Аннотация: На прием к психологу Василию Андреевичу мама привела дочку. С достаточно необычной проблемой.
Василий Андреевич от скуки раскладывал на столе в ряд цветные карандаши. Летнее солнце проникало в кабинет сквозь открытое настежь окно. От жары изнывал все жители города, и молодой психолог детской больницы не был исключением. Подвинув себе поближе тихо жужжащий миниатюрный вентилятор, он побарабанил пальцами по светло-желтой поверхности стола.
Летом нагрузка рабочего дня была небольшая, всего несколько посетителей в день. Народ в стране еще неохотно признавал разницу между психиатром и психологом и не считал нужным решать психологические проблемы чужими мозгами. Особенно если это касалось своего ребенка. "Разве мой ненормальный?! К психологу?! Подумаешь, я тоже плохо спал в детстве и боялся платяного шкафа в гостиной, где "жила Бука"! С возрастом пройдет!" - говорили обычно все знакомые, когда речь заходила о его работе.
С началом сентября будут и визиты в школу, и проведение надоевших ему тестов. Но сейчас для молодого человека была пора вынужденного ничегонеделания почти половину рабочего дня.
В дверь постучали. Василий Андреевич отодвинул вентилятор, нацепил на себя деловое выражение лица и сказал: "Войдите!"
На пороге с натянутой улыбкой появилась женщина средний лет в голубом платье, светлыми волосами и белых босоножках. Она неловко закрыла дверь, плохо скрывая волнение.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте! А где ребенка своего забыли?
Василий Андреевич улыбнулся, но лицо посетительницы оставалось предельно серьезным. Видимо, шутки она сейчас воспринимать не намерена.
- В коридоре. С ней бабушка. Я хотела с вами сначала одна поговорить.
- Хорошо, можно и так.
Сделав несколько нерешительных шагов, она села на скрипучий стул возле психолога и начала рассказывать:
- Меня Светлана зовут. А дочку Юля. Она в прошлом году в школу пошла, первый класс закончила. И с зимы она...странно себя вести начала.
- Странно? Обычно дети все испытывают в той или иной мере трудности адаптации в коллективе. В чем это выражается?
Светлана опустила глаза, понизила голос и сказала:
- Она убила собаку.
- Убила?
- Да. Когда гуляла после уроков. Дети рассказывали, что Шарика, так собаку зовут, они иногда подкармливали. Он бродячий был и хромой, но мирный, его все любили во дворе. А дочка моя...В общем, она отошла от подруги, нашла где-то железную трубу и подозвала Шарика....Дети закричали, когда кровь увидели, а Юля все била и била...Я когда увидела, что от собаки осталось, чуть в обморок не упала.
- Вы с дочкой беседовали по этому поводу?
- Да. Но она все твердила, что Шарик на нее сам напал, но все говорят обратное. Я сильно на нее не стала давить.
- Были еще подобные случаи?
Мама маленькой садистки кивнула и продолжила:
- А недели две назад она стала разговаривать странно. Мы даже не знаем, где она таких слов набралась.
- В школе дети употребляют нецензурные выражение. Это коллектив, там из разных социальных слоев учатся.
- Нет. Это не ругательства, а иностранные слова. Но точно не английский, который они изучают. Я если ругаюсь на нее, когда не слушается, она встанет так спокойно и смотрит. А потом начинает нести свою тарабарщину или высокопарные взрослые выражения. Мне аж страшно становится.
- Еще что-нибудь?
- Да. Рисует она вот что.
Светлана достала из кармана свернутые в несколько раз тетрадные листочки и дрожащими от волнения руками протянула их Василию. Тот, развернув их, удивленно поднял брови и облокотился на спинку стула. Отложив их, он с сомнением спросил:
- Это точно рисует ваша дочь?
Мать прошептала:
- Вот и я если бы не увидела, то никогда бы не поверила.
Психолог еще раз бросил взгляд на "рисунки". На одном из них с потрясающей реалистичностью, какой позавидовал бы любой профессиональный художник, изображены чудовища. Кто-то из них корчил свои мерзкие волосатые рожи, кто-то поедал людей, а кто-то и вовсе совершал действия сексуального характера в немыслимых позах. На втором был шедевр сюрреализма, где среди окровавленных человеческих голов красовалась здоровенная пентаграмма с надписями на непонятном языке возле каждого луча. И все это с грамотным соблюдением перспективы, теней и насыщенностью цвета, насколько позволяли детские карандаши.
Решив быть откровенной, Светлана добавила, борясь с подступающими слезами:
- Я ее в начале недели по совету бабушки в церковь водила. Молитву с ней разучила одну. Она стояла спокойно, на иконы любовалась, даже со священником беседовала. Он ко мне потом подошел и сказал: "У вас очень добрый и смышленый ребенок, к тому же крещеный. Я не вижу в ней зла". Он зла не видит! Она тогда явно притворялась! Я уже не знаю, что и думать! Вроде такая послушная всегда была, но вот напасть какая...
- Тогда давайте пригласим ее. Я бы хотел поговорить с ней наедине. Проблема достаточно...нестандартная и при вашем присутствии она может не решиться на откровенность.
- Я понимаю.
Она встала, открыла дверь и позвала дочку. "Сейчас ты поговоришь с дядей, он тебя будет внимательно слушать. Я буду в коридоре", - поспешно объяснила Светлана дочери, присев на корточки и держа ее за плечи. Юля кивнула и с похвальной решительностью шагнула в кабинет, громко хлопнув за собой дверью.
Девочка была хорошо загорелой за два летних месяца, в джинсах и розовой футболке на которой красовалась яркое изображение большеглазой мультяшки. Мама не стала обрекать дочь на длинные волосы и косички, выбрав для нее прическу до плеч и ровную челку до середины лба.
Василий Андреевич знал, что с детьми в своей профессии нужно быть на равных в разговоре и приветливо сказал:
- Здравствуй! Проходи, садись.
Юля тоже поздоровалась и села на то место, где минуту назад сидела ее мать.
- Меня Василий Андреевич зовут. Я психолог. А тебя?
- Юля.
- Юля, сейчас мы с тобой поговорим. Ты не волнуйся, я просто хочу узнать немного о тебе. Ты ведь уже такая взрослая и в школу ходишь. Тебе нравится твоя школа?
Девочка похоже ни чуть не волновалась, не сводя с него своих черных глаз. Будто она рассматривала его как достаточно интересную вещь, которую до сих пор никогда не видела в жизни.
- Нет.
- Почему?
- Потому что там все тупые.
- Они учатся хуже тебя?
Скривив милое личико, она брезгливо бросила:
- Вэрба магистри - дерьмо для посредственности.
- Э... Не красиво употреблять такие слова. Ты можешь без них обойтись?
- А парню красиво протирать штаны в кабинете, а не служить в это время в армии?
Василий Андреевич впал в легкий ступор, уловив намек на свою персону. "А у этой маленькой грубиянки язык отлично подвешен", - решил он и перешел к другой теме.
- Хорошо...давай поговорим о твоих рисунках. Что на них изображено?
Он указал на листочки с ее творчеством. Юля закатила глаза и тяжко вздохнула.
- И вы туда же? Пентаграмма и отрубленные головы! А на другом - демоны! Хотя, конечно, скудные графические средства не позволяют в полной мере отразить всю их прелесть...
- Демоны? Ты их выдумала или тебе про них рассказывали?
Юля, видимо посчитав его недостойным собеседником, надула губки и отвернулась, что-то еще пробурчав по латыни. Язык он определил безошибочно. Психолог решил пойти в обход и разрядить обстановку.
- Давай ты сейчас нарисуешь ту проблему, что тебя беспокоит.
- Меня ничего не беспокоит.
- Тогда просто нарисуй свое настроение.
Девочка вдруг резко повернулась к нему, облокотилась на стол, коварно прищурив глазки. На парня свалился стыдливый страх, по спине побежали мурашки. Юля хитро подвинулась поближе, выдавив скрип из старого стула. Ее хитрое лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его. На ум вдруг пришли слова Ницше: "Когда ты заглядываешь в бездну, сама бездна заглядывает в тебя".
- Я нарисую вам кое-что. Только мне нужен мел, я хочу нарисовать это на полу. Можно?
Ее слова слабо пахли какой-то синтетической ягодой, видимо мама покупала ей сегодня Чупа-чупс или жевательную резинку. Василий Андреевич сумел выдавить из себя ответ:
- Я посмотрю.
Он порылся в столе и извлек на свет божий старую коробку с мелками, сделанную еще в то время, когда вся страна военным маршем шла к коммунизму. На коробке был изображен карапуз в красных штанишках, рисующий ромашку. Когда пальцы Юли ловко вытащили красный и белый мел, психолог с ухмылкой подумал, что ромашку она точно рисовать не будет.
Девочка встала посредине комнаты и красным мелом быстро начертила пентаграмму. Василий Андреевич решил спросить:
- Что это для тебя значит?
Но Юля не удостоила его ответом и продолжала сосредоточенно чертить, убирая налипшие на раскрасневшиеся щеки волосы. В следующую минуту пентаграмма была аккуратно очерчена двумя окружностями, возле каждой из лучей оказались странные каракули, нарисованные белым мелом.
Отойдя на шаг назад, и любуясь плодом своих рук, Юля удовлетворенно сказала:
- Готово!
Василий Андреевич тупо уставился на изрисованный пол. Интуиция подсказывала, что в его кабинете происходит что-то с налетом угрожающей дьявольщины, вопреки его материалистической вере. Девочка с невинной улыбкой взяла его за похолодевшую от страха руку.
- Подойдите, я вам сейчас все расскажу.
Психолог с сомнением посмотрел на нее, но подчинился, встав в центр пентаграммы. Юля отошла к окну. Сложив ладошки вместе, будто собираясь молиться, она нараспев начала произносить заклинание:
- Иласа мицаласода олапиреда иалпиреджи белиор...
После нескольких слов внутренний круг слабо засветился алым светом. Василий Андреевич принял это за обман зрения и потер глаза. Нет, она действительно светилась! Рассудок требовал выйти из этого ритуала. Пусть даже бежать, трусливо спасаясь от маленькой бестии, одержимой непонятными силами! К его несчастью, Юля, упав на колени и запрокинув голову, взвыла последние слова своим тоненьким детским голоском:
- Аве Тетраграмматон!
Обжигающий толчок в спину и в следующее мгновение психолог уже падает на пол. Разбив при падении нос, и больно ударившись грудью, он застонал и попытался встать. Сильно тошнило, в глазах стояла красная пелена. Пелена?
Вытирая окровавленное лицо, он поднял голову и обомлел. Он сидел весь испачканный в красной пыли, на голой земле. Вокруг него стояло около десятка волосатых существ огромного роста и разной степени уродства. В некоторых он узнал персонажей на рисунке Юли. Один из них копытом повалил его на землю, то ли захрюкав, то ли засмеявшись. Другое существо, обнажив кривые клыки, прыгнуло ему на живот.
Последнее, виденное живым взглядом Василия Андреевича было красное пульсирующее солнце в небе иного мира.
- Посвящается памяти великого мага Алистера Кроули -