Аннотация: Как легко раскрываются самые запутанные преступления.
РАССКАЗ
Это традиция. Пьют из граненных стаканов, которые остались от славных советских времен. Принято так считать, что от тех времен. Хотя это не так. Где те стаканы? Лапша на уши новичкам. От советских времен ничего не осталось, кроме смутных воспоминаний. Купить можно всё, даже граненные стаканы. Правда, сделанные в Китайской Народной Республике, как и всё прочее, что нас окружает. Хотя это производство может быть у вас под самым боком. Как и все отрасли производства, стекольное у нас оказалось тоже невыгодным. А прежние стеклодувы уже вряд ли дожили до светлых капиталистических времен. Выгодно качать нефть и газ и приторговывать женским мясцом. Пардон, телом. Зачем же обижать всех женщин подряд? Даже дам с пониженной социальной ответственностью, к которым относятся не просто терпимо, но миролюбиво.
Почему не стопки? Ну, несолидно. Что мы кисейные барышни или мужички-боровички? Мы брутальные мужики, мачо, с пистолетами на боку или под мышкой. Не тронь меня! Затем. Как вы в стопку положите орден или медаль. Нет! Конечно, положить можно. Если небольшая медалька, то в самый аккурат на дне стопки будет лежать.
А чуть побольше как-то так боком. А в стакане будет лежать идеально. На самом донышке. Как барин на крепостной девке. Гляди и наслаждайся и друзьям-товарищам показывай! Вокруг медали звездочка. И до краев водяра. Обязательно до краев с горочкой. Пока до донышка с орденом или медалькой со звездочками допьешь, вся боевая жизнь вспомнится и те, кто головы сложил под вражескими пулями и ножами. Вспомнишь, как сам мочил, мочишь и будешь мочить до скончания века. Так-то вот!
- Ну, Максим Николаевич, за тебя! Чтобы тебя пуля не брала и нож не царапал! И чтобы все твои враги лежали в земле сырой!
Свои ребята. Почти родные. За орденок, за майора. И не задницей заслуженные, а кровью.
- Мужики! За вас! Я без вас никто. Ноль без палочки. Мы же одна семья. Кровники! Вовка Калюкин спас отряд, когда взорвал себя в горах. Гранатой. Чехи дрогнули и побежли. Витек сам нож поймал, который был мне предназначен. Встал и получил нож. Это разве можно забыть? Да без вос...Короче, пьем за тех, кто в море!
Слезу еще пускать рано. Еще пустим. А как... сегодня с ним смеялся, а завтра хороним.
Поляна - это святое. Даже если все мелочное жалованье фють! Деньги - мусор. На них у нас никто не поведется. Но ребята всё равно подкинули. Одному бы в большой напряг. Никто из них не подставит. Если веришь в это, то горы свернешь. Друзья - это святое.
С утра планерка. Уже знали о чем. Хотя СМИ еще ни сном, ни духом. На полковника Борисова смотреть было страшно.
- Убили видного политика. Ясно, что работал профессионал. Поэтому дело будет трудным. Убили депутата городской думы Госсмана Алексея Петровича. Убили в подъезде дома. Поздней ночью. Почти на рассвете. Две пули в грудь. И в голову. Контрольный выстрел. Это вам не Шишкин-Мышкин. Уже в Москве...
Борисов показал пальцем в потолок. все подняли головы. Плитка узорная белая. Три года назад как наклеили. До этого потолок белили. Сейчас ничего не белят. Обои. Плитка.
- На контроле. Все дела оставить. Все силы бросить. Результат обязателен. Каждый день мне доклад. Мне завтра утром уже в Москву докладывать. Они там с ума сошли. Вопросы есть? Вопросов нет. Всё! Полная боевая готовность. Не расслабляться! Без результатов ко мне в кабинет не заходить.
А вы, Штирлиц, останьтесь! Почти что так. Только не Штирлиц, а Максим Николаевич. Но он ожидал этого, предвидел , знал. А как иначе. Он тут главный. И на него лишь надежда. Его единственного полковник называл по имени-отчеству. Потому что уважал. Он еще и на отделе не стоял. А уже по имени-отчеству. И никогда на него голос не повысит.
Знал, что этот вытянет.
- Максим Николаевич! На тебя одна надежда. Кровь из носу, костьми лечь, но дело раскрыть. Понимаю, сложное дело. Политический заказ. Работают профессионалы. Следы заметают. Следы не оставляют. Но это они так думают. А мы то думаем иначе. Шансы раскрыть почти нулевые. Но надо. Сейчас не девяностые. А Москва, сам понимаешь, требует результата. Там наплевать на все наши оправдания.
- Раскроем! - заверил Максим. - В сжатые сроки.
- Ну, Максим Николаевич! Не подведи! Я, честно скажу, даже не знаю, с какого боку подступить.
Пожал ему руку по-братски. Точнее, по-отцовски. И во взгляде никакой строгости. Но просьба. Максим слов на ветер не бросает. Стопроцентная раскрываемость. И какие дела! У другого сразу бы и руки и все прочее опустилось. Но не у него. Он бодро, оптимистично смотря в будущее. Не ноет, не стонет, не ищет оправданий. Преступник на скамье подсудимых. Получает положенное. А начальству от вышестоящего начальства благодарности материальные и духовные и полный респект.
Максим уже до планерке побывал на месте. Полный туман. Никакого плана. Ну, только стандартные действия. Позвонила консьержка. В шестом часу. Запустила припозднившегося жильца. Тот весь трясется, заикается. Там, мол, там... Там такое! Кошмар! Там труп! Там труп! Выглянула. Точно. Труп лежит. И сразу звонить в полицию. Женщина не робкого десятка, хоть и пожилая. Четко и громко всё доложила. Даже подошла к трупу, наклонилась и заглянула. Хотя, чего заглядывать. Как увидела, так сразу поняла, кто такой. Нет! Выстрелов не слышала. Нет! Не спала. У нее бессонница. Многоуважаемый Алексей Петрович. Зашел в дом вечером. В восемнадцать семнадцать. Тут у него курочка живит на третьем этаже. Три раза в неделю приходит потоптать ее.
Пятница. Место встречи изменить нельзя. И вот те на!
Максима сдернули с теплой постели. Он сразу понял, случилось что-то неординарное. Преступление века для их города. Лежит депутат на животе в луже собственной крови. Сколько же в нем крови! Вроде как здоровенного борова прирезали. Дырки в спине. И контрольная в голове. Почерк профессионала. Конечно, еще и сфотографировал. Убийца стоял в подъезде. Знал, когда он выйдет. Значит, следили. Изучали все его маршруты. Фиксировали по минутам. Все тщательно планировалось. Выстрелов даже консьержка не слышала. С хорошим глушителем. И не должна была консьержка услышать. Знали, что глуховата. И телевизор перед ней включен с любимым телесериалом. Максим поинтересовался. Очередной детектив.
Профессионал работал. Никаких отпечатков, конечно, не нашли. И не надеялись найти. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал. Время такое, самое сонное. Полный голяк! То есть глушак. Друзья-товарищи приуныли. Понятное дело. Начальство будет дрючить. За что нам такое? Тут премия годовая корячилась. Кое-кому очередная звездочка на плечи. И все в миг накрылось этой самой, которая лохматая. Трупаку-то без разницы. А для них разница есть. Еще какая! Ощутимая по карману. Ребята еще молодые. У всех жены и дети. А кое кто обзавелся и любовницами. И всем подавай хлеба и зрелищ. То есть денежки. А тут как бы в патрульно-постовые не перевели.
Одна надежда на Максима. Тот такие дела проворачивал, что диву давались. Вот явный глушак. А он хлоп - и раскрыл.
- Какие соображения будут, мужики?
Охо-хо-хонюшки! Соображения стандартные, шаблонные. У всех глаза виноватые.
- Ясно же! Политический заказ. Видный деятель регионального уровня.
Это Роза Руслановна. Хотя она и роза, никто к ней не принюхивается и не пытается ее сорвать. Вот такой невостребованный цветок, отпугивающий мужские взоры. Отъявленные преступники, столкнувшись с ней лицом к лицу, начинают хныкать и сучить ножками. Как малые дети, перед которыми Баба-Яга, самая реальная. Потом дают признательные показания. Причем добровольно и чистосердечно. Свои же ее достоинства вроде бы и перестали замечать, свыклись, не воротят носа и не юморят. Если так дело пойдет, то может быть даже найдут симпатичной. Розина фигура - это равнобедренный треугольник, повернутый углом вниз. Ноги - кривые, которые как будто выдул искусный стеклодув, работающий в стиле ампир. Это цветочки. Рукам ее позавидовал любой культурист. Мощные бугры, цепкие пальцы. То, что выше, имеется в виду на короткой широкой шее не подлежит описанию. Стивен Кинг задохнулся бы от зависти. У него таких персонажей еще не было. Крючковатый нос. Костистый. Глаза навыкат. Полное отсутствие бровей. Нитевидные губы под углом в сорок пять градусов. Над ними хорошо заметные усики. Когда губы раздвигаются, то можете лицезреть желтые саблевидные клыки и черные дыры между ними. Роза принципиально презирает стоматологов. Представьте, когда такая красотка, приближает свое лицо к преступнику и задает ему вопрос тихо и механистически, как робот. Никаких эмоций.
Первый вопрос ознакомительный. А преступник уже бьется в истерике и раскаивается во всех совершенных преступлениях. И даже в тех, которые он собирался совершить.
- Алексей Петрович - политик регионального масштаба. Собирался баллотироваться в мэры нашего города. Им уже была создана инициативная группа и штаб. Политические противники, конечно же...
- Спасибо, Роза, - кивнул Максим. - Тут всё понятно. Хотя из-за политики у нас вроде бы уже не убивают. Эту версию возьми на себя. Не мне тебя учить. Учить ученого - только портить.
- Нельзя исключать бытовуху.
Это Костя Салов. Интеллектом не блещет. Но служака добросовестный. Крот еще тот.
- В этом доме он снимал квартиру для любовницы. Некто Ульяна Сечкина. Семнадцати лет. Несовершеннолетняя. Навещал три раза в неделю. В одно и то же время. Как положено по графику, и в эту злополучную пятницу.
- И что из того? - спросил Максим. - Влюбленный поклонник, ровесник, возненавидевший папика?
- Жена могла возревновать и нанять киллера.
- А не проще ли грохнуть эту мокрощелку. И никакого шума. Сбить машиной. Делов-то!
- Душа женщины - потемки.
- Ладно! Согласен. Поработай, Костя, по этой линии. С женщинами у тебя хорошо получается. Еще версии будут, товарищи детективы. Ну! Ну! Не скучаем! Не киснем! У нас пока интеллектуальный брэйн-ринг.
- Коммерческие разборки. Человек он богатый. Может, чего-то где-то не так. Обул кого-нибудь.
- Давай, Вадки! Поработай здесь.
Кажется, всё. Все озадачены. Мотивированы. Пусть роют. Чего-нибудь где-нибудь нароют. Не первый день замужем. Будут рыть до дна. Отсутствие результата - тоже результат. Или прославятся. Или приготовятся для суходрочки на начальственном ковре без мыла. Но это тоже дело привычное. И не смертельное. Начальство только жалко.
А что Титов? Тьфу ты! Прилипло же! Будь он трижды неладен! Сморчок из сморчков! А еще туда же! В президенты навострился. Сам за себя проголосовал плюс жена и теща.
Что же Максим? Ребята свою работу знают. Но он же генералиссимус, фельдмаршал и Суворов! Перст указующий и направляющий, куда положено направлять. Всё сходится на нам. Ему главный узел завязывать, чтобы ни один адвокат не распутал.
Истинную версию - единственно правильную Кузьмин услышит только от одного человека. Человека этого зовут Крюк. Он бы давно его взял в штат, но таких не берут в космонавты. В прочем, не стоит об этом. От внештатного сотрудника даже больше пользы. Ему не нужно ходить на планерки к начальству и выслушивать очередной разнос. Он не получает зарплаты. Он получает гораздо больше: информацию и доверие. Врать ему никакого нет резона. Он наблюдателен и вхож в круги, куда ни одному мента не попасть.
Они встречались не на съемном квартире и не в ресторанах. Оставим это для кино, которые ни один уважающий себя мент или вор смотреть не будет. Разве что для приколу. В разных общественных местах. На этот раз это был парк, неподалеку от жилья Крюка. Зачем бить ноги. Крюк и Кузьмин знали, что никто за ними следить не будет. Крюк прогуливал собаку.
- Привет, Макс!
Рука у него узкая, железная. Даже когда он жмет потихоньку, похрустывают косточки. Кузьмина передергивало внутренне, когда он пожимал эту руку. Нет, не от отвращения. Нож, зажатый рукой, поразил не одно сердце, распорол не одно брюхо, перерезал не одно горло. Не будем о грустном.
- Как здоровье: - спросил Кузьмин. - Желудок не беспокиот? Помогли мои таблетки?
- Овсяная, просяная кашка. От кашки, оказывается, толстеют больше, чем от шашлыков. Сначала кушал с неохотой. А теперь не могу без кашки начать утро. Ритуал.
- Водочка?
- Балуюсь. От силы раз - два в неделю. Похмелья стали что-то тяжелыми. Давление скачет. Закончим о моем здоровье. Госсман Алексей Петрович? Так? Или что-то еще?
- Ты узнаешь об убийстве еще до того, как оно совершится.
- Конечно. Откуда ментам знать о планах уголовного мира. Они могут только предполагать.
- Материал посмотрел об этом Госсмане. Официальный, разумеется. Ему надо памятник ставить, улицы в честь его называть, посмертно присвоить звание героя. Еще и фильм о нем снимут. И песни будут петь. "День за днем идут года в жизни разных поколений..."
- Это так. Совершенно верно! - кивнул Крюк. - Героическая личность. Сплошная жизнь замечательных людей. На нем крови больше, чем на этих руках.
- Девяностые? Многие бизнесмены, политики - дети этих славных времен нашей истории.
- У него банда была из таких отморозков, что авторитетные люди боялись с ними связываться. Держались подальше. Ни один вор ему руки бы не подал. Тварь необыкновенная. Мразь! Для него убить человека, что комара прихлопнуть на щеке. Убивал по поводу и без всякого повода, потому что было плохое настроение, не с той ноги встал. Знаешь, у воров таких не уважают. Убивай, но только в случае крайней необходимости. Когда нет другого выбора. А зачем просто так лить кровь налево и направо? В общем держал чуть ли не полгорода в страхе. Даже детьми не брезговал. Но с ворами держался с почтением. На общак щедро отваливал.
- Картина ясная. Но кто же его замочил? От уголовных дел он отошел, как я понимаю.
- Перешел дорогу Рубцу.
- Рубцу?
- А тот не прощает такого. Да и авторитетом своим дорожит. Если бы не ответил, то, что ты тогда за вор. Конкретное было кидалово. Госсман считал, что и на этот раз все ему сойдет с рук. Кинуть самого Рубца почти на поллимона американских рублей. По крайней мере, такие ходят слухи. На счет суммы наверняка не знаю. Тут лучше не знать.
- Профессионал работал?
- Конечно. Это же не гопота. Шум будет до самой белокаменной. Поэтому прокола нельзя допускать.
-. Можно предъявить Рубцу?
- Ни в коем разе. Это у вас бумажки пишут. Приказы, отчеты, рапорты. За каждый шаг отчитайся. Тут же всё устно, без свидетелей. Слово вора. К Рубцу ни с какого бока не подступишься. Только рассмешишь его, если попробуешь предъяву сделать. Хочешь быть смешным?
- Понимаешь, это дело надо раскрыть. Резонансное. Тьфу ты! Слово какое поганое.
- Берите казачка на храп?
- Киллера? По-моему это еще будет смешней. Какой же профессиональный киллер будет колоться?
- И тем не менее.
- Считаешь, что его можно колонуть?
- Уверен. Если Рубец даст такую директиву, будет петь, как соловей. Только успевайте уши греть. Тебе лучше с Рубцом не говорить. Может заподозрить неладное. Да и говорить он с тобой не станет. Это не по статусу. Даже на порог не пустит. Была маленькая проколка у киллера. По ней и выйдешь на него. И Рубцу станет ясно, что лучше его сдать.
- Рубец его не замочит
- Зачем? Какая ему выгода? Ему даже выгодней, чтобы дело раскрыли и закрыли. Больше не будут ковыряться.
- А киллера под замок. И всю вину он возьмет на себя. Ему какую-нибудь сказочку сочинят?
Крюк усмехнулся.
- В правильном направлении двигаетесь, гражданин начальник. Ладно, я закину Рубцу наживку.
Крюк позвонил ему на мобильник. Назвал данные киллера. Взяли его быстро и бесшумно. Он лежал в постели с бодуна. И никак не мог понять, почему милиция оказалась в его квартире. Это был невысокого роста крепыш. На первом допросе от всего открещивался и отказывался говорить без адвоката. А на следующее утро сам вызвался на допрос. Взял всю вину на себя. Это, мол, была его месть Госсману, который кинул его почти на десятку тонн баксов.
Провели следственный эксперимент. Всё подтверждалось. Дело можно было закрывать и передавать в суд. Гумову личная благодарность от полковника. Всем премию. Как говорится, и овцы целы, и волки сыты. И только несколько человек знали, что произошло на самом деле. Но ведь они об этом никому не скажут? Так же? Так.