Аннотация: К чему может привести незнание классики.
Не верьте, если вам скажут, что ленивые люди - самые счастливые, и что нет большего блаженства, как предаваться лени. Это далеко не так. А по правде говоря, совсем не так. И даже наоборот.
Открыл глаза Лёха где-то ближе к обеду, долго рассматривал потолок, потом сделал утреннюю гимнастику: почесался, позевал, потянулся, оглядел стены.
Делать было нечего, да он и не собирался ничего делать. Еще не хватало загружать себя с самого утра! Оказалось, что это невозможно. Через час он так устал от безделья, что просто сил никаких не было. Дотянулся до пульта. А там по телеку то Украина, то Сирия, то Корея. Одно и то же! Больше нечего показывать! "Культуру" он не смотрел принципиально. Он что контуженный на всю голову, чтобы такую муть смотреть. Прощелкал по всем каналам. Опять закрыл глаза. Вскоре и голова, и тело начали раскалываться от трудового безделья. Это уже становилось невыносимо. "Книжку что ли почитать?" - подумал он. И весело рассмеялся.
Читал когда-то. Кажется, в третьем классе. Даже помнит, что про обезьянку, которая примеривал очки. В доме, однако, не было ни одной книжки. Зачем всякий хлам носить в квартиру?
Тут, как и положено, пришло спасение. Не могло же его бедствие продолжаться бесконечно! Звонок. "Ууу!" - завыл он. Так волки воют долгими зимними ночами. Зимой у них всегда начинаются вокальные сессии.
Это ж надо вставать, идти вон сколько, открывать. И за что ему такое наказание? Но делать нечего. "Я вам стахановец что ли? Оборзели в край!" Он зашаркал прихожу, почесываясь и зевая. По ходу он изрыгал проклятия.
- Блин! Леший! Ты совсем офигел? Дрыхнуть до тех пор?
В прихожую в приоткрытую щель протиснулся Шалапута. Глаза его сияли, как ночная реклама на магазине. Шалапута - это не погоняло, а фамилия, если что. Но, как корабль назовете, так корабль и поплывет.
Куртка была расстёгнута, шнурки не завязаны, а футболка была надета задом-наперед, как и всегда. "Отпендюрить что ли?" - радостно подумал Лёха и улыбнулся.
- Прикинь, Леший! Иду я, значится, по улице, - тараторил товарищ, скидывая обувку. - То сё! Сам такой клёвый, крутой, блин! Круче не бывает. Ну, может быть, где-то и бывает, но не у нас.
Шалапута зашвырнул разбитые кроссовки в дальний угол, продолжая тараторить:
- Тёлки в мою сторону даже не смотрят. Боятся глаза сломать. Как я их понимаю. Надо беречься!
- Шалапута! Ты сразу переходи к делу! А то у тебя каждый раз одно и то же длинное вступление. Обязательно надо все мозги вынести сначала!
Шалапута помахал у него перед носом диском.
- И чо? - спросил Лёха.
Как будто он впервые в жизни видит диск.
- Через плечо! Прикинь, купил только что этот диск.
- Ну!
- Каральки гну! Читай!
- Ну, Бах какой-то.
- Въехал теперь! Крутецкое название! Если бы я собирал группу, я бы взял обязательно такое. Бах! И всех замочил, как в стрелялке. Все в вповалку убитые лежат. Бах - это значит у них убойный ударник. Так бабахает, что в перепонках зашкаливает и крышу на фиг сносит! Ууу! Представляю!
Он весь заходил ходуном
- Бах! И мы лежим с тобой в трансе. Это покруче "Рамштайна"! Тёлки бесятся, сходят с ума... А ты дальше, Леший, посмотри! Я офигеваю!
Шалапута провел пальцем по пластиковой коробочке. От пальца осиался след. Он вытер его рукавом. И опять провел пальцем. "Беляши лопал!" - со злостью подумал Лёха. Мог бы и занести ему.
- Читай! "Музыка для Органа". Прикинь!
- Да вижу я! - отмахнулся Лёха. Еще раз перечитал. - Для какого органа? Может быть, это типа релаксации. Ну, для расслабухи. Сейчас много такого музла. Врубят. Врубят и лежат, пошевелиться ботся.
- Ну, как же! Тогда бы назвали иначе. Ну, типа, "Умиротврение" или "Шелест морской волны", "Покой и расслабон", "Полная прострация" ... А то "Бах"! чувствуешь?
- Тарарах! - радостно воскликнул Лёха.
И хором:
- Трамбабах-бабах!
- Усёк теперь для какого органа? - спросил Шалапута.
- - Так это для...
- А то! Аэно три гектара! Это ж до самой пенсии хватит! Ууу! Я балдею! Вот везуха так везуха!
- Так, может, сразу телок пригласим? Ну, и винца, само собой. Там у нас в магазине дешевенькое завезли.
- Само собой! Сейчас только предварилку послушаем для разгона, чтобы день задался.
Они радостно рассмеялись.
- Я сегодня богатый, - сказал Шалапута. - У родоков косарь подрезал, пока они за столом клювом щелкали. Ты телок обзванивай, Леший! Только таких попокладистей и не совсем страшных. Не как в прошлый раз, когда полный облом вышел. Прям все такие недотроги!
- Хоп!
Они звонко хлопнули ладошками.
- Отрываемся по полной, чувело!
- Ха-ха-ха, корефан! Сегодня живем, а не существуем!
Они потопали в зал к музыкальному центру.
- Прикинь, Леший! Я уже в напряге! А чо будет, когда Баха врубим? Ууу!
- Бах!
- Тарарах!
И хором?
- Трамбабах!
Они радостно засмеялись. День обещал быть ярким и насыщенным.
Из динамиков полилась торжественная небесная музыка.
- Чо это такое? - удивился Лёха.
- Это упертюра называется, - важно ответил Шалапута. - Сначала кидают такую заманку: мол, это, чуваки, такая скукотища, что скулы сводит. Ну, кое-кто покупается. А потом как забабашут из всех ударных! Сразу в башне начинает зашкаливать.
Они упали в кресло и расслабились в предвкушении.
- У тебя для органов-то есть? - спросил Шалапута. - То я потратился, блин!
- Что-то долго упертюрят! - проворчал Лёха. - Задолбало уже!
- Затянули! - согласился Шалапута.
- Давайте, чуваки, бабахайте! Что вы в натуре тяните кота за хвост!
Лёха подпрыгивал от нетерпения на кресле.
Время как будто остановилось. Прошла четверть часа. У Шалапуты челюсть отпускалась всё ниже. Лёха нервно сжимал и разжимал кулаки.
- Блин! Братан! Кажется, колонули меня. Блин, как лоха развели!
Лёха медленно поднялся. Шалапута тоже медленно поднялся и попятился задом в коридор.
- Леший! Ты чего? Ну, мой косяк! Лоханулся! С кем не бывает?
- "Бах" говоришь? Сейчас тебе будет "Бах"! такой кайф обломать!
Лёхин кулак стремительно приближался к шалапутинскому глазу.
- Чего ты так долго увертюришь? - пробурчал Лёха. - Опять себе цену набиваешь?