Покуда Пилюта и вестник скакуном занимались, Малинка в маленькую комнату ушла. Вернулась - не узнать: черные волосы обрезаны коротко по-мужски, одета в мужичью же одежду - штаны кожаные, рубаху льняную навыпуск, сапоги с широкими голенищами, из-за которых рукояти ножей выглядывают. Вышла в общую комнату, Жалинке сверток бросила:
- Одевайся!
Девочка руками дрожащими мальчишьи штаны натянула, веревкой подпоясалась. Малинка, больно потянув, и ей косы ножом резанула - девочка только зубы сжала да слезы проглотила.
Малинка свистнула, мыша подбежавшего на ладонь посадила, что-то шепнула ему, и через четверть часа Кривша в избе нарисовалась. Новому Малинкиному виду знахарка ни капли не удивилась, поросят и коз хворостиной впереди себя погнала - взамен мешок с травками оставила и знаком осенила:
- Всё одно - не дали бы жить тебе здесь спокойно... Цеця тебе отказывала, карты и те сказали, что вернешься ты... Зима!
Малинка только криво усмехнулась, половицы вскрывая. Из-под одной из них, что вдоль печи протянулась, меч вынула, в промасленные тряпицы завернутый. Из-под другой - кожаные ножны извлекла. Жалинка только и успевала, что челюсть отпадающую подбирать.
- Еду собери, меня жди! Из комнаты не выходи! - приказала тётка и вышла за порог.
Жалинка бросилась в торбу снедь складывать - мясо вяленое, хлеб, соль. В туесок воды налила. Припасы собирая, мимо коробов с малиной свежесобранной пробегала, не удержалась - в маленькую корзинку часть пересыпала, чистым платком завязала. "Сама понесу", решила девочка, ягоды горсть в рот себе закидывая.
Посидела немного Жалинка, в окошко поглядывая, не удержалась - пошла посмотреть, что Пилюта и вестовой со скакуном делают. Вышла тихонько в жилую ригу, оттуда - через заднюю дверь в пристройку с каморами. Только дверь приоткрыла, а оттуда свет яркий полыхнул, глаза ослепил. Девочка обратно отшатнулась, глаза ладонями зажала.
- Жалинка! Где подевалась, я же сказала - не ходить никуда, злобыня! - голос тётки отзывался в голове святигским набатом.
Жалинка всхлипнула тихонько, вслепую возле стенки тычась.
- Вот ты где! О, леший тебя побери... - увидела, что за лицо девочка держится. - Руки, руки убери, горе ты моё!
Жалинка руки от лица отняла, но глаз открыть так и не смогла. Малинка свои приложила - боль понемногу отступила, в затылке свернувшись. Потом - вовсе исчезла.
- Открывай! Как ещё враз не ослепла, магиня...
Девочка глаза открыла - только жжение чуть-чуть осталось. Малинка внимательно лицо осмотрела, вздохнула глубоко:
- Повезло тебе, чудом глаза целы остались. Когда слушаться научишься, чудо?
Жалинка поняла, что бури избежала, улыбнулась тихонько и, не удержавшись, разрыдалась в голос.
- Ну-ну... тихо! Повезло тебе, что волос тебе сперва обрезала, а не то - оторвала бы, к... Хм, ну ладно!
- Тётя Малина, а разве не в волосах сила-то девичья? - всхлипнула девочка, тётку обнимая.
- Волос короток - ум долог! Предрассудки все это, Желя!
Жалинка не возразила.
Дверь скрипнула, вышел дед-целитель и вестовой, снимающий с глаз повязку.
- Спасибо!
- Из спасибы твоей шубу-то не сошьешь... - хитро подмигнул Пилюта.
- Понял! - вестник из кошеля поясного сначала три золотых достал, потом подумал - весь кошель отдал деду. - За Клинка моего ничего не жалко!
Пилюта кошель взвесил, пять монет себе отсчитал, остальное - хозяину Клинка вернул:
- Себе цену знаю!
Вестовой широко улыбнулся и пожал старику руку. Пилюта только сейчас Жалинкины глаза увидел, резко помрачнел:
- Заглянула?
Жалинка лицо опустила:
- Не успела, только дверь приоткрыла чуток...
- Чуток... Считай - повезло тебе, чистым светом лечил. - И, повернувшись к Малинке, заметил: - Сильна будет магиня... Гляжу, вернуться решила ты, Зимушка...
Малинка отвернулась, в избу зашла, а мужчина в дверь закрывшуюся, как на мертвеца восставшего уставился:
- Не та ли это Зима, что в охране государя состояла, да единственной магиней-воительницей при нем была?
- Она, она... - Пилюта на вестника посмотрел. - Да только не поминай при ней то время, сильно обидели её. Захочет - сама все расскажет.
- Расскажет она, как же...
-15-
Пока Жалинка котомки собирала, Малинка-Зима за лошадью ходила. Артюх при виде столь резко изменившейся девушки, слова все проглотил. Беспрекословно лошадь вывел, оседлал сам. Малинка легко в седло вскочила, гордо выпрямилась, меч за поясом поправляя, чтобы при езде не мешал.
- Узнаю, что жену бьёшь - вернусь и у позорного столба при всем аале порешу!
Артюх только зубы сжал.
От дома ключ Жалинка голове отнесла, как Малинка ей приказала.
- Передай тётке - коли худо будет, всегда её приму да помогу, чем смогу! - голова хмуро на обкорнанную Жалинку поглядел. - Чего стоишь? А-а-а... Заринка! - крикнул он в окошко распахнутое. Заринка очередной раз ковер горенский намывала - как весть о войне грядущей по аалу разбежалась - народу страждущего вдвойне к чуду выстроилось. Вся в мыле выскочила Зарька на крыльцо. Помолчали, пока голова непонятливый в дом не ушел.
- Куда едешь-то, тётка сказала?
- Не говорила. Побегу я, а то высечет... - почему-то в этом обе не сомневались.
Жалинка припустила к дому обратно, а Зарька, размазывая мокрыми руками слёзы по лицу, побрела в дом, отмывать злосчастный ковер.
Малинка ослика племяннице отдала, неприязненно покосившись на привязанную к маленькому седлу корзинку с малиной - сразу Путника, лик поменявшего, что на картах выпал вспомнила. Вестовой на Клинка своего излеченного вскочил - на крупе скакуна даже шрама не осталось, а глаза Жалинки ещё слезились немного.
Молча из аала выехали, по запутице вниз двинулись. Молчали все время. Не выдержала Жалинка, ослика своего к тётушкиной лошади рядом подогнала.
- Тётя?..
Малинка молчала, в мысли свои погрузившись.
- Тётя! - Жалинка громче крикнула, привлекая её внимание.
- Чего тебе, Желя? - достаточно грубо и нехотя откликнулась девушка, поглядывая сверху на подпрыгивающую на семенящем ослике племянницу.
- Скажите - а куда мы едем-то?
- В школу тебя отдавать, на магиню... - тётка опять погрузилась в свои мысли.
Сердце Жалинки радостно забилось. На магиню учиться! Помог-таки чудесный ковер!
- А вы куда потом, тётя?
Малинка с ещё большим раздражением на надоедливую малявку глянула, на мужчину позади посмотрела, но ответила:
- В Красноград, вестника нашего проводить. Подписалась за него, до конца отвечать придется.
Жалинка от тётки отстала, с вестовым поравнявшись:
- Господин глашатай!
Мужчина удивленно на нахальную девочку взглянул, но улыбнулся:
- Называй меня Ворон.
- Хорошо, господин Ворон. Я хотела спросить, а почему у нас с горенцами может быть война, если они рядом с нами живут? На ярманку приезжают...
Ворон задумался.
- Воюем мы с ними уже тысячу лет почти. Они отдельно жить хотят, а мы хотим, чтобы в нашем государстве жили.
- А зачем?
Мужчина невесело усмехнулся. Ну как объяснить маленькой девочке политику государства? Что горенцы в горах, полных драгоценных камней живут, налоги не платят, за камни и металлы продукты выменивают, горенских овец разводят, ковры чудесные ткут, которые дороже камней ценятся. Что горды и независимы, и что это государю Родовскому не нравится. И не одному государю - а всем, что Родовией от сотворения её правили. Добьются раз в сто лет войной кровопролитной примирения - и то, родовские войска первыми всегда нападают, а горенцы отбиваются как могут. Побьются-побьются родовцы, почти всех людей потеряв, а потом - на мировую идут. И становится все по-старому, а вроде как победой представляют: на сто лет от налогов горенцев освобождают, по льготным ценам камни и золото закупают (хотя бесплатно хотели бы, чтоб в казну текло) и так - до следующего государя, которому Горень - как кость в горле. Вот и как все это объяснишь?
- Надо так.
Жалинка хмыкнула и от Ворона отстала.
-16-
Ночью на улицах аала слышался скрип телег, приглушенные голоса и понукание сонной скотины. Голова был уверен, что треть народа из поселка разъедется по родственникам, но он совершенно не ожидал, что за этой ожидаемой третью последует ещё почти две. Из всего предгорного аала зажиточного в две сотни дворов - народ только от силы в пяти и остался. А ведь даже не станицей прозывались, как основная масса поселений Родовии - аалом, по-горенски. И считались почти пограничным поселением-то - через двадцать верст вверх по запутице каменистой лишь сгоревший аал племянницы Малинкиной был, а дале - горы. А от начала горной дороги ещё три версты вверх - и в границу упрешься. Да что там граница эта - название одно: два человека в три ряда. Стрельцы, что на посту горенском служили, наряды туда отпуском считали - по четверти года баклуши были, да лясы точили. Тайком и жены туда к ним приезжали - все одно, война почитай семь десятков лет назад закончилась, все друг другу братья.
А тут нежданно-негаданно... Вестники в горах пропадают.
Народ в аале пугливый стал, разжиревший. Чуть слух только пошел о войне (и что за леший этого глашатая за язык потянул) - сразу из конюшни лошадей разобрали, из аала сбежали.
Голова меч подржавевший из чулана достал, сделал выпадов пробных с парочку - не пропали навыки-то. Тишина на улице - прям на сердце гнетет. Хозяева даже кошек позабирали - мыши распоясаются. А ведь конец лета стоит - кто урожай собирать будет?
У жены Яринки с утра глаза на мокром месте - хуже занозы дергает: поехали, да поехали к маме в Оверень. И забыла уже, зараза, как от мамы-то этой бегом бежала, тянула в аал как обженились только... Ну да дело прошлое.
- Не поеду! - как отрезал голова. - Езжай одна! Панику навели только - вдруг в ущелье воины свалились, а конь-то в запасе был, с повода и сорвался... А горенцы, можа, случайно его подранили. Разобраться надо. Вот пришлет государь нам отряд-другой для выяснения, тогда и паниковать будем. То есть выяснят что к чему, если что - я следом приеду!
Яринка повыла ещё, что одной-де страшно ехать, но кочевряжилась недолго. Зарьку кликнула и вещи собирать пошла. Уложили быстро три сундука добра. Голова выручку за ковер горенский и сам чудо-ковер тряпками переложил, во второе дно одного из сундуков упрятал. Обоих сынов хотел, было, отправить, в Оверень, но "обиженный" упёрся, басил над ухом в-растяжку:
Недалекий, а глянь-кось дальновидный какой. Да и "обиженного" не жалко, коли чего. В год разницы с Тихомиром - сыном старшим, а развития в половину от того. Яринка не долго сопротивлялась, рукой махнула - пущай остается, а то вдруг войны не будет, а урожай-то и вправду собирать некому.
Голова жену на воз подсадил, сундуки вервью обвязал, по крупу тяжеловоза хлопнул. Постоял поозирался кругом: жара, тишина мертвая. Нехорошо на душе стало, мерзко.
- Негод, воды наноси-ка - пустая бочка стоит!
А "обиженный" на жука какого-то засмотрелся, улыбается дурачок. Жука на руку взял - на ветку яблони посадил, по спине погладил.
- Воды, говорю, принеси, дурень! - голова даже голос не повысил, повторил только. Тот башкой махнул и за бадьями поплелся, на жука оглядываясь.
- Вот ужо удружила Ляля... В семье не без урода.
-17-
К вечеру до Оверени добрались. Стены каменные полированные - врагу уцепиться не за что, высотой саженей в десять. Арка в стене - вход в город. Высокие деревянные ворота, полосами металла обтянутые и шипами украшенные стража с алебардами охраняла. Воин лениво рукой махнул, троицу останавливая:
- Кто такие? Куда путь держите?
Ворон послушно свиток какой-то из сумы достал, стражнику отдал. Тот развернул и побледнел аж. Но от Малинки всё-таки документ потребовал. Тётка медальон из-за пазухи достала и спрятала тут же - стражник икнул и на Малинку уставился. А Жалинка даже рассмотреть медальон не успела. Стена окружная толщиной в три сажени была, не меньше, и решётка защитная ещё на другом выходе из арки, острыми кольями вниз ощерившаяся, сверху закреплённая - а ну как вниз ухнет?
- К городничему нам надо, как проехать?
Стражник коротко путь объяснил, проводить вызвался. Ворон головой покачал.
- Горенцы шутить надумали, коня моего стрелой украсили. Ворота без охраны не бросайте. - Стражник со всех ног бросился звонить в колокол.
Лошади слегка оскальзывались на камнях. Ослик мелко семенил рядом с Клинком, прижимаясь к косящему недобрым глазом скакуну. Дорога, булыжником выложенная, мимо каменных же домов вилась. Ни одному деревцу ни пяди земли не осталось - всё в камне. Жалинка первый раз в городе была и так хотела всё-всё рассмотреть, что шея заболела. Но смотреть, как оказалось, было не на что - камень и камень кругом, всё серое да коричневое. Только двери и вывески деревянные, да металл кованый иногда встречался. Между домами иногда столь узкие переулки проходили, что лишь боком протиснуться можно было. Зачем такие, удивлялась Жалинка.
- Да Оверень ещё ни один враг взять не смог! - разъяснил Ворон. - Город-ключ! Поверье есть - если Оверень падет, то вся Родовия к ногам победителя ляжет. Вот её и укрепили... Стены домов до сажени толщиной! А строили вот как: сначала стену возвели, потом только внутри дома ставить начали, потому и места между домами мало.
- Некрасивое место, - Жалинка сказала.
- Да это, считай, и не город вовсе, - Малинка вывески разглядывала. - Крепость. Красноград куда красивей!
Ворон на девушку странно посмотрел, но не сказал ничего.
- Тут замок крестский есть, - вспомнила Жалинка. - Гордей наш в рыцари сюда хотел. Не знаю - дошел ли...
- Замок есть, только возле других ворот. - Малинка рукой вперед махнула. - Выезжать будем - увидишь.
Тут Ворон коня осадил.
- Здесь корчма неплохая и комнаты сверху.
- Мы ж к городничему?
- Подождёт...
Жалинка удивленно на Ворона глянула, у тётки тихонько спросила:
- А если горенцы внезапно нападут, вот прямо сейчас? Почему мы не спешим сообщить?
Малинка усмехнулась:
- Я весточку послала, ещё когда конь раненый прискакал.
Девочка только рот открыла. Что ни час - то удивление.
- Как, тётя?
- Другие гонцы есть...
Жалинка давешнего мыша вспомнила. Наверняка тётка не только с грызунами говорить могла. Она уже в красках представила себе рой спешащих в Красноград пчёл, вырисовывающих перед окнами дворца срочное донесение от Малинки, или волка с высунутым до земли языком, еле доползшего до ступеней, когда Малинка скучно сказала:
- У Пилюты голубятня есть. В каждом поселении такая почта. А мы-то, считай - на границе.
- А ежели не долетит голубок? - погрустнела Жалинка.
- Можно, отчего ж нельзя... Только силы много уйдёт, и перехватить легче.
И не всесильные маги, оказывается... "Вот стану магиней и буду колдовать-колдовать...", думала Жалинка, привязывая ослика у коновязи.
Корчма оказалась бывшей конюшней. Полированные столики стояли в бывших денниках, отгороженных немного видоизмененными перегородками из ошкуренных досок. Ворон выбрал самый дальний от двери угол и устало опустился на деревянную скамью - сказывалась травма.
Тётка приставать не стала - подавальщица за заказом подошла.
Народу в харчевне оказалось немного, несмотря на близкую ночь. Возле печи каменной, вытянув ноги, сидел горенец: широкоплечий, низкорослый (с Жалинку ростом), рыжебородый гном, увешанный оружием с ног до головы, в компании с кем-то в длинном плаще с капюшоном. Они, низко сдвинув головы (а точнее - капюшон и железный рогатый шлем), о чем-то шептались, изредка поворачиваясь в сторону входной двери. Жалинка занервничала, горенца испугавшись, к Малинке прижалась.
Подошел хозяин, кланяясь, - видно, подавальщица ему о странных гостях сообщила. И правда - компания подобралась необычная: женщина, под мужчину стриженая, с мечом у пояса, ребенок пола неопределенного (Жалинка на себя в полированный таз поглядела - не узнала - мальчишка и мальчишка), и франтовато разодетый в красный бархат государев глашатай (такого-то ни с кем не спутаешь, один рог поясной чего стоит). Поинтересовался - не желают ли чего гости высокие? Гости пожелали две комнаты и сразу за них расплатились (Малинка кошель вынула, вытряхнула пять стотинок - ползолотого), Ворон хмыкнул - часть выложенных денег обратно в свой кошель упрятал - сначала хотел сам заплатить.
В комнатах вещи сложили, Жалинка спать завалилась сразу. Малинка с Вороном к городничему пошли - вернулись далеко за полночь.
-18-
Жалинка в странной тишине проснулась. Темно ещё. В аале никогда тихо так не было: то поросёнок шуршал, то коза о доски чесалась боком сначала, потом рогами, петух время откукарекивал, а тут - тишина гробовая. Жалинка на другой бок повернулась, в сумраке тёткину кровать взглядом нашла, вздохнула облегченно: Малинка спокойно на спине спала, в одежде правда, меч под боком поблескивает - искорки голубые проскакивают. Медальон из-за ворота выскользнул, блестит - Жалинку манит поближе подойти, поглядеть. Она с кровати тихонько и сползла - любопытство пересилило. Только к тётке подошла, та за руку, к медальону протянувшуюся, схватила:
- Попалась!
Жалинка взвизгнула и назад отклонилась, свободной рукой оттолкнувшись. Малинка охнула, как от боли. Девочка на свою кровать прыгнула, забилась в угол. Тётка в ладоши хлопнула - посреди комнаты под потолком шар световой загорелся, как днем светло стало. Жалинка зажмурилась. А когда глаза открыла - увидела, что Малинка перед зеркалом стоит, лицо разглядывает.
- Тётя, простите, я вам больно сделала?.. - Жалинка едва не плакала, под одеялом дрожа.
Малинка повернулась медленно, девочка всхлипнула - через всё лицо наискосок у тётки вздулась полоса красная, как от хлыста след. Малинка почему-то не расстроилась совершенно: ощупывала лицо, на Жалинку поглядывая.
- Сильна, магиня, защиту пробила. Вот с тобой Змертий-то намучается...
Малинка улыбнулась, лицо руками закрыла полностью, а когда ладони отняла - только розоватая полоска на коже осталась.
- Хм...Медальон... Ну погляди, коли так уж охота!
Девушка с шеи украшение сняла, два пасса рукой над ним сделала, Жалинке протянула:
- Бери-бери, не бойся, обезвредила...
Девочка кружок на цепочке повертела.
- Не видно ничего...
- А ты глубже загляни.
Жалинка ближе к глазам поднесла. На золоченой поверхности проявились тоненькие голубоватые стрелочки, сбегающиеся от краев к центру. Между собой они переплелись изломанными симметрично линиями, образовав в итоге большую голубую снежинку, мерцающую на золотом фоне.
- Снежинка! - Жалинка восхищенно на тётку посмотрела.
- Дальше смотри...
Девочка стала вглядываться. Контуры снежинки под взглядом разгорались, уширились и слились в сплошной ледяной фон, сквозь который пробился силуэт белого зайца.
- Зайчик!
- Дальше, Жалинка, дальше...
По расползшемуся белому цвету змейками заструился ярко-красный, нарисовав сочную на вид ягоду малины.
- Малина!
Красную ягоду затопило черным, и тётка выхватила у Жалинки из рук медальон.
- Ну хватит на первый раз, и так много увидела... магиня!
- Тётя, а дальше-то что он покажет?
- Потом как-нибудь узнаешь. - Отрезала Малинка и на шею цепочку себе одела. Опять провела рукой дважды над медальоном, и тот золотом заблестел.
Магический шар под потолком погас.
- Тётя, а снежинка - это потому что твоё второе имя Зима, да? - Жалинка вспоминала красивое узорчатое переплетение линий.
Тётка не ответила.
- А зайчик - потому что ты с животными умеешь разговаривать... - почти утверждала девочка, рассуждая. - Малина... потому что, - тут девочка задумалась. - Наверное, с растениями тоже говоришь и первое имя у тебя Малина.
- Спи, философиня... Угадала почти, - Малинка зевнула и пальцами щелкнула. Жалинка тут же в сон провалилась.
-19-
Завтракали в полном молчании. Ворон периодически морщился и массировал голову, совмещая это занятие с закидыванием в рот порции омлета с копчеными колбасками. Малинка невозмутимо ковыряла творог со свежими ягодами. Жалинка пила горячий мятный сбитень с калачом. За оконным переплетом сновали отряды стражников - пеших и конных, суетился народ, таща куда-то корзины со свежим хлебом, фруктами и овощами. Готовились к чему-то.
Лошади уже ждали Малинку и государева вестника. Жалинка с тяжелым вздохом взгромоздилась на ослика. Ноги ещё болели после вчерашнего путешествия, но желание поскорее приобщиться к магическому учению пересиливало боль. В душе волнами ходило предвкушение новизны и, одновременно с ним - страх. Страх, что откажут, не примут, что найдется какая-то причина, по которой такая реальная мечта вдруг растает простой дымкой.
Проехали через каменный город насквозь. Близ ворот, противоположных въездным, и вправду оказался каменный замок. Тот самый крестский, что ещё во времена первого похода был выстроен. Над зубчатыми стенами, к которым вплотную примыкало само здание (ввиду нехватки места опять же) возвышались башенки с узкими окошками-бойницами.
- Ежели там толщина стены в сажень, так там и воробей не поместится?! - удивленно констатировала Жалинка, на глазок прикидывая размеры башенок и сопоставляя их с вчерашним рассказом Ворона.
- На самом деле - башни намного больше и шире - это обман... оптический так сказать.
Малинка хмыкнула, паузу услышав:
- Боисся нас, деревенщину необразованную, учёными словами напугать?
Ворон дернулся, но смолчал.
- Тут явно серьезный маг воздуха постарался... - задумчиво сказала Малинка. - С привлечением, конечно, магии воды и света.
- Я в таких тонкостях не разбираюсь, - буркнул Ворон, посылая коня вперед и становясь во главе маленького отряда.
Жалинка расстроилась, что чуть причиной ссоры не послужила. И вот опять леший за язык потянул. Любопытная. Да ни при чём, вроде, она, на самом-то деле. Это тётка к словам и паузам цепляется на пустом месте. Девочка внимательно на тётку поглядела. Знала она, что в шестнадцать только лет тётка из дома ушла (самое то замуж выходить, детей рожать) - учиться на магиню, оказывается. А сейчас ей уже двадцать шесть - дева старая, и ведет себя, как столетняя старая карга - к словам цепляется, язвит. Животных только любит - вона как козу с овцами да поросенка обхаживала, мышей поручения выполнять посылала. А красивая Малинка-то - глаза огромные карие (как и у Жалинки самой), а волосы - черные как смоль (у Жалинки русые пока, ну да потемнеют все равно), профиль точеный, осанка - чисто как у королевы (Жалинка, сгорбившись, на ослике подпрыгивала, короткие волосы растрепались - не привыкли, что в косу не заплетены).
Так в тишине мимо замка проехали, в запертые ворота уперлись. С той стороны на мосту столпотворение - крики, волнения:
- ...Дык на рынок товары привез - а тут заперто, не пущають!.. - мужичок с полным возом лаптей первым у ворот стоял.
- ...А шо случилося-то, а?.. - старушки поближе подбирались, сжимая гусей и кур в корзинах.
- Да говорют - война с горенцами будет!.. - тоном безоговорочного знатока вещал владелец лаптей.
- А хто говорит-то?
- Да вестник государев приехал - весь изрубленный, конь стрелами утыкан, аки ёж... - мужичок осенил себя знаком триединым.
Ворон себя оглядел, конь всхрапнул обиженно. Прислушались дальше:
- Лыгош, а шо - вы с нами теперя воевать будете опять?..
- Да ну вас, вроде не собирались... - пробасил горенец и загрохотал по воротам кольчужной перчаткой.
Стражник - молоденький юнец с тоненькими усиками, вжав голову по самый шлем в плечи, едва слышно пищал:
- Пропуска теперя надо, приказано нам.
Горенец Лыгош и лаптевладелец в один голос возопили:
- Да как же пропуск-то получить, ежели выдаёте вы их в городе, а сами туда не пущаете?
Стражник верхушкой алебарды голову под шлемом почесал, руками развел.
- А продукты вы как на осаду запасать-то будете? Опять подземные ходы откапывать?..
Народное волнение грозило перерасти в бунт, когда заскучавший Ворон решил вмешаться в происходящие события.
- А я говорил, что градоначальник тут очень нервный, - бросил он Малинке и, спешившись, подошел к охранявшему ворота молодому воину.
Они парой слов обменялись, после чего ворота широко распахнулись, и народ по очереди стал шустро просачиваться в город. Первым пропустили Лыгоша и владельца воза лаптей.
-... Под вашу ответственность... - услышала Жалинка, а Ворон только улыбнулся и, протолкнувшись среди торговцев всех мастей, пустил Клинка вскачь, заставляя народ шарахаться от копыт.
Жалинка с тёткой нагнали Ворона только в верстах пяти от Оверени. Малинка напряженно всматривалась вперед, расслабившись только, когда возле дороги увидела спешившегося вестового, напряженно рассматривающего что-то на обочине.
- Хотела бы вам напомнить, - напряженно прошипела девушка, спрыгивая с лошади, - что я несу за вас ответственность, как за лицо, подлежащее особой охране!
Ворон не отреагировал. Малинка тоже посмотрела на землю. В сухой пыли отпечатался странный четырехпалый след - по виду принадлежащий кошке, только либо размером с лошадь, либо просто с огромнейшими лапами: трехбугорковая подушечка посередине была обрамлена четырьмя продолговато вытянутыми вдавлениями, вокруг которых явно просматривались точки неубранных когтей.
- Не может быть! - Малинка присела рядом с Вороном, проводя рукой над следом. - Они же вымерли! Сейчас даже не проходят их в школе!
- Возродились, видимо... - Ворон отряхнул запылившиеся брюки и запрыгнул в седло.
-20-
Оставшиеся пять верст до Тьеверени постоянно обгоняли спешащий туда народ - пеший, конный. Наряду с людьми в глубинку Родовии перемещались горенцы-гномы, эльфы на своих тонконогих нервных скакунах и полукровки всех видов. Жалинка, открыв рот, разглядывала с ужасом полувеликана, возвышавшегося над всеми на добрый аршин а то и поболе. Гигант шел рядом с обозом, полным гномов и громогласно хохотал над скабрезными анекдотами. Одет полувеликан был в просторные штаны и куртку из кожи, на плече его в такт шагам покачивалась огромная палица с Жалиникиного ослика размерами, а у пояса покачивался мешок двухпудовый, символизирующий, видимо, поясной кошель.
Девочка непроизвольно сжалась, поравнявшись с огромным мужчиной. Малинка и Ворон невозмутимо обогнали гиганта, причем, как государев вестник ни старался поскорее удалиться от огромного полукровки, все равно оказался узнан.
- Опа! Коровью смерть и лихо одноглазое мне в ж...жёны!!! Вон то чудо в красном - не знаменитый ли разносчик отвратительных вестей Липослав, прозванный за оные народом Вороном - Чёрным вестником?!!!
Ворон стиснул зубы и пришпорил Клинка. Малинка, усмехнувшись, поспешила вслед за ним. Жалинка ткнула пятками ослика, а тот, животное неблагодарное, вместо того, чтобы ускориться, резко уперся всеми четырьмя копытами. Жалинка перелетела через голову зловредного копытного и пребольно приземлилась копчиком на каменистую дорогу, исцарапав себе при этом локти и порвав штаны.
Не успела девочка оправиться от шока, как услышала позади себе оглушительный хохот десятка подоспевших на телеге гномов и... внезапно взлетела в воздух.
- Отпусти, отпусти меня! - забыв про отбитый копчик и кровоточащие локти, кричала Жалинка, вовсю молотя руками и дрыгая ногами в воздухе и пытаясь дотянуться до державшего её за шкирку, как котенка, полувеликана.
- Отпущу - разобьешься, - констатировал великан с высоты.
- А ну отпусти её, Молот! - раздался бравый крик, и Ворон на скаку выхватил из ножен сверкнувший меч. Даже верхом на Клинке мужчина был огромному человеку едва по грудь.
- О! Узнал-таки меня! - обрадовался гигант и аккуратно опустил Жалинку на обочину в высокую траву, подтолкнув туда же заупрямившегося было ослика - чтоб на дороге не стоял. Подоспевшая Малинка убедилась, что с девочкой все в порядке и присоединилась к вестовому.
- Век бы не видеть и не знать... - буркнул Ворон, упираясь мечом полувеликану в область сердца.
Смешливые гномы покатили дальше, спешащий в Тьеверень народ обтекал остановившихся Молота и Малинку с Вороном, как река, совершенно игнорируя происходящее.
Малинка сделала едва заметный пасс руками, вызывав этим новый взрыв смеха у гиганта.
- Магиня! Наконец-то, Ворон, ты себе достойную подружку завёл - будет тебя от народа разгневанного спасать! - и затрясся от хохота, размазывая катящиеся градом слёзы по лицу.
Озадаченная Малинка сделала пасс руками пошире, но Молот, как ни в чем не бывало, стоял на месте, нисколько не обеспокоенный тем фактом, что в сердце ему по-прежнему смотрело острие меча Ворона.
- Да не берёт меня магия-то... - наконец успокоившись, пояснил озадаченной Малинке полувеликан. И, обращаясь к Ворону: - Долго куртку мне царапать будешь?
Ворон покраснел под цвет своей одёжи и опустил меч.
- То-то же... - Молот оглянулся по сторонам. - Отойдём в сторонку.
"Сторонкой" для гиганта оказалась всё та же обочина, где Жалинка слюнявила найденный подорожник.
- А ты, гляжу, все вестником разъезжаешь... - хмыкнул Молот, присаживаясь в теньке березы и вытянув ноги.
- Служба такая. - Холодно ответил Ворон, спешиваясь. Клинок тут же пошел щипать траву - единичные зеленые островки, сохранившиеся в тени.
- Ну да, дело твоё, - согласился полувеликан.
Малинка быстро обрабатывала царапины племянницы, мимоходом поглядывая на мужчин.
- Чего хотел-то? - Ворон через плечо оглядывал дорогу. - Спешим мы.
- Да вот спросить хотел... опять что ль чёрные вести принёс, Ворон?! - уже без смеха спросил Молот, буравя глашатая чёрными, как Сандридские маслины, глазами.
- С чего взял? - Ворон выдернул пучок травы и начал вытирать шею запылившемуся скакуну, только б руки занять, да в глаза Молоту не смотреть.
- Вот не помнишь ты, что Глинка сказала...
- И вспоминать не хочу! - резко оборвал вестовой.
- А вот же ж... Э-хе... Да что теперь говорить, ты ж упёртый.
- Чего из пустого в порожнее переливаем? Говори по делу, а нет - спешим мы! Только время теряем с тобой.
- По делу - так по делу, - согласился Молот, отвязывая мешок от пояса.
Из недр перевёрнутой вверх дном торбы вылетело и жалобно замявкало странное существо: серо-черное, с большой лобастой головой, кошачьей мордой, увенчанной не в масть "золотыми" ушками с "огненными" кисточками и непропорционально огромными когтистыми лапами. Всё тело существа было покрыто переливчатыми чешуинками, внахлёст перекрывающими друг друга - точно как у рыбы, длинный змеиный хвост хлестал во все стороны. Малинка отшатнулась в сторону, а Ворон выхватил меч.
- Ой, какой хорошенький котёнок! - Жалинка с интересом направилась к существу, протянув руку.
- Стой! - в один голос закричали Малинка, Ворон и Молот.
Девочка в испуге отпрянула.
- Он ядовитый, - пояснила Малинка, присев на достаточном расстоянии от "котёнка".
Жалинка в испуге спрятала руки за спину.
- Он ещё маленький совсем, - сказал Молот, аккуратно поворачивая существо мордой к людям. Глаза у "котёнка" оказались полностью затянутыми бельмами. Он вслепую тыкался в землю и траву, отфыркиваясь от лезущей в нос полусухой осоки.
- Это земляная кошка... - вполголоса произнесла Малинка, зачарованно всматриваясь в "котёнка". - Считалось, что они только в сказках остались.
- А сказка внезапно стала былью... - задумчиво сказал Ворон, покусывая сорванную травинку.