За открытым настежь окном горько плакал ребёнок. Гари откинул тонкое одеяло, нащупал меховые тапочки, набросил на плечи шерстяной плед и подбежал к окну. Со второго этажа замка был хорошо виден двор, где собралось с десяток слуг. Они окружили плотным кольцом стоящих посредине мальчишку лет восьми и девчонку лет четырёх. С первого взгляда было видно, что они брат и сестра. Оба с рыжими круто кучерявыми волосами, горящими под первыми лучами солнца, словно два огонька. Мальчик держал сестру на руках и беспокойно оглядывался. Она прижималась к нему, обхватив за шею, и выла, громко всхлипывая.
Гари знал, что слёзы -- это стыдно и унизительно. Сам он и не помнил за все десять лет жизни, чтобы когда-то плакал. Он попытался презрительно усмехнуться, но понял, что не получится: он жалел девочку. И мальчика тоже жалел. Тот старался не плакать, но лицо его часто предательски морщилось, и на щеке влажно блестела тонкая полоса. Гари ненавидел себя в такие минуты. Он понимал: именно жалость к простым людям отталкивала от него отца, заставляла страдать мать. Могущественные волшебники королевства Зла не ведают жалости.
Вот когда мама подвернула ногу, Гари её не жалел. Он знал: она произнесёт заклинание, и всё пройдёт. А когда страдали простые люди, Гари страдал сам. И эта необъяснимая жалость делала его несчастным.
Где-то внутри замка раздался голос матери:
-- Гари! Ты встал?
Тут же в комнату вбежал запыхавшийся Дядька.
-- Встал, барчонок? -- Так он называл Гари только наедине. Прилюдно обращался по уставу: "ваше могущество". -- Давайте, барин, одеваться. Матушка гневается. -- Именуя так Генриетту, мать Гари, Дядька всегда усмехался. Он подал мальчику черный костюм и белую рубаху. -- Сегодня к завтраку гости забрели.
Гостей провожали все, кроме Гари: ему запрещалось выходить за порог замка. Из слуг разговаривать разрешалось только с Дядькой и безымянной горничной. Гари наблюдал за прощанием в окно. Мать восхищалась:
-- Вы прекрасная пара!
Отец, улыбаясь правой половиной лица, протянул руку в тонкой чёрной перчатке для прощального рукопожатия, гости уселись в плетеное кресло и, взмахнув руками, взлетели. Еще минута -- и кресло проплыло мимо окна второго этажа, откуда выглядывал Гари. Ради приличия он тоже помахал рукой. Как только кресло с гостями скрылось, мать стёрла с лица приветливое выражение и громко воскликнула, оглядев собравшихся вокруг слуг:
-- Что уставились?! Работать!
Отец развернулся и направился к башне. Начался обычный день, и в возникшей тишине послышался горький плач девочки.
***
Дядька уже убрал постель, приготовил к занятиям стол в соседней комнате.
-- Вы бы повторили задание, -- предложил он, -- матушка рассердится, коли неверно ответите.
Гари в это время заплетал косу у зеркала, стягивая к затылку длинные белокурые волосы, свисающие ниже лопаток.
-- Не понимаю, почему их нельзя стричь? -- спросил мальчик, сморщив высокий лоб, раскосые чёрные глаза сузились, превратившись в тонкие щёлки.
-- В них сила колдовская, как считает ваша матушка. -- Дядька усмехнулся в усы, посеребрённые пробивающейся сединой, и провёл ладонью по короткому ёжику светлых волос на голове.
-- Дядька, а скажи, вот дети там, -- Гари показал взглядом в сторону окна, -- сразу видно -- брат и сестра, оба рыжие, кучерявые. -- Дядька кивнул, ожидая вопрос. -- А у меня и мать и отец черноволосые, глаза у обоих лиловые, я же белобрысый и черноглазый. Это как?
-- Пути генетики неисповедимы, ваше могущество. -- За дверью зазвучали уверенные шаги матери. -- Идите, матушка пришла.
Заниматься Гари не любил. Мать злилась, когда приходилось повторять заклинания или волшебство не срабатывало, если Гари забывал хотя бы один звук. Он любил читать и считать, но терпеть не мог маговедение, всегда стоявшее первым уроком. А с прошлого месяца мать начала преподавать ещё и инородный язык. Но этот дался легко: он словно бы сам всплывал у Гари и запоминался. И произношение, как говорила мать, отличное.
Маговедение в этот день прошло на удивление легко. Гари даже ни разу линейкой по пальцам не получил. Мать, довольная его успехами, сократила занятия по инородному языку.
-- Отдыхай.
-- Когда мне можно будет выйти во двор? -- спросил Гари.
-- Через семь лет. Сейчас тебе десять. В семнадцать -- пожалуйста.
-- Но почему, матушка?
-- У нас слишком много врагов. Кто только не желает заполучить наши земли и разорить замок. Если нет наследника -- род погибнет, а я уже говорила тебе, что больше детей у меня не будет.
-- Ну, выпусти меня с Дядькой, -- взмолился мальчик.
Генриетта с жалостью посмотрела на сына.
-- Дядька, сынок, последний, с кем я могла бы тебя выпустить. Отдыхай. Спустись в бассейн, в спортзал.
Мать стремительно вышла из комнаты. За окном всё так же плакала девочка. Гари выглянул. Рыжий мальчик сидел под каштаном на шатком табурете, прижимал к себе сестру и покачивался, будто убаюкивал.
Гари вздрогнул, где-то в глубине души промелькнуло, словно наваждение: его, маленького, прижимает к груди Дядька, а он плачет и зовёт маму. Мальчик встряхнул головой, отгоняя видение. Тут же возникла в памяти мать -- тонкая, прямая как струна, Генриетта, растягивает в вымученной улыбке тонкие губы:
-- Гари! Главное, что отличает волшебников и магов от простолюдинов, умение сдерживать эмоции. Представь: ты разволновался, а в руках у тебя магомёт. Да ты сожжёшь и пашни, и леса, деревни на всей планете! Важно, насколько ты выдержанный.
Отогнав воспоминания, Гари переоделся в спортивную форму и направился в подвал. Именно там были и бассейн, и спортзал. Уже почти спустившись, пожалел, что не наколдовал окружение. Он любил плавать в океане, а не в скучном бассейне, любил лазать по скалам, обдуваемым ветрами, а не по тренировочной стенке. Такие вещи он уже хорошо умел наколдовывать, но как раз сегодня забыл это сделать.
Глава 2
Прозрение
Открыв дверь, он услышал весёлый щебет матери. Она разговаривала с сестрой, живущей в замке на границе с королевством Добра. В бассейне она воссоздала уютный уголок парка, в центре которого плескались мелкие волны озера, а под вековым дубом, рядом с чугунной витой скамьёй, с камня, рыжего от ржавчины, стекал узкий водопад. Гари услышал:
-- Она так рыдает! В ней столько слёз! Я просто мечтаю о солёном озере. Ты узнаёшь этот уголок? Тут и тень, и розы рядом. Это будет чудесно! Я уже приказала рыть котлован.
Под потолком раздался слегка распевный, искажённый расстоянием, голос Валилы:
-- Зачем рыть? Наколдуй.
-- Нет, наколдованные моря быстро мелеют и зарастают травой, постепенно становясь болотом. Пусть поработают. -- Мать оглянулась. -- А, Гари! А я тут с тётушкой твоей болтаю. Поплаваешь в солёном озере?
-- Нет, мама. - Гари церемонно поклонился. -- Я пройду в спортзал.
-- Хорошо, сын, тренируйся. Я займусь хозяйством. Пока, Валила!
Мать поднялась, и тут же парк с водопадом и озером пропал. Возник скучный бассейн с обычными бортиками и начинающими ржаветь трубами подачи воды. Когда мать ушла, Гари сел на пол и прислонился спиной к прохладной стене. Всё как всегда. Валила исчезла, как только он появился. Мать отправилась по своим делам. Он снова один. С теплом к нему относился только Дядька. Совершенно посторонний человек. Через минуту Гари пронзила мысль. Плачущая девочка! Рыжий камень! Это её мать собирается превратить в водопад!
Мальчик почувствовал почти физическую боль в душе. Его охватил озноб. Надо было что-то делать! Но что? Он, запертый в замке, даже не представлял, как незаметно подобраться к этим детям. Минут через пять он немного успокоился, разделся и прыгнул в бассейн. Плавая, думал о найдёнышах. Постепенно созрел план. Надо только встретиться с ними. Только встретиться! Как? Как? Гари вспомнил, что когда-то давно Дядька выносил его тайком в сад и кормил вкусной малиной с куста. Один лишь Дядька может ему помочь! Только он.
Гари выскочил из бассейна, наскоро вытерся и бросился, перепрыгивая через две ступени, к себе. Дядьки в комнате не оказалось. Искать его по всему замку Гари не решился. Сама затея была опасной: если его поймают за этим делом, могут запереть, в лучшем случае в башне, в худшем -- в подвале, рядом со спортзалом. Однажды, когда Гари тайком вышел из замка и прошёлся босиком по траве возле лестницы, его почти сутки продержали в полном одиночестве за железной дверью тёмного подвала.
Дядька вернулся к вечеру. Гари дрожал от возбуждения. Ему стоило огромных усилий не выдать волнение. Но, по усмешке Дядьки, по его лукавому взгляду, мальчик догадался -- тот его видит насквозь.
-- Я знаю, где спят дети, -- сказал Дядька, -- но, если вы туда войдёте, кто-то из двух десятков слуг обязательно проснётся и, можете быть уверены, донесёт вашей матушке.
Гари не отставал:
-- Устрой мне с ними встречу! Приведи сюда!
-- Упаси вас, ваше могущество, Злобные силы! Никак нельзя: девчонка всё время плачет. Матушка сразу услышит. И запах! Знаете, как пахнут немытые несколько дней люди? Этот запах тут же проникнет во все комнаты. Нет, надо быть осторожнее. Я придумаю. Вы выучили последнее магическое заклинание, ваше могущество?
-- Нет! -- Гари отвернулся, закусив губу.
-- Учите, я подумаю, что делать с вашим вопросом! -- Дядька поклонился и вышел.
Гари почему-то сразу понял, что всё у него получится. Нет, не у него, у них! Дядька не так просто удалился. Он думает. Гари взял лист с заклинанием, сел на подоконник и в свете заходящего солнца принялся зубрить. Текст был корявый, малопонятный, но его надо было выучить. В этот момент что-то громко хлопнуло в отцовской башне, быстрая короткая молния влетела через окно и ткнулась в бумагу, лежащую на коленях Гари. Листок вспыхнул и через минуту рассыпался мелким белым пеплом. В башне захохотал отец. Гари разозлился и прошептал:
-- Онтарбо! Окторок! Ортсыб!
Пепел собрался в лист и выстрелил короткой быстрой молнией в окно башни, где сразу болезненно взвыл отец.
Тут же из замка вылетела мать. Приникнув к окну башни, она протянула внутрь руку. Через несколько минут она появилась у окна Гари.
-- Нельзя, сын, калечить отца! Хорошо, что я дома! Иначе он остался бы без глаза!
-- Я не хотел! Просто я еще не выучил хорошо заклинание, а в него попала молния. Я же не знал, что это отец!
-- Учи! Интересно, чем ты занимался весь день?
-- Мечтал.
Мать недовольно скривилась и отправилась к себе. В это время Гари увидел во дворе Дядьку. Он брёл ко дворцу. Гари уже не мог вернуться к заклинанию. Бессмысленный набор звуков вызывал тошноту. Мальчик принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Дядька тихонько открыл дверь.
-- Ну что, барчонок? Выучили?
-- Нет! -- отмахнулся Гари. -- Рассказывай!
-- Эх, барчонок, барчонок, -- Дядька покачал головой, -- если бы вы были не так ленивы, не так поверхностны, хоть чуточку бы думали!
-- Не смей мне указывать! -- Гари топнул ногой.
Дядька снова покачал головой, сел на подоконник.
-- Прочтите заклинание, ваше могущество.
Гари почему-то понял, Дядька не просто так его просит. Что-то он знает, что недоступно ему, могущественному отпрыску знатной фамилии древних магов королевства Зла. Гари прочёл:
-- Мидивен, мишылсен, щунхапен. -- Гари поднял глаза на Дядьку. -- Ну?
-- А теперь прочтите наоборот.
-- Невидим, неслышим, непахнущ.
-- Заклинания действуют, когда вы знаете, на что они направлены. Как вы догадались вернуть назад молнию?
-- Мать рассказала, что этим заклинанием можно вернуть назад действие.
-- А про сегодняшнее она что-нибудь говорила?
-- Велела зазубрить, потом объяснит.
-- Не доверяет. То ли вам, то ли мне. Теперь вы знаете, что произойдёт с вами, когда прочтёте заклинание. Сейчас в вашем распоряжении два часа. Заучиваете, произносите -- и летите в сад, к старому дубу. Там, возле котлована, я буду вас ждать с детьми.
-- Как лететь?
-- Заклинание полёта вы учили почти два года назад.
-- Я вызубрил порядка трёх сотен заклинаний. Совершенно бездумно. Она сказала, что назначение и смысл их расскажет на последнем году обучения. Как я определю, которое надо произнести сейчас?
-- Я лечу.
Гари задумался, представив слово, и спросил:
-- У-че-ля?
-- Да, только трижды. Но, чтобы заклинание действовало, его надо знать назубок. Смотрите, -- Дядька повернулся к окну и показал рукой вправо, -- вон там высокий дуб. Под ним мы будем ждать вас через два часа.
-- Хорошо.
Дядька поклонился, прошептал чуть слышно:
-- Мидивен, мишылсен, щунхапен. -- И исчез.
Еще через секунду мимо Гари пронёсся вихрь и вылетел в окно. У мальчика даже пот выступил на лбу, когда он понял, что Дядька вовсю пользуется магией. Запретной для простолюдинов! Первой мыслью было предупредить мать. Гари даже направился к двери. Но тут же опомнился: Дядька -- единственный близкий ему человек, который беспрекословно выполняет все его капризы. Сдай его Гари -- и останется без последней поддержки. Нет! Пусть уж, раз научился. И Гари принялся зубрить заклинание.
Глава 3
Ночная встреча
Гари ходил по комнате от стола к двери, мимо разобранной на ночь постели и тихо шептал заклинание. Наконец он понял, что уже не смотрит в лист, звуки сами отскакивают от зубов. Он взглянул на часы, висящие над массивным письменным столом. Прошёл час после беседы с Дядькой. Гари достал тетрадь. Как только он научился писать, стал вести дневник. Это было вместо общения. Он рассказывал неизвестному другу свои проблемы и горести. Радостей почти не было: дважды его вывозили в другие замки к таким же, как и он, наследникам, запертым в четырёх стенах, пару раз приезжали гости с детьми. Ещё была игровая комната, но она быстро наскучила: любые желания Гари там исполнялись даже без заклинаний. Больше никаких развлечений.
Он принялся записывать заклинания, переводя их в обычные слова. Тут ему открылся такой секрет! Например, заклинание "цетчелсым" означало "мыслечтец"! Гари вспомнил, как Дядька предупреждал его не думать особенно при матери или отце. Дядька всё знал! Но и мать, наверное, в чём-то подозревала Дядьку. Не зря же она сказала, что он последний, с кем можно отпустить Гари. Надо Дядьку предупредить.
Заклинание "ношюпак", оказалось словом "капюшон". И тут в памяти всплыло: "Вы, барчик, как что скрыть хотите, капюшон наденьте". "Как?" -- Гари весело расхохотался. "А, заклинаньице последнее, ношюпак, трижды скажите". Гари восхитился Дядькой. С малых лет тот раскрывал ему значение заклинаний и учил ими пользоваться так, чтобы мать не поняла.
Скрипнула дверь. Гари быстро накрыл тетрадь открытым атласом королевства и трижды прошептал:
-- Ношюпак.
Мать подошла очень тихо и склонилась над правым плечом.
-- Ты еще не спишь. Почему?
-- Да вот, засмотрелся. Всё мечтаю о путешествиях. Когда, мама? -- Гари взглянул в холодные глаза матери.
-- На следующей неделе поедем к Валиле. Ты же хочешь поиграть с её детьми?
Гари расплылся в улыбке и, хлопая в ладоши, воскликнул:
-- Конечно, мама!
-- Вот и отлично, -- мать беспокойно оглядела комнату, -- ложись уже спать!
Гари кивнул и поднялся. За окном ветер трепал ветви деревьев, на небо наползала туча. Мальчик проводил мать до двери, церемонно поклонился: она это очень любила. Когда Генриетта вышла, Гари тихо задвинул засов. Он редко запирался на ночь. В замке было безопасно. Но теперь у него появился очень серьёзный секрет. Стрелки приближались к полуночи. Гари прошептал заклинание и подошёл к зеркалу. Отражения не появилось. Тогда он произнёс второе заклинание и почувствовал небывалую лёгкость. А через пару минут уже опустился на кованую чугунную скамью под старым дубом.
Гари растерялся: впервые в жизни он оказался снаружи один. Ветер усилился, отломилась ветка и упала рядом, зацепив плащ. Гари вздрогнул: если он порвёт плащ, то его вылазка откроется. Что он скажет матери? Как оправдается? Ему совсем не хотелось снова оказаться в подземелье. Сзади раздался шорох. По телу прокатился холодок, Гари едва не вскочил.
-- Не бойтесь, барчонок, это я, -- послышался шёпот Дядьки, -- расколдовывайтесь.
-- Как?
-- Как сегодня молнию послали.
-- Онтарбо, окторок, ортсыб, -- прошептал Гари и увидел свои мелко дрожащие руки, сложенные на коленях.
-- Ты где?
-- Я буду здесь, сзади. Да не волнуйтесь вы так! Я же прочёл ваши мысли. Ну, теперь вы знаете, как их скрывать и от меня.
Гари услышал всхлипывания девочки и осторожные шаги. Вскоре в сером мареве появился силуэт. Это был тот самый мальчик. Сестру он по-прежнему нёс на руках. Он подошёл к скамье и сел, устало привалившись к спинке.
-- Ты кто? -- спросил мальчик.
-- Я Гари, сын Генриетты.
-- А, воровки! -- Мальчик переложил сестру так, чтобы её голова оказалась у него на плече.
-- Почему воровки?
-- Она украла нас. Перетащила сюда.
-- Как украла?
-- А то ты не знаешь, чем промышляет твоя мать!
-- Первый раз слышу. Откуда украла? Может, вам попытаться сбежать?
-- Я думал. Но всё вокруг совсем чужое. Я ничего не понимаю. Там, где мы жили, были большие города, машины, компьютеры, интернет. А тут всё как-то не так. Колдуны, волшебники и маги. -- Мальчик надолго замолчал, спрятав лицо в пышной шевелюре сестры. Вздрогнул. -- Зачем звал?
-- Что такое компьютеры, интернет? -- Гари новые слова показались знакомыми.
-- Тебе не понять. -- Мальчишка презрительно сплюнул.
Тут Дядька прошептал в ухо Гари:
-- Потом расскажу, закругляйтесь с разговором.
-- Всё, что ты сказал, для меня новость. Но я постараюсь разузнать о твоём мире и помогу вам вернуться домой. Только уговори как-нибудь сестру не рыдать. Иначе у меня ничего не выйдет, да и ты её потеряешь.
Мальчишка бросил быстрый взгляд на Гари.
-- Ты поможешь?
-- Очень постараюсь, -- Гари вложил в голос всю силу убеждения.
-- Меня Слава зовут, а её -- Юлька. Постарайся! Мы у мамы одни, она пропадёт без нас.
Гари кивнул.
-- Я постараюсь, -- повторил он, -- а теперь уходи.
Слава поднялся и побрёл в сторону замка. Когда стихли его шаги, Гари спросил:
-- Ты сейчас куда?
-- К вам, -- ответил Дядька. -- Можете даже не колдовать. Я отнесу вас.
-- Увидят же!
-- Не увидят.
Дядька подхватил мальчика на руки и закутал в свой плащ. Ещё минута -- Гари понял, что они летят. В комнате Дядька поставил Гари на пол и, не открываясь, сказал:
-- Будьте осторожны, барчонок. Я расспрошу слуг сам. Кое-что о том мире я знаю. Поговорим утром. Пока спите.
Гари добрался до постели и тут же уснул.
Глава 4
Страхи и болезни
Спал Гари беспокойно. Ему снился кошмар. Этот сон раньше повторялся довольно часто: какая-то женщина, протягивающая к нему руки, дикий хохот странной тётки в лохмотьях и чепце поверх седых волос. Тётка крепко держит в руках Гари, над головой её раскрыт лиловый зонтик, за ручку которого цепляется мужчина. Тётка ногой, обутой в чёрный узконосый сапог, пытается оттолкнуть мужчину. При этом всех троих закручивает вихрем и затягивает в какую-то трубу.
Гари проснулся в холодном поту. Сердце бухало так, словно пыталось пробиться сквозь рёбра наружу. На тумбочке у кровати Дядька оставлял каждый вечер стакан со специальным напитком. Мальчик нащупал его и выпил. Постепенно он успокоился, но в груди ещё долго ощущалась тяжесть, будто сердце превратилось в камень. Спать было страшно. Гари поднялся и подошёл к окну. На горизонте появилась розовая полоса. Вчерашний ветер усыпал двор обломками веток, принесённой откуда-то бумагой. Дворник уже начал собирать мусор в огромные плетёные корзины. Вдруг мелькнула мысль: "Пластиковые пакеты". Гари даже вздрогнул. Он не знал таких слов. Откуда они?
В тот же момент он увидел рыжеволосую парочку. Они сидели под яблоней. Мальчик внимательно смотрел в глаза сестре и что-то шептал. Она кивала. Мальчик смахивал с её щеки слёзы и снова что-то говорил. Потом он вскинул голову и показал сестре на окна второго этажа замка. Гари махнул рукой. Ему почудилось, что девочка улыбнулась. Ещё не рассвело, поэтому он не был уверен, что видел улыбку, но очень хотел в это верить.
Во дворе показался Дядька. Где он ночевал, Гари не знал, но точно не с дворовыми. Работавшие в замке слуги имели свои комнаты. Гари вспомнил, что раньше Дядька спал в его спальне на полу возле кровати. Пока приступы ночных кошмаров не стали редкими. Дядька подошёл к детям, погладил по голове девочку. У Гари ревниво кольнуло в сердце, и тут же стало стыдно: он, Гари, счастливый сын и наследник могущественных магов и волшебников, ревнует слугу, простолюдина, к несчастным детям, потерявшим и мать, и дом.
Гари достал дневник. Он долго думал, писать или нет о ночной встрече. Решил зашифровать: "Четверо незнакомцев, ночью ветреной и тёмной, доверяя и не веря, говорили под луной". Вряд ли кто поймёт, что здесь написано, а мать, если найдёт дневник, решит, что он снова взялся за стихи. Гари улыбнулся, вспоминая, как она возмущалась: "Ты что, безродный, праздношатающийся лицедей, менестрель глупый? Не забывай о своём происхождении! Не смей! Никогда больше не смей писать всякую ерунду!" Он перестал писать, но иногда стихи всё же рождались в душе. Он их читал Дядьке, тот записывал в свою тетрадь и говорил: "Хлеба этим не заработать, но душу, если поёт, затыкать не надо".
Дядька явился, как обычно, в девять. В замке строго соблюдался регламент. Отступления карались. Только если кто-то заболевал, могли простить.
-- Давайте, барчонок, собираться на завтрак. Папаша ваш приболел. К столу не выйдет.
-- Это я его так?
-- Это он себя так. Нечего молнии разбрасывать. Ладно бы, как обычно, в кур да уток, а то, ишь ты, на волшебника юного замахнулся.
Мать уже сидела за столом в огромной трапезной зале, когда спустился Гари. Он удивлённо взглянул на часы. Генриетта, заметив взгляд сына, сказала:
-- Папа занемог. Отвезу его к соседу. Он сильный целитель.
Гари кивнул и принялся за сладкий пудинг, поданный на серебряной тарелке. Заканчивал завтрак он в одиночестве. Мажордом, стоящий за его спиной, тяжело дышал.
-- Вам плохо? - неожиданно для себя спросил Гари, оборачиваясь.
-- Нет, ваше могущество.
Мажордом низко поклонился, но Гари заметил слёзы на щеках слуги.
-- Тогда что?
-- Если матушка узнает, что я с вами говорил...
-- Не узнает, они уже умчались, я видел в окно. Говори, что тебя гнетёт.
-- Дети, они такие юные.
-- Их же гости привезли? Они нашли их где-то брошенных?
-- Нет, ваше могущество. Но я не могу больше ничего сказать.
Гари вытер губы белоснежной салфеткой и поднялся, с грохотом отодвинув тяжёлый дубовый стул. Он бросил взгляд на трусливо дрожащего мажордома и вышел из трапезной.
Гари поднялся к себе. Горничная, неулыбчивая и молчаливая, убирала комнату. Обычно во время уборки он занимался. Чтобы не мешать, мальчик отправился в библиотеку. Старый Билон, смотритель и врачеватель книг, дремал в мягком кресле над древним свитком. Он не заметил вошедшего, и Гари прошёл мимо стеллажей с разрешёнными для чтения книгами. Он давно мечтал заглянуть дальше. Гари вообще терпеть не мог запреты, но нарушать их боялся. Сидеть в сыром подвале он больше не хотел. Но сейчас, получив неожиданную относительную свободу, решил ею воспользоваться.
Запретные книги стояли напротив окна, ярко освещённые утренним солнцем. Гари смахнул носовым платком пыль с давно не читанных книг. "Инородный язык как связь миров", "Квазимаги в инородном мире", "Порталы в инородный мир", -- читал он названия. Последняя книга его особенно заинтересовала. Гари достал древний фолиант. В тот же миг раздался перезвон колокольчиков и послышались шаркающие шаги.
-- Ваше могущество! -- Подошедший смотритель не скрывал удивления. -- Вам запрещены эти книги.
-- Знаешь, Билон, я не скажу матери, что ты спишь в её кресле, а ты не скажешь ей, что я интересуюсь запретными книгами. -- Гари улыбнулся, поворачиваясь к смотрителю. -- Договорились?
-- Она же прочтёт мои мысли!
-- Наколдуй защиту.
-- Я стар, как эти книги, ваше могущество, я забыл почти все заклинания.
-- Напоминаю: ношюпак. Я посмотрю книгу здесь.
Гари сел на подоконник и принялся листать фолиант. Первая часть книги описывала инородный мир. Его очень удивили картинки. Это были изображения высоких зданий, вычурных статуй, странных повозок. И людей. Он внимательно всматривался в рисунки. Они были очень реалистичными. И что-то напоминали. Словно были когда-то ему знакомы. Его охватило беспокойство, перешедшее в уверенность: всё это он действительно знал, но совершенно забыл! А рыжий мальчишка, Слава, не забыл. Но Слава сам оттуда. А каким же образом он, Гари, мог это знать? Логика подсказывала ответ: наверное, был там с матерью, совсем маленьким.
Вторая часть книги называлась "Порталы". Гари перевернул первую страницу и увидел рисунок: на нём было изображено кораблекрушение. Вокруг тонущего судна носились акулы, а на мачте хохотала старуха из его кошмарного сна с раскрытым лиловым зонтом в руках! Гари начал читать. Но текст был скучный и наполовину состоял из заклинаний, где несколько раз повторялось одно: "тырктолатроп".
Гари перелистнул страницу. Новая картинка вызвала недоумение: на ней был изображён флюгер, на котором сидела верхом всё та же старуха, подняв над головой лиловый зонт и размахивая ногами. Под картинкой подпись: "Раскрутите флюгер и создайте ветер". И снова скучный текст и те же заклинания. Гари стал листать дальше. Очередной рисунок повторял его кошмар: старуха под лиловым зонтиком, увлекаемая вихрем в трубу. То же самое заклинание "тырктолатроп". Гари захлопнул книгу. Его трясло. Он поднялся, поставил фолиант на место и направился к выходу. Ноги дрожали, его слегка покачивало.
Надо было срочно найти Дядьку. Тот точно знает что-то важное! Знает про эту картинку. Знает! Гари захлестнула волна гнева. Знает, а ему не говорил! Пока он шёл до своей комнаты, немного успокоился. Дрожь отпустила.
Дядька сидел в комнате и читал тетрадь. Сначала Гари показалось, что это его дневник, но, присмотревшись, он понял, что тетрадь не его. Взяв себя в руки, Гари спросил:
-- Что читаешь?
- Стихи ваши. Я все их записал.
-- Ты расскажешь мне, что узнал?
Дядька оглянулся, как бы раздумывая.
-- Я расскажу. Дети из инородного мира. Говорят, что выкрала их ваша матушка. Только она была похожа на старуху с седыми волосами, в отрепьях, под раскрытым зонтиком. Принесла во двор и направилась к двери замка. Как только взялась за ручку, превратилась в Генриетту.
-- Но ведь сказали, что детей нашли молодожёны!
-- Кто сказал? -- Дядька исподлобья взглянул на мальчика. -- Вы, барчук, верите тому, чему хотите.
-- Ты сказал!
-- Ну да, а мне -- дворовые. А им -- горничные. А им -- ваша матушка. -- Он надолго замолчал, глядя себе под ноги, встал и прошёл к окну. -- Не плачет девочка.
-- Её Юлькой зовут.
-- Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Отдохните. Я пойду в библиотеку. Там книги есть интересные. Может, что нужное найду.
Гари кивнул.
-- Я только что оттуда.
Дядька встрепенулся.
-- Так старый Билон не спит?
Гари кивнул.
-- Хорошо, позже схожу. Отдыхайте, барчонок.
-- Там есть книга, "Порталы" называется. -- Гари взглянул в глаза Дядьке.
-- Да, я читал её. Портал надо найти. -- Дядька поклонился и вышел.
Глава 5
Провал
Во дворе раздался шум, и Гари выглянул в окно. Для поездок мать чаще всего пользовалась креслом, но сегодня, так как ехала с больным отцом, взяла деревянную ладью. Гари наблюдал, как слуги помогают им выйти из ладьи. Отец слегка покачивался. Гари стало жаль его. Он очень редко вмешивался в жизнь сына -- и вот так неудачно вмешался!
Мальчик спустился в холл при входе. Генриетта вошла, шурша длинными юбками и поправляя растрепавшиеся волосы.
-- Переживаешь? -- спросила она мимоходом. -- Всё уже хорошо. Сосед достал застрявший кончик молнии из глаза. Завтра папа будет здоров.
Гари кивнул. Он смотрел во двор, где под каштаном весело хохотала рыжая Юлька, играя со сшитой кем-то из слуг тряпичной куклой. Мать тоже взглянула во двор.
-- Что это? -- воскликнула она. -- Девчонка смеётся? Кошмар!
Генриетта подхватила юбки, оголив щиколотки, и понеслась в башню. Гари оглянулся: он был совсем один. Прошептав заклинания, стал невидим и последовал за матерью. Он видел, как за Генриеттой захлопнулась дверь, поэтому, не раздумывая, подлетел к окну. В квадратной комнате за огромным, покрытым зеленым сукном столом, сидел отец с книгой в руках. Глаз со стороны окна был закрыт повязкой. Дальняя стена тонула в полумраке. Стремительно вошла Генриетта.
-- Она смеётся! Арнольд! Моя мечта о солёном озере в парке рухнула!
-- Я наколдую тебе озеро.
-- Нет, я хотела живое, настоящее озеро слёз. Тёплое и тоскливое.
-- Значит, её надо обидеть. Или сделать ей больно. Она снова будет плакать. Но сейчас, пока не вырыт котлован, пусть смеётся.
-- А как обидеть? -- Генриетта опустилась в кресло.
-- Брата отнять. Это лучший способ.
Генриетта расплылась в улыбке.
-- О, какой чудесный план! -- Она вдруг поднялась и посмотрела на окно. -- Знаешь, мне кажется, мы здесь не одни.
-- Ты слишком мнительна, дорогая. Что у нас на ужин?
-- Лопатка лося. Запечённая.
-- О! Ты балуешь меня!
Гари быстро прошмыгнул в свою комнату через окно. Мать его почувствовала. Это немного напрягало. Значит, свободно летать он не может! Гари не успел принять обычный вид, как следом влетела мать. Мальчик прижался к стене возле шторы. Генриетта заглянула в рабочую тетрадь с заклинаниями, пошарила рукой под матрасом, раскрыла наугад несколько книг. Мысль, что так она неоднократно обыскивала его комнату, вызвала приступ тошноты. Заколотилось сердце.
Генриетта оглянулась, потёрла пальцем лоб и прошептала:
-- Где же ты прячешься, маленький злодей?
Но так и не увидела сына. Когда мать покинула комнату, Гари прошел к зеркалу. Отражения не было, но сзади всколыхнулись шторы. Гари прошептал заклинания, вернул себе видимость и направился в столовую.
К обеду отец явился без повязки. Глаз, немного опухший и красноватый, слегка прикрывало веко. Мать ни о чём не спросила, только кинула на сына изучающий взгляд. Гари не забыл прикрыться капюшоном и открыто улыбался. Мажордом, низко кланяясь, подавал блюда. Мальчик наблюдал, как мать заботливо подкладывает отцу лучшие кусочки. Ему, Гари, еду в тарелку всегда накладывал мажордом. Гари постарался припомнить, как это происходит в других домах. Везде матери заботятся о детях, потом об отцах. Его неприятно кольнуло в сердце чувство отчуждённости от родителей. Ели молча. Мальчик ждал, что мать спросит, где он был, когда она заглянула к нему в комнату, но она молчала.
-- Мне всё время кажется, что за мной наблюдают, -- вдруг сказала Генриетта.
-- Брось, глупости! -- ответил отец. -- Кто может наблюдать?
-- У меня пропал аппетит. -- Мать тоскливым взглядом обвела комнату и поднялась. -- Пойду посмотрю, как там котлован.
Она стремительно покинула столовую, и в воздухе повисло напряжённое молчание. Отец ел, не поднимая глаз. Гари быстро справился с едой и ждал, когда доест отец, чтобы подняться. Так было заведено в доме: из-за стола вставали вместе. Арнольд перевёл взгляд на сына.
-- Ты можешь идти.
Гари поклонился и вышел. В своей комнате он застал мать. Она рылась в бумагах на его столе.
-- Ты что-то ищешь, мама? -- Гари старался говорить ровным, спокойным голосом, но внутри вибрировала тревожная струна.
Генриетта, не обернувшись на него, сказала:
-- Хочу понять, чем ты занимался весь день.
-- Ничем. Мне очень хочется выйти в сад.
-- Хорошо, давай прогуляемся вместе к будущему озеру.
Мать цепко схватила Гари за руку, и они вместе вышли из дворца. Рыжих детей во дворе не было. Мать двигалась торопливо, и Гари, поспевая за ней, всё время спотыкался: он вертел головой, пытаясь охватить взглядом весь двор и замок, возвышавшийся серой громадой сзади, и лес, видневшийся далеко за парком. Он не заметил, как оказался возле дуба, где ночью разговаривал со Славой. В темноте он тогда не видел котлована, теперь же его ужаснула огромная глубокая яма, вырытая слугами. Гари подумал, что столько слёз не наплачет ни один человек. Но мать восхищённо осматривалась и щебетала:
-- Это будет чудесный уголок! И здесь всегда будет ветер! Лёгкий и приятный. -- Она повернулась к Гари. -- Тебе нравится?
-- Да, мама. - Гари не понимал, откуда у него берутся силы говорить спокойно.
Всё так же крепко держа сына за руку, она повернула к замку. Гари искал глазами детей. Но их нигде не было видно. Мысль, что детей спрятали, буквально подкосила его. Гари чуть не упал.
-- Да что с тобой? -- возмутилась мать.
-- Не знаю, не могу насмотреться.
-- Уговорил, завтра погуляем ещё. -- Генриетта улыбнулась. -- После занятий, конечно. Ты выучил заклинания?
-- Сегодня ещё повторю.
Гари не стал произносить их при матери: а вдруг сработают? Она же сразу поймёт, что ему известно значение заклинания.
***
Гари маялся без дела. Заклинания переводить боялся. Мать могла в любой момент появиться в комнате и застать его за этим занятием. Узнав, что заклинания так просто расшифровать и пользоваться ими, Гари решил бежать из отчего дома. Но он не хотел подводить Дядьку. Того просто уморят. Он помнил шепоток о замурованном в подвале преступнике. Сейчас Гари сомневался, что тот человек был преступником. Узнав, что мать хочет сделать с рыжей Юлькой, он разуверился в родителях.
Обычно Дядька приходил раза три-четыре за день. Сегодня Гари его не видел с тех пор, как вернулись родители. Сначала он злился, потом стал волноваться, ближе к вечеру -- испугался. Не видно ни детей, ни Дядьки. Мать что-то пронюхала и расправилась с ним! И тут в комнату вошёл Дядька. Он улыбался в усы и подмигивал. Гари обрадовался и сразу спросил:
-- Где дети?
-- Какие? -- спросил Дядька, и Гари очень не понравился вопрос.