Когда её несколько раз толкнули и оттеснили к окну, Оля наконец-то вынырнула из мечтаний и вспомнила наставления Эда: постоянно ощущать, "крутить" своё солнышко. Выполнив этот совет, собралась, огляделась и отправилась мыть яблоко - перерыв большой, успеет еще в конце забежать за кофе, сейчас в очередюге стоять бесполезно, как раз только к звонку на лекцию и достоишь. И что потом? Пить тайком под партой?
- Ой! - пискнула она от неожиданности, обнаружив в туалете весь "цвет" женской половины курса. "Засада" - иначе увиденную диспозицию и не назвать. Роскошные брендовые сумки выстроились в одном углу подоконника, в другом томно развалилась - и как у неё получилось вальяжно, в выигрышной позе, да ещё и томно, - устроиться на подоконнике? - блистательная Анжела, крутившая усыпанный стразами айфон в полупрозрачно-розовых, мраморной изящности, пальцах. Размывающий, снулый зимний свет, столь неудобный в классе, этот образ не портил, лишь добавляя аристократичности и притягательности, оттеняя фатальную огненную яркость. Этим совершенством, недоступным простым смертным, хотелось не только любоваться, как холодной идеальностью Эда, нет, оно манило прикоснуться, обещало тепло, ласку, страсть...
Анжела усмехнулась, и Оля отвела взгляд, почувствовав, как вслед за вниманием потянулась к демонице и её энергия. "Не отдам!" - Оля вцепилась в яблоко, как в якорь, вспоминая Лёшу и представляя его рядом, направляя всё своё существо к нему, и отворачиваясь от соблазнительной тёмной перворожденной обратно к входной двери. Западню захлопнула Надин, одна из свиты её темнейшества, проскользнув за спиной Ольги и звучно клацнув доводчиком двери.
- Так ты травоядная, да? Птичек-овечек жалеешь? - громко спросила Надя над Олиным ухом.
Рефлекторно развернувшись, Оля замерла и инстинктивно попятилась, напрочь забыв про Анжелу. В Надином "яйце" энергии, ниже пупка, зияла серая многохвостая дыра, слабо пульсировавшая туманными блёклыми щупальцами.
- Тебя проапгрейдили, как я посмотрю. И как оно, приятно, да? - сиропным тоном констатировала Анжела.
- Что? - автоматически переспросила Лёля, не нуждаясь в ответе. Зажмурилась, прогоняя увиденную картинку. Вдохнула. Выдохнула. Прижала яблоко к животу, безотчётно закрывая своё "солнышко". Совершенно ведь понятно, что приятность её, Олиных, ощущений, волнует Анжелу в последнюю очередь. Что ей нужно?
Демоница хмыкнула на её манёвры и промолчала.
- Что тебе от меня нужно? - Не открывая глаз, вопросы задавать проще.- Или... я тебя что... забавляю?
- Ты забавная, да. Смелый маленький зайчонок. Задавать вопросы. Мне. Прямо в лоб! А хвост аж трясётся от страха. Девочки, она ждёт ответов! От меня!
Оля промолчала. Свита, подхихикивая, придвинулась ближе. Конечно, никаких ответов она не ждёт. А зачем тогда спрашивала? Хотела ещё больше разозлить? Тронуть она её не тронет, не имеет права. А вот довести до истерики и заставить растерять свои силы - запросто. А ведь демоница точно злится. Хотя, может быть это холодное бешенство - вообще её нормальное состояние, откуда бы Оле знать?
- Игрушка светлого, - это же такая редкость, как не полюбопытствовать, - после небольшой паузы продолжила Анжела. - Но, смотрю, он тебя и не обучает совсем. Управляться с новым возможностями ты не умеешь, или даже не понимаешь их толком? Впрочем, куда ему торопиться? Лет через сто обучит, раз уж посадил на себя пиявку, то заберёт с собой, не оставит же тут умирать.
- Умирать? - Оля едва не упустила яблоко, опять чуть не потеряв контроль над солнышком. Самое паршивое в этом разговоре было то, что она чувствовала: демоница не врёт! Может как-то извращённо преподносит правду, но откровенно не лжёт.
- А что, ты хорошо себя без него чувствуешь? Пф-ф-ф! Ненадолго!
- К-куда заберёт? - Оля прижалась спиной к перегородке между кабинками, чтобы видеть всех девушек, и жёстко вдавила в живот яблоко, повторяя про себя: "Солнышко, солнышко, не отдам ничего".
- Детка, такие подарки, - демоница поддела ногтем браслет своих часиков, намекая на Олино украшение, - и такая перестройка - она обвела её сканирующим взглядом - просто так смертным не делаются. Но, если ты вдруг останешься, приходи ко мне, я тебя так пристрою - королевы обзавидуются.
- Ты? За-а-чем?...
- Зачем? Мне-то незачем. Глупая, темные за тебя, да еще обученную, передерутся. Будешь наградой. Моей. Кому-то. Не продешевлю, не бойся, - там и страсть тебе, и каменная стена и всё что хочешь, будет.
- Н-н-не-е-е н-н-н-а-а-д-д-о-о, - Оля застыла, и слова застревали в горле замороженными глыбами.
- Боишься тёмных? Это ты зря. Светлые прекрасно уживаются с темными. Более того, темный дорожит светлым, который рядом, на порядок больше, чем любым темным, даже десятком темных, пусть это будут хоть дети, хоть родители. Все эти вопли, растиражированные в любовных романах: "Ах, он бросил нас ради неё!" Или "Ах она, оторва, погубила репутацию семьи, бросила родителей, и в наглую ушла жить к этому юродивому оборванцу!". Так вот это всё просто от зависти. В темных семействах не принято делиться светлыми. Желающих больно много. Конечно, если этот светлый искренне любит всю свою темную семейку - то и тащит их всех, пока может. И, поверь, его или её оберегают так, как светлым и не снилось. И на руках носят и пылинки сдувают. Лишь бы не разлюбили и не бросили их без поддержки. Та-а-акой созидательной, та-а-акой бескорыстной.
- Я... я не могу, я... - Нарисованное демоницей напугало так, что руки-ноги почти отнимались, и спасало только несчастное яблоко, не дававшее забыть про внимание к солнышку.
- Хочешь сказать, ты рыжего своего любишь? Не любовь это. Юношеское. Пройдет. Так или иначе. Да и "с глаз долой - из сердца вон", помнишь? И должок за ним.
- Почему...д-дол-лг...? Зачем он в-вам? - вычленила она главное, почему-то перейдя на вы. "И у него нет защиты браслета", - билось в её голове.
- А что, ты думаешь, я прощу ему то, что он сделал с Гариком? Лишить меня единственного спутника, и не поплатиться за это?
- Вы... - Нет уж, она не будет её бояться или уважать! - Ты! Ты не можешь... ты не имеешь права вредить!
- Умная, да? Даже твою защиту можно обойти. Но с ним интереснее поиграть. Такие не гнутся, это да, зато... - она повертела карандаш, с демонстративным вниманием его рассматривая. - Зато они прекрасно ломаются! - Анжела резко переломила карандаш, бросив к сумкам обломки, и вскочила, вся подобравшись. От томности и неги не осталось и следа.
Брошенные обломки кинулась поднимать Даша, тихой незаметной мышкой что-то листавшая в телефоне и вроде бы совсем их не слушавшая. Оля, поняв, что демоница снова сумела отвлечь её внимание, спохватилась, почувствовала, как яблоко подпирает рёбра, и посмотрела на Дашу. От низа живота девушки тоже тянулось несколько жгутиков, тонких, подвижных, наполненных её, Дашиной, энергией.
- Конечно, ты тоже могла бы своего рыжего так защитить. В виде подарка так сказать. Ну хотя бы до своего ухода, - добавив сладости, доверительным тоном заявила Анжела. - Толку-то с твоей девственности. Вот соври, соври мне тут, что любишь. Любила бы - подпитывала бы. Так уж вы, бабы, устроены.
Олю толкнуло понимание того, что она видела в метро и тут.
- Неужели? - она оглянулась на Надю. Серая дыра продолжала медленно пульсировать, вызывая тошноту.
- Надя любит секс и мальчиков. - Кончик языка демоницы высунулся и развязно обвёл рот так, словно дышал самостоятельно и на каждом вдохе впивался в губу. - С полной самоотдачей. Ничего, скоро она уже без секса просто не сможет жить, перестанет отдавать и начнет наоборот, тянуть. Как профессионалки. То, что надо. Люблю это наблюдать. Да и чайлд-фри движение надо же кому-то поддерживать, кому-то, кто любит секс, но неспособен на детей.
Надя на сказанное не отреагировала совсем, делая вид, что разговаривает с подружкой.
- Почему ты при ней говоришь такое?
- Потому что она ничего не понимает, когда я этого не хочу.
- Что же это? - прошептала Оля, не веря в то, что поняла. - Это что, каждому...?
- Такая уж у вас, женщин, судьба. - Жёстко и хищно улыбнулась демоница. - Каждому кобелю, которому дали вскочить, потом пожизненно отдавать. Прикольно придумано, да?
- А ты...
- Я? Отдавать? Где ты видишь у меня хоть что-то подобное?
- А-а... н-ну да, конечно же... - Оля снова спохватилась чуть позже, чем надо. Анжела удовлетворённо кивнула и, словно составляла список покупок, добавила:
- А ведь неплохая идея, омерзительная в физической реализации, но неплохая. Это тело может родить мне помощника взамен Гарика. Мы же не снобы как эти светлые, которым непременно нужно всё делать глобально и создавать новые расы, мне достаточно нескольких преданных слуг.
- Вы же не можете отдавать... - Оля вспомнила беременную девушку из метро. В бушевавших внутри Анжелы энергиях ребёнка представить не получалось.
- О, сверхновая! Ты просто прелесть, милая наивная дурочка! Я позаимствую жизнь у папаши полностью. Он захочет меня привязать ребёнком и сам за это заплатит. Жизнь за жизнь. Впрочем, совершенно необязательно, чтобы это был парень. Может, ты тоже не против попробовать? Лесбос - это очень, очень приятно. Ну же, а? Давай! - Анжела в один шаг оказалась рядом, обняла за талию и прикусила мочку Олиного уха. - Поверь, тебе никто и никогда не сделает предложения лучше! Гарантирую, тебе понравится! Так у мужиков никогда не выйдет!
Оля схватилась за облизанное ухо, упуская яблоко и отшатываясь, почти падая вглубь кабинки. Судорожно цепляясь за ручку, она смотрела, как четыре гламурные феи выпархивают из туалета. На ладони, растиравшей ухо, осталась красная полоса. Сердце успело ухнуть в пятки, пока до Оли дошло, что это просто помада. Опять накатила слабость вместе с осознанием, что её снова ободрали. Держась за стеночку, она подобрала несчастный фрукт с отбитым бочком и всё-таки помыла его. Вспомнила про гематогенку, когда-то подаренную Вадей и засунутую в рюкзак. И спряталась в последней кабинке, устроившись на подоконнике. Есть в туалете было неприятно, но и уйти сил пока не доставало.
Большой перерыв. Такой длинный, что можно думать сколько захочешь. И вот вопрос - сколько неизвращённой правды в словах Анжелы? - рассуждала Оля. - Про жгуты, идущие из матки, она не соврала, а я бы сама не скоро догадалась... А вот про то, что я могу так защитить Лёшу - скорее всего правдиво поданная ложь. Я себя-то защитить не могу. И волшебных свойств браслета как-то не видно. Зато Лёшино яблоко помогло. Оно напомнило, что она не одна. В Лёше есть то, что она хотела бы видеть в человеке, с которым проживёт всю жизнь. Спутнике жизни - это словосочетание её не смешило, как большинство девчонок вокруг, нет, она его воспринимала с тем же пафосом и с той же обыденностью, как слово "жизнь". Такой человек, которому доверяешь как себе, а в её случае - и больше, чем себе. Тот, кто всегда рядом и кого чувствуешь даже на расстоянии. Вот сейчас - она Лёшу чувствует. Он занят, заморочен, но всё равно о ней беспокоится. Эта небольшая ниточка - она ведь возникла не сейчас. Оля боялась ошибиться, но ей казалось, что ниточка, такая, какой она её сейчас видела, появилась раньше, едва ли не в тот день, когда он принёс раскладушку. Она не просила, а он сделал то, что ей было необходимо, то, что она сама ещё не успела осознать.
Легчайшее воспоминание, а нос перестал хлюпать, плечи расправились и вроде даже сил прибавилось. Оля ещё пошмыгала чуток, успокаиваясь, и вдруг опомнилась - испугалась, не потянула ли силу из Лёши, тут же обозвав себя дурой-истеричкой, и, сосредоточившись на солнышке, стала дышать так, как научил вчера Эд.
Слава богу, силы оказались её собственными. Стоило измениться настрою и дыханию, как растрёпанные и казавшиеся потерянными пару минут назад, ниточки стали проявляться неподалёку, и лениво, патлами плывущих в стремнине водорослей, потянулись назад.
- Ладно, - сказала самой себе Ольга. - Вне всяких сомнений, Анжела эту нить их связи видит. И знает что-то про браслет. Из этого она делает вывод, что Оля предаст Лёшу и уйдёт от него куда-то с эльфом. Но чему тут можно верить? Или, скорее, какой в этом утверждении процент правды? Куда-то уходить с эльфом у неё и в мыслях никогда не водилось. А браслет... Эд говорил, что он принадлежит младшей родственнице или его ученице, - как-то он это путанно объяснил. И, видимо, это выглядит так, будто она его родственница, для которой сделан браслет. Помнится, он вообще не хотел делиться никакими своими побрякушками...
- А может и вовсе не стоит запоминать сказанное демоницей? Всё равно она меня раз за разом обыгрывает, может и сейчас расставила ловушку... - Оля выкинула хвостик от яблока и отгрызла кусочек от окаменевшей гематогенки. Думать получалось на редкость здраво. Никакой мути или отвлечений, только сосредоточение на солнышке и нитях, - а мысли думаются сами собой. - Анжеле, чтобы отвлечь меня, хватает мелочей: поменять интонацию, манеру говорить, неожиданно подкрасться или заорать, в общем, шокировать и сбить с толку ...
- Выиграть у демона, - Оля закрыла глаза и тут же под веками вспыхнула круговерть демонской энергии, - нет, невозможно, но, похоже, ничего, кроме тренировок мне не поможет. Хотя кто знает, сколько у неё ещё в запасе разных фокусов...
Вздохнув, Оля потёрла пострадавшее ухо. Очень хотелось рассердиться на Эда за отсутствие объяснений, за эти непонятные непрошенные изменения в ней самой. Но не получалось. Почему-то внутри зрела уверенность, что без Эда в её жизни не случился бы Лёша. Или случился бы по-другому, неправильно. А сейчас - правильно. Сейчас одних только воспоминаний о нём, о его заботе, достаточно для того, чтобы собраться и вернуть толику сил. И дышать легче. И плечи расправляются. И солнышко её тонким лучиком тянется к нему - отдать, уже отдать самой, поделиться. Почему бы не поделиться и большим, всё-таки какая-то часть правды в том, что она может его защитить, наверное есть?...