Как просто писать о любви, если послание не имеет получателя.
И еще проще, когда от чувств остались лишь горстка пепла и эти слова.
Скука. Тоска по несбыточному. Ощущение безнадежности происходящего... Все сложнее заставить себя двигаться... чтобы куда-то бежать, что-то решать... чтобы жить...
У меня нет времени - ни одной свободной минутки, как ни старайся кроить полотно дней. Дела, дела... отдых и снова в бой, ежедневный, ежечасный... Серьезные проблемы и мелкие неурядицы, халтуры, работа, встречи с людьми - разными, объединенными интересами и разрозненными в суматохе жизни. Только порой пробивается, рвется сквозь "белый шум" и помехи странное ощущение уходящего. Что-то проходит мимо... что-то важное, глобальное, ничем не заменимое...
- Напомни мне, пожалуйста, пока я не забыла, надо в магазин забежать. Ой, еще Хрон просил зайти меня в семь к закрытию. Да-да, я знаю, мамуль, но уже поздно - я обещала. Нет, это не собачья кличка, его Женя зовут если интересно! - Тихо соплю в трубку сотового. Ну не привыкла я общаться именами - для чего, спрашивается, существуют ники? Правильно, так проще, удобнее, быстрее, а скорость уже давно превратилась для меня в важнейшую составляющую всего на свете. - Нет, не забыла. Да, помню - сказала же, попробую вырваться. Кто звонил? Правда? Да, я буду. Когда? Хороший вопрос... не знаю пока...
И я лечу вперед - с максимальной скоростью, которую благосклонно позволяют сапоги на каблуках и гололед на улицах. Успею! Сломаюсь пополам, но везде успею!
Мне всегда нравилось смотреть на мимов - уличных комедиантов. В России их появление даже по праздничным гуляниям - редкость несусветная, но только ради этого стоит поехать в Европу... в Париж, например. Эх, Париж-Париж, не ходишь, а паришь!
Мим. Человек без лица. Человек в маске, заставляющий смотреть на себя, помимо воли. Часами просто стоять и смотреть... и дело даже не в чудовищной гибкости, которой невольно завидуешь; не в нечеловеческом самоконтроле над собственным телом, каждым жестом. Раскрашенный в черно-белые цвета, с улыбкой и вечной слезой на щеке, он кажется полностью оторванными от мира. От назойливого давления социума, системы, в которой мы живем.
Белые перчатки, черное трико... Как легко и непринужденно, скрываясь за маской почти потустороннего существа, можно без единого слова выразить любую эмоцию. Плакать, когда тебе хочется. Смеяться и скакать на месте от радости без повода (что, как известно, признак, а то и диагноз). Уживаться с самим собой и не жалеть ни о чем, а главное, потом смыть краску и вернуться к обычной жизни. Только ведь я-то знаю: все наоборот, чаще маску надевают, возвращаясь к привычному, данному от природы, облику. Может, когда-нибудь все изменится? Впрочем, анархия - не мой стиль...
Только очень уж хочется... смеяться когда смешно... плакать, когда грустно... выть от тоски... обнимать и даже целовать тех, кого хотела бы поддержать, но не можешь. От этого становится еще хуже, я понимаю, но все люди эгоисты и я не исключение.
... Хрон, Панкер, Монстрик, Сейл, Дебош, Роман, Худенький, Боб, Халыч, Вендер, Урсус, ... мои друзья... друзья, ха,... быть может, кого-то я опрометчиво отнесла к этой группе? Но мне все же хочется так думать. Мои Друзья. Никогда вас не было так много, на протяжении стольких лет, - и чем только заслужила? Встречи, разговоры, разбитные посиделки и скорые прощания... цисцерны выпитого пива и блоки сигарет - надо ведь чем-то занять руки и паузы в разговорах. Смущенные пожатия плечами: простите меня все те, к кому не успела, кого обидела вниманием и неловким торопливым словцом. О ком забыла по природе вечного склероза и недостатка времени. Я не хотела, правда.
Всегда не хватает пары минут или просто кажется, что несколько мгновений могут изменить мир?
А дома вечные споры с родителями, ребенок и куча проблем, из которых не выбраться... верный компьютер вместо мужа, и короткие часы редкого беспокойного сна: наполненного детскими страхами, параллельными мирами и переживаниями прошлого.
Должно быть, я просто устала? Почему странные мысли об остановке сердца приходят в мою буйную голову все чаще? И главное, это вообще излечимо? Надеюсь...
Главное, если я хоть гипотетически собираюсь уйти, невежливо делать это молча, не попрощавшись. На всякий пожарный случай.
- О, какие люди!
- Приветики, Славик.
Раздеваюсь в крошечной прихожей. Долго прыгаю на одной ноге, разуваясь, вовсе не грациозно, как полагается девушке - что поделать, такого слона в посудной лавке еще поискать! Топаю на кухню. Первое, что ищут глаза - местоположение пепельницы. Привычка. Тело на автопилоте приземляется на табуретку.
- Как делишки? Давно не забегала, - Слышу укор в словах друга. Знаю-знаю, ну что поделать? В сотый раз повторяю одни и те же отговорки и объяснения: работа, ребенок, дом, халтуры... Мог и сам позвонить! Впрочем, у него ведь то же самое...
За что ценю Славу - в его обществе никогда не скучно, и человек, рискнувший забежать "на пять минут" зависает, как правило, на пару часов. Проверенно практикой множества "испытуемых". Прямо загадка природы, черная дыра...
Час спокойствия и приятного общения - сказка. Блаженно вытягиваю натруженные ноги, дымлю сигаретой, отхлебываю кофе из смешной деформированной кружки. Как жаль, что это удовольствие случается все реже - так уж вышло, что всех прочих друзей-знакомых я наблюдаю у себя на работе, а потому с ними встречаюсь чаще. Как говориться, если гора не идет к Магомеду...
- Чего-то ты какая-то грустная последнее время... - Надо же, заметил. Пять очков Кливленду. Сейчас будем отмазки лепить: из пластилина и го-... нет, лучше уж только из пластилина.
- Ладно тебе! По-моему как всегда, бегаю девочкой-дурочкой, улыбаюсь, словно кирпичом пришибленная...- Строю рожицу в подтверждение собственных слов. Со стороны конечно не видно, но я уже раз "милое личико" себе в зеркало показала: до сих пор кричу во сне, хе-хе...
Ветер. Всего лишь движение воздуха... нервные окончания на коже... Раньше я так любила ветер, так почему же теперь он вызывает тревогу? А еще странное ощущение невозвратимости чего-то ушедшего? Так не жалеют о погибшем человеке или прошедшем впустую жизни, но все же... Обидно до слез, будто забыл слова песни, сказочного напева из сна. Только что помнил, даже мог повторить - раз, и все, нет больше волшебства...
Чуда не будет...
С чего я вдруг решаю сказать то, о чем даже толком не думала? Видимо где-то в генах все же сидит рефлекс слабой, затравленной женщины, что просит помощи у мужчины. А Сейлу я привыкла доверять: разве может генерал предать своего солдата? Если только ради спасения таких же, как я, солдат.
- Слав, а ты ведь прав, наверное... Я последнее время... как бы сказать?.. словно в прострации.
- Что так?
- Не знаю. Ощущение какое-то странное. Весь этот хаос в жизни сложился в ненормальный распорядок, по которому я существую. Знаю, так продлится еще долго, миллионы лет - правда столько люди не живут. В общем...
- Как затишье перед бурей?
- Наверное. Хотя нет. Ощущение, будто что-то важное проходит мимо... что-то главное в жизни... значительное... не пойму...
Сейл молчит пару секунд, в задумчивости моет чашки. Я вижу только его спину и никак не могу определить настроение. Впрочем, это ненадолго. Взгляд назад, спокойная улыбка и фраза, за которой я, наверное, и пришла сюда.
- Знаешь, кажется, ты просто надумываешь. Не усложняй себе жизнь.
- Да, наверное... Личные, прямо-таки персонально-дрессированные, тараканы в голове? Любимый маниакально-депрессивный дает о себе знать? Да, ты прав, скорее всего... Ладно, я побежала. Мне еще столько надо сделать. Проводи меня.
Одеваюсь молча. Странная какая-то усталость накатила: руки-ноги еле-еле движутся, для каждого действия приходится прилагать усилие. Что это я, в самом деле? Мне еще о-го-го сколько всего надо сделать, в первую очередь до дома добежать: отметиться... Беру себя в руки, руки в ноги...
- Ну, ладно. Пока!
- Пока! Пис и все такое! Звони!
Как много тоски в этих прощаниях, словно все хочешь перелистнуть любимую страницу, но никак не хватает мужества. И даже после того, как книга закрыта, отголоски напечатанных слов еще звучат в голове: так получилось... так вышло... прощай...
Хлопок двери за спиной как выстрел стартового пистолета. Марш! И я снова бегу вперед...
- Ну ты и извращенка.
- Пошлячка.
- На себя посмотри!
Н-да, какие только "ласковые" эпитеты не услышишь в кругу близких друзей! Уважили. Обласкали. Кого бы пнуть посильнее? Впрочем, все это шутки и с чувством юмора у меня пока нормально, надеюсь.
Я смотрю на чуть окосевших приятелей, на очередную "суточную" пьянку, отстраненным взглядом, словно посторонний человек. Будто и не сидела пять минут назад, не подвывала песни под стоны струн. Не подставляла свой стаканчик под дешевую "Охоту". Не пошлила по поводу и без, видимо из-за хорошего настроения.
Оно действительно прекрасное - его не способны испортить ни очередные признания в любви в интимном закутке у раковины, ни чувство голода. С последним бороться, пожалуй, даже легче: на такой случай у меня всегда припасены десяток "бомжиков". На которые тут же налетает группа "сотоварищей"...
- Эй, полегче! Вы словно голодающие с Поволжья! - На мои слабые протесты уже никто не обращает внимания, лишь заслышав съедобный запах.
- Мы не с Поволжья - мы с похмелья. - Следует лаконичный ответ. Ну да, точно, "Комеди-клаб" рулит - и ответить мне нечем, кроме как подавится заготовленными возмущениями. Как говориться, слов нет, остались только жесты...
Кто только выдумал эту погоду? Снежные завалы, протоптанные паутины дорожек: весной они превратятся в узкие жилы, по которым потечет бурая кровь тающего снега. Сейчас же вокруг только тонны липких снежинок. Мягкая перина, местами покрытая коварной корочкой льда.
Я бегу вперед, то и дело, поскальзываясь от усердия. Черт! Немудреным способом в пять минут можно легко удостовериться: Земля круглая! По крайней мере, точно неровная...
Быстрый взгляд вперед, и снова все мое внимание приковано к тропинке под ногами. Еще один - и я замираю... забываю зачем и почему спешила... куда неслась на всех парах... да я даже дышать забываю! В двух шагах передо мной: фигура девушки. Она кажется крошечной, беззащитной в давящем круге монстров из железобетонных шлакоблоков... беззащитной и пронзительно одинокой.
Делаю громкий выдох, и теплые испарения окутывают незнакомку прозрачной дымкой... Теперь она еще больше похожа на призрак... заблудившуюся душу... Как необычно. Совершенно нереально...
Осторожно, словно боясь спугнуть, приближаюсь... шаг, еще шаг... Теперь до прекрасного виденья можно дотянуться рукой - но я не решаюсь. Лишь неловко протягиваю ладони, словно ловлю падающие снежинки... словно цепляюсь за воздух... клубы медленно остывающего газа... множества дрожащих кристалликов воды...
- Кто ты? - Не слышу свой голос. Такое ощущение, что звук "выключен": он не слетает с губ, прячется обратно в горло. И все же мне удается заставить слова прозвучать. - Кто ты?
Почему она молчит? Почему улыбается так печально и загадочно? А я стою и смотрю... нет, я пожираю глазами ее красоту, этот взгляд, эту улыбку. Мягкие скулы, крохотный носик, чуть задорно вздернутый вверх... изгиб нежно-розовых припухших губ... Художник во мне издает крик Тарзана, раненного дикого изюбря... раненного прямо в сердце... Что это? Восхищение неземной, идеальной красотой? Или какое-то извращенное желание?
Но я уже не думаю не о чем... Зубами срываю перчатку (любая ткань кажется кощунством) и кончиками пальцев касаюсь прекрасного лица, бесцветных как лунный свет локонов... словно слепой очерчиваю каждый изгиб... едва заметными прикосновениями обозначаю каждую родинку и миллиметр белой полупрозрачной кожи...
- Какая ты холодная...
Она молчит. А я уже подвигаюсь ближе, пытаясь согреть своим сбивчивым дыханием ее руки. Пытаясь отыскать ответ в пустых серых глазах... украсть его с уголков губ... Прикоснуться к красоте и умереть...
- Очнись! Ир, ты в порядке? Что с тобой?..
Кажется, я задумалась. Словно сквозь белёсый туман проступают реалии жизни. Столы, компы, хмельная компания: прекрасный призрак исчез... Да о чем это я? Какой призрак? Какие видения? Я здесь, среди друзей, четыре часа ночи..., все по старому, как всегда...
Неужели со мной плохо настолько, что начались глюки?.. Но какие чертовски приятные глюки!..
Я смотрю на парней: разных, по-своему интересных, каждый из которых, так или иначе, привлекает меня не только как друг. Это если начистоту. Я вообще весьма ветреная особа, и с ориентацией, тьфу-тьфу, в порядке. Брр, и привидится же такое! Докатилась...
Знаю, что никто из присутствующих не способен понять мои слова, но все же шепчу лишь губами: "Канна фил имкан абда мима канн". Воистину есть нечто, что делает нас подвластными чуду. Но разве остались в этом мире безумцы, способные верить в чудеса?
Можно ли любить человека издалека? Не требуя ничего взамен, не навязывая себя? Наверное. Мне это впервые и так странно. Но уже доказаны все аксиомы и сверены формулы - я начинаю привыкать. Это вовсе не сложно, ей богу, надо только смириться с реальностью, принять ее как неизменную данность. Сначала я пыталась привлечь, заставить ревновать, да хоть бы даже ненавидеть!.. Теперь понимаю: насколько глупо поступала.
Впрочем, одной я не буду никогда, просто не умею, - главное, чтобы никого не убивали мои случайные поступки и сумасбродные решения. А поэтому надо быть честной, максимально честной. Не говорить: "да" или "нет", если не уверена, и жестоко резать "правду-матку" в лицо в противном случае. Я стараюсь. Особенно преуспеваю в жестокости, как мне кажется. Странно, но меня считают хорошим человеком. При слове "идеальность" мне хочется сплюнуть, соскрести с зубов налипшую патоку. Ненавижу.
Все хорошо, все нормально. Так от чего же так паршиво на душе, что рука сама тянется к бутылке и хочется утопиться на дне стакана?
Я бегу вперед. Времени нет совсем - наступил новый день, а с ним пришли, навалились стройным рядом проблемы, заботы, дела... Поспать после суток опять не удастся, хотя... чем черт не шутит? Может, и сумею выкроить часок-другой? Все в твоих руках, Ира, все в твоих руках. Хочется в это верить, по крайней мере.
Глупец тот, кто верит, что правит собственной судьбой...
Лентяй тот, кто не способен изменить в ней хоть немногое...
Какие интересные мысли приходят в голову, жаль только, под рукой вечно нет блокнота, даже клочка бумаги! А донести хоть что-нибудь до дома в дырявой голове труднее, чем данаидам наполнить, наконец, злосчастный сосуд.
Светофор последний раз подмигивает желтым глазом и разрешает путь, но я, как заговоренная, стою на месте.
Она... опять Она... Одинокая фигурка посреди дороги, где в нашем городе никогда не было и не будет "островка безопасности". Все те же бездонные и вместе с тем пустые глаза, бесцветные волосы... В моих маниях и галлюцинациях обозначились повторы, а это уже плохой признак.
Теперь я вижу ее более отчетливо, хотя это кажется невероятным. Фантазия перегруженного мозга, призрак, видение, галлюцинация... Подойти? Приблизится? Что я скажу? Как поступить с собственным бредом наяву? Как глупо и все так же нереально... Красивая, странная, не от мира сего... почему на ней черная одежда?
Раньше я не обращала внимания на такие мелочи, но теперь закрытый траурный наряд заставил меня отшатнуться. Пустые глаза смотрят печально. В них боль, жалость и всепоглощающая пустота... как же я раньше не замечала?!
- Пойдем? - Мне кажется, я слышу слова в воздухе... Нет, не так! Сам воздух материализуется в слова. Они звучат в болезненной трели светофора, в визге шин и шелесте ветра, в скрипе и шуршании снега под ногами...
Пойдем со мной?
Мир вокруг передает звуки, но он лишь проводник. Та, что зовет меня, не может принадлежать этому миру.
И я делаю шаг вперед... шаг, еще шаг...
Летящие на меня желтые плошки фар, глухой удар и боль, изгибающая тело - это всего лишь дорога вперед. Но почему так трудно двигаться?.. так трудно дышать?.. невозможно жить?..