"О, боже! - подумал доктор, всматриваясь в своего пациента. - Еще один ненормальный. Как их много развелось за последнее время... Каждый день одно и тоже: выслушивай очередной бред умалишенного. Надоели они мне... Одно хорошо, что деньги зарабатываю, а то послал бы все к чертям... Ну, ладно, что там у нас на этот раз...".
- Как вас зовут? - обратился он к пациенту.
- Джек Вудс.
- Род деятельности?
- Страховой агент.
- Женаты? Имеете детей?
- Женат. У меня шестилетний мальчик.
- А теперь попрошу вас рассказать мне вашу историю.
- Я много раз ее пересказывал, но мне никто не верит. И вы мне не поверите. Вам надо только поставить мне диагноз, оценить степень моего сумасшествия. Именно поэтому полицейские меня привели к вам.
- Вы ошибаетесь. Я готов вас выслушать и помочь. Итак...
- Это было сегодня... Нет, два дня тому назад, но почему-то все вернулось назад, то есть...- пациент явно волновался.
Доктор успокоил его своим тихим, холодным голосом:
- Не волнуйтесь, - и, сделав паузу, спросил, - вы можете продолжать?
- Да.
- Пожалуйста, я вас слушаю.
Это произошло в ночь с 27 на 28 июня. Я проснулся среди ночи. Что-то меня тревожило, но что именно - не могу понять до сих пор. Потом мне показалось, что кроме меня в доме еще кто-то есть. Хотя моя супруга с сыном уехали погостить на неделю к родственникам, я подумал, что они вернулись домой раньше времени. Хотел выйти к ним навстречу и узнать о причине столь скорого возвращения, как вдруг передо мной возникло противное, уродливое существо...
Мне очень сложно его описать, но я постараюсь это сделать. Оно было газообразное, без плоти со страшными расплывающимися глазами. Потом Оно внезапно приняло мой искаженный облик, а кожа, появившаяся на этой газообразной субстанции, представляла собой сплошное сочетание язв и трескающейся чешуи. Оно то шипело, как змея, то каркало, как ворона.
До этого дня я не знал, что такое страх, но увидев это чудовище, испытал неземной ужас. В конце концов решил, что вижу сон, но когда Оно заговорило - все мои сомнения рассеялись.
- Не бойся, - сказало Оно. - Я принял твой облик и только. Но с твоей помощью обрету и твою душу.
- Как это? - я не столько хотел узнать, как Оно собирается это сделать, сколько услышать свой голос, чтобы убедиться, что еще жив.
- Я пришел к тебе, чтобы заключить с тобой контракт, - продолжало Оно.
- Какой контракт? И почему именно со мной?
- Ты первым повстречался мне - вот я и остановил свой выбор на тебе. Для меня это не столь важно. Ты теперь не Джек Вудс, а все человечество в одном лице. Мне понадобилось два дня усилий, чтобы собрать все человечество в тебе одном. Поэтому сегодня 29 июня.
- А вот и врешь, - обрадовался я, - ведь 28 числа, ровно в полдень я должен встретиться со своим клиентом из "Лэм интернешнл".
- У тебя на столе лежат свежие газеты. Взгляни на них. Там же лежит документ, свидетельствующий о заключенной сделке с человеком из "Лэм интернешнл".
Я бросился к столу. На нем действительно лежали газеты от 29 июня и договор, который я будто бы заключил с представителем "Лэм интернешнл". У меня мелькнула мысль, что это подлог. Тут я вспомнил про письмо, адресованное моему брату и датированное от 27 июня, которое я еще не успел отправить. Тогда я решил, что Оно ничего не подозревает, а потому не может заменить письмо. Я достал из ящика конверт и распечатал его. О, боже, я едва устоял на ногах. Письмо было датировано 29 июня сего года.
Я не выдержал и крикнул этому мерзкому существу: "Я требую объяснений!"
Оно спокойно среагировало на мой выпад. Пожалуй, ничто не могло нарушить его спокойствия, заставить усомниться в чем-то.
- Я не собираюсь от тебя что-то скрывать, - проговорил монстр. - Договор между нами будет иметь силу лишь в том случае, когда тебе будут известны все его условия. Кто я? Это не имеет ни малейшего значения. Чего я хочу? Власти над людьми, над вашей планетой и над всей Вселенной. А добьюсь я это с твоей помощью.
Я хорошо изучил человека, его сущность... Вы, люди, ради богатства, власти, наслаждений готовы на все. Вы отвернетесь от родных, бросите их на произвол судьбы, предадите друзей, перешагнете через тысячи голов ради собственного возвышения. Ничто в мире вам не доставляет такого наслаждения, как власть над себе подобными существами. И чем больше вы ее имеете, тем вы ненасытнее, безжалостнее.
Каждый из вас мнит себя пупом земли, считает себя непогрешимым, а остальных всегда неправым, ворует у ближнего и его же называет вором, лжет ежечасно, но себя величает стержнем честности и порядочности, а окружающих - лгунами, мошенниками, подлецами.
Даже войны вы затеваете за тем, чтобы унизить себе подобных существ, ублажить свое я, затоптать чужое достоинство. Ради достижения своей цели вы ни перед чем не останавливаетесь.
Только страх перед тем, что кто-то может быть сильнее, заставляет вас иногда усомниться в своей исключительности, постоянно маневрировать, искать сближения хоть с кем-нибудь из окружающих.
К ближнему вы не испытываете ни жалости, ни любви. Одни - утопают в роскоши, другие - гибнут с голоду. И никто не протянет умирающему руку помощи.
Когда одни убивают, насилуют, грабят, откупаясь своим богатством, другие несут жестокое наказание за самые незначительные проступки, только потому, что они бедны. К тому же люди ужасные болтуны. Честь, мораль, совесть, гуманность - вот о чем вы твердите каждый день. А что же на самом деле?
Придумываете самые изощренные способы убийства своих же собратьев по разуму - вот ваша гуманность.
Женщины продают свое тело ради побрякушек, а мужчины продвигаются к Олимпу власти, отправляя своих жен и дочерей в постель сильных мира сего. Это и есть ваши понятия о чести и морали?
А мать, удушающая грудного ребенка, только из-за того, что он создает ей хлопоты, а отец, пропивающий свое чадо?..
Обо всем, что твердило чудовище, я мог убедиться воочию, находясь в центре событий.
Я был свидетелем того, как мать собственноручно душила своего младенца. Я пытался ей помещать. Но все было тщетно. Мои руки не могли ее касаться, будто я был вовсе не из плоти. Она же не слышала меня, моей мольбы. Я мог только наблюдать. Это было невыносимо, но я не мог хоть чем-то ей помещать.
Я не знаю, что ее толкнуло на это преступление. Но я уверен, что мать вправе давать жизнь, но не отнимать ее.
Я кричал, что есть мочи, взывал к ее совести, звал на помощь людей. Но все было напрасно. Никто не откликнулся на мой голос...
Только все исчезало вокруг - я оказывался в своей квартире пред этим чудовищем, - как вновь и вновь я переносился в средоточие кошмарных событий.
Много крови проливалось вокруг. Люди убивали друг друга с особой жестокостью. Мужчины насиловали женщин. Женщины травили мужей. Бесконечные оргии, совращения, пьянства и убийства... Этому не было конца.
Я страдал, мучался, но был бессилен что-либо изменить.
Оно же не обращало на меня внимания и продолжало свои обличения: "Зависть - вот ваша вторая натура. Вы завидуете всему и всем. Вы презираете всех, кто хоть чуть-чуть выше, способнее вас. И чем вы бездарнее, глупее сами, тем сильнее в вас зависть к успехам других".
Оно подошло ко мне и, наклонив голову, уставилось на меня, затем, лукаво улыбнувшись, продолжило:
- Ведь ты хочешь быть богатым, и чтобы все тебе повиновались, а самые красивые женщины ублажали твою плоть?
Я не мог возразить ему. Оно было так близко к истине. Да, я мечтал о миллионах, о безграничной власти и как всякий мужчина - о женщинах. Но если раньше от одной только мысли, что все может сбыться, я получал удовольствие, то теперь я казался себе таким гадким, будто меня окунули во все нечистоты земли. Мне показалось, что Оно - это я, мы, все ужасное в нас.
- Вот видишь, - заключило Оно, - тебе даже нечем опровергнуть мои доводы. Так вот, я знаю, что все люди таковы. Потому я решил заключить контракт с одним из вас. Но чтобы договор был настоящим, и мне удалось бы обрести беспредельное могущество, я должен был объединить всех вас в одном лице. Тебе повезло, что ты стал избранным. Ты будешь самым богатым человеком на земле. У тебя будет все, что душа пожелает: дворцы, сокровища, слуги, женщины. Ты будешь моим наместником на земле. А я добьюсь того, что вскоре стану властелином во вселенной. Что же касается вашей планеты - на ней все переменится. Я уничтожу старых, слабых, больных людей. Ведь от них нет никакой пользы. Оставшиеся в живых будут превращены в рабов и станут прославлять мое имя. Я буду их богом. Из животных я оставлю только тех, что пойдут на корм моим рабам, а остальных умерщвлю.
- А если я откажусь? - перебил я его.
Меня тошнило, я чувствовал, что задыхаюсь от недостатка кислорода, что кровь застывает в моем теле. Это было нестерпимо больно, но Оно продолжало давить на меня всем своим гнусным видом.
- Не будь глупцом. Я это могу проделать с другим человеком. Вот тогда тебе придется попрощаться со своей мечтой, а за одно и с жизнью. Но я уверен, что рано или поздно ты примешь мои условия. Чем дольше ты будешь колебаться, тем могущественнее я стану. Когда ты примешь мои условия - мы пожмем друг другу руки.
Его глаза засверкали.
- А знаешь почему? - усмехнулось Оно. - Потому что, если самые сильные люди бессильны перед моими условиями, значит, нет конца моим возможностям. Когда ты решишься заключить со мной контракт - явись на Вудс Стрит.
- На Вудс Стрит? - удивился я.
- Да, эта улица названа в твою честь.
- Но такой улицы нет в нашем городе.
- Есть. Ты в этом сейчас убедишься.
Я не успел оглянуться, как очутился на совершенно незнакомой мне улице. К ней прилегали дома, гостиницы, рестораны и прочие заведения. Я решил убедиться, что нахожусь в нашем городе. Сворачивал с Вудс Стрит то в одну сторону, то в другую. Вскоре убедился, что Вудс Стрит пролегает между двумя центральными улицами города.
Я был потрясен. Сколько лет живу в этом городе, сколько раз мне приходилось посещать его центральную часть, а до сих пор даже не подозревал о существовании самой большой улицы нашего города.
Потом мы в мгновенье ока оказались в моем доме.
- Я жду тебя, - сказало Оно и исчезло.
Во мне все раздвоилось. Два человека вели непримиримую борьбу между собой. Одна половина говорила: " Бери все. Весь мир твой. Чего бы ты ни пожелал, сбудется". Другая возражала: "Не губи себя и все человечество. Если ты примешь условия этого чудовища, то навсегда останешься его рабом и превратишься в убийцу миллионов своих собратьев. Ты уничтожишь себя, свою душу". Но первая половина перебила: "Не слушай его. Зачем тебе думать обо всех людях? Плюнь на них. Не упусти своего шанса. Если избранным будет кто-то другой, то тебе конец". Но вторая половина кричала: "Опомнись. Вспомни своих родителей, братьев и сестер, жену, сына! Неужели ты хочешь их гибели? Если это произойдет, то ты будешь самым несчастным человеком". Но первая половина подталкивала меня: "Иди. Скорее. Иди".
Я не заметил, как опять очутился на Вудс Стрит. Мне казалось, что наяву это невозможно, что это непременно сон. Я ущипнул себя пару раз и убедился, что не сплю. И все же я сомневался.
Вдруг передо мной возникло уже знакомое чудовище. Оно было еще страшнее, чем прежде. Второй раз за эту ночь я почувствовал страх. Оно приблизилось ко мне и зашипело.
- Ты пришел? - его голос звучал громче, чем при первой нашей встрече. Оно чувствовало свою власть надо мной. - Я знал, что ты явишься. Подойди. Возьми мою руку.
Ко мне протянулась когтистая длиннющая лапа. Я был в замешательстве. Сердце мое билось с бешеной силой, будто хотело вырваться наружу. Голова трещала. В глазах помутнело.
И вдруг я услышал невероятный силы крик: "Прочь!"
Я узнал свой голос и пришел в себя.
"Да, я хотел наслаждаться жизнью вовсю, - говорил я в отчаянье, - но не такой ценой. Я не отдам тебе свою душу на растерзанье. Уходи".
Раздался громовой смех. Оно смеялось над моими словами, терзая мою и без того замученную душу. Оно преобразилось, обозначилось пылающее ненавистью безобразное лицо.
- Ты пожалеешь об этом. Ты сам подписал себе приговор. Люди, ради которых ты отказался от всего, затопчут и сожгут тебя живьем.
- Нет, - возражал я, - ничего ты не знаешь о людях. Они не такие кровожадные, какими ты их представляешь. В человеке есть столько прекрасного, но тебе этого не понять...
- Ха - ха - ха, - оно оглушило меня диким, ужасным смехом. - Увидим, человек, как отблагодарят тебя братья по разуму, - и Оно исчезло.
Я в тот же день срочно позвонил жене и попросил ее приехать. Я хотел обо всем рассказать, прежде всего, ей. Ведь я безумно ее люблю. Если не она, самый близкий мне человек, то кто же мне поверит.
Утром, после ее приезда, я все ей рассказал. Но она начала меня уверять, что все это мне показалось, что я переутомился от работы.
Я кинулся к столу. На нем не было ни газет, ни контракта с "Лэм интернешнл". Тогда я показал ей письмо. Но оно было датировано от 27 июня. О, боже! Я не мог ничего понять...
Я увидел в глазах Луизы сочувствие и боль. Она не верила мне. И тут я вспомнил про Вудс Стрит. Я схватил ее за руку и повел на эту улицу. Луиза сопротивлялась и просила меня образумиться, но у меня не оставалось выбора - я должен был показать ей Вудс Стрит. Газеты он мог забрать, письмо брату подделать, но улицу он не смог бы украсть. Вудс Стрит - злополучная улица - теперь была моей последней надеждой.
Мы шли очень долго, не замечая прохожих и автомобилей. Луиза шла рядом, изредка всхлипывая. Я не выпускал ее руку, боясь, что она убежит. До Вудс Стрит оставалось несколько шагов, надо было только свернуть за угол. Мы так и сделали. Но очутились на старой знакомой улице, где находился офис компании, служащим которого я был.
Я не терял надежды, наверное, мы уже миновали Вудс Стрит. Надо было возвращаться...
Я не нашел этой улицы. Она исчезла.
Слезы хлынули из моих глаз, и я в отчаянье чуть не упал на дорогу. Я ревел на всю улицу. Оно и здесь меня опередило.
Ко мне подбежали полицейские. Я кричал им, чтобы они схватили чудовище, спасли человечество от гибели, но они пытались заткнуть мне рот. Тогда я обратился к прохожим, но те бросились от меня прочь.
Дальше все перемешалось. Я только помню, как очутился в полицейском участке, а затем попал к вам...
Я очень прошу вас: поверьте мне. От вас зависит судьба нашей планеты. Если вы не остановите эту мразь, то мы все погибнем. Вы верите мне?
Доктор вздрогнул, будто пробудился ото сна. Долгий рассказ пациента утомил его. Теперь он почувствовал облегчение, словно сбросил с плеч огромную тяжесть.
- О, разумеется, - ответил он. - Мы непременно поймаем это чудовище. А вам следовало бы отдохнуть. Вы так потрудились во имя человечества, что заслуживаете полного покоя.
Нажав на кнопку, доктор вызвал медсестру.
Вошла полная, бледная, холодная, как мрамор, женщина. Бесчувственная, неповоротливая с прозрачными пустыми глазами она походила на робота.
- Отведите его, - доктор кивнул на пациента, - в лучшую комнату. Он очень много сделал для людей и заслуживает тщательного ухода.
Вскоре Джек Вудс узнал, что означали "тщательный уход", "покой", "отдых". Его поместили в спецпалату. Туда помещали самых безнадежных, опасных больных. Из этой палаты еще никто не возвращался домой.
Поняв, что его обманули, Джек Вудс начал требовать адвоката, объявил голодовку. В ответ его кололи иглой, усиленно пичкали лекарствами, били по лицу, пинали ногами.
Джек Вудс лежал в маленькой белой палате туго привязанный к привинченной в пол железной кровати. Рядом стояли небольшая тумбочка и старый скрипучий стул. Окно было узенькое, и лучи солнца едва проникали в комнату. Массивные крепкие решетки на окне делали палату похожей на тюремную камеру.
Сквозь отверстие в двери в помещение просочилось газообразное существо. Джек Вудс узнал его. Оно приблизилось к постели, наклонилось над ним. Оно ухмылялось и вовсе не пыталось скрыть своей радости при виде измученного, истерзанного человека, наслаждаясь его муками.
- Что я тебе говорил? Как же отблагодарили тебя люди за твое добро и любовь к ним? Ха - ха - ха! Надеюсь, ты образумился... Теперь ты можешь принять мои условия, и тогда ты сможешь отомстить им всем.
- Нет, нет, нет! - зарыдал Джек Вудс. - Иди прочь. Оставь меня. Это ты виноват во всем. Я не приму твоих условий никогда. Прочь!
- Мне жаль тебя. Ты вынес себе смертный приговор, и тебя никто не спасет. Прощай, Джек Вудс. Впрочем, ты теперь никто, просто умалишенный из спецпалаты.
Оно исчезло.
Джек уставился в потолок, а потом произнес вслух: "А может, я действительно сошел с ума?"