Аннотация: Вариация на тему борьбы за власть между теми, кому она нужна, и теми, кому она не нужна и даром. Так же о наследниках, мирах и снах. И еще о том, что на бал не стоит брать ружье.
Я видел, как он зашел за колонну дворца понтифика и исчез. Он исчез, даже не оставляя кругов на воде. Это так восхитило меня, что не оставило места для злости. Похоже, я могу пойти домой с чистой совестью, хотя по головке меня там не погладят. Ничего не поделаешь. Так и скажу донне: "Донна, Вы выбрали для столь важной миссии самого недостойного из Ваших слуг". Ко мне в голову заглянула неприятная мысль, что именно из-за моей неопытности меня и послали следить за синьором, проколюсь - не жалко, сдохну - тем более, а намек синьор получит. Смысл намека: ври, да не завирайся. Во всяком случае, так мне казалось. Но я прогнал эту мысль и напомнил себе снова, что я всего лишь мелкая сошка. И желторотая, ко всем прочим моим недостаткам.
Изволил ли синьор пойти к понтифику или просто решил сбросить хвост у дворца Его Преосвященства? Этот вопрос следовало обдумать, ведь мне предстоит разговор с донной, а донна всегда очень чутко относится к мелочам. К сожалению, у меня не было приличных вариантов ответа - не хватало опыта. Мне совершенно не хотелось следить за синьором. Конечно, донне виднее, но почему это вообще надо делать?
Я прошел по узкой улочке вдоль боковой стены дворца понтифика. Дворец больше напоминал крепость, способную выдержать не одну осаду: толстые, высокие стены с крытыми переходами. Думаю, понтификам есть что охранять, по тому, что я слышал, роскошь там почти неприличная. А вот дворец нашей донны... не важно. Я шел вдоль стены и считал переулки, мне нужен был шестой. Чем дальше были переулки от площади, тем грязнее они становились. Я свернул в тот, что был нужен мне. Снял маску и бросил ее в канаву. Дошел до угла, за углом стояла горящая бочка. В нее я бросил свой плащ, не обращая внимания на возражения какого-то бродяги. Я шел дальше, наслаждаясь звоном моих шпор и считая крыс в этом грязном переулке.
Навстречу мне из тумана вышел человек. В маске. Моего роста и сложения. Я заподозрил бы в нем себя, если бы не выкинул мою маску несколькими минутами раньше. Значит, это не отражение. Но дело в том, что только отражения могли встретиться мне на этом отрезке пути, или люди, которые искали именно меня, а их в моей жизни было мало. Человек приближался, он слегка прихрамывал. Когда он подошел вплотную ко мне, меня осенило: Клаудио. Мой двоюродный братец. Неужели он смог оторваться от синьорины Галлы? Или синьорины Притты? Не помню уже, с кем он там сейчас. Одет он был шикарно даже по его меркам. Странно, зачем было так выряжаться? Для встречи со мной? Он молчал. Я тоже. Я разглядывал темное мокнущее пятно на его груди.
-Поклонись своему принцу, - хриплым голосом проговорил мой братец. Одновременно с этими словами из раны на его груди хлынула кровь. Меня замутило, в ушах зазвенело и перед глазами стало темнеть. Я качнулся.
Я проснулся еще в цикле индиго. До встречи с донной оставалось как минимум пол неба, есть время на размышления. Сегодня мой брат Клаудио должен был продолжить свою слежку за синьором, но в моем сне это был я. Далее, может ли он умереть на службе? Вероятно. Предупредить ли его? Я вспомнил ореховые глаза синьорины Галлы. Не стоит. Пусть будет, как будет, и Змей нам судья.
Я стал приводить себя в надлежащий вид для встречи с донной. Еще пять циклов, и долг перед ней будет выполнен. На определенное время наша семья будет свободна от службы, пока опять не настанет наш цикл вернуться к донне. Итак, сейчас я не принадлежу самому себе, и мой брат Клаудио тоже. Я взглянул на себя в зеркало, поправил свои одежды. "Поклонись своему принцу". Высоко метишь, братец.
Я шел по коридору дворца донны, черно-красные одежды развивались за моей спиной. Навстречу мне прошла синьорина Притта, судя по всему, она вышла из покоев матери и была чем-то очень довольна. Увидев меня, она хитро улыбнулась и вдруг капризно надула губки. Перемены в лице были столь стремительны, что я даже не успел ухмыльнуться в ответ, но зато сделал это после того, как раскланялся с ней. Эта встреча оставила после себя неприятный осадок. Я подошел к дверям донны. Моего братца видно не было. Либо он опаздывает, что едва ли возможно, либо опоздал я, как всегда. Положение панелей двери говорило о том, что донна занята. Я сел на маленький темно-синий пуфик и стал ждать. Интересно, кто сегодня охраняет покои донны? Может, мне следует помахать рукой знакомым? Многие из нас время от времени избираются в охрану донны, и берут естественно не всех, но со всех, прошедших собеседование, берется клятва о неразглашении тайны личности охраны. Двери донны открылись и из них, пятясь, вышел мой брат. Ко мне он повернулся только после того, как закрыл дверь.
-Хороший день, Тито.
-Хороший для тебя, Клаудио. Каков он для меня, донна мне еще не сообщила.
-Возможно, сегодняшний день станет днем твоего триумфа.
-Я счастлив слышать это.
-Скажу сразу, что за тебя перед донной похлопотали, и ты должен помнить, кому обязан такой удаче.
-Ни я, ни моя семья ничего не забывают. А ты, видимо, забыл наше мотто?
Он ухмыльнулся, и я снова вспомнил: "поклонись своему принцу".
-Донна ждет тебя. Слушай внимательно и ничего не пропусти.
Он похромал в сторону комнат синьорин, а я вошел к донне.
Донна парила в зеркальной части своего кабинета. Ее темный силуэт отражался в сотнях зеркал, создавая сотни образов донны. В этих зеркалах отражалась только донна, но никогда посетители. Мне это всегда нравилось, хотя сам выбор места приема не предвещал ничего хорошего. Донна заговорила.
-Мне не очень нравится мысль, что сегодня ты пойдешь за синьором, но когда-то же тебе надо взрослеть. Твой отец уже очень стар, чтобы гонять его по задворкам Двора, а твой брат вдруг понадобился во дворце.
Донна уговаривала саму себя. Итак, сон начал сбываться.
-Донна, я не достоин такой чести. Я глуп и неопытен, я упущу синьора. Более того, я даже знаю, где я упущу его. У дворца понтифика. Видимо, за одной из колонн проложен Путь, и он на моих глазах уйдет им, и последовать за ним я не смогу.
-Кто тебе сказал?
Настроение донны переменилось. В начале разговора она была недовольна. Недовольна мной, собой и происходящим в целом. А теперь я заинтересовал ее, а это значит, что она уже не зря потратила на меня свое время.
-Мой сон.
-Кто тебе сказал про Путь? Неужели тоже сон?
-Да.
Я не решился спросить донну о том, в действительности ли существует такой Путь, так как все было вроде бы ясно. Вроде бы.
-Что ж, слушай меня. Сегодня ты назначен следовать за синьором. Следуй за ним тихо и неотступно. Сними свои яркие одежки и надень простой черный плащ и маску, как ходят горожане. Ты понял меня? Ты не хромаешь, я надеюсь?
-Нет, донна.
-Еще лучше. Если сегодня все пройдет хорошо, то ты освобождаешься от всех своих обязанностей, кроме этой. Даже если сбудется твой сон.
-Можно вопрос, донна?
-Да.
-Мне пытаться пройти за синьором, если тот отправится к колоннам дворца понтифика?
-На твое усмотрение, но если тебя заметят, это провал.
-Я понял, донна.
-Если понял, то иди. Как только вернешься, немедленно сюда.
-Да, донна.
Я прошел, не оборачиваясь, положенные этикетом три шага и лишь тогда повернулся лицом к двери. Подхалима из меня никогда не получится. Если быть до конца честным, то я боялся запутаться в тяжелых темно-синих портьерах, висящих по обе стороны двери, и провалиться куда-нибудь, где мне делать совершенно нечего.
Выйдя из покоев донны, я сразу свернул направо к более короткому пути наружу. Задание я получил и мог более не беспокоиться об этикете. Мой выбор был продиктован еще и нелюбовью к этой части дворца. Эти длинные коридоры с мозаичным полом, сменяющимся зеркальной мозаикой или вовсе водяной рябью, наводили меня на размышления о последних минутах бывших фаворитов, которых, уже израненными, охрана гнала, чтобы добить. Мучительно длинные коридоры. Эти коридоры были лучшим лекарством от каких-либо амбиций, во всяком случае, для меня. Мой братец и кое-кто из моих друзей были менее чувствительны, но мой отец признавал, что тоже всегда старается как можно быстрее миновать эти коридоры.
Я прошел несколько портьер самых разных оттенков синего, вошел в потрепанный гобелен, изображающий охотничью сцену, прошелся по травке, наколдовал себе черный плащ и маску с красным кантом, подвязал все шнуры и концы материи, чтобы не мешались, но спокойно заняться гардеробом мне не дали. Из леса выскочили охотники с собаками, их дичи я не заметил, соответственно, можно было предположить, что охотились они на меня. Шутка вполне в духе камердинера донны. Ловко увернувшись от гончей, я нырнул за ближайший дуб, прошел несколько шагов в полной темноте и оказался во внутреннем дворе здания, находящегося довольно близко к Плаца дель Тенебрис. Шпоры на моих сапогах зазвенели о каменные плиты. Какого черта я надел сапоги со шпорами, меня слышно за несколько шагов. К тому же в моем сне шпоры тоже присутствовали. Я не очень люблю повторения, поэтому в ближайшей арке, ведущей к площади, нагнулся и снял их. Сжал острые колесики в кулаке. Мне стало больно, но я не проснулся. Хорошо. Как-то я очень странно веду себя в последнее время. Я не спросил у секретаря донны, где видели синьора в последний раз, а сразу отправился на площадь, как будто был уверен, что синьор начнет свой путь именно отсюда. Я оглядел площадь, народу было немного. В свете недавних событий, переулок, уходящий вдоль крепостных стен дворца, все время притягивал мой взгляд. Я старался сосредоточиться на прохожих, но потом оказывалось, что я снова напряженно вглядываюсь в наплывающий из этой улочки туман. Вороны на стенах дворца принялись каркать, предвещая поворот небес на ночную половину. Я привалился плечом к обелиску и как раз собирался все обдумать и, возможно, как следует отругать себя, как на площади появился синьор и уверенно направился к колоннаде дворца понтификов. Он уже подходил к той самой колонне, и у меня почти не осталось времени на размышления. Я бросил взгляд на улочку, которой мне предстояло возвращаться, - туман сгустился еще сильнее. Я принял окончательное решение и рванул от обелиска к колоннаде дворца. Я успел, Путь послушно забрал меня. Уже двигаясь в темноте, я услышал далекий вскрик, что заставило меня приложить все силы, чтобы замедлить это слепое падение. И снова я успел. Передо мной возникла решетка с огромными шипами, загораживающая путь в коридор. Если бы я напоролся на шипы, это можно было бы считать провалом? Решетка начала подниматься, пропуская меня. Похоже, что меры предосторожности здесь весьма условные: кто знает, тот затормозит, а кто не знает, тому тут и делать нечего. Естественный отбор. Я снял плащ, он мешал мне. Оказывается, я все еще держал в руке свои шпоры. Коридор, по которому я шел, мало отличался от той улочки в моем сне, разве что у него был потолок, и не было тумана. Под сапогами что-то хрустело, еще что-то пищало и царапалось вдоль стен. Насколько я мог видеть в желтоватом свечении стен, коридор был пуст. Какая разница во времени прибытия между мной и синьором? Не знаю, я не мастер Пути, чтобы рассчитать.
Я шагал и оглядывался. Синьора не было видно, и мои ощущения говорили мне, что в районе пяти метров от меня никого нет. Возможно, существует еще один Путь, который я по незнанию пропустил. И еще этот вскрик. Я слышал, что некоторые давно проложенные Пути имеют своеобразную сигнализацию, иногда звуковую. Либо кто-то перехватил синьора, а я, как дурак, прусь следом. Невольно я начал стягивать всю мою силу к кончикам пальцев, чтобы быть во всеоружии. Прогулка получалась не очень приятной, не было ни симпатичной спутницы, ни развеселых друзей, ни даже плеера, мне оставалось только идти по коридору, бороться с приступами клаустрофобии и прислушиваться. Я стал осматривать стены, думая, какая музыка подошла бы к такому окружению более всего. Так сказать, стал продумывать концепцию вечеринки. Я бы пригласил синьорину Галлу в такое место, кто-то из моих друзей как-то заметил, что синьорина Галла предпочитает декаданс, не смотря на свой очень строгий образ жизни. Могло бы получится очень забавно, Клаудио был бы опозорен, я в этом уверен. Я точно выкинул бы что-нибудь неподобающее в присутствии синьорин. Вдруг под моими ногами закаркала ворона, сначала я подумал, что вороны, в общем, подходят под настроение, но лично мне напоминают охранников дворца Его Императорского Величества, и потому в их обществе не расслабишься. Затем до меня дошло, что это еще не вечеринка, а всего лишь унылая прогулка, возможно опасная, а я очень неосторожен и думаю всякую чушь. Я посмотрел себе под ноги. В двух шагах от меня зиял колодец, оттуда и доносилось карканье и, как мне показалось, приглушенная ругань. Я подошел ближе, мои пальцы пульсировали. Вызванной заранее мною силы оказалось достаточно, чтобы задействовать Путь, который я сначала принял за колодец. Видимо, Пути в этом месте очень чувствительны, их не надо нащупывать, они сами прощупывают проходящих мимо. Обычно, таким образом строят ловушки.
-Куда прешь, придурок?
-Не понял? - отозвался я.
-Спрашиваю тебя, куда прешь? Что ты здесь забыл?
-Я, в общем, никуда не пру, а иду на свидание. Точнее, выискиваю места поромантичнее.
-Шел бы ты... - человек на другом конце Пути закашлялся, и я так и не понял, куда должен идти. Зато я узнал голос синьора.
-Синьор, с вами все в порядке?
-Дьявол, не видишь разве, что нет? - к кашлю и сдавленной ругани прибавился еще и звон цепей.
-Если я могу...
-Чем-нибудь помочь? Слушай, если тебе совсем нечего делать, то валяй и кончай трепаться! Только не смей лезть сюда, понял? Попробуй вытащить меня, если умеешь.
Я не умел. Путь медленно затягивал меня. Я невольно поддавался ему, чтобы расслышать, что говорит мне синьор, и теперь заметил, что балансирую на грани двух реальностей: сумрачного желтого коридора и мрачной комнаты с темными стенами, листами металла и многочисленными цепями. Я резко отпрянул, стараясь сохранить образ коридора. Путь почувствовал мое движение и, вместо того, чтобы просто отпустить меня, усилил давление, потом вдруг передумал и бросил мне в лицо что-то каркающее и черное. Вороны били крыльями и пытались добраться до моих глаз. Я прикрыл лицо рукой и выкрикнул то слово, которое часто вертится у меня на языке, когда я вижу своего двоюродного братца. Вороны вспыхнули и рассыпались в прах. Путь наконец-то отпустил меня. У меня тряслись руки. В последний раз я играл с такими силами, когда мой отец учил меня разным опасным фокусам. Я задержал дыхание и постарался вспомнить то, чему учил меня мой дед, придворный мастер Путей. Я протянул руки к пульсирующей темноте и стал медленно подтягивать ее к себе.
-Парень, ты что там делаешь?
-Выворачиваю Путь наизнанку.
-Да ты меня вместе с ним наизнанку вывернешь! Ты хоть знаешь, как это делать?
-Я много чего знаю. Прошу вас, не мешайте мне, а лучше помогите.
То, что синьор сказал мне в ответ, было довольно грубо, но боюсь, в самую точку. На счет неумех, лезущих, куда их не просят.
Раздалось сдавленное шипение, Путь сопротивлялся. Я понял, что просто моей силы недостаточно и вызвал дополнительные источники. Ощущения были примерно те же, что и при постановке освящения на самой Грани - меня трясло от возбуждения и напора энергии, идущей через меня. Я и не знал, сколько сил уходит на эти мои вечеринки. Вот что значит, любимая работа. Вдруг мне стало немного легче, видимо, синьор понял, что происходит и начал помогать мне. Звуки приближались. Карканье стало громче, как и лязганье цепей, и сдавленные проклятия синьора, и его кашель. Также появился запах затхлого подземелья, ржавого металла и птичьего двора. Синьор закричал, крик перешел в кашель, а затем, к моему удивлению, в смех. Синьор стоял рядом со мной и смеялся. Я огляделся. Путь исчез, отпустив синьора. Я попытался нащупать его снова, но получил жесткий тычок в спину.
-Не смей вызывать его обратно! О, Змей, ну ты и придурок! Неужели моя сестра уже не может найти слежку посмышленее?
-Я не понимаю вас, синьор.
Он прищурился, разглядывая меня. А я разглядывал его. За те десять минут, что он провел на другом конце этого гадостного Пути, он стал похож на узника с солидным стажем. Грязный, одежда порвана в нескольких местах, кровоподтеки и царапины на руках и лице. В довершение всего его руки сковывали обрывки цепей. Они звенели при каждом его движении.
-Сними-ка свою маску, - попросил он. Я вдруг понял, что мое лицо после встречи с воронами могло выглядеть также, но его сберегла маска. Я раньше не любил масок, но теперь, кажется, поменяю свое к ним отношение.
Он изучил мое лицо. Я был уверен, что он не обращал на меня внимания, хотя и мог видеть в свите донны.
-Кажется, я тебя не знаю. Что ты тут делал?
-Я сказал вам. Я искал вдохновения, чтобы спланировать запоминающееся свидание для моей дамы.
-Здесь?! В проходе к темницам понтификов?! Да ты псих.
-А никто и не утверждал обратного. Кстати, я не знаю, заметили ли вы, но я не спрашиваю вас, что вы тут делали. Мне это совершенно безразлично, так же как и ваша благодарность. Я просто собираюсь забыть все произошедшее и пойти своей дорогой.
-Но напоследок ты поможешь мне с цепями?
-Давайте попробую, но, как вы верно заметили, я - неуч.
-Брось, парень. Если ты Путь вывернул на изнанку и не угробил меня при этом, то для тебя еще не все потеряно. Кстати, кто научил тебя таким фокусам?
-Моя мама. Она училась на мастера Пути, но потом вышла замуж и ...
Я всегда вру, когда заходит разговор о любимых семейных фокусах.
-Она, наверное, хорошо училась? - я слышал злорадные нотки в его голосе.
-Не знаю. Не все ли равно. Она рассказала мне теорию, а практику я осваивал сам.
-Да ты талант. Как тебя зовут?
-Тито.
-Слушай, Тито, ты заинтересовал меня. Как бы ты обыграл это мерзкое место, чтобы оно сошло за место свидания? Лично мне это кажется почти невозможным. Я не смог бы отделаться от мыслей о пытках, казнях и прочих вещах, ассоциирующихся с любовью только у очень странных людей. Или ты из таких?
-Не я, но дама. Заткнитесь, пожалуйста.
Я пытался сколоть цепи с его рук, не повредив их, а он в это время забалтывал меня. Я чувствовал, что он пытается расколоть меня, пока я занят. Я не очень люблю такие приемы, а точнее считаю их грязными. Возясь с его цепями, я испачкал свои перчатки. Обидно.
-А все-таки? Неужели кому-то может это понравиться? А что за дама? Крутая, да? Поколачивает тебя, наверное?
Я начал злиться. Я слышал, конечно, что у брата нашей донны характер - не сахар, но не думал, что придется испытать его на себе.
-Ты уже бывал здесь?
-Нет, - сквозь зубы ответил я. Думаю, донна не убьет меня, если на руках ее брата появится пара легких ожогов.
-А как ты прошел решетку? Ты знал, что она там есть?
-Нет, не знал, я же никогда здесь не был. Просто ваш вскрик послужил мне предупреждением, и я притормозил.
-Значит, либо это судьба, либо ты морочаешь мне голову, и тебя послала моя сестра. Откуда ты вообще узнал про этот Путь? Уж не дама ли твоя тебя надоумила?
Синьорина Галла, предающаяся пороку в казематах понтификов. Мне стало смешно. Но объясняться с синьором мне все равно пришлось.
-Нет, дама тут не при чем. Не думаю, что она знает об этом проходе. Было все так. Я бродил по переулкам Плаца дель Тенебрис в поисках места помрачней, но ничего не подходило. Я устал, вышел на площадь, постоял у обелиска, затем двинулся к колоннаде понтификов, чтобы побродить там и увидел, как вы вошли в этот Путь, и я понял, что найду там то, что искал. Как видите, я оказался прав, хотя это место мне не нравиться.
-Врешь ты мне, парень. Если бы я был той неблагодарной скотиной, которой ты пытаешься меня выставить, оттащил бы я тебя, пока ты тут с моими цепями колупаешься, в конец этого коридора в пыточную и узнал бы все, как есть. А так, может мне сказать донне за тебя спасибо?
-Да делайте, как хотите. Думаю, вы приятно удивите донну благодарностью за то, к чему она была непричастна.
Я понял, что прокололся, и был этому чертовски рад. Лучше читать вслух и делать уколы младшему сыну донны, чем таскаться за ее братцем. Хотя до сына меня, скорее всего, не допустят.
-А ты даже не спросил меня, что за донна.
-Существует только одна донна - донна Дома Орсини. А я попал сюда случайно и не обязан выслушивать ваши инсинуации и возиться с вашими цепями, с которыми, я в этом совершенно уверен, вы справились бы лучше меня. Всего хорошего.
Я чувствовал, что донна одобрила бы быстрый отход после того, как ее агент прокололся. Синьор схватил меня за руку.
-Не злись. Я же сказал тебе, что ничего плохого тебе не желаю. Даже наоборот. Слушай, а хочешь, я скажу тебе, зачем донна вообще затеяла всю эту ерунду со слежкой?
-Не могу сказать, что это безумно меня интересует.
На самом деле мне было интересно. Как и многие в Доме, я не понимал мотивов донны, но, с другой стороны, мне хотелось как можно быстрее уйти из этого подземелья. Синьор, видимо, желая продемонстрировать свое доброе ко мне отношение, перестал морочить мне голову цепями и без видимого усилия избавился от них, вызвав во мне понятные зависть и стыд.
-Я подозреваю, что донна, в свою очередь, стала подозревать меня в злых умыслах против своего сына. По ее мнению, я сплю и вижу, как бы перехватить у мальчишки будущую власть в Доме. Уверяю тебя, я подобными вещами не интересуюсь. Запомнил?
Я хотел возразить, но он мне не дал.
-Она стала просматривать всю мою переписку и контролировать мои приходы и отходы. Говоря по-другому, сделала мою жизнь почти невыносимой. Говорить я с ней пытался, но как только дело касается ее сына, она глуха к разумным доводам. Однако я понял, что ее подозрения небеспочвенны. Не на счет меня, конечно. Ведь есть и другие члены семьи, кроме меня, и кое-кто относится к власти иначе.
Он помолчал, глядя мне прямо в лицо.
-Ты понимаешь меня?
-Ни в малейшей степени. И не смогу понять, пока мы находимся здесь.
Он отмахнулся от моих слов.
-А здесь безопаснее. В общем, дело обстоит так...
Я не выдержал:
-Синьор, все это мне глубоко безразлично, и вам не стоит все это мне рассказывать.
-Я сам решаю, что мне стоит рассказывать, а что - нет. Если я решил рассказать это тебе, то твой долг меня выслушать. И ты выслушаешь.
Я понял, что разозлил его. Не могу сказать, что испугался, но если он был настроен так решительно, было бы глупо с моей стороны сопротивляться ему и дальше. Я вздохнул.
-Слушаю вас, синьор.
-В общем, дело обстоит так. Я не стремлюсь к власти. Наоборот, я помеха на чужом пути. Так же, как и сын донны. Донна хотела знать все о моих знакомствах, чтобы помешать мне, но спасла меня и помешала кому-то другому. Думаю, это будет для нее неожиданностью, когда она узнает, что ты для меня сделал.
-Разве я что-нибудь сделал? Мне показалось, что вы справились бы и без меня.
-Возможно. Но, возможно, и нет. Я знаю, что она приказала своей слежке следовать за мной повсюду...
Я попытался взвыть, но синьор остановил меня взмахом руки.
-Да, я понял, к тебе это не относится...
И ко мне это действительно не относилось. Донна не приказывала мне следовать за синьором по этому Пути, и теперь я начал догадываться почему.
-Но сейчас эта слежка сыграла мне на руку. Я догадывался, что мешаю кое-кому, но не относился к этому серьезно. Потому что к этому невозможно было относиться серьезно. Выходит, зря.
Он обнял меня за плечи и потянул к входу.
-Знаешь, я давно присматривался к тем ребятам, что пасли меня, и подумывал переманить к себе кого-нибудь из них. А на тебя мне указала сама судьба. В общем, так. Не говори ничего донне, хорошо? Не рассказывай ей, в каком состоянии встретил меня, и что я тебе сказал. Если ты ничего ей не скажешь, то я пойму, что ты согласен иметь со мной дело. Я приплачу тебе, если нужны деньги, или познакомлю, если нужны связи. В конце концов, я на стороне донны и моего племянника, что бы она ни думала, а это значит, что и на твоей стороне. То есть ты не изменяешь донне, помогая мне. Понял?
Я не выдержал и расхохотался.
-Синьор, у меня нет слов!
-И хорошо, молчи. Я все равно пойму. Знаешь, ты самый нормальный парень из всех. После того хромого урода, я начал опасаться, что моя сестрица послала за мной палача, но теперь вижу, что не так все плохо.
Клаудио - хромой урод. Слова синьора звучали музыкой в моих ушах. С другой стороны, во мне проснулись подозрения, что синьор вспомнил-таки меня и Клаудио и решил купить меня задешево. Да нет, слишком сложно. Синьор продолжал тянуть меня к решетке входа. Интересно, а куда шел он сам, и кто мог знать о том, что он выберет этот Путь? Но если я спрошу об этом, то окончательно выпаду из образа легкомысленного, но удачливого бездельника. Мы дошли до решетки, синьор что-то говорил о том, что у меня странные навыки: я не знаю простейших вещей, но легко справляюсь со сложными, и правильно, простые вещи не стоят того, чтобы тратить на них время, если надо, то само получится, и т. д. У самой решетки он резко повернул вправо.
-Выход здесь.
Я не успел заметить, как Путь забрал нас. Мы оказались за подъездным крыльцом одной из вилл кардинала.
-Все, Тито, теперь пока. Думаю, еще встретимся.
Он отошел, а я остался стоять. Я видел, как он наколдовал себе плащ, накинул его и быстро зашагал прочь. Я снял перчатки, выбросил маску и старый плащ, создал новый и пошел следом за синьором, стараясь держать дистанцию. Я проходил за ним весь день, а вечером отправился к донне. Пока я прятался по закоулкам от синьора, я успел решить, что буду делать. Впрочем, решать особо ничего не пришлось. Мне не хотелось откровенничать ни с тем, ни с другой. Чем больше я думал над словами синьора, тем больше понимал, что тот решил купить меня за ломанный грошик. Даже если я расскажу донне о нашем разговоре, донна либо задумается о невиновности брата, что мало вероятно. Либо станет подозревать меня в том, что я защищаю его, что почти наверняка. Мне же было запрещено вступать с ним в контакт. Так что, выбора у меня не было. В результате, я не рассказал донне о том, что пошел за синьором, и то, что случилось дальше. По моему рассказу выходило, что я ждал синьора у дворца понтификов и дождался, а затем следовал за ним повсюду. Донна не стала придираться к моему рассказу, даже не смотря на некоторые нестыковки. Она сочла, что задание я не провалил, и приказала продолжать слежку. Весь оставшийся цикл я неотступно следовал за синьором. Я прикладывал массу сил, чтобы остаться незамеченным. Убрал все кисточки и шнурочки с одежды, постоянно менял маски, изучил различные типажи, чтобы сливаться с толпой, научился прощупывать окружающее пространство, чтобы быстро найти место, куда спрятаться. Думаю, у меня получилось, я же делал это не по приказу, а из-за того, что безумно не хотел разговаривать с синьором. Я не люблю, когда меня впутывают куда-либо без моего согласия.