В последний день моей службы произошла еще одна загадочная вещь. Мне прислали записку, что на сегодня я освобожден от слежки по просьбе синьорины Галлы. Синьорина Галла просит меня к себе. Я не поверил собственным глазам. Когда прошла первая волна эйфории, и я задумался, с чего бы это, то подумал, что меня разыгрывают, и отправился к донне за приказаниями. Донна была недовольна, но подтвердила, что ее старшей дочери неожиданно понадобился я, она сообщила ей это утром за завтраком. Я вышел от донны и отправился разбираться с Клаудио. День моего триумфа. Этот подлец сказал мне, что да, он рассказал синьорине Галле о тех вечеринках, которые я устраиваю для своих друзей, и синьорина заинтересовалась.
-Думаю, теперь никто не сможет сказать, что я не забочусь о своих родственниках. Я все время рекомендую тебя. Я вру, что ты остроумен и хорошо воспитан. И теперь, после стольких усилий с моей стороны, ты просто обязан не опозориться. Для тебя, возможно, это, вообще, единственный шанс обратить на себя внимание синьорин. Не прохлопай его.
Я был вымотан слежкой за синьором, поэтому выслушал всю эту чушь с гробовым молчанием. Хромой урод может передать от меня привет синьору, а я пошел переодеваться. Приглашение пришло так неожиданно, что у меня почти не было времени, чтобы продумать наряд. Я, конечно, думал в какой одежде буду, когда соберусь с силами обратить на себя внимание синьорины Галлы, но, как часто бывает в фантазиях, я не был скован своим гардеробом, хотя и не маленьким. А теперь мне срочно придется выбирать что-то впечатляющее из того, что есть. Заказать я ничего не успею. К тому же меня изрядно загонял синьор, что притупило мое воображение. Стыдно признаться, но оно сносно работало только при мысли о долгой ванне и столь же долгом сне.
К сожалению, я очень смутно представлял предпочтения синьорины Галлы и мог полагаться только на свою интуицию. Какой цвет выбрать? Ее мать любит синий и все его оттенки; драпировки мебели и стен, даже одежда слуг была этого цвета. Что-то говорило мне, что при таком его количестве, он не будет любимым цветом дочерей. Синьорина Галла почти всегда носит серебристо-белый. Этот цвет, соприкасаясь с ее кожей, становится ярким светом и обволакивает ее, делая сияющей и далекой. Бриллианты добавляют холодного блеска. Прямая и высокая, с неспешными движениями, она царит в комнате, замыкая на себе все происходящее. Рядом с ней, в моих черно-красных одеждах я буду напоминать растрепанную ворону. Я поискал что-то светлое, белое или серебристое. Нашел и примерил. Очаровательно оттеняет мои синяки под глазами и недельную щетину. Конечно, синьорины могут быть без ума от заросшей морды моего братца, но я иначе воспитан. Если продолжать аналогию с воронами, то в светлом я выглядел, как ворона, облитая побелкой. К черту. Я перемерил несколько любимых рубашек и плащей. Все раздражало. Я остановился, налил себе воды и прислушался к себе. Я понял, что уже не хочу понравиться синьорине, а хочу спать. Я понимал, что не прощу себе этого через пару дней, но сейчас ничего не мог с собой поделать. Как всегда в раздражении, я начал подбирать самый несуразный наряд из вещей, которые меня не раздражали, или раздражали меньше остальных. Результатом я остался доволен. Складки черной материи и серебристые шнурки противопоставлялись нарочито простым платьям синьорины Галлы, темно-синие и нежно-сиреневые оторочки, манжеты, нашивки и прострочки - ее однообразному белому. По привычке я надел шпоры, но, услышав их звон, снял. Примерил пару масок, остановился на черной с серебряными накладками над глазами. Правда, в ней я был похож на любимую гончую донны, особенно выделялся мой острый нос, но я подумал, что немного хищности мне не помешает. Украшения я проигнорировал из принципа. Я посидел немного в кресле, чтобы собраться с мыслями, и отправился к синьорине.
Я никогда не был на половине синьорин и, в отличие от моего брата Клаудио, понятия не имел, куда идти. Я нашел служанку, и она провела меня в комнату синьорины Галлы. Кажется, я опять опоздал. Синьорина Галла встретила меня задумчивым молчанием. Как я и предполагал, она была одета в простое, длинное белое платье, украшенное брильянтовыми нитями; в волосах были жемчуг и перья. На фоне темно-багровых стен, черных панелей и потемневших зеркал в тяжелых золотых рамах она казалась еще выше и белее, чем была на самом деле.
-Приветствую Вас, синьорина Галла. Вы звали меня?
Она подошла к большому темному зеркалу и указала мне на тяжелое кресло напротив.
-Прошу Вас, садитесь.
Можно подумать, я пришел с прошением. Я сел, сел с удобством, а не на краешек. Синьорина осталась стоять. Она медленно достала из портсигара длинную сигарету и вставила ее в мундштук. Я заворожено наблюдал за ней. Она искоса взглянула на меня и достала маленькую серебряную зажигалку. Я вскочил, но опоздал, она раскурила свою сигарету.
-Простите, я так засмотрелся на Вас, что забыл о приличиях.
-Это ничего, мужчины все равно не умеют подносить огонь.
И как мне это понимать? Я снова плюхнулся в свое кресло. Синьорина курила и разглядывала меня. Я терялся в догадках, зачем она пригласила меня. Для того чтобы разглядывать? Я молчал, поскольку понятия не имел, должен ли я начинать разговор сам. Я начал нервничать и теребить шнурки на рукавах. Она заметила это и улыбнулась. Я ухмыльнулся в ответ.
-Видимо, я должна извиниться за сестру, по чьей глупой прихоти Вам пришлось принять на себя такое сомнительное удовольствие, как слежка за дядей.
-Это мой долг, синьорина, к тому же прогулка была поучительной и почти загадочной.
-Что не мешает плохим все равно сбываться, не так ли?
Она затянулась и медленно кивнула. Ко мне вернулось хорошее настроение, я бы, пожалуй, распустил перья сильнее, но меня сдерживал ее холодный внимательный взгляд. Для нее было важно, что я скажу. Дело явно касалось синьора, и, если бы меня спрашивала об этом не синьорина Галла, я был бы уже в ярости. А так, немного веселого обаятельного вранья.
-Перед первым днем слежки мне приснился странный сон о том, как я слежу за синьором. Я еще не знал тогда о моем назначении. Итак, мне снилось, что я слежу за синьором, довожу его до колоннады дворца понтификов, и там он исчезает за колонной, а я не успеваю пройти следом. В реальности так и произошло.
Я сильно сократил свой сон. Кстати, ту часть, что касалась Клаудио, я сам старался не вспоминать. Она произвела на меня тяжелое впечатление. Особенно тяжелое после того, как первая часть сна сбылась. В реальности я ее слегка подкорректировал и теперь надеялся, что это нейтрализует конец.
-То есть, Вы не успели пройти вслед за дядей?
-Совершенно верно.
-И Вы не знаете, что это за Путь?
-Нет, но, судя по всему, это знает донна. Вы всегда можете спросить у нее.
-Вы рассказали маме свой сон?
-Конечно, таким образом я пытался убедить ее в том, что это должен делать не я.
Она слегка улыбнулась, продолжая внимательно разглядывать меня.
-А больше Вам ничего не приснилось?
-А Вам этого мало, синьорина?
-Мало. Мне всегда хотелось узнать мое будущее, а наш гадатель жутко врет, и его воображение давно исчерпало себя. Я Вам не снилась, случайно?
Она наклонила головку на бок и чуть прищурилась. Она была очаровательна, а я стал само внимание.
-Мне снился Ваш образ, но не Ваша жизнь. Вы понимаете?
-Да. Очень жаль. А все же, Вам снился еще кто-нибудь?
Самое интересное, что при всей моей страсти синьорина никогда не снилась мне. Ни разу. Мне вдруг захотелось сыграть роль мрачного пророка.
-Мне снился Клаудио.
Она стряхивала пепел с сигареты, когда я произнес это. Она резко повернулась ко мне, и пепел упал мимо пепельницы. Я не ожидал такой реакции от синьорины, а она не ожидала таких слов от меня. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Мне стало не по себе, неожиданно вернулись все прежние подозрения. Я вспомнил, что говорили о синьоринах и Клаудио. Он встречался сначала с Галлой, затем переметнулся к Притте, но, по слухам, продолжал бывать в спальне Галлы. Сам он шутил, что примирил сестер в своей постели. Меня неизменно раздражали эти его разговоры, и я старался к ним не прислушиваться, считая, что такие отношения не для синьорины Галлы. Но все же зерно сомнений существовало, и настроение было испорчено.
-И что же Вам приснилось?
-Мне снилось, что я иду по грязной улице, и вокруг меня клубится туман. Я почти ничего не вижу впереди. Я иду и слушаю звон своих шпор. Наконец, впереди появляется чей-то силуэт, по хромающей походке я узнаю Клаудио. Он идет мне навстречу, мы подходим друг к другу, и он заявляет мне в лицо: "Поклонись своему принцу". Я просыпаюсь в легком обалдении.
Синьорина очень внимательно выслушала мой рассказ, и это внимание окончательно испортило мне настроение. На словах "поклонись своему принцу" ее глаза расширились, но она быстро взяла себя в руки.
-Вы ведь не носите шпор, - неожиданно заявила она, явно чтобы заполнить возникшую паузу.
-Носил до этого сна, теперь их звон меня раздражает, да и следить со шпорами как-то глупо. Как колокольчик на шею повесить, - меня стал раздражать мой наряд, лучше бы вообще не переодевался.
Я не стал рассказывать ей о страшной ране на груди Клаудио не из-за того, что пытался щадить ее чувства, а из опасений, что когда этот дурак нарвется, а он нарвется, в этом я был уверен, могут, вспомнив мои рассказы, обвинить в этом меня. Я дал себе слово не рассказывать это никому.
-Это все Вам приснилось?
-Вам это кажется невероятным?
-И да, и нет. Впрочем, очень похоже на сон.
-Чем это и было. И было бы еще лучше, чтобы сон остался сном. Как Вы думаете?
Она усмехнулась. Очень неприятно усмехнулась.
-Поклонись своему принцу?
От ее слов у меня по спине прошел холодок. Я вспомнил размышления синьора.
-Подойдите ко мне, - неожиданно приказала она.
Я встал и подошел к ней. При ее почти двухметровом великолепии мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. Я понял, почему она предпочла сразу усадить меня в кресло.
-А этот сон Вы тоже рассказали маме? - тихо и нежно спросила она меня, проведя рукой по моему лицу.
-Ни донне, ни Клаудио я его не рассказывал, только Вам.
-Вы не врете мне?
Она стала перебирать мои волосы. Это волновало и одновременно настораживало. Пожалуй, больше настораживало. Одно только упоминание о Клаудио способно убить во мне любое любовное настроение, про тот сон я и не говорю, а мы слишком углубились в эту тему. Еще меня не покидала мысль, что это просто розыгрыш, подстроенный Клаудио и синьориной, чтобы высмеять меня. В том, что Клаудио рассказал Галле о моих чувствах к ней, я не сомневался. И теперь синьорине пришло в головку сыграть на них. Возможно, с позволения моего братца. Я начал злиться.
-Ну, конечно, я вру. Но не о том, о чем Вы думаете. Как Вы могли поверить, что я могу говорить о таких вещах, как корона на голове Клаудио, серьезно? Это полная ерунда. Даже если он женится на синьорине Притте...
-Он никогда не женится на Притте, - резко оборвала меня синьорина Галла. Впрочем, руку от моего лица она не убрала.
-Простите мне мою грубость, но я рад это слышать.
Синьорина провела рукой по моей шее. Она глядела мне в глаза и слегка щурилась, как от удовольствия. В ее глазах появился интерес ко мне, которого не было до этого.
-А тогда почему Вы решили рассказать мне именно эту историю?
-Я люблю парадоксы, а корона и голова моего брата, на мой взгляд, понятия мало совместимые.
-Возможно, Вы плохо его знаете.
-Я знаю его амбиции, они и были отправной точкой для моей идиотской шутки.
Я вдруг подумал, что корона и голова моего брата вполне подходят друг другу, но только при одном условии: они должны быть отделены от его тела. Ощущение было очень четкое, мне даже померещился запах крови.
-Что с Вами? - тихо спросила Галла. Видимо, я позеленел.
-На меня так действует близость с Вами.
-Вы готовы упасть в обморок? - она положила ладонь мне на лоб, ее рука была обжигающе холодной.
Мне стало нехорошо. То ли от усталости, то ли от избытка впечатлений я реагировал на все сильнее, чем обычно. Мне казалось, что за всеми этими разговорами и гримасами маячат лица мертвецов. В голову лезли картинки из последних минут бывших фаворитов и просто жертв борьбы за власть. Я вдруг с пронзительностью подумал, что синьорина Галла подписывает и себе смертный приговор, связываясь с Клаудио. Безумно захотелось взять ее за руку и увести отсюда. Я снял ее руку с моего лба и сжал в своих ладонях.
-Синьорина, давайте уйдем отсюда!
-Прямо сейчас? Имейте терпение, - в ее тоне было столько игривости, что я почувствовал, как на меня вылили ведро грязной воды. Благородный порыв тут же прошел. Да и куда бы я повел ее?
-Существует множество мест, которых Вы не видели, но которые стоит увидеть. Я приглашал Вас всего лишь на небольшую прогулку, - я отпустил ее руку.
-На небольшую прогулку? Что же Вы хотели мне показать? - игривость из ее голоса не исчезла.
-Странные места, далекие и близкие, те места, в которых я думал о Вас, и которые я хотел показать Вам.
-Я не одета для прогулки, но если Вы...
-Не утруждайте себя, синьорина. Я как раз хотел сказать, что, как бы ни были прекрасны те места, они не достойны Вас. Это просто пустые и бездушные коридоры, которые вынудят Вас скучать в моем и без того докучливом обществе.
Я понял, что меня опять понесло. Моя обычная маска обиженного, но все прощающего мечтателя, которую я надеваю, когда устал и расстроен. Я не хотел никуда идти. Я устал от этих разговоров. Я хотел пойти в мой клуб или домой. Лучше домой, сесть у ног папы, или мамы, и рассказать все, что случилось за последние дни.
Судя по лицу синьорины, она не поняла перемены в моем настроении и сочла это очередным кокетством с моей стороны.
-И куда Вы поведете меня? Я хотела бы увидеть место Вашей будущей вечеринки.
Я редко показываю посторонним людям место, над которым работаю. Правда, сейчас я не работал вообще. Не было вдохновения. Хотя, если пуститься в импровизацию...
-Это слишком неуютное место, да и опасное к тому же. Я не рискну вести Вас туда. Там много крыс и ворон. Понимаете, вечеринка ведь заказана охранниками дворца Его Императорского Величества, поэтому будет довольно мрачно, но с большим размахом.
Синьорина кивнула, будто была полностью согласна с мудрой мыслью, высказанной мною только что.
-Да, у гвардейцев императора размах поистине императорский, - заметила она, оставив меня в неприятных сомнениях о двусмысленности ее высказывания. - А почему Вы никогда не устраиваете ничего дома? Это принцип?
-Нет, меня никогда об этом не просили. Даже наоборот, просили устраивать мои разгульные оргии подальше от родного дома.
-А если Вам дадут разрешение, или даже попросят, Вы ведь не откажете?
-Не могу себе этого представить. Не в этом месте и не в этом времени.
-Почему же не в этом? Чем Вам не нравиться время вступления во взрослую жизнь моего братишки? Мы с сестрой решили устроить ему настоящую взрослую вечеринку в качестве подарка к совершеннолетию и хотели поручить это Вам.
Значит, дело в этом. Лучше бы она не трепала мне нервы и просто сказала, что хочет припахать меня к работе.
-Когда это должно состояться?
-Через четыре полных цикла. Мы хотели сказать раньше, но не могли получить разрешение от мамы. Она дала согласие только сейчас.
Интересно, а ее согласие связано с моими снами и моей слежкой за синьором?
-У меня довольно мало времени. Что бы Вы хотели видеть, или что хотел бы видеть молодой синьор?
-Я всецело полагаюсь на Ваш вкус. Брат ничего не знает, это сюрприз.
-Мне нужно довольно большое помещение, где мне не будет никто мешать.
-Старинный главный зал Вам подойдет?
Старинный главный зал. Огромное холодное помещение почти без стен. Его солидный возраст исчислялся тысячелетиями. Бабушка нашего покойного дона приказала закрыть его после того, как число пропавших без вести слуг перевалило за несколько сотен. Впрочем, потом была доказана полная невиновность старого зала, но плохая слава за ним закрепилась намертво. Я был там только один раз, меня водил туда дед показать пару любопытных приемов старых мастеров Путей. Место вполне в моем вкусе, и я бы согласился на эту работу просто ради того, чтобы дать старому залу новую жизнь. Я вдруг подумал, что это место очень много значит для меня, и я всегда мечтал работать именно там. Плохое настроение сразу исчезло.
-Да, синьорина. Вы не представляете, какой подарок делаете мне.
-Подарок я делаю не Вам, но я рада, что Вы воспринимаете все таким образом. Это залог того, что праздник удастся.
-Я постараюсь. Постараюсь не только для молодого синьора, но и для старого зала. Это прекрасное место.
-Не знаю. Мы с сестрой в детстве играли там, и мне всегда было не по себе. Сегодняшний главный зал мне нравится больше.
Я был разочарован. В моих мечтах синьорина Галла разделяла мои вкусы, касающиеся мрачного и загадочного. Реальность оказалась как обычно куда более прозаичной.
-Я постараюсь изменить Ваше мнение. Как я попаду туда?
-Я дам Вам печать, - синьорина подошла к одному из столиков, на котором стояла большая тяжелая шкатулка. Она открыла ее, достала оттуда небольшую печать из синего камня с золотыми прожилками и отдала ее мне. Я сжал в ладони этот маленький холодный камушек.
-Думаю, мне стоит приступить к работе прямо сейчас, времени не так уж и много.
Я действительно хотел побыстрее попасть в старый зал, но для того, чтобы просто побыть одному. Это даже лучше чем клуб или дом. Я раскланялся с синьориной и, не слушая никаких возражений, покинул ее. Я был разочарован. Безумно разочарован. Хотя не знаю, что я ждал от этой встречи. Если задуматься, все было очень неплохо для меня, пока я не поддался эмоциям.