Я стоял в темном зале. Передо мной находилась огромная темная кафедра. Она была настолько высокой, что я не мог разглядеть лица сидевших там людей. Мои руки были скованы у меня за спиной. Я не был испуган, но ничего не понимал, а главное, я не понимал, как оказался в этом месте.
-Вы видели главного егеря Его Императорского Величества всего за час до его смерти?
Я никогда не видел главного егеря, что я и ответил.
-Ответ неверный. Вы видели его за час до его смерти и разговаривали с ним. О чем вы разговаривали с ним? - голос был одновременно смеющийся и очень злой. Я пытался понять, кто это, но не мог.
-Я не разговаривал с ним. Я не знаю этого человека.
-Ответ снова неверный. Я вижу, вы не понимаете серьезности своего положения. Вы дали уже два неверных ответа, если вы дадите третий, вам записывается поражение. Мы даем вам шанс, поэтому соберитесь, мы начнем с начала. Итак, вы видели главного егеря Его Императорского Величества всего за час до его смерти?
С какого времени наше правосудие использует в своих процессах правила бильярда? Поскольку я плохо играю в бильярд, я начал нервничать. Воздух в зале утратил прозрачность, все вокруг меня начало заволакивать туманом. Раздался смутно знакомый звон. Похоже, что кто-то шел по брусчатке в шпорах. Так это же я!
-Отвечайте на вопрос!
-Да, я виделся с ним, но я не знал, что через час он умрет.
-Отвечайте только на мои вопросы. Ваши мысли нам не интересны. Вы разговаривали?
-Да. Наверное.
-Еще одно предупреждение.
Шаги приближались. Я вертел головой, пытаясь понять, откуда идет звук и разглядеть что-нибудь в этом тумане.
-О чем вы разговаривали? О смерти наследника?
Я решил соглашаться со всем, что спросит у меня этот голос, просто чтобы выиграть немного времени.
-Да, и об этом тоже.
-Главный егерь рассказал вам о своих планах?
-Да.
Шаги вдруг стихли. У меня было неприятное ощущение, что кто-то стоит рядом со мной, но из-за тумана я не мог разглядеть его.
-Он рассказал вам, каким образом хочет занять трон?
-Да.
-Ответ неверный, - торжествующе сообщил мне голос. - Вам засчитывается поражение. Он не рассказал вам ничего, поскольку по его плану вы должны были быть уже мертвы.
Чьи-то тяжелые руки легли на мои плечи и потянули меня назад. Я начал сопротивляться.
-Это была подначка! Мой промах не может быть засчитан, и на меня оказывалось давление! - я кричал и задыхался. Тянуть назад меня перестали, но руки с моих плеч не исчезли. Я слышал, как люди на кафедре о чем-то переговариваются.
-Ваша жалоба принята. Но вам выносится еще одно предупреждение. Каждое вынесенное предупреждение утяжеляет ваш будущий приговор. Но запомните, еще один неверный ответ и...
Я не мог восстановить дыхание.
-Уберите от меня руки! - прохрипел я.
-Еще одно предупреждение.
-Уберите от меня руки! Немедленно!
Мне казалось, что эти руки душат меня. Все вокруг потемнело.
Я проснулся в своей кровати в поту, хватая ртом воздух, как после долгого крика. "Король умер, да здравствует король!" - вертелось в моей голове. Я откинулся на подушки и, чтобы успокоиться, начал вспоминать свои планы на этот цикл. Хоть срок моей службы закончился, но сегодня мне придется пойти к донне и поговорить о празднике. Это не улучшало настроение, я бы с большим удовольствием остался дома. Хотя, если есть шанс, что донна решит запретить это мероприятие, грех им не воспользоваться.
Первым делом я отправился на кухню. Мама еще не ушла к себе, и меня покормили. Мы поболтали о семейных делах. Я рассказал ей только о слежке за синьором. Мне не хотелось волновать ее своими мрачными предчувствиями, ей их хватает и от моего отца. Наконец, я спросил ее о деде.
-Спит большинство своего времени. Ты бы сходил к нему, пока не ушел.
-Я и собираюсь.
-И не удивляйся, если тебе придется заново представляться ему, он не видел тебя уже много циклов. Думаю, он давно забыл твое лицо.
-Брось, ма. Он в своей комнате?
-Да, как обычно.
По пути к деду я заглянул к отцу, но тот был занят каким-то письмом и попросил меня зайти позже. Опять обижен. Я перешел из старой части дома в новую, ту, что строил мой дед. Я всегда любил ее больше, даже хотел переехать, но не мог выбрать время, да и комнату тоже. Мне нравились все. Если в старой части преобладали кладбищенские интонации: камень, темное дерево и все те же зеркала, то у деда все сверкало и струилось, почти ничего не стояло на месте. Мама говорила, что у нее всегда слегка кружится голова в комнатах деда, но зато если она у нее болела, то эти комнаты снимали боль и тяжесть. Я прошел через струящиеся занавеси и почувствовал на своем лице мелкие капли дождя. Мне в лицо дохнул ветер какого-то иного далекого мира, принося странные пряные запахи. Я постоял немного в коридоре, построенном в виде перехода над акведуком, точнее, это и был акведук, просто дед провел через него проход в свои комнаты. Из арочных окон с двух сторон от меня виднелись совершенно разные пейзажи. Справа была выжженная солнцем равнина с травой бледно-голубого и грязно-оранжевого цвета, а слева - замершая и никогда не двигающаяся роща темных деревьев. В редких полянах виднелись низкие серебристые строения, похожие на перевернутые пиалы. По интенсивности освещения пейзажи должны были отличаться, но казались единым целым. Я так и не понял, как дед сделал это. Сам он сказал, что если прожить в обоих мирах хоть немного, то такие глупости перестают тебя волновать. Интригующе. Я прошел по коридору, думая, что сумрачная роща соответствует моей жизни сейчас больше, чем солнечная равнина. А ведь иногда бывает и наоборот. Коридор кончился прежде, чем я успел вспомнить период, подходящий выжженным полям. Затем последовала зеленоватая лестница, она слегка колыхалась под моими ногами, напоминая желе. Вообще, все на этом маленьком отрезке пути напоминало желе, даже воздух. Мое дыхание стало густым, и я почти видел, как мои вдохи и выдохи заставляли окружающую среду вибрировать. Я был рад, что выбрался на свежий воздух, когда пролез в узкий лаз, тут же затянувшийся за моей спиной. Вокруг меня снова были колышущиеся занавеси разных структур и расцветок. Больше всего этот странный зал напоминал огромный двор, где в беспорядке сушились разноцветные куски тканей. Отсюда можно было пройти в любую часть нашего дома. Когда дед был моложе, он все время что-нибудь менял и переделывал, а теперь у него не хватало сил для этого. Он не один раз намекал мне, что считает меня своим наследником и хочет, чтобы я продолжил его работу. В общем, я продолжал его дело, но немного в другой сфере и довольно далеко от дома, что всегда было причиной многочисленных обид. Я начал искать зеленые бархатные портьеры, что было не так уж и легко, потому что входы в различные реальности плескались на невидимом ветру и все время норовили хлестнуть меня по лицу или затянуть к себе. Мне все время попадался незнакомый вход, черный с красным, блестящий, как шелк, и почти неподвижный. Я поначалу отмахивался от него, говоря себе, что я так давно не был дома, что забыл, как он выглядит, но потом понял, что этого входа раньше и вправду не было. Что-то новенькое, чего я еще не видел. Я прошел сквозь гладкую яркую ткань.
И оказался в светлой комнате, состоявшей, как мне показалось сначала, из одних окон. Я огляделся. Это была верхушка башни, пол и потолок были выложены светлыми, еще пахнущими досками. А вместо стен действительно были окна. Я обошел их по кругу. Вид, открывающийся с верхушки этой башни, был мне не знаком. Пурпурное море, кое-где переходящее в лазурное, омывало скалу темно-изумрудного цвета, сверху этот камень казался драгоценным, и я не удивился, если бы это так и было. Небо вокруг меня было светлым и чистым, причем без признаков видимого светила. Свет просто шел отовсюду. Я был уверен, что раньше этого места здесь не было, значит, дед снова взялся за работу. Я прощупал периметр башни и нашел продолжение Пути. Спуск по заросшему склону вдоль старой стены привел меня к скале, в которую я и нырнул. Я снова чувствовал себя мальчишкой, играющим в одиночестве. Я и забыл, как это было весело, и как мне этого не хватало. За скалой оказалась комната, обставленная по старой моде загородных домов. Старомодно, но уютно. В кресле, перед открытыми дверями на террасу дремал мой дед. Я не стал его будить, а просто отправился осматриваться дальше. Похоже, дед работал втайне ото всех, и не удивительно, что при других он почти все время спит. Однако странно, что остальные не нашли это место, ведь оно настырно лезло в глаза. Хотя... я вдруг вспомнил, что дверь сюда носила мои цвета, и возможно предназначалась только для меня. Я почувствовал, что прав.
Были еще переходы, лестницы, похожие на лестницы и совсем не похожие. Покои, сотканные из танцующих теней, комнаты, полные странной мебели, в одной из них, например, стояла огромная закрытая кровать, больше похожая на гигантский ящик с окошечками и дверцей. Я любил такие в детстве. Все очень светлое. Я обошел все по кругу и вернулся в комнату, где спал дед. Он уже проснулся.
-И как тебе это нравится?
-Грандиозно.
-Ну, не так уж чтобы. Я подумал, что сам ты никогда не займешься своей комнатой, и решил сделать тебе подарок. Твоей жизнью, впрочем, я бы тоже занялся.
-Ну, у тебя сейчас есть шанс. У меня куча вопросов, и многие совершенно дурацкие.
-Так, добегался.
-Да, еще как.
-И что за вопросы?
-Самый дурацкий: ты знаешь, кто сейчас главный егерь?
-Ну, ты даешь, Тито. Главный егерь сейчас наш синьор, впрочем, номинально, до вступления в совершеннолетие сына донны.
-С чего бы это?
-А с того, что старший мужчина правящей семьи нашего Дома становится главным егерем. Это такой закон.
-А я мог это знать?
-Ты должен был это знать. Все, кто хоть как-то интересуются делами Дома, это знают. Тебе говорили, но ты пропустил это мимо ушей. А что?
-Помнишь, ты рассказывал мне про свои сны?
-Конечно.
-Мне приснилось, что меня судят за убийство главного егеря. Странность в том, что я даже не помнил, что существует такая должность - главный егерь.
-Это называется пассивная память. Ты все помнишь, но не помнишь, что помнишь. Но иногда это прорывается на поверхность.
-Ой, дед, знаю. Это как старые Пути, которых я за последние дни накушался до рвоты. Ты знал, например, о Пути к застенкам понтификов?
-Это который в колонне, или за рощей?
Хотел удивить, а удивился сам.
-Какой еще рощей?
-За старым садом императорского дворца. Угадай, кто кого водил пытать, императоры понтификов, или наоборот?
-И те и другие. Можно заключать пари.
Дед кивнул.
-Что-то в этом роде.
Мы помолчали.
-Ты что-то начал говорить о Путях, которых накушался?
-Ну да. Меня послали осматривать старый главный зал...
-Тебя послала донна? Она все-таки решила его восстанавливать? Слава Змею!
-Ну, восстановит она его, или нет, зависит теперь от меня. Мне поручили подготовить праздник вступления во взрослую жизнь сына нашей донны.
Дед внимательно смотрел на меня. Я понял, что еще никогда не говорил ничего столь важного для него.
-Это поручили тебе?
-Ага. Работы там не в проворот. Все запущено, зеркальная мозаика с дверей отбита, какие-то Пути торчат отовсюду.
-Как это, торчат?
И я рассказал ему о том Пути, благодаря которому узнал о склонности нашего синьора к шантажу. Про шантаж, впрочем, я умолчал.
-Ох, Тито, ты живая иллюстрация мысли, что если бы мы не думали, что некоторые вещи невозможны, мы могли бы их делать.
-А разве я сделал что-то невозможное?
-Такие прорехи в Пути делают при дворе, чтобы подслушивать, думаю, ты это понял. Но никто и никогда не пробовал ходить этими Путями.
-Значит, его сопротивление вполне естественно?
-Вполне.
-А прореху сделали намеренно?
-Почти наверняка.
-А то, что я туда так грубо вломился, не повредит его?
-Не знаю, не думаю. Пойди и проверь.
-Проверю.
-Значит, двери они изуродовали.
-Ага.
-Прах и мечты лучших дней, - вздохнул дед. - И что ты там собираешься творить?
-Еще не решил. Там фантастически переливаются цвета, это надо как-то обыграть. Вообще, я бы радовался жизни и этому поручению в особенности, если бы не странные сны. Похоже, я пошел в тебя. Они у меня таки начали сбываться, и это мне не нравится.
-Я и не сомневался, что ты пойдешь в меня. Твой отец, например, по-моему, вообще снов не видит.
-И рад этому обстоятельству. Увидь он мои и расскажи о них по неосторожности маме, то она бы его из дому не выпустила.
Дед часто рассказывал про свои сбывшиеся сны, он связывал их со своей работой. Он говорил, что столько раз проводил разнообразные Пути в пространстве, что научился проводить их и во времени и в сознании. Я рассказал ему оба сна, ничего не скрывая, и упомянул также, какое продолжение они имели.
-Прогнило что-то в нашем королевстве, - подытожил дед.
-Что-то в этом роде. Но, заметь, они не сбывались дословно...
-Они этого никогда и не делают. Они дают предупреждение. Как во втором твоем сне.
-Не напоминай. И заметь, в обоих шла речь о смерти. И о синьоре. Как ты думаешь, я должен предупредить кого-нибудь?
-Не знаю, история учит нас, что все равно ничего хорошего из этого не выходило. Клаудио, правда, может доиграться, а вот синьор...
Дед помолчал.
-Заморочил ты мне голову синьором, Тито. Почти уверен, что во втором сне шла речь не о нем, а о сыне донны, тот станет главным егерем, как только станет совершеннолетним. Твой мозг зашифровал то, о чем рассказывал тебе синьор.
-Ну и что мне со всем этим делать? - спросил я жалобно.
-Так, давай думать. Донна что-то подозревает, соответственно, она предупреждена. Но, не смотря на это, она все равно хочет устраивать этот праздник, значит, она уверена, что ничего плохого в это время не случится.
-Начнем с того, что мы с тобой не знаем, что на самом деле думает донна об этом празднике.
-Как это?
-А так. Официальное предложение я получил не от донны, а от синьорины Галлы, и печать я получил от нее же.
-Ты мне этого не сказал. Тогда все выглядит куда проще. Считай, что это предложение исходило от Клаудио, и донна тут не при чем.
-Этого я и боялся.
-Все просто. Сходи к донне.
-Я и собираюсь, - вздохнул я. - Надеюсь, она посмотрит на меня, как на психа, и прогонит за дверь.
-Скорее всего. И отберет печать, а я бы хотел помочь тебе в главном зале, - дед вздохнул.
-Ну, я могу попридержать печать у себя... К тому же, я помню, куда выходит тот Путь, в который я влез. И еще я забыл там маску.
Мы помолчали, каждый думал о своем. В саду, куда выходили застекленные двери, перед которыми мы сидели, раздался звук хлопающих крыльев, и на лужайку перед нами опустилась большая зеленовато-черная птица.
-Если захочешь прогуляться, осторожнее с ними. Они непредсказуемы и агрессивны.
В этот момент я думал о степени зависимости синьорин от воли Клаудио. Как в случае с рассуждениями синьора о его жизни, слова деда прозвучали очень кстати.
-Ты прав, дед. Они действительно непредсказуемы и агрессивны.
Он повернулся ко мне с немым вопросом.
-Я имею в виду синьорин.
-Аа, - дед ухмыльнулся. - Это да.
Я снова вспомнил второй сон и попытался представить, каким образом сын нашей донны может планировать захватить трон или убить меня.
-Знаешь, все равно получается чушь. Ты можешь представить младшего синьора, планирующего захват верховной власти?
-Никогда не знаешь, что время сделает с тем или иным человеком, но сейчас я действительно не могу представить его в этой роли. Но, если вернуться к твоей версии о старшем синьоре, то я не представляю в этой роли и его, хотя я его знаю лучше, чем ты, поверь мне.
-Ты знаешь, что он игрок?
-Да кто этого не знает? Он и игрок, и транжира, и болтун, и вор, и врун, но не расчетливый убийца. Защищаясь, или на дуэли, он может поубивать кучу народа, но чтобы что-то планировать, кроме карточной партии, это не в его характере. Да и к прямой власти он никогда не стремился. Заметь, со дня смерти дона прошло много времени, а он до сих пор не играет большой роли в политике Дома. Все решает донна.
-Значит, этот сон нельзя толковать прямо. Либо...
-Либо мы чего-то не знаем, картинка в любой момент может измениться.
-К слову о синьоре, ты не замечал за ним склонности к закулисному контролю, а?
-Бывало, но он редко пускает в ход то, о чем знает.
-Он хороший колдун?
-Неплохой, но очень не любит это показывать.
-Понимаю, я тоже.
-Кстати, Тито, кому ты рассказывал свой сон, кроме меня?
-Донне и синьорине Галле, но и то не целиком. Галле я рассказал о Клаудио, но не упомянул рану.
-Мда.
Мне стало неловко.
-Знаешь, она очень странно отреагировала на слова "поклонись своему принцу". Она промахнулась мимо пепельницы.
-Очень интересно, и после этого она дала тебе печать и заказала праздник?
-Ну да.
-Тогда слушай меня внимательно. Ты понимаешь, что в отличие от тебя, я все-таки долгое время жил при дворе?
-Да, знаю.
-Знаешь. И жил я там неплохо, потому что был осторожен. На твоем месте, я бы сейчас же отправился к донне. Если не хочешь ей говорить всего - не говори, но ясность должна быть. Это первое. Второе: поговорил бы ты с синьором...
Я не выдержал и рассмеялся. Все-таки дед сумел заняться моей жизнью, не выходя из дома. Он просто влез в мою голову.
-Что ты смеешься? - возмутился дед. - Я тебе дело говорю.
-Прости, я так и знал, что ты мне это скажешь.
-Вот видишь, сам не дурак, когда захочешь.
-И что я ему скажу? Ну ладно, еще есть предложения?
-Да, поменьше ошивайся вокруг синьорин, лучше подружись с молодым синьором. Он хороший мальчик.
-А они плохие девочки? - я не мог отсмеяться. Дед продолжил, не обращая внимания на мое глупое хихиканье.
-Мне кажется, твоя судьба связана с судьбой молодого синьора.
От удивления я перестал хихикать. Наоборот, после смеха мне стало не по себе.
-Почему тебе так кажется?
-Первое впечатление от твоих снов. Понимаю, связи как таковой не существует, но мне так показалось.
-Самое страшное, что после твоих слов мне тоже так кажется, - и я действительно почувствовал, что дед прав. Мне захотелось увидеть молодого синьора. В конце концов, если вечеринка все-таки состоится, я же должен знать предпочтения виновника торжества.
Мы посидели еще немножко. Я заметил, что дед опять начал клевать носом, и начал собираться.
-Я поброжу тут.
-Угу.
Я еще раз обошел по кругу мой новый дом, сказал "до встречи" необъятной постели-ящику и через ту же башню на вершине скалы вернулся в старую часть дома. Я собирался по возможности оттянуть визит к донне, в конце концов, это первый мой выходной, и заняться переездом. Но оказалось, что в главном покое мама принимала гостя. Надо отдать ей должное, по ее лицу невозможно было прочитать, приятен ли ей посетитель, или нет. Но, зная ее отношение к Клаудио, я понял, что она будет рада свалить его на меня, тем более он пришел, скорее всего, именно ко мне. Она явно обрадовалась, увидев меня.
-Я уже собиралась посылать за тобой, но боялась, что слуга опять заблудится.
Я улыбнулся. Это был наш домашний анекдот, как молодая служанка отправилась искать меня на половину деда. Меня она не нашла, зато мне пришлось искать ее.
-Чем обязан такой чести, Клаудио?
Он удобно устроился в старом кресле и нахально усмехался мне в лицо. Одет он был роскошно, почти как в моем сне. Он отрастил волосы и, кажется, даже завивал их. Сейчас они красивыми черными прядями лежали на многослойном кружевном воротнике. Это было бы почти женственно, если бы не его щетина и резкие, мужественные черты лица.
-Опять прячешься, братец? Заставляешь меня гоняться за тобой по разным дырам?
-Я очень извиняюсь за Тито. Конечно, это не очень приятно ждать кого-то в разных дырах, - мама встала и решительно покинула поле боя. Клаудио удивленно взглянул ей вслед.
-Ничего удивительного, - объяснил я ему. - Наши матери ведь сестры, и воспитывал их один отец.
Я устроился на кушетке, которую только что покинула мама.
-И зачем же ты гонялся за мной? Кстати, ты своим напором напугал моих девушек. Они были просто раздавлены твоим визитом.
-Я напугал? Да ты знаешь, что мне заявила блондиночка? Я не выражаюсь так даже по пьянке.
Я обязательно пристрою Дину и Лорну в какое-нибудь хорошее место.
-Они приняли тебя за праздношатающегося пройдоху, не суди их строго.
-Кто тут праздно шатается, это еще вопрос. Впрочем, мне нет дела до твоих перемещений. Я хотел поговорить о другом. Братец, о чем ты думал, когда шел к Галле? Я же предупреждал, что другого шанса у тебя уже не будет. Когда я заглянул к ней узнать, как все прошло, я застал ее совершенно неудовлетворенной твоим визитом. Она сказала мне, что ты дергался (чему я не удивляюсь), болтал разную чушь и снова дергался. В результате, ей ничего не оставалось, как сразу перейти к делу их братца, которое она приберегала на засыпку. Ты тут же вскочил, как будто только и ждал повода, чтобы уйти, и сбежал. Разве так ухаживают за дамами? Хотя, если вспомнить тех дам, с которыми я общался недавно, то, конечно, тут эти навыки не нужны.
-А мне показалось, что мои навыки никого не интересуют. Разве меня пригласили не для того, чтобы поговорить о деле?
-Тебя приглашали, не для того, чтобы ты болтал. Неужели, ты такой идиот, что не понял этого?
-Мне кажется, твоя озабоченность заставляет тебя видеть во всем одно и тоже. Я отношусь к синьоринам с почтением, не дающим мне потакать разным грязным мыслям. Соответственно, в нашем разговоре я сосредоточился на деловой части.
От такой чуши Клаудио закатил глаза и оскалил зубы. Из всей нашей семьи он больше всех напоминал хищника.
-Я вижу, ты вынуждаешь меня извиняться перед синьориной не только за твою несостоятельность, но и за редкую твою глупость. Представь, как это будет звучать: синьорина, простите, но мой брат столь целомудрен, что не допустил даже малейшей грязной мысли в ваш адрес. Соответственно то, что он отверг ваши ухаживания, ни в коем случае не оскорбляет вас. И где ты набрался таких мыслей, в своем клубе?
-А где ты набрался своих? У твоего отца?
-Оставь его в покое, - прорычал он мне в ответ. Упоминание отца, который бросил его и его мать, мою тетку, ради дворцовой куртизанки, всегда было моим последним доводом в наших спорах.
Повисло ожесточенное молчание. Я старался пропускать все то, что он говорил о синьорине Галле, но его слова просачивались в мое сознание, постепенно отравляя мне настроение, и без того не радужное. Я стал уговаривать себя, что, все равно, что бы я ни сделал тогда, меня бы жестоко высмеяли. А, покинув синьорину, я сохранил хоть немного собственного достоинства.
-Это ты предложил меня ей?
-Я же сказал тебе, что грядет день твоего триумфа.
-Зачем тебе это?
-Ты портишь мне весь вид. Я разговариваю с важными людьми, они начинают припоминать мою родословную и узнают, что мой двоюродный братец ничего не делает, кроме сомнительных развлечений для сомнительных типов.
-А ты знаешь, что твои так называемые важные люди сами заказывают мне мои так называемые сомнительные развлечения?
-Знаю, поэтому тебя надо легализовать, чем я и занялся, предложив твою кандидатуру донне и молодому синьору.
-Молодому синьору? Галла мне сказала, что это сюрприз.
-Забудь о том, что тебе сказала Галла. Если хочешь, чтобы все у тебя было, включая Галлу, слушай меня. Я рассказал молодому синьору о тебе в первую очередь, ведь никого другого донна и слушать бы не стала. А так все получилось как бы само собой. У меня есть даже примерный набросок вечера...
-Оставь это мне и будущему дону, будь так любезен.
-Не зазнавайся. Вспомни, что ты натворил у синьорины. Без меня ты такого наворотишь, с твоим-то умением общаться с вышестоящими.
Конечно, его умение общаться выше всяких похвал, синьора он просто таки очаровал. Хромой урод.
-Прости, но это праздник молодого синьора.
-Конечно, а чей же еще?
-Вот именно, что не твой. А все, что бы ты ни предложил, будет сосредоточено только на тебе и превратится в чествование Клаудио Первого и Единственного. Против себя не попрешь.
Он довольно ухмыльнулся. Я слегка обалдел. То, что планировалось мной как оскорбление, настолько понравилось ему, что он даже не стал настаивать на своем.
-Ну, хорошо, я оставлю тебе листок с планом, а дальше смотри сам.
Он вынул из потайного кармана свернутый листок бумаги, встал и протянул его мне.
-Когда ты приступаешь?
-Сегодня, - сухо ответил я, не притрагиваясь к бумаге. Он выглядел настолько довольным, что мне стало не по себе, и захотелось сделать что-нибудь наперекор его планам, если бы я только знал их. - И, пожалуйста, не мешай мне. Не надо приходить и смотреть, не надо приводить синьорин глазеть на меня. Всему свое время.
-Конечно, - он бросил листок мне на колени и направился к выходу. - Кстати, забыл спросить, как там старик? Еще жив?
-Конечно, - зло ответил я. Намеки на скорую смерть деда были местью за упоминание о его отце. Мы оба так предсказуемы. - Привет синьоринам.
-Если ты не идиот, то ты зайдешь к ней на днях.
-И не подумаю. Я не идиот, но мне будет не до того.
Я вдруг понял, какую работу мне придется провернуть за относительно короткий срок, и мне стало жарко. Я выпроводил Клаудио, забежал к маме сказать, что он ушел, и я ухожу следом. Пообещал, что приду вечером и все расскажу, сказал "пока" отцу, мысленно приказал деду не сдавать до моего прихода и помчался к донне, надеясь, что не столкнусь с Клаудио во дворце.