Он увидел её почти сразу, стоило войти в кафе. Пожалуй, единственной миниатюрной, хрупкой на вид брюнеткой, тут была именно Ева, сидевшая за угловым столиком у окна. Сейчас она уже не была той маленькой, испуганной девочкой, над которой изрядно поизмывалась жизнь. Но всё же...
Владимир вздохнул и улыбнулся, с оттенком нежности. Всё же не узнать её невозможно. Казалось, что вокруг теперь уже взрослой женщины есть ореол доброты и чистоты, распространяющийся на окружающий мир. Серые глаза так и не утратили свою живость, смотря на мир с улыбкой, наполненной тайными знаниями о том, что всё не так плохо, как кажется людям.
- Простите, - раздался недовольный голос за его спиной и мужчина с некоторым смущением сообразил, что уже добрых пять минут стоит в дверях кафе, не решаясь зайти и мешая посетителям. Мысленно отвесив себе подзатыльник, он поправил ворот рубашки и решительным шагом направился к Еве, давно уже заметившей его приход, но не подававшей виду.
Ева вздохнула и отпила свеже сваренный кофе, с добавлением толики горчицы. Ванильный вкус, смешиваясь с пряностью, оставлял на языке приятный осадок, от чего женщина жмурилась от удовольствия, наслаждаясь отдыхом и уютной тишиной посреди безумного ритма рабочего дня. Звонок Владимира и приглашение в кафе оказались неожиданность, но приятной. Нельзя не признать, что она соскучилась по нему, этакому воплощению доброго заботливого и искреннего друга.
Хотя... Она бросила косой взгляд на пробирающегося мимо столиков мужчину. На друга сейчас, несколько лет спустя, Вовчик не тянул совершенно. Не смотря на то, что в глубине души она осталась той самой прежней Евой, жизнь в другом городе и появившийся опыт сделали из неё если не зрелую женщину, то женщину способную оценить выпавший шанс по достоинству.
Ну а ещё, она просто соскучилась по этому кусочку своего прошлого. И действительно была рада его видеть.
Владимир наконец-то смог добраться до её столика и галантно кивнув головой, уселся на соседний стул, приветливо улыбаясь женщине. Неосознанно пытаясь быть ближе к ней, положил руки на стол так, что бы их пальцы соприкасались. И получил истинное удовольствие, отметив, что Ева не стала убирать руки и широко улыбнулась в ответ.
Чувства, так и не исчезнувшие из его души, подняли свою голову вновь, робко нашёптывая истинные желания и стремления. Хотелось обнять её, прижать к себе, почувствовать, что она рядом и никуда уже не исчезнет.
Но усилием воли он заставил себя сидеть спокойно. Незачем торопиться. Теперь совершенно незачем. Сейчас, сегодня или ещё через месяц - уже не играет роли. Главное, что Владимир получил возможность связать их судьбы вместе. Да, это наивная и романтическая чушь...
Вот только от неё на душе разливалось истинное умиротворение, впервые за долгое время, заставляя видеть мир не только в чёрно-белых тонах.
- Привет, - кивнул головой Владимир и провёл рукой по волосам.
- Как дела?
Вопрос прозвучал одновременно и помог снять возникшее ненадолго напряжение, убрав скованность из их движений и придав атмосферу дружеского уюта. А может, даже чуточку больше.
Слова за слово и разговор полился рекой. Они говорили буквально обо всём, заново узнавая друг друга и смеясь над приятными воспоминаниями, связывающими их. Неосознанно, Ева то и дело задевала коленом ногу мужчины, заставляя того вздрагивать от реакции собственного тела. Всё же ещё тогда он понял, что никто не сможет заменить в его жизни эту женщину, сейчас смотревшую на него всё с той же нежностью, что и раньше.
Ему хотелось других чувств в её взгляде, но помня горький опыт, давить на Еву Владимир не собирался. Нет, только добровольное решение, самостоятельный шаг навстречу. Он хотел для неё счастья и был готов пожертвовать гораздо большим, чем многие.
В кафе они засиделись допоздна. Вспомнили про время, только когда за окном начало темнеть. Осень - пора ранних сумерек и золотисто-красных листьев, летящих прямо под ноги. Кто из них предложил прогуляться по парку, потом ни Ева, ни сам Владимир вспомнить не могли.
Вот только не могли забыть о том, как шли по наполненным сумеречной темнотой аллеям, держась за руки, и согревая друг друга приятным, ненавязчивым молчанием. Как смотрели на запоздавших мамаш с маленькими детьми, на целующиеся влюблённые пары, прячущиеся по укромным местам.
Остановившись на мосту через реку, они облокотились на перила, наблюдая за плывущими вместе с течением воду листиками.
Владимир взял руки Евы в свои и погрел озябшие пальцы своим дыханием, после чего прикоснулся к ладошкам едва ощутимым, почти невесомым поцелуям, внимательно следя за реакцией женщины на него. Та лишь улыбалась, чуть смущённо и смотрела на него всё тем же нежным взглядом.
- Я ведь так и не смог...
- Разлюбить? - казалось, что Ева читает его мысли. Она слегка нахмурилась, словно взвешивая для себя что-то и тихо, едва слышно произнесла. - Вов, я не могу тебе ничего обещать... Я понимаю, что ты никогда не сможешь причинить мне боли. И да, я была бы счастлива с тобою как ни с кем другим, но...
- Я знаю, - он вздохнул и притянул её к себе, обнимая и поглаживая по спине. Пожалуй, он был одним из немногих, к кому Ева могла прижаться вот так, доверчиво и открыто, что бы почувствовать себя любимой и желанной, оберегаемой.
Если быть совсем честной, то он был единственным таким человеком. Потому что любил её. Не за что-то, не зачем-то, а просто потому, что она есть.
Непрошеные слёзы благодарности скатились по щекам. Хотелось кричать от несправедливости, от того, что она не может ответить ему тем же, с таким же пылом и жаром отдать свою не растраченную любовь и нежность.
Только переступить через себя уже не получалось.
Уткнувшись носом в его грудь, Ева крепко зажмурилась. Возможно, всё закончится сегодня, так толком и не начавшись. А может, если попробовать, если дать шанс, что у них будет вся жизнь, что бы она могла научиться его любить. Ведь никто не говорил, что любовь возникает сразу, ведь так?
Словно почувствовав, что она приняла какое-то решение, Владимир слегка отстранился, аккуратно вытерев пальцем влажную дорожку слёз с щеки. Мягко улыбаясь, он коснулся губами её лба, успокаивая, и хотел было снова прижать к себе, но Ева опередила его. Сейчас, здесь, на посту в осеннем парке, она приняла для себя одно решение и собиралась, во что бы то ни стало его осуществить.
Не дав ему уклониться, обхватив ладонями за шею и заставив повернуть к ней лицом, Ева привстала на цыпочки и осторожно скользнула губами по его губам. Мужчина на мгновение замер от неожиданности, но когда прикосновение повторилось, крепко сжал её хрупкую фигуру в объятиях, с непередаваемым трепетом отвечая на робкий поцелуй. Нежность сменилось страстью так быстро, что ни один их них не успел ощутить или почувствовать этот момент. Они просто стояли и целовались, окунаясь головой в новые для себя ощущения.
Оторваться смогли только, когда стало не хватать воздуха. Ева раскраснелась. На светлой коже проступал румянец смущений, придававший ей совсем юный и беззаботный вид. Глаза ярко сверкали, в них появились первые всполохи страсти.
Владимир чувствовал себя как во время тяжёлой тренировки. Хотелось не останавливаться и в тоже время в груди жил страх, боязнь вспугнуть это мгновение и разрушить его одним неосторожным словом или движением.
- Ты уверена? - шёпот получился едва слышным. Прикосновение пальцев к щеке. Заставив его наклониться, Ева прижалась лбом к его лбу, прикрыв глаза и стараясь выровнять дыхание.
- Я не могу ничего обещать, - так же шёпотом откликнулась она и робко улыбнулась. - Но я могу попробовать...
Счастливо рассмеявшись, Владимир прижал её к себе и закружил. Поставив на ноги, он взял Еву за руку и они, не особо спеша, но и стараясь не задерживаться, направились в сторону дома, где он снял квартиру.
Всё казалось настолько нереальным, что они оба не могли до конца поверить, что согласились на это, даже когда оказались в просторной прихожей, наполненной запахом пока что не сильно обжитого помещения.
Помогая ей раздеться, мужчина касался её всё время, используя любой, доступный предлог. Ева понимала, что это вызвано его неверием в то, что всё реально, только ничего не могла поделать. Сама так до конца и не осознала, что будет дальше.
Сняв верхнюю одежду, прошли в зал, остановившись посреди комнаты. Время, казалось, остановилось, слившись в один неразборчивый и неделимый миг. Ева шагнула к нему. Она обняла его за шею, доверчиво и открыто заглядывая в глаза, ловя взгляд потемневшего взора.
В этот раз первым поцеловал Владимир, не выдержав такую изощрённо-сладкую пытку. Его пальцы скользили по стройной спине, пробегая по выступающим косточкам позвоночника, которые легко было ощутить сквозь тонкую ткань блузки. Спустился на бёдра, прошёлся по краю прямой юбки и легко расправился с застёжкой, после чего плотная ткань нелепым комком упала на ковёр. Ева перешагнула через неё тем временем помогая снять ему пиджак. Следом полетела рубашка, ставшая ненужной преградой на пути к его плечам, гладкой коже с тонкими тёмными волосами на груди. Она едва слышно застонала, почувствовав перекатывающиеся мышцы под своими пальцами, и не смогла удержаться от того, чтобы не укусить его за нижнюю губу, вызвав ответный хриплый стон.
Одежда давно стало тесной для обоих и кружа по комнате в жарком танце обоюдно вспыхнувшей страсти, сжигающей едва ли не заживо, они стремительно избавлялись от грубой, слишком жёсткой ткани, сейчас причиняющей практически физическую боль.
Владимир тихо выдохнул, когда смог наконец-то увидеть её стройное, обнажённое тело. Почти идеально, не считая белого шрама на животе. Но он заставил себя забыть о нём, оставляя дорожку из влажный поцелуев начиная от шее и до самого нижа живота, вдыхая чуть пряный аромат духов, казалось бы впитавшихся в её кожу. Ева, поначалу замершая в нерешительности, откинула голову назад, позволив волосам стечь на спину, и закрыла глаза, полностью отдавшись бушевавшим между ними чувствам. Её руки лихорадочно гладили напряжённые плечи мужчины, зарывались в растрепавшиеся волосы, прижимая к себе крепче.
Его прикосновение были нежными, в чём-то даже благоговейными. Медленно и нестерпимо чувственно он подводил её к тому моменту, когда разум уже полностью отказывал служить своей хозяйки, и оставалось только одно желание - почувствовать его внутри, стать одним целым, пусть и на такой короткий срок.
Ноги подогнулись, по венам давно уже текла не кровь, а горячая, густая страсть, окрасившая мир в малиновые оттенки желания. Владимир подхватил её на руки и устроил на диване, продолжая целовать и исследовать изгибающееся тело руками, губами. Словно зная все её чувствительные местечки, он без труда вырывал хриплые стоны из нежного горла. Склонившись к её груди, осторожно коснулся языком напряжённого соска, обвёл его по круг и чуть прикусил зубами. Его пальцы гладили внутреннюю сторону бедра, постепенно подбираясь к самому сосредоточию желания.
Ева давно уже перестала оценивать их действия. Ей было плевать на мораль, честь и то, что звуковое сопровождение их действия давно стало достоянием соседей. Пусть, пусть завидуют молча! Потому что сейчас она была искренней во всём, что делала, в словах, которые нашёптывала ему на ухо, в движениях и попытках оказаться как можно ближе к нему, ставшему её наваждением на эту ночь.
Наконец он вошёл в неё, заполняя ноющую пустоту и вырывая из горла полустон-полувсхлип. А дальше было только бесконечное наслаждение, от которого в глазах плясали искорки, а в груди не оставалось воздуха для очередного вдоха... Но что бы не было дальше, одно она знала точно - это того стоило.
Слепящий пик удовольствия накрыл обоих практически одновременно и что бы там не писали в любовных романах, они не уснули сразу же, а ещё какое-то время лежали, обнявшись, оставаясь одним неделимым целым, пока глаза не закрылись сами по себе, погружая в мирный, наполненный счастьем сон.
Утро встретило их вдвоём, на балконе. Они стояли, закутавшись в найденную простыню, и смотрели на то, как озаряет утреннее серое небо нежно розовый рассвет. Ева пристроила голову на плече Владимира, прислушиваясь к себе. В душе было спокойно, как никогда до этого.
- Жалеешь? - тихий вопрос, прикосновение губ к виску. Теперь это казалось таким родным и желанным.
- Не-а, - она улыбнулась и закрыла глаза, не боясь, что простынет под прохладным осенним ветром. Рядом с такой-то печкой это не просто маловероятно, невозможно! - Я радуюсь!
- Чем? - удивился Владимир, прижимая её к себе покрепче.