Командир нашей учебной роты капитан Дмитриев назначил меня редактором "Боевого листка".
Я сделал рамочку, покрасил в красный цвет, выпустил первый номер "Листка" и повесил на стену казармы. Ждал похвалы капитана.
Капитан Дмитриев предельно жёсток и суров, но мы его очень любили. Почему?
Мы не умом, а сердцем чувствовали, что он искренне любит свою работу, больше своей семьи любит нас и желает сделать из нас настоящих солдат, способных совершить невозможное. И мы убеждались в том, что он это мог.
"Зайцев на барабанах учат играть! А вы - люди! И возможности ваши безграничны", - говорил он перед строем роты.
Его планы казались невозможными и сумасбродными. Но проходило время, и мы поражались своим способностям. Воинские нормативы, установленные для солдат генеральным штабом СССР, перекрывались нами в три раза быстрее.
Рота представляла собой единое целое, единый организм, способный легко и быстро выполнить волю командира.
Его слова перед строем остались ориентиром на всю жизнь:
"Вы будущие командиры. Будьте предельно строги и требовательны к солдатам. Советский солдат не обидится на строгость, но никогда не простит несправедливость".
Многими годами в моей военной службе была подтверждена эта истина.
И другая истина была стопроцентно подтверждена в моей многолетней службе. Не верится, но явный факт. Я следил за собой и другими военнослужащими. Никогда не было "сбоя".
Я очень рано начал читать в детстве. И слова отца Гринёва в "Капитанской дочке" запомнились на всю жизнь:
"На службу не напрашивайся. От службы не отказывайся".
Хотите верьте, хотите нет, но истина подтверждённая, и её следует придерживаться каждому солдату.
Напросишься - жди беды. Выполнишь волю судьбы - совершишь нужное.
Но мы отвлеклись от "Боевого листка". Вечером капитан Дмитриев, как всегда, пришёл в казарму. Через несколько минут дневальный вызвал меня в канцелярию роты.
Там ждало меня неожиданное. Дмитриев:
- Немедленно перекрась рамку "Боевого листка" в зелёный цвет. Если появится Федюнинский, он не простит твой красный цвет.
Федюнинский! Историческая личность! Халкин-Гол! Соратник Жукова! Прорыв блокады Ленинграда под его командованием! И многое-многое, для меня удивительное. Полководец, которому нет равных после Жукова! Однако - генерал, а не маршал, как многие.
Для меня это - легендарная личность. И я рад, что служу под его командованием. Он - командующий нашим Туркестанским военным округом. В территориальности округа - пять республик: Таджикистан, Узбекистан, Казахстан, Киргизия, Туркмения.
Федюнинский для проверки воинских частей садится в Ташкенте в самолёт, но никогда никому не говорит, куда он полетит. Поднявшись в воздух, он только тогда говорит пилоту, куда выбрал маршрут, но, однако, не говорит, в каком городке сядет.
Штабные окружные крысы не могут предупредить свои рода войск об инспекции Федюнинского. Но они изобрели и защиту. Они передают по всем средствам связи сигнал: "Федюнинский в воздухе!". Это значит, что командующий может появиться в любой воинской части. "Будьте бдительны!"
***
Меня направили служить после учёбы в Туркмению. В одну из самых значимых и современных частей. В Туркмении и довелось не раз увидеть командующего, но больше всего запомнилась первая встреча с ним.
Мой командир, начальник связи дивизиона, был в отпуске, и я исполнял его обязанности.
Меня вызвал начальник штаба:
В дивизию прибыл генерал армии Федюнинский. Он обязательно посетит нашу часть и ваше подразделение. Сделай всё, чтобы не было замечаний.
Мы отчаянно готовились. Казалось, всё предусмотрели, но я боялся, что могу ударить лицом в грязь перед таким великим военачальником. Мало ли какие вопросы может задать! Смогу ли я достойно ответить?
Уже командующий в части. Взводу приказано не выходить из учебного корпуса. Период неучебный, и мы развернули техобслуживание радиокласса. Рассоединили все контакты и зачищаем их. (В таком состоянии класса, никто не сможет проверить нас на радиоключе). Опасностей много. Во взводе солдаты разных специальностей: радиотелеграфисты, радиотелефонисты, телефонисты, водители радийных автомобилей. Но в основе специальной подготовки - взаимозаменяемость.
Каждый солдат взвода должен уметь заменить выбывшего из строя радиотелеграфиста и уметь передать азбукой Морзе корреспонденту нужный текст.
Обучаем работе на ключе всех солдат. Но не всем она даётся. Телефонист рядовой Борисов Борис Борисович (о нём отдельный рассказ) за год не смог запомнить даже медленное звучание радиознаков. Что будет, если захотят проверить нас по основной специальности и нарвутся на Борисова? Оправдаться будет нечем. Программа есть программа. А кто к нам прислал Борисова - этого никто не спросит.
Представляю, как дадут оценку взводу, части, оценив Борисова.
Самое главное - я боялся подвести начальника штаба. Я очень любил и уважал этого офицера. Согласно нашему уставу, я в любой момент, не задумываясь, закрыл бы его грудью от любой пули.
А вот спустя лет двадцать, если бы летела пуля в любого моего нового, современного командира, я отошёл бы в сторону и сказал бы им их словами:
"Это ваши проблемы!"Эти слова я всегда слышал от них, когда к ним обращался за помощью по службе.
Начальник штаба войсковой части 63326 майор Григорьев - один из трёх офицеров, которых я видел настоящими за четверть века моей службы.
Первый - капитан Дмитриев.
Второй - майор Григорьев.
Третий - подполковник Ситников.
Как мало вас было! Как много вы сделали!
***
Ожидаю Федюнинского. Знаю, что в военной службе главное играет случай.
Можно быть исполнительным, высококвалифицированным специалистом, но если ты не обслуживаешь "высокие" штабы, ты навсегда останешься "серой мышкой".
И наоборот, можешь быть профаном, но волей случая, совершил нужное действие или произнёс случайно нужную фразу, и получишь награду.
Может быть и так: ты уверен, хорошо подготовлен. Но при подходе к высокому лицу споткнулся или заикнулся при рапорте - и ты вне карьеры.
Мысли бродят и тревожат.
Звонок по полевому телефону. Начальник штаба: "К тебе вышли".
Волнуюсь. Смотрю в окно. Вот из-за казармы мотострелкового полка (расстояние 300 метров) показалась группа генералов, за ними (что-то напомнило крестный ход) пошли полковники и бесконечная масса офицеров.
Вот "голова" уже у нашего корпуса, а "хвост" ещё не вышел из-за здания казармы мотострелкового полка.
У меня мысль: "Сколько же их ...ядей, и на мою одну душу Ваньки-дурака!"
Но держусь. Вот зашли в корпус. Вот подошли к классу. Дверь распахнута. Жду. Зашли. Впереди Федюнинский. Невысок. Худощав. Гитлеровские усики.
Доложил. Слава Богу, не запнулся. Федюнинский через порог не перешёл. На мой рапорт не среагировал. Смотрит на меня и на взвод. Команду "Вольно!" не подал.
Молча всё осмотрел, потом произнёс:
- Мудаки! Иду к вам. Снаружи окно в красный цвет выкрашено. Внутри - в голубой (двойные рамы). А с внутренней стороны - в белый. Всё перекрасить, на х...й, в зелёный цвет!
Завернулся генерал и ушёл. И весь "крестный ход" за ним.