Аннотация: Обработано специально для сборника "Игрушечные истории-2007"
Чваков Димыч (Иванов Дмитрий Александрович), e-mail: [email protected]
Дача дедушки и бабушки выглядывала из-за высокого забора садово-огородного товарищества "Флора" любопытным окном второго этажа и представляла собой двухэтажный брусчатый дом, обшитый досками, и притулившуюся к нему летнюю кухню. Дедушка очень гордился домом, поскольку построил его сам по собственному же проекту. Дедушка у Макара был умелый. Не нашлось бы на свете дела, которым не смог бы овладеть дедушка.
Рядом с домом располагался небольшой земельный участок. За забором - смешанный лес. А вдоль него проходила высоковольтная линия электрических передач, загадочно потрескивая на большой высоте. Макар считал, что именно в гроздьях белых изоляторов живут молнии от грозы до грозы. Он немного опасался молний и поэтому предпочитал подолгу не торчать под высоковольтными опорами без дела.
Макар помнил, как дедушка с бабушкой, выходили встречать их с мамой к самой станции, потом шли они полем и лесом километра три по просёлку, а дед рассказывал всем встречным, что, мол, питерщики приехали. Питерщиками в этих местах было принято называть всех городских жителей, не зависимо от того, приехали они из Санкт-Петербурга (раньше - Ленинграда) либо из какого-то другого большого города.
Потом мама уезжала...
"Как думаешь, Макар, мама скучает без тебя?" - спрашивала бабушка. Макар вздыхал и говорил так: "Скучает, скучает! Оба окна уже проплакала, теперь в кухню перебралась... Стоит, горюет, в чисто поле смотрит... Не идёт ли Макарушка с разбитыми коленками..."
В глубине участка находилась летняя кухня с примыкающими хозяйственными постройками для хранения инвентаря. Кухня была с невысоким крылечком, под которым кто-то кряхтел под вечер. А днём иногда оттуда доносились другие звуки, напоминающие храп простывшего младенца. Макар представил себе, что там обитает домовой, и поделился своими предположениями с дедом. Дедушка усмехнулся в седые развесистые усы, в которых, как казалось мальчику, обязательно должны были жить добрые сказочные жучки, и рассказал внуку, что действительно под крыльцом обитает живое существо. Только не домовой, а самый настоящий пожилой ёж пенсионного возраста.
Однажды вечером... Через забор от соседей метнулась серая тень и двинулась к крыльцу. "Кошка", - догадался Макар. Кошка подкралась к тому месту, где, должно быть, стояло блюдечко с молоком, приготовленное для ежа. Она склонила голову вниз и тут же отпрянула с диким мявом. Это ёж вышел на защиту своего добра. Собственно, саму схватку Макар не видел толком. Он только слышал кошачьи крики о помощи: "Караул, мяу! Погибаю во цвете лет! Мяулоко не даёт попробовать колючий мяучитель!" Мальчику не было жалко кошку. И чего это, в самом деле, по ночам на чужом участке воровством заниматься? Теперь будет знать, кто здесь хозяин!
Ему же очень хотелось разглядеть ежа, но кроме тёмного силуэта в окно ничего больше не просматривалось. Тем более что на кошачьи визги поднялся дедушка, поскрипел половицами на втором этаже, вышел к летней кухне и зажёг электричество. Ёжика и след простыл.
Но Макару всё-таки повезло. Как-то раз бабушка занималась чем-то по хозяйству и поручила внуку поухаживать за колючим пенсионером самостоятельно. Макар налил молоко в блюдце, отошёл немного в сторону и замер в надежде на чудо. И чудо случилось. Мальчику показалось, что кто-то деликатно кашлянул, и после этого возле нижней ступеньки появился ОН. Это был очень большой ёж, размером напоминавший упитанного щенка сенбернара, только ещё и в седоватых колючках. "Ух, ты! - Только и мог вымолвить Макар. - Ёжик-дедушко пожаловал!" Дедушко просеменил на коротких ножках к блюдцу и начал хлюпать молоком, погрузив в него длинную мордочку.
Так у Макара появился самый настоящий живой друг, который преданно сопел, вылизывая блюдце еле различимым шершавым языком, извлекая из него звуки гуляющего по стеклу наждака.
Неподалёку от дачного кооператива стояла деревенька, пустившая корни с незапамятных времён не только дофермерской, но и доколхозной эры. Сюда Макар с дедом ходил за молоком. Молоко брали козье. Оно полезнее. Так считала мама и бабушка. Макар с дедом не возражали.
В деревне жил неприкаянный мужичок с вечно пьяными озорными глазами, растрёпанной, как сорочье гнездо, пегой шевелюрой и безобразным шрамом через всё лицо. Как раз в это время бабушка прочитала Макару о приключениях доктора Айболита в Африке, и он прозвал незнакомца со шрамом Бармалеем, хотя имя ему было Матвей.
Таких в деревне называли дурноплясами. Бабульки обсуждали его на вечерних сессиях заседаний деревенского завалиничного парламента, мужики материли за халатное отношение к работе на МТС. Но всё же его любили. Если обязательный труд по ремонту тракторов ввергал Матвея в скуку и заставлял засыпать в тихом углу, то творчества с сельскохозяйственным уклоном, приносящего немедленные дивиденды, он не чурался.
Матвей мог выкопать огород в десять соток в одиночку за световой день, запаять старинный угольный самовар тульской работы, починить электропроводку и много чего ещё. Причём совершенно бесплатно (дивиденды выдавались благодарным населением исключительно по доброй воле). У механика работа спорилась в проворных руках, за что бы он ни брался. Просто заказчику нужно было уловить момент, когда Матвей своим видом ещё не напоминал падшего ангела, злоупотребившего безоткатной деревенской сивухой.
А вот Макару он представлялся жутким Бармалеем. Мальчик боялся Матвея-механизатора до ломоты в коленях и першения в горле, старался обойти стороной, едва завидев издали.
Любимой игрушкой, которую Макар неизменно привозил на дачу из города, был огромный клоун по имени Вася с музыкальным механизмом внутри. Фантазия авторского коллектива фабрики детских игрушек одела клоуна в разноцветный весёлый костюм и смешной колпак. При каждом движении Вася издавала звуки, которые, с трудом, но всё-таки можно было назвать заливистым хохотом. Вроде бы, ничего особенного в клоуне не было. Но для Макара эта игрушка означала память об отце. Его облик почти растворился в детских снах. Мама говорила, что папа уехал в длительную командировку на Южный Полюс. Но командировка эта так затянулась, что Макар давным-давно забыл, как выглядит отец. Один только Вася и напоминал мальчику о его родителе, сгинувшем на южной макушке земного шара.
От частого использования клоун сделался разборным. И оказалось, что он был практически полым. И голова пустая, и руки с ногами. Только внутри клоунского торса безотказно работал музыкальный механизм. Макару пришла в голову замечательная идея - приспособить пустоты внутри игрушки под импровизированную копилку. И не копилку даже, а склад для даров лещины.
Принёс дед любимому внуку почти полкорзины лесных орехов. Целый день, до самого ужина Макар колол дары Нечерноземья маленьким молотком на крыльце. Наелся досыта. Но орехов после их целодневного поглощения оставалось ещё изрядно, и Макар решил набить ими внутренности Васи. После того, как клоун был полностью снаряжён, вес его значительно увеличился. Всё-таки приятно осознавать, что всё мальчишеское богатство упаковано в лучшем виде. Орехи с трудом перекатывались внутри игрушечного организма, создавая аккомпанемент для задорного клоунского смеха. Макар встал на стул и посадил клоуна на шкаф. Пускай-ка, посидит под потолком, ореховый мешок смешливый, пока он с пацанами на рыбалку сгоняет к карасиному пруду.
Прошло дня четыре. Макар закрутился со своими мальчишескими делами. Ходил с ребятами за душистой земляникой в лес, помогал бабушке собирать малину, две ягоды в рот, одну в литровую банку. За этими нехитрыми заботами клоун оказался на время забыт. Но не навсегда. Как-то утром Макар потянулся за игрушкой, которая обычно находилась на прикроватной тумбочке, и не обнаружил своего весёлого клоуна. Недоумение было недолгим. Мальчишка вспомнил, где отбывает почётную ссылку его импровизированный склад с орехами, и помчался к шкафу, не одеваясь. Когда он принялся снимать клоуна с верхотуры, дверь в дом отворилась, и зашла бабушка. Макар, повернув голову, не смог удержать в руках своё сокровище.
То обстоятельство, что клоун значительно потяжелел, сыграло свою подлую роль. Игрушка рухнула со шкафа, как неудачливый парашютист плашмя и развалилась на части. Орехи высыпали на пол со страшным грохотом и раскатились бабушке под ноги. Она даже чуть не упала. Макар спрыгнул со стула, поднял одну Васину ногу, заглянул внутрь и спросил строго: "Ну, что, ещё есть желающие?" Бабушка, готовая было повысить на внука голос, рассмеялась. А желающих вывалиться из клоунских конечностей больше не нашлось.
Макар с трудом сдерживал слёзы, когда понял, что теперь клоуна заново собрать не удастся. Падение с высоты явно не пошло тому на пользу. Пластмассовые руки и ноги покололись, а голова, вообще, развалилась на три части. Но мужественный мальчик помог бабушке собрать орехи, изо всех сил стараясь не показывать своего огорчения. Вероятно, именно тогда Макар и начал взрослеть, как знать?
Макар, поплакав положенное время, решил, что такая игрушка ему больше ни к чему. Рук нет, ног нет. Голова, и та отвалилась. Ему не нужен ТАКОЙ клоун, а вдруг кому-то и пригодится. И вовсе не потому решил Макар продать испорченную игрушку, что жаждал наживы, а по причине своей хозяйственности. Раз ему клоун в виде деталей не нужен, то можно, конечно, его и выбросить на свалку, представляющей собой огромную яму, выкопанную дачниками на опушке леса.
Но, вероятно, имеются люди, которым просто необходим музыкальный организм рассыпавшейся на запчасти игрушки. И тогда самый прямой смысл не просто отдать столь нужную кому-то деталь, а продать её по сходной цене или выменять, на худой конец. Несмотря на разрушительное падение, звуковой механизм клоуна всё ещё работал, хотя, нужно признать, некогда весёлый смех стал напоминать скрип расстроенной шарманки. Но для кого-то и эта музыка могла показаться звоном хрусталя в небесных сферах. Не все же граждане наделены идеальным музыкальным слухом, не так ли?
Вскоре Макар выводил на многочисленных листках из своего альбома по рисованию фразу: "прадаеца музыкално туловищо спрасит миня улиця 1 дом 9". Половину дня он посвятил тому, что развешивал объявления на заборы дачных участков на своей и соседних улицах. Ближе к обеду альбомные листы с рекламой кончились. Макар плотно покушал вместе с дедом и принялся ждать прихода покупателей. Он расхаживал по двору, многозначительно держа руки скрещенными на груди. Товар был спрятан под крыльцом. Макар же не лопух, какой, чтобы сразу демонстрировать всё клиентам. Сначала пусть покажут свою заинтересованность в покупке и предъявят имеющиеся финансовые возможности.
Но никто не шёл к дому N9, чтобы приобрести замечательный и такой необходимый в быту предмет обихода, как "музыкално туловищо". Макар начал разочаровываться в людях, загрустил и даже не съел предложенный бабушкой абрикосовый компот.
Назавтра Макар продолжил рекламную акцию. Когда у него в руках осталось последнее объявление, перед ним совершенно неожиданно возникла фигура Бармалея. Матвей был изрядно подшофе. Подмигнув мальчику, он клацнул ядрёными, как подсушенная фасоль, зубами и спросил: "Ну, чё, пацан, хочешь с дядей на лодке покататься?" Макар задрожал и попытался сбежать, но тяжёлая рука Бармалея опустилась ему на плечо и не позволила произвести ретираду. Макар, не осознавая, что делает, задал, казалось бы, странный вопрос:
- Дяденька, а вы, вправду, Бармалей? Настоящий, из сказки?
- А то! Таких Бармалеев, по всей земле больше не сыскать!
Несомненно, Матвей шутил, ощущая какой-то пьяный кураж, но на Макара эта шутка произвела удручающее впечатление. Он рванулся со всех мальчишеских сил и понёсся, куда глаза глядят. А глядели они совсем даже не в сторону дома, в другом направлении. Таким образом, скоро Макар оказался за деревенской околицей, где ему ещё бывать не доводилось. Возвращаться обратно он не посмел - там его ждал Бармалей, а пройти незнакомым лесом тоже представлялось невозможным. Там непременно встретит его какой-нибудь дикий зверь с недвусмысленными пищевыми намерениями.
От печальных мыслей мальчика отвлёк посторонний звук, будто к нему двигалось что-то огромное и неуправляемое. Макар глянул в сторону лесной дороги и увидел пыльный столб, издающий мычание низкой тональности. Мальчик замер парализованный страхом. На него стремительно летел огромный бык с серьгой в ноздре. У Макара, будто увеличительные стёкла в глазах образовались от испуга. Он явственно видел налитые кровью зенки коровьего ухажёра, хотя тот находился ещё на изрядном отдалении, изо рта капала на пыльную землю взбитая масса, напоминающая пену для бритья. Периодически бык яростно мычал, наслаждаясь внезапно обретённой свободой.
Время затормозилось для Макара. Бег быка стал размеренным и плавным, как при повторе голевых моментов в телевизионной трансляции футбольного матча. Мысли сбивались и путались в голове мальчика. Он приготовился к самому худшему, почувствовав, что не может сдвинуться с места. Макар закрыл глаза, не в силах пошевелиться, чтобы хотя бы уступить дорогу яростному быку. Тогда бы животное наверняка пробежало мимо.
И вдруг к мычанию добавился ещё один звук, не звук даже, а нечленораздельный вой. Что-то вроде: "А-а-ы-ыхх!" Макар открыл глаза и увидел... Буквально в двух шагах от него крутился разъярённый бык, на рогах которого, как на гимнастических кольцах висел Бармалей. Бык ничего не видел и от этого зверел. Как же, конечно, ему не дали прогуляться там, где возжелалось медалисту-производителю! Он тряс головой из стороны в сторону в тщетных попытках сбросить пьяного механика. Но хватка у Матвея была мёртвой. Бармалей наносил производителю удары тяжёлыми кирзачами, одновременно выкручивая голову.
Однако для быка такой экзекуции было мало. Он мычал и ярился, и, вот-вот готов был сбросить в дорожную пыль, растоптать своего незадачливого тореадора. Но тут подоспели мужики. Они ловко спеленали быку ноги, а потом, когда обессиленный Бармалей соскользнул вниз, накинули на голову животного сдавливающий ошейник.
Макар подошёл к лежавшему в пыли Матвею и присел перед ним на колени.
- Дяденька Бармалей, не умирай, пожалуйста, - взмолился он, - я очень тебя прошу. Не умирай. Я не буду тебя больше бояться. Честно...
Матвей открыл один нетрезвый глаз и прохрипел:
- Теперь веришь, что нет больше на земле таких Бармалеев, как я? Ничё, пацан! Ничё! Не помру. Рано мне пока. Я ведь траву не всю скосить успел... Васильевне ещё с утра обещался ж...
После этого из груди Матвея донеслись булькающие звуки, отдалённо напоминающие смех. Через лохмотья порванной рубахи сочилась кровь - задел всё-таки бычок рогами, хоть и не сильно.
Мальчик спал в ту ночь ужасно. То и дело вскакивал с криком, убегая то от быка с волчьей мордой, то от Бармалея с рогатой головой. Назавтра Макар уговорил деда навестить отважного укротителя крупного рогатого скота, и там, в больничной палате, подарил Бармалею "музыкално туловищо".
Более простодушного и бескорыстного подарка Матвею не приходилось получать за всю свою жизнь. Я бы сказал, что и более дорогого, но мне мало кто поверит.