Аннотация: Шестой эпизод. Нюра ака Ванга. О братьях меньших и о нас.
- Зин, слышь-ка, Вика там у тебя, да? - Раздался снизу голос Нюры, будто из бетонной трубы колодца. Нюра жила прямо под Зиной, в такой же однокомнатной панельной клетке, совсем почти одна, без мужа и детей, коротая так седьмой уже десяток лет. Сейчас в доме шел ремонт - меняли трубы отопления - и сверху вниз по всем этажам в перекрытиях были пробиты огромные дыры, сквозь которые вполне можно было бы протащить ведро, а не то, что две полудюймовые трубы. Избыточное пространство между трубами служило не только проводником звуков, но и запахов, и хуже всего приходилось жителям верхних этажей, куда доходила веселая смесь ароматов всего, что могло пахнуть внизу. Звуки и запахи можно было некоторое время терпеть - работы обещали за неделю завершить - а вот возможный обзор, открывавшийся в проемах, пугал и заставлял закладывать дыры тряпьем, причем и сверху и снизу - для верности. Оттого голоса в смежных по вертикали квартирах звучали глухо, но явственно.
- Тут я, теть-Нюр, - откликнулась находившаяся у Зины в гостях Вика, не дожидаясь, пока хозяйка начнет выяснять, зачем Нюра подслушивает, в добавок к тому, что варит всякую тухлятину для Барсика и поощряет бесконечное карканье своего вороненка! - Сейчас к тебе спущусь.
Вороненок - это мягко сказано, однако. Это была двухгодовалая ворона неизвестного пола с покалеченным крылом, которую Нюра подобрала птенцом, после того, как кто-то из жильцов, не выдержав очередного весеннего вороньего грая под окнами, метнул с балкона табуретку прямо в гнездо, свитое на березе как раз напротив Нюриного окна. Жестокий порыв неизвестного, как ни печально, был одобрен жителями многоэтажки - видимо потому, что стало ни в пример тише по утрам, когда еще поспать было охота, но карканье неизменно, чуть забрезжит рассвет, будило. Кто был этот особенно нервный тип, выяснять лицемерно не стали, но было замечено, что одна совершенно конкретная автомашина, постоянно паркуемая во дворе, стала подвергаться ежедневному осквернению свежим птичьим пометом, а у машины всегда есть хозяин. С того года вороны больше не гнездились у Нюры под окном, но и автомашина бесследно исчезла - владелец толи переехал, толи машину сменил.
А у Нюры остался вороненок с вечно прижатым к боку усохшим крылом. Получивший за скандальное карканье на любое Нюрино замечание кличку Хамло, птенец быстро взрослел и, верно, ожирел бы с детства, если бы не более чем умеренная кормежка, задаваемая ему Нюрой. Да еще тяга к полетам, присущая всем рожденным летать, неумолимо отбирала каждую свободную калорию. Для взрослой птицы, вдруг лишившейся одного крыла, переучиваться было бы поздно. А юному птенцу - еще не слетку даже - это не казалось невозможным. Внезапно обретя человеческую маму, он разумно полагал, что ему природой предначертано получить первые летные уроки именно от нее.
Представить Нюру порхающей или хотя б размахивающую руками, как крыльями, довольно трудно без улыбки, зная ее комплекцию и манеры. Хамлова "мама" была собой кубообразна, плотнотела и лишена большинства человеческих эмоций, невольно приобретаемых живущими в доме, где все хорошо слышно. То есть, она была не любопытна, малословна и не скандалила категорически. Работа гардеробщицей в одном из театров привила ей романтическое отношение если не к искусству, так хотя бы к видным его представителям, которое переводило ее по жизни от "лемешистки" через еще несколько славных фамилий и довело теперь до "хворостистки". Чудо-комплекция Нюры дополнялась ее характерной манерой ходьбы - не вперед, а больше в ширину, раскачиваясь настолько, что коллег просто восхищало, что ни одно пальто в театральном гардеробе не было за всю ее карьеру ни разу сорвано с крючка с оторванной вешалкой. В миниатюрном коридорчике ее квартиры, казалось, она не должна была бы двигаться совсем - ведь для того, чтобы сделать шаг, ей надобно было качнуться вбок, а узость коридора и физическая ширина ее тела делали раскачивание невозможным. Поэтому Нюра по коридорчику диффундировала на кухню и обратно, мелко семеня и вибрируя всем телом, о чем свидетельствовали вытертые добела стены на уровне ее плеч и локтей.
Эти подробности - к тому, что, Хамло учился жизни, глядя на свою "маму" и беря с нее всевозможные примеры. Сначала вороненок научился ходить. Поначалу он, вроде бы, пошел сам, передвигаясь резвыми перебежками по полу. Но заметив, что Нюра делает это иначе, стал, подражая ей, ходить вразвалку, как бывалый "морской волк". Лишь в узком коридорчике Хамло менял походку на семенящую, отчего делался похожим на кокетливую курсистку, спешащую прочь от надоедливого ухажера. Когда настал срок учиться полету, пример которого Нюра подать не могла при всем желании, обучение пошло на пальцах: Нюра сажала птенца на пальцы левой руки, а пальцами правой оттопыривала здоровое крыло вороненка и махала им вверх-вниз. Как зарядка для крыла упражнение вполне годилось, а полет не давался, понятно.
Тогда Хамло начал учиться сам. Вначале он освоил прыжки с места, заскакивая с пола на стул, с него - на стол, потом - на комод, а с комода уже можно было запрыгнуть на шкаф. Поскольку выше прыгать было некуда, Хамло начинал зазывно каркать - может, требуя снять себя, а, скорее, призывая Нюру подняться к нему и показать, как нужно слетать вниз, как требовал того инстинкт птицы.
Однажды, отчаявшись докаркаться до Нюриного материнского сознания, вороненок предпринял рискованную попытку. Замахав, что было сил, единственным своим здоровым крылом, он, естественно, начал валиться в противоположную крылу сторону и не решился оторваться от крышки шкафа. Однако ж сорвался, не удержавшись, и был сердобольно подобран Нюрой.
Во второй своей попытке Хамло был умнее - возможно оттого, что поклевал немного учебник физики, пылившийся на шкафу с незапамятных времен среди прочих достойных изданий той поры, или же сам выстроил в своем крохотном, но развивающемся мозгу уникальную аэродинамическую модель. Вы видели, как передвигаются ученые дельфины на хвосте, поднявшись из воды почти полностью? Хамло вряд ли мог из телевизора почерпнуть этот метод, хотя - кто знает? Зато он видел, как Нюра диффундирует в кухню, и это не могло не навести вороненка на нужную мысль. Спустив со шкафа здоровое крыло вниз, он сильно замахал им, накренясь на него всем телом, и, почувствовав под собой образовавшуюся силовую опору, отважился на первый осознанный вылет. Который, в итоге, охарактеризовался некоторой траекторией, отличной от вертикали, и это дало Хамлу надежду и пищу для раздумий и новых попыток.
Сейчас, по прошествии двух лет, Ворон Хамло - так гордо звучало прозвище, усовершенствованное Викой - мог запросто, подпрыгнув с пола на достаточную высоту, начать спиралеобразный полет на одном, выпростанном вниз крыле, поднимаясь с оборотами спирали все выше, пока не добирался до потолка. Что он и проделал на этот раз, заслышав голос обожаемой им девочки в потолочной дыре, куда уходили две противные, как змеи, не крашеные трубы обновленного отопления. Последний виток спирали оборвался как раз в углу, где была дыра, на том, что ворон уцепился лапами за одну из труб, и, извернувшись, начал быстро и с чувством вытаскивать клювом забитое в отверстие тряпье.
- Опять подслушиваешь, вешалка гардеробная, - взъярилась Зинка, - только с человеком начали разговаривать, так ты сразу решила всю малину обломать.
- Я ничего, Зин, подожду. Говорите, раз надо. У меня Барсик пропал, - Нюра по обыкновению не стала препираться, - волнуюсь я. Ладно, потом как-нибудь...
- Знаю я твое "как-нибудь", - не унималась Зина, - потом ты всему дому расскажешь, что кота твоего уцененного нужно было спасать, а тебе, бедной-несчастной, поговорить не дали. - Зина кривила душой, поскольку Нюра никогда никому не жаловалась - ни на Зину, ни вообще. Просто Зинке было обидно, что в кои то веки удалось заманить к себе Вику, по уши ушедшую в пестование новорожденных двойняшек и самоотверженно в свои законные каникулы помогавшую маме-Оле, а тут эта Нюра влезла со своим Барсиком. Зине было обещано, между прочим, что Вика в мае еще постарается вернуть из больницы для больных душевно сантехника Колюню, неформального отца Зининого мальчишки Николаича. А был уже сейчас конец июня, и все никак. - Ничего, у тебя ворона есть - покаркайте, пока я с человеком серьезный вопрос решаю. - Человеком в этот раз была Вика, от которой для Зины сейчас многое зависело.
--
Хамло! - Прокаркал ворон Хамло из освобожденной им от тряпичного запора дыры. - Кар-р.
--
Ах, ты ж дрянь, и ворону научила меня обзывать!? - Зина обиделась не на шутку, подыскивая предмет, которым было б не жалко запустить в докучливую птицу. Но жадность ее не позволила рискнуть ни одним из орудий своего нехитрого быта, и Зинка ограничилась лишь тем, что в сердцах топнула ногой, вызвав этим внеплановое падение ворона, а с ним - и сопутствующего строительного мусора - в Нюрину обитель.
--
Не хорошо, теть-Зин, Нюру обижать, - не выдержала Вика, до того крепившаяся, чтобы не вмешаться. В последнее время девятилетняя девочка была очень сдержана и рассудительна - оттого, что уставала вместе с Ольгой в круглосуточных хлопотах с малышами. - Нюра добрая, и беда у нее. Пойду я.
--
Можно подумать, у меня счастье из ушей лезет, - вполголоса уже проговорила Зина, расстроившаяся, что и в этот раз не уговорила Вику приступить к обещанному вызволению своего мужика из цепких лап психиатрии.
***
--
Так, Нюр, что с Барсиком? - Спросила Вика, едва переступив порог Нюриной квартиры. Звать ее "тетей Нюрой" Вика не могла из-за возраста женщины - той уж под семьдесят было - а бабушкой тоже не получалось, раз у той не то что внуков, а и детей-то не было никаких. Только Хамло и Барсик, но и от них потомства ждать не приходилось. Не говоря уже о неизвестном поле Хамла, хотя Вика и считала его вороном, Барсик тоже котом был. В смысле - был когда-то. Таким ущербным он и достался Нюре от ее коллеги по работе, билетерши Раисы Генриховны.
К Раисе котик попал истинно ковбойским манером. Теплым ленивым июнем прошлого года, когда Генриховна самоистязающе ковыряла свою клубничную грядку на задах Переделкинского дачного поселка, мимо ее углового участка пронеслась машина без номеров. Взвизгнув шинами на перелатанном асфальте, авто едва не соскользнуло на повороте задом в поливочный водоем. Скосив днищем несколько метров юного приобочинного бурьяна, автомобиль сумел-таки выдернуть задние свои колеса на полотно дороги и, пару раз неприлично вильнув из стороны в сторону, умчался к окутанной утренним смогом столице.
Онемевшая от внезапности Раиса успела заметить сквозь сетку ограды, как в момент наибольшей неустойчивости машины задняя дверь ее открылась, а во время заключительных виляний - захлопнулась обратно. Об этом она бы точно забыла через полчаса, если бы на свежескошенной обочине не заметила умывающегося кота. Закончив нехитрый свой туалет, кот воздел к небу распушенный хвост и направился прямо к Раисиному участку. Толкнув по-хозяйски лапой подпружиненную калитку, зверь прошествовал на Раисин огород, уселся перед ней между грядок и потребовал: "Жрать!"
Два месяца они привыкали друг к другу, а когда чудо свершилось и непривычная к домашней живности Генриховна решилась-таки оставить животное насовсем, приехал вызванный ею знакомый театрал-ветеринар и усек на корню источник специфического запаха - ведь в Москве котяра стал бы метить всю мягкую мебель. Отошедший от наркоза кот попытался вылизаться но, не обнаружив привычных атрибутов своего достоинства, произнес протяжно неприличное слово и затаил злобу на театралов.
Когда август подкатился к новому сценическому сезону, появились нежданные гости из соседнего дачного поселка и, надавив на жалость, убедили Раису Генриховну, что кот Барон Ван Хельсинг редчайшей на Земле породы, как следовало из бумаги на неизвестном Раисе языке, является членом их дружной семьи, два месяца оплакивающей его похищение. Билетерша была настолько растрогана искренним изъявлением чувств, что отдала милым людям Барсика, позабыв не только стребовать с них денег за кастрацию, но даже и про сам факт операции сказать запамятовала.
А через два дня милые люди вернулись в сопровождении группы боевых ребят. Хлопцы попытались выкачать с Раисы за испорченный генофонд много тысяч безусловных единиц, и, если бы не ее знакомый театрал-безопасник, пулей примчавшийся в Переделкино, могли бы добиться своего! А так дело кончилось всего лишь тем, что милейшие люди, взяв кота за шкирку, перебросили через ограду в Раисин огород ставшего ненужным члена своей дружной семьи и уехали копить на нового.
Когда билетерша переехала в столицу, у нее внезапно, по причине износившейся электропроводки в квартире, наметился восемнадцатый осенний гражданский брак. На этот раз - с театралом-электриком, не терпевшим кошек как класс. (Или как вид? Но это дела не меняло). Барсик, вспомнив о своей затаенной после кастрации злобе, отвечал электрику взаимностью, регулярно и обильно окропляя несильно пахнущей влагой нижнее и верхнее белье театрала, сброшенное перед сном. Вопрос "куда деть животное" решился быстро - гардеробщица Нюра была безотказна к просьбам коллег.
Так Барсик оказался у Нюры.
Нюрина доброта и Хамлово безапелляционное воспитание сделали невозможное - Барсик стал на диво чистоплотен и учтив. Он подъедал остатки вороньего пиршества, знал свое место в кресле и корытце в туалете. Он безропотно позволял Хамлу прошедшей весной выщипывать из себя пух для предполагаемого гнезда. Он терпел от ворона назидательные уроки словесности, сопровождаемые ударами клюва в темечко. Единственное, что пробуждало его инстинкты, был Хамлов спиралевидный пилотаж, когда когти сами собой выползали из подушечек лап, и суживались зрачки прикованных к виражам птицы глаз. Но - простим ему эту минутную слабость, все-таки он был кот, хоть и не совсем полноценный. А теперь вот - и пропавший к тому же...
Вика нетерпеливо повторила свой вопрос, левой рукой оглаживая ворона, уже примостившегося на правом плече девочки и провозгласившего ее приход: "Ика! Ик-кар!".
--
Со вчерашнего дня нету его, - вздохнула Нюра, - не увели бы котика, больно хорош он. - Кот и взаправду отличался красивой шерстью и отменной статью, но уводить кастрата было бы как-то нелогично для знатока породы. Правда, это - если у того была возможность убедиться, что Барсик - кастрат. Вика такими категориями не мыслила, а животинка была ей мила и относилась к девочке с симпатией: ни разу не оцарапала и норовила улечься на колени, лишь Вика присаживалась на что-нибудь в Нюриной комнате. Оттого приняла девочка привычное задумчивое состояние, чуть склонив голову набок и прислушиваясь к чему-то одной ей слышимому.
--
Послушай, девочка, послушай, - умоляюще прошептала Нюра, опасаясь помешать Вике в ее поисках, - уж больно хорошо в тот-то раз у тебя вышло.
***
"В тот-то раз" - это еще зимой было, в разгар театрального сезона. Вернулась Нюра домой вся зареванная, с красными глазами и распухшим носом. У подъезда натолкнулась она на Зину, прокатывавшую Николаича в той самой злосчастной коляске, которую до сих пор никому сбагрить не могла. "Ты что, Нюр? Никак ограбили тебя, - взволновалась Зинка, - или еще чего получше? Признавайся, давай". "Несчастье у меня. Пропажа большая, - отвечала гардеробщица, - шапка бобровая не нашлась. Скандал какой!" Про то, что ей не по карману с ее-то зарплатой компенсировать ущерб, Нюра умолчала. И правильно, соседка стала бы выспрашивать да высчитывать, а и без того тошно было. "Так ты к Ольге загляни, - посоветовала Зина, - может, ведьмачка ее поможет. И нечего реветь, тротуар поливать - вон и так скользко как, я два раза чуть не упала!"
Встретила Ольга Нюру дружелюбно, чаем напоила, выслушала. Это ведь главное для одинокого человека - чтоб было кому поплакаться о беде нежданной! Пока пили чай, вернулась из магазина Вика. "Одевайся, Нюра, - сказала девочка с порога, - поедем шапку искать". Удивилась женщина, откуда девчонка уже про шапку знает, решила - балаболка Зина успела всему двору растрезвонить. Недоверчиво покосилась она на Ольгу, а та только кивнула, мол, давай-давай, все образуется.
"Вот тут, на сто семнадцатом висела его шуба бобровая", - показала Нюра Вике роковой номер вешалки. Нюра разбиралась в шубах довольно хорошо, хоть и не ученая была по этой части - опыт работы сказывался. - "Сказал, и шапка была. Да не помню я той шапки! А что толку? Написал заявление, судом грозит". Прислушалась тогда Вика к вешалке, за крючок даже взялась, с трудом дотянувшись. "Пойдем, Нюра, к твоему начальству, - сказала, - посмотрим заявление его. И телефон заодно понадобится - звонить ему станем". Замахавшая, было, руками Нюра повела все же девочку к руководству.
"Вот, смотрите, - сказала строгая тетя-руководитель, протягивая Нюре заявление истца, - если поможет, конечно. В чем я очень сомневаюсь. Клиент солидный, врать не станет". Провела Вика ладошкой над листком бумаги, прислушалась еще раз, и ... улыбнулась! "Давайте звонить, - сказала она строгой тете, - вон телефон его записан!" Должностное лицо резко посуровело и вознамерилось выгнать посетителей вон, но Вика настойчиво взглянула руководительнице в глаза. "Вам же скандал нужен, как рыбке сковородка? - Пояснила девочка. - Так давайте дело делать. А щеки надувать потом станем, когда все решится". Багроволикая теперь, тетя одеревеневшим пальцем набрала номер на своем аппарате и, внутренне сопротивляясь себе самой, наконец, протянула трубку Вике. "Алё, Вы посеяли шапку, - выпалила Вика, стараясь сделать свой голос повзрослее, этаким баском, - посмотрите сзади себя, на сиденье... Я не гоню, это Вы гоните - в машине, вдвоем с кем-то. А будете бакланить - домой к Вам позвоню, скажу чтоб они хорошенько поискали. - Вика замолчала ненадолго, потом заулыбалась снова. - Ага, пусть будет - "упала между сиденьями"". И отдала багроволикой тете трубку - выслушивать извинения...
***
--
Да что тут слушать? - Вика выдохнула и тут же глотнула воздуха, будто вынырнув из-под воды. - Вона где твой Барсик, у помойки с кошками любезничает!
--
Как же так? - Опешила Нюра и выглянула в окно. Но ничего разглядеть не смогла и засуетилась в поисках: чего бы одеть на улицу. - Не март месяц, чай, да и нечем ему любезничать-то...
--
Ну, не знаю, - засмущалась Вика, - тут я не очень понимаю. А только ушел Барсик через дыру вниз, до первого этажа спустился. А там, видать, в окно либо в форточку выбрался.
--
Вот напасти-то! - Нюра поглядела в дыру в полу, частично очищенную от тряпок - в аккурат, чтоб небольшое животное могло просочиться в образовавшуюся прореху. - Пойду, забрать его надо. А ты посиди пока, ладно? Вдруг не найду его - так ты еще послушаешь, может, а? - Женщина втолкнула ноги в уличные туфли и открыла входную дверь. - Хоть погляжу, что он там делает...
--
Известно, что делает - разъясняет, опытом делится. - Вика заскучала и даже зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони, как это ее бабка Остя делала, когда день, утомившись, к ночи клонился. - Руководит, короче.
Пока Нюра ходила за Барсиком, раздался звонок в дверь. Гостем оказался здоровенный ухоженный мужчина в дорогом костюме, поигрывающий ключами от машины и цыкающий зубом. Лопоухие уши его нагло топорщились, а нижняя массивная челюсть напористо выдавалась вперед. Гость покосился на ворона на Викином плече:
--
Гы, Клара какая! Мне Анну Михалну надо, - сделал он движение вперед, намереваясь войти в квартиру.
--
Хамло! - Каркнул ему в лицо ворон, останавливая порыв мужчины словом и делом - вытянув навстречу шею, щелкнув клювом и угрожающе расправив правое крыло.
--
Чёй-то я хамло?! - Набычился гость и цыкнул зубом. Вика не мигая посмотрела ему в глаза.
--
Поздороваться забыли. А Хамло - это ворон про себя сказал, зовут его так.
--
Гы! А я думал - наезжает. Здрасьте! А я Сеня. Гы-гы. Так чё, Михална дома? - Спросил он Вику и ковырнул мизинцем в носу.
--
Щас, Нюра на лифте едет уже, - Вика настороженно смотрела на гостя, никак не попадавшего под влияние ее черных глаз-омутков и ведшего себя так фривольно, будто он находится в собственном туалете. Двери лифта тут же разъехались, и гость без всякого удивления встретил протиснувшуюся на лестничную площадку хозяйку квартиры с Барсиком на руках.
--
Здрасьте, Анна Михална. Я к Вам по делу. Давайте поговорим.
--
Проходите, - Нюра машинально пригласила его в квартиру, обеспокоенная только тем, чтобы поскорее пронести пойманного зверя домой.
--
Так я чё хотел? - Мужчина, едва ступив за порог, сразу направился, не разуваясь, в комнату. - Мне в театре Ваш адрес дали. Пропала одна ценная штука. Найти нужно. За деньги, не сомневайтесь, - и многозначительно цыкнул зубом, что могло означать что угодно: от значительного размера вознаграждения до больших неприятностей в случае отказа.
--
Так, а я-то что могу? - Нюра недоуменно пожала плечами, отчего руки ее чуть разошлись в стороны, и Барсик с мявом соскочил на пол и сразу же забрался на колени Вике, уже угнездившейся в мягком кресле. Вика приложила палец к губам, давая Нюре понять, чтоб та не выдавала девочку, как всамделишную ведунью. Нюра поняла Викину просьбу, и, хотя соглашаться на блеф ей было неловко, решилась чуть-чуть подыграть. - А что пропало-то у Вас? - Спросила она с явным волнением. - И почему я?
--
Да Вы не переживайте, Анна Михална, один очень уважаемый человек посоветовал мне к Вам обратиться. Вы ему шапку найти помогли зимой - помните? Во-от, конечно помните! А пропала у меня запонка с брюликом. Ну, с бриллиантом, значит. Подарок жены. Нехорошо получилось: ревнивая она, говорит, шлялся я по кабакам с кем попало, вот и потерял. Найти бы, а?! - Он посмотрел на женщину уморительным умоляющим взглядом, напомнив Вике влюбленного Шрека из мультфильма, отчего девочка тихо прыснула в ладошку. - Вот такая запонка, - показал он парную вещицу, держа ее двумя пальцами-болтами перед собой. Вика, сидевшая за спиной у гостя, вытянула шею вперед, прислушалась коротко и показала Нюре, держась за пальцами за край своего платьица, где нужно искать пропажу.
--
Ну, не знаю, - смутилась Нюра, заметив Викину подсказку, - может, за подкладку завалилась? Были такие случаи, у нас в театре тоже...
--
Да какое там - за подкладку, - мужчина раздраженно сунул руку в нагрудный карман пиджака, - вот сюда клал я их, когда... ну-ка! - Он с интересом вывернул карман наружу, и, найдя в нем разошедшийся шов, просунул в дырочку свой толстенный палец. - Интересно! - Через минуту гость выудил из снятого для удобства пиджака искомую запонку, и вправду оказавшуюся там, где показывала Вика. - Ну, отлегло! Что ж я сам-то не дотумкал! - Он надел пиджак, не выпуская пару запонок из рук. - Спасибо, значитца, Анна Михална. - Из бумажника была тут же извлечена пачка зеленоватых купюр, от которой мужчина отделил пару штук и положил их на стол. - Вот! Как обещал. - Чуть замешкался и добавил еще столько же. - А я, без балды, сомневался, когда сюда ехал. Думал, шеф прикололся насчет экстасекса. Выходит, все так и есть. Гы!
--
Да я что? - Засмущалась Нюра. - Я так, на авось сказала...
--
Кому - авось, а кому - сохранение семьи, - назидательно поднял вверх палец гость. - И внучка, глядишь, тоже научится. Внучкам, типа, передается. - Он протянул руку, чтобы потрепать Вику по голове, но Хамло угрожающе защелкал клювом, и Барсик привскочил с Викиных колен, показывая клыки. - Все-все, - поднял гость руки, шутливо пятясь и округлив глаза, - уже никто ничего не хочет. Гы-гы!
***
--
Вот такие пироги с котятами, - задумчиво промычала Зинка в кружку, отхлебывая чай на Олиной кухне, - ой, Нюр, прости, я не про Барсика! - Зина приложила примиряюще руку к Нюриному округлому плечу, но та только махнула ладонью, опасаясь что-нибудь смести со стола более откровенным выражением чувств. - Я вот и думаю, надо это дело на серьезные рельсы поставить, - Зинка подняла на соседок заискрившиеся очередным озарением глаза, что, по опыту общения с ней, означало новую гиблую авантюру, - раз Вика может все что угодно найти, она просто золотая несушка! Не стоит ждать милостыни от природы, поднять ее с земли - наша первоочередная задача, как сказал классик. Вроде Мичурин, - продолжила робко Зина, отвечая на зловещий изгиб Олиной брови, - или Маркс?
--
Ты сама-то поняла, что сказала? Подставлять девочку под деньги? - Ольга свела брови к переносице, чем заставила Зину внутренне вздрогнуть. Так случалось частенько после возвращения Ольги из роддома, по-новому переиначивая их соседские отношения из просто приятельских в несимметрично дружеские.
--
А что сразу - "подставлять"? Нюра будет нашей Вангой, я бухгалтерию беру на себя. Ты, Оль, пиар в Интернете сделаешь, типа: "Фирма "Эвридика". Найдем Вашу главную пропажу. Оплата по факту". А Вика только сидеть будет и слушать эти, как их, флюиды, вот. Что я совсем, что ли, без башни, ребенком рисковать! - Зина возмущенно вскинула голову. И добавила тихо, - правда, этот ребенок сам кому хочешь башню снесет...
--
Стало быть, рисковать будем мной? - Нюра с виду безропотно приняла на себя нежданную роль прорицательницы. Полученные ей от визитера деньги лежали перед носом, на кухонном столе, мешая благоразумию и клонируясь в ее сознании методом умножения на число дней в месяце - настолько ловко Зина разрисовала перспективу, едва узнав о размере вознаграждения.
--
Нюр, ну какой тут риск?! Просто принимаешь заявку, зовешь Вику, и, если она находит пропажу, присылаешь клиента ко мне - деньги сдавать в кассу. А на нэт и суда нэт, как в анекдоте. Ты же театральный работник, для тебя роль сыграть, что пыль вытереть, - тут Зина была не совсем права, поскольку вытирание пыли Нюре давалось нелегко, особенно на шкафу, - а Вика подсказывать будет, как суфлер из будки гласности.
--
А я уж было подумала, что вам не нужна, - Викина хитро подмигнувшая голова на миг появилась в проеме вдруг приоткрывшейся кухонной двери и вновь исчезла, будто втянутая обратно в комнату силой вакуума, заставившего и дверь захлопнуться тоже. Дольше отсутствовать не позволяли новорожденные сестренки, даже в самые краткие мгновения потери бдительности успевавшие нашкодить одним им доступным бесконтактным способом. Сейчас ничего страшного не случилось, только от люстры отцепилась нитка праздничной мишуры, забытая там с Нового Года, и, уподобляясь хвосту воздушного змея китайского происхождения, планировала, подергиваясь, к кроватке, где ее вожделенно ждали две пары внимательных глаз месячного возраста.
--
Так она все слышала? - Нюра, в отличие от Зины и Ольги, пока никак не могла привыкнуть, что ее личные мысли могут быть кем-то прочитаны, пусть и не вслух. Собственно, скрывать ей было нечего, а только то ее смущало, что возрастная путаность суждений, по разговору-то не заметная, вдруг да уронит в глазах посторонних ее и без того не бесспорное достоинство.
--
Так ты же во всю голову думаешь, аж стаканы звенят, - Зина повела головой в сторону серванта, откуда и впрямь слышался мелкий суетный перезвон посуды, вызванный каким-то незримым процессом в железобетонных панелях здания. По той же причине с краев межэтажной пробоины в углу кухни с вкрадчивым шуршанием осыпалась мелкая пакостная пыль, - скромнее надо быть, Нюра, и люди от тебя отвернутся! - Шутка не вышла, и Зинка вернулась к делу. - Давайте решать! Вику спросим, пойдем. Как скажет, так и сделаем, а?
--
Вика-то, я слышу, согласна, ей ничего не страшно. А мы думать должны, что делаем. - Ольга замолчала, вспоминая, как Скупщик приходил, как в роддоме все необычно складывалось. - Ну, не знаю. Давайте рискнем, что ли? Только почему "Эвридика"? Чтобы Орфеи к нам валом перли? - Изумилась Ольга.
--
Причем тут Орфеи!? Это по-гречески значит: "Я нашел"! В школе еще учили, так сказал Архимед в ванной. Когда сливную пробку изобрел, вроде бы. - Зина звучно приложила ладонь к столу, словно ставя печать на деловом трехстороннем соглашении. - Значит, подруги, решено! Хотя, и Орфеи пусть тоже приходят, - задумчиво подытожила она, известно, о чем подумав.
***
Первыми клиентами стали, как ни странно, соседи. Зинка, не дожидаясь, когда Интернет сделает свое черное пиаристое дело, разнесла новость по двору. К Нюре стали приставать знакомые - и по телефону, и на улице. Женщина стойко отметала все вопросы, пока не пришли, держась за руки, Олег и Надя из дома напротив.
Девятилетние внучки-близнецы этой немолодой пары, Света и Надюшка - ушли куда-то с утра и к ночи так и не появились. Не отвечал и мобильный телефон, купленный девочкам перед отъездом в длительную командировку их отцом, назначенным консулом в Калькутту. Домашний пес Гектор, напоминавший своим видом помесь дога и болонки, честно довел по следу до остановки автобуса и запросил "вкусняшку", показывая тем самым, что дальше искать бесполезно.
Забыв от волнения о выработанном Зиной плане работы с клиентами, Нюра прямо при гостях позвонила по телефону в Олину квартиру. К счастью, рта раскрыть она не успела, как Вика, взявшая трубку, сообщила: "Успокой стариков, Нюр. Близняшки во Дворце пионеров, весь день репетируют к концерту. Мобила там не берет". "Интересно, - подумала Нюра, - а зачем я тогда звоню, если девочка все и так слышит". "Не знаю, Нюр, - ответила Вика на ее молчаливый вопрос, - теть-Зина так придумала. Наверно, для конспирации. Ой, у меня сестренки погнали кроватку к окну! Пока", - и бросила трубку.
- Спасибо, Нюра, милая, - через час Надя не говорила, а прямо-таки пела от счастья в телефонную трубку, когда внучки уже были дома, - мы-то с Олегом и забыли, что у них концерт завтра районный. На подъездах же объявления расклеены! А мы и не смотрим на них, привыкли. Если б не твой третий глаз, с ума бы сошли. Хотели в Индию уже звонить. Чем тебя отблагодарить, не знаем...
- Расскажите во дворе, что Зинка по-соседски наболтала про меня сказок всяких, а то второй день мне проходу нет. Это и будет лучшая благодарность.
- Договорились, буду говорить тогда... что у тебя просто отличная память, хотя ты намного старше нас! А... это... Нюр... это больно, когда рампой - по голове?
--
Как раз насчет рампы все правдоподобно, - оправдывалась Зина на следующий день, - третий глаз, он открывается тогда, когда током долбанет, или катастрофа какая-нибудь выйдет, типа грозы. А если б я сказала, например, что это твоя ворона тебя в темечко клюнула, после чего ты и прозрела в астрале - что бы люди подумали? Ясно - что Зинка балаболка, что у нее язык без костей, что с ней дела нельзя иметь.
--
Да я ж на сцену и не всходила ни разу за всю жизнь. Однажды только за кулисы заглянула, когда нашей приме букет просили передать, и все! Какая рампа?!
--
Нюра, - Зинку пробило проникновенно прочитать лекцию, как она это делала прежде дошколятам в детском саду, - эта правда твоя, она мешает нашему бизнесу, понимаешь? Если настаиваешь, что рампа не падала, ладно, будем говорить, что тебя завалило кулисами. Только ты уверена, что по кулисам течет ток? А то ведь...
--
Женщины, отставить спор! Первые ответы пришли, - Ольга просматривала свой электронный почтовый ящик, сидя в комнате за компьютером, - из Лас-Вегаса, Киева и Печоры.
--
Ура! А что ищут? - Зина оставила Нюру в кухне наедине с ее сомнениями и переместилась к Оле за спину, вцепилась обеими руками в спинку стула и просунула голову чуть не к самому экрану.
--
В Вегасе какой-то Джим утерял удачливость в игре, если я правильно перевожу, в Киеве госпожа Архипенко потеряла ключи от автомобиля, а в Печоре, - Ольга на минуту замолчала, - хм, обронили челюсть, но искать не хотят, а просят вернуть деньгами. Номер счета, вот, указывают. Ничего не понимаю...
--
Бред какой-то, - Зина скривила губы, будто вместо леденца лизнула бородавчатую жабу, - лучше уж мое сарафанное радио, хоть результат есть. Нюра, ты, кстати, чего этих собаководов ко мне с деньгами не прислала?! - Вспомнила она истинную цель предприятия.
--
Какие деньги?! Побойся бога, Зин, - отвечала та из кухни, - дети это святое.
--
Бога бояться - в бизнес не ходить! Ничего, я им завтра хорошенько намекну - прибегут как миленькие. А что с этими письмами делать? Спросить у Вики, что ли?- Зина обернулась к двери в другую комнату, где девочка в этот раз и с малышами занималась, и Зинкиного Николаича пасла. Мальчуган старался залезть к сестренкам в кроватку, вставая ногой на приспущенную боковую решетку и подтягиваясь руками к ее верхней перекладине. Овсея со всей серьезностью своего возраста пыталась отбиться от ухажера ногой, но не доставала, и казалось, что малышка отрабатывает езду на однопедальном велосипеде. Онежка, напротив была, легкомысленна и ветрена: похихикав на вдохе, она выдувала на выдохе радужный слюнной пузырь, который неестественно громко лопался, заставляя пугавшегося Николаича слезать и укрываться под кроватью.
--
Она нас слышит, Оль?
--
Сама-то как думаешь? - Ольга с сожалением посмотрела на Зину, как учительница спецшколы на беззаветную двоечницу.
--
Значит так, - дверь немедленно открылась, но Вика не показалась - видимо, боялась оставить детей одних, поэтому она говорила громко, не теряя контроля над подопечными, - Джиму этому скажите, чтоб не парился, пусть расслабится, удача и вернется. Тетеньке в Киеве ключи не нужны, она просто забыла, что ее сегодня на работу привез на машине знакомый дяденька. Обоим напишите, если наша подсказка помогла, то пускай шлют деньги в Печору этому шутнику - вот-то у него челюсть и взаправду отвалится!
--
Витенька, так нельзя. Они же взрослые люди - могут шутки не понять, - Ольга возразила приемной дочери как можно тише, чтобы в той комнате малыши ее не услышали и не разревелись, требуя маму немедленно. Но двухголосый их призыв все же зазвучал, кромсая утро на две неравноценные части - до еды и после нее.
--
Мам-Оль, вы тоже взрослые и не понимаете, что они так шутят. Не верят, что ваше объявление - всерьез, вот и прикалываются. - Вика без боязни вышла из детской комнаты, потому что плачущие дети, какими бы расчудесными они не были, во время рыданий заняты одним только этим мокрым делом, и другой беды человечеству причинить не могут. - Пиши скорей, да подмени меня. Кормиться пора малышам.
Олю не смущало, что девочки развиваются не по науке: в чем-то слишком быстро, в чем-то наоборот. Не забивая себе голову всяческими взвешиваниями и измерениями, кормила она их от сердца и от души. Быстро набирающая вес, и без того крупная Овсея жадно ела от сердца, признавая только левую, большую грудь, и начинала орать на весь дом, если предлагали правую. Онежка же очень умеренно кушала от души, то есть с правой стороны, и с фырканьем отворачивалась от левого соска матери. Поскольку есть сестрички желали только одновременно, Вике приходилось их укладывать Оле на сгибы рук крест накрест. По внутриутробной еще традиции, сестрицы при этом то и дело пинали друг друга - с чувством, но не злобно, поэтому Вика в этот краткий миг могла отлучиться по своим делам.
***
У Нюры Вика по привычке забралась в кресло, а кот и ворон не заставили себя ждать, оккупировав соответственно колени и правое плечо девочки. Что привело ее в это раз сюда, Вика и самой себе не сказала бы, но, видно, неспроста выдался у нее небольшой перерыв.
Не успели они разговориться про разное, как в дверь позвонил недавний сеятель запонок Сеня. От самодовольного хозяина жизни не осталось и следа: губы дрожали, глаза растерянно бегали по сторонам, бессмысленно останавливаясь на отдельных предметах комнатной обстановки.
- Анна Михална, выручайте, - утробно прозвучала его просьба, обращенная скорей не к Нюре, а к своему внутреннему голосу, на который проситель привык надеяться в жизни более всего, да в этот раз не угадал, - тачку мою угнали. Хаммера красного. В долг брал. Вот только час назад был в конюшне...
- Так я ... это... и не знаю, что сказать, - женщина даже без перевода поняла, о чем идет речь, и ужасно разволновалась. Неожиданный Сенин визит и страх, что на этот раз легко отделаться не получится, вызвали у нее циклопический прилив адреналина. Вслед за этим не заставила себя ждать гипертония, и Вике пришлось срочно усадить Нюру и принести таблетку из аптечки. Хамло надрывно каркал, недобро косясь с комода на принесшего неприятность мужчину, а Барсик, шипя и распушив хвост, взялся ходить по полу, норовя зайти человеку за спину. Сказать, что гость чувствовал себя не в своей тарелке - не сказать почти ничего! Оказалось, что выведенный из душевного равновесия, здоровенный мужик Сеня может бояться небольших животных, как девица мыши.
- Так это чё у нее, транс, что ли? - Спросил у Вики гость дрожащим голосом, прислонившись спиной к гардеробу и недоуменно растопырив все, что только можно: глаза, руки, пальцы, даже уши - и те стали более лопоухими, чем прежде.
- Транс, транс. Побудьте с ней, дяденька, а я за прибором сбегаю, - Вика слукавила, прибора для измерения давления у Ольги в доме отродясь не водилось. Но нужно было добраться до карты Москвы, а для этого любой предлог был хорош.
- А мне тут ничего эти звери не сделают? - Он показал подбородком на Барсика, вставшего теперь напротив шкафа и оскалившего клыки.
- Ведите себя хорошо, они и не тронут, - ответила Вика, выбегая.
Когда, спустя несколько минут, девочка вбежала обратно в Нюрину квартиру, в диспозиции сторон ничего не изменилось, только ворон перелетел на шкаф и щелкал клювом наверху, создавая гостю максимально возможный дискомфорт.
- Прибора нет ни у кого, - соврала Вика, - зато вот карту Москвы нашла, - развернула она на столе истрепанную многократным складыванием бумагу, - будем смотреть, да, Нюр? Вставай! - Вика уставилась Нюре в глаза своими шалыми черными зрачками с таким напором, от какого - не только гипертония отступит, а, глядишь, и полное омоложение организма случиться может.
С трудом поднявшись, Нюра пошла к разложенной карте, не представляя, что будет делать дальше. Вика поддерживала ее под локоть, который отпустила только у самого стола. Ноги не слушались, и Нюра, дабы не упасть, оперлась рукой на столешницу, возложив пятерню прямо на карту.
- Вот тут! - Объявила Вика, совмещая свой указательный палец с одноименным пальцем Нюры, - у платформы "Северянин", в гаражах.
- Чё, в натуре? - Не поверил Сеня, отвесив челюсть и хлопая глазами.
- Говорят же - в гаражах, - Вика спешила решить вопрос, боясь, что Нюра упадет, а тогда ее не поднять, - и в натуре, если еще тачку не разобрали.
- А если разобрали?
- Тогда в деньгах, да, Нюр? Если успеете... - Вика повела Нюру назад, в кресло.
- Так, чё, я бригаду заряжаю, да? А кто ответит, если фуфло?
- Хамло! - Раздалось над Сениной головой, и вниз полетели легкие фрагменты из "Занимательной физики" Перельмана.
- Базара нет! - Сеня испуганно пригнулся, - Лысый, я Семен! Гони своих к Северянину, там тачка.... - Проорал он в мобильную раскладушку, присев на корточки. - За выезд? За выезд - отвечу. Ага. Я тоже, мотор только сниму. - Сеня на полусогнутых двинулся на выход, косясь на Барсика. - Если все будет х-х... о'кей, то падлой буду, не забуду... в пределах разумного, ясен пень, - донеслось уже с лестничной площадки, куда рванул за Сеней и Барсик с поднятым в боевое положение хвостом.
- А если не хоккей? - Произнесла тихо Нюра, сидя в кресле и держась рукой за сердце.
- Хоккей будет, Нюра, хоккей, - успокоила ее Вика, загоняя Барсика в квартиру, - если Сеня вернется, не открывай, мне позвони сперва, ладно? Я к себе пойду, пора мне.
***
К вечеру следующего дня Нюра прислала заказчика к Зине, решившей "серьезно поговорить с клиентом" и оставившей "на всякий пожарный" Николаича на попечение Ольги. Клиент Сеня, обретший вновь своего боевого коня и от этого сияющий как масляный блин, оказался не таким сговорчивым, как обещал:
--
Штуку грин за "пальцем ткнуть" - это чё, мало, да? - Возмущался он.
--
А ты смоги это место найти, куда пальцем тыкать! - Отвечала Зина, манерами напоминая не бухгалтера фирмы "Эвридика", а, скорей, директора по связям с общественностью, причем - непростым связям с очень непростой общественностью.
--
Да я не только найду, я и ткнуть могу, куда надо, - Семен наглядно продемонстрировал оттопыренный средний палец-болт своей холеной руки.
--
Оплата по факту у нас, - не сдавалась Зина, - факт есть, тачка цела, чё еще надо?
--
Тачка другого цвета, вот чё, - отвечал Сеня не так уже напористо, а больше обиженно. Правда обижаться было не на кого - он сам распорядился докрасить машину в цвет "атлантик блю", после того, как взял с помощью братков Лысого бригаду угонщиков с поличным в виде наполовину перекрашенного кузова "Хаммера". Ездить на таком двухцветном "отстое" было невозможно, и Сеня в виде отступного согласился на полную перекраску джипа и отобрал в придачу преступный бокс в Северянинских гаражах. Так что, остался он совсем не в накладе, и теперь очень не интеллигентно уходил от оплаты "в пределах разумного".
--
Чудило! У тебя теперь цивильный цвет! - Зина почувствовала слабину, и выбирала ее, как опытный рыбак леску перед подсечкой. - Между нами, конечно: красный "Хаммер" - признак дурного тона, - сказала она по-свойски проникновенно, одаривая клиента в довесок чувственным взглядом.
--
Без балды? - Оторопел Семен, считавший свой аппарат достойным для въезда через Спасские ворота в Кремль. - А этот "блюваный атлантик" - хороший тон? - Сеня "поплыл" в надежде набраться гламурных истин у вроде бы сведущей в этих делах бухгалтерши.
--
Как родному, Сеня, скажу - да! - Зина положила ладонь на грушевидную грудную мышцу клиента, - этот цвет - супер! Даже для "Хаммера".
--
Не по-онял! - Грозно оттопырившиеся уши Семена указывали на возврат к началу разговора, а то и на его безрезультатный конец.
--
Что тут непонятного, Сенечка? - Зина сняла с лацкана его пиджака несуществующую пылинку. - Не знаю, кто тебя надоумил купить этого мустанга, но он явно на нем ездить не собирался, - опытная в житейских делах Зина прозрачно намекала на напрашивавшийся факт участия в покупке джипа Сениной жены, верность которой Семен, как скромно указывали его запонки, хранил... не рьяно. - Можно бы подумать, конечно, на досуге, что такому серьезному мужчине подойдет. - Зина смущенно отвела глаза в сторону... кровати.
Время на досуг у Сени было. "Всякий пожарный" случай предусмотрела и Зина.
***
Масляное сияние Сени за время "тушения пожара" странным образом полностью перекинулось на Зину. Приуставший, но удовлетворенный сделкой Семен ускакал на поголубевшем боевом коне, а помимо воли сияющая Зина собрала участниц предприятия у Ольги для финансового отчета.
--
А он мне говорит - полторы, и клиентов еще буду подгонять! А я ему - две, и процент с клиента! - Зина поглаживала в руках пачку о двадцати бумажках с портретом курчавого президента заатлантического рая. Результатами торгов она была довольна и стороннему наблюдателю напомнила бы Катю из песни "Коробейники". А вот соседкам и партнершам по бизнесу Зинка своей маслянистостью напоминала совсем другую Катюшу из школьной программы по литературе. - Эй, подруги, что за грусть? Надо отметить это дело, с почином, как говорится...
--
А кому отмечать-то? У меня сердце еще побаливает. Оля кормящая. У тебя праздник, ты и отмечай, - Нюра была грустна более всех, пожалуй. Пострадав в прямом смысле сердцем, она сердечную радость Зинкину не разделяла. Памятуя об одинокой Нюриной судьбе, настроение ее было понятно.
--
Подслушивала! А я думаю - что это ворона твоя не каркает? Всей семьей у дырки поди собрались?!
--
Не выдумывай про Нюру! С почином, говоришь? Ну-ну, - Ольга покачала головой, догадываясь о двойной радости подруги. - Вторая тысяча тоже общая?
--
Что за намеки? - Делано возмутилась Зинка, не в состоянии согнать с лица благостное выражение, - я что - для себя старалась? Это бизнес, а в нем все средства хороши. Что уставились, будто я вам задолжала?
--
Ты, когда шла сюда, в зеркало смотрелась? - Ольга была не прочь съязвить, поскольку лишний час промаялась с неугомонным Зининым пацаном.
--
От сглаза, что ли? - Зина тупила как стойкая партизанка.
--
От залета. Витенька, у нас лимон в холодильнике остался? - Ольга позвала Вику, ушедшую на кухню, пока девочки уснули, а Зина взяла засыпающего сына на колени. Вика тут же вошла в комнату, шлепнула на стол блюдце с лимоном и нож. Театрально хмыкнув вблизи Зины, она с задранным носом прошествовала обратно.
--
Съешь лимончик, Зиночка, а то радость твоя мешает деловому разговору.
--
Ви-ика! - Зина, заподозрив простую причину раздраженности соседок, повернулась вослед ушедшей уже девочке. - Как не стыдно! Запомни на будущее, малявка, у женщин бывают свои секреты, и разглашать их неприлично!
--
А что тут разглашать, бухгалтер ты наш героический? У тебя лицо блудницы, а не счетовода. Разве что слепой не увидит, в чем дело! - Ольга сурово свела брови, заставив Зинино сердце затрепетать не от страсти к коробейникам. - Ты хоть понимаешь, что деньги эти мы теперь взять не можем, а?
--
Ну, не знаю, - надулась Зина, как сытая мышь у мешка крупы, - если вы так, можно их пустить на развитие бизнеса - клиентов привлекать...
--
Если Сеня будет приводить таких же клиентов, как он сам, - проговорила сухо Нюра, - Зина без меня справится. И Вику не будем в грязное дело втягивать...
***
--
Здравствуйте, с Вами говорят с радиостанции "С ветерком", - прозвучал в трубке профессионально-вкрадчивый бесполый голос. Нюра не поверила своим ушам. Уж чего-чего, а внимания к своей персоне со стороны масс-медиа она ждала в самую последнюю очередь. Даже в самый последний путь она желала бы отправиться как можно незаметней. Не то грудное контральто, не то лирический тенор меж тем продолжал:
--
Меня зовут Нино Бекар, я веду передачу "Ищи-свищи", - по-прежнему, Нюрин набитый на вокалистах слух не мог определить хотя бы приблизительно, кто с ней говорит, - у нас к Вам интересное предложение по... по Вашему профилю.
--
Я Вас не знаю, но, думаю, что это неудачная шутка - про мой профиль! - Нюрин профиль действительно мало отличался от ее фаса, поэтому простим ей непонятливость.
--
Хо-хо-у! Вы действительно видите, что я улыбаюсь! Нет, не подумайте, мы не сомневались в Ваших способностях, и рекомендации уважаемого Семена Ильича были о-очень положительные! Но теперь все встало на свои места - Вы та, кто нам нужен!
--
Это Сени-то? Который все теряет? Так Вам не ко мне надо, это Зинкин профиль... то есть в бухгалтерию обращайтесь.
--
Вот-вот, господин Трупиков рекомендовал поступить именно так, и мы хотим к Вам подъехать, чтобы все-все оговорить. И по финансовой части тоже!
--
Я ж и говорю - Вам к бухгалтеру. Она любит, когда к ней "с ветерком" подъезжают...
Не так, чтобы совсем с ветерком, но через три часа к Нюре явилось, как она и подозревала, вполне бесполое существо. Бритая голова, являющаяся теперь признаком женского достоинства, торчала на тонкой шейке из мужской розовой толстовки, нависавшей над кожаными штанами-унисекс. Гибкие руки Нино не останавливались ни на секунду, сопровождая каждую сказанную им фразу балетным символом, оставлявшим в сознании слушателя яркую, сочную зарисовку.
--
Наше предложение очень деловое и очень выгодное! Мы очень заинтересованы в квалифицированной помощи специалиста. Нам очень бы хотелось найти понимание с Вашей стороны. Поверьте, наши радиослушатели очень ждут именно положительных результатов нашей очень нужной работы...
--
Короче, сколько? - Спустившаяся на встречу Зина, похоже, сразу распознала пол Нино, поскольку любезничать даже не собиралась. Хотя, могло подействовать и общественное порицание, которого Зинка не то чтобы боялась, но как-то не хотела, все же.
--
Хо-хо-у! Деловые отношения это то, чего мы очень ждали! Одинокой пенсионерке сто условных будут отличным подспорьем к пенсии...
--
Не поняла?... - Зина встала в боевую стойку русской национальной борьбы деловой женщины за выживание. То есть, подбоченилась.
--
За каждый найденный автомобиль, разумеется, - Нино расплылось в неприятной полуулыбке-полуоскале, чуть обнажив куньи мелкие зубки, - каждый! К нам обращается очень много автолюбителей, потерявших самое дорогое - любимую машину. Если Анна Михайловна помогает найти ее, она получает очень хороший доход - по сотне с каждой, да-да! Это хороший твердый доход! - Нино жестикулировало изящными лапками так виртуозно, что Зина - и та увлеклась полетами его рук, рисующих в воздухе горы - воздушного же - бонуса.
--
Мы, между прочим, не на паперти стоим, у нас фирма! АОА "Эвридика". Мы оказываем уникальные - слышите, УНИКАЛЬНЫЕ - услуги, - Зина, поддавшись действию невербальной лексики Нино, тоже попыталась, было, снабдить и свои доводы сильным жестом, но вышла пошлая "распальцовка" - сказывалось недавнее скорострельное Сенино присутствие в Зинкиной жизни.
--
Вы хотите сказать - ОАО? Видите ли, мы имеем дело с очень обеспеченными людьми, которые очень не хотят оглашения тонкостей такой очень пикантной ситуации, как возвращение их автомобиля законному владельцу. Поэтому расчеты проводятся ими негласно...
--
Мы хотим сказать, что наша АОА - Астральная Общественная Ассоциация - в состоянии перехватить ВСЕ объявления об угоне в эфире. И не только Вашей "С ветерком". И не только в эфире. За сорок процентов мы можем, - Зина строго глянула на Нюру, отчаянно замахавшую руками, и в запале еще увеличила долю фирмы, - можем поручить Вам сбор заявок на поиск машин!!
--
Но шестьдесят процентов это же грабеж! - Нино впервые за все время разговора погрустнело.
--
Грабеж совершают грабители, а мы, наоборот, делаем экспроприацию экспроприаторов, как сказал классик... э-э... международного бизнеса. Оборот, как я понимаю, будет не маленький, и Ваше радио вместо сегодняшнего процента с процента получит полновесную долю. Договорились на фифти-фифти?
--
И вот еще что, Зинаида, - сказало Нино у лифта, когда Нюра уже заперла входную дверь за шумными гостями, - не потолковать ли нам о других приятных моментах нашего сотрудничества? - Пальчики Нино, вспорхнув, создали в несвежей атмосфере межлестничного пространства мудру, понимание которой доступно только определенным меньшинствам. Но знак был настолько недвусмысленным, что Зина сразу набычилась:
--
Ты же баба, Нино! О чем ты говоришь?!
--
И ты тоже женщина, Зинуля. Говорю - я, а понимаешь ты, - хищные куньи зубки Нино вновь увидели свет. Правда, ненадолго - Зина, развернув Нино за плечи, отправила ее пинком колена в раскрывшиеся двери лифта и отряхнула руки. И тут же, вспомнив про общее дело или просто устыдившись, придержала сдвигающиеся створки кабины и сказала испуганному существу, сжавшемуся в углу:
--
Бизнес должен быть чистым, Нинок! Прости и... с богом.
***
Вступление года в июль стало жарким во всех отношениях. Отопление отремонтировали, заделали дыры меж этажами, и включили пробный режим обогрева дома. Который, несмотря на жаркую пору, затянулся, отчего все, кто оставался в городе, спали с открытыми окнами и жадно ловили сквозняки.
Олины двойняшки подхватили какую-то непонятную инфекцию и постоянно скулили. Вика, шмыгая носом, помогала маме-Оле, чем могла. Сама Ольга держалась на силе воли и витаминах, которых тоже нельзя было много принимать из-за возможного диатеза у грудничков.
Зато пошли деньги.
На такое изобилие не рассчитывала не только АОА "Эвридика", но даже Зинкины сны никогда не восходили прежде до этих нереальных высот благосостояния. Невольно приходило на ум, что Нино, нарисовавшая руками в воздухе золотые горы, обладала даром превращать навеваемые ее жестами мыслеобразы в твердую валюту (при некотором участии "Эвридики", не без того).
Нюра спасалась от жары неподвижностью. Пододвинув телефон к креслу, она принимала и отправляла звонки, выступая в процессе возврата железных коней этакой виртуальной квази-Вангой на доверии. Хамло забирался в лоток с холодной водой, который хамлова мама-Нюра наполняла с утра, и ложился в него плашмя, оставляя кончик клюва на кромке судка, чтобы глаза и ноздри птицы могли служить ей по назначению. Барсик усердно вычесывал из себя подшерсток, скребя спиной и боками о многочисленные углы, и вставал на задние лапы на лоджии - в том месте, где сквозь щель в облицовочных плитах тянул воздушный ток теплеющего час от часу воздуха.
Купленная на бонусы "Эвридики" магнитола была всегда настроена на волну радио "С ветерком" и, меж "джамайками" Робертино Лоретти в его до-пубертатном возрасте и "хип-хопами" для пубертатных от рождения современных мальчишек, выдавала сводки программы "Ищи-свищи" для тех, кто не смирялся с потерей любимой автомашины. Нюра делала записи в школьную Викину тетрадь по математике, чтобы вечером Зина могла обсчитать нанесенный авто-угонщикам ущерб. А еще Нюра записывала заявки на поиск машин и перезванивала Вике, чтоб та могла поискать авто по карте. Выходило не всегда - и жара с простудой мешала девочке, и отсутствие заявителя под рукой затрудняло поиск. Поэтому Вика старалась, занимаясь с двойняшками, прослушать повторы объявлений на карманном флеш-плейере с наушниками, и по ним уже сделать прогноз местонахождении автомобиля.
Что более всего огорчало стойкую к жаре Зину - что объявляемая по радио стоимость вознаграждения стала потихоньку уменьшаться. Коммерческий нюх привел ее к выводу об умышленном занижении оглашаемой суммы - с нелегкой руки отвергнутой Нино, таким незатейливым путем увеличивавшей свою долю по договоренности с потерпевшими. На совете было решено не звонить в "Ищи-свищи" и подождать либо совсем уж наглого демпинга от Нино, либо чего-то еще из ряда вон выходящего. Случилось последнее.
Средь бела дня к Нюре заявился невысокий смуглый незнакомец в майке и шортах, в кармане которых наметанный глаз уловил бы с вызовом выпирающий сквозь ткань ствол. У Нюры глаз был наметан на верхнюю одежду, а на музыкальный слух ствол никак не определялся. Поэтому впечатление незнакомец произвел на нее только зверским выражением лица. Но и этого хватило с лихвой, чтобы Нюра полезла в аптечку за валидолом.
- Ша, руки! - Незнакомец скривил и без того страшную рожу, и Нюре стало еще хуже. - Сам дам, отвали от шкафа. - Он отстранил в два раза более тяжелую Нюру одним движением локтя. - Это? На, жри. - Он протянул ей баночку с лекарством. - Значицца так, бабло гони, Эвридика гребаная! Совсем охамели ведьмаки, понятия потеряли. Всю Москву развести захотели? В наглую влезли в чужой бизнес и делиться не хотят!
Разомлевший на лоджии кот вальяжно вступил на паркет комнаты. Отмокший в лотке Хамло привстал на лапы, выцеливая незваного гостя черным глазом.
- Я...я...н-нне, - Нюра безвольно упала в кресло.
- Что "н-не"? Не знаешь как - научим, - он вытянул пистолет из кармана, - ну, живо, курва!
- Хамло! - Ворон с брызгами взлетел над полом, набирая виток спирали и норовя пролететь между "мамой" и незнакомцем. Сделав оборот по комнате, Хамло оказался над макушкой оторопевшего на миг пришельца и, не страшась пистолета, ринулся к его темечку. Стукнув клювом ему в голову, он сделал еще короткий оборот и повторил нападение. Глядя на воздушный бой птицы, Барсик решил не сдерживать инстинкты, выпростал когти и, цепляясь за шорты и майку, вскарабкался на спину бандита, дырявя кожу на его спине и вереща как течная рысь.
Незнакомец, потеряв контроль над Нюрой, пистолетом отбивался от вороны и извивался ужом, не в состоянии сбросить кота на пол. Когда он все-таки смахнул птицу рукой в угол комнаты и прижал Барсика спиной к шкафу, Нюра уже крутила диск древнего телефона, набирая Олин номер! Бандит бросился к аппарату, невзирая на разодранную спину. Замахнувшись на Нюру стволом, он другой рукой нажал на рычаги телефона и... замер над ним в согбенной позе, заметив рядом с собой детские ноги - Вика пришла, как всегда, вовремя!
***
- Ну вот и поиграли в бизнес, - Оля укачивала на руках тяжелую Овсею, доверив Вике улыбавшуюся во сне Онежку. Овсея не держала крупную свою голову, которая то и дело свешивалась с Олиной руки, заставляя засыпавшую малышку вновь открывать глаза и, надувши губки, скандально вякать. Всхлипы Овсеи совсем не будили почивающую в сладких грезах Онежку, которая крошечным сознанием ловила один за другим цветные сны, растянув до ушей свой милый ротик. - Слава Богу, обошлось. Нюру, сказали, через недели две выпишут, только стенокардию подлечат.
Нюру забрала скорая, вызванная неизвестно кем. Да и неважно кем, главное - вовремя подоспела помощь - одновременно с милицией, повязавшей исклеванного и исцарапанного бандита. Следователь снял с Зины и Ольги показания по Нино, которая скрылась "с ветерком" вместе с черной кассой своей радиостанции в нужном ей направлении. "Ищи-свищи" теперь из названия радиопередачи превратилось в название уголовного дела, которое выиграло бы конкурс на оригинальность, кабы милицейское начальство надумало такое состязание устроить. А поскольку серьезным людям в звездастых погонах было не досуг, они озаботились одной лишь поимкой аферистки Нино, организовавшей и угон авто, и их возврат, и оповещение в прямом эфире участников невеселого шоу...
По небрежности ли милиционеров или по другим невидимым причинам, но денег с "Эвридик" они не спросили, тем самым, повысив - на половину неправедно отнятой суммы - благосостояние этой инициативной (и нуждающейся - будем откровенны) группы россиянок. Денег всем должно было хватить надолго, и можно было строить планы на обозримое будущее.
- Открою свое дело, - решила Зина, по-прежнему грезившая малым предпринимательством, - рекламное агентство. Или пекарню. Нужен твердый доход моей молодой неполной семье! - Ее, видно, было ничем не испугать. Разве что Ольга могла приструнить подругу, что она и сделала, сведя брови к переносице:
- А Вика тебя от наездов отбивать будет? Хватит уже рисковать ребенком. Дети - вот самый твердый доход! - Ольга лукаво сощурилась, глядя, как Зина смутилась. - Сеня-то что говорит? Или рано еще?
- Да ну тебя! Не накаркай. Мне и Хамла хватает. - Зина отмахнулась досадно. Пока Нюра лечилась, она взялась добровольно и даже бесплатно опекать временно осиротевшую живность. - Мне бы Колю-юню вернуть, Вика, а?!
- Ладно тебе, теть-Зин. Дай с сестренками разобраться только. И не бойся, ничего у тебя там нет, - Вика кивнула на Зинкин живот.
- Правда?! Вот спасибо тебе, Витенька. А то Коля вернется, а я... - Она отвернулась, пряча повлажневшие глаза. - Ой, Оль, чего там у тебя выскочило? - Она показала на Олин компьютер.
- Сейчас посмотрим, - Ольга села к монитору, качая Овсею свободной рукой, - два письма на "Эвридику" пришло! - Она посторонилась, давая взглянуть на экран Зине и Вике с Онежкой на руках. - Первое - из Печоры. "Дорогая Эвридика! Каюсь, я пошутил про челюсть. Но Вы меня наказали слишком жестоко - денежные переводы на мое имя переполнили Печорское отделение Зоотехнического банка и он лопнул! Население подбирает валюту, развеянную ветром по весям, и вкладывает ее в производство зубных протезов. Скоро все горожане будут иметь по запасной челюсти, а концу года - по три! Умоляю, остановите это безумие как-нибудь!"
- Вот он, твердый доход! Открою протезный кабинет, мужики валом повалят! Представляете: "Фирма "Аллигатор". Наши протезы - не подводят!". Ой! Что я говорю-то? - Зина даже покраснела. - А второе письмо?
- Второе вот: "Милая Эвридика! Я тебя обязательно найду. Дождись меня. Твой Орфей". Обратного адреса нет... - Ольга задумалась, не зная, как расценить послание - как шутку или как откровение? Судя по ее задумчивости, она склонялась ко второму.
- Ну, что я говорила?! Первый Орфей есть! - Зина подскочила на месте от нетерпения и потерла ладони друг об друга. - Живе-ем!
- Есть-то есть, теть-Зин, да не про твою честь, - сказала Вика, склонив голову набок и вслушиваясь в волны незримого для простых смертных океана судеб, - дядя Петя нашелся! - Она засияла в улыбке. - У меня будет папа! - И, подумав, спросила, - да, мам-Оль?