Аннотация: Сентиментально-ироничная быль для конкурса "9 месяцев".
Случилось все не на Новый Год, а как раз наоборот. Впрочем, смотря, откуда вести отсчет. Для некоторых Новый Год начинается именно в жаркую летнюю пору.
Тем, кто представляет цикличность бытия как замкнутые окружности, начинающиеся первого января, и там же оканчивающиеся, нетрудно догадаться, что это памятное событие диаметрально относится к ночи на первое июля. Именно той ночью Володин "запорожец", тогда еще не иномарка, а вполне себе отечественный автомобиль, хоть и без "ушей" уже, отважно стремился сквозь непроглядную темень к столице.
Скорость Вова держал максимально разумную - чтоб излишне не рисковать, но постараться успеть в центр Москвы, где в роддоме имени Грауэрмана все было готово для произведения на этот свет второго отпрыска Самойловых. Предполагалось, что это будет девочка, и, следовательно, дочка Катька.
Какой бес дернул Ольгу в последние две недели перед родами отправиться на дачу, за Егорьевск - не вспомнит, пожалуй, никто. Тем более что бесы эти вселяются в женщин по очереди, а который из них дежурил в то время при Оле Самойловой - за давностью лет не разобрать и самому опытному бесячему канцеляристу. Однако Ольга сказала: "Едем!", и все другие варианты предродового времяпровождения отпали сами собой.
Не то чтобы Оля была чересчур авторитарна, а Володя, наоборот, слабохарактерным, нет. Просто он привык доверять ее женскому инстинкту, хотя мужской аналог в нем бурлил негодованием. Но тут уж - бурли, не бурли - а выплескивать свои сомнения перед твердой в своем решении вот-вот снова мамой опасно, да и не вязалось это с той уверенностью, с которой супруги неспешно шествовали по жизни.
Более обстоятельно относящуюся к бытию пару не вдруг сыщешь! Все у них - в силу воспитания ли, или же из-за тупой финансовой недостаточности - было аккуратно рассчитано и размерено. Ежедневные рейды чистоты, проводимые Олей с завидной тщательностью, планомерное ведение Володей автомобильного и приусадебного хозяйства - отнюдь не вехи, а стабильный фон, на котором выращивалось жизненно главное.
Каждая хоть на что-то годная детская одежонка была выстирана и выглажена, и даже те из них, которые только на выброс и годились, были сложены в чулане или, к примеру, в "бардачке" Вовиного запорожца. И ежели годное младенческое одеяние, оставшееся после взращивания сына Саши, дожидалось в отведенном месте появления дочки Кати, то тщательно отстиранная ветошь шла чистенькими стопками в приданое автомобилю. Не в том смысле, что запорожца рассчитывали выгодно выдать замуж, а в том, что это было материальное обеспечение, целевым образом приданное семейной рабочей лошади приднепровской породы.
Порядок и чистота в далеко не шикарном домашнем хозяйстве дополнялись и расчетливостью в решениях. Задумав в довесок к пятилетнему Сашке, чтоб не рос эгоистом, родить еще одного ребенка, супруги многократно просчитали все циклы и зачали, как и планировали, в срок. Лучший по тем временам роддом не устоял перед настойчивостью Володи и забронировал место в числе коек, рачительно выделяемых под текущую репродукцию женам деятелей науки, искусства и всесоюзно распределяемого дефицита. Упускать такую удачу Оля не собиралась...
Но и бросать бесхозными на бог знает какое время родные урожаем грядки тоже не хотелось. Возможно, именно плодоовощной бес и толкнул Ольгу на предродовые витамины и освеженный навозцем подмосковный воздух. Советское сознание супругов и жизненный опыт не допускали, что срок родов, указанный медициной в больничном листе, мог бы измениться самопроизвольно, без визы лечащего врача. Так что Вова относил свое внутреннее беспокойство на счет жары, не питейного периода и подозрительного позвякивания где-то в районе правой передней подвески своего желто-оранжевого автомобиля.
Ухоженный запорожец без проблем докатил до дачного кооператива, и ничто не омрачало радостного ожидания в предстоящие две недели. Если бы не одно "но" - обилие здоровья, обрушившееся на будущую роженицу взамен воздуха, гнетущего достижениями московской промышленности. Первые же пробы редиса и грядочной зелени, совершенные Олей, подсказали Катьке, что ей тоже хочется на этот замечательный воздух...
К вечеру схватки стали настолько однозначными, что семья в полном составе засобиралась в обратный путь. Усадив жену рядом с собой, а Сашку и квохчущую тещу на заднее сидение, Володя под сдержанные стоны супруги направил в густеющие сумерки железного коня, проседавшего под тяжестью крупнотелых Самойловых. Когда пара километров грунтовой дороги была аккуратно преодолена, и под колесами зашуршал асфальт, Оля успокоилась, и Володя уже прикидывал, как короче проехать по Москве до Арбата, к заветной койке.
Когда засверкали огнями дома Егорьевска, Вова все же предложил, как бы невзначай, заглянуть в местную больницу - что там скажут? Однако Олина нацеленность на место у Грауэрмана погасила неуместно вспыхнувшую Вовину суетливость, и запорожец снова ринулся в ночь.
Отъехали от города всего-то километров на десять, как Катька проявила отчаянную настойчивость родиться немедля. Пришлось остановиться в чистом поле, где как назло ни одной машины не следовало ни в какую сторону и лишь где-то в полукилометре, за полем, на неизвестной высоте светили уличные фонари незнакомого поселка. Сашка в испуге забился за водительское кресло. Немыслимым образом просочившаяся на улицу теща делала, пожалуй, самое полезное дело - бегала вокруг машины и причитала.
Вы слышали, конечно, о таком шутливом выражении - отец-герой? Вам было смешно, когда его произносили всуе - в курилке или в праздничном подпитии? Вы уже догадались, что Володе было не до шуток? Тогда слушайте дальше.
В серьезном деле главное - распределить в коллективе роли! Володя, привыкший брать на себя все самое трудное и ответственное, при всем желании не мог выполнить Олину функцию. Поэтому, чтобы облегчить положение, он лишь откинул спинку Олиного сидения. Тещу Володя командировал к поселковым фонарям - найти любой ценой телефон и вызвать скорую помощь на неточно известный километр Егорьевского шоссе. Сашке, во избежание его потери в ночи, было предписано сидеть молча в уголке, чем мальчик и занялся с недетской серьезностью.
Вова Самойлов был классным электронщиком и освоил массу других полезных специальностей, починяя в доме все - от шпингалета до телевизора. Однако он и не предполагал, что акушерство станет еще одной из необходимостей, примыкавших к этому небедному перечню. Зато он много слышал о том, как появляются на свет дети, и даже кое-что читал по анатомии в рамках школьной программы.
Как грамотный инженер, Вова в первую очередь озадачился инструментарием. Из "бардачка", расположенного прямо перед стонущей Ольгой, были извлечены те самые стопки тряпочек, и, главное, перочинный ножик и заждавшаяся распития бутылка водки. Эта горькая парочка, а отнюдь не подвеска, и позвякивала на дорожных выбоинах, подавая водителю успокаивающие сигналы, которые непонятливого Вову безотчетно тревожили по дороге. Нашелся и моток суровой нитки, который вместе с ножиком и Вовиными руками был безжалостно продезинфицирован крепким напитком.
Не станем пересказывать в подробностях, как все происходило в условиях, максимально приближенных к полевым. Умолчим и про конструктивно-тусклый свет салонного освещения, и о некстати прихватившей Вовиной пояснице. Скажем только, что Володя не спасовал и даже ни разу не упал в обморок, за что достоин во-от такой огромненной медали с надписью "ОТЕЦ-ГЕРОЙ"!!!
Если кого-то берут сомнения, что ж - попробуйте проделать то же самое: посадите рожающую супругу в свой "шевроле" или там "ниссан", не забыв прихватить домашних, включая тещу, и выезжайте себе ночью за город. И пусть даже у вас будет с собой неразлучный мобильный телефон, о котором в те времена не слыхивали, и вы сможете в службе спасения получать он-лайн консультации: за что тянуть и где-как перерезать. Впрочем, не делайте ничего этого, а только хорошенько представьте себя в той ситуации - и вы согласитесь, что не так уж и высоко это звание по сравнению с реальной Вовиной заслугой.
Не стоит забывать и по-партизански отмолчавшего свою роль сына-героя Сашку, и героиню-тещу. Последней покорилась несговорчивая областная телефонная связь, и когда новорожденная Катька уже была запелената в запорожцево приданое, скорая нашла-таки в ночи оранжевый родблок на колесах и, сверкая мигалкой, увезла героиню-Олю с Катей... нет, не в роддом имени Грауэрмана, а в Егорьевскую городскую больничку. Не до шику было.
По крайней мере, никакого сепсиса ни одна из них не подцепила, за что спасибо и больнице и той неторопливой рассудочности, с коей Самойловы, отглаживая ветхие тряпочки, шли по жизни. Да и сейчас идут - пошли им Господь только доброго!