- Может, у кого в роду были графы? - сказал с ревностью "новый пророк".
Но тут я - как "жертва" ощутила, что сопротивляюсь этому новому вторжению в подсознание. Какая-то световая стена не пускала меня в мою же память.
Я лишь неясно различала седобородого старца, укоризненно качавшего головой. Мне тоже захотелось было опередить других, чтобы не оказаться хуже, но укор старца был сильнее.
И я решила вспомнить какие-то рассказы о наших предках - брата, чтобы этой малой ложью утешить обоих: и себя и ведущего семинар.
От брата я слышала, что по роду своему действительно была какого-то немецко-польского (по-матери), и французского (по-отцу), эмигрантско-дворянского происхождения. Прабабка, по матери, была баронесса. Но, опозорила свой род, родив сына от кого-то недостойного. И поэтому, ей пришлось жить, вроде как в ссылке, на Кавказе, чтобы искупить свой грех. Это по одной малюсенькой родословной веточке. По - другой: дед был польский шляхтич, некогда служивший штабс-капитаном в царской армии, а потом, полковником - то ли у Деникина, то ли на Кавказе? Но все было как-то смутно и уже недоказуемо. Тем более что и брат мой был не родным по отцу, а родным только по матери. И что толку от этих воспоминаний? Тут - с сегодняшним днем никак не справишься!
И еще раз: "тем более", что - эти устные легенды теперь есть у всех".
Правда, они и раньше передавались по наследству, вместо самого наследства, и служили призрачным утешением, подспорьем и мечтой.
А вот зачем эта чужая родословная нужна была ведущему семинар?
"Итак, мой отец носил фамилию Дюма. Я думала, что это была ложь. Тогда было слишком много случайно приобретенных фамилий: до революции их давали байстрюкам (внебрачным детям)...Их давали в комнатах милиции беспризорникам и в детских домах - потерявшимся в пекле революции и войн. Их давали отнятым у родителей-ссыльных, чтобы те их не нашли и не возвратили.
Что же было истиной? Какую правду он скрывал?
Дома я лихорадочно перерыла свой архив и, слава Богу, воспоминания родителей были на месте!