Извозчиков Алекс : другие произведения.

Хуторянин. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.09*8  Ваша оценка:

Хуторянин


Александр Извозчиков Хуторянин Лишний-1

     С точки зрения психически здорового Хомо Современикус'а человек, старательно обученный профессионально использовать насилие,  есть неизлечимый, морально искалеченный инвалид с опасным непредсказуемым поведением.

Часть 1
Я не ас-попаданец, я только учусь

     Делай что должно и пусть будет, что будет. Только ты делай, делай, не филонь, а действительно делай! 

Глава 1
Робинзон без Пятницы

10.03.3003 год от Явления Богини.Где-то
     —Шевели костылями, воин! Кости в кучку и бегом ежели жить хотца! Воду и жрачку никто не принесет!
     "Откуда здесь Борисыч?! Неужто старый варнак ВЕЗДЕ?! И где я, етит твою мамашу?!
     Алекс очухался уже под самое утро в нехоженом странном светлом лесу с непуганой дичью и совершенно обнаглевшими пичугами. Лежа на боку в позе эмбриона обхватив руками дико гудящую голову. Что-то скребнуло по прикрывающей голову руке и рядом суматошно захлопали крылья. Боль и тепло текущей по предплечью крови едва продрались сквозь полное отупение. В голове зашумело, взвыло кажущееся чужим тело.
     Заболело все разом, от мизинцев на ногах до вспыхнувших огнем кончиков ушей. Заорать не получилось, пересохшая от боли глотка лишь беспомощно хрипела.
     Сработали ли рефлексы намертво вколоченные в подсознание кроссами, спаррингами и прочими извращениями, контузило ли студента переходом или же привалило оба счастья разом, но полуживая тушка зашевелилась и через силу зашкандыбала от дерева к дереву кренясь и цепляясь на каждом шагу за их толстые нижние ветки.
     —Раз-два!
     —Раз-два!
     "Закалка "от Борисыча"—это вам не баран чихнул. Вот и руки-ноги не отвалились и даже почти не болят. Терпимо… в общем и целом…"
     —Раз-два!
     —Раз-два!
     "Хрена вам, а не комиссарово тело! А мысли и прочие рефлексии долой…
     …Деревья вокруг странные-то какие?!!
     По коре, да по хвое сосна голимая, целиком же… хрен поймешь… большие, приземистые да кривые. Ветки огроменные уже в метре от земли растут. Неужто их сам Большой Пушистый Полярный Лис из дикой тундры пер, да тут и обосрался от усердия. То-то они разрослись на экологически чистом удобрении…
     И воздух, воздух… не хвойный это воздух, хотя смолой тянет явственно… и свежесть. Еле-еле ползу, а футболка не только в подмышках, но и на спине уже насквозь потная, жарко… а дышится легко, как на неспешной прогулке по поволжскому сосняку. Хорошо еще, что под ногами не рассыпчатый песок чистого сосняка, а травка зеленая, свежая, аж хрустит как наступишь… Не-е-е неправильный сосняк это…
     Сосняк, не сосняк, не кусает и ладно… раз сразу сдохнуть не свезло, тады вперед родимый…
     Врешь Борисыч, брешешь, Старый, я еще и тебя уделаю… пройду, зацеплюсь, прорвусь, вживусь и выживу… а там… там найду и поговорю с шутником, что шутки шутить с моей тушкой вздумал. Мало злыдню не покажется, попью теплой соленой кровушки когда кадык зубами рвать начну!" 
     По молодой свежей хвое и уже взявшей силу ранней густой траве, Алекс прикинул, что из слякоти последних дней февраля его занесло в позднюю весну или раннее лето. Башка потихоньку возвращалась в норму и мысли в ней крутились уже сугубо практичные… Отсутствие орехов и прочей знакомой съедобной растительности не особо огорчило, жрать незнакомую траву, все одно, опасно, да и без толку-сеном сыт не будешь. Можно, конечно, положиться на классику: "…натрите руку раздавленными ягодами, ждите покраснения не менее двух часов…" Ее и прочие полезные фишки Борисыч старательно вбивал в башку нудными нотациями и отеческими оплеухами, а поносы в полевых условиях сию науку основательно закрепили, но… не та сейчас ситуевина.
     Едва оклемавшись, Алекс истерику придушил на корню, насчет переноса, родных, друзей и прочего думать себе запретил и сейчас усиленно грузил мозги ближайшими проблемами. Новый-старый, было не было, все это важно, но потом… сейчас актуальны иные вводные: обеспечение минимально-необходимого пакета для выживания в нейтрально-благожелательной среде. Ничего шибко нового. Вот только почему-то зевательный рефлекс не по-детски челюсти выворачивает совсем не от скуки-нервишки ощутимо потряхивает. Здесь страховать некому. Все реально без дураков, пересдачи не будет…
     Борисыч так и не обнаружился, но его заветы не канули втуне. Когда светило уже переползло верхнюю точку, наглому суслику-переростку решившему, что он тут самый-самый смертельно не повезло. Руки еще ощутимо подтормаживали, но подобранный утром и угревшийся в кармане куртки гладкий увесистый камешек с первой же попытки врезался в голову сидевшей на небольшой кочке зверушке с такой силой, что добычу просто снесло. Кувыркнувшись в воздухе тушка смачно впечаталась в ствол дерева и замерла. Совсем как в далеком, почти забытом Казахстане, где великий и ужасный воин Алекс тянул срочную на одной из Байконурских "площадок"[1]и проделывал такие кунштюки на спор или просто по дурости, ибо скука есть неизменная подруга любого дембеля позднего СССР. Вот только не было в степи таких деревьев. Вообще-то там никаких не было…
     Крепкие зубы неуверенно прокусили трогательно беззащитное горлышко зверька и… Неожиданно оживший трофей мощными ударами задних ног вооруженных не хилых размеров тупыми когтями едва не распорол доверчиво подставленный ему живот жестокого охотника. Алекс, не ожидавший столь гадкой подляны, судорожно сжал челюсти. Податливо хрустнули упругие хрящи, глотку  обожгла струя терпкой солоноватой жидкости и суслик обмяк. Удачливый добытчик сплюнул покрытый  мягкой шерстью кусочек окровавленной кожи, уже совершенно спокойно помедлил поудобнее примериваясь к горлу еще трепыхавшейся тушки и жадно всосался в маленькую, но обильно кровящую ранку. Особого отличия по вкусу от свежей свиной или куриной не ощутил, зато желудок наполнила приятная теплая тяжесть мгновенно притушив жажду и голод.  Ни брезгливости, ни рвотных позывов не дождался, вот отрыжка была. Жирная, сытная, обстоятельная…
     Аккуратно отложив на чистую траву досуха высосанную тушку довольно вздохнул. Но взглянув на перемазанные кровью руки досадливо скривился-спешка к хорошему не приводит… Вздохнув решил, что куртка нужнее, да и стирать ее… особенно в холодной воде… Смешно причмокивая старательно обсосал пальцы правой руки и аккуратно потянув за край куртки с треском расстегнул кнопки. Старательно обтер руки об футболку на животе, потом высвободил подол и стер им кровь с лица. Подумал и что-то бурча под нос неспеша разделся до пояса. Сложил майку и тщательно стер с потного тела остатки крови. Окончательно навел марафет и внимательно осмотрел добычу.  Все оказалось не так уж плохо-на короткой и мягкой шерстке крови почти не было. Первая и единственная сильная струя целиком досталась неопытному охотнику. Высасывая остатки, он начисто вылизал небольшую ранку на шее и лишь слегка измазал шкурку окровавленными пальцами. На всякий случай тщательно замотал в испачканную футболку шею своего первого в жизни настоящего охотничьего трофея и связав рукава приторочил тушку к поясу.
     "Ядовитых зубов и колючек нет, больших мускусных желез тоже не нашел. Зверушка явно теплокровная и с большой вероятностью млекопитающая. 
     Переросток. И он явно метит мне в братаны по крови, практически, родственничка мочканул, седьмая вода на киселе кхе-кхе… Всяко-разную хрень про микробно-биологическую совместимость пустим побоку как идеологически, в данных реалиях, незрелую и даже где-то враждебную на ближайшем историческом временном отрезке. Ежели ента хренотень есть, побарахтаемся, а иначе, по-любому, без шансов. И тогда уж лучше сразу и побыстрей. Зверушка, вроде как, здоровенькой померла и, надеюсь, имела при жизни всю обычную толпу микробов, вирусов и прочей гадости. Коль с микробиологической лабораторией явная напряженка, то придется либо самостоятельно доболтаться с этими гадами, либо сдохнуть.
     Серединки тут нет, но начнем все же с себе подобных. Кровь у зверушки красная и на вкус очень даже ничего. Кармана на животе не нашел, зато на груди нащупал пару малюсеньких сосков. Не… енто братан, явно братан. Нашей он крови. Маугли таких влет определял, а Лягушонок врать не будет. Если уж тут не повезет с совместимостью, то шансы пшик. Тогда уж лучше сразу от мяса сдохнуть, чем с флорой экспериментировать. Уж больно травки штука сложная, хитрая да гадкая. Не дай Бог, от нее родимой живот скрутит этак на недельку. Чеши потом репу если сдохнуть не свезет: то ли судьба такой, то ли счастье великое привалило и растеньице сожрал нужное… лекарственное.
     Ладноть, хорош время терять. Стоять, сидеть и лежать буду когда водичку найду, а пока вперед и… нет песни петь рано, того и гляди схарчит кто-нибудь большой и страшный."
     С момента, как Алекс смог передвигать ноги не абы как, а осмысленно, он старательно шел в сторону понижения местности не переставая старательно прислушивался в надежде поймать на слух шум ручья. По той же причине вместо полноценного обеденного привала каждый час просто падал под ближайшее дерево, задирал на ствол ноги и замирал в полнейшей неподвижности. Затаив дыхание прислушивался покуда хватало воздуха и лишь потом отдыхал пять-семь минут. К вечеру пить уже хотелось просто неимоверно.
     То ли ему утром порядком повезло, то ли зверушки внезапно резко поумнели, но второго суслика-переростка удалось добыть на краю крохотной полянки уже в сумерках, сразу же после захода местного светила. Привалившись спиной к толстому дереву измученный жаждой студент торопливо поднес добычу ко рту и жадно рванул зубами горло. Не чувствуя вкуса он разом высосал тушку… и едва удержал на месте содержимое желудка. Сейчас кровь показалась премерзкой на вкус, последние капли вообще колом встали в глотке. Судорожно сглотнув, Алекс через силу протолкнул их сквозь пересохшее горло едва сдерживая рвотные позывы. Неожиданно на него навалилась нелепая, какая-то детская обида. Сразу же все показалось глупым и бессмысленным. Алекс выпустил тушку из рук и застонав начал сползать по шершавому стволу. Последние ошметки сил утекали словно горючка из дырявого бака. Левая ступня скользнула по влажной траве и не удержавшись, он плюхнулся на землю судорожно зажимая рот обеими руками.
     После ухода светила надоевшая за день жара постепенно спала, и сейчас сочная трава приятно холодила голую кожу на спине. Алексу, наконец-то, полегчало настолько, что ему даже удалось утихомирить бунтующий желудок. Встать он так и не решился, да и желания особого не ощущал. Повозившись в траве задрав на ствол гудящие от ходьбы ноги и устроился поудобнее.
     Земля быстро остывала, раскидистые деревья не позволили солнцу прокалить ее за день. Расползающаяся по лесу прохлада притупила жажду и Алекс почти физически ощутил как рассеивается туманящая голову хмарь и дневная усталость вытекает из измученного тела. Вяло трепыхнулась мысль, что, похоже, солоноватая с металлическим привкусом жидкость прошлась кстати—безжалостно порушенный жарой водно-солевой баланс постепенно вернулся к норме. Еще один камешек в пользу ее схожести с его собственной кровью.
     Хотелось просто лежать наслаждаясь столь желанным покоем и неподвижностью. Но… слегка оклемавшаяся тушка припомнила, что её уже давно не кормили и мгновенно очнувшийся голод грубым бурчанием потребовал жрачку. Весенние сумерки еще не закончились, но темнота уже уверенно растекалась по лесу вовсе не располагая к ленивой медлительности. Маленькая полянка показалась Алексу ничем не хуже остального леса и он решил заночевать прямо здесь. С тяжелым вздохом заставил себя встать и медленно побрел в поисках сухого хвороста вслух поминая тихим незлым словом Бога, душу, да чью-то мать со и всеми родственниками.   
     К счастью, лес вокруг совсем не был ухоженным и вычищенным парком. Сушнины под ногами хватало и далеко от полянки отходить не пришлось. Уже в ночной темноте Алекс осторожно сложил самые сухие и тонкие веточки шалашиком и обложил их хворостом. Привычно запустил пальцы в специальный карманчик-чехол, выудил zippo,[2]смачно щелкнул колпачком, хрустнул большим ребристым колесиком, как всегда, мгновение помедлил любуясь живым огнем и поднес ее к растопке. Легкий ветерок недовольно дернул маленький огонек напоминая гостю, что он не в зале шикарного ресторана, но надежная машинка справилась, пламя шустро охватив шалашик сразу же жадно потянулось к более толстым веткам и вскоре костер уже весело потрескивал. Алекс обрадовался, ползать по земле раздувая огонь не хотелось. Столь же привычно отправил зажигалку на место и… замер. Потом осторожно, словно опасаясь, что любимая дорогая безделушка практически бесполезная на Земле ставшая здесь жизненно необходимой, просто привиделась или же вот-вот бесследно исчезнет  неведомым способом, погладил крышечку zippo. Надо же, привык, что она всегда с ним, даже за хворостом поперся ни разу не усомнившись, что с розжигом проблем не будет. А вообще-то прокол, проверить карманы после таких пертурбаций первое дело. Сейчас zippo даже не вундервафля,[3]а дар божий чистейшей воды. Да и крепкие облегченные, ручного пошива берцы стоило оценить еще утром. Последний раз ласково проведя пальцем по теплому металлу взялся обдирать и потрошить трофеи. Простая и понятная, хоть и непривычная работа мозги не напрягала, но требовала много времени и терпения. Жирное мясо Алекс легко и привычно разрывал руками изредка пуская в ход давно припасенный камешек с остро сколотым краем и расщепленные неожиданно толстые и прочные бедренные кости охотничьих трофеев. Вскоре десяток небольших кусочков уже жарился на воткнутых вокруг костра прутьях и огонь радостно пофыркивал от капающего с них жира. Угли еще только начали появляться, но у Алекса уже закончились последние крохи терпения—слегка обгоревшее мясо его особо не напрягало, все равно соли нет, да и темноты ночи оставалось впритык. Мяса хоть и немного, но чтоб пережарить все, без остатка, придется повозиться, а хотелось бы еще и покемарить хоть самую малость. Торчать же после рассвета на одном месте не резон, на одной крови без воды долго не вытянуть.
     Разделав и насадив на приготовленные прутья вторую тушку, он поудобнее устроился у костра и замер млея от живого тепла. Шевелиться не хотелось вовсе, даже голод попритих—первые полу-сырые сочные куски ушли влет, но пришлось переворачивать начавшие доходить остатки первой порции мяса. Лениво ворочая прутики с громко скворчащими и одуряюще пахнущими кусочками, Алекс неожиданно рассмеялся:
     —Ну у Борисыча и рожа была…
     Ретроспекция.
     Земля. Около семи лет назад.
     —Ну ты, Борисыч, и рожу скривил, когда Лизка со своими деревяшками выперлась! Дурашка всерьез понадеялась, что ее научат огонь трением добывать.
     Малоприметный пожилой человек в "бюджетном" однобортном костюме из темной почти однотонной ткани с невнятным, то ли полосы, то ли клетка, то ли просто искра, рисунком, вернул на место  стопку с прозрачной жидкостью, недовольно повел плечами и досадливо опершись запястьями о край стола пробурчал:
     —Дура-баба… че с них ждать-то с долгогривых… Все бы им по лесам порхать, деревяшками махать, да ушами длинными трясти. Свезло ж нам с тем профессором-книжником. И ведь вроде как умственный человек был…
     Алекс откровенно заржал:
     —Че проку баб по лесам да буеракам таскать. Их, говорят, по другому употребляют…
     Ехидно так заржал, однако негромко и недолго. В меру. Борисыч неявное уважение уловил и оценил. Потому и хмыкнул в ответ тоже коротко, но вполне доброжелательно:
     —Уже,—он, наконец-то, закинул в рот содержимое стопки и выдохнул,—коза, блин, ладно, хоть уламывать не пришлось… Сам знаешь, я на наши "побегушки"…
     —А особенно на "выживашки"…—подхватил Алекс.
     —А пошел ты…
     И опять Борисыч не обиделся. Во-первых, Алекс был уже свой, во-вторых, он прав на все сто. Фраза: "На наших "побегушках" и особенно "выживашках" бабью и прочим слабакам места нет" давно навязла в зубах. Любой начинающий "турист" ее слышал не менее трех раз в день.
     —Сам, наверняка, давно сообразил…—еще одна стопка пошла без задержки,—"Ролевики", "Реконструкторы" и прочая псевдоисторическая хрень давно уже бизнес. А бизнес-дело тонкое, куда там востоку солдафона Сухова[4]. Мы, вот например, пролетаем мимо кассы, совсем не тем занимаемся, да и к делу относимся слишком… серьезно.
     —…?
     —Лизку мне приятель приправил. "Толканутый", но с мозгами, что редкость. Сочетание этакое-редкость. За что ему и платят… Деловары их, основные, на следующее лето фестиваль мутят… юбилейный. Да не под Москвой. В Красноярск их понесло… "Хоббитские игрища" начала девяностых спать спокойно не дают, решили, так сказать, Шантарские просторы,[5]по новой окучить…
     Горячее еще не принесли и разговор неспешно катился под рыбное ассорти да под водочку.
     —Людей масса планируется. Когда с Правилами, судьями, турнирным графиком, размещением, транспортом и прочей тряхомудией утряслись, мальчишечка тот вдруг и, прошу заметить, весьма вовремя, дотумкал, что это не вдесятером в соседнем лесочке обжиматься…  Если такое стадо длинноухих баранов дрессированными козлами не разбавить, беда будет.[6]Но втихую… ибо свобода. Вот мы тех коз с козликами и натаскивали… втемную. Не за спасибо, само собой, но… треску да вони от них… Ликбез аж на неделю растянулся… Вас, вот, мамками-няньками припрягли… Хоть и прогулочный маршрут, но не гнать же эту немочь бледную в однова…
     Нарисовавшаяся официантка с подносом засуетилась вокруг столика расставляя тарелки и тема сошла на нет.
     Алекс познакомился с Борисычем сразу после поступления в институт, он, в прямом смысле слова, наткнулся на мужика когда приперся в спортзал поводить на всякий случай носом. Тот тащил институтскую туристическую секцию и приперся агитировать новых адептов. Алекса бредни "зеленых" не трогали, а трепетная любовь к природе и дух странствий благополучно просквозили мимо еще в босоногом детстве. Он охотно соглашался, что дачный шашлык и в подметки не годится зажаренному на берегу дикой речушки, приправленному запахом костра чуду кулинарии, но в нечастых вылазках на природу успешно косил под тупого качка потому, как прелестям кустиков-ручейков предпочитал обтянутую тонкой джинсой коротких шортиков упругую попку очередной подружки. Он и с рюкзаком-то таскался лишь потому, что самые строгие и примерные домашние девочки изрядно размякали на лоне первозданной дикой природы пригородного лесочка. А сие шанс и неслабый шанс от любования и обожания перейти к обладанию вожделенными прелестями. Главное не щелкать клювом и не упустить момент… Ну и не напортачить. Не тащить же потом добычу в пампасы каждый раз как припрет. Истину, что любое существо женского пола ненавидит комаров и холодной речушке сомнительной чистоты с топкими илистыми берегами предпочтет ванну с душистой пеной, а палатке и спальному мешку на жесткой земле-мягкую широкую постель с чистым, только что расстеленным бельем, ушлый первокурсник почитал незыблимой.
     Невзрачный мужик в мешковатом, хоть и добротном спортивном костюме, поблескивая свежевыбритой головой охотно пояснил, что он лично будет просто счастлив видеть всех желающих завтра на вводном занятии, что  секция, увы, платная, но за первый, так сказать, пристрелочный месяц платить не надо. Что да-да, это не развод, все записавшиеся сразу же получат зачет по физкультуре за первый семестр, а если выдержат и не сбегут, то…
     Упустить халяву-быть лохом. В секцию поперли рядами и колоннами. Первый месяц Борисыч вел занятия в несколько потоков, чуть ли не ночуя в спортзале, но… Секция оказалась весьма странной и ряды неофитов стремительно поредели. Первыми смылись любители и любительницы пикников. Кто-то решил, что привычная физкультура попроще будет, тем более, что Борисыч не обманул и заветные росписи уже украсили зачетки всех жаждущих. Самые упрямые просто не потянули два-три пяти-шестичасовых занятия в неделю. Перед зимней сессией в строю новичков осталось семеро сме… упорных. И тогда в зал ввалились еще три десятка старшекурсников, а из тренерской вслед за Борисычем вышли еще трое столь же невзрачных мужичков.
     На новогодних каникулах Алекс со товарищи распробовали свои первые "побегушки". Все просто как яйцо. Команда от пяти человек из которых двое старичков: командир и независимый контролер по здоровью. Камуфляж, совсем не от Юдашкина, на тушку, берцы на ноги, каркасный рюкзак набитый по полной выкладке на спину, карта с прокладкой бесконечного маршрута в зубы. Из продуктов только НЗ. Причем в самом прямом смысле—от слова "только" и "неприкосновенный". На все про все трое суток. На маршруте рубежи, где возможно все. От скоростного залезания на елку с голой задницей, до спарринга на самой грани с инструкторами. Рейтинги, соревнования, очки, медали, призы и прочая спортивно-тотализаторная шелуха в корзину. Спорщики и любители взять на "слабо" объявлены "врагами народа". Только команда и маршрут, по которому нужно пройти как можно дальше…
     Борисыч разлил остатки водки из графинчика и довольный откинулся на мягкую спинку стула:
     —Не тормози, можно подумать ты сюда жрать пришел.
     Выпили, закусили.
     —До меня слух дошел, что ты со щеглами премию в жестянку на колесах вбухать решил?
     —Угу. Пацаны сгоношили, метро их, вроде как, вконец задолбало…
     —Именно вроде. Пошли ты их к ядреной фене. Не хрен лень плодить, да еще за честно заработанные бабки.
     —Скинуться хоте…
     —Три раза ха! По делу, так все эти бабки-твои. Щеглам кинули…
     —Потому, что не хрен…
     —Правильно понимаешь, вроде как все равны, поровну и… По правильному им бы скинуться хоть половиной бабок, да тебе их заслать со спасибом…
     —Не взял бы, не по мне…
     —Прав, но заслать обязаны были… Щеглы… думай, вот теперь, толи просто тупые, толи жлобы. И так и так коряво… 
     Он с сожалением покрутил пустой графинчик, но решил, что норма и поставив посудину на стол продолжил:
     —Щеглы… Машин и баб мужик может иметь много, но строго в одно лицо, а на дешевку и размениваться не стоит, дичь в этих пампасах не переводится, только пали не ленись… Борисыч зло и как-то тоскливо вздохнул.
     —Лучше уж… точно, поищи-ка ты себе зажигалку, и не фуфло новомодное, блескучее. Настоящему мужику только натуральная фирмá в тему,—и довольно хмыкнул,—не учить же вас огонь трением добывать в самом-то деле…
     В ресторане Алекс отмолчался, Борисыч не форсировал. Тема с машиной утухла сама собой уже через неделю, а через полгода Алекса за каким-то лешим занесло в элитный магазин для курильщиков…
     Вещь лежала на черном бархате в отдельной узкой витрине чуть в стороне от всего остального. Алекс замер словно примороженный, а его пальцы вполне самостоятельно уже тыкали в клавиатуру. Борисыч подъехал сразу. Глянул, одобрительно хмыкнул и почти час чуть ли не обнюхивал zippo в массивном золотом корпусе. На нетерпеливо мнущегося "менагера" зыркнул так, что парнишку унесло с глаз долой. Сменивший его невысокий плотный седой крепыш, мазнув глазами по Алексу, уважительно задержал взгляд на Борисыче и… отошел в сторону, оставшись на самом дальнем пределе досягаемости. Насторожившийся было охранник мгновенно утратил интерес к нестандартным покупателям.
     Пока длинноногая девочка шустро но неслышно носилась с банковскими картами, деньгами, чеками, сертификатами и квитанциями, седой неспешно выложил на прилавок пару ярко раскрашенных жестянок с особо чистым бензином и солидный кожаный несессер. Внутри кроме пустых мест под мужские мелочи и маленьких тускло блеснувших в своих гнездах инструментов, оказался коричневый чехол мягкой кожи с креплениями под ремень.
     —Это подарок, молодой человек, на хорошую долгую память о нашем магазине.
     —Бонус?
     —Нет просто подарок…
     —Цыц,—твердый палец Борисыча чувствительно ткнул в ребра,—зеленый еще, но не безнадежен…
     Седой понимающе склонил голову.
     Не куривший, по жизни, Алекс с zippo практически не расставался. Не опустившись до пошлого причиндала человеческой слабости, она перешла в совершенно иной разряд-настоящая мужская вещь, уместная всегда и везде. Абсолютно надежная и безотказная на "выходах", в жизни обычной она безупречно и ненавязчиво намекала на уровень владельца. Поднося ее огонек к тонкой, вонючей сигарете очередной… ну скажем… дамы… ну скажем… сердца, студент смотрелся подчеркнуто стильно и чертовски сексуально даже в самом модном ночном гадюшнике. Прям-таки не склонение к тривиальному одноразовому траху, а великосветское охмурение. Пикничковыми девочками Алекс давненько переболел, длительных связей пока не искал, но и сводить отношения с ба… женщинами в плоскость "за рыбу деньги" брезговал. Оставались молодежные ночные клубы средней руки, ну и все остальные места общего пользования. Zippo мягко снимала возможные сложности и непонятки. Профессионалки, прикинув цену золотой безделушки, особо не наглели и сообразив, что конкретного предложения не последует, сразу же сливались по-тихому. Зато очередная "красотка на вечерок", получала намек, что попку и ножки в тонких колготках на остановке троллейбуса морозить не придется и вместо пьяной собачьей свадьбы в грязной общаге или на почасовой хате обязательно состоится хоть и короткая, но романтичная и красивая "лубов" в уютном мини-отеле или даже на приличной даче с сауной. На хрустящем крахмальном белье под качественное натуральное пойло.
11.03.3003 год от явления Богини.Где-то
     Утром проснулся и разом подхватился, словно какая зараза в бок пнула. Ощущение давненько подзабытое, но неприятно знакомое—в любой пикничковой солянке обязательно найдется придурковатый клоун обожающий  тупые бородатые шутки. Уныло осмотрелся. Вчерашняя реальность поданная в сегодняшних ощущениях ничуть не изменилась… А счастье  мнилось так близко… ну могли же вчерашние злоключения оказаться особо вредным глюком. После контузии и не такое привидится, уж больно пакостная и непредсказуемая дрянь эта светошумовая "заря"…
     Привычным усилием заставил себя встать. Неприятно, но давным-давно не ново. "Второй наш день, он трудный самый". Тело еще не перестроилось, не отошло от ленивого городского существования, а радость и задор новизны уже сошли на нет. Мозги и те слегка приморожены. Алекс встряхнулся и резко нагнувшись над травяным островком быстрым махом свел ладони ковшиком, словно зачерпывая невидимую воду. Влажными руками, по иссушенной коже лица, потрескавшимся от жажды губам—это не просто кайф, это неземное блаженство и пусть росы так мало, что на язык не попало ни капли, но и то—счастье. Заодно размял тушку и только сейчас понял, что к утру не на шутку замерз. Ночка оказалась не по-летнему холодной. Неуклюжая нодья, а попробуйте соорудить хоть что-то приличное почти в темноте, да еще и без самого завалящего топорика, утухла задолго до рассвета. Хорошо еще не на голой земле дрых. Удивленно поворошил носком берца тощую кучку слегка подвядшей травы, но вспомнить как и когда соорудил сие немудреное лежбище так и не сподобился—больно уж вчера денек хлопотливый выдался и команда отбой прошла явно на автопилоте.
     Вопреки всем канонам истинного попаданца и на утреннюю истерику, и на грандиозные трехчасовые попрыгушки с кривой палкой вместо меча, и на умопомрачительный финал с зубодробительными ката Алекс злостно забил. Покидал в футболку остатки вчерашнего жаренного мяса, присобачил импровизированный мешок к поясу изгвазданных джинсов, да и потрусил неспешно примерно туда же, что и вчера… Вскоре согрелся, разогрелся и с  ленивой трусцы перешел на привычный волчий ход.
     —Жизнь-то налаживается, туды ее в качель, и до полной жопы еще лететь и лететь.
     С завтраком не сложилось—жесткое полусгоревшее мясо на сухую не пошло. И с охотой не ладилось. Вчера явно выехал на пресловутой удаче новичка, зато сегодня зверье злостно запропало, а может угодья с особо тупыми сусликами остались далеко позади. Вот бежалось легко—перемешанный с длинными и мягкими иглами сыпучий сухой песок постепенно сошел на нет вместе с неправильными раскидистыми соснами и теперь Алекс бодро шлепал берцами по твердому каменистому суглинку, мимо невысоких стройных деревьев с широкими темно-зелеными листьями.
     Он замедлил бег постепенно выравнивая дыхание, потом окончательно встал и задрав башку прищурился на лениво ползущее по утреннему небу светило. С ночи еще и трех часов не прошло, но кочегарило уже во всю дурь и только густая широкая листва спасала внизу от жары. Но она же напрочь перекрыла и дальние ориентиры, а премудростью идти так, чтоб "солнышко постоянно светило в правый уголок левого глаза" Алекс так и не овладел.
     "Неправильный лес. И деревья неправильные, и растут не так… Недорощицы какие-то… мелкие, сотни саженей не будет. Опушек нет. Ни подлеска, ни кустарника. Плотные… не просвечивают ни хрена…
     Неправильно все. Хорошо хоть неправильные пчелы не нападают.
     Пора завязывать с беготней. Раз в старинну мову с затертыми цитатами ударился, значит понималка в полном ступоре. Вот-вот кругалять начну. Да и не слыхать на бегу толком…"
     Уже не спеша шагнул к ближайшему дереву и осторожно провел ладонями по нетолстому стволу. Дерево не огрызнулось сухими морщинами жесткой коры, напротив, казалось оно в ответ мягко приласкало пальцы. Алекс вздрогнул от неожиданности и осторожно убрал руки… Усталости еще не было, но он все же опустился на землю у самого дерева. Повозился устраиваясь поудобнее на спине, расстегнув липучки скинул берцы и закинул ноги на ствол. Прикрыл глаза, расслабился вслушиваясь в новый лес… Листва "пела" и пахла совершенно непохоже на вчерашний сосняк.
     Привычно отмеряемые ударами сердца минуты короткого отдыха истекли, но невольный путешественник больше не спешил. Желанного журчания воды он так и не дождался, но и переть дальше без остановок взбесившимся паровозом особой необходимости не видел. Рассеявшуюся без следа утреннюю хандру сменило любопытство. Алекс легко оттолкнулся от дерева и, на мгновение замерев в классической стойке на лопатках, мягко перекатился на ноги.
     "А по головке-то видать все же неплохо прилетело… вот на хрен бы мне эта гимнастика школьного розлива?!"
     Встряхнулся и с многозначительным хмыканьем решительно двинулся вглубь странной рощицы. Деревья росли столь тесно, что уже через десяток шагов пришлось сначала отводить, а потом буквально продираться сквозь упругие ветки  с широкими ярко зелеными листьями. Дальше Алекс пригнулся, чуть повернулся прикрывая лицо выставленным вперед плечом и просто попер вперед упрямым бульдозером. Еще через десяток шагов пришлось замедлиться, а вскоре кривые сучки намертво вцепившись в лохмотья куртки и вовсе его остановили. Попытка распутать джинсовые "кружева" провалилась-выступившая на местах содранной коры гадость тошнотворного болотного колера оказалась столь липкой, что студент решился на экстренную хирургию. Прикрывая ладонями лицо он рванулся уже изо всех сил напрочь ломая облепившие его ветки и одновременно разворачиваясь спиной попытался проломить природную живую изгородь.
     Треск, короткий, но весьма колоритный мат перешедший в столь же короткое и злобное шипение и Алекс вырвавшись из цепких объятий буквально влип спиной в… Нет, дерево не очень нежно, но весьма надежно принявшее его в свои объятия было той же самой породы, что и снаружи, но это было совершенно другое дерево. Старше и явно крепче тех, что не смогли удержать пришельца. Столь же зеленое, с такими же большими широкими листьями, но ветки толще и суше, не столь гибкие, но жестче и явно прочнее. Они больше не топорщились в стороны, а плавно изгибаясь тянулись вверх формируя густую и плотную крону вокруг ствола.
     "Твою ж мамочку за ноги да об пол!!! Не рощица, а шкатулка с загадками. У местного лесника явно чехарда с мозгами… Во внешнем кольце, эначитца, молодняк лет до десяти, от силы. За ними-толи кусты-переростки, толи деревья-недомерки. Этакая последняя засека-баррикада дешевого мяса прикрывающая справных мужей.
     Так-так… обхват? Хрен те, коротковаты рученки-то. И растут без тесноты, солидно. Не чета внешней мелюзге."
      Алекс опустил руки и отошел от дерева обхватить которое так и не смог. Секунду постоял прикидывая высоту и уже спокойно шагнул вперед. Совершенно другой лес. Плотная подушка прошлогодней листвы мягко пружинит под ногами и воздух… воздух полный свежести и прохлады пронизанный чуть горьковатым запахом и едва слышным спокойным шелестом листвы. Впервые после переноса он просто шел по лесу а не двигался от "пункта А" в поисках "пункта В"…
     Яркий свет резко врезал по глазам и тут же исчез, но разомлевший Алекс сделал по инерции еще несколько шагов и остановился только когда правая ступня вместо лиственного ковра больно ударилась обо что-то очень твердое. Огляделся. Правильно, углядев среди деревьев просвет, он именно на него и сориентировался, но… Такого Алекс не мог себе представить и в самых горячечных снах. Перед ним…
     Патриарх! По другому ЭТО не назвать. Толстенный ствол, метров тридцать в диаметре, не меньше прикрытый словно шляпой с широчайшими полями густейшей кроной. Алекс оглянулся. Так и есть, от ближайшего дерева он отошел метров на пять и впереди еще не меньше пятнадцати метров совершенно свободной земли, но неимоверный гигант почти доставал ветками до своего окружения. Именно сквозь оставшуюся узкую щель Алекс и словил своего зайчика. При этом в высоту ствол едва-едва достигал двадцати метров.
     Преодолев некоторый уважительный не страх, но… Алекс решительно пересек кольцо отчуждения и словно здороваясь приложил к стволу обе ладони и, мгновение помедлив, осторожно коснулся дерева лбом. Ну показалось ему, что так правильно будет… Борисыч бы, наверное, посмеялся, а может и наоборот, одобрительно кулаком в плечо долбанул. Пытаться просчитать до конца этого темнилу задачка явно не для недоучившегося студента, Алекс,впрочем, и не пытался… пока, но мнение старого убивца ценил. Выполнив… обряд? медленно пошел вокруг гиганта внимательнейшим образом выглядывая все, что только можно.
     "Е-мое! Роща! Хренасе! Дерево это! Нет ДЕРЕВО! Это все одно громаднющее дерево!
     Жило-было деревцо, росло себе росло потихоньку, панимашь, да давило втихаря всех кто рядышком оказался. Ну, росло-то оно не одно, зато только одно выросло…, самым живучим оказалось, значитца, всех сожрало. Росло, толстело, да корешки в стороны распускало все ширее, да ширше. Жрать-то хочется, хоть и дерево. Об такой вот корешок я чуть ножку не свернул. Ладно не голову. Корешки как отползли, еще и свои отростки вверх дали, да и дальше пошли. Деревце толстело, крона росла. Кто из детишек под нее попал, тот быстренько в тенечке загнулся, остальные росли, да уже своих деток кушали. Так и получилась баррикада-засека-колючка. Походу, корневыми отростками это быстрей всего размножается. С шишками, сережками и прочими вертолетиками напряг. И коль рощицы примерно одного размера, то это и есть предел—дальше от патриарха ни-ни. Те, что перед засекой, от папани далековато вырвались, вот и не могут силу взять, не растут почти—этакая вечно молодая стража. Может повезет кому, патриархом новой рощи станет. Не ботаник я ни разу, но попой чую, есть тут закавыка. Да и едрическая сила с ней, мне вот та штучка шибко ндравитца. Явно для меня родимого приготовлено, а то второй день попаданствую, а ни роялю, ни кустов, понимашь…"
     Какого лешего этот корень вынесло на поверхность Алекс не понял, да и не заморачивался подобной ерундой. Он практически любовался на торчащую из плотной почвы абсолютно прямую, ровную и гладкую палку толщиной в обхват ладони. Чуть-чуть короче трех метров, правильной сушки. Той самой, что придает плотной лиственной древесине невероятную прочность и стойкость к воде. Дерево само сотворило это чудо. Попершийся незнамо куда корень оно просто напросто ампутировало таким способом. Предельно просто и аккуратно, без опасной гнили и трухлявости.
     Десять часов возни с костром и острыми осколками припасенных для охоты на сусликов-переростков булыжников. Сбитые чуть не до костей, обожженные до кровавых пузырей пальцы… Все это мелочь по сравнению с тем, что еще до захода местного светила Алекс стал счастливейшим обладателем почти настоящего смертоносного копья с грубо выровненным и обожженным для жесткости острием.
     К ночи, когда шарики с роликами в не на шутку гудящей башке уже изрядно притормаживали, оружейник-самоучка попытался пристроиться на ночлег в центре дерева-рощи у подножия "патриарха", но почувствовал себя привокзальным бомжом под складским забором… короче, спал Алекс на самом краешке "полосы отчуждения" под толстеньким невысоким деревом вполне стандартных пропорций. Оставшегося до темноты времени хватило для организации вполне приличной ночной лежки. Видимо, время сильных летних дождей еще не наступило и верхний слой прошлогодней листвы гнить еще не начинал, так что вскоре Алекс уже наслаждался вполне себе ничего мягкой и сухой лежанкой. Нодью сооружать не стал. И подходящих коряг в пределах досягаемости не нашел, и не видел в ней надобности-прошлой ночью было тепло, да и хищник летом не тот. Не серый волчок из сказочки для младших детсадовцев, конечно, но и на засеки дерева-рощи дуром не попрет.
     Вроде как не сложная, но утомительная возня с копьем вместе с дневной усталость легли на почти бессонную ночь, да и объем необычного и просто нового явно зашкалил за шоковый уровень. Удобная лежанка и долгожданная вечерняя прохлада, смягчившая жажду, сделали свое дело—Алекс и сам не заметил, как его сморило прямо с недожеванным куском мяса в зубах.
12.03.3003 год от явления Богини.Где-то
     Перед самым восходом едва слышный шорох совершенно не похожий на равномерный шелест листьев вытолкнул Алекса из сонного полузабытья. Он еще туповато щурился в предрассветной тьме, когда со стороны "патриарха" вновь зашуршало.
     "Ах ти ж ты! Как там бабка талдычила: "Кто рано встаёт, тому бог охотно подает". Ну или сам спроворит ежели не совсем дурак… А я то понять не мог где же суслики. "
     Глаза попривыкли к темноте, да и самую малость порозовевший краешек неба давал толику света и Алекс где-то через минуту ухитрился различить шагах в семи от себя смутный силуэт размером с мелкую собаченку.
     Зверушка явно охренела от безнаказанности. Унюхав чужака на своей территории, она буром перла наводить порядок словно скандальная жиличка на коммунальной кухне. Алекс привычно потянулся за камнем, но наткнулся на выстраданное вчера оружие и замер. Десяток ударов сердца и нечто, похожее на основательно раздувшегося земного суслика, чётко нарисовалось на фоне светлеющего неба. Еще трижды бухнуло в груди и Алекс мощно толкнул копье. Отчаянный визг перепуганного зверя оборвался коротким хрипом почти сразу перешедшим в бульканье.
      Бить острием в темноте, практически наугад, в столь мелкую цель браконьер-самоучка не решился и  запустил копье словно городошную биту. Он надеялся хотя бы оглушить зверушку, но добыча неожиданно шустро крутнулась, прыгнула в сторону и буквально напоролось на самодельное оружие. Острие пропороло нежную шкурку, подцепило бороздя сало и отшвырнуло тушку назад так, что уже тупой конец врезался в башку несчастного суслика и снес ее напрочь. Тяжело дыша Алекс подскочил к шматку теплого мяса. Подхватил копье и настороженно оглянулся. О живой изгороди он помнил, но… лишний раз осмотреться совсем не лишне. Тишина, в утреннем безветрии замерли даже листья, слегка отрезвила и только сейчас Алекс заметил, что кровь из шеи бессмысленно уходит в землю. Драгоценная жидкость ленивого сочилась собираясь в небольшую темную лужицу. Алекс взвыл, схватил тушку и впился в огрызок шеи зубами. Кровь иссякла на десятом глотке, он даже не ощущал ее вкуса, зато испытал почти животное наслаждение чувствуя как тяжелеет желудок. Оторвался и с наслаждением втянул все еще прохладный утренний воздух и захохотал.  Жажда отступила! Жизнь продолжается.
     Шагом-бегом, шагом-бегом… Шевели костылями, мясо! До вечера еще далеко…
     После эпохального повержения Сусликус Гигантус'а смертоносным копьём[7]Великий Охотник до самого вечера наверстывал потраченное на охоту время и лишь изредка прерывал волчий ход на пять-семь минут. Перевести дух, скорректировать маршрут, да с тупой надеждой до звона в ушах вслушаться в гомон леса. За тот день не случилось ничего нового. Так, мелкие, ничего не значащие изменения… Бежалось по ровной, с редкими проплешинками травы земле куда как легче, потому, несмотря на  вернувшуюся вскоре неуемную жажду  Алекс не особо устал, хоть и отмахал больше, чем за оба дня до того. Кое-как приноровился держать направление по положению светила, тем более, четко определенного "пункта B" не имелось, а хоть и пологое, но постоянное понижение ощущалось все явственней. Постепенно травяные проплешины разрослись и чуть позже сменились ровным ковром хоть и невысокой, но густой, удивительно живучей травы.
     Когда светило спряталось за деревьями, он просто сполз на землю по крепенькому деревцу на границе очередной монорощицы. Внутрь не полез, с охотой до утра так и так облом, да и хватало мяса. Так, прогулялся до ближних рубежей за хворостом. Пока возился с обустройством костра, местное солнышко окончательно уползло за краешек местной же Земли.
     Едва погас последний луч, в живот, будто с маху воткнулась раскаленная железяка. В глазах потемнело и скрученное судорогой тело повалилось на землю. Кишки пекло так, что от боли глаза лезли на лоб. Ставший неимоверно густым и тягучим воздух никак не удавалось втянуть в распухшее горло. Всхлипнув, Алекс все же ухватил его пересохшим ртом… Из жара швырнуло в холод, тело сотряс первый приступ дрожи, сознание едва удержалось на самом краешке, но Алексу все же удалось протиснуть воздух в горящие легкие… Слегка отпустило. Лихорадка оказалась меньшим злом и хоть тело трясло и колотило, упрямства нагрести небольшой холмик из прошлогодних листьев прежде, чем раствориться в благостном забытьи хватило. Колбасило всю ночь. Тяжелое забытье переходило в тревожный сон, пока новый приступ не начинал рвать судорогами безвольное тело…
     Словно насмехаясь, лихоманка отпустила с первым же лучом светила. Алекс словно вынырнул из мутного омута и хоть сознание прояснилось далеко не полностью, все же взгромоздился на подгибающиеся ноги. Ухватился за ствол и мыргая выпученными глазами попытался осмотреться, но вновь рухнул в траву… Роса приятно охладила гудящую голову, стало полегче… Он даже понял, что именно увидел, но вот вспомнить как, когда приволок и затащил в огонь громадную полусырую корягу не смог.
     Минут через двадцать попытался подняться еще раз. Он уже почти стоял на дрожащих от слабости ногах, когда живот крутанула резкая боль. Буквально повиснув на дереве на ногах удержался, но желудок буквально вывернуло. Пытаясь отдышаться, Алекс какое-то время тупо глазел на полу-переваренные обгорелые куски мяса под ногами, потом осторожно сполз по ветке чуть в сторону. Постоял на коленях собираясь с силами, затем старательно протер травой лицо. Движение вызвало новые спазмы, но пустой живот отозвался всего лишь тупой болью…
     Перебрался на четвереньках к другому дереву и уселся привалившись спиной к стволу. Дальше торопиться стоило не спеша. Силы вернутся, он уже сейчас чувствовал, что перестали дрожать ноги и больше не нужно судорожно цепляться за ветки. Но… пара часов погоды не сделают, а значит не стоит запредельно себя насиловать. Чай своя тушка, не дядина… Удачно, что от самого тяжелого, по ходу, свезло увернуться. Дома зомбоящик всю плешь проел рекламой всякой медицины от диареи да запоров с поносами. Слегка неприличная, но мелкая и смешная  неприятность… дома. Однако, вплоть до Второй Мировой Войны повальная дизентерия уносила больше солдатских жизней, чем снаряды, пули и прочие смертоносные оружейные изыски. Сейчас же простейшее расстройство желудка не в шутку грозило смертью от обезвоживания.
     "Одиссея оборвалась так и не начавшись, поскольку Главный Герой изошел на дерьмо… Обидно, черт!"
     Но… обошлось. Внутренние органы всего лишь предельно мягко намекнули, что нехрен питать любимую тушку полусырой горелой дрянью в кровавом соусе. Ибо сие есть вредительство, А то и диверсия. А с диверсантами можно и того… по законам военного времени…
     Дальнейшее слилось в бесконечную однообразную ленту.
     Бегом-шагом.
     Бегом-шагом.
     От восхода до заката… Экономным волчьим ходом, не отвлекаясь больше на местные красоты, непохожести и прочие непонятки. Еще пару раз помучился окончательно освобождая желудок.
     Бегом-шагом.
     Бегом-шагом.
     В голове пусто, желудок ссохся скомканной портянкой и больше уже не болит. Утром Алекс вообще перестал ощущать собственное тело, лишь прохладная утренняя роса ненадолго возвращала чувствительность, но ее катастрофически мало, едва-едва протереть глаза и смочить губы.
     "Дурацкая кровь дурацких сусликов… идем-бежим пока ходилки не отвалились… А как совсем кирдык, еще пару сусликов осушу… Чтоб или еще пару деньков подергаться, или уж сразу… А сейчас охоту побоку, да еще и на обеде времечко сэкономлю… три раза ха."
     Бегом-шагом.
     Бегом-шагом.
     День, два, три…
     Шлеп. Ноги заплелись и Алекс нелепо шмякнулся коленями на холодную скользкую глину. Упал на четвереньки. Руки  тут же расползлись и неуклюжая тушка повалилась на бок… сползла…
     Разом вернулись и мысли, и чувствительность тела, словно откинули глухую штору с окна. Лес вокруг опять совершенно иной. Типичный молодой осинник изрядно разбавленный среднерусскими березками густо облепил верх пологих откосов неглубокого оврага. На глинистом скользком дне старательно прятался от светила небольшой, но весьма шустрый говорливый ручеек с холодной, чуть горьковатой, но абсолютно прозрачной водой. Сейчас Алекс жадно хватал ее ртом. Он так и остался лежать, просто слегка повернул голову и не имел ни малейшего желания покидать столь козырную лежку. Чувствовать, как восхитительно мокрая вода напитывает одежду нежно обволакивая ласкает измученное тело, смывает зуд, боль и усталость, уносит безнадегу… Когда живот вздулся переполненным бурдюком, Алекс перевернулся на спину и сполз еще чуть-чуть окончательно погрузившись в восхитительную воду…
     Очнулся он от того, что тяжелые упругие капли лупили по едва выступающему из воды лицу, полновесно шлепались на прикрытое драной джинсой тело. Звенели о поверхность ручья… Настоящий летний дождь, недолгий, но обильный и теплый…
     Смешно… Три раза ха…
16.03.3003 год от Явления Богини.Где-то
     В ручье Алекс отмокал до конца дня и большую часть ночи. Уже под утро изрядно замерзнув все же выполз на бережок, благо места в широком овраге хватало. И вот тут-то его прижало, мочевой пузырь едва не взорвался. Вылетел из оврага в три прыжка, откуда только резвость прорезалась и сдернув штаны привалился к ближайшей осинке. Вниз потом спускался степенно, удобно устроился на свеженькой коряге. Пить уже давно не хотелось, но и остаться наверху не видя ручья не смог. Собрал хворост и соорудил маленький костерок. Лишь после восхода пришел в норму. Даже слегка покраснел, вспомнив, как едва не произвел, так сказать, большой слив не "отходя от кассы" и не снимая штанов…
     Впервые после переноса он не бежал, не рысил волчьим ходом, а просто шел по краю оврага вдоль становящегося все сильнее ручья. Вспомнить сколько дней длился проклятый марафон так и не смог, но прикинув, решил, считать, что бежал со смертью наперегонки три дня. Странно, бросив последнюю добычу, сохранил не только копье, но и остатки жаренного мяса. Причем весьма хитро. Дурман дурманом, а башка сработала. Разорвал зубами мясо на полоски и запихал их между поясом джинсов и просоленным потом телом.
     "Татаро-монголин, етит твою налево. Те правда, под седло на лошадкину спину пихали. Но будем считать, что за не имением барыни попользовали горничную. Зато мой пот пахнет не так про… ох и гадость эта ваша заливная рыба…"
     Мясо успело высохнуть и просолиться раньше, чем окончательно протухло. Сейчас тонкие воняющие полоски имели твердость подметки, отвратительный вкус, но их можно было бесконечно долго жевать и они неплохо отбивали чувство голода.
     К концу дня ручей стал глубже и окончательно заматерел. В нем даже удалось полноценно прополоскать одежду, да и нервы путешественника настолько пришли в порядок, что он уже не просто шел, а старательно прочесывал широкими зигзагами лес вблизи оврага. Добытые раньше суслики-переростки оказались непугаными раздолбаями, а самый последний обнаглел в корень, а значит шанс на удачную охоту велик. Да и у воды дичи должно быть куда больше…
18.03.3003 год от Явления Богини.Где-то
     Однако с охотой не срослось. Утром добычи не было, а позже стало не до нее, вскоре после того, как светило перебралось через зенит, лес расступился и ручей шустро нырнул в неширокую, но самую настоящую реку.
     Река. Добравшись до совершенно непримечательной, в России подобная, кажется, у любой деревушке течет, речушки, Алекс впал в странный ступор. Он совершенно спокойно дошел до пляжа, не нагибаясь поковырял босой ногой, последнее время по ставшей ровной и мягкой земле шел босиком, неестественно белый песок, хмыкнул глядя как вода  пошла кругами. Сделал еще несколько шагов по песку. Угол зрения изменился и стали видны любопытные рыбины. Ничего так, подлиннее предплечья будут. За таких любой среднерусский рыбак удавится, а вернее удавит любого позарившегося на чужой улов, ну или уж, накрайняк, более удачливого другана-конкурента. Особливо после третьей бутылочки проклятой отравы, что потребляют на троих.
     Насмотревшись, спокойно развернулся и неспешно побрел к лесной опушке… Столь же неспешно натянул берцы и не застегнув кнопок, липучек на обуви Алекс не признавал, да и вообще не особо жаловал, занялся сушняком. Уже через час под деревом появилась образцово-показательная стоянка выживальщика. С маленьким аккуратным костром в специально выкопанной плоской яме, столь же аккуратной лежанкой из свежих веток и приличным запасом хвороста. Даже дерн с кострища не валялся небрежно отброшенный в сторону, а, обильно политый, пристроился под деревом подальше от жаркого огня. Сам же Его Живучество Попаданец сидел привалившись спиной к облюбованной местной березке и лениво жевал последнюю подметку из суслика тупо уставившись куда-то в глубь леса…
     Аукнулся смертельный марафон, аукнулся. С нервишками-то явное не то. Словно пружина гакнулась или завод кончился… Видать, слишком много нервных клеток сгорело в проклятой гонке. А может его все же догнала еще земная бойня и то неведомое, что зашвырнуло его к черту на рога… Этакая психологическая контузия… Слишком уж не реально он себя вел. Никаких дерганий и рефлексий, не жил, а функционировал. Ни страха, ни удивления и остальные эмоции практически на нуле. Да одного того ночного кошмара нормальному человеку хватило бы на неделю отходняка с соплями и истериками. А он.. Что называется, встряхнулся, да пошел  и даже изрядно побитое, помятое тело обошлось десятком быстро пожелтевших синяков, да невнятной приглушенной болью в мышцах. Мозг же, словно каким тумблером переключили в режим "выживание". Все "Что?", "Как?", "Куда?", "Зачем?" и "Почему" заблокировал намертво.
     Хоть ручей взять… вожделенный, жизненно необходимый, найденный, совсем как в "кине", в самый последний момент, на грани смерти… А вместо праздника души провалялся в воде почти сутки, словно бомж в луже у винного лабаза. Ладно, хоть не обоссался в рамках образа… В общем-то, сейчас, без всякой глупой скромности Алекс вполне отчетливо понимал, что это в своем воспаленном воображении он дошел до грани… а по жизни, так вполне хватило бы, как в сказке, на столько, да еще на пол-столько… Человек неимоверно живучая тварь, пусть и в достаточно узком диапазоне внешних условий, но зато уж как вцепится…
     И сейчас Алекса терзал страх, что он так и останется на все жизнь этакой снулой рыбой. Но и этот страх был какой-то приглушенный. Не обжигает нервы, не дергает душу, накрыл какой-то хренью, тягучей и липкой словно тесто у неумелой хозяйки… Даже сейчас, в полном расстройстве "чуйств и нервов" никаких позывов поорать, разбивать кулаки в кровь о ближайшее дерево.
     Дожевав последнюю полоску "татаро-монголин а-ля натурель" встал, столкнул в костер заранее заготовленную толстую корягу и аккуратно отряхнув задницу перебрался на лежанку. И хотя светило еще даже не коснулось верхушек дальнего леса, мгновенно ушел вместо нормального сна в ставшее уже привычным марево забытья. Правда, вместо столь же привычных кошмаров провалился в воспоминания. 
Ретроспектива.Земля.Три года назад
     Выбравшись из огромного жаркого и душного чрева громадного города. Алекс, только что сдавший экзамены за третий курс, с удовольствием робинзонил на необитаемом островке, каких много на великой русской реке. Как и любой уважающий себя Робинзон, он два месяца не покидал остров, презрев цивилизацию, тлетворное влияние которой ограничил четырехместной палаткой с пологом для жилья, минимальным набором посуды, спальными мешками в количестве аж трех штук и профессиональным спиннингом с огромным чемоданом всевозможных прибамбасов. Его гордость—вещь жутко красивая, а главное статусная. Иметь престижно, уметь пользоваться необязательно, для прокорма вполне хватало капроновой сетки. Продуктовый НЗ из круп и консервов не в счет. Вот без спальных мешков пришлось бы туго, ибо как особо продвинутый Робинзон, Алекс имел аж двух Пятниц. Оля и Лена, вчерашние первокурсницы, девки без особых претензий и предрассудков. Абсолютно безбашенные, готовые на любые безумства во славу и по прихоти любимого вождя.
     Два месяца бездумного отдыха, туповатая пляжно-палаточная веселуха, секс без удержу, рыбалка и прочие курортные удовольствия помирили студиуза с прозой жизни, излечили от мизантропии и сгладили горечь ожидания неизбежного возвращения в каменные джунгли.Теперь он был готов к очередному раунду вечного поединка с цивилизацией. Короче, наотдыхался по самое не могу…
     Устав от возвышенных мыслей Алекс оглянулся вокруг в поиске покорных Пятниц.
     А девахи желали праздника и подняли бунт.
     Шлеп! В спину ощутимо прилетело увесистой рыбьей тушкой—Ленка перешла от слов к делу.
     —Последнее китайское предупреждение!—Алекс нырнул за дерево уворачиваясь от второй рыбины,—немедленно прекратите рыбометание! Иначе разжалую до бесправных рабынь-наложниц!
     —Ура-а-а!—Сзади на спину прыгнула довольная Ольга,—Да здравствует сексуальное рабство! Долой кухню и мытье посуды!.
     Через полчаса они уже втроем развалились на небольшом песчаном пляжике у самой воды. Чуть задыхаясь от затяжных поцелуев, Ольга довольно лыбилась:
     —Сказал бы сразу, что трахать будешь, давно бы делом занялись. Правда, соперница моя ненавистная?—она несильно толкнула весьма занятую подругу и та недовольно, но согласно замычала—какие тут разговоры с занятым ртом.
     —Тихо тут,—Алекс осторожно прижал лохматый затылок.
     —Эй! На берегу! Господь велел делиться!
     Мимо острова, в какой то сотне метров от беззаботной троицы ползла самоходная баржа, таща за собой на буксире безмоторную сестренку с которой на них пялился в бинокль пацанчик старшего предвзрослого возраста. И не просто пялился, гад, а ожесточенно жестикулируя комментировал происходящее на пляжике пятерым слушателям столь же несерьезной возрастной категории. Ольга вскочила, заорала что-то благожелательное и замахала руками, призывая речных матросиков в гости. Пресечь столь возмутительные действия Алекс увы не успел по вполне понятным и простительным причинам. Отдышавшись он вернулся в бренный мир и увидел как к пляжику рвется резиновая надувашка с двумя весьма шустрыми гребцами изо всех сил машущих веслами.
     К счастью высадка сексуального десанта обернулась не дракой, а натуральным цирком. Алекс только угукал и агакал, лишь изредка важно кивал изо всех сил стараясь сдержаться, не загоготать. Девки устроили натуральный рабский аукцион. Главную линию вела Ольга, Лена лишь поддакивала и пикантно оттопыривала голую задницу в особо важных местах. Зато итог торговли чрезвычайно удивил Робинзона своей ощутимостью. Неимоверно гордые, удачей в столь серьезном деле, как выкуп и освобождение бесправных сексуальных рабынь, пацаны шементом смотались на баржу и вернувшись уже на небольшой фанерной лодке привезли килограмм пельменей, половину свиной ноги домашнего копчения и пару буханок хлеба. Натюрморт завершали двадцать тысяч рублей. Ольгу возмущенную столь мизерным выкупом едва удалось затолкать в утлую посудину, просто у матросиков больше не было.
     Пока пухнущие от собственной крутости покупатели таскали в лодчонку вещи девчонок, несколько ошалевший от произошедшего Алекс прощался с Пятницами:
     —Деньги, конечно, весьма в тему, я уж собирался обратно автостопом, но вы, один черт, охренели! Хрен знает, чего сексуально озабоченным тинейжерам в их неполноценные мозги клюнет.
     —Во-во, теперь, когда они за нас, вроде как, реальные бабки отстегнули, заплатили по полной, глядишь, в первую же ночь кого-нибудь да оттрахаем, а там и времечко, что до Москвы ползти будем, не даром пройдет, а иначе неделю, не меньше, приглядываться, да пузыри пускать будут, пока хоть кто-то клинья бить начнет.
     —А как же лубов?
     —Эт лет через пять, после диплома.
     —Шлюхи вы, шлюхи, они ж мальчики совсем,—Алекс легко щелкнул Ольгу по носу.
     —Но-но продал так продал, иксплататар проклятый.
     Поржали…
     Через полчаса Робинзон с невнятной грустью смотрел как на широкой ленте ленивой реки медленно набирают ход неуклюжие баржи неспешно увозя от него блудливых Пятниц.
 19.03.3003 год от Явления Богини.Где-то
     Воспоминания неожиданно славно легли на отоспавшиеся мозги и утрам Алекс чувствовал себя куда лучше. Он словно встряхнулся и, наконец-то, просто окунулся в окруживший его новый мир. Больше не оценивал качество и чистоту воздуха, а просто дышал полной грудью, наслаждаясь каждым глотком совершенно невозможного на Земле лакомства. Трудолюбивое человечество весьма основательно поизгалялось над собственной атмосферой и сей захватывающий процесс продолжало день и ночь не покладая ни рук, ни ног, ни мозгов. Оставшиеся в несусветной глуши островки первозданной дикости протянут недолго. Зато сейчас и здесь Алекс ощутил себя настоящим героем фронтира, одним из тех кого воспевали Фенимор Купер и Майн Рид.
     На месте не сиделось и, раздевшись догола, он вооружился копьем и полез в воду. В действительности все оказалось несколько позаковыристей. О законе преломления долбили еще на школьных уроках физики, но одно дело знать совершенно не нужную для жизни заумь, а совсем другое всадить неуклюжее копье в большую, но через чур уж шуструю рыбину. Тем не менее, за пару часов трех рыбешек загарпунил…
     Троица этаких аппетитных толстячков килограмма по полтора, самые любопытные и, наверняка, самые глупые, старательно выпотрошенные и промытые, лежали сейчас около костра. Горячих углей нашлось в достатке, осталось смотаться за глиной и слегка поработать ручками. Еще полчаса он тщательно обмазывал каждую рыбину толстым слоем глины. Потом старательно закопал их в горячих углях, раскочегарил посильнее сверху костер и принялся готовить царский обед. В смысле, развалился нагишом на молодой травке в ожидании… 
     Алекс никогда бы не поверил, что лежа голой попой на молодой травке под развесистым деревом можно испытывать столь совершенный, непостижимый кайф. И нужна-то для этакой прорвы безраздельного счастья сущая безделица—небольшой, но уютненький пляжик в десятке шагов. Чтобы чистейший мелкий белый песок полого спускался в узенькую, неглубокую речушку с теплой, но неимоверно вкусной водой. Чтоб каждый камешек на твердом дне был виден сквозь кристально прозрачную воду и терялась её граница с воздухом.
     Пропитавшиеся потом джинсы и куртка давно уже висели на ветках, стирать их Алекс не спешил, дойдет еще очередь, зато тело уже скрипело от чистоты, да и трусы вместе с остатками футболки и носков он сразу после рыбалки отполоскал весьма основательно. Этакая мелкая, гадкая, но приятная мстя слишком уж шустрой подводной живности… Отличные берцы сшитые на заказ у настоящего мастера за дикие деньги из  цельной бычьей, специально обработанной кожи, да здравствует стиль милитари, экзамен выдержали разом окупив сторицей все затраты. Действительно лучшая обувь для столь экстремальных прогулок, но вот носки… Уже на второй день, наплевав на все сертификаты, они отказались впитывать пот и обзавелись к вечеру дополнительными вентиляционными отверстиями, а это, однозначно, кранты ногам—торчащие в дырки пальцы и голые пятки чреваты кровавыми мозолями. Пришлось обмотать ноги остатками той же многострадальной футболки.
     "Предки наши дурнями были. Столько лет портянки таскали, до носков додуматься не могли. Да я б сейчас наикрутейшие носки за самые обычные портянки отдал и был бы счастлив. Жаль ни того ни другого. Портяночку на привале проветрил, подсушил, перемотал другой стороной и готово. Этак два-три дня, а то и неделю без замены или стирки прожить можно, даже если день-деньской левой-правой, левой-правой… Ни один носок, самый инновационный, такого не выдержит, это вам не крылатые ракеты, тут все похитрее будет."
     Впервые в новом мире не требовалось никуда спешить. И не только в главном, но и в такой мелочи как подготовка к обеду. Рыбе печься не менее трех-четырех часов. Можно, конечно, потренироваться в рыбной ловле, но… особого азарта глупая беготня с палкой по мелководью не вызвала. Хотелось чего-то… Этакого условно полезного безделья и Алекс решил получше обследовать окрестности. Особо не напрягаясь. Двух-трех часов должно хватить. Тем более, что тонкий трикотаж нижнего, так сказать, белья уже просох. Где-то на задворках памяти мелькнуло смутно знакомое слово "солонец". Вроде как, выходы каменной соли, которые, судя по книжкам, лоси да олени просто обязаны лизать. Авось удастся найти этакое чудо, пресная диета осточертела, а, глядишь, еще и зверушку какую добыть удасться… Самодельное копье в руках будило инстинкты и внушало надежды…
     ТАМ Алексу охотиться не довелось, настоящая промысловая охота давненько повывелась за ненадобностью. Ну а само понятие "спортивная охота" он воспринимал как утонченное издевательство.
     Достойная забава настоящих мужчин!
     Коллективный расстрел беззащитной живности на лоне прилизанной природы с последующими обильными возлияниями… ничего кроме недоумения и брезгливого презрения у нормального человека вызывать не мог. Сеять смерть ради развлечения? Да еще возвышенно и таинственно трендеть при этом о мужественном единоборстве с дикой природой. Клиникой попахивает ежели разобраться… Впрочем, и романтически-наивной всеобъемлющей любовью к братьям нашим меньшим Алекс не страдал. Благополучно переболел еще в детстве.
     Но ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС охота жизненная необходимость, да и слова о мужественном единоборстве как-то нехорошо отсверкивали…
     Солонец он, конечно, не нашел, но вот барсука добыл, проехался, что называется, на шармака. Видать, бедолаге после зимы не досталось таблеток от жадности, да еще отожравшись, окончательно охренел от безнаказанности, хотя… Вряд ли по здешним лесах толпами бродят идиоты с длинными острыми палками, во всяком случае, единственная едва заметная тропа замеченная Алекс за эти дни пряталась под низкими, на уровне груди, ветками, а значит совсем не люди ее тропили.
     Барсучина размером с крупного дога в бой пер словно французские рыцари под Айзенкуром.[8]Шустро, нагло, тупо, совершенно бессмысленно и с тем же успехом. Алекс сработал "как учили". Не бросился вперед с диким воплем: "Зашибу". Не "швырнул копье пронзая мерзкую тварь насквозь". Короткий подшаг вперед навстречу противнику, опуститься на правое колено, воткнуть подток в землю застраховать коленом.  Пытаясь сбить непонятную палку барсук выполнил великолепный мах лапой снизу вверх-вбок-наружу… он даже сумел ее зацепить когтями. Приличные такие, восьмисантиметровые ятаганчики черканули по древку, но и только… Чуть подкинутое острие вместо грудины вспороло плечо, ткнулось в кость и под непонятный треск словно на шарнире слегка провернулось на подтоке. Барсук дико вереща дернулся вперед еще дальше проворачивая копье и повалился в сторону.
     Вздеть трофей на копье Алекс и не пытался. Нефиг, нефиг, не Илья Муромец из русской народной, блатной хороводной в самом-то деле… Чуток подправив древко в направлении движения насадившегося на острие врага, он тут же слинял кувырком назад. Борисыч советовал уход в обратную от зверя сторону, но помешала собственная нога…
     "Твою ж м-м-мамочку через косяк, да об порог коромыслом по башке! В гробу я видал таких барсучков. Он же волка один на один заломает! Хотя… Не-е-е, вот какие тут волки мне ну нихрена совсем неинтересно…"
     На подрагивающих ногах Алекс подошел к лежащему на спине трофею. Помедлил превозмогая адреналиновую дрожь, потом осторожно наклонившись ухватил за конец древка и выдернул торчащее из туши копье. Самоделочка-то оказалось куда прочнее, чем в самых его радужных ожиданиях. Она не просто пробила шкуру и плоть. Размозжив несчастному барсуку левую верхнюю часть тушки, копье практически выкорчевало оттуда переднюю лапу! Осколки костей разнесли сердце и артерии вместе с прочими венами в клочья, но это всего лишь ускорило агонию.
     Мдя-с. Перестарался болезный. Что называется голой пяткой да на шашку.
     Не врал Старый варнак и даже если и преувеличил, то мало-мало. Таким-то макаром выходит и против косолапого шансы есть… немного, но есть. То-то противно так лыбился, когда Лизка петь начала, что кавалерия царица полей и ежели б не трусость лошадиная, хрен бы сиволапое мужичье с дрекольем смогло против рыцарской свиньи устоять. Ну Лизка-то пожила, Лизка знает.
     Дёрнулся было поднять тушу, но даже пробовать не стал, там явно за четыре пуда зашкалило. Тащить за раз одному не стоит и пытаться. Но не бросать же столько свежего мяса, потому наплевав на голод сбросил берцы, кружевное бельишко и отправился собирать камни… С разделкой провозился более трёх часов. Очень уж хотелось содрать шкуру без повреждений, но скорняком Алекс оказался совсем никаким. Острые обломки костей, осколки камня и даже собственные зубы, пущенные от полного отчаяния в ход не помогли… Обидно—авторы исторических трактатов пели в один голос, что сие есть простейшая задача для первобытных дикарей. Им вторили многочисленные исследователи-природоведы повествуя о вполне современных дикарях, что ни на йоту не уступят своим предкам. Раздосадованный охотник  решил считать, что его просто подвело отсутствие нужного инструмента. Одно радовало—из истерзанной шкуры получилась неплохая авоська "по-первобытному".
     Ободрал мясо с костей и прикинул вес. Всего вместе со шкурой оказалось под тридцать кило. Алекс, поколебавшись, решил прихватил ещё и отпиленную башку. Из черепушки вполне могло получиться нечто вроде чашки-миски, да и когти с клыками найдется куда пристроить, выкинуть-то недолго…
     С удовольствием полюбовался на дело рук своих. Где-то даже погордился слегонца… аж цельных минуток пять. Потом уселся на енто дело сверху и взялся жалеть, что пот, кровь, жир и прочее, прочее, прочее смывать нечем, а тащить чистые шмотки в грязных руках… А еще и мясо! Минуты две жалел, громко так, красочно, проникновенно и в основном матом.
     Но до лагеря, конечно же, допёр. Самопальную авоську с мясом привязал к древку. Запихнул "кружева", будь они не ладны, в берцы и связав их шнурками закрепил на другом конце. Осторожно закинул копье на плечо и не спеша пошёл, посверкивая голым задом. Попытался было древко на вроде коромысла перехватить, но показалось несподручно, больно уж вес на концах разный.
     С мясом провозился до самого вечера оставив голову напоследок. Вываривать ее было не в чем, а потому работенка оказалась долгой, грязной и муторной. Ладно хоть про брезгливость Алекс давным давно и думать позабыл. Зато вдоволь налюбовался перед сном на торчащие из челюстей клыки.
     Впечатлился
     Мдя-с… земной барсук тварюшка хоть и жадноватая, но вполне миролюбивая. Местный же явный браток, по зубкам и характеру сильно на земного медведя смахивает, а оружейным, так сказать, обвесом своих милых лапок чистая росомаха. Не зря, ой не зря зверюга таким дуриком в атаку перла… Зубки-то не чистого хищника типа волка или тигра, всеядная тварь была.
     Не-е-е… Какие уж тут таблетки от жадности. Пожалуй, истинного хозяина здешних мест завалить подфартило. Лес-то редковат, да и молодой совсем, кого-то шибко крупного не прокормит, а этому недомедведю в самое оно будет… А в монорощицы-то его суслики-переростки хрен пустят им там и самим едва-едва…
20.03.3003 год от Явления Богини.Где-то
     Задолго до рассвета Алекса разбудила волна безотчетного страха. Лежа на спине, он открыл глаза, но ничего не изменилось. Впервые в новом мире тучи столь плотно затянули небо, что окружающая тьма показалось совершенно кромешной. Нащупав zippo, щёлкнул крышечкой. В неверном свете трепещущего огонька едва-едва проступал круг покрывшегося пеплом кострища. Слепо ткнувшись пальцами ощутил тепло и принялся нетерпеливо сгребать пепел. Вскоре в темноте ярко засветились несколько угольков.
     Провозился минут двадцать, украсил лоб, подбородок и даже кончик носа тёмно-серыми пятнами и полосами, но своего добился—возродить маленький огонёк удалось без помощи зажигалки и сейчас он весело пожирал тонкие слегка отсыревшие за ночь веточки. Потянуло сначала дымком, а вслед и аппетитным запахом поджаренного сала…
     Завтракал остатками вчерашнего ужина. Ел с удовольствием, не торопясь. Рыбка безусловно удалась, лишние часы в углях ей явно пошли на пользу. Пусть без соли и перца, зато сочная и мягкая… Просто во рту таяла. После полусгоревшего жирного жилистого мяса такое любому покажется достойным богов. Короче, от вчерашнего праздника живота на утро осталась лишь самая мелкая из рыбешек.
     Далёкий край земли на противоположном берегу речушки к концу перекуса слегка посветлел. Предутренние страхи сменились досадой на собственную беспечность. Расслабился… Как только исчез дамоклов меч голода и жажды, почувствовал себя в безопасности. Этакая глупость настолько взбесила, что Алекс почти насильно заставил себя опуститься на изрядно разворошенную лежанку.
     "Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…"
     Старая, еще детская привычка, он даже не помнил как и откуда она взялась. Немудреный отсчет, те не менее, надежно сбивал излишнюю нервозность и ненужную торопливость. Вот и сейчас дурное желание немедленно вскочить и нестись сломя голову слегка отступило… Нарочито замедленно Алекс поднялся и слегка поерзав плечами поудобнее умостил древко копья. Сегодня он решил его использовать на манер коромысла распределив поклажу на равные половины. Естественно, далеко удаляться от воды он не собирался, однако, идти непосредственно по заросшему невысокими, но густыми кустами берегу казалось весьма проблематично. Лес от кустов отделяла неширокая, семь-восемь метров пустая полоса прикрытая лишь короткой густой травой. Весьма удобная, но ее открытость пугала и Алекс выбрал край леса.
     Так он и шел весь день неспешным, на неискушенный взгляд, шагом опытного выживальщика. Мандраж исчез вместе с избытком адреналина и теперь, обеспечив этакий минимальный "социальный пакет робинзона", Алекс больше не торопился. Волчий ход с короткими остановками сменились на четырехчасовые переходы и получасовые привалы с легкими перекусами. Скорость передвижения ощутимо снизилась, но летом дни долгие и ближе к вечеру он вслед за речушкой уткнулся в самую настоящую реку в полста метров шириной, что шустро несла свои бурные и довольно-таки мутные воды между крутыми берегами. Алекс осторожно подошёл к осыпающемуся краю каменистого обрыва. На последнем переходе он уже практически не обращал на речушку внимания и не заметил, что она спряталась в неглубоком овраге и сейчас смотрел как она растекается светлым пятном в грязно-жёлтом бурном потоке.
     Алекс пребывал в некотором замешательстве. Столь вожделенная река неожиданно предстала в неприглядном виде, что провоцировало весьма неприятные воспоминания на фоне которых усиленно зашевелились уже совершенно безрадостные подозрения. Всё же фантастику, он читал много и с удовольствием, а там, особливо в современной, все больше, глобальный апокалипсис, да загаженные по самое не могу планеты с которых всё мало-мальски адекватное население сбежало на орбитальные станции. Ладно хоть космического железа в небесах, вроде как, не мелькало. Осторожно спустился к воде вызвав целую осыпь мелких камешков. У самой воды выбрал местечко поровнее и присел.  Ни фекалиями, ни техногенным дерьмом от реки не тянуло. Внимательно всмотрелся в поток и понял, что всё не так уж и плохо. Всего навсего быстро несущаяся вода захватывала и волокла с собой песок, частицы глины и прочий донный и береговой мусор. Тем не менее, и жажда, и желание окунуться резко сошли на нет.
     "Ешкин кот! Точняк, тут Хомо Современикус'ы порылись. Про весенний паводок все, небось, успели прочно позабыть. Природный дебит[9]уже пару месяцев, как выровнялся, а, значитца, солидная равнинная река давным-давно должна бы успокоиться и чистенькая, да прозрачная неторопливо катиться по основному устоявшемуся руслу…
     Впрочем… Как вещал Борисыч после третьей рюмки:"Ищите ложку меда в любой бочке дёгтя, пога-а-а-анцы!" Есть тут разумные, е-е-е-есть. Зверушки божьи тварюшки такого не сотворят, тута думать треба, мозгой шебуршать…
     Ладно, хорош чахнуть, не вселенский апокалипсис, чай! Поднажму, глядишь, до темноты основная катаклизма позади и останется."
      Пятнашка по пересеченной местности? Кушали, знаем… Алексу посчастливилось зацепить еще той армии, где утро начиналось с пятикилометровой пробежки, автоматные патроны считали не штуками, а цинками и ТТ знакомого прапора не вызывает никаких эмоций, поскольку собственный АПС задолбал хуже атомной войны. Расстояние он не засекал, просто взял темп и… "от столба и до обеда", то бишь до заката. Лес постепенно отдалялся от берега и медленно менялся. Алекс больше вперед, да под ноги смотрел, потому увидел знакомые псевдососны далеко не сразу, а узрев, тут же решил именно здесь устроиться на ночёвку. Мощные ветки раскинувшиеся на уровне второго этажа смотрелись весьма соблазнительно в качестве удобного и безопасного лежбища, да и время уже ощутимо клонилось к вечеру.
     Лениво развалившись на только что наломаных ветках с длинной и мягкой хвоей, он наслаждался теплым излучением костра тщательно и аккуратно обгрызая слегка недожаренный сочный барсучий окорочок. Без соли и перца не деликатес, конечно, да и подгорел слегонца пока разогревался, но Алекс уже притерпелся к столь мелким жизненным пакостям.
     "Кавалерийский гад попался, жилистый.
     Санаторий бли-и-ин! Пешие прогулки до упада, вина, водки нет и пока не предвидится, жирное и копченое тоже. Мясо, самка собаки, и то несоленое! Диета блин-н-н.
     Бензин вот-вот кончится, как жить? Ежели еще и как в России-матушке нормальный кремень не водится, то как ба действительно не пришлось учиться огонь трением добывать по образцу и подобию первобытных предков. Да и хоть какую-то пародию на нож соорудить стоит…
     Турист вы, батенька, как есть турист. Идете, блин, природой любуетесь, душой расслабились… Всего-то за полдня додумался авоську в рюкзак переделать… Ладно еще копьем отбиваться не пришлось…"
     Едва слышный шорох заставил поднять глаза. Прямо напротив него, в каких-то четырех-пяти метрах от разделяющего их костра, застыла перед прыжком огромная, размером с теленка, кудлатая собака. Алекс завороженно смотрел как медленно опускается огромная оскаленная пасть, как стальными рычагами складываются перед броском лапы…
     "Ужасная дикая тварь из дикого леса[10]и совсем-то огня не боится. Неужто хозяйская?! Непохожа. На Земле такие по городам бездомные шатаются. Для них огонь всего лишь источник тепла. Не-е-е, тех в лес и палкой не загонишь…
     А глаза-то умные, циничные. Не шавка, шпана дворовая! Того и жди, финку достанет, то бишь зубки покажет."
     Странно, но страха Алекс не ощутил. Ну не боялся он собак! Вполне осознанно не любил, скорее даже презирал, но не боялся. Слащавыми сказками о безмерной собачьей преданности и собачьей любви к другу-человеку успешно переболел еще в детстве и, повзрослев, разочарования не простил. Осталась спокойная брезгливость, как к неприятно-опасному, но понятному и не интересному зверю. Толерастию не вчера придумали, она давно проросла в человеческом муравейнике, словно плесень в куске хлеба, ее адепты везде нагадили. Надругавшись над природой, они вовсю корёжили внешний вид и психику весьма опасного хищника, пытались низвести  его до роли домашней игрушки для нервных дамочек и их хомяковатых мужичков. Настоящая дрессура, способная воспитать из кровожадного зверя страшное, но действенное и послушное оружие, к концу двадцатого века окончательно канула в лету. Установки неестественной, а частенько и просто неумелой дрессировки слетали при первом же серьезном выбросе адреналина и домашний любимец сбросив кривые одежки обращался в неуправляемую злобную тварь. Может и существовали на свете другие, умные, хорошо дрессированные и действительно преданные, но на улицах Алекс с такими не пересекался. В последнее годы зомбоящик с интернетом наперегонки юзали новую страшилку. Волкособаки—жуткая помесь исконных, почти, генетических врагов. Мол, безжалостный лесной хищник, для которого весь мир добыча и собака, изучившая людей за века подчинения, снюхались и породили страшнейшего врага человечества. Всё как всегда—тёмные силы, происки дьявола, армагедец… ага! Шакалы пера не подвели, ужастик получился, что надо… и сейчас Алекс увидел его воочию… Кошмарная тварь скалила клыки привычно парализуя ужасом трусливого человечишку.
     На-а-а!
     Алекс не замахиваясь, зачем терять время и сообщать противнику о своих намерениях, коротким рывком кисти послал увесистый, барсук поди, не курица-спортсменка, окорочок в недолгий, но скоростной полёт.
     Хрясь!!!
     Увесистый шмат недожаренного мяса на толстой кости мало похож на кирпич, но килограмма три будет. Зверюгу не снесло, но… Присевшая перед финальным броском тварь лишь бессильно клацнула зубами, да ошеломленно мотнула тяжелой башкой теряя концентрацию, когда что-то, мелькнув нелепым сюрикеном, смачно впечаталось точно в мохнатый лоб.
     От столь увесистой плюхи зверюга замешкалась лишь на долю секунды, но жалкий человечишка сидевший у маленького костерка успел. Тупые когти задних лапы еще скребли по земле, а он, расстелившись над землей, уже летел ей на встречу прямиком сквозь огонь. Зверюга обиженно взвыла и нелепо извернулась в воздухе пытаясь достать неожиданно шуструю жертву.
     Улепётывать от вышедшего на прямой прыжок зверя смертельно бессмысленно и Алекс не задумываясь ломанулся навстречу и чуть правее тварюги, что уже перла обезумевшим бульдозером, сразу, как выпустил из пальцев окорочек. Без подготовки, из неудобного положения, но… мастерство не пропьёшь, опять же, дурак не дурак, а прёт ему пока не по-детски…  Жаром костра пахнуло в лицо, пламя больно обожгло обнаженный живот, но земля уже жёстко ударила в основание правой ладони и Алекс, чуть ли не ломая кости и шипя от боли в растянутых на разрыв связках,  свернулся в правом перекате. Древко валявшегося на земле копья разрывая кожу глубоко вмялось в голую спину, но в крови человека уже взорвался адреналин и боли больше не было.
     Едва разминувшись с клыкастой пастью, Алекс сжался в комок, безумным брейк-дансером крутнулся спиной на гладкой деревяшке и выстрелил ногами вперёд и вверх.
     "Ёшь твою медь!!!
     Здесь вам не равнина!
     В смысле, не спортзал с матами. И даже не татами. Больно-то как!"
     Сдвоенный встречный удар тяжелых ботинок в мягкое беззащитное подбрюшье снизу и чуть сбоку, способный пробив живот сокрушить нижний край реберного панциря, "собачку" всего лишь встряхнул. Алексу показалось, что врезался пятками в бетонный блок. Прежде чем успел оттолкнуться, его протащило спиной по древку в клочья разрывая кожу и едва не переломав ноги.
     Несмотря на размеры и вес, кошмарная тварь оказалась неимоверно быстрой, но столь наглой и изворотливой дичи ещё не встречала. Человечишка повёл себя не правильно и зверюга сбилась, подставилась словно щенок-несмышленыш на первой охоте… Неожиданный страшный удар ошеломил и она просто рухнула мордой в огонь нелепо вскинув передние лапы. Взревев пожарной сиреной разметала костер и сложившись едва не вдвое ринулась в атаку. В этот раз Алекс не успел. Последнее, что он помнил совершенно отчетливо, это собственные идиотские мысли-мольбы: "Нокдаун. Если еще и челюсть повреждена… Ну хотя б парочку клыков свернула…". Дальнейшее вспоминалось чередой нелепых фантасмагорических скриншотов.
     …огромное тёмное тело смазанной полосой обходит нелепое копьё, тараном врезается в грудь и отшвыривает его сломанной куклой…
     …основание ладони лупит слева в огромный черный нос сбивая раззявленную пастъ…
     …упор основанием копья в землю, доворот и когтистая лапа бьёт по древку, а не по гудящей башке…
     …сбитая наземь человеческая тушка петляет совершенно нереальными зигзагами, тварь промахивается и тут же в разинутую окровавленную пасть тараном врезается левое плечо и клыки вместо горла смыкаются на ключице…
     …дикая боль прорывается сквозь адреналиновый дурман, враз онемевшие ноги больше не держат тело, но Алекс уже вгоняет потяжелевшими руками изрядно расщепленное острие снизу в челюсть потерявшего подвижность зверя…
     …Намертво вцепившиеся в копьё руки сползают по скользкому от крови древку, тело человека нехотя оседает на землю, его и медленно, словно в нелепом ужастике, тащит за собой громадную башку ужасной дикой твари из дикого леса, вживую насаживая зверя на кол…
     —А-а-а-а, сука! Нет одного клыка! Нету-у-у…
     Вместо крика из человеческого горла вырывается лишь хрип и бульканье. Ему вторит тварь. Она вытолкнула из пасти чужую плоть безуспешно пытаясь освободиться, но неправильный враг уже обхватил ногами толстенную шею, повис на ней нелепым, но смертельным ожерельем… 
     Треск ломающейся древесины, выворачивающееся из рук древко, дикая боль в раненном плече и свинцовая тяжесть умирающей твари Удар о землю. Смрадная тяжесть навалившейся окровавленной туши не даёт вздохнуть, выдавливая из легких остатки воздуха. И рвотная смесь своей и чужой крови заливает рот, глаза, не даёт дышать, обжигая горло не хуже добротного самогона…
20.03.3003 год от Явления Богини.Где-то.Ночь
     В себя Алекса привела едкая противная вонь паленой шерсти и горелого мяса. Посреди разорённого костра тлел хвост твари. Вид и смрадный запах полуобгоревшей конечности словно поставил жирную точку и Алекс, наконец-то, понял, поверил, что всё закончилось…
     Разом взвыли от боли все кости. Попытался встать, но понял, что рисковать не стоит и отправился к воде на четвереньках. Шипя и матерясь заполз в реку по самую шею. Ночная вода показалась парным молоком… первые три минуты. Зато от холода окончательно прояснилось сознание. Беззвучно матерясь, как смог, смыл свою и чужую кровь. Рана над ключицей уже едва кровила, Выглядела страшно, но сквозных дырок не обнаружилось, да и самые глубокие, от клыков, до костей не достали и крупных сосудов не зацепили. Вогнав клыки, зверюга не успела вцепиться со всей дури, зубами она, всего лишь, располосовала кожу.
     "Мдя-с, именно всего лишь, на фоне всего, что было, а, главное, от чего удалось отбрыкаться, благо когтями тварюшка мою многострадальную тушку практически не достала. Натренировали Оленька с Леночкой, те ещё любительницы коготки распустить. Интересно, чего енто ко мне бабы так липнут, а? Таки можно сказать повезло."
      Как получилось замотал рану остатками футболки и псевдопортянками. Где-то через час кривясь от боли сумел встать на ноги и побрел к костру. По дороге выдернул остатки копья из нутра издохшей зверюги. Осмотрел, повздыхал, но так и не вспомнил как и когда собачка едва не перегрызла древко почти точно посередине. Упрямая палка не выдала, переломилась под весом уже мертвой твари. Осторожно сложил половинки на совершенно целой лежанке. Вновь поплохело. Мозги ворочались всё тяжелее,  голову, затягивало туманом, плотно забивая сознание ватой, в которой увязла последняя осознанная мысль: "Собачки не волки, компанию уважают".
     Провалялся у окончательно потухшего костра не меньше часа, придя в себя, с трудом глотнул пересохшим ртом. Плечо пекло словно углями, рывком вскинулся на колени, в голове разом ударили молотки, тело скрутила дергающая боль. На ногах удержался, но земля качалась словно гигантские качели и первый шаг дался с трудом. Сползал до реки, но холодная вода не взбодрила и особого облегчения не принесла. С тоской посмотрел на широкие ветки, но понял, что залезть на дерево не способен. Закинул авоську с остатками жаренного мяса на манер солдатского сидора и побрел, судорожно опираясь на обломок копья. Голова постепенно прояснялась, шаги стали уверенней. До полуночи удалось прошкандыбать почти пять километров. Из последних сил вполз на невысокий холм и рухнул у первой же толстой раскидистого сосны.
     Выбрал кусок мяса помягче, запихнул в рот, вяло пожевал. В голове все путалось от усталости. Захотелось пить. Вспомнил, что вода в реке совершенно прозрачная, а сама река стала гораздо шире. Лениво удивился, что не заметил когда она столь кардинально переменилась. Собравшись с силами решил сползать к воде, а потом, все же, попытаться залезть на дерево. С трудом, но добрался до берега, улёгся на живот и опустил горящую голову в холодную воду. Сквозь гул крови в голове и ушах пробилось злобное глухое рычание крупного хищника почуявшего подраненную добычу. Алекс с трудом перевалился на спину, силы окончательно иссякли, но прежде, чем вязкий колючий мрак поглотил сознание, небо заслонила оскаленная морда рвущейся в атаку огромной псины с налитыми дикой злобой глазами…

Глава 2
Нас здесь не любят

Алекс.22.03.3003 год от Явления Богини.Где-то.Утро
     "Сучья. Откуда у меня над головой сучья?"
     С трудом разодрал слипшиеся от крови глаза, но тяжелые веки так и норовили закрыться. Я лежал в странной земляной норе, скорее яме, заваленной сверху сухим хворостом и ветками, на которых местами еще сохранились вялые сморщенные листья. Осмотревшись, насколько позволили прорывавшиеся сверху лучики света, я так и не решил—меня спрятали или же тупо прикопали с глаз долой мою тушку. И, главное, кто? Ощутимо тянуло сыростью и гнилью, но сучья над головой совершенно сухие да и яма уж больно утоптанная. Похоже, кто-то полу-землянку недалеко от реки на холме начал копать, да не закончил или бросил, причём, довольно давно и копал этот кто-то очень аккуратно. Возможно рыбачья заимка? Рыбы в речке много, хоть руками лови, а удочками только пионеры да пенсионеры балуются, ну и спортсмены-бездельники. Промысловая же рыбалка дело серьезное—не баловство, чай, а заготовка пропитания и растягивается, иной раз, на несколько дней. Костер, уха, сон в шалаше под звёздным небом, всё это, конечно же, романтично дальше некуда, но добытчики люди серьезные, они предпочитают нечто, пусть более приземленное, но надежное. Землянка, самое оно, дешево и сердито, построить не сложно, а приют может дать вполне надежный, от ветра и дождя, по крайней мере.
     Шевельнулся и плечо тут же напомнило о себе болью, но, к моему удивлению, не сильной. Размотал плечо. Следы клыков никуда не делись, но раны успели зарубцеваться и резкой боли, подобной вчерашней, движение руки не вызывало. Да и голова прояснилась, жара больше не было, и хотя до заветных тридцать шесть и шесть дело не дошло, чувствовал я себя вполне приемлемо, а вот жрать хотелось весьма-весьма. Еще раз огляделся, одежда неопрятным комом валялась в углу. Прикинув сложность и опасность своего положения, я подхватил его и осторожно выбрался наружу.
     Так и есть, тот самый холмик на котором и настигла клятая псина. Неизвестный спаситель, затащивший меня в землянку, прихватил берцы, видимо посчитав их достойной платой за свое благодеяние. Зажигалку я поискал уж так, для порядка, золото во все времена вызывало повышенный интерес, видимо, из-за своей, редкости неизменности и бесполезности. Ладно, подождем, вернется спаситель незваный. А он вернется, иначе зачем он меня в землянку затаскивал. Подождем—дождемся, дождемся—поспрошаем, а пока постирушка и ревизия остатков одежды.
     Жадный мне, однако, попался спаситель. Ну зажигалка понятно—красивая, тяжелая, золотая, наконец. А если не совсем дурак, то и как пользоваться дотумкал, но мясо-то зачем тянуть?! Да еще и вместе с авоськой. Штаны и куртку не взял, хоть и с тушки моей стащил. А может он извращенец и на тело моё младое посмотреть решил? Хотя… Куртка и брюки так пропитались кровью, что после стирки изрядно напоминали камуфляж неведомого времени года. Леший называется… походные страсти крепкая джинса перенесла, но встреча с когтями и зубами агрессивной бестии стала для нее фатальной. Мечтой бомжа, одним словом. Набор лохмотьев. Я еще раз внимательно осмотрел шмотки. Так-так, а ведь вторая псина до меня так и не добралась, а если и добралась, то рвать неподвижную тушку не стала. Выходит, сознание я потерял просто от усталости и потери крови. Маленькая кучка вопросов к спасителю мгновенно выросла в огромную навозную кучу. Спаситель-грабитель, твою мамочку, пожалуй не просто поговорим, а вдумчиво и обстоятельно… Очень вдумчиво и очень обстоятельно.
     Неуклюже действуя одной рукой, развесил мокрую одежду на ветках и отправился снова к реке. Жрать хотелось как из пушки. Однако попытка взмахнуть острогой не удалась, резкая боль доходчиво посоветовала повременить с резкими телодвижениями. Дождавшись когда боль утихла, я осторожно улегся на каменистый берег и принялся хватать ртом прохладную воду.
     Вода тяжело плескалась в животе, но зато чувство голода заметно ослабло. Теплое солнце, журчание воды успокаивало. Я перевернулся на спину и раскинул руки, все-таки стирка здорово утомила. Охватившая апатия наложилась на слабость после ранения и я незаметно скользнул в сон.
22.03.3003 год от Явления Богини.Где-то.Полдень
     Разбушевавшееся солнце буквально вытолкнуло из дрёмы. Раскрыл глаза и тут же зажмурился, получив неслабый световой удар по глазам. Повернул голову и уже осторожно приоткрыл глаза. Грезил не так уж и долго, вряд ли больше часа, но чувство голода притупилось, да и выпитая вода просилась наружу. Вставая он оперся на правую руку и уже утвердившись на ногах, замер от удивления—плечо откликнулось болью, но вполне терпимой, утром болело сильнее, а вот живот напомнил о себе не голодным бурчанием, а рыком мамонта. Быстро размотал лохмотья и удивленно присвистнул—о ране напоминали лишь белесые полоски шрамов и непривычная слабость мускулов. Совершенно очевидно, что перевязка уже не нужна, хотел бросить тряпку, но вспомнил, что это бывшая портянка и передумал.
     Спустился в неглубокую землянку, осмотрелся. Пожалуй более удачного места для засады придумать трудно, теснота явно сыграет на руку—особо не попрыгаешь. Бросил грязный комок в угол и деловито быстро выполз на свет.
     Прогулялся в лес и наломал похожих на сосновые, веток. Такие же длинные зеленые, но мягкие как у пихты иглы, однако совершенно без смолы и пахнущие абсолютно по другому. Изготовление грубого муляжа в углу, сбор хвороста и безуспешные попытки развести костер заняли время до заката. Увы, заостроженную с некоторым трудом рыбу  пришлось употреблять сырьем. Противно, но ничего запредельного. В отличие от земной, рыба несмотря на речное происхождение, оказалась почти без костей. Устроившись под деревом, Алекс автоматически пережевывая упругие но безвкусные куски рыбной тушки, обдумывал детали неотвратимой встречи со своим "спасителем". Было бы здорово натянуть поперек лаза толстую лесу, но придется обойтись жердью. Час назад он все же залез на дерево и выломал две почти ровные ветки. Искать в лесу что-то получше не решился.
     Ночь тянулась нескончаемой резиной, больше всего он боялся уснуть крепко, с трудом балансируя на грани какой-то неровной дремоты. Встречать своего вороватого спасителя спросонья совсем не хотелось. Заботливо вбитая одним концом в утоптанный пол и упертая другим в стену жердь перегораживала входной лаз по диагонали, но остановить вторжение она конечно бы не смогла, сбить темп, максимум, вызвать кратковременную задержку достаточную для нейтрализации собаки, а там поглядим, чьи в лесу шишки. Вопросы спасителю хотелось задать весьма неприятные. Действо, по сути, свелось к одергиванию злобной псины и перетаскиванию недвижного тела с попутным прикарманиванием самых дорогих "ништяков".
     Алексу показалось, что скрипнула галька. Невнятный звук сорвал наваждение самого тяжелого ночного часа. "Час быка". Любимая книга еще советского детства. Сейчас на Земле таких не читали. Слишком много умных букфф, как выражались в интернете, и полное отсутствие "реального драйва", да еще поступки и стремления героев не только не понятны, но и абсолютно неприемлемы для современного молодняка. Бывало, что кто-то, с не совсем еще убитыми рекламой и интернетом мозгами, чувствовал силу и правду старой книги, но увы, пробиться сквозь защитную пелену равнодушия и цинизма, она была бессильна, поэтому посмеявшись над наивными ошибками тупого автора, неспособного в середине прошлого века догадаться, что цифровые камеры заменят в конце концов киноаппараты, эти "лучшие представители человечества" отбрасывали глупую древность так и не попытавшись вникнуть в идиотские и скучные философские бредни. Открыв в 13 лет для себя Ивана Ефремова, Алекс и сам многого тогда не понял, с чем-то был абсолютно не согласен, но эту вещь он с удовольствием перечитывал и много позже, когда понятны и интересны становятся именно те самые философские бредни. Не зря книга так и осталась "забытой" издательствами, слишком уж она не соответствовала неуклюже препарированным в свете новых веяний конструкциям, что должны были заменить нормальное изучение идеологии, философии и политики в ВУЗах хрущевско-брежневских времен. Но Иван Ефремов, написавший по нонешним меркам ничтожно мало, остался в памяти как гений, не способный писать плохо или просто на потребу дня за ради хлебушка.
     К моменту, когда зашумела земля скатываясь по ступенькам, Алекс уже полностью проснулся и бесшумно поднялся на ноги—ночь он скоротал полулежа, сидеть мешал низкий потолок, привалившись к стене, сбоку от дыры входа, завешенной драным и вонючим подобием циновки сплетенной из какой-то сухой травы, похожей на земную осоку. Срывая жалкую пародию на дверь в яму скаля зубы в беззвучном рыке влетел печально-знакомый огромный волкодав. И тут же жалобно скуля покатился сбитый страшным ударом обломка заслуженного копья по голове. Дерево выдержало череп собаки тоже. Хозяин псины стремясь поддержать ее атаку заскочил вслед за ней, точнее попытался это сделать, но зацепившись за жердь потерял равновесие и падая встретился с выставленным коленом Алекса, который еще и добавил голове противника ускорение. Вражина взвыл и тут же замолк, только хрипел бессильно. Ребра незнакомца остались целы лишь потому, что колено врезалось в грудную кость выбив из легких воздух. Стандартный завершающий удар локтем по удобно подставленному хребту  Алекс все же сдержал…
Алекс.23.03.3003 год от Явления Богини.Где-то.Вечер
     С трудом выволок тяжеленную собаку на поверхность. Внимательно прислушался к ее дыханию и осмотрел место удара. Похоже очухается, хотя и не так скоро. Мускулистая шея, защищенная густой свалявшейся шерстью, удар выдержала без особых потерь. Стоило бы добить, чтоб не бросилась со спины, но злость уже схлынула, все же тогда она его не тронула, да получила уже изрядно по вине жуликоватого, но глупого хозяина. Спустился вниз и наскоро охлопал тушку незнакомца. Есть! В кожаном мешочке, висящем на груди вместе с горсточкой мелких медных монет обнаружил zippo. Мягкий щелчок откинувшейся крышки, негромкий треск колесика и невысокий огонек заплясал, вызывая у меня глуповатую довольную улыбку. Работает! И судя по весу, остаток бензина почти не изменился. Да здравствует жадность. Судя по отсутствию берцев на ногах пленного, окончательный раздел добытого имущества уже произвели и, как чаще всего и бывает, лучшую часть получил некто верхний—"мозг, который надо питать",[11]а нижний, как обычно, восстановил справедливость на свой лад, заныкав самый компактный и дорогой кусочек добычи. Ну и хорошо, иначе столь дорогая и нужная вещь вполне могла исчезнуть безвозвратно. Отправил зажигалку в специальный пистончик на уже, увы весьма коротких, шортах и продолжил обыск. На дрянном кожаном поясе в грубых деревянно-кожаных ножнах висел столь же дрянной нож. В котомке кроме запаса еды нашлось несколько вонючих ремешков сыромятной кожи. Судя по длине, сей первобытный девайс был предназначен для связывания, а точнее быстрого спутывания конечностей.
     Поработав полчаса ножом, превратил жердь, которую использовал для создания импровизированного шлагбаума, в специальную собачью привязь для излишне злобных животин. С обеих торцов жерди вырезал специальные желобки в которых надежно закрепил сыромятные ремешки. Один привязал к грубому ошейнику так и не пришедшей в себя псины, а вторым прикрепил всю конструкцию к толстому корню, торчащему горбом возле самого ствола. Всего-то потребовалось слегка подкопать землю для создания весьма удобного и надежного крипежа. Такую привязь собаке ни оборвать, ни перегрызть—свежая сыромятина штука прочная и эластичная, а зубами до ремней палки не допустит. Правда, пришлось подтащить тяжеленное тело волкодава поближе. Точнее волкодавки, тьфу… велик, могучий русский языка. Везет же мне на баб… короче, угораздило меня схлестнуться с сукой. Ладно, кхе-кхе, не с сучкой… Этакая девочка-одуванчик под полсотни кило живого веса. Сплошные мышцы и жилы. Это каков же кобель нужен, чтоб ее покрыть… Обиходив собачку, занялся хозяином. Быстро вытряхнул клиента из одежек и обуви и надежно стянул руки и ноги его же весьма удобными ремешками, подумав подтянул вязки друг к другу. Дрянную, разношенную и разбитую обувку ворюга таскал на босу ногу. Грязнущую и вонючую, вот и шибало из обувки так, что даже примерить не решился, но размерчик, вроде как, мой. Владелец состоянию обувки вполне соответствовал, от его тушки разило грязью, тухлятиной и прокисшим потом как от вокзального бомжа. Сдерживая тошноту, благо желудок не слишком полон, осмотрел портки и то ли грубую жесткую рубашку, то ли легкую куртку. Подумав, оттащил добытое к воде и затеял большую стирку.
     Я тер новоприобретенные шмотки и лениво шевелил мозгами.
     "Похоже с "облико-морале" я угадал. Судя по оторопи, говнюк совсем не ожидал столь активной встречи. Видимо вчера я выглядел очень уж жалко. Или позавчера? Был так плох, что он меня просто ограбил, решив, что сам сдохну. Спрятал просто на всякий случай, вдруг повезет и будущее живое имущество не оклемается, а сам отправился за ценными руководящими указаниями. Ладно, время терпит, подожду… Говнюк очухается и мы его поспрошаем… я и моя жаба. Должна же у меня, как у истинного попаданца, быть жаба. А пока… котелок есть, zippo снова со мной, да и в котомке кое-что имеется."
     Покопался в котомке. Сушеное мясо, какая-то крупа, твердая как камень лепешка. А это что, дерьмо? Или, судя по запаху, все же сыр? Плевать, кроме крупы и соли в рот ничего не возьму…
     Костер весело горел, потрескивая и паря влажными сучьями, вода в котелке кипела, распространяя запах каши с мясом, короче, пикник в Подмосковье и только. Я лежал у костра и лениво смотрел, как собака неохотно отрывает куски от рыбьей тушки. Час назад, отдохнув после схватки и стирки, я вернулся к реке. Муть и грязь, вызванные стиркой, уже унесло и в прозрачной воде крутились довольно крупные, длинной с руку, рыбины. Выломанная вчера жердь, трофейный нож и сыромятный ремешок за четверть часа превратились в самодельное, пусть и неказистое, но надежное с виду копье. Копьецо не острога, но за пять минут мне удалось выкинуть с прибрежного мелководья на сушу рыбину похожую на большого сома, но с острыми зубами. Острога пробила рыбине хребет и пришпилив ее к песчаному дну, позволила ухватить за жабры. Убедившись, что добыча уже не способна обороняться, я оттащил ее к костру и уселся недалеко от настороженно следящей за мной собаки. Часа три назад она начала поскуливать и пришла в себя, Ей повезло, жестокий удар не вызвал сотрясения мозга, хоть псину и вывернуло. Она обессиленно прилегла, мелко и запалено дыша. Несмотря на огромные размеры и устрашающие зубы, выглядела животина довольно жалко и я решился. Подошел вплотную, псина дернулась, но палка ее здорово сковывала, да и от удара еще не оправилась. Прихватив за ошейник, осторожно осмотрел место удара. Шишка выглядела ужасно, особенно в обрамлении лоскутов окровавленной кожи, но черепушка цела, обойдется. Разбираясь с собакой неожиданно вспомнил о собственной разодранной в драке спине. Мельком удивился, что ничего не болит и… завозившись с собакой выбросил все не срочные пока странности из головы. Осторожно промыл рану. Собака только повизгивала и жалобно скулила от боли. Я осторожно ее отпустил—дернулась, но отползать не стала. Копнув землю перед ее мордой, утвердил в получившейся ямке черепушку с водой, потом вернулся к костру, провожаемый внимательным собачьим взглядом и занялся рыбиной. Через минуту за спиной раздался шум, псина лакала так, что брызги разлетались на полметра. Потрошить рыбину довольно длинным копьецом было весьма неудобно, но не разбирать же его каждый раз, тем более для крепости, я уже успел подсушить на огне сыромятину, так что теперь ремешок не размотать.
     Справился, выбросил кишки в воду, промыл тушку и  половину отдал собаке. Проверка на съедобность да и подружиться со зверюгой не помешает. Злости к ней не было. Работа у псины такая. Что поделаешь, коли хозяин дерьмо… Да и с толерастией животина, вроде как, не знакома.

Глава 3
Не Пятница, но много лучше

24.03.3003 год от Явления Богини.Где-то
     Старая как мир игра "Твоя-моя не понимай" затянулась аж на три дня. А результат… Алексу удалось "познакомиться" с пленником и выучить несколько основных понятий. Еще узнал, что занесло его не куда-нибудь, а на Осенённый Благоволением Богини Аренг.
     Само слово имело куда более конкретное значение чем Земля в русском языке. Самый(очень) большой дом людей. Вечером, после первого же дня задушевных разговоров с пленником, Алекс не слабо сам себе удивился—совершенно незнакомые слова и понятия с первого же раза намертво впечатывались в память. Вот с терпением оказалось не столь радужно… Всего-то после часа мирных, но совершенно бесполезных попыток договориться с упрямым двуногим бараном, в голове на мгновение словно вспухло белое облако… Когда сознание прояснилось, ранее стоявший перед ним на коленях малолетний придурок хватая ртом воздух и выкатив глаза валился набок, а к несильной, но нудной ноющей боли в раненом плече добавилось тупое раздражение слегка потянутых связок правой голени. Такое ощущение, что перенапряг неразогретые мышцы.
     Щенок, наконец-то, рухнул на бок, свернулся калачиком, продышался и тонко заверещал прижимая руки к печени. Зато псина, спокойно устроившаяся под деревом и во время допроса лениво лизавшая передние лапы, после сытного, целых полторы огромных рыбины, завтрака, вскочила, вздыбила на холке шерсть и грозно зарычала. Алекс резко повернулся всем телом в сторону новоявленного критика и офигел! Зверюга рычала вовсе не на него, а встретившись взглядом с новым отцом родным припала на передние лапы, уткнулась в них носом и зажмурившись несмело повиляла мохнатым хвостом.
     "Не хрена ж себе?! Если эта демонстрация не переводится как: "А чо! Я не чо! Я тут просто мимо гуляла," то я Папа Римский."
     Подошёл к псине и осторожно погладил ее по кудлатой спине. Легонько толкнул вбок. Собака охотно повалилась на спину и раскинув лапы подставила покрытый короткой мягкой шерстью живот. Алекс погладил, потрепал, почесал. Пощекотал охотно подставленное горло. Хотел расстегнуть тяжелый кожаный ошейник с длинными и острыми страхолюдными шипами из позеленевшей бронзы, но увидел, что тот заклепан наглухо. Развязать ремешок закрепленный на конце палки также не удалось, затянувшаяся от собачьих рывков сыромятина пальцам не поддавалась. Подтянул к себе копьецо и тут же почувствовал, как напряглась животинка. Ласково погладил, успокаивая и с трудом перепилил тупым ножом загрубевшую кожу. Убрал руки. Собака вскочила и злобно, угрожающе зарычала. Не оборачиваясь, резко толкнул копье назад по направлению собачьего взгляда и тут же глянул через плечо. Правки не требовалось. Сильный удар торцом копья пришелся в солнечное сплетение, короткий вскрик перешел в хрип и задохнувшийся Шейн повалился на траву.
     Пленник вновь лежал на земле, прижимая ладони к низу живота и уткнувшись мордой в собственные колени. Из глотки с трудом вырывался задушенный хрип. Пацан оказался туповат и никак не мог поверить, что дергаться поздно, за что и поплатился. Перед допросом Алекс развязал ему руки—без усиленной жестикуляции играть в "твоя-моя не понимай" не получиться. Хотел, как учили, накинуть петлю на шею да подтянуть ее к связанным лодыжкам, но… завозился, короче, а потом и вовсе забыл. Сейчас он смотрел как на земле корчится избитый пацан и удивлялся своему безразличию. За два дня дважды едва не убил совершенно постороннего человека, почти ребёнка и хоть бы что в душе ворохнулось… Сейчас же даже особой злости не было, хотя напорол тот по полной. Судя по ножу, одёжке и прочим шмоткам аборигена, берцы вкупе с zippo по земным меркам тянули на шестисотый мерин. Это помимо прочих любезностей… Дома, на Земле, бывало и за меньшее убивали…
     Ни жалости, ни сочувствия он так и не ощутил, но просто стоять и пялиться было глупо, да и время измеренное невеликим запасом продуктом поджимало. Прокол требовалось срочно исправить, потому повозившись с узкими сыромятными ремешками Алекс опутал Шейна неким подобием кожаной сбруи любителя садо-мазо. Со скользящей петлёй обломался, сыромятина не тот материал, но общей цели достиг. Руки пленника остались свободными, но при любом широком или резком движении ошейник исправно пережимал горло. Ещё раз проверил узлы попутно затягивая их намертво и пинками погнал языка на прежнее место.
     Переваливаясь словно перекормленная утка и нелепо задирая голову, щенок медленно полз на корячках к тому самому дереву под которым несколько дней назад Алекс едва не сдох. Шейн больше не обращал внимания на пинки. У него теперь было гораздо более важное занятие. Он дышал! Это простейшее действо, получалось с трудом и отнимало последние силы. О хоть каком-то сопротивлении хуторянин больше не помышлял…
     Алексу эта тягомотина надоела довольно быстро. Прикинув расстояние и время, он ухватил пленника за грязную, сальную шевелюру и сделав четыре широких шага подтащил его к самому дереву. Рьянга лениво повернув голову несколько секунд без малейшего интереса смотрела как пацан хрипя и кашляя пытается отдышаться, потом равнодушно отвернулась и аккуратно уложив голову на передние лапы прикрыла глаза..
     —Один раз, хватит. Два раз, земля, яма.
     После столь содержательной речи Алекс уселся на землю и опёршись спиной о ствол дерева приготовился слушать. Придётся подождать минут десять, пока этот придурок окончательно придёт в себя, а потом всё по новой. Коль уж так получилось, прежде чем идти на хутор, стоит освоить хоть несколько основных слов и понятий для самого примитивного разговора. Вряд ли удастся договориться по-хорошему, но почему бы не попробовать…   
27.03.3003 год от Явления Богини.Где-то
     Продукты в котомке закончились на второй день, да и соли вместе с песком и прочим мусором оставалось всего три-четыре щепотки. Рыба без соли достаточно быстро надоела не только Алексу, но и собаке. Пленнику после попытки нападения он прописал строгий пост за вероломство и несговорчивость. Расчет на повышение уровня миролюбия посредством голодания вполне оправдался. После налаживания хоть каких-то отношений с пленником, студент далеко переплюнул Эллочку-людоедку[12]и уже успел выучить около двухсот самых необходимых существительных и глаголов, разбавив сие малой толикой прилагательных. Память действительно стала практически абсолютной даже на звуки и Алекс изрядно помучился пока не научился правильно её использовать. Повторяя слова вслед за пленником, он сначала пытался полностью его копировать, но Шейн упрямо мотал головой. Алекс было заподозрил злостный саботаж и уже начал злиться, когда  вспомнил о звуковой проводимости костей черепа. С трудом подстроился под "учителя" и теперь в памяти отпечатывалось почти правильное произношение.
     Первым делом он выяснил какие команды понимает и выполняет Рьянга. "Взять", "Ищи", "Отдай", "Ко мне" вот и все, если не считать ещё трех-четырех совершенно непонятных. Пленник не смог объяснить их значение, не хватило слов, а Рьянга в ответ только удивленно крутила головой. Из дальнейших же расспросов выяснилось, что Рьянга Золотая Овчарка. И это её суть, а не просто звонкое название породы. Несмотря на косноязычие из Шейна удалось довольно много вытрясти об этих собаках.
     Золотые всегда пасли овец. Четыре кобеля способны совершенно самостоятельно охранять, пасти и обихаживать трёх-четырёхтысячную отару. И делают это куда лучше и надежнее двух десятков пастухов с обычными волкодавами. Разве, что шерсть стричь не умеют. Потому и стоили эти пёсики… В этом месте Шейн только закатывал глаза не в силах озвучить гигантскую цену. А Рьянга сука и стоила потому намного, намного дороже, уж больно их мало рождалось, одна на десять-двенадцать кобельков. Рьянгу Григ, папашка пленника и хозяин большого хутора Овечий, выменял на двух племянниц, племянника и одного из собственных сыновей. Хотел отдать младшего, но пацана нарекли его именем и суеверный Григ предпочёл расстаться с тем, что постарше. Потом до конца ярмарки не просыхал. Обмывал неимоверную удачу…
     Алекс с огромным трудом, в самом первом приближении, разобрался с ценами и прикинул, что либо хуторянину дико повезло, либо тут дело не чисто. Впрочем, для полноценного запоя обе причины самое оно… Весь человеческий молодняк тянул не более, чем на пару сотен золотых гривеней, скорее на полторы, Шейн же клялся Богиней, что Золотая сука стоит никак не меньше трёхсот, а это цена двух-трех взрослых сервов-мастеровых[13]вместе с семьями, или же трёх-четырех крестьянских семей. А семьи семьи у сервов  не маленькие. На круг выходило от десяти до двадцати человек!
     Впервые за все непростые годы тяжёлой крестьянской жизни на хуторе стихийно вспыхнул натуральный бунт… Младший брат хозяина и женатый на сестре хозяина приймак схватились за колья. Григ, ещё тот бугай, набил мужикам-бунтарям морды и вырубив, запер в пустом по весеннему времени погребе. Баб же, в том числе родную сестру и собственную жену, нещадно выпорол, вымещая на них и собственный, пережитый во время бунта страх, и злобу на слишком буйных родственничков. На этом, собственно, бунт и угас. К тому времени когда бунтари и бунтарки смогли самостоятельно передвигаться без охов и стонов, Григ уже и остатки браги выжрал, и из запоя вышел, и даже почти протрезвел…
     Хуторскому молодняку перепало мимоходом, для профилактики и в качестве науки на будущее, хоть ребятня и не лезла в бучу. Они три дня просидели на подножном корме—готовить Григ, естественно, не собирался. Ему самому для закуси вполне сгодился копчёный свиной окорок. Вместе с людьми голодовал и скот, пробавляясь собственной подстилкой. Все это Алекс домыслил из корявых отрывочных рассказов пленника во время уроков языка.
     По словам Шейна, Золотые были всегда, всегда жили с людьми, всегда пасли их овец. Ходили какие-то отрывочные легенды о Старых Вожаках, что некогда владели неисчислимыми отарами. Про то, как они создали из своей крови  верных, умных и преданных слуг и нарекли их Золотыми. Алекс так и не понял, что за Разумные был эти Старые Вожаки, были ли они вообще и если были, то куда делись тысячи лет назад. То ли у Шейна слов не хватало, то ли просто говорить боялся… Уж больно он испуганно оглядывался, втягивал плечи и не рассказывал, а шептал едва слышно. В конце концов, Алекс плюнул и решил отложить не самую важную тему на потом. Тем более, что в последний день  его куда больше заботило собственное состояние.
     Если коротко, то Алекса колбасило. Причем, к вечеру уже совсем не по детски. То, что с ним что-то не так, попаданец почувствовал сразу как оклемался, а пока дремал в засаде на злыдня было время подумать. Стóящей или хотя бы достоверной информации к размышлению(c)[14]не было, пришлось лопатить память на предмет фэнтези. В конце концов, сказки для взрослых писали не дураки и пытаясь собрать всё придуманное в удобоваримый узелок, логикой большинство не брезговало. Грех таким не воспользоваться. Большего, всё-одно, нет, ну… кроме собственной тушки на предмет наблюдений, исследований, опытов и прочих экскрементов(c).[15]
     "Начало, оно завсегда "За здравие…". Царапины, порезы, содранная лохмотьями кожа на спине, по большому счёту, мелочь не стоящая особенного внимания. С кем не бывает… Но раздробленная ключица и развороченное напрочь плечо… Когда от этакой катастрофы уже через сутки остается лишь надоедливая ноющая боль да побелевший уже заковыристый шрам, задуматься стоит. Бешеная регенерация это вам не погулять выйти, тут либо вампир, либо оборотень. И скорее уж оборотень, чем вампир. На свежую кровушку не тянет, сердечко бьётся, кожа, опять же, тёплая и солнышко только в путь. Да и собачка… Уж больно живенькая собачка была. Живенькая, наглая, но какая-то не в меру глупая, что-ли… Этакий дворовый слегка приблатнённый недоносок-хулигашка…"
     Алекс не надеялся додуматься до чего-то существенного, он просто пытался удержаться, устоять на самом краю… По сути-то думать вообще не о чём, слишком уж он засиделся словно старый немощный охотник-гончак на псарне. Но он молод и полон сил, а жизнь пресна и бессмысленна без запредельного напряжения боя и настоящий Зверь живёт лишь ради смертельной кровавой схватки, ради того, чтобы рвать клыками ещё живую тёплую плоть добычи.
      На Земле Алекс от сырого мяса и крови не фанател, пункты переливания не грабил и по ночам через забор на мясокомбинат не лазил. Даже гонцов не засылал по-тихому. Он вообще там не был ни разу, но от вида и вкуса крови не шарахался.
     Последние перед армией "побегушки" завершились на небольшом хуторе. Борисыч планировал некое итоговое практическое занятие по работе с ножом, но что-то не срослось и хозяина фермы дома не оказалось. Его весьма решительно настроенная жёнушка неведомо кого до сложного технологического процесса забоя матёрых свинтусов не допустила и портить свежую забоинку непонятными острыми железяками не позволила. Ничего личного, только бизнес. Портить дорогое востребованное сырьё ради дитятских поигрушек—глупость непроходимая. Прочувствованные речи Борисыча о таинстве отнятия чужой жизни и воспитании воинов собственноручным пролитием крови женщина пропустила мимо ушей. Ну не поняли они друг друга. Разная жизнь на разных языках… Старый варнак честно пытался не оскорбить, не ранить тонкую женскую душу грубой и грязной прозой существования, а фермерша искренне его не понимала. Какое, к Богу в рай, пролитие, какое убийство. У неё БИЗНЕС! А из свежей крови она сама производит великолепную нежную колбасу, жаль что пока только для своих—чинуши, с ними так сложно…
     Вот тогда-то Старый и проявил истинно мужскую смекалку и сообразительность. Он просто арендовал у упрямой бабы на ночь оборудование для производства "колбасы кровяной ТУ…" и откупил всё колбасное сырьё произведённое на ферме за день. Пришлось, правда, клятвенно заверить хозяйку, что всё произведённое они продавать не будут и прямо здесь потребят сами, но это мелочи… Вот тогда-то городские студентики кровушку и распробовали по полной… А колбаска и вправду оказалась выше всяких похвал!
Алекс-охотник.28.03.3003 год от Явления Богини.Где-то.Полдень
     Утро добрым не бывает, тем более когда такая рань, а ты уже чёрти где от мягонькой уютной лежанки…
     Перед самым рассветом меня словно пинком выкинуло из сна. Тенденция, однако, того и гляди в традицию перейдёт. Ладно б хорошее что… Смотался по быстрому к реке и шустро ополоснулся в парной по утреннему времени водичке. В совершенно пустой башке колотилась старая, но классная песня.
Погоня, погоня, погоня,
Погоня в горячей крови![16]

     Быстренько натянул окончательно переведённые в разряд шортов драные джинсы. Задумчиво посмотрел на раздолбанные в конец трофейные чеботы, даже усиленно почесал затылок, но… Я их, конечно, отстирал по возможности, даже песочком чуть в ноль не стёр… Решил, что ступни уже достаточно огрубели для вояжей по мягкому лесному песку и вообще Зверь и хлипкая обувка… Самопальное недокопьё всё же прихватил, свистнул широко и вкусно зевающую Рьянгу и отправился в даль светлую…
     О Шейне вспомнил когда походный лагерь и даже дерево давным давно потерялись за деревьями. Вспомнил мимоходом, прикидывая какие трофеи мне светят, и тут же выбросил вороватого недоноска из головы. Не сдохнет, этакое дерьмо и в огне не сгорит, и в воде не утонет. Лишь бы не сбежал, но то вряд ли. Все мы люди, все мы человеки, вот и я, копаясь развлекухи ради в Интернет-помойке, проявил вполне ожидаемый стандартный, где-то, интерес к порносайтам. Помойка то она помойка, но навалили её не абы как и не абы кто, а профи, в том числе и далеко не рядовые психологи-спецы по тематике "ниже пояса". Уж они-то за денежку совсем не малую всегда готовы дерьмеца подкинуть, чтоб помочь Природе Матушке. Хоть и низкопробного, но много… Закон база… рынка—числом поболее, ценою подешевле, а лох… клиента, всё одно, нае… воспитаем. Фу-у-у, куда-то меня не того несёт… Короче, мимо БДСМ-сайтов не проскочил. Что естественно, то не безобразно, зато безопасно. Ха-ха-ха! Три раза ха. Уж чего-чего, а безопасности там явно через чур, чего не скажешь о естественности. Специально сотни три клипариков скачал(безлемитка это зло, зло, зло) и просканировал с пятого на десятое. Смотреть-то и не блевать, разве что, один из сотни можно.
     Ну чем бы дитя великовозрастное, это я про себя любимого, не тешилось… Самое смешное, среди дурно пахнущего фуфла нашлась толика малого полезной информации. Работу с веревками явно не сексуально-озабоченные дебилы продумывали. Если убрать извращения и красивости, то вязки-то интересные—крепкие, надёжные и… долгоиграющие, что ли. Даже скользкая синтетика  конечности фиксирует предельно надёжно, но бережно, так, чтоб не затекли и сосуды не пережимает. Мы как-то с Борисычем на эту тему языками зацепились, так Старый варнак даже флэшку у меня выпросил, а на следующем занятии, прямо таки, светясь ехидной и предельно довольной рожей огорошил с ходу. Техника-то с историей оказалась. Её еще злостные энкаведешники и особливо  мерзкие выкормыши Судоплатова и Старикова профессионально и вполне успешно использовали. Они то, в отличие от кровавой гэбни и нонешних толерастных фээсбэшников, железяки с ключиками не особо жаловали, а одноразового пластикового извращения тогда  и вовсе не было. Да что б такая вкусняшка, да мимо рта!? Вот и пригодилось. Не сбежит, короче, недоделок и не сдохнет. Разве, что от голода, ну или сожрёт кто…
     Так и крался вслед за Рьянгой по лесу совершенно бесшумно, ну в меру невеликих своих умений,  гоняя в башке эту пургу. Постепенно утреннее наваждение слегка отпустило, я даже удивиться успел, что попёр хрен знает куда и хрен знает зачем, да ещё и без приличного, желательно дистанционного, оружия. Не считать же кривую деревяшку с примотанной к ней гнилой железякой за оное. Нет, о луке я и не помышлял. Мне сейчас даже такую хрень, как Длинный Английский Лук не сотворить, а главное, хоть и не держал сей девайс в руках ни разу, но совершенно точно знал, что стрельба из него искусство и весьма заковыристое. Ну ни разу я не царевич Гвидон, что после экстремального морского десантирования на остров Буян не только ухитрился за десяток минут сварганить на коленке неплохой охотничий лук, но и первым же кустарным зарядом влёт сбил цель высотную, высокоманевренную, ведущую индивидуальный воздушный бой. Короче, не повезло коршуну. Мне до таких высот…  Но вот почему не обзавёлся хорошим копьём, вроде того, что пару дней назад спасло мне жизнь?!
     Ладно хоть вместо матушки царицы из тех, что под окном на троих соображали, впереди меня неслась классная псина. Рьянга, имечко непривычное и на русский слух, откровенно, идиотское, но собака не человек, за три дня на новое не переучишь. Зато понимает она меня с полуслова и беспрекословно слушается. Куда там умным собачкам из зомбоящика. Так что на охотничьи трофеи в размере двух-трёх кроликов или чего похожего я рассчитывал достаточно твёрдо. Ну и… хорошо. Свежатинка наше всё!
     Едва вошли в лес, псина напряглась и целеустремленно поперла в самую чащу. Никакого поводка на ней не было, но собака сама время от времени останавливалась и нетерпеливо оглядываясь поджидала меня. Заразительно так поджидала, азартно. Я невольно ускорился, а потом и вовсе побежал вслед. Благо дури хватало с избытком, ноги, можно сказать, сами несли. Так и оказались часика через полтора на прямой охотничьей дистанции.
     Встречный ветерок мазнул по разгоряченному лицу и тут же шедшая впереди мохнатая охотница настороженно замерла. Крутанув носом, она напружинилась и уставилась чуть в сторону от тропы. Из моей башки мгновенно вымело весь мусор. Ни мыслей, ни чувств. Вообще никаких ощущений, только гулко бухает сердце гоня по сосудам переполненную адреналином кровь. Медленно и, наконец-то, практически бесшумно я подобрался к псине и легонько надавив ей на холку, заставил лечь. Посмотрел в том же направлении. Нам везло, ветер дул навстречу и к небольшой стайке оленей, Богине лишь ведомо, как называют их местные, удалось подобраться ближе чем на полторы сотни метров. Самец-вожак в окружении четырех самок и олененка стоял на берегу широко разлившегося ручья и принюхивался недоверчиво обшаривая взглядом берега не правильных очертаний. Похоже, вода на привычном месте звериного водопоя еще не вернулась к своему обычному уровню после недавнего непонятного катаклизма.
     Пригибаясь к самой земле, кое-где на четвереньках или вовсе ползком, ежеминутно застывая нелепой раскорякой, преодолел ещё с сотню метров  убив, по собственным ощущения, ещё почти час. Журчание неугомонного ручья пока скрадывало шум от моих неуклюжих телодвижений. Зверь нетерпеливо ёрзал где-то на задворках сознания, но сдерживался—до дистанции верного прыжка ещё идти и идти. Я же рассчитывал серьезно ранить олени… телёнка метнув своё эрзац копьё метров с сем… с пяти.
     Легко толкнул псину в холку. Эта умница все поняла и тенью заскользила дальше, не дожидаясь более своего неуклюжего напарника. Она уже опережала меня метров на тридцать, подобравшись к стаду на десять или чуть больше, когда вожак что-то услышал. Он насторожился, медленно поводил большими мохнатыми ушами и, подняв голову, тревожно мекнул.
     Время разом сорвалось в неистовый бег, Рьянга оскалилась и рывком поднялась в бешеный галоп пытаясь достать добычу. Зверь выл и бесновался не поспевая за собакой. Далеко! Неуклюжая двуногая тушка слишком медлительна, а в одиночку Рьянга к мелкому не пробьётся. Травяные мешки собьются в плотную кучу и спокойно уйдут на тот берег.
     С трудом балансируя на грани сознания я пытался ценой запредельного напряжения хоть как-то отследить происходящее. Всё шло вразрез обещаниям зомбоящика. Трусливые и тупые травоядные не запаниковали, не попёрли буром в ручей оскальзываясь на подводных камнях изменившегося брода, ломая ноги, сбивая и затаптывая слабых. Олени, прикрывая телами детеныша телами, быстро, но без спешки уходили по ручью осторожно ощупывая дно тонкими ногами. Но уходили не все, матерый, под полтонны весом, широкогрудый вожак развернулся прикрывая отход. Олень настороженно замер чуть склонив голову с острыми рогами на встречу волкодаву.
     Зверь не замаорачивался странным поведением травяных мешков, узрев оставшегося самца он торжествующе взвыл от предвкушения и ещё наддал. Стадо вполне успевало спокойно перейти брод в полном составе, а там ищи ветра в поле, лови оленя в лесу. Вожак ошибся. Бывает. Жизнь, она разная… Но теперь-то он этот бурдюк с кровью не выпустит. Лишь бы не подвела кудлатая шавка-загонщица.
     Азарт целиком поглотил ликующего Зверя и собравшись с силами я мощным ударом снёс сокамерника на задворки сознания. И похолодел. Добычу мы упустили. Гарем вместе с детёнышем ушёл, а рогатую гору мышц нам не взять. Атаковать её вдвоём, да ещё и в воде совершенно бессмысленно и смертельно опасно.
     Рьянга неслась на рогатого монстра и я уже не успевал её остановить…
     Умница, она не пошла в лоб. Овчарка забирала вправо заставляя самца, поворачиваться, смещаться в попытке перекрыть слишком широкий для одинокого защитника брод. Меня этот гад игнорировал, не видел в хилом двуногом опасного врага! Мне открылись незащищенные бок и шея. Рьянга взвыла, маневры и прочие игры закончились, она вязала вожака боем лоб в лоб, отвлекая его от меня.
     Неимоверный коктейль в который давно превратилась моя кровь словно взорвался, шквал непонятной дряни густо замешанной на адреналине затопил мозг. Время спрессовалось в вязкий тягучий кисель, мир выцвел, краски и полутона стёрлись, четкость возросла до неимоверной величины. Пропали все звуки. Не останавливаясь, я изо всех сил ввинтил корявую самоделку в плотный воздух. Последний раз метал двухметровую алюминиевую палку ещё в школьные годы чудесные, но в результате не сомневался… Рьянга неестественно плавными прыжками неслась по дуге медленно приближаясь к застывшей жертве, обогнав её, копьё сбоку ударило в мощную шею. Ржавая полусточенная железяка вошла на полное лезвие. Кровь красивым фонтаном ударила из перебитой артерии. От нежданной атаки и резкой боли стоящее почти по колено в воде животное дернулось, словно пытаясь отвести уже пропущенный удара и ощутимо припало на левые ноги. Олень вскинул голову, Рьянга, взметнув из под мощных лап  фонтанчики плотного мокрого песка и мелких камешков, еще больше ушла вправо и длинным прыжком сорвала дистанцию. Олень устоял. Так и не выпрямившись, он застыл со вздёрнутой головой на нелепо вытянутой шее. Ослепительно блеснуло солнце на широком пологе выброшенной собачьими лапами воды, Рьянга, резко сменила направление и на долю секунды опередив врага проскочила под развесистыми острыми рогами. Метнулась вверх к приоткрывшейся беззащитной шее и вцепилась в мягкое горло ломая страшными клыками трахею разрывая в клочья мышцы, сосуды, жилы. Она повисла на звере, пригибая его к земле немалым своим весом, лишая его подвижности, выкладывая неопытному напарнику на блюдечке…
     С такой раной вожак уже не жилец, но раньше чем сдохнуть, непременно достанет потерявшего подвижность волкодава тяжёлыми копытами… Бульдоги и прочие бойцовые породы не более, чем садистское извращения собачьих заводчиков. В реальной схватке они обречены на смерть, это совсем не собачьи бои ради хозяйских понтов да ставок на тотализаторе.
     Зачем?!! Вырвав оленю горло, Рьянга рисковала попасть под ответный удар передних копыт, но сразу после наскока имела хороший шанс безнаказанно проскочить у скованной болевым шоком жертвы между ног…
     Ещё шаг. Ударить плечом, врезать всем весом, свалить неподъёмную тушу и рвать, рвать, рвать, пока ненавистная тварь не добралась до моей псины… Самец забился, что-то негромко хрустнуло и меня накрыла тяжелая волна густого солоноватого запаха крови. Сознание странно-знакомо заволокло ослепительно белым, следом полыхнуло насыщенной какофонией кислотных цветов и чёрно-белый мир, вновь обрел прежние скорость и вид.
Алекс-оборотень.28.03.3003 год от Явления Богини.Где-то.Полдень
     Горячая тяжелая кровь с густым звериным запахом, живая кровь еще живой добычи, стремительно заполняла мою пасть. Мгновенно выросшие клыки полосовали шею вырывая куски мяса и разрывая сосуды с такой вкусной, соленой кровью, все глубже вгрызаясь в плоть. Вместе с кровью в меня широким потоком лилась сила, я, буквально, высасывал жизнь из огромного тела жертвы. Олень больше не бился, он умер сразу, сердце порвалось от болевого шока и кровь больше не била фонтаном, а лениво вытекала из завалившейся на бок громадной туши. Сзади раздался едва слышный скулеж. Я зарычал, скулеж повторился. Кровавый туман в мозгах рассеялся. Это же Рьянга! Классная псина, это ее атака позволила вдоволь напиться восхитительной живой крови.
     Узнав Рьянгу, словно вернулся из странного небытия. Я не мог видеть себя со стороны целиком, но был абсолютно уверен, что чем-то похож на ту нескладную бестию, что так недавно порвала мне плечо и чуть не отправила на тот свет. Судя по ощущениям, все мои девяносто кило живого веса остались при мне и удачно расползлись по новому ладному и функционально-выверенному телу. Не собака, не волк, скорее жуткая помесь крупной росомахи и… поджарой гориллы. Огромные, слегка загнутые когти-ятаганы длинной почти пятнадцать сантиметров на верхние две трети с внутренней стороны остры как бритва. Это вообще ни в какие ворота, этакий подарочек тигра-переростка. Но оружие не кошачье, добычу такими не зацепишь, скорее распустишь на ленточки. Такими когтями можно с одного удара снести голову, отрубить, а не оторвать конечность, глубоко распороть живот да так, что внутренности не вывалятся, а посыпятся крупно и мелко нарезанными кусками. Когти втягиваются, полностью скрываясь в кожаных ножнах-пазухах между пальцами и кисть становится почти человеческой. При ходьбе и беге я опирался на основание ладони и на фаланги согнутых, словно для широко известного среди любителей рукомашества и дрыгоножества удара костяшками, пальцев. Хватать и не пущать способен всеми четырьмя. Горилла, она горилла и есть, все стати и пропорции от нее родимой. Тело, относительно всего остального, слегка подлиннее будет. И походка обезьянья, один в один, хоть и приходится при ходьбе на задних лапах наклоняться куда сильнее. Так гораздо удобнее "рулить"  длинными передними. Мимоходом, не замедляясь, могу подхватить что-нибудь с земли. С верхними стойками никаких проблем. Камешком в бою засветить, дубинкой приласкать, а то и копьём, не вопрос… Этакий оборзевший человеко-медведь в атаке. Само собой всплыло самоназвание—Волколак, Старый Вожак, Истинный Оборотень[17].
     Осторожно всмотрелся в воду, не зеркало, но отражение разобрать можно. Челюсти короче и мощнее волчьих, голова скорее росомашья, но лоб-таран намного шире и больше, он выпирает вперед толстым костяным щитом, скрывая небольшие, широко расставленные глаза с вертикальными кошачьими зрачками. Вот зубы и клыки именно волчьи, траву и коренья перетирать такие не приспособлены. Их назначение рвать мясо и крушить кости. Волколак чистый хищник, главное оторвать и проглотить, а желудок справится. Верхние клыки намного длиннее нижних и торчат наружу—очередной привет от киски-саблезуба. Размерами поменьше кабаньих, зато куда опаснее. Оружие штыкового удара, а не культиватор-переросток.
     Отражение впечатлило так, что челюсти с трудом расцепил. Оглянулся. Сразу за спиной преданно повиливала хвостом, Рьянга. Чуть испуганный, но явно игривый взгляд. Впитанные с кровью оборотня инстинкты и родовая память при смене облика постепенно просыпались и я прекрасно понял намеки этой… суки. Она охотно признавала такого большого и ужасного меня вожаком стаи, просит прощения за свое прошлое неподобающее поведение, больше так не будет и совсем не против, если я ее накажу… а потом еще раз накажу и ещё… Ну что взять с самки… сука блудливая и этим все сказано!
     Кто ж меня так рьяно бережёт, а, главное, когда и что за это спросит? Да взрослый оборотень порвал бы меня как Тузик грелку! Силёнок на наглого недомерка хватило едва-едва… или я детеныша заломал, а может ещё и девку? Вроде как нечестно да неспортивно, но я не в обиде, жизнь, не балет на татами и даже на дуэль лишь издаля смахивает. Я ей жить не мешал, сама нарвалась так, что спит моя совесть спокойно. Вот только огонь безумия, горевший в глазах этой бестии забыть не могу, как вспомню, так вздрогну. Ни тени мысли, ни малейшего намека на разум. Что же мне судьба-судьбинушка сдала?! Прóклятую шестерку или, всё же, джокера?
     Дружелюбно рыкнул и махнул хвостом хитропопой суке: типа какие мелочи, не стоит париться, бывает, но если что, так сразу… Туман в голове рассеялся окончательно, мозги работали быстро и четко, все полученное с кровью наследство  оборотня крутилось в подкорке. Звериная сущность ворохнулась, попыталось захватить сознание, но выглядело это как-то неубедительно, Зверь не смог обрести устойчивость и едва схлынул адский коктейль, как человеческий разум придавил звериные инстинкты и сейчас вдумчиво встраивал их в собственную структуру управления. Инициация явно подрихтовала мой характер в обеих ипостасях и изменения будут продолжаться ещё очень долго. Расслабляться не стоило, Зверя необходимо держать под неусыпным  контролем, но его Ярость, приобретение ценное, хоть и опасное.
     От выпитой крови возникла иллюзия сытости. Вожак свою долю взял, стая может насыщаться и не важно, что кроме вожака в стае всего одна особь. Довольная Рьянга вцепилась оленю в пах, но остановилась, услышав мое ворчание. Подняла удивленные глаза. Я полоснул когтями по шее оленя. В широко раскрытых глазах смесь неверия и несмелого предвкушения. Небрежно ковырнув когтем вскрываю горло словно фастфудовский картонный брикет с китайской едой. Радостно вильнув хвостом, овчарка закопалась в оленью шею по самые уши. А я улегся под ближайшим деревом и закрыл глаза, чувствуя как расслабляются мускулы, уходит напряжение схватки, а в сознании постепенно всплывают законы и обычаи стаи. Пришло понимание, что звериное начало несет не только ярость и кровожадное безумие, что это интереснейший новый мир и его необходимо пропустить сквозь свой человеческий разум и принять его сердцем. Иначе настоящей стаи не будет, Золотые не станут Младшими, а я… я профукаю приличный ломоть собственной жизни.
     Ещё бы не подавиться…
     Демократией в стае не пахнет. Если Старый Вожак доволен охотой, то добычу рвут все вместе, иначе смиренно ждут, когда Первый Вслед За Богиней насытится, подобреет и разделит мясо. Шея принадлежит старшему. Изредка самые-самые получают приглашение разделить трапезу. Они терпеливо ждут, когда вожак вырвав кусок отстранится от туши и лишь тогда рвут свою долю. А уж когда допускает встать рядом… это высшая степень благоволения и она куда важнее и слаще и любовных игр, и плотно набитого живота. Это не просто мимолётный триумф, это долговременный статус!
     Оставшиеся после вожака куски добирают только после поедания всей туши. Печень и сердце—деликатес с которого начинается пиршество. На него претендуют старшие, потому обычно остальным достается лишь посмотреть и облизнуться. Но иногда старший, вырвав сердце, приглашает достойного своего внимания счастливчика из недопёсков полакомиться…
     Рьянга внешне совершенно на меня не похожа. Её от очень крупной кавказки с Земли не отличишь, но запах… Больше может сообщить только код ДНК. Её запах так близок к моему собственному, что возникает много очень интересных вопросов о делах веков давно минувших. Мы ни разу ни родичи, но кровь Волколаков и Золотых явно пересекалась. Возможно, бормотания Шейна не полный бред и имеют хоть какое-то отношение к правде. Какое? Хрен его знает. Но я о-о-о-очень постараюсь найти того самого хрена. А пока всё, что у меня есть это сплошная компиляция земной фентезятины. В сухом же остатке…
     Старый Вожак, это всегда Истинный оборотень.
     Золотые в стае Младшие. Но не слуги, а скорее вассалы Старых Вожаков и, в отличие от вассалов-людей, их верность добровольна и безусловна.
     Из всего этого получается такой винегрет, что без поллитры тоска…
     Ещё вопрос. Почему я Истинный?! Это, конечно, здорово, но дрался то я с полукровкой. Ещё чужак здесь… Почему и Как?! Аж в заднице свербит от любопытства…
     А Рьянга-то явно заигрывает… Сейчас, увидев эту лохматую машину смерти в деле, я окончательно уверился, что в недоделанной землянке меня спасли не сила, скорость и реакция волколака, да и были ли они тогда? Просто несчастная псина была в полном раздрае. Как защищать хозяйского недопёска от старшего родича?![18]Вот и тормозила бедолага в прямом и переносном смысле. В результате вместо смертельного боя что-то типа: "уйди, противный, я девушка серьезная". Когда по башке схлопотала, могла бы, обрыдалась от счастья. Как же, пришел вожак, не склонный поощрять глупые игры и нарушения субординации и всё решил. Бедолага…
     Экстерьер у Рьянги просто высший класс, земные собаки ей явно не конкуренты, но даже став клыкастым и волосатым, я остался человеком, не просто разумным, а именно человеком и Рьянга для меня умница, отличная собака, верный четвероногий друг, первая после меня в стае, но… Когти, клыки, стая и прочий звериный антураж класс, но… Разумные родятся только от разумных. Как бы не пришлось искать волколессу, хотя хотелось бы обойтись человеческими женщинами, по крайней мере для получения взаимного плотского удовольствия. Хотя… со стаей, пожалуй, всё много сложнее, тот ещё винегрет, не стоит слишком уж на "зверином" названии циклиться. Поживем-увидим, спешка нужна для ловли блох, а мы сих животин не жалуем…
     Рьянга с довольным ворчанием прилегла рядом. Осторожно слизнула с моего мохнатого лба сгусток оленьей крови. Чуть помедлила и не дождавшись возражений принялась тщательно вылизывать шерсть на всей морде. Блаженная расслабленность после удачной охоты и сытая тяжесть желудка сделали свое дело, меня разморило. Уже засыпая подумал:
     "Страшнее кошки, тьфу… волколака, зверя нет. А если кто-то этого еще не знает, Рьянга все равно его услышит первая. Она не глупый человечек, способный уснуть на посту, она альфа стаи и будет бдительно охранять сон вожака. Для этого не нужен специальный приказ, она с этим живёт."
Алекс.28.03.3003 год от Явления Богини.Где-то.Вечер
     Проснулся где-то часа через три, прислушался к собственной тушке: "Жизнь прекрасна!". Отдых пошел на пользу, усталость исчезла, каждая клеточка тела бурлила энергией. Не сразу понял, что тушка-то человеческая. Покопался в собственной голове, странное ощущение, нашёл Зверя. Прятался гад такой на самых задворках. Хм… Я ж его сам туда запинал во время боя. Этакая интертрепация команды "место". Жизнь изменилась необратимо и это есть самая "объективная реальность, данная нам в ощущениях",[19]можно, конечно, спрятать голову в задницу, но случившегося не вернешь. Да и менять, если честно, ничего не хотелось, от таких подарков, заслуженных! только идиот откажется, особенно в моем положении, сожрать-то стремятся всерьез, а не идеалистически-теоретически. Главное стать человеком с новыми возможностями, а не кровавым Зверем-оборотнем. Мои измышления спугнула Рьянга, она заворочалась,  вздохнула и положив свою тяжелую голову мне на грудь, уставилась своими желто-золотыми собачьими глазами в мои голубые человеческие. Погладил и повинуясь мимолетному желанию лизнул ее мокрый нос. Псина зафыркала и в ответ мгновенно умыла меня своей большой красной шершавой "тряпочкой".
     Вскочил, огляделся. Вконец разорванные джинсы валялись метрах в пяти, в драке мы их неслабо попинали. Собственно, это уже была просто рваная тряпка, залитая кровью и вывалянная в земле, песке и глине. Я подхватил остатки былой роскоши, ощупал. Увы, разорванный пистончик был безнадежно пуст. На всякий случай внимательно прощупал всю тряпку еще раз и спустившись к ручью, старательно прополоскал ее в холодной воде смывая основную грязь. Тщательно отжал и закинул на ветку, пусть посохнет хоть пару часиков, потом сотворю какое-никакое подобие набедренной повязки. Своего крепыша я берегу и предпочитаю обнажать совсем с другими целями в более интимной обстановке. Справившись с постирушкой решил поискать zippo, зажигалку делали не китайцы и штучка она весьма и весьма прочная. Втянул носом воздух… и рассмеялся:
     —Рьянга, ищи!
     Мой нюх даже в человеческом облике стал намного тоньше, но с Золотой овчаркой мне не сравниться и в зверином. Умная собачка быстро найдет все, что хоть слегка пахнет мной или просто пахнет не правильно, нездешне. Мигом подлетевшая животина уткнулась носом в землю и побежала, разматывая от меня спираль поиска. Есть! Я подбежал к тявкнувшей Рьянге и увидел в пыли золотой прямоугольник зажигалки.
     —Умница моя. Совсем умный собак,—сообразила, что не стоит брать зубами столь мягкую вещь, проще позвать хозяина. Нужно будет завести нашейный кошелек-мешочек как у местных. Дикий не значит глупый, такой кошелек останется с хозяином при любом преображении.
28.05.3003 год от Явления Богини.Где-то.Ночь
     Возвращались охотники медленно. Тащить на плечах две сотни кило мяса далеко не сахар, даже если в это мышцы оборотня, так что Алекс взмок несмотря на ночную прохладу. Килограмм пять Рьянга слопала сразу же после драки, Алекс тогда ограничился кровью. Отдохнув, собака вернулась к приятному занятию и пока вожак дрых лопала так, что только брызги летели. Алекс когда проснулся тяжело повздыхал, собравшись с духом всадил зубы в кровавую мякоть, но тут с отвращением же выплюнул. Кровь, это конечно здорово, но в меру, а на сырое несолёное мясо он даже смотреть не мог без содрогания. Посидел пару минут насупившись и заржал:
     —Ну, студент, ты и дурак!
     Сбросил набедренную повязку и напряг воображение, представляя, как острые зубы вонзаются в такую пахучую, сладкую мякоть и пасть наполняет вкуснейшая смесь крови и мясного сока…
     Мягкий взрыв на мгновение затуманил мозг и через минуту острейшие зубы рвали мясо уже наяву. Лопали охотники долго, обстоятельно, не спеша и уговорили на двоих килограмм десять ежели на чистое мясо. Потом Алекс вырезал крупные кости и под осуждающим взглядом обожравшейся псины отволок их к огромного муравейнику… Тащить мясо решил в истинном облике, благо кости и мышцы человеческой? тушки уже перестроились по образу и подобию… Волколак гораздо больше, а значит сильнее, но все равно потом придется оборачиваться, выходить к стоянке в облике Зверя нельзя. Незачем Шейну знать лишнее…
     Обратную трансформацию постарался контролировать, но потерпел обидное фиаско и решил до лучших времен не выёживаться. На всякий случай плюхнулся на землю, устроился поудобнее, зажмурился и уже привычным усилием вызвал образ себя любимого. На этот раз мозги практически не туманились и открыв глаза, Алекс увидел как втягиваются огромные когти и палевая шерсть словно растворяется в затянувшей тело мутной туманной пелене.
     "А боли-то нет, ну… почти нет. Ну… примерно так взвыли мышцы и связки когда наплевав на набившие оскомину тренировки я, сжав зубы, плюхнулся, таки, на поперечный шпагат. И вовсе не повод для трёхэтажной матерной тирады… Не порядок, однако! Во всех фэнтезийных романах про всяко-разных метаморфов, бедных оборотней при смене облика корёжит долго и совсем не по-детски. Одного описания что и как болит, да чего и где выворачивает на полстраницы, не меньше. Вай-вай! Всё как всегда—человек венец всего и умней всех! А природа чё? Она ж дура, она ж по-простому всего в меру отвесить норовит. А коль чего не так, должно болеть.
     Так то ж, ежели не так! Да для меня сейчас перекинуться—такее не бывает! Ну не могла Мать Наша о своих хитро-выдуманых детишках позабыть.
     Ну-ну, не позабыла, конечно же, встроила, таки, бедолаге-метаморфу в мозги глушилочку… Ну да, не мне первому, в конце концов. Сначала на бабах… поэкспериментировала. Им при родах так достается, что в пору с ума сойти, а то и помереть от болевого шока. А они орут, кричат, ругаются, но живы… почти все. Но то уж мерзости житейские… Природа неразумна и жестока, ей от слабых и больных особей легче избавиться, чем лечить и плевать ей на слезу ребёнка. Рационально, действенно, но… страшно. Homo Sapience много напридумывал чтоб помочь, обезболить, спасти, выходить… вот только… сильнее человек разумный не становится. Может потому, что не совсем разумный? Может кроме сочувствия и помощи нужно ещё что-то. Не менее важное и необходимое?!"
     Спустя тридцать-сорок секунд трансформация завершилась и тут же, обрывая глубокие и, несомненно, весьма ценные мысли, несчастного оборотня скрутило от непереносимой рези в животе. Вслед, его, беззащитную тушку сотрясли сильнейшие рвотные спазмы. Бесконечные секунды почти непереносимая боль терзала желудок, пищевод и прочий несчастный ливер. Наконец, с последним сильнейшим спазмом, чуть ли не выворачивая Алекса наизнанку изо рта вывалились практически целые куски мяса.
     Боль медленно сошла на нет и Алекс смог утвердиться на коленях. Тупо потряс гудящей головой и с испугом уставился на бывшее содержимое собственного желудка.
     "Сдача. Задачка для особо тупых метаморфов. Судя по этим шматкам, желудок Зверя, минимум, втрое больше человеческого, да и на пережевывание пищи хищники особо не отвлекаются,  а я тот самый идиот, что дорвался до оплаченного и перед самой трансформацией набил требуху под завязку. Вот лишнее и повылазило. Но… помниться, ещё в школе биологичка распиналась, что большие желудке у жвачных, у них там целая фабрика, а вот хищники… Мдя-с, засада. Походу, здешний главный по оборотням намекает, что пора массу набирать…
     Ладно хоть нутрянку не порвал… Новичкам точно везёт… Или всё же дуракам с идиотами? Угораздило ж тернистым путем первопроходца… переть. Еще б темп познания попридержать, пока познавать есть кому… ещё."
     Подошла Рьянга, осторожно ткнулась носом в ближайший кусок, потом вопросительно посмотрела на вожака. Алекс согласно кивнул:
     —Лопай, собаченция. Лопай и радуйся, что уж твоя-то утроба шутковать не будет.
     Так и проторчали у добычи ещё почти сутки, пока половина туши не канула в бездонной утробе Зверя…
Рьянга.Конец третьего месяца 3003 года от Явления Богини.Где-то
     Сытая Рьянга грызла кость лениво развалившись на молодой травке. Изредка она прерывала столь завлекательное занятие и с удовольствием жмурилась на небольшой костерок.
     У едва слышно потрескивающего огонька сидели два самых обычных с виду человека. Подпёсок[20]вожака маленького человеческого прайда с которым Рьянга жила последнее время, её совершенно не интересовал. Такой же как большинство встречавшихся псине людишек, столь же скучный, трусливый, глупый и жадный что и его папашка. Вот второй притягивал бедную собачку словно магнит лёгкую стрелку компаса. Она и с костью-то завозилась лишь бы не пялиться на широкую обнаженную спину…
     Рьянга наткнулась на израненного мужика на берегу реки несколько дней назад, когда выгуливала хозяйского подпёска. Еще издали, от растущего выше всех раскидистого дерева, перебивая все запахи, шибануло вонью неполноценной крови оборотня-полукровки. Повинуясь древнему инстинкту рванулась на запах. Вслед, прямиком к собственной гибели, ломился придурковатый щенок. Пришлось, теряя драгоценные мгновения, обернуться с грозным рыком и шугануть видом оскаленной пасти.
     Ещё влетая на невысокий холмик, почуяла как всё плохо… Заляпанное с ног до головы гнилой кровью, казалось бы разорванное на куски, тело жило! Богиня отвернулась от безвестного бродяги ещё ночью, когда того настиг Ужас Мира.[21]Каким-то чудом бедолага отбился и даже, вовсе небывалое дело, сбежал, но прóклятое семя монстра уже проросло в крови человека и бушевало вовсю. У искалеченного тела ещё не хватало сил на трансформацию, но оно уже перерождалось, обретённая им регенерация всё возрастала и уже стягивала края ран. Полное превращение могло завершится трансформацией в любой момент и тогда только бой на смерть—даже новоперерождённый монстр слишком силён, ей в одиночку не выстоять…
     Рвать!
     Рвать!
     Рвать!
     Частица Древних защитит кровь чистокровной Золотой Овчарки от скверны, а без головы даже Ужас Мира не выживет!
     Рьянга одним прыжком преодолела последние метры. Клацнув зубами вцепилась в плечо пытаясь перевернуть безвольное тело, добраться до горла…
     Её словно приложило мягкой, но тяжёлой дубиной, шейные мышцы свело судорогой и собака тяжело осела на разом ослабевших ногах. Казалось, земля притягивала ставшее непослушным тело. Сзади сквозь оцепенение прорвался едва различимый шум—нетерпеливый щенок усиленно искал себе на задницу неприятности… С трудом разжав челюсти, Рьянга поползла прочь от заляпанного кровью тела. Она ещё не полностью оклемалась, но металлический блеск в правой руке подпёска заставил собраться.
     "Тупой и жадный выкормыш человеческой самки! Сам не понимает куда лезет со своей жалкой железкой! Да любой зверь, кроме человека, удерёт от этой вони куда глаза глядят.
     Кроме человека…"
     С коротким рыком собака рванула придурка за запястье, повалила на землю. Большой охотничий нож рыбкой юркнул в густую траву. Чуть сильнее стиснуть зубы и жизнь совсем покинет хилое тельце, но… серьёзных неприятностей человеческий недоделок не принёс… Пусть живёт недотёпа. Всё же, хоть и в прежней жизни, она взяла несмышлёныша и его прайд под заботу и защиту.
     В прежней жизни?! Рьянга вновь зарычала и обалдевший от её совершенно неожиданной агрессии подпёсок испуганно сжался. Туман в собачьей голове рассеялся и хоть справиться с бурлящими там разом ожившими древними инстинктами и кусочками родовой памяти силёнок пока не хватало, псина почувствовала себя гораздо уверенней. А ещё она ощущала… нет, была уверенна, что ради спасения того, кто лежал всего в нескольких шагах, не моргнув глазом загрызёт не только давно надоевшего человеческого щенка, но и весь его прайд вместе с овцами, курами и коровами…
     Когда резкая боль рванула запястье, Шейн от неожиданности потерял нож и плюхнулся на задницу в двух шагах от полумёртвого доходяги. Неожиданное нападение не особо послушной, но всегда добродушной Рьянги напугало, что называется, до усёру. Разом вспомнилось, что клятая псина совсем не дворовая шавка, а  настоящий волкодав и даже весит больше него самого. Очень захотелось сбежать, но без собаки возвращаться домой смерти подобно, отец со злости просто забьёт кнутом на конюшне.
     —Ряни, Ряни, иди ко мне, девочка,—засюсюкал по-приторней, хоть голос и подрагивал от страха. Псина мотнула, головой, но осталась на месте. Пришлось осторожно, на трясущихся ногах подходить самому. Заодно и доходягу смог рассмотреть. Изрядно подраный мужик лежал на спине и едва дышал. В глаза бросились сапоги на широко раскинутых ногах и Шейн разом забыл от жадности обо всём. Такое нельзя бросать! Даже на вид, даже издали они выглядели крепкими и очень удобными. Хоть и странные. Таких застежек он никогда не видел, да и подошвы из тёмно-жёлтой кожи… Цельные, словно вырезанные из единого куска. Это что же за зверь был со шкурой такой толщины и прочности! Каблуки с носами лишь самую малость потёртые, так, словно сапоги и не носил никто, а ведь видно, что обувь далеко не новая!
     Жадность заглушила страх и Шейн присел у ног бродяги. Дрожащие от возбуждения руки непроизвольно сунулись к поясу. Папаша по пьяни любил похвастать своей лихостью ополченца-копейщика первой линии, но уже после второго жбанчика вонючей браги упорно сбивался на одно и то же: "Мордой его в землю, мордой! Придушить слегонца, потом приподнять да засопожничком-то в горлышко слегонца, опять же… Не-е-е, резать горло раззор сплошной… Кончиком ткнуть, да не с дури, не с дури, слегонца так, чтоб не сильно бежало-то, не брызгало… Я его завсегда специально вострил, кончик-то. Потом попридержать болезного, пока кровушка в землю не стечёт… да не просто, а чтоб под уклон шло. Он и не дёрнется, смерть от такого быстрая, да лёгкая. И шмотьё, опять же, без кровянки и лишних дырок… А в грудину пырять, да горло резать раззор один…"
     Злобное ворчание за спиной прогнало наваждение, Шейн отдёрнул руки от пустых ножен и облился холодным потом. Его била крупная дрожь, ходили ходуном нелепо растопыренные пальцы… Если собачка сразу не бросилась, то и сапоги с ног бродяги содрать позволит. И окровавленные лохмотья на искалеченном теле обыскать стоит. Повозившись под неустанным надзором с невменяемой тушкой, Шейн решил, что мужик и сам вскоре сдохнет. Хотел отойти, но наткнулся на приоткрытую пасть.
     —Совсем от безделья с ума рухнула?!
     Но псина только скалилась, да тихонько рычала, когда обойти пытался. Шейн выругался от бессилия, но тут его взгляд уткнулся в недостроенную полуземлянку.
     —Хо! Животина дура, дура, а соображает! Вдруг кто сюда притащится, лучше уж по-тихому…
     Затащил голое и скользкое от крови тяжеленное тело в яму, прикрыл сверху хворостом Рьянга не мешала, ей и самой не хотелось оставлять раненого на виду. А так совсем хорошо—человек не увидит, а зверя запах отгонит. Вот только подпёсок… сейчас от него сильно несло страхом, с примесью смутной опасности, но прямой угрозы человеку по прежнему не чувствовалось. Щенок так ничего и не понял… он даже помог… вроде. Одежда и обувь могли помешать, особенно обувь… Тело прикрыл. Как всё пойдёт и сколько займёт полное перерождение зверюга не знала, но чуяла, что ещё не время. И Рьянга решилась. Истинному сейчас ничего не угрожало, а подпёска она и вправду брала под охрану. Отгонит его на хутор к вожаку человечьего прайда и вернётся. Должна успеть а если и нет, то найдёт Истинного по следу.
     На хуторе не сложилось. От щенка отделаться не удалось. Вожак прайда их встретил неласково, потом и вовсе взбесился, отобрал у Шейна сапоги и погнал обратно. Ещё и Рьянгу попытался запереть в овине. Грызанула так, что полупьяный бугай вылетел из овина вместе с дверью. Так и пропала уйма времени—одна бы она вернулась еще до полуночи. Пока шли на хутор слегка успокоилась, но и на коротких привалах, и на ночь устраивалась поближе к мешку с Его сапогами. Запах. Его запах. Агрессивно чужой и такой притягательный, он бередил мозг и неясной тоской томил душу.
     На обратном пути вся извелась от неясной тревоги. Утром на подходе к реке и вовсе потеряла голову… Шейн давно отстал и неуклюже тащился где-то сзади. Повизгивая от нетерпения Рьянга расшвыряла сучья, бросилась вниз и… получила сильнейший удар по голове. Был ли то "дружественный огонь" или же наказание для через чур шустрой, но такой глупой молодой суки за то, что бросила Его без охраны? Рьянга не знала, а когда она очухалась, под самым носом нашлись большая свежая рыбина и котелок с чистой, холодной  водой. А чуть в стороне сидел хоть и слабый, но живой и уже здоровый Старый Вожак…
     И была Охота!
     Первая Охота Истинного!
     Того уже не в шутку ломало в пограничном[22]состоянии, когда Зверь рвётся на волю, но слабое человеческое тело ещё не готово, оно вопит и бесится от страха. Его запах жёг Рьянге ноздри, буквально, кричал, что время уже истекло, что промедление убивает Истинного
     Первая трансформация происходит в кипении смертельной схватки на самом пределе сил, когда страх, ужас и отчаяние смешиваются с эйфорией и безумием победы, когда кровь Истинного бурлит адским коктейлем из адреналина гормонов и прочего, прочего, прочего. Второй элемент биологического бинарного заряда столь же переполненная кровь жертвы. Стоит ей попасть в организм Истинного, как разум рвёт в клочья, а тело идёт в разнос срывая старые устоявшиеся формы.
     Лишь запредельное напряжение способно зашвырнуть Истинного на новый уровень, удержать его на самом краю жизни, на тончайшей грани за которой безумие.
     Сначала им повезло, едва углубившись в лес, она уловила слабый, но верный запах травяных мешков. Дорожка привела к месту водопоя, но на этом везение сошло на нет. Они опоздали, стадо уже было на водопое и с засадой, увы, не сложилось. Стадо небольшое, но даже на такое ее предки выходили всем прайдом. Охотники отсекали мясо, а вожак прайда при поддержке сук брал в оборот вожака стада и лишь измотав зверя выводили на него Истинного. 
     Но здесь и сейчас были только те, кто были…
     Потому приказ на смертельную лобовую Рьянга поняла и приняла. Ещё секунда и она сорвалась бы безо всякой команды. Время давно истекло, а жизнь одной из многих Золотых невеликая цена за жизнь и разум единственного за тысячи лет Истинного. Жизнь жестока и в смертный бой посылают лишь тех, кому верят.
     Но в бой, а не на убой!
     Истинный вломился в драку наплевав на пограничное состояние! Впустил в сознание Зверя… Кровь, шматки мяса… Истинный рвёт оленя не замечая, как частичная трансформация корёжит его самого.
     Потому что Стая своих не бросает… даже если в ней только двое, а никчемная железка, брошенная чтоб отвлечь и разворотившая травяному мешку большую артерию, всего лишь весьма своевременное везение.
     Её атаку за гранью смерти Истинный принял как должное. А предложив отрыгнутое мясо показал, что меньшего и не ждал… Вот и думай, кем Истинный ее принял. Не просто альфа одного из… Альфа стаи!. Для которой приглашение к совместной трапезе сущая мелочь. Ну оче-е-ень вкусная мелочь.
     Псина встряхнулась, внимательно осмотрела совершенно голую кость и принялась за нее вновь. Особый кайф таился в полной бесполезности этого занятия.
     Раскинув в стороны лапы Рьянга беззаботно дрыхла на солнце. Иногда лапы дёргались и она взвизгивала. Собаке снилась охота.
     Там, до разрыва насилуя мышцы она неслась навстречу смерти, уворачиваясь от острых оленьих рогов.
     Там вгрызалась в горло, вмёртвую сжимала зубы готовая принять удар тяжелых копыт.
     Там боевой клич человека взрывался громовым рыком Зверя, беснующегося от запаха и вкуса живой крови.
     Там тяжелый удар громадного тела валил оленя, превращая смертельно опасного бойца в тушу парного мяса.
     Рьянга была счастлива…
Конец третьего месяца 3003 года от Явления Богини.Где-то
     Рьянге не повезло, когда почти полгода назад ее забрали из родного прайда не в новую семью, а привезли на большой, но грязный и скучный хутор Овечий. Вопреки названию, овец на хуторе почти не было. Местных собак она построила быстро, даже не пришлось никого убивать, но стаю не возглавила. Просто отодвинула от себя, установив с Герой, старшей сукой, своеобразный нейтралитет. Куда больше бесила человечья мелочь и особенно мелкие самки, глупые, крикливые и отчаянно трусливые. Но самки приносили еду, а главное, они принадлежали Григу, вожаку человечьего прайда, что жил на хуторе.  Терпела, но старалась держаться подальше, иной раз отгоняя злобным рычанием. Вот к Шейну отнеслась совершенно равнодушно—какая разница, кто именно будет обихаживать овец…
     Старший сын Грига и его жены Зиты достиг четырнадцати лет,[23]возраста мужчины, как раз перед самым появлением Рьянги. От остального хуторского молодняка Шейн отличался мало, разве, что гонором, чай наследник, да и постарше, хоть и на полгодика всего.
     Григ наслушался в ярмарочных кабаках пьяных баек о Золотых овчарках и решил разом разбогатеть заведя много-много овец. Дураком его не смогли сделать даже в ополчении, да и десяток с хвостиком лет хуторской жизни не прошли зря. Хоть он и хорохорился по пьяни, но кидать деньги на ветер не собирался и, скорее всего, дальше закидонов дело бы не пошло. Однако Богине в очередной раз попала шлея под хвост и на Весенней Ярмарке Григу сказочно повезло. Один из заводчиков попридержал заматеревшую суку решив повязать её с волками. Не в первый раз. Дело хоть и тухловатое, но прибыльное. Смесков прайд не примет, а значит пастухами им не быть, но охранники-волкодавы из таких лучше некуда. Что до покупателя, то кому есть до него дело… опять же, конкурентом меньше—порченную волками суку ни один Золотой кобель не примет.
     Но не свезло. Мало, что слух о хитрой комбинации просочился не в те уши, так ещё и сука не понесла. Сука, она сука и есть, хоть и псина неразумная. Сплошной раззор от баб. Мудрила уже рвал на заднице волосы и заливал горе бражкой, когда судьба подсунула ему в собутыльники Грига. Тот купил больше из упрямства деятельного лентяя, но и неслыханное везение с предельно низкой ценой добавило решимости. Опять же и риска ни на грош. На Осенней ярмарке за молодую суку без всякой торговли выложат на тридцать золотых гривеней больше. Конечно продавать Рьянгу Григ не собирался, так держал в голове для собственного успокоения, а планы строил совсем другие.
     "Если удачно продам всех молодых девок старше тринадцати, а их на хуторе пятеро, то выручу  сорок, а то и полста золотых. Денег хватит на отару вполне приличных размеров, не менее тысячи голов и ее обустройство на хуторе. А если еще и с Дедалом удастся сговориться… Старый скряга  на прошлой ярмарке намекал, да что там, совершенно точно обещал пятьсот овец племяшке в приданное, дочери умершего старшего брата, а чем Шейн не жених?!  Породниться  с Дедалом совсем не лишне будет, скряга, то он скряга, но хуторок имеет крепенький да богатый. С ним ближайшие хутора под себя подомнем, а за три-четыре годика плато всё наше, вместе с лесом будет. Землица конечно не ахти, зато трава растет неплохо и вода есть, тысяч двадцать голов прокормит. Да ежели еще всех местных прясть да ткать заставить… Пусть Шейн  Рьянгу приманит получше, пастух то из него получится. Опять же наследник, оженю и пусть сам с овцами разбирается. Вроде как самостоятельный, да вожжи-то в моих руках."
      Вот и лазил Шейн с Рьянгой по окрестным лесам пытаясь приучить к себе своевольного зверя. Даже охотиться пытался. Только без толку, Рьянга его трижды выводила на оленей, но деревенский увалень близко подобраться не смог. Первый раз просто спугнул, а дважды, попасть-то из своего лука-однодеревки попал, да что для взрослого оленя те раны с двухсот шагов, только прыти да злобы ему добавили, а в одиночку под копыта лезть дурных нет. Стрелять в оленят мозгов не хватило, а может жадность обуяла. Ладно, хоть по зайцам не всегда мазал…  Пока он одного добывал, Рьянга троих догнала и придушила…
     Шейн понуро скукожился под деревом. Петли на шее не было, но руки связаны в обхват связанных ног и вязки притянуты друг к другу, не враз гимнаст развяжется. Его накормили, напоили, затем руки связали и забыли, как гнилое бревно на вырубке.
     Когда Шейн вернулся с той злополучной прогулки, папаша отвесил пинок за опоздание. Попытку оправдаться враньём о захвате сильного раба оборвал подзатыльником от которого лязгнули зубы. Принесенные берцы Григ отобрал, добавил еще один подзатыльник и проскрежетал:
     —Ладно, считай, отболтался, недоносок. Хоть идиот ты полный. На кой нам этот доходяга! Он же сдохнет вот-вот, только корм изведем. А оклемается, так такого бугая сторожить всерьез придется. Проще бабу купить и толку больше. К тому же лишняя болтовня совсем не к чему. Не-е-ет труп в воду и вся недолга. Просто и надежно, это даже такой молодой болван как ты понимать должен.
     Обиженный и злой Шейн о зажигалке промолчал. Мертвый чужак лишнего не скажет, а как папаша трофеи делит, он запомнил сразу же и надолго. Поэтому и о странном поведении собаки промолчал. Зачем лишний раз нарываться, не приведи Богиня, заинтересуется папаша… Бродяге, все одно, не жить, тут старый пердун прав, но Шейн решил его сам расспросить сначала, а глотку резать потом, слишком уж тот был необычен. А красивую золотую вещицу он и сам на ярмарке пристроит выгодно. Зря папаша так с обувкой-то. За такое и подгадить не грех, Богиня делиться велела…
     Ошибся. Гадить тоже уметь нужно, вот и лежал сейчас привязанный к дереву, с ненавистью поминая предавшую его собаку.

Глава 4
Кто, кто в теремочке живет? Или захват власти по наглому

     …И встретили меня люди добрые и красивые. И помогали они мне бескорыстно, по доброте душевной. И давали мне хлеб и вино, возложили отдохнуть от дорог тяжелых на постель мягкую. И девы младые, душой да телом прекрасные, услаждали мой слух усталый песней кроткой и радостной. От чего суть моя восстала, а дух мой вознесся на высоты ранее мне недоступные…
Алекс.День.31.03.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий
     Ш-ш-ших!
     Грязный кулачище Грига пронесся мимо моего носа… И огромный волосатый мужик задушенно всхлипнув, повалился на каменистую утоптанную землю двора. Не ожидал дяденька, что придавленный тяжеленным обрубком оленьей туши, оборванец сможет со всей дури зарядить ногой по промелькнувшим мимо чужим яйцам. Делаю три быстрых шага к оторопевшему и так и не остановившимуся Рэю и рывком  освобождаюсь от груза на плечах. Не соврал Шейн, хозяйский братец избытком мозгов не страдал потому не придумал ничего лучшего, чем подхватить летящее на него богатство. Не удержал и на ногах не удержался. Ну и я не удержался, провел урок вежливости ногами. По морде не бил, не дай бог челюсть хрупнет, как же он мне будет песни петь? Конечно не дева младая душой и телом прекрасная, да и песни совсем не кроткие да радостные… Зато, жуть как необходимые и полезные.
     За спиной раздался собачий визг и я вспомнил о третьем взрослом хуторянине мужеска пола, что встретил нас в обнимку с огромным луком. Бедняга Робин Гуд удавился бы от зависти при взгляде на это хуторское чудо. Во время наших веселых топотушек я о нем не думал, надо же и Рьянге повеселиться! Тем более, что встречающие сдуру числили ее на своей стороне. Выбитый лук и пострадавшая от укуса задница успешно излечили его и всех остальных от тяжкого недуга заблуждения. Прибывшая скорым ходом на разборки Гера, мгновенно огребла лапой по носу и предпочла не вмешиваться в интриги верхних.
     "С одной стороны, оно конечно, нападение в полный рост, кто бы спорил, вон и Хозяин по чавке огреб, встать не может. С другой стороны, Рьянга-то с напавшим. Она, конечно, не вожак стаи, но цапаться с ней даже вчетвером дурных нет. Опять же, баб не трогают, а ведь это их нужно в первую очередь защищать, это они самое ценное хозяйское имущество. Кормежка-то из их рук, сам Хозяин только пинаться горазд. Опять же, коль он самый сильный на хуторе, так пусть сам и выкручивается. А мы ежели что, завсегда подмогнем. Погавкаем там, может даже укусим кого, если сзади подобраться смогем и удирать будет куда."
     Впрочем, большинство ее сородичей встретив достойный отпор, именно так и поступали в обоих мирах.
     Итак.
     Вокруг меня валялись… Нет не трупы. Ближе всех свернувшись в позу эмбриона хрипел Григ. Лежащий на спине Рэй крепко удерживал огромный кус мяса, а Ларг безуспешно пытался спрятаться за своей деревяшкой с оборванной тетивой. Мда, не вышло драки-то. "Ну не смогла я, не смогла."[24]Обвел взглядом толпу испуганно притихших женщин и подростков. Как то не так все в мечтах рисовалась. Где приветственные крики и букеты цветов летящих в непримиримого борца за свободу и просвещение, прогресс и индустриализацию сельского хозяйства в одном отдельно взятом хуторе, в меня любимого и неповторимого.
     "Во несет то, натуральный поток сознания, мысленный понос, короче. Похоже организм напряжение сбрасывает. Нервное. Робинзонада закончена. Плохо или хорошо, вопрос второй. Ах насколько ж человек животное социальное! Вон, даже оборотнем стал, Рьянга по первому слову в огонь броситься готова, а, все одно, без себе подобных хана. Ладно бы по бабам заскучал, с физиологией не поспоришь, нет именно по стае соскучился. По социуму, understand?"
     Я чувствовал как слабеет тугая пружина сжавшая мое нутро. Организм выходил из стресса, дыхание выровнялось, тело расслабилось и в голове билась единственная мысль: "Вышел… люди… вышел… люди…". Сразу стало трудно стоять, тело обмякло, расслабилось и потяжелело. За спиной с шумом упало что-то большое и тяжелое. Чувство опасности заполошно  мявкнуло и умолкло, а я услышал рычание Рьянги, ленивое, но предупреждающе сердитое. Выныривая из приятной расслабухи, медленно обернулся. Так и есть, Шейн оставшийся после рывка к Рэю за спиной, сбросил оленью ногу на землю и, похоже, попытался изобразить нечто агрессивное. То, что малолетка нагл не по размеру и весьма зол на меня, я не сомневался, даже понимал его где-то, но должны же быть хоть какие-нибудь мозги в его бестолковке, ну хоть что-то, пусть самые тупые из бюджетных запасов! Нападать с голыми руками на взрослого мужика после шестичасовой пешеходной прогулки да еще с изрядным отягощением на плечах… Это уже полный идиотизм. Если же учесть Рьянгу и прочие совсем не мелкие мелочи, то… Хотя и не похож наследничек на полного дебила. Или стены родные сил прибавили, а мозги заблокировали? Шагнул к напрягшемуся пацану, сгреб его за куртку на цыплячей груди и чуть приподняв втолкнул в толпу шарахнувшихся от него родичей. Глянул исподлобья и поймал полный ненависти взгляд красивой женщины лет сорока.
За два дня до этого
     Алекс в очередной раз растерянно почесал затылок. Нет, эти превращения туда-сюда похоже изрядно перегрузили мозги. Спрашивается, на кой хрен, он тащил сюда  эту гору сырого мяса? Нормального земного студента элементарно задавила бы обычная лень, никакие внутренние хомячки и не вякнули бы. Про жаб вообще помолчим. Нет, попер. Как же, охотник, добытчик. Да при такой жаре из мяса на третий день черви полезут! Варить не в чем. Шейновский котелок только супчик на двоих варганить, да и то не для теперешних аппетитов. Коптить—тема долгая, знакомая, опять же, чисто теоретически, да и с солью напряг. Ну сожрём мы всем кагалом за три дня тридцать, ну сорок кило, вон, даже не жравший два дня Шейн всего-то котелок вареного без соли мяса осилил.
     —Шейн, хворост, дрова искать, быстро.
     "Эта пародия на птичий язык надоела хуже горькой редьки. С псиной и то проще договориться. Она после охоты вообще смотрит на меня как наложница на любимого господина. Только глазом моргни, любого загрызёт. По первой же команде в огонь бросится. Аж страшно от такой преданности. Что-то произошло, чего я не уловил, что-то настолько важное, что изменило мой статус кардинально. Это не павловские рефлексы, а нечто  глубинное настолько, что сравнимо с генетической преданностью. Приятно, но как бы не напортачить по незнанию. Придется поднапрячься, порасспрашивать… такими друзьями грех раскидываться. Вон Шейн даже не дергается, знает крысеныш, от Золотой не спрячешься и не отобьёшься, а сострадание у собачки на уровне волка в голодную зиму."
     —Мясо уголь много. Идти хутор утро.
     "На нашем с Шейном птичьем языке сие означает, что надо испечь за ночь много мяса на углях перед завтрашним путешествием на хутор. Это я такое сказать хотел, а что Шейн услышал, да что понял—загадка, большая и темная. Как будто мне других загадок мало. Вон еще одна пузо на солнышке чешет. Здоровая, за полста кило весом. Интересно как Григу удалось добыть эту псину за столь невеликие деньги. Неужто продавец Золотую спёр где-то, а то и убил бывшего владельца. Мне в принципе эти перипетии по барабану, Рьянгу от меня и танком не оттащить, однако если сейчас просто пойти по по дорогам в туман войны[25], то вполне вероятны весьма серьезные проблемы. Особенно с моим уровнем вербального общения…
     Однако! Как сказал, как сказал! Аж сам себя зауважал. А если серьезно, то придется отсидеться некое время на хуторе. Вопрос в том как договориться и убедить Грига, что реквизиция псины всего лишь минимальная материальная и моральная компенсация за причиненные мне непереносимые страдания. "
     Алекс хмыкнул, глядя как вымазанный по уши в крови и земле пленник копает яму—кусок мяса, завернутый в листья которые пацан приволок из леса, решили запечь под костром. Два в одном или духовка по походному. Ладно пусть работает, хуже не будет.
     Землянин попытался расслабиться, но какая-то муть всплывая в голове продолжала раздражать, раз за разом цепляя мозги, не давая отдохнуть. Хорошее настроение пригасло, сменилось раздражением, пришлось напрячь память перебирая мысли и события дня.
     Есть!
     Цена за Рьянгу! Мало, много, не суть. Золотые, гривени, доллары, тугрики, все одно—деньги. Их отдают за товар. А за собаку отдали людей! И этот подлюка спокойненько рассказал, что его друзьями-родственниками расплатились, за псину, словно мелочь из кошелька высыпали.
     Не, при феодализме, торговля людями выгодна и даже обязательна и по хрену, сельскохозяйственный средневековый он, или же индустриальный, как на Земле в Российской федерации двадцать первого века. Что бы там не пели всевозможные экономисты о предпочтительности вольнонаёмного труда.
     Не можешь уйти—ты раб. И не важно, в ошейнике, с кабальным контрактом в зубах или без банального бабла.
     Мдя-с-с. Опять разрыв литературного шаблона. И где ж мои стенания и пламенные обличительные речи? Как-то спокойненько я принял мерзости здешней жизни. Заковыристо, однако, сказались земные игры в покорных холопок и жестоко хозяина. Не экстравагантное развлечение, а, прям таки, курс молодого бойца…
1.Алекс.Три года назад.Ретроспектива.Земля.
     Каникулы удались, только зловредным червяком свербело беспокойство о девчонках. Тем большую радость и облегчение испытал в последний день лета в вестибюле института, когда меня накрыл шквал приветственных криков, поцелуев и объятий. Девки, живые и здоровые скакали вокруг как оглашенные. С трудом пригасил этот тайфун и утащил их в небольшое недорогое кафе пристроившееся напротив проходной института.
     И вот сидя за чашкой кофе и бокалом вина напротив довольных девчонок обстоятельно познакомился с их взглядами на жизнь, судьбу и предназначение современных Изаур.
     —Алекс, ты старомоден до невозможности! все получилось так классно! Никаких любовных соплей, все просто отлично! Большое сексуальное путешествие.
     —По телеку такое кажут, что волосы дыбом встают, того и гляди шапку скинут
     —Да, зомбоящик это нечто,—Ольга пригубила вино и тут же сделала глоток кофе,—во-первых нам с этой баржой было совершенно по пути. Более того, позавчера, после прощального трахтибидоха в прибрежном лесочке, нас на машине забросили прямо в общагу.
     —А…
     —А во-вторых… трахали нас все плавание. И так и эдак и всяко разно. Так, что имеем теперь высшее сексуальное самообразование,—Лена также распробовала вино, но все же отставила бокал и принялась за мороженное.
     —Но! Мы были весьма и весьма не против. Не часто удается так качественно оттопыриться.
     —А меня вам значит не хватило,—я изобразил смертельную обиду.
     —Не сердись, кобель ты просто неимоверный и вне всяческой конкуренции, но группенсекс даже тебе не по силам в одиночку сотворить,—Лена примирительно погладила по руке.
     —Шалавы, блин…—я постарался выглядеть растерянным и смущенным.
     —Фи-и, как грубо. Алекс, ну когда еще удастся попробовать, как не сейчас? Тем более, что мальчики были вполне в адеквате, да и старик-капитан железно держал их в руках. И это в-третьих!
     —Вы и до старикана добрались, поганки,—я рассмеялся уже вполне доброжелательно. В конце концов, девки мне ничего не должны, да и сами, хвала богам, ни на что не претендуют…
     —Естественно, хотя и строго в индивидуальном порядке, с полным уважением и политесом,—Лена довольно облизнулась,—короче, нас не заставляли, но мы были совсем не против. Хотя, конечно, тема: "Я девочка домашняя, ротиком только целоваться умею, а на попку мою и вовсе не заглядывайтесь" совсем не катила, однако за весь рейс грубого слова не слышали, разве что, в порыве страсти. Звучит конечно выспренно, но тем не менее…
     Ольга прикончила кофе и перейдя к мороженному подхватила:
     —Смешные ребятки, дети совсем. Шмотки наши спрятали. Так три недели голяком по барже и пропрыгали. Зато такого классного загара ни в жисть не было. Мы с утра до обеда на палубе солнечные ванны принимаем, а малолетки в шашки-шахматы очередь на нас делят. Наиграются, наорутся, потом везунчики начинают брачные игры играть. Пацаны, сплошь и рядом приходилось самим инициативу проявлять, короче, да здравствуют женские капризы.
     —Алекс,—Лена ласково коснулась руки,—мы не шлюхи и не совратительницы малолеток, ну развлеклись малость. Зато все довольны и никаких демонических страстей в духе Отеллы с Гамлéтом. Капитан, когда про "выкуп" узнал, сначала за шлюх посчитал, а как разобрался, деньгами помочь предложил. Мы отказались, конечно. Смутился, покраснел аж, но отнёсся по-доброму. Когда в порт пришли, пацанам велел нас прямо в общагу отвезти и на прощание бутылку отличного старого коньяка подарил. Пьём вместе, не отвертишься.
     Посидели недолго. Завтра первый учебный день, и хоть установочные лекции полнейшая проформа, но беготня по библиотекам и прочая организационная мутотень жрет и время и нервы. Так что свежая голова не помешает.
     В конце сентября в пятницу, когда учеба уже вошла в накатанную колею и студенты зажили привычным порядком, пришлось забежать на кафедру информатики. Дел там особых не было, но у одного хорошо знакомого препода диссертация была уже, фактически, на выходе, а мужчинка молодой, в институт сразу после школы, потом аспирант без пересадки, вот и искрил по малейшему поводу.
     —Достал, мудила,—препод раздраженно защелкал зажигалкой, но выкидыш китайского гения отказался даже искрить.
     —Ты что бесишься?—zippo солидно щелкнула и первая жадная затяжка чуток сбила нервный настрой.
     —Да понимаешь, появилась возможность протолкнуться вперед почти на полгода, а этот мудень тянет с отзывом.
     Разговор уже пошел спокойнее. О ком идет речь Алекс представлял. Вредный, въедливый старикан, чуть ли не один из тех динозавров, что создавали этот храм науки. Но несмотря на возраст и все сложности характера, мозги у патриарха были в полнейшем порядке и на память он не жаловался. Халтурить в работе просто не умел и чужой халтуры не прощал.
     —Зря ты так…
     —А-а, сам понимаю. Просил его войти в положение, а в ответ… Своим бы денег дал, а этому и предложить страшно.
     —Не вздумай! Да и вообще, куда спешишь, люди итак от зависти зеленеют. Тебе это надо?
     —Ждать и догонять нет хуже, да еще жена пилит.
     —Ты чего от бабы хочешь? Сам виноват, звенеть не надо был.
     —Пошел ты… психоаналитик-самоучка. Ладно, звиняй и не обижайся, наша кодла медленно но верно выходит на общеинститутский стандарт и скоро окончательно превратится в серпентарий. Шеф, кобель ненасытный, секретутку решил поменять, старая-то на диплом уходит. Уже и смотрины молодого мяса устроил, и, вроде как, даже присмотрел ког-то, так бабы шипят по углам, того и гляди взбесятся.
     —Вот и не лезь на рожон, а то загрызут и затопчут просто от злости,—я помедлил, говорить-не говорить, потом решил, что лишним не будет,—я вокруг патриарха пощупаю, но уверен, старикан гадить не будет, а тебе пока может на недельку в санаторий махнуть?
     —Есть вариант и покрасивее, командировка в Казанский филиал.
     —И ты еще здесь?
     Посмеялись. Я пожал протянутую руку и вышел из курилки, оставив его добивать третью "кислородную палочку". Тревога, к счастью, оказалась ложной.
     —Привет, Робинзон,—на подоконнике сидела улыбающаяся Ольга,—еле дождалась, боялась на вторую пару опоздаю.
     —И тебе привет, Пятница, каким ветром? Стой, не говори, дай сразить интеллектом. Ты и есть та ужасная кандидатка в секретутки, что покушается на тело бедного шефа?
     —Черт,—Ольга скривилась,—значит правильно почуяла. У-у-у кобель со сладкими глазенками.
     —Ладно, не бери в голову.
     —Да вы кобели, все больше в рот запихнуть норовите,—Ольга сердилась не на шутку, видимо место секретарши ей приглянулось.
     —Зайка, а ты чего ожидала? Штатной должности секретарши на кафедре, конечно же, не существует, впрочем как и работы для оной, зато есть ставки лаборанток. Если одну заберет шеф, а он заберет, то объем работы, в отличие от зарплаты, увеличится. В результате никому не нужной и всем враждебной девочке придётся ублажать шефа-благодетеля со всем усердием и стучать на всех и каждого. Все довольны. Кобры местного разлива имеют объект для относительно безопасного слива яда. У шефа два в одном и шлюшка молодая да старательная, и око недреманное, злое да пронырливое, за смешные, ещё и чужие деньги. Да ее зарплату уличная шлюха в день, а то и за раз, высасывает! Естественно, никаких матримониальных перспектив, ну иногда грошовые подарки при особом усердии, да неофициальное кураторство и протекция. А деваться-то девке некуда, ежели что-"она слишком много знала". Бритвой по горлу… тьфу, пинком под зад и чемодан, вокзал, Мухосранск. Не поверишь, в позапрошлом году в сауне, настоящий конкурс "Мисс секретутка" устроили, с полной оценкой экстерьера, профессионально-сексуальной выучки и хоровым использ… поздравлением победительниц перед вручением награды.
     —Звездишь!!—Ольга вытаращила глаза.
     —Больно надо, кто-то из обслуги по-пьяни проболтался. Скандал замяли конечно, но кое-кто из тех, что помельче, местечко потерял.
     Ольга недоверчиво покачала головой и огорченно заключила:
     —Значитца ловить тут нечего.
     —Наплюй, ты во сколько заканчиваешь сегодня?
     —Мы заканчиваем. Как обычно.
     —Значит,—взгляд на часы,—Через два часа жду вас обеих на выходе и без возражений.
     —Наглец ты, Робинзон, а если у нас свидание?
     —Значит, угощу обедом, а там видно будет кому вы этой ночью давать будете с огоньком и фантазией,—при этом по хозяйски сгреб красотку и чмокнул в щечку. Небрежно-покровительственно принял шутливую пощечину и почти бегом помчался по коридору.
     Проснулся поздним утром. Выходной, это просто здорово. Опустился на подушку и хозяйским жестом запустил пальцы в мягкие, шелковистые шевелюры. Для каждой руки своя. Обе лежащие рядом голышки разом засопели и завозились. Первой проснулась Лена, она и летом частенько опережала любившую поспать подружку. Потянулась и сразу полезла целоваться. Ах ты ж самка ненасытная, ведь и четырех часов не прошло…
     Угомонились к обеду, но похоже не совсем, я чувствовал нежные пальчики, что легко-легко ласкали самые чувствительные места порядком умученного тела.
     —Лексик, ты мальчик не бедный и совсем не гадкий, вот мы с Оленькой, покрутив своими невеликими мозгами, решили предложить тебе наши нежные тушки вместе с их содержимым,—Лена говорила шутливо, но в глазах притаилось хорошо спрятанное напряженное ожидание, да и Ольга прекратила безобразничать и настороженно дышала уткнувшись носом ему в спину.
     —Лекс,—Лене нравилось меня называть именно так, особенно когда разговор касался важных для нее вещей,—ты помнишь как мы познакомились?
2.Алекс.Три с половиной года назад.Ретроспектива.Земля.
     Ну началось все довольно весело. Заканчивая третий курс, чувствовал себя весьма устойчиво и в институте, и в жизни. Многое из того, что изучали по информатике, одолел еще в школе так, что основное внимание мог уделять стратегии сей непростой дисциплины, чем вскоре привлек благожелательно-заинтересованное внимание преподавателя и к концу второго курса плотно сотрудничал с его пишущим кандидатскую аспирантом-ассистентом, причем на добровольно-безвозмездных началах. Зато довольно много ленивых до объектного программирования девочек и мальчиков обрели возможность поиметь частично или полностью выполненные курсовые и практические, за вполне реальные материальные блага. Кстати я не халтурил, хотя вполне мог, благодарный аспирант-ассистент творчество моё пропускал автоматом. Но зачем подводить хорошего человека? Зато в ценах я не стеснялся. Смешно бы было имея акромя качества еще и гарантию. Так, что снимать отдельную квартиру-однушку с огромной кухней мог бы и без родительский дотаций. А в конце второго курса удалось скомплектовать и возглавить филиал городского сервисного центра "1С". Центром командовал однокашник препода-куратора, он и привлек меня по его протекции, когда такой филиал удалось пробить, особого интереса к его работе не проявлял, бухгалтерия в порядке, клиенты довольны и счастливы, чего еще желать? Тем более зарплата парочки "мертвых душ" уходила по вполне понятному адресу. Горизонтальные связи великая сила, и почему это называют коррупцией? Это ведь только в трудах апологетов частной собственности путают умение добиться максимального финансирования своего кармана с работой эффективного собственника.
     На остальных кафедрах всё ровно, особых конфликтов не было, а мелкий срач не в счет, он легко сглаживается. Вот и экзамены за третий курс удалось сдать досрочно. В начале третьего курса внял нотациям родителей и прекратив декларировать независимость, принял предложение бабушки. Та наконец исполнила свою мечту—уехала куда-то под Питер, к подруге, оставив внуку доверенность на квартиру. Полгода беготни, кредит в банке, правда небольшой, льготный и всего на два года, превратили бабушкину трехкомнатную улучшенной планировки в две совсем не хрущевские двушки, одна в Пушкине, другая в Москве. Причем столичная располагалась рядом с институтом и имела огромную кухню. До Пушкина я так и не добрался, собираюсь пока, но бабушка осталась вполне довольна. Кредит взяли на себя родители в стремлении помочь бедному студенту. Ежемесячные платежи составляли не более половины того, что приходилось год назад платить за съёмную хату, поэтому спорить не стал. Понадеялся, что оплатив кредит родители успокоятся, посчитав, свой долг перед великовозрастным дитятей выполненным, а это в свою очередь сделает семейные отношения более спокойными и комфортными.
     Так и избежал я общаговского счастья. Сегодня, в пятницу, за две недели до каникул, в разгар сессии, приперся в студенческий рай по просьбе сокурсника, чей копм одолели железячные проблемы. Корпоративная солидарность бросила меня на амбразуру. К счастью, амбразура оказалась маленькой, всего-навсего сдохла видеокарта, не приятно конечно, да и для кармана расстройство, однако вполне современная материнка имела встроенную, чего вполне достаточно для любого графического редактора и не шибко большого монитора, а в навороченные стрелялки во время сессии рубиться некогда. Ремонт занял минут десять. От коньяка отказался, всерьез боялся загудеть в какой-нибудь пьянке, которые в бешеной к середине сессии общаге, возникали спонтанно, вне всякой системы. А по сему определил стоимость непосильного труда равной чашке хорошего кофе..
     Как не странно, в общажной кафешке варили прекрасный кофе, правда только для продвинутых пользователей, которые приносили молотый кофе с собой и были знакомы с барменшей, веселой теткой с необъятной талией. Кафешка пустовала, лишь за дальним столиком сидели две девчушки, судорожно листавших толстенный учебник по высшей математике. Компьютерный страдалец мышей не ловил, потому пришлось чувствительно ткнуть его в бок. Показал на студенток, тот фыркнул, что зовут их Лена и Оля, девочки вроде ничьи, но ужасно дикие, хотя, по данным ОБС[26]уже вроде и не девочки, то есть вполне готовы к употреблению, да никто их разлучить не может, чтоб употребить как положено.
     Девочки понравились, делать было нечего, имелась пустая хата, которой последняя уборка придала вполне приличный вид, но не имелось кого этим видом восхитить. Пришлось идти на приступ.
     Первая же фраза застряла в зубах, когда две пары тоскливых глаз уставились на меня, беспринципного приставалу. Тряхнув головой, решительно отобрал у них кирпич "Вышки" и коротко приказал:
     —За мной, шагом марш! Эту мутотень и в нормальной-то обстановке читать невозможно, а уж в этом бедламе!
     Девушки приехали из небольшого городка, были на первый взгляд вполне в теме, но держались всегда вместе, причем намертво. Двоих обломать намного сложнее, по рукам не пошли, но и ни в одну из компаний не вписались, после нескольких вечеринок их просто отторгли. Умные провинциалочки сильно не огорчились, тем более, приходилось наверстывать, все же уровень преподавания в московский школах если не выше, то, наверняка, обширней. Старания не пропали втуне, все кроме "Вышки" удалось сдать досрочно. Но эта галиматья пугала диким обилием зубодробительных формул, поэтому зубрили как проклятые и к настоящему времени окончательно отупели и вроде как остекленели.
     Такси быстро забросило меня и, так и не пришедшую в себя, добычу на квартиру. Дома, не давая опомниться, загнал девчонок в ванную, ткнул одной на джакузи, второй на душевую кабину.
     —Шмотки в стиралку, дальше сами разберетесь. Что смогу, из одежки подберу, потом в спальне возьмете. Одурь общаговскую смоете и на кухню. Этот кирпич грызть и грызть, а времени всего неделя осталась.
     Ошалевшие подружки послушно потянулись к застежкам и выходя из ванной комнаты, удалось увидеть, как в висящем на противоположной стене большом зеркале мелькнуло отражение аппетитной попки в маленьких кружевных трусиках.
     На кухне сидели уютно, на большом диване, совсем по-домашнему. Девчонки смешные в моих старых, еще школьных спортивных костюмах, по-детски прихлебывая кофе из больших чашек, прилежно листали мои конспекты за первый курс. Несколько теорем в учебнике излагались уж совсем по—идиотски, в конспектах все было гораздо понятнее. Глубокой ночью, уже после трех часов, шуганул их в спальню, а сам плеснул из недавно начатой бутылки грамм сорок коньяка в широкий бокал, которые и тянул, пока не стихло шебуршание в спальне. Прошел в ванную. Девчоночьи одежки висели на сушилке аккуратно расправленные, чуть в сторонке, только, что простиранные вручную трусики и бюстгальтеры. Спортивные костюмы аккуратно сложены на стиральной машине.
     Улыбаясь, покрутился под упругими струями в душевой кабине. Похоже ожидалась благодарность по полной. Вытерся и обмотавшись полотенцем прошел в спальню. Бдения над учебниками похоже продолжались не первую ночь и подружки не просто устали, а полностью вымотались. Ольга уже дрыхла, да и Лена встретила мутными полусонными глазами.
     —Спи, кошка.
     Глаза разом прояснились, в них мелькнуло удивление и даже обида.
     —Такие невзрачные, что совсем ни на что не годны?
     Беззвучно рассмеялся и откинул уголок одеяла. Наклонился к аккуратной грудке и лизнул темный, маленький сосок. Потом прихватил его губами, слегка прикусил, снова лизнул. Девочка испуганно пискнула. Торопиться не хотелось. От юношеского спермотоксикоза излечился еще на первом курсе первого института. Шлепнув по несмело потянувшейся к полотенцу руке, необидно хмыкнул:
     —Брысь, кошка снулая, вот сдадите экзамен, съем обеих, а сейчас отсыпайтесь до обеда. Я в соседней комнате лягу и чтоб никаких домогательств, вы девочки вкусненькие, раздразните, плакали и "Вышка", и стипендия с каникулами.
     Не удержавшись, крепко поцеловал в губы и аккуратно укутав обеих одеялом вышел из комнаты.
     Домашняя обстановка девчонок расслабила, успокоила и подготовка к экзамену пошла на лад. Обстрел глазками и якобы случайные прикосновения я стойко игнорировал. Практически ритуальные шлепки по упругим попкам, как и ласковое поглаживание оных не в счет. Ночевал, всё так же, в другой комнате. Еще и защелку опустить не забывал.
     "Вышку" сдали на отлично и тем же вечером укатили на Волгу. Робинзонить.
3.Алекс.Три года назад.Ретроспектива.Земля.
     —Значит тушки со всем содержимым…
     —Угук. Лекс, я вполне серьезно. Ты мальчик не бедный и не гадкий, а мы девочки хорошие, послушные. Ещё и понятливые. Умеем быть благодарными.
     Не из тех провинциалок, что без Столицы никак и готовы покорять ее любыми методами, просто больно уж учиться в Мухосранске не хотелось. Цеплялись изо всех сил, да только наши зубки с коготками еще в прошлом году изрядно подзатупились. Повезло прорваться на бюджетное отделение, но родительских связей хватило лишь на условно честные экзамены. За первый курс дошло—на стипендию и домашние переводы не прожить, год продержались на чистом упрямстве и то хорошо. Добрые подружки объяснили как можно подработать и что умненькие девушки имеют куда больше возможностей, чем сильные, но глупые мальчики. Показали к кому обратиться. А добрый дядя-препод намекнул, что хоть на кафедру после первого курса нельзя, зато в койку можно,—Лена задохнулась от злости.
     —То-то он твою задницу так пламенно оглаживал, когда вы в курилке стояли,—съязвила Ольга. Она уселась в кровати и перегнувшись через меня насмешливо передразнила:
     —Деточка, на работу вам можно лишь в следующем году, но, я читаю очень сложный материал и индивидуальные занятия, особенно таким красивым девушкам просто необходимы…—а сам того и гляди, платье сдернет вместе с трусами…
     —Твой козел, можно подумать, лучше…
     —Цыц, сучки,—я сгреб Ольгу, перевалил через себя и навалил на забарахтавшуюся Лену. Ольга пискнула от неожиданности, но тут же сориентировалась и полезла целоваться, одновременно пытаясь отбрыкаться от подруги, которая весьма энергично выкарабкивалась из под навалившейся на нее тушки.
     Набарахтавшись решили продолжить праздник жизни на кухне. Предложение потесниться в душе я проигнорировал, секс под упругими струями—это классно, но однозначно требуется продолжение в постели… да и места на троих маловато. Но в душе задержался, требовалось подумать. Дверь осталась приоткрытой и сейчас я медленно одеваясь разглядывал обеих подружек в огромном коридорном зеркале.
     Ольга.
     Чуть выше моего плеча. Собранные в хвост, слегка вьющиеся темно-каштановые волосы, едва касаются лопаток, слегка прикрывая узенькие плечи. Тонкая талия, переходит в крутые бедра с аппетитными круглыми ягодицами, на которых пока ни капли целлюлита, спортивные, но не перекачанные стройные ножки. Она споро строгала какой-то салатик из того, что нашлось в огромном холодильнике. Стандартный халатик случайной подруги холостяка—только что снятую мужиком рубашку—первой ухватила Лена, а Ольга предпочла чистой, но безликой одежке из шкафа полный кухонный фартук. Сейчас, совершенно обнаженная со спины, босиком на теплом плиточном полу, выглядела она просто великолепно, совсем не нуждаясь в высоких каблуках.
     Словно для сравнения, возле плиты настороженно следит за кофейной туркой Лена.
     Ростом чуть выше подруги. Натуральная блондинка, волосы, как у Оли, до лопаток и вьются также. Живое, блестящее высокопробное белое золото, они не терялись даже на фоне белоснежной рубашки. Совершенно иная фигура—чуть широковатые для девушки плечи, худые, но не тощие стройные, слегка расставленные бедра смотрелись сейчас весьма зазывающе под  едва прикрывающим их "халатиком". На нежном лице мелкой лепки с тонкими чертами темные огромные глаза почти всегда прикрытые длинными густыми ресницами. Стоит Ленка ко мне спиной, но руки прекрасно помнят нежность невысоких полушарий с большими темными сморщенными, словно изюм, сосками.
     Как они восхитительно наполняли ладони… Напрягшиеся соски топорщились выворачиваясь между пальцами. И ровные зубки, прикусившие от сладкой боли  слегка распухшие губы…
     Я мотнул головой отгоняя воспоминания. Не время, и сосредоточился на длинных музыкальных пальцах сжимающих ручку  турки. Светлые волосы завораживающе контрастировали со смуглым телом восточного типа.
     Нет, перед серьёзным и весьма непростым разговором стоит найти другой объект для разглядывания. Усилием воли отрешился от прежних мыслей и взглянул на девчонок оценивая их абсолютно с другой стороны.
     "Красивые девки, красивые и умные. Самолюбивы, успели уже оценить свой статус в местной табели о рангах, но хлебать дерьмо полной ложкой не хотят, даже ради достижения заветной цели. Прижало их, похоже, не слабо, а кувыркаться для удовольствия с приятным мальчиком совсем не то, что ублажать престарелого блудливого препода. Даже если он и не полный старпер, все равно, брезгливо до отвращения. Проститутка, та хоть на работе, а тут за так иметь желают, да еще благодарить требуют за призрачные обещания неких будущих преференций и послаблений. Угождать и пресмыкаться не сладко, да и психику ломает неслабо"
     Ольга поставила на стол три тарелки и разложив на них почти половину салата, пристроила миску с остатками на центр стола. Стоило сесть за стол, как красотка, сервируя завтрак, несколько раз прошлась напрягшимися сосками по моей спине.
     —Возьми нас, Алекс.
      Я даже не успел заметить когда верхняя часть фартука аккуратно пристроилась поверх нижней, дав полную свободу довольно большим но упругим грудям восхитительной грушевидной формы с задорно торчащими небольшими светлыми сосками.
     —Не уж-то мало было?
     —Не вредничай,—Ольга мягко улыбнувшись, пристроилась слева и осторожно взяла мою руку в свои ладошки,—Было просто здорово, но я не об этом. Мы же не плохие любовницы?!
     С другой стороны совершенно бесшумно пристроилась подружка. На белой рубашке и так не сильно скрывающей аппетитное тело, она успела полностью расстегнуть все до единой пуговки и сейчас крупные соски задорно выглядывали наружу. Мягко отняв руку, откинулся на спинку стула, взглянул прищурившись на чрезвычайно сексуально  полуобнажившихся красоток, усмехнулся и медленно отчетливо поговорил:
     —У меня нет любовниц.
     Со скрытым удовлетворением уловил, как на красивых личиках мелькнуло разочарование, как оно сменилось обидой. И вбил последний ржавый гвоздь в трепетные девичьи мечты.
     —Нет и никогда не было. В пятом классе на целых полгода появился объект влюбленности, но мгновенно выздоровел, едва случайно услышал, как она хвастается своей победой перед подружками. Прививка оказалась весьма действенной и долгоиграющей. Вы классные подружки, с вами здорово и я готов вам во многом помочь. Однако,—пауза подчеркнула важность дальнейшего,—не считаю себя чем-то вам обязанным.
     —Классные подружки?!—прошипела Ольга с нешуточной злостью.
     —Именно,—Пришлось постараться, чтобы улыбка выглядела максимально спокойной и доброжелательной,—Мне нравится вас трахать. Мне нравится с вами общаться. И не вижу в этом ничего для вас обидного. Нет ничего противоестественного в том, чтобы быть с женщиной и то, что женщина отдается мужчине ничуть ее не унижает. Вот только к товарно-денежным отношениям это не имеет отношения. То уже другая статья. Я могу и, в принципе, совершенно не против вам помочь. Почему нет!? Стоит только попросить. К тому же, на старого пердуна, что вас поприжал, ржавый крючочек имеется.
     —Но  за помощь на постоянной основе придется расплачиваться?—Ольга злилась все больше.
     —Стоп,—вот тут мой голос вовсе не притворно похолодел,—не надо трагедий. Это вы предложили изменить наши отношения. Перевести их, так сказать, на цинично-коммерческие рельсы. Ничего страшного, но это уже действительно другие отношения.
     В ответ глаза ожидающие подвоха и неприятных сюрпризов на напряженно-обиженных лицах.
     —Значит драть нас как заблагорассудится, по щелчку пальцев, нравится, а помочь—гоните бабки,—Ольга раскраснелась, прорвавшаяся обида окончательно исказила черты хорошенького личика, глаза полыхали нешуточной злостью.
     —Цыц, оглашенная,—Алекс хоть и не ожидал такого накала, удивился не сильно. Кому понравиться, когда прямо в лицо называют шлюхой,—Я же сказал, помогу если нужно. Причем просто по дружески, а не за секс, деньги или услуги. Но мы же сейчас о другом говорим.
     —О чем же, просвети дур-провинциалок,—Ольга не желала успокаиваться…
4.Алекс.Три года назад.Ретроспектива.Земля
     Алекс встал со стула, подошел к кухонному пеналу и не глядя, на ощупь, достал с самого верха заначку.
     Шлеп!
     Перед опешившей Ольгой приземлилась пачка дамских сигарет и зажигалка. Алекс относился к табачному дыму с отвращением, всякие новомодные добавки фигня голимая, но на горьком опыте убедился, что иной раз от женской истерики спасает только сигарета. Мужики, к счастью, предпочитали алкоголь.
     —Перекури и выслушай.
     —Пошел ты, козел!—дрожащие руки с трудом, чудом не сломав, добыли сигарету, Ольга едва попадая в маленький огонек почти пустой зажигалки в ладонях подруги, с трудом прикурила и глубоко затянулась.
     Парень брезгливо посмотрел, как быстро сгорает в жадных затяжках коричневая палочка, дождался когда короткий, совсем не дамский окурок воткнулся в блюдце и негромко бросил:
     —Пошли вон. Обе. Бригантина нежной дружбы разбилась о рифы действительности. Алые паруса, увы, обвисли на реях розовыми соплями.
     А с преподом помогу в счет, так сказать, заранее оказанных услуг, босяцкий подгон на бедность…
     Поискал глазами по кухне сотовый телефон, не найдя, зло дернул носом и вышел.
     —Виталя, подгони тачку через часок. Нужно двух телок отвезти куда скажут.
     —Могу и пораньше. Нет пока клиента, а там как попрёт. Девки, часом, не натурой рассчитываться собираются?
     —Не стоит, подзадержишься если что. А натура… ну как сам с ними добазаришься, я не обижусь. Счет потом скинешь.
     —А если они в Рио-де-Жанейро захотят?
     —Ты главное тариф за подводную езду не задирай. Ну и рыбку не задави случайно.
     В качественном аппарате смешок неведомого Витали был слышен великолепно, несмотря на полуприкрытую дверь.
     Алекс прикрыв глаза полулежал в специальном огромном релаксационном мягком кресле. Именно так было указано в рекламном буклете. Релаксация, не релаксация, но отдыхалось дорогущем прибамбахе здорово. Регулируемая высота и наклон подголовника, подлокотников и самого кресла. Удобный пуфик для ног завершающий или же скорее добивающий штрих. Музыка из колонок домашнего кинотеатра, удобный невысокий столик-бар со встроенным холодильником и столешницей-фризером. Расточительно, но комфорт, вообще, штука затратная…
     Виталя задерживался, полчаса назад он позвонил и предупредил, что везёт клиентов в пригород. Выгодная, но долгая поездка. Алекс естественно не возражал, заработок для таксиста святое, а здесь не горит. Девки сидели на кухне тихонько, как тараканы при включенном свете, так что лишних час-два значения не имели, да он уже и выбросил провинциалок-неудачниц из головы, как приятный, но отработанный материал. На сегодняшний день Алекс так и так оставлял на отдых. Возможно и завтрашний. С начала недели вновь завертится колготня учебы, работы, общения. Его стандартное столичное существование, мало похожее на прожигание жизни другими студиусами.
     В наушниках отзвучали "Smokie". Их агрессивную "What Can I Do?" сменили "Eagles" со своей бессмертной "Hotel California". Седая древность, семьдесят шестой год прошлого века. Вечно молодая и недостижимо прекрасная. Настоящий рок, минимум обработки, максимум таланта.
     Легкая женская рука скользнула по бедру и нырнула под полу халата лаская кожу нежными легкими прикосновениями. Стряхнув сонную одурь, Алекс открыл глаза. Лена устроилась в ногах возле низко опущенного кресла и поднырнув под полы его халата легкими нежными касаниями губ, пальцев и всего тела нежно ласкала мужское тело, словно делала какой-то расслабляющий массаж. Алекс сграбастал сексуальную террористку за пышную гриву волос и нарочито грубо потянул, заставляя девушку прерваться и запрокинуть лицо.
     —И что сие должно обозначать? Конечно приятно донельзя, но хотелось бы хоть каких-то объяснений этаких авансов.
     —Прости поганок. Мы больше не будем,—чувствовалось, что положение головы доставляет девушке неудобство, но Алекс не ощутил ни малейшего сопротивления.
     —Ну ты то вроде просто молчала.
     —Оля боится…
     —Меня? Я вас хоть пальцем тронул?
     —Боится, что слушать не станешь, сразу прогонишь.
     —Ну хоть так…
     —Мы не то и не так говорили…
     —Оля говорила.
     —Значит была с ней согласна. Мы вместе.
     —Неужто любовь? Вот только розовых соплей мне не хватало.
     —Нет конечно, ты и сам знаешь. Хотя, как прикажешь…
     —Не уверен, что захочу вам приказывать.
     —А придется. Мало ли что натворят две глупые рабыни…
     —Я плохой ролевик и терпеть не могу Толкиена.
     —Толкина, о светоч знаний.
     —Как слышу, так пою…
     —Алекс,—тихий голос Ольги раздался сбоку, она стояла прислонившись к косяку кухонной двери,—пожалуйста, не гони нас, хоть сегодня не гони. Мы действительно хотим…
     Она замялась пытаясь подобрать слова, но похоже и сама до конца не определилась со своими желаниями. Но, судя по лицу, все было очень и очень серьезно. Рука сама потянулась к телефону, лежащему на столике:
     —Виталя, прости за пустой прогон, у меня все отменилось
     —…
     —Спасибо, дорогой.
     Разговор получился долог, но не слишком насыщен словами. После первых эмоциональных всплесков и чисто женских подходцев, капризов и наездов, дальнейшее оказалось сложным и с трудом поддавалось конкретизации. Слишком уж все вытанцовывалось трудно и необычно. Наконец Алексу надоело и он решил выяснить ожидания и чаяния девчонок ну и донести до них свои без всяких условностей и экивоков, пусть коряво, но максимально однозначно:
     —Обеспечить вам полный курс обучения в институте. Финансы безусловно, но и любые другие сложности, проблемы и прочие пакости, опять же, на мне. Я правильно говорю?
     В ответ обе прелестные головки усиленно закивали.
     —Сложнéнько будет и сугубо не тривиально для простого студентика хоть и четвертого курса. Многовато для чисто дружеской услугой, не находите? Тем более, прошу не обижаться, но для настоящей дружбы скоропалительно как-то.
     —Секс не повод для знакомства?!—Ольга была сама язвительность.
     —Бывает и так,—Алекс пожал плечами,—хоть я и предпочитаю узнать имя партнёрши до, а не после, ну и иную инфу, хотя бы самую актуальную…
     —Во-во, а то и намотать можно что-то на что-то…—Ольга явно была не прочь полаяться.
     —Оля, заткнись, твой язычок сегодня и так наработал,—вот и Лена начинала злиться, но уже на невыдержанную подругу.
     —Что, и ты предпочитаешь, чтоб мой язычок совсем другим занимался? Потерпи, подруга, сейчас разговоры закончим и пока мужик меня раком пользовать будет, я тебя ротиком обслужу со всем старанием,—голая девка устроилась животиком на мягком ковре напротив кресла и при этих словах подтянула широко раздвинутые колени приподнимая пухлую попку.
     —Дура недотраханная!—Лена, прижимавшаяся к ногам Алекса, вскочила и мгновенно задом наперед оседлала подругу. Левой рукой она изо всех сил вцепилась ей в волосы, а правой принялась нахлестывать по выставленной на обозрение голой заднице. Ольга с каким-то дурным энтузиазмом завизжала во весь голос и, естественно, не осталась в долгу. Девки с криками покатились по ковру спальни. Концерт мгновенно прекратился когда на воительниц хлынула смесь воды с подтаявшим льдом из пятилитрового мельхиорового ведерка. Внимательно посмотрев на дело рук своих, Алекс добавил остатки "Акваминерале", что охлаждалась в том самом ведерке. При этом он постарался чтобы ледяная струя прошлась по обоим раскрасневшимся личикам.
     —Хватит. Цирк излишне затянулся. Последнее предложение. Я обеспечу вам обучение и буду содержать все время вплоть до получения вами дипломов. В качестве оплаты, вы поступаете в полное мое распоряжение. Никаких ограничений и запретов. All clusive на все время действия договора. Все, что вы заработаете, получите и даже украдёте будет принадлежать мне. Впрочем, специально заставлять вас путанить или попрошайничать не собираюсь. Если меня достанут ваши выпендроны, договор прекращается и трахайтесь дальше как хотите. Вы сможете смыться в любой момент, но с голой задницей и возместив мне ущерб от разрыва договора, если он будет.
     Остальные мелочи обговорим завтра, если настолько глупы, что примете условия, а сейчас, вон отсюда. Диван и постельное в соседней комнате, жратва на кухне. Остальное сами знаете где, вот и лесбияньте на здоровье, только тихо. До утра, надеюсь, одумаетесь и пока я сплю, смоетесь далеко и надолго.
     Алекс развернулся и пошел к бару. Ведерко на место, нагрев пола чуть-чуть добавить, свет наоборот почти до упора вниз и спать. Как соскользнул на пол халат, как не слышно исчезли чуток испуганные девчонки, Алекс уже не слышал. Он уснул, в тот миг, как голова коснулась подушки, даже не сообразив, день сейчас, вечер или вообще утро.
     Просыпаться было весьма и весьма приятно. Нет в юности, особенно в армии, пробуждение частенько совпадало с оргазмом, ведь до снов комиссия по борьбе с порнографией так и не добралась. Однако время юношеских поллюций давно миновало. Окончательно проснувшись, Алекс почувствовал мягкие губы и требовательный язычок, а рука откинув одеяло, нащупала шелковистую шевелюру на очень знакомой головке. И все это в самом нежном и чувствительном месте. В этот момент легкое одеяло зашевелилось и перед Алексом возникла довольная Ольга, со вкусом облизнувшая пухлые губы.
     —Вот и позавтракала, а тебе придется ждать пока Ленка свежие булочки и сливки принесет. Тут рядышком какой-то хитрый магазинчик оказался, дорогой, жуть, но каждое утро все наисвежайшее. Тетка за прилавком клялась, что молочко прямо из под коровки, даже не пастеризованное. Врет наверняка, но все равно вкусняшка.
     —Знаю такой. Тут не бедный район и клиенты не простые. Почти в каждой семье есть домработница, а то и горничные, так, что магазин марку держит.
     —Все равно, ты сейчас реально круче всех. Рабынь то ни у кого нет. А у тебя целых две—умных, красивых и не просто послушных, а покорных-покорных.
     —Бла-бла-бла, лиса-чернобурка. Мда, а я надеялся… Посчитал, что хватит у вас мозгов смыться утром по-тихому. В конце концов, ублажить старикашку хоть и противно, но всего лишь разок потерпеть. А как же свобода? На сиси-пуси проскочить не выйдет. Отработать заставлю не только сливки с булочками, но и то, что ты с таким аппетитом только-что проглотила.
     —Как скажешь, хозяин,—девчонка неожиданно стала предельно серьезной,—Алекс, я Ленку специально в магазин спровадила…
     —Подожди, а деньги?—перебил ее Алекс,—Это мне, как старому рассеянному клиенту в кредит поверят…
     —А-а-а,—отмахнулась Оля,—есть у нее. Мы три дня как стипендию получили.
     —Ха, раза четыре в "Тихом молочнике" затариться для завтрака хватит.
     —Ну, выпорешь меня, чтоб хозяйскими деньгами не шиковала, все равно я теперь фиг от тебя отклеюсь и Ленку никуда не отпущу. Где еще такого олуха найдем,—она пискнула, получив под одеялом увесистый шлепок. Удивление Алекса росло. Ольга сегодняшняя, совершенно не походила на Ольгу вчерашнюю, гораздо ближе ей была Ольга-Пятница с давнего уже веселого речного островка.
     —Если честно, я просто вас грузанул, относиться к такому…
     —Здорово мы тебя поймали,—опять рот до ушей,—Теперь поздно, мужчина слова своего не меняет.
     —Ото-то, а если…
     —Плохо, конечно, но зато сразу все определится.
     —Змея…
     —Первое имя мне понравилось больше.
     —…? А, Лиса-чернобурка!
     —Алекс, все очень и очень серьезно, особливо для меня. Я совсем не девочка-ромашка. Родители меня назвали Аллой, Олей стала когда выдралась из борделя после года доблестной добровольно-принудительной пахоты. Нет, нет, все законно, потом все выпытаешь, сейчас просто поверь, я действительно сделаю все, что угодно. ВСЕ, но быдлом не останусь и если для рывка нужен пинок, то с готовностью подставлю задницу. Просто, будет лучше, если по-первости, ты все дерьмо, вроде гормонального общения со старыми педофилами, свалишь на меня. Противно, но… Леночке трудно будет вначале, она действительно девочка домашняя, и всерьез верит, что ты нас прикроешь… Постепенно, поймет, но не сейчас, сорваться может. А меня нагибай, если никак…—она кинула острый, оценивающий взгляд на ушедшего в невозмутимость парня,—я не лесби, розовых на дух не терплю но… умею… приходилось прогибаться…
     Ну нет у меня никого ближе сучки этой… и не предвидится… пока. И секс тут так, самым краем цепляет…{1}
Хутор Овечий.Перед самым визитом Алекса
     Довольно отдуваясь Григ отвалился от Лизы. Гром и молния! Славное военное прошлое осталось далеко в прошлом. Мужик коротко гоготнул—смешно получилось. Далеко-то далеко, а вот прижать бабу по-грубому, задрать подол на морду, да отодрать всласть, взбадривая время от времени шлюшку тумаками, до сих пор нравилось ему куда больше, чем ту же бабу ночью на супружеской кровати валять. Лизку он распробовал, на второй же день после её свадьбы когда зашёл проведать жениха. Увидев, что братан перебрал с опохмелкой и пуская слюни храпит на кровати, Григ ухватил новобрачную за волосы да отволок в свой дом, где и попользовал вдоволь прямо в сенях. Зита сунулась было на шум, но увидев пудовый кулак, смылась от греха подальше. Так и драл молодку время от времени, прихватывая ее в разных местах. Один раз даже в собственную супружескую кровать заволок, для разнообразия. Жена была и пофигуристее, да и умела в постели побольше, но даже сладкие булочки вкуснее, если их перемежать с кислым яблочком.
     Сноха с большого ума нажаловалась мужу. Тот, конечно, полез в драку, но первую плюху словила Лизка-шалаве. Неча было ноги раздвигать перед чужим мужиком на следующий же день после свадьбы. Григ и вовсе скрываться перестал, посчитал, что набить брательнику морду самое оно, чтоб не забывал, кто на хуторе хозяин. Опять же, развлекуха, а то и жиром зарасти не долго.
     —Зита!—бабу Григ прихватил в пристройке к хлеву, где хранилось молоко перед сортировкой для переработки, но не сомневался, что жена трется во дворе где-то рядом. Зита баба умная, понимала, что пока Лиза для мужа просто игрушка, но вдруг…
     Так и есть, едва успел штаны завязать, как влетела ревнивая жёнушка.
     —Григ,—Зита задохнулась от возмущения увидев, что муж возится с одеждой стоя над лежащей на полу соперницей. Лиза пыталась стянуть платье с головы, но руки с проступающими синяками слушались еще не очень.
     —Цыц, убогая,—Григ подхватил лежавшую на настенной полке плеть, но не ударил, пожалел платье, можно, конечно, содрать и всыпать по полной, но ждать лениво, да и некуда Зитке деваться, страху нагнал и будя с убогой. Вон как дернулась, до сих пор морщится когда на лавку пристраивается.
     —Эту шалаву,—по хозяйски ткнул сапогом раскорячившуюся на полу женщину,—оттащишь на задний двор, да розгами поучишь, а то молоко на завтраке горчило и навозом вроде припахивает. Но смотри, если она завтра работать не сможет, я тебе узоры на заднице плетью подновлю.
     Пнув Лизу еще под ребра ещё разок, Григ сплюнул, стараясь попасть ей в лицо и вышел, оттолкнув стоящую столбом на дороге жену. Направился в кузню, до жатвы еще далеко, но серпы стоило подготовить заранее, пусть лежат, да и траву на сено пора резать. Поднявшееся было после общения с Лизой настроение, вновь испортилось, едва вспомнил, что придурок Шейн опять запропал. Похоже, придется искать другого кандидата в пастухи. Он уже рассортировал серпы, когда от ворот донесся крик дозорного. Прихватив по дороге топорик, Григ отправился к воротам.
     Первым шел здоровый, почти голый грязный мужик. Ростом выше Грига, ширину плеч под громадным куском оленьей туши рассмотреть не удалось, но прикинув вес мяса, хуторянин просто взбесился. Этот недоносок Шейн так ничего и не понял, пора розгами вразумлять, но сначала… Топоры Григ научился метать еще в ополчении, колун не острейший боевой франциска,[27]но весил столько, что как он попадет в бездоспешного, значения не имело.
     Выкидыш сраного тролля увернулся! Даже мясо не сбросил гад! А Шейн гаденыш стоит как засватанный. Планка упала окончательно и заревев медведем, хуторянин ломанулся вперед…
31.03.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий.День
     Захват хутора прошел быстро и без проблем. Уже через полчаса все мужики сидели в глубоком но сухом и пустом погребе. Ведро холодной воды из колодца, чистые тряпки и охапка листьев подорожника. Местным названия сей весьма полезной травы Алекс не знал, но не заморачивался по таким мелочам. Коль выглядит как подорожник, применяется как подорожник и растет там же, то и быть ему подорожником. В качестве медсестры к мужикам отправилась старшая сестра Шейна. Загоняя девку в погреб, захватчик пообещал ее выпороть если провозится дольше, чем горит огрызок свечи.
     Жена Грига, та самая красивая баба со злым взглядом, стояла сейчас на коленях посреди мощеного двора и со страхом смотрела на нового хозяина. Чужак не комплексовал, его опыт длительного и достаточно специфического общения с Олей-Леной затейливо наложился на передряги последних дней. Вместо толпы перепуганных хуторян виделось взбудораженное, стадо которое для его же спокойствия необходимо загнать в обжитое стойло. Что-то ворохнулось в самой глубине души, но на рефлексии времени не осталось. Ещё чуток и придётся собирать обделавшуюся гопоту по хуторским закоулкам, а то и, не дай бог, по лесным буреломам. Очень хотелось Шейна отправить вниз, к папашке в объятия, но понимал, что обозлённые мужики придушат щенка по-тихому. Оно, вроде как, в тему, но… Связав за спиной руки привязал к дворовой коновязи. Надоел ему недоросль хуже горькой редьки. Пока с ним возился, во дворе собрался табунок отчаянно голдящих малолеток. Похоже, набежали с огорода. Пока очумело крутил башкой и соображал что к чему, Рьянга загнала мелюзгу в пустой амбар и старательно гавкая понеслась по хутору изображая поисково-карательную экспедицию. Мельком глянув на мохнатую морду, Алекс уверился, что псина просо бесится в свое удовольствие добравшись, наконец-то, до любимой работы. Пусть ее, она-то уж точно молодец и умница.
     —Мясо—холод. Совсем хорошо—хранить. Чуть-чуть плохо—кормить люди. больше плохо—кормить свиньи. Очень плохо—кидать лес. Быстро, быстро,—захватчик несильно подтолкнул Зиту к лежащим на камнях кускам туши. Какое-то время женщина оторопело вслушивалась в корявую речь страшного незнакомца, а затем заполошно, словно наступил конец света, бросилась к мясу. Уловив осторожный взгляд брошенный ею на лежащий на столе большой нож, Алекс кивнул и повернувшись спиной, зашагал к калитке. Сама разберется, а ему пора обозреть неожиданно полученные под управление производственные мощности и социальные объекты.
     Форма номер раз—часы, трусы, противогаз.
     Ну противогаза у Алекса никогда не было. Часы, при наличии сотика, всего лишь статусная деталь, поэтому в ТОТ раз он их и не надел. Трусы хоть и были, но покоились на дне походного мешка, что еще недавно принадлежал Шейну. Последняя целая земная одёжка, как-никак. Вместо них на чреслах сейчас красовалась набедренная повязка из самой настоящей фирменной, штатовской джинсы.
     Выглядел бывший студент весьма прикольно, ибо кроме набедренной повязки облачился в новые охотничьи поршни бывшего хозяина из сыромятной кожи, в руках крутил дубинку приличных размеров из очень твердого дерева—любимое оружие Грига. На шее вместо креста, который Алекс никогда не носил, ну не определился парень в своем отношении к богу, на крепком шнурке висел кожаный мешочек с зажигалкой. Загоревшее за последние дни до черна тело не пугало мышцами а-ля Шварценнеггер, но изучать анатомию по нему смог бы самый тупой студиуз, а сильно проступившие жесткие как веревки жилы, предостерегали знающего человека от слишком близкого знакомства.
     Отросшие волосы сдерживала самодельная бандана. Щетина уже миновала стадию раздражающей чесотки и хоть медленно, но верно формировалась в плотную короткую бородку. Подобное лицевое украшение слегка беспокоило своей непривычностью, но бриться тем, что Шейн считал ножом, Алекс не рискнул. Шкурку пожалел, своя ведь. Хотя… судя по тому, что вскоре на теле не останется ни одного шрама, кроме заковыристой белесой звезды на плече, переживал зря. След клыка Алекс про себя называл печатью оборотня. Вырванное мясо уже наросло, кожа огрубела, но шрам только окончательно побелел и сейчас смотрелся диковинной татуировкой. Зато другие повреждения заживали с ужаснувшей Алекса быстротой. Пресловутая регенерация оборотня впечатляла. Разрывы и борозды на спине в палец глубиной исчезали превращаясь на глазах в белесые шрамы-ниточки, да и те рассасывались понемногу. Еще три—четыре дня и кошмарный сон пластического хирурга на спине просто исчезнет. Рассмотрев, пусть в первом приближении, свою спину, он сначала испытал шок, потом успокоился, но на второй день кожу на спине стало немилосердно тянуть, чуть позже спина дико зачесалась. Доведённый до бешенства новоявленный Ужас Местной Флоры и Фауны сумел, таки, изогнувшись буквой зю рассмотреть отражение собственной многострадальной спины в речной воде…
     "Тянет значит, чешется. Это когда же меня успели кнутом то отходить со всем усердием? На Земле с такими ранами в реанимации под капельницей лежат, а самые беспринципные врачи на вопросы родственников тягостно вздыхают и отводят глаза отказываясь от взяток—слишком уж все мрачно-определенно. Заражение крови. Ау! Где ты? Одно из двух, либо чья-то добрая душа заботливо продезинфицировала все берега приснопамятной речушки, либо хищный организм  Истинного Оборотня хавает местную заразу не хуже первого пенициллина."
     Добрых душ, кроме той, что зафигачила его сюда, у Алекса на примете не было и поразмыслив, он решил не грузить  Истинное Зло добрыми делами, а считать, что заражение крови ему не грозит, тем более, обычное кровотечение прекращалось почти сразу, стоило расслабиться, а если еще притормозить сердце…
     Спешить Алекс совсем не хотел. Хватит. Эта гонка уже достала. Остановиться, оглянуться. Встать на паузу. Подумать.  Хутор вполне самодостаточная система, от внешнего мира обособленная, налоги да ярмарки, вот и все основные контакты, редкие визиты соседей не в счёт. Пришлых особо не приветствуют и сами в гости почти не ходят. Отсидеться и адаптироваться по максимуму очень и очень можно. Тем более, хутор совсем не походил на кучу развалюх с земной картины "Хутор в Малороссии", а ведь там изображена вторая половина девятнадцатого века, уж на память-то Алекс больше не жаловался. Во-первых размеры… Почти квадратный,  не меньше ста метров на сторону. Три больших жилых дома буквой "П" и огромное количество хозяйственных построек по внутренней стороне частокола. Одних только погребов целых четыре. Все по санитарным нормам: мясо-молочный, овощи-соленья-варенья, ледник и один совершенно пустой, похоже только что построенный. Именно построенный—добротная деревянная лестница, каменная отделка пола и стен, деревянный потолок, мощные подпорки. Заглубление метров шесть и высота в рост человека. Вентиляция и приточная, и вытяжная. Ещё и мехи присобачены, чтоб принудительно воздух гонять если приспичит. Остальные—близнецы-братья. Но больше всего Алекса восхитил частокол—высота не менее пяти метров, толщина хм… кольев сантиметров сорок не меньше, черные острия обожжены и щедро обмазаны… считай, залиты от дождя смолой. Может при такой высоте и стоило делать частокол двойным да с земляной засыпкой, но изнутри он был сплошняком застроен. Конюшни, амбары, хлева, кузня и прочие нежилые хозяйственные постройки окружали дома широким защитным кольцом. Да не дощатые сарайчики, а добротные срубы из солидных бревен. Вместо задних стен колья частокола, боковые сплочены с ним намертво и укреплены наклонными бревнами, концы которых уперты в землю и в увязанные с кольями неохватные поперечин. Получились несокрушимые ребра жесткости. Широкие плоские крыши покрытые толстым слоем хорошо утоптанной глины смыкались в единое целое и служили прекрасной галереей для обороняющихся. Легкий навес из тонких жердей прикрывал защитников от навесной стрельбы. Верёвками колья не вырвать, разнести частокол способен только солидный таран, да и то не в раз. Всё же укрепленный хутор не замок.
     Но!
     Даже сотня разбойников останется с носом, если на каждой из четырех угловых башен будет хотя бы один-два средних лучника. Так, что весьма крепкое и разностороннее хозяйство хутора было совсем не плохо защищено. Впрочем, суровое средневековье жестоко посмеялось оскалив свои гнилые зубы, когда Алекс отправился на поиски несуществующего туалета. Второй удар потомственному горожанину нанес задний двор—этот кусок утоптанной каменистой земли возле стены, прикрытый общей крышей-галереей, оказался местным центром гигиены, а три грубых деревянных корыта прачечной пять звезд.
     Центральный мощенный двор ограниченный жилым домом, располагался ближе к правой стене и выходил прямиком на большие, в две телеги, ворота. Рядом небольшая калитка для пеших. Сами ворота набранные из толстенных деревянных плах, стянутых ржавыми железными полосами, очень тяжелые и даже на вид прочные, тем не менее, на взгляд Алекса, были вовсе не те и совсем не на месте. Жилой дом, громадная П-образная хоромина в полтора этажа. Сразу за домом и по левой стороне огороды. Ровные как по линеечке грядки с хилыми кустиками рассады. Дальний от домов край прикрыт ягодными кустами и невысокими деревьями, не сад, а так, по мелочи. Ну и конечно плетень, прочный и аккуратный, который окружал все это великолепие. Калитка и неширокие ворота прикрывали вход во двор. Такая завеса глушила даже запах навоза, да и всякой дворовой живности не место на чистом дворе.
     "Странно. Очень странно. Частокол ставили явно с умом, но кто же громоздит ворота вдвое шире необходимого, да еще прямо перед ущербной цитаделью последней обороны. Нет, если конница прорвав ворота ворвется прямо на мощенный двор, получится неплохой мешок и обстрел с трех сторон свою роль несомненно сыграет, но так штурмовать будет только идиот, да и навряд ли хутор способен выставить много бойцов, так что баррикада перед узкими воротами даже на взгляд такого профана как я куда надежнее. Хм… похоже Григ фортификатор еще тот. Слышал звон, да не знает откуда он. Придется до хрена переделывать.
     Да, Григ, конечно, кулак и мироед, но хозяйство у него справное, как впрочем и положено кулаку и мироеду, который по необразованности не знает, что рабский труд менее производителен, чем наемный. Григ из своего большого семейства выколачивал вполне приличную производительность и качество. А для особо непонятливых на заднем дворе вкопана широкая прочная лавка для бесед. Привязав к ней самых тупых и ленивых, отец-командир может вдумчиво и не торопясь объяснить им политику отдельно взятого хутора. Грамотно используя широкую плеть из мягкой кожи. Почему мягкой? А кому нужно, чтоб выпоротый работник потом три-четыре дня встать не мог. И работать не может, да еще корми его зазря."
     В том, что воспитательный комплекс не простаивает самодеятельный топ-менеджер убедился обнаружив на лавке привязанную бабу. Вытянутые руки и ноги связаны и крепко прихвачены к лавке грубой верёвкой. Задранное на голову платье, оголяет тело до самых лопаток. Похоже как и на средневековой Руси сервы здесь обходятся без нижнего белья. То-то местные так косились на его набедренную тряпку. Красных полос на теле нет, только синие—и старые и почти свежие. Григ явно не ленился на ниве воспитания.
     Помедлив, Алекс вынул нож, конечно, эта женщина в чем-то провинилась, работы на хуторе много и просто так "отдыхать" рачительный хозяин днем никого не отправит, для этого есть вечер и ночь, но… пусть уж будет амнистия в честь смены хозяина. Уже поднеся лезвие к веревке, Алекс сплюнул и отложив нож, принялся распутывать нехитрые узлы. Не на Земле, веревочку в супермаркете не купишь.
     —Имя. Кто?—вопрос прозвучал помимо воли брезгливо—развязывая веревки, Алекс низко наклонился к грязному потному телу и уловил весьма характерный, знакомый каждому мужику, запах. Похоже баба угодила на экзекуцию за недостаточную старательность.
     —Лиза. Я жена брата хозяина, господин,—женщина скатилась с лавки прямо на колени едва управившись с затёкшим телом. Он и говорила с трудом, чуть слышно хрипя пересохшим горлом.
     —Мыться. Вся. Очень чисто. Потом идти двор, помогать Зита.
     —Да, господин!
     Не оглядываясь, Алекс побрел к амбару. Почему-то он совершенно не сомневался, что женщине даже в голову не придет ослушаться.
     Захват хутора вывел бывшего студента из жестко-однонаправленного состояния последних дней.
     "Дойти и не умереть",—все остальное безжалостно отметалось на второй план как несущественное. Так чайник сплавляет с дисплея все второстепенное, загоняет левые программы в фоновый режим, полностью загружая процессор основной задачей. Сейчас, эта несомненно важная, но узкая и, скажем прямо, прикладная задача, выполнена и мозговой процессор попаданца свободен. Для успешного выживания, стало чрезвычайно важно установить приоритеты, мозги уже тупо висли под градом неисчислимых проблем. Нужен тайм-аут. Удивляло и пугало собственное равнодушие к коренным обирателям хутора. Как-то совсем не грузила тема рабства, бесправия и насилия. Рулил голый прагматизм. Нет бесправно угнетенных, есть сервы и они должны работать и довольствоваться тем, что именно он им отжалеет. По другому Здесь и Сейчас быть не могло.
     Уж как учителя еще советской школы убеждали Алекса в прогрессивности Пугачева с Разиным! Тем горше оказалось разочарование и больше недоверие к "лучшей в мире системе образования", когда выпутался из детских штанишек и понял, что "народные" восстания, по сути, бандитский беспредел в особо крупных размерах и кроме кровавой бани всякие там Булавины и прочие Спартаки ничего сотворить не способны. Всему свои люди и свое время…[28]
      Для государства же бунт, что предохранительный клапан для парового котла. Опасно и расточительно, но избыточное давление сбросить можно. Только Хороший Механик так нежной машиной рисковать не будет, он либо с дровишками повременит, либо заранее пар стравит, а то и котел вместе с машиной подшаманит-обновит. А дурака и клапана не спасут, коль котёл в трещинах.
     Почесав репу, Алекс решил, что "мировой политик" не отменяет возможности всяческих послаблений вроде "замены продразверстки продуктовым налогом"… тьфу! Барщины арендой, крепостного принуждения товарно-денежным вознаграждением и прочей, тому подобной бодяги. Однако даже не штудируя труды всевозможных создателей-разработчиков теории и практики развития человечества, он понимал, что сии эволюционные пертурбации здесь и сейчас реальны только сверху и то лишь, так сказать, в зоне личной ответственности. "Тащить и не пущать", короче А то  переборщишь да переспешишь с экономикой и огребёшь вместо социально-политических реформ "Большой Бада Бум". Смертельный. От Добрых Соседей или собственных же крестьян. Свалившиеся, как снег на голову, свобода и "большие возможности"—штука опасная их всегда мало. Умные, трудолюбивые, но, не слишком озабоченные морально и прочим человеколюбием плюсики унюхают и быстренько схавают. Остальные же мимо кассы… Производительность, конечно, повысится, а то и в закромах получшеет, но основную часть прихватизируют шустренькие. На Земле за отмену и рабства, и крепостного права ратовали социалисты-бездельники, но дело с мертвой точки сдернули нарождающиеся промышленники—раба нужно кормить и содержать, крепостному что-то дать в аренду. Зачем собственнику завода такие сложности?! Куда проще что-то платить, а чтоб особо рот не разевали, на улице должно быть много-много желающих-голодающих. У нормальных и честных на столь глобальные вопросы времени нет, да и консервативны они обычно, особенно крестьяне.
     Сразу после стихийного захвата, лишь глянув в глаза толпы, Алекс решил, что братание отменяется. Хуторяне явно посчитали Чужака злобным поработителем и насильником. И сейчас, стоя в дверях амбара, он всем телом ощущал волны страха и ненависти. Собственно, за что боролись:
     —Ты огород,—палец упёрся в невысокую женщину,—Брать люди. Работать огород. Хорошо работать. Ходить за хутор нет.
     —Да, господин,—нестройный хор голосов и шум поднимающихся с колен людей.
     На хуторе появился новый хозяин. Читая многочисленные книги попаданческой серии, Алекс никак не мог понять, зачем главный герой благополучно закосив под благородного, пытается установить дружески-фамильярные отношения с сподвижниками-простолюдинами буквально на второй же фразе. С детства вбитые правила поведения становятся на дыбы и в лучшем случае простолюдин шарахнется от столь неправильного дворянина, а то и прирежет по-тихому бережения для. Что уж говорить о сервах. Потому попав в весьма сходное положение торопиться с изъявлениями дружбы не стал. Хуторян он не презирал и уж, тем более не осуждал. Даже Грига с остальными мужиками. Они считали себя в своём праве и вполне возможно даже не особо и нарушили здешние законы. Другое дело, что право сильного штука обоюдная. И опять же, вполне возможно, что извернувшись удастся узаконить бандитский захват. Остальные же повели как обычное безответное рабочее быдло. Для них он захватчик и если начать разговор на тему "мир, дружба, жвачка", его просто не поймут. Значит не стоит спешить и идти совсем уж поперек ожиданий. Ловля вшей и блох не его хобби.
     Алекс усмехнулся:
     "Вот же кокетка, блин! Что делать, что делать. Вот заведу личную жабу с личным же хомяком как попаданцу и положено, и определят они захваченный хутор в разряд "Мое, отстаньте все, не то покусаю".
     Я шёл с миром и подарками готовый простить неразумного придурка-малолетку. Но на меня напали, я адекватно ответил. Жестоко? Может быть, но дать слабину, значит похоронить себя."
     Мировой с Григом не будет, только в наивных книжках, после смертельно опасных разборок или тяжёлого передела ништяков взрослые мужики пьют мировую и уконтропупив последний кувшинчик горячительного клянутся жизнь отдать друг за друга. Смешнее только воспевание неких незыблемых правил кабацкой драки… Все эти "разойдись рука и раззудись плечо"… Алекс предпочитал более жизненное: "На рожон не при, но уж коли обнажил ствол—стреляй!".

Глава 5
Крестьянин городского типа.

Алекс.31.03.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий.День
     Если отбросить прелести птичьего общения, то я доволен. Удалось втереться со своим захватом в самое удачное время. Пахота, посев и прочие трудоемкие весенние крестьянские прелести Григ со товарищи успели завершить буквально за день до моего появления, а для огорода день-два задержки плохо, но не смертельно. Лиза на хуторе занималась скотом, на земле хозяйничала Зита. Сам Григ справлял тяжелую мужскую работу да в кузне возился понемногу, хотя мастер из него был так себе, наблатыкался в отцовой кузне пока в ополчение не сбежал, да в армейской оружейке за время службы нахватался того-этого. Ну и своими мозгами кой до чего допер. Но кроме его младшего брата больше железянщиков на всей Хуторской равнине нет. Он и другие хутора за денежку малую осчастливливал до сих пор. Ну как мог. Главное кузня на хуторе была и даже с приличным набором инструмента. Младшенький-то куда мастеровитей старшенького оказался, но тс-с-с, информация нутряная, вовсе секретная.
     В отличие от стандартного попаданца, производство булата и прочие железноделательные премудрости я представлял, по большей части, именно из книг фэнтези, ну и самую малость по детской энциклопедии. Было дома еще советское двенадцатитомное издание, а читал я с удовольствием еще с детского сада. Покопавшись в небольшом, полутемном помещение и погремев всяческим железным хламом, решил отложить прогрессорство до более детального ознакомления с хуторскими реалиями.
     Осмотр богатого, но какого-то неряшливого хозяйства заинтересовал настолько, что все остальное вылетело из головы. К суровой прозе вернуло ленивое, предупреждающее рычание. Похоже во дворе Рьянга кого-то воспитывала.
     —Нет!! Сынок, не надо!
     —Мать, не лезь, иди Гри с Ладкой воспитывай, а этим гадом займутся мужчины…
     —Ты себя мужчиной-то посчитал, шпиндель недоделанный?!
     Шейн резко обернулся на голос. Слов он не понял, от злости я заговорил по русски, но угрозу учуял и от двери погреба отскочил чуть не сбив по дороге мать, которая пыталась его удержать. Довольная Рьянга вернулась к мослу, которым ее попыталась подкупить Лиза.
     Собака с удовольствием пасла хозяйское стадо. Двуногие животные Старого Вожака совершенно бесполезны, молока с них не надоишь, да и шерсти не настрижешь, но приглядывать за ними куда интересней, чем просто носиться по хутору. Пусть Гера с кобелями частокол снаружи охраняет, хозяйская отара куда опаснее глупых овец и управлять ею ее сложно. Ещё и не укусишь особо-то, уж больно нежные, даже защитного слоя шерсти нет…
     —Женщина, я приказывать, ты слушать и делать. Я ловить, сажать. Я выпускать.
     Зита с ужасом вслушивалась в мои корявые слова и сжималась, стараясь стать как можно меньше. Она давно упала на колени, но руку сына не выпустила.
     Зита отвязала его от столба не сразу, сначала разделала меньший кусок оленьей туши и с помощью пришедшей Лизы отмыла и перетаскала получившиеся куски на ледник. Мясо чуть-чуть, самую малость припахивало. Собственно только с верху. Провозились почти час, но хозяин не появлялся и Зита решила что пора, мужик, наверняка, уже дрыхнет насосавшись браги. Григ бы уже давно добрался до заначки…
     —Плеть. Быстро. Здесь,—Хозяин с такой силой ткнул пальцем, что Лиза отступила на два шага и едва удержалась на ногах. Ее развернуло спиной к воротам и она с ужасом пятилась, ожидая удара, который просто проломит ей грудную клетку. Гневный высверк темных глаз, казалось, швырнул ее в открытые ворота внутреннего двора. Она как во сне метнулась до хорошо знакомой лавки и вернувшись неловко сунула сдернутую со стены плеть в руку нового хозяина. Никто и сдвинься не успел.
     —Ты отпускать Шейн сама. Плохо. Много плохо. Первый раз пять удар. Бить он. Снова отпускать смерть.
     Тяжелый взгляд упирался в Зиту и Шейн никак не ожидал сильного толчка рукояткой плети. Едва не упав, он от испуга изо всех сил вцепился в обтянутую кожей деревяшку. Жесткая ладонь ухватила его за плечо и швырнула к стоящей на коленях матери. Женщина принялась покорно развязывать завязки платья. 
     —Пять ударов. Сейчас. Сильно.
     "Давай, гаденыш, правильно себя поведешь, оставлю хутор тебе, если не хватит духа Грига угрохать. Пограблю конечно, не без этого, но в мер. Лет за десять сможешь стать вполне справным хозяином. Разбойников и сборщиков налогов тут не водится, какой-то заповедник, право. Хотя прибыли с таких хуторов много не выколотишь, большевикам, в свое время, даже продотряды не помогли. Проще купцов взять за кадык, не хлебом единым жив человек, а значит все равно поедет на ярмарку…" 
     Отвлеченные мысли вяло ворочались в голове словно отторгая меня от происходящего. Как при замедленной съемке поднялась рука с плетью, взметнулся и тут же оборвался полный боли крик женщины, перейдя в хрип.
     Шейн старался во всю. Я смотрел и медленно охреневал от столь горячего проявления сыновьей привязанности. Любящий сын даже не дал матери снять платье и кровь быстро пропитывала рассеченную материю. Гаденыш явно демонстрирует что уяснил, чьи в лесу шишки и готов соответствовать. Однако спиной к нему поворачиваться… опасно для здоровья.
     —Все, господин,—голос, полный готовности услужить, оборвал моё глубокомысленное мыслеблудство. Слегка испуганный, но довольный собственной исполнительностью, Шейн пнул ногой опершуюся на руки Зиту и та, вскрикнув, завалилась на бок. А парень протянул мне плеть, очень нерешительно, даже неохотно протянул.
     "Боится? Конечно боится, но не на столько же. Хм… плеть символ власти и этот достойный наследник кулака-мироеда, видать, совсем не прочь слегка повысить свой статус…
     А вот хрен те по всей морде. Облезешь без плюшек.Только местного варианта золотой молодежи мне не хватало. Ты то точно будешь самым последним, кому я хоть что-то доверю."
     —Работать.
     Лиза тут же опустилась на колени и вновь занялась куском оленьей туши, что я притащил утром, а мне пришлось заняться Шейном, Отобрал плеть и погнал со двора. Мы довольно быстро оказались на огородах прямо за центральной частью жилого дома около черного хода. По дороге я прихватил из сарая деревянную лопату с оковкой по краю лопасти и всунул ее Шейну в руки.
     —Ты баран. Ты портить платье сейчас. Плохо. Много плохо,—я отошел от заднего крыльца на три шага и отмерил на земле шагами прямоугольник примерно метр на три.
     —Копать так,—показал на отметки, а потом ткнул его в лоб,—Копать быстро. Всегда я думать, ты делать.
31.03.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий.День
     "Чужак словно с цепи сорвался. Конечно отец бы уже давно спустил мне шкуру за испорченное платье. Все из-за этой коровы. Сыночек, сыночек… Идиотка как и все бабы, испугалась, что Рьянга за задницу схватит. Совсем чуть-чуть времени не хватило."
     Шейн махал лопатой изо всех сил. Хотя пацан и храбрился, непонятный разговор с новым хозяином изрядно его напугал, особенно тычок в лоб. За недолгое общение Шейн проникся безжалостной жестокостью Чужака и сейчас готов был поверить, что копает собственную могилу, правда успокаивал явно избыточный размер заказанной ямы…
     Зита натаскала воды в огромный кухонный котел и принялась помогать Лизе. Плечи саднило, она спустила платье до пояса и перетянула грудь найденными на кухне тряпками. Под ярким и теплым весенним солнцем ссадины от плети начали подсыхать. На сына женщина зла не держала. Четырнадцать лет, старший сын, наследник. Его детство закончилось. Хозяин не должен прятаться за мамкиной юбкой. Да и за дело получила—шустрей нужно поворачиваться. Глядишь и успели бы мужиков выпустить. Все Лизка, змея подколодная. Вполне ведь могла успеть открыть погреб, пока Зита возилась у коновязи. Не съела бы ее Рьянга, подумаешь, хватила бы за задницу…
     Рина привычно рыхлила грядку деревянной тяпкой. Аккуратно, умело, быстро. Впереди нее маячила только согнутая спина сестры хозяина хутора мамы Гретты. Но за этой здоровой лошадью не угнаться. Хотелось жрать. Время почти обед, но варевом даже не пахло. На завтрак—ломоть хлеба и вчерашняя пустая каша, еще седмицу назад такую бы отдали собакам и свиньям, но хозяин—Григ пятый день пьет и гоняет маму Лизу с мамой Зитой. Раньше мама Гретта иной раз встревала и совестила брата, но зимой, после страшной драки старших, хозяин завалил ее на сеновале вместе с Лизой и теперь сестренка помалкивает, ублажает братца по-тихому и никуда не лезет. А папашке башку на бабах совсем заклинило, уже  и ее, и Шадди за задницу хватает. В этом году если не продаст, точно оприходует обеих, а то и вместе с Радкой, козел озабоченный. Так страшно сегодня было, когда Чужак ее в погребе с мужиками запер…
     Лиза подкладывала дрова в плиту и мешала густое варево  в огромном котле. Медное чудовище было так велико, что его почти никогда не снимали с плиты, только для мытья раз-два в полгода. Когда они с Лизой хорошенько промыли самое прихваченное мясо и уже начали складывать его в котел, приперся Чужак, ухватил лежащий на камнях последний кусок мяса, понюхал, злобно рыкнул и с криком: "Плохо мясо, очень плохо!", швырнул кусок в Лизу! Ту чуть не снесло с невысокой скамейки. Потом хозяин сам влез на скамейку и сунул нос в котёл.
     —Мясо убрать. Вода греть. Котел,—он поочередно ткнул пальцем во все котлы, стоящие на плите и полках,—мыть, много мыть. Хорошо мыть.
     Сунул руку в притопок, прихватил горсть золы:
     —Песок мыть, потом это мыть.
     "Я не понял, где мудрый седовласый магический гуру с сыном, мастером меча? По законам жанра я должен не по грязным котлам лазить, а постигать перлы мудрости и хитрости местных способов смертоубийства уединившись в тиши с этими двумя придурками! Нет, я согласен и на прекрасную аборигенку, что будет греть мне постель и кормить местными деликатесами, я даже согласен спасти ее от какого-нибудь кровожадного дракона, но только в карманном издании! А эти средневековые бабы меня с ума сведут или доведут до греха. Не-е-е, совсем до другого, до греха чревоугодия.
     Съем я их, вымою и съем, причем обязательно сырыми! Они же котлы раз в полгода моют, как в Российской Армии! Да еще людей собрались тухлым мясом кормить. Матерю их, а они сжались в комок и смотрят как девственница на дракона. Глаза по семь копеек, а в голове только эхо от моей ругани гуляет."
     Алекс сам разлил тёплую воду из большого котла по всем остальным, что нашел на кухне, потом коротким рывком вырвал медного монстра из гнезда и медленно опустил его на камни двора. Женщины с ужасом смотрели, как малорельефные мышцы на руках и плечах Чужака вспухли перевитые толстыми веревками жил и опали, когда огромный котел с негромким лязгом коснулся камней.
     Потом Лиза помчалась к амбару с инструментами за песком, пока Зита прикрыв в плите дыру от котла железным листом шурудила железякой в топке, расталкивая угли. Вернулась Лиза вместе с Ларгом и они вовсю принялись надраивать котлы. Грубым шлепком по заднице Чужак толкнул бывшую хозяйку хутора к котлу, а повариху ухватил за волосы и потащил к леднику. Сильная рука мужчины безжалостно согнула женщину так, что голова почти касалась его колен. Лиза судорожно перебирая ногами и нелепо взмахивая руками, почти на четвереньках бежала за своим мучителем. Видимо от страха включился инстинкт самосохранения. Женщина не видела куда ее тащат, но услышав скрип открываемой наружной двери, напряглась. Грубым рывком Чужак вбросил Лизу в тамбур ледника. Чудом женщина успела вывернуться и ударилась о вторую дверь не головой, а судорожно выставленными руками. Больно, но шишка на черепушке, а то и сотрясение мозга, много хуже. Буквально вцепившись в тяжелую дверь, она попыталась ее открыть и одновременно выпрямиться. Конечно не стоило открывать обе двери одновременно, тамбур сделан для сохранения холода, но если она промедлит и получит толчок в спину, то на пол ледника с крутой лестницы скатится уже труп. Разбухшая дверь, как всегда, открывалась медленно, с трудом, но вместо толчка тяжелая рука вновь сграбастала Лизу за волосы и оттащила от двери. От страха бедняга зажмурила глаза.
     —Свет. Вниз. Осторожно. Портить вещь, накажу,—в руки ткнулась горящая свеча.
     —К-к-какую вещь?—язык просто онемел от страха.
     —Ты вещь. Моя вещь. Говорить много. Думать мало. Плохо. Глупая вещь. Надо много наказать.
     "Этот гад издевался!"
     От обиды и страха на глаза навернулись слезы и Лиза чуть не полетела вниз зацепившись за ступеньку. Рука хозяина больно дернула за волосы, но удержала от падения.
     —Слезы глупо. Плохо. Думать хорошо.
     Волосы хозяин не отпустил и ткнул ее носом в самую большую кучу мяса:
     —Люди сейчас.
     Нос уткнулся в слегка припахивающее мясо. Его было меньше трети от всего:
     —Собаки сейчас. Люди если еда нет.
     Самая маленькая куча:
     —Только свиньи сейчас.
     Наконец-то отпустил волосы и Лиза смогла набрать мяса. Отложила один кусок, подумав, несмело добавила еще, повернулась к хозяину.
     —Плохо. Мало.
     Но не ударил, только несильно ткнул пальцем в лоб и тут же, отхватив ножом огромный кусок, добавил к отложенному Лизой.
     —Столько. Я есть вместе.
     —Хозяин не ест вместе с вещами,—Лиза испугалась собственной смелости, но слова уже вылетели.
     —Я хитрый. Сытый вещь работать хорошо. Мягкий вещь,—он вдруг слегка ущипнул ее за попу,—хороший вещь. Вкусный.
     И оскалил огромные острые зубы…
     "Как там положено у общечеловеков? Поговорить, прийти к консенсусу, найти точки соприкосновения. Рассказать о радости совместного свободного труда для обшей пользы… Да меня тут просто сожрут особо не заморачиваясь, или мы все сдохнем с голоду выясняя кто самый равный среди равных и чьи в лесу шишки. Пахать надо в прямом и переносном смысле, а эти все дядю с плеткой ждут, иначе кто в лес, кто по дрова, самки шакала, блин. Прости меня Рьянга и не обижайся, ты у меня классная сука и они совсем тебе не родственники.
     Как там читанные попаданцы переживали? "Грязюка рабства возмутила благородного меня, светлая душа залилась кровавыми слезами сострадания и я ослободил  усех." Так и просится добавить: "После чего они сдохли. Все. Почти сразу. Свободными."
     Пожалуй стоит предложить своим новым "вещам" свободу. Может разбегутся и удастся пожить спокойно, пока язык хоть чуть-чуть выучу. Еще бы гуру какого-никакого найти…"
31.03.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий.Ночь
     Спать на полу амбара возможно и хуже, чем в доме, но когда на улице  лето, а под попой набитые сухой прошлогодней травой тюфяки, все совсем не так плохо. Малышня, так вообще, с удобствами устроились на овчинах, что забрали в доме у самого папы Грига! Можно подумать, раньше спали на пуховых перинах. Но несмотря на привычную вечернюю усталость, молодняк не спал. Шушукались, ворочались. Григ-младший прицепился к Терри, но получив от Гретты подзатыльник, отложил разборки на утро. Раздав еще пару подобных подарков, мама Гретта добилась некоторого подобия тишины и порядка. Еще раз осмотрев "объекты воспитания", сестра низвергнутого властелина устроилась в самом темном углу рядом со старшими женщинами. Рина за день изрядно вымоталась, но сон не шел, она уже вся извертелась, пытаясь устроить поудобнее плотно набитый живот.
     Хуторяне пахали на огороде до самого вечера. Глаза уже с трудом вылавливали сорняки на грядках, когда на огород прибежала Лиза с двумя ведрами на коромысле и что-то быстро пробормотав Гретте, унеслась обратно.
     —Малик, бегом к колодцу и принеси два ведра воды,—Гретта ткнула пацану в руки оставленное Лизой коромысло,—да ведра полные не набирай, так хозяин велел.
     Как только пацан сорвался с места, женщина осторожно зачерпнула большой глиняной кружкой воду сначала в одном, затем во втором ведре, с натугой выпрямилась и поманила Рину.
     —Руки подставляй, да давай пошустрее, много вас, а время позднее и наклонила кружку.
     На руки потекла вода. Рина остолбенела—теплая! Окрик разморозил девушку и она чуть не повизгивая от удовольствия, принялась смывать землю с мгновенно занывших рук.
     —Мордуленцию не забудь!
     Малик оказался не дурак или Лиза подсуетилась, но пацан притащил еще две кружки. Остатки горячей воды разлили по ведрам и умывание пошло в три потока.
     Рина подошла к лавке и судорожно сглотнула не осмеливаясь присесть. От стоящего на грубо сколоченном обеденном столе ведерного котла подымался пар, от запаха которого пустой живот буквально взбунтовался. Кости! Отличные кости, которые можно с удовольствием глодать и обсасывать, на них наверняка осталось немало вкуснейшего мяса!
     —Долго вас ждать, оглоеды!—Лиза с натугой выставило на стол один за другим два котла с кашей. Выдохнула расслабляясь и подхватив котел с костями, утащила его за угол летней кухни. Оттуда мгновенно раздалось рычание, повизгивание и хруст костей. Счастья не может быть долгим.
     Пока ребятня рассаживалась, из своего дома вышла Зита. Она несла большие глиняные тарелки! Те самые, что Григ привез с весенней ярмарки! Все шесть штук!
     Тому, что каша в котле оказалась с большими кусками сочного оленьего мяса, Рина уже не удивилась. Просто сил не хватило, потому что они лопали, нет жрали! Большая тарелка мясной каши на двоих с Шадди, только им двоим! А сколько было этих тарелок Рина просто не запомнила, приканчивали вторую, когда Зита поставила перед ними кружку с простоквашей. Вместе с сытостью навалилась усталость. Хлопоты по обустройству в амбаре, суета с умыванием и визгливая мелочь прогнали было сонливость и она даже попыталась что-то ответить приставучей Ладке, но внезапно навалился неодолимый сон. Лёгкий подзатыльник и незлобивое ворчание мамы Гретты прошли уже мимо неё…
Алекс.Конец весны-начало лета 3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий.
     Достал меня этот аврал. Пятилетку в три года, а перестройку в три дня! Хорошо хоть у Грига оказались доски припасены в изрядных количествах и срубы для овчарен стояли заготовленные. Я чуть не выл раздираемый на сотню дел, пока не додумался повесить все текущие дела на баб. Одно утро и всё потекло по старому, проторенному за десятки и сотни лет руслу. Я не вмешивался, коров доить, это вам не дельфятину борландить,[29]тут умение впитанное с детства необходимо. Бабы всё просекли на раз и теперь дергали меня очень редко, когда уж совсем невмоготу. Кстати, не знаю, как в земном средневековье, но мои хуторяне прониклись гигиеной на раз. Я всего-навсего приподнял плетью подбородок Зиты и угрюмо посмотрел ей в испуганные глаза и проблемы с вечерним и утренним умыванием исчезли раньше, чем возникли. О мытье рук до и после еды Лиза сообразила сама. Правда карцерные сидельцы умывались раз в три дня, но меня они пока не интересовали. И так достало их пинать и контролировать. Григ с братаном похоже  на генном уровне не способны сделать ничего ровно и красиво. Хорошо, сначала на летнем душе потренировались, а лишь потом, под жестким контролем занялись туалетом. Да-да пришлось соорудить пресловутый домик с окошечком в дверце в огороде над ямой. Ну не постиг я культурных высот довоенной Прибалтики, не умею гадить под кустом хотя и сплю пока на сеновале, вот даже тюфяк у клопов отобрать не сумел. Мужики по прежнему ночуют в карцере, то бишь в погребе. Днем плотничают под присмотром Рьянги. Рэй до сих пор хромает—нехрен попытку побега вместе с неповиновением изображать было. Эта мохнатая поганка хватанула его за задницу весьма умело и аккуратно: штаны целы, а на ягодице громадный синяк. Кормлю я их только вечером, у нас товарообмен—каша с костями на путешествие с парашей к выгребной яме, а вода на грязную посуду. Рьянга до сих пор нос обиженно морщит. Духан-с. Остальные обживают амбар. До домов руки пока не дошли. Да и мне спокойнее когда эта шатия-братия ночью под громадным, действительно амбарным замком.
     За три дня Шейн выкопал две выгребные ямы, а мужики кроме стационарных туалетов построили переносной домик для медитаций. А то приноровились в свинарнике срать, да хрюшкам использованное не по делу сено скармливать, панымаэшь! Ещё соорудили два летних душа, правда, опять же, временных. Полазив вокруг хутора и пообщавшись с Зитой, я разметил на заднем дворе место под громадный пятистенок, набор на который сох около леса уже второй год. Обойдусь пока без овчарни, баня куда важнее. Вот в нем-то и соорудили стационарный душ собрав на крыше гигантскую бочку на манер старояпонских деревянных купелей. Рэй оказался неплохим медником, он сумел согнуть из самопального медного листа весьма неплохие трубы. Пропаивать их запретил—олово слабо и дорого, серебро очень дорого и мешкотно. Мужик просто соединил их в двойной замок и хорошенько простучал. Грубовато конечно, но для душевых патрубков пойдет. Вот с латунными вентилями я помучился. Едик, младший сын Гретты, притирал седло и пробку два дня. Сначала песком, потом керамической пылью от разбитой тарелки. Получилось неплохо, но работал вентиль только на горизонтальной трубе. Пришлось изобретать самокат. Как всегда все оказалось намного проще. В днище деревянной бочки натуго вставил хорошенько ошкуренную глухую литую латунную трубку с нашлёпкой. Чуть ниже заглушки просверлил отверстие. Сверху, под нашлёпку кожаное кольцо. На другой конец трубки намертво присобачил выколоченное медное продолжение с лейкой-рассекателем. Вот и все. Трубку вверх—вода потекла через боковое отверстие, трубку вниз—дырка уходит ниже дна, да еще и кожа герметизирует. Вместо сальника—разбухшее дерево. Для лета в самый раз. А вентиля потом в бане пригодятся. Второй душ к медитационному домику вплотную прижали. Нефиг лопухи и сено переводить на столь грязное дело. Хотя они и так не пропадали. В компост всё уходило. Зато утречком вместо физзарядки трое самых ленивых бочки водой наполняют. Быстро-быстро. А потом их и на огороде фиг догонишь! Потому, что если орлы с орлицами попадут в водоносы снова, то во второй раз бочки наполняют  уже вместо завтрака. Нельзя зарядку часто пропускать, а периодическое умеренное голодание весьма полезно для здоровья. Третий раз с филейным воспитанием так и остался теорией. Правда я планировал гонять четверых, но Шейн стал постоянным водяным, уж больно ловко, быстро и аккуратно он поднимал ведра длинным шестом с зацепом наверх к бочке. Он же догадался использовать лишнее ведро, чтобы водоносы не сачковали. Так что я лишь добавил страховочную веревку и пристроил к бочкам жесткие ступеньки вместо переносной лесенки—воду заливать удобнее и для веревки надежный крепеж. Все это куда практичнее витающего в моих мозгах специального супер-пупер журавля с автоматическим опрокидывателем ведра.
     Еще умывальники возле летней кухни обустроили, аж шесть штук, хоть и глиняные. Той самой гениальной конструкции: палочку бздынь, водичка кап-кап. Мне как владетелю полагался отдельный—медный. Его надраенные бока каждый день огнем горели на солнце. Самое удивительное—внутри также не появилось ни одной зеленой кляксы. Все хуторяне кроме сидевших в карцере обзавелись новым украшением—на их шеях засверкали начищенной медью неширокие рабские ошейники. До такого умного и прогрессивного меня как до утки на пятые сутки, но всё же дошло, что я не в ролевые игры с Олей-Леной балуюсь. Статус человека в средневековье не шутка, он определен конкретно и весьма жестко—демократическая размазня и словоблудие—прямой путь к разорению. И совсем неважно чье средневековье: земное или здешнее. Построил я хуторян перед воротами амбара и предложил примерить новое украшение. Совершенно добровольно кстати. Принципиальные противники рабства имели полное право снять хуторскую одежку и шлепать на все четыре стороны. Нет не голышом, как добрый и человеколюбивый индивидуум, я в качестве выходного пособия был готов выдать краюху вчерашнего хлеба и толику тряпья на набедренную повязку. Не люблю нудистов и просто нудных. Желающих не нашлось, все прекрасно понимали участь одиночки—в лучшем случае, работа за еду, а зимой пинок под зад или такой же ошейник. Это уж с какой ноги хозяин встанет. Ничего личного—работы мало, а еда на строгой экономии. Так что ошейники надевали чуть ли не с ликованием. И никакая это не рабская психология, а понимание жизненных реалий. Свободный, но  с голой жопой долго не протянет. Собственно, единственным тормозом оказался попаданец.
     —Когда Хозяин будет клеймить свое стадо?—Зита с трудом сдерживала страх перед сидящим на ступеньках крыльца Чужаком. Она очень боялась, что тяжелая рука ухватит ее за не раз поротую шкурку и даже не пыталась это скрыть. Да, Григ выглядел гораздо мощнее, но она уже не раз видела, как муж сломанной тушей валится на землю после вроде бы ленивых ударов Алекса. Первый раз Григ набросился на захватчика сзади, когда собирали сруб за домом. И тут же согнулся и пару раз качнувшись, рухнул на землю, напоровшись на жестокий удар локтем. Проклятый Чужак даже не оглянулся. Во второй раз терпение Чужака, видимо, лопнуло и не ограничившись руками, он слегка попинал неугомонного ветерана. Сознания Григ не потерял, но подняться и выползти на работу смог лишь на следующий день. На четвереньках, с помощью соратников по заключению и под их злобную ругань.  Мужикам совсем не хотелось получить в свой импровизированный карцер ещё одну дымящуюся тряпку. Да еще на голодный желудок. Алекс тогда лишил их обеда, ужина и завтрака. В ответ на ругань он пояснил, что только лечебное голодание способно излечить от излишней прыти. Менять зловонное ведро оказалось не на что. И воду пришлось экономить. Нет грязной посуды—нет воды. Все честно.
     —Стадо?—хоть я уже делал изрядные успехи в языке и несомненно ушёл от Эллочки-людоедки в сияющие дали, но Пушкина по словарному запасу пока не догнал.
     —Говорящих животных. Рабов. Клеймо ни скрыть, ни уничтожить невозможно, поэтому клеймёные рабы не бегут. Бесполезно. Их захватит любой встречный. Вернут—не вернут, но свободы не видать.
     —Бежать? Много хорошо! Собаки много бегать, мало спать, мало жир—много хорошо! Много весело! Много польза. Раб бежать, умирать много быстро. Голод. Зверь. Повезло—новый хозяин, опять раб.
     —Зачем же Хозяин запирает нас на ночь?
     "Три раза ха. Мне только малолетних поджигателей по ночам не хватает."
     —Животное плохо любить хозяин?—голос предельно заботлив, вот только задавая вопрос, я быстро наклонился и ухватив рабыню за волосы, грубым рывком вздернул ей голову и заставил взглянуть мне в глаза. Всего миг, но ее словно скрутила судорога.
     Ошеломленная женщина застыла передо мной на коленях. Да-да, мои рабы разговаривали со своим хозяином стоя на коленях и не смея поднять глаз. Вот такая я сволочь. Некий весьма специфичный земной "опыт сын ошибок трудных" помог избежать опасных глупостей. Удерживать дисциплину  и принудить к весьма тяжелому труду и скудной жизни способен только страх. Страх наказания, страх ожидания жестокой расправы. Страх голода. Всеобъемлющий, в какой-то мере даже иррациональный, страх перед жестоким Чужаком—кровавым монстром, пожирающим на завтрак младенцев. Добровольный общественный труд для моей пользы, в лучшем случае, дело будущего. Надеюсь не очень далекого. 
     —Пошла вон,—и уже вслед испуганно уползающей женщине пробормотал по-русски,—Обойдетесь пока без клейма. Зачем портить шкурку такого ликвидного товара.. 
Зита.Начало лета 3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий.
     Зита скребла последний кусок шкуры и поглядывала, как мужики заканчивали сруб на заднем дворе—она никак не могла найти себе постоянную работу. На огороде справлялась Гретта, с коровами и прочим молоком вполне управлялась Лиза, а в дома новый хозяин заходить запретил, вот и "бездельничала" бывшая хозяйка, стараясь не попадаться Чужаку лишний раз на глаза. Зато двор, амбар, дорога блестели и Лиза с Греттой совсем не чурались ее помощи. Хотя, надо сказать, вдохновлённая такой кормежкой ребятня впахивала так, что впервые, на её памяти, Гретте седмицу назад удалось отлучить от огорода Ладу с двумя подружками и вместе с коровами на целый день отправить за травой. Пусть, вроде как рановато, а подсохнет и появится самый первый стожок в начале, а не в середине лета. Вернувшись тогда домой, девки едва успели передать скотину с рук на руки и прямо у коровника напоролись на хозяина.  Молчком бухнулись на колени, глаза в землю. Хозяин нетерпеливо мотнул башкой. Зита только дух перевела решив, что всё обошлось, как из коровника дрег[30]вынес Гретту. Дура-баба одним духом выложила Чужаку какие детки работящие да старательные…
     Зита сжалась, но Алекс лишь осторожно приподнял за грязный подбородок испуганную мордочку Лады, ласково провёл пальцем по нежной, но столь же грязной щеке и едва заметно улыбнулся. Лицо девчушки дрогнуло едва заметной ответной улыбкой и несмело вздохнула.
     —Мыться, крыски.
     Фр-р-р. Подружек словно ветром унесло, а Чужак развернувшись к Гретте на каблуках своих диковинных сапог, швырнул Зите любимую григовскую плеть и отрывисто бросил:
     —Два удара. Девки дурные. Бежать. Глупо. На ярмарке стоить много.
     Зита бывшую шлюху-маркитантку не пожалела и врезала от души. Та едва успела сарафан с плеч сдёрнуть. Кровь по сторонам шариками так и брызнула. Только что пережитый испуг смешавшись с настоянной на старинной зависти неприязнью к золовке дурманил голову, вот и не сдержала руку… Хозяин едва слышно хмыкнул от удивления, но бабы быстро промелькнувшей гримасы не заметили…
     Вцепившись руками в истоптанную землю, Гретта лишь судорожно втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Когда шипя от боли она смогла встать на ноги, хозяин уже скрылся за широкими распахнутыми для коров створками наружных ворот. Зите очень хотелось узнать дальнейшие планы Чужака на захваченный хутор и его народонаселение, но лезть ему на глаза она не решилась… На следующий день заготовка травы продолжилась, но теперь по оврагам и лесным неудобьям вместе с ребятнёй мотался прайд Геры в полном составе. Гретта же после наказания несколько дней как пришибленная толклась по хутору безмолвной тенью. Она сделала всё как раньше и точно знала, что никто из ребятни с хутора не побежит. Ни за какие коврижки. Но почему-то сама посчитала что огребла за дело.
     Григу на девок было наплевать, но и он знал, что бежать не куда да и не за чем… Чужак оказался другим, хотя дураком его бывшая маркитантка не считала, а потому думала… После порки появилось много мыслей обо всем. Особенно когда увидела как волкодавы… охраняют! Ха! Да ребятню сейчас с хутора поганой метлой не выгонишь. Ищи идиоток! Что постарше и вовсе о хозяина все глаза обломали. Ладка, дура малолетняя и вовсе на слюни изошла. Зато рабский помост на ближайшей Осенней Ярмарке маячил теперь холодящим душу ужасом Это их раньше рабский рынок не особо пугал—на родном хуторе жилось не лучше, чем в любом другом месте. За какую-то седмицу хутор для вечно голодных растущих подростков внезапно превратился в пастбища Богини… Впервые в жизни вечером живот не бурчал от голода, а привычная работа стала как-будто проще и легче. Неведомый и ужасный новый хозяин появлялся только во время обеда,  рычал грозно, но издаля. И головы от подзатыльником вредных и злобных мамок больше не звенели пустотой и болью.
     А Зиту всё больше пугало странное воздержание Чужака. Вот про старших баб он не забывал, то одна, то другая отправлялась в погреб скрасить мужичкам ночку другую.  Поощрение бывшим локальным хозяевам жизни за ударный труд. Опять же общий воспитательно-наказательный момент. Кнут для стервозных баб, если по простому. Ночь групповой любви на раз вылечивала от строптивости. Уже через седмицу женщины ходили по струночке, преданно ели его лазами, каждое слово ловили.
     А сам так и ходил не… ублажённый. Ужом бы завернулись чтоб поспособствовать и вовсе не от страха, ну… не только от страха. Но изрядно побитые и поцарапанные жизнью бабы, далеко за тридцать, свои шансы заинтересовать молодого здоровущего кобеля оценивали здраво. Но Алекс и на шалые взгляды молодых девчонок лишь посмеивался. Явно не хотел деньги терять. Но мужик, он мужик и есть, потому ждала мама Зита чего-то совсем плохого.
     Мужики со своей вознёй изрядно подзадержались и отправились отдыхать уже перед самым обедом. Понимая, что до вечера не успевает, Зита хотела наверстать за счёт обеда, но лохматая пастушка с большими зубами недовольно бурча погнала её за стол. Так и провозилась с уборкой весь день. Ей почти удалось, но когда появился хозяин, последняя куча мусора всё ещё оставалась под навесом. Совсем уж смирилась с горячей ночкой в холодном погребе, но Чужак лишь слегка подопнул неряшливую кучу, потом дёрнул женщину за одежду и сначала ткнул пальцем в лохань для стирки, потом в направлении душа и… ушёл. Просто молча ушел к дому прихватив закрутившуюся у ног собаченцию.
     Быстренько перетаскала мусор в компостную яму. Идти в амбар за чистой одеждой на смену заставляя хозяина ждать, Зита не решилась. Быстренько разделась, вытрясла, простирнула и развесила одёжку. От амбара донеслись сильные глухие удары. Внезапно ночную тишину разорвал злобный собачий рык. Зиту передёрнуло и она поспешила в душ. Торопливо ополоснулась остатками воды, обтёрлась мокрой рубашкой.
     У амбара Рьянгой злобно рыча сражалась с Чужаком не не жизнь, а на… огромный мясной мосол. Перепуганная женщина тенью проскочила в открытую дверь, сбросила деревянные сандалии, сполоснула в деревянной шайке ноги и под клацанье замка рухнула на тюфяк. Амбар уже угомонился, но Зита так и не уснула. Жизнь и судьба хуторян оказались в руках непонятного Чужака и эта неопределенность прочь гнала сон несмотря на дневную усталость. Перевернувшись в очередной раз с правого бока на левый, она услышала полупридушенные всхлипы.
     —Гретта, что случилось?
     —Он забрал Едека,—бывшая маркитантка, шмыгнула носом,—Этот зверь ухватил Едека и Лизоньку за волосы, приподнял как щенков, повертел перед глазами, потом скривился и девчушку отбросил: "Старовата." Хорошо детеныш на тюфяк упал. А пацаненка так за волосы и потащил. Милка сдурела, вцепилась зубами в ногу! Стряхнул словно куклу. Та как очухалась побежала за ним. Вернулась и вовсе без лица, так и лежит с тех пор уткнувшись в стенку. Малыши от страха не спят, а Лизочка  только-только реветь перестала.
     Гретта тоскливо вздохнула и уставилась в потолок из положенных с промежутками досок:
     —Полковой святоша вещал всё на проповеди, что для благоденствия рода людского мужчинам достаточно любить и почитать Богиню, добрейшую и великолепную. Она создала их для защиты и кормления нашего, а женщина всего лишь сосуд, в коем вызревает мужское семя, продолжающее его род.
     Гретта замолчала. Зита не шевелилась, ждала продолжения. Когда ее терпение подходило к концу, товарка неожиданно села и повернувшись к женщине продолжила:
     —А ночью, если не удавалось оживить его засохший стручок, охаживал меня грубой толстой веревкой, что носил вместо пояса и кричал, что все мужчины любят только пресветлую Богиню, и она благосклонно дарит им великое удовольствие  при совокуплении с недостойными внимания сосудами. Богиня наказала говорящих самок похотью, ибо, только так они способны исполнять свое предназначение со всем усердием. А если грязная женщина неспособна ублажить мужчину чтобы его естество излило семя, она должна доставить удовольствие своим унижением и страданием. Мерзкий был старикашка, постоянно норовил не заплатить, но даже он проклял десятника ополченцев, что изнасиловал мальчишку в захваченной деревне.
     Она вновь замолчала, но Зита не шевелилась.
     —Сотник лучников хвастал, что когда служил в столице, то не раз пробовал молоденьких пацанчиков. Он из благородных был. Офицерик. Хорошо разбирался в столичной моде. Знал о чём трепался. Хвастал, что в веселых домах даже специально мальчиков содержали для ценителей. Дорого, но форс для благородного все. Он даже баб только втихаря пользовал, собственный гарем завел.
     Когда я ему глотку резала, все укусить пытался гад, да глазищами жег. Григ не знает. Я после того боя пол ночи по полю лазила вместе с могильщиками пока нашла. Успела. Он хоть и очухался, но из под лошади выбраться не смог. Целый оказался, тварь. Я в лошадь била и потом никто не достал. Так, башкой в землю врезался, да лошадью слегка придавила. Вот животинку так жалко было, что едва выстрелить смогла. Но из легкого арбалета иначе никак, щит на спине, вместе с латами не пробить, да и стрелок из меня…—Гретта говорила медленно, облизывая сухие губы:
     —Я этой гниде в рот, наверное, половину его сюрко[31]запихала, чтоб не орал… Думала на кусочки, живьем, пластать буду… Не смогла… По горлу чиркнула, чтоб сразу… В жизни никого из-за денег к Богине не спроваживала… Пол кошеля серебра, да пять золотых, что в поясе зашиты были взяла, конечно. Чё добру-то пропадать. Всё одно не впрок, Григ нашел потом, отобрал да и прибил еще, только и успела новое платья девкам купить, да себе колечко, с маленьким камушком. Григу с братцем едва на недельный загул хватило.
     —Честное слово, не из-за денег… Да и не за баб, в общем-то. Хоть любил гад развлечься. Да заковыристо так, вдумчиво. Обычно на двоих, с дружком-прихлебаем, тусили… Колясочка у гниды была, легкая такая одноколочка… С хитрой такой упряжью. Шорник специально шил. Он в неё утречком бабу голую запрягал и на прогулку, вдоль речки… После, на конюшне его прихлебай встречал.  Выпрягали кобылку, раскладывали на сене и прямо потную драли вдвоём. Медленно, со вкусом, да столичными изысками. Я ту коляску частенько таскала. Брезговал благородный солдатскими девками, а сладенькое любил. Кнутом орудовал с удовольствием… чтоб рысью и пяточки-пяточки чтоб повыше… Когда после скачки ртом их ублажала, обязательно тот хлыст мне в задницу засовывал…
     —А платил сотник хорошо, куда там святоше. Я в самый-то первый раз сбежала, так братики обратно за волосы приволокли. Григ сам в коляску запряг.  А когда благородные наигрались вдосталь, плетью остатки шкуру спустил. На те деньги пол хутора построено… Но терпела, пока про пацанчиков тех не услышала… Жаль прихлебая его Богиня от арбалетного болта уберегла, позволила смерть в бою принять… Честную, как солдату…
     —Баба,  солдатская подстилка, да еще и убийца благородного—я просто навоз на ногах Богини. Ну наградила братцами-извращенцами, так поделом, но  Едек же просто маленький мальчик! Он же мужчиной должен был стать, а его в мясо за мои грехи?!
     Зита перебралась к беззвучно воющей Гретте, обняла и долго ее гладила, пытаясь успокоить. Она искренне жалела соперницу. Общее горе затмило, пусть и на время, былую вражду. Едека не спасти, но хоть горе на двоих выплакать. Успокаивая Гретту поила ее травяным отваром. Подумала и добавила изрядную толику сонного эликсира, авось заспит баба горе, успокоится. Едека хоть и жаль, но… не помрёт, поди… не все ж от этого помирают… А ей бы своих мальков сохранить… Уже сквозь сон пожалела, что не засунуть Гретку в подвал к мужикам…
Следующее утро.5.04.3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий.
     И все же на Аренге жизнь во многом проще. Построить почти два десятка здешних хуторян удалось быстрее, чем обуздать двух норовистых земных кобылок с весьма завышенной самооценкой. И совсем не из-за забитости или, еще смешнее, тупости аборигенов. Три раза ха! Лиза никогда в жизни не видела компьютера и даже не представляет всей прелести виртуальных миров, но вчера Алекс наконец-то увидел мир ее грёз: коровы, молоко и прочее, прочее, прочее… А еще там был сыр! Лучшего несчастная жертва урбанизации не пробовал. Боже мой, да Алекс даже не мог представить, что существует такая амброзия. Да в сравнении с нею убогие отрыжки молочной промышленности с полок самых дорогих земных супермаркетов всего лишь протухшая жвачка.
     Дверь комнаты для созревания оказалась приоткрыта и пошедший на запах Чужак неслышно просочился внутрь. Склонившаяся над широким пристенным столом женщина осторожно отрезáла кусочек от сырной головы. Второй, такой же тонкий и невесомый, лежал на белой тряпочке рядом, на полке стеллажа. Мозги прям таки задымились от запаха. Дверь скрипнула закрываясь, гений сыроделания судорожно втолкнула сыр на место, всхлипнула и повалилась на пол плотно охватив руками голову. Опешивший Алекс, тупо смотрел, как у его ног небольшая перепуганная женщина сжалась в позе зародыша. А в мозгу охреневшим дятлом стучала единственная мысль, что Григу придется очень потрудиться зарабатывая право на существование.
     "Попалась!
     Ну какого мне приспичило отрезать сразу два кусочка?!"
     Мысль судорожно металась в голове, а тело пыталось сжаться в комочек и спрятать голову.
     Григ уже давно пропил свой нос. А Лиза была сыроваром в третьем поколении. Давным-давно определяя степень созревания продукта по запаху она продолжала отрезать кусочки от первой головы в каждой партии, но совершенно для другого. Более того, сейчас она злостно резала и утаскивала по нескольку кусочков. Младшие очень любили сыр и она тихо млела глядя с каким удовольствием и серьезностью малышня сосет прозрачные кусочки потихонечку их обгрызая. Один кусочек и один малыш за один раз. Железное правило. На старших ворованного лакомства не хватало. За сыр на ярмарке платили, ну очень много. Долго хранится, дорого стоит и отлично распродается.
     Лиза держала Зитку за жадную сволочью, та отвечала взаимностью и бабы тихо ненавидели друг друга, особенно после того, как Григ разоохотился и все чаще пользовал невестку. Но в прошлую ярмарку Зита улестила мужа и Григ разрешил продать сыр с прилавка, а не отдавать его почти задарма перекупщикам. И про утаённые при этом медяки смолчала. А потом вместе с Греттой покупала на них немудреные ярмарочные сласти для малышни. Лиза же продавая сыр безжалостно обвешивала базарных олухов и торговалась так, что Хаким, самый жадный базарный меняла, только удивленно покрутил головой, когда так и не сумел сбить цену на последнюю голову сыра.
     Богиня не оставила Лизу в своей милости. Вместо избиения, хозяин ухватив ее за волосы выволок на улицу и женщина понадеялась отделаться обычной поркой. Больно, но привычно и не смертельно. Шкурка в клочья, зато кости целы.
     Зло громыхая кастрюлями Зита возилась на кухне. Подхватившись еще до восхода солнца, она грубо растолкала Гретту, напоила ничего не соображающую товарку сонным отваром и ушла, оставив при ней широко зевающую малышку Лизоньку, чья блудливая мамашка заперлась на сыроварне. Кухню мама Зита искренне ненавидела, но по прошлому знала, что Лизка из молочно-сметанного царства до обеда не вылезет. Побудку, наполнение душевых бочек, беготню вокруг забора и умывание Старшая Мамка решительно свалила на непутёвого сыночка. Всё одно, дурная хозяйская прихоть, пустая трата времени на глупую и бесполезную возню. Пусть хоть недопёсок командовать поучится, но на кухне пришлось самой.
     Поставив варить половину заготовленного ещё вчера мяса Зита в который раз перешерстила кухонные запасы и решила, что на завтрак хуторской народ обойдётся пустой вчерашней кашей. Лизка такого себе не позволяла, она и раньше-то на утро всегда готовила свежее и кормила и старших, и ребятню от пуза, чтоб хватило на весь трудовой день, до ужина, а тут ещё Чужак мясо чуть не целую оленью тушу припёр… Вчера повариха позаботилась наготовить впрок и Зита решила не оттачивать свое умение превращать самые лучшие продукты в мало-аппетитное нечто.
     Занимаясь привычными делами, Зита как-то привычно переживала за Гретту. Кажется хозяина обманывать не придется, утром лоб сонной женщины горел не на шутку. Думать о плохом не хотелось, в глубине души проклюнулся слабый росток надежды на нормальную жизнь и сердце сжималось от боязни его потерять.
     За спиной раздался шум неровных шагов. Борясь с недобрым предчувствием, Зита обернулась и похолодела. Чужак волок судорожно перебирающую ногами Лизу. Зита по себе знала, каково это поспевать за широко шагающим мужиком, когда его безжалостная рука крепко ухватив за волосы гнёт голову к земле.
     —Один чистый одежда сыр. Только сыр. Один чистый одежда молоко. Только молоко. После улица душ. Ходить только Лиза. Спрашивать много. Думать много. Плетка мало. Думать мало. Плетка много.
     Зита едва успела подхватить влетевшую в ее объятия повариху,  автоматически обняла и прижала к себе. От пережитого страха голова было настолько опустела, что казалось по ней гуляло эхо шагов удалявшегося хозяина. Под руками затрепыхалась пытаясь освободиться Лиза и Зита ослабила объятия.
     —Застукал тебя?
     —Угу, мне показалось, он еще на улице унюхал как я голову разрезала.
     —И-и-и…
     —Ну-у-у…
     И вдруг они засмеялись, точнее заржали, зажимая ладонями рот, почти беззвучно, давясь, но не имея сил остановиться.
     Гретта просыпалась тяжело, казалось, она никогда не спала так долго и сейчас тело взбунтовалось, огрызнувшись головной болью, тошнотой и ломотой в костях. Потребовалась почти минута, чтобы прийти в себя настолько, чтоб хватило сил приоткрыть глаза. К счастью в амбаре царил полумрак и тишина.
     Неожиданно губы ощутили шероховатость глиняной плошки и Гретта поняла, что мгновенно умрет, если прямо сейчас не сделает хоть глоток. Она выпила почти все, прежде чем сообразила, что в плошке не вода. Молоко. Прохладное, вкусное молоко, жирное настолько, что желудок мгновенно прекратил голодное ворчание. Только тогда у нее хватило сил забрать плошку из тоненьки детских рук и наконец-то открыть глаза. Усевшись, Гретта осмотрелась. В прохладном сумраке амбара, кроме нее и маленькой Лизоньки никого не было.
     —Мама Гретта, мама Зита велела тебе лежать до обеда.
     —А где все, Лизонька?
     —Работают. Только маленький Григ час назад прибежал, молоко принес, даже не подождал, воображала. Подумаешь, рубашка и штаны новые! Зато голова лысая как коленка,—девочка чуть обиженно засмеялась.
     Молоко! Они его пили украдкой, не чаще раза в месяц.
     —Малыш, ты молока хочешь?—спохватилась Гретта.
     —Очень, но мама Зита пообещала по пять розг за каждый глоточек,—Лиза тяжело вздохнула и с надеждой посмотрела на женщину.
     —Нельзя огорчать маму Зиту, а она очень расстроится, если пострадает твоя попа.
     Похоже детеныш нахлюпалась уже выше носа и Зита просто боится за ее желудок.
     —Найди маму Зиту и попроси подойти, когда сможет.
     Девчушка послушно кивнула и умчалась.
     Зита пришла одна, почти через час, перед самым обедом. Она принесла глубокую плошку густой похлебки с мелко накрошенными кусочками мяса и вместо каши большущий ломоть вчерашнего хлеба с лежащими поверх тоненькими кусочками сыра. Гретта ухватила сыр и поднеся к носу жадно втянула его запах. Зита засмеялась:
     —Ешь, больнуша, мало будет, еще принесу.
     И встретив взгляд, жгущий дикой надеждой, быстро закивала:
     —О, этот поганец сейчас б-о-о-о-льшой человечек! Личный посыльный хозяина! Правда лысый, как моя задница. Жаловался, что хозяин ему все волосы сбрил. И сверху и снизу. Да еще по голой попе наподдал, когда это дитё пищать вздумало. Правда, рукой и всего два раза. Едек божится, что слегка. Зато спал на сеновале с хозяином. Нет, нет, просто спал. И дальше там спать будет. На своем тюфяке и под своим одеялом. Еще они вместе с хозяином рубашку со штанами выбрали. Важный, сил нет. Хозяин сказал… Хозяин велел… Я хозяина говорить учу… Так бы и врезала по тощей заднице.
     Гретта бессильно сползла на тюфяк. Странно, но так захотелось спать, что даже отступил голод. Она уже не слышала как Зита рассказывала что-то о Лизином залете и даже одуряющий запах мясной похлебки не мог отогнать легкий здоровый сон, вот только из-под опущенных век, холодя щеки, самовольно стекали медленные, крупные слезы.

Оценка: 3.09*8  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"