Родители Ирены Скульской приехали в Перу из Польши. Не то чтобы в Польше евреям Скульским было плохо: Скульский-папа был преуспевающим аптекарем, а Скульский-мама - модной портнихой. Просто шел 1936 год, и небо Европы все явственнее затягивали тучи. Именно поэтому Скульский-папа, наделенный генетической памятью предков, прозорливо решил, что смена климата будет благоприятной для всей семьи. Без лишних рассуждений семья собралась, заплатила кому и где надо, и отправилась в Перу. В Перу - далекую и загадочную страну джунглей, золота и индейцев. Эти впечатления Скульский-папа вынес еще из приключенческих романов своего детства. Впечатления эти, впрочем, были столь же ошибочными и нереальными, сколь реальными и осязаемыми были грязные деревни, неизвестно почему называемые городами, нищета, а также подонки всех мастей, сортов и оттенков, в тех романах не упоминавшиеся. Скульский-папа, изъяснявшийся, кроме польского, на немецком, русском, французском и идише, испанского не знал, но и им овладел быстро. Довольно скоро он наладил дело на новом месте и сколотил неплохой капитал - маленькая лавка где-то на окраине Лимы превратилась в большую аптеку в центре столицы, а со временем “Scoulski medicamentos”1 превратилась в крупную фирму по экспорту-импорту лекарств, моющих средств и парфюмерии. Скульский стал вхож в дома местной элиты, с которой общался на равных - по сути, он был уже одним из них. Семейство приобрело большой особняк в центре города и, как говорится, зажило припеваючи.
Удача сопутствовала Скульским не только в переездах и в делах - в семье подрастали четверо детей: Алехандро, Наталия, Ирена и Ракель. Со временем все они получили высшее образование. Старшие Алехандро и Наталия вели дела вместе с отцом. Младшая сестра - Ракель - вышла замуж за богатого строительного подрядчика и переехала в Чили.
***
Ирена не пошла ни по стопам отца, Алехандро и Наталии, ни по стопам матери и младшей сестры - домохозяек. Отучившись в университете, Ирена начала преподавать: сначала в университете Лимы, затем - в США. В 1963 году она вышла замуж, а еще через год вместе с мужем репатриировалась в Израиль. Здесь у них родились трое детей, муж инженерил в строительной фирме, Ирена преподавала испанский язык в Иерусалимском университете. В Иерусалиме же семья купила дом, машину, обзаведясь попутно друзьями, долгами, заботами и радостями. Ирена давно не посещала Перу - с 1972 года, когда в автокатастрофе погибли ее родители и сестра Наталия. С Алехандро Ирена не уживалась никогда - люди властные и жесткие, они так и не научились уступать друг другу. Даже на похоронах они стояли порознь, а остановиться Ирена предпочла у близкого друга отца - дона Кристобаля. Сразу после похорон Ирена вернулась в Израиль - в Перу, где все напоминало ей о родителях и любимой сестре Наталии, задерживаться не хотелось.
В следующий раз она попала в Перу только в 1983 году. Хотелось показать детям-израильтянам и мужу-американцу страну своего детства. Тогда-то ее старший сын и предложил ей восстановить свое перуанское гражданство. Мол, лишний паспорт никогда не бывает лишним. Ирена подумала и охотно согласилась со своим первенцем. С этой целью она отправилась в местное министерство внутренних дел. Там ее пыл быстро остудили: процесс рассмотрения просьбы о восстановлении гражданства мог занять от полугода до года. При этом просителю было необходимо собрать и представить на рассмотрение гору документов. Но даже это не обязательно гарантировало бы благоприятный исход дела. Все это разъяснил Ирене чиновник с лицом индейского вождя из какой-нибудь книги Ф.Купера или Ж.Верна. Латинско-еврейская темпераментность и логическая завершенность ее доводов об абсолютной неприемлемости подобных сроков наталкивались на убийственную бесстрастность и полнейшее безразличие человека с лицом охотника за, как сказал бы старик Фенимор Купер, скальпами бледнолицых бестий. Осознав, что она тратит свое время попусту, Ирена покинула стены учреждения и направилась прямиком к старому дону Кристобалю.
***
Дон Кристобаль был человеком замечательным в одном и во всех остальных отношениях. И не только потому, что был богачом. И даже не из-за своего аристократического происхождения. Ведь в соответствии с ним полное имя графа да Вега - а именно такой титул наследовали и передавали по наследству, из поколения в поколение, предки и потомки дона Кристобаля - звучало как Кристобаль-Антонио Фердинанд де Каррерас и Гусман2. Когда-то некие злые языки утверждали, впрочем, что титул куплен. Те же злые языки сообщали и о том, что истинные предки графа хоть и отметились среди первых конкистадоров, завоевывавших эту землю огнем и мечом, перемешались, на разных этапах перуанской истории, с приезжими евреями и местными индейцами. Как бы то ни было, уже в XVI веке графы да Вега пользовались в Лиме большим авторитетом, регулярно подкрепляемым огромными капиталами, поступавшими на счета семейства. Графы умели делать деньги из всего, из чего можно сделать деньги. Занимаясь всегда только делами comme il faut, то есть принятыми в приличном обществе, в XVI веке графы обогащались на грабеже и мародерстве. По непроверенным, но не столь уж невероятным слухам, именно да Вега, войдя в сговор с Фрэнсисом Дрэйком и его людьми, помогли англичанам взять штурмом Лиму в 1580 году3, неплохо подзаработав на сделке. В XVII веке графы занимались пиратством и контрабандой. Накопив необходимый начальный капитал, да Вега вложили его в серебряные рудники, прибыли от которых пролились на них золотым дождем, который обеспечил вкладчикам молочные реки в кисельных берегах. В XVIII-XIX веках графы занимались добычей, обработкой и экспортом серебра. Обладая отличными интуициейи нюхом на любые изменения политической ситуации, да Вега оказались в нужном месте в нужное время и стали одними из первых спонсоров легендарного Симона Боливара. Революция не забыла своих вкладчиков и воздала им сторицей - деньгами, недвижимостью и влиянием. На протяжении всех последующих лет да Вега, тайно или явно, нажимали на тайные кнопки и скрытые пружины перуанской политики, которая открывалась и приносила графам пользу просто, как ларчик.
Сам дон Кристобаль вступил в мир большого бизнеса в конце 20-х годов XX века, но по-настоящему он развернулся в 30-х годах. А было это так. Однажды утром граф вышел на крыльцо своего особняка и сделал глубокий вдох - в воздухе пахло грозой. Мирового, так сказать, масштаба. В голове у предприимчивого сеньора тотчас же родился план. С целью претворения плана в жизнь да Вега отправился в Колумбию. Там он встретился с несколькими людьми, обладавшими связями и влиянием, необходимыми графу для задуманного им предприятия. Суть предприятия заключалась в следующем: в условиях крупномасштабного военного конфликта (а в том, что дело в Европе идет именно к большой войне, дон Кристобаль не сомневался ни на минуту) возникает дефицит. Тот, кто возьмется этот дефицит ликвидировать полностью или частично - сорвет неплохой куш. Кольцо мировой изоляции еще не начало, подобно веревке, стягиваться на шее германской экономики, а дон Кристобаль уже начал плести сети своих интриг. Уже через каких-нибудь пару лет всякая экзотика вроде кофе, бананов, сигар превратится на территории третьего райха в самый что ни на есть дефицит, о котором загодя, в 1936 году успел подумать граф да Вега. Через колумбийских олигархов дон Кристобаль попытался наладить поставки дефицитных товаров в Германию. Тогда, в Колумбии, перуанцу был представлен, среди прочих, и отставной военный Николас Маркес, с чьим рассудительным не по годам внуком он любил вести задушевные беседы о дальних странах, о сокровищах, пиратах, индейцах и о многом, многом другом. Пройдут годы, внук вырастет и станет всемирно известным писателем. И кто знает, может, искра писательского таланта была высечена в его душе и стараниями графа да Вега - аристократического потомка пиратов и конкистадоров?
В Колумбии тогда у дона Кристобаля ничего не получилось - местные олигархи были неповоротливы и болтливы, а деньги, как известно, любят тишину. Поэтому из Колумбии дон Кристобаль перекочевал на Кубу, откуда вскоре и наладил бесперебойные поставки сигар в Европу вообще и в Германию - в частности. Не в последнюю очередь стараниями графа да Вега состоятельные курильщики - бонзы третьего райха - могли позволить себе подымить на досуге, скажем, изысканной ''Короной'' с серебряной наклейкой. То есть той, курить которую, по всем правилам, положено никак не меньше минут 50. И не только ею...
К моменту переворота на Кубе в 1959 году сеньора да Вега там уже и след простыл (и чихал и кашлял нещадно). В 1959 году перуанский непоседа уже вовсю торговал оружием. Благо, момент был на редкость удачным: у третьего мира прозвенел будильничек, третий мир проснулся и потянулся. Руками к оружию, которое в эти самые руки оперативно и вовремя вложил, вкупе с десятками других торговцев оружием, перуанский граф. То есть граф не имел ничего против колониализма, напротив, он ему очень даже симпатизировал, но... Но, деловые люди во все времена говаривали что, мол, своя рубашка ближе к телу и что, мол, Боливару не снести двоих.
Чем занимался сеньор да Вега в 60-70-х годах не знал никто. Деньги любят тишину. У отца Ирены в свое время были какие-то дела с олигархом и со времен тех дел семьи да Вега и Скульских были очень дружны. Граф даже играл зачастую с маленькими Иреной и Ракелью и никогда не упускал случая побаловать их подарком. Из всех детей Скульских он всегда выделял Ирену и именно он в свое время заставил ее поехать учиться и работать в США. Даже в этом нюх не подвел старого лиса, ведь в США Ирена и познакомилась со своим будущим мужем. Итак, к этому человеку и направлялась сейчас Ирена.
***
Старик принял ее очень радушно, угостил ее первоклассным обедом, долго жаловался на скуку, заевшую его после того, как он отошел от дел. Когда же, наконец, он узнал о цели визита Ирены - не раздумывая, предложил ей свою помощь.
- Девочка моя, - сказал да Вега. - Ты знаешь, для тебя я готов сделать намного больше, чем я сделал бы для кого бы то ни было. И если проблема в министерстве... Одно твое слово, и завтра... - старик взглянул на большие великолепной работы позолоченные часы в стиле Людовика XIV, что-то прикинул в уме и продолжил - нет, послезавтра штат министерства (пожалуй, кроме самого министра - это дело трех-четырех дней) будет искать себе другую работу! - В доказательство серьезности своих намерений дон Кристобаль улыбнулся фирменной фамильной улыбкой - в разные эпохи подобная улыбка заставляла стыть кровь в жилах врагов семейства да Вега.
- Нет, зачем же? - проговорила Ирена. - Впрочем, если это единственный способ...- добавила она мгновенье спустя нарочито жеманно. Хозяин дома внимательно посмотрел на нее и рассмеялся.
- Ну уж ладно, не будем столь кровожадными, - отсмеявшись, произнес он. - Но так просто тоже жаль идти... Хотя... Постой-постой! Ага! У меня есть идея. Мы славно позабавимся. Как, ты сказала, зовут этого чиновника?
- Нуньес.
- Да нет, не этого, а его начальника?
- Гутьеррес. Эрнан Гутьеррес.
***
Кабинет был большим кубом, в центре которого стоял стол - огромный, как динозавр, и неприступный, как бастион. Не менее массивны были и остальные предметы меблировки - стулья, сейф, шкаф, портрет нынешнего президента страны в тяжелой золоченой раме, сам хозяин кабинета. Изображенный на портрете президент и сидящий под портретом чиновник были одеты в военную форму, разве что у физически присутствующего в кабинете чиновника-офицера нашивок и наград было заметно меньше, а погоны не были столь грандиозно роскошными. На столе Гутьерреса и на голове президента красовались гигантские фуражки с донельзя загнутыми кверху тульями, на передней части которых мог бы уместиться щит средневекового рыцаря. Щита там, правда, не было, но взамен этого фуражки украшали поражающие воображение кокарды и эмблемы. Вообще, чиновник выглядел так, будто основным его занятием было присутствие на свадьбах в качестве свадебного генерала. Грузный телом и суровый ликом, сеньор Гутьеррес посетителей принял сидя. На бескрайнем, как глупость, столе остывал кофе. Офицер курил сигару темную, как пресловутая комната, в которой так трудно искать черную кошку, особенно если ее там нет. Дон Кристобаль присмотрелся к сигаре чиновника и по ней заключил, во сколько им, примерно, обойдется паспорт.
- Доброе утро, сеньор Гутьеррес! - проговорила сама любезность в лице дона Кристобаля.
- Доброе утро, - на лице служащего не дрогнул ни один мускул. - По какому поводу?
- Спасибо! - поблагодарил, между тем, граф, без приглашения усаживаясь на стул для посетителей. Ирена незамедлительно последовала его примеру.
- Еще раз доброе утро, сеньор Гутьеррес! - воскликнул дон Кристобаль и ласково, по-отечески поглядел на хозяина кабинета. Вдруг он застыл, будто чиновник на его глазах превратился в ожившую статую Командора, а сам дон Кристобаль - в Дон Жуана. Оживший Командор Гутьеррес непонятливо смотрел на старика. - Простите! - взволнованно вскрикнул последний, не давая чиновнику опомниться. - Ваше имя сеньор Гутьеррес... Гутьеррес...- забормотал граф, словно пробуя имя собеседника на вкус. Так домохозяйки, отлучившиеся из дому по делам, с ужасом вдруг вспоминают об оставленном дома включенном утюге (об утюге? ОБ УТЮГЕ??? О Боже!!!). Ирена про себя уже собиралась усомниться в психическом здоровье своего спутника, как дон Кристобаль вскричал:
- Гутьеррес!!! Ну конечно же Гутьеррес! - вообще-то никто из находящихся в этот момент в кабинете и не спорил с тем, что хозяина кабинета зовут Гутьеррес. - Вы же сын старика Гутьерреса! - с этим утверждением можно было бы поспорить лишь хорошенько расспросив достопочтенную матушку собеседника Ирены и дона Кристобаля. - Как он? Где он? Что с ним? - стал допытываться да Вега.
- Кто? - спросил, окончательно сбитый с толку старческими излияниями, кабинетный Гутьеррес.
- Как это кто? Ваш отец! - воскликнул граф. - Мы с ним служили когда-то( при этом Ирена изумленно взглянула на своего спутника, всегда насмехавшегося над военными, но ссужавшего деньгами их бесчисленные путчи и революции; о том, что дон Кристобаль еще и служил в армии, она никогда не слыхала). А что, он все такой же отчаянный храбрец и везучий игрок? А ведь когда-то он спас мне жизнь...
- Отец умер год назад, но он никогда не служил... - медленно, с чувством и, в то же время, удивленно, проговорил Гутьеррес.
- Как это умер? - вскочив с места, воскликнул да Вега. - Не может быть! - добавил он так, будто в свое время лично одарил Гутьерреса-старшего карт-бланшем на вечную жизнь. - Не может быть! Старик Гутьеррес умер, а я ничего не знал. - Эта новость, казалось, сразила да Вегу наповал. Он тяжело опустился на стул. По щеке сбежала непрошеная (и, как отметила про себя Ирена, знакомая с графом много лет, хорошо отрепетированная) слеза. Он снял очки в золотой оправе и отер лицо белоснежным платком. - Ах, мой старый друг, вот и нет тебя с нами! - тихо прошептал старый аристократ, отрешенно глядя в окно.
- Де Каррерас, - с трудом выдавил из себя да Вега редкоупоминаемую часть своей фамилии.
- Сеньор де Каррерас! - мягко, как-то по-родственному проговорил живой Гутьеррес. - Я тронут Вашим участием, но... что привело Вас ко мне?
- Да-да, простите старика, - пробормотал да Вега. - Вот эта девушка, чьего отца я знал с детства, хотела бы восстановить свое перуанское гражданство. В свое время она уехала из нашей страны в США. Она не нашла счастья в той стране и хотела бы вернуться в свою родную страну. Но в вверенном Вам департаменте ей сказали, что этот процесс может занять около полугода. Но, учитывая... - далее последовал длинный и нудный пересказ всех подробностей и обстоятельств, которыми читателю нет нужды забивать голову. Так что предоставим сеньору Гутьерресу страдать в одиночку, - ...и посоветовали обратиться к Вам, сеньор Гутьеррес.
В течение всего того времени, которое понадобилось дону Кристобалю для изложения сути дела, чиновник, ставший уже таким близким после изложения сентиментальных воспоминаний сеньора де Каррераса, внезапно отдалился, посерьезнел и посуровел:
- Видите ли, сеньор де Каррерас, рассмотрение такого дела может занять еще больше, чем полгода. И даже тогда никто не сможет гарантировать Вам благоприятного для Вашей знакомой исхода дела. Речь идет об очень сложной бюрократической процедуре и требует принятия решения многих людей, - с этими словами он встал из-за стола и медленно подошел к окну, через которое просматривался внутренний дворик министерства. Скрестив руки на груди, он задумчиво уставился в окно и, казалось, начисто позабыл о посетителях. Дон Кристобаль встал со стула, шагнул к столу, вытащил из кармана 5 долларов и положил их под одну из папок, лежавших на столе хозяина кабинета. Проделав все эти манипуляции, он вернулся на свое место и сказал:
- Видите ли, сеньор Гутьеррес, мы пришли к Вам не с пустыми руками - мы собрали необходимые документы о личности просительницы и если бы Вы взглянули...
Чиновник вернулся к столу.
- Вон там, под синей папкой - подсказал граф. Офицер приподнял папку, равнодушно взглянул и сказал:
- Видите ли, сеньор де Каррерас, мне кажется, что собранных здесь документов явно не хватает для соблюдения всех необходимых формальностей... - с этими словами он отошел к сейфу, отпер и стал копаться в его содержимом. Граф снова встал со своего места, шагнул к столу и с ловкостью фокусника подложил под синюю папку еще 10 долларов. Затем, усевшись, он кашлянул. Чиновник, напоминавший в данный момент циркового дрессировщика, сующего голову в пасть льву, вылез из недр сейфа, тщательно запер его и вернулся к столу.
- Сеньор Гутьеррес, мы там доложили еще одну справочку, которая наверняка заинтересует Вас.
Не раз упомянутый выше Гутьеррес заглянул под папку. По-прежнему хладнокровно он произнес:
- Безусловно, эта справка важна и без ее представления продвижение Вашего дела было бы немыслимым, но и она все еще не может заменить всех недостающих документов, - с этими словами он открыл один из выдвижных ящиков стола и спрятал там уже поданные посетителями документы. Затем открыл служебную инструкцию и погрузился в чтение. Инструкция называлась '' Закон и его применение в государственном секторе''.
Теперь снова наступила очередь старого аристократа. Он повторил ставшую обычной процедуру, но на этот раз - с 20-ю долларами. Гутьеррес заметно оживился. На его оливковом лице заиграло некое подобие румянца:
- Это очень важный документ и я уверен, что он сыграет большую роль в деле сеньоры, - изрек он и кивнул Ирене. - Но...
- Что ж, - кротко изрек да Вега.
-М-да, - выдохнул чиновник и вернулся к чтению крайне интересной, а, главное, удивительно полезной инструкции. К представленным ранее документам добавился еще один, двадцатидолларовый. При виде последнего чиновник заметно помрачнел - он явно рассчитывал, что русло ручейка из документов расширится на глазах и ручей превратится в полноводную реку. Река должна была оросить пересохшие глубины кошелька Гутьерреса. Чуда орошения не произошло, но чиновник и тут не поленился заверить в том, что и этот документ...важную роль...в деле... Вслед за этим последовали еще 20 долларов - чиновник читал ''Инструкцию''. И тут да Вега представил кардинально важный документ достоинством в 50 долларов. Гутьеррес покрылся испариной, ослабил воротник и в первый раз за время визита улыбнулся.
- Это практически отбрасывает последние сомнения в этом деле, но... - провозгласил он.
- Вот и славно! - в свою очередь поспешил отреагировать граф. - Значит, в этом деле можно поставить точку.
Чиновник, пойманный на слове, снова погрузился в глубокую задумчивость, но давать задний ход было уже поздно. Разрываемый между приличиями и природной тягой к документам, он встал и прошелся по кабинету. Задумчиво взглянул в глаза президенту на портрете, как бы спрашивая:
- А как бы ты поступил на моем месте? Брать иль не брать еще? Вот в чем вопрос!
Президент смотрел холодно и безразлично и отвечать явно не собирался. Чиновник закончил безмолвный диалог с президентом и повернулся к посетителям.
- Мне кажется, Ваш вопрос решится в течение месяца, - молвил он.
- Вы так думаете? - с едва уловимой иронией спросил дон Кристобаль.
- Уверен! - четко, как на параде, отрапортовал Гутьеррес. - А в чем дело?
- Я не думаю, что моему близкому другу - сеньору Лопесу, сеньору Хорхе Диасу Лопесу - понравится Ваш ответ, - медленно, с расстановкой и с улыбкой проговорил дон Кристобаль-Антонио Фердинанд де Каррерас и Гусман, граф да Вега. - И сегодня вечером, когда сеньор Лопес будет ужинать у меня с супругой, мне не хотелось бы омрачать нашу с ним встречу рассказом о разных не в меру ретивых бюрократах, для которых главное не люди, а какие-то бумажки, документы. Так, может, мы не будем откладывать это дело на вечер, а позвоним ему прямо сейчас? Его номер - набирайте, я продиктую. Итак, его номе...
- Не надо! - буркнул офицер. После упоминания имени всесильного шефа перуанских спецслужб - Лопеса - он заметно сник. И Ирене даже стало его немного жаль. - Сеньора зайдет за паспортом через неделю.
- Завтра! - по-прежнему улыбаясь сказал да Вега. Но сказал это таким тоном, каким его далекие предки отдавали приказ спалить какую-нибудь индейскую деревню или потопить корабль неприятеля.
- Послезавтра, - пытался сопротивляться чиновник. Чем короче было оформление, тем с большим числом лиц он вынужден был делиться полученными документами.
- Завтра с утра! - наседал на Гутьерреса-младшего сослуживец Гутьерреса-старшего.
- Завтра, после обеда.
- Ну вот видите, - сказал аристократ уже вполне миролюбиво, но продолжая улыбаться фирменной улыбкой рода да Вега. - Хорошие люди всегда могут найти общий язык.
- До свидания, сеньор Гутьеррес - попрощались Ирена и да Вега.
***
На улице светило солнце и дул прохладный ветерок. Ирена и ее спутник стояли на крыльце министерства.
- Дон Кристобаль, - сказала Ирена, - а Вы никогда не говорили, что служили.
- Я? Служил? Ах, да-да-да, - припомнил граф. - А я и не служил. Никогда, нигде и никому.
- То есть как? - изумилась Ирена. - А как же старик Гутьеррес? Кстати, как его звали?
- Откуда я знаю? Я никогда не знал никакого Гутьерреса! И не очень-то и жалею. Ты видела, какие сигары он курит? Жадная тупая тварь! - породистое лицо аристократа на мгновение исказила ненависть. Впрочем, он тут же успокоился и взял себя в руки. Тут Ирена поняла все: приняв накануне решение позабавиться, ее спутник с первой до последней минуты в кабинете Гутьерреса ломал комедию.
- Дон Кристобаль! - сказала Ирена. - Вы дьявол.
- Что ты, что ты! - замахал на нее руками граф. - Я добрый католик. Но довольно об этом. Завтра ты зайдешь за паспортом.
- Дон Кристобаль, я даже не знаю, как Вас благодарить, - с чувством произнесла Ирена. - И еще деньги.
- Ах, деньги... Девочка, отдай их бедным. Что же касается благодарности, - усмехнулся граф в седые усы. - Пригласи меня на чашечку кофе с хорошей - я подчеркиваю, хорошей - сигарой.
- Дон Кристобаль, Вы приглашены! - рассмеялась Ирена.
- Что ж, я подумаю, - улыбнулся граф.
- Вот тогда Вы мне и расскажете о том, как героический Гутьеррес-старший спас Вам жизнь.
Собеседники рассмеялись и, оживленно беседуя, неторопливо вошли в солнечный полдень перуанской столицы.
1 (исп.) "Лекарства Скульского"
2Старинный дворянский род в Испании. Ударение, как ни странно, приходится на букву а.
3 Величайший из моряков английской королевы Елизаветы 1-ой, для своих врагов Фрэнсис Дрэйк был не более чем пиратом. Но кто из моряков не был пиратом или не имел к ним отношения в те далекие, славные, умывавшиеся кровью и ромом времена? Вместо борьбы с пиратством, тогдашние монархи предпочитали нанимать их на службу, направляя тем самым кипучую неукротимую энергию буйных корсаров из своих вод в чужие. Ограбленным врагам ее величества оставалось лишь жаловаться ее же величеству на людей ее же величества. Елизавета выслушивала и... награждала. Пиратов. Так господин Дрэйк и стал адмиралом. Адмирал никогда не вступал в дискуссии с врагами - вместо Дрэйка это делали его пушки. В 1578-80 годах эскадра Фрэнсиса Дрэйка - пирата и, по совместительству, английского адмирала - обогнув Южную Америку с юга, взяла штурмом все крупные испанские крепости на тихоокеанском побережье все той же Южной Америки.В разграбленных крепостях готовились к отправке в Испанию корабли, груженные золотом, серебром и драгоценными камнями. Как правило, караваны отправлялись в Испанию дважды в год. Именно накануне очередной отправки адмирал Дрэйк и заставил испанцев поделиться. Среди взятых им крепостей несколько считались абсолютно неприступными. Например, Лима...