Яковлев Дмитрий Сергеевич : другие произведения.

Мечта человечества

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Это весенний московский день ничем не отличался от других. В воздухе уже ощутимо пахло весной. Легкие кучевые облака высоко висели в голубом небе. Солнышко ласково согревало землю. Радостно щебетали мелкие птички. Все было прекрасно. Августовский кризис 1998 года канул в лету. Зарплаты неудержимо росли. Доллар падал. На дорогах Москвы почти исчез продукт отечественного автомобильного дизайна.
   Когда жителям столицы, уставшим от мерзкой в последние годы московской зимы, надоедали расплывшиеся газоны и растекшиеся по асфальтам лужи, то они могли позволить себе насладится лыжными прогулками на покрытых, искрящимся снегом Альпийских склонах или предаться сладкой неге на пляжах Индийского океана.
   Прогнозы экономистов были самыми радужными. Благосостояние жителей столицы неуклонно росло. Развитая банковская система делала доступными любые дорогостоящие покупки. Машины давно уже перестали быть предметом роскоши. Молодожены покупали себе квартиры. Школьники хвастались наличием коммуникаторов.
   Ненапряжный рабочий день в офисах плавно перетекал в перерывы на чашечку кофе, и появившиеся во всемирной паутине сообщения о случаях нападений агрессивно настроенных сумасшедших, воспринимались как фейк.
   В этот день воплотились самые сокровенные, самые искренние мечты живущих на земле людей.
   Их воплощение было быстрым и реальным. Мечты исполнились буквально и с безукоризненной математической точностью.
   Досталось всем.
  
  
  
   Вторник, двадцатое марта. Утро.
   Дмитрий, генеральный директор, юрист, житель Москвы, владелец квартиры и машины.
  
  
   Утро началось с маминого звонка.
   Мама нервничала. Ей приснился дурной сон. Как обычно, все плохое во снах мамы происходит со мной.
   -- Со мной все в порядке мама.-- растягивая слова, ответил я. -- Не беспокойся. И не трать деньги на международные звонки. Ты опять не по карточке звонишь.
   Мои упреки не действовали. Мать всегда беспокоилась обо мне. Тем более сейчас, когда от меня до нее было две тысячи километров по прямой. Моя мать после смерти отца, все чаще ездила к себе на родину в Новомосковск. У нее там жила сестра и бесчисленное множество родни. Теперь, когда она вышла на пенсию, она уже подумывала продавать нашу подмосковную квартиру и окончательно перебираться на Украину. Только надуманные заботы о своем сыне, то есть обо мне, удерживали ее от этого шага.
   -- Как у тебя дела? -- спросил я.
   -- Чудесно, -- в голосе мамы появился позитив. -- тут уже весна в самом разгаре, не то, что у нас там в Москве. Скоро лето начнется. Мы с Виктором Ивановичем на выходных уже на даче были. Он себе за такую домину отгрохал. Ты помнишь Виктора Ивановича?
   Виктора Ивановича я помнил. Он был женат на одной из наших родственниц. Давно овдовел, а моя мама являлась его давнишней любовью. Теперь ничто не мешало им быть вместе, хотя мать это от меня скрывает... Тоже мне, "секрет Полишинеля". Ромео и Джульетта блин.
   -- Помню, помню. -- ответил я маме. -- Хорошо там у вас. Развлекайтесь старички. Ладно. Поеду я на работу. -- Я добавил в голос немного деловитости.
   -- Хорошо сынок. Целую тебя. Береги себя.-- Я тоже тебя люблю.--ответил я матери. --Пока-- Пока, пока.-- я отбил звонок.
   На часах было уже одиннадцать утра. Посещение спортивного зала я себе отменил еще вчера. Принял душ. Быстро намешав себе кофе, позавтракал. Как же хорошо жить одному. Три месяца назад я окончательно разосрался с Алинкой. С тех пор ни разу не пожалел об этом. Утро теперь всегда утро, а вечер это всегда мой вечер. И это моя квартира. Моя. Единолично моя. Я жил в этом районе уже седьмой год. В двухтысячном году я окончательно переселился в Москву. Тогда еще студентами мы сняли себе трешку на троих. на Малахитовой. Смешно вспомнить, что та квартира оценивалась в десять тысяч долларов, а ее аренда нам обходилась в триста убитых енотов в месяц. Эхх! Вернуть бы те цены... Только вот зарплаты возвращать не надо. . В 2004 думая, что квартиры больше дорожать не будут, хозяин захотел ее продать за двести тысяч долларов. К тому времени кризис канул в лету, и зарплаты выросли на порядок. У меня появились деньги. К тому же стоимость аренды жилья сравнялась с суммой процентов по кредиту. Квартиру я эту я решил купить. Район мне нравился да и к моей родной мытищинской квартиры было не далеко. Продав, ставшую ненужной после смерти отца дачу, и вытащив из копилок все, что имел, и заняв где только можно, я получил пятьдесят тысяч долларов. Эту сумму и отнес в банк в виде первого взноса. До двух сотен мне налили. Теперь плачу банку пару килобаксов в месяц и наслаждаюсь видом на Москву из четырех окон. В окне кухни солнце встает, в гостиной и кабинете весь день пребывает, а из спальни чудесный вид на закат. Под окнами зеленая пойма реки Яуза. И что немаловажно, легкий шум проезжающих поездов. Совсем как в старой мытищинской квартире. Хорошо так, детство напоминает. Ремонт в квартире сделал. У меня еще тогда девушка была. Она на дизайнера училась. Вот она и старалась к нашему обоюдному удовольствию. Конечно, ее дизайн, и ее содержание в процессе, в копеечку вышло. Все заработанные за год деньги в ремонт ушли. А ведь еще экономил. После ремонта полтора года прошло, меня все продолжает радовать каждая мелочь в квартире. Гранит на полу в прихожей, всегда теплый пробковый пол в коридоре. Самое кайфовое это теплый кафель на полу ванны. Как вспоминаю первые двадцать три года жизни с холодным кафелем, так вздрагиваю от омерзения. В этой квартире везде тепло и красиво. Приходящие девушки, каждый раз, впадают от интерьеров экстаз и некоторые отдаются прямо в прихожей. Моя мама называет эту квартиру еврошкатулкой. Наверное, из-за фигурного паркета в гостиной. Теперь эта квартира, в таком состоянии, больше полумиллиона долларов стоит. Вовремя я подсуетился. Сейчас бы я так не смог.
   Привычно облачившись в костюм с рубашкой и галстуком, я надел куртку. Стоя перед зеркалом, я в очередной раз любовался своим внешним видом. Из зеркала на меня глядел юрист. Сто процентный юрист. Такими нас изображают в американских фильмах. Одетые с иголочки, аккуратно подстриженные, подтянутые, молодые мужчины с умным, уверенным взглядом из под очков. Вот очков у меня не было. В остальном картинка совпадала.
   На плече, на кожаном ремне, висела моя сумка. Особенный предмет моей гордости. Я купил ее в Италии. Это была кожаная сумка, сохраняющая в себе черты портфеля. Она всегда привлекала внимание владельцев идиотских портфелей на тонком, уебищном ремешке, который крепился на не менее уебищных золотых карабинчиках. Кажется, я являлся единственным обладателем подобной сумки в Москве.
   Выезжая со стоянки на своем, купленным в кредит Hyundai Tucson, заметил, что весна уже вступает в свои права. Сугробы отступают, асфальт окончательно очистился и приобрел радикально черный цвет. Солнышко уже ощутимо пригревало, и я порадовался тому, что незамерзающей жидкости у меня было достаточно. Весенняя грязь и солнечные лучи, смешиваясь на лобовом стекле автомобиля, делали невозможной поездку без "незамерзайки". Воткнувшись в небольшую пробку на Проспекте Мира, я включил магнитолу и погрузился в музыку. День начинался хорошо.
  
  
  
  
   20 марта. Утро.
   Татьяна Соколова.
   Было раннее утро. Татьяна собиралась на работу. Она работала юристом в одной из юридических фирм принадлежащей к крупной корпорации. Рабочий день там начинался с двенадцати часов дня, и торопиться было некуда. Девушка сидела перед трюмо и тщательно наносила на лицо тональный крем. В этой же комнате, на кровати, сидела ее дочка Настя. Девочке в этом году исполнилось пять лет. Ее маме через неделю исполнялось двадцать три. Татьяна была молода и очень красива. Сочетание русых волос, голубых глаз и чуть широковатых скул однозначно указывало на ее исконно русское происхождение.
   Шесть лет назад, сибирячка Татьяна перевелась на вечерний и пошла работать. Первоначально все заработанные деньги уходили на квартиру и няню. Обладая несгибаемой волей и железным характером, Татьяна окончила институт, и получила диплом юриста. Устроится на работу по специальности, как матери одиночки из далекого сибирского города, ей было не легко. Юристов в Москве много. Воспользовавшись своим природным обаянием , она сделала так, чтобы ее порекомендовали в одну не большую карманную юридическую фирму. График работы ее устраивал, и с директором можно было всегда договориться. К тому же за простую работу ей платили достаточно для того, что она даже смогла купить, в кредит конечно, маленький, не новый Nissan Mikro . Появились лишние деньги. Жизнь налаживалась.
   В комнату проникали весенние лучи солнца, и от этого и так хорошее настроение становилось прекрасным.
   Ее дочка Настя сидела на диване и любовалась своей мамой. Сегодня в садике, решила она, будет рисовать принцесс. Она все время рисовала принцесс, и все принцессы были похожими на ее маму.
   -- Не хочу, чтобы ты стала старенькой. Хочу, что бы всегда оставалась такой красивой.-- заявила девочка.
   -- Хорошо. Обязательно.-- пообещала мама своей дочке, и подумала. --Хорошо бы если бы дети всегда оставались такими маленькими. Она посмотрела на свою дочку и улыбнулась. Девочка стояла на диване. Лучи солнца переливались в ее золотистых кудряшках. В голубых глазах девочки появилась озорная искорка. Девочка улыбалась маме.
   Татьяна встала из-за столика и протянув руки произнесла.
   --Иди сюда моя радость. Дай я тебя поцелую.
   Девочка, улыбаясь, допрыгала до мамы и кинулась ей в объятья. Кучеряшки защекотали нос Татьяны и поцеловав Настю в нежную, персиковую щечку, произнесла.
   -- Мы всегда будем с тобой молодыми и красивыми. Мы будем жить с тобой долго долго. Я обещаю тебе.
   -- Помнишь ты мне говорила о том, что если сильно сильно захотеть, то это обязательно сбудется? -- спросила Настя.
   -- Да. Конечно.-- ответила Таня и улыбнулась своей дочке.
   -- Я хочу, чтобы ты не когда не стала старенькой и была всегда красивой! Я очень, очень этого хочу! -- произнесла девочка и крепко сжала в своем кулачке мамины пальцы.
   - -Я тоже этого хочу. -- улыбаясь своей дочке, произнесла молодая мама.
   Они оделись и вышли к своей машинке. Со стороны казалось, что это идут две сестры. Девочки были одеты в яркие, короткие курточки. Той, что побольше, можно было дать не больше шестнадцати лет. Допустить мысль о том, что маленький, золотоволосый ангел идущий рядом, это не младшая сестра, а дочка, было невозможно.
   Девочки сели в машину. На дорогах Москвы было свободно. Через несколько минут Татьяна припарковала машину у дорожки ведущей к детскому садику. Пока она доставала из машины Настин рюкзачок, краем глаза заметила, что какой-то малыш в синем комбинезончике повалил на землю ее дочку. Девочка сначала захныкала, а потом громко заорала. Татьяна подбежала к детям и стала отрывать мальчика от Насти. Мальчик в синем комбинезончике держался за девочку очень сильно. Когда Татьяне удалось его оторвать от своего ребенка, то мальчик извернулся и спился своими зубками в ее руку. Татьяна не ожидала такой наглости и оттолкнула от себя мальчика. Теряя равновесие, мальчик сделав пару шагов назад опрокинулся на придорожные кусты и плюхнулся попой об асфальт. Настя захлебывалась в плаче. Татьяна метнулась к дочке.
   -- Он меня укусиииил.--плакала девочка.
   Таня быстро нашла ранку на ладошке девочки. Ранка была не большая, но капелька крови заставила маму вздрогнуть. Что-то кольнуло и ее запястье. Ей тоже досталось от малыша. На нее запястье была содрана кожа, и на манжете куртки расплывалось маленькое красное пятнышко.
   Девочка плакала. Таня прижимала ее к себе и видела как мальчик в комбинезоне пытается выпутаться из ветвей кустарника. Ветка куста прочно зацепилась за его капюшон. Мальчик дергался, но не мог даже встать.
   -- Садик закрыт, -- услышала она, рядом с собой, женский голос. -- Сегодня работать не будем.
   Она подняла глаза и увидела воспитательницу. Женщина была бледна и чем-то обеспокоена. --Уезжайте!-- с мольбой в голосе произнесла женщина.-- Уезжайте немедленно!
   Настя на руках мамы плакала.
   -- Что у вас здесь происходит? --спросила Татьяна у нее.
   -- У нас карантин. Садик закрыт. Уезжайте и не спрашивайте! -- с надрывом в голосе произнесла женщина и умоляюще посмотрела на Таню.
   -- Да тут все с ума по сходили.-- произнесла Татьяна и вернулась к себе в машину.
   Времени, чтобы перед работой вернуться домой, и договорится с няней, было достаточно. Через несколько минут, на кухне своей съемной квартиры, она уже промывала ранку на ладошке дочери. Девочка уже успокоилась. Татьяна набирала телефон няни.
   -- Мама, а полежи со мной на кровати.-- тихонько попросила девочка и улеглась на диван.
   Не отрываясь от телефонной трубки. Таня поправила под головой дочки подушку и прилегла рядом. Она легла и почувствовала облегчение. Было такое ощущение, как будто она очень устала. Она прекратила дозваниваться до няни. Ей хотелось спать.
   -- Не пойду сегодня на работу.-- решила Татьяна. -- скажу, что плохо себя чувствую и ребенок заболел, какая-то тяжесть клонила ее в сон.
   Она поглядела на Настю. Девочка уже спала. Татьяна прислушалась к ровному дыханию дочки и превознемогая вдруг навалившуюся усталость нежно поцеловала ребенка. Через секунду она провалилась в черную бездну сна.
   Их мечта исполнилась. Они еще долго будут оставаться молодыми и старость не коснется их тел. Только они об этом никогда не узнают.
  
   Вторник . Двадцатое марта. День.
   Операционная акушерского отделения.
  
   Молодая роженица поступила сегодня с утра с осложнениями. Произведенное обследование выявило опасную ситуацию с плодом. Еще не рожденный младенец умирал.
   Подготовили операционную. Операцию проводил заведующий хирургическим отделением, кандидат медицинских наук, Андрей Евгеньевич Федоренко. Не смотря на все приложенные усилия, жизнь плода, спасти не удалось. Борьба переключилась на спасение жизни роженице. Стабилизировав ее состояние, Андрей Евгеньевич дал указание сестрам увезти ее в палату интенсивной терапии. Операция была закончена. Роды не удачные. Младенец умер. Врачу осталось зафиксировать все в журнале. Он уже формулировал фразы для записи. Смерть наступила внутриутробно. Предположительно асфиксия из-за неправильного положения плода. Реанимационные действия не дали результатов. Дата смерти плода зафиксирована. Врач подошел к стойке, на которой лежал мертворожденный. Его тело покрывала зеленоватая ткань.
   Откинув покрывало, врач увидел, что младенец открывал совершал небольшие движения ручками и ножками. Увидав шевеление доктор на секунду опешил и в голове проносились мысли о немедленном продолжении реанимации, о допущенной халатности, о том, что еще все можно исправить. Однако он был опытным врачом. Следующей секунды ему хватило, что бы оценить ситуацию. Он видел, что младенец мертв. Кожа и без того синюшная приобрела черный оттенок. Тельце ребенка было слегка приплюснуто, что говорило об отсутствии давления крови и выдавало причину этого - неработающее сердце. Движения конечностей могли быть вызваны чем угодно, но не наличием жизни. Врач накрыл тельце. Первому впечатлению, он не доверял никогда. Опыт необходимо было повторить. Ткань шевельнулась и задергалась. Врач откинул ее снова. На его глазах, на вид, абсолютно мертвый младенец, двигал своими ручками и ножками. Уже не веря своим глазам, Андрей Евгеньевич приложил к животу младенца свой фонендоскоп. Ритмов сердца не прослушивалось. Он проверил фонендоскоп, слегка ударяя его по мембране. Многократно усиленный звук ударов подтвердил исправность прибора. Повторное прослушивание мертвого тельца ничего нового не дало. Электронный градусник показал температуру мертворожденного мальчика - двадцать восемь целых и восемь десятых по Цельсию. На табло электронного градусника в операционной было плюс двадцать шесть. Андрей Евгеньевич Федоренко, опытный акушер-хирург, впервые за много лет не нашел даже приблизительные ответы на возникшие в голове вопросы.
   - О чем задумались Андрей Евгеньевич?-- раздался сзади голос заведующей отделением интенсивной терапии новорожденных Марии Александровны.
   Врач вздрогнул.
   -- Что с вами??-- голос Марии Александровны звучал испуганно. Ее напугала реакция
   врача.
   -- Эээ.. -- протянул врач выходя из задумчивости -- Вот посмотрите сюда.
   Мария Александровна, проработавшая почти двадцать лет в отделении интенсивной терапии и имевшая опыт в выхаживании незрелых и маловесных детей, посмотрела на шевелящееся уродливое, синюшное тело младенца.
   -- Как вы могли это допустить? -- только и смогла произнести она. В следующую секунду она уже пыталась уловить биение сердца ребенка ощупывая его родничек. Младенец схватил ее за палец. Она выдернула свой палец крошечной ладошки ребенка.
   -- Сердца нет.-- сказала она и с испугом повернулась к Федоренко.-- Что вы на меня смотрите? Что с ним? Ответьте мне!
   -- Не знаю что с ним. ответил врач --Я зафиксировал его смерть сорок минут назад. Реанимация не дала результатов. Он мертв. Что вы сами не видите?
   -- Вижу я, вижу -- ответила Мария Александровна-- Я так же вижу, что надо что то делать. Вы понимаете, что вся ответственность ляжет на вас? Подключите реанимационный комплекс!
   -- Да какая ответсвенность... -- ответил ей доктор, поморщившись.-я вообще удивлен, что мы все это наблюдаем одновременно... Увидав Марию Александровну у реанимационного комплекса он спроизнес-- Зачем вам комплекс? Прекратите качать. Уберите мешок. Младенец мертв. И уже давно. Ноль по шкале Апгар.
   -- Я вижу, что двигательная функция организма сохранилась, значит не ноль -- огрызнулась Мария Александровна массируя безжизненное тельце-- я буду проводить реанимацию.
   -- А я вызову сюда Артемьева -- ответил врач, и добавил -- не буду вам мешать.
   Врач, отошел в угол операционной и снял висевшую на стене телефонную трубку.
   Через несколько минут в операционную вошел их непосредственный начальник, доктор медицинских наук, Артемьев Виктор Евгеньевич. Это был мужчина лет шестидесяти. Густая шевелюра на голове была тронута благородной сединой. На его загорелом лице выделялись очки в золотистой оправе. Несмотря на его русскую фамилию, имя и отчество, форма его носа однозначно указывала на принадлежность к еврейскому народу.
   -- Что случилось? Я уже собрался домой. Что-нибудь серьезное? -- спросил он
   -- Взгляните сюда -- произнес Федоренко и добавив в голос немного яду спросил-- Мария Ивановна, как успехи?
   Мария Александровна не ответила.
   Начальник отделения, бросив взгляд на синюшное тельце мертворожденного младенца и на процесс его реанимации слегка обалдел и спросил-- Мария, что ты с ним делаешь? Он же мертв. Я чувствую запах разложения! -- Виктор Евгеньевич повел своим носом.
   -- Андрей! -- обратился он к хирургу-- Что за эксперименты?.
   -- Подойдите поближе Виктор Евгеньевич. У нас тут сложный, необъяснимый случай.-- произнес хирург и вкратце объяснил. -- Час назад я зафиксировал смерть новорожденного. Вы не ошиблись это труп. Потом обнаружил, что двигательные функции мертворожденного сохранились при отсутствии работы сердца и легких. Тело мертво, но продолжает жить.
   Начальник отделения в внимательно посмотрел на хирурга пытаясь найти в мимике его лица признаки шизофрении. Потом он перевел взгляд на Марию Александровну, которая увлеченно возвращала абсолютно безжизненное тело младенца к жизни. Решительным шагом он подошел к Марии Александровне и прервал все ее попытки. Через секунду он увидел, что труп младенца шевелится сам. Аккуратно приподняв шевелящееся тельце, он убедился, что снизу к нему не прикреплены какие-нибудь провода или другие приспособления, которые могли раскрыть этот фокус с движениями. От трупика уже начало попахивать, однако он вел себя достаточно активно. Может не так активно как здоровый младенец, но для трупа это была немыслимая сверх подвижность.
   Виктор Евгеньевич аккуратно положил младенца на место и стал наблюдать за его движениями.
   -- Я полагаю, что мы все видим одно и тоже? -- задал он вопрос своим коллегам.
   Коллеги сдержанно кивнули в знак согласия.
   Виктор Евгеньевич Артемьев был автором множества научных работ по акушерству и гинекологии
   В настоящее время он вел небольшое исследование, но тема исследования была не совсем нова и его изыскания не грозили совершить переворот в медицине. То, что он видел сейчас перед собой, был не просто переворот, это была революция в медицине и вообще в биологии. Этот случай необходимо было изучить и не медленно.
   -- Где мать, эээ, ребенка? -- задал он вопрос.
   -- Мать в палате интенсивной терапии. Состояние стабильное.-- ответил Андрей Евгеньевич
   -- Ей сообщили о смерти ребенка? -- продолжил спрашивать Виктор Евгеньевич.
   -- Нет. Она еще не пришла в себя после наркоза.-- отвечала Мария Николаевна.
   -- Как же нам поступить? Как нам все это оформить? -- продолжал размышлять вслух доктор Артемьев.
   Его размышления о том, что процесс оформления бумаг, на застрявшего между мирами живого покойника, не был предусмотрен, и его срочно надо было создать. Без бумаг исследований начинать было нельзя. Документы были необходимы. Только он собрался дать указания своим коллегам, как в операционную заглянула старшая медсестра из отделения интенсивной терапии.
   -- Мария Александровна, -- обратилась она к своей начальнице. -- там что-то странное происходит. Не могли бы вы взглянуть...
   Врачи переглянулись.
   --Сходите, посмотрите, а потом все сюда. По домам не расходиться -- распорядился их начальник.. Первой вышла из операционной Мария Александровна, за ней следом вышел хирург. Артемьев остался в одиночестве. Стоящая перед ним задача была не ясна. Необходимо было все оформить. С чего-то нужно было начинать, и многое нужно было предпринять...
   Нужно было сделать так, чтобы открытие не увели коллеги.
  
   В отделении интенсивной терапии несколько медсестер столпились у кровати, на которой сидела женщина. Лицо женщины приобрело землистый оттенок. Глаза были широко открыты. Радужную оболочку и зрачок покрывала мутная пленка. Кисти ее рук, пристегнутые широкими, кожаными ремнями к кровати, были неестественно вывернуты. Женщина вращала головой из стороны в сторону.
   Хирург узнал в этой женщине недавнюю роженицу.
   В паре метров от кровати стояли три напуганные медсестрички практикантки.
   Мария Александровна быстро надела перчатки и достала из ящиков шприц и ампулу.
   -- Уложите больную. -- приказала она медсестрам.
   -- Я не буду. -- ответила одна из них.
   -- Я тоже. -- сказала вторая
   Мария Александровна вздрогнула от подобных ответов. Услышать такую наглость от сопливых девчонок.... На ее лице приподнялась бровь и вопрос "Что?!" повис в воздухе.
   -- Мы пытались -- сказала третья и продолжила -- она кусается. Мы не смогли.
   -- У нее сердце не бьется -- негромко произнесла медсестра.
   Мария Александровна остановилась, не дойдя до кровати. Она смотрела на показания приборов. Рука держащая шприц замерла. Она провела взглядом по проводам, ведущим от приборов к датчикам наклеенных на тело роженицы. Роженица повернула голову в сторону заведующей отделением и щелкнула зубами.
   -- Знакомая картина, не правда ли Мария Александровна? -- произнес стоящий за ее спиной хирург Федоренко, и продолжил -- Показания приборов не врут. Вы опять будете проводить реанимацию?
   До Марии Александровны медленно доходила мысль, что она ничего не понимает в происходящем.
   -- Андрей Евгеньевич -- произнесла заведующая -- Мы теряем время! Реанимационный набор! -- Приказала она медсестрам.
   -- Погодите! -- приостановил их Федоров.
   Хирург достал из кармана маленький фонарик в форме авторучки и приблизился к пациентке. Он направил луч фонаря в зрачок роженицы и попытался выяснить его реакцию на свет. Пациентка открыла рот и потянулась зубами к руке врача. Хирург погасил фонарик и медленно пронес свою ладонь мимо лица пациентки. Женщина, открыв рот и оскалив зубы, кусала воздух в сантиметре от пальцев доктора.
   -- Странно. Очень странно...-- в раздумчивости произнес Федоренко.
   -- Помогите мне уложить больную! -- потребовала заведующая отделением и подойдя к пациентке попыталась уложить ее. Она сделала усилие, но больная не шевельнулась, Мария Александровна резко отдернула руки и произнесла с дрожью в голосе -- Она холодная!
   Хирург Федоренко, стоя в метре от кровати роженицы дополнил анамнез.
   -- Нет реакции на свет, сердце не бьется, дыхания отсутствует, температура тела падает. Сейчас это тело должно ехать в морг, а не устраивать тут танцы.... Как это все могло получиться? Не понимаю.... -- Хирург движением руки остановил куда-то двигающуюся заведующую -- Остановитесь! Прекратите метаться...Реанимация бесполезна, Мария Александровна!
   Заведующая жестами попросила всех отойти от кровати и задернула занавески. Больная скрылась из виду.
   -- А кого она покусала?-- обратился она к медсестрам.
   -- Нину. -- ответила одна из них.-- Она ей руку через халат прикусила.
   -- И где она сейчас ? -- продолжила спрашивать заведующая.
   -- Ну, она домой торопилась. Ушла уже. -- ответили врачу медсестры оглядываясь.
   -- К больной не подходить. Идите занимайтесь по распорядку...-- распорядилась Мария Александровна и перевела взгляд на Федоренко -- Андрей Евгеньевич пройдемте к Артемьеву.
   Врачи удалились в операционную.
  
  
   В Московской клинической больнице, в операционной акушерского отделения, стояло три человека. Это были опытные врачи, специализирующиеся в области гинекологии и акушерстве.
   Три ведущих врача в абсолютном молчании сосредоточено рассматривали лежащее перед ними тельце новорожденного мальчика. Тело мальчика было облеплено датчиками и опутано проводами.
   Федоренко Андрей Евгеньевич, заведующий операционным отделением, первым нарушил молчание
   -- Что будем делать? -- задал он вопрос своим коллегам.-- В настоящее время мы имеем два ээээ тела. Мать и ребенок. Поступили утром. Сейчас происходит необъяснимое. Их состояние и показания подключенных к ним приборов совпадают.
   Стоящий рядом, пожилой врач, перевел взгляд на монитор . Согласно цифрам на экране, температура тела новорожденного была плюс двадцать семь целых и тридцать шесть сотых градуса. Давление отсутствовало. Работа сердца не фиксировалась. Мальчик был мертв. Мертв давно.
   Хирург Федоренко проследил за взглядом пожилого врача и произнес.
   -- Да, Виктор Евгеньевич. Не сомневайтесь. Я проверял работу приборов. Они в порядке.
   Мальчик на столе зашевелил ножками и ручками. Открыл рот. Опутывающие его провода задергались.
   -- У них отсутствует реакция на свет и на боль -- произнесла заведующая отделением -- хватательный и глотательный рефлекс сохранен. Надо сделать анализы.
   -- Надо сделать вскрытие -- сухо произнес их начальник и продолжил -- Андрей Евгеньевич, сообщите Тамаре Александровне, что нам необходима прозекторская. А вы Мария Александровна, распорядитесь, чтобы туда доставили... эээ -- начальник акушерского отделения запнулся, подбирая подходящий термин -- тело ... эээ ... матери... -- он опять сделал паузу, и продолжил - мда...., а мы перевезем туда новорожденного.
   Хирург отсоединил датчики и накрыл тельце тканью. Завернув тельце, он переложил его на тележку для новорожденных. Толкая перед собой тележку, врач вышел из хирургической в коридор по направлению к моргу.
  
  
  
   Патологоанатомическое
   Власенко Тамара Александровна, в очках
  
   черной оправы
  
   Среда, двадцать первое марта. Утро.
   Виталик, 42 года, боец специального назначения, спецкурьер на задании.
   Виталий курил сигарету и думал. До него доносились обрывки разговора, это были голоса удаляющегося патруля. Все было тихо. Значит, когда он перебегал дорогу, его не обнаружили. Теперь он был в безопасности. Придорожные кусты надежно скрывали его, а патрульные были без собак. Необходимо было решить каким путем двигаться дальше. Судя по карте, до точки назначения оставалось совсем не много. Ее уже можно было попытаться рассмотреть в бинокль. Сигарета закончилась. Виталий достал бинокль и медленно переполз на более удобное место для наблюдения. В небольшой ложбине был виден небольшой поселок. Виталий насчитал пять одноэтажных домиков. Белые, явно глинобитные стены. Старые крыши. Ничего особенного для этой местности. Внимание привлекло отдельно стоящее здание покрытое черепицей. Бинокль позволял разглядеть все более подробно.
   -- Так и есть-- похвалил себя Виталик. Сверившись с картой, он убедился, что целью пути является отдельно стоящее строение, с красной черепичной крышей.
   Цель видна, осталось до нее добраться.
   Результаты его предыдущих разведывательных вылазок в поселок не радовали. Поселок сильно охранялся. В каждом доме находилось минимум пять вооруженных противников.
   Подход с юга перекрывало огромное болото, через которое протекала маленькая извилистая речушка. С запада и востока подходы были заминированы. С севера, где он сейчас и находился, в поселок вела дорога. Дорогу патрулировали, а на въезде в поселок был оборудован блок пост с пулеметом. Слабо охранялся только южный рубеж. Виталий вспомнил, что поздней осенью, группа террористов, форсировала по тонкому льду замерзающее по утрам болото. Со стороны болота, как и в этом поселке, нападения не ждали. Уничтожив часовых, террористы перерезали спящих солдат и увели с собой офицера. Сейчас уже во всю начиналась весна. Заморозки закончились.
   -- Неужели придется идти по дороге? Атаковать в лоб? Самоубийство. -- пронеслось в голове у Виталия. Как только его заметит патруль. Поднимут тревогу и по нему вдарят из пулемета.
   Хотя не все так сложно... в голове у него созрел план.
   План был действительно прост. Необходимо было дождаться когда патруль отойдет от поселка на максимальное расстояние. В этот момент расстрелять из бесшумного ВАЛа солдат на блокпосте. Их там будет трое. Занять блок и расстрелять из бесшумного пистолета возвращающийся патруль.
   Очень медленно, стараясь двигаться как можно тише, Виталий ползком стал приближаться к блок посту. Ползти пришлось очень долго. Придорожная канава была густо покрыта травой и могла выдать своим шевелением его позицию. Несколько раз приходилось останавливаться и с замиранием сердца ждать, когда по дороге, буквально в паре метров он него, пройдет патруль.
   Наконец до блок поста осталось не более пятидесяти метров. Неподозревающие о грозившей им опасности, солдаты из патруля, перекинулись парой слов с бойцами блок поста, и пройдя мимо сидящего в засаде спецназовца, удались от поселка. Виталий очень медленно подтянул к себе винтовку и снял защитные крышечки с оптического прицела. Он посмотрел через прицел на блок пост.
   -- Какая удача! -- промелькнула в голове радостная мысль.
   Над мешками с песком, из которых был сложен блок пост, отчетливо были видны головы солдат. Часовые ничего не подозревали. Они разговаривали и даже не смотрели на дорогу. Из блок поста вышел еще один солдат. Он нес в руках какую-то кастрюлю и подойдя к противоположным кустам вылил из нее содержимое. Ждать дальше не имело смысла.
   Виталий перевел точку прицела на голову одного из солдат и нажал пальцем на курок, и в ту же секунду перевел прицел и выстрелил во второго солдата. Виталию показалось, что он видел красное облачко, взметнувшееся за головой одного из подбитых им бойцов. Стоящий у придорожных кустов солдат развернулся на звук падающих тел. Ничего больше сделать он не успел. Пуля выпущенная из бесшумной винтовки попала ему в живот, а когда он согнулся пополам, вторя пуля пронзила его затылок.
   Виталий еще несколько секунд вслушивался, стараясь уловить первые признаки поднятой в поселке тревоги, но все было по-прежнему тихо. Он привстал, и убедившись, что патруль по прежнему удаляется, побежал к блок посту. Приближаясь к мешкам он пригнулся и достал свой ПБС. Осторожно, будучи готовым стрелять в любую секунду, Виталий заглянул в блок пост. На полу, между ящиками, в лужах крови, лежали два мертвых бойца. Виталий бросил взгляд на дорогу и убедился, что вышедший солдат тоже не подает признаков жизни. Не теряя времени он быстро обыскал блок пост. В зеленых ящиках обнаружились выстрелы к гранатомету, два РПГ, гранатометы муха, у бойницы на треноге стоял пулемет. Обшарив трупы, он подобрал два пистолета Макарова, два автомата Калашникова и патроны.
   Открыв последний ящик, Виталий расплылся в довольной улыбке. Подобного подарка он не ожидал. В ящике лежали четыре трубы гранатомета Шмель. Однако, не смотря на хорошее начало, в поселке оставалось как минимум два десятка бойцов, и радоваться пока еще было рано.
   -- Сейчас надо заняться патрулем. -- приказал он сам себе и продолжил. -- Торопится не надо. Время пока еще есть.
   Метнувшись к краю дороги, он оттащил труп в придорожные кусты, и быстро вернулся под защиту стен блок поста. Как только он занял удобную позицию для стрельбы, в конце дороги показался патруль. Двое патрульных, не спеша, приближались к своей гибели. Дважды хлопнула винтовка, и патрульные повалились в придорожную пыль.
   Виталий еще секунду рассматривал тела патрульных в оптический прицел. Застреленные им солдаты не двигались. На таком расстоянии, в первых лучах восходящего солнца, промахнуться было очень сложно.
   -- Теперь главное-- подумал Виталий, стараясь подавить в себе волнение. Ошибиться дальше было смертельно опасно. Слишком много было поставлено на карту. Он был один. Время поджимало. Солнце встало и сейчас поселок начнет просыпаться. Итог боя с двумя десятками бойцов был очевиден. Путей отступления у него не было. Его прижали бы выстрелами, и не дав даже ответить, забросали бы гранатами. Скоротечный бой и быстрая смерть. Такой результат его не устраивал.
   Виталий взвалил на плече трубу Шмеля и прицелившись отправил первую гранату в окно ближайшего дома. Грохнул взрыв. Не обращая внимания на результат своего выстрела, Виталий бросил пустую трубу и схватил следующую. Затаив дыхание, он нажал пальцем на клавишу пуска, и граната по пологой траектории ушла в окно второго домика. Сквозь грохот разрывов он услышал крики людей и стрельбу. Ловя в прицел гранатомета третье здание, он увидел, что из окна этого дома по нему ведется огонь.
   -- Получи фашист гранату ! -- произнес Виталий, и поймав в прицеле стреляющее окно нажал на курок. Граната улетела в сторону домика. Дав себе пол секунды насладится зрелищем взрыва Виталий взвалил на плече последний гранатомет. Звуки стрельбы, на секунду затихнув, загромыхали вновь. Последняя граната, оставляя за собой дымный след, врезалась в стену дома. Виталий схватив автомат выбежал из блок поста, и пригибаясь направился к последнему, не разрушенному домику на окраине поселка.
   Увидав стоящую возле горящего здания фигуру оглушенного взрывами врага, он короткой очередью уложил его на землю. Кажется, все враги были убиты. Никто больше не стрелял. Виталий на бегу несколько раз оборачивался к дымящимся развалинам. Все было тихо, но когда до цели оставались считанные метры, он услышал хлопки пистолетных выстрелов. Немедленно упав на землю и перекатившись в сторону, Виталий занял оборону. Пули свистели над его головой. Стреляли из пистолета в его сторону.
   -- Черт! -- выругался Виталий, и задал невидимому врагу вопрос -- Ты что, в туалете сидел все это время?
   Стреляющий в него что-то закричал и тем самым выдал свое месторасположение. В руке Виталия оказалась граната. Выдернув чеку, он отправил гранату в сторону криков. Гранат у него было много, и поэтому, следом за первой гранатой вскоре отправилась и вторая.
   Раздались взрывы. Крики и стрельба смолкли. Смотря сквозь прорезь прицела, Виталий привстал и поводил стволом из стороны в сторону.
   -- Ну теперь точно все -- произнес Виталий и пробежал последние метры до цели. Посмотрев по сторонам он решил проникнуть в нужный ему дом через чердак. Не теряя времени он запрыгнул на забор и двигаясь по нему приблизился к зданию. С легкостью перекинув свое тело на крышу он протиснулся через слуховое окно. На чердаке было пусто, если не считать большого зеленого ящика стоящего в углу. Прямой путь до ящика преграждал большой пролом в полу, через который было видно комнату первого этажа. Удерживая в прицеле пролом, Виталий протиснулся к ящику. По результатам своих предыдущих вылазок он знал, что дом не охраняется и сейчас здесь, кроме него, никого не было, но рисковать не следовало.
   Достав нож и повернувшись к ящику Виталий взломал его.
   --Йес! -- произнес Виталий. В ящике лежали антигравитационные диски, которые позволяли сделать рюкзак легче на пятьдесят килограммов. Виталий был очень доволен. Во-первых, он теперь утащит все оружие которое найдет, а во-вторых, каждый диск можно было выгодно продать старьевщику. Оружие и диски это деньги. Виталий стал очень богатым.
   -- Удачно сходил ! -- похвалил себя Виталий. Он засэйвился и откинувшись на спинку кресла довольный собой закурил. Он размышлял о том, куда необходимо потратить, только что заработанные в бою деньги.
   Хлопнула входная дверь. Это пришла с ночной смены его жена.
   -- Опять курил в комнате скатина! -- донесся до него голос его ненаглядной.
   Виталий поморщился и поглядел на часы. Если бы он ехал на работу пять минут назад, то ничто не омрачило бы его существование. Сейчас ожидал обычного продолжения скандала.
   -- Ленка давно ушла? -- спросила его жена про дочь.
   -- Ленка?? -- спросил себя Виталий и сам себе ответил -- Она в школе должна быть. Он посмотрел на часы. На часах было восемь утра. Виталий вспомнил вчерашний вечер. Вчера Ленка вроде говорила, что уйдет не надолго. Он слышал, как она ушла, и сейчас он вспомнил, что он не слышал как она возвращалась. -- Ни хрена себе! -- пронеслась в голове Виталия мысль -- Девочка дома не ночевала! Где она могла быть? Надо выйти из квартиры и набрать ей на телефон. Если ее мать сейчас узнает о том, что ее дочь не ночевала дома, то скандал вознесется на небывалую высоту. Спокойная жизнь на этом кончится. Стараясь, что бы его голос звучал как можно натуральнее, он ответил жене.
   -- Ленка ушла давно.
   -- Она в школе сейчас? -- спросила его жена и войдя в комнату открыла окно. Из открытого окна, холодной струей по ногам, потек холодный воздух.
   -- А где она? -- искренне спросил Виталий.
   -- Если она в школе, то немедленно езжай и забери ее оттуда -- приказал его жена.
   -- А что случилось?
   -- А ты ничего не слышишь? Ты в игрушки свои играешься? -- с мерзкой улыбочкой на лице подходила к нему его жена.
   -- В Москве эпидемия! -- подойдя к нему в упор, почти кричала она -- Все люди уже по магазинам рванули еду закупать. А самые умные вообще уехали. Один ты казел тут сидишь. Уткнулся в монитор дибил. Не слышишь, что на улице стрельба во всю?
   -- Какая эпидемия? Какая стрельба? -- Виталий попытался изобразить на лице одновременно удивление и сомнение в только что услышанном.
   Его жена работала медсестрой. После пяти неудачных попыток сдать экзамены в медицинский институт ей пришлось отказаться от карьеры врача и закончить медицинский колледж. Став медсестрой она осуществила детскую мечту о работе в больнице. Умной ее не считал никто. Виталик, который закончил Бауманку, однозначно считал ее дурой. Только жизнь ради дочери удерживала его от развода.
   -- И сейчас не слышишь? -- спросила его жена.
   Виталик прислушался. С улицы, через открытое окно доносились слабые хлопки. Выстрелы так звучать не могли. Виталик сотни раз слышал, как звучат выстрелы в компьютерных играх. Да грохот петард, которые взрывали подростки на новый год, больше походили на выстрелы чем то, что он сейчас слышал.
   -- Ты снимаешь все деньги со счета, и пока едешь за Леной, я напишу тебе список продуктов чего купить. Я пока в это время собираю вещи. Давай быстрее. -- продолжила указывать его жена не дожидаясь ответов.
   -- Какие вещи? Куда мы едем? -- сделав на лице недоуменное выражение, спросил Виталик. Он уже не сомневался в том, что его дура жена, окончательно сошла с ума. Куда-то дергаться, какие-то вещи собирать и куда-то ехать с Ленкой под конец учебного года.
   -- Мы едем в Волгоград к моей маме. Пока еще не поздно. -- продолжала его жена. -- МЫ поедем, а ТЫ можешь оставаться и ждать пока тебя сожрут.
   -- Ну, кто сожрет? Ну, какая эпидемия? О чем ты говоришь? -- протянул Виталик.
   -- А ты на улицу выйди!!! Придурок! -- заорала на него жена. Такой он ее не видел давно.
   -- На улицу? -- Виталик задумался и продолжил внутренний монолог -- На улицу это мысль. Надо воспользоваться предложением жены и свалить из дома. Может к вечеру она успокоится. Это же надо придумать глупость... Эпидемия. -- Тут ему в голову пришла еще одна замечательная мысль. -- А пусть валит к своей маме. Вот мамочка обрадуется приезду дочки дурочки. Хочет ехать, пусть едет. А мы тут заживем. Где Ленка была ночью вот это важно узнать и еще надо на работу успеть, деньги у директора забрать. Деньги кончились.
   Он подхватил с пола свой рюкзак и сняв с крючка куртку вышел за дверь.
   -- К людям в крови не подходи -- кричала ему вдогонку его сошедшая с ума жена. -- Ленку забери и домой немедленно!
   Виталий набрал дочкин номер. Ее мобильный был отключен. Он набрал номер ее подружки. Подружка не ответила.
   Вспоминая последние слова жены о кровавых людях, он поморщился. Надо было разводится еще десять лет назад. Она сошла с ума. Жить с сумасшедшей женщиной ему не хотелось. Что делать дальше он не знал.
   -- Поеду я сначала на работу. -- решил Виталий -- Денег хоть возьму, а на обратной дороге в школу заеду. Девочка должна ночевать дома. Совсем распустилась.
   Он сел в стоящую у подъезда белую Ниву, и завел мотор. Сидя за рулем, он вспоминал сегодняшний удачный рейд. Антигравитационные диски, пулемет, Калашниковы и Макаровы. За это можно было стрясти со старьевщика несколько тысяч. Надо вернуться домой пораньше и продолжить.
  
   Вторник 20 марта полдень
   Дмитрий, юрист, москвич, владелец квартиры машины и
   генеральный директор юридической фирмы
   Я припарковал машину перед трехэтажным офисным зданием с огромными буквами на фасаде "ФАРМКОР". Это был логотип крупной фармакологической корпорации. Ее заводы были разбросаны по всей России. Одна из таких фабрик и была моим местом работы. Формально фабрика по производству лекарственных препаратов никаким образом ко мне не относилась. Фабрика располагалась в нескольких корпусах, некогда принадлежавших автомобильному гиганту. Его наконец обанкротили и наш концерн прикупил себе несколько зданий. Главное здание имело два подъезда в каждом торце. Одно крыло здания принадлежало фабрике концерна "Фармкор" и использовалось как административное здание, а во втором крыле, на каждом этаже находились якобы независимые друг от друга и корпорации "Фармкор" фирмы. Относительную независимость имел располагающийся на первом этаже нотариус. Ему, а точнее ей позволялось работать не только на корпорацию, а заниматься еще и частной практикой. Занимавшее второй этаж охранное агентство "Партнер" было дочкой ЧОПа "Фармкор", и как полувоенная организация, без приказа материнской компании, телодвижений не совершало. На третьем этаже располагалось ООО "Консалтинг и Инновации". К "консалтингам " и "инновациям" эта фирма никакого отношения не имела. Хотя ее деятельность громко называлась нами, сотрудниками этой фирмы, именно консалтингом и инновациями. Я все знаю о деятельности этого ООО. Я его директор. Даже не так. Я ведущий юрист этой конторы. В директорах у нас числится почтенный отставной военный, инвалид второй группы, Валентин Иванович Луговой. Этот пожилой дядька, получает ежемесячно прибавку к своей пенсии, в размере двадцати тысяч рублей, и тихо ковыряется в земле на своем дачном участке в Рязанской области. Для чего это надо? Ради безопасности моей шкуры. Когда недружественная организация захочет парализовать деятельность фирмы, ее ведущие сотрудники не должны пасть под самым первым и, как правило, самым мощным ударом.
   Этаж, на котором располагалась моя контора делился пополам. Одну половину этажа занимала официальная бухгалтерия и юридический отдел фабрики "Фармкор". На другой половине располагалась "черная" бухгалтерия и "неофициальный" юридический отдел этой же фабрики под вывеской ООО " Консалтинг и Инновации ". Их разделяла только металлическая дверь. Ключи от этой двери, с этой стороны, были только у меня, как главы "черного" юридического отдела. Я работал связующей нитью.
   Работа фабрики это бесконечное множество работ как по производству и продаже лекарств, так и работ по оформлению сопутствующих бумаг. Деятельность любой организации требует использование "фирм однодневок". Если пяток лет назад можно было купить фирму на "утерянный паспорт" и не парится о том, что на этот паспорт зарегистрировано еще сотня-другая фирм. Можно было "заключать" с этой фирмой двухстраничный договор и гнать по этому договору многомиллионные обороты. В 2007 ситуация сильно усложнилась. Одной фирмой обойтись было уже нельзя. В течении пары часов, любой обладающий властью человек, мог получить данные о "путешествии" денег по всем счетам в банке и информацию по всем фирмам и их учредителям вплоть до седьмого колена. Пришлось строить "цепочки" из трех -четырех фирм со счетами в разных банках. Директора подобных фирм должны были быть уже "живые". На каждом из них должно быть не более 10-15, а лучше меньше, фирм.
   К договору заключаемого с заводом должны были быть приложены дополнительные соглашения, согласования, акты сверки, благодарственные письма и еще множество бухгалтерских обоснований перевода денежных средств и выполненных работ. Балансы этих фирм должны были вовремя сдаваться. Вовремя уплачиваться начисленные на них налоги. В любой момент "директор" фирмы должен был представить проверяющей организации кипу бумаг. Весь штат моего ООО, в поте лица, готовил эту кипу бумаг. Проверяющие организации теряли дар речи от неожиданности, когда затевая проверку "фирмы однодневки" видели директора этой фирмы в сопровождении юриста и бухгалтера. С собой эта делегация катила тележки с документацией, проверяемой фирмы, о всех заключенных сделках за три года. Информация, содержащаяся в этих документах, выдерживала все "встречные проверки". Короче ООО "Консалтинг и Инновации" под моим чутким руководством создавала из "чернушных фирм" реально работающие конторы, тем самым экономя владельцу "ФАРМКОРА" многие миллионы долларов съэкономленых на неуплате налогов.
   Поднявшись к себе в кабинет, я набрал номер своего коллеги, начальника юридического управления фабрики "Фармкор". Мы приятельствовали. Наши обязанности были похожи как отражения в зеркале. Если я со своей стороны вел все "черное", то он со своей стороны стальной двери стряпал "белые" документы завода. Только наше положение среди топ менеджмента завода отличалось. Илья, так звали начальника юридического отдела, имел право присутствовать на переговорах от имени фабрики. Я же всегда был в тени. Этот запрет, конечно, ударял по моему честолюбию, но это компенсировалось необязательным ежедневным присутствием на заводе с восьми утра. Вот и все чем мы отличались. Рабочий день у нас заканчивался в районе десяти вечера. Наши зарплаты, а вернее наши доходы с завода, были примерно одинаковыми. Мы не были конкурентами. Мы были молоды. Обеспечены. Занимались спортом. Не имели вредных привычек. Оба были неженаты. Мы получали от жизни удовольствие.
   -- Привет Илья. -- начал я свое общение.
   -- Эээ, здаарово дарагой! -- отвечал мне мой приятель.
   -- Какие планы у нас на сегодня?-- поинтересовался я.
   -- А нет никаких планов на сегодня! Ты новости не слыхал? До тебя не доводили? -- спросил он меня
   -- Нет, а что случилось? -- задавая этот вопрос я напрягся.
   -- Каароче, слушай. Сегодня ночью в нашу лабораторию, бомбу забросили. Что это было неизвестно. Сейчас все ждут какую-нибудь проверку из МЧС. Взрыв зафиксирует и закроет лавочку к едрене-фене по причине ведения опасных работ. Руководство в полном составе уехало на доклад к главному небожителю. Наш полкан тут ментов нагнал. Развил кипучую деятельность. Правда, потом пропал куда-то. Пришел приказ, производство остановить и всю администрацию по домам отпустить. Административный этаж опечатали. Все, работы нет, мы гуляем.
   -- Значит, не отобедаем мы с тобой сегодня. -- подвел итог этого монолога.
   -- Выходит так,-- согласился со мной Илья, и продолжил-- раз сегодня выходной образовался, то меня отец припряг его вещи на дачу в Рязань отвезти. Поэтому если, что отменится, то я уже вне зоны доступа. Сами отпустили, сами и виноваты. Задолбали они меня.-- Илье и правда не давали спокойно работать. Он весь день был на "глазах и под рукой" начальства и вертелся как электровеник. За годы работы Илья начальство не то что бы ненавидел, а скажем так, недолюбливал. В особенности он недолюбливал безопасника Оверчука. Приезжая раз в неделю, Андрей Васильевич Оверчук бесцеремонно входил в кабинет любого административного сотрудника завода, хватал документ со стола сотрудника и внимательно его изучал, чем бесил неимоверно. Однажды он приехал ночью. Зашел в юридический отдел завода и собрал все документы, какие нашел на столах, в ящиках и шкафах. Утром, он вывалил украденные бумаги на стол директору и рассказал о количествах уголовных дел, которые можно сходу возбудить, имея подобные документы. В обвиняемых, этих уголовных дел фигурировали, разумеется, директор и главный бухгалтер фабрики "Фармкор". Наш директор рвал и метал. Таким способом безопасник Оверчук возвысился в глазах директора, унизив Илью. Безопасник поначалу пытался и меня прогнуть, но прознав о моей службе в армии как-то поутих и даже стал давать ценные советы. Как оказалось для Оверчука, все не служившие в армии были людьми второго сорта. Вот Илья, у которого не было армейского прошлого, за это и расплачивался.
   Зайдя в соседнюю комнату, я не обнаружил в ней своих юристов Сашу и Татьяну. Это меня напрягло. Позвонив Саше на мобилу, я выяснил, что у него в подъезде сегодня кого-то убили. Милиция никого не выпускает, и он сидит дома. Мои предложения о возможных путях обхода он отверг. По балконам он спуститься не мог и дорога в другой подъезд, через чердак, ему была не известна. -- Руки ему пачкать не охота. Расслабился. Пусть попросит у меня отгул в следующий раз. Я ему отгуляю чегонить....-- подумал я.
   Татьяна вообще не взяла трубку.
   На сегодня, руководствуясь записями в ежедневнике, получалось около десятка дел. Если работать одному, без обеда и интернета, то можно было управиться до десяти вечера. Я заглянул в курьерскую комнату. В ней сидела два курьера Женя и Виталик. "Сладкая парочка кретинов" как я их называл.
   Работать сегодня придется за троих. Одна радость, что начальство завода уехало, и новых вводных не последует. Включив ноутбук, я подключил его к принтеру и начал работать.
   Часов в пять вечера на мобилу позвонила мама.
   -- Тут Наташка сказала мне, что в Москве какие-то беспорядки начались. Стреляют.
   -- Про танки в городе ничего она не говорила? -- переспросил я мать, вспоминая, что в прошлый раз чуть не проспал путч.
   -- Нет про танки ничего. А что уже танки???-- мама начала волноваться.
   -- Ма-ма. -- медленно пояснял я. -- в Москве всегда стреляют. Даже взрывают. У ме-ня все хо-ро-шо. Я на-ра-бо-те.
   -- Ну ладно тогда. Я тебя услышала. Я успокоилась. Мы на даче у Виктора Ивановича..
   -- Ма-ма .Все хорошо. Я работаю. Пока.-- заканчивал разговор я.
   -- Ну хорошо сыночек. Работай, работай. Главное ты живой здоровый. Пока, пока.
   Она отключилась.
   Работы у меня было еще много. Оставались оффшоры. -- Ненавижу. --подумал я.--Сашу завтра выебу суку за прогул. Нет, Сашу ебать не буду, его просто уволю нахуй.
   Таня не брала трубку и не перезванивала.
   С этими мыслями я углубился в лошадиную работу юриста.
  
  
   Вторник 20 марта вечер
   Дмитрий, юрист, владелец квартиры, генеральный директор юридической фирмы.
   Я резко отпрянул назад, и это спасло меня от нокаута. Удар пришелся вскользь под левый глаз, и пока я инстинктивно хватался за гладкий борт машины, пытаясь сохранить равновесие, кавказец добавил мне ускорения пинком ноги, оттолкнув еще дальше от машины. Развернувшись, он запрыгнул на водительское сиденье и быстро захлопнул за собой дверцу. Моя машина, завывая двигателем, с пробуксовкой сорвалась и скрылась в дали. Все это я уже наблюдал сидя на грязном асфальте. Охреневая, от произошедшего со мной за последнюю секунду, я заорал:
   --Вот суки! Бля! От бля! Вот суки! -- задыхался в бессильной злобе . -Суки! Быдланы бля!-- прошипел я вслед исчезнувшей машины. Сидеть на асфальте было грязно и глупо. Пришлось аккуратно вставать. Левая половина головы болела. Ладони были испачканы. Моим брюкам, по ощущениям, пришел конец. Я тщательно осмотрел брючины.
   -- Да хер с ними, с брюками! -- пронеслось у меня в голове-- Машину у тебя угнали!!! --Она застрахована! -- ответил я сам себе. -- А ноутбук?-- всплыл вопрос -- Тоже! -- внутренний голос не затихал -- А страховая когда об этом узнает? -- ответ на поставленный вопрос был очевиден. --Надо звонить в страховую!
   -- А телефоны твои где? -- уже с издевкой спросил внутренний голос и сам испугался ответа на поставленный вопрос.
   --Бля!--хором произнесли мои внутренние спорщики, одномоментно объединившись в мою единую и не делимую сущность. Оба телефона я положил в сумку. Во мне затеплилась искорка надежды на то, что может хотя бы один телефон лежит в кармане. Дважды я проверил свои карманы. Телефонов не было. Потеря телефонов было не единственной тяжелой утратой. Я даже застонал от воспоминания того, что портмоне с деньгами и пластиковыми карточками составили компанию телефонам. Все в машине. Машину угнали. Денег и документов нет. Никогда в своей жизни я не клал ключей, денег и документов в одно место. Ну не считал я машину "одним местом". Хорошо, что ключи в кармане.
   Тыльной стороной ладони я потрогал левую половину лица. Открыл и закрыл рот. Кровь из носа не капала. Удар был не сильный и прошел в скользь. Так... тычек .... Посмотрев на свои испачканные ладнои, я снова вскипел от злости.
   В голове у меня проносились картины страшных кадров моей мести грабителям. В моих мечтах они были сильно избиты, расстреляны и потом подвешены за яйца.
   --О Боже!! -- взмолился я. Дай мне пистолет!!!
   Я явственно представил в своей руке тяжелый пистолет Макарова. Как я прислоняю ствол ко лбам избитых и молящих о пощаде грабителей. Как я нажимаю на курок. Ба-бах. Ба-бах. Звучали выстрелы в моей голове. Грабителей отбрасывало назад на грязный асфальт, а я довольный садился в кабину своего джипа.
   Реальность была более безрадостной.
   Что делать дальше я себе не представлял. Позвонить было некому. Помощи было ждать не от кого. Проходящие, в паре метров от меня, люди никак не реагировали на происходящее. Они шли с безучастными, постными лицами. Всем было на меня насрать, ну москвичи хули.... Пошарив по карманам, я не обнаружил даже денег на метро, вход в которое был буквально в пятидесяти метрах. Я пошел на огонек вывески метрополитена и вскоре вошел в вестибюль станции. Спросил про милицию. Контролерша направила меня вниз по эскалатору. Без оплаты за проезд она не желала меня пускать. Даже засвистела в свой дурацкий свисток. Я вяло отмахнулся от назойливой контролерши и ступил на ленту эскалатора.
   На выходе меня поджидали милиционеры. Капитан и сержант. У сержанта на ремне болтался "укорот". Его ствол был направлен мне в живот. Сержант держал палец на спусковом крючке. Разглядеть, стоял ли автомат на предохранителе, мне не удалось.
   Капитан отдал мне честь и попросил документы. Документов, разумеется, я представить не смог. Меня попросили пройти "дежурку".
   Мы вошли в тесное помещение, в котором умещался только старый письменный стол, клетка обезьянника и ряд стульев стоящий у стены напротив. Я начал было рассказывать о своей беде, но был прерван капитаном.
   -- Выворачивай карманы. -- приказал он.
   я вытащил из карманов ключницу и демонстративно швырнул ее на стол. Вытащил из внутреннего кармана пиджака две авторучки. В верхнем кармане пиджака обнаружился блютус.
   -- Запонки снимай-- с ненавистью во взгляде приказал сержант.
   --Да вы офигели!-- я повысил голос. -- На каком основании ???
   -- Задержание по ориентировке, -- спокойно произнес капитан-- предписано задерживать агрессивно настроенных людей в грязной одежде. Как минимум вы задержаны до установления личности. Ремень снимайте! -- закончил он
   -- Ваша фамилия, имя, отчество. Где проживаете? С какой целью находитесь в Москве?-- спросил сержант.
   --Яковлев Дмитрий Сергеевич, проживаю Мытищи, Юбилейный проспект семьдесят шесть, квартира четырнадцать. В Москве работаю. Сейчас еду домой -- ответил я в темпе задаваемого вопроса. Я снимал с себя ремень. Внутри все кипело.
   --Галстук-- произнес капитан и протянул руку. Я сорвал с себя галстук. От моего резкого движения сидящий за столом сержант напрягся.
   -- Заходи! -- капитан взглядом указал на клетку.
   -- Чё за невезуха! Машину угнали. В милиции обобрали.-- пробормотал я, входя в клетку.
   -- Замолчи. Сейчас довыступаешься у меня. Мало не покажется...-- негромко, но твердо произнес капитан. Заперев дверцу обезьянника на висячий замок, он убрал в карман куртки связку ключей. -- Пойдем Сергей. -- Обратился он к сержанту. Сержант накинул ремень АКСУ на плечо, потянул автомат за цевье выравнивая его и вышел из комнаты вслед за капитаном. Грязно желтая дверь, ровесница Метрополитена, захлопнулась. Я остался в одиночестве. Запертый в обезьяннике. В металлической клетке. На электронных часах, висящих на стене, было несколько минут первого. Звонить нашему полковнику из службы безопасности было поздно. Он у нас человек семейный и ночных звонков с проблемами очень не любит. К тому же оба моих мобильных -- передо мной опять встала картина моего ограбления, -- наверное, уже выброшены или проданы. Телефона полковника наизусть я не учил. Надеюсь, до утра они меня держать не будут? Хотелось бы попасть домой по раньше.
   А завтра с утра подготовка заседания совета директоров. Надо уведомления написать, распечатать и подписать. А еще договор аренды... а еще банк... ооооо застонал я и опять вспомнилось об угоне моей машины. Время медленно уходило...
   Мои размышления были прерваны внезапно распахнувшейся дверью. В комнату втискивались одновременно несколько мужиков, явно рабочих метрополитена, неся на своих руках окровавленного милицейского капитана. Лицо капитана было все измазано яркой алой кровью, а его голова болталась из стороны в сторону. Капитан явно был без сознания. Толпясь и мешаясь, подавая друг другу советы, четверо мужиков положили капитана на стулья стоящие вдоль стены. -- Он жив? -- спросил ни кому не обращаясь один из рабочих. - Не знаю, но тикать от сюда надо! -- ответил ему мужик в засаленной шапке ушанке, -- и по быстрому! Он подтолкнул в сторону выхода ближайшего к себе и все направились к двери.
   -- Эээй! Мужики! - окликнул я уходящих мужиков - Что случилось то?
   -- Что случилось... а то и случилось...-- ответил мне один из них остановившись и пропуская выходящих в дверь товарищей. Он смотрел на свои перепачканные в крови руки. Вытереть их об свои грязные рабочие штаны он не решался, и поэтому шарил глазами по комнате в поисках подходящего материала. Взяв с края стола дежурного газету, он принялся счищать кровь с ладоней. --Херня какая-то случилась.--продолжил рабочий -- Ты парень тоже выбирайся отсюда. И побыстрее. -- Мы встретились с ним взглядами. Взгляд его мне не понравился. Он был слишком серьезный. Слишком. Рабочий скомкал газету и бросив ее в урну вышел из комнаты. Дверь закрылась. Все стихло. Через пару минут послышался гул уезжающего поезда, пол завибрировал.
   Я с шумом выдохнул из себя воздух, и посмотрел на лежащего у противоположной стены капитана. Мысли приходившие в голову были одна другой сложнее. Взглядом проследил за цепочкой кровавых следов протянувшихся от лежащего на стульях капитана до двери. Пора бы им меня отпускать...Тут у них и без меня проблем хватает.
   Дверь распахнулась, и в комнату ворвался сержант. Не обращая на меня никакого внимания, он бросил взгляд на лежащего капитана, и схватив телефонную трубку начал набирать номер. Сержант был очень бледен. Нервозно стуча по кнопкам телефона, он часто ошибался в наборе и тихо матерился. Приложив трубку к уху, он переминался с ноги на ногу и нервно закусывал нижнюю губу. Лежащий на стульях капитан слабо зашевелился. Нога капитана соскользнула со стульев и ударилась каблуком ботинка о пол. Сержант на секунду замер, уставившись на ботинок капитана, и побледнел еще больше. Бросив телефонную трубку на аппарат, сержант сделал пару шагов к капитану. Секунду он рассматривал его, и резко повернувшись ко мне, ткнул в мою сторону указательным пальцем и произнес:
   - Так! С тобой мы еще не закончили! -он поднял указательный палец еще выше-- Сидеть тут и ....' Формулировка приказа не завершилась потому как он резко развернулся и быстрым шагом направился к двери . Ближе к двери он уже переходил на бег и закрывающаяся дверь скрыла топот его ног.
   В наступившей тишине капитан с грохотом упал на пол. Судя по звуку, он сильно приложился головой о мрамор пола.
   В комнате стало как то душно. Мне захотелось ослабить галстук, но пальцы наткнулись на расстегнутый ворот рубашки. Черт! Мой галстук находился в ящике стола дежурного. В грязном ящике стола дежурного Мой любимый галстук. Коллекция весна 2007. 199 фунтов стерлингов. Купил в Лондоне. На распродаже. По дешевке. И теперь он в грязном ящике...Лежащий на полу капитан резко дернулся как будто его тело свела судорога. Этот резкий рывок вызвал у меня холодный озноб. Как то все выглядело не реально. Я за решеткой. На полу валяется, истекающий кровью человек. Нервный сержант убежал куда-то. Я поежился и почувствовал, что рукава моей рубашки тоже расстегнуты. Запонок на рукавах не было. Ну зачем сняли галстук это я еще понимаю. Чтобы не повесился. А зачем отобрали запонки? Чтобы не проглотил? Вот уроды.... Вот блин влип. Капитан делал попытки встать с пола. С интересом наблюдая за его попытками подняться, я размышлял о том, можно ли сейчас с ним договориться. Сможет ли он в таком состоянии адекватно реагировать на предложения о том, чтобы меня отпустить? Капитан наконец встал на ноги и распрямился. Он стоял спиной ко мне немного покачиваясь.
   Я размышлял, как к нему можно сейчас обратится. Перебирал варианты. Контакт надо налаживать. Из всех вариантов обращений, проносившихся у меня в голове, подходящий никак не возникал. Ни разу в жизни я не обращался к окровавленному должностному лицу.
   --Товарищ капитан--начал я свою речь.
   Капитан, перетаптываясь на одном месте, медленно разворачивался.
   --Мда... не к месту я сейчас все это затеваю--пронеслось у меня в голове. Капитан развернулся и шатаясь начал приближаться к обезьяннику.
   -- Кто же с ним такое сделал? --подумал я, рассматривая его окровавленное лицо. Преодолев последний метр до клетки обезьянника, капитан поднял руки и протянул их в мою сторону и резко попытался меня схватить сквозь прутья решетки. От неожиданности я отскочил назад и плюхнулся на лавочку. Перед моим лицом, в попытке схватить меня, резко дергались руки капитана. Я отпрянул назад и вжался в скамейку. Его пальцы мелькали буквально в десяти сантиметрах от моего лица.
   -- Да вы что ?! - заорал я от испуга . Скрюченные пальцы капитана мелькали у меня пред глазами. Я вскочил на лавочку, уклоняясь от захвата, и прижался к стене.
   -- Ээээй!!! -- заорал я.-- Кто-нибудь!!! Эй!!! -- Стоя на лавочке я уварачивался от рук капитана.-- Эй!!! Сюда!! Бля!! Ну кто-нибудь!! -- Моя рука потянулась в карман за мобильным телефоном. Нет телефона. Блин.
   Я кричал еще пару раз, но никакой реакции не последовало. Капитан тянул и тянул ко мне свои руки. Я остался один на один с окровавленным, внезапно сошедшим с ума капитаном внутренних войск. Я сделал два шага в сторону и спрыгнул с лавочки. Капитан, не двигаясь с места, потянулся ко мне через решетку. В этом углу обезьянника я был в безопасности. Отодвинувшаяся опасность вернула способность размышлять.
   --Ну че ты ко мне тянешься? --Громко спросил я у капитана.-Чем я тебе приглянулся??
   Капитан молчал.
   --Ээй ! Капитан! -- я помахал ему рукой.
   Капитан не среагировал.
   -- Ни разу не смешно! -- заявил я ему.
   В своих попытках схватить меня мент был серьезен, суров и молчалив.
   --Ты чем обдолбался?? -- продолжил я интересоваться. Капитан молча тянулся ко мне. На правой руке капитана блестело обручальное кольцо. Я вспомнил о своем кольце. Бросил взгляд на безымянный палец левой руки. Кольцо было на месте. Не сняли. Не те, я опять вспомнил про грабителей, ни эти. Ну, хоть с этим повезло. И правильно. В ящике стола дежурного ему нечего делать. Кольцо белого золота с пятью маленькими бриллиантами. Хорошее кольцо. Иногда, идя на встречу с клиентами, я надевал кольцо на правую руку. Женатым больше доверяют. Или сочувствуют. В любом случае можно извлечь пользу.
   -- Вряд ли он под наркотой, --подумал я. Скорее сошел с ума. Я прислушался с доносившимся из-за двери звукам. Судя по отдаленному гулу и вибрации пола, прошел один из последних поездов. Через некоторое время мимо двери прошли, громко разговаривая, последние пассажиры.
   Капитан не прекращал тянуть в мою сторону руки в попытке меня поймать.
   -- Интересно, а зачем я ему нужен.-- размышлял я. -- Ну вот поймает он меня, и что дальше? Может эксперимент провести? -- пронеслась у меня в голове.
   Скинув с себя куртку, я сунул ее в руки капитана. Дальнейшее меня несколько удивило. Капитан в доли секунды схватил куртку, поднес ее к лицу, и впился в нее зубами. Ткань куртки затрещала. Мент выпустил куртку изо рта и неуклюжими, рахитичными движениями рук попытался от нее избавиться. Куртка никак не хотела падать на пол.
   --Капитан! --Обратился я к менту.-- Тебя что не кормили??? Оголодал на службе? -- Я сорвал куртку с его скрюченных пальцев. - Бля! А ведь загрызет, как только до меня доберется! --мелькнула у меня мысль.
   Решетка обезьянника преграждала путь к бегству. Придется ждать возвращения сержанта или каких-нибудь уборщиц. Наступившую тишину нарушало только шуршание рукавов ментовской куртки.
   И тут меня осенило.
   -- Ключ! Ключ от двери обезьянника! Он же лежит в кармане этого сумасшедшего!
   В следующую секунду в голове родился план. Связать руки мента, тем самым привязать его к решетке и вытащить ключ. Открыть дверь и свалить отсюда. Нужен ремень! Привычным движением я схватился за пряжку ремня и.... пальцы наткнулись на брюки. Ремень был в ящике стола дежурного. Стол был в трех метрах. Между нами была пропасть. Блять... Ну что ж...
   Связать его конечно можно, только курткой вязать неудобно. Можно попробовать связать рубашкой. Скинув пиджак, я снял рубашку. Хорошая рубашка. В Италии заказал. Подобные рубашки на Киевской 300 долларов. В Италии по 45 . Если брать сразу пять. Итого мое освобождение, если повезет конечно, выйдет в полтос бакинских. Жалко рубашку. Теперь главное чтобы никто не зашел. Сделав из рубашки жгут и прикинув траекторию своих движений, принялся опутывать руки сумасшедшего. Со второй попытки мне это удалось. Стоя на колене перед капитаном я шарил у него в карманах. Связка ключей оказалась в брюках, а на поясе мента, закрывая карман и мешая мне достать ключи, висела кобура с пистолетом. Капитан дергался и извивался. Наконец связка ключей оказалась у меня в руках. В туже секунду узел на рубашке ослаб. Капитан вырвал из петли одну руку, дернулся и отвалился от клетки. Я с ключами в руке присел на лавочку. Капитан в каком-то странном ступоре, не мигая и раскачиваясь, направился ко мне. Я встал с лавочки и сместился поближе к двери обезьянника. Сумасшедший капитан проковылял лишние полметра и потянулся ко мне через прутья дверцы. Решетчатая дверь обезьянника была теперь надежно блокирована телом мента. -- Вот блин попал! Теперь не получится дотянуться до замка, --подумал я, сжимая в руке связку ключей,--а если сейчас сюда вернется сержант, и мне пришьют к 'хулиганке' еще сопротивление работникам милиции, а так же попытку к бегству .... О, ёё маёёё!! Мое положение казалось мне все мрачнее и мрачнее. Стало ясно, что можно застрять в милиции уже до утра. Придется все-таки будить полковника. Карман с мобильным был по-прежнему пуст. Черт! Когда же я доберусь до телефона!.
   --Ну чего тебе от меня надо??? --Заорал я в лицо капитана, стараясь вызвать хоть какую-нибудь реакцию на происходящее. Глаза капитана были мутные с поволокой и какие-то не живые. Я присмотрелся. Мент стоял передо мной во всей красе. Лицо, волосы и воротник заляпаны кровью. Тянет ко мне руки. Не моргает. Не говорит. Я пригляделся по внимательнее. Что-то не нравилось в поведении капитана. Я видел много сумасшедших на свете. Каждый из них, конечно, был сумасшедшим по своему, но их всех объединял один признак. Они не молчали!!! Они если не орали и смеялись, то без остановки несли всякую чушь. А мент молчал. Хотя должен был хотя бы застонать, когда падал на пол или когда поднимался. Молчал когда шел на меня. Молчал когда пытался поймать. Молчал когда выпутывался из рубашки. И сейчас молчит. И не моргает. Кажется и не дышит-- подвел я итог своим размышлениям. Хотя последнее допущение, о том, что он не дышит, я отверг как бредовое.-- Какая-то очень тяжелая форма сумасшествия--продолжил я размышлять. Вероятно отягощенная еще психотропными. Не знаю, что они тут на работе жрут. А когда он башкой ударился о пол, его вообще переклинило. Теперь во мне врага видит и хочет за всех поквитаться. Агрессия и сумасшествие. В одном флаконе. А то чем он наглотался влияет на зрение и голос.
   Объяснение происходящего показалось мне логичным. Я посмотрел на окровавленное лицо капитана. По-видимому, эта хрень еще и боль купирует. Мда. Вот ситуевина. С одной стороны обдолбанный, агрессивный дурак с пистолетом, а с другой стороны я ...в майке.
   Мысль о пистолете в руках сумасшедшего меня отрезвила. Ведь рано или поздно дойдет до этого агрессивного тупого мента, что меня так достать невозможно, возьмет он ствол и сделает во мне пару лишних дырок. А мне этого ой как не хочется. Придется его разоружить пока он не начал стрелять. Решение было принято, осталось воплотить его в жизнь. Подобрав рубашку с пола, я скрутил ее в жгут. Через несколько секунд мент был в очередной раз связан, а в моей руке был зажат пистолет ПМ.
   Я посмотрел на пистолет. На неровно выбитые на нем цифры. На звездочку на рукоятке пластика. На флажок предохранителя. На маленькую, нерегулируемую мушку. На щербинки и царапины. Как же мне не хватало его пол часа назад. Пристрелил бы сук!!! Жестокая картина расправы над грабителями пронеслась в мозгу. Я осторожно оттянул затвор и убедился в наличии патрона в патроннике. До сих пор не верилось в происходящее. Пистолет в руке, я в майке за решеткой, мент сошедший с ума. Все это так не вовремя. И в эту секунду капитан резко протянул свои связанные чуть выше локтей руки и схватил меня за руку. Схватил сильно. Очень сильно. Я дернулся. Моя рука проскользила в его скрюченных пальцах, но на моем запястье пальцы мента сомкнулись. Я извивался в попытке вырваться, но хватка сумасшедшего была слишком сильной. Я с размаха долбил его руки рукояткой пистолета. Узел рубашки все больше разбалтывался. Я видел как рубашка перестает сдерживать движения капитана и при помощи второй руки уже пытается засунуть мою ладно себе в рот. Я закричал. Кажется, я кричал 'ааа!! Сууукаааа!!!...' Мой большой палец руки снял пистолет с предохранителя, и я направил ствол пистолета в лоб капитану. Выстрел грянул за секунду до того как зубы мента должны были коснуться моих пальцев. Я выдернул ладонь. Тело мента рухнуло с той стороны решетки. В ушах звенело. --Блять!!--Бежать! Бежать !!! Срочно бежать!!! -колотилась в голове эта мысль. -- Пиджак на себя. Куртку на себя. Рубашку в рукав куртки. Трясущимися руками я открыл замок и надавил на дверцу обезьянника. Тело капитана не давало дверце отрыться. Капитан был тяжел. Руками толкая дверцу я расширял себе проход, а в голове стучали мысли.
   -- Убийство. Убийство при попытке к бегству. Умышленное убийство. Десятка. Десятка лет. Минимум двести штук баксов. Полковник не справится. Надо подключать "генералов". Есть вариант списать на самооборону. Самооборона в состоянии аффекта. Это может прокатит. Но тогда нужно оставаться и ждать ментов. Давать показания. Звонить всем полковникам и генералам. Вот дурак вляпался. -- Дверца чуть поддалась. Тело капитана отодвинулось еще сантиметров на пятнадцать. -- Размышления продолжись.
   -- За убийство светит тюрьма. До суда точно тюрьма. На суде пожалуй больше трехи мне не дадут и выпустят по амнистии. Но все равно, ближайшие пол года придется сидеть. Сидеть как миленькому, правда в комфортных условиях. Генералы то, из УФСИН. Двести штук будет мало. Если "генералы" будут решать, то это от двухсот пятидесяти.
   Впрочем генералы далеко, а вот если я буду тут "телиться" сначала меня поймают, отпиздят и посадят, а вот уже потом начнется плавное разруливание... И денег, на отмазку, мне никто не даст. Придется квартиру продать. Хер, я продам свою любимую квартиру. Такому не бывать! Второй раз ее не заработаешь. Короче! -- приказал я сам себе пропихиваясь в открывающуюся щель обезьянника. План номер один БЕЖАТЬ!. План номер два - бежать быстро. За свою жизнь я от ментов убегал много раз. Всегда везло. Опыт общения с органами доказал на практике, что лучше убежать, чем давать показания. Дешевле выходит. Пока ты на свободе, есть пространство для маневра. --Не пойман не вор!!! --вспомнил я справедливую поговорку.-- Нажав дверцу всем телом на дверцу, я наконец отодвинул тело мента, и вылез наружу. В два шага я преодолел расстояние до стола дежурного. На мое счастье ящик стола с моими вещами был не заперт. Схватил свой галстук, ремень. Распихал по карманам блютус, запонки и авторучки. Нацепил на запястье часы. Засунул ключницу на ее законное место в кармане брюк. Подошел к двери. Глубоко вдохнул. Выдохнул. Собрал на лице нейтральное выражение. Собрался выходить. Напоследок оглянулся.
   Забытый пистолет сиротливо лежал на лавочке в обезьяннике.
   - Пистолет! На нем твои отпечатки!! --мысль об этом взорвала мозг. - Надо стереть отпечатки пальцев! Протиснувшись в обезьянник, я схватил пистолет. Носового платка у меня не было. Салфеток тоже. Можно было протереть его рубашкой. Однако терять времени было нельзя. Рубашка в рукаве куртки. Пока разберешься, что да как, драгоценное время уйдет, тут каждая секунда дорога. Попасться на месте преступления очень не хотелось. -- Потом протру его и выброшу.-- решил я, протискиваясь из клетки и сунув пистолет в карман, ровным шагом вышел из дежурного помещения, как будто ничего не случилось.
   В переходе метро было пусто. Обычное пустое ночное метро. Дежурка располагалось на площадке между эскалатором на выход и короткой лестницей на платформу. Пол под ногами завибрировал, и я услышал гул тормозившего поезда. Я побежал на платформу. На встречу мне, по ступенькам, из распахнутых дверей головного вагона поезда торопливо поднимались люди. Я забежал в вагон и плюхнулся на жесткое сидение. Я спиной чувствовал как за мной гонятся. Я даже слышал шаги. Я посмотрел по сторонам. За мной никто не гнался. В моем вагоне дремали два человека. В соседних вагонах виднелось несколько пассажиров. Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, а вокруг была тишина и запустение. По пустынной платформе, в сторону ступенек, медленно дефилировал пьяный бомж. Погони не было. Поезд продолжал стоять с открытыми дверьми. Бомж примерялся к форсированию первой ступеньки. Громко зафонил динамик вагона и через паузу голос объявил: 'осторожно двери закрываются, следующая станция Рижская'. Как будто что-то вспомнив, бомж прекратил примеряться к высоте ступеньки и резко развернулся к вагону. Качнувшись и немного подняв перед собой руки, как бы страхуя себя на случай падения, бомж направился к открытой двери вагона. В эту секунду двери поезда с грохотом сомкнулись. Бомж поднял руки параллельно земле и остановился. Поезд стоял. Бомж качался с поднятыми руками. Мое сердце бешено колотилось. Я все ожидал вооруженных омоновцев на платформе. Поезд тронулся, и мой вагон, ускоряясь, въехал в темноту туннеля. Одинокая, с протянутыми руками фигура бомжа скрылась из виду. Я выдохнул. Пока мне везло. Только выбросить пистолет мне никак не удавалось. Люди, сидящие в вагоне прекратили дремать. Потом входили и выходили одинокие пассажиры. Поездка в туннеле, казалось, заняла целую вечность. Перед моими глазами все вставали картины моего ареста. Мне нужно было ВДНХ. Однако на Рижской сделали объявление о том, что на станция ВДНХ закрыта и всем рекомендовалось пользоваться наземными видами транспорта. Пришлось ехать через Бот сад. На станции Ботанический сад, под оглушающий стук собственного сердца, каждую секунду ожидая окрика 'Стоять! Морду в пол! Руки за голову!', я прошел через турникеты. Сильный поток теплого воздуха вынес меня через двери в темень и холод Москвы. На площадке перед шайбовидным зданием метрополитена было пустынно. Киоски не работали. Моих случайных попутчиков встречали на машинах. Через минуту я остался совсем один. --Что-то рановато для подобного запустения. Реально никого -- подумал я оглядываясь. Ни таксистов. Ни частников. Ни маршрутных газелей Сегодняшняя поездка на метро была первой за последние три года. Договориться о доставке меня домой была не с кем. Я еще раз оглянулся. Вокруг меня были только ночь, холод и фонари.
   -- Придется идти пешком. --подвел я итог своих размышлений, и сориентировавшись пошагал в сторону улицы Докукина. Идя по тропинке, я думал, как лучше избавиться от пистолета. Выбросить его целиком или сначала разобрать, а потом выбросить. Что-то останавливало меня от выбрасывания пистолета. Он так удобно лежал в руке. Рукоятка его нагрелась и я чувствовал в руке его приятную тяжесть. -- Это сейчас тут пустошь, а с утра сотни людей поедут на работу. И минуты не пройдет как пистолет или его часть найдут. -- прозвучало в моей голове оправдание дальнейшего обладания оружием.
   -- Вот если бы его в реку выбросить. Так ведь есть река. --вспомнил я-- Вот буду переходить Ярославское шоссе под мостом над рекой Яуза, там место тихое, там и выброшу. Все концы, как говориться - в воду. Пройдясь еще немного, под действием легкого ветерка я стал замерзать.
   -- Идти далековато.-- подумал я и оглянулся. Вдали показались фары приближающегося автомобиля. Я поднял руку, предвкушая быструю поездку до Ярославского шоссе. Автомобиль притормозил. За рулем сидел мужик. С настороженностью он смотрел на меня в свете салонной лампочки.
   -- Здравствуйте. До Ростокино не подбросите? --спросил я его. О цене я решил не спрашивать, все равно денег не было ни рулбя. Я был зол на весь свет. Главное сесть в машину. О способах оплаты договорюсь в поездке. Будет настаивать -- решил я, --тогда он довезет до дома и у подъезда рассчитаюсь. Выкинуть из машины меня ему не удастся. Хватит на сегодня.
   -- Садись в машину. -- буркнул он.
   Открыв дверцу и наклонившись, я увидел сидевшую на заднем сидении девушку.
   -- А вас не Алексей зовут? -- обратилась ко мне девушка.
   -- Нет.-- недоуменно отвечал я.
   -- Простите, обознались -- произнесла девушка.
   Водитель не поленился развернуться к девушке лицом и скривить недовольную рожу.
   -- Наверное, за знакомого приняли -- подумал я -- Повезло. Иначе бы не остановились.
   Заиграла музыка. Это был рингтон мобильного. Девушка поднесла телефон к уху и сказала алло. Отсутствие в карманах моих телефонов действовало мне на нервы. Наличие в кармане пистолета действовало на нервы еще больше. Я ежесекундно ждал появления милицейского патруля. Время позднее. Остановят. Обыщут, и мне уже никто не поможет. Телефонов нет. Звонить некому. Была безграничная злость на весь свет. Все шло хрен знает как.
   --Да еду я, еду! Через пять минут буду! Да ключи со мной! - разговор девушки с невидимы абонентом вернул меня в реальность-- Ночная смена нашлась?. Нет их? Найти не можете? - продолжила она -- Вы, что там с ума все посходили? Прекращайте дурю маяться! Не смешно! Скоро буду! Все! Пока! Девушка отбила звонок и с возмущением произнесла. - Совсем охранники оборзели! Покойники у них там ходят! Вспомнили розыгрыш для первокурсниц. Клоуна из меня сделать хотят. Сейчас я приеду, им такое представления устрою! Шутники блин. -- она убирала мобильный в карман.
   Услышав про морг, я расслабился. Морг в больнице Семашко. Больница Семашко недалеко от моего дома. -- Поеду ка я прямо домой! Ну его нафик, тащится от Яузы. А то меня опять задержат за внешний вид. Пистолет где-нибудь в сугробе закопаю по ближе к дому-- решил я, и посмотрел вперед на дорогу ожидая увидеть патрульную машину. Милиции не было.
   Тишину нарушила девушка обратившись к водителю.
   -- Вот чего ты поехал папа? Сама могла съездить. Я же тебе говорила, что это на пять минут. Ключи им отдам и все. Я администратор, у меня ключи и меня могут дернуть на работу в любое время.
   -- Ты, администратор морга -- уточнил ее должность отец. -- И ночью в морге делать нечего!
   -- Все равно чего администратор -- огрызнулась девушка -- В списке телефонов буква 'А' на первом месте. У администратора должны быть ключи. Поэтому мне и позвонили и попросили ключи привезти. А сейчас прикалываются на счет покойников.
   -- Прикалываются? Сегодня на базаре мне такого нарассказывали, что и не знаешь, что и думать. А сестра сегодня твоя, из интернета, про ходячих покойников что читала???
   -- Папа! У всех есть интернет и теперь у шутников шутки одинаковые. -- поучала своего отца девушка.
   -- Над покойниками не шутят! Такие шутки до добра не доводят! -- обосновал свою позицию отец. Судя по нему ситуация вообще его бесила и можно было нарваться. Я подумал, что денег то у меня нет и пора валить из машины.
   Я заметил, что мы уже едем по Малахитовой улице.
   -- Остановите здесь.-- попросил я.
   Машина остановилась у края проезжей части.
   -- Спасибо. Вы меня выручили. До свидания. -- сказал я и вылез из машины, не дожидаясь вопроса об оплате.
   Машина уехала, обдав меня облаком выхлопных газов.
   Наконец я остался в одиночестве, и можно было решить проблему незаконного владения огнестрельным оружием.
   Рука сжимала рукоять пистолета в кармане куртки. Перед моим взором встала картина моего ограбления. -- Вот был бы у меня тогда ствол. -- началось мечтаться мне-- результат ограбления был бы иным. -- Я мысленно расстреливал нападавших и они падали на асфальт. Пистолет мне нравился. Его тяжесть добавляла уверенности, но сейчас он представлял собой весомую улику и мог принести мне много неприятностей. Я подошел к дому. Все пространство двора заливал свет фонарей. Место для выброса пистолета не находилось. Сугробы уже осели и покрылись ледяной коркой. Грязь в проталинах тоже промерзла. Пистолет будет валяться сверху. Обязательно найдут. Урн не было. Да и глупо его в урну выбрасывать. Найдут быстро. Так же нельзя подойти к дому и спрятать ствол вон в той щели между панелей. В голове нарисовалась картина, сидящей у окна одинокой старухи, которая следит за всем происходящим во дворе в этот поздний час. Значит ни одного резкого движения делать не надо. Придется тащить ствол домой. Главное не сообщать об этом косяке генералам. Визга будет и так выше крыши.
   Размышляя таким образом и оглядываясь по сторонам, я приближался к своей родной панельке.
   За мной по прежнему никто не гнался. Во дворе все было спокойно. Странно только, что свет в подъезде не горит --заметил я. Все квартирные окна, и окна лестничных площадок тоже были темными. Дверь подъезда была открыта. Я заглянул в подъезд. Темно и зажигалки нет. Левая рука привычно полезла в карман за мобилой. Телефон по прежнему не материализовывался в кармане и подсветить себе дорогу было не чем.-- Что же за непруха такая? --пронеслось у меня в голове-света нет и лифт ведь тоже не работает. Перспектива идти пешком до седьмого этажа в абсолютной темноте меня не радовала. Выставив впереди себя руку и подстраховываясь касанием до стенки, я медленно пошел в темноту. Через несколько секунд, когда глаза привыкли к темноте, появились знакомые очертания. Оказалось, что света уличных фонарей, проникающего через окна на лестничных площадках, вполне достаточно. Я без остановок поднялся на седьмой этаж. В тамбуре, между дверью с площадки до двери в квартиру, действительно было темно как у негра в одном известном месте. Но многолетний, многократный процесс открывания двери позволил разобраться с ключами и замками в полной темноте. Пальцы безошибочно идентифицировали ключи в ключнице, а мышечная память подсказывала месторасположение замочных скважин. Я шагнул в свою любимую квартиру, захлопнул дверь и на автомате нажал на клавишу включения света. Клавиша щелкнула, свет не зажегся. Значит, света не было не только в подъезде, но и во всем доме.
   Блиин...
   В темноте скинул с себя куртку, ботинки и на ощупь, ориентируясь по дверным косякам пошел в гостиную искать коробку со свечками. Горящая свеча сделала интимной обстановку в гостиной. Моя память услужливо нарисовала картину с обнаженной Катей. Худенькая фигурка. Плоский животик. Плотные шарики грудей и соски торчащие вверх. Катя мне очень нравилась в положении сверху.
   Под воздействием этих приятных воспоминаний я поставил свечку на журнальный столик и поджег вторую свечу, с которой пошел в ванную. В ванной, я поджег свечки стоящие по краям джакузи и услышал, сильно ослабленный межэтажными перекрытиями, визг. Визжала женщина. --Громко же она визжит, если ее крик проник через столько этажей,-- подумал я и прислушался. Визг повторился, но вскоре смолк. Объяснение визгу я нашел очень быстро. Кажется, весь первый этаж моего дома оккупировали семьи алкоголиков. Со второго этажа и выше жили нормальные и даже во многом приличные люди. А вот на первом....Наверное, это судьба первых этажей. Внизу всегда скапливается отстой и жижа. Вот этот отстой периодически и буянит. Вот собрать бы их всех, и утопить где-нибудь за сто первым километром от Москвы. --Утопить? С чего бы это я подумал про "утопить"? -- Оговорка вышла явно "по Фрейду". Обычно в этом предложении я обычно использовал понятие "расселить". С чего это такая жестокость во мне проснулась?
   Зажженные свечи добавили, ненужной мне сейчас, романтики. Наташа очень любила принимать пенные ванны со свечами и шампанским. Глупая была баба. Не понимала, что ее пена гробит мотор моей дешевой "джакузи" и заливает соседей. Она так же не знала меру в выпивке. Напивалась и становилась полной дурой. Вот ее фигура, а в особенности ноги и попка, были что надо. С мозгами только беда. Да и ревнивая...Пришлось с ней расстаться.
   Выйдя из ванной комнаты в одних трусах, и освещая себе свечёй путь, пошел ужинать на кухню.
   Первым делом, я конечно нажал на клавишу электрочайника. Не увидев горящей лампочку, даже подумал, что чайник сломался.
   --Ага, Щаззз!-язвительно произнес я себе и продолжил -- ты еще микроволновку задействуй, а после ужина посудомойкой воспользуйся. Кнопконажиматель блин...
   Доставать из холодильника еду при помощи свечки было не удобно. Рук не хватало. Жизнь без электричества превращалась в пытку.
   Поглощая еду при свете свечи пришел к мысли, что подобное освещение однозначно ассоциируется у меня с сексом. Вот и сейчас, в моем воображении, напротив меня, сидела Ольга и ела клубнику, макая ягоды во взбитые сливки. Она была дьявольски красива. Черноволосая, чернобровая с бездонной чернотой глаз. А что она вытворяла своим чувственным ртом... мммм....
   --Ты бы лучше варианты своих отмазок продумывал бы, --одернул я свой поток сознания, возвращая его в русло реальности. -- У тебя сегодня машину увели и ты сегодня мента завалил, и улики железобетонные у тебя в прихожей лежат. Что ты с этим делать собираешься???
   --Машиной страховая займется. Оформим как-нибудь. -- медленно рассуждал я жуя бутерброд. --По поводу мента... звонить "генералам" буду с утра и в процессе что-нибудь придумаю.-- ответил я сам себе и краем глаза уловил отблеск света пронесшийся по потолку. Я перевел взгляд в черноту окна. В окне я увидел свое отражение и ореол пламени свечи. Внутри меня все оборвалось и перехватило дыхание. В доли секунды я задул свечку. Мне не показалось. По дому напротив и по веткам деревьев бегал голубой зайчик милицейского маяка. Я сорвался с места и побежал по коридору гасить свет в гостиной. По дороге, я подхватил с пола куртку с лежащим в ее кармане пистолетом. Серце колотилось. Начиналась истерика.
   -- Это же за мной!!! Вычислили!! Выследили! Каким образом!?-- Я задул свечу в гостиной и тут паззл ответа сложился в моей голове. Я вспомнил. Пока с меня в клетке обезьянника снимали галстук и ремень, сержант спрашивал где я живу. Не просто же он так спрашивал. Может в записывал в журнал. Есть же там в дежурке какой-нибудь "журнал учета нарушений" или как он там называется... На место преступления приехал следователь. Минимум мозгов надо чтобы ознакомиться с последними записями. Последняя запись моя. Не сомневаюсь, что он с этого и начал. Пара часов прошло. Времени достаточно, чтобы опер группа приехала по адресу. Брать меня тепленького, с пистолетом.
   --ПРОКЛЯТЫЙ ПИСТОЛЕТ!!! Бля! Немедленно его надо выкинуть! Я осторожно, в слегка приоткрытую дверь протиснулся на балкон и услышал скрип тормозов уазика. Этот скрип тормозов неистребим. Кажется он технически заложен в конструкцию машины. Сейчас этот звук разрезал мою душу на пополам. Меня лихорадило. Аккуратно я высунул нос за пределы балкона и посмотрел вниз. Последняя надежда на то, что это не ко мне - умерла. Милицейский УАЗ сверкая как новогодняя елка стоял именно у моего подъезда. Дверцы уазика открылись. Из задней дверцы выскочила овчарка. За ней, удерживая ее за поводок, вылез мент. Из передних дверец вылезли еще двое. Овчарка гавкнула и заскулила. Слышимость была отличная. В морозном воздухе хлопанье закрываемых дверец уазика прозвучали как выстрелы. Мое сердце провалилось в желудок, а желудок провалился еще ниже. Пистолет был у меня в руке. Выбрасывать его над головами ментов, по моему мнению, было глупо. Любой из них поднимет голову вверх и заметит что-нибудь. Да и пистолет будет падать сквозь ветки деревьев. По любому или увидят или услышат. Надо подождать пока они зайдут в подъезд и тогда... .
   Из подъезда навстречу милиции вышла какая-то фигура. Менты, поправляя автоматы, подошли друг к другу и начали совещаться. Фигура, что-то говорила им, размахивая руками и показывая на окна первого этажа. Один из милиционеров подошел к уазику и достал фонарь. Луч фонаря заметался по асфальту. Менты вошли в подъезд.
   --А хрен я им дверь открою, --решил я. Взломать мою дверь у них не получится. Пускай вызывают спасателей. Спасатели вскрывать что-либо без ордера не будут. Ордера у ментов нет. Пока время протянем, там и день начнется. Дозвонюсь же я когда-нибудь до генералов!!! - Идиотизм моего положения достал меня окончательно. Я с шумом выдохнул из себя воздух.
   Тишину разорвал женский визг. Из подъезда донесся лай овчарки. Женщина завизжала опять. Визг прекращался только на доли секунды, в которые женщина пополняла запасы воздуха в легких. Сквозь женский визг и собачий лай до меня донесся отборный мат.
   БАБАХ!!! БАБАХ!! Вспышки от выстрелов осветили пространство перед подъездом.
   Из подъезда, скуля и подвывая, серой молнией метнулась ментовская овчарка и скрылась в ночи.
   ТА! ТА! ТА! ТАХ!!!
   ТА! ТА! ТАХ!
   ТА! ТА! ТА! ТАХ!!!
   Короткие очереди из автоматов на миг перекрыли доносившийся до меня визг и мат. Из подъезда выбежал мент и отрыв дверцу уазика, вытащив тангету радиостанции, начал вызывать по рации "Центральную"
   --Да заткните ее кто-нибудь!! Заорал мент в глубину подъезда. Визг женщины стал стихать. Мент бросил тангету и вбежал в темноту подъезда. Вскоре я увидел, как два мента тянут за собой тело своего товарища. Сгибаясь под тяжестью ноши, взяв его под руки, они волокли его к машине. С трудом запихнув бесчувственное тело на заднее сиденье, они захлопнули задние дверцы уазика. Один из милиционеров громко крикнул в темноту двора
   -Рекс!! Рекс!!
   --Поехали быстрее нах..!! Собака никуда не денется!!! Надо в больницу!! Давай быстрее! Бля! Поехали!!! -- заорал на него напарник.
   -Эй вы там!!! -- крикнул мент в темноту подъезда-- Ничего не трогать!!! Скоро приедет опер группа!! Уазик взревел двигателем и сорвался с места. Выезжая из двора, на дорогу, милиционеры включили сирену.. Я посмотрел по сторонам и заметил, что на некоторых балконах появились люди. Жильцы в окрестных домах начали просыпаться. Некоторые даже выходили из соседних подъездов и шли посмотреть на редкое в этом районе шоу. Выбрасывать пистолет на глазах десятков жильцов не имело смысла. Я аккуратно положил его на "курительный столик" и вернулся в комнату.
   Интересно. За мной они приезжали или не за мной???.-- подумал я. Частота биения сердца приходило в норму. Самочувствие постепенно улучшалось.
   Если этот наряд не за мной, то с минуты на минуту могут приехать те, что за мной.
   Минуточку. Остановил я поток рассуждений и задал себе вопрос. А ты какой адрес менту сказал? Я расплылся в довольной улыбке. Мытищинский. Значит, они сначала в Мытищи должны приехать. Пусть едут. Ага.
   Вот нервишки то расшатались. Скоро собственной тени бояться начну.
   Пойти посмотреть на шоу или нет-- задал я себе вопрос. Любопытство пересилило. Надев джинсы и свитер, я выглянул в темноту коридора. У открытой на распашку двери, ведущей на лестничную площадку, стояла моя пожилая соседка Клавдия Ивановна. В руке она сжимала электрический фонарик.
   -- Дим.-- Ты тоже слышал?-- спросила она меня
   Я поморщился на луч света фонарика, направленного мне в лицо.
   -- Слышал, слышал.-- ответил я. Милиция приезжала, к этим...-- я запнулся подбирая подходящее название алкашам с первого этажа, синонима не нашлось и я продолжил,
   -- Стреляли. Теперь уехали.
   С лестничной площадки послышались чьи-то шаги. Кто-то, тяжело дыша, поднимался по лестнице. Мелькал луч фонарика. Мы с Клавдией Ивановной вышли на лестничную площадку и увидали соседа с восьмого этажа. Кажется, его звали Григорий или Георгий, отставной военный вобщем.
   -- Фууу...-- выдохнул сосед и остановился передохнуть на нашей площадке. Он поздоровался.
   --Что случилось-то?? -- спросил я его.
   -- Ой, страшное дело случилось, - ответил он. -- Петьку Семенова и его сына Ваську с первого этажа застрелили.
   -- А вы откуда узнали? -- спросил я перевел взгляд на соседку.
   Клавдия Ивановна, с испугом на лице, уставилась на соседа.
   -- Я это все видел, чудом в живых-то остался. -- ответил мне толи Григорий толи Георгий.-- С полчаса назад как, мать их, Семеновых, прибежала к соседке и плачет, слова сказать не может. Я тут мимо проходил. Послушал. Мать Семеновых трясется вся и рассказывает, что спала у себя и встала на шум, и увидела как отец сына ест. Муж ее Петька ее увидал и за ней . Ну, она и бегом к соседям, милицию вызывать.
   -- Кто кого там ел? -- спросил я. В голове у меня всплыл милицейский капитан, и треск разрываемой его зубами моей куртки.
   -- Не знаю уж, как он там его ел.--отвечал мне сосед. -- говорю, что слышал. Может, померещилось ей.
   Вот когда милиция приехала, и дверь открыли, Петр и на них накинулся. Собаку покусал. Милиционера от него не оторвать было. Вот его и пристрелили, а потом уж...
   -- Хосспади, шо делается-то...произнесла Клавдия Ивановна перекрестившись.
   -- И что потом? --спросил я.
   -- А вот потом Васька, сын его, вышел. Весь в крови. Рубашка разодрана. Глаза бешенные. Мать его как увидела заорала. Ну он как не нее и набросится . Она бежать. Тут менты и палить начали. Мать Семеновых к соседям увели. Она чокнулась от такого поди. И не мудрено в один вечер мужа и сына потерять.
   -- Погоди... Он что на мать набросился ?! -- воскликнула моя соседка. -- Ведь я же его вот с таких лет знаю. Клавдия Ивановна подняла руку, указывая на рост Васьки лет тридцать назад. -- Ну выпивал он да. Но чтобы на мать руку поднять... Распустился. Вот до чего водка доводит. Прости господи....
   -- Мда... Картина маслом, -- произнес я и спросил. -- а что сейчас там?
   -- Сейчас там крови полная площадка. Я уходил, сказал, чтобы Петра с Васькой накрыли чем-нибудь.
   -- А вы там как оказались? -- спросил я соседа.
   -- Да сидели мы с Кузьмичом, с третьей квартиры, в шахматы играли. Черт меня дернул на крик выйти. Я же милицию и вызывал. Теперь не усну. Как вспомню все это... Ладно пойду я, а то сердце чего-то пошаливает... произнес военный пенсионер и не спеша стал подниматься к себе на восьмой этаж.
   Мы с соседкой вернулись в наш тамбур.
   -- Хосспади.-- только и произнесла Клавдия Васильевна.. -- Я же его вот с таких лет знала... А матери каково? А? Не дай бох.
   -- Меньше пить надо. -- отрезал я. -- Спокойной ночи Клавдия Ивановна.
   -- Да уж. Теперь спокойной. Какая спокойная может быть после такого.... Ответила мне соседка.
   -- Не берите в голову.-- перебил я ее дальнейшую речь, вошел к себе и закрыл за собой дверь квартиры.
   -- Алкашня. -- с презрением подумал я о жильцах первого этажа. -- Жаль, что не вся семейка на тот свет отправилась. Может в освободившуюся квартиру нормальные люди въехали бы.
   -- Ну да ладно... одни уехали, могут за мной приехать следующие.
   Как это не было печально, но приходилось задействовать план 'Б'.
   Когда занимаешься консалтинговой деятельностью в нашей стране, то необходимо всегда иметь 'тревожный чемоданчик' и заграничный паспорт с визой в Англию. Вот и сейчас я доставал из шкафа большую сумку и начал скалывать туда белье. Трусы, майки, рубашки, джинсы. Когда сумка была заполнена, я пошел в ванную, и отодвинул в сторону тумбу умывальника. За тумбой было отверстие ведущее под ванну. Засунув руку в отверстие я вытащил ржавый обрезок трубы. Вытащив из обрезка плотно свернутый пакет с десятью тысячами долларов я положил пачку в карман и задвинул тумбу. Иметь деньги на 'черный день' это самое правильное. Когда придет беда, только деньги придут тебе на помощь. Никакие стратегические запасы соли и спичек, тем более завернутый в масляную тряпочку пулемет на чердаке, не решат проблему. Только деньги. Именно сейчас это было правильно. Хотя десять тысяч это не много. За границей этого хватит на пару месяцев. Но лучше быть в Лондоне, чем в Бутырке. Теперь осталось только доехать до работы и генералов. В сейфе еще есть пара тысяч. Конечно, генералы визг подымут, но все равно помогут конечно. Однако придется уйти в отпуск на пару месяцев. Я был готов.
   Вот так всегда, стоит только жизни наладится, как случается фигня. Но к этой 'фигне' я готовился заранее, и поэтому оставалось только подождать утра.
  
  
  
  
   Вторник 20 марта вечер
   Ира. Московская школьница. 15 лет.
  
   -- Привет, мам! -- произнесла Ира переступая порог квартиры.
   -- Нагулялась? -- с издевкой в голосе спросила ее мать. -- ты уроки думаешь делать? Выпускной класс у тебя. Не забыла?
   -- Да сделаю. -- скривилась Ира и подумала, -- какие, в жопу, уроки. Еще немного и этот школьный бред закончится. Ох, скорей бы. Как же достало это все. Ненависть, к нахрен ненужным предметам и бреду происходящего в школе, на секунду захватила ее, но быстро отпустила. Сегодня она узнала, что Семычу, её другу, на майские праздники родители оставляют дачу. До дачи было еще полтора месяца, и пора было подготавливать родителей к неизбежному.
   Мать поставила на стол ее ужин. Строя из себя девочку-паиньку, Ира быстро проглотила ужин и демонстративно заявила от том, что она пошла делать уроки.
   -- К компьютеру не подходи!-- она услышала мамин окрик, входя в свою комнату.
   -- Пошланахуйдура! -- одними губами произнесла девочка.
   Лучше всего начать разговор сидя за уроками.-- решила Ира, дожидаясь скорой и неизбежной материнской инспекции. Она достала из рюкзака тетрадку физике и разложила на столе учебник. Сидя за письменным столом, уставившись взглядом в пустоту, сунув в рот гелиевую ручку и укатывая ее колпачком свою нижнюю губу, она думала о том, что как же классно Семыч целуется. Они познакомились на Новом году, когда к ним пришел ее двоюродный брат со своим другом. Его звали Сергей, но друзья назвали его Семыч. Утро Нового года она уже проснулась с ним в постели. Ничего у них тогда не было. Но ощущения от объятий и поцелуев были великолепны. К тому же тогда на них из одежды были только трусы. Ей нравилось возбуждать парня. Ей нравилось, что она ему нравится. Он ей нравился тоже. Он учился на первом курсе и был очень симпатичный. Значительно симпатичнее того урода Вовчика, с которым мутила ее подружка Лена по прозвищу Слива. С Семычем они тусовались уже три месяца, и ждали удобного момента чтобы воплотить мечту о совместном трахе. Что, как и в каких позах они будут это делать, было многократно обсуждено на многочисленных свиданиях. Она была готова потерять девственность и они ждали подходящего случая.
   В комнату как бы случайно зашла мать. Немного удивившись тем, что девочка сидит за учебниками, а не за монитором, она сделала вид, что что-то ищет в шкафу.
   -- Мам-- начала Ира издалека. -- На майские мы куда-нибудь собираемся? Я в Турцию хочу. Может поедем? Девочка отлично знала, что в этом году Турции не будет. Она отлично знала свою мать. Тактика была проста. Начать разговор и в процессе сделать мать виноватой, а потом выторговать необходимое.
   -- Нет денег на Турцию. В прошлом году была. В следующем году поедешь. В этом году к бабушке поедем. Отец уже решил.
   Мать тоже знала свою дочурку. Сообщение о том, где она проведет майские надо было сообщить как можно раньше. Что бы дитятко перебесилось и согласилось. Любое родительское предложение было бы встречено Ирой в штыки. В прошлом году узнав, что вся семья едет в Турцию, она полтора месяца всех ненавидела. Теперь, видишь ли, в Турцию захотела.
   Однако в этом году причина, не соглашаться с матерью, была в стопятьдесят раз весомей. Поездка к бабушке перечеркивала все Ирины планы. Пора было наступать. Ира набрала в легкие по больше воздуха и бросилась в бой словесной перепалки. Она припомнила матери о своем положении. О своих успехах в учебе. О своем примерном поведении. О том, что она давно ходит в "каком-то дерьме" и не просит денег на одежду. Она напомнила о невыполненном на Новый год родительском обещании, сменить ее говномобильный телефон на нормальный.
   Хлопнула входная дверь. Это пришел с работы ее отец. Услышав жаркие споры, доносившиеся из комнаты он, поморщившись, пошел на кухню.
   Через некоторое время скандал затянул и его.
   Ира выдерживала родительский натиск уже пол часа и вдруг, неожиданно для самой себя, честно ответила на родительский вопрос о своих планах на майские.
   -- Трахаться я буду!
   -- Курва!!!--заорала на нее мать. -- Еще сиськи не выросли, а уже манду распускаешь.--не затыкалась мать.
   -- Хер тебе, а не дача на майские -- взбесился отец.
   -- Мне вот как раз и хер нужен, а не ваша долбанная бабушка!!! -- в тему ответила она на отцовскую реплику.
   -- Ах ты сука!! Что ты себе позволяешь?! -- Накинулся на нее отец, защищая от оскорблений свою старую маму. Ира пыталась встать, но отец схватил ее за плече и швырнул на кровать. Ира ударилась локтем о спинку.
   -- Какая же ты неблагодарная мразь!! --завопила мать поддерживая действия отца.
   -- Поедешь туда куда тебе сказали! --подвел итог этого скандала взбешенный отец.
   Родители удалились на кухню. По дороге на кухню их возмущение утихало. Родители конечно были в бешенстве, но считали, что последнее слово осталось за ними и девочка будет делать то, что они скажут.
   Ира лежала на покрывале. Тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Она проиграла битву.
   -- Суки! Какие же вы суки! Скорее бы вы сдохли. Когда же это случится... Сдохните суки!! --Ира лежала и мечтала о том, чтобы эти ебаные родители пропали из ее жизни. Что бы случилось так, что она осталась совсем одна, и тогда она сама разберется, куда и с кем ей ездить и что делать.
   На следующий день ее мечта сбылась.
  
  
   Утро 21 марта
   Дмитрий, юрист, генеральный директор, владелец квартиры.
   Я проснулся от мерзкой трели механического будильника. Через секунду я вспомнил убийство мента и сон как рукой сняло. Щелкнув клавишей включения света, я вошел в темный туалет. Электричества еще не дали. Значит и кофе отменяется, потому как чайника для газа нет, а в кастрюльке кипятить воду это моветон. Хорошо, что хоть факс позволял работать телефону без электропитания. Я позвонил в справочную и выяснил где можно заказать такси. Стоимость такси меня удивила. Три тысячи рублей за одну поездку на другой край Москвы было многовато. Однако выбирать не приходилось. В другой фирме телефон просто не работал. Решив наплевать на деньги, я согласился.
   Через 15 минут такси уже стояло у моего подъезда. Аккуратно протерев пистолет от отпечатков пальцев, я завернул его в старую футболку и положил в карман сумки. Проверив свой внешний вид - костюм, галстук, рубашка, я подхватил сумку и захлопнул за собой дверь. Несколько раз, тупо нажав на кнопку вызова лифта я сообразил, что света нет и лифта тоже не будет. Матернувшись, я пошел к лестнице.
   Спускаясь по лестнице я обратил внимание многочисленные следы обуви оставленной на ступеньках. - Совсем засрали подъезд-подумалось мне-ближе к первому этажу количество грязных следов увеличилось и следы стали бордовой окраски. - Так это же кровь... - пронеслось у меня в голове-вчера же тут стреляли, и грохнули этих алкашей с первого этажа - у меня в голове всплыли события вчерашней ночи.
   Аккуратно наступая на чистые места и спустившись на лестничную площадку первого этажа, я увидал картину. Весь пол был залит кровью. В проходе лестничной клетки, под пропитавшимися в крови простынями лежали два трупа. Много крови и следов. Больше в подъезде никого не было. За дверью, ведущей в квартирный тамбур, кто-то негромко шебуршался. Стараясь не испачкать свои ботинки и брюки в крови, я преодолел опасный участок и вышел из подъезда.
   У подъезда меня ждала черная волга.
   На часах было уже около восьми утра. Мы выехали на Малахитовую и мое внимание привлекла несколько собак лежащих на дороге. Живыми они не выглядели, к тому же над одной собакой стояли две здоровые овчарки и жадно пожирали ее труп. Их морды были перепачканы в алой крови. Одна из собак пыталась заглотить кишки. У нее это плохо получалось, она дергала головой из стороны в сторону и петли кишечника болтались в воздухе. Мои размышления прервал водитель.
   -- Вы знаете, что сегодня правила оплаты изменились?- спросил он у меня.
   -- На счет правил не знаю-честно ответил я,-- но цена-то точно изменилась. Раньше за такие деньги только ночью и только в аэропорт возили.
   -- Вам придется сейчас расплатиться. Правила таковы. В Москве творится черт знает что. Люди с ума по сходили. Так что если вас не затруднит, давайте сейчас расплатимся.
   Я достал деньги и попросил чек. Микро кассовый аппарат с треском выплюнул кусочек ленты. За окном начинался рассвет. Все было серым и грязно серым. Весна в Москве без солнца - зрелище гадкое. Объезжая пробку по дабблу, мы медленно проезжали мимо оружейного магазина ' Стрелок' Рядом с магазином стояло несколько милицейских джипов. Там же стояли несколько человек в камуфляже. Рядом с магазином на тротуаре лежали несколько тел.
   Увидев милиционеров, я напрягся, но убедившись, что им есть чем заняться, расслабился.
   Раздумывая над увиденным я пришел к выводу, что трупы на улицах Москвы выглядят достаточно органично. Лежащие на улицах тела значительно лучше вписывались в пейзаж, чем окружающие их стражи порядка. Трупы было даже немного жаль. Они выглядели какими-то безобидными, в отличии от стоящих рядом, обозленных морд в камуфляже.
   -- И так всю ночь сегодня.- произнес водитель, заметив мой интерес к ментам - по всей Москве стрельба. По радио говорят черт знает что. Толи бригада террористов сегодня ночью Москву захватить хотели, толи сумасшедшие из дурдома сбежали. Я вот сейчас тебя довезу и домой поеду. Хватит на сегодня. Лучше дома пересидеть. Я с танками и БТРами по городу ездить не буду. Помню как в 93 было.
   Я ничего не ответил водителю. Мои карманы без телефона действовали мне на нервы. Единственной мечтой было доехать в офис и получить связь. Потом решать большую проблему. По сравнению с которой все террористы этого мира были просто пылью под плинтусом. Я убил мента и скрылся. Моя жизнь теперь круто изменится.
   Наконец мы подъехали к заводу. Войдя в свой кабинет, я достал из нижнего ящика стола коробку с новым мобильным и вскрыл конверт с симкартой. Собрав и поставив телефон на зарядку я принялся расшифровывать телефон директора записанный мной на дверце шкафа.
   Через пару минут в трубке раздался голос директора завода.
   -- Алло. Ты сейчас где? Почему к телефону не подходил? - спросил меня директор.
   -- Я сейчас на заводе. Тут у меня одна проблемка небольшая-начал я из далека...
   -- У всех сейчас проблемы-перебил меня директор, и продолжил-там всё нормально ?
   -- Где? На заводе? - переспросил я и продолжил-- вроде да, я только приехал и ...
   -- Будь там. От телефона не отходи. Я сейчас тебе перезвоню-произнес директор и отключился.
   В интернете было полно сообщений о нападениях сумасшедших. Кто-то уже призывал убегать из города. На невнятных роликах из ютуба было видно, что кто-то на кого-то нападал. Жертва орала. Люди подбегавшие на помощь тоже подвергались нападению. Все мелькало и прерывалось.
   В новостях все было спокойно. Один из роликов привлек мое внимание. Съемка была сделана с балкона. К милицейской машине стоящей на перекрестке бежали люди. Из машины вышли два мента. Пробегающие люди что-то прокричали милиционерам и убежали дальше. Один из пробегавших указывал рукой на медленно идущего в их сторону человека. Мент поднял автомат и сделал один выстрел в воздух. Идущий в его сторону человек никак не отреагировал. Милиционер присев на колено дал короткую очередь над головой идущего. Когда между ними расстояние сократилось до десятка метров мент одиночными открыл огонь на поражение. Стрелял он явно хреново. Судя по тому, что идущий на него человек не реагировал на выстрелы мент бездарно мазал. Когда пуля выпущенная из милицейского автомата, видимо случайно, попала идущему в голову тот наконец рухнул на асфальт.
   --мда....с таким умением стрелять, им только с автобусами воевать. Может тогда попадать будут.-подумалось мне о стрелковой подготовки стражей порядка.
   Зазвонил телефон. Звонил директор.
   -- Скажи Дима, а где твои родственники? Ну отец, мать? - задал мне вопрос директор.
   -- Отец умер давно-отвечал я, -- а мать, у родственников на Украине сейчас.
   -- Сестра или братья у тебя есть? - продолжил расспрашивать директор.
   -- Ну двоюродные если только, но они в Краснодаре живут. Я единственный ребенок в семье.
   -- Ты не женат и детей у тебя нет ? - неуверенно спросил меня директор.
   -- Нет не женат и детей нет. - ответил я, удивляясь вопросам. К тому же директор знал, что я не женат.
   -- А девушка твоя где? - продолжал спрашивать директор
   На этот вопрос мне нечего было ответить. Кандидаток на мою девушку было как минимум две. Но еще ни одну из них я бы не назвал своей девушкой.
   -- ЭЭЭ ...-- произнес я -- ну надо позвонить, узнать, а в чем дело, что случилось?
   Подобный блиц опрос никак не увязывался в моей голове с тем, что я вчера убил мента, сейчас идет следствие и меня ищут.
   -- Не надо никому звонить. Никуда не уходи. Я тебе сейчас перезвоню. - произнес директор и отключился.
   -- Бля!-вырвалось у меня. В мире происходила какая-то херня. Какие нафик братья и сестры? Какие дети и жены? И где мои юристы и курьеры? Мне валить от сюда надо!
   Телефон Саши и Татьяны и юриста Ильи были вне зоны действия сети.
   В дверь постучали в момент ее открытия. В кабинет засунул свою голову курьер Виталик. Следом за головой показалась его тощая фигура, упакованная в мешковатого вида камуфляжную куртку. На его ногах были неизменные ботинки военного образца. Наверное он их вообще никогда не снимал.
   -- Дмитрий Сергеевич, а сегодня работать будем? - тихо спросил он.
   -- Сиди жди-приказал я ему
   -- А можно я на заправку съезжу? Мне бы денег.... - продолжил канючить он.
   -- Сиди жди и всё у тебя будет-пообещал я ему, лишь бы этот рембо интернетовский скрылся с моих глаз. У меня в голове не укладывалось как можно работать курьером в 38 лет для того, что бы покупать 'магические щиты третьего уровня' или ночами просиживать за стрелялками. Вот дибилов-то носит земля Русская.
   Раздумывая над тем, что работа тоже накрывается, я вытаскивал из сейфа деньги и распихивал из по карманам. Дела придется передавать по скайпу.
   Телефон опять зазвонил и это был директор.
   -- Значит так.-начал он-Слушай меня внимательно и не перебивай. Возьми ключи и иди в мой кабинет. В стойке бара собери все бутылки, что там стоят. В нижнем ящике стола лежат диски, их тоже возьми. Мечи мои тоже возьми. Еще шкатулку с сигарами захвати, ну еще чего нить по мелочи, что не тяжелое.
   -- Что случилось то?-начал я спрашивать
   -- Я сказал, не перебивай! - директор повысил голос.- положишь всё в машину и поедешь в Тверь. Ты знаешь где у нас производство в Твери?
   -- Да.-- ответил я
   -- Вот и хорошо. - произнес директор - и еще. Очень важное... -- директор взял паузу-- Езжай прямо сюда. Никуда не заезжай. Из машины не выходи. С людьми не общайся. Будь осторожен. Если человек в крови-директор опять запнулся-- Короче! Из машины ни шагу! Приезжай сюда тебе все объяснят. Не забудь бутылки, диски и мечи.
   -- Мне бы с генералами нашими бы связаться... у меня машину угнали...да еще проблема небольшая...-- начал я зондировать необходимые мне вопросы.
   -- Найди машину и езжай сюда если хочешь жить!-- заорал директор -- У тебя нет сейчас никаких проблем, кроме той как добраться сюда. Генералы уже все здесь! Как приедешь все поймешь. У тебя оружие есть? -- спросил директор смягчившись, и ответил сам себе -- ну конечно нет... Ты мои мечи далеко не убирай.. хоть что-то... опять повисла пауза. Я размышлял о том, что мир сходит с ума и я тоже. Размышления прервал приказ директора.
   -- Короче! Найди машину грузи в нее всё и двигай сюда.-- Приказал он -- и из машины ни шагу!
   Телефон замолчал.
   -- Ну в Тверь, так в Тверь--подумал я. Мне все равно из Москвы надо выбираться, да и генералы тоже там. Все это не нарушало моих планов. Доставая ключи от административного этажа я услышал как Виталик разговаривает по телефону.
   -- Да тут я, тут, на работе--доносились до меня его фразы--Как я уеду, если он мне еще денег не дал? Вот возьму сейчас денег, заправлюсь и выеду....
   Услышав про то, что он собирается забрать машину, которая принадлежит фирме, меня напрягло. А не охренел ли курьер? Тем более машина нужна мне.
   Войдя в переговорную, где сидел Виталик я приказал
   -- Ключи от машины и документы давай сюда -- сказал я.
   Виталик вылупился на меня своими водянисто голубыми глазками. На лице его появилась растерянность.
   -- З-зачем?-спросил он заикаясь
   -- За надо.-- ответил я, -- машина принадлежит фирме. -- Ты сегодня не работаешь. Давай сюда ключи.
   -- Не отдам! Мне ехать надо! --подскочил Виталик
   -- Тебе ни куда не надо. Давай ключи по хорошему-- произнес я и на моем лице проявилась гримаса омерзения. Виталика я недолюбливал, за его оторванность от жизни и просто распиздяйство. Пока я работал, я сдерживался. Сейчас работа закончилась, и я был очень зол. Зол вообще на появившиеся проблемы и самая ничтожная из них стояла сейчас передо мной одетая в камуфляж.
   Я медленно вдохнул и выдохнул воздух. Объяснить очевидное, этому тупому тридцати восьми летнему малышу, не предоставлялось мне возможным. Я посмотрел еще раз на его жиденькие волосёнки, прикрывавшие начинающуюся лысину, на его водянистые глазки, на его мешковатый камуфляж и ноги обутые в военные говнодавы очень необходимые для поездок на машине по центру Москвы.
   -- Я увольняюсь-- пискнул курьер -- а машину вы мне обещали отдать когда работа закончится. Не имеете права...!
   Я сделал пол шага на встречу и с размаха заехал второй ногой в пах несчастному. Удар был хорош. В первую секунду Виталик даже не понял, что с ним произошло, а когда он получил хороший удар кулаком в грудину и упал, он понял, что такое больно. Я подошел к его сумке и вытащил от туда документы на машину и ключи. Лишним доказательством его дибилизма было ношение документов и ключей в сумке, а не в многочисленных карманах. Виталик скулил скорчившись на полу, а я вернувшись в кабинет, взял сумку с вещами и пройдя мимо курьера вышел в административное здание концерна 'Фармкор'.
   Зайдя в бухгалтерию я взял большой картонный ящик и в кабинете директора переставил в него батарею дорогих коньяков. В найденный пакет пересыпал диски и сунул туда шкатулку с сигарами. Немного покрутив в воздухе две, остро заточенные директорские катаны и сделав пару выпадов решил повесить их себе на спину. Прихватил и найденный в столе директора фотоаппарат и парочку гаджетов. Обвешавшись сумкой, катанами, держа в руках коробку с коньяком и пакетом я выбрался наружу. Загрузив все в машину я сел в это неудобное кресло. Машина завелась с первого раза, однако тронуться с места мне не удалось. Уже лет восемь я ездил на хороших машинах. Отвык от сцепления и отсутствию усилителя руля. Проклиная это произведение отечественного автопрома, завывая двигателем при переключении передач, напрягаясь изо всех сил выкручивая руль, я выехал со стоянки.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"