В.В. 

- таблетки по полу - 

2000-2002 

1. от марта. 

Восемнадцать лет - восемнадцать ошибок. 
На два колена девять ушибов? 

На две любви - мне одна душа. 
Коньки отбросила, чуть дыша. 

Привет, апрель! Ты, март, проваливай 
С морозом, марлями, метро, моралями; 

Оставь проталины, что солнцем ранены. 
Улыбок старческих - зубов развалин - 

Все больше. Катятся - как каракатицы - 
Пальто по улицам. Под ними платьица. 

Насмарку насморк. Весна проехала 
Катком по телу. Утешь утехами, 

Апрель, веселыми: асфальтом роллерным 
И королевским небесным колером. 

2. 
Ровнее ровного. Я стала рыжая. 
Воскрешена тобой, но и обижена. 

Другими выжжена - любому нужная, 
Но легкомыслие - мое оружие. 

Недели катятся, стихи все множатся. 
Ткань чепухи кромсают ножницы. 

3. 
Ты вся вселенная: хоть зверь, хоть башенка, 
И нафиг катится мой мир оранжевый. 

Ты выше облачка, ты ниже лужицы, 
И рифмы кружево над нами кружится. 

Двояк и чувственен, глумлив и ярок - 
Да я такая же...тебе в подарок. 

2. от апреля 

Весомо, как первая капля, 
Как чашку - от злости - об пол, 
Калека-апрель плакал 
И ветками в окна хлопал. 

Ботинками в лужах хлюпал, 
Простужен, обижен - хныкал. 
Слова, словно кислую клюкву, 
Проглатывал - как заика. 

Шипя, предлагал мне свечку, 
А я - как спичка со стажем - 
Отказывалась застенчиво 
Быть Сцеволой в камуфляже. 

Апрель - мой любимый месяц. 
Рифмую тебя с "обжигаю" - 
От радости или из мести: 
Еще неделю - живая... 

3. от мая 

Белая майка высохла на балконе, 
Только немного пожелтела от солнца. 
Май убегает коротконогим пони. 
Я расплетаю связанные волоконца 

По строчкам и датам, по вечеринкам и лицам 
(Только косу не расплести - отрезала рано), 
Распутываю дни, солнце льется и злится, 
Ткань превращая из цельной в рваную. 

Солнце высушит от лишней влаги, 
После искупает в желтом фритюре 
Белую майку: страницу бумаги? 
мою ладонь? - пустоту в миниатюре. 

Расплетаю себя до последней нитки, 
До струны, натянутой вдоль поясницы. 
Майка высохла - жалко к веревке никнет. 
Пони прочь убегает. Стучат копытца. 

Сгущение. Три летних стихотворения. 

4. от июня 

ты опять зачем-то обесточен. 
ты ожесточен. а я замолкла. 
эти линзочки - еще цветочки. 
шелковый прохладный мокко. 

хрупкое печеньице так ломко. 
запах миндаля так тонко-горек. 
заедай забвеньице лимоном. 
и не оставляй на блюдце корок. 

я закрыта крепко на замочек. 
камешком висит на шее ключик. 
я себя вылавливаю в строчках. 
а тебя так не по-детски глючит. 

"пчелы на цветочках, пчелы" 
ну какие пчелы, глупый, ночью? 
грустный мальчик, ты ведь был веселым. 
(я из позы птичьей - в позу волчью) 

мидия застряла в горле комом. 
пусть глаза мои - зеленые маслины. 
как без дома в вечности обломно 
перепрыгивать от льдины к льдине. 

(...девятнадцатый лонг-айленд скучен. 
отпечаток личика на наволочке. 
воет ветер. и погода сучья. 
нету строчек. а мне все до лампочки) 

от июньского лимонно-голубого 
ледяного циферблата мимо. 
я живу смешно и бестолково 
колченогим стульчиком и мимом. 

от клаустрофобных заведеньиц 
лучиками в пыльные чуланы. 
как тебе моя душа, стиховладелец? 
ты сегодня как обычно пьяный. 

поцелуй мне ноготь на мизинце. 
прОволочкой ограничь пространство. 
проволОчки заставляют злиться. 
ты и я - само непостоянство. 

я свою печаль не замолчала. 
я свою вину не замолила. 
как толченое стекло глотала 
те стихи, которые любила. 

то кино во мне - височной болью. 
та любовь к тебе - молочной пенкой. 
небо переплыть небесным кролем. 
чтобы тупо упереться в стенку. 

мимо дня лимонно-голубого, 
мимо лба прохладного без челки, 
мимо мины почтальона злого. 
прохожу я в лето: утро. пчелы. 

5. от июля. 

успокоились. отдохнули. 
баю-баюшки. гули-гули. 
в голове копошащийся улей. 
пчеловоды здесь не помогут. 

через желтый и через синий, 
через сковороды и пустыни. 
пронести то, что не остынет. 
подсолнечное вангогово 

отпечатанное желтыми пятнами. 
я люблю тебя так невнятно. 
всеми клеточками, всеми клятвами - 

- иступленный выдох: "отдохну, когда сдохну" 


6. от августа 

вне оранжевого и фиолетового, 
вне кипящего рейва и топленого джаза, 
вне формата сумасшедшего лета 
(сколько можно по лету лазить?) 

- липкий мед нас зальет, 
мягкий бархат меня покалечит. 
я стремлюсь в переплет. 

эта чертова вечность 
в этот ангельский вечер 

ты придумаешь миф так всерьез, 
так детально, что я не влюблюсь. 
обнимаешь за плечи. 
мельтешенье стрекоз, 
облезет со слезами и кожей наш вечер. 

и, возможно, даже кончится лето. 

вне сошедших с катушек друзей, 
вне вертушек и вне саксофонов - 
гетерозис изгоев. передозы Персея. 
генезис стихов. 
...............аллергия у Персефоны. 

7. от сентября 

1. 
сентябрь сочен. рассован в банки. в значки. в заначки. 
в рассоле строчек замаринован мой рыжий мальчик. 
рассован в рифмы, рассыпан в буквы, распихан в пачки. 
и, может, можно, да нужно ли - по-иначе? 

сентябрь яблочным джемом меня испачкал. 
изжогой мучил. после попал по почкам. 
пью минералку за мадригалом - и чуть не плачу. 
сентябрь сглазил. навел золотую порчу. 

кого испорчу? просто варю варенье. 
чумная - жду опять воскресенья. 

ты умный очень. 
а я проснулась в сиропе сегодня ночью. 

возьму сентябрь на зиму к себе на полочку 
чтобы согреться холодной январской полночью 
чтобы уехать - как на машинке гоночной 
чтобы скатиться в сладкое прямо с горочки 
чтобы не грызли меня изнутри гончие 
чтоб не облизывали cуки мне косточки 

абрикосовые косточки, выброшенные с балкона 

взять сентябрь-семечко и приколоть на лацкан. 
он будет в такт сердечный попадать, трепыхаться. 

калейдоскоп осенний опрокинуть в коленочки. 
и ждать зимы. и головой об стеночку. 

сентябрь разорван, рассован по разным емкостям. 
тепло приветствуешь. еще не время для колкостей? 

еще не замерзли льдинки глазных хрусталиков? 
сентябрь в баночке. он эмбрион. он маленький. 

он вырастет к январю. что же со мной случится? 
а буду баловаться по-прежнему хлебом с горчицей. 

к январю 
заговорю 
как я горю 

загар-то сойдет 
заговор горький. 

буду отвары пить 
отравы 
засушенного сентября 

2. 
а в бутоньерке красивый мальчик, 
что любит солнце 
он сам как солнце - ношу у сердца 
не отвертеться 
хочу согреться - смотрю на лацкан 
оттуда скерцо 
скворцов жалеет, меня желает, не может драться 
ранимый рыжий. будто ненастоящий 

я хной подкрашусь 
лодыжки в вязи татуировок 
но хна сотрется 
мой лацкан радужен. пуговицы блестящи. 

щенячье неловко щекотно щемяще 
целует тело от макушки и до подошв 
и нож 
втыкает в самое сердце 
не отвертеться 
с лицом как солнце. с улыбкой детской 
в самое сердце. 

3. 
сентябрь на лацкан. а в горло водку. и лучше с перцем. 
я в этом месяце разучилась смеяться. 
а шарик вертится. пусть продолжает вертеться. 
ты - не врубаться. он - маяться. я - сжиматься 

до точки 

8. от октября 

от октября спасаюсь горячим грогом, 
иначе кончится месяц дубовым гробом. 
не перепробовать, жаль, всего, не перетрогать. 
октябрь - румбой, октябрь - ромбом, октябрь - робой 

тюремной. запахом революций, 
невыносимо хочется прикоснуться 
к тебе. гвоздики помпезно красны. 
октябрь - выстрел, октябрь - рабство, октябрь - праздник. 

малиновы щеки, горьки победы, черны бушлаты. 
искрится в сумерках папироса, когда ты 
кидаешь пепел - и прямо на пол. матросы 
хуже - семечки. октябрь - греет. октябрь - морозит, 

октябрь делает то, что хочет. 
дурачит, кривляется, обжигает, хохочет. 
а ты чего хочешь? - он ходит в рваном. 
октябрь - подстреленный зимородок, октябрь - рана. 

писала портрет: октябрь швырнул мне красок - 
бордовых, карминных, охровых, алых, красных. 
глаза - безумны. невозмутимы - брови 
октябрь - радостью, октябрь - горем, октябрь - кровью 

мне не спастись. октябрь вирусом проникает. 
эритроциты танцуют. народ зевает. звенят трамваи. 
а ты так близко. октябрь робеет. как тряпкой стёрла - 
пропал октябрь. оставив воспаленное горло. 

9. 

(...) 

10. от декабря 

заваривает в фарфоровой чашечке каркаде 
и празднует католическое Рождество, 
зовет в кабак, в костел, в кабаре, 
но я боюсь декабрьских ворон и крестов, 

скользких платформ, ожерелий, платков в крови, 
мансард, гололеда и чьих-то драм - 
короче: красного декабря... что ни говори, 
он щурится на меня из зеркальных рам. 


11. от января 

1. 
январские праздники, обрушившиеся на голову 
снегом, помяли укладку, застали на кухне голой, 
разбили куранты, шампанское выпили, снесли башни... 

...ты даришь сверток мне, что там внутри - неважно. 

сомнется, сожмется, скукожится, съёжится 
январь до солнечной мандариновой кожицы. 
твоя же лопается, шелушится, колюче-ёлочная. 
мой рыжий, праздничный, отпетой сволочью 
живу, но как иначе с тоской? с тобой? 
Бах торжествует. пахнет корицей, лакрицей, сдобой. 
спокойно и тихо, не побеленный ад, а квартира. 
а мне не надо тебя, себя, занавесок, рассвета, мира, 
подарков, слов чужих и своих на кириллице. 

...ах выжить-выдержать бы, выплакаться и вылиться... 

2. 
... 
снежинки - нацеленные за... 
думать о тебе нельзя... 
нежирный творог кинза... 
заснеженный рынок... 

... 
снег, падающий за воротник... 
глубже кожи все равно не проник... 
снег - глаз твоих проводник... 
медленно стыну... 

... 
я без тебя не живу: не пишу... 
сонная, жалуюсь карандашу... 
на кофе ночь напролет ворожу... 
с утра убираю ёлку... 

... 
а днем встречаю тебя: не смотрю... 
поверяю даты только календарю... 
"ну как ты?.. что ты?.." - "много курю," - 
в ответ говоришь колко... 

... 
как вдохновенно друг другу врём... 
красное, дразнящее снегирём... 
снегом выжжена: январём... 
верю тебе, а себе не верю... 

... 
от тоски меня увези... 
спрячь за новые жалюзи... 
сердцепряник сухой сгрызи... 
кто-то в черном запер все двери... 

3. горловое гадание 

голубенькие зимородки разлетаются из красной бутылки. 
зима разродилась сыном. сумасшедше дрожат поджилки 
и подбородок. сорок градусов тела, не спирта. 
разбита. осталось горло и смех спирита. 

драже от кашля. истерика блюдца. 
посуда - бьётся. сердца не бьются. 

зима разродилась простудой - оплавила связки. 
в жару и в бреду я сочиняю сказки, 
которые вовсе не сказки... крапленые карты 
летят. зачем гадать: доживём ли до марта? 

зима разродилась снегом: холодным жалким, 
а хочется, чтобы с неба - красный перец, фиалки. 
а хочется - лишь к тебе: босиком, но шарф и пижама. 
дорога, казенный дом, червовая дама. 

горло вернулось в горло, а плечи - в плечи. 
зима разродилась словом. стало легче. 

12. от февраля

каменная лёгкость

не лиловые чернила, а совсем другие соки - 
по коленям, по ладоням, по своим-чужим сосудам. 
напролет-навылет снился кто-то в черном, но высокий - 
и простуда уползает. кто сюда? а я - отсюда. 

не мазки, а сплошь оттенки 
розы в полиэтилене 
я твои инициалы 
знаю кончиками пальцев 
а дубленки в нафталине 
снег растаял! снег растаял! 
я тебя пишу так сильно 
мне все мало, мне все мало 


не вернувшееся зренье, а простое осязанье: 
ты как будто из фарфора, из бумаги папиросной... 
в мире каждый чем-то занят: умирает, дышит - занят. 
у тебя одна привычка - ты высвистываешь вёсны. 

не будильник, только сердце 
даже чувства не проснулись 
предрассветно мокро серо 
и не утро, и не ночь 
запах Hugo свежий резкий 
позабытый телевизор 
что прописано в газетах 
то не может нам помочь 


потому что лабрадоры знают сахарные кости, 
только сахарные кости, а не горечь расставаний - 
разве горечь возвращений, локти и колени гостьи, 
подоконник, простынь, утро - как легко от этих знаний! 

и не внутренние ткани 
только внешние покровы 
дымом, тальком, поцелуем 
молоком и табаком 
проросло вовнутрь что-то 
распускается волнует 
обещанием поездки 
в то, что называли домом