Аннотация: Пустынный особняк, одиночество и слишком долго длящаяся агония жизни.
"... Пусть мне будет больно снова и снова, я хочу продлять эту агонию до бесконечности. До тех пор, пока в груди больше ничего не будет болеть, пока при взгляде на тебя я не перестану трепетать. Пока холод не пожрет все внутри, и тогда я с легкостью скажу "хватит".
Перо противно скрипнуло по пересушенной части листа и сломалось. Я выкинул его под стол - там уже валялось достаточно хлама. Правда, теперь уже некому будет убирать все это. Ах да! Вспомнил. Это же ведь я должен был заботиться о чистоте комнаты.
- Правда ведь, моя принцесса? - я повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на сидящую на стуле девушку. В мертвенно-бледном свете луны она казалась привидением. Просто призраком, что был белее света и холоднее льда.
Я усмехнулся. Ты всегда была такой, не правда ли?
- Ответь! - крикнул я что было силы, и эхо моего низкого голоса понеслось по бесчисленным коридорам замка - стараясь спастись как можно быстрее отсюда. Но оно не спасется. Выхода нет. Медленно эти толстые каменные стены будут поглощать его, истачивая на каждом повороте, в каждом углу, пока, наконец, оно не исчезнет полностью.
Силуэт девушки едва-различимо содрогнулся.
- Да, - послышался нежный тонкий голос. Голова ее была опущена, и темные, подобно ночному мраку, пряди опускались до колен.
- Так-то, - неизвестно кому сказал я. От этих слов не стало легче. Я вообще ничего не почувствовал.
Рука коснулась чего-то липкого на столе. Я посмотрел и тут же отдернулся - нижняя часть листа и стол были в крови, темной, густой.
- Тьфу, пропасть... моя? - я удивленно посмотрел на свою окровавленную руку. На пальце зияла темным штрихом длинная ранка. Пером, что ли, порезался?
Я встал со стула - ноги неприятно загудели, хрустнули суставы в коленях. Мелкая дрожь охватила ступни, слишком долго находившиеся в одном положении. Интересно, а сколько я уже здесь?
Несколько раз махнув рукой, чтобы стряхнуть капли крови, подошел к столику с зеркалом. Не один искусный резчик потрудился над этим убором. Да, впрочем, здесь все было только самое дорогое и самое лучшее, и... старое. Очень.
Я подул на поверхность. Слой пыли оказался настолько толстым, что настоящий цвет стола - охра - даже не сразу стал различим. Отодвинув один из ящиков, достал платок. Белый со множеством тонких изящных кружев, подобных паутине.
Разорвать платок оказалось не просто, и это даже позабавило меня, но не более, чем момент, когда окровавленная часть... окровавленная голова откатилась в угол. Ой, нет - это я не о том. Просто вспомнился утонченный дворецкий с его извечным "уважаемая госпожа"... Какой он был на вкус? Да не помню я! Нет никакого у них вкуса, а все, что писали в древних манускриптах - вранье самое настоящее.
- Ой, уважаемая госпожа! Ваш верный слуга допустил оплошность - теперь ваш платок уже ни на что не годен... Да? Видишь? Видишь это? - подскочил я прямо к ней, поднося к опущенной голове перевязанную руку. На обрывке платка начинали расползаться темные пятна крови.
Она не ответила. Даже головы не подняла. Ха... Совсем не смешно, но меня это пока забавляет. И кажется, что мне даже не больно кричать на нее сейчас. И если я ударю - тоже не будет больно. Наверное. Проверять что-то не хотелось.
- Подними голову! Подними, тварь! Посмотри сюда - видишь, это кровь. Настоящая, человеческая кровь, не такая как у тебя! У меня есть кровь и есть сердце, поняла? Я никогда не стану таким, как ты! - схватил я ее за подбородок и повернул к себе.
Луна выхватила ее лицо - нежное и прелестное. Такое правильное, чистое и непорочное. Темные брови тонкой дугой... нежные маленькие губы слегка приоткрыты, и эти ресницы - тонкие и длинные. Легкие, как летний пух и мягкие...
- Боги, как же ты красива, - прошептал я, смотря на нее и не в силах отвести взор. В груди что-то болезненно застучало. Неожиданно я почувствовал, как воздуха мне перестало хватать, и легкие сдавило так, будто я оказался между тараном и створками врат в момент удара.
Нет! Мои ворота тебе больше не отворятся, потому что за ними... пустота.
- Я что... плачу? - услышал я свой дрожащий голос, почувствовал, как влажная одинокая капля проскользнула по щеке и гулко шлепнула о каменный пол. Так громко, что у меня чуть было не померкло перед глазами от этого звука.
- Это все ты! Все из-за тебя! - выпустил я подбородок из ладони, и голова ее вновь опустилась. У меня все готово было смешаться перед глазами - наполовину завешенные окна, перевернутые стулья, столы, пол, потолок... И этот стук в груди - каждый удар сопровождается болью. Нет, я так не могу больше. Не хочу. Все или ничего - но лучше забвение.
- Прочь! Прочь... уйдите, пожалуйста...
Я не помню последних нескольких часов. Или дней? Вокруг темнота, но все отлично видно. Я лежу на лестнице, кажется в холле. Напротив - огромнейшие витражные окна. Все затянуты тяжелыми алыми шторами. Или какого они были цвета? Не помню уже. Пусть будут алые.
Мне, сыну простого крестьянина, чья жизнь начиналась и оканчивалась в каторжных муках на поле по колено в грязи, этот замок с первого взгляда показался верхом совершенства. Ведь я, обычный на вид парень, у которого не написано на лбу, что он занимается тёмной магией, смогу здесь выбиться в люди. Веселые служанки, дружные и смешливые, строгие но верные лакеи, дворецкий - отец и защитник. Какая глупая и наивная сказка все это! Но даже разочарованье в них не заботило меня, ведь я увидел ее - ослепительную и скромную старшую дочь... Кто же все-таки был ее отец - граф? Барон? Нет, наверное, не такая значимая птица - иначе бы меня тут в покое не оставили.
Так вот, для юноши, что в тайне пытался заниматься чародейством, мечтавшего стать придворным магом, замок старинного рода был лучшим местом... Чтобы найти себе учителей, а не выводок мерзостных монстров!
Я, кажется, в очередной раз разгромил оставшуюся в замке утварь - рядом лежали обломки перил, щепки дерева, какие-то железки. Ах да! Это же были доспехи бывших властителей... Ее предков, да? Отца, деда... Да все равно.
Подняться со ступеней оказалось очень легко - как будто я только что заново родился... Зачем-то на руку намотана тряпка. Ах да, это же платок ее. Мне он больше не нужен - все равно пореза уже нет. Там, где одна большая рана - маленькие становятся несущественны.
Чистая кожа без единой царапины или шрама на руке меня не удивила. Темная тряпка, загрубевшая от высохшей крови, полетела вниз.
- Какое свинство, сударь, - сам себе сказал я, поднимаясь наверх.
Кажется, мне что-то надо было сделать. Точно! Надо закончить письмо. Этот лист хотя бы. И зачем я только пишу все это? Ведь потом некому будет читать - я это прекрасно понимаю.
Я прошел по высокому и длинному коридору, наступая промеж валявшихся повсюду осколков. Справа у стены в темных пятнах лежало тело. Кажется, кто-то из слуг. Ах да! Это была хорошенькая такая девушка с чистым и добрым взглядом. Лицо ее, смуглое и кругленькое... А имени не помню. Уже не помню. И сколько дней прошло, тоже не помню.
Рядом что-то зашуршало, отдаваясь в моей голове почти самым настоящим колокольным звоном.
- Неужели нельзя потише! - вот и снова кричу изо всех сил. Интересно, что мой голос могу слышать только я. Ах да, и она тоже может теперь.
Но все-таки, что же это было? Не крысы - они давно убежали отсюда, боясь того, что поселилось в родовом замке семьи... Вот, и фамилию ее тоже забыл. Жаль - кажется, кто-то значимый был. И древний. Очень.
Я пошел на звук. Нет, больше он не повторялся, но я и так прекрасно его помнил. С моими новыми способностями это теперь проще простого.
Ну конечно. Она. Я почему-то не удивлен.
В куче рухляди и осколков лежала девушка в белом платье. Неподвижно, будто бы неживая. А, точно - она же и правда не живая теперь. Хотя о чем я говорю? Она уже тогда была такой, когда я, наивный юноша прибыл в этот замок, наслушавшись баек о красоте светской жизни, о придворных интригах и замечательной жизни прислуги во дворцах...
- Почему ты ничего мне не скажешь, а? - присел я на колено возле нее. - Ну давай же - помани меня, скажи, что хочешь мне что-то показать, как тогда - в парке на скамейке. Скажи, что откроешь мне свой маленький секрет, если я приду ночью. Давай же. Сейчас ночь, и вот он я!
Я засмеялся. И вновь почувствовал, что плачу. Да когда же эти человеческие пережитки покинут меня, а?
- Поднимайся! - приказал я, и девушка послушно выбралась из кучи хлама. Встала передо мной во весь рост. Только голова опущена вниз.
- Иди за мной.
Мы тихо прошли весь замок. Ее покои были почти в самой дальней части... Как же трудно до них было тогда добираться! Прошмыгнуть под носом у стражи, отвертеться от служанок, наплести всякую чушь дворецкому, лишь бы пробраться к ней в спальню под покровом ночи. Наивный мальчишка хотел любви, хотел свой маленький секрет.
- Ну что же, теперь у тебя он есть, да? - сам себе усмехнулся я, проводя по припухшим ранам на шее. Единственным, которые не заживали. И никогда уже не заживут.
Я опустил руку в карман и неожиданно нашел там два небольших камешка. Камешка? Ах нет же, это ведь клыки, не так ли?
- Как поживает твой голод? - спросил я, когда вновь усадил ее на единственный целый стул в комнате рядом с остатками кровати, что теперь была похожа на месиво из пуха и дерева.
Я знал, что не услышу ответа, пока не прикажу, и все равно говорил. Я не мог не говорить - я все еще ее... Что? Да неужто? Какая глупость, право. Никто не верит в такие чувства - так почему же должен верить я?
- Не хочешь чего-нибудь теплого и приятного... сладкого? - спрашивать сейчас ее теми же словами, что и она меня когда-то, доставляло удовольствие.
"Мое сердце дрогнуло впервые там, на зеленой аллее в саду. Ты помнишь? Должна помнить ее непередаваемый аромат и зеленую листву. Потому что я помню только обгоревшие остовы стволов. Впервые увидев тебя, легкими шагами порхающую меж деревьев, я понял, что теряю голову. Ты была обворожительна, прекрасна и так недоступна..."
Новые строки получились какими-то кривыми. То, что я хотел написать, когда взялся за первый лист, уже давно истерлось из памяти. Но тогда, охваченный паникой, я во что-то еще верил, я надеялся найти выход. Решение.
Я взглянул на стопку аккуратно сложенных исписанных с обеих сторон листов. Они могли бы составить добрый фолиант. Вспомнил! Кажется, я хотел написать прощальную записку. Или любовное послание?
- А зачем мне писать что-то для тебя? - снова спросил я у нее.
Тишина. Ответа нет. Потому что его я и сам прекрасно знаю.
Она сидела на все том же стуле, аккуратно поставив вместе ножки и положив руки на колени. Голова опущена, расчесанные волосы темной волной распадаются по спине, касаются недвижимой груди. Все это делало ее похожей на дорогую изящную фарфоровую куколку...
Взгляд задержался на серебряном предмете, аккуратно лежащем на краю стола. Если бы горела свеча, то по нему бегали бы яркие огоньки из стороны в сторону, вспомнил я. Но свеча мне была не нужна теперь.
- Скоро. Может быть даже сегодня, - улыбнулся я и осторожно коснулся рукой серебряной рукояти тонкого миниатюрного кинжала. Раздалось шипение, и по руке, подобно стремительному огню, прокатилась боль. Странная, совершенно не похожая на обычную, человеческую.
- Дорогая, - обратился я, беря нож в руку, которую обернул найденным куском платка. Жгло не так сильно, хотя ощутимо. - Ты хочешь избавления? Хочешь? Сколько ты так уже живешь? Сотню лет, две? А может - три? А вообще - я не хочу этого знать. Некоторых вещей нам лучше никогда не слышать. А еще, скажу я тебе - надо лучше прятать свои ценные книжечки. Ведь ты не думала, что наивный мальчишка сможет натолкнуться на томик темной магии, правда? Ты же не подозревала, когда звала его к себе той ночью, что он уже знал, кто ты? Не думала, что он знает, что ты такое? Не ожидала, что он предпримет меры?
Я поцокал языком. Получилось хорошо и звучно. Раньше не умел ведь!
- Или ты все это знала и сделала специально? - неожиданно поразила меня новая мысль. От осознания этого по коже, сухой как пергамент, пробежала дрожь.
А она, та, что так недавно была для меня всем... Я подскочил к ней и обнял, прижимая к себе, чувствуя ее холодное тело каждой клеточкой, каждой частичкой себя. Ее аромат остался таким же - манящим и кружащим голову. Аромат свежих роз. Она и теперь была прекрасна, хоть чары и сотворили с ее душой невесть что.
- Знаешь, я ведь по-прежнему тебя люблю, - прислонился я лбом к ее голове и осторожно выдохнул эти слова, отодвигая темную прядь.
Я наклонился так, чтобы мои глаза смотрели прямо ей в лицо. Ее голубой и чистый как вода из горных озер взгляд неотрывно поглощал меня.
- Я люблю тебя, - еще раз сказал я, смакуя эту простую фразу на языке и ощущая, как пытается изойти чечеткой мое сердце, которому по всем канонам давно пора было бы уже остановиться.
И неожиданно в ее глазах я увидел - или почудилось? - боль и сожаление. Она жалела меня? Правда? Или же себя?
- Боги... и почему ты тогда не сказала мне всю правду сама? Почему не открылась и не попросила о помощи? Ведь я мог тебя вылечить, я знал, как... Я же по-настоящему любил тебя... Анабель...
Серебристый клинок медленно соединил две плоти воедино, освобождая их от земных оков и прекращая агонию, длившуюся слишком долго...