Они поженились на последнем курсе университета. На зависть всему курсу. Его всегда любили женщины, и было за что. Этакий Ален Делон в русском исполнении. В дополнение к этому самоуверенная медлительность движений, несколько отстраненнй взгляд, снисходительная усмешка. Острый ум и независимость суждений не играли по той шкале ценности большой роли, но и этого было не отнять.
Она же не обладала столь безоговорочной красотой, но было в Ней что-то такое, дразнящее мужчин, что в Её присутствии им хотелось быть умнее, оригинальнее. От этого они только глупели на глазах, терялись и злились. Она же была настолько умна, что делала вид, будто ничего такого не замечает.
Однажды, прогуливаясь по Арбату, Она показала Ему жемчужное ожерелье в витрине ювелирного магазина. Ожерелье помещалось на черной бархатной подушке, и излучло неземной матовый свет. Цена ожерелья была тоже не совсем земной, то есть выражалась в астрономических для студентов цифрах.
--
Когда-нибудь, через много лет, может быть, к серебрянной свадьбе, ты купишь мне такое ожерелье? - спросила Она.
--
Нет, - твердо ответил Он
--
Ну хотя бы пообещай!- Она даже обиделась. - Не лишай меня надежды.
--
Нет, - повторил он,- Не питай иллюзий.
По распределению они попали в Академгородок. Прошли годы, и еще годы. Многое произошло в их жизни. Рождались дети, умирали иллюзии. Она защитила диссертацию по кибернетике, а затем обратилась в православие задолго до того, как оно вошло в моду. Тогда модно было рассуждать о дзен-буддизме, йоге, эзотеризме. Наше кондовое христианство с его ладаном, безграмотными старушками, полуподпольными попами и неинтересными церквями совсем не прельщало тогдашних интелектуалов. Она стояла в церкви вместе со старушками в черных платочках и истово молилась. Трое ее детей привычно молились рядом. Коммунистическое же сознание Ее родителей никак не могло смириться с таким мракобесием, но помешать своей дочери они не могли и только молча жалели внуков. Постепенно к детям стали смушенно пристраиваться Ее подруги и подруги подруг, и их мужья. Ее страстная убежденность в истинности православной веры зажигала все больше и больше людей и к началу конца коммунизма вокруг Нее собралась небольшая, но прочная православная община. Был выстроен деревянный храм на опушке леса. Тогда она окончательно бросила свою кибернетику и основала одну из первых в России православных гимназий.
Он не очень-то проникся православной идеей, хотя вполне благосклонно относился к её увлечению религией, да и жизнь его протекала по несколько параллельному Её руслу: совсем рядом, но практически не пересекаясь. После университета Он попал в очень престижный НИИ , но очень скоро Ему надоело спать сидя за письменным столом и Он подался в какую-то экспедицию в Сибирь. В Сибири непостижимым образом ему улыбнулась фортуна и он стал главным инженером в артели по добыче золота. Слово "артель" очень долго обманывало советскую власть и она не углядела, как под ее боком выросло мощное частное предприятие, в котором, благодаря отличной организации и бешенной производительности труда, люди зарабатывали немыслимые по тем временам деньги. КГБ заинтересовалась ими лишь в начале перестройки, артель была распущена, но никого не посадили: времена были уже не те. Его даже показали в передовой программе "Взгляд", как человека официально зарабатывающего в десять раз больше чем обычные работяги. В любом случае, за время существования артели Он успел стать очень богатым человеком. Семью Он видел несколько раз в год, но ежемесячно высылал жене и детям деньги, покрывающие любые возражения по поводу отсутствия отца и мужа. Она терпела его отсутствие не столько из-за денег, сколько понимая, что по-другому он жить не сможет, да и для совместного существования двух таких ярких индивидуальностей, как Он и Она, необходимо было соблюдать сложившийся годами "статус кво". Жизнь доказала её правоту, так как и после закрытия артели Он практически не жил дома, а мотался по миру, осуществляя более или менее сумасшедшие проекты, то разоряясь, то богатея, пока окончательно не осел в Москве, отойдя от дел и скопив достаточную сумму для безбедного существования. К тому времени Её гимназия стала довольно известной и престижной, первые выпускнии уже штурмовали лучшие университеты России и Европы. Дело, которое Она называла Делом Её Жизни, было налажено превосходно, а ей почему-то стало скучно. Дети выросли и жили своей жизнью. Все чаще и чаще Она приезжала к Нему в Москву и визиты эти длились, к их взаимной радости, все дольше и дольше. Они жили в свое удовольствие, подолгу бывыли за границей. Теперь Они вместе ездили в Академгородок навестить детей, проверить, все ли в порядке в гимназии. Все было в порядке.
Однажды, гуляя по Монмартру, Она увидела в витрине ювелирного магазина жемчужное ожерелье на черной бархатной подушке. Он поймал её взгляд, улыбнулся и спросил:
--
Хочешь, я куплю тебе его?
--
Нет, - сказала она. Немного подумала и еще раз сказала: - Нет, не хочу.