Сергей Николаевич ехал на встречу, которую ждал больше месяца. Не то, чтобы он волновался, но неизвестность в какой-то степени взвинтила нервы и, конечно же, ему не терпелось узнать, что же решил Кирилл Владимирович относительно его рукописи.
Сергею Николаевичу за сорок, он почти не отличается от большинства мужчин его возраста, хотя ...частенько ему становится грустно в то время, когда многие беззаботно смеются, или он восхищается, например формой снежинок и облаков и оттенками их и неба, когда окружающие не замечают этой красоты. Его проницательный взгляд примечает и росток в незаметной трещинке асфальта или бетона, и причудливый изгиб ветвей или ствола дерева, и неповторимость каждого мига заката или восхода, и обращение матери с ребёнком в короткой поездке в транспорте, и не типичное лицо в толпе, и множество различных мелочей и ситуаций мимо, которых проходят другие не обратив внимания.
Когда Сергей Николаевич вышел из автобуса пошёл мелкий дождик. "Тьфу, опять забыл зонт! Приду как мокрая курица", - в раздражении подумал он, зная, что для деловой беседы внешний вид тоже имеет значение.
* * *
- Здравствуйте, Кирилл Владимирович! Я подумал, что вы встречу отменили.
- Почему? Добрый день, Сергей Николаевич! Проходите, присаживайтесь.
- Увидел, что ремонт у вас.
- Да, но банк работает. Конечно, сотрудникам тяжеловато в стеснённых условиях, но клиент - прежде всего. Ведь людям в любой момент может понадобиться: деньги взять или вложить или переслать, а мы закрыты - и человеку дополнительный стресс, мы же лишимся клиента. Поднатужимся, но обслужим, почти все операции продолжаем производить.
За большим окном серо-голубоватые тучки столпились, образуя слоистый пирог, из-под краёв которого, словно ободок гигантского блюда виднелась яркая голубизна, давая надежду, что погода испортилась не окончательно.
- Извините за любопытство, Кирилл Владимирович, а почему у вас ремонт начат не с кабинетов вашего и главного бухгалтера, а с операционного зала и комнаты переговоров?
- Любопытство я вам прощаю. Писатель и не любопытен, разве такое бывает? А, если бывает, значит, плохой писатель, - лукаво улыбнулся банкир.
- Выходит у меня есть надежда?
- Есть. А ответ на ваш предыдущий вопрос очевиден. Ремонт начали там, где принимают клиентов. Операционный зал - производственный цех банка, одна из его главных составляющих функций. Без операционного отдела, в сущности, нет банка.
- Логично и разумно. Но я не раз замечал, что ремонт начинается с кабинетов руководства и администрации, то есть с себя любимых.
- Ну, Сергей Николаевич, я тоже не испытываю к себе ненависти, но забота о своём комфорте не должна мешать делу.
- И у вас за спиной не будут шушукаться по этому поводу сотрудники, что, мол, сначала себе отремонтировал, а до нас неизвестно, когда очередь дойдёт.
- По этому поводу уж точно, что нет, а по другим кто знает ... Все довольны не бывают... У меня отец был киномехаником и сколько раз я слышал, как он чертыхался и поносил своего директора за то, что на протяжении многих лет, сейчас уж и не помню, чуть ли не больше двадцати, в кинотеатре, где он работал несколько раз делали ремонт. Конечно же, каждый раз у директора и в бухгалтерии, реже, но всё же делали в зале, ещё реже в холле и кассе, но ни разу, ни в кинобудке, ни в каморке у художника. Последние годы отец совсем извёлся. Со стен и потолка постоянно крошилась, сыпалась побелка, вслед за ней штукатурка. А мельчайшей частички достаточно, чтобы испортить плёнку. Отец постоянно находился под страхом срыва сеанса и возмещения убытка за киноленту. Так, что, Сергей Николаевич я уяснил этот урок. Заботясь о себе, не забывай и о тех, кем руководишь и тех, кто имеет прямое отношение к твоему делу.
--
Ваша история, Кирилл Владимирович напомнила мне библиотеку, в которую я частенько хожу, она хоть и районного масштаба, но кое-что из нужной мне исторической литературы там нахожу. Так вот в начале зимы библиотекари сказали мне, что во втором квартале следующего года на абонементе и в читальном зале начнётся ремонт, которого ждали десять или одиннадцать лет и, наконец-то приведут в приличный вид полы, стены и потолки после частых протечек ( библиотека располагается на первом этаже многоэтажного жилого дома и жильцы по нескольку раз в год заливают, то одну её часть, то другу). Предстоящему ремонту библиотекари радовались, понимая, что он необходим, хотя не очень ликовали, потому что им придётся увязывать и перетаскивать тысячи книг. Когда я пришёл в конце апреля, оказалось, что ремонт начался с администрации и, если останутся деньги, тогда сделают в читальном зале, а на абонемент уже не хватит. Замечу, что деньги были выделены на ремонт только читального зала и абонемента и только на открытый доступ, куда входят читатели, даже не на запасники. С одной стороны библиотекари избегнут тяжёлой работы, но с другой - они разочарованы и огорчены, потому что остаются на неопределённое время, которое может снова измеряться годами, в помещениях, где грязноватые в разводах от частых протечек потрескавшиеся облезлые стены и такой же потолок, с которого ещё и периодически сыпется, со вздыбившимися местами полами. К концу мая мне понадобилось взять книги в читальном зале, и узнал опять новость. Там всё же будут делать ремонт, но прежде оттуда собирались убирать чудные книжные выставки, а в справочно-информационном отделе спешно увязывали книги, освобождая помещение для ремонта. Прихожу в следующий раз в середине июля. На входной двери объявление, что читальный зал закрыт на всё лето. Зашёл, заглянул туда. Работы ещё не ведутся, вместо прекрасных книжных выставок, журналов и газет на полках пыль. Половина зала завалена каким-то барахлом. Иду на абонемент. Спрашиваю, успеют ли отремонтировать к концу августа, если ещё не начинали? И что вы думаете, мне ответили библиотекари с еле скрываемым возмущением? Деньги кончились и, возможно ремонт продолжат в четвёртом квартале. " Представляете, - говорят мне, - читатели лишаться и читального зала и справочного отдела на полгода! И несколько месяцев у читателей не будет каталога! И это в то время когда в разгаре у школьников и студентов учёба и усиливается наплыв читателей!" И всё из-за жадности и себялюбия администрации. А руководство библиотеки сетует, что читателей становится меньше. Ещё бы при такой организации работы! А может это оттого, что люди нашего и старшего поколения - продукт советских времён, а?
--
Возможно, Сергей Николаевич, но, тем не менее, и продукт этот разный.
--
Да, Кирилл Владимирович, многое определяет характер, наследственная предрасположенность, определённый темперамент, сила воли, хотя влияние среды огромно.
--
Вот в вашем романе, Сергей Николаевич каждое последующее поколение теряет выносливость, физическое здоровье, становятся слабосильным и слабовольным по отношению к предыдущему. И выводите, как всеобщий закон. Что же, по вашему выходит, мои внуки и тем паче правнуки будут хлюпики, нюни, безвольные, лишние люди?
- О ваших потомках, Кирилл Владимирович сказать ничего не могу, может, будет так, а может иначе. В своём романе я попытался показать тенденцию, закономерную в истории общества.
- Так вы считаете, что так называемые лишние люди - закономерность?
- История на этот вопрос отвечает более глобально: упадки империй, погибшие цивилизации, а вот литература показывает на примерах конкретных людей, описывая их жизнь, поступки, мысли, взгляды. Наша литература на протяжении ХIХ и ХХ веков называла их, они менялись вместе с обществом, временем: Обломов, Печорин, Раскольников, Фёдор Протасов, герои чеховских пьес: Иванов, Раневская и её брат, у Чехова немало подобных персонажей, в каждой пьесе по несколько, у Вампилова в "Утиной охоте" Зилов, фильм помните "Полёты во сне и на яву", Олег Янковский там играет типа, который ни себе, ни другим ни радости, ни счастья не приносит. И все они с детства в той или иной степени обеспеченные, но их беда в том, что ни к чему у них нет склонности, мечутся и маются без цели, только обременяя и, делая несчастными других.
- Времена меняются, им трудно в них вписаться.
- Да это верно, но им в любом времени станет трудно, потому что их жизнь никчёмна, и кто-то из них это понимает, а как изменить её не знают, да и не в состоянии. И таких людей много и в разных слоях общества. Но не верно, что времена меняются, то есть, конечно, они меняются, но не сами по себе, ведь время понятие абстрактное, а меняться может что-то или кто-то конкретный. Времена меняются, потому что их меняют люди. Рождаются те, которые мыслят немного иначе, они предприимчивее, лучше ориентируются среди окружающей их жизни и постепенно, возможно незаметно для себя меняют её. Например, всем известный Лопахин из "Вишнёвого сада". Кто-то представляет его, чуть ли не как отрицательный персонаж, как же он собирается рубить вишнёвый сад, то есть уничтожать красоту. И, тем не менее, именно он нашёл выход, как спасти имение. Если бы не большевики, такие как Лопахин стали бы хозяевами и элитой, как теперь говорят. Ещё один любопытный персонаж Боркин, опять же из пьесы Чехова. Боркин полон идей, даже биологической войны. А в наше время такие как вы, Кирилл Владимирович диктуют правила жизни большинству.
- Ну прямо уж ...вы, Сергей Николаевич преувеличиваете.
- Я упрощаю, но, тем не менее, это так.
- А что нужно делать, чтоб не было этих самых лишних людей?
- Боитесь за своих внуков и правнуков? А делать что? Вот на берег моря набегает волна за волной, сколько разных рек впадает в него! В половодной реке состав воды меняется за счёт втекающих ручьёв и более мелких речек. А стоячая вода, не имеющая стока, и в которую не вливаются другие источники, превращается в болото. Так и в обществе. Устоявшиеся слои требуется периодически встряхивать, перемешивать, новые волны должны покрывать старые. Бог через самих же людей устраивает такие встряски затем, чтоб род людской развивался. А от пути, каким пойдёт это развитие зависит и само его существование.
- Это, что же революции?
- Да, но не только, а и разные формы правления, и реформы, которые меняют образ жизни, например отмена крепостного права в 1861 г., изменение статуса государства или какого-то общества, например развал Советского Союза.
- Выходит, не исключено, что моих внуков может постигнуть участь лишних людей, никчёмных созданий, над которыми я когда-то надсмехался?
Сергей Николаевич пожал плечами.
- Только Господу Богу ведомо, что станет с нами со всеми.
Кирилл Владимирович встал со своего кожаного кресла, в задумчивости подошёл к окну. На стёклах застыли дождевые капли, а вдали серые тучи, меняя свою форму, уходили к горизонту, уступая место ослепительно белым, в сиянии солнечных лучей кучевым облакам.
--
Ну, хорошо Сергей Николаевич, поговорим теперь о вашем детище. На какую аудиторию рассчитан ваш роман?
- Я думаю, он подойдёт для семейного чтения. В нём разное поколение, и молодёжь, и старики, и люди среднего возраста найдут что-то для себя.
- М-м, согласен. Хорошо, аудитория широкая. Несмотря на спорные идеи, которые меня, как вы заметили, заинтересовали, роман мне понравился. И я дам вам деньги на его публикацию.
У Сергея Николаевич чуть не вырвался вздох облегчения, но он сумел сдержаться и, слегка выдохнул и улыбнулся.
- Спасибо огромное!
- Сергей Николаевич, я выделяю определённую сумму, теперь давайте обсудим, уложимся ли мы в неё при наших желаниях: у вас - продать содержание и получить гонорар, у меня - вернуть потраченное с прибылью, да и сами понимаете реклама банка. Нам с вами ясно, что книга, чтобы обратил на неё внимание покупатель, должна выглядеть хорошо и привлекательно, значит цветная обложка...
- Если можно твёрдый переплёт, чтобы после первого же читателя книга не развалилась и белая, а не газетная бумага, и не мелкий шрифт, чтобы люди глаза не мучили, читая её.
- Думаю, мы сможем это позволить. Тираж? Наверное, хотите большой?
- Нет, Кирилл Владимирович, как раз большой и не хочу. Не удивляйтесь. Зачем затовариваться, чтобы всюду лежали невостребованные тома? Но и мало тоже не желательно, потому что себестоимость тогда будет высокая и до читателя книга дойдёт со всякими "накрутками" дорогой, и далеко не каждому будет по карману.
- Хорошо мы с издательством посчитаем, каково оптимальное количество. Кстати издательство мы ещё не выбрали.
- Кирилл Владимирович давайте выбирать из тех, что сами распространяют свою продукцию, чтобы мне не носиться по всему городу с книгами, да и хранить мне их негде.
- Ну, это, разумеется, Сергей Николаевич, не беспокойтесь.
Они ещё некоторое время обсуждали разные тонкости этого дела, оформили соответствующие бумаги.
Ох, сколько Сергею Николаевичу пришлось обзвонить фирм и банков, со сколькими встретиться, сколько пришлось претерпеть униженного прошения ознакомиться с рукописью, и тем паче, спонсировать её публикацию, сколько пережил сомнений в нужности своего призвания, пока не познакомился с Кириллом Владимировичем, который, наконец, заинтересовался и рукописью и автором. Сергей Николаевич был доволен, начало делу положено, как он говорил "столкнул камень", а уж как оно будет идти дальше, как покатиться "камень", которому могут попасться на дороге, и ямки, и бугорки, и, возможно предстоит потрудиться над их преодолением.
Он шёл домой и думал о содержании другого романа, к которому написаны уже две главы. А предыдущий? Теперь есть надежда, что он заживёт самостоятельной жизнью книги, дойдёт до читателей! И это главное для писателя.