Аннотация: Маленькая история случайно,но очень счастливой любви
Для того, кто умел верить
Посвящается самому светлому человеку, которого я когда-либо в жизни встречала, самой лучшей сестре и самой чуткой подруге - Саше. Спасибо за все, что ты делаешь для меня. Благодаря тебе я верю в светлый конец.
Вокруг темно. Но стоит зажечь свечу, она наполняет комнату приятным мягким светом. Пламя такое крохотное, но оно дарит так много тепла. Размеры не важны. Взойдет солнце и неизменно наступит день. Перед светом тьма всегда отступает. Нужно лишь уберечь этот свет. Внутри себя.
Не погаснет свеча. Гореть
Важно только одно - успеть.
Выключатель в углу - нажать!
Не бояться. Не покидать.
* * *
Она...таких, как она, миллион сто одна. Пройдешь мимо и не заметишь. Если не взглянешь ей в глаза. Они всегда разные: то искрятся радостью, то нахально смеются, по подернуты грустной пеленой слез, то пылают обидой. Они всегда разные. Она всегда разная. Она застряла в мире своих иллюзий. В мире вымышленных друзей, надуманных проблем, иллюзорного счастья и призрачной любви. Любовь... Это чувство больше не греет ее маленькое сердце, так часто разрывавшееся и поэтому сшитое из разноцветных лоскутков с яркой россыпью заплаток. Оно больше не греет. За свою короткую жизнь она успела вывести для себя формулу, которая всегда исключала счастье. Так было всегда. И ничто не могло измениться. Нуждаться, но не быть нужной - здесь счастьем и не пахло. А, возможно, она просто не знала, чего хотела, за чем гналась. Счастье... Словно дым, растворяющийся тогда, когда, казалось бы, уже плотно зажат в кулак. Один ее знакомый сказал: "Счастья нет, есть только мгновенья радости". Она знала, что это близко к истине, но маленькая наивная душа отказывалась понять и принять. Маленькая дурочка... Верила в счастье, надеялась встретить настоящих друзей и ежеминутно, ежесекундно ждала Его - принца, пусть не на белом коне, пусть даже босого и без монеты за душой, но искреннего, понимающего и любящего. Ей всегда казалось, что она просила так мало, но понимала, что все равно никто не мог ей это дать. Это не материальное, это не купишь за деньги, которые стали в нашем мире валютой, за которую глупые люди хотят купить не только тело, но и душу. Это либо врожденное, либо приобретенное. Врожденное - невероятная редкость, ан которую она, обычная маленькая дурочка, не рассчитывала, приобретенное - для этого нужно приложить усилия, что так неактуально в нашем гниющем изнутри обществе. И каждый раз, вглядываясь с каждым годом по-новому в лица прохожих, она спрашивала у себя:
"Разве я так много прошу?.. Где же Ты?.. В пути ли?.. Найдешь ли?.. Дойдешь ли?.. Я так боюсь не дождаться, не выдержать... Не опоздай.. Умоляю... Слишком много всего для меня одной".
Она не так много просила.
Она просила любить ее искренне. И она готова была ради них на ВСЕ.
Она просила быть честными. Она отплатила бы тем же.
Она просила беречь ее. И она всегда была бы РЯДОМ.
Она просила СЛЫШАТЬ. И она бы стала самой внимательной и открытой.
Она просила уважать ее. Ведь я уважаю их.
Она просила обнимать, целовать, ласкать ее... потому что она не могла проявлять всю любовь без какой-либо отдачи.
Она просила просто уйти, если возникнет такое желание. Потому что была не в праве удержать.
Да... она просила так много... Но готова была отдать это в пятикратном размере. Разве этого мало?.. Она не прошу больше, чем может дать человек. Все зависело ТОЛЬКО от них.
Многие говорили, что ей свойственно было придумывать себе проблемы. Но она упивалась этим.
"Ничто, кроме счастья, любви и боли, не заставит вас почувствовать себя живыми!" - говорила она. А что ей еще оставалось? Счастья и любви нет. И она день изо дня погружалась все глубже в озеро своей грусти и боли. Хотя... Она научилась радоваться всему, что ее окружало. Она сеяла от радости, но эта минутная эйфория проходила также быстро, как и появлялась. И душу глупышки все больше затягивала тьма. Из которой одной выбраться было уже невозможно. Тьма... иногда казалось, что она преследует девушку. Возвращаясь вечером домой, она так боялась, что за очередным поворотом не будет никого. Никого. Лишь всепоглощающая тьма.
"Хоть бы какой маньяк был", - шутила она, в душе холодея от этой фобии. Фобии тьмы. Эта тьма...Она была с родни скелету в шкафу, который она так старательно прятала от друзей и врагов.
"Зато,- мечтала она, - когда появится Он, то я смогу рассказать Ему обо всем на свете, показать свой мост, на котором люблю засиживаться до вечера, глядя как внизу куда-то спешат машины, и, возвращаясь в сумерках, чувствовать себя защищенной в его объятьях от этой тьмы, зная, теперь ей до меня не добраться".
Да, она мечтала. А что в этом такого?.. Люди любят мечтать. Только им следует бояться своих мечтаний... им свойственно сбываться. Иногда не с той точностью, с которой бы хотелось. И тогда все зависит лишь от тебя. От того, насколько стержень внутри окажется крепким.
* * *
Она всегда любила декламировать свои стихи, через которые так старательно выплескивала наружу всю боль, держать которую внутри уже не могла.
В этот день небо разрывалось и плакало от тоски. Все думали, что просто идет дождь, но она знала, что это не так. Она знала о его одиночестве, о том, как больно ему наблюдать с высоты без возможности что-либо сделать, как-либо изменить этот мир. И небо плакало. И она плакала вместе с ним. А еще она любила ветер.
"Не лететь против ветра, не быть уносимым ветром... Быть ветром. Мягким и поэтому спокойным. Умиротворенным и поэтому сильным. Доблестные и могучие не могут с ним соперничать".
И она любила ветер. Он гонит по небу облака, похожие на белых пушистых барашков, он колышет ветви деревьев, и листья тихо шелестят под его дыханием, он играет в ее волосах и касается холодными пальцами лица. Он свободен, он беспечен. И, вместе с тем, он так одинок... Беснуется от своего одиночества, воет волком в забытых Богом переулках, ломает деревья и уносит ввысь все, что только в силах. В надежде скрасить свое одиночество. Только птицы являются его бессменными спутниками. Черные вороньи крылья на фоне серого неба, плачущего каплями дождя... красота... Но птицы так глупы.
И она безумно хотела крылья. Чтобы взмыть ввысь и развеять одиночество неба и ветра. И свое. И она воспевала крылья в своих стихах. Но не сегодня. Сегодня она снова разочаровалась. В человеке. В последнем из тех, кто был рядом.
Она стояла возле старого фонтана-памятника Нептуну, которому кто-то отбил руку, которая некогда держала тризуб, и меланхолично надрывным голосом читала свой стих:
- Это было совсем недавно, а, на самом деле, давно,
И теперь мы оба молчим - персонажи немого кино.
И моими словами уже ничего не исправить,
И тебя полюбить меня не заставить.
Тебе опять смешно, а здесь кому-то больно!..
Пойми, с меня достаточно! Сменя довольно!!!
А из прорех в наших душах грязь вытекает -
Тебя и меня ото лжи очищает...
И я уже не помню, кто мы на самом деле?..
И того ли достигли, чего так хотели?..
Искаженный на вещи сквозь деньги взгляд.
Е разбирая людей, мы спим со всеми подряд.
Наши сердца черны. Давно застыла кровь.
И я шепчу слова из песни: "Но это не любовь..." Мы забывали чувства и мир глазами детей,
В погоне за глупой модой хотели быть взрослей.
Но все, что мы получили - СПИД и побитый взгляд,
Много раз ошибаясь, и боясь оглянуться назад,
Потому что шли по головам, не разбирая дороги,
Ведь, когда есть цель, все методы не жестоки.
И глядя на кладбище наших воспоминаний,
На незажившие рубцы от расставаний,
Я понимаю, что об искренности мы с тобой забыли,
Ведь никто нас не любил, и не любовью жили.
Последние строки стихали, и голос приглушался, пока не прозвучал последний слог, и все окончательно не стихло. Люди дальше шли, текли серой массой... толпа. Они не замечали ее. Кто-то, может, и бросал беглый взгляд, думая, что она сумасшедшая, но, отвернувшись, мигом забывал о ней.
"Толпа... чем плоха толпа?.. В толпе тебя не видно. В толпе можно потеряться. Никто тебя не заметит. Никто к тебе не подойдет. В толпе ты одинок. В толпе ты никому не нужен. Толпа затопчет и не заметит. Толпа не подойдет, не спросит, что случилось. Толпа не потревожит твои чувства, твою боль. Толпа жестока.
Чем хороша толпа? В толпе тебя не видно. В толпе можно потеряться. никто тебя не заметит. никто к тебе не подойдет. В толпе ты одинок. В толпе ты никому не нужен. Толпа затопчет и не заметит. Толпа не подойдет, не спросит, что случилось. Толпа не потревожит твои чувства, твою боль. Толпа жестока.
Она любила толпу! Она ненавидела толпу!!! И лучше она будет в стороне от толпы. Будет сидеть на корточках в неприметном углу и греть свое одиночество. Ждать, что кто-то заметит ее, выделится из толпы и подойдет, спросит, что случилось. Разделит чувства, боль. В толпе можно потеряться, в толпе она одинока. Ее толпа в ее одиночестве". (с) Ghost
Но вдруг от толпы отделился один парень и нерешительно, но довольно спокойно, зашагал в ее сторону.
Таких, как он, миллион сто один. Пройдешь и не заметишь. Но эти глаза...
Парень улыбнулся и протянул руку:
- Миша. Мы раньше не встречались?.. Может, где-то там, где скитаются потерянные души?..
- Саша, - девушка оторопело пожала ладонь, чувствуя, как в глазах у парня пробегает что-то до боли знакомое, - возможно и встречались. Но не в этой жизни.
- Наверное, - согласился он,- красивые стихи. Кажется, я сам когда-то писал что-то подобное. Или кто-то просто научился коннектить сканер к моему мозгу.
Девушка молчала. Улыбаясь только глазами.
Они бродили старинными улицами своего города, шуршали ковром желтых листьев, бродили до самой темноты, начиная порой говорить одновременно одни и те же вещи, и удивленно замолкая. Казалось, она знает его целую вечность и еще чуть-чуть. Казалось, она нагло обошла все пароли доступа и читала его мысли. Или он ее... Неважно. И, наверное, чуть ли не впервые в жизни их глаза, зеленые, с желтыми искорками у обоих, светились. Не фосфором. Счастьем.
* * *
Людям так свойственно мистифицировать все. Чудо. Искать чудо там, где его следа никогда и не было, а, не найдя, придумывать его самому. И верить в собственный плод воображения. Верить... удивительно, вера может так много... в том числе, и оживлять мысли.
Его страхи, призраки его внутреннего мира, настолько много места занимали в его голове от скуки, что стали просачиваться сквозь тоненькие щелочки в сознании в реальный мир. Они мешали жить. Но... как это часто бывает, найдя способ открыть дверь, закрыть ее уже не удается. Не хватает равновесия. "... злу не хватает добра, ложь не может без правды, тьма стремится на свет... равновесия нет!.." (с) Оля и Монстр
Так часто, заглядывая в зеркало, он задавался единственным вопросом о своем существовании: "Кому это нужно?.." Но, раз он все еще здесь, значит это все же кому-то нужно. И он принялся искать. Если это кому-то нужно, значит с какой-то целью. Цель... тьма, которая все сильнее и неизменней поглощала мир...И он решил, что должен ей противостоять.
(прим.автора:"Почему он не думал, что его существование может быть нужным ему самому?"- со слезами на глазах.)
И весь мир. Весь мир был в черно-белом цвете. Словно монохромный дисплей старого телефона. И всегда казалось, что где-то кому-то хорошо, где-то кто-то счастлив. Только он отчетливо знал, что ему никогда не быть этим "кем-то". И, после многочисленных неудачных попыток забыть те знания, которые сами ворвались в его сознание, он даже перестал желать обычной жизни. Вряд ли он нужен был бы здесь, будь он таким же, как эти люди толпы.
И весь мир был в черно-белом цвете, пока чьи-то корявые стихи не раскрасили все вокруг бледно-желтым цветом отчаянья. Кто-то кричал этому глухому миру. И только ОН слышал. Он шел на свет, пока тот не стал угасать, оставив лишь призрачный ореол вокруг его обладательницы.
Еще одна "серая мышь", бездарно вложившая пустое разочарование в слишком громкие слова?..
* * *
А она все говорила и говорила... как будто внутри выстрелила какая-то пробка, выпуская наружу все то, что было закупорено внутри. Слова лились непрерывным потоком, сердце кричало, душа болела, а где-то внутри расцветало облегчение белым и таким беззащитным цветком полевой ромашки. И она говорила обо всем, что толпилось в голове.
О том, что все же она никто в этом мире. Ровно так же, как и все остальные. Она совершенно ничего не значила в этом мире. Хотя... может, ее не будет в числе лауреатов Нобелевской премии, не будет в Книге рекордов Гиннеса, но, если она будет помогать людям, то будет в их сердцах, что гораздо важнее. Лауреаты отходят в небытие, рекорды побивают, а память о добре живет вечно. Она хотела стать лучше, нести в себе положительный заряд, пытаться сделать этот безумный и жестокий мир хоть капельку добрее... и бороться... бороться за выживание, за свои благие цели, пока в легких не закончится воздух.
И он только понимающе улыбался, слушая о том, как ей тяжело, как много злобы, негатива, отрицательных эмоций, гнева, ненависти вокруг... его точно также разрывало от этого на части.
- Меня разрывает на части, - меланхолично продолжала она, глядя в одну точку, - я не в силах помочь всем, я не в силах объяснить им, что нужно быть лишь немного добрее... они не слышат! Я не могу... для меня одной этого уже слишком много. Но... знаешь, как поют Наутилус: "Кто же?.. Кто еще, если не ты? Кто же?.. Кто еще, кроме тебя?" Только я. Я смогу. Я верю, что все смогу! Лишь бы вены на руках не оказались слишком тонкими и не порвались на запястьях...
Она умолкла. Тишина. Она сама еще переваривала все те слова, что слетели, словно перепуганные птицы, с ее губ. А он продолжал улыбаться, слушая, как она озвучивает его мысли.
... А вокруг сгущалась тьма. И в черном небе не было видно звезд. И фонари блекли. И одно за другим гасли окна домов. Все засыпало, переходя во власть ночи. Во власть тьмы.
* * *
И она снова бежала домой. Бежала, и фонари гасли один за другим у нее за спиной. Погас последний фонарь, но она уже захлопнула за собой дверь подъезда. Она успела.
Но с каждым разом тьма становилась все проворней, а дыхание сбивалось все быстрее.
- Когда-нибудь я не успею,- тихо.
А дома... Дома ждала кружка кофе и километры проводов, связывающие ее с миром. Кофе. Она всегда любила путь его огромными кружками, а не чашечками. Даже здесь отражался ее максимализм. И так любила подолгу греть леденеющие пальцы о пустую кружку. А на экране одно за другим появлялись и исчезали окна Интернета. Здоровались и прощались люди. Рождалась и умирала любовь. Теряла и обретала смысл жизнь. И она смотрела на этот "муравейник" и была его частью. Ровно полтора часа в день. Жила там, а не здесь.
* * *
В его комнате мирно гудел компьютер. Он ничего не искал на покинутых сайтах, и ничего не размещал там. Он просто был там и не был одновременно. Бесцельно. Но не сегодня. Не сегодня. Сегодня он видел, как за спиной гасли фонари, как что-то догоняло, как тяжело дышало над ухом...
И он почему-то думал, что у его новой (если не единственной) знакомой должны быть ответы на его вопросы. Она появилась почти сразу после того, как зашел он.
Mayer (21:55:20 15/06/2007)
Привет.
-------------------------------------->-
Eldariel (21:58:50 15/06/2007)
Привет.
--------------------------------------<-
Mayer (21:59:17 15/06/2007)
Ты знаешь...
--------------------------------------<-
Eldariel (22:01:46 15/06/2007)
Знаю. Она гналась.
-------------------------------------->-
Mayer (22:02:19 15/06/2007)
Она?! И за тобой???
-------------------------------------->-
Eldariel (22:02:52 15/06/2007)
Всегда за мной. Тебе не повезло. Теперь она не оставит тебя в покое.
-------------------------------------->-
Mayer (22:03:13 15/06/2007)
Может, ее можно преодолеть?..
-------------------------------------->-
Eldariel (22:03:43 15/06/2007)
Ее никто не сможет преодолеть. Она порождена всеми.
--------------------------------------<-
Mayer (22:03:56 15/06/2007)
А, может, лишь твоим воображением? Мыслеформ.
-------------------------------------->-
Eldariel (22:04:36 15/06/2007)
По-твоему, я больная?
--------------------------------------<-
Mayer (22:05:01 15/06/2007)
По-моему, ты странная.
-------------------------------------->-
Eldariel (22:05:26 15/06/2007)
А откуда твои призраки?
--------------------------------------<-
Mayer (22:07:15 15/06/2007)
Они материальны!!!
-------------------------------------->-
Eldariel (22:10:04 15/06/2007
Ага. А фонари у мня за спиной сами по себе гаснут? *злясь*
--------------------------------------<-
Он чувствовал, что она пытается кричать этими напечатанными словами. Он чувствовал, что его ставят перед выбором: признать реальность их страхов или согласиться на обоюдное безумие.
Eldariel (22:12:40 15/06/2007)
Ладно. Я хочу спать. Удачки ;)
--------------------------------------<-
Mayer (22:14:14 15/06/2007)
Прости... наверное, ты права.
-------------------------------------->-
Eldariel (22:17:12 15/06/2007)
Завтра поговорим. Я собираюсь на Высокий замок.
-------------------------------------->-
Mayer (22:21:00 15/06/2007)
Что ж, я тоже буду там.
-------------------------------------->-
Eldariel (22:23:05 15/06/2007)
Созвонимся. До завтра.
-------------------------------------->-
Mayer (22:27:05 15/06/2007)
Береги себя.
-------------------------------------->-
Eldariel (22:27:46 15/06/2007)
Обязательно. И ты себя. Поки.
Он еще несколько секунд созерцал окно QIP. Он понял - она ничего не знает. Она лишь боится, но пытается это скрыть. Потому что любит эту жизнь и не хочет терять ее. Они были разные. Но их страхи что-то объединяло. Оттенок непроглядной тьмы.
* * *
Полпятого. Уже начинало темнеть. Темнело быстро. Луна будто поглощала весь свет неба и, набирая силу, превращалась из круглого облака на голубом небосводе в нечто сильное, излучающее тусклый ореол вокруг себя в контрасте с черным шелком, в который превратилось небо. Ночь... День... Извечная борьба неба и луны за обладание светом. День с его солнцем, ночь с ее звездами.
И сегодня ей не хотелось бежать. Не сегодня. Центр города мелькал огнями витрин дорогих бутиков и дешевых кафешек, а она шла к Высокому замку. Редкие жители квартир в центре зажгли свечи в память о голодоморе. Остальные были слишком горды, либо слишком глупы. Но эти, пусть и редкие, огоньки согревали сердце спокойствием и грустью. Чем ближе она подходила к Высокому замку, тем беднее выглядел дома и тем больше окон отливали приятным мерцанием тусклого пламени. Вот он - закон. Деньги неизменно портят большинство душ. И вот она - правда. Политики с пеной у рта спорят о том, чей народ больше пострадал от голодомора, и забывают главное - не важно, какой национальности были эти люди, важно то, что эта "чума" косила тысячи!
Сегодня она ушла из дома рано, но ей не нужно было туда возвращаться, чтобы знать - в ее доме свеча не горит. В ее семье не соблюдали таких традиций.
Тьма сгущалась. Но ей не было страшно. Она шла к ступенькам, которые были по обе стороны какого-то герба и Парке Знесиння возле Высокого замка. На плече безвольно висела мешковатая сумка, в которой лежала новенькая свеча и коробка спичек.
- Я знаю, - сказала она ему днем, когда они договаривали о встрече,- духи защитят тех, кто зажег свечу в память о них. Зажег искренне, с болью и уважением в сердце.
Она верила в свои слова. Она верила. И эта вера была сильнее ее страха.
Вдали показался тусклый огонек свечи и силуэт, сидящий на лестнице подле герба. Он уже ждал. Они оба не знали, зачем они здесь. Ночью. В заброшенном в это время суток районе. Со свечами. Но они знали одно - тьма со своими духами где-то рядом. И эти страхи ждут, пока к ним повернуться спиной, чтобы навсегда забрать душу в свой плен.
- Здравствуй, - слабо улыбнулась она.
- Здравствуй, - эхом откликнулся он.
Тишина. Она пили ее полными бокалами. Они чего-то ждали.
- Мне снилась ты, - он первым нарушил это молчание.
Но она не сказала ни слова.
- Мне снилась ты. Было лето. Зеленое поле, усыпанное ромашками, деревья с развесистыми кронами, яблоки, запах розмарина и чистое голубое небо с его пушистыми облаками. Мне снилась ты. Ты бежала по полю. Легкое цветное платье, босые ноги, рыжие распущенные волосы развивал теплый ветерок. Мне снилась ты. Ты собирала ромашки. Большой букет, звонкий смех, счастливая улыбка. Мне снилась ты. И ты была веселой и легкой, словно пушинка. Ты порхала, подобно бабочке, и от тебя пахло пудрой и корицей.
Он замолчал, переводя дыхание, и растревожено глядя на ее лицо, по которому ползли причудливые тени, отбрасываемые пламенем свечи. Взгляд грустный и спокойный. В одну точку. Где-то в темноте.
- Я была счастлива?- сначала ему показалось, что это был шелест листвы, а не ее голос.
- Ты была счастлива. Ты избавилась от груза, что тяготил твою душу.
Она повернулась к нему и, глядя в глаза, устало улыбнулась.
- Прислушайся, они уже близко, - сказала она,- я не знаю тебя, но я знаю. Что это будет решающий бой. Наш бой. Самих с собой.
И, помолчав, добавила:
- Если повезет, я обещаю, что нарву на этом поле для тебя букет ромашек. Я знаю, где оно. Я видела его во сне. Если повезет.
И он действительно чувствовал, что тьма сгущается и оживает.
* * *
Порыв внезапного ветра задул свечу. Пламя угасло, и вслед за ним вдруг угасло спокойствие, и наступило отчаянье.
- Что нам теперь делать??? - прокричала она сквозь безумный шелест и завывание зарождающейся бури.
Они как-то оба упустили из вида то, что их хрупкая защита может быть так легко разрушена. Момент опасности настал. Вблизи ни одного огонька. И он думал лишь о том, как бы им спастись. Или только ей.
- Бежим!- крикнул он и, схватив ее за запястье, ринулся в сторону центра города.
Но, чем дальше они бежали, тем сильнее сгущалась тьма, и порывы ветра, превращаясь в смерч, чуть ли не отрывали их от земли. Куда бежать? Уже не было видно. Сзади бушевала буря, а впереди не было ничего, кроме непроглядной тьмы. Спотыкаясь, поднимаясь и снова ускоряя бег, они спасались, но знали, что укрыться от этой тьмы не удастся. Сегодня уже не удастся. Она победила.
- Прости меня! - выкрикнула девушка, понимая, что она обрекла их на конец.
И он, в очередной раз споткнувшись, резко вырвал свою ладонь из ее, разворачиваясь лицом к буре, и прокричал:
- Беги! Ты сможешь! Я верю в тебя! Не бойся! Беги! Хоть ты!- И тихо добавил,- Я успел полюбить тебя в прошлой жизни. А эта сейчас закончится.
Но она все равно услышала последние слова, не смотря на стихию, и, поняв, что без него, которого так долго искала в потоке случайных прохожих, жить уже не сможет, за миг до того, как тьма уже должна была поглотить его, ринулась, обняла и поцеловала.
И вихрь должен был поднять их ввысь, словно опавшие листья, а затем кинуть оземь и прекратить биение двух глупый, напуганных и влюбленных сердец.
* * *
Посреди улицы стояли двое. Он и она. Они обнимались и целовались...и излучали ровное, мягкое и теплое свечение. Рядом загорелся фонарь, освещая сонные дома. Это была самая обычная осеняя ночь. С яркими звездами на черном полотне неба и приветливой луной. Он тихо прошептал:
- Тьма отступила... ты чувствуешь то же самое? Страх пропал.
- Я верила, - улыбнулась она, - верила, что раз уж нашла тебя, то это не будет концом. Я не для этого так долго искала, не для этого жила. И верила. Кстати, я обещала букет ромашек? Они цветут там даже осенью. Пойдем?- она лукаво улыбнулась и увлекла его за собой.
Два силуэта мирно двинулись вдоль пустынной улицы. Они больше не верили ни в силу тьмы, ни в призраков. Они верили лишь в то, что никогда не потеряют друг друга.