Капля крови

Пролог

Я всегда считал себя особенным, может и не спасителем вселенной, или каким-то другим великим чудом, но все же крайне необычным человеком. И надо заметить, на то были серьезные причины - все свое сознательное детство я провел, по непонятной мне причине, либо в исследовательских центрах под пристальным наблюдением целых медицинских коллегий, либо в каких-то богом забытых деревушках, живя у старух знахарей. Очень странное разнообразие, не так ли? От знахарок мне доставалось больше всего - они вечно кормили меня всевозможными, жутчайшего вида, настоями и отварами, способными вызвать рвотный позыв у любой скотины, не говоря уже о человеке. Вы когда-нибудь пробовали спиртовой настой лопуха? Нет?! Тогда вы не поймете моего возмущения. Про постоянное бормотание себе под нос, то ли молитв, то ли заклинаний я вообще молчу, эти старческие бредни просто сводили меня с ума, я и до сих пор их слышу, словно на яву, всякий раз вспоминая свое детство.

Надо сказать, то были не самые худшие годы моей жизни, хотя все же, потрепало меня неслабо. Постоянные переезды с матерью из города в город, в поисках только ей одной известной цели, явно никак не способствовали укреплению моего здоровья и психики. С моим образованием было не лучше - до седьмого класса, я вообще, не мог нормально учиться - переезды меня настолько изматывали, что я просто не успевал толком познакомиться со своими новыми одноклассниками, не говоря уже о том, чтобы с кем-то подружиться или успевать за школьной программой, которая нет-нет, а все же отличается между разными городами нашей великой и могучей страны. Но все это цветочки, по сравнению с религиозностью моей матери, которая пугала меня куда больше, чем все ее остальные капризы. После больниц и народных врачевателей, самым любимым ее занятием было таскать меня по всевозможным христианским святыням, словно пытаясь замолить какие-то великие грехи. Я уже и вправду поверил в свою вину - иного правильного решения в пытливый детский ум просто не приходило. Вот только в чем может быть виноват ребенок после своего рождения? В том, что он родился? Нет, я так не считал. Поэтому единственно логичное объяснение, всего происходящего, я попытался связать с отцом, которого, я не видел даже в самом юном возрасте, и о котором мать мне не проронила ни слова, сколько я не просил.

Как бы там ни было, самое интересное, начиналось именно в церквях и монастырях, где мою мать, на удивление, всегда встречали с пониманием и симпатией. В то же время взгляд, с которым меня сопровождали священнослужители после первой же встречи, мог вывести из равновесия любого, самого стойкого человека - это был взгляд одновременно полный отчаяния и сожаления и в то же время неприкрытого отвращения и гнева: Будто я был причиной страдания всего человечества с самого его зарождения. Это было отвратительно, это пугало, пугало настолько, что я часто чуть ли не с криками выбегал из церкви, слыша себе вдогонку шепот: 'Будь ты проклят, порождение Сатаны'. Такое поведение, наверное, действительно было неадекватным для церкви, а верующему человеку и подавно могло показаться, что я яркий пример ребенка, одержимого бесами. Но это было неправдой - объема святой воды, который я выпил к совершеннолетию, хватило бы на окропление целой дивизии демонов, а ведь я был всего лишь маленьким мальчиком...

Это уже позже я познал таинство таинств, но тогда у меня был единственно разумный выход - самому искать причину всем своим бедам, хорошо, что у меня была неплохая зацепка - моя кровь. Я не раз и не два, слышал, как знахарки и святые отцы шепотом говорили о моей 'плохой крови'. Со временем я понял, что ключ к разгадке семейного секрета лежит именно в ней. Поэтому все свое свободное время, между переездами и учебой я проводил в краевых библиотеках, куда меня, конечно, не пускали из-за юного возраста, но куда я проскальзывал благодаря своей природной сообразительности. Иногда я уговаривал библиотекаря пропустить меня поработать с редкой художественной литературой, для написания очень сложного сочинения по школьному курсу литературы, иногда для того, чтобы изучить семейное дерево, но чаще меня пускали просто по доброте душевной, чему я был очень благодарен. Если бы не этот лучик доброты в непролазной тьме человеческой ненависти, которая, казалось, окружала меня повсюду, я бы просто сошел с ума, так и не раскрыв своей главной загадки.

Сказать, что я узнал о крови все, значит, ничего не сказать. К десятому классу я знал о ней столько, сколько не знает ни один врач-иммунолог. Правда, к сожалению, знания о всевозможных группах крови, резус факторах, антигенах, тромбоцитах, лейкоцитах и заболеваниях крови совершенно ничего не давали, т.к. проведя комплексное обследование своей крови в одной из больниц, сразу же после начала моих поисков, врачи не обнаружил в ней ничего особенного. У меня была самая заурядная, постепенно, из тысячелетия в тысячелетие, загнивающая первая группа, как и у моей матери, а уж гомозиготный положительный резус фактор, тем более, нельзя было назвать редкостью, если учесть что я представитель мужского пола. Никаких редких или уникальных заболеваний, связанных с генетикой или самой кровью также не обнаружилось. Не могу сказать, что это меня расстроило, но все же неподдельное чувство скрытой обиды у меня осталось - я никак не мог взять в толк, в чем же моя кровь так провинилась перед этим проклятым миром?..

Первая смерть

Как тому и положено во всех сказках последних столетий, мои злоключения начались со вступления в мир совершеннолетия. Конец апреля в тот проклятый год выдался крайне жарким. Поэтому жители нашего города, не успев выпрыгнуть из зимних дубленок и шуб, после лютой сорокаградусной зимы и поздней весны, сразу же бросились рыться в своих гардеробах в поисках летней одежды, надежно запрятанной под тоннами свитеров и стопок теплого и демисезонного белья. Нужно заметить, это вообще было большой редкостью, чтобы в мое день рождение на улице ярко светило солнце, а дождь не моросил из пасмурного, налитого свинцом, неба.

В том году праздник выпал на понедельник. Из-за того, что мне пришлось два раза оставаться на второй год, благодаря моим постоянным междугородним путешествиям, в свое восемнадцатилетние я все еще возвращался со школьных занятий. Домой я шел, мечтая лишь о том, как буду поглощать кусок за куском, от так любимого мной, 'трухлявого пня', который мама мне всегда пекла на день рождение. Школа находилась всего в двух остановках от дома и, несмотря на то, что путь пролегал через самые криминализированные и опасные дворы, я всегда возвращался домой именно ими - меня не смущали разборки местных головорезов. За последние два года, в течении которых, мы с матерью, слава Богу, не путешествовали по стране, я неплохо освоился в этом городе. Моя способность постоять за себя была на хороших счетах почти во всех местных бандах, поэтому меня обычно никто не трогал. Правда, это вовсе не означало, что современные уличные охотники за развлечениями на чужие задницы стали ценить честь и поединки один на один. Просто, обычно, я мог самостоятельно справиться с двумя-тремя такими отмороженными ребятами, после чего остальные, не имея на руках ножа или более тяжелого аргумента, обычно, старались держаться подальше. В данном случае, под более тяжелым аргументом я подразумеваю не что иное, как огнестрельное оружие, которое на последних стычках получало все большую и большую популярность. Поэтому когда я услышал первый, резонирующий эхом бетонных стен, выстрел в подъезде дома, мимо которого мне стоило держать путь, я даже не вздрогнул. Вру, конечно, вздрогнул, но скорее исключительно рефлекторно, нежели от страха, ведь здесь, я этого ожидал в любой момент. Остановившись, я огляделся вокруг, прислушиваясь к тому, что могло твориться в подъезде. Я простоял, в напряжении, словно сжатая пружина, наверное, минут пять, ожидая, не выпрыгнет ли кто-нибудь оттуда, пытаясь как можно быстрее скрыться с места преступления, но мои надежды не оправдались. Поэтому, продолжая прислушиваться к тому, что творится в злополучном подъезде, я почти бегом начал перемещаться вдоль дома. Кажется, я даже не услышал самого выстрела, только чувство адской боли в ладони, в которой у меня был пакет с учебниками. Можно сколько угодно ожидать нападения и последующей боли, но если ты недооцениваешь последнюю, ты никогда не сможешь ее принять просто как ожидаемый факт. Так получилось и в тот раз. Помню, теряя сознание я попытался посмотреть на свою руку, но ничего не увидел, мои глаза накрыла пелена цвета алой крови и я отключился:

Очнулся я уже в больнице, свою правую руку я практически не чувствовал, зато лицо просто горело огнем, а в голове так звенело, словно я попал на колокольню во время утреннего звона. Потихоньку приходя в себя, я стал осматриваться вокруг. Палата, в которую меня поместили, была небольшая, всего на четыре места, моя кровать стояла в правом ряду ближе к окну. Между каждой парой кроватей стояла маленькая тумбочка, которая по виду годилась лишь для хранения туалетной бумаги и других нехитрых средств гигиены. На противоположной стене висела кварцевая лампа, как оказалось позже, с моей стороны была такая же, просто угол зрения не позволял этого увидеть. Из остального, за что мог зацепиться глаз, в палате можно было выделить два стула и штатив для капельницы. Кроме того, судя по тому, как была растрепана соседняя постель, я здесь был явно не единственным пациентом. На долю секунды я даже обрадовался этому, но потом, представив себе в соседях какого-нибудь старичка, который постоянно будет пытаться рассказать о своей бравой молодости, я тут же поник. Обдумывая свои перспективы, я лежал неподвижно минут пятнадцать. Бросив бесполезное занятие предугадывания количество и качество своих больничных соседей, я, наконец то, решил задуматься над тем, что же со мной произошло. Только я начал соображать и вспоминать последние обрывки реальности, после которых начинался провал, в палату, можно сказать почти ворвалась группа людей, состоящая из двух представителей правоохранительных органов, врача и моей мамы, которая пыталась в чем-то убедить милиционеров, оживленно жестикулируя и частенько поднимая тон выше среднего.

- Во! Гляди-ка: похоже наш герой уже очухался: Силен, силен: - проговорил милиционер, тот что помоложе.

- Похоже, вы недооценили силы своего сына, Наталья Николаевна... - проговорил капитан, но его тут же перебила моя мама:

- Вы же взрослый человек, не только что вышедший из учебки, - на что рядом стоящий лейтенант ехидно улыбнулся, - неужели вы не понимаете, что ему нужно прийти в себя после такой травмы. Вы что никогда не слышали о посттравматическом шоке? - возмущалась она.

- Только не нужно меня учить, как я должен работать. Вы еще вспомните про 'нашу милицию, что вас бережет' и посетуйте на то, какая у нас низкая раскрываемость дел, - начал заводиться капитан, - чем быстрее мы допросим вашего сына, тем больше у нас шансов поймать тех уродов по горячим следам. Честно признаться, я даже от этого района такого не ожидал... - закончил он.

- Наталья Николаевна права, сейчас не стоит тревожить Сашу, - проговорил врач, поправляя очки на носу, - прежде чем он даст вам показания, ему лучше всего хорошо отдохнуть и собраться с мыслями.

- Он и так неплохо выглядит, да и некогда нам тут в няньки играться. В крайнем случае, если ему так плохо, что он ничего не может сказать, мы отложим это дело до утра, согласны? - обращаясь к матери, спросил лейтенант.

- Ну, что, как себя чувствуешь, парень? - обращаясь ко мне, спросил капитан, - как ты относишься к тому, чтобы рассказать нам все, что с тобой произошло сегодня в обед?

Не знаю почему, но я сразу согласился дать показания, правда, толку от этого не было абсолютно никакого, я ведь ничерта не помнил, и все потому, что отключился сразу же после того, как получил пулевое ранение. Такое заявление явно не обрадовало лейтенанта, поэтому он сразу потерял ко мне какой бы то ни было интерес, зато по лицу капитана было сразу понятно, что он и не грезил чудом. Несмотря на его звание, этому милиционеру было далеко за сорок, и судя по сему, опыта в ведении следствия у него было хоть отбавляй. Он наверняка понимал, что получить от меня хоть какие-то вразумительные сведения после всего произошедшего, было всего лишь отчаянной надеждой зацепиться хоть за что-нибудь, лишь бы добраться до подонков, перебивших целый отряд милиции, а заодно и тех, кого они пытались схватить. Только после моего допроса я сумел выудить эту информацию из милиционеров. С их слов получалось, что в доме, мимо которого я проходил, проводилась операция по взятию одного из многочисленных наркоторговцев средней руки, которыми просто кишил наш район. Похоже, под кайфом торговец, сам подсевший на наркоту, почуяв неладное начал стрелять из пистолета по двери - все что там произошло дальше осталось под покровом тайны, по крайней мере, так мне сказали. Но тот факт, что весь отряд захвата, а также наркоторговец, вместе со всеми жильцами первого этажа были мертвы, остался фактом. Позже в газетах я прочитал, что это было крайне загадочное убийство - жертвы той бойни, а ничем иным это нельзя было назвать, были буквально разорваны на части, а те, чьи тела остались целы, лишились своих сердец. Многие поговаривали о каких-то наиболее свирепых сатанинских культах, которые вполне могли таким образом устроить жертвоприношение своему владыке, другие говорили о маньяке-берсеркере, способным справиться с целым отрядом до зубов вооруженных милиционеров. Кто бы знал, как они все не далеки от истины:

- Скудненько: но может ты хоть туманно видел кого-нибудь выходящего из подъезда? - заканчивая протокол, на последок, безнадежным тоном спросил лейтенант.

- Извините, но я, правда, ничего не помню, жаль, что я ничем не смог вам помочь, - сказал я, пытаясь в последний раз вырвать осколки воспоминаний об обеденном происшествии, из алой пелены забвения.

- Хорошо, я тебе верю, Александр. Скорее поправляйся и: с днем рождения: - сказал капитан, видимо обдумывая насколько это, было корректно в данной ситуации вспоминать о моем празднике. Позже от мамы я узнал, что в группе захвата погиб сын его очень хорошего друга, которого он сам устроил на службу в органы.

Только когда они вышли, я заметил, насколько изменилась моя мама. Несмотря на то, что она пыталась храбриться, я видел все ее чувства и внутреннее состояние насквозь. Слишком многое мы пережили вместе, чтобы я не понимал того, как она себя тогда чувствовала. Если бы не ее сила воли, она бы тогда наверняка обняла меня и разрыдалась. Ведь за всей этой внешностью строгой деловой женщины, которой моя мама, по сути, и являлась, скрывалась мягкая и очень суеверная душа, я не раз в этом убеждался на протяжении своей жизни. Поэтому я отлично видел, насколько она была напугана. Но, даже, несмотря на то, что я пытался себя поставить на ее место, я никак не мог до конца понять тот страх, которым она себя окутала со всех сторон. Я видел, как она пытается скрыть свои истинные чувства, ухаживая за мной и не давая мне шансов начать разговор о том, что произошло со мной в действительности. Поэтому даже попытка отвлечь меня любимым тортом, который, на удивление, врачи разрешили съесть, не смогла лишить меня чувства, что здесь что-то не так. Да и последствия моего ранения смущали не меньше. Если бы это случилось не со мной, я бы никогда не поверил в такое чудо - это только в голливудских боевиках главные герои могут спокойно сгибать пальцы, при огнестрельных ранениях рук или без последствий для здоровья, втыкать себе в порывах ярости в ладонь карандаши. Поэтому когда мне сказали, что меня сегодня же отпустят домой, а кисть полностью цела, не считая небольшой раны, которая затянется даже без швов, я был в большем шоке, чем при попадании шальной пули в руку. Я потом еще долго рассматривал свою здоровую левую кисть, недоумевая, как пуля могла не задеть ни костей, ни сухожилий, но доктор меня быстро успокоил и рассказал историю про то, как недавно одному криминальному авторитету выпустили в голову целых три пули, а он остался жив, да еще практически и без последствий для своего мозга - все три пули прошли между полушарий на вылет. Нет, ну черт с ними, с костями и сухожилиями, для меня еще большей неожиданностью оказалось, что крови, со слов врача, я потерял больше оттого, что падая ударился лицом об асфальт и сильно расшиб себе нос и бровь, на которую, кстати, мне наложили три шва. С ума сойти, и где же тут логика?! Я тогда почти поверил в сказки про супергероев боевиков, способных при случайных ранениях вести полноценный бой, не обращая внимания на кровоточащие раны, хорошо бы еще кто-нибудь отменил болевой шок, способный убить человека не хуже любого кровотечения:

После того, как я вернулся домой, жизнь вошла в нормальное русло и все стало, почти, как и раньше, вот только моя мама сильно изменилась, словно в ней что-то надломилось. Я несколько раз пытался с ней объясниться, и даже стал ходить в школу обходными дворами, лишь бы она за меня меньше переживала. Но ни к какому облегчению с ее стороны это не привело, зато в квартире как 'грибы после дождика в четверг' стали появляться в неимоверных количествах всевозможные обереги, иконы и освященные распятия. Я отлично помнил, что у мамы бывали периодические срывы на религиозные темы, но чтобы настолько... Правда, с другой стороны, я понимал, что тогда у нее для этого были вполне веские причины: таинственные убийства, единственного сына задела шальная пуля: В общем, я решил, что маме есть о чем помолить у Бога и успокоился.

Прошло две недели с того жуткого понедельника, и я уже было полностью расслабился, но тут произошло то, что действительно перевернуло весь мой мир: Весна, снег, минус десять, школа: что может быть еще хуже?! Ну, это я так думал. Хорошо хоть рука быстро заживала, и я почти нормально мог ей держать ручку, как-никак на носу были последние контрольные. И черт меня дернул связываться с этими малолетками, когда они, нарвавшись на меня, в очередной раз, уговорили на 'пойдем, выйдем:'. На перемене драться с ними у меня не было совершенно никакого желания, к тому же в таких случаях всегда есть вероятность получить пинка в спину от 'заботливых' зрителей, поэтому я наотрез отказался 'вестись на понт', до окончания занятий. Сразу же после уроков они меня выловили в коридоре, и окружив со всех сторон, повели за школу.

Школа у нас была типичная, штампованная в виде буквы 'П', как и во многих городах России, правда у нее было одно замечательное преимущество - на заднем дворе находилась небольшая кленовая роща, в которой было здорово отдыхать летом, наслаждаясь прохладой тени могучих деревьев. Сейчас же они стояли черными уродливыми истуканами, на фоне почти светящегося вчерашнего снега. Тогда мне этот вид, почему-то навеял только мрачное чувство тоски и всепроникающее ощущение смерти. Конечно, я никого не собирался убивать, Боже упаси! Но вот проучить этих любителей я собирался крепко. Им же было невдомек, что мой дядя, родной брат моей мамы, служит в ФСБ и что у меня с ним всегда были отличные отношения. Конечно, ни о каком запугивании не могло быть и речи, просто за два года до тех событий я с ним летом на две недели ходил в поход: если бы мама узнала, что мы там вытворяли: у нее бы случился сердечный приступ и, пожалуй, не раз. Кроме отличной школы выживания, дядя преподал мне пару хороших уроков рукопашного боя, которые я теперь никогда не забуду, по крайней мере, мое тело не забудет всех этих ужасов это точно: Естественно, таким вещам можно научиться в специальных школах, конечно, этому можно научиться в течение нелегкой жизни, но уметь драться должен любой уважающий себя мужчина - это я для себя уяснил четко.

Размечтавшись, я уже представлял, как буду поучать хорошим манерам, лежащих навзничь поверженных противников: только не тут то было: если честно, с реакцией у меня всегда было туго, видимо я в свое время плохо уяснил уроки дяди и мне стоило побольше тренироваться. Они кинулись на меня сразу втроем, еще двое стояли, пока, в стороне, то ли страшно было, то ли руки марать не хотели, но скорее всего, просто косили под серьезных тактиков. Начал бой я сам, не дожидаться же мне было их робких выпадов в мою сторону, в конце концов?! Нужно было брать инициативу в свои руки, кроме того, я был в приличном меньшинстве. Бить себя пяткой в грудь, наверное, жутко не неудобно, зато сделать такой удар противнику с разворота вполне реально, поэтому первый сразу же был готов, это только в кино поединок может растянуться на полчаса, в реальной же жизни это секунды, максимум считанные минуты, если все заканчивается валянием на земле. Знаю, что мой прием был жутко пижонский, да и дядя меня такому не учил, в общем, поплатился я за это сразу, т.к. тут же получил по носу достаточно увесистым кулаком парня, который был меня, как минимум, на два года младше. Я чуть не взвыл - мой нос буквально пару дней назад стал приходить в порядок, после того крайне неудачного падения в бессознательном состоянии, поэтому, разгорячившись, я врезал своему обидчику со всей силы коленом в пах: 'Теперь он надолго успокоится', - подумал я тогда. Знаю-знаю, я повел себя совсем не по джентельменски, сам ненавижу этот прием, но тогда он меня просто вывел, к тому же, дальше я рассчитывал драться исключительно по-рыцарски и совершенно без уличных приемов. Перехватив руку третьего парня я уже собирался ее заломить, но этот гад попытался повторить мой номер, метя мне в главную болевую точку. Ничего у него, конечно, не вышло, я немного развернулся и удар пришелся по бедру, нужно заметить, ощущение не из приятных, особенно если учесть, что я никогда не слыл атлетом, а мои мышцы тогда были развиты не больше, чем у сверстников, поэтому удар получился почти напрямую по бедренной кости, кто испытывал это счастье, думаю, меня поймут. И в этот самый момент, прочуяв слабинку в своих рядах, наши кроткие наблюдатели ринулись в бой, сразу вдвоем, да еще и с противоположных флангов:

- Саша, кажется, у тебя кровь носом пошла: - услышал я женский голос.

На первых же звуках действо моментально прекратилось, и все стали, оглядываясь по сторонам, искать источник голоса.

- Если ты сделаешь шаг в сторону, то я смогу куда более эффектно появиться на свет Божий, - проговорил тот же очень приятный женский голос с некоторым сарказмом, особенно на последних словах.

Звук исходил ото всюду, поэтому определить место, где конкретно находилась девушка было просто невозможно. Я сделал шаг и посмотрел на землю. На утоптанном снегу была видна капля моей крови, к которой моментально добавилась еще одна, когда я посмотрел вниз. Похоже, мой нос все-таки, не выдержав удара, дал сбой. Я машинально задрал голову вверх и шмыгнул, тут же почувствовав не сравнимый ни с чем вкус крови во рту. Все, что произошло дальше, я помню смутно. Помню, из крошечного алого пятнышка на снегу пробился фонтанчик крови, он моментально выровнялся с уровнем моих глаз и забрызгав все вокруг стал постепенно угасать. Я отшатнулся и чуть не упав, зацепившись за ногу сбитого, мной раньше парня, отошел на несколько шагов назад. На половину покалеченные противники повторили мой маневр, продолжая следить уже за булькающей лужицей крови на снегу.

- Не ждали?! - целый фонтан крови вырвался из лужи, забрызгав теперь всех окончательно.

Я протер глаза и подумал, что начинаю сходить с ума. Передо мной стояла потрясающей красоты обнаженная девушка, покрытая с ног до головы кровью, даже ее распущенные длинные полосы были полностью алого цвета. Несколько секунд она неподвижно стояла в такой непринужденной позе, что я подумал, на этом все и закончится, но как бы не так:

- Иди-ка сюда: красавчик... - сказала она парню, с которым я возился в последний раз, маня его пальчиком. Потом она, протянув к нему свои руки, схватила его за воротки, и резким движением подтянула к себе. Парень обмяк, словно флаг на флагштоке в безветренную погоду, его глаза моментально наполнились таким страхом и ужасом, словно он попал в логово людоедов и они уже начали его разделывать на ужин. Впрочем, в последующие пару секунд с ним это и произошло. Девушка, освободив правую руку, но продолжая держать жертву левой, ударила парня в грудь чуть левее центра. Ее кисть неестественно легко прошла сквозь синтепоновую куртку и проникла глубоко внутрь, словно рука была раскаленным ножом, а тело куском масла. Раздался страшный хруст, будто в мясорубку попала кость и у меня тут же потемнело в глазах, я уже знал, чем все это закончится. Практически без усилий она вырвала у еще живого человека пульсирующее сердце. Отбросив, теперь уже безжизненное тело метров на пять в сторону, девушка-демон впилась в только что вырванный ею орган. Кого-то из малолеток тут же стошнило, но что странно, никто не смел бежать, все продолжали стоять на своих местах, заворожено наблюдая за тем, как развернутся дальнейшие события. Я и сам не мог сдвинуться с места, мои онемевшие ноги понемногу подгибались в коленях и я уже чувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Единственное, что меня держало в здравом уме - это внутренняя дрожь, которая охватила меня с ног до головы и чувство омерзительного восторга девушкой-демоном.

- Вкуснотища: - проговорила незваная гостья и сделав по-детски невинное лицо спросила, - кто-нибудь хочет?

Реакция была моментальная, все тут же сорвались со своих мест. Те двое, что валялись после моих ударов, пробуксовывая на снегу ногами, поползли прочь. Но шок у всех был настолько силен, что толком никто даже идти не мог, не говоря уже о том, чтобы начать нормально убегать. Словно в каких то замедленных съемках они пытались убежать от взрыва, наступающего на пятки, но волна смерти захлестнула их всех, одного за другим:

- Вы куда, мальчики? - голосом человека, недопонимающего ситуацию, спросила девушка и играючи прыгнула на три метра в сторону одного из утекающих.

Движение было настолько резким, что я не смог понять, то ли она моментально выросла из ниоткуда перед своей новой жертвой, то ли она действительно так быстро прыгнула к нему через его голову:

- Ой: смотри, ты весь в крови, - сказала демон, очередной жертве, схватив ее голову руками, - можно? - заигрывающее спросила она и не дождавшись ответа лизнула потек крови на его щеке.

- Это не твоя: тьфу: - сплевывая на землю кровь, картинно произнесла она и снова каким то неимоверно легким движением, как и прыжок раньше, свернула парню шею, а потом повалив его на землю и упершись коленом в тело, резким движением-рывком оторвала голову и отбросила ее к моим ногам.

Не помню точно, что было дальше, но кажется девушка-демон, как будто за невидимые нити подтянула к себе всех, кто уже достаточно далеко убежал от места бойни и разделалась с каждым из них таким изощренным методом, какому любой маньяк-садист позавидует. Мои ноги, в конце концов, не выдержали, и я рухнул на колени, тут же обнаружив под руками что-то теплое. Даже находясь в шоковом состоянии, я вскоре понял, что это был недавно подкинутый подарок от незнакомки. Тупо уставившись на оторванную человеческую голову, я никак не мог взять в толк, то ли это все происходит в реальности, то ли это какой-то извращенный кошмарный сон. Из прострации меня вывел женский голос:

- Я это заберу с собой, ты же не против? - даже не спрашивая, а скорее констатируя факт, сказала она, по-детски мило улыбаясь мне в лицо.

- А?.. - дернулся я, пытаясь вырваться из полуосознанного забвения.

- Ты эта: иди домой, а я тут и без тебя приберусь, только кровь на снегу и останется, - сказала девушка, стаскивая обезображенные трупы и части тел в одну большую кучу.

- Чушь: - то ли выдох, то ли слово вырвалось из моих легких.

- Да не расстраивайся ты так, мы еще увидимся, правда-правда. Обещаю, - присаживаясь на корточки передо мной, заботливо успокаивало меня нечто, разорвавшее голыми руками буквально минуту назад пять человек. - Это у тебя пройдет, потом привыкнешь: - она прикоснулась своими прохладными, но удивительно нежными пальцами к моему лбу, провела, словно мать в детстве, рукой по волосам и я потерял сознание.

***

Проснулся я легко, немного гудела голова, но в общем, все было в норме. Родная постель, вот уже в течении двух лет родная комната. Кажется, все было в порядке, мне даже показалось что это обычное утро, поэтому я отогнал неприятные воспоминания о кошмарном сне, который мне только что приснился и инстинктивно потянулся к своим джинсам, всегда висящим на стуле рядом с кроватью. Надо же, их не оказалось на месте: и тут меня вдруг всего моментально скрутило, проступил холодный пот, а в желудке стало так нехорошо, что я побежал в ванную с приступом рвоты. После того, как я прополоскал рот и обмыл лицо холодной ходой, мне немного полегчало, но ощущение мерзости и отвращения от мыслей о недавнем сне на яву, меня не покинуло, наоборот эти чувства все четче и четче стали ассоциироваться с реальностью, когда я смотрел на свежевыстиранные джинсы и куртку, висящие в ванной.

- Господи, за что мне это?.. - простонал я и на глазах тут же навернулись слезы, от чувства жалости к себе, а в голове поплыли воспоминания о тех временах, когда я был обычным мальчиком, пусть и росшим в не совсем нормальной семье, но все же не являвшегося свидетелем сатанинских происков, ведь ничем иным я себе тогда это не мог объяснить.

- Саша, ты в порядке? - услышал я заботливый голос мамы.

Она открыла дверь и вошла в ванную.

- Саша, Саша: прости меня дуру, ради Бога, прости: - со слезами в голосе начала она и опустившись на колени обняла меня за ноги, - я всегда хотела только как лучше, я надеялась что смогу уберечь тебя от всего этого, прости меня: - уже рыдая продолжила она.

От вида материнских слез мое сознание моментально очистилось, словно меня окунули с головой в ледяную воду, а потом резко выдернули, поэтому в ушах немного звенело.

- Простить? За что? Уберечь? От чего? - несмотря на уже трезвую голову, ничего я не мог понять, - мама, перестань, ты же знаешь, я не выношу твоих слез, я сейчас сам снова разревусь, перестань.

- Саша, обещай, что ты меня не бросишь, что простишь меня? - умоляющим голосом проговорила мама.

- Мам, ты чего, перестань, если ты разбила мою любимую кружку, ничего страшного, - пытался я ее подбодрить, тут же размышляя о том, в чем она так могла передо мной провиниться, что стоит сейчас на коленях и без остановки плачет. Все попытки моего сознания связать последние события с горем матери я отвергал моментально, да и как это вообще могло быть связано?!

Наконец, похоже, мама взяла себя в руки, она встала, вытерла слезы и повела меня за руку в зал.

- Я все тебе расскажу, расскажу ничего не скрывая: - с некоторой обреченностью в голосе проговорила она, посадив меня на диван, а сама села на пол возле моих ног.

- Я все равно ничего не понимаю, мам, в чем дело, что случилось? - продолжал я отгонять черные мысли хоть о какой-нибудь связи между мамой и последними убийствами.

- Все ты понимаешь, ты же не глупый. Я давно в курсе, что ты пытаешься раскрыть свою тайну, только ты не знаешь где нужно искать. Помнишь, ты строил семейное дерево?

- И?..

- Помнишь, что как бы ты меня не просил рассказать тебе о предках отца, я никак не соглашалась?

- Конечно, помню, меня это тогда дико разозлило, меня и сейчас бесит то, что ты мне ничего не рассказываешь про отца, - почти в порыве гнева вырвалось у меня, словно я очутился в тот момент, когда мне мама в очередной раз сказала: 'Нет', - на просьбу хоть что-то рассказать об отце или хотя бы показать его фотографию.

- Извини, - и она снова разрыдалась, не выдержав моей небольшой атаки на прошлое.

- Мам, извини, я больше не буду, - и у меня самого побежали слезы.

Вдоволь наревевшись, мы с мамой успокоились и она начала свое нелегкое повествование. Как оказалось, все было еще боле запутанно, чем я ожидал. Мой отец, также как и я являлся носителем проклятой крови, которая вот уже на протяжении двух тысяч лет портит жизнь всем, кто хоть какое то отношение имеет к нашей семье. И все это благодаря очень известному моему предку - Иуде Искариоту. С того самого момента, как он предал искупителя Иисуса Христа, все его потомки рождались исключительно представителями мужского пола, обреченные на страшное проклятие. Со слов мамы, никто не знает, кем было наслано это проклятье, самим ли Богом или кем-то из послушников Христа. Но тот факт, что все последующие, после Иуды, мужчины после восемнадцати лет, в жилах которых, течет его кровь, способны вызвать кровожадного демона из глубин ада, остается фактом и по сей день. Оказалось, что во всех оригинальных святых писаниях это было всегда отражено, но со временем информация была сокрыта от общественности и передавалась лишь из уст в уста среди потомков Иуды, а также между церковнослужителями высшего сана по всему миру. Благодаря информационному буму двадцатого века, данные об этом проклятии просочились в сеть, поэтому ее можно было спокойно найти в Интернете. Причем, что любопытно, исключительно на сатанинских сайтах - во-первых, они всегда пытаются, с их слов, быть объективными, стараясь раскрыть все тайны и 'плохих' и 'хороших', во-вторых, реальная информация, подтверждающая существование адских существ, которые выходили при пролитии 'крови Иуды' была исключительно им на руку, т.к. это подтверждало существование Сатаны и ада, ну и в-третьих, они, как обычно, не преминули обвинить Бога в очередной промашке перед своими рабами - христианами, т.к. абсолютно на всех сайтах мое проклятье трактовалось как последний, самый подлый, контракт Бога с Сатаной, который не может быть расторгнут, до конца дней человеческих.

Еще мама мне много рассказывала об отце, о том, как она его безумно любила и том, какой ужасной смертью он умер - во время случайного пореза на ее день рождении, как и положено, появился демон, который начал убивать всех подряд без разбору, но отец заступился за друзей и родственников. Между ним и исчадьем ада завязался непродолжительный поединок, который, естественно, закончился не в пользу отца. Демон знал, что я уже вот-вот рожусь, поэтому в виде исключения забил моего отца до смерти и унес с собой в ад. К этому моменту мама уже знала всю истину, отец рассказал ей обо всем еще перед свадьбой, чтобы между ними не было никаких секретов. Сначала мама приняла это за какой-то сказочный бред, она тут же рассказала это своему старшему брату Юрию, который тогда работал еще в КГБ. Как известно, в этой организации есть данные, чуть ли не на каждого жителя страны, да еще и с томами дел на каждого его предка до пятого колена. Но дело не в этом, КГБ, как и все, подобного рода, организации во всем мире, занимается не только вопросами госбезопасности, но еще и вопросами паранормальных явлений, как бы это общепринято сейчас и не звучало. Дядя Юра тут же подтвердил что, дескать да, действительно есть такой христианский миф, но до сих пор, его никто не подтвердил, т.к. следы потомков Иуды давно потеряны и не факт что у него, вообще были дети. К тому же, с его слов, в будущем муже моей мамы было не больше еврейской крови, чем в нем самом, а свою родословную он, по долгу службы, знал на отлично. Поэтому, к счастью, а может и к несчастью, дядя тогда не поверил в байки моего отца, а успокоившаяся мама благополучно вышла замуж. Спустя восемь месяцев произошел тот самый злосчастный инцидент, в котором я, еще не появившись на свет, потерял одного из своих родителей. Тогда этот случай поставил точку на неверии моих родственников.

Из всего, что мне поведала мама, я понял, что если бы она мне раньше хоть что-то раскрыла про отца, я бы действительно добрался до истины сам и тогда, с ее слов: 'могло произойти все, что угодно:'. Не думаю, что кроме страхов это бы добавило мне еще каких-нибудь проблем, зато предотвратить смерть, как минимум пятерых человек я смог бы наверняка. Поэтому, выпытав из матери, все до конца, я отправился к себе в комнату, откуда не выходил почти двое суток. Теперь я знал, что демон появляется после того, как кровь отделяется от тела, будь то порез или естественные выделения, хотя: насчет последнего я не уверен, какие, к черту, у парней могут быть естественные выделения с кровью? Еще я узнал, что, пока, у меня не родится сын, я буду в полной безопасности от демона, также, как и моя девушка, которая гипотетически со временем должна появиться. Все эти мысли сводили меня с ума - хоть сейчас беги в больницу и делай себе стерилизацию, а потом надевай пуленепробиваемый и не разрезаемый костюм, чтобы, не дай Бог, не получить хоть какую-нибудь кровоточащую царапинку. Мама рассказывала, что отец резался несколько раз и до того трагического случая, но всегда старался быстро остановить кровотечение, а всю кровь тут же слизывал, таким образом, не давая проявиться проклятью. За неимением лучшего, именно это я и собирался делать до скончания своих дней. В конце концов, есть люди, чьей крови стоит опасаться не меньше, чем моей, например, контакт с кровью ВИЧ инфицированного или больного венерическими заболеваниями явно ничего хорошего вам не принесет, а вот небольшой подтек крови или даже синяк у больного гемофилией ничего хорошего не принесет ему самому, т.к. это чревато потери большого объема крови, из-за ее несворачиваемости.

Тайна

Теперь я знал все тайны, но человеческая суть такова, что чем больше ты знаешь, тем больше хочешь узнать еще. Информация, полученная от мамы, оставила слишком много белых пятен, как то: кто наложил проклятье; можно ли от него избавиться, ведь не все же верить сатанинским сайтам; за что был проклят Иуда, если даже Иисус Христос знал, что он его предаст - если дело не в этом, тогда в чем так можно провиниться перед Богом, чтобы потом страдал весь твой дальнейший род? На все эти вопросы, ответы можно было получить только у первоисточника - у Иуды, но он, к сожалению слишком давно умер, чтобы что-то пояснять своим наследникам, поэтому наиближайшими к истине оставались исполнители проклятья - демоны ада, которые приходили на зов крови. Вызвать демона, по крайней мере, теоретически, было проще простого - уколоть себе палец и обтереть обо что-нибудь свою кровь, тем самым, отделяя ее от своего тела. Все бы ничего, вот только оставалась одна проблема, как обезопасить окружающих людей от кровожадной твари, которая вырывается наружу? Мои непродолжительные изыскания в этом вопросе выдали основных два варианта - либо скрыться в глухом, безлюдном месте, либо замуровать себя где-нибудь так, чтобы ни я, ни демон не смогли выбраться. Последний вариант был крайне не убедителен, особенно если учесть, какой физической силой обладала девушка-демон, разрывая свои жертвы голыми руками на части. Для нее, выбраться даже из могилы это не проблема, зато способ, который бы объединял оба варианта, был почти идеален - забраться в какую-нибудь глушь, запереться в бетонный бункер и выпытать из своей крови все секреты бытия. Оставалось одно 'но', как потом оттуда самому выбираться наружу? Привлекать для помощи кого-то со стороны? 'Нет: это явно ни к чему хорошему не приведет', - думал я, да и риск все равно оставался, ведь неизвестно, сколько времени демон может находиться на Земле - вдруг появившись он никогда не возвращается в ад без жертвы? Найти потайной уголок помог мне лучший друг Алекс, он вообще у меня всегда выступал в роли ангела хранителя, с тех пор, как мы познакомились. Этот раз был не исключение, как только я о нем вспомнил, в моей голове сразу же родилось решение проблемы - Алекс рассказывал, что в младших классах он увлекался спелеологией, а что может быть лучше редко посещаемой пещеры за пределами города, для проведения ритуала познания? Наверняка, пара таких 'укромных' местечек имелось, поэтому под предлогом того, что было бы неплохо 'тусануться' в одной из таких заброшенных пещер, я выболтал из друга все необходимые координаты. Естественно он удивился выбору моего нового увлечения, пытаясь отговаривать меня всем, на чем свет стоит, начиная от того, как там тесно и неудобно и заканчивая мифами и легендами о навечно заблудившихся спелеологах, души которых там и по сей день бродят. Под непреклонной критикой, для виду, я отказался от своей бредовой затеи, пообещав другу, что не стану совать свою голову в места темнее своей захламленной кладовки, а для пущей убедительности с завтрашнего дня буду тратить все свое свободное время у него дома, помогая ему проходить новую RPGшку, которую он купил на днях. Знал бы он всю правду, наверняка напросился бы мне в помощники, его альтруизм всегда просто рвется на пролом через все допустимые рамки, иногда это меня страшно пугает, мне как натуральному эгоисту, не понятен этот бескорыстный стимул помогать всем и вся, получая за это лишь эмоциональное удовлетворение, хотя: такое бывает и у меня, кто в этом не грешен? Но вести на неминуемую смерть своего лучшего друга я не собирался, поэтому, быстро собрав в домашних условиях почти все необходимые вещи, для непродолжительного спуска в пещеру, я отправился на зов истины.

Отделавшись полуторачасовой ездой на попутных машинах, я, наконец то, добрался до этого места. Оказалось, что пещера не такая уж и потаенная, от дороги до нее было всего ничего полчаса ходьбы по полям местного колхоза, который, судя по наезженным, хорошо утрамбованным колеям не был заброшенным, о чем так божился Алекс. Впрочем, с последней его вылазки в эту местность прошло больше двух лет, поэтому вполне возможно, что за это время кто-то крепко взялся за разворованное хозяйство и попытался его поднять. Сразу за полями, идя по почти невидимой дороге, я добрался до небольшого заброшенного карьера, в котором, скорее всего, лет десять назад, добывали мрамор или что-нибудь в этом роде. Похоже, проход в пещеру открылся почти сразу после подрывных работ, поэтому, испугавшись обвала, дальнейшие разработки прекратились. Если бы я пришел сюда летом, на поиски входа у меня ушло бы не менее часа, так хорошо он был спрятан за высокой травой, которая сухостоем возвышалась над еще не до конца сошедшими снегами. В лесу снег всегда сходит намного позже, поэтому даже первомайская жара этого года, не смогла его растопить до конца, а теперь еще добавился и весенний снежок, который, солидно подтаяв, образовывал прочную ледяную пленку. Спуск в пещеру начался с практически вертикальных ступенек, еле намечавшихся в плотных горных породах, которые привели меня в первый коридор. Чем он заканчивался я не знал, ибо расспрашивать о внутренностях пещеры, отказавшись от самой идеи спуска в нее, было бы крайне подозрительно, поэтому здесь я мог рассчитывать исключительно на свои силы. Коридор закончился, на первый взгляд, небольшой полостью метров шесть в ширину и всего полтора в высоту, поэтому пробираться пришлось в полуприсядь. Чем дальше я продвигался, тем ниже опускался потолок, в конце концов, превратив достаточно большое помещение в узкую щель, по которой можно было продвигаться исключительно ползком на животе. Добравшись до края, мой фонарик не смог высветить ни стен, ни потолка следующего прохода, было такое ощущение, как будто свет растворяется в темноте на расстоянии метра от меня. Перепугавшись до чертиков я, наконец то, додумался посветить с отвеса, которым заканчивалась полость. Метрах в трех ниже виднелся неровный пол, из которого вверх тянулись гигантские сталагмиты. Проведя небольшое исследование спуска вдоль всего отвеса, я обнаружил место, где в дальнейшем можно легко забраться обратно, там почти до самого края были лесенкой сложены разрушенные варварской рукой человека многовековые сталактиты. Аккуратно сбросив свой рюкзак вниз, я не стал пользоваться готовым спуском, а повиснув сначала на руках, спрыгнул вниз. Первое ощущение не подвело, это была действительно огромная пещера, чтобы осмотреть ее лучше, я достал предусмотрительно сделанный факел. Но даже с ним, как бы я ни старался, потолка так и не было видно и это было странно, потому что я спустился не на такую уж и большую глубину. Еще больше меня смущало то, что я до сих пор не видел стен, кроме той, по которой спустился. Пройдя метров тридцать вперед я просто ахнул - настолько потрясающий мне открылся вид: сразу впереди начинался резкий обрыв вниз, на дне которого журчал то ли родник, то ли подземная река, над обрывом где-то вдалеке, сказочным замком нависал потолок, состоящий из сотен воедино слившихся башенок-сталактитов. Башенки тянулись далеко вниз, возможно, даже, они касались самого дна, но света хватало лишь на то, чтобы только немного их осветить, настолько гигантским было это сооружение. Совладав с внутренним страхом перед возможностью сорваться вниз, приблизившись к самому краю обрыва, я любовался этим гениальным сооружением природы, наверное, целую вечность. Но из забвения меня вырвал сухой шорох шагов за спиной, который совершенно не вписывался в гармоничный шелест воды, легким эхом растекающейся по всей пещере. Я вздрогнул, но не успев обернуться услышал голос, от которого вздрогнул вдвойне, чуть-чуть не сорвавшись из-за этого в пропасть. От падения меня удержала ее рука...

- Правда здорово? - тихо, несколько заискивающе раздался голос девушки, удерживающей меня за правую кисть от падения в бездну.

Она потянула на себя и я смог устойчиво встать. Отойдя подальше от обрыва, я дал себе отдышаться и на удивление, не потеряв дара речи, спросил:

- Как... Откуда?!

- Оттуда, откуда и все: - улыбаясь произнесла она, но потом поправилась, - шучу, на самом деле мое происхождение не имеет никакого отношения к человеческой плоти. А насчет того, что я здесь делаю: так ты же меня сам вызвал, посмотри на свою левую руку.

Я посмотрел на левую руку, но не увидел ничего подозрительного.

- Мизинец, с внешней стороны. - уточнила она, показывая пальцем мне на руку, при этом улыбаясь словно чеширский кот.

Я немного повернул руку и наконец то увидел небольшую царапинку с уже запекшейся кровью.

- Видишь, как все просто. Не нужно никаких бритв и вскрытия вен. Впрочем, кажется, ты меня сам желал: - она сделала небольшую паузу, - видеть: - сложив руки на груди, увеличивая тем самым оптически ее объем, закончила она нахально улыбаясь.

- Да, демон, я хотел тебя увидеть, - окончательно собравшись с духом начал я.

- Ах, как официально! Впрочем, меня совершенно не смущает то, как ты меня называешь, - прервала она меня, - случалось слышать и более жесткие обращения.

- Извольте, и как же мне тебя называть, если не демоном? Или может, ты представишься, по всем правилам этикета, как и положено в этом мире? - на удивление, для себя, съерничал я.

- Называй меня ангелом, это мне ближе по профилю деятельности, но вообще, если честно, у меня нет имени, - с достаточной долей сарказма ответила девушка, подходя ко мне.

- Если мне память не изменяет, ангелы были бесполыми существами, - показательно оглядывая ее с ног до головы, парировал я.

- Ха-ха-ха!!! - залилась она смехом, - ну почему вы всегда заостряете внимание именно на этом? Вот, некоторые люди, по разным причинам, не имеют органов воспроизводства, но это, отнюдь, не делает их ангелами, - продолжала она веселиться.

- Значит ты один из ангелов, которые пошли за Сатаной? - высказал я одну из своих догадок, при этом лицо девушки сразу же приняло очень серьезный вид.

- Парень, не шути такими словами, - она выдержала небольшую паузу, словно о чем-то задумалась, а потом продолжила, - ладно, черт с тобой, в любом случае, ты будешь задавать слишком много вопросов, на которые мне так или иначе придется отвечать, поэтому я лучше начну рассказывать все сама и по порядку. Сестры меня предупреждали, что рано или поздно ты меня позовешь для этой беседы.

- Сестры? Знали? - не сдержался я, но она тут же поднесла свой указательный палец к моим губам и заставила меня замолчать.

- Что ж, тогда начнем с создания мира, или как? - выдержав небольшую паузу, она продолжила, - Бог создал Землю за семь дней: проходил такое в школе? По глазам вижу, что проходил, - все еще не теряя веселого настроения после недавнего смеха, сказал ангел самозванец, - только, на самом деле, все было не так, правильнее сказать, что люди создали Бога всего семью словами: 'Нам нужен Бог или будет совсем хреново...'.

- Ты издеваешься?! - вырвалось у меня, но она нежно прикрыла мой рот ладошкой.

- Я немного утрирую, но того Бога, которого сейчас чтят иудеи, христиане, а также еще целая пачка конфессий во всем мире, создали вы сами много веков назад и конечно задолго до официального появления самих этих религий. Только не говори, что ты об этом уже где-нибудь читал или сам догадывался. А может, ты считаешь, что это слишком просто? Или ты еще и не согласишься с тем, что в мире нет ничего сильнее человеческой мысли и слова - мысли, обретшей плоть? - вполне согласившись с последним высказыванием, я положительно кивнул головой.

- Вот и славно, хороший мальчик, - правильно поняв мой жест головой, она продолжила:

- После того, как под натиском великой необходимости родился Бог, он постепенно обрел всю силу человеческого слова и мысли, получив тем самым не меньшую власть, чем все человечество вместе взятое. Но вам было мало, вы осознанно выделили из силы Бога его прислугу - ангелов, которые стали выполнять роль шутов на небесах и посыльных на земле. Как гласит одна из самых популярных ваших легенд о религии, у Бога действительно был самый любимый ангел, у него, как и у меня не было имени, но людей это не устраивало, вам привычнее, чтобы все имело свое название. Вы назвали его Сатаной, а позже сотней других имен. Бог действительно любил его больше всех, но потом, по вашему желанию предал, когда вам стало не хватать внимания. Дальше - больше. Как ты знаешь, в библии есть слова: 'Бог создал человека по образу и подобию своему', единственная истина здесь в том, что Бог это мужское начало, ибо по вашим заверениям первым человеком должен был стать Адам, а он естественно был мужчиной. Для поддержания равновесия, Сатана, и остальные ангелы, являлись женским началом, но это было очень давно, пока, вы не навели смутные времена и все не переписали иначе, сделав их бесполыми. Несмотря на знание всей истины, Сатана возревновала к человеческому роду, она изменила святые писания и ввела прецедент с яблоком познания, которым, якобы соблазнила первую женщину Еву. Знаешь, зачем она это сделала?

- Нет... - ответил я.

- А ты никогда не задумывался, почему Сатана предстала тогда в обличии змеи? Именно змеи, но никак не змея, как это представляется в библии сейчас.

- Нет:

- Если ты немного подумаешь, то заметишь, что современное представление о змеях идет рука об руку с представлением о самых непритязательных чертах женщин. Копнуть глубже, можно обнаружить, что женщина и змея в этом мире почти синонимы, как бы то не было неприятно прекрасной половине людского общества.

- По-моему спорно, никогда не думал о женщинах, как о змеином начале или, наоборот, о змеях, как о женском начале.

- Правильно, кому это понравится? Вы же всегда идете в противоречии со своей сутью и историей, которая определила это сравнение как факт, хотя, стремясь к великому равноправию, вы скоро это забудете окончательно. Но дело не в этом - тогда Сатана просто еще раз хотела напомнить о своем истинном облике, не о змеином, конечно, но о женском, а также о несправедливости человека к высшим силам, которые он породил.

- А проще нельзя было? Например, пришла прекрасная дама и вручила Еве яблоко, - возмутился я.

- Пути людские неисповедимы. Вы создали Сатану, а она посчитала, что вам будет так проще понять и навеки запомнить. Тебя устраивает такой ответ?

- Причем здесь люди? С твоих слов, вообще, получается, что во всех смертных грехах виновен человек, даже Бога и Сатану мы породили, а потом и подпортили: - еще больше возмутился я.

- Нет, я не поняла! Тебе нужна правда или рассказать сказку со счастливым концом, про то, как вы все потом в раю апельсиновый сок пить будете?

- А он там бесплатный? - съязвил я, набираясь, все больше и больше смелости перед ангелом-демоном, что скорее являлось оборотной стороной панического страха, охватившего меня с ног до головы.

- Ну, ты и ... - выругалась она.

- Ого: - начал теперь веселиться я.

- Ладно, можешь язвить сколько влезет, можешь считать мой рассказ сколь угодно неправдоподобным, но ничего, кроме существующей истины ты от меня сейчас не услышал. К слову, рая не существует, Бог на небесах тусуется в гордом одиночестве, ибо по вашей очередной прихоти все ангелы раскиданы по церквям, храмам и прочим святыням, где они держат свой пост.

- А ты можешь без тыканья на людей рассказывать?

- Ты меня убиваешь: дорогой, куда же мне тогда свою всю экспрессию изливать?

- Ну не знаю: свали все на Бога: тебе же это на руку, ты же ангел ада, надеюсь хоть он то существует? - решил я ее доконать.

- Парень: ложки нет, и матрица вас всех давно поимела, вместе со всем вашим : обществом, столько вы всего себе понагородили... И вообще, не хочешь, не ешь. Кстати, вызови меня еще хоть раз без готовых смертников, так врежу, что потом месяц не встанешь. Все, я пошла, на сегодня сеанс просветления окончен, - сделав по-человечески обидчиво-гневное лицо, она развернулась ко мне спиной и пошла в направлении спуска в пещеру.

- Неее: я не понял: - совсем обнаглев начал я, но тут же поплатился за свой тон.

Девушка резко развернулась, сделала, как обычно неуловимое движение-рывок и, оказавшись прямо перед моим носом, с абсолютно спокойным выражением лица так ударила рукой в живот, что я, отлетев на два метра, чуть не улетел в черную бездну обрыва.

- А это за маму, за папу и ад: - она показательно отошла, разбежалась и со всей силы пнула, метя снова в живот, но попала по рукам, которыми я перехватился, пытаясь утихомирить боль.

***

А ведь своих жертв она действительно притягивала за нити, нити крови, они тянулись из меня ото всюду. Не чуя переломанных рук и захлебываясь шоком от боли по всему телу, я висел над пропастью. Я желал одного - потерять сознание, но что-то меня настойчиво не выпускало, словно я был в каких-то тисках, которые постепенно заворачивали и заворачивали, усиливая хватку.

- А чтобы ты себя чувствовал еще больше наказанным: - не закончив фразу она взмахнула руками, от которых ко мне шли еле заметные алые струны.

Тончайшие нити словно бичи хлестнули меня по рукам и ногам, а потом безжалостным рывком притянули к сталактитовым стенам, я не пытался сопротивляться, мои руки не двигались, они были переломаны в нескольких местах, мое тело было парализовано болью, я даже думать тогда не мог, ибо подобной боли я не чувствовал никогда прежде.

- Ты знаешь, я горжусь своей техникой, не каждый ангел может пользоваться столь артистичным методом пытки. Некоторые мои сестры издеваются над жертвами ужасным диким голосом, другие наоборот настолько красивым и приятным, что человек сам, теряя грань между реальностью и сном, отправляется в ад, обрекая себя на вечные муки, - она улыбнулась, видимо вспоминая что-то очень приятное и продолжила:

- А остальные: - она сделал паузу, - остальные пользуются классическими физическими приемами истязания человеческой плоти, в том числе пытки сексом, - теперь она улыбнулась еще шире. - Жаль, что я не могу тебя сейчас забить до смерти, ты не представляешь, как мне этого хочется: черт: проклятые правила:

Несмотря на свои мучения, я отчетливо видел фигуру ангела-демона и каждую ужимку ее лица, которой она сопровождала свою речь, словно я и не был в предсмертном состоянии, словно мой факел не погас и вокруг не было кромешной тьмы, словно: словно все было не на яву:

- Наверняка тебе уже кажется, что ты испытал все муки ада сразу, наверняка ты считаешь, что заочно познал то, что познает каждый, отправляясь в последний путь - путь к небесам: - она снова улыбнулась, улыбнулась так, как будто мы были лучшими друзьями, которые встретились после долгой разлуки и болтали о всяких мелочах, наслаждаясь лишь просто близостью друг друга.

- Это еще одна из моих способностей - я ввожу людей в транс, основанный на боли, которую невозможно испытать в сознании. Мама была гением, когда раздавала каждой из нас уникальные навыки, а папа был еще большим гением, когда научил нас ими пользоваться...

Я не мог вымолвить и слова, даже на то чтобы закричать от боли или просто промычать у меня не хватало сил, не хватало воли и разума, настолько все происходящее казалось мне фантасмагоричным.

- Мама: я ее обожаю, я не понимаю, как Он мог променять ее на вас - жалких беспринципных тварей, из века в век ползающих по этой загнивающей планете: Ты не представляешь, насколько вы мне противны: Правда: если быть до конца честной, я должна вас ненавидеть, мой отец - Сатана, создал нас всех из своей крови, влив в нее лишь одно слово, лишь одну эмоцию - ненависть ко всему человечеству, населяющему Землю.

Совсем обессилив, моя голова опустилась на грудь, но я все равно продолжал видеть ее лицо перед собой!

- Проникая в твое маленькое забитое сознание, я вижу лишь полное чувств удивление - как же так, сначала она говорила о Сатане, как о женщине, теперь как о мужчине: Объясняю, - тоном учителя продолжила она, - моих обоих родителей зовут одним и тем же именем, человечество не различает их облика и сути, для вас Сатана - это всегда просто Сатана, когда искуситель, когда козел отпущения перед Богом и у него всегда одно лицо: - лицо падшего ангела. Но это неправда! - она потянулась ко мне и подняла мою голову за подбородок, как будто между нами не было пропасти в десяток метров.

- Моя мать совершенно не похожа на отца, которого она породила из своей крови, влив в нее самое светлое и ценное, что у нее оставалось в душе - любовь к Богу. Это был почти идеальный ребенок, существо, рожденное высшим ангелом и чувством, которое божество породило к себе. Но кроме матери на него никто не обращал внимания, все были заняты куда более интересным ребенком - человечеством. Поэтому мой отец отправился на Землю, чтобы поближе узнать тех, на кого променял его мать Бог. После многих сотен лет жизни среди обычных смертных, он возненавидел вас ровно настолько, насколько в него было влито любви к Богу. После долгого пути к своему истинному призванию, он вернулся домой, где мать для него создала ад, в котором он смог себя полностью посвятить ненависти людям, - резко изменив интонацию голоса на повседневную, она, улыбаясь во все лицо от наслаждения моей беспомощностью и спросила:

- Надеюсь, ты еще не устал? Я могу рассказывать эту историю целую вечность - из часа в час, изо дня в день, в общем, пока ты не состаришься и не сляжешь на смертельном одре, - и снова улыбнулась, будто садист-извращенец, пытающий свою жертву.

- Но я вижу, что ты готов меня слушать до самого конца: Это радует, поверь, ты навряд ли где найдешь рассказчика, подобного мне. Только если лично поговоришь с Сатаной мамой или Люцифером папой: - она негромко рассмеялась.

- Ой: я больше не могу: твоя боль: - девушка-демон артистично уперлась в свою ладонь лицом и смотря сквозь пальцы продолжила, - она просто переполняет меня, я скоро начну смеяться совсем как пьяная дурочка: Пора заканчивать эту феерию.

Она в мгновение ока оказалась перед обрывом, слово секунду назад и не левитировала передо мной, показывая свои нескончаемые трюки, а потом резко дернула за откуда-то снова появившиеся кровяные струны. Мое тело сложилось пополам, как будто его чем-то крепко закрепили в области пояса за сталактитовые стены, в то время как за ноги и руки потянули с неимоверной силой. Первые секунды я подумал, что мои руки не выдержат и оторвутся, ведь они были сломаны и наверняка с открытыми переломами, но к своему удивлению я почувствовал, что они натягиваются и упираются также крепко, как и ноги, еще секунда и я понял, что перелома никогда не было как и того удара по животу в самом начале, а я все также продолжаю стоять с факелом в руке, в то время как ангел удалившись на пару метров, в полуразвороте дергает за еле заметные нити, которые одна за другой отрываются от моего тела.

- А ты думал я тебя действительно покалечила? А-ха-ха-ха: - рассмеялась девушка, - хотя: я действительно могла тебя изуродовать, правда, мне бы потом пришлось значительно дольше тебя пытать, чтобы восполнить те силы, которые понадобились бы на твое восстановление. Я же не могу оставить тебя здесь умирать, лишив ад наследников Иуды:

Но я почти не слушал, теперь я не был под ее гипнозом и мой мозг не мог перекрыть ощущения выворачивающей боли, которые до сих пор продолжали сводить меня с ума. Я опустился на колени, мои руки дрожали, а вся одежда была пропитана потом, прилипая ко мне словно ледяной метал к языку во время мороза. Ощущения были куда хуже, чем во время пытки, какой бы настоящей мне не казалась та иллюзия. Меня тошнило, наверное рвало, не помню - я постоянно отключался и снова приходил в себя, от виртуального болевого шока становилось все хуже и хуже, но потом... медленно, очень медленно... стало отпускать...

- Как тебя, однако, свело: - заботливо подметила моя истязательница, - но ничего, скоро твой мозг справится с виртуальной болью. У меня же к тебе на сегодня осталось последнее дело, твой вопрос: 'За что был проклят Иуда', - если он тебя до сих пор интересует, можешь послушать, только внимательно, повторяться я не собираюсь, не в моих это правилах...

Я подумал, что подобные издевки были уже слишком, после того то, что она со мной сделала. Но, собрав последние остатки воли, я попытался выгнать боль из своего тела. Ничего не получалось, только наоборот становилось хуже, меня начинало колотить, словно кто-то в теле включал отбойный молоток. Тогда я схватил догорающий факел рукой и попытался сконцентрировать свои ощущения только на боли в ладони. Черта с два я в рассудке схватил бы такое пламя рукой, но сейчас у меня просто не было выхода. Слабость и ломота моментально отступили, заменяя все чувства ужасной резью от сильнейшего ожога руки.

- Браво! - хлопая в ладоши, аплодировал мне демон. - Я раскрою тебе секрет - из моего гипноза тоже можно было выбраться таким способом, но боюсь, это не под силу человеческому сознанию.

- Да пошла ты: - не заботясь за последствия, ругнулся я.

- Скоро пойду, только последнее дело, забыл? - продолжала она издеваться.

- Давай! И вали от сюда!.. - не удержался я.

- Как грубо: но ты знаешь: таким ты мне даже больше нравишься: Впрочем, это не важно, мы всегда будем ненавидеть друг друга. Но все же, прежде чем уйти, я расскажу тебе последнюю тайну:

- Давай быстрее и проваливай, тварь: вся такая из себя: ангел ада: да что ты вообще о себе возомнила?! Кто ты такая?! Кто вы, вообще, такие, чтобы нас судить и наказывать! Ангелы: боги: демоны: все вы одинаковы, потешаетесь над нами на своих небесах, ржете до коликов, наблюдая за нашими бесконечными страданиями. Но вам мало, вам чем-то не угодил Иуда и его кровь, над ним вы, видимо, потешаетесь больше всего. Всю жизнь чувствовать себя каким-то необычным, а потом трах-бах и оказывается, что это просто небольшое проклятье твоих предков, да лучше б я сдох маленьким: чем все это знать и видеть. Кому это нужно? Может тебе? Нет: тебе это не нужно, у тебя же на роже написано, что ты бы лучше из своего ада не вылазила, тебе земля также противна, как и все человечество, тебя же от нас выворачивает: ты просто раб, такой же, как я. Ах, да, а может это все нужно мне? Нет: уж, мне то это точно не нужно, и тем более всем тем, кого ты убила, порвав как тряпки, - наверное, у меня в голове опять помутнело, раз я высказался такой тирадой в сторону существа, которое со мной могло сделать абсолютно, что угодно. Теперь я был готов ко всему, даже к смерти.

- Заткнись! Ты сам ни черта не понимаешь, ты ничего не знаешь ни о Боге, ни обо мне, ни даже о себе, ты также слеп, как и все шесть миллиардов людей на этой планете. Мы ваши дети, мы ваше порождение, мы требуем к себе внимания, мы не люди, но нам нужно это внимание и в той форме, которую только мы понимаем, ибо мы не менее эгоистичны, чем вы. Бог всегда купается в лучах славы и любви, но про нас все забыли, мы никому не нужны, мы делаем самую грязную работу - перемалываем ваши проклятые души, пропуская их через себя. Посмотри на меня, я что похожа на человека, а может я похожа на демона или ангела? Черта с два! Из столетия в столетие мы меняемся в соответствии с вашими желаниями, я сейчас даже не помню своего изначального облика, столько раз я меняла свое тело, чтобы угодить вам. Мы вас ненавидим - это факт, ведь кому то же вас нужно ненавидеть, иначе вы совсем распоясаетесь.

Я тогда подумал, что эта ненависть скорее нужна им, нежели человечеству, для демонов это как воздух, а человеку: человеку нужна любовь и забота, ну и: чтобы нас иногда, поймав за непристойным занятием, отшлепали как маленьких детишек, эдакая мораль через Бога и религию, но ненависть... она никому не нужна - пустое чувство, делающее наши сердца холодными как лед, а души непробиваемыми, как гранит...

- Хорошо, тогда расскажи мне свою последнюю историю и мы расстанемся, надеюсь, навсегда, - успокоив себя, попытался я разрядить обстановку.

- Не обольщайся, это наша не последняя встреча, я буду следить за каждой твоей ошибкой, я стану твоей тенью смерти, - ее взгляд был настолько полон ненависти и ярости, что я невольно поверил этим словам. - Я же обещала, тебе придется привыкнуть к своей участи, бежать тебе некуда, ты не сможешь умереть, пока не родишь наследника, - ехидная улыбка пробежала по ее лицу.

- Я верю тебе, но не жди от меня слепого повиновения, я буду бороться с тобой, я избавлюсь от этого проклятья, чтобы мои дети могли спать спокойно.

- На другое я и не надеялась - так даже интереснее будет играть - у каждого свои правила, но а теперь слушай: - она вонзила пальцы в свое горло, прорывая алую, цвета крови, кожу:

Теперь ее пальцы под кожей уже двигались на уровне глаз, зрелище было омерзительное, но лицо девушки-демона не выдавало испытываемой боли ни одной эмоцией, улыбка наслаждения застыла на нем. Еще секунду и алое лицо было уже в руке, а на его месте появилось новое, как будто старое было просто маской. Это было тоже женское лицо, но не такое как у демона, оно: оно было совсем человеческим, даже цвет: а черты лица: они были настолько идеальными, что не встреться мы в подобной ситуации, я бы влюбился в нее с первого взгляда. Глядя на это лицо, я понимал, что не только я чувствовал им такое восхищение, я знал, что любой человек пал бы перед этой красотой, будь то мужчина или женщина. Вот он искуситель, настоящее его обличие: И тут в моей голове раздался голос, подобный раскатам грома в ясную погоду.

- Ты Иуда, сын Иуды, желаешь ли ты знать правду? Всю, до последней капли?

- Он желает, - произнесло лицо в руке Сатаны человеческим голосом.

Сатана сдавила лицо своей дочери, от чего та взвизгнула, наверняка даже ей это было больно, а потом не обращая внимания на сказанное раньше, спросила еще раз:

- Ты Иуда, сын Иуды, желаешь ли ты знать правду? Всю, до последней капли?

- Да, желаю! - ответил я то, что все от меня ждали, я не мог сказать нет.

- Знаешь ли ты, как я любила Бога?! - снова раздался громовой голос.

- Да, - ответил я автоматически.

- ТЫ! Не познавший этого чувства, откуда тебе это знать, смертный?!

Я хотел ей что-то возразить, даже сделал шаг вперед:

- Молчи! Слушай! Помни! Никто не был способен любить Его, кроме меня. У него нет облика, у него нет тела, у него нет души, у него нет воли, он Бог! Даже для меня у него нет лица, каждую секунду он другой: вот сидит дитя, теперь это старец, еще мгновение спустя это молодой воин, готовый пронзить врага копьем. Его мышление также противоречиво, как и мышление всех людей, вместе взятых, он ваше отражение, самое темное и самое светлое, что вы вообще могли вообразить. Он не добро и не зло, его поступки нельзя трактовать с точки зрения логики, морали или интуиции. Он есть все и ничего, но я его любила таким, какой он есть, пока вы его не забрали у меня навсегда. В отчаянии, я отправилась на землю, мой сын правит адом, а наши общие дети помогают чистить ваши души. Единственно, что мы получаем взамен - это ваши страдания, наслаждаясь ими, как единственным, что может нас утешить.

Я не смел издать и звука, я внимал этой великой женщине, которая отвернулась от Бога и от людей, которая потеряла все и обрела лишь ничто - наши грязные души. Перед ней я чувствовал себя предателем, я чувствовал свою вину:

- Когда к вам Бог послал мессию, я решила раскрыть этот фарс, я открыла всю божественную суть Иуде, одному из последователей Иисуса. Он был до глубины души тронут моим рассказом, я открыла ему глаза. Это сейчас никого не удивишь такой историей, в те же времена это было подобно взрыву. Всем было известно, что Иуда предаст искупителя, но никто не знал за что, только я знала, что это всего лишь инсценировка Бога, он найдет объяснение причинам подобного поступка, на который предателя толкнет сам. Но я наивно надеялась на то, что познав все истины, Иуда не поддастся соблазну Бога. Он не поддался Богу, его сломала харизма и воля Иисуса, Иуда раскрыл тайну нашей связи, после чего искупитель не преминул обвинить своего послушника в том, что в его сердце закрался Сатана. Судьба мира была предрешена, Бог подставил всех, искупив грехи человеческие смертью своего сына, фактически от руки моего ученика - Иуды.

- Он подло предал тебя, мне искреннее жаль: - попытался я загладить вину моего предка.

- Предательство от Бога из-за людей я смогла пережить, он не мог сопротивляться вашей воле, но предательство от человека ради Бога, когда открыты все карты! Для меня это было слишком, после смерти Иуды, когда он уже стоял у врат ада, я на его глазах прокляла его наследника, о существовании которого он узнал в тот самый момент от меня. Спустя две тысячи лет я не изменила свое отношение к Иуде, но мне стало жаль его детей, видит Бог, я не желала вам такого ада на земле.

- Снимите проклятие, ведь это в ваших силах? - с надеждой в голосе попросил я.

- Это не в моих силах, человечество привыкло к нему, а Бог одобрил мой поступок, я ничего не могу изменить, прощай, - на моих глазах ее лицо стало сморщиваться, стягиваясь в одну точку, после того как оно потеряло свой облик, рука уже демона, а не Сатаны, приложило свое настоящее лицо на место.

- Я же с тобой не прощаюсь, мы еще встретимся: - она в один прыжок оказалась около меня и как раньше провела рукой по моим волосам:

Финал в четыре ада

Как бы мне тогда хотелось проснуться дома, в теплой сухой постели, встать, пойти на кухню и выпить крепкого ароматного чая: Но моим мечтам не было места в реальности этого сурового мира. Я очнулся в кромешной тьме в пещере размером со стадион, меня морозило, вся одежда была мокрой насквозь, в горле першило, а голова раскалывалась на тысячу и один кусочек. Совершенно не ориентируясь в пространстве, я пополз наугад. К счастью я вскоре обнаружил обрыв. Как только я себе представил, что мог сорваться в эту бездонную пропасть, меня стало подташнивать, впрочем, в желудке и без этого крутило от голода - организм требовал пищи, я, наверное, проспал не менее десяти часов. Развернувшись на 180 градусов и проверив ногой, что обрыв остался за мной, я пополз предположительно к выходу. Полз я около часа, аккуратно переставляя одну за другой, руки и ноги, чтобы, не дай Бог, не поцарапаться, сейчас у меня совершенно не было желания общаться с исполнителем моего проклятия. Еще через час я выбрался наружу. Внутренне я поблагодарил господа, зато, что наверху было раннее утро, а солнце не ослепило меня после пещерной тьмы. К обеду я уже был дома, где меня с заплаканными глазами встретила мама. Я не знал, что ей сказать - сказать, что я общался с Сатаной или просто придумать какую-нибудь глупую историю, для отвода глаз. Впрочем, мой вид говорил сам за себя, врать не имело никакого смысла...

Я рассказывал свою историю долго, с самыми мельчайшими подробностями, которые, после всех пережитых ужасов, буквально въелись в мой мозг. Мама не перебивала, только иногда снова начинала плакать и обнимать меня. Я чувствовал себя полным подлецом, мне стоило уйти из дома и никогда не возвращаться, для матери это было бы намного проще. А проще ли? Вся эта правда, которая свалилась на меня за последние сутки, не давала мне покоя, я не знал, что мне теперь делать, как мне теперь жить. А жить мне, я понимал, придется, по крайней мере, до рождения сына. Может, тогда найти девушку и подло подставив, оставить ее с наследником Иуды, а самому убежать туда, где меня никто не найдет? Такие мысли тогда регулярно рождались в моей голове.

Прошел месяц с роковой встречи с Сатаной, но я никак не мог успокоиться, Алекс постоянно утаскивал меня к себе играть в последние игры на самой навороченной приставке того времени - Sony Playstation 2, но и это не могло меня успокоить или хоть как-то вырвать из постоянных дум о судьбе искусителя, Бога и человечества. Когда наступил конец июля, я, наконец то, дал себе расслабиться, мое напряжение дало слабинку и я отдался счастью игр, вкусной пищи и просто прогулок по родному городу, не забивая себе голову всякой ерундой - иногда чертовски приятно быть обычным человеком. Мама мне не разрешала купить игровую приставку, с ее слов в современных компьютерных играх слишком много насилия, от которого, как и от проклятия, она пыталась меня оградить. Но она понимала, что в современном мире никуда не деться от кровавых расправ в боевиках и просто на телевидении, поэтому закрывала глаза на мои походы к другу. После того, как я начал изучать кровь, я волей-неволей стал относиться с восторгом к этой красной жидкости, текущей по нашим венам и артериям. Я восторгался насилием с кровью, я понимал, что в этом нет ничего хорошего, теперь я понимал насколько это отвратительно и больно, но ничего не мог поделать с собой. Даже демон, который выходил на зов моей крови был прекраснее любой девушки, которую я видел, а повидать я их успел не мало, путешествуя с детства по всей стране. Я всегда с восторгом встречал фантазию дизайнеров игр, которые придумывали таких монстров, что порой хотелось завести пару-тройку из них у себя дома. Алекс разделял мое увлечение всевозможными бойнями и кровавыми играми, поэтому обычно покупал самые жуткие из них. Вероятно, такое увлечение насилием тоже было частью проклятья, по крайней мере, я так пытался оправдаться перед самим собой.

На тот момент мы прошли все игры с нормальным сюжетом и заездили до дыр все драки, которые у нас продавались в городе. Совсем от скуки, мы на пару соревновались в какие то гонки. К обеду пришла девушка Алекса - Лена, они уже два года встречались, у нас в классе давно все знали об их отношениях, не сомневаясь, что все это закончится счастливым браком. Только в восемнадцать лет можно думать, что в таком возрасте возможен долгий и счастливый брак. Во время нашей игры Лена откровенно скучала, гонка была рассчитана максимум на двоих, поэтому поучаствовать ей никак не удавалось. Когда мы с Алексом играли вместе, третий всегда был лишним, пусть пара из этой троицы и влюблена в друг друга по уши.

- Саш, у тебя кажется кровь из носа пошла, - сказала Лена, когда я проходил самое сложное место трека, обходя на пару секунд Алекса. Увлеченный игрой, я даже не заметил, как из-за поднявшегося давления у меня пошла кровь носом.

- Че? - не отрываясь от экрана, спросил я, ожесточенно давя на перекрестье джойстика.

- У тебя кровь, говорю, - повторила она, - сходи в ванную, подержи нос под холодной водой.

Я настолько увлекся, что совсем забыл последствия, к которым могла привести всего лишь одна алая капля моей крови. Пройдя опасный участок, я, наконец то, обратил внимание на слова Лены и запрокинул голову назад, Алекс поставил игру на паузу.

- Доигрались: у тебя, наверное, давление поднялось:

- Последнее время часто бывает, ничего, это из-за жары, - я провел пальцами левой руки под носом и посмотрел на руку - это была действительно кровь.

- Черт: пойду в ванну, без меня не играйте, - я встал с дивана и, задрав голову, направился в ванную, но зацепившись ногой за шнур от джойстика Алекса, я начал падать. Схватившись левой рукой за подлокотник дивана, мне удалось скорректировать свои движения и не упасть, но тут я понял: Рука! Левая!.. У меня внутри все словно оборвалось: Я все вспомнил: я все понял: слезы наполнили мои глаза: Я в последний раз посмотрел на своих друзей: они еще не понимали смысла той гримасы ужаса, которой наполнилось мое лицо:

Кровь: везде: на стенах: на ковре: на телевизоре: на Алексе: на Лене: Лена взвизгнула, Алекс промолчал, он ничего не понимал:

- Я же обещала:

- Нет! Не смей! Я не позволю! - закричал я, обхватив демона за ноги руками.

- Отпусти!.. - гневно сказала она.

- Нет! Забери меня, не трогай их!

- Кккто это: - заикаясь спросил Алекс, Лена уже висела на нем, перепуганная до смерти.

- Бегите! Быстро! - закричал я.

Демон ударила меня с такой силой по голове рукой, что у меня потемнело в глазах и я не чувствуя себя отпустил ее. Когда я пришел в себя, демон держала Лену за обнаженную грудь, обняв ее сзади, а Алекс стоял с револьвером отца в руке, целясь демону в голову.

- Смотри, Иуда, какая молодая плоть, полная похоти и сексуальных желаний. Смотри, какая упругая грудь, угадай, сколько мужчин, кроме Алекса ее ласкало в подворотнях вашей школы.

- Ты врешь! - заорал Алекс.

- Лена, но ты-то хоть ему скажи: - демон куснула девушку за мочку уха, продолжая ласкать ее грудь.

Это было какое-то наваждение, Лена поддавалась на ее ласки, она стонала, извиваясь словно змея в развратных руках самого страшного убийцы на земле и небесах.

- Сссука: - выдавил Алекс и нажал на курок:

Пуля попала почти точно в центр лба: она дернулась:

- Твою мать: ты мне, наверное, мозг повредил: - демон пощупала небольшое углубление на своем лбу.

- Сдохни! - стрелял в шоковом состоянии Алекс, - Сдохни!

При каждом попадании тело демона вздрагивало - одна пуля в шею, еще одна в левую грудь, третья в плечо: и одна куда-то мимо:

- Да ты просто хренов снайпер, как я погляжу!.. - снова выругалась девушка-демон.

Алекс все продолжал нажимать на курок, только без толку - в барабане было всего пять патронов. Как я не пытался, я не мог встать, при любом мало-мальски резком движении у меня сразу же чернело в глазах и я не чувствуя ног, падал на пол. Наконец поняв, что пистолет бесполезен, Алекс бросил его в демона, она ловко поймала его и выкинув барабан сказала:

- А теперь смотри, как умею я: - придерживая гильзы в барабане она наклонила голову и из ее рта потекла густая пенящаяся кровь, заполняя гильзы взамен пороха. - Еще один небольшой трюк: - она глубоко вдохнула, а на выдохе выплюнула четыре окровавленные пули себе на ладонь. Заперев барабан, она подкинула пули и те, повинуясь темным силам, одна за другой, вошли в барабан через ствол, в то время как демон нажимала на курок. - А теперь в обратном порядке: - она наставила пистолет на Алекса и снова нажала на курок, проговаривая:

- Раз, - пуля попала в коленную чашечку левой ноги, мой друг закричал, но не упал, - два, - в чашечку правой, его ноги подкосились и он свалился на пол, - три, - в левое плечо. - Тебе хорошо? Думаю, нет... Жаль, что пули всего четыре: - и она выстрелила ему в голову:

- Нет!!! - закричал я и пополз к мертвому другу.

- Хочешь: я сделаю из нее твою рабыню? Она даже сможет родить тебе маленького Иуду: - демон подошла к Лене, которая стонала, забившись в угол комнаты. Ангел ада подняла ее голову за подбородок:

- Смотри, какая она красивая. Я знаю, что она тебе тоже очень нравилась, пока ты не сдружился с Алексом. Меня всегда убивала способность людей лишать себя чего-нибудь ради дружбы: какая глупость:

- Не трогай ее! - теперь я полз к Лене, моля лишь о том, чтобы демон сжалился над ней.

- Так ты хочешь, чтобы она стала твоей женщиной? - перефразировала она свою предыдущую мысль.

- Нет! Не трогай ее! - в полубреду выкрикнул я, силы снова покидали меня.

- Нет, так нет: - с повседневным выражением лица ангел ада подняла за шею Лену по стенке в полный рост, та не сопротивлялась. Потом, окончательно сорвав полуразорванную футболку, она одним мгновенным движением погрузила свою руку в грудную клетку бедной девочки. Лена перестала всхлипывать, но ее слезы все еще продолжали бежать из глаз - она не понимала, за что ее убили, она не понимала за что убили ее возлюбленного, ей было не понятно чувство, с каким можно убивать просто так, даже не ради цели или удовольствия, а так: просто: из скуки, что ли: Когда в ее не бьющееся сердце впивались жадные до человеческой крови зубы, я уже ничего не видел, я снова погрузился в темноту. Теперь я хотел остаться здесь, в темной тупой боли, которая охватила мою голову и сознание, я не хотел возвращаться в реальность. Мне было все равно, что со мной станет и на кого теперь повешают эти убийства или как мне удастся уйти с места преступления. До самого пробуждения я не терял сознания, я не мог отправиться в бесконечную бездну забвения, для меня теперь была только боль, тупая боль, которая переполняла меня изнутри:

Сначала было много криков, потом сирены милиции, сирены скорой, опять крики, меня куда то тащили, со мной что-то делали, чем-то кололи, перевязывали: светили в глаза: я все помню:

***

- Кажется с ним теперь все будет в порядке, но шок, который он пережил: Наташа, мне очень жаль. Я просто больше ничем не могу ему помочь, все обвинения с него сняты, в конце-концов, с точки зрения логики и улик на него нельзя повешать эти убийства, - голос дяди на фоне рыданий матери был каким-то сухим, полным забот, но все равно сухим, будто он каждый день кого-нибудь успокаивал в таких ситуациях.

- Я знаю, Юра: я все понимаю: - продолжала мама плакать.

***

Следующие полтора месяца я просидел дома, не ходил в школу, и почти не разговаривал. Мама ходила вокруг меня словно призрак, слезы не переставали ручьями литься из ее глаз, но я не мог ответить добрым словом на ее страдания, я не мог ее утешить. Прошло какое-то время и я, наконец-то, понял, что стою не только перед открытой тайной Иуды и внутренних противоречий Бога и Сатаны, я стою перед большим - перед фактом того, что у человека есть бессмертная душа. Пусть Алекса с Леной и прогнали через ад, раз нет рая, но их сознание души живо, возможно они потом даже встретились. Я ничего тогда не знал про подтверждение реинкарнации, но это было и не важно, главное, что человеческая индивидуальность сохраняется после смерти, теперь ее не стоит бояться, не важно как ты будешь после нее выглядеть. Главное, что твое сознание и душа будут жить вечно. Потрясающая глупость - человек может поверить в себя и свои способности лишь после того, как случайно создаст Бога, а тот в свою очередь породит более мелкие силы, способные проникать в материальный мир и показывать человеку силу его души. Классическая ошибка - не пощупаешь, не поверишь.

После таких размышлений у меня сразу поднялось настроение, как будто я вынырнул из глубин своего темного подсознания, полного лишь боли и беспомощности. Когда-нибудь я мечтал снова встретиться со своими друзьями. Но прежде, я хотел сделать так, чтобы демон больше не смогла безнаказанно убивать всех, кого захочет. Я решил уничтожить ее. 'Возможно, если убить ее материальное тело', - думал я, - 'Она не будет появляться на земле какое то время'. Я понимал, что это абсолютно глупая идея, граничащая с безрассудством, но все же хотел попробовать.

Через три недели операция была подготовлена. Для казни я выбрал заброшенный двухэтажный дом на окраине города, здесь несколько домов готовились под снос, поэтому людей не было как минимум в радиусе пятиста метров, я подумал, что если все пойдет по планам, такая удаленность будет лишь небольшой перестраховкой. Комнаты в доме были очень большие, по большому счету, комнат там не было совсем, т.к. целыми оставались лишь несущие стены. На втором этаже я забил наглухо все окна и выходы, кроме одного, через который сам всегда поднимался. По центру этажа, опираясь на одну из несущих стен, я соорудил огненную камеру-клетку, она представляла из себя большой металлический поддон, заполненный бензином, из углов которого, вверх шли железные трубы-опоры, их основания были прочно закреплены в полу, заложены кирпичами и залиты бетоном, чтобы нельзя было стронуть даже при сильном ударе. Опоры между собой были закреплены теми же железными трубками, с просверленными отверстиями вовнутрь камеры, образуя, тем самым, душ из стен. К каждой трубке тянулся небольшой шланчик, соединяя душевую с бензиновой канистрой, поднятой под потолок, чтобы создать мало-мальски эффективное давление. Вся эта металлическая конструкция снаружи была обтянута новым брезентом, который, я посчитал, не каждый то и демон сможет порвать. Потолок камеры тоже был из труб, поэтому выбраться оттуда живым было просто невозможно. Камеру-клетку я дополнительно обложил до потолка кирпичом, оставив под самым потолком окошко-отдушину - чтобы при возгорании бензина давлением не разорвало стенки. Получалось, что камера состоит из двух частей: душевой в рост человека и кирпичной кладки до самого потолка. Еще я подготовил пару ведер с бензином, на всякий случай: и ведро с жидким азотом - сложнее всего было достать именно его. Я знал, что азот, на самом деле не настолько эффективен, как это показывают в кино - человек запросто им может помыть руки и ему ничего не будет - между азотом и кожей возникает воздушная прослойка, которая и не дает рукам заледенеть. Конечно, от купания в азоте не поможет никакая прослойка, но у меня и не было его в таких количествах - я надеялся на то, что демон будет покрыт кровью, как это бывало обычно при ее появлении, поэтому я рассчитывал ее легко заморозить. Впрочем, я надеялся, что мне не придется пользоваться этим средством, но вдруг: если она не сгорит: 'Черт его знает, из чего она сделана и в каких условиях существует в аду', - думал я. Поэтому при неблагоприятных условиях, я просто собирался ее заморозить и разбить кувалдой.

Перед началом действа я проверил, есть ли давление в системе, спустив несколько литров бензина, еще раз попробовал стронуть кирпичные стены, проверяя надежность системы, после чего, вылил жидкий азот из герметичного спецрезервуара в ведро со специальными ручками, чтобы потом не обжечься. 'Кажется теперь все готово', - подумал я, встал на лестницу перед огненной камерой, открыл упаковку со стерильным шприцом, взял иглу, проколол себе палец и запихнул руку в окно камеры. Алая-алая капелька шариком собиралась на указательном пальце левой руки, когда крови собралось достаточно, чтобы оторваться от тела, я перевернул руку и капля устремилась сначала вдоль кирпичной кладки верхнего этажа, а потом сквозь не закрытый брезентом потолок камеры вниз, прямо в поддон с бензином. Вслед за кровью в камеру полетела и игла. Засунув палец в рот, я спрыгнул с лестницы и отошел на безопасное расстояние, поближе к аккумулятору, которым собирался подавать искру, чтобы зажечь бензин. Через отдушину было слышно, как кто-то внутри тряхнул трубы.

- Ублюдок! - только я и услышал, перед тем, как замкнул вторую клемму аккумулятора:

Раздался хлопок и из камеры через окно повалил дым вместе со столпом пламени - это был второй сигнал, я повернул вентиль, запуская бензиновый душ. Она не кричала, не вырывалась, просто сгорала, словно была неживой. Вскоре я пожалел, что не оставил открытым хоть одно окно на уровне самой камеры. Помещение заполнилось едким дымом, начало пахнуть подпаленным мясом, я надел противогаз, но он, почему-то, не помогал: 'Похоже она сгорела с концами', - подумал я и для проверки, выдавив из пальца немного крови, провел им по стене. С замиранием сердца я ждал минуту, две: Ничего!

- Есть! Я свободен! - ликовал я.

- И почему до этого никто раньше не додумался, правда?.. - раздался тихий-тихий, хриплый, ничем не похожий на человеческий, голос, который исходил словно отовсюду.

Отбросив все свои страхи, я подошел ближе к стенкам камеры. Внутри раздался треск, словно кто-то ходил по стеклу, треск усиливался. Кирпичная кладка вздрогнула, как будто изнутри ее распирала чудовищная, даже не демоническая сила. У меня начался приступ удушья от вони подгоревшего мяса, сгоревшего внутри тента. Пока я, задыхаясь на карачках, отползал подальше от камеры, я не сводил с нее глаз. Кирпич трещал и лопался, словно тонкая яичная скорлупа и в конце-концов не выдержал - стены пали. Последние цельные места брезента лопнули, а вслед за ним и железные трубы несущей конструкции. Внутри развороченной клетки сидел ангел: Я не видел ее лица или тела, только гигантские ледяные крылья, которые распирали камеру, разрывая ее на части. Наконец камера не выдержала и наружу вырвались крылья изо льда, размахом метров пять-шесть, скорее всего они держались за счет силы ангела, иначе это противоречило бы всем законам физики: После того, как крылья с ледяным треском развернулись, воздух вокруг моментально очистился, огонь погас, а стены покрылись инеем. Меня начало морозить, словно температура в помещении упала градусов на двадцать-тридцать:

- Здравствуй, родной: - произнес ангел, все тем же тихим-тихим хриплым голосом, - узнаешь? - и она подняла с груди свою голову, разбросав длинные волосы по плечам.

Это был совсем не ангел - это была она - демон ада, та, которая убила моих лучших друзей и исковеркала мне всю жизнь. Только после того, как демон очень медленно встала и сделала несколько шагов в мою сторону, позволяя своим крыльям полностью расправиться я окончательно пришел в себя и резко рванул в сторону, схватил ведро с азотом и подбежал к ней. Я понимал, что с такими крыльями она далеко не убежит. 'Она попалась в свои же сети', - возликовал я.

- Нет! - закричала она и только и успела, как протянуть руки вперед, защищаясь от летящей ледяной струи, которая обмораживала ее тот час чуть-чуть коснувшись тела.

Я понимал, что такой объем азота не сможет сильно проморозить плоть демона, поэтому нужно было быстро нанести ей смертельный удар. Я кинулся к кувалде, схватив ее, подбежал к демону и с размаху ударил своим молотом. Кроша на пути ее левую руку, я попал как раз куда метил - по голове. Тело не вздрогнуло, как будто оно было жестко закреплено на одном месте, я понимал, что это совсем не действие азота: небольшие куски кожи отвались от ее лица. Мне было совсем не до этики и жалости, я размахнулся и ударил еще раз. В этот раз я метил по корпусу, все же основная струя азота пришлась именно туда. Ее грудная клетка разлетелась вдребезги, словно была из обожженной глины, но тело не сломалось, видимо из-за того, что ее спина не была промороженной, да еще и держалась за крылья. Я размахнулся еще раз, метя в область шеи, надеясь оторвать голову и почти попал: При этом ударе, тело демона отлетело на метр. Только потом я понял, что крылья остались висеть в воздухе! А тело от них оторвалось: Я бил и бил, пока с меня не сошел седьмой пот, словно у меня произошло умопомешательство. Ее замороженные части тела уже давно разлетелись, теперь я сравнивал ее тело с полом, превратив его в месиво из крови и неизвестной мне плоти.

Наконец, я осознал происходящее и с омерзением взглянув на кувалду, отбросил ее подальше. Весь, с ног до головы, я был в крови, плечи и бицепсы выли, так, как будто я перекидал вагон мешков с мукой. Теперь я не знал, радоваться мне или плакать, настолько мне стало страшно за только что совершенный поступок.

Вспомнив, что у меня здесь есть питьевая вода, я решил утолить жажду и обмыть хотя бы лицо. Пока я рылся в своей сумке в поисках целой бутылки, прошло секунд пятнадцать, не больше. Я открыл бутылку и уже начал пить, когда развернулся. От увиденного, вода на выдох у меня вылетела изо рта:

- Ну ты и козел: я не знала, что ты такой садист: - из месива, что я оставил на полу, торчал бюст девушки-демона, она упершись руками, пыталась выбраться как будто, из глубокой ямы. Еще пара секунд и вслед за бедрами из пола появились ноги. Я вспомнил про ведра с бензином и уже было побежал к ним:

- Не стоит: В этот раз не прокатит, - она подошла к своим, висящим в воздухе ледяным крыльям, прислонилась к ним лицом и начала гладить.

- Ты не представляешь, чего я лишилась ради тебя. Я растила их с самого рождения, - продолжала она ласкать свои крылья.

- Я: - начал я оправдываться, но потом, поняв всю абсурдность ситуации, умолк.

- И все же я тебя прощу на этот раз.

- Не жди от меня того же, тварь, - холодно ответил я, ожидая нападения от нее в любой момент.

- Как хочешь: - она подошла к кувалде, картинно сплюнула на руки, а потом разбила оба своих крыла:

Яркая вспышка ослепила мои глаза, когда я смог видеть, вокруг летали белоснежные перья, не ледяные, нет - настоящие, ангельские перья, какие обычно рисуют в мультиках или делают в фильмах: Было потрясающе красиво, настолько красиво, что я на несколько секунд забылся.

- Ради этого стоит жить, правда, Иуда?

- Да что ты об этом знаешь? - очнувшись, снова холодно ответил я.

- Иди сюда, я кое-что тебе покажу, - и она поманила меня рукой.

Я не без страха подошел к ней вплотную и взглянул в ее удивительно красивые красные глаза, но потом, устыдившись себя, отвернулся.

- Почувствуй: - она взяла мою руку и положила себе на грудь.

Наверняка мое лицо тогда зардело, я впервые прикасался к обнаженному женскому телу. Какая разница, демон она или человек - грудь была настоящая, женская. Но мое счастье было недолгим, прикусив губу, видимо настолько это было неприятно, она вдавила мою руку вовнутрь себя, мои пальцы прошли сквозь кожу, словно через желе. Отведя руку немного правее, она спросила:

- Чувствуешь?

Немного недопонимания, я спросил:

- Что это?

- Это мое сердце, сердце изо льда, из него растут ангельские крылья, которые ты разбил, сейчас мне очень-очень больно, ты лишил меня слишком многого.

- Как и ты меня.

- Неправда, твои друзья не умерли, со временем они вернутся на землю, пусть и в другом обличии. Если они настолько любят друг друга, Бог обязательно сведет их снова вместе, а возможно в следующей жизни и тебя с ними, - она потянула мою руку наружу, при этом ее зрачки мгновенно расширились, как при резком болевом шоке. Полностью вынув мою руку из себя, она, встав на колени, начала кашлять, отхаркивая кровь.

- Черт, ты меня почти убил, Иуда: - она опять закашляла. - Но я тебя прощаю. Больше я не убиваю твоих друзей или родственников, в прошлый раз мать мне сильно врезала за такую самодеятельность - ведь это я спровоцировала кровоток из носа.

- ТЫ?! - у меня не было слов, руки автоматически поднялись для удара.

- Перестань, ты теперь не просто человек, даже не каждый Иуда знал столько, сколько ты. Будь у тебя воли побольше, ты смог бы стать новой мессией.

- Что?! Да ты спятила!

- Уже лучше: - скорее для себя сказала она, а потом стерла со своих губ кровь. - Осталась только одна вещь: - она резко вскочила и, схватив меня за голову, поцеловала.

Я тогда не знал куда деваться, даже первый поцелуй я подарил ей, будь она проклята: Я ожидал от поцелуя большего, но почувствовал лишь боль - она прикусила мою нижнюю кубу и сосала из нее кровь.

- Да что тебе надо?! - отталкивая ее от себя, заорал я.

- А ты что подумал? - сделав испуганно-удивленное лицо, вопросом на вопрос ответила она. - Ты что: думал, что я?: - она сделал небольшую паузу, - Да ты сам спятил! Мне была нужна только твоя кровь, чтобы восстановить внутренние повреждения. То-то я смотрю ты не отбрыкнулся сразу:

Теперь я понимаю, что это была лишь попытка скрыть свое возбуждение и желание не только крови, но тогда меня это просто взбесило:

- Ты, ты: я ненавижу тебя! Дура, убийца, будь ты проклята в своем долбаном аду!

- Ну: ну: не горячись: Я и так проклята, развлекаясь здесь с тобой. Да и неужели ты подумал, что я смогу в тебя влюбиться или испытывать к тебе хоть какую-то симпатию?! Нет: ты, видимо, совсем рехнулся. К счастью, я не обремена человеческой любовью - это самое идиотское чувство, которое для вас было придумано.

- Чем же тебе не угодила любовь, если даже твоя мать от нее страдает! - возмутился я.

- Я же говорю: самое идиотское чувство: И не сравнивай чистую любовь ангела к Богу и любовь человека к человеку.

- Что ты этим хочешь сказать, чем эти чувства могут отличаться?

- Ваша любовь - это немного химии, плюс чувство привычки в совокупности с идеальными представлениями о противоположном и своем поле, которые прививаются вам обществом с самого рождения в лице родителей и родственников, а потом и социальным аппаратом на более глобальном уровне.

- Как у тебя все просто получается: Самые лучшие ученые, психологи и философы бьются над загадкой любви на протяжении тысячелетий, а ты смогла объяснить ее суть одним предложением.

- Хм: - она развела руки в стороны, - я же не человек, мне сверху все лучше видно. Копаться в ваших душах на протяжении тысячи лет - это немалый опыт в понимании человеческой сути.

- Не спорю: пусть даже и так, как ты говоришь, но человек ради любимого может пойти на что угодно, сделать невозможное.

- Ну: скажем так, не каждый и не на что угодно: - улыбнулась демон.

- Уродов везде хватает: - на удивление, для самого себя, согласился я с ней, на что демон рассмеялась.

- Ты меня просто умиляешь, Иуда: вот я разговариваю с тобой, как обычный человек, имитирую ваше поведение: и ты купился: купился как последний дурак: Наверное уже симпатию ко мне проявляешь:

- С чего ты взяла? Ты мне привлекательна, но не больше - твоя суть противоречит всем принципам жизни.

- Наверное, так: тут ты меня подловил. Значит между нами все кончено? - довольная своими актерскими способностями, демон попыталась сыграть девушку, которую бросает парень, на что я улыбнулся:

Еще раз улыбнулся, но про себя и вспомнил о том, что я давно все решил: финал для нас был один:

- Знаешь, я бы хотел познакомиться с тобой поближе: - газовый пистолет, с проточенным стволом и боевыми патронами легко вынырнул из кобуры, укрепленной на ремне сзади, его рукоять точно легла в мою руку - я повторял это движение не менее сотни раз:

- Нет! - она закрыла свое лицо руками.

- Купилась: - улыбнулся я напоследок и нажал на курок.

Я почти почувствовал, как пуля пронзает мой висок - сначала она сплющивает кожу о череп, затем, не выдержав давления, проламывается кость, разлетаясь на мелкие осколки, трещины от отверстия расползаются по всему виску. Не выдержав ударной волны, пленки мозга одна за другой лопаются, впуская пулю в святая святых человеческого организма - сначала в серое, а потом в белое тело мозга:

Я даже представить себе не мог, насколько это было больно - с каждым ударом сердца, все еще гнавшим кровь по моим сосудам, простреленный мозг отзывался ядерным взрывом, расходящимся по всему телу - это чувство в чистом виде сложно было назвать болью - скорее это было чувством физической смерти. Пару секунд спустя, стало совсем легко, словно я отделился от тела, ощущая свою новую оболочку, которая один в один соответствовала физическому мне - бессмертное сознание души сыграло свою злую шутку - даже после смерти, человек оставался самим собой. Я все видел и слышал:

- Дурак! Кретин! Что ты наделал?!!! - бесилась над моим телом демон, разрывая его в клочья. Зрелище было не для слабонервных, но я устоял. Она проломила, а потом вскрыла мою грудину, словно это был какой-то кухонный шкафчик бабушки, который она открыла с беспечной легкостью, чтобы полакомиться вареньем. Сердце все еще слабо билось, а девушка-демон уставившись на него, замерла, словно медитируя. На мгновение мне показалось, что по ее щекам текут слезы, но, наверное, мне все-таки показалось, ибо в следующую секунду она одной рукой вырвала сердце из груди и вцепилась в него зубами. В моих глазах потемнело, и я стал проваливаться в черную бездну, которая своей воронкой затягивала меня из реального мира.

Мой дыхательный рефлекс никуда не исчез, поэтому даже отделившись от тела я дышал, я вообще не чувствовал разницы, между отсутствием и присутствием физического тела, словно я и не умирал, словно все, что со мной тогда происходило было просто иллюзией, созданной демоном, для того, чтобы меня запугать. Я летел спиной вниз, наблюдая за тем, как от меня удаляется реальный мир. Наверное Алиса видела тоже самое, когда падала в свой сказочный мир, а может: Льюис Кэрол описывал вовсе не сон девочки, а ее клиническую смерть? Не знаю, как там было в действительности с Алисой, но я начал задыхаться, а вскоре и свет моего мира совсем погас.

***

Чем дальше я падал, тем больше мне становилось не по себе, вокруг была только тьма, ощущение падения сильно изменилось, теперь это был совсем не стремительный полет, скорее легкое планирование, подобно пушинке, дышать стало совсем тяжело, я как рыба на берегу, хватал воздух ртом, пытаясь полностью заполнить легкие. В конце конце-концов настал момент - я вдохнул, но не ощутил этого чувства облегчения, когда легкие заполняются воздухом, а альвеолы переполняются кислородом. Подобное я испытывал, когда меня друзья в шутку топили в бассейне, но как бы я тогда не паниковал, я знал, что когда-нибудь сделаю глоток живительного газа, состоящего в процентном соотношении, к общему заблуждению, больше из азота, нежели из кислорода. Последний воздух на выдохе вышел из легких, чувство внутренней пустоты начало меня пожирать изнутри, мой мозг начинал умирать. Я знал, что уже мертв, но теперь я умирал во второй раз:

Ни света, ни звука, ничего, только черная пустота впереди, даже нельзя сказать, что я ее видел, без фотонов человеческий глаз не способен видеть, без газа, передающего звуковые колебания, человек не может слышать, а без энергии мозг не способен функционировать. Где-то в черной бесконечной бездне летело мое тело - моя душа и мое сознание, все в одном и все лишенное жизни, только чистая от всего лишнего, мысль обретала смысл в этом мире. Это был бесконечный ад, ад из которого нет пути обратно...

***

Свет, яркий свет, я его увидел даже через закрытые веки. Я почувствовал силу, которая от него исходила. Воздух, холодный воздух, я вдохнул, я ощутил его вкус, его запах, я снова мог жить. Я открыл глаза и закричал - мои глаза заполнили яростные фотоны, я ослеп, я почувствовал боль, мое тело с силой врезалось во что-то колючее и влажное. Лицо горело, мои глаза были слепы, но я чувствовал свое тело. Было холодно, чертовски холодно, я, наконец то, осознал, что лежу на снегу. Я попытался перевернуться, но ни руки, ни ноги не повиновались мне, словно они были мертвы, словно их не было. Когда мое дыхание выровнялось, я попытался еще раз, в этот раз получилось лучше, я почувствовал, как мои пальцы шевельнулись, сгибаясь, фаланга за фалангой. Не знаю сколько на это ушло времени, возможно, целая вечность, но я, наконец то, встал на ноги и сделав первый шаг, тут же провалился по пояс в снег. И все же прошла не вечность, быстрее сил приходил только холод, от которого мои конечности начинали окоченевать, не успев ожить. Вот уже в течении часа я куда то брел. Я не видел пути, зрение ко мне так и не вернулось, как бы я не просил Господа. Я понимал, что теперь я не в его юрисдикции. Рая не было, для всех был только ад - ад везде, в самом аду и на земле. Прошел еще час, пока я не окоченел до такой степени, что уже не чувствовал рук по самое плечо, а ног по колено. Сначала действительно было очень больно, у меня бежали слезы, которые тут же превращались в лед, но я шел, я знал что нужно идти, не важно куда, главное идти: Спустя еще полчаса я не мог двигаться, я снова лишался своего тела, так и не успев его обрести в полной мере. От меня снова осталась только мысль, а еще омерзительное чувство холода, которое сковывало мою мысль, словно тиски. Ледяные оковы ледяного ада поработили меня навечно - во мне уже не осталось того тепла, что могло их растопить...

***

Тепло, лучистое тепло: как я мечтал о нем, замерзая в собственной мысли. Когда мои руки почувствовали тепло, я подумал, что начал грезить о невозможном, что даже лишенный тела, я начинаю сходить с ума. Тепло окутывало меня, сначала руки и ноги, потом голову и тело, я погружался в теплую, приятную глубину. Но я ждал подвоха, я был уже умнее, я был уже куда опытнее: я уже не был новобранцем ада, меня сразу повысили до капитана. Жара, отвратительная жара: мое тело плавилось словно металл в домне - кожа покрывалась волдырями и сворачиваясь сползала с мышц, начинало обугливаться мясо, закипал мозг. Я уже привык, я уже ждал, боль была привычной, как глоток воздуха, как звук пения птиц, как вкус любимого торта и прикосновение возлюбленной, которой у меня никогда не было: Что ж... пламенный ад порадовал меня новыми ощущениями, теперь я знал, каково это сгореть заживо или сгореть замертво?..

***

Я не знал, что от меня осталось, может только скелет, а может и что-то еще, как будто это было важно, как будто это кого-то интересовало, как будто это что-то решало. Наверное, течение, плавившее мое тело, куда-то вынесло меня, наверное чудесные силы вернули мне человеческий облик, наверное это кому-то было нужно, только точно не мне. Меня не было, не было даже мысли, что я есть: но была чья-то мысль обо мне: не знаю чья, но она не светила мне ничего хорошего, кроме боли - боли осознания себя.

'Наверное, теперь меня повысили до генерала: генерал ада: а что: звучит:', - ползали где-то, но точно не в голове, глупые мысли о ни о чем. 'Мыслей ни о чем не бывает', - тут же запротестовала моя логика. 'Ну вот: и она вернулась, вместе с чувством юмора, интересно, а как они связаны между собой?..', - продолжал я привыкать к мысли о себе.

Я плавал в чем-то густом и теплом, меня раздражала эта температура, меня раздражал вкус крови во рту, отсутствие способности встать и вдохнуть воздуха, меня раздражало все, как будто у меня снова было тело, а мой мозг реагировал на все раздражители одновременно, усиливая ощущения в тысячи и тысячи раз, словно пытаясь откалибровать их. Я уперся во что-то головой: 'Здесь есть стены?!', - удивился я.

- Здесь нет стен, но здесь есть я: - меня потянули за волосы, вытаскивая из жижи, в которой я плюхался последнюю вечность. Голос был знакомый, но я не мог вспомнить, откуда я его знаю, я открыл глаза и увидел образ, но не смог в нем никого узнать. - Генерал ада, - представился он.

Повинуясь каким-то древним, человеческим инстинктам выровнять свое тело параллельно имеющейся гравитации, я встал на ноги. Бесконечная-бесконечная алая даль, невидимая линия горизонта и везде, куда не глянь, океан крови. Низкое-низкое алое небо, и темные, словно венозная кровь, облака. Алый ад - пейзаж достойный шизофрении, зашедшей ко мне в гости на чашку крови:

- Генерал ада, - представился я своему соседу по аду. Ничего иного он от меня и не ожидал, с радостным выражением лица он похлопал меня по плечу и обвел рукой перед собой, указывая на необозримую даль.

'И правда красиво', - подумал я. Нам не нужны были слова, мы понимали друг друга и без того. Мы жили вместе целую вечность, шли на бесконечный закат и знали, что впереди нас ждет только ад:

Эпилог

Когда я проснулся, голова привычно разрывалась на куски, но особенно болели виски, в груди жгло так, будто мне туда насыпали раскаленных углей. Было холодно, было жарко, было больно. Я помнил свою последнюю боль, когда я рождался заново, когда меня изгоняли из ада, изгоняли снова на землю. Земля: это хуже ада, здесь каждую секунду пытаются до тебя дотронуться, уязвить твои чувства, здесь люди полны эгоизма, но еще больше глупости, вселенской глупости:

Я знал, что ада никогда не было, его нет и не будет, ему нет места среди миров нашей вселенной, наш ад в наших же головах - это воспоминания души, память которую мы хотим сохранить, но теряем при рождении, при каждом своем новом рождении. Мы желаем любить Бога, чтобы он вернул нам ад, но Он слишком нас любит на земле, чтобы туда пускать. Бог всегда был за материю, его совершенно не интересуют наши души, хотя: с другой стороны: ведь жизнь на земле, в конце-концов, тоже ад:

Снова был рассвет, снова я весь в крови, снова я возвращался домой: 'Только который это был мой дом? Десятый? Сотый? Тысячный? Бесконечный? И это никогда не кончится, какая жалость: какая печаль: Все: с завтрашнего дня я буду другим, я построю себе такую жизнь, какую захочу сам: я буду нищим, военным, аббатом, президентом, любым из них, любым из вас'.

Пост эпилог

Это был самый лучший мой день рождения. Ко мне приехал дядя вместе со своей женой и тремя дочерьми, мама испекла самый любимый торт. Я был счастлив, теперь меня не волновала потеря Алекса и Лены, как это было до моей смерти - в конце концов, для меня больше не существовало границы между жизнью и смертью - я всегда мог перейти из одного состояния в другое, без потери самого себя. В этом я был уникален, такие полномочия давало мне мое же проклятие, грубо говоря, я был бессмертен. Я был бессмертен в своем Я до тех пор, пока у меня не родится наследник, но теперь меня более не интересовали женщины, я даже не смотрел на них, я не мог сойтись ни с кем в близких отношениях - ни в дружеских, ни в любовных. Мир не лишился цвета в моих глазах, и дело было совсем не в том, что я стал старше или сильнее. Просто я обрел покой. Мне чертовски нравилось вести обычную размеренную человеческую жизнь - радовать своими успехами в учебе мать, играть в человеческие отношения с соседями и знакомыми людьми - все это доставляло мне неописуемое чувство удовлетворения. Поэтому я спокойно закончил школу и поступил в госуниверситет на филфак - решил, что буду писать книги. Я собирался писать книги, полные чувств и эмоций, книги, в которых было то Я, которое я оставил там...

Когда дядя уехал и со стола было все убрано, в дверь позвонили. Несмотря на позднее время, я простодушно обрадовался гостю, какая разница, на мое день рождение или просто в гости, ведь это так забавно, когда тебя приходят навестить! Пусть это будет даже алкоголик дядя Вася, с третьего этажа, я был бы рад и ему. Наверное, я так и излучал альтруизм, желая в тот миг осчастливить всех, без исключения - глупый детский порыв виртуальных чувств, которые у меня остались после ада. Я открыл дверь:

- ВЫ?..

Вот кого не ожидал, так это ее: Полностью в своим теле она была еще прекраснее. Она: она была идеальна!

- Саша, прими и от меня подарок, - на пороге стояла Сатана - искуситель, самый прекрасный искуситель из всех, кого я знал.

Сатана повернулась, протянула куда-то в глубину коридора свои руки и через мгновение передо мной стояла она - желаемая и ненавистная - ангел ада - девушка-демон, называйте ее как хотите.

- Познакомься, это Александра, - представила она ее, - Александра - это Саша, - обращаясь уже к девушке, сказала Сатана, пытаясь в шутку представить друг другу тех, кто были роковыми врагами.

- Саша, кто там? - раздался голос мамы из-за спины. Она вытирала сухим полотенцем тарелку, подходя к двери. Тарелка выпала, когда мама увидела гостей, женщина она была не глупая, да и если честно, не узнать в лицо Сатану: это знаете ли, нужно особым даром обладать: - Вы?!.. - только и смогла она выдавить из себя, но потом как добропорядочная хозяйка, сделала мне выговор:

- Саша, сколько раз повторять, гостей нельзя держать в дверях, пригласи в квартиру.

Сатана приняла это как должное, только слегка кивнув, она тактично отодвинула свою дочь и прошла первой. Запершись на кухне, они долго о чем-то беседовали с мамой, тема того разговора для меня до сих пор остается в тайне. Но, пожалуй, пускай в этом мире останутся хоть какие-то для меня секреты. Все это время мы с Александрой просидели в зале, не проронив ни слова. Надо заметить, человеческий облик и одежда ей шли не меньше демонического вида и отсутствия одежды, как таковой.

По большому счету, она не сильно то и изменилась, та же фигура, те же стройные ноги, грудь: ну: под одеждой об этом было сложно судить... лишь немного изменилась кожа. Теперь она была не алая, а просто смуглая, со вполне реальным оттенком человеческой кожи, скажем так - это походило на то, что девушка только что вернулась с юга. Цвет ее волос тоже почти не изменился. Волосы были того же алого неестественного цвета, только к нему добавились более натуральные оттенки - немного коричневого, немного рыжего: я не художник, мне сложно судить, в любом случае, цвет получился необыкновенно теплым и приятным, к нему так и тянуло. Глаза изменились больше всего - они потеряли ярко красный цвет, став ближе к красно-коричневому, но в любом случае выглядели потрясающе.

Когда Сатана с моей мамой вышли из кухни, на прощанье она сказала только одну фразу:

- Саша, прошу тебя лишь об одном - научи эту дуру чувствам:

Я побоялся после этого посмотреть на Александру, но это мне не помешало в будущем ощутить от нее точно такой же гнев, как после слов ее матери. Через месяц мы поженились, все понимали, что мы оба были жертвами и что в данной ситуации это было лучшим выходом. Саша сказала, что если она родит от меня ребенка, кровь Сатаны, которая в ней течет, возьмет на себя проклятие и я освобожусь от пут Иуды.

С тех пор прошли годы и мне сложно сказать, научил ли я ее чувствам. Пожалуй, по большому счету, это была последняя издевка Сатаны над Иудой. Она как никто другой понимала, что вернувшись из той мясорубки, которую она построила сама, невозможно быть тем, кем ты был раньше. Как я мог научить чувствам, если мои чувства были сухи, как песок в Калахари? Если я испытывал чувства, они были лишены эмоций и наоборот, мои эмоции никогда не отражали тех чувств, которые можно было бы в них вложить. Сложно сказать, что у нас получилось вместе с Сашей, даже когда у нас родились близняшки Таня и Егор, она практически не изменилась. Было удивительно и в то же время страшно наблюдать за материнским инстинктом, лишенным дара любви - она всячески оберегала и лелеяла наших детей, она была идеальной матерью, с ее опытом тысячелетнего наблюдателя за человечеством, но она их никогда не любила, в ней не было этого чувства. Что касается Тани и Егора, как и следовало ожидать, из наших кровей получилась гремучая смесь - не совсем демоны и уж точно не совсем обычные дети, скорее чертята. В юном возрасте они доставляли наибольшие проблемы - несмотря на общее их спокойствие и уравновешенность, если они исчезали из моего или Сашиного поля зрения, дети становились просто ураганом - мир вставал на уши в их руках. И это были не просто детские шалости со спичками или порчей имущества - это были направленные террористические акты против своих сверстников и их родителей. К счастью, заметив за ними такую особенность, нам удалось исключить смертельные случаи. Как только они стали осознавать себя, как личность, из них ушли эти агрессорские качества, как будто они стали совершенно другими.

Они всегда были вместе, всегда старались одинаково одеваться, быть похожими друг на друга, поэтому даже в старших классах их часто путали, и это несмотря на то, что Егор вырос статным молодым человеком, а Таня просто затмевала своей красотой одноклассниц. Я всегда боялся, что холодность матери и полное отсутствие вразумительных чувств от меня, скажется на их взаимоотношениях с обществом. Мои опасения не оправдались, они были веселы и общительны, они дружили и были любимы, хотя, конечно, завистников и врагов у них было не меньше. Ведь они выделялись не только своей потрясающей внешностью, но и способностями - было такое ощущение, что они знали все наперед - за какое бы дело они не взялись, у них все получалось и получалось намного лучше других. Я не понимал с чем это связано, мне казалось, что несмотря на необычность родителей, в наше время это вполне естественно - по всему земному шару стали появляться дети, которые затмевали своими способностями сверстников. И тут дело было уже не в гениальности детей - с миром начинало происходить нечто, что должно было его изменить раз и навсегда. Я чувствовал это, не знаю каким именно образом, это была даже не интуиция - я просто знал, что мир изменится и очень скоро.

Что касается меня самого - я не стал великим писателем, но все же, думаю, неплохо преуспел в этом направлении. С Сашей мы выпускаем свой ежемесячный журнал 'Хроники ада', в котором я повествую истории людских судеб, попавших в мясорубку ада, а Саша к ним делает просто потрясающие иллюстрации. С тех пор, как меня вернули на Землю, я во снах возвращаюсь в ад. Там я снова генерал, пусть и в отставке, но все же генерал - я могу проникать на любой процесс лишения человека его личности - это не похоже на кино или просто присутствие в виде стороннего наблюдателя - это скорее похоже на воплощение себя в окружающий мир - словно я растекаюсь по вселенной ада. Иногда, неосознанно, я даже участвую в действах, устраиваемых сестрами Александры, на что они просто стараются не обращать внимания - ведь для них я вне досягаемости.

PS.

От Александры: Я не такая жестокая и ужасная, как вы про меня подумали, я намного страшнее.

От Александра: Это была моя первая публикация в 'Хрониках ада', поэтому отнеситесь к ней со снисхождением. Своими повествованиями в хрониках я вовсе не пытаюсь поставить людей на путь истинный или учить их жизни, просто я пытаюсь до всех донести немного правды, а где как не в аду, выворачивая свою душу наизнанку, можно увидеть истинную человеческую суть?

От Сатаны: Помните, слово - это не просто мысль, произнесенная в слух - это меч, вырубающий историю ваших душ.

оригинал:
07.02.2003
редакция:
06.05.2004