Утро было насыщено запахами вчерашних окурков, нитрокраски и еще целой гаммой страшных и навязчивых ароматов. Гудел компрессор в аквариуме, создавая ощущение раздражающего присутствия в комнате чего-то лишнего и неизбежного. Так начиналась мигрень. Еще в черепе не поселилось ядовитое большое солнце, а в висок не начали вкручивать длинный шуруп...Но, скоро, очень скоро... Всегда быстро и неожиданно. Пока только предчувствие неизбежного, нехорошо и холодно в животе, мелко подрагивают нервные веки. Кто пережил, тот знает. Кто нет - будет смеяться. Пусть смеется. Пусть никогда не ощутит этой сладкой и ужасной волны. Это не лечится. С этим живут. Есть два пути. Первый - глубокая оборона. Не поднимаясь с кровати объявить себя больным. И срочно принять меры к спасению - ноги в таз с горячей водой, глотнуть таблетку с каким-нибудь анестетиком, виски намазать вьетнамской "Звездочкой", окна настежь, телевизор в половину громкости, телефон отключить, "корвалол"...И ждать. Пока накроет со всей силой. Ты уже подготовлен - лекарства действуют, в комнате свежо, родные в напряженном ожидании...Это просто и выматывающее долго.
Или другой - улизнуть, уйти из-под обстрела. Это не всегда удается. Надо быстро встать с кровати, душ, завтрак, таблетка, пряный одеколон, машина, работа, мобильный телефон...Не думать о том, что может случиться. Не думать. Говорить, говорить, говорить, отдавать команды, суетиться, много звонить друзьям, строить планы, заказывать билеты в Гавану, заигрывать с длинноногими девчонками, купить часы за тысячу долларов; волна нависла сзади, удивленная твоей суетой, а ты прохаживаешься по песчаной полоске вдоль моря и слушаешь чаек.
Я выбрал второй вариант. Седой и печальный дратхаар весело застучал когтями по паркетному полу, заметив мои движения.
- Сейчас покормлю, - успокоил я его, - обжора!
Пес знал, что "обжора" - про него. И радостно завилял обрубком хвоста, и затанцевал, и подпрыгнул, и присел, и снова подпрыгнул, и заскулил, вечно голодный с глазами профессионального попрошайки. "Клац" - электрический чайник, зашумел, возбуждаясь от своей важности по утрам. Стекла душевой кабинки запотели и прослезились. Быстро, быстро! Шампунь, "жиллет", фен...Чай. Кусочек сыра. Что-то не то! Волна угрожающе нависла над причесанной головой...Ах, да! Поверх сыра таблетку и сверху еще сыра. Так лучше. Пока на поводке собака, нюхающая столбы, быстрые распоряжения в офис. Подготовить. Напечатать. Принять. Отправить. Скоро буду. Кажется, я оторвался от преследования. Сердце - "ух"! Рано радуюсь. Нырнуть в поток машин, радио. СД не к месту. Нужны новости, жизнь, люди, разговоры, тупые шутки, дикие поздравления, нужны доказательства, что мигрень не всесильная. В мире есть те, кто о ней ничего не знает. День до обеда завертелся. Обед - легкий и осторожный. Рыба. Опять чай. Звонки, звонки, звонки...Страшно остановиться. Нельзя думать, помни - нельзя думать! Но вечер неизбежен. Вечер подозрителен и одинок. Диск со старым фильмом, чтобы не включать ноутбук. В сети мертвые люди. Если им сказать про мигрень, они заставят тебя делать дыхательные упражнения. Глупости. Не помогают эти упражнения. Бесполезные чужие советы незнакомых людей. Ни кто не знает, что помогает. У каждого свой рецепт. Более или менее. Результат многолетней борьбы и ужаса. Не включать ноутбук!
Я заехал в огромный супермаркет, чтобы купить соленых кальмаров. Жестких и несъедобных. Это мой способ. Один из способов. В огромном холле возле фонтана расположились столики кофейни. Я сел за один из них и ощутил свои гудящие ноги, жуткие огромные ноги. В нескольких метрах от меня стояло пианино, и старенькая женщина играла что-то хрустальное. Опрятная старенькая женщина. Наверное, учитель музыки. Большой супермаркет купил ее, для придания европейской атмосферы своему балагану. И она играла. Мне показалось, что она закончит сеанс и уйдет, кутаясь в кофту, одинокая, в свой одинокий дом. Глупости, конечно. Может, дом ее полон внуков, она принесет им конфеты из этого супермаркета, они сядут пить чай большой дружной семьей, а потом будут рисовать слона. Или жирафа. Но мне хотелось кого-нибудь пожалеть. Когда жалеешь, боль отступает, а спина старушки выглядит подходяще уныло, и мелодия печальная до слез. Фонтан синхронно и вразнобой выплевывал толстые водяные колбаски по точно выверенной траектории, они летели, плотные, и ныряли в водяное зеркало бассейна. И шли мимо с сумками, кульками и тележками, такие же мертвые как в Интернете, равнодушные к моей грусти, и к этому фонтану, и к пианистке в кофте, мне принесли английский чай, надежный и безвкусный как далекая Великобритания, со всеми своими потерянными колониями и сферами влияния. Я выпил половину чашки, расплатился и ушел сквозь внезапное похолодание к машине, забыв кальмаров, потому, что голова болела тупо, но не сильно, долго выбирал на СД-чейнжере песню, нашел Земфиру, и поехал домой выгуливать собаку, искать повод грустить перед телевизором и надеяться на лучшее.
Пес радовался мне и прогулке. И скорой кормежке. У собак не болит голова. Или болит, но мы об этом не знаем. И рыбки в аквариуме засуетились - пришло время включить им свет и насыпать сухих гранул. Круглая емкость с китайскими рыбами осветилась лунным молочным светом, дратхар прильнул носом к стеклу и пустил слюну. Ему нравились рыбки. Они не претендовали на его кость и не занимали много места. Компактные друзья за стеклом. Молчат и пучат глаза. В левом виске стрельнуло, и влажный нос собаки сместился в сторону, рыбки увеличились в размере, и пропали из поля зрения - рано, слишком рано я расслабился. Уже не будет плохо. Просто тошно. Сегодня я избежал. Завтра, надеюсь, будет не больно. Ничего нельзя сказать заранее. Может, следующим утром не получится проснуться. Может, все будет хорошо. Может, может, может...Так и буду жить, ждать спазмов, увиливать, бояться, ходить вдоль стен, бояться, как и все, всего - смерти, мигреней, пьяных водителей, цунами и мелких предательств милых друзей. Я включил телевизор и обнял собаку. Рыбки в лунном шаре боролись за корм, пуская пузыри. Пес лизнул меня в щеку и зажмурил глаза. Он ничего не боялся.