Холод. Пустая улица с блестящим асфальтом и множеством маленьких лужиц, оставшихся после моросящего дождика. Жёлтый свет фонарей качающихся на ветру, мерцает, отражаясь от волнистой поверхности воды. Серые дома с чёрными квадратами и повисший в небе огромный, жёлтый, коронованный шар. Я села на бордюре в попытке утихомирить неудержимый поток мыслей. Вот уже несколько часов, как, по непонятной причине меня выбросили на улицу из окна и теперь приходится шляться на пару с переменчивым потоком ветра, который не очень-то интересуется, по пути ли нам. Я даже не подозревала, насколько нас много. Сидя в уютной комнате, я не раз смотрела на проходящих внизу, но никогда не замечала всего этого скопления никому не нужных бумажек.
- Добрый вечер. Не очень-то тут у вас уютное место. - Сказал скомканный, небольшой листик, весь испачканный яркой краской. Местами, сквозь нелепый узор, виднелся белый цвет хорошей молодой бумаги.
- Если ты хочешь переночевать и просохнуть, тебе надо бы подыскать местечко поукромней. - Добавил он, с секунду посмотрев на меня.
- Я бы с удовольствием, только ничего не понимаю, что происходит. Где я? -Сказала я, сквозь неудержимую дрожь, овладевшею мной.
- Что, первый день? - Сухо спросил он и многозначно посмотрел направо.
- Хорошо, пошли, только с рассветом... Ладно, там видно будет.
И мы пошли по улице, медленно и безразлично, не произнося ни слова.
- Ну, наконец то! Я уже думал, что не дождусь. Солнце давно как в небе, а ты всё спишь. Ты вот что, вставай давай, отсюда надо уходить, потому как здесь небезопасно.
Его слова доходили медленно и издалека, отражаясь, от всё ещё мокрого асфальта и растворяясь в дикой головной боли. Я посмотрела на него - он был в метрах двух от меня и, наклонившись, что-то собирал в рюкзак, на котором от руки было написано: "Кто хочет найти самого себя, тому придётся долго считать себя потерянным" Ф.Ницше.
- Куда нам надо идти? И почему мы не можем остаться здесь?- с трудом выдавила я, прищурив глаза и не узнав свой собственный голос.
- Мы? - медленно, как будто сам не понимая, что говорит, произнёс он и перешёл в другое место, продолжая набивать свой рюкзак непонятными предметами.
- Не знаю, куда тебе, но нам явно не по пути.
В этот момент я с ужасом осознала, что я пропала. Я не знаю, где я, куда идти, что вообще делать? Внезапно сознание прояснилось и всё вокруг стало точным и сфокусированным. Головная боль без малейшего изменения продолжала сверлить изнутри.
- Так что же мне теперь делать? Куда идти? - прошептала я себе под нос.
Подняв голову, я увидела, что рюкзак давно уже собран и надет на плечи.
- Послушай, - твёрдо произнёс он. - Мне пора, а тебе я бы посоветовал валить отсюда. Пока.
Он развернулся и быстрой походкой пошёл прочь.
Я осталась одна, не в силах пошевельнуться. Безысходность заменила тревогу и страх - апатией. Захотелось лечь, закрыть глаза и заснуть. Вспомнилось, как мною восхищались, всматривались и с широко раскрытыми глазами не переставали говорить: "красиво-то как", "невообразимо", "прекрасно", "просто чудо"... а я улыбалась в ответ и чуть опускала взгляд.
Воспоминания прервались волной грязной воды, накрывшей меня от пролетевшего мимо автомобиля. Открыв глаза, я увидела множество людей пробегающих мимо и не замечающих что я здесь. Они казались задумчивыми, даже где-то печальными, совсем не такими, какими я их видела до сих пор. Казалось, что вот-вот меня подберут, стоит только кому-то заметить. Выпрямившись и расправив спину, хотелось закричать, обратить на себя внимание, но в тот самый момент когда крик почти вырвался из груди, что-то очень тяжёлое придавило меня и тут же отпустило. Я попыталась встать, но - придавило вновь, потом ещё раз и ещё раз. Большой чёрный круг перед глазами замкнулся, но секунду перед этим я успела почувствовать, как сильный поток ветра поднял меня высоко над улицей.
Очнулась я под вечер, застрявшая в заборе в весьма неудобной позе и с жуткой болью в спине. Кое-как высвободившись, без особого желания я побрела по улице, ни о чём не думая, но понимая, что надо найти место для ночлега. Проходя мимо тёмной витрины большого обувного магазина, я вздрогнула и по спине пробежала бодрящая волна холода. Было ощущение чего-то знакомого, я уже видела эту бумажку, не так чётко, не так разборчиво, но видела. Может, во сне? Может, это и теперь сон?! Как же я раньше не поняла? Конечно, сон! Отвернувшись от витрины, я принялась отрывать уголки, но почувствовала резкую боль и перестала. Нет, не сон. Обернулась назад. На меня вновь смотрели уже знакомые глаза - снова дрожь. Неужели это был сон? Почему она молчит? Почему я молчу?! В голове оглушающе звенит тишина. Она двигается как я! Вновь волна знакомых, неопределённых чувств. Подойдя поближе, стало ясно, это было наяву! Воспоминания обрушились на меня, как старая деревянная печать. Передо мной было моё отражение, и не впервые. Когда мною восхищались и нагибались, чтобы получше разглядеть, я видела себя в их глазах. Отражение было слабое и искажённое, и тогда я не понимала, что это. Теперь же я смотрела на себя без помех, без искажений. Нечёткий, еле читаемый, детский почерк. Наивно искривлённые буквы солировали в одиночных танцах. Половина текста размыто водой, а изгибы высохшей бумаги и отпечаток чьей-то подошвы не способствовали расшифровке написанного.
- Но как!? - вырвалось у меня, несмотря на то, что кроме ветра на улице никого не было.
- Что же им всем нравилось? Мною же... Так я не при чём?
Ещё одна волна воспоминаний накрыла меня. Яркий свет, ребёнок, царапанье ручки, темнота, праздник, множество гостей, громкий смех, вновь ребёнок, поздравление в стихах детским голосом, множество взглядов, восхищение, комплименты, темнота, резкий, холодный ветер... улица.
Буквы расплылись и сменились звёздами.
Ветер поднял меня и плавно понёс ввысь, к большому жёлтому шару, висевшему над домами.