Я знаю, что во всем виновен сам,
Что не найти спасения в грядущем.
Неторопливо тянется нисан,
И снова душно, до чего же душно...
Под сердцем тяжко давит и болит.
Идет гроза, нахохлились оливы.
Но очень скоро камни древних плит
Омоются иным, кровавым ливнем.
Пророк был нелюдим и угловат,
И явно чужд благословенья Марса...
Но как болит с рассвета голова,
Как тошнотворен слабый запах масла.
Измена, словно рыба из сети,
Вновь выскользнет, ее не видя будто.
Я виноват, я не посмел спасти,
Узрев возможность разобраться с бунтом.
Финал известен, чаша испита,
Отвратен вкус прощаний и прощений.
До приговора доведя спектакль,
Решенье огласил первосвященник.
Проклятый город, мерзкая пора.
Как ни старайся, вряд ли сыщешь гаже.
Удел толпы беситься и орать,
Выкрикивая то, что ей подскажут.
Слабеет виноградная лоза,
Жара и пыль - невыносимый климат.
По тучам хлещут молнии. Гроза...
Опять гроза над Иерусалимом.
Настанет время всходы пожинать,
Забвенья ждать, как ждут конца разлуки...
Вслед за дождем приходит тишина.
А мир молчит.
Природа моет руки...