Сперва Дзаппаро стояло в отдалении, не решаясь сойти с блестящих каменных ступеней. Оно некоторое время смотрело на огонь, боясь приблизиться к нему и обжечься, хотя знало, что этот огонь - холодный, как горный водопад. Но выглядел он совсем как настоящий - тот, который робко горит на острие свечи, или гневным фонтаном вырывается из вулкана.
Алые, белые, багровые, желтые и оранжевые всполохи. Искры, летящие по воздуху при резком взмахе. Плавно текущие огненные струи, за которыми не видно остова - того, что горит. Много дней и ночей. Много лет. Много сотен лет. Много. Сотен. Тысяч. Лет. Неугасимо.
Огонь отражался в глазах Дзаппаро, придавая им винный оттенок - то красный, то розовый.
Оно помотало головой, стряхивая оцепенение, и все же решилось подойти, держась на безопасном расстоянии от огня. Только бы оно случайно не взмахнуло. Только бы не взмахнуло...
Нет, не взмахнуло, обошлось.
Дзаппаро остановилось рядом с огнем, все еще в нерешительности. Его не замечали, и оно сплетало-расплетало пальцы, ощущая легкое раздражение от широкого перстня на левой руке.
Как начать? С чего начать? Стоит ли начинать? Ну, начни, раз пришло. Божество, несущее болезни.
Дзаппаро убрало нервные руки за спину, где они сновa сплелись пальцами, будто заговорщицы.
Оно едва знало самого старшего из своих братьев-сестер и робело перед ним.
- Рюдзибаро... - начало Дзаппаро несмело, уже жалея о том, что вообще пришло. - Рюдзи...
Рюдзибаро обернулось. Пряди иззелена-черных волос шевельнулись, словно сонные змеи. Серебристо-белое бесстрастное лицо в их обрамлении выглядело гипсовой маской.
Не может быть, чтобы оно не слышало приближения Дзаппаро. Почему же оно не обернулось раньше, не показало из-за огня свое холодное лицо, белое на черном? Или оно дало Дзаппаро возможность собраться с мыслями?
Дзаппаро так и не собралось. Мысли были, оно несло их сюда из своей высоченной башни, но по дороге они куда-то улетучились. Высохли, как вода. Истлели, как ткань. Обратились в прах, как...
- Дзаппаро, что ты здесь делаешь? - удивленно спросило Рюдзибаро.
В его голосе прозвучало удивление, но лицо осталось бесстрастным.
Дзаппаро больше верило лицу, чем голосу. Оно не решалось говорить. Его пугали глаза - острые, как трещины во льду, заполненные зеленым светом. Свет шел изнутри, из самой глубины бесстрастного существа Рюдзибаро, из его сердца, стучавшего в груди ровно, глухо и редко.
Дзаппаро не решалось говорить, потому что не знало, как начать. По идее, это было глупо. Зачем оно вообще спустилось сюда? Что оно хотело услышать? Вряд ли Рюдзибаро объяснило бы ему. Вряд ли у него нашлись нужные слова. У родителя не было нужных слов. Откуда им взяться у детей?
И все же Дзаппаро заговорило.
- Рюдзибаро, ты можешь мне ответить на один вопрос?
- Разумеется, - ответило Рюдзибаро, все еще удивленное, - если ты ответишь на мой.
Дзаппаро кивнуло.
- Как ты здесь очутилось? Разве ты не должно пребывать во сне в своей башне?
Руки Дзаппаро за спиной расплелись и принялись теребить алый кант на одежде. Оно опустило глаза, разглядывая кант.
- Мы с Самикаро бодрствуем. Родитель разрешил. Он сказал, что ненадолго можно. Только запретил спускаться на Землю, - ответило оно.
- Раз нельзя туда, ты решило спуститься сюда?
В голосе Рюдзибаро прозвучала улыбка, и Дзаппаро подняло глаза. Гипсовая маска улыбалась. Ярко-зеленый огонь в прищуренных глазах пожелтел, как цитрин.
- Я решило... что мне надо поговорить с тобой.
- Поговорить?
- Да. Мне надо. Я уже поговорило с родителем, а теперь хочу поговорить с тобой.
Дзаппаро замолчало, глядя на Рюдзибаро - что оно ответит?
Фигура Рюдзибаро, одетая в черное, затеняла огонь, и глаза Дзаппаро больше не отсвечивали ни красным, ни розовым. Они сделались темными, лиловыми.
- Ты говорило с нашим родителем? - переспросило Рюдзибаро. - Значит, это что-то серьезное?
Дзаппаро кивнуло.
- Проблема?
Дзаппаро кивнуло.
- Думаешь, я могу помочь?
Помедлив, Дзаппаро снова кивнуло.
Рюдзибаро тоже помедлило, а потом жестом предложило Дзаппаро сесть на каменную скамью. Дзаппаро послушно село и сложил строптивые руки на коленях.
Рюдзибаро село рядом (огонь оказался по другую сторону скамьи) и внимательно посмотрело на Дзаппаро.
- Чем я могу помочь? - спросило он.
Дзаппаро набрало в легкие воздуха, словно собралось нырнуть, и заговорило:
- Я почти не знаю тебя - ведь мы с Самикаро родились после того, как ты... ушло, - оно запнулось, но продолжило. - До сих пор я знало только твое имя - ничего больше. Мы с тобой, считай, и не знакомы. Ты даже не совсем родня мне... строго говоря... Ведь ты появилось на свет тогда, когда сущность нашего родителя еще была единой, а я - когда от нее осталась только половина... Но ты - самое старшее из нас, ты пережило больше любого из нас... И еще... Ты не со всеми... и мы не со всеми...
Дзаппаро вздохнуло, собираясь с мыслями. Ему было нелегко их формулировать.
- Ты хочешь сказать, что я - отвержено, и вы с Самикаро чувствуете себя отверженными? - подсказало Рюдзибаро.
Дзаппаро посмотрело на него. Белое лицо в обрамлении иззелена-черных волос было спокойно, как снег. Луч света скользнул по черному венцу и зажег бледный огонек в опале, украшавшем его.
Сидя Рюдзибаро не казалось таким высоким и пугающе величественным, даже огонь за его спиной колыхался ровно и безмятежно, словно дремал. Он отражался в зеленых камнях, украшавших застежки на хитоне, и те мерцали из-под черных ниспадающих волос, как кошачьи глаза.
- К кому еще мне обратиться?.. - вполголоса проговорило Дзаппаро, глядя на всплески желто-красного огня в зеленых камнях.
Рюдзибаро вздохнуло: плечи его чуть приподнялись и опустились. Черные волосы всколыхнулись, будто пробуждаясь ото сна, и одна прядь соскользнула с плеча, открывая пряжку с камнем. Камень вспыхнул отраженным огнем. Отражение метнулось на волосы Дзаппаро - изжелта-рыжие, как подсолнух, - и, пробежав по ним волной, затаилось в массивных янтарных заколках, которые назывались змеиными глазами.
- Рюдзибаро, ведь мы с Самикаро - зло? - спросило оно, теребя крошечные пряжки на рукаве.
Черные брови Рюдзибаро на мгновение удивленно приподнялись, а затем чуть сдвинулись к узкой переносице. Глаза в тени черного венца с печальным опалом стали похожи на зеленую заводь.
- Вы - зло? - переспросило оно. - Отчего ты так считаешь?
Дзаппаро перевело взгляд на пряжки, которые теребило.
- Все божества делают для людей что-нибудь хорошее, - сказало он. - Даже ты, живущее не за облаками, а в солнечной тени... А мы приносим только несчастье. Знаешь, Рюдзи, я думало, что ты - гневное и мстительное. Думало, ты оскорблено тем, что сослано сюда. Но ты почему-то не такое. Ты защищаешь свою заоблачную вотчину, хотя больше не живешь там. Ты даешь людям мудрость, если они того заслуживают. Ты помогаешь им стойко переносить невзгоды. Ты одно можешь покарать их так, как никто другой из нас, но я знаю, что ты никогда не сделаешь этого...
- ...без причины, - добавило Рюдзибаро.
Дзаппаро покачало головой, не поднимая глаз - темных, как вечер.
- Нет, ты никогда не сделаешь этого. Ты всегда найдешь оправдание любым человеческим поступкам.
Губы Рюдзибаро тронула улыбка.
- Я не знаю ни одного поступка, за который небесная кара могла бы обрушиться на целый народ. Если случается беда, то не все люди в ней виноваты. Одни виноваты, а другие - нет. Я не могу карать всех разом. Я не имею права. На то я и божество мудрости, - добавило оно.
- А мы имеем право? - спросило Дзаппаро. - Самикаро несет смерть без перерождения, то есть абсолютную смерть, после которой уже ничего нет - понимаешь, ни-че-го, а я - неизлечимые болезни. Разве мы не караем людей? Причем не тех, кто этого, возможно, заслуживает, а всех подряд - виновных и невинных. - Ресницы Дзаппаро, острые, как черные иглы, дрогнули. - Разве так должно быть? Если все на свете имеет смысл, то каков смысл нашего существования? Зачем мы нужны?
В ответ оно уловило едва заметное колебание воздуха - Рюдзибаро то ли беззвучно вздохнуло, то ли покачало головой.
- Вы не караете людей, - сказало он. - Из сотни тысяч людей встречаются такие, чьи души никогда не должны перерождаться. Эти люди исполнены гнева и ненависти к тем, кто живет рядом. Им тесно среди себе подобных. Они считают себя богоравными, считают, что сами имеют право дарить жизнь и смерть. Такие люди способны погубить сотни душ, никого не убивая своими руками. Именно по их вине случаются войны, Дзаи. Ты ведь знаешь о таких людях?
Дзаппаро подняло на него глаза и кивнуло.
- С каждой смертью тела их души не освобождаются от груза прожитых лет, а накапливают его, и с каждым новым рождением наливаются яростью и становятся похожи на перезрелые плоды гнева, - продолжило Рюдзибаро. - Поэтому Самикаро не делает зла, уничтожая своим серпом такие души. Оно спасает тысячи других душ. Понимаешь?
Дзаппаро помедлило, потом кивнуло и вполголоса произнесло:
- Оно... возможно, да. А я?.. Зачем нужно я, Рюдзибаро? За что мне вот это?
Дзаппаро расстегнуло рукав, пряжки которого теребило, и закатало его.
По серебристо-белой руке божества вились змеи. Это были не настоящие змеи, а отметины в виде змей, и вились они не по-настоящему, а только оплетали руку узором. Но оба бога знали, что значил этот узор, и знали, что его ничем не свести.
Дзаппаро задумчиво посмотрело на руку со змеями и провело по узору пальцем. Змеи не шевельнулись. Дзаппаро прижало руку к груди, прикрыв страшный узор ладонью другой руки.
- Если от Самикаро может быть польза, то какая польза от меня? - спросил оно тихо. - Болезни, которые тянутся по следу этих змей, не излечиваются. Они передаются из поколения в поколение. Они становятся эпидемиями. С этим ничего нельзя поделать. Зачем я нужно?
Зачем?.. Вопрос слетел с его губ, как облачко пара в морозный день, и повис в воздухе.
Дзаппаро знало, что Рюдзибаро нечего будет сказать ему. Если родитель не смог ответить на этот вопрос, а только попытался его утешить, что сможет ответить одно из его детей?
Пламя за спиной Рюдзибаро по-прежнему колыхалось ровно и безмятежно - ни искорки, ни язычка не вылетело из него с того момента, как Дзаппаро задал самый главный вопрос в своей жизни. Пламя тоже не знало ответа, но своим ровным течением словно успокаивало его. Воздух вокруг плыл подобно струям чистейшей воды.
В застывшей тишине Дзаппаро смотрело на пламя за плечами Рюдзибаро. Фигура самого бога сделалась в его глазах такой темной, что начала терять очертания и расплываться, словно растворяясь в этом огне. Только белое лицо и белые руки на фоне темной фигуры оставались светлыми пятнами, маяками, светящими сквозь тьму, или раскаленным добела металлом.
Печальный опал отбрасывал желтоватый отблеск на высокий белый лоб Рюдзибаро. Когда оно чуть поворачивал голову, отблеск стекал к черным бровям, напоминавшим проталины в снегу.
Дзаппаро попыталось сосредоточить свое внимание на опале, но и он расплывался перед глазами, превращаясь в мутную воду, подсвеченную огнем. Воздух плыл. Все плыло. Все горело.
Огонь за спиной Рюдзибаро был бездымным, но у Дзаппаро першило в горле, как от едкого дыма. Оно знало, что зря начало этот разговор, знало, что это впустую, что никто ему не ответит, и как бы его не старались утешить, это тоже впустую. Оно хотел бы сидеть здесь вечно, хотел окаменеть под стать этой скамье, чтобы никому не причинять вреда.
А если самому на себя напустить змей, оплетающих руку, то это подействует?..
Дзаппаро поднесло руку со змеями к шее и вдруг почувствовало холодную тяжесть на своей голове. Его зрение слабо прояснилось, хотя першить в горле не перестало.
Холодная рука Рюдзибаро лежала на его голове. Дзаппаро в который уже раз подняло на него глаза.
Рюдзибаро улыбалось одними уголками губ, но его лицо оставалось непроницаемым - так умело улыбаться только Рюдзибаро. Лишь его глаза лучились мягким зеленым светом, выдавая чувства.
- Ты тоже нужно, Дзаппаро. Хотя твоя задача сложнее, чем у Самикаро. Оно и понятно - ты старше его, - сказало оно.
- Всего на полминуты, - ответило Дзаппаро тихо - голос не слушался его.
Холодная рука соскользнула с его головы. Она взяла Дзаппаро за руку, по которой вились змеи, и застегнула рукав.
- Ты служишь закону природы, Дзаи, - продолжило Рюдзибаро, не отпуская его руки. - Закону равновесия. Там, внизу, живет очень много людей. Иногда им становится тесно. Из-за этого часто возникают конфликты. Это плохо, потому что конфликты ведут к гибели людей. Конфликты надо предотвращать. А для этого людям не должно быть тесно. Всем должно хватать места под солнцем. Поэтому одни вынуждены уходить, чтобы освобождать место другим.
- Так я... Вот что я делаю, - пробормотало Дзаппаро. - Я умерщвляю одних людей, чтобы освободить место для других?
- Можно и так сказать, - сказало Рюдзибаро. - Ты поддерживаешь равновесие. Слабые уходят, сильные остаются. Они дают жизнь новому поколению, и человеческий род не вымирает. Таков закон природы.
- Это жестокий закон. Самикаро уничтожает души виновных. Почему я должно уничтожать тела невинных? Разве с этим ничего нельзя поделать?
Рюдзибаро промолчало. Его глаза потемнели, будто кто-то капнул чернил в зеленую воду.
- Ничего нельзя поделать, да? - переспросило Дзаппаро, чувствуя, как предательски першит в горле.
Рюдзибаро качнуло головой - отблеск пламени скользнул по черным волосам и утонул в них. Оно сложило белые руки на коленях - как показалось Дзаппаро, несколько виновато, - и произнесло:
- Нельзя противостоять законам природы. Ими можно управлять, но нельзя отрицать. Мы тоже подчиняемся им, потому что мы - часть мироздания.
На одной руке Рюдзибаро был перстень из белого золота - память о прежней, заоблачной жизни. Дзаппаро перевело немигающий взгляд на этот перстень: темный камень в обрамлении полумесяца, крошечных пик и расправленных крыльев. Камень, подсвечиваемый огнем из-за спины Рюдзибаро, был похож на глаз непонятного цвета, который внимательно смотрел на Дзаппаро, ожидая, что оно скажет. А Дзаппаро смотрело на камень, надеясь, что тот вдруг оживет и заговорит.
Больше ему не на что было надеяться.
Ресницы Дзаппаро влажно сверкнули. Оно опустило голову. Волосы соскользнули с плеч и закрыли его белый профиль. Со стороны могло показаться, что по его голове течет светлый, ровный огонь.
- Если есть добро, значит, должно быть и зло, верно, Рюдзи? - сдавленно проговорило Дзаппаро. - Не будь зла, никто не узнал бы, что такое добро. Но почему одни должны быть злом, а другие - добром? Почему я?.. Почему не кто-то другой, кому нет дела до того, кем быть?..
- Добра и зла нет, Дзаппаро, - сказало Рюдзибаро, отводя его волосы от лица. - Это люди придумали. Есть справедливость и несправедливость. Если ты будешь справедливо, ты не будешь злом.
- Нельзя ли просто не быть злом? - воскликнуло Дзаппаро, сжимая кулаки и встряхивая головой, которая вспыхнула отраженным пламенем. - Почему я не заслуживаю божественной силы, позволяющей помогать людям?
И снова вздох всколыхнул иззелена-черные волосы Рюдзибаро. Оно взяло руки Дзаппаро в свои - бережно, как цветы, - и сказало:
- Цель твоей жизни в другом. Да, у тебя нет божественной силы, благодаря которой можно помогать людям. Но ты все равно можешь это делать, Дзаппаро. Если ты спустишься за землю, и кто-нибудь обратится к тебе за помощью, - не зная о том, кто ты есть, - ты сможешь помочь. Не как божество - как человек. Вернее, как если бы ты было человеком. Чтобы помогать другим, не обязательно обладать божественной силой. С ней у тебя было бы больше возможностей, но и без нее ты не хуже любого из людей. Ведь ты поможешь, если тебя попросят?
- Конечно, - отозвалось Дзаппаро.
- Тогда ты должно держать своих змей под строгим контролем, и все будет в порядке. Твои змеи - это оружие, как и мой меч. Не он управляет мной, а я - им. Он - всего лишь перо из звенящих крыльев Силы. Он не живой. Но когда он в моей руке - он тоже часть меня. Как и твои змеи - часть тебя. Главное, уметь им управлять. Понимаешь, Дзаи?
В голос Рюдзибаро можно было завернуться, как мягкий темный плюш. Слова снежными хлопьями падали на голову Дзаппаро, пылающую отраженным огнем, и остужали ее.
- Понимаю... - тихо проговорило он, - но... кажется... я не умею...
- Что ж, друг мой, если не умеешь пользоваться оружием, так и не пользуйся им.
Рюдзибаро улыбнулось. Дзаппаро плохо видело сквозь воду, стоявшую перед глазами, но расслышало улыбку в его голосе.
Дзаппаро прижал обе руки к груди, а потом положил одну на черный хитон брата - она опустилась устало, как опавший лепесток. Ему казалось, что она способна прожечь хитон и продавить тело старшего бога своей тяжестью - тяжестью тысяч жизней, бывших и будущих на совести божества болезней.
Узкая холодная рука с блестящими ногтями, темными от змеиного яда едва заметно вздрагивала на плече у Рюдзибаро, словно боялась самой себя. Рюдзибаро не чувствовало ее веса, но чувствовало эту дрожь, поэтому накрыло руку своей рукой - уверенной и сильной, но совсем не такой, какой полагалось быть руке воина. За сотни прожитых лет руки бога мудрости не огрубели и остались гладкими, как фарфор. Они были лишены линий, складывающихся в иероглифы, которыми пишется история жизни. Ни тревог, ни радостей не запечатлелось на этих руках. Только безмолвное, бесстрастное, гладкое спокойствие, которое оно разделяло со своей младшей сестрой... или братом? У небесных божеств не было пола. У них не было острых чувств. Не было ни боли, ни смерти.
- Тогда выходит, что я и вовсе не нужно... - произнесло Дзаппаро. - Если я не буду злом, но ничего, кроме зла, делать не умею, выходит, я не нужно?..
- Ты нужно, Дзаппаро, - ответило Рюдзибаро. - Все нужны. Ты поймешь, когда потребуется твое вмешательство. И пусть принять верное решение будет тяжело, ты его непременно примешь, потому что ты - божество. Ты ответственно за людей. Ты примешь верное решение.
Дзаппаро посмотрело на него влажными фиолетовыми глазами.
- Ты не зло, Дзаппаро, - повторило Рюдзибаро, чуть сжимая его пальцы. - Ты не можешь быть злом хотя бы потому, что не хочешь быть им.
- Как это? - спросило Дзаппаро.
- Ты было бы злом в том случае, если бы это тебе нравилось.
- О... Тогда бы мне было легче... - сказало Дзаппаро, зажмуриваясь.
- Болезнь убивает тело, но не душу. Душа перерождается. Ты не убиваешь жизнь, ты только прерываешь ее. Ты не зло.
- Что ж, тогда Самикаро должно быть тяжелее, чем мне, - прошептало Дзаппаро.
Помедлив, оно обняло Рюдзибаро за шею и положило голову ему на плечо, решив так сидеть до тех пор, пока не поймет, что у него хватит силы духа, чтобы поговорить с Самикаро.
- Ведь Самикаро - не зло? - тихо спросило Дзаппаро не то Рюдзибаро, не то самого себя.
- Конечно, нет, - ответило Рюдзибаро.
- Тогда оно тоже должно знать об этом. Кто еще ему скажет правду, кроме того, кто старше? Даже если я старше всего на полминуты...
Последние слова Дзаппаро утонули в складках черного хитона Рюдзибаро. Но Рюдзибаро расслышало их и улыбнулось - одними уголками губ.
Оно погладило Дзаппаро по солнечной голове и не сказало больше ни слова.