Снег, плавящийся под солнцем стал тяжёлым, плотным и в берёзовых распадках, в тени, отдавал синевой. Березняки, на фоне ещё не стаявшего снега, приобрели коричневый оттенок - почки на ветках набухли.
Издали, на идеально белом, составленном из стволов вертикально поднимающихся от земли, лёгкими, акварельными, тёмно-коричневыми облачками парили мириады будущих зелёных листочков, по весне завёрнутые в нежно - коричневые, клейкие чешуйки.
Лёгкие, они казалось плавали в синеве разогретого воздуха поднимающегося над замороженной землёй.
Высокие белые облака повисали в глубине яркого высокого неба, и изредка сыпали на землю крупяной снежок, через несколько часов, стаивающий и увлажняющий проталины...
В светлых осинниках, снег в солнечные дни парил после полудня и разморенные непривычным теплом, звери выходили на высокие берега и чистые вершины бугров погреться, подремать на благодатном солнышке.
Таёжная природа просыпалась после зимнего сна - обморока...
По утрам, с первыми синеватыми проблесками наступающего дня, на опушках, в редких березняках и на клюквенных болотах начали бормотать и чуфыкать разгорячённые тетерева, страстные, яростные черныши - петухи.
На рассвете они демонстрировали свои вокальные способности и кичась силой и блестяще - чёрным оперением, расхаживали неподалёку один от другого, распустив хвосты в форме лиры.
Перед солнцевосходом, на тока прилетали тетёрки и тут, распалённая присутствием "невест", тетеревиная самовлюблённость принимала формы агрессии и петухи, топорща крылья кидались в яростную драку, гонялись по земле за побеждёнными соперниками и чуть позже, улетали на край тока вместе с "девицами" и там водили любовные "хороводы"...
Долго ещё над перелесками, уже под высоким тёплым солнцем, раздавалось загадочное, угрожающее бормотание и яростное шипение - чуфыканье...
... В крупно ствольных сосняках, ещё с вечера, собирались глухари и блестя черно - зеленоватым отливом оперения, прохаживались по оттаявшей земле, выискивали в прошлогодней ветоши жучков и личинок, разгребая серую, вымороженную и подсохшую за зиму траву и папоротник, придавленный к земле зимним, стаявшим снегом...
В сумерках, перед наступлением ночи, петухи, громко хлопая крыльями, взлетали на деревья и повозившись там, устроившись поудобнее засыпали, чутко вслушиваясь в окружающие чащи, подмечая, где сидят их завтрашние соперники....
Назавтра, ещё в сплошной темноте, проснувшиеся петухи, прохаживались по толстой ветке, слушали напряжённую тишину и вдруг, главный глухарь - распорядитель, "регент" глухариного хора нарушал предрассветную тишину и, пробуя голос, заводил песню - угрозу. "Тэ - ке, Тэ -ке..."
Начнёт и не закончив послушает - нет ли ответа из недр тёмного, настороженного леса. Затем, после паузы, вновь слышится "Тэ - ке, тэ - ке...". Потом, песня становится всё громче, всё быстрее, всё азартнее...
Наконец "тэканье" переходит в кастаньетный перебор и сменяется металлическим точением - шипением. И через короткую паузу, эта страшная, вовсе не птичья песня повторяется вновь...
Из глубин бора, этой древней односложной песне - вызову отвечает один, потом второй, потом третий глухарь. И начинается соревнование голосов, возбуждающее ярость соперников.
Предрассветная тишина в округе, постепенно сменяется угрожающим кипением-шипением, непонятных и опасных звуков.
Мы словно попадаем в далёкое прошлое земли, когда вокруг ещё не было людей, но уже существовали эти странные, угольно-чёрные, "бородатые" древние птицы. Действительно, иногда на фоне светлеющего неба, можно заметить у поющих глухарей трясущуюся от ярости и раздражения бороду, растущую под угловато - костистой прямоугольной головой, увенчанной криво загнутым, белой кости, клювом...
Ближе к рассвету, изредка, из лесной тьмы, доносится угрожающее уханье ночного разбойника филина: "У - у - х, У - х - х...".
Это разбойничье уханье, разлетается страшным эхом на многие километры вокруг. А сам филин чёрной, крупной, неслышной тенью, перелетая с дерева на дерево, выслеживает и нападает на зазевавшихся нерасторопных молодых глухарей и капалух - глухарок...
... На болотах в это время, просыпаются трубачи - журавли...
Они начинают пронзительно - грустно трубить, оповещая мир о наступающем длинном и тёплом весеннем дне, расхаживая, пока в одиночку, на длинных тонких, ногах - тростинках, по болотным закраинам, важно и неторопливо, оглядывают просторы мёрзлых ещё, кочковатых мочажин, а потом, словно на тренировке или репетиции, вдруг развернув широкие крылья - веера, пускаются в грациозный пляс, переступая по балетному высокими ногами по кочкам и махая широкими крыльями...
Над сумеречными ещё березняками и лесными пустошами заросшими кустарником, опустив длинноклювую головку вниз, пролетают, посвистывая и хоркая, лесные кулички - вальдшнепы. Заслышав хорканье, с земли взлетают серенькие "курочки" вальдшнепы и коротко, пронзительно посвистывая, заставляют "петушков" сворачивать на свист.
Так парочками, а то и троечками вальдшнепы делают облёт знакомых урочищ...
На востоке, над горизонтом, тонкой длинной полоской проклевывается зорька и постепенно, завоёвывая пространства неба, появляется дневной свет...
Неожиданно, где-нибудь в кустах пискнет первый раз безымянная пичуга. А потом, "токующий" дятел осмелится нарушить дробным стуком незамутнённую тишину рассвета,
И начинается концерт!
Проснувшиеся птицы поют взахлёб, наперегонки, стараясь пересвистать, перестукать, перебормотать, перепеть друг друга. Поднимается невообразимый шум - стройная весенняя какофония, сложившаяся из задушевных, вдохновенных песен, любовных ухаживаний, значительных обещаний, соблазнительных всхлипываний и вскрикиваний...
И как апофеоз весны и долгожданного ликующего утра, над зелёно - тёмными, насторожённо дремлющими лесами всплёскивают из-за пико-образных вершин высоких деревьев - часовых ночи солнечные лучи, первые, лёгкие и разрозненные, а уже потом, появляется во всей красе и величии алое, оплавленное ночными заморозками, солнце.
... Весенний шум - приветствие животворящему солнцу, достигает в эти минуты апогея и уже после, медленно идёт на убыль...
На этот день тока заканчиваются...
Тетерева перестаю драться и бормотать - выкрикивать озорные ругательства.
Глухари спрыгивают, слетают на землю и возбуждаемые квохтаньем копалух - глухарок, сходятся в пары заядлых драчунов противоборствующих друг другу и начинают, уже при солнечном свете, яростно клеваться, биться сильными костистыми крыльями и драться когтистыми лапами.
Глухарки сидят поодаль, наблюдают за "битвой претендентов" на их скромные ласки, или гордо подняв пёстренькие головки, прохаживаются по земле, любуясь молодыми, белоствольными берёзками, порозовевшими под, золотистого оттенка, солнечными лучами!
На болотах, сменив драчунов чернышей - тетеревов, длинноногие журавли, с маленькими длинноклювыми головками на длинных шеях, сойдясь парами стройно и грациозно "пляшут" свои загадочно - причудливые танцы, махая в неслышный для человеческого уха такт, широкими, сильными крыльями и, перебирая стройными ногами, наслаждаются медноголоcым трубным пением...
Они славят наступление весны и праздник жизни, "рассказывают" о длинном перелёте из тёплых стран навстречу весеннему, брачному времени, так долго и тревожно ожидаемого в местах добровольного изгнания, на время здешней длинной, холодной зимы...
Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com