Аннотация: Собаки самые верные друзья человека и преданы ему до конца жизни!
"Собаке ни к чему дорогие машины, большие дома или дизайнерская одежда. Брошенной в воду палке будет достаточно. Собаке всё равно, беден ты или богат, умный или глупый, остроумный или скучный. Отдай ему своё сердце, и он отдаст своё. О многих людях можно сказать тоже? Многие могут заставить тебя чувствовать себя особенным и чистым? Многие люди, могут заставить тебя чувствовать незаурядными?.."
...Я предан ему одиноко и обречённо...
Но Он этого даже не подозревает...
Однако, когда хозяин меня погладит и начнёт растягивая слова, своим волшебным голосом хвалить меня: - Фома хороший... Умный... - я готов завыть от счастья. Но моё воспитание не дает этого делать, не позволяет даже просто ему улыбнуться и я делаю вид что мне всё равно...
И поэтому, Он думает, что у меня плохой, мрачный характер, о чём Он, почему то с незаметной другим гордостью, иногда рассказывает своим приятелям. Но мне абсолютно всё равно, что они обо мне подумают - я уважаю только его!
Когда я смотрю на него исподтишка, то не могу унять в себе чувства восхищения перед его умением казаться окружающим простым человеком. Ему кажется, что когда он разговаривает, молча сидит или идёт по тайге, то Он это делает как все другие. И тут, Он как всегда скромничает...
Ни у кого больше я не слышал такие волшебно мелодичные, мягко - переливчатые, бархатистые нотки в голосе... А его, всегдашнее спокойствие, доброжелательность, умение вести за собой других, даже не замечая этого?
Но зато, когда он сердится, то такой металл звенит в его коротких словах, что мороз пробегает по коже.
Походка у него тоже необычная - развалистая и широкая. Кажется, что Он никуда не спешит. Но сколько раз было, что мы, этой походочкой проходили по сорок - пятьдесят километров, и при этом ни жалоб на усталость, ни стёртых ног. Идёт, да ещё и посмеивается сам над собой и напевает шутливую песенку: - На палубе даосы курили папиросы, а бедный Чарли Чаплин, окурки собирал...
Я не знаю кто такие даосы и кто такой Чарли Чаплин, но наверное это смешные люди, потому что даже такой серьёзный человек как мой Хозяин, сдержанно хихикает и фыркает...
Для меня очевидно, что Он человек с воображением...
Один раз, остановились уже под вечер на берегу небольшой таёжной речки и решили перекусить. Я так набегался, что прилёг под кустиком и задремал, а Он вскипятил чай, поел чего - то и вдруг засобирался. Я на него удивлённо глянул, а он мне и говорит:
- Ну что, Фома - это меня так зовут...
- Пойдём-ка братец домой. Тут каких-нибудь километров двадцать и мы их часа за четыре сделаем... Так, что к одиннадцати вечера будем уже дома...
Я конечно не стал возражать, улыбнулся и уши прижал. А Он погладил меня, вздохнул, закинул за спину рюкзак и пошёл вразвалочку вперёд, на закатное солнце...
Расскажу немножко о его наружности...
Он крепкого сложения, хоть невысокий, но стройный. У него сильные мускулистые руки и широкая, высокая грудь. Наверное поэтому, Он дышит всегда ровно и незаметно. Лицо продолговатое, с правильными, гармонично сочетающимися чертами. Глаза небольшие, серого цвета и на солнце отливают голубым. Его очень красит улыбка - широкая, добродушная...
Но зато когда Он злится, то глаза становятся как колючки и руки невольно сжимаются в кулаки... Я его гнев на своей шкуре испытал.
Как-то раз, в начале осени, был в тайге переход белки и Хозяин, загнал на дерево одну из них. Когда мы с Ритой, (о ней я расскажу позже) набежали под дерево и зашумели, Он стряхнул её на землю и я в суете и азарте подхватил зверька и немного помял, и всё не хотел Ему отдавать. Ведь я же её поймал!
Тогда Он ласковым таким голосом стал звать меня поближе и я конечно не выдержал и подошёл...
Тут, Он своей железной рукой схватил меня за гриву со спины, так чтобы я не мог сопротивляться, сорвал ивовый куст и стал меня этим прутом стегать по спине и бокам. Конечно было не так больно, как обидно, но видимо Хозяин на это и рассчитывал. Он хлестал меня и приговаривал:
- Это тебе, чтобы ты не баловал и слушал, что я тебе говорю...
Потом он меня отпустил и я отбежал, а он ушёл и не разговаривал со мной несколько дней...
Я уж и так, и эдак, а он молчит и делает вид, что со мной незнаком...
Да - а -а - а...
Натерпелся я тогда тоски. Хорошо Он отходчивый... Как в лес засобирался, то дал мне корочку хлеба и даже погладил... Тут я понял, что его гнев прошёл и мне стало так легко и радостно...
Ну а теперь, я немного расскажу о том, как мы встретились...
Я тогда был совсем ещё молодой и жил с молодой девушкой-хозяйкой в большом городе. Она во мне души не чаяла...
Романтическая натура. Я постепенно перезнакомился со всеми её подружками, и был о них не самого лучшего мнения. Идём гулять и вот они встретившись, начинают болтать о всякой чепухе. Рассказывать о школе или институте, а ещё чаще о своих несносных приятелях.
Это были такие манерные хлыщи, слабосильные и слабохарактерные - вполне может быть, что кто то из них был "голубым".
Но я отвлёкся...
Однажды мы выехали на трёх машинах на пикник. Загрузились и поехали... Приехали в какой-то лес, моя хозяйка выскочила из легковушки заохала, заахала, задышала...
- Ах, как тут хорошо! Ах, как тут просторно!
- Я не слушая её, побежал нюхать разные травки и цветочки. Забежал за деревья и тут увидел лисичку. Ну конечно я обо всём забыл - вдруг как молнией меня ударило. И когда я прихватил её несносный запашок, внутри словно цепь какая-то оборвалась и я понял, что что это охотничья страсть...
Одним словом меня охотничий угар охватил. Я кинулся за лисой со всех ног и даже казалось, что вот-вот её прихвачу за рыжую "шубу".
Но она юркнула в один овраг, потом перескочила во второй, потом каким то густым ельником пошла петлять. Одним словом, через два часа я очнулся и не могу понять - где я?
Лиса убежала, солнце за лес садится. Холодно стало, тоскливо. А где наш бивуак я и не помню вовсе...
Побежал в одну сторону, в другую, а тут и сумерки, туман над травой стал подниматься... Страшновато...
Промучился я всю ночь, мотаясь по чащам, умаялся и от огорчения, прилёг уже под утро и задремал - и вдруг слышу - кто то идёт по тайге.
Ну я туда. Какой-то мужик в резиновых сапогах и с ружьём шагает. Я к нему. Он мне и говорит.
- Ну что приятель, заблудился, хозяев потерял? А я ему ответить не могу, меня дрожь после бессонной ночи колотит....
Взял он меня с собой в машину, которая стояла неподалёку на просёлочной дороге, посадил на переднее сиденье и увёз в город. А назавтра, отдал меня Ему, и стал я у Него жить. Мой новый Хозяин, был брат этого мужика...
Вскоре я понял, что мой Хозяин - человек боевой - по лесам, по тайгам неделями бродит с ружьём. А я ведь романтик. Для меня лучше леса ничего в жизни нет... Так и зажили...
Было одно приключение в начале зимы...
Мой Хозяин, вместе с братцем, по первому снегу, всегда ходил на Курминский залив, на охоту. Вот и в тот раз, выступили из города рано утром, по темну ещё. Водохранилище и первый лес были в километре от пригорода, где мы жили...
Кстати, мой новый Хозяин, держал меня в кладовке во дворе дома, и я успел подготовиться к морозам, потому что условия были спартанские, не то что у той юной девушки, где я жил в душной квартире...
Но я продолжу...
Только мы подошли к заливу, который по берегам покрылся уже тонким прозрачным льдом, как мой Хозяин, решил по этому льду зайти подальше от берега. Идёт осторожно, охает и ахает, прозрачностью воды подо льдом восхищается и вдруг лёд как ухнет, как треснет и провалился под ним.
Хозяин от холода крякает - дыхание перехватывало - ружьём как веслом загребает и ломая перед собой лёд грудью, идёт к берегу...
А было холодно, градусов эдак двадцать, минус. Я думал, что Он балуется и давай по берегу бегать и шуметь, а Он на меня рявкнул: - Заткнись дурак! - а как на берег вылез, почему то стал бегать, а братец евоный, в это время костёр разводил...
Только потом, я понял, что Он боялся замерзнуть до смерти...
Тогда Хозяин переоделся в запасные штаны братовы, портянки выжал, у костра просушил, чаю горячего попил и как ни в чём не бывало, отправился с братцем дальше.
Пришли мы в Курму, уже под вечер...
Там, стояли на мысу, на берегу широкого залива, несколько домиков и в один из них мы внедрились. Рядом ночевали, какие-то мужики деревенские, которые наутро ушли назад, в свою деревню...
А мы, рано утром, с Хозяином, который одел белый маскхалат пошли в долину Олы, где пересекли запашистый ещё, лосиный след. Я тогда был ещё "чайником", конечно засуетился и полез в высокий кочкарник. Ноги посбивал, пока пытался след выправить и умаялся сильно.
Хозяин целый день за мной проходил, и один раз мы этого чёрного, гривастого, горбоносого лося даже видели. Но и он нас заметил, да так припустил в вершину большого распадка, что мы запарились его догонять. Наконец Хозяин повернул в сторону зимовья и меня свистнул. Я честно сказать, даже рад был этому - так с непривычки набегался по болотным, высоким кочкам...
Пришли в зимовье, Хозяин в зимовье скоро стал кашу варить, слышу сладкие аппетитные ароматы из избушки доносятся. Ну думаю, скоро будем харчится...
Луна, к тому времени взошла, снег кругом белый, белый и морозик прибавляет
Вдруг слышу, вроде как санные полозья по снегу скрипят, где-то за мысом. Потом вдруг появляются вдалеке лошадка в санях и какие-то мужики в белых полушубках сидят в них. Я конечно зашумел, стал лаять и Хозяин на шум вышел...
Подъехали, а это целая экспедиция. Мужики то в полушубках, да с пистолетами на поясных ремнях и в шапках заиндевелых...
Хозяин пригласил их в избушку, а я слушаю...
Долго там какие-то разговоры были. Потом вышли мужики эти, несут Хозяйское и братово ружьё, бросают их в сани и говорят Хозяину: - За ружьями придёте в охот надзор...
Вижу Хозяин сердитый, но молчит, а возница который мужиков привёз, перед Ним, в сторонке, как бы оправдывается, говорит: - Пришли к нам на кордон мужики, которые здесь ночевали, и заложили вас. А эти, меня заставили, их сюда везти...
Хозяин молчит и только головой кивает, а как уехали мужики в санях, говорит братцу: - У нас с тобой документы в порядке, только путёвки в эти места нет. Вот они и придрались, оружие забрали, чтобы мы их охоте не помешали... Вздыхает, лицо ладонями трёт: - Ну мы как-нибудь с ними сочтёмся.
Одного мужика я знаю... Он в тюрьме несколько месяцев отсидел за то, что какого-то охотника нечаянно застрелил из пистолета, когда по убегающему "браконьеру" стрелял, в его ГАЗик. Говорит, хотел в колёса, а попал прямо в голову...
У хозяина глаза недобро заблестели и я, в этот вечер, старался ему на глаза не попадаться...
Назавтра, мы не солоно хлебавши, с утра домой выступили, а хозяин идёт и ворчит: - В следующий раз буду ружьё под корягу прятать, а охотится не брошу...
Однако, вскоре мой Хозяин собрался в дальние края и меня с собой прихватил. Правда сам решил лететь самолётом, а меня попутной машиной отправил. Я конечно не роптал, потому что не мог уже без него прожить и нескольких дней и потому подчинялся как Богу, чуть не молился на него... Характер у меня привязчивый...
Он меня с рук на руки сдал какому-то мужику с редкой рыжей бородкой и хитрыми глазами. Тот помог мне взобраться в кузов, под самый верх брезентового тента, устроив некое подобие тёплого гнезда на груде вещей и багажа для сейсмостанций на БАМе.
Мороз был нешуточный и мы доехали до посёлка Ангаракан за пять дней, по пути объехав весь Байкал, с южной его стороны...
Дорога шла горами, через дремучую тайгу. И лёжа у себя наверху, я иногда чуял диких зверей, которых там, в этом лесу было немеряно...
Хотя сторона была южная, но мороз был изрядный, да и трясло не слабо. Однако я всё выдержал и в итоге, через пять дней "высадился" в посёлке, в вершине Малой Ангары, на базе сейсмологов. Только я спрыгнул с самого верха кузова, как на меня налетел какой-то Шурик, местный хулиган и драчун - рычит, клыки свои белые показывает - напугать хочет.
У меня голова ещё кругом идёт, а он этим и воспользовался...
Хорошо, Хозяин подоспел на выручку. Вдвоём мы отогнали Шурика и я водворился на базе. Но как только увидел своего любезного Хозяина, так с души как ком свалился. Ведь я хотел, если что, пуститься его разыскивать. Он ведь меня никогда не бросит...
А так, место там ничего. Горы кругом, тайга северная, глухая и снегу под два метра. Люди ходят в туалет по какому-то тоннелю снежному, виден только кусок синего неба...
Хозяину там спервоначалу не понравилось. Он ведь привык сам собой распоряжаться и не от кого не зависеть. А тут соработники, да ещё и начальник отряда. В него правда сразу жена этого начальника втюрилась. И ведь в него нельзя не влюбиться: мрачный, немногословный, гордый, но как только улыбнётся, так сразу словно солнце в дождливый день засветится. Я его не ревную. Он ведь для меня, как старый вожак - что скажет, то я и сделаю. Есть такие люди, которые всем девушкам нравятся. Тут какой-то секрет скрыт, который я никак разгадать не могу...
Одним словом и моя жизнь стала в колею входить постепенно. Эта молодая женщина и меня стала подкармливать, старалась Хозяину понравится. Я конечно скромничал. А она: - Фома, Фомушка, Красавец! Заласкала совсем...
А тут мой Хозяин устроил скандал...
Там был такой рыжий, молодой наглец из деревенских, да ранний. В армии он был сержантом при кухне. Вот и привык верховодить перед молодыми, голодными салагами. И тут он тоже попробовал к моему Хозяину, как на кухне, с подленькими насмешечками подъехать. А Хозяин, как я уже рассказывал, иногда бывает крут. А тут ещё по детям заскучал, которых с жёнкой в городе оставил...
И как-то вечером, слышу шум в балке - это так называется деревянный домик, на Севере. Потом вдруг выходит Хозяин, полураздетый, дышит напряжённо и сам с собою разговаривает: - Я вам, мать вашу так покажу, как себя вежливо вести!..
Назавтра я узнал, что Он челюсть этому бывшему начальнику кухни, своротил...
Шуму, конечно было много, зато рыжий притих, и остальные стали уважительно на Него смотреть...
Вскоре, нас по просьбе Хозяина, на вертолёте перекинули в вершину горной реки Кавокты. Там стоит домик, в котором живут и работают двое сейсмологов.
Места дремучие, высокогорные, и туда "только вертолётом можно долететь". Была в те времена такая песня...
Предыдущий сейсмолог вылетел на базу, потому что напарник этого Игоря, того парня которого мы сменили, замёрз по пути на базу, когда ночью выходил через тайгу.
Они там из за бражки смертельно поругались, что часто бывает, когда люди живут вдвоём вдалеке от поселений...
Хозяин говорит об этом - сенсорная депривация - но я таких слов не понимаю...
Прилетели мы туда утром и был ещё небольшой снег. Хозяин меня вытолкнул на снег, потому что я боялся - всё было новое и страшное. К тому же "вертушка" движки не выключила и винт над головой со страшным звуком рубил воздух. Я упал на снег и от неожиданности пополз и только тогда, когда отполз подальше, вскочил на ноги и отбежав на бугор оттуда сидел и смотрел, как Хозяин с Нестором - своим будущим напарником - выгружали снаряжение и продукты...
Вертолёт разгрузился, забрал Игоря и начальника отряда, поднявшись метров на двадцать, странно задрав хвост полетел вниз, вдоль речки, постепенно уменьшаясь в размерах...
И мы остались одни...
Вечером, над долиной, взошла луна и противоположный склон был виден до мельчайших подробностей, так прозрачен и чист был горный воздух. В избушке зажгли керосинку и окно, полузасыпанное глубоким снегом осветилось приятным желтоватым светом...
На чёрном небе высыпали звёзды и посередине, пролёг Млечный Путь. Мне было непривычно и немного страшновато от невероятной тишины, водворившейся в заснеженной долине. Но я сквозь стены избушки слышал разные звуки, а иногда голос Хозяина и мне делалось спокойнее...
Так мы и жили...
Хозяин с Нестором в избушке, а я в продуктовой палатке...
Мне так ещё удобнее было: я всё видел и слышал прекрасно, да и продукты под боком. Всё - таки греет, если знаешь, что продуктов достаточно на зиму. Потом, вертолёт раз в месяц прилетал, завозил новые съестные припасы и забирал сейсмограммы...
Хозяин, после неприятностей на Базе отошёл, повеселел, да и ко мне ласковей стал относится. Однажды, они с Нестором, даже баню себе устроили и Хозяин в валенках и в ватнике на голое тело, мелькал между баней и домиком. Я даже слышал, как он парился в баньке полотенцем - веников не было. Хлеща себя по спине и по бокам, он выкрикивал: - Ну, такой благодати и на "материке" не бывает!
Вечером, он чистый и раскрасневшийся, вышел подышать из домика и так ласково меня погладил, что я разомлел и сердце моё, может быть в первый раз здесь на БАМе наполнилось нежностью и преданностью к нему.
Когда Он вернулся в избушку, то я обошёл домик с тыльной стороны по снегу, высота которого доходила до половины окна и долго наблюдал, как Хозяин писал письмо при свете большой электрической лампочки, от работающего в честь бани электрогенератора...
Лицо у него снова было грустным и я понял, что он сильно скучает по дому и по детям...
В домике, от старых хозяев остались деревянные широкие лыжи и мы с ним иногда выходили погулять по окрестностям. Снег был такой глубокий, что мог человека с головой скрыть. Однажды, я хотел воды попить - ручей в глубине сугроба бежал. Только я стал спускаться, туда к воде, как сугром обвалился и я оказался на дне двухметровой снежной канавы. Тут уже не до воды. Я едва оттуда наверх выбрался - хорошо хозяин наклонился, схватил мне за шиворот и выволок на поверхность.
Живности там конечно никакой не было - все звери в долину спустились перед большим снегом. Но в округе жили несколько соболей, которые за мышами охотились. Я за ними пытался гоняться, но безуспешно.
Хозяин ворчал, но понимал моё положение...
С Нестером отношения были прохладные, но он вовсе был не собачник и потому для меня неинтересен!
...Прошло время и нас с Хозяином перебросили на Горячий источник, на Муякан,- это через Муйский перевал, по другую его сторону. Там тоже было ЧП, и потому, первое время мы поселились там одни - людей не хватало...
За неделю до того, как мы туда переехали, "молодые", которые работали там до нас, по пьяной лавочке передрались и даже стреляли в потолок...
Нас, как всегда в аварийной ситуации призвали на замену.
Первые дни была просто благодать. Мы ходили купаться в радоновом источнике и Хозяин, каждый раз возвращаясь в избушку, которая стояла неподалёку от источников, повторял вслух, что это Божья благодать жить здесь независимо, а потому и свободно.
И потом после купания в источнике, Хозяин шагал в избушку, словно на крыльях, едва касаясь сильными ногами земли...
Я его сопровождал, каждый раз, по пути осматривая и делая метки на "приусадебном хозяйстве", за что Хозяин прозвал меня Завхозом.
Я конечно был польщён. Но будучи скромным, не брал сильно в голову помня, как быстро может переменится евоное настроение.
Вскоре, с Базы приехал Толя Филюшкин, напарник Хозяина. Это был тот хитроватый, лукавый мужичок с рыжей бородкой, с которым я добирался до Базы из города, на грузовике. Он звал меня, почему то Фоминым, но я не обижался, так как этот Толя был мужик неплохой, да и побаивался моего Хозяина, после драки на Базе и сломанной челюсти бывшего кухонного работника.
Филюшкин, иногда, чтобы переломить моё к нему равнодушное отношение, подкармливал меня полукопчёной колбасой, но я не очень перед ним расшаркивался, и он это понимал...
Если честно, то кроме Хозяина там и уважать то некого было. Народ какой-то мелкий подобрался...
Так мы и зажили...
Хозяин, как только потеплело немного, стал делать зарядку на улице, и с каждым днём становился всё спокойнее и веселее...
Ну а для меня вообще началась лафа. На Кавокте, я был ограничен пространством между продуктовой палаткой и домиком, а здесь, мог убегать в любую сторону на километры...
Был уже синий промороженный май, весенний наст затвердел и ходить по нему, всё равно, что по асфальту бегать.
Иногда, мы заглядывали с Хозяином в посёлок, в продуктовый магазин и там я познакомился с разными людьми. Хозяин, вообще-то общительный мужик и потому, у него там в посёлке, завелось много приятелей и даже приятельниц. Хотя, я этого не одобряю...
Зная способность Хозяина нравиться, я, когда новые его подружки пытались меня погладить, совсем не реагировал, и им казалось, что я грубый и потому, они меня оставляли в покое...
Поздней весной, мы с Хозяином, нередко, в свободные от дежурства дни, ходили в тайгу и иногда с ночёвками...
Это конечно был полный кайф...
Расскажу об одном походе...
...Проснулись рано. Я услышал через стену, как Хозяин вылез из своего спальника, оделся, растопил печку и поставив еду на печь, разогреваться, начал собираться: осмотрел ружьё, патроны, вынул из кладовки консервы и булку хлеба, отрезал полукопчёной колбасы, взял несколько луковиц, чай, сахар - ну вообще всё, что берут с собой в лес, когда идут на несколько дней. Потом я слышал, снаружи, через рассохшиеся бревенчатые стены, как звенела ложка, задевая за края алюминиевой чашки. Потом двери отворились и Хозяин вынес мне, часть ещё тёплого супа и большую горбушку хлеба.
Ночь была хоть и весенняя, но ясная и холодная, поэтому я проголодался и с удовольствием съел всё и даже чашку вылизал. Наконец, я увидел, через окошко, что Хозяин погасил керосиновую лампу и вышел на улицу, уже одетый в походный ватник, с понягой на плечах и с ружьём, торчащим вверх стволами над его головой.
Я дал Ему понять, что очень рад предстоящему походу, на что Он улыбаясь, как всегда сдержанно ответил: - Ну, ну, не балуй - ласково так, отпихнул меня ногой и мы двинулись, ещё в полной темноте по тропинке, вправо от домика. Я понял по направлению, что мы идём в вершину Муякана...
Когда поднялись на сопку, начало светать и Хозяин, решил по верхней тропе обрезать речной изгиб, и поскорее выйти в глухую тайгу, которая начиналась за ручьём впадающим в Муякан с левого борта. Я мотался по кустам высматривая вынюхивая следы, а когда вышли на стрелку - место впадения ручья в реку - насторожился.
Чуть справа от тропы, пахнуло незнакомым, страшноватым запахом, и в лучах яркого восходящего солнца, я рассмотрел большие, почти круглые следы, тяжело отпечатавшиеся на остатках талого, подмёрзшего за ночь снега. Хозяин их не видел, потому что шёл по тропе вдоль реки... Я конечно суетиться не стал, но поглядывал по сторонам в оба...
Когда солнце поднялось повыше и потеплело, Хозяин остановился под большим кедром, с толстым слоем мягкой хвои у корней. Любуясь темно синим небом над северным, заснежено-белым склоном, Он, на нашей стороне горной долины развёл костёр из сухих кедровых веток, поставил кипятить чай в котелке, прилёг рядом и стал жарить полукопчёную, ароматную колбаску над огнём. От запаха у меня потекли слюнки и Хозяин, будучи в хорошем настроении оделил меня несколькими пластиками колбаски. Я проглотил её в момент, а потом делая вид, что я наелся, прилёг неподалёку и задремал, чувствуя, как утренний бриз протягивает вдоль реки, с заснеженного верха, в прогреваемый весенним солнцем широкий низ долины...
Река шумела в нескольких шагах от нас, перескакивая в быстром течении через камни, торчавшие со дна, а золотое солнышко светило во всю мочь...
Я незаметно задремал, и спохватился, когда Хозяин уже одел на плечи понягу, и ткнул меня прикладом: - Фома! Мы вроде как на охоту идём?
Я был смущён своей забывчивостью, и вскочив, побежал вперёд...
Тут и там через человеческую тропу переходили северные олени и мне казалось, что я могу даже нагнать их в лёжке. Но Хозяин шёл не останавливаясь и я, боясь отстать, каждый раз бросал свежий след на полдороги...
Солнце поднялось высоко, снег на обочине тропы набух, наполнился влагой. Но у промёрзшей за зиму земли, струйки холодного воздуха, чуть шевелили хвою кедрового стланика, местами спускавшегося с каменистого склона вплотную к реке.
В одном месте, на белом, подтаявшем снегу, я увидел и учуял большие следы похожие на собачьи и мне, вновь стало страшно. Хозяин шёл рядом и остановившись, долго рассматривал следы, а пройдя чуть дальше увидел большие плоские следы лап с когтями...
- Эге - промолвил Он. - Да это же медведь! А волчки видимо за ним ходили...Занятно, занятно!..
Мне от от этого смешанного волчье - медвежьего запаха захотелось бежать куда попало, но я сдержался, помня, что Хозяин меня в беде не бросит... Однако держался я рядом с ним делая вид, что меня интересуют местные запахи...
На закате солнца, мы остановились на плоском пятачке берега, поросшем молодым березняком, вперемежку с кустами кедрового стланика. Хозяин "развъючился", устало повздыхал, насобирал дров для ночного костра, сварил кашу с тушёнкой, а потом, достав рыболовные снасти отошел недалеко и принялся бросать рыбацкую мушку на течение. Река тут скакала на перекате по камням и монотонно шумела, навевая сон...
Я лёг рядом с его пропахшим потом и лесом понягой и задремал, видя во сне убегающих по горному склону северных оленей...
Хозяин вскоре, вернулся довольный, хотя конечно ничего не поймал. Надо честно сказать, что рыбак он был никакой...
Вернувшись к костру, Он развёл огонь побольше,и поев остывшей каши остатки отдал мне, а сам вскипятив чай, прилёг на подстилку и наблюдая красивый закат, сменившийся синими, лёгкими сумерками, попивал чаёк, пристально глядел в костёр и думал о чём то своём...
Напротив нас, на вершине хребта, высилась большая скала, с лицевой стороны, словно обрубленная громадным топором. Посередине этой скалы, висело лёгкое облачко и хозяин любуясь этой картинкой, как бы между прочим произнёс: - Наверно, к утру погода поменяется - и глянул в мою сторону.
Я сделал вид, что сплю...
Уже в полутьме, он перезарядил стволы картечью, устроился поудобней, развёл костёр побольше и завернувшись в полиэтилен задремал, изредка приподнимая голову и прислушиваясь...
Я тоже чуял запах медведя, принесённый потоками холодного воздуха откуда то сверху, по течению воды, но был таким усталым, что не нашёл в себе сил, подняться и обследовать берег впереди нас...
После полуночи, поднялся нешуточный ветер. Река заметно громче шумела на перекатах, как всегда бывает перед переменой погоды...
Проснулся Хозяин часа в четыре ночи. Он собрал прогоревший костёр в кучку, раздул высокое пламя, вскипятил и заварил свежего чаю и без аппетита позавтракав, подрагивая от озноба. Ещё в полутьме, Он собрал всё в поняжный мешок, приторочил его к поняге и отправился в обратный путь...
В полутёмном небе неслись тяжёлые серые клочковатые тучи и ветер свистел в зарослях тальника и шумел стланиковой хвоей...
Я отдохнув за ночь и чуть размяв ноги, прихватил свежий запах оленей и полез в стланик, через который, стадо оленей прошло на гребень склона, где и залегло. Только я кинулся вдогонку за некрупной оленухой, поднявшейся из лёжки прямо передо мной, как снизу, вдруг бухнул выстрел, а за ним и второй. Я развернулся и сломя голову метнулся к Хозяину. Я понимал, что там что-то нехорошее случилось и скакал изо всех сил...
Позже, я по следам восстановил происшедшее...
Хозяин шёл по тропе и было уже совсем светло. Когда увидел на тропе клочки серой оленьей шерсти, Он заинтересовался, свернул с тропы, поднялся чуть вверх по склону и увидел серо - коричневую шкуру оленя и торчащие из неё во все стороны полуобглоданные кости, с остатками красного, кровянистого мяса. Тут же неподалёку, не скрывая своего раздражения прохаживался взад - вперёд, медведь, который пришёл доедать, задавленного им, несколько дней назад, оленя...
Хозяин не стал стрелять в медведя - пожалел его и выскочил на чистое место, чтобы обезопасить себя от внезапного нападения. Но медведь, заметив, что Хозяин в нерешительности отступил, решил напасть первым и поднявшись на дыбы пошёл на Хозяина, мотая головой и тряся когтистыми, крупными лапами. Хозяин приложился и выстрелил раз, а потом второй...
Раненный картечью медведь - Хозяин, после ночёвки забыл перезарядиться пулями - перевернулся через спину и напуганный, бросился широкими прыжками, наутёк. А тут и я подоспел и бросился за ним...
Однако большой медведь летел по тайге, как борзая собака и я, заметно отстал от него, хотя и видел мелькание коричневого в зелёном, густом стланике и даже подал Хозяину голос...
Но вдруг, меня пронзил невольный страх и я остановился...
Я подумал: - А что я буду делать, если медведь заляжет под кустом и скараулив меня, кинется? Он ведь меня, в такой чаще задерёт в одно мгновенье...
Не мешкая, повернув назад, я прибежал к Хозяину, который тоже был взволнован: достал острый охотничий нож, спрятал его за голенище, и с ружьём на изготовку шёл по тропе, осматривал каждый стланиковый куст впереди, опасаясь медвежьей засады...
И от этого страшного запаха, меня вновь обуял страх. Я двигался как заторможенный, стараясь не терять Хозяина из виду. На него у меня была стопроцентная надёжа!
Позже день распогодился, настроение поднялось, но когда солнце, впервые пробилось сквозь тучи, мы уже подходили к сейсмостанции...
...Прошла неделя и после очередного дежурства, пользуясь хорошей весенней погодой, мы пошли в новый поход, но на сей раз уже вниз по течению, в сторону большой реки Муи.
С утра, нас с Хозяином. на "Урале", знакомый водила подбросил километров на пятьдесят вперёд, по долине Муякана и там, где дорожная подсыпка закончилась, мы спрыгнули из кузова и под утренним прохладным солнцем, по не растаявшему ещё ночному насту, пошли вперёд, к речной стрелке, где сливались Муякан и Муя...
Весна была в самом разгаре, но кругом, особенно в сиверах лежал белый, белый снег, промерзающий за ночь насквозь и потому, идти было приятно, как по городскому асфальту.
Перейдя по залитому водой льду, крупный левый приток Муякана, мы остановились на высоком обрывистом берегу и пообедали. Во время обеда, я вдруг снизу, от реки, услыхал мерное потрескивание льда, под чьими то копытцами и вскочив, стал озираться.
А Хозяин, вглядевшись, вдруг проговорил, успокаивая меня... - Я его вижу. Это косуля - самец, с рожками, переходит через реку. Тебе его камни береговые закрывают. Да и нет смысла за ним гнаться. Уж очень он далеко... Но какой красавец, - прокомментировал хозяин, а я слыша в его голосе спокойные нотки, снова улёгся под кустик...
До вечера мы отмахали изрядно и свернув круто вправо, перейдя низинную полоску тайги, вышли на берег реки. Это был ещё Муякан, но долина сузилась и над покрытой льдом рекой, протянулись красивые, крутые и высокие, скалистые берега. Вдруг с промоины, посередине реки, поднялся белый лебедь, и гортанно крича, мимо нас, полетел над рекой куда то вдаль.
; Ишь ты! - воскликнул Хозяин - Одинокий красавец! Наверное подругу свою потерял в перелёте, откуда-нибудь из Англии или Северной Франции. Вот теперь, ищет новую любовь, беспокоится. Но где же её здесь найдёшь - он посмотрел вдоль высоких горных гребней вдаль, и вздохнул...
- А я, глядя на него подумал: - Ох как я Тебя понимаю!
Пройдя ещё немного, увидели на берегу, деревянный охотничий домик - зимовье, где и заночевали в тепле и в довольстве.
В домике зимой жили охотники, и было всего вдоволь: и крупы и консервов и дров аккуратно сложенных в поленницу, вдоль наружной стены зимовья. Хозяин на ночь запустил меня в домик, покормил кашей с тушенкой и я, как барин, замечательно выспался в тепле и довольстве...
Наутро, выступили рано, и пройдя немного вдоль реки вдруг, увидели, что из большой скалы, чуть выдающейся над заснеженной землёй, бьёт большой источник хрустально чистой воды, а ниже по реке, видны были среди льда, широкие разводы речного течения.
Воды из под земли выливалось очень много и когда я попробовал её пить, то она оказалась тёплой.
Хозяин вдруг вгляделся в водную глубину и проговорил удивлённо: - Смотри ка ты! Там ведь окуни красноперые плавают. Да какие крупные! Оказывается рыба и в тёплой воде приспосабливается жить...
Спустившись ниже по реке, мы вышли на большие поляны, с растаявшим уже снегом, разделённые местами сосновыми перелесками... И тут я вспугнул с земли капалуху - самку глухаря. Она с квохтаньем, пролетела по прямой метров сто и уселась на видном месте, на толстую ветку одинокой сосны, стоявшей поодаль от остальных.
Я на махах подскочил под сосну и стал звать Хозяина. Он не спешил, прячась за стволами подкрался метров на пятьдесят, приложился и бахнул из ружья. Капалуха, как скошенная, бамкнулась на мёрзлую землю и я подскочив, пару раз жамкнул, ещё горячую птицу пахнущую брусникой и волчьей ягодой, которая по весне ароматна и сладка.
Подошёл Хозяин, потрепал меня по шее, похвалил и отрезал глухаркину лапку.
Именно в такие моменты, я ощущаю, что мы с Хозяином, как одно целое - почти что родня...
Вечером, у костра, Хозяин выпотрошил и ободрал копалуху и сварил такой знатный супец с мясом, что я ещё долго облизывался, после того, как съел объёмистую грудную косточку с остатками мяса на ней....
Ночь была холодная и Хозяин всё время просыпался и подкладывал в костёр, все новых и новых дров, а под утро, наложив побольше коряг, заснул мёртво и его портянки, повешенные на палку сушится, охваченные пламенем, сгорели в один момент...
На рассвете, я проснулся от чувства опасности и вглядевшись в пред утренюю полутьму, заметил мелькание серых теней за зарослями густого ельника.
Я невольно зарычал от страха и злобы и Хозяин проснулся. Он приподнялся, протёр глаза и сел. - Ты чего? - спросил Он и я зарычал вновь, глядя туда, где несколько мгновений назад прошли волки. Хозяин заозирался, встал на ноги, долго вглядывался в том направлении, а потом, вдруг всплеснул руками и проговорил - А мои портянки где?
Вынув палку из снега, Он долго рассматривал её и со вздохом произнёс - Были портянки и сплыли.... А потом, помолчав добавил" - Мне всё равно надо просыпаться и выходить...
Попив чаю, Он, из старой мешковины сделал себе портянки, обулся и сдержанно ворча, направился в сторону дома...
Мы пробыли в тайге, в тот раз, четыре дня и вернулись на сейсмостанцию как раз к дежурству...
В начале лета на сейсмостанции появилась моя будущая подружка Рита. Её привёл к нам мальчик - школьник, которому родители запретили держать собаку дома, из за беспокойного характера. Мой Хозяин согласился взять Риту, и мы стали жить вместе. Рита была особа небольшого ростика, немножко косолапая, но крепко сбитая и шустрая. Если не считать некоторых разногласий во время еды, то Рита была вполне безобидна.
Но иногда, во время еды она вдруг начинала есть с моей стороны общей чашки. Я конечно в лоб ложкой ей не мог дать, но всячески возражал, иногда используя ненормативную лексику, или даже переходил к грубым формам воздействия. Хозяин, на мой взгляд излишне остро реагировал на наши разногласия и вмешивался.
- Ты что же это Фома, малышей обижаешь? Это, с твоей стороны, проявление невоспитанности, как минимум
Пытаясь апеллировать к справедливости, я объяснял, что во первых старше, а во вторых вдвое больше, на что Хозяин отвечал, что он и ей поддаст, если нужно, но самосуд устраивать не позволит...
Однако вскоре, Хозяин завёл для Риты отдельную чашку и всё наладилось.
Вскоре к нам на сейсмостанцию приехали геологи из Института в котором работал Хозяин и начались весёлые деньки. Начальник партии, проводив геологов в поле, вместе с водилой, на вездеходе уезжал в посёлок, в магазин, закупал водки и после, устроившись в своей палатке, они "квасили" водочку весь день...
И только к ужину выходили покачиваясь, и стараясь не дышать, навстречу другим членам геологической партии. Хозяину это сразу не понравилось и он, в вежливой форме дал понять, что выпивка в домике сейсмостанции категорически запрещена, а всё остальное - это дело геологов и их ответственность...
Однажды Толя, напарник Хозяина по сейсмостанции, откуда то от знакомых, принёс месячного щенка лайки, и тот стал жить под крыльцом. Дни стояли жаркие и потому, перед ужином, все собирались около кухонного очага, на улице. Щенок по кличке Рыжик, всячески домогался моего покровительства и я не возражал, когда он, позволял себе изредка изображать драку.
Я конечно, вежливый и люблю детей, и потому делал вид, что Рыжик меня побеждает, валился на землю и щенок начинал трепать меня за шею, которую я ему услужливо подставлял. Хозяин на эти игры смотрел с интересом и даже посмеивался, чему я был рад и продолжал игру. Мне хотелось доставить Ему несколько приятных минут...
...Как известно, лето на севере коротко, и вот вскоре листья на берёзе, под которой был устроен кухонный очаг, пожелтели и геологи, во главе с пьяницей - начальником уехали назад в город и мы вновь остались одни, сами по себе. Толю напарника, забрали на строительство новой сейсмостанции и он прихватил с собой подросшего Рыжика, а мы зажили втроём, в притихшем домике...
Тут я должен оговориться, что на сейсмостанции, жили ещё кошка Нюська и котёнок Тимоша, существа безобидные, живущие в доме и редко появлявшиеся на улице...
Но как-то солнечным утром, Тимоша, заметив полуоткрытую дверь, вышел на крыльцо, под которым, мы с Ритой прятались, отдыхая от мошкары. Когда котёнок, случайно приблизился к входу в наше убежище, Рита на него гавкнула и из дому, вдруг раздался истерический вопль его мамаши, и к нам под крыльцо, ворвалась разъярённая фурия, - кошка Нюська.
Я уже, по моему, упоминал, что я воспитан хорошо, несмотря на внешнюю неприветливость и потому, не обратил внимания на Тимошу, но эта заполошная Нюся, кидалась на нас с Ритой и мы отругиваясь, беспорядочно отступили в дальний угол, тогда как Нюся, бросалась на нас и норовила поцарапать острыми когтями наши морды.
Услышав шум, Хозяин вышел из дома, и разобравшись в происходящем, вдруг весело засмеялся - нам же с Ритой было не до смеха. Наконец отсмеявшись, Он приказал Нюсе успокоиться, взял ошеломленного Тимошку на руки и унёс его в дом. За ним, свирепо поваркивая, последовала неистовая Нюся. Возвратившись, Он осмотрел нас, а меня даже погладил и похвалил: - Хороший Фома! Вежливый пёс и воспитанный!
Это он меня псом иногда называет.
Я конечно "растаял" и был благодарен, Хозяину, за выручку из неловкой ситуации. А на Нюсю я не обижался - что взять с ненормальной истерички?
А время между тем шло...
Однажды, когда мы отдыхали после обеда на крыльце, а Хозяин обрабатывал сейсмограммы внутри дома, из за поворота дорожки ведущей к мосту через речку, появился чернявый незнакомец, в безобразно линяющей шубе, с непропорционально длинными усами, за что я его сразу назвал Усачём...
Мы с Ритой встретили незнакомца негостеприимно, и даже пытались его угнать от домика, но он отбрехивался, а мне даже показалось, что он хорошо знает и домик, и его окрестности. Я хотел учинить трёпку пришельцу, и уже сказал ему всё что о нём думаю, когда из домика вышел Хозяин.
Почему суета - спросил он улыбаясь и заинтересованно глянул на Усача, а потом, признав в нём бывшую собаку Толи Филюшкина, оставил на сейсмостанции.
И началась беспорядочная жизнь. Раньше я чувствовал себя хозяином и отчасти даже Завхозом сейсмостанции, а тут постоянно под ногами крутился этот Усач и хотя драк между нами пока не было, но напряжение в отношения чувствовалось. Хозяин делал вид, что не замечает этого и призывал меня, иногда в строгой форме, быть вежливым и гостеприимным.
Надо отметить в Хозяине его удивительную демократичность. Он всегда говорил, что нельзя делать другому того, что тебе самому не понравилось бы...
И я долгое время сдерживался...
И вот, как-то рано утром, мы пошли всей компанией на рыбалку, на Муякан и Усач увязался с нами.
Когда Хозяин рыбачил на перекате, неподалеку на берегу я учуял остатки рябчика и в этот момент, на них вдруг стал претендовать и Усач. Я ему этого не мог простить. Нервы мои сдали и я набросился на Усача, свалил его в реку и стал душить.
Дело бы кончилось смертоубийством, но Хозяин сквозь шум падающей воды расслышал тонкое повизгивание обессилевшего Усача и разнял нас...