Жизнь в селе Большие Лопухи текла размеренно и неторопливо. И с полсотни домов тут не насчитаешь - иная деревня в уезде побольше будет. Да и селом-то оно называлось лишь потому, что в незапамятные времена сам Гальдор Завоеватель изволил построить здесь небольшую церквушку. Ну, а раз называешься ты селом, то вдобавок к церкви и таверну иметь полагается согласно королевскому указу.
Лежало село в стороне от Тракта, потому большую часть года работала таверна себе в убыток, только за счёт казны и держалась. Летом через Большие Лопухи изредка купчишки проезжали в Хреновск на ярмарку, ну и обратно. Тракт-то Белое озеро огибает, а по этой дороге можно между ним и Бочаговым болотом проскочить и дня два сберечь. Правда, если хоть малый дождик пройдёт, всех чертей проклянёшь, пока телегу по грязи тащить будешь. Так что весной и осенью чужие в Больших Лопухах и не показывались. Зима только таверну кормила, когда санный путь открывался.
Помимо купцов заносило сюда и людей учёных: то студиозуса очкастого, а то и профессора из самой столицы. Эти всё церковью интересуются. Уж поди каждую статую со всех обмерили, каждую фресочку срисовали, а всё никак не угомонятся. К учёным смотритель таверны относился с недоверием, ибо одним ранним недобрым утром вломились к нему в заведение братья-инквизиторы, явившиеся за одним из таких глотателей пыли. Пять лет потом тот случай всем селом каждый вечер вспоминали.
Так что можно представить себе удивление смотрителя, когда погожим летним вечером входная дверь распахнулась и на пороге очутился молодой дворянин. И хоть был его костюм весь покрыт дорожной пылью, видно было, что шили его лучшие портные, а цепь с графским щитком, висевшая на шее и вовсе отметала всяческие вопросы.
Вслед за юным графом вошла и его свита: двое высоких, под три аршина, северян пригнулись, чтоб притолоку не задеть, за ними гном - голова в тяжёлом шлеме едва над столом возвышается, а уж за ним, ох, Пять Богов, тут и свихнуться недолго, пара эльфиек.
И вот смотритель все бумаги заполнил, жена его ужин сварила, сыновья на конюшне возятся и слугам устроиться помогают, а девчонка-горничная господам все постели застелила. Настала пора к гостям присмотреться. Граф на поверку оказался книжным жучком: готов часами рассказывать, как он в своём замке старинный манускрипт (тьфу, язык сломаешь) нашёл с житием Олафа Великолепного, который с Гальдором Завоевателем аккурат под Большими Лопухами сражался. В битве той он и погиб, и похоронен был где-то неподалёку вместе с любимым мечом. Тут глаза молодого человека загорались безумным огнём, и он начинал читать старинный эпос о том клинке: крепком, как скалы, остром, как орлиные когти, с головою дракона на рукояти, глаза которого из чистейших рубинов сделаны. Гном у него навроде казначея, за каждую копейку до хрипоты торгуется. Близнецы-северяне братом и сестрой оказались. Он всё с топором таскается, а она с копьём не расстаётся. А уж когда эльфийки свои плащи дорожные скинули... Сельские девки со стыда бы сгорели такое носить. Ну, ладно, та, что тёмная, просто с пузом голым ходит, а у светлой вообще не поймёшь, как эта её сеточка держится.
Наутро у таверны всё село собралось. У мужиков как раз передышка выдалась между сенокосом и жатвой, а тут подзаработать возможность привалила. А что могилу старую раскапывать - так с двумя-то эльфийками и не страшно совсем. Эти ушастые всю нечисть в округе разгонят.
Вот светлая какую-то звёздочку к себе вызвала, пошатнулась и чуть не упала. Тёмная подружку подхватила и с собой на лошадь подняла. За ними и вся процессия в степь потянулась. Ночью там какие-то вспышки полыхали. Утром гонец вернулся, рассказал, что всё нормально - могилу нашли под Зелёным курганом, магические печати с неё сняли и раскапывать начали.
Через три дня вернулись в Большие Лопухи все кладоискатели целыми и невредимыми. Народ из изб столы повытаскивал, устроил пир горой. Господа, правда, на здравицы и приглашения лишь ручками помахали, а отмечать свою находку всё ж таки отдельно стали - только старосту да отца Николауса в таверну пригласили. Ну, да и шут с ними: граф-то, несмотря на ворчание своего гнома, на оплату не поскупился.
В таверне этот самый гном всем показал, что хоть и скупердяй скупердяем, а погулять вполне мастак. Вино за столом рекой лилось. Северяне на пару целый бочок пива выдули. Староста уж под стол сполз, а святой отец на церковной мадере натренировался и сдаваться не собирается. Эльфийки отдельно в уголке уселись, смеются, лопочут что-то по-своему, молоко пьют и друг дружку за ушки кусают. А вот граф сидит понуро, так и не пригубив из своего хрустального бокала, и на лежащий перед ним легендарный меч смотрит. Да вот только кто бы назвал его легендарным?
Клинок из тёмной от времени бронзы ненамного длиннее локтя. Простым горожанам такие носить уже нельзя, а какому-нибудь купчишке третьей гильдии - пожалуйста. Рукоятка маленькая, как под детскую руку сработана. Голову дракона на ней, как будто малец делал, который первый год в подмастерьях. Камешки в глазах больше на две стекляшки похожи.
- Ха-ха-ха, да не убивайся ты так, ваше сиятельство, - грохочет гном своим гулким басом. - Ведь говорил же я тебе, что вы, людишки, тысячу лет назад по металлу работать толком не умели. А ещё книжником называешься. Такой большой, а в сказки веришь. Дай-ка сюда этот ножичек, хоть ветчины им отрежем.
И выхватив эпический меч из-под носа ошеломлённого графа, гном одним движением отхватывает от окорока тонкий и ровный, как пергамент ломтик.
- Хм, видать, умели кое-что предки ваши, - бормочет он себе под нос.
А эльфийки всё смеялись, вспоминая те славные деньки, когда они, тогда ещё совсем юные махо'с'ёдзё, столкнулись друг с дружкой на поле битвы между Гальдором Завоевателем и Олафом Великолепным.