Старая марсианская станция давно не знала такого твердого шага. Бум! Бум! -- громыхали тяжелые ботинки, скармливая грозные звуки бойкому эху. "Гарри Томпсон прибыл! Майор "Железного кулака" прибыл!" -- говорило оно, несло предупреждение по узким коридорчикам. И люди слышали его, торопливо постукивая ногами, щелкая дверными замками крохотных комнатушек, разбегаясь с тяжелым дыханием по углам.
Сотрудников "Железного кулака", или попросту "железки", боялись все -- от мелких сошек до крупных чиновников. Поэтому, когда Томпсон вошел в просторные апартаменты начальника станции, тотчас обнаружил трясущегося в испуге человека. К подобным встречам майор привык, но все равно не переставал удивляться, как порой жалко выглядят люди. А толстый и лысый начальник станции выглядел именно так. Его словно ударом выбило из кресла при виде гостя -- да так крепко, что истекающий потом толстяк в мгновенье ока долетел до посетителя.
-- Гарри Томпсон, -- назвался майор, коротко пожав ледяную и мокрую ладонь. -- Перестаньте дергаться.
-- Да-да, конечно, -- покивал начальник станции, но дергаться не перестал.
-- Где он? -- спросил майор.
-- Недалеко. Тут недалеко. Я провожу.
Начальник встал у порога и, склонившись едва не до пола, предложил Томпсону выйти.
Поднятая дверь в ванную комнату. Яркий свет, слепящий глаза спросонья. Зеркало.
Он смотрел на отражение и проклинал растрепанные рыжие волосы, прыщавое лицо и бледную кожу. Проклинал себя самого. Недавно мышцы вздымались буграми, кожа отливала бронзой, а три красавицы кувыркались с ним в постели, восхищаясь его выносливостью. Он был их героем, он был их королем, он был...
Кажется, это случилось вчера, или... позавчера. Теперь сложно вспомнить. В голове -- сплошной туман. Кости ломит, руки выворачивает. Плохо, очень плохо. Хочется выпрыгнуть из окна. Разбиться.
Плевок. Шаги по коридору. Сорванная с вешалки куртка.
Томпсон не поверил собственному носу. В безлюдной, душной и тесной комнате, куда его проводил трусливый начальник, было страшно накурено. С крепким запахом табака -- настоящего, то есть запрещенного, табака -- вентиляция не справлялась. Кто-то был либо полным дураком, если, не стесняясь, курил запрещенку, либо имел куда большие полномочия, чем сам майор. К несчастью Томпсона, запах табака учуял и начальник станции.
-- Я, я, я, -- трижды произнес он, подбирая слова. Но так и не нашел их. -- Это...
Действительно, страшно, согласился майор. В присутствии сотрудника "железки" кто-то из работников станции надымил запрещенкой так, что глаза слезятся. Попахивает не только табаком, но и сроком.
-- Ну и где он?
-- Он должен быть здесь, -- запыхтел начальник станции, раздуваясь от гнева. -- Он был здесь.
-- Идите, -- сказал Томпсон спокойно. -- Я разберусь сам.
Начальник, кивая, медленно попятился. А Томпсон переступил порог и с наслаждением услышал, как опускается позади дверь, отгораживая его от этого потного слизняка.
Полумрак. Запах тухлятины. Обшарпанные стены. Не люди, тени повсюду.
Он шел. Иногда останавливался, припадал к стене, чтобы перевести дыхание и потрогать горячими пальцами шершавую и сырую поверхность. Пусть шершавую, пусть сырую, зато такую прохладную.
Он знал, что тени злы. Но они не пугали его так, как собственные мысли. Тени могли всего лишь убить, мысли -- растянуть смерть на долгие часы. Демоны уже рвались наружу, чтобы изменить мир, превратить его в кошмар.
Идти было сложно. Тьма под подошвами сгущалась, липла к ногам и противно пищала крысиными голосами. Этот писк сводил с ума, будил новых демонов. Но поддаваться ей было нельзя. Если поддаться, она утянет -- засосет, как топь. Не выбраться. Нужно продолжать идти. Забыть о боли и усталости. Немного потерпеть: спасение близко. Где-то там, во мраке, горит магический огонек, способный разогнать тьму и заглушить демонов.
Еще несколько шагов. Знакомый голос волшебника. Шелест денег.
Строго говоря, запах запрещенного табака тревожил майора так же, как карьера начальника станции. Вопреки страшным слухам, сотрудники "железки" подобными мелочами никогда не занимались. Заговоры, терроризм и дурь -- другое дело. Но этими делами здесь пока не пахло, пока здесь пахло только запрещенным табаком.
Томпсон прошелся по комнате и, внимательно осмотревшись, сел на единственный стул. В этот момент дверь поднялась, и в проходе возник крепкий темноволосый охранник; на его плече висела небольшая черная сумка. Если раньше майор не верил лишь своему носу, то теперь перестал верить и собственным глазам. Улыбающийся крепыш в синей форме был ему знаком. Отлично знаком.
-- Твою мать! -- воскликнул майор, вскакивая со стула. -- Скажи, что я не спятил, и передо мной действительно Стас Быков.
-- Ты не спятил, -- подтвердил старый приятель, высвободившись из крепких объятий. -- И я тоже рад тебя видеть.
-- Ну, дела. А я все гадал, кто в этой дыре так плюет на закон. -- Майор демонстративно втянул носом воздух.
-- Угостить?
Охранник выбил из желто-белой пачки сигарету, и Томсон, не мешкая, взял. Но курить не стал, сунул в карман.
-- Значит, ты его нашел?
Стас молча расстегнул сумку и, вынув стеклянный куб с крошечной дырочкой, гордо поставил его на стол.
Бородатый волшебник в порезанном кресле. Чудесные разноцветные огоньки в банке. Мокнущие от рук купюры в карманах.
Он смотрел на огоньки и жаждал их. Они были восхитительны -- такие яркие и разноцветные. Красные, зеленые, желтые и синие. Расступался мрак, исчезали противные тени.
Теперь были только он и веселые огоньки в банке, которые ласково улыбались ему. Радовались встрече с ним.
-- Дай, -- сказал он и потянулся к банке.
-- Сперва заплати, -- ответили ему.
-- Дай, -- повторил он.
-- Плати или проваливай!
Он нервно сунул руку в карман и бросил скомканные купюры на стол. Волшебник сказал еще что-то, но он не понял ни слова. Не хотел понимать. Свет желтого огонька ослеплял, манил, завораживал, придавая сил.
Чудесный желтый огонек. Маленькое солнышко на ладони. Сказка на ладони.
Непонятное ползало в большом прозрачном кубе на столе. Мерзко шевелило длинными усами и ярко мерцало, как маяки межпланетных трасс. Сложно сказать, на что это было похоже: точно огромного таракана сунули в черепаший панцирь, причем самого таракана предварительно выкрасили в бледно-голубой цвет, а панцирь -- в ярко-розовый.
Майор закурил. Не переставая глядеть на куб.
-- Это сказочник?
-- Да, старина Гарри. Он самый.
-- Уверен?
Похоже, сегодня Стас был не склонен к обычным ответам, предпочитая им действия. Он безжалостно потряс куб, и обезумевший иноземный таракан в черепашьем панцире яростно забегал по дну, а потом, судя по всему, обделался от страха, забрызгав прозрачные стенки разноцветной слизью. В мгновенье ока куб изнутри раскрасили красные, желтые и синие кляксы, которые безостановочно мерцали и исходили жидким дымком.
-- Понимаю, не очень научно с моей стороны, но зато весьма показательно.
Стас вернул куб на стол.
-- Пятна. То, о чем я думаю?
-- Так точно, майор Томпсон. Именно из него делают сказки. Из дерьма иноземной твари. -- Стас смущенно улыбнулся. -- Представляешь, оно программируемо. Никогда ничего подобного не видел.
Майор непонимающе поглядел на старого приятеля и глубоко затянулся.
-- Ну, на него можно записать любую ахинею. Хоть порнуху, хоть детский мультик. А затем направить эту информацию прямо в мозг.
-- Постой, ты что...
-- Не удержался, -- пожал плечами Стас. -- Сколько мы пытались найти сказочника? Десять лет.
-- Одиннадцать, -- уточнил Томпсон, выпуская клуб дыма.
-- Вот именно. -- Стас с печалью поглядел на куб. -- Конечно, инвентарь в местной лаборатории еще тот, но, руку даю на отсечение, результат верен. Вы в "железке" наверняка узнаете гораздо больше.
-- А ты случаем... -- Томпсон кивнул на куб и театрально закатил глаза.
Стас усмехнулся.
-- Нет. Моя сказка куда интереснее этих, хотя привыкнуть к ней тоже раз плюнуть.
-- В смысле? -- насторожился майор.
-- Сразу видно: человек "железки". Работа. Ничего, кроме работы, -- покачал головой Стас. -- Я о семье, -- улыбнулся он. -- Думаю, Лена и Надя будут рады тебя видеть. Считай это приглашением.
-- Они на станции?
-- А где им еще быть.
-- C трудом представляю тебя примерным семьянином.
-- Мне нравится. Ну, а ты?
Майор неопределенно махнул рукой.
-- Как всегда, -- вздохнул Стас.
-- Что с курьером? Удалось задержать?
-- Вот об этом я и говорю, -- снова вздохнул Стас.
-- Так удалось или нет?
-- А я, по-твоему, кто -- дилетант или капитан "железки" в отставке? -- неожиданно оскорбился Стас. -- Конечно, задержал.
-- Модмэн? -- Майор затушил сигарету.
-- Ага. Не живот, а целый гараж. Явно не у нас модифицировали.
-- Что-нибудь выяснил?
-- Молчит, паразит.
-- Не припомню, чтобы у тебя кто-нибудь молчал.
-- Крепкий ублюдок.
-- Я просто заинтригован. Хочу немедленно с ним познакомиться.
Томпсон торопливо направился к двери.
-- Тогда не понимаю, куда ты собрался?
Майор повернулся. Молча захлопал глазами.
-- Ты его тоже в сумке, что ли, прячешь? -- улыбнулся он, блуждая взглядом по тесной комнате.
-- Зачем в сумке, -- сказал капитан "железки" в отставке и подошел к крохотной кабинке в углу. -- Здесь он, жив и здоров. Вернее, только жив. Побоялся в комнате охраны оставлять. Не представляешь, с какими отморозками приходится работать. Они бы из него в миг мозги вышибли. А кому он, к черной дыре, без мозгов нужен.
Стас достал ключ-карту и, воткнув в электронный замок на кабинке, несколько раз крепко приложил кулаком по дверце.
Его трясло. Он не помнил, как выбрался из проклятого лабиринта. Память тонула во мраке. Неожиданно всплывали картины из прошлого, потом также неожиданно уходили во тьму. Плыли рекламные плакаты и неоновые вывески. У прохожих вокруг были страшные лица -- нечеловеческие. Демоны все-таки вырвались наружу. Закружились, зарычали над головой, обнажив гнилые зубы. Начали вселяться в людей, изменяя их походку и портя лица.
Хотелось броситься в сказку. Сейчас, не медля ни секунды. Но он понимал -- нельзя, и радовался, что понимает это. Нельзя. Ни в коем случае нельзя. Только не здесь. Не на улице. Иначе сказка закончится для него навсегда. Кретины из "железки" запрут в темнице, как запирают других любителей сказок. Не знают, ублюдки, счастья настоящей сказки. Боятся ее. Завидуют подобным ему.
Томпсон не знал, чему изумляться больше. Тому, что -- чудо из чудес! -- наконец-то удалось перехватить сказочника, да еще и вместе с курьером. Или тому, как этот здоровенный курьер поместился в такой маленькой кабинке.
Огромный негр заплывшими от ударов глазами затравленно глядел из кабинки, как побитый пес из будки. На курьерских руках и ногах блестели наручники, изо рта торчал окровавленный кляп, по обнаженному животу тянулась тонкая серая вертикальная линия.
Стас дернул курьера, но тот остался в кабинке.
-- Помочь? -- поинтересовался Томпсон.
-- Сам справлюсь, -- отмахнулся Стас и запыхтел, вытаскивая курьера.
...Они усадили побитого курьера на стул. После чего майор нагнулся и заглянул в заплывшие глаза.
-- Ай, какой нехороший дяденька, -- сказал он, с улыбкой покосившись на Стаса. -- Браслеты надел, кляп запихал, да еще и поколотил.
Томпсон ткнул указательным пальцем в курьерский пуп, и живот раскрылся двумя створками. За гладкими прозрачными стенками пугающе огромной полости нестройно лежали кишки.
-- Красота, -- подивился майор и, закрыв курьерский живот, поднялся. Поглядел на Стаса. -- Думаю, не станем играть в злого и доброго копов, а сразу перейдем к делу. Ты ведь мне все расскажешь? И где, и кто, и сколько. -- Он резко выдернул кляп.
Курьер сплюнул кровь, откашлялся.
-- Требую адвоката! -- заявил он грозно. -- Мое задержание -- незаконно.
Томпсон рассмеялся.
-- Ты нас еще в расизме обвини, -- сказал он сквозь смех. -- Адвоката ему. Знаешь, что это? -- Он постучал пальцем по серебристому кулачку на своем кителе. -- Это власть. Я могу порезать тебя на куски, убить или, например, посадить на сказку, и мне совершенно ничего за это не будет. А может быть, -- задумчиво начал он, -- даже орден дадут. За то, что я избавил мир от такой мрази.
-- Вы не понимаете, за мной стоят очень серьезные люди. Если они узнают...
-- Старая песня, -- вздохнул Томпсон и крепко ударил курьера в лицо. -- Где взял? Куда вез? Кто покупатель? -- зашипел майор. -- Говори! Ну! -- угрожающе навис он над негром.
Курьер молчал. Стонал от боли, но продолжал упорно молчать.
-- Я предупреждал, что ублюдок крепкий.
-- Ладно. Не хочет по-хорошему, будет по-плохому.
Томпсон вытащил из нагрудного кармана серенькую металлическую ящерку и, ухватив ее за хвост, покачал перед лицом курьера. Стас с удивлением уставился на механическую зверушку.
-- ППМ-213, -- начал пояснять майор. -- Поглотитель мыслей. Так его называют создатели, но у нас, в "железке", эта маленькая тварь известна как мозгомешалка. Потому что те, кто испробовал ее действие на себе, уже не люди. Растения. После того как она высосет из тебя мысли, -- он зловеще глянул на испуганного курьера, -- в башке у тебя будут не мозги, а полная каша. Ты начнешь ходить под себя, будто так и надо, не говоря уже о том, что забудешь собственное имя и даже пол.
Томпсон встал за спиной курьера и с нажимом провел ящеркой по его короткостриженному затылку.
-- Нет, не нужно! -- вскрикнул негр. -- Я скажу, я все скажу.
-- Другое дело. Я тебя внимательно слушаю. Итак, где ты достал сказочника?..
Тишина. Густой свет настенной лампы. Большой мягкий диван.
Хорошо. Ему было хорошо. Напряжение отступало, демоны исчезали. Он жевал волшебный солнечно-желтый шарик, выдавливая из него сладкий густой сок.
Время чудесной сказки приближалось. Тело наполнялось безграничной силой. Он превращался во что-то огромное и величественное. Он видел, как его бледная кожа покрывается твердой черной чешуей, как худые руки становятся широкими крыльями. Он ощущал, как на месте зубов растут клыки, как в груди рождается пламя. Могущество, безграничное могущество захлестывало его.
Далеко внизу, под ним простирались зеленые равнины, вокруг белели пятна облаков. Он летел, как ветер. Нет, быстрее ветра. Его огромная крылатая и хвостатая тень скользила по земле, пугая пастухов и их стада. Да, он внушал страх. Он был повелителем этого мира. Он мог спалить этот мир огненным дыханием.
Долгий противный писк. Серебристая высокая скала. Странные цифры, повисшие в воздухе.
Томпсон и Стас шли по коридору. Майор неустанно кричал в телефон.