Аннотация: История одного меча. Один из первых рассказов
Пой, Фирлистроум!
Грустно. Торговцы загружают телеги, разъезжаются по домам. Ярмарка заканчивается, а мной серьезно так никто и не заинтересовался. Нет, смотреть-то смотрели. Как-то хотели купить. Правда, Кхам заломил такую цену, что у покупателя тут же отвисла челюсть. Кажется, у него было плохо со слухом -- три раза переспросил Кхама, сколько я стою?..
Впрочем, я их не виню и возгласы вроде "Да я бы за него и золотого не дал!", "Это ж бесполезный кусок металла!", "В своем ли ты уме, гоблин?!", мне понятны. К этой ярмарке Кхам даже поленился наточить меня и, кроме того, поставил в угол вместе с обычными копьями, откуда мой клинок почти не видно. Дескать, кому надо, кто знает толк в мечах, -- тот и купит. А кто купит-то? Кому нужен меч, прикосновение к которому может стать смертельным. И ведь уперся как кончик клинка в стену: не продает меньше чем за пять золотых.
Эх, раньше и за сто бы купили, а теперь... Хм, теперь я гожусь только для убийства мух. Кхам, тупое и ржавое лезвие, помазал гарду в нескольких местах чем-то соблазнительным для этих тварей - вот они и слетаются ко мне.
Еще вон одна жужжит. В последний раз в ее жизни. Садится в надежде перекусить и тут же судорожно вздрагивает, словно тонкое лезвие от удара. В миг тельце обугливается: крылья вянут, как опавшие или больные листья, глаза лопаются, а лапки обращаются в прах. Жертва падает, оставляя за собой едва заметный дымный след, который быстро рассеивается.
Однако хоть какая-то польза от меня -- в шатре посетителям не приходится отбиваться от жужжащих тварей.
-- Мечи, ножы, топоры на любой вкус и почти даром! -- вновь хрипловатым голосом зазывает Кхам покупателей.
Как правило -- это орки, гоблины, люди. Эльфы и гномы редко посещают Шарфанскую ярмарку. Понятное дело, далековато от Ламайского леса и от гор, к тому же пустошь Шарфана имеет дурную славу, да и выбор-то тут не богатый. Орки же: они по большей части скупают ятаганы и топоры. Ну а гоблины -- копья. Вот окажись я в людском королевстве, на одном из асготских рынков, у меня бы была надежда, а здесь... Из людей одно ворье. Сегодня один такой воришка украл у Кхама нож, и гоблин даже не заметил. Так ему и надо!
А этот вроде не похож на вора. Лицо не скрывает. На боку -- приличный прямой меч. В затянутой перчаткой руке -- посох, но не такой, какие обычно у магов, -- ровный, чуть длиннее меча. Подобных я раньше не видел. Сапоги почти до колен, кожаные доспехи со стальными накладками защищают грудь, короткий плащ с капюшоном. Темный. Как и все вокруг. Ух, как же я скучаю по цветам этого мира. Сквозь один опал в гарде все видится серым, мрачным и тоскливым.
-- Человека, человека, покупай мечи, человека, -- вновь зазывает Кхам покупателей.
Незнакомец прищурился то ли от блеска стали в лучах заходящего солнца, то ли от самого солнца, то ли еще от чего и медленно обвел глазами товары. Ненадолго, совсем на чуть-чуть, его взгляд застыл на мне. Показалось? Наверное, показалось.
-- А что это у тебя там? -- Он указал в мою сторону.
Кхам обернулся.
-- Покажи-ка мне во-о-он тот меч.
Да-да, "покажи-ка" ему меня! Только не забудь надеть перчатку, а то во мне сейчас столько силы, что ее хватит для убийства противника пострашнее гоблина.
Кхам засуетился: вытащил из-под прилавка тряпку, подскочил ко мне и, обернув рукоять тканью, осторожно взял. Положил меня на прилавок.
-- Человека, это настоящий поющий меч!
Только с небольшой оговоркой -- заколдованный, уточняю я.
-- Его куют лишь в полнолуние. И секретом изготовления этих мечей владеют избранные.
Покупатель поднял руку - Кхам замолк. Незнакомец повел взглядом от кончика лезвия до гарды. Покупатель нахмурился. И вдруг резко схватил меня, ладонь крепко сжала рукоять.
Я почувствовал, как рассекаю воздух. Один взмах, другой, третий. Нет ничего лучше, чем крепкая рука хозяина. О, как это прекрасно! Жаль, что не долго.
-- Что-то не очень-то он похож на поющий меч?!
Конечно, "не похож". Кхам-гад вынул все драгоценные камни из гарды, чтоб у него руки отсохли, рукоять немного оплавлена колдовством, поточить бы меня тоже не помешало.
-- И сколько ты за него хочешь? -- не выпуская меня из руки, спросил незнакомец.
-- Пять золотых.
-- У-мм, -- незнакомец оттопырил нижнюю губу. -- Он ведь и не поет вовсе. Дам три.
-- Человека хитрый, хочет обмануть гоблина.
-- Если возьмешь его голой рукой, дам десять. Идет?
Кхам насупился, немножко поворчал под нос. Поглядел на меня, а потом на покупателя. Фыркнул.
-- Четыре. И это мое последнее слово!
-- По рукам.
Не верю. Неужели после шести лет я наконец-то обрету хозяина. Настоящего. Такого, который будет заботиться обо мне.
Однако странный он. Предыдущие покупатели всегда спрашивали о моем недуге, просили спеть, а этот... Странный, очень странный. Догадался? Вполне возможно.
Звон золота. Звон близящейся свободы. Начало новой жизни! Остается только ждать, когда меня навсегда заберут отсюда и унесут, надеюсь, подальше от гоблина-подлеца, подальше от пустоши Шарфана.
Расплатившись с Кхамом, хозяин поднимает меня. Гоблин что-то бурчит нам вслед, глаза его злобно сверкают - думает, что надули. И думает верно.
Несколько шагов. Мы останавливаемся. Передумал? Нет-нет, я туда не вернусь! Кричать бесполезно -- уже давно никто не слышит меня. Хозяин снимает плащ и плотно укутывает меня. Через ткань свет не проникает. Похоже, хозяин знает, что происходит с поющими мечами, если они оказываются в ножнах, а вот гоблин не знал. Ярмарочный шум постепенно смолкает. Тьма убаюкивает меня. Я засыпаю...
Неяркий свет. Слышу треск, похожий на тот, что издает хворост в камине. Хозяин забирает плащ. Проводит перчаткой по клинку.
-- Побудь пока здесь, Фирлистроум! -- называет он меня по имени и уходит.
Фирлистроум... Как долго я не слышал собственного имени. Гоблин называл меня то кочергой, то одноглазым, то безголосым. Оно и понятно -- Кхам и слова вымолвить по-гномьему не мог, не то что прочесть мое имя на клинке.
Так, так, так, а где это я?! Стою, прислонившись к высокому стулу, через спинку которого перекинута кольчужная рубашка. Напротив меня, в камине, танцует пламя. Слева, возле дома, -- дерево, чьи ветви касаются окна; ветер качает их, и они негромко стучат по стеклу. Справа -- дверь. Чуть поодаль от нее, на торчащих из стены крюках, похожих на драконьи клыки, висят топоры, ятаган и меч. Снаружи -- ночь.
-- Эй, эй! -- женский тонкий голос, словно звон колокольчика, позвал кого-то. -- Ты меня слышишь?
Я осмотрелся единственным опалом в гарде.
-- Да тут я, на стене.
Чтоб мне сто лет не точиться! Короткий, тонкий, слегка изогнутый клинок подернулся светло-серым пламенем. Нет сомнений -- поющий меч.
-- А меня Ландиэль зовут.
-- Приветствую тебя, Ландиэль. Фирл, то есть Фирлистроум, к твоим услугам.
Владельцы меня не слышат, но может быть...
-- Фирл мне больше нравится.
Значит, колдовство не лишило меня возможности общаться с собратьями.
-- Ты не похож на меня и выглядишь... -- она не закончила. -- Тебя ковали гномы?
-- Да. Я был создан в Южных горах. А выгляжу так потому, что мой бывший владелец не ухаживал за мной, да и вынул все драгоценные камни из гарды.
-- Было больно? -- тихо спросила Ландиэль.
-- Немного. Но ничего, опал-то остался. Правда, скучно смотреть на мир сквозь него. Будто все время сумерки.
-- Ух ты. А это как?
-- Вот твой клинок, например, светло-серый, а вспыхивающее на нем пламя, когда ты говоришь, чуть потемнее. Огонь белый, а дверь почти черная.
-- Интересно, хотя и печально. Не повезло тебе с владельцем,-- взгрустнула Ландиэль и, помедлив, добавила. -- Меня там не было. Я бы ему показала, -- пламя на ее клинке засветилось ярче прежнего. -- Это ж каким подлецом надо быть, чтобы из поющего меча камни вытаскивать! Ну а как ты к нему попал?
-- Долгая история.
-- Обожаю, обожаю истории, -- заголосила она, да так, что стекло немного задрожало от ее вибраций.
-- Ты бы потише, а то окно разобьешь.
Пламя Ландиэль плавно угасло.
-- Что-то я и впрямь разгорячилась. Но ты мне расскажешь? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
-- Хорошо, но сперва скажи мне, где я?
-- Я думала, ты знаешь, -- удивилась она. -- Мы между Смрадным лесом и Малым морем.
-- Прежде я не бывал в этих местах. А наш хозяин, он кто?
И только Ландиэль хотела ответить, как дверь открылась сама собой, причем бесшумно. В тавернах, где останавливался Кхам, все двери скрипели -- одни тонко, противно так, а другие грубо, точно старики ворчали.
На пороге возник хозяин, держащий ножны. Неужто для меня!
Пламя на клинке Ландиэль потухло. Хозяин подошел ко мне, нагнулся, и я хорошо разглядел его лицо: острая, точно наконечник копья, бородка, пышные усы, левый глаз, будто все время щурится, на носу шрам, еще один чуть выше брови.
-- Утомила, поди, тебя Ландиэль разговорами, -- усмехнулся он. -- Она у нас такая. Меч самой Лауры. Именно им эльфийская королева убила себя, чтобы низвергнуть армию демонов в бездну. Правда, Ландиэль сама едва не погибла. Ох, и намучались мы с ней. Она ведь ничего не помнила, а от меча только клинок и остался. Сила-то при заклинании вырвалась нешуточная, -- зевнув, сказал хозяин. -- Ну-ка посмотрим, как тебе эти ножны. Таких длинных прямых клинков давно не делают.
Он приподнял меня и ловким движением сунул в ножны.
-- Как будто для тебя и сделаны!
Услышал я, перед тем как опять окунуться во тьму...
Я проснулся на теплой наковальне. Пять факелов освещали кузницу, куда более просторную, чем комната с камином. На меня смотрели хозяин и гном. Последний просто сжигал меня взглядом и постоянно шевелил толстыми губами, при этом издавая что-то вроде "У-мм" или "Хм-м". Гном вдруг нахмурился и обернулся к хозяину.
-- И ты еще торговался?
-- Хотелось наказать гоблина, -- улыбнулся он.
-- Да-а, -- протянул гном.
-- Значит, это...
-- Верно. Поющий потерянный меч Фирла. Я хорошо знаком с его мастерством... -- вздохнул гном. -- Ух, просто проклятие какое-то на всем их бедном семействе. Знаешь, его брат, Хирл, тоже кузнецом был. Отличным кузнецом.
-- Был?
-- Ага. Эту историю все южногорские гномы знают. Про собрата, который настолько возлюбил самоцветы, что однажды вытащил сапфир из трона самого... Правда, разное говорят. Одни верят, что маги и впрямь заколдовали Хирла, потому что тот отказался ковать для них Ледяной клык, другие считают, что он просто спятил. Словом, изгнали его из Южногрорья. Жаль, ведь такого кузнеца лишились. А вот третьего брата, Мирла, совсем не жаль, -- гном покачал головой. -- Ну настолько непутевый был, будто от других родителей. Все у него из рук валилось. По его вине такой храм Рунгаральда рухнул, -- потирая правую руку, запыхтел гном. -- Трое погибли. Его тоже изгнали. Слышал как-то я, что он в Асготе, у Лэндкастеров, поселился.
-- С Фирлом, как считаешь, что случилось?
-- Ума не приложу. Знаю только, что драконов он люто ненавидел. Твари эти его отца... -- гном снова вздохнул. -- Думаю, именно поэтому он Фирлистроум и создал.
-- То есть ты хочешь сказать, что при помощи этого меча можно убить дракона?
-- Так получается, -- сказал гном и, улыбаясь, покосился влево. -- Ты лучше у нашей ведьмочки спроси.
-- Ах ты, коротышка бородатый! -- злобно крикнули из мрака.
-- Хельен!
-- А пусть он меня ведьмой не обзывает! -- огрызнулась длинноволосая девушка, выходящая из темноты.
Из-за одеяний "ведьма" почти сливалась с полумраком.
-- А кто ты? Ведьма и есть, -- хихикнул гном.
Она вскинула руку.
-- Ну, хватит вам! -- нахмурился хозяин. -- Толн, ты принес, что я просил?
-- Тогда за работу. К утру у Фирлистроума должны быть новые глаза.
Гном буркнул что-то под нос и скрылся во тьме кузницы. А мне хотелось запеть. Взмыть к облакам и пропеть на весь Эленхайм давно забытую песню. Если бы я только мог...
-- Хельен, дело за тобой.
Ведьма простерла надо мной худые руки. Широко раздвинула пальцы. Ладони почти касались клинка. Она закрыла глаза. Некоторое время стояла молча, а потом вдруг заговорила совсем чужим, грубым голосом:
-- День. Ущелье. Вижу бегущего гнома. Его преследуют трое черных драконов. На одном из них сидит человек -- маг. Они быстро нагоняют гнома. Человек что-то бормочет, драконы ревут, из пастей вырывается пламя, а гном замирает, высоко подняв меч. Все охвачено огнем. Но...
Этого не может быть, пламя обходит гнома стороной, даже не коснувшись, и он громко кричит: "Фирлистроум!". Тонкий пронзительный звук, от которого содрогается твердь, оглушает драконов. Они падают, и я вижу кровь, текущую из их ушей и глаз. Однако повелитель драконов жив.
Гном бежит к нему, я чувствую гнев его сердца. Маг взмахивает посохом, и черная молния разит гнома в грудь, бросает на камни. Драконы начинают подниматься, а человек неспешно подходит к стонущему гному и наступает на меч. Ударив кончиком посоха по клинку, восклицает: "Фирл Южногорец, да пусть драконы всегда преследуют тебя. И когда ты бодрствуешь, и когда ты спишь!".
Из его ладони струится сама тьма. Гном выгибается, корчится от боли, и я вижу, как тьма окутывает ладонь, которая сжимает рукоять, змеей вьется вокруг клинка, проникает в сталь. Гном не в силах сопротивляться ей. Он оставляет меч и ползет прочь. Фирлистроум вздрагивает. Я чувствую его страх перед драконами. Он плачет. И его плач подобен плачу ребенку...
-- Хельен, Хельен!
Хозяин легонько потряс ведьму за плечо. Она открыла глаза.
-- Ничего, со мной все в порядке, -- тяжело дыша, сказала ведьма. -- Но этот меч...
-- Тебе нужно отдохнуть, -- посоветовал хозяин. -- Иди наверх. Если хочешь приляг. Можешь с Ландиэль поболтать.
Ведьма побрела к выходу. Она выглядела уставшей.
-- Так вот почему ты не поешь, -- поглаживая бородку, сказал хозяин. -- Колдун постарался. То, что случилось с Фирлом, случилось и с тобой. Все оказывается гораздо сложнее. Ну, чары мы снимем. А дальше... -- засовывая меня в ножны, задумчиво сказал хозяин...
Я ощутил, что клинок трется о ножны и... О ЧУДО! Солнечный свет ослепил меня. Как мне не хватало этого! Золота солнца, голубизны неба, зелени травы и листьев! Особенно солнца, чьи теплые желтые лучи, пробивающиеся сквозь листву высоких деревьев, сейчас ласкают меня, играют зайчиками на стали. Интересно, какого цвета пламя на клинке Ландиэль? Какого цвета борода Толна? Какого цвета волосы Хельен? А вот доспехи на груди хозяина светло-коричневые, а плащ, как я и предвидел, черный.
Крепко держа рукоять, хозяин смотрит на меня и улыбается. Он подносит к клинку темно-серый камень. Точильный камень. Я вздрагиваю от его прикосновения. По клинку от гарды до кончика проходит приятная дрожь. Еще и еще. Я готов запеть, но не могу. Даже не могу поделиться с хозяином радостью. Сказать, что...
От глухого воя, донесшегося из входа, скорее всего, в подземелье, хозяин нахмурился. Убрал точильный камень. Левая рука взяла посох, на верхушке которого незамедлительно вспыхнул желтый огонек -- холодный, но свет от него ярче, чем от факела.
И мы вошли во мрак подземелья. Медленно начали спускаться по широким ступенькам. Навстречу неизвестности. Навстречу врагу, чей злобный глас вновь прозвучал в глубине подземелья. Хозяин не боится врага. Я это чувствую. Широкие тоннели, где без труда мог бы пройти дракон, плутают, разбегаются. Таинственный огонек посоха освещает нам путь. Мы идем и идем...
Хозяин остановился посреди круглого зала. Огляделся. Пламенный шар на посохе задрожал, вырос, зашипел, будто змея, и лопнул ослепительными искрами. Они, словно светлячки, разлетелись по залу, хорошо осветив его. Послышались шаги, голоса. Кто-то приближался к нам. Хозяин замер. И вскоре из темного входа появился первый враг. Затем второй. Третий.
Они одеты в лохмотьях, тела их изранены, кожа -- буро-серая, а кое-где ее вовсе нет, виднеются кости -- мертвяки! Хозяин ждет пока враг подойдет поближе, и я нетерпеливо жду. Давайте-давайте. Я готов к сражению.
Наконец первый мертвяк добирается до нас и взмахивает мечом. Я легко отражаю удар, пронзаю гнилую плоть насквозь. Мертвяк падает. Я встречаю клинок следующего врага -- хозяин ловко орудует мной. Теперь я бью противника сбоку, ломая ребра. Выбиваю нож у третьего мертвяка, самого высокого из всех. Пробиваю ему шею и...
Обнажая гнилые зубы, шипя, мертвяки быстро отступают. Хозяин не преследует их и вскоре они, обезоруженные, скрываются во тьме тоннеля.
Победа!
Хозяин снял перчатку. Что он пытается сделать? Нет, нет-нет, до меня нельзя дотрагиваться. Никому! Я попытался вырваться, но человеческая рука крепко сжала рукоять и... Ничего. Я лишь почувствовал сильную, мозолистую ладонь. Я уже и забыл как это, когда тебя касается голая рука владельца.
Но что это? Жуткий рев разорвал тишину зала, и в тоннеле, где растворились мертвяки, вспыхнули два желтых глаза, сверкнули белые зубы -- черный дракон. Только не дракон. Любой враг, кроме дракона. Надо бежать! Бежать! Я потянул хозяина к выходу, но он стал сопротивляться и направил меня и посох на дракона.
-- Пой, Фирлистроум!
Не могу! Хочу, но не могу. Пока не поздно, нужно бежать.
-- Пой, Фирлистроум, демон тебя забери! -- вновь кричит хозяин, а дракон приближается.
Красная молния озаряет полумрак зала, разбивается о драконью кожу. И наконец-то мы бежим. Дракон ревет нам вслед, хозяин спотыкается, падает у самого выхода. Пытается подняться, но снова падает. Похоже, он повредил ногу. О, Небеса, помогите нам!
Враг не спешит. Понимает, что теперь жертва не ускользнет от него. Хозяин высоко поднимает меня. Противник застывает в шаге от нас, открывает пасть и...
Я начинаю дрожать. Внутри меня рождается сила, давно позабытая сила. Сила, которой наделили меня изначально, в горниле, на наковальне Южногорья. Тьма сопротивляется. Мучает меня, борется со мной, но сила прогоняет ее. Чернота струится с кончика лезвия, растворяется в воздухе -- и клинок расцветает лепестками алого пламени. А я пою! Пою, как не пел никогда!
И от моей песни задрожали колонны, дракон, готовый убить хозяина, накрыл лапами уши, завертел головой, а потом побежал прочь. И тут... невероятно! У него отвалились крылья, а хозяин спокойно поднялся.
"Что происходит?" -- не понял я.
-- Успокойся! -- поглаживая меня, вдруг сказал он.
"Разве такое возможно?"
-- Хм, что-то плохо я их закрепил.
"Он меня слышит?"
-- Слышу-слышу, только не надо так кричать, а то оглохнуть можно.
Хозяин посмотрел в тоннель. Облегченно вздохнул.
-- Чигва, можешь выходить.
-- А меч? -- послышалось из темноты.
-- Чигва, не трусь. Их тоже зови.
И они вышли, а точнее выехали. Три мертвяка верхом на драконе.
-- Мало кто знает, что чары Неприкосновения можно снять, если воткнуть заколдованный предмет в плоть мертвяка, -- объяснил хозяин.
"Значит...".
-- Да, они мои друзья. Чигву я нашел в ущелье Зерцалоса. Совсем маленьким. Колдуну были нужны лишь его крылья. А мертвяки сами нашли меня. Некромант-недоучка воскресил их раньше, чем души покинули тела. Теперь мы с Хельен ищем способ освободить их. Ну а ты молодец! В книге мага Марамана написано, что вернуть силу поющему мечу может только он сам, -- сказал хозяин и поклонился мне.
Поклонился мне, как кланяются королям или воеводам, одержавшим победу! Не знаю, достоин ли я такой чести? Высшей награды для поющего меча! Ведь это был ненастоящий бой...