Зачем смысл? Его перекрутило еще раз вокруг собственной воображаемой оси. Печальный взгляд его упал на безжизненное тело, которое оказывалось с каждой минутой всё более его, его собственным, знакомым. Он вспоминал все минуты радостей и разочарований, которые они испытывали вместе: он и его тело: как содрогались они при падении с верхней полки в поезде на столик, заставленный стаканами с только что заваренным чаем, как блаженно они наслаждались в теплой ванне после многочасового отлёживания в зловонной палатке и отхаживания в тяжелых, пропитанных болотной вонью ботинках...
И мысли его постепенно уходили туда, где их еще не было... они то покидали его, то вновь пытались постичь. Некоторое время его мучили воспоминания о старой, поломанной вдребезги: без дверей и окон, без руля и выхлопной трубы - машины, которой у него не было. Старый кот, который ко всему этому был ещё и мертвый, приятно испускал запахи вслух. В глазах начало резать, потом резало в мозгах, когда ни осталось ничего - он быстрым и резким движением заснул и вдруг во сне своем снова заснул, а уже в том сне как следует - заснул... Вообщем существование его обрекалось... он плюнул себе в душу, а за одно и на свечку, которая в ответ захлебнулась, фыркнула и, немного подумав, горела дальше, потом она устала и пошла отдыхать... То и дело стучали, стучали по голове. Голова болела. Что-то не переставало повторять - "Э Еда".
Желания отсутствовали; периодически кашляли мухи, но солнце, оно никак не хотело тухнуть...
Кто-то чихнул, а затем всё исчезло: глаза, руки, ноги, тело - не было ничего, но что-то было. Уставший почтальон мило качался на дверном крючке.
Кто-то пришел и потащил кого-то куда-то и вообще, зачем всё это?
Последствия отсутствовали, их просто не было. Стало скучно думать, и он перестал. Открыв рот, он вдохнул комнатную вонь и обогатил ею своё тело. Странно, но волосы, еще совсем недавно жившие на отдельных участках головы, медленно - но верно спускались на землю. Давно сгнившие зубы заменялись таинственными пустотами. Язык, прищемленный дверью, чувствовал себя плохо. Шея, с обмотанной вокруг неё батареей отопления, периодически дергалась под ритм угасающего сердца, утомленного долгими и однообразными ударами... Желание двинуть рукой - вызвало сотрясение конца, да да, именно конца ноги; болело всё... Костлявые руки не сочетались с обширной задницей, которая и составляла большинство тела. Уши, конечно можно назвать большими, но это уже было бы оскорблением: достаточно представить себе устройство капусты, что бы понять всю сущность устройства его ушей. Было потно.