Величественные вершины Памира были могущественными и даже божественными для монаха, который стоял на краю ущелья и наблюдал, как в небе парит одинокий орел. В эту минуту он радовался свободному полету прирученной птицы и не догадывался, что подвергается опасности.
Орел хааста, круживший над ущельем, смотрел вниз. Его зоркий глаз давно заметил, как среди каменных глыб словно змея пробирается темный силуэт человека, в руке которого блеснуло лезвие, секунда, вторая и хааста камнем бросился вниз.
Осторожно ступая по каменистой почве и огибая большие валуны, крепкий смуглый мужчина с раскосыми глазами подкрадывался к монаху. Перед решающим броском тело его напряглось, и неожиданно он ощутил за спиной мощное колыхание воздуха. Невольно оглянувшись, его лицо исказила гримаса ужаса. На него набрасывался огромный орёл. Когти свирепой птицы вонзились в него. Исступленный крик потряс ущелье. Хищник яростно рвал куски одежды и живой плоти. Несчастный схватился за лицо - хлынула кровь. Неловкое движение и из руки выпал нож. Монах отчаянно отбивался от свирепой птицы. Израненный, слабо отползал под защиту спасительного валуна, но последние силы покидали его...
Вскоре орел подлетел к своему хозяину по имени Арси Дун, который вытянув руку вперед, позволил ему сесть на зеленую перчатку. Это был высокий стройный мужчина не более тридцати пяти лет. Красивое лицо с европейскими очертаниями, дополнял сияющий взгляд с синими, как море, глазами.
- Молодец, ты хороший, - поглаживая хищника, ласково приговаривал он, угощая куском вяленого мяса.
Отпустив верную птицу в небо, монах отыскал среди камней нож и, взяв его в руку, залюбовался. Клинок был изготовлен из необычного материала и по прочности кратно превосходил высоколегированную сталь. На ручке виднелись вычурные узоры. Начиная у основания в центре и по всей длине лезвия, светилась миллиметровая ярко-красная нить, которая при определенных обстоятельствах служила путнику в виде стрелки компаса, но с одной лишь разницей, что показывала направление не по сторонам света.
Перед кончиной отец подарил ему эту красивую вещь и сказал: - "Храни его при себе, ибо судьба твоя предрешена свыше, а клинок это есть чудесная стрелка, которая поможет найти в горах затерявшийся скит и людей в черных мантиях. Там главенствует необыкновенный Учитель, слушайся его и он покажет твое будущее. Не медли и отправляйся на поиски их тайной обители".
Много недель он блуждал в горах Памира, прежде чем клинок вывел его на райское место, где находился тот самый затерянный скит. Необычные обитатели позволили ему остаться. Для того чтобы стать монахом необходимо было пройти долгое испытание. Проходили дни, месяцы и годы. Как-то солнечным утром с неба прилетел молодой орел хааста, который сел на его плечо. В обители данная птица издавна считалась священной. И все собратья поняли, что это знак свыше и Арси Дун стал затворником.
Обитель располагалась у подножия горы Ак-Кайлас, а на высоте семьсот семьдесят семь метров над уровнем моря с восточной стороны находилась пещера. С внешней стороны вход в нее заслонил скальный выступ. В гору вела тропинка, которая петляя на подъеме среди каменных глыб и, огибая скальный выступ, приводила к потаенной пещере. Никто не знал, что скрывается в ней. Ее тщательно оберегали монахи, это были монголоидного вида коренастые мужчины. Только один человек имел право ее посещать, это был предстоятель, он же Учитель для своих братьев. Владея зеленой перчаткой олицетворяющей символ власти, Учитель обретал, не только вечную жизнь воплоти, но и уникальную способность общения с небожителями. Для него открывался духовный портал, через который приходили новые знания. Учитель являлся единственным проводником передачи информации от небожителей к людям. Он часами проводил время в пещере и его никто не беспокоил. Возвращаясь оттуда, он был задумчив и много времени проводил в своей келье за письменным столом.
Арси Дун прошел все испытания: тяготы и лишения, чтобы стать настоящим монахом тайной обители. Имея отличную память, он мгновенно запоминал все что прочитал или услышал и поэтому наизусть цитировал тексты древних книг. Благодаря глубоким знаниям и общению с отшельниками он стал мудрее. Его авторитет рос с каждым днем. Арси Дун заслужил уважение не только своих собратьев, но и предстоятеля, который был его главным вдохновителем и учителем.
И вот однажды при странных обстоятельствах исчез его клинок. На шестой день после этой пропажи неожиданно умер от ножевой раны предстоятель обители. Приближалось время для избрания нового Учителя. Претендентов было двое. Обитатели тайного скита ждали. И сигнал пришел, но только никто из них его не понял, кроме этих двух отшельников.
Арси Дун сунул клинок за пояс и пружинистой походкой двинулся к своему врагу. В расщелине за валуном на спине лежал бывший собрат по обители. Лицо и тело было в кровавых ранах и ссадинах. Это был монах Ури Кон, который знал, что Арси Дун стал новым предстоятелем. Услышав шаги, несчастный пошевелился и приподнял голову. Единственно сохранившийся глаз с яростной злобой смотрел в сторону нового Учителя.
- Ты не посмеешь меня убить, - брызжа слюной и кровью, выпалил Ури Кон.
- Я делать этого не собираюсь, - возразил Арси Дун. - Пусть небожители решат, как с тобой поступить. Ведь ты виновник смерти Учителя.
- Я его не убивал. Будь ты проклят! Будьте вы все прокляты! - закричал обезумевший Ури Кон.
Арси Дун поднял вверх руку, ожидая решения. Прошло несколько томительных минут и перчатка, как символ власти, стала мерцать ярким изумрудным светом. Ури Кон побледнел. Орел хааста круживший в небе стремительно бросился на него.
***
Ури Кон был не так-то прост, как собственно и все обитатели. До поступления в монашескую обитель он вырос на Памире в горном племени расива-сай, предки, которых пришли из Гималаев и принесли с собой древние шаманские знания. Эти знания он впитал с молоком матери, а в обители никогда об этом не распространялся. Ибо знания передавались только близким по крови людям. Таков был закон племени расива-сай. Обладая секретом шаманства, Ури Кон применил древний прием кушива-дай и ввел в заблуждение своего противника. С того момента когда он находился в трансе его душа отсутствовала и искала путь в царство мертвых, чтобы узнать истину, и лишь сердце изредка может быть раз в минуту отстукивало время отведенной для жизни.
Ни Арси Дун, ни священная птица не усомнились в гибели своего врага. Растерзанное тело Ури Кон неподвижно лежало на камнях. И вот на исходе седьмой ночи под утро тело изгоя затряслось в конвульсиях и из внутренней глубины оно стало изрыгать пахучую жидкость. Это была энергия месава-сивы. И после выхода мутноватой жидкости Ури Кон открыл глаза, наблюдая, как из ее последа появился двойник в виде печального фантома, звуки унылой жалейки исходили из него. Ури Кон понимал, что расстается с частью своей жизни. При этом он почувствовал внутреннюю пустоту, словно кто-то забрал у него жизненную энергию, с этого момента он расстался с земными ощущениями, напрочь лишившись человеческих эмоций и чувств.
Холодный и печальный образ фантома смотрел ему в глаза, и он понял, что ему предстоит быть отверженным и нести бремя наказания.
Озираясь по сторонам в полумраке, сквозь расщелину он увидел внутренние стены узкой пещеры, а из ее глубины доносились отдаленные жуткие голоса земной и неземной твари. Он выбрался наружу. Окружающий мир перед ним меркнул и предстал в новом сумрачном одеянии. А все разноцветье обрело серые и темные тона. Красивое пение птиц и веселый шелест листвы преобразились в безобразное звучание. Солнечные лучи жгли, заставляя его укрываться в тени или в пещере. Весь красивый мир отвернулся, представ пред ним уродливой стороной, оставив разум, холодное сердце и воспоминание. Лишь память о прошлой жизни придавало немного энергии. Шаманские знания давали ему возможность надеяться на древний прием рива-дай-бо, поскольку именно это помогло бы вернуть ему вечное начало. "Утратившему главную суть остается лишь внешняя оболочка", - так говорили предки. На его пути стоял Арси Дун, который стал обладателем незаурядных способностей.
***
Из автомобиля, который припарковался к двухэтажному зданию, вышел мужчина и пружинистой походкой направился к входу. На вид ему было около сорока лет, смуглый брюнет, в его лице было что-то азиатское, может быть, в глазах или в скулах. В то же время в нем проглядывались европейские очертания: характерный прямой нос, широкий лоб и стройная высокая фигура. Одет он был в строгий добротный костюм, а поверх небрежно накинут черный плащ. Врач по профессии он работал в Академии Медицинских Наук, был профессором и заведовал лабораторией, а также он был известным путешественником и часто появлялся на экранах телевизоров как ведущий телепередачи "Загадки истории". И не ради денег он старался, впрочем, альтруистом его тоже нельзя было назвать, а был у него свой интерес: банальное любопытство ко всему загадочному и невероятному. Он был известен под именем Сергей Скиннер.
Пивной ресторан был тем местом, где он мог провести время, соединив приятное с полезным. Встреча профессора Скиннера с инструктором по альпинизму Евгением Ровиным проводилась здесь впервые. Это место он облюбовал совсем недавно. Сергей Скиннер пригляделся к нему внимательней. Тот был еще довольно молод - лет тридцати, не более, густые волосы ниспадали до воротника. Белокурый, с зачесанными назад прямыми волосами, он запросто мог сойти за эталон арийца. У него было хорошее лицо сильного человека с умными сине-зелеными глазами.
- Я вижу, дела у них идут, - заметил парень, когда им подали фирменное рыбное блюдо и улыбнулся какой-то светлой, успокаивающей улыбкой, обнажив здоровые белые зубы. - Моя семья не купалась в роскоши. И мне пришлось немало потрудиться, чтобы заработать то, что у меня теперь есть.
- Я знаю, вы бываете в экспедициях, и это вам приносит стабильный доход, - заметил Скиннер.
- Верно. Они часто меня приглашают на роль инструктора - проводника, потому что у меня есть опыт по альпинизму.
- Да, я в курсе, вы в прошлом спортсмен.
Собеседник кивнул и сообщил: - Совсем недавно я вернулся из путешествия, где встретил старого приятеля - тоже альпинист. Он мне рассказал такую историю, что поначалу я даже не поверил, а потом...
- Расскажите Евгений, вы мне обещали, - перебил профессор. - Интересно будет послушать.
Ровин всеми выходками пытался показать свою значимость и произвести впечатление на собеседника. Он не торопясь отпил из кружки несколько глотков пива и оценивающе произнес: - Пиво отменное, советую попробовать.
Скиннер приложился к пиву, а затем, немного посмаковав, закурил и, взглянув на альпиниста, нетерпеливо вымолвил: - Я вас слушаю.
Напыщенный альпинист стал высокопарно рассуждать.
- Вот представьте, что существует какое-то влияние извне, что-то вроде энергии, увы, оно не связано с природными явлениями и не подвластно простому человеку. Владея такой силой можно диктовать миру свои условия.
Скиннер откровенно улыбнулся, всем своим видом показывая, что не верит наивным фантазиям парня.
- Возможно ли такое в нашем мире? - спросил он, слегка подтрунивая над ним. - Вероятно, вы эзотерики начитались. Сейчас много об это пишут и болтают.
- А вы зря так иронично воспринимаете, - ответил раздраженно собеседник. - Оказывается, в нашем сложном мире существуют такие секреты, которые доступны только избранным людям.
- И кто они, эти избранные? Наверное, олигархи или крупные чиновники, - продолжал насмехаться Скиннер.
- Вот вы прикалываетесь, а я ведь говорю вполне серьезно, - на лице альпиниста выразилась обида.
- К избранным относятся обитатели монашеского скита в горах Памира, - сказал Ровин.
- Знаю, знаю, - засмеялся профессор. - Вероятно это монахи с Журденского ущелья. Подобные былины я уже слышал.
Лицо альпиниста поморщилось и, он недовольно отрезал: - Нет, это не Журденский скит.
- Насколько мне известно, в горах Памира других скитов нет, и не было. Года три назад я напечатал очерк, и мне пришлось досконально изучить эту тему, - заявил профессор.
- А вы лучше послушайте и пока воздержитесь от комментариев, - повышая тон, произнес Ровин.
- Тогда выкладывайте, я весь внимание, - приняв серьезную мину, заявил Сергей.
- Известно, что в горах Памира существует скит, о котором действительно раньше никто не слышал, - начал Ровин. - Тайнами там ведают необычные монахи. Они знают многое и в том числе секреты создания энергии во много крат превосходящую ядерную энергию. Но пользоваться знаниями способен не каждый, а лишь посвященный, который стоит во главе скита, это предстоятель. Примерно в ста километрах от скита находится поселение, где живут старообрядцы.
- Ваш приятель с ними встречался? - спросил Скиннер.
- Нет, не встречался, они к себе никого не подпускают, кроме предстоятеля. Так вот, мой приятель общался с членами экспедиции, которых там встретил. Они рассказали о слепом отшельнике, живущим в пещере. Умирающим в ущелье его нашли жители горного селения. Говорили, что орел заклевал беднягу до полусмерти. А в прошлом он был монахом тайной обители. Ученые небольшой экспедиции искали в горах следы людей владеющих редким языком, так как предполагали, что этот язык сохранился. Они наткнулись на селение в горах, где местные жители указали им слепого. Один из этих ученых был языковедом, и понимал наречие, на котором тот изъяснялся. Слепой поведал немногое. Оказалось, что их монашеский скит находится у огромной горы. Повседневную жизнь монахи проводят за физической работой: выращивают и заготовляют продукты; обустраивают жилище, а вечером молятся и читают книги. Не редко в тех местах происходят удивительные события, о которых тот не стал говорить, потому что его придали анафеме и если дальше он раскроет свой рот, то его постигнет кара. И монах этого боится. Теперь он изгой и путь туда для него закрыт.
- Почему его изгнали?
- Он не сообщил.
- Но он хотя бы рассказал, каким путем можно туда добраться?
- Он сказал, что туда ведет узкая тропинка через Гляциальный пояс скал, снега и льда, высота там достигает свыше четырех километров, местные жители о ней знают, а отыскать ее очень трудно, ведь нужно идти через снежные вершины, где цветет эдельвейс.
- Эдельвейс? - удивился Скиннер.
Собеседник утвердительно кивнул.
- Удивительный цветок эдельвейс. Оценить его неброскую красоту может далеко не каждый, а лишь тот, кто сумел дойти до самой кромки вечных снегов, - сообщил Ровин и замолчал, чтобы сделать пару больших глотков пива и продолжил: - Преодолеть ледниковые вершины очень трудно, а тем боле отыскать ту единственную тропинку, которая должна вывести к погосту. Там установлен небольшой каменный крест и что интересно, что сверху он не виден. Крест указывает направление на жилище монахов, но идти туда нужно не один день пути. Природа в тех местах удивительная, горы сочетаются с живописными пейзажами. Настоящая райская обитель.
- Если они живут там, то это дает нам основание задуматься о причинах, которые заставляют их быть нелюдимыми и скрываться вдали от селений, - сказал профессор.
- Причина может быть лишь одна: они владеют уникальными знаниями, о которой поведал слепой монах, - категорично заявил инструктор.
- Его словам можно верить, а можно и не верить: мало ли что может наплести выживший из ума ослепший монах. Во всяком случае, это не единственный аргумент. Скиты это жилище монахов отшельников, они хотят уединения, чтобы принимать дополнительные обеты: строгий пост, усиленная молитва, затворничества. Скит обычно закрыт для посещения посторонними лицами, - сообщил Скиннер. - А скажите, местные жители могут указать их место?
- Только в начале пути, а дальше идти боятся.
- Почему? - спросил Сергей.
- Есть старинные поверья: если кто-нибудь пойдет в горы за тем чтобы их найти, то уже никто и никогда не возвращается. Говорят, что их охраняют злые духи.
- Ух, как страшно! Это всего лишь глупое и наивное суеверие.
Ровин пожав плечами, усмехнулся: - Всякому свое. Я тоже в это не верил до определённого момента.
- И что же вас заставило в это поверить? - спросил Скиннер.
- Общение с ними.
- С кем это?
- С горными духами.
- Странно от вас это слышать, - проговорил Скиннер. - Вы же спортсмен-альпинист, так сказать покоритель вершин. А духи это из другой области, которая называется религия.
- Не только религия, но и эзотерика, - произнес Ровин. - Слышали наверное?
- Приходилась читать про оккультизм, - небрежно проронил он.
- Вот именно. Оккультная наука про тёмные силы, в которую верят многие люди, а во времена фашистской Германии эта наука доминировала над всеми остальными в ранге основной доктрины о сверхчеловеке.
- Пусть будет так, - согласился профессор и спросил: - А что конкретно предприняли члены экспедиции?
- Они немедленно без всякой подготовки последовали туда, но вскоре возвратились. Из четырех членов вернулись трое, а четвертый - проводник исчез в пути.
- Как исчез? - удивился профессор.
- Просто исчез. Они расположились на ночлег в палатке, а когда утром проснулись, то четвертого члена экспедиции не оказалось. Были лишь его следы на снегу, которые обрывались на том месте, где они обнаружили отвесное углубление, диаметром примерно два метра. Наверное, он провалился. Яма была очень глубокой. Это они поняли, когда бросили внутрь камень. Отзвуков падения не было слышно. Поиски были прекращены и они тут же вернулись.
- Ну а в последующем, они повторили свои попытки, чтобы вытащить его из ямы. Может быть, он живой? - поинтересовался Сергей.
- Они собрали людей из местных жителей и вернулись, но ямы уже не обнаружили. На том месте стоял огромный валун, которого раньше не было. Кто его перенес? Никто не знает. Возможно, скатился с горы. Но в это трудно поверить.
- Мне необходимо встретиться с вашим коллегой.
- Его сейчас нет в городе. Подвернулась группа туристов, и он ушел в новую экспедицию куда-то на Кавказ.
- Надолго?
- Месяцев шесть, не меньше.
- Жаль, - вымолвил Скиннер.
- Вы не унывайте. Он мне объяснил это место на карте. Я знаю район поиска. Ранее не раз приходилось там бывать.
- Понятно. Ну, хорошо очень скоро я вернусь к этому разговору. И вы мне поможете найти это удивительное место.
Они распрощались, и Скиннер уехал в научно-исследовательский центр Академии Наук. Там его дожидалась группа избранных одаренных молодых аспирантов - врачей и биологов, с которыми он долгое время работал над крайне сложной задачей.
Его группе был передан открытый банк генокода. Привычная биология ушла в прошлое, наступил час новой эры науки: постгеномной биологии. Она полностью развенчала идею витализма, и хотя в него уже больше столетия не верил ни один биолог, новая биология не оставила места и для призраков.
Здание центра находилось на окраине города. В одном крыле располагалось врачебно-хирургическое отделение, а в другом, ряд закрытых от публики помещений и маленькая лаборатория, в которой имелось небольшое оборудование. В их пользовании был интернет, несколько недорогих реактивов, термоциклический аппарат для увеличения специфичности сегментов ДНК и доступ к ДНК - секвенатору, читающему ее по световым сигналам и еще пара очень дорогих аппаратов завезенных Скиннером совсем недавно при содействии частного спонсора, который проявлял к изысканиям ученых не только искренний интерес. Этот влиятельный человек старался всегда быть в тени и рабочие контакты поддерживал исключительно с профессором. Официальной целью научной группы было выйти к полной расшифровке генокода. Однако закрытая часть работ была полностью засекречена. И вот уже выведена ключевая формула, которую между собой ученые назвали - код доступа.
- Что это такое? - без сомнения вы зададите вопрос.
Если бы я был ученый в этой области, то возможно я бы ответил.
Но, увы...
И, тем не менее, у меня есть некоторые предположения, которые я читаю в своих мыслях.
- Откуда они берутся? - спросите вы.
- Оттуда, - отвечаю я, взглянув на небо. - Да, да, именно оттуда, и не удивляйтесь.
- Что это такое - код доступа?! - задаю вопрос и отвечаю: это путь в неведомый нам мир и во вселенскую тайну. Код доступа - путь в прошлое и будущее. Код доступа - путь к истине и смыслу бытия. И наконец, код доступа это путь в нетленную жизнь.
ГЛАВА 2
К горам Памира снаряжается экспедиция из числа молодых ученых, но путь следования предстоит через высокогорья Тянь-Шаня. Главным вдохновителем выступает профессор Сергей Скиннер. Где-то в предгорьях затерялся монашеский тайный скит. По мнению Скиннера именно там находится Братство Посвященных в Высшие Знания. Они знают путь к духовной силе и энергии Земли.
И вот уже оказались позади сборы, комфортабельный перелет в Казахстан на современном лайнере, а еще перелет на вертолете Ми-8. Переход по пересеченной местности и научная экспедиция приблизилась к красотам Алатау. В одном из ущелий, среди необычайной тишины и вечнозеленых тянь-шаньских елей, у места, называемого Серым урочищем, расположились на привал члены экспедиции. Среди шестерых смельчаков решившихся на этот отважный поступок был профессор Скиннер, он же организатор и руководитель экспедиции, его помощница Анна Файвуш, она же секретарь ученого совета, доцент и два молодых аспиранта, которых охарактеризую чуть позже, а также известный альпинист Евгений Ровин - носитель информации о загадочных жителях горного поселения.
Вечерело, когда с ужином было покончено. Доцент и два аспиранта расторопно устанавливали палатку. Анна мыла посуду. А Скиннер и Ровин пошли обследовать территорию и определить направление, по которому согласно карте им предстояло дальнейшее путешествие. Пройдя с четверть версты, они подошли к реке.
- Здесь небольшое течение и глубина примерно один метр. Не буду загадывать, но завтра на лодках мы должны преодолеть как минимум сто пятьдесят километров, - заявил Ровин. - В этих местах мне не раз уже доводилось это делать. Бывало за день, я проплывал расстояние намного больше.
- Река спокойная, - осведомился Скиннер.
- Течение реки в этом месте не быстрое. Только в одном месте есть крутой поворот и резкий спуск, но бояться нечего, выступающих валунов там нет.
- Это меня радует, - удовлетворенный вымолвил Сергей.
- Погоди радоваться. Вот дальше в горах течение очень быстрое. Плыть по ним практически невозможно. При небольшой глубине и ширине бурное течение воды настолько велико, что монолитные скалы стачиваются, дробятся и перемалываются в песок. Местами, где крутые спуски бушующая масса с ревом несется вниз, увлекая за собой огромные каменные валуны.
- Жуть, теперь я понимаю какие трудности нам предстоит испытать, - уныло вымолвил Скиннер.
Стало смеркаться. Пора было возвращаться, и путешественники заторопились обратно.
***
На следующее утро члены экспедиции на трех лодках со своим баулами уже плыли по реке. Было светлое солнечное небо, настроение было приподнятое, течение с небольшим уклоном несло их вниз. В небе над ними кружил одинокий стервятник, сопровождая их в пути. Через некоторое время река их вывела в узкое ущелье, отвесные скалы нависали с обеих сторон. Скиннер и Ровин находились в первой лодке и по мере спуска по течению подсказывали своим отставшим спутникам, как надлежит себя вести далее. Путешествие по реке сопровождалось воодушевленными разговорами, иногда озорными криками и даже веселым пением. Наконец, течение реки принесло их в начало небольшого удлиненного озера, а на конце водоема река вновь продолжала свой путь, стремительно преодолевая крутой и опасный спуск через огромные скальные выступы и валуны. В центре водоема они достигли песчаной отмели и по очереди пристали к берегу.
Далее следовал небольшой подъем вдоль высокого альпийского горного хребта с белоснежными шапками и ледниками с одной стороны, а с другой - склоны гор были покрыты густым травостоем и зарослями стелющейся арчи. Значительные площади здесь занимают осыпи и выходы скал. Чуть ниже встречаются обычные густые островки лесов из ели Шренка - необычайно эффектного украшения гор во все сезоны года.
Не далеко от водоема около красивой ели они обнаружили уютное местечко в виде зеленой лужайки, где и расположились на ночлег. Вблизи виднелись заросли стелющейся арчи. Поскольку места здесь были неведомые и необжитые, то охранять путешественников в эту ночь, решено было доценту и двум аспирантам по очереди. Первым на смену остался бодрствовать аспирант Вадим Казанцев, это был высокий с распущенными до плеч черными волосами стройный и жилистый холостяк двадцати пяти лет от роду, которого по праву в академии называли надеждой генной инженерии. На этот раз чтобы волосы ему не мешали, он их перевязал, и выглядело это со стороны весьма оригинально: в виде конского хвоста. Он был в легкой куртке защитного цвета. На голове синяя бейсболка. Вооружившись охотничьим оружием - "сайгак" с оптическим прицелом, он присел на подстилку возле костра, спиной опираясь на баул. Интерес к живой природе у него был огромен, поэтому он захватил с собой фотоаппарат - подарок родителей. Перед поездкой он полистал кое-какую литературу, ознакомившись с местной флорой и фауной, чтобы в своем воображении представлять дикую природу с ее живыми обитателями. Было тихо и тепло от костра, где потрескивали ветви ели. Он изредка подбрасывал в огонь толстые сучья, поддерживая горение. Языки пламени от легкого дуновения то взмывали вверх, то уходили в сторону, распространяя жар и делая очаг путешественников теплым и уютным. Он слышал, как из палатки доносилось посапывание и похрапывание его коллег и ему на мгновение стало завидно.
Вот уже перевалило за полночь, он основательно разомлел и стал "клевать носом". Понимая, что засыпает аспирант, тряхнул головой и потер руками лицо и уши. Дотянувшись до термоса, налил в кружку горячий кофе и, наслаждаясь мелкими глотками, стал смотреть на звездный небосвод, который загадочным образом притягивал его к этой вселенской красоте. Мир света и тьмы завораживал его загадочной таинственностью, рисуя в своем воображении полеты на звездолете к неизведанным мирам галактики под названием "Млечный путь". У него в доме была своя маленькая обсерватория, скорее не обсерватория, а лишь двухсот миллиметровый катадиоптрический телескоп системы Клевцова, с помощью которого он наблюдал за небесными объектами, а поскольку аппарат имел высокое оптическое разрешение, то он периодически получал уникальные фотографии. Ему нравилось бывать в специальной астрофизической обсерватории РАН, где у него работала невеста в качестве младшего научного сотрудника, которая иногда его консультировала. Вместе им удалось открыть новую звезду в районе созвездия Пегаса. Хотя звезда стала иметь цифровое обозначение, они ее назвали Арвай, что в переводе с монгольского означает ячмень.
Неожиданно его размышления прервал внезапный крик филина, "угу, угу " на противоположной стороне отозвался другой крик "угу". В этих криках было что-то необычное, но что именно этого никак не мог понять Вадим. В этой связи у него возникло ощущение беспокойства. Он приподнялся и, озираясь по сторонам, стал прислушиваться к ночной тишине. Он напряг свои слуховые органы. На этот раз ему почудился какой-то шорох, доносившийся из близлежащих зарослей арчи.
"Может быть, зверь какой-нибудь спугнул птиц", - думал он. "Не мудрено, запахи в этой почти первозданной природе распространяются далеко".
В очередной раз с противоположной стороны из зарослей арчи раздался крик филина - "угу, угу ", на этот раз это было гораздо ближе и крик другой совы - "угу" вновь отозвался в противоположной стороне. И тут Вадим понял, что его встревожило. Именно крики филинов взволновали его, в них была определенная фальшь. Ранее он, много раз посещал заповедник, любовался этой удивительной птицей и слышал, как кричит филин: "у-гуух", с ударением на второй слог; кроме этого крика, филин щелкает клювом и издает хохочущие, визгливые звуки, которые трудно передать словами. А звуки, которые он слышал, были явно искусственного происхождения. Кто-то пытался подражать этой дикой птице, и сделано это было крайне неумело. Вот когда он это понял, то было уже поздно...
Из зарослей выскочили неизвестные люди и, напали на Вадима, отобрав у него оружие. Ему нанесли сильный удар в спину. Закричав от боли, он упал на колени. Вадим попробовал встать, но низкий голос громилы, появившегося из-за спины, прозвучал над самым ухом: - Нэт. - При этом лезвие ножа уперлось ему в горло. У него перехватило дыхание. Вадим видел, что нападающих было не меньше пяти человек, их вид был необычен и скорее смахивал на заросших дикарей, один из них с виду небольшой и сутулый мужчина стоял рядом у костра и рассматривал отобранное у него оружие. Двое других ринулись в палатку, но неожиданно раздался оглушительный выстрел, затем прозвучали второй и третий. Стреляли из газового пистолета. Нападавшие мужчины схватились за лица и закричали. Остальные от неожиданности замерли. Воспользовавшись этим, Вадим, изловчившись, ударил в промежность державшего его сзади громилу и, подбежав к костру, схватил горящую палку и ткнул сутулого. От боли тот завопил и, выронив оружие, убежал. Вадим, проворно подобрал "сайгу" и, начал стрелять. Испуганные дикари скрылись в темноте.
Из палатки повыскакивали его коллеги, в руках у них были увесистые предметы и они стали рыскать по ближайшим зарослям. Он видел, как зажглись электрические фонарики и их лучи выискивали в темноте. Одного человека им удалось найти в траве. Он лежал и зажимал двумя руками лицо, при этом раздавалось нечленораздельное мычание. Ему связали ноги и перетащили к лагерю. Это был заросший дикарь в грязных отрепьях. От него несло чрезмерным зловонием. Тут же его оттащили к озеру и помыли. Это занятие продлилось до самого рассвета. Все с интересом наблюдали за пришлым дикарем. Он был среднего роста, широк в костях, но худощав. Его лицо с узкими глазами и широкими скулами придавали ему монголоидный тип. Ему предложили кусок хлеба и сало. Пришлый был очень голоден, и остервенело, накинулся на еду. Он ел и давился, ел и давился. Ему дали кружку с разбавленным спиртом, которую он одним махом выпил и вскоре начал улыбаться и кланяться. Скиннер ему стал задавать вопросы, но тот мотал головой и говорил: - Руссо коросо, руссо коросо...
Всем стало понятно, что это монгол. Его побрили и постригли. Из запасов подобрали одежду и вскоре, он стал похож на человека. После этого с ним вплотную занялись Скиннер и Ровин. Скиннер немного понимал монгольский диалект. Общими усилиями им удалось кое-что выяснить. Его звали Тэрбиш. Родом он был из бедной монгольской семьи. Убивать они никого не хотели, а напали лишь из-за того, что были голодные, им нужна была пища. Преследуемые монгольским правосудием, долго скрывались в горах. За это время прошли огромное расстояние, переместившись в эти края. В горах они встречали китайцев, видели монахов, а однажды украли лошадь в селении, где жили бородатые мужчины со своим семьями, это были старообрядцы. Их долго преследовали с собаками, лошадь они бросили, но потеряли соплеменника, по имени Ундес.
Чтобы не терять время, решено было детально его не опрашивать, нужно было двигаться дальше. Тэрбиш готов был за скромную еду тащить груз на себе.
Дальше по воде нельзя было переправляться в силу большого риска, и было принято решение идти пешком. Растянувшись гуськом, экспедиция двинулась по маршруту проложенным на карте инструктором Евгением Ровиным, который неожиданно обнаружил, что за ними следят монголы. На одном из привалов перед ними выросли четверо заросших и одетых в грязные лохмотья людей. Они заговорили с соплеменником, и устроили небольшую перебранку. Тэрбиш, пытался палкой отогнать их, при этом речь у него была отрывистой и громкой, но пришлые люди не хотели уходить. Жестами они просили накормить их и оставить у себя. Их речь немного понимал доцент по имени Лебо Лимбович. Это был приметный среднего роста двадцати восьми лет от роду хорошо сложенный брюнет. Смолистые волосы на голове, красивое лицо с голубыми глазами и тонкими чертами лица придавали ему благородную внешность.
Лимбович перевел смысл их перепалки, хотя по их жестам и мимике можно было догадаться, о чем они просят. Об этом интересном субъекте я остановлюсь чуть позже. Итак, перепалка продолжалась, и агрессивно настроенный Тэрбиш ни в коем мере не хотел, чтобы его соплеменники присоединились к экспедиции. Лимбович заговорил с Тэрбишем на его диалекте: - Почему ты их выгоняешь?
- Они скрываются в горах за убийство, - ответил Тэрбиш. - Это плохие люди, ночью могут всех зарезать. В горах они убили китайскую семью и завладели продуктами и имуществом. Гоните их прочь.
Лимбович подошел ближе к пришлым монголам и заговорил с ними. Их беседа была не долгой. И вскоре он возвратился к своим коллегам и сообщил: - Это бывшие коммерсанты и скрываются от долгов. А Тэрбиша они называют подлым и наемным убийцей. Это он подговорил их напасть ночью на лагерь и всех убить. Это он вырезал в горах китайскую семью. Они просят верить им и не верить Тэрбишу.
Все были удивлены таким поворотом событий, но после совещания решено было оставить пришлых монгол в экспедиции в качестве рабочей тягловой силы. Их накормили, отобрали ножи, и другие острые и режущие предметы, нагрузили на них весь имеющийся груз и все тронулись в путь.
Вторая половина дня прошла в движении без каких-либо происшествий и на ее исходе они расположились на привал возле живописного места в зеленой лощине рядом с двумя огромными каменными глыбами. Быстро собрали сушняк и развели костер. Все устали и говорить не хотелось. Молча, поужинали. Профессор Скиннер дал соответсвующие указания и люди стали укладываться на ночлег. Были установлены три палатки, и в них разместилась основная группа ученых, а монголы расположились под открытым небом рядом с костром. Тэрбиш умышленно от них дистанцировался, делая презрительный вид. Он сделал себе лежанку из травы и мелких лиственных веток в углублении между глыбами и там разместился.
В эту ночь выпало дежурство на долю второго аспиранта Семена Князева, это был плотный физически сильный блондин среднего роста двадцати семи лет. Неунывающий оптимист, красавец и дамский угодник. Его устремления были направлены на то, чтобы добиться в карьере больших высот, ибо это давало ему определенную независимость. За это он готов был пойти хоть на край света и пройти все муки испытаний для достижения основной цели. Сила воли, которую вырабатывал в себе с детства, помогала ему в жизни добиваться успеха. Он говорил друзьям: - Сила и воля, помноженная на ум, знание и чистоту души способны выжать из камня эликсир молодости позволяющий жить вечно.
- Это не возможно, - говорили ему коллеги. Но он был непреклонен и верил в свою неизбежную особенную судьбу. Конечно, он был немного фантазер. Он остро предчувствовал те события, которые должны были произойти в его будущей жизни и в корне поменять весь смысл его существования. Предчувствовать это ему помогала работа над собой и фундаментальные знания психологии. Спектр разносторонних знаний его был велик от обилия информации, которую он впитывал из окружающего мира. Он всегда чувствовал свое превосходство, и это придавало ему уверенность в себе.
Однако вместе с тем у него были слабые стороны, о которых необходимо упомянуть. Его неуемная гордыня и слабость к женскому полу, при этом он всегда ощущал нехватку денежных знаков. Последнее всегда его коробило потому, что как раз здесь возникала причинная связь: нехватка купюр всегда мешала ему в общении с красивыми женщинами, которые в большинстве своем были порочны, избалованы мужским вниманием состоятельных мужчин. Независимый аспирант не мог позволить себе некоторых излишеств, а посему его гордыня была уязвлена. Он не мог терпеть презрительного фырканья избалованных смазливых девиц, которые чувствовали его финансовую несостоятельность. Именно подобное отношение к себе иногда заставляло его с утроенной энергией работать и искать...
И дело было, наверное, вовсе не в деньгах, они ему нужны были как инструмент в достижении цели. Главное он должен был создать эликсир молодости. Это он знал с того момента когда стал осознавать окружающий мир и свое место в нем. Он чувствовал, что ему было определено судьбой совершить величайший поступок, который приведет его к всемирной славе.
А сейчас этот неунывающий крепкий блондин и ученый Семен Князев сидел у костра и с интересом рассматривал пистолет "Иж", являющийся внешне абсолютной копией пистолета Макарова, "ПМ". Сейчас он охранял спокойный мирный сон своих товарищей. Последние происшедшие события заставляли усиленно работать его серое вещество. Он не доверял пришлым монголам и был против того чтобы их оставили в экспедиции. Свою точку зрения он высказал на собрании. Однако авторитет профессора Скиннера взял вверх над всеми кто был против монголов.
Вот уже было глубоко за полночь. Наступил самый крепкий сон. Семен "клевал носом" сидя у костра. Сбоку от него на поверхности каменной глыбы выросла тень человека, она как бы замерла, сосредоточенно вглядываясь и вслушиваясь в ровное сопение белобрысого крепыша. Мгновение растянулось на минуты. Неуловимое движение и человек еще ближе придвинулся к дремлющему охраннику. Еще миг и он уже приблизился на расстояние вытянутой руки. Потекли секунды, неумолимо отстукивая последние мгновения и, в воздухе блеснуло лезвие кинжала готовое разрезать эту тонкую нить между жизнью и смертью. Прыжок ... и два выстрела, слившись в один, одновременно взорвали тишину. Тэрбиш рухнул замертво у ног Семена Князева.
Все повыскакивали из палаток и приблизились к телу Тэрбиша, который вытянувшись лежал на животе, крепко сжимая в руке кривой кинжал. Недалеко забившись в кучу, молча, стояли монголы. Профессор Скиннер позвал Евгения Ровина, который тут же откликнулся, откуда-то сверху. Все посмотрели вверх на огромную глыбу, где на вершине стоял угрюмый альпинист, держа в руке "Сайгак". Вскоре он спустился с тыльной стороны глыбы и присоединился к ним.
Тут Скиннер решил рассказать правду о причине, которая его побудила подготовить эту ловушку.
- Накануне днем, - говорил профессор, - я переговорил с Лимбовичем и попросил его объяснить всем монголам о том, что завтра прилетит вертолет, заберет монголов и переправит их на родину. Я надеялся, что такое обстоятельство спровоцирует монголов на решительные действия. Кто из них опасен, определить было трудно. Поэтому необходимо было создать эту провокацию, чтобы монголы проявили себя. Без всяких там заморочек, это простой и надежный способ выявить врага. Мы все ночью не спали, а Ровин незаметно перебрался вверх на глыбу, где расположился в засаде.
Здесь встрял в разговор Князев: - Почему же вы меня не предупредили об этом?
- Извини, Семен. Все должно было выглядеть естественно. Только, к сожалению, на дежурстве ты уснул и это тебя не красит. Впредь тебе будет урок.
Князев усмехнулся и промолвил: - Я не спал, а притворялся спящим. Поверьте и проверьте, второй выстрел был все-таки мой.
Они осмотрели тело Тэрбиша и обнаружили на нем два пулевых ранения. Профессор Скиннер улыбнулся и сразу принес Князеву свои извинения. Тут же подошли монголы и отнесли труп подальше, где по своим законам они должны были его похоронить.
Утром в небе действительно появился вертолет, который сбросил им груз и улетел. В тюках был провиант, одежда и все самое необходимое для путешествия. Дальнейший маршрут вел вдоль ущелья и за день они преодолели значительное расстояние. Монголы оказались выносливыми, и это вселяло надежду путешественникам, что с их помощью они придут к цели гораздо раньше, чем планировалось. Рядом с монголами шел Лимбович. Ради языковой практики он периодически перекидывался с ними отдельными фразами. Ничего необычного в этот день не произошло, за исключением одного интересного обстоятельства. На протяжении всего маршрута в небе их постоянно сопровождал красивый одинокий орел.
- Это орел хааста, - многозначительно сообщил знаток флоры и фауны аспирант Вадим Казанцев.
Все изредка поглядывали в небо, любуясь птицей. Наступил вечер и очередной привал.
***
Дежурить в эту ночь выпало Лебо Лимбовичу. Это был полуеврей и полунемец. Две именитые родословные ветви (Лимбович и Штайнер) уперлись в него: умного, одаренного и внешне привлекательного ученого двадцати восьми лет отроду. Смолистые волосы на голове, красивое лицо с голубыми глазами и тонкими чертами лица придавали ему благородную внешность. Знание пяти языков делали его популярным в научно-исследовательском центре, где он занимал должность доцента, был кандидатом наук по биологии. В свободное время Лимбович любил летать на спортивном самолете и несколько лет состоял членом одного из частных аэроклубов столицы. Он часто появлялся в элитных тусовках. Его внешний вид и разносторонние познания привлекали к нему девиц из высшего общества, охочих до родовитых, "племенных жеребцов". Однако у него была девушка, с которой он дружил с самого раннего детства. Эта дружба с каждым годом крепла и постепенно трансформировалась в большую взаимную любовь. Таким образом, холостяцкая жизнь Лебо Лимбовича шла к финалу. И еще он обладал очень важным качеством не присущим новому поколению молодых людей, он был честен и надежен по отношению к друзьям и близким.
Итак, наступила ночь тихая и безмолвная. Накануне Лимбович соорудил из толстых веток что-то вроде кресла и, полусидя, наслаждался тишиной и с интересом обозревал окружающую среду, о чем-то мечтая. Он поддерживал огонь, изредка подбрасывая ветки в костер. Под склоном горы в низине были слышны цикады, а с противоположной стороны примерно в двадцати метрах виднелась отвесная скала, и свет от пламени костра играл на ее поверхности разными замысловатыми формами, что придавало живейший интерес наблюдателя.
Лимбович с детства любил читать историческую литературу. Являясь слишком впечатлительным: живо представлял себе те персонажи, обстановку того времени, иногда мысленно себя примеряя к тем или иным событиям и это сформировало его огромное воображение и на этой почве случались невообразимые чудеса.
У него был легендарный прадед Генрих Штайнер, служивший многие годы в разведке. Лимбович несколько раз перечитывал рукописные воспоминания предка, предназначенные только для семьи и их потомков. Прадед не хотел, чтобы книга публично издавалась, ибо в ней была вскользь упомянута одна из закрытых тайных операций второй Мировой войны. Лебо понимал, прадед был непосредственным участником тех событий. Эти факты не публиковались в открытой печати, находились в секретных архивах.
"Где подобные архивы могут храниться?", - размышлял Лимбович. "Ведь неугомонные журналисты или писатели - охочие до всяких сенсаций давно бы уже раскопали любые архивы и эти секреты таковыми уж давно небыли. Нет, подобного рода архивы наверняка спрятаны так далеко, что ни у кого ума не хватит искать их там".
В последние годы его мучили галлюцинации в виде четких видеороликов, приходившие из прошлой жизни легендарного прадеда Генриха Штайнера. Создавалось впечатление, что все происходившее с прадедом происходило именно с ним, а значит это похоже на воспоминание: очевидно, действует "колесо Сансары" и души умерших вновь возвращаются на Землю только в других человеческих обличьях. "Возможно ли такое?" - думал он. "В мире столько разных интерпретаций по этому поводу, что в это искренне хочется верить".
Невероятная мысль его ошеломила.
"Может быть, душа прадедушки вселилась в меня, ибо только этим можно объяснить мои галлюцинации, которые отображают воспоминания из прошлой жизни старика. Кто он тот неведомый и невидимый, который ведет меня по жизни, являя прошлое предка и направляя меня в эту экспедицию?" - мысленно спрашивал он себя.
На этот вопрос он не находил ответа. Его мысли роились возле этой проблемы, а взгляд был устремлен на поверхность отвесной скалы, где свет от пламени костра играл причудливыми конфигурациями. И вот его воображение стало искажать стену, а может быть, это было реальное искривление пространства. Во всяком случае, он видел, как в скале образовался проем высотой в человеческий рост. Обжигаемый любопытством и подавляя страх, он устремился в это скальное углубление.
Внутри пещеры было сравнительно светло от яркого месяца удачно освещающего внутреннюю полость через верхнее отверстие в скале. На полу он увидел человеческие скелеты, куски истлевшей одежды, повсюду валялись разные предметы и оружие: автоматы, пистолеты, финки с символикой СС: руной и свастикой, а также некоторые личные вещи: ручные часы, золотые кольца, серебряный портсигар и другая мелочь.
Внезапно в его ушах стал нарастать какой-то шум, он почувствовал колебание воздуха, не похожее на сквозняки. На его глазах происходило что-то необъяснимое и сквозь сизую дымку, он увидел четыре будто бы голографические фигуры поверх того места, где лежали кости давно умерших людей. Он смотрел на останки, лежавшие напротив, и одновременно видел их вживую.
Были видны четыре мужские фигуры вместо трех скелетов. По видимому кем-то ему были продемонстрированы те самые люди еще при жизни. Среди них один эсесовец явно смахивал на прадеда. Он слышал немецкую речь. "Неужели это преодоление пространственно-временного континуума", - думал он.
Их язык он знал и улавливал смысл беседы.
"Невероятно, но речь шла о тоннельном переходе, который ведёт в подземный город", - уяснил Лимбович.
Четыре эсэсовца в военной полевой форме внимательно рассматривали план-схему. Он приблизился к ним и, заглянув туда, увидел реальную картину...
Неожиданно он почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Лимбович встрепенулся и открыл глаза. Он, как и прежде полусидя, находился в кресле. Рядом горел костер и языки пламени, разрываясь искрами, улетали в звездное небо. Тишину изредка нарушали цикады и равномерное посапывание людей доносившееся из палаток. Перед ним стоял монгол Тэрбиш. Это вызвало его искреннее удивление.
- Тербиш! Тебя же убили!? - в недоумении спросил аспирант.
- Вы путаете меня с братом близнецом, моё имя Ундес и я живой, - шепотом ответил тот. - Пойдемте со мной, - и, кивнув головой, пошел в сторону скалы.
Лимбович словно под гипнозом двинулся следом. Тропинка вела вверх по горе, примыкая к отвесной скале. Они шли на подъем по осыпавшимся камням. Уклон становился все круче, ноги скользили по мелким камням, идти становилось тяжелее. Местами тропинка была совсем узкой, опираться приходилось за края выступов скальной породы. Неожиданно перед ними возникла пещера. Лимбович невольно остановился.
- Не бойтесь, нас там ждут, - сказал монгол и окунулся в темную горловину. Лимбович вошел следом. В темноте монгол хорошо ориентировался и Лебо шёл за ним, чуть ли не дыша ему в спину. Пройдя по невидимым ходам подземелья, они подошли к хорошо освещенной полусферической комнате, где находилось трое мужчин в монашеской одежде. Ундес поклонился, а Лимбович поздоровался с ними.
Монахи кивнули и внимательно оглядели гостя. У двоих лица были монголоидные. Третий был высокий стройный мужчина не более тридцати пяти лет. Красивое лицо с европейскими очертаниями дополнял сияющий взгляд с синими, как море, глазами. Он притягивал к себе какой-то внутренней энергетикой. Лимбович не мог отвести от него взгляд. Тот улыбнулся и произнес: - Я предстоятель, мое имя Арси Дун.
После этих слов монахи удалились, и они остались вдвоем.
- Присядьте, - мягко сказал Арси Дун, указав на каменный выступ похожий на стул.
Не дожидаясь, пока гость присядет, предстоятель продолжил говорить.
- Мы знаем многое о вас. Нам было известно, что вы придете. В потаенной книге пророчеств на странице одна тысяча девятьсот пятьдесят четыре на седьмой строчке сверху есть упоминание об этом, и оно состоит из двадцати шести букв.
- И что там обо мне может быть написано? - спросил Лимбович, не показывая удивления. - Странно все это.
- Все дело в вашем предке Генрихе Штайнере. Там написано, что он вернется. Он единственный, кто знает секретный шифр. И мы хотели бы, чтобы вы нам помогли.
- Увы, мой прадед давно уже отошел в мир иной. Я же ничем не могу вам помочь.
Глаза Арси Дун доброжелательно сияли.
- Вы должны нам помочь. Исходные данные есть в вашем ДНК. По нашей просьбе профессор Скиннер возьмет у вас кровь на анализ и по тем показателям сумеет высчитать шифр прохода.
- Шифр прохода! Что это? - спросил Лимбович.
- Вы потом все узнаете, - мягко ответил Арси Дун.
Лимбович встал и решительно шагнул назад к выходу, но какая-то неведомая сила его остановила и, тело было приковано к месту. Он не испытывал ни малейшего страха. Лимбович с любопытством взглянул на предстоятеля.
- Вряд ли профессор согласится сотрудничать вслепую, - произнес он.
На лице предстоятеля скользнула гримаса усмешки.
- Профессор согласится, - сказал он. - Я в этом уверен.
Лимбович удивлённо вскинул брови.
- Почему?
Арси Дун вскинул указательный палец к верху.
- Он, прежде всего ученый.
- Не понимаю, как он может это рассчитать?! - в недоумении воскликнул Лимбович.
- Через формулу, которая ему хорошо известна, - ответил предстоятель.
- Допустим, - проронил Лимбович. - Но зачем вам это нужно и что за секрет в этом кроется?
- Об этом вы узнаете позже, - ответил Арси Дун. - Дело в том, что в вашей экспедиции обнаружена энергия месава-сивы. Это означает, что еще какие-то силы стремятся завладеть шифром.
- Не понимаю вас.
- Шаман Ундес на себе испытал эту энергию.
- Странно! Мы все ученые и наши силы направлены только на созидание.
- Нет, ни все силы.
- Тогда скажите: о ком идет речь?
- Ундес не может определить этого человека, ибо человек несущий в себе зло ловко это скрывает, умеет прятаться за другими.
Лимбович откровенно улыбнулся.
- Чушь какая-то! - воскликнул он. - Откуда вам известно, что профессор знает эту формулу?
- Из книги пророчеств.
- Тогда вот что я вам скажу: если у нас в экспедиции существует злодей, то он наверняка знает и о формуле, и о коде.
- Но ведь вы не знаете? - спросил Арси Дун.
- Нет!
- Вот и злодей еще не знает, но как только вы узнаете об этом, то злодей узнает в тот же день.
- Что этим вы хотите сказать? - спросил Лимбович.
- Он владеет искусством харагэй.
- Харагэй! Что-то я не совсем понимаю?
- Японское искусство общения без слов, - ответил предстоятель. - Своего рода настоящее "чтение мыслей" собеседника.
Лимбович задумался. Арси Дун тяжело вздохнул.
- Надеюсь, я вас убедил, - заявил предстоятель. - А теперь ступайте и немедленно приведите сюда профессора Скиннера.
Из глубины пещеры вышел Ундес и позвал Лимбовича за собой. Они окунулись в темноту. Приглядевшись, Лебо увидел впереди силуэт монгола, который не торопливо, но уверенно продвигался вперед. От него исходила необыкновенная аура темно-серого цвета с синевато-белесым отливом. Шли молча по темному проходу под уклон всё ниже, словно по спирали, но воздух от этого не становился спертым. От стен и пола исходила сырость. По мере спуска Лебо ощущал свежесть прохлады. Серпантин коридора выпрямился и через несколько десятков метров вывел их к балюстраде. Они оказались на балконе, с которого вниз открывался красивый пейзаж. Там было маленькое озеро, на поверхности водной глади отражалась полная луна. Сбоку вдоль стены находилась каменная лестница, плавно переходящая в углубление другой скалы. Преодолев ступеньки, они вновь погрузились в темноту и через двадцать шагов вышли во внутреннюю сторону пещеры. Ее небольшое сферическое помещение было узнаваемо. Сюда они входили через наружную горловину.
Они спускались по уже известной горной тропе осыпающимся камням вдоль периметра восточной скалы и вскоре вышли к знакомому привалу. Было тихо, все спали. По-прежнему горел костер и яркие языки пламени, разрываясь искрами, улетали в звездное небо. Лимбович приблизился к огню. Внешне все было без изменений, из палатки доносилось похрапывание. Что-то его заставило оглянуться. Ундес исчез. Это вызвало искреннее удивление. Он присел в свое кресло возле огня и задумался.