Калинин Георгий Александрович : другие произведения.

Кот - зверь существительный

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Необычные приключения обычного инженера

   Г. Калинин
  
   КОТ - ЗВЕРЬ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЙ
   (рукопись, окончательный вариант)
  
  
   ИРОНИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил. Ты даже не будешь уверен в том, закончился ли он на самом деле. Но одна вещь бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогда снова не станешь тем человеком, который вошёл в него. Потому что в этом и был весь его смысл."
   Харуки Мураками
  
   Пролог
   Рабочий день подходил к концу. Закончены были день, неделя и вместе с ними большая, почти полугодовая, работа. Данная работа представляла собой аккордно-премиальный труд по внутреннему договору нашего Бюро с "Управлением Капитального Строительства" N-ского завода (УКС), то есть мы выполняли заказ и осваивали заводские деньги "левым" порядком, минуя государственный бюджет. Как говорится - "в конверте". Очень толстом. Для справки - на дворе стоял или, вернее, лежал конец "суровых девяностых" ...
   Поэтому сегодня никто, даже начальник бюро В.Б.Шевцов, человек во всех отношениях правильный до занудства, не усмотрел веских причин для запрета заслуженной релаксации мозгов.
   Ни на грамм - десять водки, пять "конины" и три сухого - не нарушив устоявшиеся традиции нашего славного Конструкторского Бюро по разработке Шахтных Механизмов (КБШМ), по накатанной уже давно программе уютного междусобойчика - к 20:00 коллектив обязательную программу успешно выполнил.
   В силу обеспечения мер собственного комфорта, а также - и это являлось приоритетным смыслом - мер безопасности двух старейших сотрудников, я вызвал такси из прикормленного таксопарка "экономкласса". Диспетчер, определив мой номер телефона, сонным голосом отозвалась вопросом: - "На проспект Труда?". Транспортировку тел своих престарелых сослуживцев, а, заодно, соседей по району проживания, я ввел за правило года три назад после неоднократного сопровождения оных на общественном транспорте. В тех суетных, мягко выражаясь, вояжах я трезвел до озверения и, кроме того, принимал на свои нервы ударную волну приветствий их родных и близких.
   А "посылками" в таких трансмиссионных компаниях, являлись, по обыкновению: Лев Борисович Кац и Алексей Валентинович Руденко. Оба в сумме постарше меня лет на девяносто, что составляет, на вскидку, семьдесят лет на брата, вернее, коллегу. Эти их года в нашем молодом и задорном коллективе, на торжественных мероприятиях, типа сегодняшнего, всегда определяли время "Ч": свечи "тусовок" гасли совместно с дедами...
   В тот раз, упомянутые мной коллеги, они же главные специалисты бюро и начальники секторов, в машине сразу же мирно сложили головы друг на друга подобно траурным гвоздикам и замерли в блаженной нирване. Я, как ответственный за доставку, восседал подле водителя. О том, что они могут не очнуться к месту десантирования, я не волновался. У наших ветеранов "автопилот" работал даже во сне. Каждого ждала неотвратимая боевая подруга в статусе законной жены, поэтому - на войне, как на войне. До подъезда из машины я провожал их бережно, затем впихивал во внутрь гулких лестниц, придерживал дверь и ждал радостных воплей из открывшейся двери родного очага.
   И вот, настроившись благодушно следовать знакомым до оскомины маршрутом, на перекрестке улиц Бонч-Бруевича и Маяковского, мы познали, как рушатся судьбы и надежды. Точнее, познал один я. Здесь, именно в этой географической точке города, наша машина совершила следующие мероприятия: 1) штатный проезд под зеленый свет, 2) тут же сотрясение от ошеломляющего бокового удара, 3) неоднократное захватывающее вращение "оверкиль" ["Оверкиль" - мореходный термин "вверх дном", здесь и далее прим. автора], 4) контакт взасос с деревом... и, видимо, посвященный этому соитию, последующий фейерверк.
   Вся эта "картина маслом" была прорисована для меня впоследствии адекватными свидетелями и протоколом ГАИ.
  
   ЧАСТЬ 1
  
   ПРЕЗЕНТАЦИЯ
  
   1

"Чем скорее проедешь, тем скорее приедешь."

/К. Прутков/

   Сегодня ночью у меня случилось включение слуха, благодаря которому я проснулся. Или наоборот - не суть. Пищали какие-то датчики или приборы, но явно не люди. Люди, вернее вначале дама, заверещала нахально по-боцмански, но, почему-то, противным дискантом, типа "аврал!". Налетели другие голоса. Разные: колоратура, теноры, баритоны... Неодушевленные писки пропали. Меня стали дергать, тормошить и кантовать. Да, еще кололи больно чем-то в разные места тела, от чего я гримасничал и этим, очевидно, очень веселил весь хоровой коллектив. Вплоть до искреннего смеха.
   Глаза я не открывал. После первого мерзкого вопля вспыхнул свет, и я подозревал, что он мог доставить мне сильный дискомфорт, поэтому старался оттянуть свое вторжение в явь. Привыкал сквозь веки. Только напрасно. Я был до того беспомощным, что даже не смог возмутиться, когда кто-то просто нахально задрал мне одно веко. Действительно, резануло не слабо, по всей голове...
   К слову, мною, вернее моим телом, люди в белом и зеленом самовольно манипулировали потом еще дней шесть, пока я не смог сидеть, а затем и стоять. Ну, по этому поводу я не серчал - это их работа, а мне полезно, я это чувствовал по крепнувшим мышечным отзвукам.
   В тот же день, когда я открыл глаза, в палату заполошно ворвалась дама элегантной наружности и с рыданиями рухнула на мое ложе. Прямо поверх меня. Это вторжение несколько напрягло и заинтриговало, пока дама не стала экзальтированно выговаривать слова, отдающие радиоспектаклем: - Котенька, родной мой, как же я истомилась и намучилась в ожидании твоего возвращения в наш мир! Слава тебе, Господи, ты вернул мне мужа! У нас теперь все будет по-другому, у нас все будет х о р о ш о!
   Я еще никак не был готов к таким эмоциональным сценам, тем более я напрочь не знал эту барышню в ускользающем бальзаковском возрасте, что позволяло мне, как трехмесячному младенцу только хлопать ресницами и... нет, слюни я не стал пускать, а попытался улыбнуться. Очевидно, улыбка моя тоже не порадовала, а, скорей, напугала даму, так как она, очень быстро выговаривая еще какие-то мармеладные слова, выложила из сумки пакеты и, клюнув меня носом в лицо, заторопилась на выход.
   Меня в тот день повергли в замешательство, а с другой стороны, возбудили: бурное явление незнакомки, само мое отстойное состояние и загадочное воодушевление врачей. Очень хотелось прояснить обстановку и удалить интригу.
   После исчезновения приторной дамы (с учетом ее намеков - "супруги"), следующим актом в тот день стало пришествие юного белого личика с ямочками на щечках. Дева явилась ко мне в белом чепчике и халатике медработника.
   Не мешкая я, торопясь, стал выдавать звуки. Получалось вначале что-то в булгаковском варианте - "абырвалг". Пришлось сосредоточиться и прокашляться: - "ак Вашсс заут?". Главное - правильно начать разговор с дамой. Дева ответила, как отрезала: - Галя! Тут же повеяло отчетливо холодом, даже с привкусом недружелюбия. Меня поразила не сама холодность, а как я ее почувствовал - буквально насквозь.
   И сейчас же ассоциативная память вернула меня в эпизод с самопровозглашенной "супругой". Тогда я ощутил вибрирующее чувство растерянности с налетом досады и страха. И тоже пронизывающе. Эти ощущения меня позабавили и несколько насторожили. Чувства были не моими.
   - Грры...хрры...Ххалочка, миллла, миллаА, милаЯ, Вы... не смогли бы... рассказать мне, что... я тут делаю и кто я? Тирада вымотала меня так, что я прикрыл глаза и сильно подышал, то есть отдышался.
   - Ага, щас, за просто так рассказывай ему... любознательный какой, мне за это денег не дают. А жене своей, раз уж оклемался, скажи, что больше жопу мыть тебе не буду. Полтинник за все время сунула и нюхай тут каждый день... - Галя с остервенением встряхнула мое одеяло, так что с тумбочки посыпались дары.
   Со временем, когда освоился с врачами и прочим милосердным коллективом, я все же выяснил весь катаклизм, в котором меня прокрутила жизнь совместно с таксомотором.
   Случилось ДТП, его итогом было: сотрясение моего мозга какой-то там не последней степени, изрезанное стеклом лицо и многочисленные ушибы. В сухом остатке на сегодняшний день - локальная амнезия [Локальные амнезии-- это нарушение памяти только одной модальности, все остальные сохранны.] - тут помню, тут не помню - и шрамы по всей оболочке лица. Со шрамами утешили - исчезнут после квалифицированной пластики как на собаке Баскервилей. Именно эта кличка несколько покоробила, почему-то. Ну и самое печальное - очень глубокий сон целых три месяца с копейками. Кома, знаете ли...
   Общаясь с различным медицинским контингентом, я постоянно улавливал и подспудно анализировал ощущения от общения. Эти ощущения были новыми и удивительными. Я чувствовал то, что не должен был чувствовать. Как говорится просто потому, что не должен был чувствовать это НИКОГДА! Я чувствовал ЧУЖИЕ чувства...
   Местный психотерапевт Степан Павлович Бычко, мужичок кругленький, пухленький, но обаятельный, расшифровал популярно мои проблемы следующим образом.
   - Память, - вещал он, - один из когнитивных в психике по накоплению умений и знаний. При Вашей травме, что случается не редко, у Вас отшибло накопленные знания последнего, перед "поцелуем" машины с деревом, периода. Какого по глубине - это Вы определите сами, по мере дальнейшего существования и анализа в реале. Ходить, говорить, рефлексировать и обихаживать себя - является базисным и, в Вашем случае - непоколебимым основанием. Фундаментом, так сказать, личности. В других, худших случаях, без этих базовых шлакоблоков человек превращается в баклажан.
   - А вот на счет Вашего "феномена", - тут он развел руками, - могу только подсказать направление в размышлениях. Можете изначально оттолкнуться от того факта, что машина, в которой Вы имели удовольствие влететь в дерево, подверглась, по моим сведениям, электрической атаке оборвавшегося высоковольтного провода и какое-то время Вы в ней все находились под колпаком электрического разряда. Смею думать, очень неслабого. Приплюсуйте сюда Ваше сотрясение мозга и будете иметь подозрение в приобретении шикарных парапсихологических способностей. Что бы качественно вникнуть в эту область - милости прошу окунуться в эзотерику, так, как и светская медицина и православная церковь заплюют Вас с порога.
   - А вот давайте-ка сейчас, к примеру, определим какие чувства обуревают меня? - Эскулап воодушевленно заерзал на табурете.
   Я без раздумий выдал: - Большой интерес и легкая ирония, но, главное, непосредственно моя персона Вам пофиг, то есть - фиолетово, - всплыло откуда-то тинейджерское словечко и Вам скоро надо будет сделать пи-пи. Обаятельный врачеватель душ Степан Бычко в ответ только озорно глянул на меня и невнятно пробормотал что-то о явлении нового Чумака.
   Из последующих ежедневных посещений "супруги" я почерпнул много огорошивших меня сведений как о нашей семье, так и о своем эго. "Супруга", уяснив в ближайший онлайн-сеанс весь ужас моей житейской ущербности, совершенно не загрустила, как можно было ожидать, но внутренне расслабилась и даже возликовала. Атмосфера, при этом, вокруг нее заметно потеплела. Я воспринял это с интересом.
   По моей просьбе она как-то принесла наши паспорта, и я убедился в справедливости ее статуса. Теперь с нее можно было отбрасывать кавычки. Примем как данное, но будем держать ушки по ветру... или куда там их еще держат. Ой, боюсь, не все так сладко в датском королевстве, как мурлыкала моя дражайшая...
   Супругу звали Евгения Павловна, меня по паспорту - Константин Федорович Клингер. Почему такой диссонанс в ФИО - Евгения пожала плечиками и выразила предположение, что фамилия досталась мне от предков-немцев. Она об этих моих корнях знала очень мало. Я, оказывается, имел до недавнего времени даже дядю - Григория Клингера. Случайно узнала год назад из моего телефонного разговора о его кончине. Конкретики - никакой. Будем и здесь копать. Хотя, о кое-каких закладках по этой теме, память просигналила...
   А еще у нас есть сын Василий. И все. Больше никого, даже кошки. Вася, Василек, как назвала его Евгения, сейчас работает на Дальнем Востоке в морях на плавбазе. Надо же, угораздило сыночка. Он отслужил срочную службу в ВДВ, затем долго не мог устроиться и вот, года три как завербовался на "рыбу". Ничего похожего на привязанность, не говоря об отцовской любви к этому "Васильку" ни разу во мне не возникло. То есть, "глубина" в двадцать восемь лет жизни (столько лет сыну) - уже является первой вехой в осознании глубины потери памяти.
  
  
  
  
   2

"Что скажут о тебе другие,

коли ты сам о себе ничего сказать не можешь"

/К. Прутков/

   Мы ехали с Евгенией улицами города Днепровска на такси из больницы домой. Место нашего проживания, как и многие детали быта, супруга уже успела мне расписать очень живо и красочно. Во! - "Живописно" - вспомнил я эпитет. Я заметил, что на счет "забить Мике баки" она виртуоз. Забавно, но при всех ее повествованиях, атмосфера настроения из спокойной, палевого цвета (так я стал в красках ассоциировать эмоции собеседника), частенько усиливалась желтым, вплоть до канареечного, что настораживало сознание на присутствие в этих повествованиях некоторых врак.
   Сегодня меня внезапно выписали. Внезапно, так как ранее был оговорен срок на конец недели, то есть, на пятницу. Сегодня же был только понедельник. Эскулапы созвонились с супругой и объяснили, что очередной бессознательный бедолага срочно требует места, оборудованного под кому, а лишних нет. Может так, а может просто надоел всем бюджетный лежака. Галю и ее соратниц по судну? мы, под моим личным контролем, отблагодарили. Достойно, как уверила меня Евгения, спонсировавшая эту благотворительную акцию, так как я от финансовых операций абсолютно отвык.
   После дня моего "пробуждения", я провел в больнице почти три недели. Через неделю стал ходить смело и все быстрей, так что к концу указанного периода уже пробегал вокруг больничного парка по два круга утром и вечером. "Круг", как я прикинул, согласно ширине шага, составлял около километра. Проснулась во мне, тоже, очевидно, из "базы" организма и тяга к утренним телесным истязаниям. Жена подтвердила, что до ТОГО я был зело склонен к физическим экзерсисам. Моторика была в норме, силенка возобновлялась, так что из первоначального полуовоща я стал, вполне себе, самостоятельной мужской особью.
   Такси доставило нас на левый берег Днепра. Домов вокруг было хаотично много. Это были сплошь пятиэтажки - "хрущебы!" - всплыло... И наш дом ничем от других не отличался.
   Поднялись на четвертый этаж. Евгения тремя ключами открыла сакральный портал. Переступил порог и... ничего, кроме экскурсионного интереса, во мне не шевельнулось. Я, было, бегемотом поперся вглубь "палат", но... - Разуваться кто, Ильф и Петров будут? - сурово рявкнуло за спиной. Судорожно дернувшись, я оглянулся. Жена молча бросила под ноги тапки.
   Мне понравилось все что было внутри. Прихожая, три комнаты, маленькая кухня, санблок - все сияло маниакальной чистотой и все было на своих местах. Я бы так тоже обосновался, подумал я и усмехнулся - кто же еще-то, мозг включи!
   Евгения переоделась практически не скрываясь. Я оценил ее весьма стройную, местами даже угловатую и потому, вопреки возраста, до сих пор девичью фигуру. Глаз радовало, но не привлекало.
   - Так, Котя, марш под душ, а я чего-нибудь изваяю на скорую руку. Думала тебя в пятницу выпрут, тогда бы и приготовилась капитально, а так - омлет. Будешь? К вечеру борщ сварганю. - Деловито сообщила она, повязывая фартук.
   Я молча скрылся в санузле. Бросилась в глаза откинутая сидушка унитаза и, в связи с этим, что-то царапнуло сознание. На стеклянной полке царил идеальный порядок, но... какой-то однобокий. Женские баночки-скляночки жались сиротливо на одной половине, а вторая была неправдоподобно пуста. Органично предположить, что эта пустота предназначалась для противоположно полого парфюма, но в отсутствии мужчины, каковым я себя здесь пока считал в единственном числе, на полке царил бы полный матриархат, а не четкая пустота половины. Напрашивалась веселая мысль о чьем-то авральном сматывании удочек...
   Отставив до поры анализ явившихся откровений, как сказала когда-то себе Скарлет в "Унесенных...": - "Об этом я подумаю завтра", я произвел долгожданную качественную санобработку собственного тела и выполз из купели. В зеркале, занимавшем почти всю стену против ванны, возник очень худощавый, чтобы не сказать тощий, мужичок хорошо выше среднего роста - где-то за сто восемьдесят пять сантиметров, определил я по плиткам кафеля. Костный каркас его мне тоже глянулся - гармонично сбит и, при добром питании с грамотными силовыми нагрузкам, мог стать телом, достойным внимания. А вот лицо... Лицо мое внушало уважение. Я сейчас, благодаря отраженному фейсу, "вспомнил" из таинственных глубин интеллекта персонаж некоего Франкенштейна.
   Белый внушительный шрам рассекал лоб и правую бровь, второй поменьше - губы от носа до подбородка, так что образовалась, в некотором роде, заячья губа, а мелкие, как оспины шрамики, были рассыпаны по лицу в художественном беспорядке. Я насчитал их около десятка. Только сейчас, перед водными процедурами, я содрал пластыри с лица и был теперь весьма ошарашен. Свое истинное лицо я не помнил, так что всей степени уродства, к счастью, уловить не смог. Просто придется зарастать срочно по глаза бородой - решил я. Переодевшись во все свежее и выглаженное ненаглядной Евгенией Павловной, я вышел "антре" ...
   Вида ужаса "публика" никак не продемонстрировала. Умеет держать удар - отметил кто-то во мне. После легкого перекуса, который жена обозвала "ланчем", мы с ней перешли в большую комнату и уютно разместились в мягкой мебели - я в кресле, она на диване поодаль. Мне нужно было еще много узнать и запомнить. Хорошо, что супруга не страдала замкнутостью. После моего настороженного вопроса об этой квартире - чья она или как досталась нам, последовало пространно-цветистое повествование о целом, канувшем в Лету, пласте нашей жизни.
   -- Вот, а теперь слушай внимательно - как бабушка-сказочница "Жили были...", подобрав под себя ноги, задушевным голосом стала вещать моя суженая. - Мы с тобой познакомились в институте "ДНЕПРОМЕХЧЕРМЕТ", куда попали по распределению в один год только в разные отделы.
   -- Это произошло в наиглавнейший из праздников СССР, - мелодично струилась речь Евгении, - на "Октябрьские" ... После обеденного перерыва традиционно готовился званый (парторгами отделов) вечер с торжественной частью, гала-концертом ну и, конечно, танцами. В те времена, в канун красно календарных революционных дней, групповые сходки в отделах, типа конспиративных пьянок большевиков перед Великой Октябрьской Революцией, начинались, разве что, не с началом рабочего дня. Так что после обеда все, попавшие в список "приглашенных", занимали места в актовом зале в уже хорошо приподнятом настроении. Неприглашенные же, продолжали изображать из себя отчаянных революционеров и подтягивались на "штурм Зимнего", читай - к танцам в фойе, уже вполне воодушевленными.
   И так, в тот приснопамятный вечер, к уже вовсю гремевшим танцам, подкатила компания революционеров, алчущая женского обаяния, правда без пулеметных лент на мощных торсах и "Максима" на колесах.
   - Я тогда работала в плановом отделе, - щебетала Евгения, - и у нас, сам понимаешь, коллектив был практически слабополый, так что никаких злачных и романтических излишеств во главе с женщиной же шефом и в мыслях не мечталось. Но в тот вечер настроение было тоже боевое, чего греха таить. Молодых и, соответственно, горячих девок было в наличии достаточно. Ваша компания тогда ледоколом прошла сквозь топчущееся стадо и плотно окружила наших "плановых" овец. Ты был у них, как бы, фартовым бригадиром, типа Рыбникова в "Девчатах", да и похож на него сильно, - она покосилась на мой фейс - был...
   Короче, завертелось, закружилось. Танцы-шманцы-обжиманцы, смех и... затащили, все же, подлые, скромных девочек-комсомолок в свой отдел, где оставалось еще вина в достатке.
   Супруга судорожно вздохнула, вспоминая судьбоносный вечер, но встряхнув очаровательной головкой, продолжала: - Сам должен понимать, насколько я была молода и глупа. (Да и поддала к тому же маленько, подумалось отстраненно). Позволила все же одному из этих ухарей... догадайся с одного раза - кому, проводить себя домой. Молодость... - она, вспоминая, видимо, чарующие видения, подняла взор к потолку. Я проследил за ее взглядом и усмотрел там паутинку. Да нет, грустно пришло на ум, - это не молодость, это надо пылесосить.
   Евгения шмыгнула носом, промокнула его полой халатика и продолжила: - Ты был так настойчив, так неудержим, просто обезумел... Затащил меня в какую-то беседку, чуть не порвал одежду, но своего добился. Кобель!
   Я заскучал, что же это было - насилие? Или, все же, "молодость" была одна на двоих?
   - Надеюсь, ты была довольна? -шутейно решил я прозондировать ее отношение к случившемуся.
   - Нет! - рявкнуло, - я была не довольна, я была сразу беременна!
   И здесь атмосфера нашей беседы, все время переливавшаяся палевым с желтизной, дала вдруг красную вспышку. Вот! Этот красный можно смело отнести к злобе, тут же ощутил я. Злость обрушилась как оплеуха на всю мою голову.
   Однако! С этим надо что-то делать - сильные чужие эмоции мне абсолютно не в радость, а скорее, во вред моим нервам.
   Исподволь, я внимательно изучал личико Евгении. Фигура ее уже впечатлила меня, а вот лицо только сейчас я удостоил пристальным вниманием.
   Если, следуя ее аналогам сравнений с кинозвездами - меня, допустим, с актером Рыбниковым, то ее лицо смахивало на лицо, также популярной когда-то, Людмилы Хитяевой. Та была хороша в ролях блудливых казачек. Такой же шальной блеск глаз и обольстительная улыбка. Красивая и желанная стерва... Взять такую в жены я бы мог позволить себе только под глубоким наркозом.
   Справившись со своими эмоциями, в прежних спокойных тонах, Евгения продолжила ярко и захватывающе повествовать о моих навязчивых ухаживаниях, цветах, подарках и жарких мольбах... И как апофеоз, наконец, ее милостивом согласии и скромной свадьбе.
   Рождение Васеньки произошло через шесть месяцев после торжества.
   Создав ячейку в обществе, мы какое-то время, а именно - лет десять, жили у тещи в частном доме в тесноте и антисанитарии, так как все удобства были во дворе. Долбили, конечно, постоянно местком и директора на предмет, полагавшейся нам, как молодым спецам, квартиры и через десять лет наконец-то свершилось, нам дали две комнаты в трехкомнатной "хрущобе". Бабушка, божий одуванчик, проживавшая здесь уже лет пять в одной комнатке, скоропостижно съехала. Как вдове офицера ей давно полагалось отдельное жилье, но бабулька кочевряжилась. До поры.
   Короче, ситуацию с насущным бытом супруга если не восстановила в моей памяти, но предоставила все ориентиры и акценты, полезные для жизни.
   Еще один, очень немаловажный вопрос не давал мне покоя и кто, как не близкий человек, мог раскрыть его откровенно. Чем в этом мире являюсь я, как личность? Именно - ЧЕМ, то есть, каково качество моей сущности, а не КЕМ - в социально значимом аспекте. Здесь Евгения изобразила до скорби пригорюнившуюся бабу. Ее театрализованные ужимки стали сеять во мне, мягко выражаясь, неприятие.
   - Ой, Котя-Котенька... если бы ты, милый, помнил каково мне с тобой было жить-поживать, - на распев, под простую русскую бабу, запричитала жена. "Речитатив" - вспомнил я подходящий к случаю оперный термин. Сейчас заголосит, чего доброго, но это уже будет явным наигрышем.
   Нет, обошлось. Супруга промокнула несуществующую влагу с глаз и продолжила на грани трагизма: - Я скажу тебе честно и откровенно. Ты был бабник, пьяница и лодырь! Желтый цвет лжи заполыхал, выходя из пастельной тональности. - Ты пропадал с бабами, с друзьями, в командировках... не знаю еще где, ты приходил домой зачастую с буфетным запахом... Боже, Боже, как я настрадалась с тобой...
   Меня все эти желтые всполохи стали изрядно подбешевать: - Прости, я может и поколачивал тебя с похмелья? Вещи из дома пропивал? Дитё мордовал? - грозным шепотом перечислил я классические признаки пьяного отца-тирана и насторожился, в ожидании новой лжи, так как такого вообще вообразить себе не мог из-за врожденного филантропизма. Я это знал. База!
   Евгения не ответила, но грустно покивала, то есть или подтверждая, или, якобы, просто задумавшись.
   - Итак, в сухом остатке, - я хлопнул себя по коленям, вставая с кресла: - Жалкий спермодонор, существует с тобой под одной крышей и день изо дня отравляет и сокращает твою жизнь. Так что жду конструктивных предложений по перспективам нашего сосуществования, ну или моего, в частности, которые просто взывают и вопиют после такого твоего убийственного спича. Излагай...те! - Закончил я, сурово вышагивая по ковру гостиной.
   - Да, и, кстати, поведай...те мне заодно, не буде это в тягость Вам - где я ютился до того, как поимел счастье (или оно меня поимело) встретить тебя, то есть, Вас? С какого, так сказать, дуба рухнул в это все - я обвел руками жилое пространство - благолепие...
   После того как я узнал, что являюсь потомком каких-то обрусевших немцев, в памяти моей еще в больнице стали проявляться невнятные картинки прошлой жизни. Большая семья, какие-то неспокойные люди, вражда, скандалы, утрата собственных родителей - сплошной негатив.
   - Ты, во-первых, успокойся, - взгляд супруги тревожно метался по комнате от предмета к предмету - я совершенно не то имела в виду, что ты вообразил. Никаких кардинальных мероприятий по отношению к тебе я и в мыслях не держала, а просто пыталась вложить тебе в голову (вот именно!), что твое поведение после аварии должно измениться. Я на это очень рассчитываю. А твой, как ты выразился, "дуб" есть, но, думаю, на нем для тебя и сучка, - тут она хмыкнула, - уже не найдется. - Евгения тоже встала и отправилась на кухню. Очевидно, варить обещанный борщ...
   - Ты, вообще-то, на счет этой квартиры не переживай, - донеслось громко из кухни, - ордер выдан институтом на нас двоих, и мы оба, соответственно, являемся хозяевами, так что живи - не тужи. И тут же тихонько, но я разобрал - пока...
   Видимо я очень нескучно жил-поживал здесь раньше. Хотелось еще чего-нибудь прозондировать о родовом "дубе", но меня уже стало мутить от этого семинара.
   Вечер после ужина мы молча провели перед телевизором, и я узнал все последние, а для меня абсолютные, новости. В Украине бушевали политические страсти: какая-то коалиция лаялась с какой-то оппозицией или наоборот, не разобрать, так как форма одежды была у них одинакова - сплошь роскошные вышиванки. С трибун гремела праведная патриотическая риторика. Где-то что-то воровалось, что-то рушилось, кого-то убили, цены росли, а народ беднел и проклинал власть, но, при этом - веселился, конкурировал в разных шоу, умирал со смеху от Петросяна, плясал, кривлялся и, поэтому, в общем, складывалось впечатление веселой психушки. Было дико и одиноко.
   Спать с собой супруга не позвала, очевидно из осторожности после столь обличительной речи. "Я тебе в детской постелю" - было застенчиво молвлено. Да я бы и сам не посмел - как можно с незнакомым человеком сразу в койку. И потом... я был трезв, на минуточку.
   3

"На дне каждого сердца

есть осадок."

/К. Прутков/

   - Да перестаньте меня дурить! Кого я вижу, шоб я сдох! - раздался дикий вопль, как только я перешагнул порог большого кабинета. Голосил очкастый мужик моих лет, восседавший за ближним кульманом. Затем он нарочито медленно, растопырив руки, стал приближаться ко мне покачиваясь и напевая - Ах сколько я зарезал, сколько перерезал... - пока не обхватил мои плечи в крепкий зажим. Потом он положил голову мне на грудь, так как был маленько пониже ростом и уже тихонько добавил: - Как же я рад тебя, Котяра, видеть, мать твою... Ну здравствуй, наконец!
   Сегодня супруга объявила с утра, что мне необходимо появиться на "службе", то есть, в Конструкторском Бюро, где я имел должность и зарплату. Именно о зарплате причитала она, гневно описывая весь свой дискомфорт от невыплаты оной в связи с моим асоциальным положением после аварии - "ни жив ни мертв". Там ей, при ее посещении бухгалтерии и требовании выплаты моего месячного содержания, якобы, сразу выразили протест, что он, то есть я "должен определиться вначале" жив я или мертв и только тогда сама бухгалтерия определится с форматом выплат. Больничный или "смертное пособие".
   Супруга привезла меня к месту дислокации, как она выразилась - "шарашки", показала, где вход и упорхнула, заявив: - "Дорогу домой сам найдешь, надеюсь дружки помогут".
   И вот теперь меня окружило не менее десяти человек с горячим желанием прикоснуться хоть как-нибудь к моей плоти - то ли рукопожатием, то ли просто похлопать по телу. Я изобразил, как мог, доброжелательную улыбку и кивал во все стороны с энтузиазмом свадебного генерала.
   Когда до восторженного коллектива дошло, что я никого не узнаю и вообще - всю суть моей ущербности, эйфории заметно поубавилось. Потихоньку все расползлись по местам, только один рослый молодой человек с орлиным шнобелем задержался и очень внимательно посмотрел мне в глаза. Новым своим "парачувством", я ощутил настороженность с пурпурными всполохами злобы. Так бывает, когда собака порыкиванием предупреждает о своем присутствии. Забавно. Еще, немного в стороне, прислонившись к столу и обхватив себя руками, на меня внимательно глядела миловидная с приятными формами женщина, тоже моего возраста. Очкарик же, грустно пробормотал: - Мне жаль... Ты это, Костя... меня Михаил зовут... Надеюсь вспомнишь. Мы были дружны. Я кивнул. Я это почувствовал через салатовую теплоту.
   Потоптавшись, собрался, было, на выход, когда дама, пристально меня рассматривавшая, оторвалась от стола: - Да подожди ты, пришелец из НЛО, пойдем покурим, - и первая вышла. Куда деваться, я поплелся, недоумевая, следом.
   Мадам повлекла меня на лестничную клетку и стала спускаться. - Пойдем посидим в "Эксгаустере". Я вижу тебя надо не только реанимировать физически, но и встряхнуть мозгами. Она вела меня как маленького за руку.
   Мы вышли на оживленную транспортом улицу и я, наконец-то, смог оглядеться. Здание, где размещалось "КБ", было, как говорят строители, точечной трехэтажкой с солидным полуподвалом старой, чтобы не сказать старинной, постройки. Три этажа, как я уже определил, передвигаясь внутри, принадлежало "КБ": два верхних этажа - два "сектора" (были такие указатели) и нижний - административный. Полуподвал имел вход с улицы, где над дверью красовалась головоломная вывеска "Бистро "Быстро"" - масло с маслом.
   Мадам потащила меня под вывеску. Пять ступенек вниз и мы - в крохотном зеркальном холле. Здесь меня ждал бурный акт нового приветствия. Женщина со стоном обхватила меня за шею и сильно потянула вниз мою голову, так как была гораздо ниже меня ростом. Сейчас будет целоваться -опасливо мелькнуло в голове, но ничего похожего на развратные действия не случилось. Дама прижалась щекой к моей изуродованной и заросшей уже щеке и всхлипнула: - Господи, как же это тебя угораздило, ну почему именно с тобой, и главное - ЗАЧЕМ??? От этого "зачем" пахнуло фатализмом. - Ладно, пойдем присядем и поговорим. Мы нырнули в арочный проем и уселись за один из пяти пустующих столиков.
   Первым делом я прозондировал цветовую гамму, между нами. Гамма была насквозь пронизана теплом и дружелюбием, а именно - солнцем и весенней зеленью. Солнце здесь не являлось какой-либо желтизной, но, непередаваемо, именно теплом. - А меня зовут Таня - глядя прямо мне в глаза, заявила симпатичная дама. "А я знаю!" - захотелось мне вдруг ответить. Я почему-то ждал именно этого имени.
   - Неужели, черт тебя возьми, ты меня не узнаешь? - Таня с еще большим ожесточением вонзила свой взгляд в самую душу. - Кот, а ну выключи придурка. Ты знаешь, что ближе меня на этом гребаном свете друзей у тебя нет? Ну... не считая Мойши. - И тут же, как молитву - умоляю, вспомни...
   -Танечка, вам как всегда? - это из-за стойки вдруг обратил на себя внимание мужик в белой куртке.
   - Нет, Макс, сейчас два полтинничка - строго уточнила душевная подружка. Макс тут же доставил поднос с двумя рюмками и маслинами в блюдце.
   - О! Константин Федорович! - Блаженно заулыбался, присмотревшись, халдей и растопырил руки для объятий, ждал, видимо, что я брошусь к нему с воплем радости, но я опять только кисло улыбнулся и покивал.
   - Да, да, - растерялся Максик - еще хорошо, что живы все остались -, он независимо помахал над столом салфеткой и гордо занял свое место за стойкой.
   - Вы понимаете... - стал рожать я ответ для миловидной Тани, но тут же получил грозное:
   - Стоп! Еще раз посмеешь мне "выкнуть", снова в коме очутишься! Я судорожно вздохнул и пожал плечами.
   - Давайте..., пардон, давай сделаем так - раз уж... ты назвалась моим другом и даже где-то близким, а я, почему-то, нисколько в этом не сомневаюсь, - вначале выслушай все что я смогу вспомнить, то есть определи черту моей ущербности, а затем поведаешь все что знаешь обо мне сама. Так годится? "Пить не буду", --сообщил я, угрюмо отпихивая рюмку, потому что бедный мозг мой запротестовал категорически и автономно.
   - Ну конечно... как же в таких случаях без "Эксгаустера"! - саркастично сообщил чей-то треснувший тенор за спиной. Я такой сегодня уже слышал. Мы с Татьяной дружно оглянулись. В арочном проеме, эффектно, как в кукольном театре, образовался образ Михаила. - Слава Богу далеко ходить не надо. Он грузно опустился на свободный стул. - Ффу... Танька, там начальство возвратилось и, естественно, жаждет твою душу употребить - новую работу притащили. Так что ты бегом, а я Кота попозже приведу... пред светлые очи.
   Татьяна встала и, сокрушенно сжав губы, утешила меня: - Я отпрошусь сегодня пораньше, а ты, как с начальством налобызаешься - маякни мне и я тебя до дома сопровожу. Поговорим. - И упорхнула, оставив и меня в легкой досаде.
   Михаил, увидев на столе полные рюмки, искренне возмутился: - Чем вы тут занимались, папуасы, - это пить надо, а не молиться на нее, - и тут же опрокинул одну из двух. - А ты, Котик, в завязке и это, я тебе скажу грамотно, только на меня двойная нагрузка теперь ложится! - Он, не мешкая, опрокинул следом вторую.
   Я решил, дабы не терять времени, продолжить ознакомительный тур по реалу. Теперь с другом Михаилом.
   - Миша, мне тут Танечка пыталась память на место поставить, но пока ее нет - Тани, то есть, - о памяти, как о покойнике теперь... - может ты чем подсобишь? - Названый дружок поерзал на стуле.
   - Константин, давай начнем с того, что я не Михаил! - Тут я потряс головой, прогоняя мысли о еще одной патологии в сознании, если, конечно, это не было фантастически скоростным опьянением дружка, но объяснение было скорым: - То есть, по паспорту я, конечно, Михаил, но для тебя - Мойша!
   Меня ужасно развеселила такая доверительность, - Миша, то есть прости, Мойша, - это что, такой конспирологический заскок, типа - никто кроме меня не знает, что ты еврей?
   Мойша чисто по еврейский, задрал брови. - Ой, вей! Я тебя умоляю, - знать-то знают, в конце концов, фамилию Зильберштейн еще никто не отменил в моем паспорте и с рожи ее не сотрешь, но называть меня Мойшей, что равносильно в их понятиях - пошло дразнить жидом, никому не хочется. Очевидно, от их подлой лицемерной толерантности. А ты посмел. А в твоих устах это имя звучит как у папы с мамой. Их уже нет. А мне хочется... - Михаил хотел, было, погрустить, но быстро передумал. Щелкнул пальцами, привлекая внимание бара, и показал туда один указательный. Хлопнув еще рюмаху, бросил на стол купюру и повлек меня за собой.
   - Скажи, Мойша. а почему "Эксгаустер"? - вспомнил я загадочное слово пока мы пробирались к выходу.
   Тот весело улыбнулся. - Недалеко отсюда есть институт "Металлургпроект" и тамошние ребята, агломератчики, частенько захаживают в наше "Бистро" по пути с работы. Мы с ними приятельствуем - когда-то вместе участвовали в проекте по ремонту одной аглофабрики. Да ты их прекрасно знаешь... то есть, знал. Так вот, в их технологии по спеканию агломерата присутствует, можно сказать, сакральный аппарат - эксгаустер. Попросту - очень мощный вентилятор, работающий на всасывание, с помощью которого идет процесс спекания шихты на агломашине. Не буду грузить тебя технической шелухой, но именно эффект эксгаустера, с их слов, действует с непреодолимой силой на их головушки, когда они проходят мимо данной забегаловки.
   Мы уже обогнули здание и подошли ко входу с табличкой "КБШМ", когда Мойша тормознул. - Давай здесь перекурим... ах, да! ты, конечно, воздержись, а я отравлюсь. Попутно попытаюсь воссоздать для тебя картину желудочно-кишечного тракта нашего заведения.
   - Ты, Кот, не представляешь, в какую, пардон, жопу ввел меня своей грандиозной катастрофой, то есть, ДТП и прочей амнезией. Думаю, что весь твой профессионализм вместе с карьерой накрылись теперь медным тазом. - Тут он вопрошающе взглянул на меня. - Я прав?
   - Что я мог ответить, с отчаянной надеждой на опровержение своих догадок заглядывающему в глаза, другу. Ведь сейчас для меня действительно - что вывеска "КБШМ", что "АБВГД" - имели одинаковое значение.
   - Миша, а собственно, - начал было я, но друг перебил: - Костя, ну я тебя умоляю, давай по-прежнему - Мойша...
   - Господи, как ты не можешь понять, что я - прошлый Я - исчез! Теперь все что было раньше, в том числе наша дружба, какой бы она не была задушевной, испарилось. Надеюсь - до времени. И, тем более, наши интимные приколы сейчас для меня чужие. Как я вот так, с бухты-барахты, стану фривольничать с незнакомым человеком? Давай потерпим, авось... Бог даст... - Мне было до ужаса неловко. - Давай уж мы как-то постепенно будем восстанавливать наши прежние отношения. Вот ты завел разговор о возникшей у тебя проблеме из-за - развеселился я - постигшей меня... проблемы. Короче, мы с тобой поимели неприятности из-за случившегося со мной казуса. Очень надеюсь, что они (неприятности) в разных весовых категориях. Давай, поясни свои.
   - Да что тут "пояснишь" если у тебя в голове дырка. Давай-ка не будем здесь отсвечивать, а пройдемся где-нибудь. А пошли-ка на набережную, - он взглянул на часы, - недалеко, время есть пока шеф накачает Таньку инфой.
   Мы перешли Бонч-Бруевича и свернули перпендикулярно ей к Днепру. Пройдя к мощному парапету над водой, я не ощутил, что очутился в незнакомом месте. Все - и широченная река и сама набережная были на месте, как географически, так и в моей памяти. Погодка была солнечная и безветренная, теплая для января - где-то около ноля градусов. Мы, не спеша двинулись по шикарной набережной.
   - Начну с того - заговорил Михаил - что ты являлся у нас в секторе, да, в принципе, везде и всегда... как бы это выразить, во! - центром тяжести! Заводной, незлобивый и очень коммуникабельный. В общем это, по-моему, называется "харизмой" - к тебе тянулся народ. Мозги твои профессионально тоже обретались на месте и гораздо крепче чем у многих. Тебя ждало место шефа сектора. Наш Лева Борисович давно жаловался на здоровье и, главное, на память. Во, - хмыкнул дружок, - можете с ним клуб "Память" организовать и тут же поднял руки, ухмыляясь: - пардон, пардон, - не в обиду... Думали в этом году произойдет замена - продолжил он уже грустно. - Ты, кстати, знаешь, что в ДТП с тобой и они с Алексеем поучаствовали.
   - Алексей - это кто? - прервал я рассказчика.
   - Алексей Валентинович Руденко - глава сектора N2, тоже главспец и тоже уникум. Так вот, - продолжил вещать Мойша, - удивительно, но оба отделались парой царапин на брата. Проснулись в больнице как младенцы с рядового бодуна, и все! Тут Миша свернул с темы моей личности на "знаковое", как он выразился, событие года - авария в "КБШМ". Преподнес сценарий всего, предшествующего событию, гульбища, но... дыра не затянулась.
   - Ты мне, Миша, для прокачки памяти коротко обрисуй чем вы в этом КБ вообще занимаетесь? Я видел в кабинете умных людей с чертежами - чего они там изобретают?
   Миша опять грустно покивал непокрытой лысеющей головой и грамотно, судя по заумным терминам, стал грузить меня сутью работ и проблемами Бюро. - Твоя голова варила быстро и правильно, руководителем был, как говорится, от Бога. Кроме того, сам шастал по "горам и весям" - находил работу, подписывал договоры, в общем, кормил все КБ.
   Я, переваривая Мишкину информацию, уныло ощущал, как не единый байтик - или в чем там она измеряется - памяти, не шевельнулся и не замкнул интимную связь моей сущности с шахтными механизмами. Хорошенькое дело, подумал я, целый судьбоносный шмат жизни коту под хвост. Вот именно - Коту. С чем себя и поздравляю. И чем, на минуточку, я теперь кормиться стану...
   - Кстати, из-за этого, вернее сказать, параллельно с развитием твоего выдающегося лидерства, произрастало рядом нечто очень свирепое и подлое. Паренька сердитого с еврейским профилем сегодня не приметил, когда явлением народу занимался? Гриша Грымарь называется. Сорок один год, не женат. Если образно - из плеяды пламенных комсомольцев совковых времен. Горящий взгляд, преданность партии, читай, по нынешним реалиям - любому руководству, нетерпимость к "врагам Рейха", читай - стукачество и... беспардонная подлость. Парень он хваткий и с мозгами. Только мозги эти, в основном, заточены не на благо общего дела, а исключительно во внутрь себя, то есть, себе любимому на карман. Он, как и ты заведует группой, только занимается больше не делом, а интригует и пакостит, в частности, чтобы тебя обойти на пути к креслу шефа.
   - Да, да, - вспомнил я полыхнувший злым кумачом орлиный шнобель, - так это что-то личное или, невзирая на личность, такой остракизм - из любви, так сказать, к искусству?
   - В том-то и дело, что в одном флаконе. - Миша сплюнул в лужу. - Я, да и все, пожалуй, почувствовали его плотную радость от известия по ДТП, а затем злобу от твоей упрямой живучести. Ну теперь, узрев тебя и поняв, что ты не конкурент более - гоголем пошел (ну да, нос-то гоголевский).
   Так вот, шер ами, в этом, а, вернее, в нем и заключается жопа. Теперь, когда ты оказался не у дел, эта сволочь меня съест с ..., да со всем подряд, я ведь автоматом на твою должность пойду и, как сейчас говорят - "кастинг", на свободное кресло шефа сектора только из двух человек будет происходить. Его и меня. А уж если он станет заведующим сектора, то лучше повеситься быстро и незаметно. Ты знаешь - я ведь не боец. Короче, без тебя мне здесь край... - Тут он глянул на часы - все, поскакали в офис, оперативка должна уже закончится.
  
  
  
  
  
  

4

"Не всякий генерал от природы полный."

/К. Прутков/

   Дубовая, а потому внушительная дверь с табличкой "Генеральный директор В.Б.Шевцов" поддалась неохотно. Михаил хлопнул меня по спине: - Заходи. Сам же попятился. Деликатно постучав в уже открытую половинку, я вступил в небольшой, но светлый кабинет.
   Мебель была простая, но строгая. Кое где что-то живое зеленело пятнами и гасило напряжение у посторонних, как, допустим, сейчас у меня.
   Во главе Т-образного стола восседал стройный седоватый мэн с сигаретой в углу рта и, щурясь от дыма, строчил что-то шариковой ручкой.
   Не отрываясь от своего занятия, пробурчал: - проходи, подожди, садись. Затем все же бросил в мою сторону косой взгляд, - Ёёё! - тут же вскочил, - Котяра! Мать твою... Наконец-то!!! И бросился ко мне как на амбразуру, раскинув руки и забыв про бычок во рту.
   Я почувствовал мощный захват, но решил побороться, чтобы не выглядеть совсем уж жертвой обстоятельств. У меня получилось, я также обхватил начальство в римско-греческий захват и тоже стал наклонять его в разные стороны. Никто из приветствующих сторон, как говорится, не преуспел, да оно и потребности не имело.
   Босс первым разжал захват и крупно дыша, шлепнул меня по спине, - а ведь раньше ты меня заламывал... Ну ладно, ладно, лишенец, - он замахал руками, - поешь вдоволь, воспрянешь еще, какие твои годы... пацан. Я пригляделся - не изволит ли шутить, ведь по внешнему виду В.Б. был вряд ли старше меня, но начальник был серьезен. Значит барствует. Должность обязывает. Как-то там: "Noblesse oblige"!
   Одернув пиджак, Босс восстановил свою суть за столом и радостно покивал мне: - рассказывай.
   С краю стола я узрел стопочку карточек и запустил туда нескромный взгляд - точно, его визитки. Слава Богу, а то ведь не удосужился уточнить раньше даже имя.
   - Да что там, Владимир Богданович, рассказывать, все вы и сами, должно быть, знаете. Ну выспался хорошенько, ну память вместе с половиной жизни в такси оставил - пить меньше, одним словом, надо.
   - Так, Кот, ты мне брось этот официоз с приседаниями. Если такой плохой, то напоминаю расклад: мы с тобой, пусть и не близкие друзья, но закончили ВУЗ в одной группе и распределились в один проектный институт. Оттуда, со временем, из-за рухнувшей социалистической системы, сколотив команду, ушли в свободное плавание вот в этом КБ. - Володя покивал, печально глядя мне в глаза, и закончил: - ты был всегда и во всем моей правой рукой, поэтому кончай строить тут из себя независимую державу, а давай думать, что будем делать с тобой ущербным дальше.
   - Боюсь, Володя, что тебе со мной делать уже ни-че-го не придется. - Я постучал себя по голове, - здесь, Володя, только эхо.
   - Ну нет, погоди, ты можешь остаться здесь на любой должности, ну... хоть завхозом, у тебя ведь золотые руки! Образуем под тебя АХО..., а что - это мысль! - Но тут же почесал себе репу, - правда получается замкнутый круг и, соответственно, ералаш.
   Понимаешь, с утратой твоей уникальной профпригодности, КБ утрачивает перспективу безбедной жизни и, соответственно, разных новшеств и реорганизаций. По инерции на твоих связях мы еще протянем какое-то время, но дальнейшее благосостояние покрыто мраком. Таких прытких и хватких в бюро больше нет. Я больше стратег, а вот ты являлся исключительным генератором работы - поиск заказов, договора, идеи по воплощению... короче, как любит говорить Михаил Иосифович - теперь жопа! Я вопросительно глянул на Володю. - Да, да, дружбан твой Мойша, - понятливо отреагировал он.
   - Есть тут еще одно социально значимое чудо, - продолжил генеральный, - Гриша, но его, после последнего случая, не то что к деньгам подпускать, его хлоркой обрабатывать надо срочно. Дихлофосом.
   Дверь внезапно без стука распахнулась, и я моментально ощутил, как дружеская атмосфера в кабинете сошла на нет, а взамен что-то полыхнуло красно-злобным. Я сидел спиной к двери и, не видя вошедшего, услышал от начальника только негромкое: - Помяни черта...
   - Слушай, Владимир Богданович, какого хера новую работу ты отдал в первый сектор?!- заголосил нагло с порога некто.
   - Какого черта, Гриша ты врываешься сюда, как к себе в домашний туалет?!... А ну пшел вон отсюда, когда я с человеком разговариваю! - Босс заметно побагровел и даже привстал со стула.
   - Кто??? - наигранно изумился невидимый мне пока Гриша. -- Вот эта ежевика человек??? Котик, а ну открой тайну - через какое отверстие тебе во сне кашку вводили? Подтираться как - ты уже вспомнил? И я почувствовал, как мне на плечо легла ладонь...
   Припечатав его ладонь своей, я крепко обхватил ее и, резко вставая, крутанул руку нехорошему Грише за спину и вверх. - Ты чтооо???!!! - возопил тот, но следуя моему направлению, засеменил впереди меня к двери. Дверь он распахнул головой и, напутствуемый пинком, растянулся в коридоре под ногами какой-то ойкнувшей красотки.
   Выйдя вслед за ним, я прикрыл начальственную дверь и наклонился к несостоявшемуся "Гоголю": - Посмеешь еще когда-нибудь нечто подобное своим вонючим ртом вякнуть - и я тебе что-нибудь нужное больно сломаю. Уяснил? И еще. Очень тебя прошу, не обижай Мойшу! А также учти: у меня после травмы головы тормоза не работают - справка есть... и если будешь над ним издеваться - заболеешь больно и надолго, - внятно-ласково сообщил я оппоненту и закончил уже жестче: - Я работать здесь не буду, но заходить - обещаю. Похлопав его по темечку, я вернулся к другу Вове.
   - Так, так, так... у кого это амнезия в головушке завелась, кто на друзей как баран на свежеокрашенные ворота удивляется? Да ты же как "Котом диким" у Васьваси был, так им и остался... видать крепко он в тебя десять лет назад сноровку боевую вбил. Грамотно ты этого говнюка на "ментовский захват" взял. - Володя озадаченно покрутил головой. - Но, по большому счету, меня не это изумляет, а твоя агрессия, ведь раньше ты на любые злые подколы не реагировал никак. Тюфяком назвать тебя я бы поостерегся, но пофигист ты был конченный.
   Я сокрушенно развел руками. Не помнил я никакого Васьвасю. Действия, что я произвел с Гришей, случились у меня помимо разума, то есть на полном автомате.
   Васьвася - это кто? - Угрюмо спросил я у Володи, - что-то ничего не всплывает у меня от этого имени. Прояснишь?
   - Так, - начальник аккуратно подровнял о стол какую-то стопочку бумаг и стал повествовать: - Еще на четвертом курсе половина нашей группы, естественно, во главе с тобой, одержимая после просмотра "Гения дзюдо" и других самурайских фильмов, жаждой боевых навыков, нашли-таки по этому профилю в каком-то подвале подпольный же "клуб".
   Я тоже был в числе "бойцов", поэтому хорошо помню тренера Василия Васильевича Гайдука. Ему тогда было лет тридцать пять. Как он рассказывал, его отец служил офицером где-то на границе с Китаем. Вся семья проживала там же с ним, поэтому он, пацан, умудрился подружиться со старым обрусевшим китайцем, жившим невдалеке от военного поселка. Тот его от скуки или из симпатии и научил всему что сам знал. Потом Вася сам продолжал заниматься по программе китайца и вот именно в те времена, когда мелькнули на экранах всякие "гении", на гребне, как говорится, волны всеобщего ажиотажа, решил создать свой нелегальный подвальчик.
   - Помню, из двенадцати наших он отобрал пятерых. Ну, конечно, ты был в их числе. Меня он тоже отобрал, но я прозанимался не больше трех лет. Ох, как он нас гонял! Заставлял рубиться в полный контакт, так что ходили мы все вечно с синяками. А потом, в конце восьмидесятых, начались репрессии на подобные заведения, и Вася прикрылся. Но с тремя он продолжал занятия. Где - не имею представления. Ты об этом помалкивал, а мне уже не интересно было. Сейчас, конечно, этих бойцовских клубов и "качалок" различных - на каждом шагу. Ну а навыки твои, - он заулыбался, - как вижу, амнезии не понравились.
   Я с интересом впитал эти сведения. - Слушай, Володя, а что это ты допускаешь какой-то вше подобные фортели? - Вернулся я к недавнему эксцессу, - как это вещество вообще позволяет себе подобный тон?
   Владимир Богданович покривился как от лимона, - ай, Костя, давай об этом потом как-нибудь. Мутный он и мутны дела его. Потолкуем еще, все равно одну тухлую ситуацию с ним надо будет разрулить однозначно. Надеюсь, с твоей помощью. - Он опять деловито навел порядок на столе и встал. - А сейчас давай в бухгалтерию определяться с твоими финансами.
   Выходя из начальничьего кабинета, я уже привычно "прокачал" эмоциональный фон нашей встречи - не считая Гришиного пассажа, все было ровно, как на пионерской линейке.
  
   5

"Не спрашивай: какой там редут,

а иди куда ведут."

/К. Прутков/

   Побывав с Боссом в "святая святых", я оставил там больничный, а Володя проверил состояние моих финансов. - Подъедешь послезавтра и тебе выплатят все что причитается, а я еще приказом матпомощь выпишу. Ну давай, не пропадай, - Босс пожал мне руку и испарился.
   Как и договорились я зашел в плановый отдел, где трудилась заведующей Татьяна. Нежданная-негаданная подружка моя сразу же подхватилась, прощебетала что-то двум сотрудницам, - типа, я с концами на сегодня, - и мы с ней бодро зашагали на выход. По пути нам попалось несколько человек и все они с хитрым выражением провожали меня взглядами. Я вопросительно покосился на подружку: - Чего это они лыбятся как чеширские коты?
   - Повезло тебе, - хмыкнула Таня, - ты вывалил Гришу от босса прямо под ноги нашей Беллочке. Беллочка - наша канцелярия - пояснила она - и по совместительству диктор сарафанного радио. Вот ты случайно и попал в ее рубрику на "Человек дня", а может и года... Кстати, - подруга хитро улыбнулась, - мне очень кажется, что у тебя с ней кой-какие шашни бывали..., - и тут же задумчиво: - лучше бы ты с ней после корпоратива ушел в тот злосчастный день, уж как она перед тобой извивалась... Гораздо веселей сейчас всем нам было бы...
   Мы, тем временем, вышли на улицу, и Татьяна в задумчивости повертела головой: - А знаешь, пошли-ка посидим где-нибудь за чашечкой какого-нибудь ненавязчивого напитка - кофе, хотя бы?
   Я неуверенно пожал плечами: - Почему бы нет, давай попробуем. Только, прошу, не в этом вашем "эксгуматоре" ... или как его? Мне там что-то не по себе было, мягко выражаясь... клаустрофобично как-то...
   Подруга весело рассмеялась: - О, новое "погоняло" для Максика! А ведь раньше, должна тебе напомнить, ты на подвальный антураж внимания не обращал, и даже вполне себе наоборот... Нет, пойдем на набережную, там есть уютные крытые кафешки.
   Погода, как я уже замечал, была благодушная и мы, не спеша побрели вдоль парапета. У самой воды действительно было несколько веранд с грибками, пустынных сейчас - видимо предусмотренных для летнего отдохновения, но встречались и закрытые павильоны. В один из них меня и затащила Танюша.
   Помимо кофе она заказала сладостей. Я же на ее немой вопрос отрицательно повертел головой и спросил полушутливо, - а ты сама не боишься этих диких животных - калорий?
   На что получил резкое полушутливое же: - Незачем. Ты меня все равно не любишь... так хоть какая-то радость от жизни.
   Теперь я стал куда как внимательней рассматривать милую визави и делать тут же отстраненно мысленные заметки. Как бы от собирательно-мужского рассудка.
   Таня, конечно, деликатно по-украински выражаясь, выглядит глаже моей супруги, но обаяние ее полыхает настолько сильно, что заставляет мужчин наплевать на суетную моду. Проще говоря - очень миловидная дама, с притягательной внутренней энергетикой в глазах.
   Тут мои мысли запутались, и я плюнул. Все словесные женские портреты - глупость неблагодарная. Когда женщина нравится - слова беспомощны. И наоборот тоже...
   - Скажи-ка, подруга, я что всегда с тобой только за ручки держался или все же бывали у нас шальные моменты в жизни, - озвучил я, севшим почему-то голосом, волновавшую меня изначально мысль.
   Танины глазки полыхнули неподдельным гневом и вонзились в мои, заставив зажмурится. Затем задушевная подружка моя, как говаривали старые писатели, "взвела очи горе" и нормально уже глядя, прошептала: - Как же это надо было так башкой... треснуться, чтобы все самое сокровенное - для меня! - высыпалось из нее как из рваной авоськи...
   - Ну ты это... что ты... - засуетился я, успокаивающе поглаживая ее руку, - восстановим все... в памяти, на всякий случай вырвалось у меня... не переживай! Давай, как ты там предлагала - начнем с меня: где я помню, где не помню, а ты постараешься подробнее восстановить...
   - Пропавшие файлы. - улыбнулась Таня.
   -- Это ты сейчас что сказала? - насторожился я.
   Татьяна звонко рассмеялась. - Эк тебя шандарахнуло, прости. Господи, был же первопроходцем в освоении компьютерных программ, в Бюро все к тебе за справками бегали, а теперь... "что сказала!" - она опять сменила веселье на грусть и недоуменно покрутила головой.
   - Меня другое удивляет, - продолжила она, - ты вот разговариваешь со всеми и со мной, в частности, и я не вижу никакой ущербности в речи, то есть, лексикон твой никак не пострадал, соответственно и интеллект остался на прежнем уровне. Как и раньше - на весьма высоком. Чем же это можно объяснить... ты растерял все что изучал, накапливал в мозгах, не говоря уже о людях и об отношениях с ними? Уж очень и даже чрезвычайно избирательно тебя изувечило... А может ты, Кот, дуришь всех пошло? - Татьяна лукаво прищурилась, - просто напрашивается такая версия.
   - Да ты что! - прошептал я возмущенно, - у меня ведь и справка есть!
   - О! - Таня расхохоталась, - я вижу, что и с чувством юмора у тебя по-прежнему дружба. Действительно - Доцент: "тут помню, тут не помню"... Ладно, вещай, как говорится, от печки, то бишь - с младых когтей.
   Я обхватил голову, упертыми в стол руками, и закрыл глаза: - Помню лицо женщины. Очень доброе и светлое. От него на душе радостно и грустно одновременно. Думаю -- это мама. Помню: было много людей в доме, в котором я жил... люди эти все не добрые... люди эти постоянно ссорятся и ругаются. Мне там неуютно и только с той женщиной я спокоен. Потом вспоминаются похороны этой женщины, как ее в гробу выносят из этого дома... Все.
   - Э-э-э, дружок, да я вижу, что-то дерево, об которое... короче, - выбило из твоих извилин всю прошлую жизнь! Кому-то очень понадобилось, чтобы ты начал все набело. Обнулили, одним словом, глупую головушку. - Таня сокрушенно поцокала языком. - Мне очень жаль, но и я располагаю информацией о тебе только с отметки нашего пересечения - с танцев на празднике в "Днепромехчермете", то есть - шестого ноября одна тысяча девятьсот семидесятого года.
   - Стоп! Да ты никак знакома с ненаглядной моей Евгенией Павловной? - Воскликнул я в смятении, сложив два и два.
   - А то..., - ухмыльнулась спутница. - Закадычными подружками были до того вечера. - И тут - или мне показалось - она хотела сплюнуть, но воспитанно воздержалась.
  
  
  
  
  
  

6

  

"Прежде чем познакомишься с человеком,

узнай: приятно ли его знакомство другим"

/К. Прутков/

   С этого момента, как сказали когда-то какие-то евреи-юмористы, Таню понесло. Я стал слушать повествование знакомых мне уже фактов, но в несколько иной интерпретации.
   Действительно в тот вечер образовался праздничный альянс механического и планового отделов. Девчонки, засидевшись под юбкой своей патронессы, можно сказать оторвались по полной. Завели свою музыку из, притащенного по-быстрому откуда-то транзистора, выпивали, танцевали и тесно дружились парами с нашими орлами.
   - Я только раз с тобой успела потанцевать, когда Женька недвусмысленно наложила на тебя руки: и на плечи, и на всю последующую жизнь, - Татьяна перевела дыхание. - Бороться с ней было себе дороже. Я тогда подумала - ну потешится сейчас, ну покрутит она и с тобой шашни, но ведь все равно поменяет впоследствии на кого-то еще. Гулена - та еще. Да как оказалось, не тут-то было. Негласно всем нам - подружкам и прочим "претенденткам" - было объявлено "табу" на объект "Константин Федорович Клингер". - Таня грустно улыбнулась.
   - Ты, естественно, пошел ее тогда провожать. Что у вас там случилось - можно только догадываться и сопоставлять факты, но после того вечера Женька как с ума спятила - названивала в твой отдел, поджидала тебя после работы, просто преследовала по пятам и только, думаю, когда узнала, что в "залете" от тебя - резко сменила тактику.
   -Таня улыбнулась, глядя на меня. - Ты был на очень хорошем счету в отделе, тебя ждала приличная карьера и, думаю, отсутствие "семейного скандала" в положительном ряду перечисленного, перевесило здравый смысл. В те времена "секса в СССР не было!". Поэтому понять можно, но простить... ты даже самому себе не смог. Я это знаю.
   - Так вот, - продолжила она выкладывать затаившиеся от меня сведения, - мы работали с Женькой в одном отделе до тех пор, пока не начались беды в институте политического плана. Институт стал разваливаться, образовывались разные АО и прочие шарашки.
   Вы с Шевцовым тогда сколотили группу в шесть человек и образовали свое Бюро. Прихватили и меня, как необходимую в хозяйстве вещь для автономного плавания. Арендовали там же в институте кабинет.
   Но пока мы бок о бок с Евгенией твоей служили я, естественно, слышала о вашем совместном существовании, но только ее "откровения". Не буду их размазывать по столу, но хорошего о тебе я ни разу не уловила: пьяница, бабник, лодырь... и прочие синонимы отстойной особи.
   Вы успели получить квартиру еще в прежнем - настоящем "Днепромехчермете", пока он еще не рассыпался на удельные княжества. Теперь-то там даже пособия на похороны сотрудника не выдают. Все прикарманили и растащили.
   Новое наше Бюро вначале называлось АО "ММБ" - Механико-Машиностроительное Бюро. Володя перетащил туда, можно сказать, всю соль Механического отдела: Алексея Валентиновича Руденко, Льва Борисовича Каца - это зубры отдела, Мишку Зильберштейна - светлую голову и рационализатора, Гришку Грымаря, которого ему навязали те, кто помог обособится и организоваться, ну и тебя - как тягловую и пробойную силу с моторчиком в одном месте, а я поначалу во всех ипостасях: сметы, планы, деньги, балансовые отчеты и так далее....
   Ну и вот, когда мы уже вместе плотно трудились, как говорится, плечом к плечу в своем Бюро, я стала присматриваться к тебе. Мишка - твой закадычный кореш, частенько бывал у тебя дома. Ты его постоянно приглашал что-то там помочь по ремонту тещиной усадьбы. Так вот он, святая простота, и прорисовывал мне истинную картину вашей с Женькой совместной жизни. Естественно, вы с ним там после работ праведных частенько обмывали: то крышу, то сортир, то сарай, ну ты понимаешь - по-дружески, не деньгами же благодарить... Вот Женька, как он замечал, и невзлюбила его. Не только за попойки, как она выражалась, а, в основном, за чужой глаз в ее хозяйстве.
   Исходя из Мишкиных рассказов, Ягодка твоя, а ты называл ее именно Ягодкой - я, кстати, в первый раз, когда услышала ласковое название собственной супруги-язвы, даже задохнулась от такого слюнтяйства. Но когда, через паузу, ты добавил - "волчья", меня отпустило. Так вот, эта Ягодка была, по Мишкиным словам, не просто стервой, но исчадием преисподней. Даже, клялся, что чувствовал от нее постоянно аромат серы...
   Да, и вот что еще, - меня всегда бесили твой, при отчетливом понимании "ху из ху", пофигизм и упрямая какая-то податливость в отношении несусветной злобы дражайшей твоей "половинки" ... так и хочется добавить - кирпича.
   Мишка-Мойша, опять же, и о твоей большой проблеме мне поведал, отчего ты все же женился как в омут с головой... Кроме того, что ребенок образовался от безрассудного твоего заплыва в ширину, ты, к тому же, был в то время лишен крова. Подробнее я обо всем этом узнала позже от тебя самого, когда мы... ну, в общем, стали друзьями или, что точнее - подругами.
   - Так вот, - Таня пригубила остывший уже кофе и сделала знак официантке повторить, - семейство твое из немцев, попавших, согласно преданию, в Россию при царе Горохе, обосновалось в, построенном еще прадедом, доме где-то на улице Клочко. Там, как ты рассказывал, было пять комнат, в одной из которых проживали вы с мамой. В остальных жили многочисленные твои кузены и кузины со своим отцом, а твоим, соответственно, дядей - Григорием Васильевичем.
   Отец же твой был репрессирован в годы войны как неблагонадежный гражданин с немецкой фамилией. Он был реабилитирован только в сорок седьмом году. Пожил он с вами не долго, через год, кажется, после твоего рождения уехал в Германию. Его не оставлял в покое КГБ. Как ему это удалось - покрыто мраком, но мама твоя говорила, что он приказал ждать от него весточку и забрать вас к себе при первой возможности. Она не дождалась - умерла, когда тебе было восемь лет.
   Таня допила вторую чашку кофе и взглянула на меня, - будем еще? Но я отказался. После второй чашки мне стало как-то некомфортно: появилась сонная одурь, хотя сердце билось чаще, в общем - странное состояние.
   - Ах да, у тебя с кофе взаимные распри, ты его вообще не употреблял. Как же это я выпустила из вида... Так вот, советую поговорить с Мойшей - он должен знать о твоих родственных проблемах гораздо больше меня. - Татьяна, взглянув на часы, подозвала официантку и расплатилась. - Да, и еще - ты когда снова будешь у нас - загляни к себе в стол, там могут быть твои личные записи и полезные контакты, ну и прочие личные вещи, короче, заберешь все.
   Я хоть и не забыл географию города, да и местоположение теперь своего жилища знал, но как туда добраться, увы, не представлял. Татьяна опять, чуть не за руку, повела меня "по азимуту".
   Сели на маршрутное такси где-то в центре и поехали на левый берег Днепра. Через мост, затем по широкому проспекту имени "газеты Труд" до одноименного кинотеатра. В маршрутке у меня дико разболелась голова. То ли от выпитого кофе, а скорей всего, вскоре сообразил я, от тесного скопления людей. Их разномастная гамма настроений долбилась у меня в висках как стая дятлов. С этим надо что-то срочно делать, - соображал я, - и для начала, как советовал психоврач Степа, изучить суть проблемы моего феномена.
   - Танюша, - обратился я ласково к своей, от этого моментально зардевшейся спутнице - а подскажи-ка мне, радость моя, где можно усугубить свой интеллект специфическими знаниями, допустим, в эзотерике?
   - Привет, у тебя же, насколько мне известно, дома "комп" имеется с интернетом - какие проблемы? - Возмутилась, было, подруга, но тут же затрясла головой, - да, да, да, молчу-помалкиваю... - и, глянув на часы, продолжила, соображая: - Женька, на сколько мне известно, не раньше шести с работы приходит, сейчас четыре без пяти минут. Зайдем к тебе, успеем разобраться. Мне с ней встречаться ну никак не в кайф.
   Побросав в прихожей обувь, мы с Татьяной проследовали прямо в "детскую", где я уже вчера приметил некое сооружение, которое принял за маленький телевизор. Подружка шустро проверила подключение, понажимала разные кнопочки и клавиши, отчего темный экран засветился и выдал яркую картинку. - Так, - угрюмо пробурчала она, - еще одно испытание для покойной твоей памяти - пароль! - и, почему-то, внимательно посмотрела на меня. - Ну же! Напрягись, Муму!
   Я же, опять как в больнице, захлопал придурковато ресницами. Почему "Муму" - я сообразил и даже улыбнулся, а вот "Пароль" ... Вспомнился к случаю какой-то анекдот про нерусского часового: "Скажи пароль! - Пароль...", но я его не стал пересказывать. Чревато...
   Таня наморщила лоб и даже постучала по нему кулаком. - "Костя", "Женя", "Вася" - не годится, чересчур банально, даты рождения для твоего ума тоже не фонтан...
   - Камасутра, - робко вмешался я в мыслительный процесс подруги, - а попробуй - "КАМАСУТРА". - Откуда взялось это слово и, главное, что оно означает - для меня была большой загадкой, но вот... всплыло!
   Подруга тут же, чисто машинально набрала К-А-М-С-У-Т-Р-А и... все открылось! Теперь и она в недоумении захлопала ресницами, воткнув в меня испепеляющий взгляд: - И ты теперь будешь настаивать, что не дуришь нас всех?! - Затем откинулась на спинку стула и помотала головой, - ну ты даешь, Котяра...
   - Татьяна, серьезно!.. - я не знаю даже значения этого слова, может пояснишь? Это ведь общеизвестное что-то - или имя или прозвище?
   -- Значит, получается так, - отчетливо и укоряющее, словно делая официальное заявление, констатировала подруга, - с компьютером у тебя контакт налаживается быстрей чем с людьми. Она задумчиво посмотрела мне в глаза, - а слово это - вовсе не имя и не, тем более, кличка, а целая религия! Любви!
   - В прошлом году один приятель привез из Индии, а это, к твоей коллекции сведений, именно индийское изобретение - трактат этой самой "Камасутры". Мы просматривали его и ржали как школьники. Ты тогда еще выразился, что эти любовные сражения сродни японскому айкидо и что легче - просто по-русски врага кулаком завалить, чем добираться до конечного результата через сплетение рук, ног и прочих конечностей - очень образно... Вот тогда ты, очевидно, ввиду забавной головоломности любовных поз и решил заменить свой пароль.
   Хлопнула входная дверь. - О, о - негромко сказала Таня, - дзинь-дзинь, гав-гав. И сразу же из прихожей грянуло: - А я чего-то не поняла! Не успело солнышко взойти, как тут же тучка набежала!?... - И уже в распахнутую рывком дверь "детской", прогремело казарменное: - Что здесь происходит?!!
   Татьяна, не оборачиваясь, подняла вверх руку и пошевелила пальчиками в молчаливом приветствии, а затем, все же проворковала: - Привет, подружка, сколько времен года...
   - Ну кто бы сомневался, - изьязвилась Евгения, - наша коза опять покрыла Туза!
   Я все же оглянулся, взглянуть на свою Ягодку. Та стояла в дверях подбоченясь, как заправская труженица прилавка.
   - Я тебя тоже обожаю, - парировала Таня, все также не оглядываясь, и тут же мне: - Смотри, Костя, - потом здесь все просто: набираешь в поисковике нужный вопрос и "кликаешь" вот в этом окошке. О Евгении она демонстративно, как бы, забыла.
   Та, пробурчав, - Ну-ну..., - и еще что-то невнятно-обидное, скрылась в "анфиладе" комнат.
  
   7

"Здоровье без силы - то же,

что твердость без упругости."

/К. Прутков/

  
   Мы с Таней просидели у компьютера еще с полчаса, когда у меня в голове, наконец, заискрили контакты соединения. Процесс пошел. Я уже осмысленно щелкал клавишами и мышкой, выводил нужные файлы, короче, постепенно оживала во мне подкорковая - нет не память, а, скорее, ассоциативное соображение от прежних практических наработок, как в той же сегодняшней ситуации с Гришей. Когда-то мне встречалась такая фраза - "Руки помнят".
   - Все! -Татьяна встала и потянулась. - Я вижу, что ты не безнадежен, поэтому ковыряйся дальше сам. Очень надеюсь, что и прочие, очень полезные для всех нас интеллектуальные твои богатства, быстро воскреснут. Упражняйся и накачивай мозги, а я побежала.
   - Слушай, Танюша, - смущенно промямлил я, - вроде, как хозяин я должен хоть чаю предложить? Не знаю, что там еще у нас есть.
   - Нет, нет, я сегодня цианидов не хочу. - Хмыкнула Таня, кивая на закрытую дверь кухни, где чем-то гремела законная супруга и, чмокнув меня в щеку, хлопнула дверью.
   И сразу же на кухне что-то упало, разбившись, или влетело в стену с тем же эффектом... В узкой прихожей возникла, сотканная из негодования и объятая огненными языками злости, Евгения Павловна: - Что бы я больше в своей квартире эту...
   - Стоп! - Рявкнул я, вскинув в протестующем жесте ладонь и молча, но внушительно погрозил обомлевшей даме указательным пальцем в непосредственной близости от ее носа, вначале перпендикулярно к лицу, а затем так же строго - параллельно...
   Не желая более лицезреть и внимать, я закрылся в "детской", оставив в прихожей дотлевать и подергиваться пеплом, свою вторую "половину". Сам же утонул в "компе".
   Набирая с воодушевлением обороты в освоении, а, вернее - в возращении компьютерных навыков, я, тем не менее, мыслил. Все что произошло сегодня и все, что мне пришлось сегодня постичь, заставляло сознание дать логическую оценку моего нынешнего пост- аварийного состояния.
   Начнем с того, что: во-первых, - начисто сметено из памяти все, касаемо моей прошлой жизни и, главное, работы; во-вторых - мой "эмоционально-контактный" феномен позволяет определять отношение окружающих к моей собственной персоне - это плюс; в-третьих - эмоции окружающих я улавливаю не только направленные ко мне, но и, вообще, все подряд, что обеспечивает мне дикий дискомфорт и это жирный минус...
   Далее - просто коктейль из фактов и соображений: - я "помню" очень много слов, то есть, обладаю достаточным словарным запасом, чтобы не выглядеть дебилом; - лексикон мой, как выразилась Таня, сдобрен интеллектом: я употребляю умные слова, а также различные цитаты и даже анекдоты. Однако, применение последних, не влечет за собой никаких знаний об их авторах или рассказчиках, то есть, опять, все это возникает из какого-то "склада" подкорки; - я, в конце концов, сходу, ну почти, оседлал компьютер..., будем считать, что и это оттуда же. Получается - плоды возникают для употребления без корней, без стеблей...
   А выводы, вернее, вывод - пока один, но главный, вылупился следующий - жить я смогу, и даже не особенно ущербно если по жизни найду подходящую нишу для реализации нынешнего запаса интеллекта и еще, как намекнул дядя Степа-доктор, не познанных новых возможностей. С остальными сущностями нужно работать. По мере их обострения.
   Мысля о насущном, я, все же, пытался постигнуть открываемые интернетом файлы, связанные с абсолютно новой для меня концепцией жизни и расположения самого человека в ней.
   Я перелопатил с десяток статей, усвоил, что: "Цели эзотерических систем совпадают с религиозными, но связи с определённой религией может и не быть." Эзотерические системы также предлагают "конкретный воспроизводимый набор методов для расширения сознания"; узнал так же, что: "Когда человек не находит выхода из сложной ситуации, перепробовав множество официальных средств, он приходит к эзотерическим учениям. И, проявив упорство, обязательно получает результат".
   Все эти сведения туманили мозг и повергали в уныние. Единственно, что мне глянулось из всех этих магических посылов -- это: "Пределов сознанию нет. Согласно Библии, человек создан по образу и подобию Божьему, а для Бога возможно даже невозможное. И человеку нужно просто вспомнить, кто он и действовать в соответствии с этим осознанием". Итак, я Бог, а заодно и вселенная, а потому нужно самому, аки Господу, творящему добро, плодить идеи и самому же их реализовывать, то есть думать надо и работать... дорогие товарищи!
   За окном, по-зимнему, давно стемнело и голова моя, принявшая сегодня чрезмерную интеллектуальную дозу, незаметно оказалась на коврике для мышки.
   Я, очевидно, успел просмотреть какую-то беспокойную дремотную чушь на эзотерические мотивы, когда в сознание вновь вторглась явь.
   - Я спрашиваю тебя - есть будешь? - Наплевав на заботливость по отношению к спящему суженному, благоверная, сжав зубы, грубо растормошила эзотерическую муть...
   Так, ну их всех! - сообщил я мысленно миру, недолго таким образом снова в какую-нибудь кому влететь. Под "всех", очевидно, попала и Евгения Павловна, так как я, буркнув - "чайку попью", прошел мимо нее на кухню. Буду теперь Богом и буду сам себе компьютером...
   - Деньги будут послезавтра, вспомнив ее страсти по содержанию, объявил я официально удаляющейся в "залу" стройной спине. Съев теплую котлету и посербав чаю, я тоже отправился в "культурный центр" к телевизору.
   С полчаса попялившись в телевизионный ящик, я мысленно плюнул и пошел на свой "детский" диванчик, прокручивать в голове печальные мысли о последствиях поразившего меня казуса и о дальнейших возможностях налаживания полноценной жизни.
   Мысли прокручивались не долго и со скрипом. Мозг, хоть и обстоятельно очищенный от былого, загружаться свежими продуктами в это время суток не стремился...
   Глаза открылись по больничному расписанию - через час должны были начаться процедуры, и я к этому времени должен быть умытым, побритым и излучать успокоительную для медперсонала бодрость. В квартире стояла тишина, значит Ягодка или уже ушли, или еще почивают. Это, в любом случае, не могло нарушить мои физкультурные забавы.
   В трусах я, действительно бодро, вышел в места общего пользования, краем глаза отметив супругины туфли в прихожей - спит значит - и принялся за физиологические процедуры. Затем, отыскал в "детском" шкафу какие-то ветхие спортивные тряпки, годные, разве что, на утиль и такие же заскорузлые кеды, мои или отпрыска - значения не имело, так как размер совпадал, я, облачившись в этот прикид бродяг, вышел вон из квартиры. Дверь не запер, рассчитывая вернуться скоро.
   Утро выдалось туманное, но не седое, как у кого-то из хрестоматии, а просто сырое - ни то ни се... Я осмотрелся и, по наитию, углубился в проходы между "хрущебами". Маршрут прорисовывался по ходу движения, очевидно, не раз трусцой мною пройденный.
   Через сорок пять минут я снова оказался у входа в свой подъезд. За время пробега я насчитал: две школы, тридцать пять помоек, с приветливо машущими мне вслед бомжами, один рынок, шесть магазинов и одну поликлинику. Ларьков и собачников я не считал - их было не счесть...
   Тут я заметил за невысоким забором, во дворе рядом расположенной школы, спортивную площадку с футбольным полем и с гимнастическими снарядами в виде шведской стенки и турников. Меня это обстоятельство возбудило и я, перемахнув заборчик, с жизнерадостным аппетитом накинулся на железо.
   Еще через полчаса я, блаженно расслабляясь, сделал заключительный круг по стадиону.
   Дверь в квартиру была заперта. Дверь не запер, ключи не взял, про время забыл. Заслужил явно грубость в приказе, но меня умилила королевская снисходительность и православное всепрощение Евгении Павловны - с краешка на двери, чем-то приклеенный, белел бумажный клочок: "в 36".
   На звонок в 36-ую, расположенную дверь-в дверь, квартиры, дверь открыла блондинка лет тридцати на вид, так как определить истинный женский возраст под силу разве только родной матери. Дева ослепляла сползающим с тела черным шелковым, в драконах, халатиком. Тело под халатиком было многозначительным и выдавало незаурядные способности во всех местах... поэтому на гладкой атласной коже халатик держался, можно сказать, за счет одних сосков. Мерлин Монро! - всплыло...
   Кооостенькаа... привеетик, - целомудренно промурлыкала Мерлин. - Женька твоя - только умотала, может заглянешь? Позавтракаем чем Бог послал? - и снова потупила глазки.
   - Простите, мне бы ключи... жена -- вот тут... и я показал клочок бумажки с намеком на месторасположение ключей. - И учтите - я Вас не знаю! Забыл совсем абсолютно! - Мне было сосем не интересно и даже категорически, что там послал у нее нам Бог на завтрак. Суровая мысль поразила вдруг - неужели я и здесь шкодил?
   Девица обидчиво надула губы и бросила мне связку: - Обращайтесь! - И, показав язык, натянула халат до подбородка.
   На столе в кухне лежало послание: "Советую на будущее - дверь запирать! Твои ключи на крючке у двери, а если компьютер тебе не нужен - выстави его за дверь". Язва, однако, а не православная инокиня!
   Ополоснувшись под душем горячей и сразу ледяной водой и снова так два раза, очевидно по привычке, я растер тело и оделся. Не обременяясь приготовлением завтрака, так как за время затяжного сна в коме потерял интерес к необходимости питаться, бросил чего-то с тарелки в рот и попил из носика заварки. Меня ждали, намеченные с вечера, волнующие дела и встречи.
  
   8

"И при железных дорогах

лучше сохранять двуколку."

/К. Прутков/

   Я вышел на проспект имени газеты "Труд". Сориентировавшись по сторонам света, определил направление в сторону реки Днепр и отыскал остановку общественного транспорта. На такси, я понимал, было бы ловчее, но суммы, "отваленной" мне вчера Ягодкой, как было определено вчера же подружкой Таней, хватало только на троллейбус. За маршрутное такси платила Татьяна.
   Толпа на остановке собралась изрядная. С тоской я вспомнил о своем "даре небес" и мне очень не захотелось окунаться, образно выражаясь, в емкость с чужими эмоциональными экскрементами. Я помнил свой вчерашний дискомфорт в маршрутке.
   Дождавшись электрического детища отечественной промышленности с табличкой "Центр", я постарался как можно скорее оказаться на задней площадке у стекла. Там, мне казалось, будет поспокойней если отвернуться от людей.
   Так все и произошло, но потом. А прежде я, сжав зубы, протискивался сквозь чьи-то: ненависть, радость, обиду... и прочие человеческие страдания и в отчаянном рывке, растолкав ворчащих пассажиров, я установился в обетованном оазисе задней площадки. Здесь я, освобожденный, и уставился на уплывающий из-под колес проспект "Труда".
   Мне сегодня необходимо было попасть на МСЭ - медико-санитарную экспертизу, по определению и назначению возможной инвалидности или хотя бы обозначиться в официальных бумагах с проблемами своей памяти. Как-то так.
   Меня эта процедура заранее тяготила, так как еще в стационаре было объявлено о бесперспективности каких-либо медицинских преференций по такой эфемерной "болезни" как амнезия. Нет такой в их инвалидном перечне. Однако вчера в бухгалтерии КБ мне настоятельно рекомендовали пройти все же эту процедуру, хотя бы для придания больничному листу более длительного срока действия.
   Я не посмел ослушаться, идущую мне навстречу, бухгалтерию и вот... я в центре города. Экспертиза располагалась в областной больнице имени Пирогова - это в нагорном районе. Попасть туда, мне надо было на трамвае. Преодолев еще одну полосу болезненно-общественного препятствия, опять на задней площадке, благодарение Богу - в полупустом вагоне, я наконец добрался в пункт назначения.
   МСЭ, как было указано на схеме при входе на территорию больницы, располагалась в главном корпусе на последнем шестом этаже. Работал лифт. Этаж был полон соискателей, необходимой для ущербной жизни, квоты благосостояния.
   Я пошатался по длинному коридору в поисках, близкого по квалификации моей ущербности, кабинета. Выбрал - "Психиатрия". Больных, сидящих и стоящих у этого раздела медицины, было почему-то значительно больше, чем, допустим, у "Ортопедии" и все они, вроде бы, безучастно и бездумно смотрели в одну точку перед собой. Так могло показаться здоровому, вернее, нормальному человеку, но не мне, ощущающему любые аномалии в мозгах сидящих.
   Постояв у стены некоторое время, я глянул на общественные часы в коридоре. Время моего присутствия, в данном болезненном пространстве, пока не превышало десяти минут, но мою сущность, собравшаяся здесь толпа, уже не на шутку напрягла скрытыми страстями: от мрачной безысходности с суицидальными позывами до агрессивного желания сходить за топором и сокрушить здесь все к чертовой матери!
   Движения очереди не было заметно еще с полчаса. И тут кто-то возопил срывающимся на дискант баритоном: - "Да неужели я тварь дрожащая или прав вообще никаких не имею?! Скажите мне, что можно делать с человеком в кабинете полтора часа??? Я был вторым в очереди, а первый до сих пор не выходит!!!". Захлопали двери, очевидно, агрессор разбудил всю МСЭ.
   Вот, вот, вот, - застучало у меня в голове, - я-то не дрожащий... я-то... что же я здесь забыл?! Что мне тут - голову перебинтуют и напишут "Пусто"? Халявную копейку выдадут? Я разозлился на самого себя уже своим собственным негодованием и спешно направился вон.
   Лифт подошел с группой очередных страдальцев тут же, как на вызов. Желающих в обратную сторону кроме меня не объявилось. Дверь лифта с шипением закрылась, и он стал торжественно спускать мое тело... до четвертого этажа, где, дернувшись, стал.
   Створки двери, где-то заурчав, стали расходится и вот тут, по мере расширения щели, на меня стала надвигаться и заполнять все пространство кабинки чья-то бордовая ненависть. На площадке стоял взъерошенный мужичок лет шестидесяти и нервно перебрасывал из руки в руку потрепанный портфельчик. Тут же втиснувшись ко мне, вернее, вовнутрь кабинки, он нажал кнопку с "1" и привалился к стенке, бормоча, видимо, что-то очень негативное.
   На первом этаже наши планы совпали, и мы вместе вывалились из пропитавшейся ненавистью кабинки. Мужичок с портфелем и сильным душевным дискомфортом, посеменил к выходу, но я не стал набиваться ему в дальнейшую компанию, а подождал пока он самостоятельно скроется с глаз.
   Что-то меня заставило остановиться и задуматься. Что-то было в этом попутчике не так. Какая-то мысль, сродни с "эврикой", просилась срочно на реализацию...
   Я отошел в сторонку и прикрыл глаза. Так, я зашел в кабину лифта. Я был там один. Меня не тревожили чужие страсти. На четвертом этаже лифт остановился и простоял секунд пять пока открывалась дверь. По мере открытия створок, в лифт постепенно проникла чужая эмоция! Ну, ну, ну... и что!?
   А то, друг ты мой ситцевый... или ситный, не важно, - что ты был защищен пока не открылась дверь лифта!!! Я - дверь - чужая эмоция. Вот оно - защита!.. изоляция, кокон... Просто пареная репа какая-то. Кокон? Почему кокон? Нет, конечно, как это я буду выглядеть?.. Да ну, кокон не в прямом смысле, естественно, а какая-то оболочка должна быть, без сомнения. Экранирующая оболочка!!! Это нужно развить и углубить...
   С этими мыслями, воодушевившись спасительной идеей, я развернулся в сторону выхода и, лавируя в оживленном направлении, поспешил к дверям.
  
  
   9
  

"Если на клетке слона прочтешь надпись "Буйвол",

не верь глазам своим."

/К. Прутков/

  
   Не спеша, я двинулся прочь с больничного пространства. Местоположение больницы в родном мегаполисе я уже отчетливо представлял, поэтому, выйдя за ворота, уверенно пошагал через сквер к центральному проспекту имени Фридриха Энгельса.
   С утра погода мало изменилась, разве что туман рассеялся, но тоскливая серость оставалась. Было, очевидно, где-то около ноля градусов. Народ шустро сновал с опущенными головами, напоминая неупорядоченную похоронную процессию в старой кинохронике. В сквере лежали лужи и прошлогодние неубранные листья, почему в движении приходилось периодически делать резкие зигзаги или прыжки.
   На проспекте было чище. Я с удовольствием, вернувшегося из вояжа, старожила оглядывал знакомые места, с удивлением натыкаясь взглядом на вывески магазинов и многочисленных учреждений. Они из моей бедной памяти улетучились вместе с транспортными маршрутами и прочей конкретикой жизни. Вспомнился, подслушанный в стационаре, анекдот: "Хорошая болезнь склероз - ничего не болит и каждый день куча новостей".
   Очутившись рядом с магазином хозяйственных товаров, я, как будто именно к нему направляясь, без раздумий сомнамбулы, вошел во внутрь. Не понимая, что именно меня сюда затащило, я оглядывал витрины и прилавки, когда глаз выхватил - "Инструменты". Вот! Я почувствовал некий ажиотаж в руках: дрели, шлиф машинки-"болгарки", электрофуганки, шуруповерты... Я с диким восторгом вспоминал эти приборы..., нет, не вспоминал, но узнавал и от этого ликовал, как ребенок в игрушечном магазине. А, главное, я был абсолютно уверен, что умею ими пользоваться! Необжитый до сих пор грот в моей головенке счастливо заполнялся!
   Побродив вдоволь по всем отделам, я почувствовал себя дома. Вчерашний экскурс в прошлое с подругой Таней и ее обмолвка о нашей с Мойшей совместной деятельности на благоустройстве тещиной усадьбы, возбудило во мне желание срочно встретиться с ним. Потому что... я только что зачал, да простят меня акушеры, одну интересную идею и она - идея, срочно возжелала родиться.
   Я мысленно прикинул маршрут до бывшей родной шарашки и смело пошагал пешком, заодно экономя нехитрую наличность.
   Город барахтался в каком-то безысходном демисезонье, однако, пронзая кинжалами лучей облачный бронежилет, солнышко все же, нет-нет, да озаряло будничную озабоченность улиц. Пешеходы при этом заметно воодушевлялись, расправляли плечи и четче печатали шаг по грязи официального января.
   В кабинете - огромной, на весь этаж комнате - сектора N1 стояла, если можно так выразиться, оживленная тишина. Никто не разговаривал и не бегал, только противовесы кульманов выдавали напряженную работу мысли, да шорох линеек по доске...
   Никто не обратил на вошедшего внимания, и я тихонько подошел к Мойшиному закутку. То, что скрывалось под редеющей шевелюрой, разве что не искрилось от напряжения. Михаил, что-то высчитывая на калькуляторе и занося результаты на бумагу, погряз в деле. Завидую.
   Я все же кашлянул негромко, привлекая к себе Мишкину мысль и тело его тут же дернулось как от укола. Он испуганно заморгал на меня, возвращаясь в реальность. Я прижал палец к губам и кивнул в сторону двери, благо стол его располагался с краю в ряду чертежных комбайнов. Мы, незамеченными, выскользнули вон.
   Друг выглядел взъерошенным, насколько это можно было заметить по национальным кудрям, во всяком случае - слегка возбужденным. Он тут же поволок меня на лестничную площадку, где висела картинка с дымящейся сигаретой. Жадно прикурил и с угрозой ткнул в меня указательным пальцем. -- Вот! Я тебе говорил! Уже началось! И дальше последовала очень эмоциональная тирада о чьей-то матери и направленных на нее действиях, по-моему, насильственного характера. Слова сплошь были мне незнакомы.
   Я взял его за плечи и слегка встряхнул: - Стоп, стоп, стоп - давай внятно и медленно, что бы я ухватил суть и, пожалуйста, без иностранщины. Это ты сейчас на иврите или на идише загнул?
   Миша, непонимающе вгляделся мне в глаза, и вдруг разразился диким хохотом. До слез.
   Я терпеливо дождался окончания приступа и вопросительно воззрился на разошедшегося иудея. Тот, оборвав ржание, покивал головой, - да, да, прости. Просто все это... эти детские шалости Ржавого могут сорвать чердак. - Он вытер глаза и снова улыбнулся, глядя на меня с прищуром: - Кот, ты, отчаянный матерщинник, действительно забыл все непечатные слова, шоб я сдох?
   Я индифферентно пожал плечами: - Не понимаю, о чем ты и твоей буйной реакции, тем более... Он стал меня утомлять своими загадками. - Объясни толком, что произошло, и кто такой Ржавый?
   - Да тут... как бы это необидно для слуха выразить - опять дешевые происки Гришеньки возобновились. Ржавый - это его подпольный псевдоним. Есть у людей в волосах проседь, а у него промедь. Не заметил красные проблесковые нити в его аспидной головке? Вот и сподобился на такой "позывной", с твоего, кстати, легкого языка... - Миша судорожно вздохнул.
   - Так вот, вчера, как ты помнишь, Босс притащил новую работенку с хорошим объемом и, надеюсь, с нехилыми же деньгами. Отдал во второй сектор Алексею Руденко. - Тут он взглянул на часы и... - все, Кот, давай через полчаса в "Эксгаустере", мне срочно расчеты отдать надо, а там спокойно поговорим. - И смылся.
   Я не стал задерживаться в стенах, как меня уже убедили - родной мне организации, так как вчера договорился о своем официальном визите на завтра и вышел на улицу. Просто так сидеть в "Быстром Бистро" без денежного обеспечения было неуютно, я отправился исследовать окрестности.
   Все переулки и дома просто воскресали в моей памяти, но "воскресали" чисто географически - без всяких привязок к истории и, тем более, к моей персоне. Только как виденную когда-то объемную панораму города.
   Выгуливая время, я подумал, что не плохо было бы иметь какой-никакой хронометр. Может быть таковой и был у меня - надо поинтересоваться у Ягодки. Вот как прилипла кличка, даже не кличка, а определение сущности. Внутреннее чувство времени меня не подвело. Я был на месте, скорей всего, вовремя, но Михаила пока не наблюдалось.
   Он выбежал минут через двадцать и издали разводя, оправдываясь, руками - типа "на всех парах" мчусь и сходу зачастил: - Вчера, понимаешь, как только нам, то есть, нашей группе дали кусок работы и определили сроки, я тут же сделал расчет пластинчатого конвейера. Сегодня с утра должен был передать его в чертежную разработку, но... расчет пропал! Из стола! Он опять наговорил чего-то на идише, но судя по сопровождающему эти слова эмоциям - весьма агрессивного.
   - Неужели ты хочешь сказать, что некто из подлости захотел подставить тебя таким наивным маневром? - Я в недоумении покрутил головой. - И этот некто, не кто иной, как Гриша? У него действительно голова плохая или он циничен до такого безобразия? Ладно, Миша... ой, извини - Мойша, об этом поговорим завтра, тем более что и Босс о нем потолковать хотел.
   - Сейчас мой визит к тебе, - задушевно продолжил я, - по очень интересному для меня вопросу - Татьяна вчера поведала о нашей с тобой трудовой деятельности на благо тещиной усадьбы, а сегодня, вот, буквально, пару часов назад, я ощутил адскую тягу к созиданию. Скажи, я действительно что-то умел или это ты там командовал, а я типа на подхвате?
   Мы, тем временем, расположились у Макса в интерьере за тем же, что и вчера, столиком перед дымящимися чашками с кофе. Я поморщился, так как не заметил в пылу тирады что заказал Михаил, но промолчал.
   - Дааа, - Миша удрученно покивал сам себе головой. - Ты понимаешь, вернее, ты помнишь, как вчера я твою персону характеризовал? - "Центр тяжести" в любых передрягах, а это значит, что я не знаю, что ты "умел", а что приходило к тебе свыше в качестве некоего сакрального бонуса в каждой проблемной ситуации. Ты и только ты был всегда ведущим, а я на "подхвате отсвечивал". Я так полагаю, что и в ремонтных работах ты схватывал все тонкости влет и тут же обзаводился необходимыми инструментами. Я же только поддерживал и замешивал...
   - Кстати, у тебя этих инструментов, должно быть, на хорошую мастерскую скоплено. И знаешь, - Мойша прищурился, - я подозреваю, что все они в тещином доме до сих пор хранятся. Мы там с тобой как-то отличную кладовочку обустроили для этих целей.
   Я в недоумении воззрился на дружка. - Так теща умерла ведь Бог знает, когда и там никого не осталось, если и сам дом-то на месте?
   - Ну тут ты ошибаешься. Я мимо твоего, пардон, мимо тещи твоей покойной дома каждый день езжу туда-сюда - живу я невдалеке на той же Совхозной улице, как это не прискорбно... Так вот, там кто-то до сих пор обитает - это видно. Поинтересуйся у Евгении, уж ей-то сие должно быть, как никому известно. Может сдает кому-то...
   Михаил допил свою чашку и вопросительно взглянул на меня. Я криво зажмурил один глаз и мотнул головой. - Ааа, - он символически сплюнул, - забыл, прости. Так давай чего другого закажем... Я отрицательно повертел головой. Неудобно за чужой счет привередничать мне было. Поэтому я сделал пару глотков остывшего пойла и отодвинул чашку.
   - Ты понимаешь, ввиду того ажиотажа, что случился со мной при виде инструментов - я вкратце поведал о своем визите в хозтовары - у меня возникла мысль о дальнейшем моем качестве в этом мире. Ну ты должен понять... чем-то мне кормиться надо? А так как за душой у меня на данный момент ну никакого трудового багажа, то раз уж, как ты говоришь, я кое-что умею руками делать, то... Вот и захотелось мне с тобой подумать, как мне себя обеспечить, то есть, чем конкретно я могу заняться... Поможешь сориентироваться?
   Михаил почесал голову. - Я об этом и без твоей просьбы вчера вечером думал и, кстати, в этом же направлении. Есть у меня уже соображение, только, как говаривал почтальон Печкин, - "я вам его не отдам". Пока. Я, Костя, хочу еще проконсультироваться с одним большим специалистом... - Танькой. Она у нас и экономист и плановик, и юрист в одном флаконе. Вот сегодня и поговорю после работы. Мне еще сейчас несколько ленточных конвейеров посчитать надо.
   - Рудику, он же Руденко, во второй сектор, босс хорошую работку вчера отдал, а так как мощностей у того маловато - человечков - я имею в виду, то он все конвейера нашей группе отдал. Хороший кусок хлеба, между прочим... Гришка вот от досады, что не его группе досталось, до подлостей снизошел, козел. Все, пока, до завтра. Мойша вскочил, бросил на стол купюру и был таков...
   Я не спеша тоже последовал на выход. Поднявшись по ступенькам "Эксгаустера", услышал нарастающий рокот какого-то мотосредства, но так как дорогу переходить не намеревался, не оглядываясь, просто повернул по тротуару в сторону Маяковской, чтобы выйти по ней в центр и там уже сесть на троллейбус, следующий на мой "хутор". Номер его я запомнил.
   Однако, мирным планам моим не суждено было случиться. Сделав по тротуару не более двух шагов, тело мое невидимой волной отбросило к стене нашей "точечной трехэтажки". "Волна" же была просто ощутимая и, как сразу же стало известно моему уникальному организму, это был сгусток ярости, несущий смерть...
   Эта "волна" не просто отбросила меня, она заставила тело без рассуждений, на автомате, перевернуться пару раз и, не разглядев даже что именно, оттолкнуть обеими ногами надвинувшуюся опасность.
   "Опасность" сильно накренилась, едва не опрокинувшись, и проскрежетала выступающими металлическими частями по асфальту, но человек, управляющий ею, сумел выровнять движение и она, "опасность", в виде шикарного байка, скрылась за ближайшим поворотом.
   Я лежал и хлопал привычно, как дитя, ресницами... Опять ДТП и почти на том самом месте? Толпа постепенно занимала лучшие для обзора места, появилась и мигающая, как новогодняя елка, машина стражей порядка.
   Пора было прекращать изображать квалифицированного потерпевшего, а полноценно вливаться в оперативные действия, но что-то блеснуло под стеной здания и я, не меняя положения тела успел затолкать в рукав куртки некий острый предмет, валяющийся в полуметре от меня в пыли. На всякий случай. Даже моему новорожденному мозгу стало ясно, что никакое это не ДТП...
  
   10
   "Всегда держись начеку!"
   /К. Прутков/
   Переночевал я в "травме" шестнадцатой городской больницы на проспекте Победителей. Вчера после всех обмеров, исследования под лупу места свирепого наезда и опроса вялых свидетелей, такой же невеселый лейтенант ДПС пришел к однозначному официальному выводу, что некий пьяный мотоциклист не справился с управлением и вылетел на тротуар. То, что он при этом умудрился удержать равновесие и резво смыться -- это чудо-чудесное и не более. Я глубокомысленно согласился и не стал писать заявление, то есть возбуждать внутренние органы.
   Мною же вплотную занялась бригада скорой помощи, которая и отвезла многострадальное тело для дальнейших медицинских церемоний. Я, в общем-то, чувствовал себя сносно: ссадины на лице и несколько ушибленных локтей и коленей, для моего посттравматического прошлого - тьфу, но вот состоявшийся стресс в купе с открывшимся подозрением на покушение - второе к ряду, заставили меня все же принять приглашение на тур стационарных обследований. Просто, чтобы укрыться от чужих глаз и хорошенько подумать.
   При приеме и заселения в палату меня освободили от "лишней" одежды до трусов, а саму ее куда-то определили вне поля моего зрения. Поразмыслив о ближайших задачах, я, обмотавшись одеялом и в туфлях на босу ногу, вышел в коридор. Шагах в десяти стоял стол с горящей настольной лампой и с восседавшим за ним белым милосердным туловищем - привычная уютная картина.
   - Простите ради Бога, сестричка, - задушевно начал я диалог, тихо подкравшись, дабы не быть до срока отпасованным восвояси. - Мне крайне необходимо позвонить.
   "Сестричкой" оказалась целая тетя. Где-то моя ровесница. Она величаво развер­нула, достойное кисти Рубенса, тело в мою сторону и... просияла. - Здрасти, так это Вы новенький и, смотрю, такой очень подвижный?.. - И тут же басом, - А ну в кровать бегом! Сейчас врач Вас смотреть будет! Деловой, звонить ему срочно!.. А за бошку твою кто отвечать будет, если сотряслось там чего-нибудь полезное внутри?!...
   Я не опешил, я повидал немало хищных медицинских особей, а вот то, что просто плюнул символически от досады - это да... В сердцах. Как нашкодившая собака я вернулся в пустую двухместную палату и прикорнул калачиком.
   - Держи! - Я испуганно сел и увидел давешнюю "тетю". Она протягивала мне черный приборчик в виде коробочки. Опять дебильно поморгав, я в недоумении уставился на нее.
   - Че смотришь? Звони. Я ж понимаю, что родичи волноваться будут, - она уже не гремела, а мирно зевнув, положила коробочку на постель.
   Оторопь моя кончилась с пониманием нового барьера, который предлагала мне действительность. - Простите, как вас зовут? - решил я наладить человеческие отношения.
   - Зови Валей, не обижусь, - она по-свойски взбила подушку и пошла к выходу.
   Я заволновался. - Простите, Валя, я не помню номера телефона организации, где я был и на выходе из которой меня травмировали, а дома у меня телефона вообще нет. Так что очень прошу, узнайте как-то номер телефона "КБШМ", что на Бонч-Бруевича... я Вам бесконечно благодарен буду.
   - "Бесконечно", это сколько? - Тетя Валя хмыкнула и прицелилась ироничным глазом.
   Я принял ее тон и улыбнулся. - Да сколько в совести поместится... И тут же, испугался: - а времени сколько уже?
   Валя глянула на запястье с золотистыми часиками: - Пять без десяти.
   Я запаниковал: - Валюша, милая, там может рабочий день закончиться, умоляю - побыстрей!
   - Ну, если "бесконечная благодарность" тоже "побыстрей" будет... Я только из ординаторской могу в справочную позвонить, - добавила она строго и, прихватив свою коробочку, плавно направилась к двери.
   - Да будет, бесконечная ты моя, все тебе будет! - Бормотал я, сдерживаясь, чтобы не вытолкать ее из палаты.
   Я волновался еще и потому, что неотвратимый визит врача мог совершить непоправимую временную накладку и я вылетал бы тогда из всех своих планов.
   Врач, однако, не торопился, а "тетя" Валя вплыла в палату минут через десять и протянула ту же черную коробочку. Я смекнул наконец-то, что это было какое-то переговорное устройство, типа радиостанции.
   - Я уже набрала, говори, - и стала в ожидании, скрестив руки на груди.
   - Куда??? - Я беспомощно крутил в руках миниатюрный приборчик и хлопал глазами на милосердную сестру.
   Валя молча вынула из моей руки коробок и приложила к моему же уху. В нем уже звучало "Але... Але" и я узнал голос Босса.
   - Володя Богданович! Слава Богу, застал, - заполошно обрушился я на начальника, - У меня тут нечаянно кое-что произошло, и я сейчас... снова в больнице. Может слышал - у вашей конторы сегодня переполох случился? Так это опять я виноват...
   Босс шумно выдохнул. - Ну хорошо хоть сам позвонил, а то думал опять с собаками искать будем как в тот раз. Наслышан уже. Гришка выбегал на улицу, когда толпу в окне увидел и Макс ему за все наябедничал, но тебя уже увезли. Ну расскажи, как тебя на этот раз угостили и зачем ты опять транспортные средства дразнил?
   Я покивал невидимому экс коллеге и мрачно буркнул: - Это транспорт меня дразнит, если что... - и продолжил уже внятно: - Володя, нужно потолковать тет-а-тешно. Сможешь заехать сегодня? Я, в принципе, ходячий, так что смогу выйти попозже если одежду найду, ну а нет - поднимешься ко мне, я в палате один. Да, и еще - ты не знаешь, у меня дома телефон есть?
   - Да есть, есть... я сейчас продиктую номер, - и босс, видимо, стал искать записи.
   - Не надо, Володя, я номер потом запишу, мне звонить не с руки - я и за этот звонок душу, можно сказать, заложил, а ты просто позвони Татьяне и скажи, что я никак не могу без травматологического отделения, тошно мне среди целых людей, только адрес не сообщай.
   - Добро, я заеду к восьми вечера, здесь народ пашет вовсю, так что я, как обычно, после всех.
   Я понес телефон на пост, когда на встречу образовался осанистый мужик в белом. "А вот и дядя доктор" - уныло сообразил я, но ретироваться было поздно и я, таки, нарвался еще на один профессиональный демарш. Изрядно раскритикованный, я в компании с дежурным травматологом вернулся в холодную палату.
   Внешний осмотр заметно успокоил эскулапа, но я все же получил порцию приказов и наставлений на завтрашний день, как-то: куча анализов, томографическое обследование и покой с упором в койку ... На том мы оставили друг друга в покое.
   Следом за доктором явилась нянечка и принесла лежачему больному, читай - мне, бюджетный больничный ужин: тарелку синей перловки и стакан теплого чая, разбавленного компотом из сухофруктов или наоборот - не суть... На ужин я успел и это воодушевило, так как "маковая росинка" в виде утренней печеньки и кофейной бурды в "Эксгаустере" у Макса были единственными калориями за целый день. Жизнь как-то разноцветилась.
   Начальник всего "КБШМ"-а, а заодно мой друг Владимир Богданович Шевцов - без цветов, оркестра и гостинцев, но не менее важно, ступил в палату около девяти часов вечера. Пожав руку и осмотрев пристально ссадины на лицевой стороне моей головы, он, почему-то, кивнул утвердительно и осторожно присел на единственный колченогий стульчик.
   - Итак, что ты там о нехороших автосредствах ворчал? Привет тебе, кстати, из Бюро и не один. Евгения приветов не передавала, спросила только... - и он, копируя, передал тонким страдальческим голосом: "Жив ли?..".
   Теперь Босс нахмурился. - Меня, честно говоря, тоже напрягло сегодняшнее происшествие. Пьяные байкеры бесплатно на тротуары не выпрыгивают и пешеходов не опрокидывают - это раз, второе - твой жертвенный персонаж, как бы, уже приелся в декорациях ДТП и это не смешно... как минимум.
   Володя несколько расслабился и продолжил: - Проистекая из всего сказанного и согласно законам жанра, напрашивается вопрос, товарищ, что ты сегодня делал в Бюро, ведь мы только на завтра твой визит запланировали? Или может просто ходил кругами у Бюро в поисках ДТП?
   - Вот. Ты сейчас озвучил мои мысли. - Я поежился и накрылся одеялом, подобрав по-турецки босые ноги. - Вся эта цирковая реприза с мотоаттракционом и заставила меня прилечь на денек под опеку медиков, чтобы сложить два и два. Ну и так как больше некого, вытащил тебя, для мозгового штурма этой тухлой ситуации.
   На счет же моего появления в Бюро - все получилось абсолютно спонтанно. Мне срочно понадобился Мойша для приватного разговора, и я уверен, что мой визит остался для всех сотрудников незамеченным. Мы с ним в "Эксгаустере" пошептались минут двадцать, и я ушел.
   - Значит... значит... ничего это не значит - в чем ты там уверен... Не заметили его! Вот тебе и первая составляющая в уравнении "два плюс два". Тебя сегодня не ждали, но ты приперся. Ты уверен, что никто тебя не видел - ошибаешься, товарищ! Увидели! И дали знать кому нужно...
   Я остервенел, - Да кому-нужно-то!? Даже Гришке я уже не помеха, как Мойша поведал. Жене-стерве со мной делить нечего, сын сам по себе живет, насколько я понял... Разве что квартиру освободить для следующего хахаля? А такой, несомненно, фигурирует... Так разве это повод для убийства? Поговори со мной добродушно - я сам уйду. Найду где пристроиться - руки и все остальное из правильного места выросли - не пропаду. Нет, категорически ничего на ум не идет. Разве только я чего-то не знаю. Не помню, вернее... Вот и спрашиваю - может из туманного прошлого тебе что-то известно, Володя? Какие-то производственные или даже студенческие "пятнашки"? Как я уже понял, мы ведь с тобой изрядный кусок жизни провели на виду друг у друга?
   Босс понуро и задумчиво мотал головой. - Нет, Кот, как ты выражаешься - на нашем с тобой "виду", с Константином Клинкером всегда все было ровно. Ты был до омерзения открытым членом общества. Правда, свои семейные, - он хмыкнул, - "пятнашки", ты всегда держал под семью замками. Хотя... зря, все заинтересованные обо всем догадывались: супруга Женя - не друг, сынок - маменькин. Мягко выражаясь, ...
   - Но я с тобой сейчас согласен, - Володя встал и прошелся, разминая ноги, - жена в данном контексте не котируется. Несовместимо по масштабу.
   Я, пока к тебе ехал, принял к сведению мысль. Тебе, я думаю, самое время покопаться в гинеко... тьфу, генеалогических своих дебрях. Я краем уха наслышан - в семейке твоей нерусской, подлые зигзаги происходили во времена оны, может и до нынешних времен эхо интриг докатилось?
   Я понуро слушал выкладки друга, но в мозгах ничего не лепилось полезного, однако в версии Володи чувствовался кончик ниточки и даже ниточки кордовой, то есть, нынешние события, с большой вероятностью, можно привязывать к историческим "подлым зигзагам" моих клановых распрей.
   Вот только эти родословные "дебри" и, происходившие в них "зигзаги", требовали максимальных знаний предмета. Что, где и как?
   Босс, тем временем, достал из портфеля знакомый уже мне аппаратик, только красный, и протянул: - Это мой запасной. Я забил на "двойку" свой прямой, а на "тройку" - Валентину. У тебя, кстати, свой где-то должен быть.
   Ты, в общем, завтра, как отстреляешься с анализами и обследованиями прибудь в бюро. Деньги готовы будут, ну и рабочий стол свой проверишь на предмет неожиданных радостных встреч. Да, и, главное, предупреждаю - твой визит к нам возможен только в случае положительных ответов на анализы. Учти, это не обсуждается, так как ты нужен всем в форме. - Он присовокупил к сказанному еще купюру в сто гривен и подмигнул, - ни в чем себе не отказывай. Возьмешь такси. Будь!
   А ведь я так и не сообщил ему о заточке, подобранной мною у стены и притаившейся нынче замотанной в майку под матрасом. Почему? Забыл, но, значит, это и не ко времени. Зачем она ему...
   И не все "положительные ответы анализов" бывают радостными для жизни, мысленно проворчал я вдогонку начальнику.
  
   11
  

"Глядя на мир, нельзя не удивляться!"

/К. Прутков/

   С утра, часов с семи, я развил бурную деятельность во исполнение предписаний добрейшего дежурного травматолога, имя которого как-то в суете не отложилось в памяти. День, по складывающимся с утра обстоятельствам, обещал быть задавшимся.
   Во-первых, отыскалась моя "лишняя" одежда, спокойно переночевавшая вместе со мной в одной палате в замаскированном встроенном шкафу. Слегка почистив брюки и куртку от высохшей уже тротуарной грязи и хорошенько встряхнув их, я придал одежде вполне жизнерадостный вид.
   Во-вторых, все необходимые для анализов жидкости из организма, я сдал в первых числах свежетравмированной очереди, которая насчитывала к моменту открытия передвижной лаборатории с десяток горемык. Томограф я также "взял" на ура - вторым, среди подозреваемых на внутричерепные патологии.
   И, главное, в-третьих, - я позавтракал и теперь ожидал приговора из МРТ [Магнитно-резонансная томография], дабы порадоваться целостностью и сохранностью внутреннего головного вещества.
   Жене ЖЕне я позвонил "через не хочу" и оповестил, что, скорей всего, буду дома к вечеру, на что в ответ получил - "Как же я от тебя устала..." и благоразумно не стал уточнять от чего именно: что я жив до сих пор или, наоборот - не мертв? Не захотел разводить тавтологию.
   Вердикт МРТ не нарушил моих чаяний - извилины конфигураций не изменили, а серая начинка не расплескалась. Пока я искал ответственного за выписку, пока писал заявление в добровольном отказе от "больничного покоя" и перловой каши, подошло незаметно время обеда. К перловой каше в это время суток здесь подавали еще и суп из нее же с двумя желтыми пятнышками, типа жира и кусочком вареной картошки.
   Растерявшийся от обилия пищи желудок, покладисто примолк. Чай-компот добил его окончательно. Так как меня в этой обители травм больше ничего не удерживало, я направился выполнять заключительный аккорд в этой травматологической рапсодии.
   Вначале надо было заскочить в палату за курточкой и припрятанной, до поры, криминальной вещицей. За столом медсестры, то есть на посту, было пустынно.
   Я целенаправленно прошествовал к "своей" палате и, уже отворяя дверь, почувствовал веяние враждебного присутствия внутри. "Веяние" содержало в себе букет из страха, досады и ярости. Резко распахнув дверь, я кувырком преодолел порог и вскочил на ноги только у соседской пустой кровати. А над моей, то есть, обжитой уже мною койки, испугано выпрямилась в полный рост фигура в белом халате и в медицинской же маске на пол лица.
   В первое мгновение пришла мысль, что это кто-то из персонала убирает после меня белье, но перевернутый и вспоротый матрац, такая же вспоротая подушка, не оставляли сомнений в воровском намерении "медика", тем более, что моя курточка из шкафа прилегла, некорректно отброшенная на пол, в дальнем углу палаты.
   Одним махом я перескочил соседскую кровать и попытался на локтевой захват взять шею пришельца, но тот оказался резвее и, поднырнув под мои объятия, рванул торпедой в коридор.
   Гоняться за ним по больнице я счел неуместным, поэтому, подобрав и встряхнув куртку, занялся соседским матрацем, до которого у таинственного незнакомца не дошли руки. Заточку, завернутую для пущей маскировки в майку, я определил сзади за поясом брюк. Несколько ошеломленный нежданным инцидентом, я покинул больничные стены.
   Спасибо Боссу, добрался я до "КБШМ" быстро. Машина подвернулась сразу, и вся дорога уместилась в тридцать пять гривен и пятнадцать минут.
   Я не стал подниматься в сектор к Мойше, а зашел сразу к Володе в кабинет. Босс был погружен в бумаги, но на открывшуюся дверь среагировал мгновенно: похоже ждал.
   - Рад видеть Вас в полном здравии, ненаглядный Константин Федорович! Как добрались? - Начальник встал и прошелся, азартно улыбаясь, вдоль стола, чтобы усадить "ненаглядного" на один из служебных стульев за длинной частью Т-образного стола заседаний. Сам сел "визави".
   - Признаться, Кот, я ждал тебя на нервах - ты трубку не брал, я раза три звонил... ну да в конце концов, смекнул, что ты не привык к ней еще и можешь забыть в палате, гуляя по обследованиям... - Я покивал, соглашаясь, чего греха таить... Хотя трубка и пищала в кармане, но кто же знал, что это меня так вызывают...
   - А с чего тебе, Владимир Богданович, так нервничать или новости какие объявились? - О своем приключении с палаточным воришкой я решил не торопиться излагать.
   Володя нервно потер руки. - Понимаешь, вчера, когда я вышел от тебя и проехал не более ста метров, меня тормознули ГАИшники! Под явно надуманным предлогом - что-то там об угнанной машине бормотали - заставили меня выйти и с фонарем исследовали салон и багажник. В угнанных машинах, обычно сверяют номера двигателя и рамы, а здесь было явно что-то другое. Короче, мне это сильно не понравилось! Признавайся, Кот, что ты успел натворить?
   Я растеряно хмыкнул. Выходит, дело о заточке принимало чуть ли не государственное значение и это уже не просто настораживало, а капитально пугало... Задумавшись, стоит ли погружать доброжелательного Босса в пучину своих страхов, решил, все же, повременить.
   - С чего ты взял, что обыск твоей машины как-то связан с ДТП на Бонч-Бруевича? На огороде бузина, а в Киеве дядька...
   - Какой еще у тебя дядька? - Босс не воспринял народный фольклор, так как углубившись в свои думы, слушал меня вполуха. -Ну посуди, Костя, вернее, следи за цепью событий: ты являешься невпопад в бюро, тебя тут же отслеживают и сообщают о твоем присутствии в "Эксгаустере", при выходе из забегаловки тебя настигает мотоциклист и пытается максимально навредить твоему здоровью, думаю, вплоть до летального исхода.
   Володя еще подумал, - потом ты связываешься со мной по телефону, я звоню Евгении, но так как место твоей дислокации я не сообщаю - за мной тупо следят и поджидают затем у больницы. Вот теперь, дорогой, выкладывай - что ты мне не рассказал вчера, что могли искать у меня после визита в твою больницу? Ты вообще-то представляешь на сколько все это может быть серьезным, раз менты задействованы? Я уже молчу, что телефон мой, скорей всего, на прослушке.
   Я почувствовал сейчас вблизи Босса высшую степень негодования и некоторую растерянность. Мысленно же складывал одно к другому, перечисленные Володей звенья "цепочки". 1. - вражеский глаз в "КБШМ", 2. - некий "руководитель процессом", которому "вражеский глаз" настучал о моем появлении, 3. - жена Евгения, как еще один "вражеский глаз" в моем тылу, 4. - мотоциклист - киллер и 5. - ГАИшники -шестерки в теме. Схема напрягала.
   Прочувствовав еще раз и оценив бурление эмоций, исходящих от босса, решил все же открыть свою маленькую тайну. Вчера, как оказалось, было явно рано, сегодня же в самый раз.
   Владимир Богданович долго молчал, переваривая несъедобную новость, затем вздохнул и молвил: - Ну что же, все не так плохо, как выглядит на первый взгляд, а... гораздо хуже! И это называется "задница", формулируя деликатно ситуацию по нашему другу Мойше. Ты хоть понимаешь на каком уровне тебя заказали!?
   Я дернул плечами: - Чего ж не понять, если у меня мозг, благодаря амнезии, работает теперь как атомный реактор.
   - Давай сейчас успокоимся и сделаем вид, что никто ничего не подозревает и никакой улики у меня не появлялось. Сам посуди: ну выскочил какой-то чудик на байке, ну сбил с ног, ну обследовали меня и... все! Ты же, как добрый товарищ, сообщил жене и проведал пострадавшего. Я не вижу никаких криминальных вопросов. То, что сегодня в больнице произошло - так это моя законная реакция на вора... если что.
   - Это у тебя официальная версия для Миши Зильберштейна, "если что" ... но не для мафии. Давай называть вещи по прейскуранту. Они знают, что именно потеряли и знают, что милиция ничего не нашла. Вывод - ты подобрал. Там могут быть отпечатки и это их волнует. Кстати, пика с тобой? Покажи. - Рассмотрев железяку и удовлетворенно хмыкнув, очевидно, от моей предусмотрительной упаковки, продолжил: - Но нам деваться пока действительно некуда, поэтому включим, как говоришь, дурака и будем продолжать жить как дети на лужайке.
   Босс, не касаясь предмета, переложил заточку в пластиковый пакет и засунул в свой сейф. - Здесь ей спокойней будет, - и отбросил мне маечку, - забирай свое исподнее.
   - Ну, подобрать кто угодно мог и этот вариант во вражеском стане тоже имеет право на жизнь. - Многозначительно глянул я на друга.
   Босс резко поднялся из-за стола. - Договорились. Я сейчас на часок отъеду, а, - он посмотрел на часы, - в три часа жду тебя снова здесь, обсудим ситуацию с Гришкиными "шалостями". Тебя, тем более, это в первых рядах касается - денежки за аккорд подвисли в неприглядности. А пока давай в бухгалтерию.
   На стенных часах бухгалтерии было полвторого, когда я, ощущая радостное воодушевление от предстоящей встречи с Маммоной ["Маммона" в "Новом завете" служит олицетворением богатства], приветствовал финансовых работников "КБШМ" общим "Здрасти". Без долгих проволочек, только объяснив свою неудавшуюся попытку одержать инвалидность, я получил сполна причитающуюся мне сумму. Сумма была приличная - это я сообразил по уже опробованным ценам.
   О ее применении предстояло подумать позже и основательно, так как ближайшие поступления финансового обеспечения, являлись загадкой, а желание вести совместное хозяйство с Ягодкой резко испарилось после последних событий.
   Открыв дверь в уже знакомый рабочий альков своей душевной подружки, я увидел, как та расцвела лицом, будто на пороге явился не изуродованный и безобразно заросший фигурант двойного ДТП, а, по крайней мере, посланец небес с пальмовой ветвью и в шляпе из нимба... и тут же сорвалась с места мне навстречу, изобразив нечто, напоминающее па-де-де Черного Лебедя из "Лебединого озера". Пара ее подчиненных коллежек многозначительно переглянулись и, улыбаясь, синхронно-мило кивнули мне головками.
   Странно, но у меня в душе произошло щекотное шевеление - что-то, типа порхания насекомых - бабочек, скорей всего... Поразмыслить над этим явлением я не успел, так как был подхвачен вихрем, поднявшимся вслед за улетавшей из кабинета начальницей Планового отдела.
   Я хотел попридержать ее, намекнув, что нужно бы и Мойшу вытащить, но Таня отмахнулась, - позвоним, - и потащила меня прочь из бюро. На улице она развернула меня лицом к себе и внимательно рассмотрела ссадины: - Мозги хоть на месте? Или, может, - она сделала круглые глаза - после рецидива память вернулась?
   - Ага, не дождетесь -- это на века! И вообще, не делай мне "МРТ" на улице, в стационаре справку дали что извилина не выпрямилась. Татьяна вытащила из сумочки телефон и через пару секунд уже говорила: - Миша, давай... да нет, не к Максу... в "Цыплятницу" ... ну хорошо... я пока заказ сделаю. - И мне, - он через десять минут выйдет.
  

ЧАСТЬ 2

"РЖАВОЕ ДЕЛО."

1

Бизнес-план надежд.

  
   Кафе "Театральное", которое завсегдатаи обозвали "Цыплятницей" из-за коронного блюда "Цыплята табака", расположилось действительно невдалеке от двух театров - "ТЮЗа" и "Русской драмы", минутах в пяти ходьбы от "КБШМ".
   В зале заведения располагалось с десяток столов с венскими стульями, высокие растения в кадках и кондиционированный теплый воздух. Большинство из столиков пустовали, хотя время было обеденное. Огромные окна были завешены неярким шелком, светильники свешивались к самым столам и звучала плавная музыка. В общем, антураж поощрял аппетит. Мы с Таней расположились за какой-то, не то пальмой, не то фикусом у окна. Тут же образовался мальчик-официант в фартучке и, глубокомысленно кивая, записал пожелания дамы.
   Отпустив человека, подруга, промурлыкав "что-то там попудрить", скрылась в закоулках заведения. Тут прибыл и запыхавшийся Мойша.
   - Привет, старина, - я пожал другу руку. - Расчеты выдал? Работа кипит? Народ в экстазе?.. Вот и успокойся. Отдохни и Соломона всегда своего помни: "Все всегда и везде проходит..." - дольше проживешь.
   Мойша криво улыбнулся. - Только времени ждать нету. Здесь пока где-то что-то негативное "пройдет" и жизнь кончится. Соломон, знаешь ли, не жил в Украине в наше время и, во-вторых, был царем, а я всего лишь инженер с фамилией Зильберштейн и с очень плохой наследственностью.
   Я развел руками, - прости, ну не хотел я Соломона обижать..., - и мы посмеялись. - А вот, прости опять же, запамятовал - тебе наследственность твоя чем не угодила?
   - Интеллигент в каком-то N-нном колене я, потому что! - и он на грузинский манер, задрал вверх указательный палец. Из недр подсобных помещений явилась наконец Татьяна.
   Я не ведал, как именно припудривалась там подружка, только выплыла из темных закоулков она: свежей свежего, ярче яркого и милей... ну да - милого, соответственно - Танечка моя, в общем.
   Тут же мальчик в белом фартучке притащил поднос: бутылка вина, салаты, еще какая-то снедь, плошки с соусом и... с водой. На мой немой вопрос о воде, было поучительно растолковано, что курицу едят руками, а посему...
   - Двести водки еще, пожалуйста, - угрюмо окинув взглядом заказ, объявил Мойша, а я присовокупил, - и яблочного сока. Татьяна же возмущенно пожала плечиками, но промолчала. Юный халдей с поклоном удалился.
   Я успел плеснуть подруге "Токайского", как было указано на этикетке, когда юноша принес графинчик и бокал сока.
   Михаил молча обслужил себя сам, мы подняли сосуды и, многозначительно глядя друг другу в глаза, соединили их в приветствии. Банально захотелось прослезиться от нахлынувшего на меня тепла.
   - Теперь слушай сюда идею века, - Мойша сочно захрустел салатными листьями и проглотив их, заторопился: - Идея в принципе моя, так как, взвесив все известные мне способности, присущие твоей особе и до чего ты и сам, кстати, подспудно дошел, как вчера выяснилось, делать теперь тебе по жизни надо что-то именно руками. Мозги твои, как получилось, утратили былой статус в машиностроении, поэтому Танька уже оформила эту идею в удобоваримый и легальный проект, а именно - соорудить ЧП, то есть, "Частное Предприятие", их сейчас расплодилось - тьма. Будешь заниматься частным... - Михаил хмыкнул, - чуть не сказал извозом - предпринимательством: любые бытовые ремонты по вызову на дом. Сейф вскрыть, кран починить, аборт... нет, этого не нужно... гвоздь вбить... да что угодно! У тебя дома все в ажуре, все проблемы уничтожались своими руками, неужели Евгения не рассказала? А тещин дом, вообще на тебе только и держался. Уж я-то знаю не понаслышке...
   Все тот же пригожий мальчик привез на каталке три обширных блюда с горячим. Цыплята, а в натуре - почти взрослые куры, выглядели весьма и весьма... с румяной корочкой - они источали сногсшибательный аромат, Мой, возвращающийся к полноценной жизни организм, разве только не заскулил от предвкушения. Перловое иго в больнице, только раззадорило его, а это произведение кулинарии дало понять, что жить можно намного захватывающе чем в коме.
   Махнув за компанию рюмашку сока, я, не церемонясь, выкрутил ногу раздавленной птице и, прикрыв глаза, погрузил свои зубы и мысли в хрустнувшую сочную плоть... Процесс поглощения был фантастическим.
   Оторвавшись на время от чревоугодия, я заметил, что Мишкин графинчик ополовинен, а сам он, не поднимая головы, серьезно работает уже над последним куском, очевидно, наисладчайшим - гузкой. Татьяна сидела в задумчивости, ковыряя салат и не притронувшись к цыпленку, я же освоил только половину грузинского чуда.
   Подлив подружке вина в бокал, подмигнул: - Зачем не ешь, зачем грустишь - обидеть нас ты норовишь? - срифмовалось у меня, видимо, от благодушия...
   Татьяна вздрогнула: - Я? Кого обидеть - Мишку? Да ты посмотри, как он кровавым глазом поглядывает на мою птицу... знает, зараза, что его доля. Мы еще раз соединили над столом свои напитки и Мойша угрюмо, не спрашивая, поменялся с улыбающейся Теней тарелками.
   - Я вот что хотела предложить тебе, Кот. Организовать "ЧП", как Михаил объявил - дело не хитрое и я смогу его за неделю оформить, а вот как назвать дело... Согласно мудрости народа - как назовешь, так и поплывешь и вот... я тут в сетях оригинальные и смешные "ники" встречала, типа: "Ходячее ЧП", "Вася Нужный", "Мужские руки", а тебя, то есть, твое ЧП я хочу обозвать "Хозяйка, готово!" - простенько, но привлекает. Откроем тебе странички в оживленных сайтах, выложишь свои предложения и условия, наберешь "друзей" ... Как тебе?
   - Ты начальник, я дурак - и не иначе! ... Хочу что бы ты и этими страничками заведовала и самим "ЧП", а я буду исполнять "хозяйкины" работы.
   Таня рассмеялась, - мне нельзя, я уже один раз в налоговой засватана как юридическое лицо "КБШМ" - мне больше не позволят, а вот бухгалтерию твою вести нелегально смогу: и заявки оформлять и отчеты писать... за долю малую... - подружка скорчила несчастное лицо.
   Мойша, азартно поглощающий вторую порцию, хрюкнул и отпал: - Уже рвут в клочья шкуру... Я вот чего еще умного добавить хотел, Кот, тебе обязательно понадобится мастерская. Ведь многие работы, будучи такие возникнут, на месте - где-то в квартире, на коленке ты не выполнишь, придется тот же отрезок трубы, допустим, в тиски зажать, что бы резьбу нарезать... - он, было, снова принялся за лакомство, но добавил наставительно: - Пока тещин дом еще не рухнул - обоснуйся там. Я помогу.
   Я покивал в задумчивости о тещином хозяйстве, запланировав первым делом выяснить его судьбу у Ягодки, и тут вспомнил о Боссе - мама родимая, а времечка-то сколько уже?..
   Таня, успокаивающе подняла руку. Набрала чей-то номер, - Белка, Владимир Богданович приехал уже?.. Мугу... мугу, - она покивала головой и сообщила: - Звонил, сказал будет к четырем. Так что спокойно закругляемся... Мишка, успокойся, больше ничего не обломится - доедай что осталось. На часах было три с четвертью.
   Я тихонько удалился "за кулисы", нашел нашего любезного мальчика и расплатился с ним не жадничая. Друзья, как водится, запричитали, но я показал им внушительную "котлетку" и восстановил этим статус-кво. Согласились, что событие значимое - последняя зарплата на дружеском заплыве - по понятиям.
   Мы подошли к Бюро одновременно с прибытием во двор предприятия Босса. Владимир Богданович выйдя из роскошной "Тойоты", присоединился к нашему шествию и сообщил: - Костя, посидишь в секторе полчасика, пока я руководителям дыни раздам, и вы оба, - обратился он к друзьям, - ко мне сейчас.
   Стол мой оказался посреди двух рядов кульманов у стеночки, так сказать, руководящее и недремлющее место. Мишкин - рядом у окна, не заслоненный, как другие доской. Ящики все были не заперты кроме нижнего, где, думаю, и должны были обнаружиться сюрпризы. К огромной радости, поверх разных блокнотов и тетрадей, там лежал уже знакомый аппаратик телефона.
   Мойша сообразил, что мне потребуется забрать с собой некоторое количество вещей и принес пластиковый цветной пакет для продуктов. - Ну ты давай изучай, пока время есть, а я помчался на раздачу бахчевых.
   Я зарылся в бумаги и стал сортировать их, напрягая свой свежий разум, по их значимости: какие для меня лично, какие для нужд Бюро. Получилась, в итоге, одна огромная кипа различных писем, расчетов и служебных записок - в пользу "КБШМ". Для себя же я отложил несколько общих тетрадей, где фигурировали прописные заметки, блокнот и записную книжку с телефонами, а также какой-то кошелек с кармашками, набитых карточками с чьими-то ФИО и адресами.
   Произведя такую поверхностную ревизию, я сложил свои бумаги в продуктовый пакет, а служебные перевязал бечевкой - для начальника.
   За время моих раскопок ко мне с рукопожатиями подходили экс коллеги и, горестно вздыхая, сетовали на безвременную... ну нет, не кончину, естественно, а потерю кормильца, что подразумевало в их аналогиях идентичность. Атмосфера от контакта с каждым была пропитана неподдельной грустью.
   Распахнув толчком дверь, мимо меня прошествовал рассерженный лжесемитский профиль, однако заметив меня краем глаза, в контакт вступать не посмел, полыхнул только, обернувшись издали, раскатом ненависти и исчез за комбайнами. Оперативка закончилась.
   Явился и Михаил - полчаса прошло незаметно. Мы посидели еще минут десять, разбираясь, по моей просьбе, с тонкостями мобильной телефонии и я, продвинутый и воодушевленный, отправился к Боссу.
  
  
  
  

2

Протуберанцы судьбы.

   На найденных вчера Ягодкой моих часах "Командирские", было уже половина седьмого. За ночь морозец прибавил, так что лужицы под рваными кедами бодро потрескивали. Я бежал по утреннему микрорайону, наслаждаясь свежестью воздуха и упругостью икроножных мышц. Народец, позевывая, выползал из подъездов и, глянув задумчиво на беспросветные небеса, привычно ронял головы ниц и семенил по своим муравьиным заботам.
   Обдумывая события вчерашнего дня, я с умилением вспоминал "цыплятницу" и совсем без умиления случайную встречу с дрянной личностью - Григорием-Ржавым в "мужской комнате" Бюро.
   Каюсь, я набедокурил слегка в туалете. После беседы с Володей Богдановичем, которому я поведал о возникших планах на будущее, я заглянул по назойливой надобности в места общего пользования под буквой "М". Гриша-Ржавый мыл руки и, думаю, совсем не ждал неприятностей, когда в замкнутом зеркально-кафельном пространстве рядом с с собой узрел мой образ. Григорий Модестович вздрогнул, но, отдадим ему должное, лица не потерял, а вполне криво и нагло ухмыльнулся, глядя мне прямо в глаза.
   Я, после последней нашей встречи у Босса и Мойшиным сетованием на судьбу, был переполнен негодованием и, при этом, естественно, несколько неадекватен. Обнаружив ржавое существо в тесном пространстве тет-а-тет - сразу объявил: "Еще раз предупреждаю, посмеешь гадить трусливо и подличать с моими друзьями - больно накажу и работать здесь ты точно не будешь!". Однако смущения тот не проявил, а, продолжая ухмыляться, вдруг показал мне руку с оттопыренным средним пальцем.
   Я не знал, а, вернее, забыл, что означает сей жест, но судя по глумливому выражению лица Григория Модестовича, определил его как оскорбление и не задумываясь, как давеча цыплячью лапку, вывернул вызывающий перст из сустава. От неожиданности, видимо, Гришенька поскользнулся в луже у умывальника и хорошенько приложился затылком о, подвешенный не кстати сзади, писсуар. Тесновато было.
   Тело мирно прилегло на мокром полу. Я для личного успокоения проверил пульс. Еще я уловил в туалетной атмосфере какой-то знакомый удушливо-сладкий запах и мимоходом отметил, что это, очевидно, туалетный дезодорант!
   Срочно нужна была медицинская помощь и я направился искать ближайший пункт связи, то есть, телефон.
   Экспедитор, секретарь, канцелярия и диктор в одном лице - Беллочка, по своему обыкновению, с кипой бумаг под мышкой, проходила отрезок пути перед "М", как и в прошлый раз - при моем выходе от Босса. Дежавю.
   Долго не размышляя, я решил взвалить эту проблему на ее хрупкие плечики: - О! Прелестное создание, Вы, как всегда кстати! Здесь Вашему коллеге, похоже, нужна срочно неотложка. Поскользнулся, понимаете ли, незадачливый и... не дышит.
   Надо было видеть это непорочное личико - на нем, как в калейдоскопе из детства, промелькнули последовательно: естественный испуг от неожиданности моего появления, радость от встречи со мной же, затем испуг от только что услышанного, неприкрытое девичье любопытство и уже потом - озабоченность и жажда деятельности.
   Мимика у Белочки была хорошо развита, да и деловые качества вызывали умиление. Она аккуратно положила на пол свою кипу, заглянула в туалет, радостно ойкнула и стала набирать цифры на мобильном телефоне. Я шлепнул себя по лбу - свой же есть...
   На прощание я приобнял милое существо за талию, отчего девушка чуть не сделала мостик и проворковал ей в ушко: "Вы все это - я показал на открытую дверь - увидели, проходя случайно мимо... и здесь никого более не было. Не правда, ли? ...".
   Беллочка судорожно закивала, нежно глядя мне в глаза. Я не стал дожидаться врачей и общего ажиотажа, а тихонько покинул "КБШМ", нисколько не сомневаясь, что о моем присутствии на месте "несчастного случая" не узнает разве что только президент племени Сомали... или кто там у них за главного.
   Дома я сумел выдержать индифферентное состояние в общении с женой-Ягодкой, объяснив, походя, об очередном своем несчастном случае и, заодно, успокоив о состоянии здоровья. Хотя, как видно было невооруженным глазом, никто здесь от волнения рук не заламывал. Пусть их... На данном этапе для меня важнее был доброжелательный климат в отношениях.
   От ужина я отказался, сославшись на больничное изобилие, вызвав этим сарказм на лице у Ягодки. Вопрос о тещином доме прошел без всплесков эмоций, а мое сообщение о желании оборудовать там мастерскую - с пониманием.
   Там сейчас, оказывается, продолжала проживать некая Клава - женщина из села, в свое время купившая с молодым мужем половину дома у тещи. Сейчас живет одна, так как семья, а там еще был и сын, сбежала от нее из-за неадекватного поведения и гнусного характера. Сейчас попивает горькую.
   На тещиной половине остался прописанным наш Василек - буде возникнет вопрос сноса. Евгения все подробно изложила мне и, злорадно улыбаясь, выдала ключи с напутствием: "Ну посмотрим, кто из вас кого построит на общем подворье...".
   С деньгами разобрались и того проще: "Ты, я вижу, спать со мной не намерен, так какие вопросы - готовь и стирай себе сам. Вот только сыночек приедет, сам с ним разберешься: кто на полу, кто на диване... а то он после ВДВ весьма непослушный и нервный стал". И мстительно прищурилась.
   Пробегая мимо очередной помойки, уже недалеко от своего дома, почувствовал сзади пыхтение и надвигающуюся лавину веселого перегара. "Веселого" - от чьего-то настроения, а "перегара" - запаха из того же нутра. Я отпрянул слегка с курса, что бы пропустить "литерный" и... эта веселое пахучее существо во весь рост рухнула на тропинку.
   - Пардон, мэтр, но так поступать с друзьями весьма не комильфо... по меньшей мере, - пробасила особь под два метра ростом, пыхтя, поднимая с земли нешуточную конструкцию собственного тела. Конструкция была в сильно поношенных, но опрятных одеждах и в вязанной шапочке с кисточкой. Сзади из-под шапочки выбивался забавный пегий хвостик. - Ты, как всегда, со своими приемчиками мордодробительными... матьиво.
   - Скажите спасибо, что не с подсечкой и без добавки по затылку. Сами упали с большого ума. Вы кто такой, сюрприз с кисточкой? - Я оторопело взирал на уникальный Божий экземпляр Хомо Сапиенса. - И зачем хотели напасть на меня?
   - Ну, ты даешь, да кто нападал..., я обнять тебя сзади хотел и подушить слегка... по любви, да вот не рассчитал твоей реакции мало-мало... Афанасий я! Костя, не дури, ты где пропадал? С прошлого лета тебя не видно. Я уж думал - съехал ты от своей волчицы, телефон заблокировал... матьиво.
   - Ладно, не ворчи, Афоня, - решил я съехать на уровень общения, предложенный опрятным мастодонтом, - со мной все в порядке, не считая того, что забыл напрочь все. И тебя забыл. Травма головы такая специальная приключилась... невзначай. Как-нибудь расскажу подробности. Так что давай по новой знакомиться. - Я, дабы не терять время, стал упражняться с собственным организмом стоя на месте, согласно собственной методике: махи, наклоны, приседания... и продолжил:
   - Ну кто я, вижу, тебе известно, вот о себе и огласи сведения. Познакомились как - тоже сообщи.
   - Ты не шутишь, Константин Федорович? - Афанасий испуганно прижал огромные руки к необхватной груди. - Так ведь соседи мы считай. Вот мой дом, вот твой, - и он указал на две хрущевки по обе стороны от мусорных баков. Собственно, здесь, именно на этом месте мы и познакомились, дай Бог памяти... три года назад, но летом... матьиво.
   Ты тогда вынес выбрасывать старый транзисторный приемник и настольную, как сейчас помню, турецкую лампу. У турков, да и у китайцев вся электрика разовая, но я тогда лампу тебе починил, а приемник тоже починил, но... продал... матьиво - он виновато шмыгнул курносым носом, -- вот и познакомились.
   Я исподволь рассмотрел лик громилы: кроме забавного курносого носа, все пространство щек до самых глаз скрывала буйная разбойничья борода, нечесаная, но, слава Богу, без крошек в седоватых уже волосах. Темные глаза выражали мысль и грусть.
   - Я, понимаешь, - продолжал исповедоваться он, - имею слабость или, справедливей сказать, хобби... матьиво - чинить все подряд, вот и приглядываю: кто чего на мусор выбрасывает технического или электрического, а потом чиню и по выходным выношу на "железный" рынок... по сходным ценам. Потому копейка всегда водится - с голоду не пухну.
   - Такие вот пироги с ежиками... - он судорожно вздохнул. А зовут меня Травкин Афанасий Ильич, сорок восемь лет, разведен, два высших образования, матьих..., - убедительно, как в отделе кадров отрапортовал сосед. Окончательно отряхнул пальто и застыл навытяжку.
   - Пьешь? - Строго уточнил я, прекращая играть мышцами. - Почему с утра?
   - Никак нет, командир, осадочку пивком произвел после вчерашнего... - сабантуй в гараже у соседа случился. Буквально стакашек. Остальное в бутылке к обеду приберег. У меня с этим строго... матьиво. А что это Вы, стесняюсь спросить, Ваша благородь, решили наехать на честного побирушку? Раньше, почему-то, мои нравственные устои Вас не волновали...
   - А потому, Афанасий, что решил Вас к ответственному делу приобщить... матьиво, - самопроизвольно выпорхнула Афонина присказка, - а мне в этом деле алконавты без нужды.
   Эта идея - пристроить Афоню в наше ЧП на ремонт различных хитрых механизмов и электрики - возникла сейчас в голове спонтанно, но, надеюсь, удачно.
   - Всего пока сказать не могу - дело это только оформляется, но приварок к "копеечному" твоему бизнесу - гарантирую.
   - На криминал не пойду даже за миллион! Так себе и запиши! На пиво с булкой хватает... и не клятый - не мятый... матьиво, - Афоня построжел лицом и даже полуотвернулся, ожидая от меня, видимо, утешения и опровержения своего несусветного вымысла.
   Но я не стал делать ни того ни другого. - Все в свое время ты узнаешь, но о воровстве даже не мечтай! - Воровством, я знал, когда-то называли всякое противоправное дело. - Лучше скажи, как с тобой связываться, мой дважды высокообразованный и законопослушный друг?
   Афанасий озадаченно почесал макушку, - так я ведь в твоей трубе забит... матьиво, не уж-то не шутишь и как есть все напрочь забыл?..
   - Напрочь, напрочь, - разозлился я, - что значит: "в трубе забит", грамотей..., - но тут же дошло - телефон! - Извини... мобила дома, но ты черкни еще раз, для верности - рука не отвалится. Я проверю потом. Короче, будем на связи.
   - Зачем "черкни", я тебя сейчас наберу, а ты дома увидишь... - и он потыкал какие-то кнопки.
   Да, - рассудил мой интеллект, - надо срочно набирать обороты в освоении технических реалий.
   Попрощавшись с Афанасием Ильичем Травкиным, я, размышляя о превратностях человеческих судеб, относительно самого Афони и многих других соискателей копеечного блага мусорных баков, посетовал, что нет у них Мойши с Танечкой... и отправился по месту прописки совершать утреннее омовение и кормить себя завтраком.
   Незатейливый паек я обеспечил себе по пути пробежки в круглосуточном "супермаркете": десяток яиц, полкило сосисок, батон хлеба и пакет молока. Я знал, как их готовить.
   Дома я не поленился и в течении пяти минут, соотносясь с вчерашними Мойшиными наставлениями и заметками в блокноте, разобрался с памятью телефона и с Афониным номером. Затем произвел всю запланированную на утро суету с гигиеной и завтраком.
   После этих процедур разобрал вещи, которые любезная Евгения Павловна притащила из нашей бывшей общей спальни и ворохом опрокинула на мое лежбище. Майки, трусы и прочее исподнее, а также рубахи и верхнюю одежду.
   Пришлось освобождать шифоньер сына и развешивать свои бэбихи. Вещей у сына оказалось не много - уместилось все в одну клетчатую объемную сумку, которую я, по совету той же любезной Евгении Павловны, отволок в кладовку.
   Кладовка находилась в той же экс супружеской спальне и являла собой ее - спальни, метровое продолжение, отгороженное тонкой стеночкой.
   Внутри, с одной стороны располагался дамский гардероб, забитый до отказа пальто, плащами и шубами, с другой - полки с чемоданами, коробками и тюками. Свободного места для сумки не наблюдалось. Под ногами оставлять ее было неправильно, поэтому я стал принудительно заталкивать Васенькино барахло под нижнюю полку. Не тут-то было - там уже явно что-то находилось, хотя и не видимое для глаз. Пришлось опуститься на колени и рассмотреть препятствие.
   Взору предстали опять какие-то набитые битком пакеты и такая же как у меня объемная сумка. Я все это выгреб наружу, чтобы возвратить на место в более компактном положении.
   Сумка привлекла внимание тем, что на ощупь она была явно набита мягкими вещами, но вес ее настораживал логически...
   Ощупав ее внимательней, я обнаружил, что мягкая в верхней части, в нижней - она была твердая.
   Исключительно для расширения кругозора и, главное, для восстановления в памяти, канувшего в Лету семейного быта, я вскрыл молнию неправильной сумки.
   На пол стали вываливаться, вначале шибанув в нос опять знакомым гадским ароматом: свитера, майки, спортивный костюм, еще одни треники и... хороший такой по весу бумажный пакет. Габаритами где-то: пятьдесят на тридцать и на пятнадцать сантиметров - прикинул я "на глазок". Как раз по размеру дна сумки.
   Пусть бросит в меня камень тот, кто воздержался бы от желания взглянуть на содержимое пакета. Тем более в своей собственной... пускай и на пятьдесят процентов, согласно ордеру, трехкомнатной квартире.
   Я надорвал, перемотанную скотчем оберточную бумагу и увидел... - пачку ассигнаций. Украинских, достоинством в сто гривен. Как подсказала мне моя прозорливость - весь пакет состоял из трех слоев таких пачек.
   Это хорошо, что я уже сидел на полу. Хватило десяти секунд, чтобы ответить на вопрос: "а вот откуда бы им здесь взяться?" ... Но когда она - опять же, прозорливость, - сработала, то мне пришлось пойти на кухню и попить чаю... ну да, из носика. Дурная привычка... матьиво!
   Присев на табурет, я, как говорят, пригорюнился, то есть не возрадовался, а печально задумался. Образование сумки с чужими "кишками" и явно криминальным пакетом в моей квартире - является откровением наглости и вероломства. Смущало только легкомыслие Ягодки, посоветовавшей определить Васькины вещи рядом с таким компроматом. Это однозначно наводило на мысль об использовании Евгении и нашей квартиры, как камеры хранения, в темную.
   Еще я посоображал заодно о связи данной находки и двойного покушения на свою драгоценную жизнь - логики не просматривалось!
  
   3
   Пути Господни неисповедимы.
  
   Все можно было исполнить тихо и банально: устроить допрос с пристрастием дражайшей половине, вызвать, как добропорядочному квартиросъемщику - ну да, на пятьдесят процентов - представителей силовых структур...
   Только вот, что делать с пеплом, который Клааса, когда с помощью моей же собственной официальной супруги в моей же собственной на половину приватизированной квартире, нагло, с цинизмом кто-то меня унизил и обозлил! Пепел не только толерантно постучал в мое сердце, как какому-то Тилю, он меня хорошенько встряхнул.
   Наглеца нужно было примерно наказать, и я занялся подготовкой акции незамедлительно. Сначала я проверил номер, оставленный мне Афанасием Травкиным и благополучно договорился с последним о встрече через час у... мусорки, естественно.
   В кладовке я произвел некоторые изменения в раскладе вещей. Прежде всего я достал денежный блок - криминальную улику, и затолкал его в небольшой, но как раз по размеру, чемоданчик, в котором до этого хранился набор столового серебра на двенадцать кувертов, его же - набор, я определил на дно сумки. Тещино наследство - не иначе - легло на место денег, как родное. Надо же... Затем выполнил рокировку и прочего барахла.
   Короче, в кладовке я восстановил прежний порядок, а незадачливую сумку с Васькиными вещами отволок обратно в "детскую" и запихал кое-как на антресоли встроенного шкафа.
   Затем опять воспользовался мобильным телефоном для связи с Михаилом и уточнил как попасть от моего нынешнего жилища к тещиному дому, а заодно, как вызвать такси на дом.
   Встретившись благополучно с товарищем Травкиным, в последний момент я передумал, как намеревался ранее, грузить того конспирологическим чемоданом, а, вспомнив удачно о своей парапроблеме, озаботил того изобретением защиты своей ауры. Кое-что я в интернете все же почерпнул. Кстати, предупредил о необходимой его бдительности на ближайшие дни во дворах.
   Уже, сидя в заказанном такси и мирно рассекая по проспекту Труда, я получил звонок от Босса: - Зачем ты этого козла изуродовал? Ты знаешь, что у нас все утро ментура в Бюро шарится и выворачивает всем руки на предмет - кто тебя вчера видел после семнадцати часов. Слава Богу, все, почему-то, как один видели тебя только до окончания оперативки, а это было шестнадцать тридцать. Но ведь Белка тебя видела на месте преступления гораздо позже! Ты понимаешь, чем это пахнет!!!???
   - Нет. Надо будет выяснить название. Меня тоже, признаться, этот запах замучил уже. Ладно, не нервничай. Сам ведь говоришь, что все инженерно-технические работники в унисон выражаются правильно, а народная милиция оказалась в роли президента Сомали... или кто там у них. Беллочка правильная девочка, повысь ей зарплату. - Я мысленно пожал себе руку. С диктором "Сарафанного радио" я не прогадал.
   - Гришенька сейчас где, в больнице? Как, кстати, у него дела? Ты его видел, разговаривал? Он ходячий вообще?
   - Говорил, ходит, но... вне себя от злобы. Грозит всех нас обанкротить, а тебе обещал устроить шикарные похороны. В ближайшее время. Палец ты ему сломал и толкнул на унитаз с последующим сотрясением мозга. Побои он уже снял - травмы средней тяжести. Так что светит тебе, Константин Федорович, двести шестая, часть вторая УПК - от трех лет. Адвокат вокруг него круги наматывает, как пес возле течной подружки, видимо куш ему немалый был обещан...
   На Совхозную мы доехали минут за пятнадцать. По обеим сторонам просторной проезжей части, расширенной, очевидно, за счет тротуаров, буквально в метре от бордюров, как под линеечку, выстроились частные, убитые временем и пофигизмом хозяев, строения. Редко над какой хибарой курился дымок из трубы. Улица ждала сноса.
   Номер дома я угадал, а не прочитал, так как вся стена вместе с окнами и номером, выходившая на улицу, была залита засохшей грязью. Потому что вместо проезжей части, расположились ямы разной наполненности.
   Забор, тоже покрытый коркой "совхозного" камуфляжа, был еще цел и имел в комплекте ворота для въезда легкового автотранспорта и калитку. Ни то, ни другое не поддавалось для вхождения. На мои вопли "Клава, Клава!" во дворе отзывался лаем кто угодно, но явно не Клава.
   В щелку я сумел разглядеть рослого пожилого пса, сидевшего в противоположном от забора углу двора возле будки. Однозначно привязанного. Я перемахнул преграду. Удивительно, но пес тут же замолк и... в три прыжка с совершенно злобными намерениями, как мне вначале показалось, оказался рядом со мной.
   Прыгать обратно мне было уже не с руки, пардон - ноги. Такая вот незадача... Однако, к ошарашивающему удивлению, от пса сейчас я не почувствовал никакой первоначальной агрессии, наоборот - искреннюю радость, в подтверждении которой тот положил мне передние лапы на плечи, завилял хвостом и... зуб даю, улыбнулся.
   Это говорило о многом. Например, что мы с собакой были знакомы и даже, не исключено - друзьями. Я рискнул и осторожно, на вытянутую руку, решился погладить ей мощный загривок. Ему! - открылась мне вблизи анатомия нового... вернее, все-таки старого друга. Это был добротный дворянин из-под овчарки.
   И тут, как это бывает у гениальных или просто сообразительных людей, мне явилась остроумная мысль! Собачья будка оказалась хоть и солидных размеров, но отнюдь не капитальная - поэтому я легко, взявшись за дно, приподнял ее за фасад и всунул в открывшееся под днищем пространство, между дном и землей, обеспечивающее, очевидно, герметическую защиту собачьему жилищу, заветный чемоданчик.
   Исполнено все это было весьма вовремя. Я обернулся на чье-то шурудение в калитке. В дырочке над щеколдой появился стержень, при повороте которого из него - стержня, выпал крюк и, подцепив щеколду, оттащил ту из петли. Оригинальная конструкция...
   На открывшемся калиточном проеме с пейзажами Совхозной, стояла тетя в замызганных одеждах. Около полутора метров росточка, с носом пипкой на характерно припухшем, но, все же, миловидном лице. Округлив от страха либо от возмущения глаза, она прошептала: - Здрасти... от бабы Насти... какого хрена... Вы... ты... щас Пашку позову... он мент! - И она, заполошно, вытащив из складок нечистых одежд мобильный телефон, стала размашисто тыкать в него пальцем, продолжая возмущаться: - обнаглели... к замужней женщине... я тут хозяйка... или... зачем? - Не известно отчего занервничала эта сильно неухоженная дама, но, думаю, страхам о грабеже или, паче, сексуального посягательства, здесь было не место.
   Номер у нее явно не хотел складываться, поэтому я решил построить диалог: - Уважаемая Клавдия, я к Вам с вежливым предложением...
   - Вежливые через забор не посягают... и собак не запугивают... - увидела она пса, смирно сидевшего у моих ног. - Мать Вашу... вежливые к даме с гостинцами ходют! - оборвала в корне мои реверансы "замужняя хозяйка", продолжая все же упорно промахиваться в кнопках телефона. - Херакл, взять! - вдруг невпопад гаркнула она.
   Я почесал Герке между ушами и вышел на улицу, в ожидании пока у хозяйки уляжется стресс и сложится номер телефона.
   Я вернулся на унылое подворье минут через десять и огляделся. Клавдия пропала из вида. Взору предстало запущенное и загаженное пространство. Голое место перед входом на веранду было залито помоями с включениями чего-то несъедобного или пропавшего, но явно омерзительного. Возле знакомой собачьей будки расположилась груда битого кирпича. Заборы с видимых двух сторон соседских дворов являли собой не ограждения, а обозначения бывших границ. Все домишки рядом были заколочены.
   На улице послышался визг тормозов и характерный юзовый шорох. От удара ногой калитка отлетела в пределах ограничительных конструкций и так же стремительно вернулась в исходное положение. Коснуться входящего лица ей не позволила предусмотрительная рука в черной коже, придержавшая обозленный контрудар калитки.
  
  
  
  

4

Непорочное зачатие ЧП "Хозяйка, готово!"

   - А ну стоять!!! - увидев мою смирную, но внушительную, по сравнению с собственной, фигуру, рявкнуло нечто в форме младшего лейтенанта милиции.
   Парень был коренаст и невысок росточком, тоже, как и хозяйка, курнос, но ослеплял ярко желтой, что у молодого одуванчика, головой. Пол лица было, также по-весеннему, обрызгано веснушками.
   Я показательно приставил ногу к ноге и вытянулся по швам.
   - Ваши докУменты! И не юлить мне тута! Чего в чужом дворе шаришься, ядерная вошь?! - Выпалил владелец одинокой звездочки. - Зачем девушку одинокую попираешь?! Кто такой, я спрашиваю, Вашу мать?!
   Так... участковый возник... это ожидаемо, но как-то резковато. Как бы обломать сходу его спесь и ввести в транс, то бишь, опешить?
   - О! Павел! - Вспомнилось, упоминаемое одинокой девушкой Клавой, имя мента. - А я Вас здесь поджидаю, хочу вместе с вами к знакомой моей Клавдии в гости нагрянуть. Самому, знаете ли, неловко, что бы люди чего лишнего не придумали... - девушка одинокая... ну сами понимаете.
   Однако Паша вдруг повел себя неправильно: набычился, засопел, растеряно заморгал на меня и... скажите мне теперь, кто кого опешил - так как, ни с того ни с сего, рот его растянулся в широченной улыбке, а затем навзрыд выдал: - Ка... Ка... Канстантин Фе-до-рыч!!! - и... милиционер повис на мне. Думаю, хотел обнять, но так как голова его только до груди моей доставала, решил просто повисеть.
   В трансе оказался я. Во-первых, от резкого поворота концепции темы и, во-вторых, от собственного разгильдяйства - я вспомнил вдруг, что забыл в такси, закупленные по дороге гостинцы для убедительного контакта с барышней Клавой. Сакральный чемоданчик весь путь был мною, как новорожденный младенец, к груди прижат, а пакет с нарочитостями, соответственно, небрежно заброшен на заднее сиденье.
   Делать нечего, я хотел было, продолжить движение, надеясь теперь исключительно на незатейливость хозяйки и собственное обаяние, когда за воротами снова послышалась автомобильная возня и внушительный такой звук клаксона "ФА-ФА!".
   Павел деловито и неспешно вышел на простор Совхозной, но тут же вернулся со знакомой мне вещью - Вот, это Вам, Константин Федорыч, таксист привез...
   Я задумчиво тряхнул увесистым пакетом, соображая о Божьей милости и, приобняв, только что не вилявшего, как Геракл, хвостом, младшего лейтенанта, повлек его в гости к хозяйке.
   Вначале была веранда с выбитыми тут и там стеклами. На веранде находилось две двери, у одной из которых расположился стол с газовой плитой на две конфорки, а вторая была полузавалена какими-то ящиками, мешками и прочим пыльным хламом. Следуя логике, я смело направился к двери с плитой.
   Внутреннее состояние хозяйства девушки Клавы отличалось от внешнего только убитой мягкой мебелью и температурой воздуха. Груба на одной из стен слегка сочилась теплом, что выдавало жизнетворную ее значимость и, соответственно, возможность бытия. Весь остальной антураж, думаю, не поддался бы мазку даже такого, непритязательного к условностям мастера, как Казимир Малевич.
   "Апартаменты", в видимой их части, состояли из крохотной кухоньки, с печкой под твердое топливо, которая, очевидно, и заставляла грубу излучать жизнь, а также непосредственно "залы", где-то - шесть на шесть. Еще какое-то помещение предполагалось за плюшевой пыльной шторой на одной из стен, но это было уже вне контекста.
   Завидев в дверях нашу добродушную парочку, Клавдия тут же запричитала как над усопшим: - Пашенька, он и тебя, как собаку запугааал... вызывай ОМОН скорей... это бандит... килляр, ... жулик!!! - и кинулась к нам, прихватив с плиты что-то чугунное.
   - А ну цыц, дура! - обрел Павел свой привычный властный тембр. - Ты глаза продери свои заплывшие!.. Костя это. Клингер, ядерная вошь!!!
   Глаза Клавы, видимо, не поддавались настройке, и я решил внести праздничную ноту в эту волнующую встречу. Вынул из пакета нарядную бутылку "Смирнофф", палку сырокопчёной колбасы, брусок желтого сыра и бутылку "Боржоми". Там внутри оставалось еще кое-что, но я свернул пакет. Для поражения агрессии и наведения покоя в головах - этого пока было достаточно.
   Клава, прикрыв глаза, просто упала на землистые цвета кушетку, а Павел, демонстрируя служебную выдержку, глубоко вдохнул, прикрыл глаза и прислонился к теплой грубе. Эффект был под стать ревизорскому - "Кушать подано!".
   Девушка первой громко сглотнула и попыталась оторваться от сидения. Со второго раза она это смогла и... тут же в прыжке ей удалось ухватить за горло бутылку. Павел отлип от теплой стены и грозно протянул к ней руку.
   - Вы, вообще, ребята как друг к другу относитесь: родичи или просто друзья по постели? Я, видите ли, немножко памяти лишился ввиду внешнего сокрушения мозга, поэтому вас совершенно не помню. - Сообщил я смиренно.
   Не выпуская из рук призовую емкость, Клавдия вдруг решила включить подозрительность: - А ты докУменты у него смотрел, лошара? Какой это Клингер - страшный и худющий как... как... босяк! Бомж он, не иначе! Он хату отобрать хочет!.. Вот и пузырь для затравки выкатил... ханыга!
   Я не стал что-либо доказывать, а попросил Павла накрыть стол и утихомирить девушку.
   Тот послушно достал два мутных стакана и нож. Я кое-как покромсал закуску и отобрал у неугомонной Клавы "Смирновскую". Плеснул в оба гранчака на донышко и протянул молодым с приветливой улыбкой.
   Одинокая девушка, истово перекрестившись, тут же опрокинула свою дозу в желудок, но младший лейтенант угрюмо обронив: - На службе... сами пейте, - сделал шаг назад. - Вы вот, Константин Федорыч, говорите, что забыли... а как же это может быть, когда сами сюда пришли и Клавдию знаете? Ладно, не важно, - отмахнулся он от каких-то своих умозаключений и продолжил:
   - Я-то сразу Вас признал, мне и паспорта не надо... Ну хорошо, я скажу, раз просите. Мы с Клавкой с одного села и родители Клавкины купили сначала ей с Колькой эти полдома у Вашей, извините, тещи, а потом уже Клавка сама присмотрела по просьбе моих родителей хату для меня... тут не далеко по улице.
   - Потом они с Колькой подрались и тот ушел с сыном не знамо куда... Пить вот стала дура. Приходиться присматривать за ней. А в милицию Вы меня сами устроили, неужели не помните? Да я вам по гроб благодарен за это. Участковый вот теперь. Уважают...
   Суммировав и рассортировав в мозгу поступившую информацию, я произвел, неожиданные даже для себя, распоряжения.
   - Слушайте меня очень внимательно, односельчане! Во-первых - вопрос к тебе, Клавдия: хочешь работать и получать твердую зарплату, не выходя из дома?
   - Почччему это, не выходя? как же... это... магазин, то есть? А в нужник... зачем... запрете што ли?.. - Клава обиделась не на шутку, забыв спросить и про дело, и про деньги даже.
   - Стоп, не галди! Еще раз говорю: Работать!.. понимаешь, работать здесь, а не сидеть в нужнике и получать деньги. Назначаю тебя начальником АХО "Материально-технической базы" Частного Предприятия, то есть, этого дома с прилегающими угодьями. Так понятно?
   - А шо руководить-то здеся... бомжей гонять? Так я и так не дам ничего тащить отсель!
   - Вот! Ты очень правильно поставила вопрос. Будешь следить здесь за тем, чтобы никто не шалил и не тащил ничего! Я на половине сына... - ты ведь знаешь, что та половина на сына моего записана, на Василия? - девушка напряженно опустила голову, соглашаясь.
   - Так вот, я там мастерскую оборудую, а ты будешь поддерживать в ней и во дворе порядок - чистоту, то есть. Я за это буду платить тебе зарплату... ну, положим - сто гривен в месяц. Согласна?
   Клавдия затравленно переводила глаза с меня на Пашу и обратно, очевидно, от невозможности постичь в чем здесь кроется для нее подвох. Я не выдержал умственных схваток запущенного разума и обратился к односельчанину хозяйки с просьбой растолковать той все по-свойски. А пока решил пойти проверить Васькину недвижимость.
   Бывшая наша обитель... Кухня, метров восемь квадратных с плитой под дрова-уголь, комната около двадцати "квадратов" и комнатка поменьше - до десяти их же... Из мебели: шифоньер с зеркальной дверцей, диван-малютка и несколько поломанных стульев.
   Я вышел на веранду и позвал соседей. Вышли оба приосанившись и, видимо, договорившись, о чем подсказывали расширенные от ответственности глаза Клавы-девушки-хозяйки.
   - Клавдия, - обронил я строго, - на сегодня тебе задание: убрать весь двор от забора до собачьей будки, вытащить весь хлам из моей половины кроме шкафа и дивана
   - Паша, а ты мне тоже скажи - помочь мне не желаешь? Само собой, за деньги. Что ты вообще руками можешь?
   - Все!
   - Ну, допустим: окна заложить кирпичом, стены оштукатурить, пол поправить?
   - Все могу, не сомневайтесь Константин Федорыч! Я дома у бати все по дому делал вместе с ним - наловчился. Я смекалистый! - И заулыбался миляга.
   Тут мне в голову попала симпатичная мысль: - Кстати, дружище, ты ведь по своей должностной специфике должен иметь в наличие какой-никакой контингент граждан, по разным поводам, зависимым от тебя лично, ну там: хронические буяны-алкаши, прощенные воришки и прочий заискивающий люд - вот и ставь их на трудовую вахту. Все ловчее будет управляться. На их содержание я буду выплачивать... Да! Подумай еще, как бы новый нужник соорудить. Чуть не забыл - телефон... вот мой номер. - и я продиктовал.
   От калитки уже обернулся к новоиспеченным сотрудникам ЧП "Хозяйка, готово!". - Клавдия, - обратился я, чуть ли не с мольбой, к начальнику АХО, - моя к тебе личная просьба: кроме всего перечисленного - приведи самое себя в порядок, что бы выглядела как деловая женщина. "Бизнес-вумен" называется. Очень тебя прошу...
   - Шо!? Кака-така вумень есчо!? Я ж дома работать буду, а в магАзине меня и так отоварють, - несказанно возмутилась завхоз.
   Младший лейтенант, не сдержавшись, ощутимо въехал локтем под ребра односельчанке, и та истово закивала головой: - И даже не тревожтеся, как есть постираюсь и помоюсь... по-деловому тоисть, как вумень! Утюг есть!.. Был, тоисть... - и она, равняясь на Пашку, выпятила свой бюст, как на плацу.
   Покопавшись, я вытащил конверт. В нем оставалось от выданных бухгалтерией "КБШМ", немногим больше тысячи двухсот. Ладно, распишем и скалькулируем позже, а сейчас я протянул милиционеру пару сотен.
   - Денег пока выделяю на вывоз мусора и прочие хлопоты. Сколько нужно будет на последующие задачи - сообщишь отдельно. Тебе, как управляющему, даю оклад в двести пятьдесят гривен ежемесячно. Принимается?
   Паша, было, простецки разулыбался, но, спохватившись, опять нахмурился: - Только это... у меня служба, ядерная вошь... все же.
   - Ну так тебе и не требуется здесь рабочий день валандаться. Организуешь работу и надзор в свободное время и служи государю. - Я хлопнул его по крепкому плечу и, вспомнив неблизкий путь к цивилизации, добавил: - ты меня сейчас сможешь до Труда подбросить? - Заодно поймал себя на мысли, что без своих колес в моем деле - никак.
   - Да без вопросов у матросов! Пойдем. - И первым направился к выходу.
   Я потрепал, приклеившегося к ноге Герку за загривок и пожал на прощание руку сотруднице. Та несказанно засмущалась и спрятала ее за спину. Застенчивость - признак мягкости характера, улыбнулся я, вспомнив язвенность Ягодки по поводу бывшей соседки. Ну да... с Женечкой кто угодно зверем станет.
   Работа кипела, идея с мастерской задалась и жизнь понемногу начинала радовать.
  
   5

"Даже обезьяна иногда падает с дерева"

/Японская поговорка/

  
   За воротами, на Совхозной, въехав на тротуар впритык к заплеванной стене будущей "материально-технической базы", стояло, аки пасхальное яичко, ярко красное автосредство. Это была досточтимая "Нива" с гребешком милицейской люстры.
   Павел повез меня не по ямам, а свернув в переулок, покатил по параллельной улочке. Там не было асфальта, зато не было и лунного ландшафта. Воспользовавшись возможностью говорить, не прикусив язык, я поинтересовался об экзотической расцветке авто - дикой, в сочетании со знаками принадлежности.
   - Так, это... пять лет назад пожарные свое депо обновляли и власти все ихние легковушки в ментуру, к нам, значит, отдали... а то "УАЗики", шо у нас были, все как есть передохли... Только перекрашивать велели за свой кошт. Рассмешили ... Тут бы только с ремонтом этих... пожарных, то есть... управиться... Тоже ведь старье... но сохранились получше наших, ясное дело - пожарные не менты, им ездить раз в год по праздникам...
   Мы уже выезжали к проспекту "Газеты Труд" и комендант МТБ поинтересовался моим дальнейшим направлением. Я же пока не определился с планами и попросил высадить меня на ближайшей остановке транспорта.
   Пока Павел выруливал к остановке, заверещал мой карманный телефон. Услышав волшебное сопрано, сердце пропустило удар.
   - Привет, ненаглядный хозяин "Хозяйки, готово", разрешите нижайше отчитаться о проделанных упражнениях во благо становления этой самой... Хозяйки. Итак, документы я уже оформила, в перерыв выскочу и занесу куда надо, но самое главное - едва я успела разместить в сетях нашу рекламу, как сразу же поступил заказ! - Щебетало милое создание
   - Ты погоди тарахтеть, ненаглядный мой секретарь-референт, зачем же ты засветила нашу корпорацию... без документов, без базы материально-технической... у меня еще и молоток не валялся, матьиво... Тьфу! Ну Афоня... - плюнул я в мозгах. Или в сердцах...
   - Значит так, - игнорируя мой скулеж, продолжала Татьяна, - тебе необходимо определиться со стоимостью услуг, то есть, набросать хоть какой-нибудь "прайс-лист". Думаю, вернее - надеюсь, что с клиентами у тебя проблем не будет, поэтому готовь расценки. Сегодня же пошарь по "инету" и узнай, кто-чего "хау мач": стоимость услуг по-английски. И сегодня же свои соображения сбрось мне на почту. Мыло свое сейчас скину эсэмэской. Целую, звони.
   Наша пожарная машина уже минут пять стояла возле остановки городского транспорта и Паша, ожидающе, слушал мои переговоры, чтобы поставить вопрос: "Чего дальше, хозяин?".
   - Да все, Павел. Можешь отправляться по своим делам. Я сейчас на троллейбус и домой.
   - Вот Вы, Константин Федорович, вроде бы умный человек, несмотря, как Вы говорите, на безумие Ваше после аварии... а, простите, ведете себя как... как... последний рядовой ПэПээСник. Зачем же Вам на троллейбус, когда сами взяли меня сотрудником... и даже оклад положили? Ставьте задачу и... помалкивайте, ядерная Ваша вошь.
   Я опять дико взглянул на участкового - каких еще сюрпризов от него ждать... и махнул рукой вперед: - Поехали!
   Ехать, как я уже мог сориентироваться, нужно было минут десять, и я решил пообщаться еще с одним сотрудником - Михаилом. Господи, как я уже штаты раздул, чем платить буду - таинственная загадка.
   Мойша, по своему обыкновению, что-то жевал и говорил невнятно. - Кнабовку эту мы усвроини в подване нетней кухни, - но, быстренько проглотив это "что-то", перешел на русский: - и покрыли сверху линолеумом по всему полу. Вход в подвал в двух метрах от торцевого окна ровно посреди помещения.
   Я повернулся к Павлу: - Слушай сюда, управдом: в летней кухне под линолеумом есть подвал, там мои инструменты, когда наведете с Клавдией порядок в мастерской - перетащишь все из подпола и сложишь в шифоньер. - Павел строго опустил голову, соглашаясь.
   - Да, Паша, и вот еще что - если узнаешь по своему околотку, что кто-то продает подержанные колеса... ну, чтобы где-то в пятерку штук уложиться, посмотри, что да как, в смысле - ходовую там, ... движок... ну и мне свистнешь.
   - И искать нечего. Как Вас дожидается... в гараже райуправления, точно, как у меня Нива, с той же пожарки... раскуроченная, правда... в щен, тоисть. А чего... - кабина и мотор с рамой есть, а остальное доукомплектовать, думаю, максимум штуки на три потянет - колеса там и по мелочи... Конечно, Вам колер такой совсем ни к чему... людей пугать, так перекрасите... думаю, не дорого встанет.
   - Ты, участковый, и мертвого уговоришь. Считай, купил. Договаривайся там с кем надо.
   Мы, тем временем, уже делали поворот на Бакинскую, где и располагался мой дом.
   Паша лихо подрулил к самому подъезду и встал, взвизгнув, метрах в пяти от входной двери. Я прикрыл глаза, откинувшись на не очень удобном сидении, просматривая внутренним взглядом картинки минувшего дня. День получился благостным.
   Тепло и крепко пожав коменданту материально-технической базы мозолистую длань, я ступил на асфальтированную тропинку. Расправил плечи и с удовольствием вдохнул прохладный воздух. В природе, прямо вот на глазах, из свинцового неба выпорхнули белые мухи и беспорядочно-щекотно замельтешили возле лица. Зима, однако, проявилась...
   Паша не торопился с отбытием, а вышел и стал протирать, забрызганные на Совхозной "рокаде", стекла, и я, махнув ему на прощание рукой, не спеша вошел в подъезд.
   Что-то в подъезде меня сразу насторожило. Напряженная атмосфера - смесь тревоги с воровством, витала в пространстве лестничной клетки. Я, внимательно прислушиваясь и оглядываясь, стал подниматься. Все было тихо. Когда до моего четвертого этажа оставался последний марш, дверь соседней с моей квартиры, уже знакомой атласно-шелковой хозяйки, открылась и на пороге появилась сама нимфа, но уже не в сползающих шелках, а, вполне себе, в черной элегантной шубке. Блондинкам хорошо в черном.
   Здесь я должен пояснить топографию расположения квартир - моей и Мерлин - остановимся пока на этом позывном. Дверь моей квартиры находилась прямо по ходу лестницы, а "мерлинская" сбоку, и от лестницы, и от моей "35-той", то есть, у нас получалось при открытии - дверь на дверь, поэтому при открывании любой двери - перекрывалась соседская.
   Девушка, увидев меня, видимо автоматически, расцвела, но вспомнив незадавшийся вчерашний "завтрак", резко сменила мимику на противоположную. Хорошо - не зарычала.
   Дверь ее квартиры была открыта настежь, то есть полностью перекрывала дверь моей квартиры. Развернувшись, чтобы закрыть ее, Мерлин вдруг, ни с того ни с сего, нахально бросилась ко мне в объятия. А я, между прочим, был уже в трех ступеньках от этажа...
   Естественно, я не успел настроиться на интим, но сгруппироваться и ухватиться за перила, моя спортивная "база" меня заставила. Одной рукой я держался за поручень, а второй обхватил соседку в районе бюста, чем и спас ее от членовредительства.
   Но не это было самым главным в смешном, на первый взгляд, цирковом антре. Изюминка заключалась в мощном ударе моей двери в, не успевшую закрыться, соседскую, а затем - в открывшейся мизансцене.
   Как в пошлом комиксе, в проеме моей двери нахально стояла и, видимо, оценивала ситуацию - мужская зловещая фигура изрядных габаритов. Лицо ее - фигуры, было замотано по глаза шарфом, а в правой руке наблюдалась, близкая мне уже, клетчатая сумка.
   Именно из этой сумки я сегодня утром снаряжал наживку для подсечки неизвестного пока одноокопника. Именно эту блесну он должен был заглотить и быть тут же вытащенным с поличным внутренними органами Украины. И вот он - красавец!
   Что-то дальше пошло не так. Я, готовясь к отпору и задержанию криминальной личности, успел быстренько скатиться вниз на ближайшую площадку для более удобного совершения маневров, а заодно скатил с собой соседку и протолкнул ее с ускорением, дальше вниз по лестнице. От беды. Однако, грабитель не повелся на мои приглашающие действия, а ринулся вверх - к пятому этажу...
   Очевидно чердак был закрыт, и я услышал возню, а затем звон разбитого окна. Бэтмэн, что ли, - мелькнуло в голове, - или Икар... Глянув во двор со своей площадки, я увидел внизу Пашин пожарно-милицейский внедорожник и самого Пашу, еще возящегося подле него.
   Видимо, разбитие окна и посыпавшиеся, вследствие этого мероприятия стекла, привлекли бдительного участкового и он, открыв рот, глядел вверх на, летящую ему на голову, клетчатую сумку под фольклорным названием "Мечта оккупанта". Человеческого тела, планировавшего вслед за ней, не наблюдалось, поэтому я снова напрягся.
   И тут все завертелось настолько стремительно, что мысли, спотыкаясь о происходящие события, грозили взорвать мозг от бессилия оного мгновенно анализировать и включать необходимые рефлексы. Пришлось снова включать автоматический режим.
   Сверху раздавались прыжки сразу через половину лестничных маршей, а внизу из подъезда уже выпорхнула черная шубка и оказалась на линии падения сумки. Павел же, вытянул руки вверх, типа норовил перехватить падающий хабар, а к нему, откуда не возьмись, набегал скачками еще какой-то подозрительный долговязый мэн в красной бейсболке...
   Тут мне пришлось оторваться от интригующего видео и развернуться в сторону собственных проблем, так как страх и ярость уже полыхали за спиной. И это было вовремя - мой домушник летел в прыжке с полмарша, вытянув тело и руки, в одной из которых был зажат ножик, как пикирующий камикадзе. Ощущалось его безумное желание сбить меня с ног и нанести - я в этом ни капельки не сомневался - жестокий ущерб телу. Моему.
   Но тело, молодец, морально уже было готово к нечто подобному, поэтому я, отшатнувшись, пропустил новоиспеченного Гастелло мимо, чтобы, не дай Бог, не прервать полет, а руку, вооруженную холодным оружием, вывернул, тем самым помог и усилил эффект вхождения буйной безделушки в стену под лестничным окном. После встречи их друг с дружкой, незнакомец сразу успокоился и обмяк.
   Я незамедлительно вновь прильнул к немытому стеклу, дабы отследить последствия и несомненный урон в наших рядах от сокрушительного падения краденного добра. Картина действительно предстала не радостная.
   Из неба усилился выход белых хлопьев, поэтому на белой, уже припорошенной дорожке, между машиной и парадным контрастно расположилась черная шубка, разбросав рукава в живописной позе, а участковый, он же комендант и водитель, пытался догнать долговязого в красной шапочке со злополучной "Мечтой оккупанта" в руках. Бесполезность этого порыва не оставляла сомнений. Разница в росте, как и в баскетболе, не оставляла сомнений в исходе спринта.
   Я сокрушенно вздохнул и занялся единственным, доставшимся мне трофеем. Размотав шарф, заменявший злодею ваххабитскую маску, ни одной знакомой черты в лице злодея я не идентифицировал. Передо мной лежало, созревшее лет до сорока пяти грузное тело, с заросшим и недобрым ликом, одетое, если не в специальный камуфляж "под бомжа", то в такой же, но свой собственный "прикид". Тупиковое направление.
   Так как на пострадавшем брючного ремня не оказалось, то мне пришлось одалживать ему свой для фиксации за его спиной его же собственных неправедных рук. Ноги воришки не требовали столь жесткого внимания, поэтому я обошелся его же шарфом-маской. Теперь можно было подумать о своих.
   Выйдя из подъезда, я встал как вкопанный от неожиданности. Черная шубка уже не лежала в позе засохшей бабочки, а сидела, небрежно облокотясь о палисадник, сооруженный каким-то заботливым жителем первого этажа под своими окнами, и бессмысленно взирала из-под черного мехового берета на плавно падающие снежинки. Здесь прослеживалась явная контузия. Я опечаленно вздохнул - нельзя бить блондинок по голове, для них это может оказаться контрольным выстрелом.
   На ее лежачем месте теперь расположился... немножко знакомый мне из окна четвертого этажа - долговязый мэн. Паша и вдруг... Афанасий - сотрудники моего ЧП суетились вокруг него, а, главное - "сумка-мечта", стояла рядом.
   Участковый сноровисто защелкивал руки "баскетболиста" казенными кандалами, а Афоня давил его позвоночник к земле тяжелым коленом. Павел, глянув на меня мельком, сообщил: - Вот, товарищ прохожий проявил гражданский долг.
   Я сообразил, что "товарищ прохожий" - это Афоня, а тот, увидев меня, заорал, как на том же баскетбольном матче: - Костя, это твой, что ли? Тебя грабанули, что ли? Я их с утра приметил, как на работу вышел... их двое было. Ошивались здесь, вынюхивали... не наши это... а ты уже и ментовку вызвал? - кивнул он на Пашу и тут же - пардон, лейтенант, ничего личного и озорно подмигнул участковому.
   - А второй где? - Спросил он у кого-то и пнул, зачем-то, отвернувшегося лицом к земле, "первого".
   Не хотелось мне, вот так в суматохе, представлять друг другу соратников "Хозяйки, готово!", однако обстоятельства навязывали.
   - Паша, - это Афанасий, Афоня, - это Павел. Теперь вы знакомы, а, как говорила одна шахматная королева, "Знакомые друг друга не едят...". Поэтому прошу обменяться спортивным рукопожатием.
   Теперь я срочно нагнулся к пострадавшей Монро - Привет, как дела, - почему-то, пришел на ум американский дебилизм.
   Мерлин кисло улыбнулась, но продолжала тупо хлопать длиннющими ресницами. Бедная девочка, эк ее шандарахнуло по беретику-то, как бы вообще смысла лишило...
   Надо было срочно заниматься руководством, и я стал раздавать команды - Павел, срочно вызывай скорую и кого там надо из милиции. Скажешь - ограбление квартиры группой лиц. Афанасий, поднимись-ка, пожалуйста, на четвертый этаж - там, похоже, твой "второй", присмотри за ним. Сам же я принялся названивать Ягодке.
  

6

Неожиданный поворот соитий.

  
   Через полчаса прибыла скорая. Еще через десять минут - УАЗик ППС и следом машина бригады оперативной поддержки и, наконец - ненаглядная Евгения Павловна. Ягодка прибыла на коробчонке под названием "Лексус" с седым мэном за рулем.
   "Скорая", после сурового опроса следователем подбитой соседки, уложила ту во внутрь себя и, истошно взвыв, оставила нам облачко чего-то вонючего. Потом подошел черед опроса свидетеля Паши, который быстро, по-свойски, отчитался и, получив повестку на детальный допрос, смылся на красном коне.
   Оперативные работники осмотрели и сфотографировали все дворовые достопримечательности, очевидно, интересные им для памяти и, следуя моим настоятельным приглашениям, пошагали вслед за мной к очагу преступления.
   Ягодка догнала меня где-то на третьем этаже и, защелкнув нежной ручкой, как капканом, мой локоть, зашипела: - Что, милый, снова квартиру не закрыл? - И, здесь, видимо, узрев на площадке Афоню, - Снова друзья неопохмеленные? Снова блуд?
   Как ее там Афанасий назвал - волчицей? Значит были уже знакомы. Про Мерлин я вообще боялся что-либо предполагать... Теперь, увязав в уме всех действующих лиц, Евгения Пална сделала свой, отвечающий только ее логике, вывод: пьянка, блядство и, как следствие - грабеж. Вступать сейчас с ней в пикировку эмоций, было бессмысленно, поэтому я буркнул: - Потом! - Поучительную беседу еще надо было правильно приготовить.
   Афанасий дисциплинированно нес вахту у поверженного "второго", а увидев процессию, одернул курточку и стащил с головы свой бубончик. Или кисточку - не суть. Шедший сразу за мной, очевидно, самый главный из оперов, мужчина лет сорока в штатском, оттолкнув меня с Ягодкой, вылез вперед и гаркнул: - А ну стоять! Кто такой! - Тут он увидел на площадке еще одно тело и сообщил: - такие..., - Этот жив? - И бесцеремонно поколыхал ногой пыльную фигуру.
   Что бы объяснить все происшедшее не более часа назад, здесь, на четвертом, историческом уже, этаже, мне пришлось для всех присутствующих выступить с кратким обзором криминальной ситуации.
   Затем главная масса слушателей зашла к нам в гости, а технарь принялся исследовать входные двери нашей и соседской квартир, пострадавших от грабежа. Следователь в полголоса опрашивал Афанасия, а мы с Ягодкой топтались не у дел на этаже.
   - И скажи мне на милость, за каким... ты к Юльке поперся? - Продолжила шипение благоверная.
   - Я спокойно вынул из кармана курточки, заботливо сохраненный клочок - "в 36", но мадам не унялась, а ожесточилась более:
   - Сегодня зачем?
   - Я только что все события обрисовал во всеуслышание и тебе в том числе... Нужно слушать, а не выдумывать развитие собственных эротических фантазий!
   Тем временем, кто-то вызвал скорую для бессознательного воришки. Я, кстати, тоже волновался по этому поводу, так как времени с момента погружения того в стену прошло предостаточно, чтобы организм перешел в разряд оживленных.
   Наконец-то нас пригласили к нам домой. Проверили все мыслимые документы личности и квартиры и только после этого попросили вскрыть, притащенную с низу, клетчатую "мечту" и осмотреть ее внутренности. Ягодка рьяно взялась за дело. Это доказывало о ее "ни сном, ни духом" отчужденности от ситуации.
   Я внимательно следил за лицом суженой. Сверху, как и полагалось по моему протоколу, лежали чужие вонючие "кишки": свитер и треники.
   Здесь глазки Евгении Палны расширились до крайности и заметались от невозможности постичь очевидное. Затем, на свет Божий, вывалилась песцовая женская шубка, после нее в очереди пошли: кожаный плащ и две хрустальные вазы (для веса), замотанные заботливо в кухонные полотенца и, наконец, объемная коробка со столовым набором на двенадцать персон.
   - Это все ваше? - сурово обратился к нам следователь.
   Я индифферентно пожал плечами и молча воззрился на Ягодку. Та, почему-то зашмыгала носом и молча кивнула, вонзив, при этом, в меня косой взгляд.
   Следователь, заметив мою отрешенность, удивленно спросил: - А Вы что же не узнаете своих вещей?
   - Давно дома не был... как бы... запамятовал... простите.
   - Вы здесь кем приходитесь, если не секрет? По документам Вы хозяин... вернее - ответственный квартиросъемщик... и муж. Или что-то не так?
   - Я просто не помню всех вещей жены.... И, потом, я болел... три месяца с амнезией... в больнице... то есть, в коме. - Пришлось не врать. И потом - зачем, если я действительно...
   Пока следственные органы вели свою партию, оперативники тихонько шастали по всей квартире. Один из них так же тихо подошел и, наклонившись ко мне со спины, проворковал:
   - В чем Ваша самая глобальная ошибка, гражданин... простите - господин Клингер, знаете? А это в непродуманности подготовки преступления.
   От неожиданности я даже подпрыгнул на стуле, но тут же был прижат железной рукой опять к сидению. Смекнул, что ситуация начинала пованивать...
   - Что... о чем Вы... какая подготовка?
   - Слабая! - Рявкнул опер в штатском. - Посудите сами, - перешел он опять на доверительный тон, - допустим воры, выследив Вас, то есть заметив ваш отъезд, по вашим же словам - "в одиннадцать часов с копейками", без единой царапины на замках, что подразумевает наличие у них родных ключей, открыли Вашу квартиру и... ни к чему из мебели не притрагиваясь, ничего не нарушая - я имею в виду порядок в квартире - забирают набитую добром сумку и спокойно выходят вон. Вопрос - кто приготовил хабар?
   И тут опер повернул лысоватую свою голову к жене. - А вы что по этому поводу думаете, - он заглянул в паспорт, - Евгения Павловна?
   Та, до сих пор находясь в прострации, отрицательно и медленно помотала пышной прической, но вдруг резко, как бы вынырнув к действительности, сузила глаза и заявила:
   - А Вы знаете, мой муж, - и она для убедительности ткнула в меня пальцем, - после автокатастрофы действительно стал чужим человеком. Он потерял память и меня не замечает... и даже не спит со мной. Он здесь теперь совсем чужой человек. Он мог сотворить что угодно... от беспамятства! - и опять воззрилась на меня, но уже испугано, видимо ожидая пощечины, как минимум.
   Разговор стал поворачивать в душное "никуда" и я решил встряхнуть самозабвенного оперативника.
   - Простите, как я могу к Вам обращаться? - С милой улыбкой обратился я к лысому штатскому.
   - Старший оперуполномоченный майор Бах! - отчеканил тот и подозрительно - не стану ли я лыбиться - глянул на меня.
   - Это не из тех ли Бахов? - И очень серьезно я мотнул головой куда-то вверх.
   - Попрошу не язвить! Тот - однофамилец! И попрошу заметить себе на носу, что факт нашего общего случайного происхождения - ничем Вам не поможет! Вор будет сидеть в тюрьме - будь он хоть земляком даже президента Кучмы... или, то есть... Папы Римского!
   Я покаянно уронил голову и тихо попенял ему: - Любезнейший герр Бах, мне крайне необходимо нарушить Ваше логическое построение... иначе вы все здесь станете заложниками тупиковой версии. - Стыжусь, но я из вредности слегка утрировал украинский прононс, чем проявил двусмысленность в обращении к майору, отчего старший оперуполномоченный покраснел даже слегка и снова рявкнул:
   - Не сметь! Вы здесь на официальном допросе, на минуточку, а не на пивных посиделках... - Логически было добавить ему - в Германии, но майор не посмел.
   Мне не захотелось оправдываться ни за чисто уважительное немецкое обращение, ни за впитавшийся с нежным салом, украинский выговор, поэтому я не стал зацикливаться на лингвистическом казусе, а также тихо продолжил:
   - Будучи, я надеюсь, профессионалом, Вы несомненно должны обратить внимание на следующие факты моего алиби - это, во-первых, мое нахождение в больнице три с половиной месяца и выписка из нее не ранее нынешнего понедельника. Сегодня пятница. Во-вторых, и это основополагающее обстоятельство - моя амнезия, случившаяся со мной, в следствии травмы головного мозга, что подтверждает свидетель - моя супруга. Я вот даже спать с ней не в состоянии... так как, не знаю ее вообще!
   Сидевший рядышком следователь глумливо хмыкнул: - Кому это когда мешало?
   - Ладно, хватит цирка, жена не свидетель и в ваших постельных неразберихах никакого алиби быть не может! Документы медицинские есть? Предоставьте... пожалуйста, - выдавил из себя квоту вежливости майор Бах.
   Я вопросительно глянул на Ягодку, и та понуро полезла в известное только ей отделение мебельной стенки.
   Бегло просмотрев анамнез и назначения моих эскулапов, следователь собрал все свои и мои бумаги, постучал ими деловито по столу, выравнивая кипу и засобирался восвояси.
   Здесь я не утерпел и решил все же уязвить пафосного опера: - А это ничего, что я самостоятельно задержал вора, а мои друзья помогли вернуть награбленное?
   Теперь майор Бах покраснел по-настоящему, вплоть до риска инсульта и, готовый, было, уже важно покинуть место происшествия, снова рухнул на свое место и, остановив заметавшиеся глаза, обреченно выдавил: - Разберемся. - И уже опрометью ринулся на выход.
   Младший же опер, уложив все предметы похищения обратно в клетчатую сумку, потянулся вслед за коллегами на выход. Всего их было со следователем трое.
   Мне же захотелось полюбоваться снегопадом и подышать вне, пропитавшейся за короткий срок смрадом казенных тел, квартиры, потому и я вышел, замыкая строй.
   Выглянул, проходя мимо знакомого уже окна во двор и увидел под ночным небом белое умиротворение и, даже некую нарядность природы. Хлопья падали торжественно и тихо, как в каком-то стихотворении.
   Из машин у подъезда осталась лишь одна - оперская. Арестованного и раненого, должно быть, увезли по принадлежности: кого в отделение, кого в реанимацию. Никого более видно не было, оно и понятно - темнеет сейчас рано.
   Я наблюдал как из подъезда вышла группа моих ответственных гостей, и, задрав головы, также стала любоваться усилившимся снегопадом, ловя, как дети, ртом снежинки. Или это мне показалось.
   Внезапно в их умиротворенной компании произошло нечто, мне не видимое: двое, кто именно - мне было не разглядеть, вышедшие из дома первыми, вдруг что-то громко закричали и стали суетливо расстегивать пальто. Спустя секунды, я увидел, что они повыхватывали пистолеты и стали палить в небо. Отмечают первый снегопад, - подумал, было, я, - но подпрыгивать от детской радости, как можно было ожидать, они не стали, только не переставая орать, ринулись куда-то в сторону мусорных баков. Вдвоем. Третьего я так и не увидел. Что-то опять пошло не так...
   Делать нечего, чувствуя свою вину, как хозяина, не сумевшего достойно проводить дорогих гостей, решил все же разобраться с очевидной очередной подлостью.
   Вначале пришлось повозиться с дверью подъезда. Эта дверь открывалась наружу, вернее, должна была, по всем СНиПам [Санитарные Нормы и Правила], но не хотела. Пришлось поднажать плечом. С трудом я открыл ее, подвинув при этом помеху, заблокировавшую выход.
   Вдали, уже где-то за домом, продолжали орать и стрелять, а под ногами лежал опер, который унес улику - сумку "Мечта оккупанта". Только сумки рядом не было...
   Естественно, я проверил степень жизнелюбия милиционера. Он был жив, хотя и затаился грамотно: пульс, какой-никакой, был, а дыхания не наблюдалось. Из головы сочилась кровь. Снова травма головы. Что-то многовато их в последнее время развелось по этому адресу...
   Не дожидаясь замешкавшихся следака с майором, тут же набрал "03". Пришлось выслушать заслуженные увещевания диспетчера: - Вы что там, обкурились, е* в*** ***ь (непонятное словосочетание), прекратите драку... *****! а то милицию туда направлю, *****! Пришлось пообещать, что это последняя травма... на сегодня.
   Картина происшедшего рисовалась без всяких аналитических напряжений: притаились, дождались, оглушили, отобрали, убежали.
   Подошли, запыхавшиеся майор со следователем. - Машина мерзавца ждала. - Объявил сокрушенно последний, а опер стал хлопать по щекам лежавшего бедолагу. Причем не по-детски, а как пьяного. Я подскочил и схватил "реаниматора" за руку: - Товарищ Бах, он не виноват, он без сознания... и кровь вот... есть.
   Майор, вырвав руку, рявкнул: - Так что же ты скорую не вызвал, терпила, ё****, - Дальше я опять не понял - что-то, наверное, снова из Мишкиного иврита. И у диспетчера и здесь у товарища майора Баха. Одни евреи... матьиво!
  
  
  

7

Удача богиня дураков.

/мудрость/

   Я первый раз, с момента утреннего визита Босса, глянул на часы. Они определяли 17:16. Боже, какой нескончаемый день...
   Буквально через десять минут после звонка на "03", к дому, визжа тормозами, подлетел микроавтобус с зашторенными окнами. Мои знакомые милиционеры, которые еще пребывали в раздосадованном состоянии, как по команде рухнули оземь, положив дисциплинированно руки на затылки.
   Я тоже не долго хлопал глазами и удивлялся, наблюдая как из отъехавшей вбок двери автобусика высыпали горохом люди в черном. На головах у них были надеты скафандры, в руках прозрачные щиты и толстые палки. Тут-то и я перестал стоять памятником, а тоже досадно упал на свежую порошу, получив крепкий намек палкой по лопаткам.
   Бравые униформисты налетели на смирно и даже, я бы сказал, трусливо залегших, силовиков, как коршуны. Послышались глухие пинки о верхнюю одежду.
   - Мы свои! Кто командир, подойдите! - Заверещал майор.
   Дверь в микроавтобусе рядом с водителем открылась и важно пропустила наружу квадратную фигуру. Фигура не спеша приблизилась к суматохе.
   - Стоп! - Рявкнула глыба и, наклонившись к притаившимся властям, доложила: - Капитан Пасько. Ваши документы, будьласка! - И, выпрямившись, поправил красивую фуражку на голове.
   Следователь оказался живее и, кряхтя, помог подняться охающему лысому майору немецкого пошиба. Оба порылись в карманах, достали корочки красного цвета и тут же, перебивая друг друга, набросились остервенел на срочно отморозившегося Паська.
   Закаменев взглядом, он непреклонно отвел все нападки: - Со скорой звонили, казалы що бийка у цёму адреси... що цилый дэнь их звидсы на травми выклыкають...
   Они еще некоторое время поорали друг на друга и автобус, подобрав весь свой горох, отбыл восвояси.
   Завывая сиреной, черных коршунов сменила машина с красными крестами и белым персоналом. Забрала быстренько бедолагу опера, все еще пассивного и, не попрощавшись, испарилась.
   Наблюдая как мои помятые гости загружаются в свою "семерку", я с вожделением представлял свой ужин: остатки молока и белого батона. Больше половины.
   Кому-то покажется невероятным, но моим аппетитным планам, на ближайшие полчаса, опять не суждено было реализоваться. Нескончаемый этот "благостный день" продолжал кошмарить меня "удачами".
   Лишь только оперативный "Жигуль", хрюкнув прогоревшей выхлопной трубой, скрылся с глаз, из-за угла дома, явилась весьма знакомая фигура... Афанасия Ильича Травкина - человека и сотрудника. В руках у него, расщепляя мне разум как ядро атома, виднелась... все та же "Мечта оккупанта".
   Мне очень захотелось трусливо сбежать в подъезд, а затем в свою собственную, пусть и на пятьдесят процентов, квартиру, но взяв себя в руки, я приказал себе: - терпи и думай!
   Согласно мятущимся мыслям, я судорожно разыскал в карманах визитку с номером телефона Баха и, ничего не поясняя, приказал ему разворачивать машину снова к месту нескончаемого преступления.
   После этого решил все же уделить внимание улыбающемуся и, только не вращающего хвостом - за неимением оного, мастеру тонких ремонтов, то есть настороженно воззрился на приближающегося сотрудника.
   - Костя! - По своему обыкновению, как поддатый болельщик на стадионе, завопил тот шагов за пять от меня, - у тебя сегодня акция на кражи или это такой конкурс "Укради у Костика"? Сколько я могу бесплатно отнимать у злодеев твои сумки? Или эта уже не твоя и не ворованная? - Тут он слегка призадумался, - но ведь стреляли...
   Разъяренная "семерка" вновь материализовалась у подъезда. Господи, хоть бы без "скорой" обошлось в этот раз, взмолился я у природы.
   Мрачный опер Бах выбрался устало из машины, но увидев клетчатую "Мечту", быстро нырнул обратно. "Что для русского хорошо - для немца смерть" - возникла в голове чье-то откровение. Не умеем мы, немцы, держать в полный рост удары судьбы.
   Подошел следователь, более адаптированный к славянским традициям и спокойно уставился на добровольного народного дружинника Афоню.
   - Значится так. - Обстоятельно начал свою партию мистер Травкин. - Под вечер я обычно делаю обход пунктов скопления ненужных людям твердых отходов, с целью выявления, доведенных до негодности, с их точки зрения, предметов быта. Сегодня, как вы знаете, выполнив свой гражданский долг на данном месте преступления - в первый раз, - Афанасий поднял вверх указательный палец, - я, будучи допрошенным и освобожденным, отправился по прерванному маршруту. Осмотр одного пункта занимает у меня от десяти минут до получаса. Когда я находился уже у четвертого по счету объекта, а я к этому времени успел приватизировать утюг... вот посмотрите - новый почти, - и Афоня полез, было, в свои пакеты, но, пришедший уже в себя и подошедший к нам немец Бах, рявкнул: - В жопу утюг!
   Афоня недовольно дернулся, но продолжил: - я услышал выстрелы. Вначале я подумал, что дети петардами приветствуют приход зимы, но тут увидел спешащего подозрительного человека со знакомой уже сумкой, а сзади крики погони и опять стрельба... Ну вот и пришлось снова, как в первый раз... применить отвлекающий маневр... сбил его с ног, то есть... а сумку отнял, матьиё.
   - Ну, - нетерпеливо вклинился в плавное повествование следователь, - а потом?
   - Потом он вскочил и быстро сел в машину. Она сразу за домом стояла. Темная такая... иномарка. Удрал, в общем... матьиво, - Афанасий развел руками.
   - Мы это уже видели - как раз подбежали, но Вас-то мы не видели, а должны были... Как это может быть?!
   - "Может быть" - вы за бак не заглянули. Я пригнулся на всякий пожарный... - Афоня снял свой вязанный колпак с кисточкой... или с бубончиком - не суть, и вытер им лицо.
   - Почему же Вы сразу... - Да брось ты ему выкать, Степаныч, - вдруг вскипел опять майор, - помоечнику этому, а ну признавайся, гопник, ты заодно с этими проходимцами?! И почему там же, у бака своего, не отдал нам сумку?
   - А с чего же это я буду раздавать налево и направо Костино добро? Вы ему кто - дядя с тетей или, может, двоюродные кузины? Вот я именно ему лично и принес. Я его хорошо знаю... и сосед, все-таки. - Важно заявил Афанасий Ильич, нисколько не смутившись безосновательной грубости и, немного помолчав, добавил негромко: - Ну и что бы еще одного рецидива не случилось... с сумкой этой.
   Здесь, похоже, у Баха снова произошел клинч с логикой, но не до инсульта, как в прошлый раз. Сейчас он просто потряс головой и устало заявил для всех: На сегодня финиш! Завтра в 9:00 всем собраться в райотделе у меня! И супругу свою "незайманую" захвати для порядка, - добавил он лично для меня без всяких экивоков.
   После отъезда незадачливых силовиков, надеюсь на сегодня окончательного - для верности я даже плюнул куда-то - я отвел Афоню к заснеженной уже лавочке и, смахнув рукой снежок, усадил верного дружка и коллегу по ЧП.
   - Ты, Афанасий Ильич, сегодня просто герой какой-то... неадекватный... матьиво.
   - Почему это "герой"? - Пропустив "неадекватного", возмутился товарищ Травкин. - Я просто... - и, видимо, он хотел снова пафосно продекламировать слоган о "гражданском долге", но постеснялся. - Короче, ненавижу, когда бегают у нас по дворам... чужие разные с нашими сумками... матьих. Я криминал за версту чую.
   Я устал сегодня от говорильни, поэтому и Афанасия пожалел и не стал докучать более. Спросил только: - Ты разглядел его?
   - С тебя ростом... капюшон... морда лица замотана шарфом по глаза... протез на правой руке.
   - Вот! Так завтра все майору и обрисуешь. А сейчас - по домам. - И я пожал крепко Афанасию Ильичу пальцы. На всю ладонь меня не хватило.
  
   8

Даже слепая свинья иногда находит желудь.

  
  
   Буквально полчаса назад, - в шесть, по распорядку - выйдя из подъезда, я ступил в белое пушистое безмолвие, поглотившее мое сознание сказочной волшебностью, а ноги - лебяжьим пухом. В начале пути, в свете разгорающейся на востоке алой зари, скучный обычно пейзаж: крыши "хрущоб", голые деревья с кустами и даже мусорные баки - ошеломлял и воспарял мое настроение.
   Но теперь я подбегал к своему адресу прописки уже просто по жидкому картофельному пюре. Тоже мне... зима... матьиё - ворчливо чавкалось в кедах. И, при этом, гадская афонинская присказка звучала органично.
   Треники были мокрыми по... это самое, поэтому ни о каких турниках и прочих аттракционах речи быть не могло. Срочно под душ и в горячий чай.
   За время пробежки я хорошенько "прокачал" ситуацию со вчерашним "форс-мажором". Уж не знаю, что за шайка-лейка помогала ягодкиному миленку, только вчерашняя операция прошла у них "тяп-ляп" или, что точнее, "из рук вон...".
   Во-первых, если я на такси убрался со двора где-то в начале двенадцатого, то зачем, при наличии ключей и уже собранной сумки, надо было тупо дожидаться почти три часа появления в том же дворе красной "Нивы"?
   Здесь напрашивается "во-вторых": фраер - пусть это будет его позывным - запоздал слегка, а нанятые "командос" банально проморгали время "Ч" и ему - фраеру, пришлось пинками срочно организовывать акцию. То есть это был случайный сброд.
   Вот почему ему лично пришлось завершать и подчищать за бравыми легионерами, но... тут опять Афоня. Не даром "форс-мажор", в любом контракте предусматривается отдельным пунктом. "Непреодолимая сила" называется.
   И поэтому самым логичным, хоть и дебильным исходом этого всего безобразия, выглядит именно вечерняя засада фраера у подъезда и борзое нападение на младшего опера с "Мечтой".
   Сегодня же, согласно розданным устным приглашениям сыщика-майора, у него в кабинете должен произойти "момент истины" и для его успеха мне необходимо подготовить главного свидетеля - если не соучастника - собственную законную супругу.
   Между тем, завершая марафон, при выходе на прямую к родному очагу и, естественно, баков с твердыми отходами жизнедеятельности человека, я увидел знакомую приметную фигуру. Она - фигура, любознательно ковыряла в баке под снегом палкой.
   - Афанасий Ильич, доброго утречка вам. Как ночевали? Как ваше драгоценное и незыблемое? - это я сказал специально негромко, помня тонкую нервную организацию друга, уже очутившись за его могучей спиной.
   Мастер все же слегка вздрогнул, но не осерчал, а радостно поднял над головой белый пакет с яркой алой розой: - Во! Видал красота какая... и совсем новый. Подарю кому-нибудь, матьиво... Вчера, вишь, не узрел...
   Я одобрительно покивал головой и взглянул на часы. Афоня тут же заторопился: - Да погоди ты, успеем в твою ментуру... это еще не все, - и он вытащил из нарядного пакета бархатистую синюю коробочку.
   Я осторожно взял из его рук этот предмет и, отодвинув от глаз, прочел: "Fahrenheit", а ниже "Dior". Подумал еще, что глаза мои стали слабоваты - мелкий шрифт отдалять приходится. Название мне ни о чем не напомнило, но базовый интеллект дал понять, что предмет этот не что иное, как парфюм, причем французский. Поэтому я смело вскрыл футляр и... и футляр этот был отброшен обратно Афоне в руки.
   Мне ударил в нос - куда же еще - запах подлой сути: запах чужого мужика в моей квартире и запах наглого придурка Ржавого в мужском сортире КБШМ, а также запах чужих тряпок в криминальной сумке - все срослось!
   Я мельком глянул на месторасположение данного мусорного бака и определил, что бак этот наш - рядом с моим домом. Ниточка тотчас протянулась к моей, пусть и наполовину, квартире. Похоже Ягодка сегодня уже успела прибраться, и кое-что подчистить... И тут созрела озорная идея.
   - Уважаемый Афанасий Ильич, - начал я вкрадчиво, - а не хотите ли вы одолжить мне этот дивный дезодорант буквально на полчаса.
   Афоня в недоумении похлопал на меня глазами: - Но ведь... не менее уважаемый Константин, это отнюдь не ваш запах. Насколько я помню, Вы всегда предпочитали что-то горько-свежее, типа "Блек Драже", но, заметив мое досадливое нетерпение, протянул флакон: - да ради Бога, наслаждайся. Я ведь вообще кроме аромата "Земляничного" мыла ничего не признаю...
   Засунув коробку в шикарном пакете в подмышку, я сосредоточенно потрусил домой, предвкушая ягодкин шок в виду такой улики.
   Уже на подступах к своему этажу моя новая, бонусная от ДТП, уникальная черта сознания, запаниковала и мозг, в соответствии с этим посылом, приготовился к неожиданностям.
   Так и есть, дверь моей или, верней, и моей, квартиры была приоткрыта, что уже указывало на нештатность ситуации, так как я убегая, закрыл ее на ключ. Поэтому, не торопясь входить, я прислонился к щели и стал сканировать внутреннее пространство в режиме "аудио" - подслушивать, попросту.
   Вначале шибануло в обоняние все тем же сладко-гнилостным гришкиным амбре и жаренным луком, затем, отдаленно, скорей всего из кухни, включился звук: послышался знакомый, но уже перешедший на визг, гнусный тенор: - Еще раз спрашиваю: где мои вещи, лярва? Ты заодно со своим ущербным Котярой сдали мою сумку! Там были чужие деньги и за них спросят с меня! А уж если я на вас кивну - здесь камня на камне не останется... ты понимаешь это, паскуда!!?
   - Ты мне делаешь больно, придурок, убери нож от лица... - О, Ягодка, узнал я негодующий тембр родственницы. - Я знаю только, что менты вчера забрали какую-то сумку, которую какие-то придурки - уж не твои ли - вынести из моей квартиры хотели, да вот Кот вовремя подошел. Менты вчера распотрошили ее - никаких денег там и не пахло! А барахло в ней, кстати, все мое было!
   - О-о, - тут я решил нарушить идиллию и шагнул через порог. - Да у нас гости никак... мать... материализовались!
   Ржавый резко развернулся ко мне анфас. Только и Евгения Павловна оказалась в том же ракурсе, так как была плотно прижата спиной к его телу и обвита забинтованной рукой за талию, а его вторая рука упирала ей в шею кухонный нож.
   -А вот и вторая половинка... гнилого плода. Ждемс, ждемс. Слышь, ты, контуженный - бабки на стол или я ей дырку лишнюю где-нибудь сделаю!
   Я индифферентно пожал плечами, - Ваша дама, не смею вмешиваться в ваши интимные шалости, только вначале нож смени, этот - мой любимый для хлеба, а для мяса - вон в подставке для ножей крайний справа, а то поцарапаешь тётю невзначай и запачкаешь его кровушкой неповинной...
   Очевидно, я зацепил его за живое принадлежностью "дамы", так как Грымарь, пропустив мое замечание о ножах, вскипел: - какая же она, к чертям, моя!? - и, от возмущения, видать, машинально опустил руку с ножом...
   Что мне всегда нравилось в хрущевских кухнях, так это возможность, не вставая от стола, дотянуться и в холодильник, и к плите, и в шкафчик за солью...
   Вот и сейчас, стоило мне чуть-чуть сбить Ржавого с прицела, то есть отвлечь от понтов с ножиком, как остроумная моя Ягодка не преминула цапнуть с конфорки шкварчащую чем-то сковороду и, пригнувшись, треснуть ею, не оборачиваясь, по голове миленка, естественно со всем содержимым... крепко так, потому что звук удара о дерево был четким.
   Так люди не кричат, так звучит, очевидно, городской ревун воздушной тревоги.
   Не знаю, что могли подумать о нас с Евгенией Павловной соседи в мирное субботнее утро, только Григорию Модестовичу было не до этого, он с напором раненного носорога ринулся вон из квартиры. Дверь, входя, я не захлопывал, дабы до времени не мешать излиянию двух любящих сердец, однако легко - влет, как ему мечталось, выпорхнуть у фраера не вышло.
   Снова, как и вчера "второму", помешала соседская дверь. Должно быть бедную Юльку вылечили уже от головы или она сама сбежала из больницы, но соседскую дверь могла открывать только она - я уже выяснил, что муж ее зачем-то бросил, а детей как-то не случилось. Бобылихой она была.
   Наш гость не стал выяснять, что творится за дверью на площадке, он снова с тупым рычанием врезался в дверь уже плечом и... преграды как не бывало.
   Преграда, состоявшая из соседской двери с Юлькой за нею, раздвоилась: первая часть захлопнулась, вторая же, как я и предполагал, отлетела к нижней площадке.
   Увидев меня, выскочившего из двери вслед за ополоумевшим гостем, бедная Юлька прикрыла двумя руками голову. Она сидела, вжавшись в пыльный угол и с ужасом наблюдала как я спускаюсь к ней... как выставляю успокаивающе вперед открытые ладони... как беру ее на руки и здесь, на моих руках уже, прошептала: - Хорошо, я спрячу вашу сумку, только не бейте по голове больше...
   Трагикомичность этого эпизода завершила моя, по словам ее же милого друга, "гнилая половинка". Она так же вышла на площадку и, увидев нашу с соседкой парочку в пасторальной позе, подбоченясь, по своему сварливому обычаю, хотела уже как-то прокомментировать сцену, но, видимо, смекнув что-то, вовремя подавилась сарказмом.
   А в это время Юлька, очутившись на мужских "ручках", сноровисто обхватила меня за шею и стала что-то тихо лепетать на ухо.
   Вначале я разобрал только: "брат" ... "выгнали" ... и "сумка", что никак не возбудило во мне интереса. Однако, последним словом в ее речитативе оказалось "противный" - это и заставило меня напрячься.
   Оказавшись в Юлькиной "двушке" и усадив хозяйку на первый попавшийся стул, я обратил взор на несколько подурневшее, по сравнению с первой нашей встречи, личико и потребовал повтора информации.
   В сбивчивом пересказе, информация звучала так: "Этот, выбежавший сейчас от вас мужик, месяц назад уже приставал ко мне с просьбой приютить некую сумку с вещами, похожую на ту, что упала вчера мне на голову, вплоть до сотрясения. Он тогда представился братом Евгении Павловны, приехавшим из Харькова, и посетовав на тесноту в нашей квартире, где она - сумка эта, совсем мешает под ногами, просил подержать ее у меня... Но, в то же время, вел себя по-хамски и норовил, чуть что, полапать. Противный, в общем... потому я и прогнала его." Это "чуть что", я помнил, было под атласным халатиком.
   Прикинув, что свидетели лишними не бывают, я попросил Юленьку, будучи возникнет надобность, пересказать эту захватывающую историю в милиции.
  
  

9

Вершина низости.

  
   - Значит так, уважаемый Кот, так как эта щекотливая тема касается, к сожалению, и Вас непосредственно, считаю необходимым погрузить Ваше Беспамятство в ее вонючие недра.
   Владимир Богданович, усадив меня на один из гостевых стульев, размеренно стал передвигаться за моей спиной, без конца шмыгая носом. Вещание его было окрашено неизбывным трагизмом и начинающимся насморком.
   Сейчас было уже хорошо за полдень. Целое утро, получив вначале от судьбы все причитающиеся мне новости и откровения, я, совместно с остальными действующими во вчерашнем водевиле лицами, провел у товарища Баха и исполнил, полагающиеся по протоколу следственные же действия, то есть банальный допрос.
   Признаюсь, в связи с утренним семейным междусобойчиком, я ожидал некоторых официальных откровений от своей супруги Евгении Павловны - ярой праведницы и ответственного, на 50 процентов, квартирного съемщика. Однако имя исполнителя главной роли осталось в потемках семейного шкафа. К сожалению, не в виде скелета, но экспоната для дальнейшего изучения. Я не настаивал на немедленном разоблачении, так как должен был еще и сам хорошенько разобраться в этой захватывающей истории.
   Для этого я и отправился к первоистокам - в славное КБШМ. Теперь же, будучи принятым самим главнокомандующим, я поведал ему суть произошедшей катавасии, правда, без огласки эпизода с находкой, но озвучив свои сильные подозрения, хоть и по косвенным запахам, в адрес Григория Ржавого.
   Я застал господина Шевцова, в начальной стадии простуды и теперь со всем вниманием слушал его насморочный прононс.
   - Накануне твоей глупейшей выходки с дорожным кульбитом, - продолжал он - мы, то есть Бюро, выполнили большую работу для N-ского завода. Деньги мы должны были получить по уже налаженной схеме - налом. Не хочу грузить тебя сейчас подробностями этой схемы, скажу только, что обычно на заключительном торжественном этапе, при получении пирога, был задействован ты. Но в нынешнем случае ты, гад, свалился в отгулы на квартал и хорошенько выспался. Черт бы тебя побрал со всеми твоими или, скорее, нашими неудачливыми потрохами... - Босс, наконец-то, уселся на свое место и высморкался. С досадой, похоже.
   - Ладно, шутки в сторону! Тебя я решил заменить Ржа..., тьфу, Грымарем. За что и поплатился сполна. Эта..., это..., короче, - этот редиска, согласно заявлению заказчика и имеющейся расписке, получил всю сумму, как и было оговорено, через две недели после выдачи работы, только я, вернее, "КБШМ" не видим ее до сих пор.
   Сказать, что мои глазные яблоки вылезли из обоймы - ничего не сказать. Я в ошеломлении взирал на друга и былого соратника, ожидая продолжения бреда.
   - Не надо пепелить..., то есть, испепелять меня праведным сарказмом, Костя, но когда я придушил это чудо кунсткамеры вот в этом самом кабинете, то от услышанного просто расхохотался диким смехом... что бы не спятить мозгами, естественно. - Босс заметно разволновался, что сказывалось на стройности речи.
   - Официальная версия звучала у Гриши фантастически... нет! - нахально примитивно, явно первое пришедшее на ум: типа какая-то дальняя родственница вляпалась в какую-то денежную подпольную пирамиду и с нее теперь кровожадные махинаторы-мошенники требуют сумму равную стоимости трехкомнатной квартиры в центре Киева с подземным гаражом и машиной, естественно.. Он много чего наплел про эту страшную мафию, ожидая, что я, очевидно, расплачусь и проглочу... но видя мое естественное нежелание вникать в его сказки - окрысился: "А что ты мне можешь сделать, никуда заявить ты не сможешь... Бабло-то левое получается! Так что сиди на жопе ровно и жди - может отдам..."
   Представляешь теперь всю глубину моей, доведенной до критической точки "сильной неприязни", как пишется в протоколах... да и стыдобушка перед коллективом. Пока, вот, морочу всех с задержкой выплаты, но... сам понимаешь. - Володя уныло высморкался и чихнул.
   Я очень хорошо ощущал его "сильную неприязнь", так, как и сам проникся ею за короткий срок, буквально с пары столкновений.
   Для начала я решил успокоить друга и направить его мысли и эмоции в нужное русло.
   - Володя, могу сказать только одно: мы имеем в наличии пошлый и наглый рэкет, который просто требует адекватного сочувствия. Для начала выдай мне, пожалуйста, историческую справку: кто такой этот Гриша и как его занесло в ваш коллектив, прости, в наш.
   - Григорий Модестович Грымарь, - как по писаному загундосил простуженный Босс, - одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года выпуска, украинец, беспартийный, не женат, живет с родителями в "двушке" на Камнях. - Володя, брезгливо скривившись, дернул головой, как бы отгоняя зеленую муху. - Это анкета.
   - Теперь история внедрения. В начале девяностых, когда "Днепромехчермет" стал трещать по швам от политических и криминальных штормов, разгулявшихся в молодой Украине, мне было предложено организовать самостоятельную производственную единицу на базе Механического отдела. Из-за отсутствия заказов многие коллеги тогда разбежались за лучшей долей, а из тех, кто остался Ваш покорный слуга успел организовать лучших.
   Я нетерпеливо прервал повествование начальника: - Стоп, это мне все известно, ты расскажи, как Гришка к вам... к нам попал.
   - Не перебивайте старших, товарищ, я к этому уже подошел, - и босс издалека раздраженно чихнул в мою сторону. - Тогда из отделов все дружно образовывали всякие АО, АОЗТ, ООО и прочие осколки, вот и один из замов директора, его фамилия тебе сейчас ничего не скажет, тоже решил с моей помощью организовать нечто подобное. Короче, он и еще один спонсор стали акционерами нашего предприятия и помогли с организацией и арендой кабинета.
   Спонсор же - дружок замдиректора, выдвинул условие, что мы берем к себе в Бюро его племянника Гришеньку. Почему условие, а потому что предвидел наш безусловный остракизм по поводу этой кандидатуры. Вот тебе и весь расклад политических сил.
   - Постой, Володя, а как же нынешний грабеж - вы ведь и с этих денег должны долю спонсорам отвалить или как вы... мы с ними рассчитываемся вообще?
   - Да в том-то и дело, Кот, всякие денежные потоки с работ прекратились, лишь только мы стали самостоятельной юридической единицей и ушли из института. Замдиректору мы поначалу выплачивали проценты, но вот уже лет пять, как он почил, а претензий со стороны какой-либо его родни не поступает и поныне. Денежные отчисления же в его пользу я неукоснительно откладываю на специальный фонд - "НЗ" типа. Вдруг все же, кто-то объявится и востребует...
   - А господин левый спонсор получил, согласно договору, вложенный в наше развитие капитал, так сказать, откат с процентами и... отбыл за "бугор" - у него там какое-то совместное предприятие. Здесь он теперь редкий гость и наше существование его более не волнует, то есть: мы мелочь о которой дешевле забыть, чем держать "на балансе". Только процентик свой текущий он, естественно, на племяша перекинул.
   Как видишь, Грымарь теперь выпавший из бывшего партнера кусок все того же фекалия. Хотелось бы его выгнать к лебедям, да в таком случае на этих деньгах мальтийский крест можно будет поставить. А пока - пусть красавец на виду будет.
   Я с удивлением отметил, что весь этот драматический монолог старинного друга сопровождался сполохами лжи, настороженности и злобы, что заставило меня промолчать о чудесной находке
   Пожав ему руку, я прикрыл главную в КБШМ сановную дверь и, пережевывая новости, направился к выходу. Общаться сегодня с друзьями не хотелось, очевидно, чтобы не сбить прицел дальнейших действий.
   Не дойдя и трех метров до выхода, нагрудный карман моей куртки взорвался заполошным улюлюканьем. Телефония... матьее. Интересно, можно ли поменять этот сигнал на какой-либо спокойный, чтобы не подвергаться самому и не подвергать окружающих нервным шокам?
   Спокойно и грамотно я, обнаружив на экранчике надпись: "Паша мент", нажал нужную кнопку и сказал ему задушевно положенное "Аллё". Однако, Паша, почему-то, не сказал в ответ ничего. Ни "Привет", ни "Как дела", а стал сразу отчаянно ругаться.
   - А ну убрали руки от девушки, придурки! Да я вас всех сейчас на месте положу! Предупреждаю, я уже вызвал наряд! - послышались невнятные возгласы и смех, затем, кто-то уже ближе и четче произнес: - Пацан, не исходи дурью, мы и сами менты, нам нужно только то, что вчера вам Костя Клингер привез - и мы сразу же оставим твою кралю в покое...
   Дальше слушать этот радиоспектакль я, естественно, не стал, а рванул на улицу Маяковского ловить такси.
  

10

Раскат грома еще не дождь.

  
   Опасливо посмотрев в обе стороны движения - мало ли, улица-то каверзная для меня, я поднял приветственно руку для привлечения внимания свободных извозчиков. Желтый "Пежо" с шашечками отозвался на мое приветствие моментально.
   На базе ЧП "Хозяйка, готово!" я оказался через десять минут. К самой калитке я подъезжать "Пежо" не позволил, а оставил его за пять домов от цели. В первый свой визит сюда я маленько разобрался с топографией окружающих базу домов и теперь смело пошел в обход.
   Благодаря тому, что заборы между домами здесь, в настоящий момент, существуют чисто условно, я спокойно подобрался к подворью базы с тыла и притаился за угольным сарайчиком. Геракла слышно не было, что предвещало грустную его участь.
   Во дворе зрительно ничего возбуждающего беспокойство не наблюдалось. Прикрыв глаза, я сканировал окружающий мир в аудио режиме, что тоже не принесло результатов. Поэтому я тихонько стал делать обход периметра.
   В начале, я подошел к открытой двери, летней кухни, как назвал ее, почему-то, Паша, при первом моем визите. И сразу уловил своим подарочным гаджетом организма: ненависть, страх и злобу. Из звуков доносились лишь: сдавленное кряхтение, отдельные междометия и шипение - однозначно шла борьба не на жизнь, а на деньги, как минимум...
   Принимая во внимание предварительный тревожный телефонный посыл от Паши и судя по отсутствию во дворе никакого, вызванного им, якобы, ментовского подкрепления, - надо было срочно вмешиваться в ситуацию.
   И тут, в невидимом мне пока, помещении кухни произошел звонкий звук и глубокий, как бы торжественный, выдох - "Хех!". Мне пришлось ускориться с выполнением неминуемой помощи, и я ворвался в нехорошее пространство.
   Видеоряд, представший моему взору, надолго, во всех мелочах, сохранился в памяти. Во-первых, среди живописно разбросанных на полу трех тел, величественно, во весь рост, возвышалась, как памятник женщине в горящей избе селения, хозяйка Клавдия с чугунным котелком в руках.
   Во-вторых - из лежащих мужчин, я узнал по вызывающе-яркой голове - участкового и, по совместительству, коменданта базы - Павла. Здесь у меня тревожно сжалось сердце. Остальные двое тел: пожилое, в седой прическе с тремя крупными звездами и молодое, сержантское в кедах - не вызвали у меня никаких эмоций, они были посторонними и неактивными. Мне срочно требовалась информация о произошедшем
   Клавдия же, оставаясь монументальной и основной фигурой композиции, пока не издавала никаких звуков, а только таращила на меня глаза и разводила руками, намекая на весь трагизм ситуации. Она была в шоке и некоммуникабельна.
   Тут зашевелился, к счастью, участковый уполномоченный и, постанывая, принял вертикальное положение. Он угрюмо кивнул мне, и стал молча, вытащив свой ремень, вязать руки седому полковнику, пока безразлично раскинувшемуся в пыли "летней кухни".
   - Раз ты уже здесь, - решил наконец пообщаться со мной комендант Базы - значит слышал начало истории. Теперь рисую картину в деталях. После допроса в следственном комитете, я тотчас примчался сюда, так как назначил на двенадцать ноль-ноль явку контингента на рытье нового дальняка [толчок, жарг.]
   На улице еще - продолжил вещать ответственный Паша - я приметил у наших ворот чужую "Мазду", поэтому неспеша аккуратно просочился в незапертую калитку и, не обнаружив никого во дворе, зашел в Клавкину квартиру. Там я увидел полный раскардаш, который даже эта чумная никогда не допускала и, сообразив что-то нехорошее, быстро выскочил за дом, где явственно услышал Клавкины вопли из летней кухни. Так как подмогу вызывать было поздно, единственным шансом не оказаться в ловушке - было поставить в курс дела о происходящем Вас, Константин Федорыч... Тем более, что имя Ваше уже прозвучало, то есть Вы лично, как бы уже являлись участником событий и игнорировать Вас я не имел права.
   - Нормальный ход, восхитился я своим комендантом, не узрев в ладном повествовании ни одной логической прорехи. А он тем временем, скомкав собственный героизм, завершил живописание баталии.
   - Резко распахнув дверь, я увидел неправдоподобное: два мента - один полковник, второй сержант, повалив Клавку на пол, крутили ей руки и допытывались где документы, которые привозил ей вчера Константин Клингер - ну это Вы, должно быть, все слышали по телефону... Я же, недолго думая, огрел ближнего - сержанта чем-то, что под руку попало, по голове и, отключив его на время, занялся успокоением полковника. С этим боровом пришлось изрядно повозиться. Уж насколько я натаскан в школе милиции по рукопашке, этот вообще не давал мне шанса завладеть инициативой - битый волчара. Вот, промудохался с ним аж до Вашего приезда. Хорошо, что быстро Вы смогли, да и Клавка не оплошала... Тут он посмотрел на часы - Во! Щас гопники подойдут - надо срочно решать с этими, чтобы на глаза никому не попали.
   - А ты отмени на сегодня все работы, Паша, пусть завтра придут. Нам действительно надо покумекать здесь - и я отправил его на улицу встретить контингент. Сам же отправился на допрос "оборотней".
   "Полковник" лежал неспокойно - извивался телом и что-то грозно выговаривал, опять же, на идише... При этом, атмосфера, согласно моей парачувствительности, образовалась вокруг них, фигурально выражаясь, зловонная - смесь злобы, страха и паники.
   Так как я этого языка не понимал, то и не отвечал ему адекватно. Очевидно, поняв это, полковник, как старший, перешел на русский: - Ты, козел, кто такой, ты теперь вообще покойник - на ментов руку поднял, да ты знаешь, что я с тобой сотворить могу?! - Тут дверь "кухоньки" открылась и заглянул Паша. Он молча положил что-то на стол у окна и тут же вышел. Я присмотрелся и с недоумением увидел телефонный аппаратик, подумал еще - меня кто-то спрашивает и сказал в него "Да!". Никто не ответил, и я тут же забыл о нем, повернувшись, к пока еще "целому полковнику".
   До исполнение своей отповеди, я добросовестно проверил все карманы задержанных и выудил: у полковника - удостоверение, толстенький портмоне, телефон и початую склейку кондомов [гондон, жарг.], а у сержанта же, все еще абсолютно неактивного, - удостоверение, тощий кошелек, телефон и расческу. Здесь обошлось без контрацептивов - не заработал, судя по кошельку, видимо. С осмотром телефонов я решил повременить - они требовали вдумчивого анализа, а портмоне, по быстренькому проверил на предмет официальных документов, типа командировочных удостоверения, ну или ордеров, но таковых не наблюдалось. Это меня успокоило.
   - Ну что, господа оборотни, - начал я с расстановкой, пытаясь создать впечатление неотвратимого наказания, но был прерван наглым командным голосом полковника: - Ты что себе тут позволяешь, марамоец, ты видел мое удостоверение, ты представляешь, что с вами сделают за нападение на сотрудников милиции, пидор?!
   Я, с иронией оглядев его помятую пыльную форму и заглянув повторно в ксиву, нравоучительно поднял указательный- Так вот, Юрий Трофимович, можешь себе зарубить где-нибудь... или, проще, - запиши на ладошке такое предложение: "Здесь никто и никогда не видел милиционеров - ни полковников, ни сержантов!" - и уже буднично продолжил - так как вы появились здесь инкогнито и действия ваши никак не обозначают официальный визит: ни повестки, ни опроса, а сразу мордобой - бандитский налет это!
   Полковник на этот мой пассаж ничего не ответил, а только покачал ногой тело притаившегося сержанта и исподлобья ожег меня взглядом. - Вы бы - почему-то решил он сменить тон - представились вначале, гражданин, так как я имею полномочия говорить только с хозяевами данной постройки, а Вас я в упор не знаю. - Я тут же подхватил тему - Полномочия от кого, стесняюсь спросить, да и хозяев Вы, сударь, в упор не зная, сразу мордовать стали... Поздно опомнились, потому выкладывайте без кокетства за каким чертом Вы в частное владение вломились? Исходя из всего этого, мы с товарищем уполномоченным этого района, спокойно можем спрятать всю вашу миссию в одном из окружающих -- это поместье брошенных домишек, а там в каждом есть погреб, и не найдет вас ни овчарка, ни жена ближайшее десятилетие, так как никакого строительства здесь не намечается в этот период. Об этом меня просветила накануне ненаглядная ягодка моя.
   Юрий Трофимович тут сразу решил прекратить томную загадочность своей сущности и угрюмо обронил: - Мне Константин Клингер нужен для опроса по поводу нанесения травм своему сотруднику. Это не Вы ли, случайно, будете?
   У меня, в сохранившейся базе интеллекта, почему-то всплыли слова о бузине и родном дяде... Но, так как никого из родни я не помнил, то и не стал разбираться с чепухой, а солидно кивнул головой, соглашаясь.
   И тут полковник засуетился и просто затараторил: - Вы понимаете, Константин Федорович, Вас объявили в розыск в связи с избиением и нанесением травм средней тяжести господину Грымарю Григорию... забыл отчество, а, благодаря следственным действиям, мы вышли на такси, которым Вы вчера воспользовались для поездки сюда и вот, организовали здесь засаду. Предупреждаю - он глянул на часы - через пятнадцать минут, если от меня не будет сведений, здесь будет наряд и тогда Вы перестанете умничать с позиции силы - это я Вам обещаю!
   - Вместе с глупыми аргументами, от полковника так и разило паникой и растерянностью на эзотерическом уровне, то есть от его астрала... Кроме того, он выложил свои ко мне претензии в плане присвоения каких-то там ценных бумаг, обнажив этим суть грабежа "КБШМ".
   Действительно, эта лживая рожа не солгала. Во двор неспеша по-хозяйски вошли два, но не милиционеров, а штатских: незнакомый мне товарищ в камуфляже - очень похожий на давешнего мотоциклиста-эквилибриста и перебинтованный, как гипсовый памятник Григорий Ржавый, собственной персоной. Они, что обидно, не обращая особого внимания на мою особу, принялись, было, сноровисто освобождать павших на пыльный пол, друзей, но не преуспели, так как буквально через три минуты во дворе образовался официальный, настоящий наряд: из трех вооруженных милиционеров в форме и двух в штатском, вызванный заблаговременно нашим светлоголовым участковым. И... ну, наконец-то - наш славный Босс, главнокомандующий всея "КБШМ", Владимир Богданович Шевцов, шагал с нашими освободителями, но, не как спаситель, а, почему-то, с закованными за спиной руками. Вот он-то уделил мне толику внимания - повращал в удивлении головой и интимно молвил, чуть не в самое ухо: "Однако, Кот, ты по-прежнему на гребне удачи..."
   Потом выяснилось - бывший Босс все это время сидел на улице в своей Тойоте и поджидал подельничков, где его и прихватили, на всякий случай, стражи порядка...
   Оппоненты крепко потолкавшись и покричав друг на друга, типа "на понял", быстро остыли, так как самозванцы, будучи без оружия, не стали усугублять и стоять "насмерть", а дали упаковать себя толерантно.
   Собственно, на этом интрига закончилась и, соответственно... нет, не сказочке, а, пардон, смею надеяться - детективу нашему конец тут пришел! Дальше все пошло в формате мелодрамы, но это не наше чтиво...
  
   ЭПИЛОГ
  
   Заточка, которую мой друг Володя Богданович, сохранил, типа "для последующего расследования" в сейфе, была-таки использована по назначению и выявила отпечатки действительно того самого молодца в камуфляже, которым оказался, сидевший не единожды "гоп-стопник", Шура Сквозняк.
   Благодаря вовремя оставленному мне ненавязчиво и без аффектации Павлом диктофону на столе летней кухни и, записавшего всю исповедь "полковника", а в быту Лехи Чумы - обычного бандюка-универсала, была разбита, как яйцо о край чугунной сковороды вся последующая ложь и конспирология шайки антиобщественных элементов, во главе с идейным вдохновителем - уж простите за казус - незабвенным другом моим Шевцовым В.Б. За мошенничество с лживыми корочками милиционеров, а Грымарь за хулиганку, трое из них были осуждены на различные срока. В.Б.Шевцов же сумел каким-то образом выкрутиться вчистую, но забрав в КБШМ все свои манатки и причитающиеся ему деньги за последнее время работы, больше на горизонте у меня не появлялся.
   Злосчастный чемоданчик с "общаком" коллектива КБШМ, лежал смирно, где я его и оставил, только после разъезда всех участников криминального заплыва, нам с Пашей пришлось вытаскивать из будки бедного окровавленного, но еще живого Геракла - насмерть стоявшего за хозяйское дело... Паша пообещал побеспокоится о его судьбе.
   Обезглавленный коллектив КБШМ, немного повозбуждавшись, собрал внеочередное собрание и, благодаря инициативе Танечки с Мойшей, провозгласил себя АОЗТ - акционерным обществом закрытого типа с управляющим директором Клингером Константином Федоровичем.
   Содержимое же чемоданчика было по-тихому роздано сотрудникам, согласно давно поджидавшим этого сладкого момента ведомостям.
   Свое ЧП "Хозяйка, готово!" я оформил с помощью Татьяны на сына Василька, вскоре вернувшегося из морей и, как оказалось, неплохо нахватавшегося там хозяйственных навыков, будучи дослужившись до матросской преднаивысшей категории - "плотника". Выше там только боцман. В придачу, я наделил его уже готовым штатом ЧП - Афанасием Травкиным и участковым Пашей. Мастерскую они оборудовали уже без меня.
   Мы с Татьяной потихоньку создали свою отдельную и уютную "ячейку общества" и я перебрался к ней. Василий обзавелся своей квартирой - заработал что-то в экспедициях. С Евгенией Павловной я расстался. Говорят, полочка в ванной не долго была завалена сугубо женской парфюмерией...
  
   PS. Афоня, таки смастерил мне что-то типа тюбетейки с проволочным каркасом для защиты ауры, как он выразился. Должен отметить, что она - шапочка, не на сто процентов, но фурычит - я хотя бы в общественном транспорте не страдаю теперь от чужих разноцветных эмоций, а также, не к столу будет сказано, чужих позывов организма.
  
  

ЧАСТЬ 3

"ЛИМОННОЕ ДЕЛО"

Предисловие к 3 части.

  
   "Собственно, на этом интрига закончилась..." - с саркастической улыбкой перечитывал я наивное свое умозаключение в исходе "Ржавого дела". Сейчас, по прошествии полугода с момента тех событий, только неизбывно-врожденное чувство юмора давало мне возможность хоть как-то улыбаться, а не казать оскал, вспоминая этот год...
   Нет, я не соврал ни на йоту, описывая в Эпилоге идиллическую картину продолжение жития раба божьего Константина. Приезд сынка Василька - двухметровой орясины с ярко выраженным синдромом десантника и чудесное соитие двух любящих - моего с Татьяной - сердец в экстазе мероприятий "Индустриального ЗАГСа", заполошное собрание КБШМ, после того, как сам Босс пришел за расчетом, ничего никому не объяснив, и где тут же единогласно подняли, как флаг, мою кандидатуру на его трон... пардон, кресло - все это имело место быть в первые полгода после упомянутых там событий.
   Сейчас хочется привлечь в качестве фигуры речи оборот из "Семнадцати мгновений ...": ШТИРЛИЦ ЕЩЕ НЕ ЗНАЛ, что:
   - Мои жалкие потуги на посту исполнительного директора КБШМ не напомнили никому ни разу о моих былой доблести и профессиональном гении - все это "закоротило" в оборванных проводах ДТП и реанимации уже ни в каком виде не поддавалось.
   - Я ушел тихо, оставив на хозяйстве ВРИО - упиравшегося всеми конечностями Мойшу, с условием, что ближайшее собрание акционеров расставит все "хуизху" и он будет свободен, как рыба в полете.
   - Сам я потеснил с поста главаря ЧП "Хозяйка, готово" собственного сына, который, доведя коллектив до положения дисбата и, включив на полную "дедовщину", чуть не довел мое детище, до обширного инфаркта во всех отраслях. Я оставил его в ЧП при столярных работах, к которым он почему-то имел тягу и поднаторел на флоте
  
   Евгения
   - Ты объясни, Феля, зачем тебе Василек понадобился, от него ведь проку, как от водонапорной башни - здоровый, но только с двумя функциями: залить и спустить. Он конечно может многое, но только по команде командира, то есть ему постоянно нужен авторитет для успешного продвижения к намеченной цели... этого авторитета.
   - Так он мне поэтому и нужен. Никто не нуждается в его инициативности, это даже вредно.
   - Ну так и для чего же?
   - Хочу познакомиться с ним поближе и даже приблизить как-то, если получится... Пригодится, думаю... Ты же помнишь, нас ждут великие дела, Женечка?
   Ягодка вздохнула. Но оставила вопрос без ответа. Ей эта затея абсолютно не нравилась по многим причинам. Зачем понадобилось, пусть туповатого, но норовистого сынка "приближать" и какой от него прок предполагается в данном проекте? От Василька, не смотря на его видимую простоватость, можно ожидать чего угодно. Нет, женщине мужика никогда не понять, особенно такого, как этот... Короче, были опасения за положительный исход "безнадежного дела".
   Евгения чувствовала двойное или даже тройное дно у этого, невесть откуда, взявшегося индивида. Феликса Григорьевича Охлобыстина по паспорту. Ну ладно, делать нечего, надо звонить сыночку и зазывать в гости, лишь бы, как называет ее приятелей Василий, "НЛО" не исчезло за горизонт от ее неповиновения. Да ради Бога - пусть знакомится.

1

Без объявления войны.

   Тот день - 22 августа, я запомнил намертво, нет, ну не совсем в фатальном смысле, а в рамках метафоры. Хотя, как я теперь понимаю, данное событие таки имело целью, как и на старте "Ржавого дела" - физическое устранение моей особи. В этот день моя жизнь перешла резко из формата мелодрамы в формат триллера.
   В меня пошло стреляли, но благодаря подарочному, от ДТП, девайсу - устройству в мозгу для возможности чувствовать дистанционно качество чужих эмоций и, тем более, хотя бы намек поползновения на святая святых - самое жизнь мою - я благополучно, с кувырком, за миг до выстрела ушел с линии огня.
   Афонину "тюбетейку", как паранормальное чудо защиты от гениального самородка-самоучки, упоминаемую мною в эпилоге второй части, в мирной жизни я надевал только в случаях попадания в гущу эмоционально-беспокойной, но заведомо нейтральной ко мне толпы - ради бережёные общей нервной системы. В остальных случаях- ходил "босой". Вот и выручило...
   Пуля выбила искру из бесхозного булыжника в месте совпадения траекторий при предполагаемом дальнейшем безмятежном движении моей головы с собственным полетом пули- в метре от места моего падения в мертвую зону. Благодаря этой искре я смог оперативно определить месторасположение врага и закатиться за ствол ближайшего дерева, во избежание рецидива.
   Из положения "лежа за деревом" мне была плохо видна перспектива прилегающего пейзажа, поэтому я аккуратно взобрался на него же - дерево и произвел рекогносцировку.
   Здесь, в пригородном поселке "Загороднее", то есть в сплошном частном секторе, я находился по делам ЧП "Хозяйка, готово!" в поисках адреса заказчика и выстрел застал меня на каком-то пустыре между заборами владений. С дерева я узрел по возможной траектории выстрела, из подозрительных объектов, только водонапорную башню, метрах в трехстах
   Выждав, приличествующий подобному приключению срок - минут десять, я, вначале ползком, а затем короткими перебежками укрылся за чьим-то забором, и плавно, не привлекая излишнего внимания, упрямо отправился выполнять собственное задание. Захлебывающиеся лаем, дворовые "Шарики" и "Тузики", закамуфлированные под ротвейлеров и питбулей, поливали меня грязной бранью и угрозами.
   За короткий срок, работа в "ЧП" мне понравилась: постоянно новые люди, а с ними - гнилые трубы и засоры канализации, повешенные ковры и шторы, даже, случилось, выемка головы ребенка из чугунного котелка - все это было мне по плечу и "любо" ...
   По закону бутерброда, как выражается остроумный мой друг Мойша, дом с нужным адресом оказался на самом отшибе, в диаметрально противоположной стороне от цивилизации - остановки автобуса и "Сельпо".
   Вид дома под этим адресом, не вызывал, мягко выражаясь, никакого пиетета - вросшая в землю мазанка. На мой сигнал хозяевам о прибытии "ЧП" не откликнулась ни одна собака, кроме соседских. Постучав еще кулаком о калитку, я обнаружил ее свободный ход и податливость - отсутствие каких-либо запирающих устройств. Значит ожидали и мне нужно только войти, что я и сделал, без задней, как говорится, мысли.
   Путь от калитки до избушки не занял и минуты, здесь я, благодаря врожденной вежливости, не стал ломиться внаглую, а, опять же, тактично постучал в дверь. В ответ тот же эффект, что и с калиткой, но, памятуя из подкорки закон общежития - "мой дом - моя крепость" и что-то еще из уголовного кодекса по этому поводу, я обошел избушку по периметру и постучал во все пять окон. Глухо.
   Вот только теперь я решился проверить наличие хозяев в режиме "онлайн" и, приоткрыв дверь, снова покричал что-то призывное. Тишина и статичность картинки однозначно намекала на отсутствие каких-либо одушевленных объектов и я, от безысходности, визуально окинул взглядом антураж сеней, а заодно и просканировал эмоциональную сущность данного жилья в астрале.
   Сущность мне не сказала ничего внятного, но намекнула на некоторую напряженность момента. В бликах проникающих лучей солнца, из общей захламленности пола, глаза выхватили неестественно ровную, натянутую, как струна, нить, типа лески... И здесь, в моем сознании, как наяву, "некоторая напряженность" самобытно потекла по этой, "типа леске" и... я отчетливо почувствовал смертельный "БУМ". Осторожно прикрыв дверь плохой избушку, я, не мешкая, покинул подозрительного "заказчика".
   Угроза моему здоровью явно не закончилась, так как, не смотря на пасторальность общей атмосферы в поселке, мое навороченное "эго" было переполнено тревогой.
   Стараясь не слишком отсвечивать на открытых участках, я ходко добрался до автобусной остановки и, порадовавшись удаче, залез в уже урчащий "Богдан" с табличкой "Центр", готовый к отбытию, то есть прямиком в город.
   Только разместиться в нем мне не довелось. Буквально следом в салон втиснулись двое в милицейской форме, толкая перед собой, какого-то пыльного мужичка, который тут же, особо не раздумывая, зачем-то указал грязным пальцем на меня. - Это он, ей Богу, начальники, он!
   И вот тут "тревога" моя определилась четко - в проявлении чужих: страхе, злобе и озабоченности. Первый мент, дотянувшись до меня через "пыльного", зацепил мой ворот и, чуть не опрокинув, дернул за него мое тело к выходу.
   Ситуация была бы безмерно дикой и ошеломляющей, если бы не: недавний выстрел на поражение, целенаправленная подготовка взрыва в избушке и, проскользнувшие сейчас, при моем задержании, некоторые страх и озабоченность милиции. Все это, настроили меня на подозрение в конкретной постановке всех этих убойных средств в рамках моего нынешнего визита сюда.
   То есть: в организации официального вызова единственного специалиста "ЧП" - меня, разработкой моего маршрута от автобусной станции до адреса, устройства засады на водонапорной башне и, наконец, установки боевой растяжки в бросовой хибаре - а потому случилось то, что случилось.
   Картина маслом: около "Богдана", лежащие без сознания два милиционера из ППС, топот убегающего "пыльного", разинутые в трансе рты поселян в автобусе и, пока невредимый - я, заводящий древний УАЗик, принадлежащий, согласно логотипам на нем, патрульно-постовой службе Украины.
   В мозгу моем роились и выстраивались в шеренгу мысли - "Ну, что же, почерк знакомый - те же ряженые менты, что и в "деле Ржавого", но сценарий и его исполнение значительно жестче. Похоже, что сценаристы те же, но приз теперь, куда круче....
   Я припомнил судьбу каждого из подельников по "Ржавому делу". Нанятая Ржавым массовка из двух левых ментов огребла, помнится, исключительно только за свое уголовное прошлое, по году за мошенничество и в данное время еще пребывает однозначно на нарах.
   Григорий Модестович был осужден, ценою в пятерку зелени [$5000] романтично настроенным судом, дословно: "За организацию вторжения группы лиц на частную территорию с целью насильственного завладения не принадлежащей ему домовой книги", якобы для внесения в последнюю своих данных, дабы при ожидаемом в скорости сносе этого дома, поучаствовать в расселении. Так что Ржавый отделался условным сроком.
   Ну а Босс оказался вообще "прохожим" - так, бомбил просто на собственной машине, ну и подвез. Никто из участников забега ни о каких деньгах не заикался по понятным причинам, а "левый" полковник со товарищем, знали только о неких документах неизвестного назначения, где-то спрятанных в хозяйстве одинокой девушки Клавы....
   Машина кое-как завелась, и я рванул прочь с опасного места. Минут через пять дребезжащей езды, включилась рация и, в шипящих помехах звонким тенором сообщила: - "Двенадцать двадцать один, двенадцатый на связи, сообщите о задержании, как слышно, прием...".
   Меня этот, безобидный на первый взгляд, вопрос несколько напряг и мысли в голове опять тревожно засуетились: - Что же это получается - менты-то эти не "левые", а вполне себе штатные, вон даже с "двенадцатым" на связи? Это получается, что или они купленные, или я где-то все же накосячил...
   Так как в обозримом для моей памяти отрезке реала я ничего предосудительного не совершал... Ну, разве только мысленно предполагаемая моя измена Ягодке с Мерлин в черном халатике, но это еще доказать нужно, а не волочь сразу в околоток...
   Все эти суетливые мысли были из родни бреда, то есть легкомысленными, а ситуация требовала серьезных незамедлительных действий и решений. Покамест же я, пребывая в шоке, на автомате ответил в рацию: - "Так точно, куда везти?"
   Тут рация зашлась весельем: - "Обкурились уже, бабуины, или ханки вмазали? Смотрите мне, клоуны, любой ваш косяк и... погоны с ушами тю-тю..."
   Я понурился мысленно, конечно, не от беспокойства за чьи-то погоны, а о возникших на пустом месте, собственных проблемах - здесь вам не унитаз прочистить и не чью-то взбалмошную кошку со столба снять...
   Повернув руль в очередной раз за какой-то двухэтажный особняк, я вылетел, если это слово применимо к данному УАЗику, на шоссе областного масштаба... и все!
   Сразу за поворотом, как токари у станка, стояли два ГАИшника с обнаженными жезлами и короткими автоматами на шее. Приветственно улыбаясь, они, несмотря на корпоративный окрас машины, показали мне знак "стоп", то есть, недвусмысленно подняв с жезлом руку. Пришлось остановиться.
   При этом я, как загнанный заяц, завертел головой, высматривая лазейку. Шоссе, как скоростное, было обнесено с обеих сторон сеткой и перепрыгнуть ее без шеста было невозможно. Впереди и сзади - голый асфальт и два вооруженных, потенциально недружественных мне мента.
   - Оппа! - воскликнул один, увидев меня за рулем - Жоппа! - вторил ему радостно другой, - а Чук и Гек где?!!! - синхронно заорали уже оба... Я заулыбался им, скорей всего, дебильно и потыкал пальцем куда-то себе за спину. - Они... это... забухали в гостях и попросили вот меня отогнать машину...
   Особого удивления парочка не проявила, а вальяжно закинув автоматы за спину, не спеша направилась ко мне. Я был начеку и готов к прорыву.
   Однако, на полпути у одного из них включилась рация и что-то негромко забормотала, затем, не двигаясь с места, ГАИшник, выслушав, видимо, приказ, посуровев лицом, снова взял автомат на изготовку и сказав что-то второму, значительно кивнул на меня...
   Спасать себя оказалось поздновато. Один развернул меня резко лицом к машине, сноровисто защелкнул сзади запястья браслетами и принялся охлопывать и оглаживать меня, затем оба, присвоив мои документы и ценные - часы и бумажник - вещи, запихали меня в заднюю дверь моего же УАЗика.
   Глядя на уплывающее из-под колес шоссе, я видел, что мы направились прямиком в город, то есть, смекнул я, милиция была все же городская, а не поселковая, что прибавляло серьезности происходящему.
   Вскоре замелькали знакомые дома и приметы района бывшего моего проживания, и мы свернули во двор райотдела милиции.
   В приемном покое, пардон, в дежурном отделении, ничего невероятного я не увидел, хотя и не бывал еще в подобных заведениях ни разу. В новом, естественно, отрезке памяти. Стулья, окошко ресепшена, с милицейским офицером за решеткой и какие-то закрома, куда уводил из поля зрения темный коридор.
   Ни о чем не спрашивая, меня вежливо, во всяком случае без драки, отвели в эти "закрома", впустили в пустую комнатку - камеру, как я догадался, и оставили наедине с собой...
   - Ну вот и славно - подумал я, усаживаясь на буро-зеленый, под болото, табурет - единственный предмет мебели. Подумать капитально было самое время.
   Но ничего нового, с момента выстрела на пустыре, в голову не лезло. "Зачем, кому и почему" - рефреном застряли в головном мозге. Во-первых, все предполагаемые недоброжелатели с пробега сняты - это о "кому", во-вторых, пробивать фекальные пробки в горшках и снимать полоумных кошек с деревьев - не самая синекура по жизни - это о "зачем", ну и, наконец, в-третьих - "почему" - призывает к более серьезному анализу.
   Опять же, и здесь никуда не деться от "во-первых, во-вторых и в-третьих" -- это о "почему". Ни кола, ни двора - это "во-первых" о частной собственности - ушел же с собственной, хоть и на "пополам", жилплощади "в приймы" к Танечке. Следующий пункт - ни разу не богат, кроме тарифных вливаний от заказчиков. Наконец - тщеславие, к вопросу о карьерной перспективе и чьем-то беспокойстве по этому поводу о "перешел дорогу" - ну это вообще не про меня. Забыл, что это такое, а может и не знал никогда.
   Полный вакуум причин. Во всяком случае явных. Куда копать в моем случае пришло из дальнейших логических умозаключений. Начинаем "от печки" - от моей истории родовых семейных отношений. Что-то в этом вопросе изначально, еще в больнице после ягодкиного рассказа, как камешек в ботинке, лишало меня жизненного комфорта.
   Итак, как любит говорить мой друг Мойша Зильберштейн: "Вектор определен, технология разработана, средств достаточно - по сто и... только вперед!". Со средствами только у меня вопрос - каких и сколько? Сейчас же главный и основной вектор моего пути - прояснение ситуации, связь с внешним миром и затем уже "выработка технологии".
   "Прояснение ситуации", пардон за тавтологию, не торопилось с прояснением. Уже за оконной решеткой стало смеркаться, а никаким Германом я до сих пор не был востребован. Обидно, однако...Часы у меня нахально отобрали, телефона... О! Где мой телефон? Я не помнил, брал ли я его с собой сегодня, выходя из дома, вообще! Такое случалось не редко, не сроднился я с ним никак и это, похоже, сейчас в самую масть! Только номера все остались в нем, то есть мимо моей живой памяти...
  

2

Полковник Ю.В.Довгач

Горотдел МВД.

   Седоватый мужичок с упитанной в меру корпуленцией и сизым, почему-то, носом, восседал вольготно за капитальным, советского еще изготовления, столом под зеленым сукном. Полстола было завалено новейшей оргтехникой, на которую хозяин побаивался даже смотреть. Полковник нажал на кнопку, опять же советского селектора и та тут же ответила звонким голоском: - Да, Юрий Вальмарович...
   - Ты где шарахаешься по полчаса, мадам Брошкина, ё...т... м...? Слушай сюда, невеста полка, - срочно вызови Галушку, хоть из-под земли!
   - Так он на труп, с утра еще выехал, сказал к вечеру ждать...
   - Ну, ютить твою бабку, вечно бардак с этими операми!
   - Так что, Юрий Вальдемарович, дергать его с трупа, пока они на земле еще? - схохмила Людочка.
   - Ладно, пусть пашет, но, когда объявится - срочно ко мне!
   Полковник откинулся в кресле и прикрыл глаза. Затем, как от прозрения, вскинулся и набрал на личной трубке номер. Дождавшись соединения, гаркнул: Самарчук, доложи, как там дела в Загороднем?!
   Выслушав ответ, опять гаркнул: - Я же приказал спеца на башню посадить, а вы какого-то обдолбанного слепого бомжа нашли! Учти, если сегодня к вечеру он не станет двухсотым или у нас в застенках - поувольняю всех к лебедям!
   Затем он нагнулся к левой тумбе и, пошурудив там. вытащил на свет Божий початую бутылочку коньяку "Белый аист". Облизнул, пересохшие, видимо, от жажды губы он наполнил, взятую из тех же недр, рюмаху и, зажмурившись, залил вожделенно "как за себя" бальзам в горло

2

КПЗ

[камеры предварительного заключения, абр.]

  
   Глаза мои непроизвольно закрывались. Устал маленько, да и времени сейчас не меньше десяти часов вечера, как можно прикинуть и... ни гу-гу... "Гу-гу" случилось глубокой ночью. Время, опять же, осталось инкогнито.
   Меня завели в прокуренный насквозь кабинет и сесть, как, очевидно, водится здесь, ни разу не предложили. Зато предложили и выдали тут же, свежих плюх.
   - Хочешь покоя и благополучия, признавайся за что мочканул старушку?
   - Процентщицу, что ли, Алену Ивановну? - обрадовался я тупо, со сна, так как знал откуда-то, что это преступление совершено не мной и раскрыто уже... Или юмор такой?
   - Тебе видней, придурок, - какую бабку... а только наследил ты там достаточно... и свидетель есть... так что не вые...живайся тут!
   - Грубят, понял я, из-за знакомых мне уже на слух староеврейских слов... Это, похоже, не штатная, все же, милиция... развязно себя ведут, как-то... Как бы не оборотни, с ужасом вспомнил я, часто произносимое по телевизору, слово.
   - А теперь, милый, давай серьезно и по порядку. - при слове "милый", я поморщился и с укоризной глянул на "визави", этот был капитаном, с очень брутальным лицом. Глаза только выпадали из общего образа преступника, были какими-то белесыми и беспомощными, как у альбиноса-поросенка...
   - Давайте - понуро согласился я, - серьезно...
   - И так, Константин Федорович, начнем с Вашего ФИО.
   - Клингер - осторожно сообщил я и посмотрел опасливо в капитанское лицо.... - Дальше! - рявкнуло лицо - Клещами тянуть, что ли - так это у меня запросто - за яйца!
   - Я понял его незамысловатое желание - Осталось "ИО"? - проблеял я - Так Вы же сами сказали - Константин Федорович, то есть знаете уже...
   Тут капитан взвился - Я могу говорить здесь все, что мне на ум будет угодно, а ты молчи, сучара, пока не спрошу!!! - Я быстро закивал, соглашаясь, во избежание очередной плюхи... - Я сейчас сообщу тебе в чем ты виноват, а ты быстренько все это запишешь на вот этом листке, типа "чистуху" ..., и мы дружно пойдем все спать... иначе я устал и буду делать тебе бо-бо до утра. Я злой, когда не сплю по ночам!
   Я пожал плечами... ну а что мне было возражать в данном состоянии обстоятельств. Чуть не сказал - "Валяйте", но испугано прикусил язык - неправильно поймет еще... - Пожалуйста, товарищ капитан...
   - Гражданин! твою нехай! сколько талдычить прописное!..
   - Так точно, а как же, только гражданин... нехай - зашелся я в преданности и понятливости... Хотя данное недоразумение возникло у нас впервые.
   - Слушай сюда, пиши, я буду диктовать и пойдет живее. "Я, Клингер К.Ф., проник сегодня вероломно на адрес: поселок "Загороднее", улица Чкалова, дом 13 и из бандитских побуждений укокошил, нет - мочканул старушку Изотову А.И., в целях обогащения, чтобы завладеть ее пенсией в размере сто тридцать пять гривен, семьдесят копеек.", подпись и дата! Все! Молодец! - и только тут соизволил поднять на меня белые глаза.
   Я в ответ молча развел руками, которые и не думали записывать этот бред - Простите, но это Вы о ком? - с наивным выражением трехлетнего мальчика и ужаса на лице, пролепетал я.
   - Я это предвидел, милый, поэтому напечатал текст сам, подписывай, маромоец! - покивал капитан и, хитро помигав поросячьими глазками, зевнул... - или плюшек снова хочется?
   И тут, сквозь усталую одурь, на меня плеснуло от капитана злобой, вплоть до ярости, как и от ментов на автовокзале. Это чужое чувство утвердило меня в подозрении, что в нужном результате задуманного ими мероприятия лежит не поиск истины, а тупая тянучка времени в ожидании удобного момента лишить меня жизни.
   -- Вот, сам написал, сам и подпиши... милый! - вдруг рявкнул и я, мысленно напрягшись, однако сзади ничего не прилетело, а капитан нервно засуетился, поднимаясь из-за стола и разразившись сразу всеми цветами радуги, испустил дух. Не профессиональный он следователь - мелькнуло в мыслях, однако расслабляться я и не подумал, наоборот тоже встал и приготовился к отпору.
   - Ладно, как хочешь, подождем до утра, а там тобой всерьез займутся... - и капитан что-то нажал под столом, чем вызвал появление конвоя в количестве одного человека. Сам же, собрал бумажки со стола и выпустил в мою сторону красную вспышку злобы.
   - А что, если по ночному времени, да с одним конвойным... -неужели не справлюсь?!... и ноги!!! - промурлыкала мысль.
   - Отставить! - гаркнул разум - а дежурный, а турникет с сиреной, а там и на улице сторож-мент... Да и не Шварц я участки ментовские громить...
   Минут через десять, я еще не успел прикорнуть, в комнатку мою вперся сержант с тарелкой какого-то месива и стаканом, типа чая, а, главное, с веянием смертного ужаса на астральном уровне... Я был ужасно голоден, но не до такой степени, чтобы, как собака бросаться на пищу, презрев явную угрозу жизни.
   - Жри, я подожду посуду - и застыл у двери. Во мне же возникли смутные воспоминания про данайцев и про Медичи, а потому я совершенно сомнамбулически, на инстинкте, смахнул подношение со стола... Тут же подскочил явно осерчавший сержант, но я встретил его прямым в бороду и, как говорится, попал. Сержант рухнул. Я мгновенно выглянул в коридор, в конце его - метрах в пяти - вышагивал, очевидно, поджидая напарника еще один. Прорываться сквозь вооруженный заслон было равносильно снятию пробы с принесенной ими еды.
   - Эй, товарищ, тьфу, гражданин мент, тут вашему товарищу плохо стало, Вы не посмотрите? - жалобно воззвал я к коридорному. Тот опрометью кинулся на мой зов и уже через пять минут я лежал под столом, закатившись туда от пинков рассерженных охранников... -- Это была плохая идея... Это была плохая идея... повторял я раз за разом, отсчитывая удары по ребрам. Их понять было можно... или нельзя - ведь могли бы запросто и приговор тут мой привести в исполнение ради доли малой. Очевидно, команды такой не поступало- физически убивать. А мне же для достижении электронной консистенции Шварца-Терминатора и его навыков в захвате полицейских участков был нужен стимул, как минимум, женщина, как ее там... Сара Конар! Но здесь мне не Голливуд...
   В боксе есть термин "Состояние грогги" [одномоментное ухудшение состояния бойца после полученного удара, спорт.термин.], такое состояние я ощутил не сейчас, оно не проходило у меня с утра, после снайперского поползновения. Эти непонятки сводили с ума, если таковой еще присутствовал на своем месте - все размышления зашли в тупик. Надо ждать - думал я, сворачиваясь калачиком на табурете, прислонясь к стене.
   Следующие утро и день не принесли никакого месседжа, кроме подслушанного под дверью разговора тех же двух служивых: "Что они там думают - вопрошал один - срок задержания с утра истекает, да и хозяин к этому времени должен из командировки явиться... - Хер их знает - ответствовал другой - они там поганку, видать, жирную замутили, а нам, типа "на пиво", кинули и все... Я лично соскакиваю, мне мокруха ни к чему - ненароком, сам могу огрести мама не горюй за вшивый полтинник...".
   После подслушанного, подозрения мои не только расширились, но углубились и окрепли - я здесь нахожусь нелегально и этим необходимо воспользоваться. Вечером должны вывести на оправку с развязанными, как и на утренней оправке, руками - кумекал я про себя - там и попробуем...
   Однако, вечерней "оправки" я не дождался. После утренней я успел пройти только тысячу триста шагов - при шаге ноль семь метра -- это около полутора километров или ста таких, как эта комнат по диагонали - когда, поколотив в дверь, крикнули - "На выход с вещами, босяк!". Вещей не было, и я просто стал на вытяжку перед дверью, ожидая продолжения своей судьбы.
   Шушукающиеся днем под моей дверью служивые, похоже, решили "соскочить" оба, так как скомкав сценарий, не доведя мою персону, как я понимаю, до нужной кондиции, меня срочно передислоцировали из райотдела в КПЗ. Очевидно, здесь у организаторов тоже были какие-то подвязки с персоналом "за пиво", так как без лишней бюрократической суеты и оформлений, меня сразу поместили в камеру.
   Помещение камеры тут было попросторней комнатки в околотке и имелось даже окошко "в клетку", наблюдать за течением времени на воле... Сейчас был уже крутой вечер. До сих пор меня никто не удосужился ни напоить, ни накормить, о чем я с возмущением и поставил на вид сопровождающим...
   - Пролетел ты, братец, с хавкой, как фанера над Булонским лесом, но шепнул, однако напарнику: - "Глянь там, может чего не успели выбросить...".
   Я вздохнул - персонал здесь не был отмороженным и предполагал душевные контакты... Минут через десять ставенка окошка в дверях со стуком отвалилась на петлях и в камеру всунулась рука с миской. Тут же из мрака материализовалась фигура в мятых одеждах и сноровисто ухватила миску.
   - Куда, шакал!.. Это не про твою честь, оглоед! - рявкнуло с той стороны - отдай новенькому! Фигура, которую я вначале в тусклом свете лампочки не разглядел, просеменила ко мне и подобострастно протянула миску с тем "чего не успели выбросить", очевидно.
   Здесь не было ни стола, ни стула, но был помост, то есть участок пола у стены, длиной в пару-тройку метров, приподнятый на полметра и создающий одно общее спальное место для контингента. Очевидно, это и были пресловутые "нары", то есть лежбище человек на пять - если разместить их впритык, рядком.
   Алюминиевой ложкой в алюминиевой миске я, сидя с краешка этого подиума, мешал поданное блюдо и с умилением узнавал его составляющие то ли салата... то ли супа... то ли харчо. Попадались корочки хлеба, вареный горох, гречка, рис и перловка вперемешку с картошечкой, луком и морковкой в томатно-сметанной жиже... Это блюдо вызывало подозрение на непосредственную близость от КПЗ помойки некоего заведения общепита.
   Разобравшись с рецептом предложенного яства, я, не смотря на голодные позывы под ложечкой, во избежание противоположных по значению позывов, вернул миску фигуре, тут же припавшей к дарам.
   - Зря не ешь, земеля, - прошамкал сокамерник с набитым ртом - бацильная хавка, из кафе, между прочим, ее даже менты здесь употребляют за милую душу...
   - Выдумки - подумалось мне на грани яви. Заснул я моментально. Сказалась бессонная прошлая ночка. И, кстати, как говорится: "сном по голоду".
   Проснулся я от мощного заливистого храпа. За окошком только начинало сереть, а камера уже пополнилась новым персонажем, а, значит, и новой сущностью со всеми своими отголосками нервной жизнедеятельности для меня. Сущность расположился на расстоянии вытянутой ноги от меня, чем я и воспользовался, пнув тело в бок. Храп захлебнулся. Я благополучно проспал до солнечных протуберанцев на зеленой стене и грохота металлического бачка, который знакомая мне уже давешняя Фигура-любительница помоев, устанавливала в углу камеры. "Параша", вспомнил я название, значит на "оправку" здесь не выводят. Это обстояте6льство несколько затруднит осуществление, мелькнувшего вчера в мозгу плана - войти в контакт со стражниками.
   На завтрак дали, опять же, ассорти из каш, корочек хлеба, огрызков сыра и колбасы, сдобренных сметано-кофейно-компотным соусом - гурманы плачут в сторонке и грызут бамбук. Так же подселили двух новых страдальцев, вернее, страдалец был один - это я, так как новые сущности страдали каждый по-своему, но привнесли в круг моего эмоционального наполнения гвалт: боли от побоев, досаду, доходящую до ярости и отчетливый страх наказания от каждого. Эх, где ты афонинская тюбетеечка - вспомнил я друга и соратника... и тут же - СТОП - а что там он за рекомендации добавлял в довесок к основной инструкции пользования шапочкой. "При потере или выходе из строя данного "гаджета", вполне уместно привлечь в качестве его относительной замены, мокрый носовой платок"! - всплыло в памяти...
   Слава Богу, бачок с водой присутствовал в уголке, а привычка к неукоснительному, через все катаклизмы с памятью, ношению носового платка, выручила меня и сейчас. Завязав его по углам узелками и смочив водой, я напялил самопальное устройство куда надо и сразу вздохнул с облегчением, несколько отгородясь от раздражающего хора.
   Свою порцию кулинарных изысков от шеф-повара, я вновь отдал Фигуре, ненавязчиво отиравшейся рядом, поскольку чувство голода еще не достигло, критической точки "основного инстинкта", однако первичные тошнота и врожденный остракизм [отвращение, гугл] к помоям, стали заметно сдавать позиции. И это было ужасно...
   Насытившись, каторжане, как прилично в любом обществе, перезнакомились и стали травить героические небылицы из автобиографий.
   Я же, прикрыв глаза, сосредоточился на собственной загадке - "ПОЧЕМУ"! Для ее постижения надо было выходить или хотя бы связаться со свободой. Телефон! - И я кинулся с воплем к двери - Мне плохо! Врача немедленно! Я умираю!!! А-а-а!!!... - и действительно рухнул на немытый пол. Как водится, перепуганные сокамерники в три глотки продолжили мой спектакль, и форточка открылась с недовольным выражением лица на жующей роже.
   - Какого ...?! - Прозвучало вполне искренне.
   Так как я лежал безмолвно, но красноречиво обхватив живот, мои статисты дружно загалдели - Да живот у него прихватило, от жрачки вашей гнилой, походу! Загнется ведь сейчас, мусорылые, как отписываться будете?!!
   - Быстро что-то - стала проявлять зачатки анализа рожа - и получаса не прошло от приема пищи... никому не плохо, а ему, видите ли, не пошло... нам вот уже не один год идет без проблем... а засуньте-ка ему два пальца поглубже - сразу попустит... - И заржала, не прекращая жевать.
   - Куда?! - Испугалась Фигура, зажав рот с искренним замешательством.
   - А куда тебе приятней, пидар! - И снова заржала.
   Так как афера не удалась, я, все еще постанывая и согнувшись пополам, побрел на нары и затих там в печали. - Да, любую акцию нужно готовить! - сокрушенно рождались мудрые мысли...
   К обеду к нам поселили еще одного разухабистого сидельца - человечка лет под тридцать, не высокого, не широкого, с невнятным рисунком лица, короче - нечто, только вместе с ним, естественно, на мой изощренный "нюх", в камере заполыхало враками.
   Человечек сходу сообщил, что взяли его "на горячем" - аптеку грабил и сработала сигнализация, но он, якобы, успел "заныкать" [спрятать, жарг.] пару ампул дури и тут же, вытащив одну из них, из недр неопрятных одежд, продемонстрировал ее нам. Затем, как фокусник на эстраде, положил ее себе в рот и разжевал - Так через кровь скорее торкнет - пояснил он - а то мочи уже нет, ломка началась... - и зажмурил глаза. Мы все, открыв рты на эту репризу, ждали с интересом продолжения.
   Но, человечек, похоже, взаправду впал в анабиоз или нирвану надолго, а, как говорится, затянутая интрига утомляет и теряет остроту. Интерес к нему вскоре пропал. Все постепенно вошли в режим обдумывания собственных проблем и забыли о досужих пустяках...
   Татьяна.
   Ненаглядная Татьяна Михайловна уже двое суток пребывала в печали, то есть в сильной тревоге от неизвестности. Все это время Кот не подавал признаков жизни, как в прорубь канул. Она выяснила у его коллег по ЧП - ушел в адрес по вызову и канул...
   Сегодня она не выдержала и даже съездила в это Загороднее, но ничего существенного не выяснила. Нашла дом по адресу - заколоченную хибару. Из соседей никто ничего не видел и не слышал, но порадовали, что в хате той никто не живет, - уже года три как старушка умерла и ... никого. Участковый сам заколотил там окна. Только вернувшись на автовокзал, у тетки с пирожками случайно услышала треп ее с приятельницей: - Слышала, того мужичка, который ментов здесь в ряд положил, взяли ГАИшники аж на трассе. Сосед мой Петька как раз проезжал и видел, как кого-то в УАЗик грузили...
   Татьяна призадумалась, искать Кота дальше, если это был он, опасно во всех отношениях - не для нее лично, но для общего состояния темы. Что же его могло вовлечь в конфронтацию с ментами... От Клингера такого невозможно представить - увалень и меланхолик, хотя может за себя постоять и защитить кого-то заодно...
   Сейчас, вернувшись на службу, она не выдержала и, чтобы хоть с кем-то разделить свои тревоги, вызвала Мойшу на улицу и поведала ему все, что смогла узнать про Кота...
   Мойша, как-то странно глянул на нее и сообщил, что им с Котом необходимо встретиться после работы - ему есть что рассказать.
   На следующий день ее по телефону поприветствовал Паша и сообщил, что вечером, часиков в восемь он заберет ее из дома и отвезет кой-куда. Никаких деталей, естественно, сообщено не было
   и Татьяна поняла - тайна.

Воровской сход.

Кабак "Три карты"

   За накрытым столом вольготно расположилась компания из десяти человек. Со стула в торце стола встал солидных лет импозантный мужик с рюмкой в руке.
   - Хочу пожелать тебе, Пушок, фарта в святом для общака деле - любым способом вытащить из фраера сармак [Деньги, жарг.]. Случай представился шикарный. Как нарисовал источник из ментовки - там пахнет миллионами! Разведай сначала все у терпилы и работай по максимуму, ты жучара мозговитый...
   - Главное, твое дело, что бы все прошло "в елочку", фраера береги пока не кашлянет [Отвалит денег, жарг.] - минимум один лям.
   - Ты спросишь, почему именно ты должен на зону сейчас идти, так я тебе объясню. На тебя не жребий, по нашему обычаю, выпал и не приговор, тебя паханы за дела твои фартовые и смекалку просят сделать все возможное в этой жирной делюге [Прибыльное криминально дело, жарг.]. На тебя, как говорится, вся надежда. Все одобрительно загомонили, чокнулись с виновником и опрокинули по п
  
   3
   Конь в законе
   На нарах у нас уже стало заметно тесней, но это обстоятельство не смутило хозяев застенка, так как к вечеру нам еще добавили товарищей. Двоих. Молодого человека и второго тоже молодого, но другого - послушного, которым командовал первый. Этот "первый" представлял собой стильно прикинутого моложавого - лет под пятьдесят, как и мне - мэна с волевым подбородком и стального цвета глазами, абсолютно седые волосы были подстрижены очень коротко. Голливуд, одним словом. Что выделяло его еще из общей массы, так это вызывающе гордая осанка и надменный взгляд. Но, главное, чрезвычайное изящество фигуры, чтобы не сказать истощение. "Послушный" же не выделялся из серого контингента камеры практически ничем, не считая волчьего взгляда из-под прокуренных бровей. Собственно говоря, очень быстро послушными в камере стали все, так как "первый" действительно стал основным на всем пространстве камеры. Подозреваю, что даже во всем КПЗ.
   Его звали Пушок или сокращенно Пух. Это был известный в узких кругах "вор в законе", к которому с почтением относились все, вплоть до начальника КПЗ майора Скибки. Об этом, впоследствии, шепотом было опубликовано местным СМИ - "камерным радио", прототипом "сарафанного" на воле. Кроме того, с придыханием сообщалось, что свое оригинальное погоняло он получил, так как был гением паркура и до последнего времени ни разу не пойман.
   Нельзя сказать, что парень был чрезмерно амбициозен и по любому поводу гнул пальцы, как можно было ожидать, однако противоречий не допускал в корне. Любому ослушнику полагалось внушение через плюху от сподвижника - молчаливого спутника и телохранителя.
   Мое тесное знакомство с этим одиозным персонажем состоялось во время ужина, когда я, больше по привычке уже, нежели из отвращения, отдал свою порцию помоев, суетящейся рядом Фигуре. Я чувствовал, что организм мой сдает свои позиции и уже не так категорически относится к предлагаемому судьбой питанию. Надо сказать, что сам авторитет поужинали в одно лицо, получив от попкаря [охранника, жарг.] нечто в судках. Особый заказ из кафе, как шепотом облетело камеру. Аромат содержимого их, при снятии крышек, чуть не лишил мой, изнывающий от голода организм, сознания. Однако я выстоял, то есть не стал шокировать общество дамскими обмороками.
   Этот мой демарш, незаметным не прошел мимо острого глаза знатного сидельца. - Что это вы, сударь, нос воротите от общественного ужина, брезгуете, никак? - Молвил, сыто рыгнувший при этом, "пахан" [Старший в камере, жарг.].
   - Что Вы, сударь, - решил я принять его тон - как можно, язвы боюсь просто - диета!
   Пахан ухмыльнулся и тронул ногой, насторожившегося при первых словах нашего диалога, цербера. Тот тут же вскочил и навис надо мной, сверля бульпитовскими, или наоборот - неважно, глазками. Я спокойно выдержал, много чего обещающий взгляд, что, вероятно, не пришлось по душе, брутальному на всю голову, товарищу. Он, подозреваю, хотел положить ладонь на мое колено, пусть даже по-дружески коснуться, но наработанный годами рефлекс дзюдо от Вась-Васи, не воспринял его мирных намерений. В следующее мгновение, горящие злобой глазки уже созерцали в упор крашенные доски нар, а правая рука была вывернута до упора в плече, что было больно, буйная головушка же, придавленная моим коленом, кратко подергавшись, успокоилась и глазки сами собой прикрылись "по умолчанию" ...
   - Брек, брек, друзья мои, что за хамство - в мирном обществе, на глазах у всех, затеять безобразную потасовку. Вышли бы хоть, что ли хоть... - молвил авторитет и азартно улыбнулся, обозначая свое настроение в формате "Рассмеши комика". Это было сказано безадресно, на публику, но вдруг кураж его резко иссяк и вопрошающий взгляд вонзился в меня. - Если не затруднит, представьтесь, сударь... вижу - Вы понтовый фраер [серьезный человек, жарг.] и базарить мне с Вами по понятиям не в падлу. - Он кивком пригласил меня присесть рядом.
   Прикинув, что демонстрации независимости моей было достаточно, и, не усмотрев в последующих речах "пахана" хамства, я счел возможным покалякать по душам с важным человеком. Да и просто, явная конфронтация ничего кроме геморроя мне не сулила. Надо быть реалистом.
   Присев на краешек нар возле большого человека, но и сам, при этом, не утратив значительности в осанке, я пожал, предложенную для этой цели, барскую десницу.
   - Николай Федорович, в своем миру Пушок, вор. - И вежливо кивнул.
   - Константин Федорович, в своем миру Кот, частный предприниматель. - И тоже изобразил полупоклон.
   - Так, так, так... комерсов у меня в корешах еще не было, надо бы с Вами поработать на предмет "хуизху", простите за нелицеприятные звуки. - Это было сказано явно на публику, после чего вор прижал палец к губам и интимно развернулся ко мне лицом. - Сугубо, между нами, естественно, так как конспирология в здешних стенах предмет приоритетный... Итак, что тебе шьют уважаемый Кот?
   Прикинув, что моя откровенность сейчас может сыграть мне только на руку, поскольку истина в моем деле скрыта даже от меня и ее надо вскрывать любыми средствами, я выложил весь материал по делу, как сейчас говорится - кейс, первому попавшемуся под руку, вору в законе.
   Выслушав внимательно мою историю, Пух задумчиво покивал, но продолжил общение совсем в другом ключе - Я, мил человек, в общих чертах понял твою суть и твои проблемы, хотя, уверен, далеко не все ты мне поведал, но это тебе считается. Я не адвокат и даже не прокурор, а козырный урка - дел не веду, а создаю. Совет дать могу и даже помочь в его осуществлении, только начнем с того, как быть с моим пареньком. Это ведь не просто кореш, хотя и за кореша я бы спросил, но это пристяжь! - считай казенная вещь и мне за него ответ держать. Пристяжные положены коронованным ворам по понятиям, но также и ответ за них по понятиям держать придется. Надеюсь, ты его не на глушняк? Ты будь там хоть ВДВ или спецназ, но цена блатной жизни - та же жизнь, не взирая ни на какие карате и наганы с калашами - кодляк [криминальное общество, жарг.], как и лом, не перешибешь, ответка неминуема!
   Я тоже покивал, обозначая задумчивость, и подумал - "Какой там ВДВ, когда ВВ куда как круче" - но вслух заверил - Ничего с твоей пристяжью не случится, до утра поспит - целее будет, а желаешь - хоть сейчас разбудить можно...
   -- Вот и алмазно, пусть спит и нам пора. Кстати, голодовку твою понять можно, но это все равно понты, хоть и вынужденные. Сам понимаешь ведь - без харча не выживешь, так что... а совет мой не из разума, а от твоей ситуации и ты его, походу, сам себе уже дал - связаться с волей! С телефоном подсоблю. Судя по твоим приключениям и краткому экскурсу в биографию, главный гвоздь проблем, засел в твоей родне. Однозначно копай оттуда. А про потерю памяти - втирай кому другому.
   Утром я проснулся от шухера, контингент гудел, как улей в унисон, а от параши слышались сольные вопли и причитания - там, при внимательном рассмотрении, я узрел, свернувшегося калачиком и обхватившего голову, вчерашнего разбышаку - отчаянного блатного, изрезавшего себе рот стеклом. Его тузили ногами пару человек и приговаривали - А ты, п'''р, не зашкваривай честных фраеров, твое место у параши! Оказывается, Пушок с утра закончил знакомство с личным составом, вверенной ему камеры, каждому определил статус, а самоотверженного бродягу, каким тот хотел себя позиционировать, однозначно отправил в низшее сословие - к параше.
   Пристяжной парнишка, с погонялом Клык, слегка помятый мною вечером, выглядел отдохнувшим и даже приятельски покивал мне, очевидно желая доброго дня и прощая инцидент. А Пух поднял руку в приветствии и сжал кулак, типа "рот фронт", то есть обещание свое помнил.
   На завтрак я получил шок! Пушок, прибрав из кормушки свой царский паек и проинспектировав содержимое - один судок прислал с курьером - той же Фигурой - лично для меня. Там была чистейшая рисовая каша и компот!
   - Извини, Кот, пригласить тебя к своему столу я не вправе - ты мне никто, но прислать угощение "от нашего стола" - приемлемо... Пользуйся, пока со мной на одних нарах чалишься.
   Где-то через час после общего завтрака, по приглашению моего нежданного благодетеля, мы отошли в сторонку, на возможное удаление от жадных ушей и разговор наш возобновился.
   - Помнишь мультик из нашего детства: "Орешек знаний тверд, но мы не привыкли отступать и в этом нам поможет Киножурнал "Хочу все знать!!!" - как-то так, так вот, лишенец, слушай, как говорят одесские босяки, сюда. Я тут ночью произвел укрупненный анализ твоего тухлого дела и оно, выходит по всему, таки ооочень тухлое - уж поверь мне, и вывел я следующую парадигму: по всем статьям тебе откуда-то... ну, не будем лукавить - хотя бы, из того же Фатерланда, прилетел приветик, да не простой, а хороооший такой приветище! Другими словами, оттуда потянуло, как сквознячком из нужника, запахом нешуточного бабла, ради которого и на смертоубийство не грех пойти... Ой! Тьфу, тьфу, тьфу, что это я... рот мой поганый - грех, конечно же грех, но куш тот такой прелестный, видимо, что от веры православной нашей, алчных людишек запросто отворотит... Короче, фраер, ты однозначно приговорен и ближайшее будущее твое сугубо в твоих... ну и немножко - если пожелаешь - в моих, руках.
   Я стоял с отвалившейся челюстью, что-то в извилинах моих искрило и выпрямлялось.... Об отце я вчера, передавая все накопленные в голове сведения о собственной жизни, упомянул Пушку вскользь, не придавая этому обстоятельству какого-либо значения. А оно - во как! Ну и Пух, ну и змей... Ведь эта версия, как говорят сыщики, вполне жизнеспособна и даже единственная!
   Тут в памяти моей всплыл рассказ, вернее пересказ моих собственных воспоминаний в устах Татьяны о том, что отец приказал нам с мамочкой, покойной ныне, ждать от него весточки...это, сколько же получилось - почти сорок пять лет? да нет! Не реально! - Иди-ка ты, Пух, со своими сказками подальше! - это я сказал уже вслух, ухмыляющемуся урке.
   Ни слова не говоря больше, вор вернулся на лежбище и независимо уставился в потолок...
   Нет, ну должен ведь я был проявить какую-нибудь независимость и самостоятельность в суждениях, не пятилетний малыш, все же, чтобы каждый дядя, пусть и в законе, рассказывал мне явное. Обиделся, видите ли... Но эти размышления мои не могли удалить панику и ажиотаж от сказочной вероятности его речей.
   Через полчаса я не выдержал - все же тема и ее развитие были невероятно шокирующими и присел в ногах Пуха на нары. - Нет, ну ты сам посуди, Пушок, как можно спокойно жить, зная, что семья твоя неизвестно как выживает без кола и, тем более, двора... сорок пять лет! - шепотом орал я, хоть пространство вокруг воровского тела было освобождено понятливыми урками на сколько географически возможно. - Это каким гадом надо быть!
   - Слушай сюда, ущербный, ты не знаешь, как твоя жена "спокойно" могла выращивать рога тебе всю жизнь, а берешься судить о мирских катаклизмах на просторах двух политических систем. - Возобновил вполголоса диалог Пух, усаживаясь рядом.
   - Теперь слушай меня внимательно и не фонтанируй глупостями, так как уже все произошло, то есть за тебя взялись не по-детски и во избежание стремительного летального исхода, тебе надо просчитать свои действия хотя бы на пару шагов вперед - соорудить "план максимум", так сказать. Во-первых, тебе сейчас в казематах потребуется мощная защита не только от проплаченных блатных, их тут как опарышей, а и от явных недругов - купленных ментов... в этом случае тебе подфартило. Я здесь парюсь в КПЗ спецом - направлен сходняком на смотрящего СИЗО, так что через недельку у тебя там будет железная непромокаемая крыша.
  
  
  
  
   Следователь, майор Г.О.Бах
   Райотдел милиции
   Индустриального района.
  
   Генрих Оттович Бах стал следователем по блату. Он был убран из оперов и скоренько переведен в следственный отдел, когда в деле о воровстве квартиры некоего Клингера, он сделал целый ряд недопустимых косяков, а один опер из его группы получил черепно-мозговую среднюю тяжесть. Сходу этим делом занялась внутренняя безопасность и оно могло закончится нарами. Тогда и вмешался полковник Довгач, спрятав его у следаков, а с СВБ порешал вопрос интимно. Полковник оказался кисельным родичем Баха, через тещу и сноху ее сына, то есть тоже снохи.
   Недавно Довгач сам связался с ним и, между погодой и здоровьем семьи, намекнул о возможной маленькой услуге с его - Баха стороны по незначительному делу.
   Сегодня родственник с утра позвонил и предупредил о визите его человека с инструкциями. К той "маленькой" услуге, надо полагать...
   - Да не кипишуй, Гена - так его прозвали для краткости близкие, - там сущие пустяки с тебя требуются, он все расскажет.
   Действительно, ровно в 10:00, постучав вежливо, заглянул в кабинет капитан. - Добрый день, Генрих Оттович?
   - Он самый, а Вас как величать?
   - Ай, ради Бога, зовите просто - капитан.
   Шхерится [Конспирируется, жарг.] - мелькнула у майора в голове нехорошая мыслишка. Не "пустяки", однако, как полковник заявил, надо бы повнимательней быть...
   - Излагай, капитан, - кто, где, куда и зачем?
   Капитан кивнул и ухмыльнулся, принимая полушутливый тон.
   - Так вот, Вам сегодня привезут, якобы на допрос, некоего Клингера К.Ф....
   У майора, в голове слегка переклинило - Что??? Какой??? Тот самый? Та да, похоже он, не бывает двух людей в одном, отдельно взятом, районе с такой фамилией и именем-отчеством в добавок!
   С растерянностью Бах быстро совладал, ажиотаж растаял и разговор продолжился: - И в чем там дело с этим Клингером? - безучастно спросил он.
   - Не грузитесь, майор, Вам надо, всего-навсего передать ему записку. Дело его ведет следователь из горотдела, а сегодня он на трупе, а это мероприятие, сами понимаете, на весь день, а вопрос надо решать быстро. - с этими словами он вынул из обязательной ментовской папочки-планшета в четверо сложенный тетрадный лист и положил его на стол. - Записку передадите ему молча. Это все. А теперь разрешите откланяться. - Он браво развернулся, как надо, через левое плечо и, чуть ли не строевым, покинул кабинет.
   - Бах пригорюнился - Ох и темны дела творятся в нашей ментовке... сам не захочешь - заставят. Затем, чисто, чтобы не быть совершенно "чего изволите", наплевав на честь и достоинство офицера - заглянул "для сведения" в записку.
  
   4
   Продолжение испуга
   - Ты попадешь туда не позднее, как через две недели, больше держать тебя здесь они не имеют права - гигиена, санитария и так далее... - продолжал пудрить мозги Пушок - Так вот, предлагаю тебе генеральную сделку жизни: я, после официального нашего соглашения, добавляю тебе к погоняле "Кот", маленькую такую приставочку - "Пушистый", которая тебя вытащит из многих тюремных омутов. Приглядываю за тобой сам внимательно сколько потребуется и сколько буду жив, обеспечиваю "гревом" [материальная помощь, жарг.] и связью с волей, а ты мне впоследствии, с получением куша, отстегиваешь десять процентов от чистой суммы, НО! не менее одного ляма евриков. Для этого мы соорудим расписку на один лимон чисто для обоюдного тонуса. Здесь же - в КПЗ будешь получать хавку, как и сегодня по заказу. Мобилу завтра же подгоню. Кстати, ты мне уже торчишь [должен, жарг.] сто косарей за кашку рисовую с компотом на завтрак. Не бзди - он заржал - деревянных пока...
   Теперь уже молча пошел прилечь на место и я. Сжав ладонями виски, начал переживать стресс, то есть корчится в мыслях. И вот что еще добавило смуты в бедное сознание, так это необыкновенной силы эмоциональный напор, сродни гипнозу, от какого-то малознакомого урки. Харизма этого человека была потрясающая. И логика тоже.
   В этот день я так и не успел прийти к однозначному решению, дикость ситуации, вернее, ее абсолютная нереальность выбивала почву и лишало жизнь смысла.
   К обеду меня привезли в райотдел и усадили за стол с повернутой на меня настольной лампой. С противоположной, хозяйской стороны, уселся... старый мой знакомец - Бах! - это же надо... -- Вот это встреча, товарищ Бах, сколько лет, как говорится... Так Вы, значит на повышение пошли, в следаки перешли... - Бах молчал - хоть бы удивился гад, но он только молча придвинул по столу скомканный лист бумаги и порошелестел: - блатные до добра не доведут - и тут же вызвал конвой - забирайте...
   Еще один резкий поворот действительности наводил умственный коллапс на бедную мою психику... Тем не менее она - психика, то есть, матерела раз за разом, я это чувствовал. Через полчаса я был на своем лежачем месте. Пушок, не вставая, приоткрыл один глаз и поднял руку, обозначая этим, что мое возвращение зафиксировано.
   Обед, очевидно, только закончился, так как судки пахана стояли под "кормушкой", а контингент облизывал ложки. На моем лежбище стоял судок, я потрогал - теплый. Сняв крышку, чуть не заурчал от восторга - там был борщ! Дуальность моего положения отпала сама собой.
   Со сноровкой и с той же ненасытностью снегоуборочной машины, поглазеть работу, которой всегда собирается толпа бездельников, я прикончил чудо кулинарии и прилег, блаженно прикрыв глаза. Надо было срочно придумать как незаметно прочесть маляву [записка, послание, жарг.] от следака, так как осведомленность его о моих контактах с Пушком, не радовала. Приходила мысль о присутствии на хате [камере, жарг.], недремлющих среди нас, чужих ока и уха.
   Кстати, пора бы и с самим Паханом пообщаться, затомился, ведь без моих новостей... Не торопясь, я подошел под решку [окошко, жарг.] и тут же не заставил себя ждать и дружбан в законе - Что такой нерадостный, Кот-Котофеич, новости так себе? Давай делись, вместе батька легче бить... - типа бодрости подкинул.
   Я сообщил ему о, собственно, пустопорожнем визите к следователю и о возможном сексоте среди нас, на что Пух легкомысленно отмахнулся - Ну постращал малеха, так как нет у них ничего для предъявы, кроме левого свидетеля - бомжа, а с наседкой [подсадной шпион, жарг.] сейчас разберемся. - и он сделал Клыку "пст". Тот, как ожидал, тут же образовался рядом. Пахан что-то шепнул ему и подмигну мне - Щас, проанализируем.
   - Так ты как с распиской... надумал чего? - переступил он с ноги на ногу, видать, от нетерпения. - Я тут вот и проект, как в лучших домах Лондона заготовил... - достал он из пазухи лист, сложенный в четверть.
   Я прочитал: "Я, Тратата... паспорт номер... Расписка. Настоящим расписываюсь в заёме у Лейкина Николая Федоровича суммы в размере одного миллиона (1000000) евро. Вернуть обязуюсь в течении текущего года".
   - Дико все это, Пух, и непонятно, согласись, а потому настораживает и требует раздумий. Или не так? Ведь, я полагаю, - если чего у нас с тобой не выгорит и меня, таки завалят злые дяди, к кому ты расписку понесешь? Правильно - к моим близким, которые о таких деньгах только в криминальном кино слышали, то есть ты заберешь у них все! Фантасмагория какая-то получается. Потому надо еще поработать вдвоем над текстом. Согласен?
   Пушок скорчил недовольную мину, но настаивать и переубеждать не стал. - тут же вынул еще один листик, как оказалось - план "Б". - Тогда, Кот Федорович, не сочти за алчность, но справедливости для -- вот тебе такой еще вариант. Это, можно сказать, типа обязательной программы, не обессудь... - и протянул для прочтения неказистую цидулю-мятый листок в клетку, опять же.
   "Я, Константин ... признаю за Николаем... право востребовать с меня в благодарность за оказанные в КПЗ услуги ответную меру благодарности, удовлетворяющую обе стороны, как по духу, так и по содержанию."
   Теперь уже поморщился я. Расписка поражала туманностью и многозначительностью. Успокаивала, отчасти, фраза: "Удовлетворяющая обе стороны".
   - И учти, Котофей, - продолжил обаять меня улыбкой Пух - на уже свершившихся моих благодеяниях ради твоего комфорта я не остановлюсь. Будешь в шоколаде здесь денно и ношно. Или в дерьме!..
   - Не сильно испугавшись зловещего намека, я все же решил согласиться, так как прикинул, что меня, даже при наихудшем стечении обстоятельств, при реализации этой малявы, никто особенно нагнуть не сможет- поставил свою подпись.
   Тут вернулся из оперативных действий Клык и сообщил что-то, судя по выражению лица, значительное, опять же на ушко Пуху.
   Ну вот - обернулся Пух ко мне - все и выяснилось. Поцарапанного сегодня с самого утра выдернули куда-то, и он до сих пор не вернулся. Не зря парень себе рот исполосовал - работа и такая есть - тонкая и рисковая, вплоть до сексуальных извращений...
   А ведь мы утром с Пухом прямо над ним беседовали, так как он на полу ночевал у параши... все слышал, небось.
   Вот! Слово "параша" кстати на ум пришло - утром и вечером ее под "охраной" всего личного состава камеры выносят опорожнять на дальняк [туалет, жарг.] и, заодно, для общегигиенических занятий или для исполнения большой нужды организмов заключенных.
   Сказано - сделано, откосив [отказ по ложной причине, жарг.] от похода на дальняк из-за общего недомогания, как только замолкли шаги контингента в коридоре, я развернул бумажный комочек. Там лежал ключик, а на самой бумажки было написано: "Не встревай ни в какие дела с блатными. По твою душу, спецом, отправили туда резидента. Не верь ничему. Завтра, когда повезут в райотдел, типа снова к следаку, на перекрестке Ленина и Набережной, под желтой мигалкой светофора, толкнешь заднюю дверь в машине и выскочишь. Ключ - от наручников. Беги сразу за парапет к воде. Там будем ждать. Друзья."
   Как все просто и ловко: толкни... выпрыгни... беги... - и кто в итоге за "парапетом" - друзья или снова "резиденты"? Я прикинул еще, а какие-такие у меня друзья могут быть до того ушлые и крутые - вплоть до ключа от наручников - выходило, что нет таких.
   Пушок, вернувшись из туалета, сразу взял, как говорится, меня за рога - в оборот, то есть. Я взмолился - Дай, Пух, еще ночку на раздумья, завтра все решим окончательно. Естественно, душить при всех он меня не стал, а буркнул только - Ну смотри, я ведь тебе, поэтично выражаясь, коня предлагаю, который вывезет из всех смертельных проблем. Поэт, матьиво, вспомнил я Афоню.
  
  
  
  
  

5

"Мы наш, мы новый мир построим..."

  
   Выдернули меня из камеры почему-то очень рано - до завтрака. Пушок в недоумении только плечами пожал и шепнул: - "Смотри в оба!". - А то... знаем, плавали... - подумалось рассеяно.
   Я выполнил все в точности, как было предписано "друзьями", за исключением места десантирования - я выскочил за квартал от Набережной, на Бонч-Бруевича и тут же, как заяц, молнией метнулся в ближайший двор - благо все дворы у нас проходные.
   Что делать дальше я продумал ночью и, потому, неспеша, выйдя на параллельную улицу, двинулся к КБШМ, так как оно было буквально рукой подать от места побега. Там я надеялся, как всегда тихонько просочиться в проектные палаты к директорскому кабинету, который сейчас освоил уже, поди, Мойша. Лишь бы на Беллочку не нарваться...
   "Просочится" не получилось. Я не бывал в этом здании уже около полугода. За главным входным порталом в Бюро теперь расположился пропускной пункт - во Мойша дает! - и мне пришлось звонить другу, чтобы вызвать того вниз.
   - Почему это я должен куда-то спускаться - сразу возмущенно взвился старинный кореш, не узнав меня, но через миг - Стой там, щас...
   - Как ты здесь?! Тебя выпустили?! - прошипел, едва спустившись, с квадратными глазами Михаил. Он озирался, он исходил страхом и дышал, почему-то, как загнанный зверь.
   Я с удивлением смотрел на эту странную реакцию друга на мое явление. Чего это его так заколбасило? - Эй, дружище, очнись, ничего ведь страшного не произошло, я просто попал в очередной блуд, а сейчас мне нужно исчезнуть и где-то отсидеться.
   - Где отсидеться... ты у меня хочешь? Нельзя, у меня теща и дети... и жена - он в ужасе хлопал ресницами.
   - Стоп, отставь в покое свой табор, дай мне, сколько сможешь, денежек и забудь обо мне. Михаил трясущимися руками вынул портмоне и отсчитал с десяток купюр по пятьсот гривен номиналом. Не жадничал, как всегда. Я молча взял только две. На дорогу хватит, а там и до своих доберусь. - Теперь свободен - и я развернул его на сто восемьдесят градусов, придав ускорение хлопком по спине.
   Как только смолкли его шаги, я набрал внутренний телефон Татьяны, сильно опасаясь прослушки мобильного. - Привет, милая, ничего не спрашивай сейчас, нет времени, а слушай внимательно. Я выложил ей, составленный ночью, план мероприятий и чмокнув трубку, исчез из КБШМа...
   Такси я поймал не тут же у особняка Бюро, а, выйдя на Комсомольскую, и поехал в начале в противоположную, от нужной, сторону. Через десять минут я оставил это такси и пересел на другое, которое и доставило меня в обетованный сейчас для меня участок города.
   Вышел я из авто метров за триста от нужного логова. По-другому эту хибару не назовешь, так как здесь, в одном из брошенных строений, окружающих нашу базу "ЧП" на Совхозной, пожил некоторое время - пока не купил себе нормальную квартиру, Вася-Василечек. Об этом месте знали все работники "ЧП" кроме Клавы, то есть: Паша, Афоня и я. Вася - это само-собой. А вот сколько еще Васиных подружек знало о нем - журнал посещений умалчивает - несть им числа.
   Здесь все было оборудовано для вполне сносной бытовухи: панцирная кровать с парой матрасов, стол, стулья, электроплита, электричества - хоть залейся, так как никто не озаботился его отрезать, в ожидании сноса и потому наличествовал даже мощный электрообогреватель на случай непогоды. Как говорили в "Крестном отце" - отличное место, что бы "залечь на матрасы" ...
   До сумерек я отлично подремал. Часов в шесть по полудни нарисовался Афоня. Его визит был оговорен с Татьяной. Он принес новую мобилу.
   - Я перетащил на нее все контакты из старой, так что пользуйся смело - сообщил мастер, ставя огромный фирменный пакет, очевидно, со снедью из супермаркета на кухонный столик у плитки. - А теперь, дядя Кот, говори мне все сокровенное, уйми мое и других друзей беспокойство. Татьяну завтра Пашка привезет - она ведь этого лежбища еще не знает, ей отдельно поведаешь.
   Я сумбурно, но живописно рассказал о всех моих перипетиях и аналитических выкладках ума по этому поводу, сообразуясь с подсказкой пушистого авторитета. Афоня задумчиво покивал и выдал свое видение интриги.
   - Знаешь, Костян, такая организация нескольких покушений не возникает за такой короткий отрезок времени, какой прошел после твоего выхода из комы. Кроме того, сдается мне, не афера с общаком КБШМ являлась основной причиной ДТП. Какое-то известие об "отцовской весточке", явилось задолго до него. Следовательно, знать об этом феерическом событии могли и твои близкие родственники, и друзья задушевные...
   Тут я вспомнил сегодняшнюю встречу с Мойшей и его заполошную реакцию при виде меня. Что-то тут было не так! Хотя, строго говоря, я, обновленный после комы, еще не успел прикипеть слишком к новому другу, однако нехороший осадочек, от одной мысли о возможном предательстве, поселился в душе. Подумав в таком же русле о Ягодке, я не мог припомнить за время после своего обновления каких-либо настораживающих моментах в ее поведении, кроме, конечно, шашней с Ржавым... Василька в то время не было дома, так что сынок, слава Богу, отпадает.
   Поболтав с Афанасием Травкиным - человеком и мастером тонких, вплоть до часов, дел, мы сговорились о порядке связи и специальных сигналах в речи, письмах и визуально, а также о вовлечение в это дело лейтенанта Павла. Василька пока решили не трогать.
   Попив чайку с бубликом и колбасой, я чудесно переночевал, не взирая на лай бездомных собак, коих развелось тут, как на болоте баскервилей...
   Кроме прочего, Афаня поведал о своих случайных наблюдениях за бывшей моей гнилой половинкой. Новый мужик появился там буквально через неделю после моего триумфального отъезда из этих дома, жены и района заодно. Его въезд был скромнее - две сумки, чемодан и комп персональный. Но это был не прежний, не Ржавый, которого Афанасий имел удовольствие знать близко - на расстоянии джеба.
   Меня это никак не взволновало - ломоть был отрезанным с самого начала этой истории, а тем более с потерей памяти.
   С утра ко мне заглянул Паша-участковый. Вник в проблему, посокрушался, но вспомнил очень интересный случай, как за пару месяцев до моего досадного ДТП, сюда, в бывший тещин дом, заявился мой кореш с еврейским фейсом в компании с незнакомыми мужиками и сразу полез в подпол под столом у окна летней кухни. Об этом рассказала ему впоследствии Клава, наблюдавшая за ними, как законная хозяйка, но они на нее не реагировали никак - возмущалась она - хамски наплевали. Но она видела, как из подвала была вытащена, а попросту - изъята, какая-то папка и унесена в неизвестном направлении. Папка была пластиковая и зеленая.
   День я провалялся под сенью чьей-то яблони, не находя себе места, вернее, тело-то валялось, а вот душа страдала от невозможности действовать.
   Наконец-то, где-то в шестом часу вечера послышался шум, затормозившего за забором авто, и во двор стремительно вошла Танечка. Бурные объятия, причитания и возмущения можно пропустить. Женщина - что с нее еще возьмешь...
   Во-первых, я отчитал Пашку, за несоблюдение конспирации - подвез Татьяну буквально к моей лежке - Никогда ты так Паша из участковых не выберешься...
   Тот понуро развел руками и исчез, чтобы не мешать встрече близких людей. Танечка же принялась щебетать, освещая последние новости и свои переживания в них. Передовицей в этих новостях и гвоздем в мозг, было сообщение о ее контакте вчера вечером с Михаилом Зильбирштейном.
   Тот вызвался проводить Танечку с работы. По дороге очень взволновано сообщил о моем визите и выложил свои подозрения о творящихся сейчас вокруг меня потрясений. Но, главное, признался, что, очевидно, сам является соучастником этой истории. Попросил организовать встречу со мной. Эх, Мойша, Мойша, куда же это тебя вместе со мной вляпало... Но на душе как-то отлегло от Мойшиной искренности. Что же - поговорим, дружбан.
   Переночевали мы с Танюшей плодотворно. Нет, ну не буквально - возраст, однако... но не зря. По утру, хозяйка сгоношила из афониного подгона замечательный завтрак - что-то там из сыра, яиц и сметаны, посыпанного зеленью. Да, долго мне будет сниться в кошмарах кормежка в КПЗ...
   За завтраком я поведал женушке, как мог подробнее о пришедшем мне в КПЗ от бандитов месседже с основной версией моих проблем в данном промежутке времени и о лично своих мозговых наработках в этом направлении.
   Созвонившись, с младшим лейтенантом Павлом, я отправил с ним Танечку на работу, а сам занялся по совету Лейкина Николая Федоровича, в миру Пушка, проработкой "плана максимум". Для этого была необходима информация:
   - Какое-либо известие о концепции темы и форме коммуникации с инициатором сообщения.
   - Время и личность получателя данного сообщения.
   - Причина неосведомленности меня по поводу данного сообщения, в случае если адресатом являлся непосредственно я.
   По пункту первому я очень надеялся получить хоть какую-нибудь, если не в полном объеме, инфу от товарища Зильберштейна. С ним я назначил через Танюшу встречу в парке Воронцова на шесть вечера. Пока же, дабы не взвыть от подвешенности разума, я занялся обеспечением мер безопасности в нынешнем адресе проживания: а) заколотил, где возможно, прорехи в заборе и б) оснастил места возможного проникновения врага во двор шумовыми сигналами, а также в) - соорудил запор на двери, прибив две скобы под обнаруженный в сарае деревянный брус. Теперь только танком...
   За полчаса до стрелки [встречи, жарг.] я, не суетясь, занял наблюдательный пост в беседке, метрах в ста от входа в парк. Михаил появился тоже минут на десять раньше. Он прошел мимо беседки не заметив, читающего там газету, меня. Я же, посидев там еще пять минут, убедившись в отсутствии слежки за ним, направился следом и догнал его у аттракционов.
   Взяв билеты на колесо обозрения, я подошел сзади к дружку и, приобняв его за плечи, направил к цели. Мойша нервно дернулся сразу, но шумно выдохнул, увидев кто это. - Так до инфаркта не далеко - попенял он.
   Забравшись в кабинку, вернее, в люльку конструкции колеса, мы молча расселись визави. Мойша сидел ссутулившись, незряче уставившись за горизонт. Хоть колесо и было огромным - где-то десять минут один оборот, но время меня поджимало. На душе было неспокойно от надвигающейся со всех сторон опасности. Настоящее свидание было вопиющим риском и я, вынув из кармана плаща бутылочку коньку "Белый аист", потряс ею у лица друга - Алло, гараж, проснись и пой... времечко ведь того... айлюлю.
   Мишка встрепенулся, уж не знаю от чего - от вида бутылки или айлюлю. - Да, Костя, слушай сюда: прошлой осенью, аккурат за пару месяцев до твоего ДТП, в почтовом ящике ты обнаружил письмо на немецком языке. Я как раз обитал у тебя в гостьях, что-там, как всегда, помогал ремонтировать.
   На конверте твой адрес был четкий на русском языке, а вот обратный адрес был, скорей всего, на немецком, припоминаю; Цюрих, штрассе, какое не помню... номер дома семнадцать и какая-то немецкая фамилия после названия конторы и внутри текст на иностранном языке - мы, естественно, ошарашились, но отложили это все: разбираться с письмом, то есть на перевод отдать и думать дальше - на потом. Ничего серьезного мы в этом послании не заподозрили, мало ли, кто мог написать... может по проектным делам мы где-то в загранке засветились. Письмо это ты уложил в зелененькую, как сейчас помню, папочку и отвез на Совхозную, где у тебя после переезда в тещином доме оставалась кладовочка с инструментом в подвале летней кухни. Спрятал ты ее туда от нескромных глаз Ягодки, думаю...
   - Так вот, буквально через неделю после этого события, возвращаясь с работы домой, за квартал до него, меня подхватили под белы рученьки какие-то лихие молодцы и запихали грубо в жигули.
   Я молча откупорил "Аиста" и плеснул в пластиковый стакан на палец коричневого пойла. Миша аккуратно принял подношение и так же аккуратно, забрав у меня бутылку, снова наклонил ее над емкостью, доливая стакан до трех четвертей. Тут же употребил, "как за себя". Волновался, поди...
   Закусив, чем Бог послал, в нашем случае - рукавом и сигаретой, Михаил повествовал дальше: - Ну все было, как в отстойном сериале: завезли, побили для порядка и только потом задали вопрос - "Где ты спрятал письмо из Германии?" - ну я прикинулся, естественно, непонятливой ветошью, но был пресечен новыми издевательствами над организмом... короче, я и в мыслях не держал вывалить им тут же твои секреты - ведь не даром ты письмо то спрятал. Но они оказались на редкость подлыми и дотошными, они пригрозили благополучием моей семьи. Сам понимаешь, такой удар ниже пояса не выдержал бы никто, думаю, даже ты... семья - это святое!
   Мойша судорожно вздохнул и снова плеснул себе "Аиста". Уже только на половинку. - Короче, заставили показать то место, где, как я помнил, ты спрятал папочку. Только папочка та зелененькая оказалась, при ее исследовании, не годной для них - она была набита всякой дребеденью, типа квитанций за ЖКХ, что очень разозлило молодцев и заставило их снова меня побить.
   К этому моменту колесо, вернее, наша люлька достигла апогея в своей орбите. Краевид открывался захватывающий. Впереди могучий и тихий, зачастую, Днепр разделял два берега - правый, выглядевший уже, как американский Чикаго какой-нибудь и левый, выше хрущеб не поднявшийся, так как изначально служил промзоной у металлургического гиганта и всякие там архитектурные изыски здесь выглядели бы нелепо. Я, как рядовой член социума, по человеческой же неудержимой традиции, захотел плюнуть с высоты. Слегка перегнувшись над ограждением люльки, я взглянул вниз и... чуть не присел за тремя трубками, изображающими ограждение, инстинктивно прячась от увиденного.
   К самым входным воротам парка подъехал автобус и из него горохом высыпали черные человечки, с этой высоты размером с муху. Насчитал их двадцать. Однозначно по мою душу. Мишкин телефон маячил, как "Адмиралтейский маяк" - и к бабке не ходи...
   - Тебя, кстати - слегка не четко артикулируя уже буквы, порадовал Мойша - объявили вчера в федеральный розыск даже по телевизору. - Он пока был не в курсе предполагаемых в перигее событий и продолжал повествовать. Я решил максимально дослушать его, прежде чем планировать какие-либо мероприятия.
   - Так вот, маэстро Кот, меня пошло развели на детях и заставили, как это говорится, наушничать им на все твои действия, но после ДТП они пропали, вплоть - он воздел очи горе, и стал загибать пальцы - до поза... поза... поза... - и плюнул - пятого дня. Я был вынужден тогда узнать про твои чиповские дела у Татьяны и доложить им о заказе и твоем предполагаемом выезде в поселок Загородное.
   Мойша, было, снова взял "Аиста" за горло, но я, приглядевшись к увеличившимся уже до величины собаки, своре черных силуэтов, увидел, что они, растянувшись цепочкой, блокировали весь наземный периметр парка, то есть фронтальную его часть, так как задняя - тыловая, являлась рекой Днепр, попридержал естественные позывы друга догнаться. - Сейчас, Мойша, я тебя покину, и ты можешь выдуть хоть всю бутылку, только в нижние точки орбиты нашей люльки ты должен выглядеть "непонятливой ветошью", раз у тебя это получается и... ничего не помнить и не видеть, что было... типа сам пришел сюда надраться в дрова. - Исполним в лучшем виде! а зачем? - он явно не врубался в ситуацию. И Бог с ним.
   Я выглянул на окружающую колесо зону, до земли оставалось уже совсем ничего - метров десять, и я заметил, буквально рядом за кустами, какую-то будку, похожую на трансформаторную. Пока я примеривался, высота еще больше понизилась и пришлось поспешить, дабы перепрыгнуть кусты.
   Сиганул с люльки я удачно, перелетел кусты и приземлился на обе ноги, буквально в двух шагах от будки. Будка эта была, очевидно, с механизмом управления колесом и, заодно, временным "офисом" начальника колеса. Я тут же нырнул в приоткрытую ее дверь и замер. Успел вовремя, так как невдалеке, возле турникета на вход к колесу, услышал диалог: - Вон смотри, это он, только почему-то один... а ну принимаем... не торопись, внимание привлекаешь... Так, аккуратненько... да он падла бухой в дым! Ну тогда смело его на плечо и в машину.
   Так, похоже, выскользнуть из парка сейчас тухлый номер - обложили и я огляделся. К удивлению, комнатка была опрятная, не берлога бомжа, как ожидалось. Сразу на входе стоял стол со стулом, затем занавеска, типа шторки, за не - я заглянул - кушетка под пледом и какая-то аппаратура с лампочками. Я сноровисто шагнул за штору и затих, как мышь под веником
  
   6
   Рокады судьбы
   Вскоре, послышались тяжелые шаги и дверь хлопнула, то есть закрылась и тут же раздался возмущенный, вплоть до склочности тенорок - Ну козлина, когда же это он умудрился нажраться... я ведь всех проверял - все трезвые садились... за десять минут - в дрова! Он звякнул стеклом и налил что-то куда-то. Похоже, выпил и поставил это "куда-то" на стол...
   Я сторожко слушал происходящее за занавеской, чтобы вовремя среагировать на возникновение опасности, то бишь, появления черных человечков.
   - Привет, Клоун, ты не в курсе, что за движуха нынче в парке... спецы обложили периметр, людей с колеса дергают - неспокойно как-то... - раздался рядом тот же голос. Затем, видимо, выслушав ответ, угрожающе продолжил - Ты, фраер, смотри, если что с делюгой нашей связано, чтобы за день раньше маякнул, а то... сам знаешь - пойдешь впереди всего паровоза! - и шумно вздохнув, уселся за стол, так как, показалось, что-то скрипнуло стулом.
   Здесь сейчас, становясь осведомленным невольно в чьей-то тайне, я обрекал себя, типа на соучастие и, дабы не погрузиться в нее - тайну с головой, решил осторожно кашлянуть...
   Шторка моментально отлетела и открыла устрашающий вид - пожилого мужика с ножом в руке. Мужичок был худощавый, но жилистый, лет шестидесяти, высокий, в очках и, к удивлению, опрятно одет - в джинсы и белую маечку под горло - в общем, выглядел совершенно не директором колеса и, уж конечно, не уркой, каким только что объявился в специфически окрашенном разговоре...
   - Оппа-на! Мальчик. Жаль... не девочка... ну что за нифарт... - Говори - разрешил. И видя мое миролюбивое поведение, сел за стол, внимательно ощупывая взглядом мою персону.
  
   Я, для начала, решил обозначить свое миролюбие и протянул руку - Кот. - Дядя захлопал глазами и даже тряхнул головой - Еще раз оппа... а не "пушистый" ли ты Кот? Все сходится - ты ныкаешься [Прячешься, жарг.] от ментов, значит то ли спалился на чем-то, то ли свинтил из-под стражи, как Пушок и поведал.
   Прикинув быстро, с кем судьба свела, я не стал сильно шифроваться и, как на духу, выложил: - Спецназ этот здесь по мою душу, я в бегах, негде было больше зашхериться, уж прости...
   - Хоть и не по-пацански спрашивать за что ловят, но ты уж, мил человек, поведай старику причину, чтобы мне самому в блудняк не попасть... - и он, как бы оправдываясь, развел руки и пожал плечами. Я, кстати, раз уж знакомимся - Быра [Быстрый, феня].
   Я продолжил исповедь - Понимаешь, пришлось подломить из КПЗ. Такая вот история. Я думаю, тебе этого объяснения будет достаточно. Никого из братвы, при этом, не подставил и мокрухи на мне нет - припомнил я россказни всякие сидельцев-однокамерников, так что будь спок.
   - Слушай сюда, фраер, Пушок недавно маляву запустил, типа циркуляра по городской братве гы, гы... "как зерна одуванчика, созревшего" - это он для красоты так выразился... И упомянул что ты теперь, с его благословения Кот Пушистый, то есть его собственность. Еще приказ был не прессовать, а сразу, при обнаружении, цынкануть [тайно сообщить, феня] Шкиперу Лоцманскому - он в курсах...
   Я прибалдел... так попасть...- И что ты со мной сделаешь, Быра?
   - Да я-то ничего подлого делать не собираюсь, а только свяжу тебя сейчас, до вечера полежишь тут на кушеточке, а я Шкиперу звякну и договорюсь о сдаче-приемке Кота Пушистого... От пахана милость будет, да и вообще - авторитет подконает. Ну и ты не борзей, я ведь могу разозлиться и поцарапать слегка... - он пошевелил лезвием, перебросил его с руки в руку, типа опасный виртуоз... и стал сноровисто тыкать пальцем в трубку.
   - Шкипер, доброго времени суточек тебе, Быра на проводе, тьфу, у аппарата... А здесь у меня фраер пушистый объявился, вкуриваешь? Та да, тот что Пушку задолжал. Он здесь под облаву попал, менты его тоже ищут, так что парень от греха ко мне в офис занырнул, и сидит, как мышь под веником, приколись... Он еще раз оглядел меня с ног до головы - да ничего так, справный хлопец, но и мы же не с помойки - сбережем родного, как котенка - он подмигну мне дружески.
   - Значится так, Шкипер, как стемнеет, я выведу его к воде, там у меня шлюпочка припасена. Прошлым летом от речного трамвайчика ее увел, мужики-матросики на бережку пикничок устроили, та, типа, просто забухать на твердом. Ну я вплавь подкрался, отвязал и... короче, мужикам не повезло, хотя, думаю, они и не кинулись в тот вечер... Потом перекрасил и... кум королю. - Он залился дебильным хохотом.
   - Давай так, к восьми часам вечера ты подгоняешь мотор на набережную Радужного и ждешь недалеко от поворота с моста, что бы я лишку не греб... метрах так в ста от поворота. Короче, встречаемся на набережной в восемь - восемь тридцать.
   Лишь только стало смеркаться, я в чужой ковбойке и шортах, тоже с чужого плеча, бейсболке и вымазанным смазкой лицом, взвалив весла на плечо, мирно шагал к воде. Бырого пришлось успокоить тем же приемом, что и Клыка - отыскав нужную точку за ухом. Теперь он самозабвенно отдыхает до утра на собственной кушетке, а то бы еще порезался дурачок, ножиком балуясь...
   По времени, Шкипер уже должен меня ждать, вернее, Бырого со мной. Хотя долгое отсутствие связи с Бырым должно насторожить бандитов.
   Массив Радужный располагался по другую сторону от моста. Мой неспешный шаг остановил чей-то рык из кустов - Стоять, кто такой, куда лыжи навострил?
   - Дык, механик я с колеса, ночую, можно сказать, на работе... вот иду экранчики проверить... милости прошу на уху... и под ушицу найдем чего-нито.
   -А ты, парень, кто такой, чтобы людей по ночному времени пугать? - решил и я маленько возбухнуть - я мента вот сейчас дежурного свисту - он проверит, что ты за птица и из чьего курятника...
   - Ну давай, кукарекай своему дежурному, а я тебя сейчас сам на вшивость проанализирю - и достал из-за спины нагайку.
   Так, не надо только перебарщивать с самостоятельностью, не мой случай. - А ты никак в оцеплении стоишь? Так бы и сказал... Кого ловите-то, он, поди, уже на том бережку давно... Так чего, на ушицу ждать? У меня знатная! Подгребай к колесу к моей избушке.
   - А чо, я завсегда с хорошим человеком да под рюмочку...
   Я спокойно дошел до воды, но лодочку заветную пришлось еще поискать. В темноте я еле различил ее в пяти метрах от берега в небольшом пятне водной растительности, типа осоки. Пришлось маленько вымокнуть, добираясь вплавь...
   Забравшись кое-как на суденышко, я потянул за веревку на баке и вытащил, оплетенную этой же веревкой каменюку, килограммов на пять. Затем, осмотревшись и сориентировавшись лоцманским глазом, я взял курс в противоположную от моста и Васи сторону - вверх по течению от греха.
   Днепр величественно и лениво сопротивлялся моим потугам подальше и поскорей отойти от опасного места, несомненно засеченного уже недругами. Да еще свежий ветерок в самый анфас совсем не способствовал спортивным рекордам.
   Очень скоро мне надоело это единоборство, а в натуре позорное изнеможение и разочарование. Я время от времени согласовывал расстояние, время и силу, отданную Днепру, по едва заметным маячкам на берегу. Я, если и сдвинулся с места, то только, чтобы отойти от куста осоки, приютившем лодку для меня, на десяток метров. Поэтому, я, в срочном порядке, должен был переосмыслить или первоначально заданный курс или средство спасения.
   Итак, по большому счету, все мои потуги являлись средством от уйти подальше и незаметнее. С Васей Лоцманским я как-то не рассчитывал в этой жизни свести знакомство и, уж тем более, не рассчитывал еще раз свидеться с закадычным, во всех смыслах, Пушком.
   Надо прорываться, с боем или тихонько - по обстоятельствам, только бороться со стихиями и давать кругаля от теплой берлоги мне уже расхотелось да и, по видимому, не было никакого смысла в моей тактической позиции относительно бандюков, обозревающих всю водную поверхность. Заодно и на трамвае сэкономлю...
   Я выгреб поближе к фарватеру, другими словами - к середине реки и теперь уже чуть ли не юзом - какая прелесть - заскользил к мосту и далее в неизвестность массива Радужный...
   Дело еще в том, что район расположения моей нынешней "шхеры" находился в створе этого массива, через три улицы от набережной, так что сам Всевышний велел выбрать этот путь. Зачем чесать правой лапой что-нибудь слева...
   Пройдя под мостом и стараясь не приближаться к берегу, сам я очень зорко наблюдал за всеми подозрительными авто объектами на набережной. Несколько машин торчало сразу метрах в пятидесяти от съезда с моста. Мои, подумал я на автомате и тут же сплюнул - храни Господь от таких "моих", однако из виду их теперь не выпускал.
   Действительно, стоило мне пройти под мостом и поравняться условно с этой группой, как людишки вокруг машин забегали, замахали руками, типа приглашая меня причалить...
   Тут я понял, что десантироваться на берег по эту сторону Днепра я смогу только в неведомых далях, так как набережная тянулась через весь немаленький новый район и дальше с десяток километров до каких-то складов-пакгаузов и фабричных застроек. Это, считай, мне ночь добираться до схрона.
   Поэтому я плюнул совершенно откровенно на все риски и опасности. Миновав последнюю девятиэтажку массива и присмотревшись к району высадки, я увидел хорошие такие заросли не то ивняка, не то краснотала - манящее рисковых пацанов место. В корме я нашел хороший кусок брезента, очевидно, для зачехления лодки, который я свернув кулем, усадил за весла. Потом, чисто по-немецки, я сложил в стопочку одежду и привязал ее поясом к голове. Затем, с противоположного к опасному берегу борта спустился в воду...
   Улавливая сторожко шорохи и плеск ласковых вод о песок, я ступил на твердь и переоделся в сухое. Немцы, они такие... Прикинув, как и куда двигаться, я чисто бездумно, направился к автостраде.
   На полпути послышались сопение и злое ворчание некормленых псов. Так и есть, шли двое из противоположного лагеря, так как я разобрал некоторые слова: - А если он на правый берег рванет - ищи свищи потом... - говорил я Ваське! Бырому надо было сходу валить фраера, пока не очухался, а он, небось, и весь расклад с Пушком ему раскрыл... Теперь точно холодный в своем офисе...
   - Навряд ли рванет - задумчиво молвил второй - ему, поди тоже в падлу плыть столько...вот сейчас посидит покумекает, да и нырнет сюда, печенью чую.
   Я постарался не привлекать внимания и, аккуратно обойдя печеночников, двинул неспеша вдоль края воды.
   - Стой! - Вдруг гаркнуло сзади.
   - Да вот же он, гад... а ну, Даун, Крейзи, давайте сюда!!!
   Послышался треск кустарника как от стада тяжелых парнокопытных... Я увидел, что путь мне заступил крупный экземпляр, и, не долго прикидывая, на инстинкте, джебом в бороду опрокинул исполина.
   Второй - Даун или Крейзи - я не был знаком с ними - стал махать у меня перед лицом каким-то предметом. Пришлось пустить в ход правую ногу. Она достала его левое ухо пяткой и тоже сняла с пробега.
   Однако, успокаиваться на сегодня было рано. Дядя Вася Лоцманский навряд ли отправился брать или гасить хитрого Кота с малой кодлой. Тем более, что отсутствие связи с Бырым, любого навело бы на мысль о нештатном положении вещей в природе.
   Так и есть, впереди в зарослях мелькнула еще пара силуэтов, но эти стояли, как вкопанные напряженно, вслушиваясь в ночь. Вдруг один, ни с того ни с сего вскинул руку в мою сторону и стал истерически шмалять из чего-то огнестрельного. Придурок, одним словом - он стрелял не целясь, не беря во внимание, что кореша его, пусть они и Даун с Крейзи, но живые же и могут находиться на линии огня. Да, видно по всему, у Пушка напряженка с квалификацией и рассудком в подразделениях...
   Я одернул себя от праздных мыслей, так как напрашивалась одна строгая и всеобъемлющая: если Пушок сменил свое отношение ко мне с "накормить" на "замочить", то это надо считать открытием второго фронта.
   От греха, я откатился к воде и там уже в полный рост, что есть пяток, рванул прочь от нехорошей компании. Пальба не утихала пока оба оружия не иссякли зарядами. Затем взревел мотор и авто ринулось вслед за мной.
   Метров через сто, обогнав меня, оно остановилось и хлопцы, однозначно перезарядившись, спустились к реке ждать меня. Один, скорей всего Вася, остался у машины стеречь ее и выходы на дорогу. Где-то сзади приходили в себя двойняшки - жертвы неудачного аборта - Даун и Крейзи, так что надо было мобилизоваться к отпору четырех человек, да еще с оружием...
   Впереди, не более чем в десятке метров замаячил конец моей "зеленки", то есть пошло голое пространство. Абзац
   И тут я, передвигаясь в лучшем случае на четвереньках, а в основном ползком, вляпался во что-то склизкое и вонючее. Это была лужа, типа запруды у самой реки. Тут меня настиг пароксизм мышления, и я сказал себе: - Стоп! Это совсем не вонючая лужа, а где-то даже ароматная... и не лужа это вовсе, а целебный лиман, наполняющийся неким ручейком. Ручеек же этот дорогого стоит, если двинуться вдоль него к истоку. Истоком же явно является какая-то не то фабричка, не то, судя по запаху, свинарники. Но, главное, он течет со стороны автострады и не может никак взяться НА ней или протекать ПО ней. В нашем случае всегда предусматривается какой-никакой коллектор ПОД дорогой, и я в той же позе изменил курс на перпендикулярный к Днепру и попер во все лопатки по руслу речки-вонючки против ее течения.
   Был и коллектор под дорогой, был и Вася на ней, только Всевышний не выдал, и я благополучно миновал западню. Уже с другой стороны дорожной насыпи услышал: - Череп, Катастрофа, что там у вас?
   - Да хер его знает, Вася, он, походу, исчез... зуб даю, опять в Днепр, поди, полез к лодке, больше некуда.
   - Дебилы, так быстрей скачите к тому месту и глаз с лодки не спускайте, шмаляйте во все что движется! Даун, а у вас что, не проморгали случаем мимо себя? Урою, придурки!
   Я не стал более слушать производственные склоки и прочий вздор, а в полный рост наплевав на врага, бодро двинул по своим делам.
   Пробирался я к времянке Клингеров через весь Радужный, улицу Пионерскую и улицу Совхозную еще минут сорок. Надеюсь сильно, что хвоста не привел. Во дворе срочно сбросил вонючие тряпки от Бырого, обмылся дождевой водичкой из бочки и поев наскоро Афониных продуктов - даже не заметив, что именно - а только чувствовал нечто соленое, сладкое, кислое - тут же рухнул в самую уютную и безопасную лежку на свете.
  

7

Лучшая защита - нападение

   Оппа! - Завопил кто-то дурным голосом. - Ни хера себе, батя, я же от удивления обхезаться мог и с перепуга наделать глупостей - отделить кому-то бошку от тушки, например! Это же несанкционированное проникновение на засекреченный объект!
   Сынок, плод любви, - подсказало сердце, так как мозги еще спали... Протерев один глаз и наведя резкость, я глянул на часы - было около одиннадцати и, судя по солнцу, дня.
   Жизнерадостный Василек с удовольствием фантазировал о причинах, заставивших меня занять его законную ячейку блуда. - А я тебя предупреждал, не теряй хату, не будь лохом-губошлепом добреньким - продолжал декламировать отпрыск - эта стерва, прости, Господи, язык мой, не пожалеет никого. А, кстати, место твое уже занято - похабно подмигнуло мне чадо.
   Этому чуду человеческому необходимо уделить пару строк. По документам и вообще по отношению к нему моих, уже проверенных, друзей выходит, что это мой законный отпрыск. Свое же, сугубо секретное восприятие этого человека, я, за неимением собственного отцовского опыта или, вернее, утраченного оного при известной психо-травматологической атаке, могу обозначить, как взаимную симпатию в теплых тонах. С его стороны ко мне преобладают стеб и ирония, а я со своей стороны не уступаю в сарказме и это нас, как-то роднит.
   И так, батя, слушай последние известия с полей, - продолжал вещать в нижних регистрах сынок - недели две назад она, - мутер, то бишь - вызвала меня к себе на рандеву, так сказать, и... держись крепче, познакомила с новым НЛО. Объявила, что этот объект надежный. Но он, походу, все равно НЛО - прикинь, днем дома в домашних тапочках и костюме с галстуком... короче, придурок редкий.
   Так вот, это чмо с порога, гад, стал мне проповеди читать... папа римский типа, блин. Пилил за тунеядство и прочее мое, непутевое блядство... Хотел уже послать его в одно место, но тут этот "мэн" огорошил, в натуре.
   Оказывается, это "неопознанное" является очень даже опознанным, как сам сказал - немалым чином в горсовете, чуть ли не вторым лицом! Мало того, он еще владеет каким-то ЧП "Щит", в которое сходу стал заманивать меня, в качестве командира подразделения телохранителей и экскортников. Мол, ребята все здоровые и подготовленные, но в черепах конь не валялся - надо такой, как я чел, с опытом старшины ВДВ. Во! Как тебе нравится такой расклад, батя? - Сын в самозабвении прикрыл глаза, похоже, представляя уже свою роль и власть...
   Все время, пока сын захлебывался в своих мечтах о вероятном скачке по ступеням жизни, я сидел на лежанке, обхватив голову и додремывал. Теперь, уловив изменение тона в монологе, то есть его окончание, я с усилием встряхнулся внутренне, как пес и стал лениво соображать - вот для чего устраивалось такое "рандеву"? - первая мысль, это "мэну" нужен личный преданный телохранитель и союзник, повязанный, типа родственными чувствами. Но это "бла, бла" меня никак не цепляло, фейковая версия, однако, поживем - увидим.
   - Даааа! - Вновь возопил Василек - кстати, чуть не выпустил из головы презабавнейшее заявление мамочкиного крутыша: оно - НЛО в смысле, - как бы невзначай, объявило, что их молодая семья намерена обменять вашу хрущебу на что-нибудь приличное, прикалываешься? Блудняк ведь однозначно, чуешь? Вот тут тебе, отец, думаю, надо смотреть в оба и качественно поучаствовать в их афере, то есть, как минимум, выцепить свою долю, как владельца половины. Снисхождение благородное к женщине - это одно, а чужой дядя - нахер, нахер... Или пусть однушку тебе выменяют или компенсируют баблом. - Сынок, довольный своей мудростью, отвалился на аварийно пискнувшем стуле.
   Ну вот тебе и разгадка жирных обещаний и отеческого тона - все просто, как одуванчик... Я покивал, в задумчивости, головой, соглашаясь с мудрыми доводами Василька и решил маленько приколоться - Вот это "кстати", и к тебе относится, сынок. Квартиру нам с мамой давали с учетом третьего члена семьи - тебя ненаглядного, что, в итоге, походу, и маячит за приглашением на "руководящую должность".
   И вообще, мелкий, ты бы губенки-то на всякое милое обещание "мэна" не раскатывал, пованивает от этого вашего НЛО капитально. К этому чуду неопознанному надо еще хорошенько приглядеться - что это за Сухов такой, матьиво... И вообще, разреши мне все-таки встать и проснуться, старшина, а то налетел как... десант!
   Вытолкав сына вон из избушки, я по укороченной программе хитрыми физическими приемами произвел запуск организма в штатный режим и вышел во двор к водным процедурам, ожидавшим меня в той же бочке с дождевой водой.
   Еще с вечера, ложась в гондолу воздушного шара под управлением Гипноса, я решил для себя строго и однозначно - хватит прятаться, пора переходить в контрнаступление. Пока же решил провести курс молодого бойца в сложившейся со мной кутерьмы.
   - Василек, - привлек я внимание, задумавшегося сына - давно пора тебя посвятить в некую напряженку, происходящую сейчас вокруг меня. Пока я не могу рассказать всего, так, как и сам в затруднении сформулировать причины этой движухи. Думаю, разберемся скоро вместе. А пока мною введен, среди друзей, режим повышенного внимания и секретности по отношению к моей персоне. Сим-карты у всех заменены, паче возможной прослушки и разговоры с посторонними без моего ведома о делах, как говорится, наших скорбных запрещены. То есть бди в оба на 360 градусов. Все нарушения этого режима, чреваты фатальным исходом... для меня.
   Теперь, непосредственно с тобой. Когда ты утром шествовал к этой берлоге, не замечал ли какого-либо сопровождения или кого-нибудь прятавшегося по кустам и развалинам? Если нет, то это тебе на будущее, как руководство - примечать все, выбивающееся из обыденности вокруг тебя.
   А сейчас, сынок, раз уж ты сегодня сам раньше других образовался у меня, имею к тебе просьбу-задание. Тебе необходимо прямо сегодня, с чужого телефона вызвать из дома Татьяну в ближайший к ее дому магазин и там в очереди сунуть ей куда-нибудь, хоть в руку, эту записку. По телефону много не говори, только "Я Василек, в таком-то магазине, в такое-то время", а там уже она тебя увидит и поймет, что делать. А еще лучше, перехвати на подходе к магазину и, типа толкнув, всучи ей записку.
   Я отошел в хибару и через пяток минут вынес записку Ваське. Сама записка гласила: "Милая Танюша, не паникуй, все пока в порядке. мне надо, чтобы ты встретилась с человеком - абонентом этого телефона. Звони ему только с чужого и договаривайтесь о встрече. Расскажешь ему все что сама знаешь и добавишь, что я очень жду от него хоть какой-нибудь помощи. Надеюсь, что вся эта катавасия скоро закончится. Обнимаю = Кот." Я обрезал по тексту использованный лист бумаги и свернул его в тугую трубочку, как блатные готовили свои "малявы".
   Вот, это было моим первым боевым действием для начала контратаки. Ну или, хотя бы, первым решением штаба в составе моих мозгов.
   - Все, сынок, прячь это послание понадежнее, забирай за чем пришел и уматывай, что бы и не пахло здесь тобой...
   Оставшись один, я, естественно, стал копаться в мыслях, любимом занятии интеллигентов, - до какой же степени меня обложили и зажали, оставив без связи и, тем самым, возможности действовать самому. Жди теперь желающих пообщаться...
   В сотый раз я анализировал сложившуюся ситуацию. С одной стороны, чувствовался пресс некой организации, имеющей возможность действовать рукам ментов, с другой - далеко не случайный придурок в законе, а полноценный целенаправленный участник забега. Для этого коня мое устранение так же является начальным этапом в корыстных планах. То есть, как ни крути, пока просматриваются два фронта, а сколько их еще, в свете итогового приза, - неизвестно.
   Не слезая с размышлений, я, тем временем, навел во дворе порядок, то есть набросал на открытых пространствах доски с торчавшими ржавыми гвоздями, ржавыми же ведрами и кастрюлями для шумовых эффектов, то есть, всем, что нарушит врагам подколодные их планы укокошить меня спящим.
   В самой "цитадели" я еще раз осмотрел и укрепил дверной засов, представляющий собой деревянный брус сто на сто миллиметров в кованных скобах, не подозревая, что готовлю сам себе западню...
   Часов в шесть вечера, мимо двора, независимой походкой участкового милиционера, прошествовал Паша, насвистывая что-то веселенькое... из Брамса, наверное. Скосив глаз в мою сторону, он дернул подбородком, типа "все окей"? Я в ответ поднял большой палец. Вечерняя перекличка состоялась.
   Пока варилась картоха, я успел убрать, в правильном смысле этого слова, внутри светлицы и, даже, заменить постель, вытряхнув основательно все ее слои. а также поменяв несвежее белье - Василек, чистюля, запасся впрок. Все это время в мозгах вертелась неудобная и, можно сказать, кровоточащая мыслишка. Неудобная потому, что была она правильной, но абсолютно виртуальной.
   Данное убежище никак не может быть для меня, даже вшивеньким оплотом, так как серьезной осады, а тем более штурма, оно не выдержит и дня. Привлекать друзей для поддержания боевой силой для отпора смешно - максимум, типа "кодла на коду". Каждого из них, особенно Василька, можно считать серьезной силовой поддержкой, но только один на один с неприятелем. Для организации боеспособной команды нет, в принципе, ни времени, ни средств, хотя бы того же оружия, попросту говоря. А просто сотворить из них живой щит для охраны моей персоны - немыслимо для сердца.
   Поужинав горячей картошечкой с тушенкой, спасибо Афанасию, я с кружкой чая разместился во дворике под сенью чьих-то брошенных фруктовых деревьев. Поблагодушествовав до полуночи, я, запер на противотанковый засов дверь и опрокинулся в многострадальный любовный альков младшего Клингера.
   Мирного ясного утра мне было не суждено встретить. Среди ночи, просто физические толчки ужаса и опасности встряхнули мой астрал, требуя бодрости организма.
   Во дворе слышался сигнал тревоги ржавых ведер и абсолютно ни разу не микшированная площадная брань.
   - "Однако, плохо - дал знать мне мозг - чего уж хорошего - отозвалась подвздошная ёкалка". и я, вооружившись припасенной у двери острой арматуриной, стал ждать развития событий, а вернее, просто слушать ночь. Ночь кому-то негромко говорила: - а давай этим бревнышком мы с Ржавым по двери херакнем. Через пару-тройку минут страшный "херак", таки шарахнул, без существенных, правда, последствий для двери. - Ты видал, законсервировался, гад... не пробьешь.
   - Да что с ним возиться, так и так мочить надо... Обливай на хер все вместе с сараем, не хочет по-хорошему... пусть горит ярко - приказал кто-то строго и подло захихикал, мразь... - послышался групповой бубнеж, типа совещания и кто-то вынес окончательный вердикт - ладно, хватит базарить, поджигай!
   - Что? Меня? Вместе с домом? Спалить, как ветошь отработанную? Давешняя моя "мыслишка", по поводу оплота, потирала руки, ухмыляясь.
   Вот это уже ни к чему! Лучше под пулю или нож... Я срочно отбросил свой непобедимый засов и, широко распахнув дверь, пугая округу диким ревом, типа туземцев, с арматуриной на перевес, ломанулся из западни.
   Похоже, кто-то замешкался и я, со всей дури, попал ему в живот, то есть нанизал его, как на шампур. Радость и надежда мои не успели окрепнуть от этого подвига, как туловище, принявшееся, было, отчаянно размахивать железным прутом, вдруг от затылка до пяток свела страшная судорога и я, уже в падении, почувствовал добавочный или, что вернее - контрольный удар по голове. Ну, вот и все - здесь свет окончательно померк и снаружи и внутри моего эго...
  
   Василий
  
   Василий, подойдя к подъезду, зорким глазом просканировал на 180 градусов пространство за спиной и, не обнаружив ничего настораживающего, проигнорировав лифт, взлетел на пятый этаж. Он сам себе не признавался, что замкнутые пространства его чрезвычайно напрягают, можно сказать, просто насилуют разум и волю - клаустрофобия, одним словом, как объявил ему как-то по пьяни санинструктор роты. Кроме легких заболеваний он любил диагностировать у солдат, что-нибудь экзотическое, такое, например, как соноселикафобия [боязнь пустого стакана пива. Мед.]
   Дверь открыла сама хозяйка и он зашел. Настороженно покрутив головой, прислушиваясь, хотя, по имеющимся у Василия сведениям, кроме нее и отца, никого тут быть не могло.
   - Ой, Василий - обомлела Татьяна и судорожно закрыв горло воротом халата и округлив максимально глаза, прошептала - что?!
   - Да ладно Вам, тетя Таня, ничего ведь из ряда вон паталогического не произошло. Батя жив, здоров и благоухает...
   - Чем? - Еще больше перепугалась Татьяна.
   - Да здоровьем своим и благоухает - заржал, юморист.
   Танечка, криво улыбнулась незатейливой шутке и потащила Василька на кухню.
   - Ну, что там, не томи, Васенька, чай будешь?
   - А пожрать чего-нить не сыщется?
   - Да садись уже кашалот, котлетки -- вот только что пожарила - пойдет?
   - А то! Давай, родственница, мечи, как говорят, все что есть в печи, а каклетки - это моя любимая забава натощак ... Где такую мне тещу отыскать, на дочку ейную и не взглянул бы - сразу в ЗАГС.
   - Кого, тещу?
   - Та не... то уже не теща - жена будет, а это наказуемо. Теща должна быть как приз, а не как досадный довесок. О! А я к Вам не с пустыми руками, тетечка Танечка... - и тут лицо его помертвело - я... я... японская б... я же должен был позвонить с чужого телефона, а я вот сам приперся и... все нарушил. И чего теперь ляжем станем делать? Ой, простите, тетя Таня, это... это я не Вам - так, с языка поговорка слетела... - Вася крепко задумался и вдруг просиял - ну и что, так даже лучше - не надо Вам по магазинам бегать, в очередях торчать...
   Таня захлопала глазами - куда торчать, какие магазины... Вася, что происходит, скажи честно.
   - Ай, он махнул рукой - не бойтесь, все уже произошло и я - вот он, перед Вами, а не на улице Вас перехватываю...
   Женщине стало дурно - Василий, умоляю не хохми, я сейчас не в том настроении и мне нехорошо. Говори, гад, в чем дело?
   - Тетя Танечка...-
   Но тут Татьяна подбоченилась, как торговка на Привозе, и прошипела, подражая анакондам: - Еще раз назовешь меня тетей - тут же станешь Василисой прекрасной!
   Василий Константинович после этих слов опустил голову, сжал кулаки и простонал: - Только не это, те... и тут же шлепнул себя по губам и, зардевшись, закончил... Танечка, я это не умею и не хочу ни одного раза... быть прекрасной... уж лучше в поликлинику на анализы.
   Затем полез за пазуху и вытащил бумажную трубочку - Это Вам, а я побежал, извините, я не нарочно, схватил с тарелки котлету и сгинул, как будто его и не было.
   Татьяна рухнула на стул и развернула трубочку. Внимательно прочитала записку несколько раз и потянулась за телефоном. Заменив чип-карту, она набрала указанный номер. Телефон откликнулся буквально через два гудка.
   - Вас слушают...
   Таня пересказала все написанные в записке слова и в эфире наступило ожидание.
   - Вас как зовут, милая - ровным голосом спохватилась трубка.
   - Татьяна я - севшим, от абсолютной неизвестности - кто это и как себя с ним вести - голоском выдавила женщина.
   Давайте, Танечка, встретимся сегодня в центральном универмаге в отделе косметики - справа у входа в этот отдел. Я буду в бежевых брюках и белой шведке навыпуск.
   - Ладно, договорились, а я в сарафане буду. - Таня прикрыла веки и перекрестилась. Слава Богу все получилось с первого раза и тут же невпопад подумалось - если он назвал рубашку "шведкой", а не тенниской, значит он ровесник и Коту и ей.
  
  

8

День сурка

   - Епть! - услышал я, еще не открыв глаза. Причем, это "Епть" пронеслось в голове, как бы бестелесно - ветерком, заблудившимся в мозгах... Далее пошла совершенно обычная девичья речь, девичья - потому что отвечала ей явно старуха и по тембру, и по смыслу.
   Не открывая все же глаз, меня окатило холодным потом - ЧТО?!! Опять??? Не может быть! - Я разволновался не на шутку, но тут же, фигурально выражаясь, встряхнулся, вспомнив последние штрихи своего бытия. Да, я все помнил.
   Ну и чего... ну опять, ну кома... эка невидаль, но, слава Богу, не в райских же кустах... - Сам себя утешал я, в ошеломлении от потрясающего дежавю. Опять вляпался. Как я Татьяне в глаза теперь глядеть стану... и друзьям.
   - Теть Валя, он шевельнулся! - почти радостно провозгласил молодой голос.
   - Нет, девка, кончай фантазировать, ему еще, как минимум, месяца три баклажаном валяться - так доктор прописал... так что не таращись на голого мужика. Завела бы уже себе бойфренд какого-никакого... чем об чужих мужиков глаза ломать... "пошевелил-не-пошевелил", тьфу шалава, прости, Господи! - эта последняя фраза опять прошелестела как ветерок в голове.
   -- Вот старая кошелка, самой уже, поди, секс только во сне является, но в памяти ветеранской еще бродят... хи-хи... незабвенные мотивы, вот и злится. - Да что же это у меня в голове творится - прям вихри какие-то... и, главное, фразочки все нелицеприятные, вроде, как кто-то спрятать их у меня в мозгах хочет...
   И тут ко мне стало подкатывать сильное подозрение, что по заведенной однажды у меня традиции, к травме мозга, пришел просто новый "девайс"! Этого только не хватало! Нет! Хватит у меня в голове гадить! Одних чужих эмоций мало, так еще и чужие мысли долбить сознание будут...
   Но я прекрасно понимал, что бурчать и возмущаться я могу только себе в карман... или еще куда-нибудь в организм. Надо смириться и учится жить с этой обузой, авось Афоня что-нибудь и к этой напасти изобретет. Для защиты моей нервной системы.
   Я пока не стал демонстрировать присутствующим свое пробуждение, вознамерившись подслушать что-нибудь полезное о себе - как попал сюда и перспективы здоровья.
   И вот, как говаривал какой-то русский классик - "Чу!", очевидно, открылась дверь палаты, так как порыв воздуха достиг моего койко-места и овеял лицо прохладой. - Валентина Афанасьевна! - громыхнул неласково от двери мужской баритон - а что это у Вас здесь кондиционер выключен? Ба! Да и все приборы в отключке, что происходит, уважаемая? Мать твою! - Последнее предложение, как можно было уже привыкнуть, сейчас, совместно с ощущением злой эмоции, дунуло в голове, но не ласковым "бризом", а знойным "сирокко" ...
   Удивительно, но я перестал подозревать в принадлежности к арго или идиш, непонятные мне ранее слова. Теперь гнусное значение их открылось мне во всей своей неприглядности, но и воспринималось, как нечто данное "по умолчанию", ну или усвоенное с молоком матери, на подкорке...
   Суровый дядя, видимо словами не ограничился, а самостоятельно включил все что надо и замер на некоторое время.
   - Ну вот, полюбуйтесь - пациент неизвестно, когда вышел из комы, а у нас здесь кони... коровы не валялись ни разу, как будто не реанимация, а какой-то сразу рай.
   - Павел Трофимович, а я тут недавно заметила, что больной пальцем шевельнул, но Валентина Афанасьевна сказала, что еще рано... - мстительно заявил девичий знакомый голосок. И добавил мне по секрету - Хи-хи.
   -- Вот только не надо... на меня сразу всех собак... я, мы со Светой сюда вошли пару минут назад... - десять - поправил злорадный голосок - не могли ничего такого заметить - не обращая внимания на шпильку, объявила Валентина и пожаловалась лично мне, как уж повелось - сучка такая.
   - Итак, к делу - заявил баритон, и все дружно набросились на мое тело и мозги.
   Каждое их действие были мне знакомы и ожидаемы по прошлой катавасии... Когда наполненный тонусом мой организм осознанно открыл глаза и чуть не сказав: "Здрасьте", узрел такую картину: коллектив из пяти человек окружил мое ложе и приветливо улыбался.
   - Ну а теперь - как конферансье, объявил сахарным тоном невысокий худой мужчина - товарищ пациент назовет нам свое имя и расскажет о случившейся с ним неприятности, не так ли, уважаемый? - потирая от нетерпения руки, воззрился он на меня.
   Пациент, то есть - я, не собирался ничего называть и рассказывать, он, можно сказать, профессионально мог пользоваться локальной амнезией, которая являлась в настоящий момент, хоть незначительной, но единственной стратегической защитой для жизни.
   Нет, я не стал, как при натуральной амнезии изображать непоправимого идиота, чтобы не заиграться, но сумел встретить взгляд мужчины убедительно отрешенно. Это, видимо, сработало, так как дядя похлопал зачем-то в ладоши и объявил слушателям: - Всем спасибо, все свободны. Это случай непростой - предстоит длительное восстановление.
   - "Длительное" меня устраивало и я, типа в изнеможении закрыл глаза. Но тут, опять в мозгах открылся портал интимной связи: - "Через неделю - на выписку к лебедям, со своей амнезией!"
   Надо срочно искать решение, всполошился тут я, но как и что - в смысле "как" связаться с друзьями и "что" для начала предпринять - предстояло "порешать", как выражаются в круто-деловых кругах ...
   - Что, совершенно ничегошеньки не помнишь, красавчик? - проворковал совсем рядом знакомый девичий голосок, и я вернулся в этот мир и увидел миловидное личико в медицинском облачении - что, действительно даже имя вышибло из памяти? как интересно... у меня такое впервые.
   - Имя... телефон надо... узнаю - скажу... - и я снова ушел в себя.
   - Так вот же... какие проблемы! - и девушка потормошила мне руку, привлекая внимание.
   Так, вопрос "как" решен, но как повести конспиративно разговор по телефону на виду у опасного свидетеля, я пока не представлял, но махнул на это рукой и решил, вспомнив чью-то умную мысль, что "надо ввязаться в драку, а там фортуна подскажет" - и открыл, уже осмысленно, глаза.
   - А как Вас зовут, милая? - Вспомнил я прием для первичного очарования дам. - Светлана, если что... - о, юмористка, это хорошо, поехали дальше... - Вы понимаете, Светочка, у меня в голове стоят, как напечатанные какие-то цифры и я подумал - а может это номер телефона?
   - Да, вот, берите... я понимаю, без вопросов! - и она протянула мне трубку.
   - Она "понимает", а я не в зуб ногой, как говаривали в студенчестве. Что говорить я знал, но вот как это произнести, не настораживая медика отсутствием амнезии, не представлял пока.
   Однако, надо как-то... и я нырнул. - Алло, простите, у меня вот возник в памяти почему-то именно этот номер, а чей я не представляю. Может Вы меня по голосу узнаете? Я тут немножко память потерял...
   "Именно этот номер" - единственный, который из десятка нужных номеров я знал на зубок. Танечкин.
   - Ты где... - спокойно ответила Татьяна
   - Девушка, - обратился я опять к Светлане - Подскажите, ради Бога, где мы находимся?
   - Больница скорой помощи. Травматологическое отделение. Реанимация. Ну что, вспомнили Вас по голосу? - я аккуратно пересказал Танечке все услышанное.
   Это был отчаянный шаг с моей стороны - сразу в разговоре с якобы незнакомым человеком, в присутствии нежелательного слушателя, переходить к доверительному тону.
   Я не стал игнорировать Светочкину любознательность и вежливо ответил: - - Мне не сказали моего имени, но раз заинтересовались адресом, то, похоже, узнали. Может придут навестить, тогда узнаем. - Светочка молча согласилась, но послала мне тайную мысль: - "Что-то темнит этот тип..."
   И тут я ляпнул чисто на автомате: - Да ничего я не темню, просто на душе тревожно... - и прикусил язык.
   - Оппа! Это я что, в слух сказала, идиотка?" - И Света судорожно стала собираться на выход. Извините, это я не Вам... - молвила и выскочила вон.
   Да нет, идиот как раз тут я. Эдак ты братец вместе с бдительностью и головы лишишься... Но что теперь ногти грызть, пардон - локти, надо мобилизоваться и действовать.
  
  
  
  
  
  

Материальная база

ЧП "Хозяйка, готово!"

   За столом в летней кухне, преобразившейся со времен зачатия материальной базы, в милую дачную верандочку стараниями бригадира шайки хануриков районного пошиба - лейтенанта Паши, сидел понурившись весь штат ЧП, кроме Клавдии. Посербывали остывавший чай и тоскливо поглядывали друг на друга.
   - Тебе не кажется, Афанасий, что мы с Котом не по-людски поступили?.. - Затеял, наконец, беседу начальник безопасности - все тот же Павел.
   Афанасий тут же взвился в негодовании: - Снова мочало, начинай от печки! Ну ты сам посуди, Паша, в его ситуации засвечивать свои исходные данные было бы чреватой ошибкой. Кот бы нас, в таком случае, сильно бы не взлюбил, не говоря уже, что не похвалил бы ни разу... Главное, что вовремя к медикам попал.
   - А я ему уже точилу сделал, хоть сейчас в путь... - Пригорюнился невпопад Паша - Эх, Котяра, как же ты умудрился вляпаться в такое дерьмо с твоими-то мозгами...
   - Кончай причитать, как над усопшим, это не он вляпался, это его вляпали с тем письмом, мативо, но он выкрутится и это - сто процентов. А ты, кстати, Татьяне сообщил, где он лежит, ведь неделя прошла?
   - Ну, ты представляешь - по телефону такую инфу сбросить... да фиг их знает, не засекли ли они уже и новые наши номера! Лучше перебдеть, целее будет. Татьяна поймет и потерпит.
   - Да, вот на счет "перебдеть" я и хотел тебе сказать - как бы нам пригляд за ним установить в самой больнице... ты не думал о таком?
   - Мелькала такая мыслишка, но додумать в этом направлении не получилось - сложно все это организовать будет.
   - А я додумал и вот мое решение: пусть Василек, воспользовавшись своим героическим участием в разных драках, согласно заданиям МВФ и правительства, ляжет туда, типа на реабилитацию, ну или подлечиться. Он должен знать, как их брат туда попадает...
  
  
  
  
  
   Полковник Ю.В.Довгач
   Горотдел МВД
  
   И снова в позе Кутузова, восседая, типа, над планами разгрома французов, полковник взывал через селектор к собственному секретарю.
   - Людка, ты где опять, шалава, скачешь - прорычало в селекторе.
   - Та здеся я, господи... кофий вам варила... ну и чего опять надо?
   - Галушку глянь, не могу дозвониться, если на месте - бегом ко мне!
   - Мне или Галушке, Вы уж прямо, если че, говорите, Юрий Вальдемарович, а то я так и с ноги собьюсь...
   - Похохми мне еще, "кофий" ... Когда говорить научишься, деревенщина? - но той уже след простыл, так что полковничий сарказм ушел в молоко...
   - Разрешите, товарищ полковник, майор Галушка по Вашему приказанию прибыл! - И в кабинет именно ввалился, пыхтящий носитель ста двадцати килограммов, немолодой представитель МВД.
   - Привет, Федя, кончай официоз - не приказал, а пригласил... Ты мне вот что расскажи, вернее, опиши, только подробненько - финальную стадию операции с Клингером. Не дает мне покоя, понимаешь, чистота и надежность проделанной работы... как бы чего не всплыло.
   - Не извольте... чуть, было, не ляпнул майор - Не волнуйтесь, товарищ полковник, там абсолютно безлюдно вообще - район под снос и люди сгинули кто куда, а ночью так и подавно. Нас привела к его схрону местная алкашка за пузырь водки. Мы окружили домик, кстати хлипенький и хотели взломать дверь, но запор там оказался солидный, потому пришлось делать поджег, то есть - или сам выскочит - тогда ему сразу карачун был бы или сгорит - так и так летательный исход... Ну, он таки выбежал и, что смешно - Гришке бочину чем-то пропорол... только Чук и Гек не оплошали: один электрошокером в затылок долбанул, а второй добавил со всей дури битой по кумполу. Короче - на глушняк.
   - Летальный - на всякий случай попенял занудливый полковник - во, грамотеи собрались... ладно, дальше давай.
   - Ну, чего там дальше... А! стали думать куда двухсотого девать и придумали - в таких же заброшенных домах погреба по любому должны быть. Вот и нашли подходящий, метра три глубиной. Ну бросили его туда, мусором всяким присыпали - лет сто не найдут, если только кто случайно не унюхает.
   -- Вот! Я именно это и имел в виду - не унюхает ли кто... уж больно жиденькая могилка у вас вышла, как бы собаки не собрались со всей округи... Ну, блин, все самому контролировать надо...
   Так, мать твою, майор, завтра же отправь кого-нибудь на место - проверьте и землей еще хорошенько утрамбуйте. Ясно?! - рявкнул полковник, так что Людка вздрогнула, хотя за три года привыкла к любым регистрам голоса миленка...
   - Так точно, товарищ полковник, не извольте... тьфу - не волнуйтесь - все самолично проверю.
   - А с Гришкой-то что, хоть додумались в больничку не сдавать, у кого пристроили? Надо бы и лечение какое-нибудь устроить ему там.
   - Так точно, не... волнуйтесь, товарищ полковник, сделаем все в лучшем виде! - Тут же, забыв о каком-то Гришке, он строевым шагом покинул высокий кабинет.
  
  
  
  
  
  

9

"Лучше сидеть чем стоять,

лучше лежать чем сидеть..."

/Китайский юмор/

  
   - Привет, Светик, когда ты уже за меня замуж пойдешь, а то выпишут ненароком и... погибнет мечта страдающего пылкого сердца - жениться на молодом перспективном медработнике.
   - Старый вы и женатый, очевидно, давно... лежите тут кокетничаете с невинными сестричками, а годитесь только на... горшки за вами выносить, да с ложечки кормить и прыснула, зараза...
   - Ну, на счет жены - это еще бабка гадала, не помню я этого факта, хоть убей, а что до старости, так есть мудрость народная: "Старый конь борозды не испортит!" ...
   - Да. Он в ней сладко уснет... и опять "хи-хи". "Хотя ты еще, по всему видать, о-го-го ..." - прозвучало во мне интимно.
   Светочка хорошая девочка, веселая и добрая, но, как я убедился по ее, скрытым от всех кроме меня, фразочкам - пальца в рот, простите за пошлость, не клади - готова учинить яростный отпор любому, при определенных обстоятельствах.
   За прошедшие десять дней моего пребывания здесь и, в том числе, трех - в полном сознании, мы с ней подружились, и она поведала историю моего появления в этой обители травм и полный расклад в диагнозе.
   Я, оказывается, был подкидышем на крыльце "травмы". Когда меня втащили ночью в приемный покой, на мне не было живого места ни на теле, ни на одежде. Дежурный врач сходу определил, что ран и травм несовместимых с жизнью я был лишен начисто и меня, поэтому, определили в коридоре отделения до утра.
   Рентген по утру ничего криминального не обнаружил - все кости были на месте и целы. Вот только МРТ головного мозга никого не порадовал - так мне литературно повествовала Светочка. Наличествовало сотрясение, какой-то, опять, нехилой стадии и, самое неприятное - еще какая-то муть, в следствии которой возникла кома.
   Так же сердобольная подружка притащила мою "Карту больного" и я обнаружил, пришпиленную к ней фотку, сделанную, очевидно, сразу по горячим следам дежурным врачом в приемном отделении, Врач дальновидно предположил возможные розыски моей персоны. так как одет я был, по качеству одежды, прилично - на уровне "среднего достатка". Только с фотографии на меня смотрел не "среднеприличный" товарищ, а синий опухший бомж.
   Светочка на мой немой вопрос о таком диком образе, пояснила профессионально, что при ушибе головы, через пару часов начинается отек мягких тканей лица, а, заодно и гематома на весь фейс. Короче, рубрика - "Помогите опознать человека" ...
   На третий день, то есть сегодня, я стал иногда - естественно, по мере надобности, совершать пешие вылазки на дальняк, пардон, в туалет. На перспективу, то есть с завтрашнего дня, я наметил забеги на дистанцию коридора. Вообще, та неделя, что я был бананом... нет, баклажаном лучше, пошла мне на пользу - как любой сон кроме вечного, и не привнесла в организм, как в прошлый раз, застойных явлений. Поэтому моя реабилитация мышечного тонуса, не должна была затянуться, как в прошлый раз.
   Но с разумом опять произошли метаморфозы - Во-первых, открылась, если можно так сформулировать, заблокированная, было, память веков и, во-вторых - как я уже понял, мне в голову стали проникать чужие мысли, не считаясь с моими желаниями. Опять, вот такой бонус от сотрясения, то есть наполовину бонус, а в остальном, минус.
   Проведывать меня никто не спешил, кроме Альберта Георгиевича, обладателя баритона - лечащего врача, с ежедневным обходом. Поэтому я был лишен не только положенных по традиции больному родственнику или коллеге, бульончика с фруктами, но и свежих новостей.
   Я пытался воссоздать мысленно возможное развитие событий с момента удара меня по голове до больнички, но, мысли буксовали - уж больно зашифрованная история получилась.
  
  
   Полковник Ю.В.Довгач
   Горотдел МВД.
  
   - Что значит "почти пустой", что ты там мямлишь, Галушка, говори четко - обосрались, товарищ полковник, зашкварились! Нет, ну это же надо, что бы два опера во главе со следаком не проверили труп... И что же там в "почти" осталось? - Ехидством полковник маскировал дикую ярость.
   - Так это... мусор, однако...
   - Он его для вас оставил, мудозвоны, что бы вы сами там закопались, долбо*бы! И не пялься на меня, как на голую Софи Лорен, ты лучше соображай, как искать его будешь, пивтрест?
   - Ну так это... следы проверить надо по любому... потом свидетелей опросить, как водится, ...
   - Какие следы, придурок, вы же его чуть не на глушняк уделали - сам же говорил и после этого, думаешь, он мог сам свинтить оттуда? Или не было никакого "на глушняк" - говори честно! Побили и выкинули подыхать, а он возьми, да очнись?
   - Да я Вам клянусь - дохлый он совершенно был, без пульса и не дышал... ни разу!
   - Слушай сюда, ущербный, сегодня же, осмотрев "как водится" весь район, начинай шерстить все травмпункты и скорые помощи. Если по фамилии не найдется, узнавай о случайных, неопознанных или найденышах, ясно?! И смотри, еще один приступ олигофрении - пойдешь декабристов [15-суточники, фольклор] пасти...
  
   10
   Умереть, что бы жить...
  
   От белого... нет, не безмолвия, но безделья я занялся изучением вновь приобретенного, как трофей, гаджета. Анализ исследования показал, что мысли окружающих меня людей, в обиходе, то есть, в штатном режиме, никак не вторгаются в меня, так как находятся, пардон, в броуновском движении и, видимо, поэтому, не имеют возможности отлучится в чужую голову. Ко мне же попадают только четко сформулированные готовые фразы, особенно при ярком эмоциональном окрасе. Хорошо это - проникновение - или плохо покажет время. Но защита определенно нужна.
   Я стал быстро восстанавливаться физически и уже по коридору не ползал как недобитая муха, а бодро вышагивал, обгоняя медицинский персонал.
   Сегодня, вышагивая уже третью орбиту - кстати, длина коридора равняется здесь двумстам моих шагов - случился нежданный праздник. Из "М" прямо на меня стремительно вышло чудо в образе Василька - моего сына. То, что это мой сын, я сейчас понял не понаслышке, а, как говорится, всеми фибрами... Если душа умеет так делать, то в этот момент она защемила от радости и какой-то нежности, что ли...
   Мы обнялись с Васей уже не как друзья, а именно, как близкие и родные люди. Оглянувшись вокруг, сынок взял меня под локоть и отвел на лестничную площадку.
   Василий, очень кстати, утолил мою жажду новостей, он рассказал про мою судьбу после потери сознания. Ребята, вернее один Паша в начале, решил пораньше сходить ко мне в схрон и устроить утреннее построение, ну а нарвался на погром и мое отсутствие.
   Тогда Павел устроил аврал среди ЧПовцев - созвал всех на базу и стали они держать совет. Сошлись, на том, что нужно прочесать весь заброшенный район и заходить, чуть не в каждую халупу проверять погреба- а вдруг! Проваландались они так до самой темноты. Сели, перекусив, естественно, снова думать.
   И тут Паша сказал "стоп!" Он принял, как Ньютон на себя "эврику" - единственно правильное решение. Так как с Гераклом, он знал, у нас была большая взаимная симпатия - устроить кинологические розыскные действия.
   Геракл оправдал ожидания, он взял след моментально и в течении десяти минут, снова поплутав безлюдными переулками и тупиками, видимо, именно так меня транспортировали ночью, вывел всех к нужному погребу.
   Я, к счастью, еще не успел протухнуть, и ребята с вдохновением подняли бездыханное, но теплое еще тело из несостоявшейся могилы. Паша подогнал машину и меня отвезли к ближайшему травмпункту. Там аккуратно уложили перед дверью и нажали, как шкодливы пацаны, звонок. Пронаблюдали затем из-за кустов, как меня затащили на носилках во внутрь и вздохнув с облегчением, разъехались по домам, вернее всех развез Паша.
   Кстати, отец, мы тогда еще, после твоего благополучного поселения в той больничке, придумали, что бы я лег к тебе сюда под бочок, присматривать. Я палату твою еще вчера вычислил, но не светился на всякий случай, если бы не новая вводная.
   Теперь слушай внимательно сюда, батя, и ничему не удивляйся - сегодня ночью тебя вывезут на каталке, как труп. Веди себя аналогично и будет тебе счастье. Вся конкретика- потом.
   Действительно, часов в двенадцать ночи, когда больные перестали шастать туда-сюда, в мою палату явились два дюжих санитара. Абсолютно молча, даже не хекнув, они переложили меня на каталку и накрыли с головой простынкой. Везли меня по времени не долго, по ощущениям было: три поворота, один спуск на лифте и свежий воздух. Затем езда на каком-то автосредстве и... снова больница, но другая... - это был финиш.
  
  

Полковник Ю.В.Довгач

Горотдел МВД.

   - Ты уверен, что ни в одной больнице его нет?
   - Клянусь, господин полковник - обзвонил абсолютно все, что были в справочнике и даже по области!
   - Что?!!!- Взревел Юрий Вальдемарович - Обзвонил??? У тебя слух плохой или жопа уже к стулу прикипела? Я что тебе приказал сделать? Прошерстить, а не обзвонить. Ты, таки напросился в сержанты! Мигом бери дежурный УАЗик, а лучше на своей "Ауди"! - скорее будет. У нас - он глянул на часы - полтора дня. Кстати, из каждой больнички положишь мне на стол - он похлопал по столешнице - справку о том, что с тако-то по такое-то травмированных инкогнито не было или, что был кто-то, но умер, допустим.
   - Так точно, товарищ полковник!
   - Ты майор уж определись - товарищ я тебе или господин, а то...мечешься, как блоха в штанах.
  
  

Государственный нотариус

В.С.Клячко

   Просканировав, в плане достаточности площади, "приемную" в своей нотариальной конторе, Виктор Самойлович, почесал или погладил, в задумчивости, плешь. Вернее, существовавшую на последней скудную растительность Площади должно было хватать, для размещения сегодня, заявленных десяти человек, однако ее, даже в первом приближении, явно не хватало. Виктору Самойловичу, в этой связи, пришла мудрая мысль - категорически требовать у завхоза ключи от зала для переговоров. Зал, как и арендуемая в нем "офис", нотариальная контора, принадлежал бывшему Индустриальному райисполкому.
   К удивлению нотариуса, беседа с завхозом не заняла чрезмерно ни времени, ни нервов, ни средств - сошлись моментально на литре "Казацкой". Виктор Самойлович за деньги сегодня не переживал, так как результат переговоров обещал нехилые комиссионные.
   Сегодня, по предварительному извещению, ожидался визит из Германии заместителя префекта какого-то там района, по поводу объявления завещания. По этому же поводу, помощником нотариуса было куплено: 1) Воды минеральной "Боржоми" -десять бутылок. 2) Чай черный байховый - один цыбик. 3) кофе растворимый - десять пакетиков и, гвоздь протокола, шампанское "полусладкое" - две бутылки. На общую сумму - двести восемьдесят гривен. Знай наших! Деньги, естественно, были, как положено, оприходованы по официальной смете данного мероприятия.
   Тут в кабинет нотариуса заглянула голова в форменной фуражке и елейно спросила - Простите, нотариус вы будете?
   - Да, да, что угодно?
   Скажите, а совещание по наследству где будет проходить?
   - Во-первых, представьтесь и сообщите, какое Вы имеете отношение к данному мероприятию? На сколько я информирован, милейший, милицию никто не заказывал.
   - А я без заказа, я, как родственник одного из непосредственных... э-э-э претендентов.
   У нотариуса зашевелились уши - Что-что? Что значит "претендента"? здесь не спортивные соревнования состоятся... и не конкурс "Что, где, когда", Вы по какому поводу сюда пришли?
   - Да знаю я - с досадой молвил полковник, а это был именно Ю.В Довгач - не то слово употребил, короче - родственник соискателя - так пойдет?
   - Вы в списке предусмотренных гостей фигурируете? Как Вас величать, товарищ... или господин полковник, а то у нас тут все считано...
   Довгач, по привычке, хотел сказать, что-то, типа "Не бзди, не твоего ума дело, все в ажуре", но спохватился и передумал хамить - не в своем царстве, поди... и назвал мирно свою фамилию.
   Дело в том, уважаемый, - сообщил он нотариусу. - что данное мероприятие предполагает внимательного подхода в свете безопасности!
   - Безопасности... от кого... или чего - опешил слуга бумаг.
   - Да Вы прикиньте, какие деньги здесь будут крутиться, Вам самому не страшно?
   - А... какие? - совсем растерялся нотариус.
   Полковнику наконец дошло, что данный чиновник никак не может знать о подробностях и махнул на них рукой - Ладно, покажите мне просто место сбора гостей и проведения... оглашения. Мне необходимо проверить.
   Бедный нотариус отвел нахального полковника в, купленный за литр водки, зал, но уходить не спешил - мало ли от этой милиции чего ждать...
   Юрий Вальдемарович сноровисто обошел помещение, осмотрел "пути отхода" и остался недоволен - Что же это у вас вход-выход в помещение повышенной опасности в единственном числе?
   - А то, господи полковник, что данные мероприятия в нашем заведении не планировались в СССР ни разу. Вам ли не знать!
   Больше полковник не возникал, а уселся тихонько на край внушительного стола, в ожидании действа.
  
  
   10
   Интерлюдия
  
   Народ, тем временем стал стекаться. Валерий Семенович внимательно проверял документы и наличие каждой фамилии в списке.
   Следующими, после полковника, обозначилась чета Охлобыстиных - Феликса и Евгении в компании с Василием Константиновичем Клингером. Следом, пришел некий важный господин с объемным торсом и фамилией Нетребко Я.Б. Он представлял поддержку рабочего коллектив, в котором трудился Феликс Григорьевич. Затем, какие-то серые от невыразительности, муж и жена Вахмистровы - соответственно Ю.В. и С. Д. - от соседей Евгении Павловны и, замыкая список, четверо крепких джентльменов с одинаковыми выражениями лиц и тел, то есть, боевым выражением. Этих нотариус никак не запомнил, так как все они были прикинуты в одинаковые костюмы с галстуками как из инкубатора показательных клерков... или убийц. Последнее сравнение пришло в голову нотариуса из чувств, то есть, как говорят в нарде - "Чуйка".
   На этом движение прекратилось, то есть все фигуранты списка гостей были приняты и, разбившись группками мирно беседовали, в ожидании гвоздя программы. Несмотря на это, чувствительный Валерий Семенович ощущал сильную напряженность в зале, вплоть до нервного срыва кого-то из гостей.
   Пока же он заканчивал сервировку стола. Возле каждого стула, то есть сидячего места, были расставлены бутылки с "Боржоми" и стаканы. Под полусладкое шампанское для праздничного окончания оглашения хрусталя не нашлось. Вся посуда была взята на прокат из местного буфета, только вот фужеров там не водилось от слова "а нахера", но деваться некуда и взяты были "гранчаки". Для заварки чая и кофе, он притащил маленький журнальный столик из своего офиса, а также электрический чайник и собственный сахар - ничего, не обеднеем...
  

11

Прелюдия развязки

  
   Импортный префект или, вернее, его заместитель, стал выбиваться из графика, чем наносил усиление энергетического поля в зале и нервных позывов у отдельных личностей.
   Слава провидцу Соломону, прошло и это томительное время. В зал стремительно вошел, прикинутый, очевидно, по последним веяниям западной моды - в две рубашки на выпуск одной на другую, сползающие со срамной части тела штанишки, похоже, на вырост и яркую бейсболку - худощавый и мелкий, как ребенок, человечек лет тридцати. Большой, потертый портфель под мышкой, никак не бился ни с общим стилем предлагаемой концепции и с невзрачной его фигурой.
   И тут нотариуса, единственного пока индифферентного члена собравшегося общества, прошиб пот: сей иностранец заявился в компании с еще одним господином. Этот "один" являл собой, как оказалось, переводчика, но абсолютно неучтенного и, поэтому, никак не охваченного ни кофе, ни бутылкой эксклюзивного "Боржоми".
   На кофе, в принципе, можно было и наплевать - не буквально, естественно, а фигурально... но вода!
   Однако, бывалый хозяин заведения был дока по части выхода из щекотливых бюрократических недоразумений и, налив из крана в стакан воды, на голубом, как говорится, глазу, поставил его на край стола, не известно пока на чье место. Бутылку же запотевшей газировки, отнес, на вероятное место расположение важных гостей - в торец стола. Он, даже в страшном сне не мог представить последствия своего поступка
   Иностранный гость подошел к столу и представился: - Отто фон Гесс, заместитель префекта района Верхней Франконии - и четко склонил голову, изображая аристократа. Усевшись поудобней, как угадал чиновник, в торце стола и, разместив переводчика одесную, поставил перед ним портфель. Тот мигом повынимал из него какие-то бумаги и, наклонившись к боссу, пошептался с ним о чем-то. Затем встав во весь свой немаленький рост, который очень, должно быть, раздражал субтильного зампрефекта, скромно представился - Николай Куропадский, через "Д" и обратился к замершему собранию: - я прошу Клингера Константина Федоровича, подойти ко мне и предоставить свои документы для установления личности.
   Прерывисто дыша от волнения, встал господин Охлобыстин Феликс Григорьевич и трагическим голосом объявил, что уважаемый Константин Федорович, к несчастью, преставился исключительно из-за несчастного случая и развел ручки, как бы сообщая, что с него взятки гладки.
   Переводчик равнодушно перевел эту новость немчику. Тот около минуты переваривал новость и несколько секунд затем нашептывал Николаю Куропадскому ответную речь. Тот, в задумчивости покивал головой, видимо, соображая, как лучше преподнести шокирующее заявление боса и объявил: - Этот факт был скрыт от немецкой стороны при приглашении на объявление наследства, поэтому будет выписан штраф официальным органам за лжевызов.
   И снова взвился Феликс Григорьевич, - но позвольте, смерть с нашим ненаглядным другом случилась буквально позавчера. Как же можно, кто же это мог предвидеть...
   Фон Гесс опять, выслушав перевод, выдал резкую реплику. Толмач четко перевел: - Прошу представить соответствующий документ о смерти.
   Феля обернулся к Довгачу с немым вопросом. Полковник, судорожно покопавшись в своей папке, вытащил на свет Божий тетрадный листок и протянул Охлобыстину. Тот поморщился, видимо от жалкого вида такого документа, но, делать нечего, отдал листок Куропадскому.
   Фон Гесс, принял документ и, прищурившись, осмотрел его вдоль и поперек. Затем небрежно швырну документ на стол и громко выругался. Что это была брань, поняли все без исключения. "Донер ветер" - было у всех на слуху из-за множества военных фильмов про ВОВ при Союзе.
   Наступила напряженная пауза, пока толмач не перевел дословно: - Из этой бумажки можно свернуть фунтик и сходить на птичий рынок - купить там корм для индюков, Донер Ветер, вашу мутер! Здесь нет печати для документов государственной важности.
   Феликс снова оглянулся на родственничка в погонах, с выражением крайне гневного, вплоть до инсульта, выражения на лице.
   Тот развел руками в недоумении - Да все там есть, их даже три там и молча забрал у переводчика листок. Всмотревшись, воскликнул - А вот это что... и это... и вот это!
   Господин Куропадский укоризненно покивал головой и промолвил - это штампы для больничных листов, это не годится для документов строгой учетности.
   - Прошу извинить, господин Гесс, легкое недоразумение. - вмешался полковник - буквально за полчаса мы все исправим - это врач в больнице, где умер наш друг неправильно понял ситуацию, когда выдавал документ. И тут же кивком подозвал одного из униформистов. Прошептав что-то ему на ухо, он показал тому кулак и толкнул в сторону выхода.
   В ожидании правильной печати, вышли на перекур. - Ты все запомнил, сынок - насел на Василька Феля - что бы как от зубов...
   - Да ладно вам... тоже мне еще бином с двучленом...
   В другом углу полковник распекал по телефону Галушку - Что же ты долбон за справку принес, ею только... индюков пугать. Вместо круглой печати - штампы для справок. Ну я тебе устрою, жиртрест, все нормативы по ГТО заставлю сдать.
   А в это время в полупустом зале заседаний государственный нотариус Виктор Самойлович Клячко, наводил порядок на столе - переставлял бутылки и убирал использованные чашки, когда молодой человек в строгом костюме с галстуком, вошел в зал и прямым ходом подошел к столу. Там он взял полупустой стакан и вылил остатки воды на голову бедного нотариуса. Затем забрал бутылку газировки от переводчика и, нарочито пристукнув ею, глядя внимательно на обтекающего чиновника, поставил ее на место убранного стакана. - Не надо забирать у меня воду, господин! - объявил он нравоучительно. Нотариус присел на свободный стул и тяжко вздохнул - такого пассажа он не ожидал... а на вид ведь с галстуком.
   Униформист, отправленный полковником за документом, умудрился оформить все за двадцать минут. Запыхавшись, влетел в зал и протянул Феликсу писчий лист бумаги, теперь, как положено - формата "А4". Круглая печать тоже была настоящая. Только на самом тексте ясно фигурировало пятнышко красного цвета.
   Охлобыстин ткнул в пятно пальцем и спросил шёпотом -жив хоть, надеюсь? - Парень кивнул - из носа, видать... давление, видать...
   Закончив рассматривать принесенный документ, зампрефекта потребовал у переводчика какую-то папку и раскрыв ее, указал на что-то пальцем, очевидно, для перевода и оглашения, так как тот сразу стал читать выдержку из завещания: - Если мой сын Константин, ко времени оглашения данного завещания, окажется недееспособным или неживым, все средства: материальные ценности и недвижимость указанные в завещании для Константина, автоматически будут являться собственностью наследника второго порядка, то есть ребенку или, за неимение таковых - супруге.
- Есть, есть такие, то есть такой, Василий, выйди и представься - Феликс Григорьевич, заметно взбледнув лицом и тяжело дыша, вытолкал пасынка из-за стола. Евгения Павловна в полуобморочном состоянии, на пределе нервных истощений, тоже вскочила и захлопотала, как гусыня крыльями рядом с сыном. Это кровный сын Константина Федоровича - Василий Константинович, а я его мать, подтверждаю родство его с дедом Федором! Василий, - снова встрял в действия - "член семьи" Феля - предъяви господину Гессу ксиву, пардон, документ...
   Фон Гесс снова, чуть ли не обнюхал Васин паспорт и, видимо, удовлетворившись, объявил... Вернее, он шепнул что-то Куропадкину и тот, раскрыв папку, стал зачитывать текст полностью.
  
  

12

Нежданчик

  
   Опуская казенные обороты, в сухом, как говорится осадке, было заявлено: "Дом двухэтажный в пригороде - один, общей площадью в триста квадратов с прилегающими подсобными строениями и гостевым домиком на сто квадратов, машина "Ауди", позапрошлого года выпуска - одна, а также капитал в банке "Лютербен", составляющий на момент смерти завещателя двести двадцать тысяч евро.
   Весь коллектив или, вернее его заинтересованная часть, слушавшая стоя оглашение, издала протяжно-возмущенный стон и рухнула на свои места.
   Придя немножко в себя, взвился Феликс Охлобыстин - Я не позволю! - визжал он, как поросенок под ножом - в письме было ясно указана сумма в 22 миллионов евро! Товарищи, я своими глазами видел это е письмо! - Обернулся он к общественности, прижав руки к груди - Я не позволю!!! Остальная публика вращала глазами с открытыми так же, как у рыб на песке, ртами.
   Только Василий, стоял спокойно у своего места за столом, и явно чего-то ожидал.
   И он, таки дождался. Открылась входная дверь и, как в апофеозе героической сцены - явления Данко, в дверном проеме картинно возникла фигура с перебинтованной головой и широкой, располагающей улыбкой на лице - А мне, так вполне достаточно, уж простите за вторжение.
   Гоголевская немая сцена из "Ревизора", в сравнении с этой, была жалкой и надуманной. Столько экспрессии, ужаса, страха и отчаяния, не смогла бы воспроизвести ни одна знаменитая труппа. Даже Ленкомовская.
   Ошалевшие Феликс Григорьевич и Евгения Павловна не смогли достойно пережить очередной, после облома с миллионами, шок. Воскрешение, официально объявленного покойником, родственника - лица "первого порядка", обрушилось на слабые головы. И это было, очевидно, последней каплей на их нервные системы. Сладкая парочка в полном смысле этого слова, возопила - Нет!!! Этого не может быть!!! Он подох, его нет на этой земле, это мистификация, возьмите у него анализы - это не он!!!
   И тут, как и положено в добротном триллере, прозвучал оглушительный выстрел. Я, опять по своему специфическому наитию, успел отклониться, и пуля промчалась мимо правого уха, куда-то в фойе.
   Сразу после выстрела, как будто ожидая сигнала, в дверь вломилась организованная группа в черных комбинезонах. Кого-то, вероятней всего Ягодку - так как дымок над ней еще не выветрился - опрокинули на пол и заломали фигуру руками за спину. Потом, как водится, надели браслеты
   Как позже следствием было выяснено - в пылу ража и, возбудившейся при этом агрессии, пистолет был коварно выхвачен Евгенией из наплечной кобуры, сидевшего рядом униформиста. Женщина действовала по единственной приемлемой женской же логике: в тот момент случилось катастрофическое крушение мечты о кусочке сладкого толстого пирога. В этом контексте, вместе с испарением того кусочка и вообще мечты, возникала проблема очевидной потери "большого человека из мэрии". Это был коллапс мыслей.
   Теперь же, успокоившись, и обретя трезвость в мозгах, все эти бурные всполохи сознания погасли после, абсолютно неуместного, рокового для нее, выстрела. Ожидался немалый срок, за покушение на жизнь человека. После маячившего впереди обидного приговора, Ягодка теряла все, вплоть до потери репутации "деловой железной вумэн" среди соседей и коллег. Впереди мерещилась серая одинокая жизнь, но... не на ту напали!
   После окончания шумной феерии с оглашением, ребята в форме ниндзь, спокойно вывели всех из зала и, отсортировав по каким-то своим понятиям - кого отпустили, кого задержали, но нотариальную контору освободили и бедный Виктор Семенович Клячко, смог вздохнуть с облегчением.
   Он торжественно и громко отворил шампанское и разлил свое любимое "полусладкое" в стаканы оставшихся участников: гера Фон Гесса, товарища Куропадкина, токсичных виновников данного мероприятия Клингеров и себе - потерпевшему морально государственному нотариусу. Выпили стоя и торжественно.
   Константин еще с полчаса занимался с зампрефекта денежными вопросами, а затем вместе с Васильком покинул офис нотариуса.
  

Подполковник СБУ

Н.З.Задворный

  
   За день до уже описанных событий у нотариуса, на новом больничном месте по утру был сюрприз - в палату вместе с медработником вошел смутно знакомый мужчина, очень прилично одетый.
   - Ну, здорово, Кот, что глазенками лупаешь - не узнал? Колун я, то есть Николай Задворный, твой спарринг-партнер у Вась-Васи - припоминаешь? А последнюю нашу встречу в прошлом году в больничке Пирогова - я там тебе телефон оставил, не ужели тоже забыл?
   Но я сейчас ясно все вспомнил: и Вась-Васю и больницу и Колуна - вот откуда телефон его всплыл и я, в крайней степени умственного замешательства, решил к нему обратиться, как к последней соломине через Танечку, так как он тогда, при встрече в больнице рассказал где сейчас служит.
   - Ну вот, Кот, ты все правильно сделал, обратившись ко мне. Кстати, Танечка кем тебе приходится - уж очень она меня заворожила.
   - Отставить Танечку! это моя ворожка, не надо грязными ногами... - и мы посмеялись. - Объясни мне ущербному, дядя Коля-Колун, как ты меня нашел и какие вообще перспективы с финалом моей истории?
   - Для ощущения полного объема твоей жопы - истории, то есть... давай начнем с истока - письма из Германии, сообщающего о наследстве, якобы в два миллиона двести тысяч евро, оставленного тебе батюшкой Федором Генриховичем Клингером. Письмо это пролежало в подполе летней кухни на Совхозной и, каким-то загадочным образом не было передано Мойшей гнусным охотникам от Охлобыстина. Он умудрился заменить бумаги в зеленой папочке на квитанции ЖКХ. В этом, то есть в сокрытие ото всех первого письма и кроется вся последующая жопа. После первого письма из "фатерлянда" было еще одно с настойчивым призывом к наследникам Клингера отозваться каким-угодно способом, так как существуют определенный протокол и сроки. Вот это второе письмо по чистой случайности, "засветилось" в городском отделе МВД, хотя, как ты сам понимаешь, по всем законам должно было попасть вначале в нашу контору. Однако все произошло, как произошло, но мы, естественно, этот фрагмент намотали на ус и слегка присматривали за развитием событий, вплоть до ДТП, после чего взяли эту историю в плотную разработку. Главная шутка твоих неприятностей, крылась не то в описке, не то в приколе, обозначения суммы приза.
   Вместо "двухсот двадцати тысяч", кто-то написал роковые для тебя "двадцать два миллиона". Не выделив в тексте сумму прописью, указана была сумма цифрами, то есть в скобках с лишними нолями. Эту цифру наши специалисты сумели уточнить и, также уточнили историю ошибки - сонная делопроизводитель семейного адвоката Ф. Клингера - твоего батюшки, банально ошиблась при написании этого письма, то есть спустя рукава, так как письмо являлось не официальным, как первое, а второстепенным, не требующего строгого контроля со стороны шефа, а поэтому без излишнего внимания. У девочки либо здоровье в этот день подкачало либо, как все женщины ее возраста, задумалась о чем-то высоком... Согласен, это странно для маниакально аккуратной нации, но... жизнь - она везде жизнь, даже в районе Верхней Франконии. Девочка, впоследствии, по заверению самого адвоката, была уволена.
   Отсюда и пошли твои неприятности, если позволишь так выразится. Это письмецо, прежде чем попасть тебе в руки, побывало в руках некоего полковника в горотделе МВД, который будучи большим приятелем большого человека из мэрии, срочно связался с последним на предмет фамилии Клингер, которая, как он знал, раньше принадлежала самому приятелю. Как ты уже сам мог бы догадаться - речь идет о твоем кузене по линии дяди Гриши.
   Приятель, естественно, зело возбудился и, изучив письмо вплоть на обоняние - вдоль и поперек, соорудил соответствующий план на предмет откусить хоть с краешка от этого пирожка. Он понял от кого и кому это письмо, вспомнил так же все перипетии в большой семье Клингеров - то есть знал о доносе отца своего Григория на родного брата Федора в заинтересованные внутренние органы, после чего пришлось эмигрировать нелегально в ФРГ. План его, однако, плотно ложился на плечи полковника Довгача Ю.В.
   Первым делом, необходимо было любой ценой избавиться от прямого наследника - это тебя, затем занять твое место подле Евгении Павловны, то есть вползти в ваш дом и стать, если не опекуном ее ребенка - возраст малыша уже сильно вышел из формата - но хотя бы покровителем.
   Во-вторых, по плану твоего кузена - данного "ребенка" Васю, нужно было срочно вытащить из морей Дальнего Востока.
   На него, в последствии в темную возляжет роль "лица второго порядка" в завещании.
   Только судьба-злодейка распорядилась по-своему... или по-твоему, что верней. В спланированном ДТП ты остался жив, а главный подручный твоего кузена Феликса - Григорий Грымарь-Ржавый, оказался редким идиотом - позарился на общак КБШМа и спалился с твоей помощью. Но от цугундера "большой человек из мэрии" его отмазал и отдал полковнику в его криминальную карманную ОПГ-шайку рядовым шестеркой.
   Евгения, тем не менее, совершенно не была против такого кавалера - "большого человека из мэрии" в солидной должности, да и как мужчина он оказался метким, то есть "не промах". короче, сладилось у них. Про дурака Гришу у Ягодки и мыслей не осталось...
   И вот, это уже на твоей памяти, произошла новая попытка твоего устранения, которая, благодаря низкой квалификации и умственной недостаточности команды, так же провалилась с треском.
   В итоге, ты теперь по документам абсолютно доброкачественный покойник и все розыски твоего организма, а они уже идут полным ходом, воткнутся в морг и крематорий.
   Вот, а теперь для завершения этой волшебной истории, а заодно и для "взятия аферюг с поличным", от слова "спалить", надо будет поставить завтра яркую жирную точку при оглашении завещания.
   Что и было сделано.
  
   Эпилог
   Как известно, точка в этой фантастической, на первый взгляд, истории, успешно была поставлена. Только один штрих из общего веселья царапнул мне душу - мелькнуло в общей, знакомой уже поименно массе "соискателей", блатная чья-то рожа. О которой я тут же поспешил забыть. Все замешанные в злодеяниях против личности получили "по серьгам", а член ментовской ОПГ- Гришка Ржавый умудрился, прохиндей, получить чуть ли не условный срок - один год "общака" [общего режима, жарг.] за громкое и качественное пение при сдаче друзей.
   Было подозрение, что сливает он их по злобной мести - они его бросили раненного и беспомощного, пришлось Грише самому спасаться. Друзья мои, "ЧП"овцы, получили, как награду, выкупленный мною целый нижний этаж с подвалом в новостройке, общей площадью 2500 кв. м, который мы сами довели до ума. Все мы четверо стали владельцами "Дома Быта" в равных долях. На этаже разместились офис: бухгалтерия с главбухом Танечкой и мой кабинет, а также мастерская по ремонту точной (в реале - любой) техники, вплоть до часов - Афониного хозяйства. В полуподвале мы оборудовали столярку с целым парком новейших станков и приспособлений, не считая обширного набора инструментов, тут царил Василий. Его изделия кухонной чисто деревянной мебели имели громкий успех, так что иногда, при выходе из материального кризиса, для выдачи зарплаты, приходилось пользоваться заимообразно его фондом. Также в подвале был выделен уголок сантехника и тоже с новейшим оборудованием. Здесь я, при наличии заказа, управлялся сам.
   Не смотря на восстановившуюся память, возвращаться в КБШМ я категорически не хотел. Мне здесь было уютно и спокойно - не надо было никуда ехать за моря с лесами и выбивать работу. На достойную жизнь нам с друзьями хватало, а чрезмерные деньги, как я успел для себя понять, не давали ничего, кроме душевного дискомфорта. "Денег должно быть ровно столько, чтобы о них не думать!" -- это моя максима.
   Лейтенант Паша с государственной службы не ушел, но и серьезно занимался службой охраны нашего "Дома быта". Он, кстати, как-то поведал мне, что злонамеренное нападение на меня в ту знаковую ночь, произошло из-за пьяной дурищи - Клавки. Она, позарившись на халявную выпивку, проследила как-то за своим земляком и покровителем Пашей при его очередном посещении моей "явки" и сдала ее вместе со мной, соответственно, за пол-литра "культурным людям". А я голову ломал, как они умудрились меня вычислить...
   Афоня смастерил мне двойную защиту на голову, теперь уже от двух "подарков". Конечно, было иногда прикольно [забавно, молодежный сленг] просканировать окружающую атмосферу и предвосхитить, паче возможных, злых козней, но, в целом, они - гаджеты, только раздражали и мешали спокойной жизни. Как характеризует меня ненаглядная - я увалень и меланхолик. Где-то в прошлом она была права, но с прошедшим после ДТП времени, я, да и она, временами ужасались моей холерестичности. Этот психотип прорывается во мне только при критических ситуациях.
   Машину, которую собрал из б/ушных деталей Павел, с общего одобрения, я отдал на растерзание в общак, для разъездов на заказы. Свою же "Ауди", я подарил Васильку - подружек заманивать.
   Так закончился мой триллер. Надеюсь на всегда.
  
   КОНЕЦ Днепропетровск, сентябрь, 2021г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"