Раскаленный воздух колыхался над Александрией словно тончайшая ткань. Квинт Осторий Скапула, проконсул Египта, мрачным взором обводил город, которым правил, но который даже через столько лет так и не стал ему своим. Квинт с ностальгией вспоминал Рим, дворцовую жизнь и битвы на рубежах Империи в бытность свою префектом претория - командиром гвардии Цезаря. Время молодости. Время, которого не вернуть...
К своим сорока трем годам Квинт достиг пика могущества. Прав был Цезарь - покойный Гай Юлий - лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме. Этой-то политической заповеди проконсул в свое время и последовал. Пробыв много лет главой преторианской гвардии, то есть стоя ближе кого бы то ни было к императору, Квинт в конце концов удалился из метрополии, став наместником Рима в Александрии. Его воле, отождествленной с волей самого Цезаря - ныне здравствующего Октавиана Августа - подчинялся теперь весь Египет. Он знал, что род Скапула ждет великое будущее. Своими деяниями он заложил надежный фундамент для его процветания. И подрастающие сыновья вселяли в него еще большую надежду. Старший уже делал успехи в походах с прославленным Варом. Младший прилежно усваивал науки, обучаемый лучшими наставниками из числа александрийских ученых.
Но все же, как странно... Посреди этих роскошных дворцов и богатых вилл, садов, усаженных плодоносными деревьями, оглашенных голосами диковинных птиц и зверей, среди полей, залитых ласковым южным солнцем, - ему не было покоя. Даже если забыть о множестве сломанных судеб и жизней, не думать о реках пролитой крови, если сделать вид, что темное прошлое было всего лишь скверным сном, - даже тогда не покидало его острое ощущение, что всё идет не так. В этом царстве неги и праздных утех его неотступно сопровождало чувство обреченности, висело занесенным над головой мечом, трупным ядом отравляло каждый день жизни на юге. Казалось, в любой миг то ли земля разверзнется у него под ногами, то ли небо обрушится на его неприкаянную голову... но и этого не случалось с прославленным проконсулом провинции. День за днем тянулись серой вереницей без радости и покоя. Он не знал, откуда взялось это чувство. Понимал лишь, что с определенного момента жизнь его круто переменилась.
Да и жизнь ли это теперь? Странное, безвкусное существование. Он был точно наполнен изнутри чьей-то неведомой силой... и голодом. Да, голод становился всё острее, и заглушить его можно было лишь человеческой кровью. Злую шутку сыграли с ним боги... или, может, его собственная алчность и жажда власти подвели к этой черте? Теперь уже всё равно. Назад пути не было.
Голод звал его и увлекал на новую охоту.
Голос раба отвлек прославленного проконсула от глубоких раздумий:
- Посыльный с побережья, господин!
- Пусть войдет, - отозвался Квинт и покинул террасу. Вернувшись в полутемный альков, он налив себе в чашу прохладной воды из серебряного кувшина.
Не прошло и минуты, как в альков вошел человек в сером шерстяном сагуме - один из многих шпионов и соглядатаев римского наместника, незаметно снующих по людным улочкам Александрии - глаза и уши проконсула провинции. Вошел - и задержался на пороге, низко поклонившись господину.
- Говори! - велел Квинт и мановением руки позволил служителю подойти и встать у стола.
- Тревожные вести с побережья, мой господин: в трех лигах к северо-востоку от Александрии бросил якорь черный корабль. Наши люди опознали его и говорят, что это пиратская пентера - "Танатос" Бесса Фракийского.
Едва прозвучало это имя, как глаза проконсула тут же загорелись давней, лютой, годами выпестованной ненавистью. Это имя рубцом лежало на его попранной гордости, с многолетней мечтой о мести было связано оно. Имя принадлежало его заклятому врагу - презренному варвару, который однажды - по оплошности Квинта - избежал законной кары за преступления против Империи. И вот судьба, затейливая стерва, похоже, сводит их вновь, спустя столько лет... Проконсул невольно усмехнулся, едва удержавшись, чтобы не расхохотаться во весь голос. Их с Бессом дороги пересекались всю жизнь в самых неожиданных местах.
- Что же, Менидий, - проконсул обратился к шпиону, - ты даже не представляешь, сколь долгожданную весть принес в мой дом. Слушай мой приказ...