Kamensky72@inbox.ru

НА ПАМЯТЬ

Самолет наклонился на крыло и в овальное окошко ударил ослепительный солнечный свет. Александр прищурился, но закрывать шторку не стал. С противоположной стороны в иллюминаторы отсвечивала синева - лайнер летел над водой. Завораживающее зрелище - ни верха, ни низа, словно попал в какой-нибудь фантастический роман и под тобой не банальное Черное море, а далекая галактика, только что придуманная автором.

Легкая пластиковая посуда, оставшаяся после еще не убранного обеда, попыталась воспользоваться моментом и съехать со столика на пол. Саша перехватил уже готовый завалиться пустой стакан и водворил его на место. За шторкой, во владениях стюардесс, с полок что-то посыпалось; судя по всему девушки с той же задачей, только усложненной количеством чашек и тарелок, справиться не смогли.

Александр прикрыл глаза. Летать он не любил никогда - даже на короткие расстояния. Не то, чтобы боялся - просто не чувствовал себя комфортно внутри железной трубы с крыльями. Наваливалась непонятная усталость, хотя - откуда бы ей браться, кровь приливала к лицу, не хотелось ни есть, ни читать, ни работать, даже если того требовала ситуация. Потому и визит в Америку Саша откладывал уже который год, несмотря на настойчивые приглашения друзей. Отговаривался то сложностями с визой, то невозможностью вырваться в отпуск. Так хорошо отговаривался, что иногда и сам начинал в это верить.

Да еще сложности в личной жизни...

С Женей Александр познакомился полгода назад. Как всегда бывает в таких случаях - совершенно случайно. Более того, сначала Женя была его прямым конкурентом в бизнесе, оба претендовали на получение одного и того же проекта. Боролись честно, палки в колеса друг другу не вставляли: в результате, когда потенциальный заказчик вдруг растворился, не оставив о себе никаких известий, недавние соперники оказались сначала за одним столиком в ресторане, а потом и в одной постели. И все было бы ничего, если бы Саша не был женат. Уже давно и, как он сам считал, вполне счастливо.

Может, и не был его брак таким уж крепким, но с Валентиной они встретились еще на первом курсе института, когда обоим не было и восемнадцати. Через пару месяцев решили вместе снимать квартиру, разумно рассудив, что платить и хозяйствовать вдвоем удобнее, а главное, дешевле. Так и жили, друг другу не мешая, в разных комнатах, никому, правда, об этом не говоря. Сначала хотели разбежаться через год, потом продлили свой странный "контракт", а в один прекрасный, как оба считали, день просто перетащили все вещи в одну комнату, едва ли не впервые раздвинули рассохшийся диван и больше уже его не собирали.

Саша прикрыл глаза и усмехнулся. Скоро уже десять лет, как не собирали. Уже собственной квартирой обзавелись, - дешевой, в старой, хотя и кирпичной, а потому еще крепкой "хрущевке", и диван был совсем другой. А привычка его не складывать осталась. Потому, что никогда не знаешь, когда вернешься домой, потому что заниматься любовью они с Валей могли в самое невероятное время, просто потому, что обоим разложенный диван казался символом домашнего уюта. И сексодромом, конечно.

Вот только с детьми пока не получалось. Александр вспоминал об этом с некоторой досадой. Сначала ждали окончания института - куда двум бедным во всех смыслах студентам еще и ребенка. Потом искали работу, устраивались. Потом у Вали так здорово пошла карьера, что однажды, серьезно поговорив, они решили - во второй раз может и не повезти. А потом... Потом все чаще начали использовать диван по его прямому назначению - спать. Потом появилась Женя...

Александр поймал себя на том, что не может в точности вспомнить линии тела Вали. И Жени тоже не может. И ведь не скажешь, что тела одинаковые, но память на редкость избирательна. У Жени тоньше и красивее ноги. Они не худые и не костлявые, но любая туфелька на высоком каблуке на ее ножке становилась едва ли не модельной. Пальчики длинные и изящные настолько, что их не слишком портил даже темный лак, по глубокому Сашиному убеждению - верх пошлости. Защита защитой, но лак вполне может быть бесцветным. Валя на шпильках не ходила никогда - с одной стороны, из-за своего и так немалого для женщины роста, с другой - из-за простого удобства. Юбкам Валентина обычно предпочитала старые добрые джинсы, а туфлям "от кутюр" фирменные, но всегда без излишеств кроссовки.

Мысленно Саша поднимался все выше и выше: колени, изгиб бедер - ложбинка между ними, от которого ни один мужчина не может оторвать глаз. В чем его подруги сходились - и друг с другом и с ним, так это в нелюбви к любой растительности на теле. Валя, правда, сначала смущалась и к совершенно гладкому лобку относилась настороженно. Эпилировалась, конечно, "под бикини", но так чтобы все! Саше в свое время пришлось призвать все имеющееся у него красноречие, дабы убедить - так Валентина куда более сексуальна и привлекательна. Да, лично для него! А кого бы еще она хотела привлекать именно этим местом?! Перед Женей такого вопроса даже не пришлось ставить. И дело даже не в том, что на ее лобке Саша не видел волосков вообще никогда, - просто выглядело это удивительно гармонично. Когда Женя впервые вышла из ванны и сбросила перед ним легкий халат, первое слово, пришедшее в голову Саше, было "обнаженность". Кому-то оно подходит больше, кому-то меньше. Нагота Жени показалась ему чем-то сродни картинам эпохи Возрождения, когда обнаженное тело было табуированным в жизни, но с наслаждением изображаемым на полотнах и в скульптурах.

А вот грудь у девушек была разной. Александр никак не мог решить, что ему больше нравится - чувствовать под рукой упругую округлость Вали или с трудом находить мягкие Женины соски. Лифчик Евгения носила, скорее, как дань этикету. Не пойдешь же на деловые переговоры в полупрозрачной блузке на голое тело.

Размечтавшись, Саша даже не заметил, как над ним наклонилась одна из стюардесс.

- Пожалуйста, застегните ремни. Сильная турбулентность. В это время года здесь всегда сильные воздушные потоки.

Александр нащупал замок и чуть сильней подтянул лямку. Посмотрел в окно. Отсюда, с последнего ряда кресел, был виден кончик крыла. Крыло вибрировало, но Саше не показалось, чтобы как-то особенно сильно.

Молодой человек снял очки и потер глаза, как будто пытаясь отогнать неприятные воспоминания.

Много ли их с Валей сейчас связывает, кроме налаженного общего хозяйства. Хозяйство! Пришел на днях с приятелем - оказалось нечем закусить пиво. Когда последний раз хоть что-то готовил дома - даже и не припомнить. И Валя, скорее всего, не припомнит. Утром по кофе - и бегом. Днем перекусили в городе, вечером, как правило, тоже. Только по ночам и встречаемся. Причем в состоянии, когда до кровати еле доползаешь. Валентина, кажется, даже не обратила внимания, что в последнее время ее муж сильно охладел к сексу. Ложилась, устраивалась, по привычке, на его плече и засыпала. Или он засыпал первым?

Зато как забавно все начиналось. Два студента, завсегдатаи вечеринок и веселых институтских компаний вдруг оказались в общей постели и поняли, что не знают, что делать дальше. Точнее, знают, конечно, но исключительно теоретически. И не то, чтобы оба так заботились о своей девственности - скорее, этого можно было ожидать от Вали, а просто так сложилось. Александр настолько живо ощутил те давние переживания, что ему стало неловко. Как будто, сидящие вокруг пассажиры могли знать, о чем он в этот момент думает.

В первую ночь у них вообще ничего не получилось. Секса хотелось обоим, но таблеток в ту пору Валя еще не пила, а презервативов в их полупустой съемной квартирке, разумеется, не нашлось. Не нашлось поблизости и мест, где в два часа ночи их можно было бы купить. В начале девяностых проблемы были не только с колбасой. Впрочем, и без этого заснуть Саше так и не удалось. Когда девятнадцать лет жизни спишь один, трудно так сразу привыкнуть к тому, что рядом теперь лежит другой человек. Тем более, женщина. К тому же, совершенно голая. Причем испытывающая примерно такие же чувства. И никакое "закрывание глаз" к сну не приводит. Александр почти физически почувствовал, как всю ночь ворочался на вдруг ставшем в одночасье жестким и неудобным диване. Как пытался унять никак не желающую проходить эрекцию, а когда ему казалось, что с этой трудной задачей он все-таки ценой героических усилий справляется, по члену, как бы невзначай, проскальзывали Валины пальчики. Может и правда случайно - Саша тоже боялся лишний раз дотронуться до ее грудей, но от этого было не легче.

На следующий день по дороге в институт Саша отправился в аптеку. С тех пор аптеки время от времени приходилось менять, поскольку у степенных фармацевтов не укладывалось в голове та частота, с которой неугомонная парочка скупала у них запасы известных резиновых изделий. Впрочем, примерно через год, когда Валины родители прозрачно намекнули, что хотели бы видеть свою дочь вполне официально замужней, а молодые не имели ничего против, юная супруга перешла на таблетки и посещение аптек свелось к одному визиту в месяц.

Тут уж можно было и от сокурсников перестать прятаться и вообще дать волю в некоторой публичности отношений. Так, как это понимали студенты. Например, забиться на верхний ярус большой поточной аудитории и целоваться вместо того, чтобы записывать лекцию. Или, не сдерживая внезапно возникшее желание, уединиться во время вечеринки где-нибудь в кладовке, а то и просто в ванной комнате, и минут на десять забыть обо всем, кроме сумасшедшего секса. А попытки заняться любовью на балконе! Конечно, соседи их увидеть бы не смогли, но вот пройди кто-нибудь в это время по улице - ни с каким порнофильмом это зрелище было бы не сравнить. Другое дело, что балкон их квартиры выходил на тихое междворовое пространство, где и днем-то можно было застать разве что местных автолюбителей и пьяниц, а уж ночами оно и подавно не интересовало никого, кроме бездомных собак.

Валя всегда с готовностью откликалась на предложение секса. Даже когда сама не слишком этого хотела. Говорила, что если хорошо будет Саше, то и она почувствует удовлетворение. Если не физическое, то уж моральное - абсолютно точно. Они ложились в постель, Валентина поворачивалась к Саше спиной, чуть отклоняясь вперед, так, чтобы он мог легко взять в руки ее груди и сразу же протолкнуть член как можно глубже во влагалище. Потом они могли ласкать и гладить друг друга, целовать везде, где им хватало гибкости тел и фантазии. При этом Саше совершенно не обязательно было двигаться внутри тела жены. Валя обхватывала член напряжением мышц, смыкала ноги, и они лежали так долго-долго, благо с эрекцией у Александра проблем не было никогда. Иногда им даже удавалось уснуть в таком положении, что, безусловно, обоим нравилось.

А еще Саша считал, что знает каждый кусочек тела жены, каждую ее родинку. Как-то на пляже, от скуки, они вдруг затеяли игру - кто из них вспомнит больше "особых примет" на теле партнера. Александр выиграл и очень этим возгордился. Все-таки поддержал мужскую честь, тем более, что игра была инициирована Валей. Та, впрочем, быстро отговорилась тем, что чаще видит только одну Сашину половину - переднюю, а значит, имеет право не помнить в точности, что у него на спине.

Когда же все закончилось? После знакомства с Женей? Нет, раньше. И не надоели они друг другу - упаси Бог, бывая в компаниях, они выглядели крепкой и счастливой парой. Интересно, Валя уже нашла себе любовника? Или просто занимается сексом "на стороне". Скорее всего, да! Ревности Саша не испытывал - всегда считал, что не постель должна связывать людей в жизни. Но вот смешно, вслед за постелью ушло из их жизни и что-то другое. Ушла какая-то общность, целостность, то, что не просто удерживало их рядом, а делало совместное существование интересным и наполненным смыслом. Когда они в последний раз были в театре? Александр напрягся, но вспомнить не смог. Мелькали в голове какие-то обрывки киношных кадров, театральных постановок, концертов. Но отчетливо вспомнить, что они видели "живьем", а что он второпях застал по телевизору, сейчас было выше Сашиных возможностей.

Так что не появление Жени стало трещиной в их семейных отношениях. Скорее, Александр мог бы сказать, что этим знакомством он неумело попытался ту трещину заткнуть. Хотя бы на время. Понимал, что не получится, но все же окунулся в новую страсть, как в ледяную купель после сауны.

Самолет мелко задрожал. В хвосте вибрация чувствовалась особенно сильно. Саша поморщился. Границы облаков за окном видно уже не было - все заволокла молочно белая пелена. На пару секунд лайнер провалился в воздушную яму - впереди ойкнула женщина, кто-то недовольно закряхтел.

А ведь ему скоро придется решать. От этого в груди у Саши противно засосало. И никуда от этого не денешься. Еще какое-то время в полете, потом аэропорт - Александр почему-то не сомневался, что все послеполетные формальности будет выполнять как можно медленнее. Дорога домой - на маршрутке, конечно, не хватало еще брать такси, не тот случай. Или сразу махнуть к Женьке? А Валентине сказать потом, что задерживается в командировке еще на сутки или двое. Она все равно проверять не будет - не следят они друг за другом, нет у них такой привычки. Но тогда придется врать. При мысли об этом Саша почувствовал себя еще хуже.

А Женька будет ждать. Как-то слишком уж легко им вдвоем. Или действительно надо было прожить до встречи с ней десять лет, обзавестись семьей и привычками, чтобы все вот так, посыпалось в одночасье? Она-то, даже позавидовать можно, ничем не связана, никаких обязательств перед другими людьми. Разве что, перед родителями.

Строгая и собранная в работе она совершенно перевоплощалась в общении с ним. Саша и представить не мог, что найдется девушка, которой будет интересно часами гулять с ним по городу, разговаривая не о сложностях в бизнесе или неминуемом ремонте квартиры, а о падающих листьях, прочитанных книгах, теплом море, на котором они хотели побывать обязательно вместе. После прогулки они забивались в какое-нибудь кафе - обязательно маленькое, всего на несколько столиков. И не потому, что боялись быть увиденными и узнанными. Просто не чувствовали в людных местах нужной им интимности. Когда темнело, приходили к Жене домой - ее родители не были москвичами и жили в родном городе, устроив дочери маленькую однокомнатную квартирку, куда она никого не приглашала. Саша был едва ли не первым. На кухне, не включая света, они пили кофе. Александр сначала попытался протестовать против такого ритуала из-за боязни сделать его единственно возможным началом любовных игр, но Евгения прикрывала его рот ладонью и отправляла в ванную. Обязательно первым. Когда она выходила из душа сама, Саша уже лежал под тонкой простыней, не отводя взгляда от двери в комнату.

Все, что делала Женя было осторожным и нежным. Саше не могло и в голову придти, что он может сделать ей больно, но он никогда раньше не думал, что и ему самому легкие прикосновения могут быть так же приятны, как и взаимный сексуальный напор. Когда он впервые кончил в Женин ротик, то в первый момент даже не понял, как это произошло. Вот девушка просто обнимает губками его член, и сразу - нестерпимый порыв семени, который невозможно остановить. Женя улыбается, переползает чуть выше и впивается губами в его грудь, щеки, шею. И сама направляет член в лоно, одновременно массируя клитор тонкими изящными пальчиками.

А через несколько минут, расслабленная и разгоряченная, ложится рядом, ожидая, когда Саша разольет прохладное сухое вино по высоким бокалам.

Как-то раз Женя зашла к нему в офис. Всего однажды. В этот день Валя вырвалась с работы чуть раньше и заехала к нему. Ничего предосудительного, они только попрощались на ступеньках подъезда. Совершенно официально, за руку. Женщины увидели друг друга, и все стало понятно. Через сутки он улетел в командировку.

Валя поцеловала его в щеку и сказала: "Возвращайся скорее"!

Женя позвонила, когда он уже ждал посадки в самолет, и сказала: "Приезжай"!

И сейчас Саша, сидя в трясущемся кресле, знал одно: выбор который он делает, обратного пути уже не имеет. И не хотел делать этот выбор.

Самолет снова ухнул в яму. В хвосте возник противный свист. Александр крепко вцепился в ручки кресла, пытаясь не допустить приступа тошноты и, одновременно, понимая, что яма как-то уж слишком глубока. Самолет заваливался в сторону, не реагируя ни на отчаянные попытки пилотов выйти из пике, равнодушный к крикам людей в салоне.

И когда Саша почувствовал, что через секунду потеряет сознание, он вдруг понял, что пытается улыбнуться. Решение было принято. Так не вовремя, но окончательно. Навсегда.