|
|
||
|
Kami Shiroi, [email protected] Глава 3. Ямато. Земли Огненных Кошек. Одна. - Ояката! Отдай сейчас же! - на всю округу зазвенел гневный девичий голосок. - Негодный мальчишка! Ну, ты у меня дождешься! - вслед за последним угрожающим воплем из сплошной стены зелени, огораживающей небольшой пруд, выскочила рыжая молния и огромными прыжками понеслась вверх по склону поросшего лютиками и одуванчиками холма. Там, на вершине, словно трофеем размахивая над головой куском ткани, приплясывал хорошенький, как дьяволенок, мальчишка, и при каждом головокружительном па его длинные каштановые волосы, заплетенные в три косы, взлетали выше головы. - ОЯКАТА!!! - выкрикнула молния, приземляясь на вершине, но мальчишка уже с веселыми воплями убегал вниз, еще пуще размахивая трофеем. - Ну, все! - злобно выдохнула чрезвычайно рыжая девушка с парой кошачьих ушек на макушке. Ее шикарный длинный хвост с такой силой молотил из стороны в сторону, что несчастные цветочки выкашивало почище, чем косой. Нэка поднялась во весь невысокий рост, прищурилась, разглядывая сорванца, бежавшего впереди на приличном расстоянии, и, что есть дури, швырнула в его сторону компактный огненный шар. Файерболл пронесся в воздухе, оставляя черный дымный след и взорвался где-то впереди, не задев мальчишки. Посреди зеленой травы осталась неглубокая черная воронка, наглядное доказательство того, что будет с озорником, если в него попадет такая дура. А преследовательнице надо было только прицелиться. Найдя среди цветов и травы залегшую в ожидании артобстрела каштановую голову, нехорошо ухмыльнулась и запулила в сторону противника еще один шар. И еще один. И еще, и еще, и еще. Ояката всем худеньким телом вжался в холодную землю, пропуская над головой очередной файерболл. Ой-ёй, похоже нэ-сан разбушевалась не на шутку... Наверное, не следовало красть ее юката, пока она купалась. Мальчик посмотрел на зажатую в кулаке легкую тонкую ткань, слава богам, не слишком пока пострадавшую, решительно сжал губы и поднялся. - Нэ-сан! Хватит! Я просто пошутил! - заорал он, размахивая одеждой в знак перемирия. С ревом и дымом над головой пронесся еще один огненный шар, куда больше и страшнее предыдущих, и взорвался где-то за спиной, обдав раскаленным воздухом. - Ах, он просто пошутил, нё! - процедила злобно нэка, спускаясь с холма прыжками и настигая, наконец, мелкого воришку. - А ну отдай, нё! - она вырвала из его рук протянутое юката и надела, сердито завязывая пояс. Младший брат смотрел куда-то в сторону, стыдливо отведя глаза, пока она одевалась, и послушно ждал кары. Ну, подумаешь, просто пошутил... Теплый летний день раскололся надвое от размашистого подзатыльника, отвешенного с не девичьей силой. Ояката замотал головой, разгоняя сверкающие звездочки, и почесал ноющий затылок. Сестра смотрела на него чуть сверху - они почти одного роста, а скоро станет еще выше, и тогда мы посмотрим, кто кого! - строго и испытующе. - Ну, надеюсь, такое больше не повторится, нё? - Нет, старшая сестра. - Обещаешь, нё? - Да, старшая сестра. Нэка вздохнула, усаживаясь на траву. Немного потоптавшись на месте, брат сел рядом, глядя в землю. - Скажи, зачем ты это сделал, нё? - она сунула в рот сорванную травинку и скосила глаза на поразительно тихого сиблинга. И вздернула бровь - братишка от невинного вопроса весь стал красным, как помидор. Все ясно. - Ояката, я твоя сестра, нё. - И что? - он резко дернулся, вперился желтыми глазищами в ее, красные, но тоже с длинными зрачками-щелками, еле видными от обилия солнца. - И что в этом такого? - заорал отчаянно, совершенно не заботясь, что кто-то может услышать. - Что такого в том, что ты моя сестра? Почему меня должно это волновать? Почему ты не можешь мне нравиться только из-за того, что ты моя сестра? Скажи, Ньянко! Почему? Нэка отвернулась. Налетевший ветерок растрепал красно-рыжие волосы, кошачьи уши задергались. Ояката продолжал смотреть на нее, умоляюще, отчаянно, почти безнадежно. - Потому что это неправильно, нё, - наконец, тихо ответила сестра. - Потому что в нас одна кровь... - Нё! - злобно передразнил ее брат. - Кого это волнует? - он протянул руку и осторожно положил ладонь на ее плечо. - Ньянко... - А еще одна причина в том, что я ханьо. А ты ёкай, нё. Чистокровные демоны не любят полукровок, ты знаешь это, нё. Мальчишка с силой сжал ее плечо, она дернулась от неожиданной боли,
обернулась. Нэка просто смотрела на него. И молчала. Потом выплюнула травинку и, стряхнув с плеча руку, поднялась. - Пошли домой, отото. Через мгновение вскочил и он, догнал ее в два шага и пошел рядом, глядя в сторону, и непонятная горечь заполняла его изнутри. У дома сестра вдруг остановилась и неожиданно крепко обняла его. Холодея от нежданного счастья, Ояката несмело протянул руки и обнял в ответ, прижавшись щекой к ее груди и слушая биение ее сердца. Казалось, сейчас должно произойти что-то важное... долгожданное... мучительно сладкое... так что сердце не выдерживало в ожидании и заходилось прерывистым ритмом... - Я тоже люблю тебя, Ояката... 0.0.0 Ньянко задвинула сёдзи и, бесшумно ступая по татами, прошла к центру комнаты. Села, поправив подол кимоно, и протянула руки к маленькой курительнице, от которой шел едва слышный аромат кошачьей мяты. Ей сейчас обязательно нужно расслабиться. И подумать... о том, что она почти натворила. Она уже давно заметила, какими глазами на нее смотрит младший брат. Вот почти два года, с тех пор, как ему исполнилось двенадцать, он только и делает, что не сводит с нее жадных, жаждущих глаз. И не было никаких сомнений в том, чего же ему хочется. И с кем. И почему именно с ней, хотя в них одна и та же кровь... Нет, конечно, она красивая... привлекательная... случись рядом оказаться какому-нибудь парню, обязательно теряет голову от ее красоты... Только вот случайные парни никогда рядом не оказываются. В последнее время. И почему ей не кажется удивительным, будто бы большая часть их давно сгинула в ближайших лесах, повстречавшись со страшно ревнивым и в ревности неуправляемым Оякатой? Ничего не скажешь: силен будущий глава семьи. Только вот что ей делать с этими чувствами? Девушка ползком - ослабевшие от наркотика ноги не держали - добралась до постели и легла, раскинув руки в стороны. Ну почему на потолке никогда не написано ответов на ее вопросы? Даже тогда, когда она отчаянно нуждается в них? ... Правду говорят, будто бы ёкай нет разницы, кто будет их партнером по брачным играм. Мужчина легко позовет в постель мужчину, мать - сына, брат - сестру. Нет никакой разницы. Главное - получить удовольствие. Разве что... люди... исключение в этом. Немногие чистокровные демоны спариваются с людьми - пусть даже для удовольствия, и еще более немногие решаются завести общее потомство. Брезгуют, наверное. Нэка ухмыльнулась сквозь наркотический угар. Нет, отец не побрезговал ее матерью, даже жил с ней какое-то время, пока она, Ньянко, не подросла и не стала достаточно выносливой, чтобы выдержать путешествие с отцом - великим кошачьим демоном... Так что же делать? Как быть? ... И правда, никому нет дела до того, что Ояката любит ее. И что она неравнодушна к хорошенькому брату. Может быть, и в самом деле, им завести котят? Она хихикнула. Потом зашлась в истерическом хохоте, выгнулась дугой и упала на постель, не переставая смеяться. На глазах даже слезы выступили. Да, действительно... смешно... Нэка широко зевнула, обнажив острые клыки, свернулась в клубочек, прикрыв ступни хвостом. Спать... ...но почему где-то глубоко внутри это кажется неправильным?... ...как будто, ее кто-то ждет... ...но кто?... 0.0.0 Ояката озадаченно понюхал воздух. Определенно, где-то в доме жгли кошачью мяту. Бесшумно ступая, пошел по запаху и совсем не удивился, когда дымок привел к комнатам сестры. Отодвинув чуть сёдзи, мальчик заглянул в щелку. Все правильно. Посреди комнаты стоит маленькая курительница, в воздух поднимается тоненькая струйка пьянящего дыма, а сестра, свернувшись клубком, лежит на постели и улыбается. Скользнув в приоткрытые створки, младший брат погасил курительницу и заботливо накинул на спящую нэку одеяло. И вышел прочь, на мгновение остановившись, чтобы погладить красивые рыжие волосы. Ньянко уже давно так делает. Почему? Неужели нравится это состояние после вдыхания запаха мяты? Ояката поморщился. Лично он не видел ничего замечательного. Хотя, может, на ханьо кошачья мята действует как-то иначе? И им действительно это приятно? Может быть. Только бы отец об этом не узнал. Он не любит, когда Ньянко так делает. 0.0.0 Как всегда, после пробуждения, голова тупо ныла и отдавалась резкой болью при каждом неосторожном движении. Махнув хвостом на бесполезные попытки подняться и заняться чем-нибудь полезным - например, пойти на огородик и сорвать той замечательной травки, которая так чудесно исцеляет боль, - Ньянко снова свернулась клубком и задремала, вполуха слушая, что происходит в доме. На кухне что-то варилось и жарилось, и на три голоса крикливо бранились поварихи; в комнатах Оякаты - тихо и пусто, зато в додзё хватает: братик прыгает, скачет, кувыркается и беспрестанно орет, видимо, воображает себя крутым воителем; в общей гостиной служанка-человек смахивает пыль; в комнатах отца тоже никого. Может быть, он еще не вернулся? Хорошо бы. А-то непутевой дочке опять влетит за наркоту. Нэка вздохнула и приоткрыла один глаз. И взглядом уперлась в чьи-то сапоги, плавно переходящие в черные шаровары. Внутри все похолодело. - Очнулась? - голос отца ворвался в сознание, как камень в зеркальное озеро, во все стороны разбрызгивая воду и ряску. Она приоткрыла и второй, и приподнялась, снизу вверх осторожно глядя на великого кошачьего демона. Тот строго и недовольно взирал на нее. - Отец... Он нагнулся, схватил ее за шкирку и поднял легко, словно котенка, а потом отпустил. Девушка едва успела сгруппироваться, чтобы приглушить боль от падения, но недостаточно, и согнулась пополам, с силой сжимая голову. Казалось, сейчас расколется на куски, так больно было. - Опять мята? - и невозможно понять, чего же больше в этом тихом от еле сдерживаемой ярости голосе: осуждения или брезгливости. - Да... - прошептала она и закусила губу, чтобы не закричать от обрушившейся на нее оплеухи. Зато от удара ее отшвырнуло с постели к дверям, прямо под ноги прибежавшему на шум брату. - Ньянко! - Ояката дернулся, не зная, то ли успокаивать валяющуюся на полу сестру, то ли вымаливать для нее прощение у взбешенного отца. - Отец!... - Ояката, не вмешивайся. - Голос отца свел на нет любые его попытки. Прошептав несчастное "да, отец", мальчик отошел, с беспокойством и ужасом наблюдая, как глава семьи подходит к нэке и за волосы приподнимает ее голову. Непутевая дочка нашла в себе силы взглянуть в его лицо; на все остальное - оправдания, извинения, хотя бы даже плач - сил не было. - Мне казалось, мы уже обсуждали этот вопрос, Ньянко. Губы ее задрожали, на глаза навернулись, но не потекли, слезы. Нэка твердо знала: если она заплачет, отец непременно убьет ее. Он терпеть не мог, когда кто-то ревет. Особенно нашкодивший ребенок. Поэтому Ньянко молча проглотила слезы и, выпятив вперед упрямо челюсть, заставила себя снова взглянуть на него. А отец рассматривал ее как какое-то редкое животное. Уже не с той яростью, а даже с задумчивостью, будто намеревался продать кому-нибудь. И плевать ему, что после пощечины наверняка останется синяк, и все тело ноет, и голова страшно болит, даже до целебной травки не добраться. С его точки зрения - все эти неудобства всего лишь часть наказания. - Брать с тебя обещание так больше не делать - бесполезно и бессмысленно, ты все равно его не сдержишь. В таком случае, - он небрежно отшвырнул ее в сторону, вон со своего пути, - сиди здесь и не смей выходить. Только попробуй снова показаться мне на глаза. - И вышел. Сёдзи резко захлопнулись за ним, из коридора донесся голос: - Ояката, вон отсюда. Даже не думай помогать ей. С той стороны перегородок донесся негромкий хлопок. С трудом повернув голову в ту сторону, Ньянко с ужасом увидела слабый огонек ю-ки, просвечивающий сквозь тонкую бумагу. Нет... только не это... Отец запечатал ее здесь! Да она скорее сдохнет, чем сумеет выбраться из тюрьмы! Сил не было даже доползти до постели. Кошка рухнула на пол и тихо заплакала. Может быть, позже отец стал бы ею даже гордиться. Хотя бы потому, что, поплакав немного, она собрала в кулачок всю имеющуюся в наличии волю, села кое-как, с трудом завернувшись в простенький лотос - на что-то позаковыристей не хватало сил и настроения - и принялась медитировать. Сначала получалось из рук вон плохо. Хотелось спать, упасть и не встать, умереть и в могилу, ю-ки отца, закрывшее ей путь к свободе, изрядно трепало нервы, но Ньянко справилась. Да-да, справилась. Не столько из желания кому-то что-то доказать, а из банального страха так и остаться никчемной дочерью. Сколько она просидела в медитации, регулируя непослушное дыхание, успокаивая рвущееся наружу сердце, перебарывая боль избитого тела, не знала. Знала только, помнила, что это единственное, что ей осталось, что еще может сделать для освобождения и возвращения отцовского доверия, и покой и умиротворение постепенно наполняли ее. Разумом и чувствами нэка уже была далека от земного, парила где-то в небесной выси, и тело ее впитывало чистоту и силу небес, уходила боль, и высыхали мокрые щеки. На улице стемнело уже, когда Ньянко открыла глаза и легко развернулась из лотоса в нормальное положение, с удовольствием потянулась, выгибая посвежевшее тело. Пушистый хвост игриво скользнул по ногам, вызвав приятную дрожь. Все было в порядке. От радости сделав пару акробатических кульбитов, девушка свернулась клубочком посреди разворошенной постели. Сейчас спать. А утром посмотрим, отец, кто кого. И на что ты рассчитывал, запирая меня на замок. 0.0.0 Все, что Ояката мог бы сделать для старшей сестры, теперь бесполезно. На дверях ее комнаты горит язычок отцовского ю-ки, снять этот замок не под силу даже ему, наследнику. Только отец вправе и в силах выпустить Ньянко из ее тюрьмы, не говоря уж о том, что все попытки любых добровольных помощников - а самой заключенной тем более - будут бессильны изменить что-либо. Сам еще наказание схлопочешь. Поэтому Ояката, понурившись, сидел в спальне и беспомощно слушал, как жалобно хнычет наказанная сестра. Сердце кровью обливалось, но ничего, ничего сделать с этим было нельзя! Заткнуть уши, закрыть глаза, сидеть, молитвенно раскачиваясь из стороны в сторону, только бы не слышать, не слышать, не слышать... Он так и уснул, устав от собственных попыток остаться глухим, и всю ночь снились странные сны, он от кого-то убегал, его кто-то преследовал, и звонко хохотала где-то Ньянко. Во сне мальчик обливался холодным потом, было в смехе сестры что-то потустороннее. Так смеются берсерки, упоенные собственной яростью и вражеской кровью... Ньянко никогда не была берсерком... 0.0.0 - Охайё, нё! - звонко поздоровалась Ньянко с собственной комнатой. На улице, судя по ощущениям, раннее-ранее утро, проснулись только первые пташки, да не все еще. А вот она уже на ногах. И правильно, потому что сегодня будет брать приступом двери тюрьмы. Аккуратно собрав постель, нэка отнесла ее в дальний угол, чтоб не мешалась. Прошлась колесом по освободившемуся полу и приземлилась прямо напротив седзи. - Так... начнем! - сама себе скомандовала девушка и для проверки запустила в двери файерболлом: - Хи но тама! Огненный шар врезался в створки и попросту исчез, не оставив после себя ни следа. Следующий постигла та же участь. Ньянко нахмурилась. - Так нечестно, отец... Стойкое ощущение, что ее дурят. Она даже подошла к дверям и потрогала их руками. Странно... На ощупь бумажные створки остались точно такими же, какими и были. То есть бумажными и очень тонкими. Но не получилось ни проткнуть, ни порвать. Все же магия отца сильна... очень сильна. Ньянко вздохнула решительно и приложила ладошки к седзи. - Хи но тама! - под ладонями полыхнуло жарко, но, не успела она почувствовать хоть что-то, как огонь пропал. - Я так не играю, нё! О-Хи но тама!!!! 0.0.0 Из комнаты с Ньянко раздался истошный вопль, и дом сотрясло до основания, когда из-под ладоней нэки яростно полыхнуло огнем. Седзи просто вынесло, вместе с несколькими стенами, оказавшимися на пути. На этот раз огонь не исчез, голодный и безумный, он кинулся пожирать дерево, бумагу и ткани, а посреди бушующего пожара стояла Ньянко. Ояката как ворвался в коридор, так и попятился, не сводя испуганного взгляда с сестры. Разве может взбалмошная и совершенно глупенькая Ньянко стоять так посреди вызванного ей разгрома и смотреть на него холодными немигающими глазами. Краем глаза испуганное сознание отметило и заострившиеся черты лица, и выступившие из-под верхней губы клыки, и скрюченные когти. Нэка тихо зарычала и сделала шаг вперед. - Нэ-сан... нэ-сан... что с тобой? - крикнул Ояката, предусмотрительно не двигаясь с места. С диким рычанием разъяренная кошка бросилась на него, и он еле увернулся от когтей. - Ньянко! Что с тобой?! Ньянко не собиралась давать ему передышки. Новый прыжок, взмах рукой, располосованная стенка валится в сторону, открывая обезумевшей нэке дорогу. Ояката элегантно снес другую стенку, едва увернувшись от удара. Пока он только убегал, не в силах заставить себя нанести удар по любимой сестре. Охваченная огнем, с потолка упала балка, чуть не похоронив под собой обоих. Раздраженно отбросив препятствие со своего пути, девушка раскромсала длинный рукав одеяния брата, чуть не отхватив ему руку. И тут мальчишку проняло. - Значит, так? Ньянко... - имя сестры исчезло в диком вое, лицо демона вытянулось, превращаясь в кошачью морду, зрачок исчез из глаз, и желтая радужка покраснела. Нэка попятилась, локтями прикрывая голову от летящих в нее обломков разрушенного дома. Ояката совсем скрылся в бешеном вихре, вот из середины торнадо вырвался оранжевый сгусток, волчком закружился, разбрасывая во все стороны искры, занялся еще один пожар, и с громким хлопком посреди огня возник огромный рыжий кот. Ньянко зарычала, не сводя глаз с огромного животного. Враг возвышался над ней на полтора роста невысокой ханьо, и каждый его клык был с размером с ее локоть. С диким воем кот бросился в атаку, пропахав когтями полтора метра земли там, где только что скалилась кошка, он легко увернулся от огненного шара и этак лениво ударил лапой. Нэка от этого удара отлетела в сторону, сгруппировавшись, приземлилась на все четыре, как и полагается приличной кошке, и ринулась вперед. Удар, и клочки рыжей шерсти летят во все стороны. Но коту эта неглубокая царапина совсем не кажется опасной, извернувшись, он вцепился когтями в плечо кошке, она вскрикнула, когда огромный коготь проделал дырку в плече. Неожиданное препятствие остановило рывок, нэка споткнулась и упала на колени, с трудом увернулась от нового удара, хотя ударная волна и откинула ее назад, спиной в пламя. Кот надвигался огромной тучей, заслонившей небо, рыжая шерсть встопорщена, усы в стороны, в желтых глазах жажда крови. Нэка зарычала... беспомощно барахтаясь в объятиях пламени. Волосы уже горели, и огонь жадно лизал попавшую в его ловушку жертву, но боль пока не пришла. Ярость, затуманивающая разум, еще наполняла тело, хотелось остервенело кинуться на врага и впиться в его глотку, рвать зубами и когтями, глотать горячую кровь и удивительно вкусную плоть. Кот занес лапу, ту самую, которой уже ранил ее тело, вот-вот последний удар... - Забавно, нэ? - с легким смешком произнес один язык пламени, обращаясь к другому. - Как скажешь, старший брат, - недовольно откликнулся второй, - но мне это не очень нравится. - Нравится, не нравится... какая нам разница? - вопросил третий, легкомысленно выплясывая коленца замысловатого танца. Из огня выметнулись три пары рук, они вцепились в умирающую кошку и буквально вытащили из-под тяжелой лапы младшего брата. Огонь вспыхнул на мгновение совершенно не так, как ему положено, и снова занялся пожиранием остатков дома. Ему было все равно, что там происходит, кто сражается, кто воспользовался им как порталом... и зачем нужно было спасать рыжую полукровку с занятной привычкой говорить "нё!". |
|