Кара : другие произведения.

Можешь ничего не бояться

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  - Всегда знала, что ты слабак! - она шагала целеустремленно, туфельки так и мелькали, совсем недавно лаково-блестящие, а сейчас густо покрытые пылью. Бант в волосах подпрыгивал, огромный, розовый, будто собирался взлететь и в последний миг передумывал, вновь опускаясь на макушку.
  - Мы заблудимся...
  - Мы уже заблудились! - возражений она не слушала. Я плелся сзади, мечтая, чтобы она, наконец, устала и остановилась... если сидеть на тропе, нас рано или поздно найдут. Лучше бы рано... каждый раз, поглядывая на небо, я боялся увидеть его потемневшим. В тысячный раз давал себе слово быть хорошим, съедать пенки от молока и даже вернуть садовнику моток бечевки, который стянул, чтобы сделать воздушного змея.
  Моя подруга и провожатая смотрела только вперед.
  Так далеко в лес мы ни разу не забирались.
  - Я тебя брошу, честное слово, брошу, - донеслось из-за ствола бука. Пока я оглядывался по сторонам, она уже свернула в сторону - по еле заметной тропинке, протоптанной скорее не человеком, а лесным зверьем. И остановилась, дожидаясь, глядя на мой страх с жарким презрением.
  Звали ее Марта, и ей исполнилось десять лет - а мне, получается, девять.
  
  То было лето персиков - огромные, бархатисто-оранжевые, они висели на ветках, лежали горкой на блюде в центре стола, на подоконнике, и в корзине у торговки. Их сияющее-сладким соком были испачканы наши руки, губы, щеки и даже уши.
  Мы жили в огромном доме посреди луга - две семьи; два крыльца с разных сторон и общий чердак. Когда-то стенка делила его на две части, но во времена наших дедушек кто-то сломал непрочную преграду, а может, дерево прогнило само. Так или иначе, теперь на чердаке лежал общий хлам, и, как утверждала Марта, жили общие привидения.
  Я боялся подниматься туда - родители рассказывали, что под самой крышей сидит страшная ведьма, которая ест непослушных детей. По вечерам она выходит из дома и бродит вокруг, хватая всех зазевавшихся. А днем спит вполглаза, и слышит все, что происходит вокруг.
  
  Марту тоже пугали родители, только не ведьмой. В сознании моей подружки рассказанные взрослыми "страшилки" принимали причудливые формы, в которых было что-то от плодовых деревьев с зубами, что-то от хищных птиц, а еще больше неясного, вроде солнечного зайчика на стене - для слепого. Подобные фантазии Марты внушали мне ужас куда больше, чем собственные, и я ненавидел разговоры о них. А Марта любила рассказывать, ей доставляло некое извращенное удовольствие видеть, что другой напуган еще больше, чем она сама.
  
  Родители наши не то что дружили, но соседями были добрыми. Летними вечерами любили пить чай в саду, вести неспешные разговоры. Это время осталось в памяти как самое счастливое - на нас с Мартой попросту не обращали внимания, целый час, а то и больше мы были предоставлены сами себе.
  
  Связанные в пучок соломенные волосы, блеклое лицо и узкие, острые ногти - такой была мать моей подружки. Отца ее помню хуже, в мыслях являются только его бесчисленные костюмы и галстуки - однотонные, полосатые, с мелкую и крупную клетку... Костюмы - или же галстуки? - ходили по лестницам, разговаривали, водили машину и давали указания по дому.
  
  
  Тогда был июль...
  
  Голоса старших растворялись в неподвижном, сладко пахнущем воздухе, как варенье в чае. Мы с подружкой сидели подле живой изгороди, стены из глянцевых острых листьев и мелких белых цветов. На лист запрыгнул кузнечик, закачался на шаткой опоре, и только собрался покинуть ее, как очутился в кулачке Марты.
  - Смотри! - прошептала она, чуть разжимая пальцы. - Он светится!
  Я ничего не видел, но сразу поверил.
   - Он живет на луне, - Марта мизинцем погладила пеструю спинку. - Видишь, будто искорки белые? Это лунная пыль...
   - Что же он ест на луне? - вид у кузнечика был обреченный.
   - Нектар огромных цветов...
   - Такой маленький? Как же он ухитряется?
   Каждый раз, когда я позволял себе усомниться во всеведении подружки, она сердилась:
  - Он специально стал маленьким, чтобы не поломать нашу изгородь! Если я попрошу, вырастет очень большим! Я привяжу тебя к спине кузнечика, он допрыгнет до луны и оставит тебя там, - отрезала Марта.
  Моего раскаяния оказалось достаточно - пленник был отпущен на волю и мгновенно ретировался. Я с сожалением проводил его взглядом - оказаться среди сияющей лунной пыли было бы жутковато, но так заманчиво!
   Марта уже забыла про кузнечика.
  - А это знаешь что такое?
  - Суслик. То есть его нора, - я равнодушно склонился над круглым глубоким провалом в земле. - Только там давно никто не живет, садовник говорит, выгнал его...
  - Враки! Этот ход ведет в подземную страну. Суслик остался в этой стране - зачем ему глупые люди, которые хотят разорить его дом? А там, внизу, вечное лето, и радуги в небе.
  - Откуда ты знаешь? Тебе туда не пролезть!
  - Я там гостила, когда только родилась. Тогда я была очень маленькой, меньше ладони... но помню... - Марта мечтательно прикрыла веки и продолжала таинственно:
  - Поначалу ход - простая пещера, совсем темная и тесная. Но если не испугаешься, попадешь в сад, где растут разные цветы и деревья. Многие из них разговаривают... Персики там тоже есть, - прибавила Марта, поглядев на меня, держащего косточку за щекой. - Они жалуются на садовника - зачем тот убивает гусениц? В подземной стране на гусеницах ездят... а потом, когда из них вырастают бабочки, все летают - представляешь, как быстро?
  - И даже суслики? - фыркнул я.
  - Дурак. Бабочки там... размером с дом, если нужно...
  
  Я навсегда запомнил этот закат - темно-розовую полосу над синим лесом, и запах скошенного сена, и Марту, сидевшую на корточках над пустой норой.
  Марта не обращала на меня внимания, водила пальцами по сухой земле, очерчивая круг. Ветер шевелил светлые прядки девочки, будто хотел найти один-единственный нужный ему волосок...
  
  
  Потом наступила среда - да, точно, ведь по средам к нам всегда заглядывал почтальон. Покончив с завтраком и уроками, я помчался на поиски Марты - мне не терпелось услышать еще что-нибудь увлекательное и загадочное, переворачивающее с ног на голову привычный, совсем не волшебный мир.
  Тогда я впервые увидел ее напуганной. Марта сидела, сжавшись в комочек, вздрогнула, когда я остановился рядом.
  - Они за мной придут, - сказала шепотом, и я заметил на ее щеках мокрые дорожки.
  - Кто придет?
  - Они, - Марта всхлипнула, опасливо оглянулась.
  - Как их зовут? - я почувствовал холодок, будто ледяные тысяченожки быстро-быстро забегали по спине и рукам.
  - Не спрашивай... Тогда придут и за тобой! А пока о тебе не знают, ты хороший; а я хуже всех... я вазу разбила! - она зарыдала в голос, я же стоял дурак дураком и не знал, как утешить. Меня тоже ругали, если я разбивал чашку или блюдце. Но ваза... это, конечно, серьезней...
  
  После этого Марта и отправилась в лес. Теперь я понимаю, она приняла решение - посмотреть своим страхам в глаза; отважилась на то, что вряд ли было ей по плечу - бросить вызов кошмарам, поджидавшим девочку всюду. Хотела она победить или договориться? Не знаю.
  Я, как верный оруженосец, плелся за своим рыцарем - маленьким, в платье, а не в доспехах, с розовым бантом вместо шлема на голове, и думал только о том, чтобы нас нашли побыстрее. Но Марта нарочно выбирала самые глухие тропинки...
  Сумерки опустились, а подружка моя шагала вперед все так же неустрашимо. Она очень устала, но останавливаться не желала - а может, просто боялась. Лес давным-давно перестал быть знакомым, каждая ветка превратилась в когтистую лапу, и даже ослепительно-победительный бант поблек, будто цветок без воды.
  - Нас найдут и спасут, - говорил я.
  Марта возражала мне с особенным удовольствием:
  - Нас никогда не найдут! Ни-ког-да! - подчеркивала слово, и проводила языком по губам, будто собиралась съесть кого-то... меня?
  Даже в полутьме я видел ее ликование.
  
  
  Меня лишь отругали, Марту же заперли в комнате на целых четыре дня. Когда нас искали, прочесали весь лес до реки, и хотели переправляться на ту сторону, а еще искать тела вниз по течению. Взрослые сначала думали, мы заблудились, потом - что нас украли цыгане, потом вспомнили, что намедни в окрестностях видели странного помешанного бродягу...
  Мои родители считали Марту виновницей. Меня это огорчало - ведь я сам, добровольно пошел за ней, и не испугался в темном лесу... по крайней мере, не очень боялся. А теперь она сидит под замком, мне же улыбаются, как ни в чем не бывало.
  Наконец ее выпустили.
  Подружка моя вовсе не выглядела раскаявшейся или поникшей. Только стала задумчивей, и отказывалась играть в жмурки или кататься на качелях; забывала ловить мяч, останавливаясь с поднятыми руками и глядя на что-то, мне недоступное.
  
  
  - Ничего не выходит, - сказала Марта. Стрекот заполнял сад, пахло сладко и умиротворяющее. - Я пыталась... Думала, они отстанут от меня...
  - Кто?
  - Они... помнишь, я говорила? Там, в лесу, я чувствовала их дыхание, видела горящие глаза. Зачем только нас отыскали!
  - Неужели ты правда хотела, чтобы тебя сожрали... в чаще? - меня передернуло, как наяву я увидел горку белых костей под кустом, непроходимую глушь, услышал зловещие крики совы...
  - Если бы удалось не испугаться, они бы лопнули, как мыльные пузыри!
  - Но ты же боялась...
  - Я думала о подземной стране... об огромных бабочках, у них крылья как радуга... я стала бы там королевой!
  - А родители?
  - Что о них... родители - здесь, - равнодушно сказала моя подружка. - И знают, кто за мной охотится. Наверное, даже видят...
  - Но они тебя любят! - в этом я не был уверен, но, когда меня ругали мама и папа, потом всегда следовало - мы же любим тебя, все для твоего же блага!
  - Может быть. Но им приятней будет, если однажды меня заберут те, голодные, чем увидеть летящей в золотой короне под облаками. Потому что хорошие девочки так себя не ведут. Хорошие не летают, а чинно ходят, приседают перед старшими и не роняют варенье на платье. А когда за мной явится посланец с луны или из подземного королевства, он даже не заметит ваз и тарелок, и перебьет все до одной. Представляешь гору осколков? Родители боятся этого больше всего на свете...
  - А я? Я хочу играть с тобой вместе... даже в лес ходить, если надо!
  - Ты тоже не веришь в лунных кузнечиков, - Марта вздохнула, запустила персиковой косточкой в изгородь.
  
  
  Когда в близлежащий городок приехал цирк, Марту простили окончательно - мои родители уговорили соседей не сердиться на непутевую дочь. Нас обещали свозить на представление, а старших интересовала ярмарка.
  В этот вечер я приболел, и не выходил из комнаты, предвкушая завтрашнее удовольствие.
  Всю ночь мне снились акробаты, гибкие, будто жгуты из резины, тигры, похожие на зубастых бескрылых ос, танцовщицы на проволоке, держащие в руках крошечные зонтики из разноцветной фольги...
  
  После завтрака, после ненавистного горячего молока подружка забралась в мою комнату через окно. Она редко так поступала - только когда хотела поделиться чем-то особенным, и не желала ждать ни минуты. Мне пришло в голову - если ее увидят, опять все рассердятся... но уже было поздно, девочка подтянулась и перевалилась через подоконник, не боясь ушибиться.
  - Я расскажу тебя тайну, - Марта склонилась ко мне, глаза ее блестели, щеки раскраснелись. - Сегодня в зеркале я видела тех... они подкрадывались сзади, думая, что я ничего не замечу. Но персики шепнули волшебное слово... теперь я ничего не боюсь! Ты рад за меня?
  Я очень хотел обрадоваться, но мне стало так грустно, как не было никогда. И даже страшные существа, крадущиеся в зеркале за Мартой, не испугали.
  - А что за волшебное слово? - спросил я, чтобы развеять грусть. Но моя подружка загадочно улыбнулась:
  - Я скажу тебе после. Может быть. А может, и не скажу, но ты все равно поймешь... только это секрет, понимаешь?
   Потом ее позвали одеваться. В бледно-розовом платье с кружевным передничком подружка моя напоминала сахарную вату на палочке, а не живую, весьма бойкую девочку.
   За нами приехали родственники родителей Марты, на широкой и длинной машине. Сухопарые и вежливые, они близоруко щурились, разглядывая нас сквозь толстые стекла очков, и, казалось, были удивлены тем, что дети прилично одеты, не кусаются и не бросаются грязью.
  Уже по дороге к автомобилю Марта воскликнула, что забыла нечто очень важное, и помчалась назад, по квадратикам плитки, и вверх по ступенькам крыльца. Миг - и она уже держится за ручку входной двери, еще миг - исчезает за дверью.
  Приезжие родственники недоуменно переглянулись, родители Марты тщетно старались скрыть смущение.
  Когда прошли пять или десять минут, за Мартой отправились в дом, но ее не нашли. Садовник, работавший на заднем дворе, клялся, что девочки не видал. Марты не оказалось ни на чердаке, ни в погребе.
  
  - Я ожидала подобной выходки, - мать моей подружки мяла в руках платок. - Зря вы уговорили простить... Это сущее наказание, а не ребенок... Пора отдать ее в закрытую школу...
  Мои родители чувствовали себя неловко - наверное, они думали, что уж их-то сын умеет себя вести и никогда не опозорил бы семью.
  В цирк я тогда не попал. Да не сильно оттого и расстроился - меня тревожило другое: вдруг до Марты все же добрались те, кого она так боялась? Потом вспомнил ее ликующий взгляд утром, когда она буквально свалилась в мою комнату - и успокоился.
  
  Полиция обшарила дом и окрестности, они вывернули наизнанку каждую травинку и каждый камешек, но следов Марты не отыскали. Я-то подозревал, куда она делась, но взрослым не говорил.
  Деревья в саду молчали, как рыбы; сколько б ни шелестели под ветром, стихали, стоило мне подойти. А я все ждал, что они шепнут волшебное слово и мне... но, наверное, мне оно не было так отчаянно нужно - ведь за мной никто не охотился ни здесь, ни по ту сторону зеркала. И даже родители смирились с тем, что их сын так и не полюбил молочные пенки, а повзрослев, не научился завязывать галстуки.
  
  Теперь у меня свои дети. Я не рассказываю им страшных сказок - ни днем, ни тем более на ночь. Про Марту не говорю тоже - но они откуда-то знают и про лунных кузнечиков, и про персики, и даже про норку суслика под холмом.
  Мы живем в том же доме, чуть постаревшем, но по-прежнему бодром. На чердаке - дети боятся туда ходить - часто слышатся скрипы и шорохи. Но я однажды видел на чердаке солнечный зайчик: он крался по стенке, хитро улыбаясь - совсем как моя подруга детства.
  Теперь я знаю, что она здесь, и порой, когда мы все уходим из дома, оставляю на подоконнике самые спелые фрукты и ягоды, иногда конфеты. И по возвращении нахожу подоконник пустым.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"