Аннотация: Она лежала в гробу нарядно одетая, но я не мог узнать, - смерть изменила её
ПОХОРОНЫ
Было жарко. Я шёл по дороге. Я не знал куда иду, но упорно шёл, погруженный в мысли. Эти мысли тяготили моё сознание. Я думал вслух.
Встречный ветер уносил мои слова, его порывы постепенно усиливались, пока не переросли в шквал.
Я уже не мог слышать свои мысли, кроме гула ветра. Буран бил мне в лицо, бил настолько сильно, что пришлось слегка пригнуть голову пытаясь перебороть его сопротивление. Ууу... ууу...ууу...гудел ветер, ууй... уй...дииии, уйдии.... Уйди с дороги, уйди с дороги, ууу...
Я отчётливо начал слышать слова, это не были мои слова, мои слова уносились ветром назад. Это были другие мысли, это были не мои мысли. Кто, кто шёл впереди меня, кто думал впереди меня. Кого тревожил мой путь?
Уйди, уйди.... Продолжал петь ветер. Я уже не мог идти, меня тянуло назад. Дерево, дерево, подумал я, это моё спасение. Я вовремя успел обхватить его ствол, ели-ели сомкнув свои пальцы в замок. Потом гул прекратился, но сила ветра усилилась, усилилась, настолько - приподняв мои ноги от земли, что мне пришлось крепче сжать свой ручной замок. Я держался. Мне было тяжело и страшно. Мне хотелось пить. Ветер сорвал с меня одежду и унёс её вслед за моими мыслями. Почему, почему, почему он усиливается? Я продолжал лихорадочно думать. Я думал о своей прошлой жизни, я пытался прокрутить её с самого начала, даже больше, с утробы, с самого зачатия. Я вспомнил себя сперматозоидом, как шёл тяжело и упорно к жизни, к той жизни, что сейчас пытается унести меня с моими мыслями, неизвестно куда и зачем.
Зачем, зачем? - повторял я вслух. Вот уже ветер сорвал с корнем дерево и понёс его вместе со мной и частички почвы, стряхиваясь с его корней попадали мне в глаза, я не мог их очистить, я не мог разжать свои руки, я боялся ветра. Я летел, я летел и ничего не видел, только мысли, мысли держали мои руки в замке. Я летел в сплошной темноте, света не было даже в сознании, но мысли работали, они работали много больше скорости ветра и неслись, неслись вместе с ним, туда, куда он нёс и меня.
Глаза наполнялись слезами смешанными с частичками почвы и эта грязевая жижица втекала во внутрь, в мой мозг, смешиваясь с моими мыслями, превращаясь в липкий грязевый кисель, заполняя череп в поиске выхода наружу. Запах, этот запах дерева. Я вспомнил зиму, вторую школьную зиму, был вечер, я сидел на полу и занимался пластилиновой лепкой (я лепил разные фигурки из цветного пластилина), с работы пришла мама, она присела рядом, на кресло, помню, как погладила меня и сказала: - сегодня утром умерла твоя учительница. Я лёг на пол обхватив руками голову, сжав пальцы в замок и плакал, плакал молча без звуков. Слёзы смочили краску на деревянных полах, а я сильнее и сильнее прижимался щекой к ним, было мокро и липко и этот запах, такой же запах дерева. На следующее утро я с мамой пошёл в дом своей первой учительницы, там было много детей разных возрастов, а также и взрослые, что когда-то учились у неё. Она лежала в гробу нарядно одетая, но я не мог узнать, - смерть изменила её.
Её лицо было синее, - сердечный приступ, сердечный приступ, - шептали окружающие и тихонько плакали. Я тоже заплакал, но постеснявшись своих слёз отошёл в сторонку. Ко мне подошёл мой одноклассник и сказал: - не плачь, ей уже не больно. Потом нам дали венок и процессия двинулась к кладбищу, я и одноклассник шли вторыми, а первым шёл мальчик, тоже из нашего класса и нёс портрет нашей учительницы. Меня всю жизнь потом мучила мысль, почему я не решился сказать первым, когда подошёл директор школы и спросил: - дети кто хочет понести портрет вашей учительницы? - я, ответил тот мальчик. А ведь мне так хотелось идти первым и нести её портрет, а ведь было время, была пауза, ведь я чуть не сказал, но не решился. - Я, - первым произнёс тот мальчик. Почему, почему он, подумал я тогда, ведь я же так хотел. И так было всю жизнь, меня всегда кто-то опережал, на какие-то доли секунды, кто-то всегда успевал сказать своё первое я. Я, я, всегда был вторым, я ненавидел это слово, я ненавидел себя, я ненавидел своё я.
Потом были речи у могилы, потом опустили гроб, и яма очень быстро заполнилась землёй. Потом пошёл дождь, недолго, но всё ж успел промочить меж могильные тропинки. Грязь - я пытался её обойти, я держался за могильные оградки, чтоб не поскользнуться и не упасть, мне повезло, но обувь я всё равно испачкал...
Забыть, забыть этот случай, забыть своё я, не думать ни о чём, перестать тревожить свои мысли...
Когда прекратился ветер, я действительно ни о чём уже не думал, хотя нет наоборот, когда я перестал думать, прекратился ветер. Но мгла, так и не рассеялась.