Чак поставил на стол кружку с тёплым какао и придвинул вазочку с печеньем. Нэд грустно улыбнулся: он уже давно не ребёнок. Но промолчал и поднёс кружку к губам. Какао было вкусным. Печенье с шоколадными крошками таяло на языке, как сахарная вата.
- Ну что, согрелся?
- Да, спасибо, - Нэд кашлянул, подавившись крошкой. - Ты извини, что я так, как снег на голову.
- Ничего, - усмехнулся Чак, - главное, что прямо под дождь.
- Я хотел поговорить, - племянник тряхнул мокрыми кудрями, - мы ведь почти не знаем друг друга. Ну там, подарки на рождество. Это не в счёт.
- Понимаешь, Натти, - Чак отвёл взгляд и почесал затылок, - мы с твоей матерью... не очень ладим.
- Не нужно объяснять: я с ней живу.
В голосе Нэда немым колокольчиком звенела печаль. Чак сунул руки в карманы и глубоко вздохнул. Сердце колотилось быстро-быстро, словно маятник в старинных часах. Всё-таки, это очень противное чувство. Совесть.
- Если хочешь, можешь пожить у меня, - предложил он.
Нэд снова улыбнулся, а в глазах блеснуло упрямство.
- Мне уже восемнадцать, Чак. Скоро колледж, общежитие и все такое...
- Взрослая жизнь? - Чак снисходительно потрепал племянника по плечу. Слава богу, всё не так плохо.
- Расскажи, каким был папа.
Дружелюбное настроение Чака сменилось безнадёжной тоской. Он не любил говорить на подобные темы. Слишком тяжело вспоминать. Слишком прочно засело в тупике сознания то прошлое, которое не получалось вспоминать без боли.
Тем более, если приходилось врать.
- Вы очень похожи, - задумчиво сказал Чак, разглядывая рослого, широкоплечего племянника, который в свои восемнадцать был на целую голову выше. Что ни говори - вылитый Хэнк. Только волосы, как у Чака - густые, каштановые, слегка вьются.
- Знаю. Я видел фотографии. И всё же, когда я смотрю в зеркало, то вижу её черты: глаза, нос, губы. Они ведь были похожи с отцом. Почти как брат и сестра. А ты с ним вообще не похож.
Чак слегка побледнел и уставился в широко распахнутые глаза племянника. Нет, не похоже, чтобы Нэд строил предположения. Просто рассуждал вслух. Не догадываясь, что щёлкает зажигалкой у фитилька бомбы.
- Нэдди, знаешь что. Если тебе плохо с матерью, я всегда готов тебе помочь. Но ты должен быть благодарен. Кэтрин воспитала вас с Урсулой одна. Это нелегко. Она могла отдать тебя в приют.
- Конечно, - зло рассмеялся Нэд, - я благодарю её каждый раз, когда застаю трезвой. Но она почти всегда пьяна. А я - неблагодарная скотина.
- Не нужно так, - тихо сказал Чак, - у Кэтрин тяжёлый характер.
- Урсула повезла её в лечебницу. И сама устроилась рядом. Она двигается уже пять лет - с тех пор, как потеряла ногу на этой грёбаной гонке.
Чак ничего не сказал. Он не знал, что говорить уже почти взрослому юноше, жизнь которого протекала в аду. Частично - по его вине. А если быть совсем откровенным, то вины было очень много.
Это было преступлением - позволить Кэтрин - упрямой и своевольной Кэтрин, маскирующей слабохарактерность напускной агрессией и тщеславием - воспитывать Натти самой.
- Я, пожалуй, пойду спать, - пробормотал Нэд. Он выглядел слегка разочарованным. Должно быть, он ожидал большего, чем это молчание. Но Чак, как ни старался, не мог выдавить из себя нужных слов. Поэтому он лишь кивнул.
- Я постелил тебе наверху. Там система контроля температуры, но если хочешь, в шкафу есть одеяла.
- Спасибо, - обрадовался племянник, - я терпеть не могу спать под датчиком.
С этими словами Нэд выскочил из-за стола, шумно отодвинул стул, игнорируя откатчик, и в два прыжка оказался на лестнице.
"Она тоже любила одеяла", - подумал Чак, чувствуя, как грудь наполняется приятной грустью.
- Знаешь, Чак, - послышался голос Нэда со второго этажа, - я тоже решил стать орбитальным пилотом. Как ты и отец.
Чак услышал, как дверь со скрипом захлопнулась. Нэд ушёл спать, не подозревая, что последней, брошенной вслепую фразой убил его наповал. Чак чувствовал, что не заснёт в эту ночь. И зачем Нэд приехал? Зачем?
Нэд долго ворочался с боку на бок, комкая одеяло во вспотевших ладонях. Сон почему-то не шёл. Его душили боль и разочарование. Зачем он приехал? Неужели не понятно, что человеку, который лишь изредка мелькал в его жизни последние пятнадцать лет, глубоко и искренне на него плевать? Он даже не захотел слушать.
Родная кровь, называется!
Иногда в голове Нэда бродили подленькие мыслишки: уж лучшем б Кэтрин сделала аборт. Или отец разбился на четыре года раньше. Только чтоб не видеть, не слышать, на осознавать изо дня в день, что он - Натаниэль Брайс, никому, на хрен, не нужен. Но всем обязан. И потому вынужден терпеть пьяные бредни Кэтрин, вытирать её блевотину, если она не добегала до ванной, и связывать Урсулу, когда та, надвигавшись, начинала бродить по перилам, словно кошка.
У этих двоих не было реальных проблем, кроме них самих. Чего хотели в жизни сестра и мать оставалось для Натаниэля загадкой. Но пока он был рядом - обе ездили на нём, как на оленьей упряжке. А уйти ему мешала совесть. И страх. Что там, во внешнем мире, он будет совсем одинок...
Внизу раздался какой-то шум. Нэд приподнялся на кровати и прислушался. Странные вопли. Кажется, что-то ударилось об стенку и разбилось. Затем вдруг всё затихло. Раздался короткий, но громкий смешок. А дальше - тишина.
Нэд отбросил одеяло и подкрался к двери. Осторожно открыл её и на коленях выполз в коридор. Сквозь столбики перил ему было видно, как дядя прижал к стене какую-то женщину с роскошными светлыми волосами, и нежно целуя, гладил ладонями щёки.
- Прости меня, - до Нэда донёсся негромкий женский голос, - я едва не спятила, когда решила, что у тебя - другая.
- Теперь ты так не думаешь? - спросил Чак.
- Нет, - женщина глупо хихикнула и посмотрела куда-то вниз, - кроссовки сорок шестого размера...
Нэд едва не упал со смеху, осмыслив ситуацию. Зажав обеими ладонями рот, он уже готов был ползти обратно, но что-то не давало ему уйти. Поза, в которой стояли Чак и его подружка, волновала. Нэд никогда не видел подобного вживую. Столько близости и чувственности. Нэд с трудом мог представить себе, что отец мог так стоять с матерью. Целовать её рот, из которого разило перегаром...
- Почему ты меня не предупредил? - укоризненно буркнула женщина.
- Я говорил тебе: Нэд приехал внезапно.
- Что-то случилось?
Чак внезапно оторвался от своей подружки и стал расхаживать взад-вперёд по гостиной, нервно сжимая кулаки.
- Случилось! Он собирается стать лётчиком!
- Но ведь это великолепно, - женщина недоумевающее пожала плечами и уселась на кушетку. Нет, - показалось Нэду, - разлеглась по ней, как сытая лиса.
- Великолепно! - с жаром воскликнул Чак. - Он думает, что Хэнк был лётчиком... Боже, я так устал от лжи. Так устал! И какого чёрта Кэтрин нагородила этот жуткий фарс. Чем я могу ему помочь? Чем?
- Не вини себя, любимый.
- Мне было всего двадцать, - осипший голос Чака сорвался на крик, - я не знал, как обращаться с детьми. А у Кэтрин была Урсула. Она сама предложила... Что мне было делать?
- Успокойся, Чак, - женщина оторвала свой пушистый зад от кушетки и обняла его за поясницу. Ладонь её мягко заскользила по поясу и ниже. Чак раздражённо убрал её руку.
- Папу разбил паралич, когда мы узнали, что Чира и Хэнк... Их даже не стали искать. Слишком затратно. Там минус сорок. Оба полетели в пропасть. Микродатчики замерли и всё... понимаешь?
- Успокойся, дорогой.
- Чёртова Аляска. Чёртов снег. Я ненавижу снег. Ненавижу Хэнка за то, что он не увёз семью в Калифорнию. Дались им эти горы. И снеголёты...
- Любимый... Ты ни в чём не виноват.
- Виноват. Если бы это случилось со мной, Чира бы никогда не отдала...
Чак внезапно осёкся и посмотрел вверх. Нэд и не заметил, как начал издавать какие-то странные гортанные звуки, похожие на всхлипы. Чак, должно быть, услышал...
Нэд закрыл глаза, не в силах видеть, как меняется лицо Чака - от мертвенно-бледного до ярко-пунцового, как тот взбегает по лестнице наверх и пытается ему что-то сказать...
Лучше бы он никогда не приезжал. Правда была ещё хуже.
1
Мир треснул и перестал существовать в первозданном виде. Нэд незаметно улизнул из дядиного дома, пока тот досыпал в объятиях своей белогривой лисы.
Домой. Куда ему ещё идти? Куда лететь? Домой. Переосмысливать новый мир. Расставлять другие акценты.
Нэд купил билет на подземку - от воздуха стало воротить. Подземка - это лишний десяток долларов и ещё с полчаса толкучки на городском вокзале. Зато он будет дома через два часа. Прощай, Чикаго. Здравствуй, родное побережье Санта-Барбары.
На мочке завибрировала крошечная пчела аудиосвязи. Доминик.
- Привет!
Нэд представил себе её всю - свежую после утреннего душа, обнажённую и немного растрёпанную. Но картинка предательски дрожала перед глазами, то и дело ускользая в никуда.
- Привет.
- Ты уже едешь?
- Конечно.
- Дав сказал, что собираемся через час у дома Нотти. Успеваешь?
- Вполне. - Нэд глянул на плазменную татуировку, изображающую часы - всегда точное время, - а где этот Нотти?
- О, - томно потянула Доминик, - это особое место. Как раз в духе Дава. То ли заброшенная шахта. То ли очередная помойка.
- Понятно, - улыбнулся Нэд, - а что за дела?
- Как обычно - гениальная сверхидея.
- Очередной фуфел?
- Клянётся, что крышу сорвёт. Кстати, Макс приготовил сюрприз. Только это секрет.
- Даже для меня? - удивился Нэд.
- Для всех.
Доминик громко чмокнула в наушник и отключилась. Нэд снова остался в одиночестве. На глубине в сто метров. В капсуле, полной народа, спешащего по своим делам.
В Санта - Барбаре ждали друзья. И от этого стало немного легче.
Спустя час Нэд стоял у дома Нотти. Хотя дом - это сильно сказано. Груда камней, не представляющих собой ни архитектурной, ни исторической ценности, утопающая в сухом кустарнике, как в цветнике. И ни единой души вокруг.
Самого дома не существовало уже лет пятьдесят. Но то, что было под ним - не то подвал, не то бункер, - как раз и являлось вожделенным местом для Дава, приятеля Нэда.
Нэд осторожно спустился по ступенькам вниз. В бункере горел свет и работала вентиляция. Но как знать, что может случиться в заброшенном помещении? Лучше держаться ближе к выходу - от греха подальше.
Доминик с друзьями уже были там. Увидев Нэда, девушка подбежала и на несколько секунд повисла у него на шее, но тут же упорхнула к Максу. Нэд нахмурился, однако Доминик заговорщицки приложила палец к губам и подмигнула. Он понял, что затевается нечто интересное, и отошёл в сторону, приготовившись играть роль молчаливого зрителя.
- Привет, Нэд.
Это был Дав. Такой, как и всегда - высоченный, с тщательно прилизанными к затылку упрямыми рыжими прядями. Он стоял почти в самом центре бункера и держал в руках одну из своих раритетных книг.
- Опять? - вполголоса пробормотал Нэд и смачно зевнул.
Дав верил в загробную жизнь и всякие магические штучки. Вот уже четыре года подряд они всей компанией вызывали духов, изгоняли бесов из чёрных кошек и заговаривали кроличьи лапки. Туфта всё это. Но с Давом было весело, несмотря на то, что со временем его всё глубже затягивало в оккультный мир.
- У меня для тебя потрясающая новость, Нэд.
- Валяй.
- Сегодня я вызову дух Равиаля и потребую, чтобы он вернул твоего отца!
Нэд вздрогнул, однако сумел удержать себя в руках. Из всей компании он единственный, у кого были умершие близкие. Поэтому "беседы" и "контакты" всегда проводились с его родными. Но именно сегодня Нэду не хотелось, чтобы его трогали. Не сегодня. Не сейчас.
- Только представь себе, Нэд, что будет, если всё получится!
"Ни хрена, как всегда, не получится" - подумал про себя Нэд и кивнул.
- Иди к священному алтарю.
Дав указал на непонятное сооружение в центре комнаты. Оно то переливалось, то мерцало, то казалось матовым. Под слоем полупрозрачного покрытия, словно под толщей льда, циркулировал искусственный ручей.
"Наверное, старомодная декорация" - решил про себя Нэд. А священным эту декорацию, похоже, делали восковые свечи, прилепленные ко всем бокам.
- Обхвати алтарь руками и прислонись лбом.
Нэд рассмеялся про себя, но, заметив серьёзные лица Доминик, Макса и остальных, вздохнул и подчинился. Подумав при этом, что в восемнадцать, пожалуй, стоит завязать с этим детским садом.
Дав неожиданно очутился сзади. Он шептал слова, которые Нэд, как ни пытался - никак не мог разобрать. И вот он склонился над самым ухом - Нэд смог различить аромат бекона с яйцами, которыми пропахли волосы и одежда приятеля. В следующий момент в шею кольнуло что-то острое, и за воротник побежал тёплый ручеёк крови.
- Ты псих! - закричал Нэд, отскакивая от алтаря.
- Кровная жертва, - невозмутимо пожал плечами Дав, - всего три капли. Выпьешь стакан томатного сока.
- Ты точно псих, - пробурчал Нэд, зажимая пальцами рану, и про себя добавил "И я тоже. Все мы - кретины".
- Вернись к алтарю, - строго сказал Дав.
"Это в последний раз" - пообещал себе Нэд.
Дав продолжал бубнить себе под нос. В помещении стало прохладно, а алтарь, наоборот, потеплел и стал напоминать мягкий воск. Нэд почувствовал, как ладони вдавливаются в поверхность, уходя всё глубже - миллиметр за миллиметром. Странное, но приятное чувство. В голову вдруг закралась предательская мысль: а что если?...
Нэд попытался представить себе отца. Память - плохой дизайнер, особенно если воспоминания списаны с фотографии. А мать он, получается, совсем не видел. Интересно, имеют ли гены собственную память? Способны ли они восстановить то, что не могли вспомнить его глаза?
- Я взываю к тебе, Равиаль! Я приказываю - появись перед лицом этого юноши и верни то, что забрал. Я прика...
Дав внезапно замолчал. Книга - его "колдовская библия" - с глухим стуком упала на пол.
Нэд ощутил, как по затылку пробежал холодок. Обернулся. И застыл с широко распахнутыми глазами.
Посреди бункера появилось нечто. Похожее на живое облако - клубилось белёсым туманом и шевелилось.
- Что тебе?
Голос, казалось, сочился отовсюду. Стены подрагивали, как будто на них смотрели сквозь пламя. У Нэда закружилась голова.
- Я спрашиваю, что тебе?
- Мне? - прохрипел испуганный Нэд и прижался спиной к "алтарю".
- Нет, мне!
Облако затряслось, выплёвывая наружу волны истерического смеха. Жутковатый звук эхом разнёсся по коридору бункера. Тот час же в центре непонятного явления прорезались два тускловатых луча.
- Боишься?
- Н-не боюсь, - солгал Нэд, ещё больше вжимаясь в стены "алтаря".
- Тогда рожай быстрей - что тебе?
- В-верни моих родителей, - как на духу выпалил Нэд и густо покраснел. Кажется, он действительно начал верить...
- А цена? Ты знаешь цену? - поинтересовалось облако и скользнуло по лицу юноши лучом. Нэд почувствовал, как под мышками и в паху стало влажно.
"Держи себя в руках, - прошептал он, - держи!"
- Любое моё желание - в течение трёх лет. Любая прихоть - и ты мой раб. Иначе я съем твою душу.
- О, повелитель! - Дав выбежал навстречу облаку и рухнул на колени прямо перед самой кромкой, - возьми мою душу! Я готов отдать...
- Глупец, - хихикнуло облако и переместилось в сторону от него.
Дав остался стоять на коленях. Униженный и разбитый. По щекам струились слёзы. Лучи существа безжалостно плясали вокруг, ускользая прочь от его взгляда.
- Ну что, малыш?
Облако придвинулось ближе к Нэду. Тот закрыл глаза и попытался представить, как было бы, если бы родители были живы.
Мать, наверное, улыбалась бы ему по утрам. Ерошила волосы и никак не могла привыкнуть, что её сын начал бриться. Готовила яичницу с беконом, а не хлопья, как предпочитала Кэтрин. Нэд ненавидел хлопья.
Отец... Почему-то вместо лица на фотографии в памяти всплывало его собственное лицо. Какой бы он был? Наверное, такой же, как Нэд.
- Что ж, - томно произнесло облако, - ты сделал выбор. Вот уж не думал, что ты - трус.
Нэд очнулся и непонимающе уставился на существо. Почему трус? Он ведь даже не сказал ничего.
Точно, ничего!
- Я хочу, чтобы они жили! - закричал Нэд. Волнение сковало горло, и вместо слов наружу вырвался неразборчивый лепет.
Облако с лёгким шипением стало сворачиваться. Лучи погасли. Стены перестали дрожать.
- Нет, нет, - прошептал Нэд. Внутри всё оборвалось.
Он упустил свой шанс. Упустил!
За воротник вдруг упала капля. Потом ещё одна. А следом - целая пригоршня холодного снега ударила по затылку и рассыпалась по плечам. Футболка мгновенно намокла.
Алтарь почему-то стал ледяным. Нэд с трудом отлепил ладони, начинавшие примерзать к затвердевшей поверхности.
Откуда в Калифорнии снег?
Нэд спрыгнул с "алтаря" - как раз вовремя, чтобы не угодить под самую настоящую снежную лавину. Снег сыпался отовсюду и мгновенно начинал таять - на улице было плюс тридцать.
Нэд услышал откуда-то сбоку испуганные голоса Доминик и Макса. Он поискал глазами ребят, однако сквозь белоснежную порошу было мало что видно. Кто-то суетился посреди алтаря, пытаясь выбраться из сугроба. Их было двое. Нэд шагнул навстречу, но замер на полпути.
Эти двое - не из его друзей.
На них были плотные "дутые" комбинезоны, куртки и шапки, на руках - перчатки. И ещё - оба смеялись. Незнакомым, но приятным смехом. Мужчина и женщина.
- Мы выжили, Хэнк! - Женщина упала сверху на своего спутника и стала покрывать его щёки поцелуями. Тот нехотя отбивался, а потом сел и попытался обнять её в необъятном комбинезоне.
Нэд беспомощно огляделся вокруг, пытаясь понять: это только у него глюки, или все вокруг видят то же, что и он.
Дав стоял, испуганно прижавшись к стене. Доминик и Макс застыли в противоположном углу. Лица обоих казались восковыми. Остальные выглядели не менее ошарашенными.
- Эй, пацаны! - голос, как раскат грома, разорвал тишину бункера, - какого хрена вы в футболках? Это Аляска, мать вашу.
Нэд дёрнулся всем телом, стряхивая с себя сон. Но всё происходило наяву. Прямо перед ним появилось лицо в меховой шапке - лицо с фотографии в старом семейном альбоме. Почти точная копия его собственного лица...
2
Автолёт приземлился на заднем дворике Кэтрин, аккуратно заняв небольшую площадку из гравия, ничуть не повредив травы. Пилот, пулей вылетевший из распахнутых дверей, был не столь грациозен. Сдёрнув защитный шлем, он помчался к дому, наступая на миниатюрные клумбы калифорнийский фиалковых грибов - единственное, к чему Кэтрин прикладывала руки с душой.
Нэд стоял у окна и смотрел, как Чак взлетает по ступенькам. Ему было плевать и на грибы. И на Кэтрин теперь тоже.
- Чем ты двигаешься? - с ходу спросил Чак, врываясь в гостиную.
- Привет, - невозмутимо поздоровался Нэд, - я не принимаю наркотики.
- Тогда что за бред ты несёшь? Я сорвался и летел через полстраны...
Чак подошёл вплотную к племяннику и внимательно посмотрел в его глаза.
- Зрачки нормальные, - облегчённо прошептал он, но тут же между бровей образовалась тревожная складка, - что с тобой творится?
- Ничего, - ответил Нэд, - я уже всё рассказал по связи.
- Прости, Натти, но ты, кажется, болен. Я найду хорошего специалиста...
- Лучше присядь, - перебил его Нэд, - всё, что я сказал тебе - правда.
Чак закатил глаза к потолку, затем покачал головой и опустился на кожаную кушетку.
- Готов?
- К чему? - непонимающе спросил Чак.
Нэд загадочно улыбнулся, правда, взгляд его оставался грустным. Он шагнул к одной из внутренних дверей и негромко постучал.
- Чира, Хэнк! - позвал он.
Чак тяжело вздохнул. Но в следующий момент дыхание перехватило, а горло сковал спазм. Он беспомощно хватал онемевшими губами воздух. Голова закружилась, и Чак едва не слетел с кушетки.
Однако сознание... сознание, похоже, таки слетело... с катушек...
Перед ним стояла сестра. И Хэнк. Высокий, черноволосый. Похожий с Натаниэлем, как...
- Добрый день, - сказала Чира, глядя на него с плохо скрываемым изумлением. Глаза её скользили по лицу Чака, а по щекам разлился румянец.
- Извините, - добавила она немного смущённо, - вы напомнили мне одного человека.
- Добрый день, - подал голос "Хэнк", - я - Хэнк Брайс, а это моя жена Чира. Нэд сказал, что вы можете помочь нам.
- Мы, понимаете, оказались в Калифорнии. Не помним как, - "Чира" нервно хихикнула, - но это не самое важное.
- У нас трёхлетний сын на Аляске, - серьёзно сказал "Хэнк", - нужно срочно туда попасть. Мы заплатим - когда прибудем. Дома у нас есть наличные.
Чак выставил вперёд ладонь и покачал указательным пальцем.
- Замолчите! Все!
В комнате воцарилась тишина. "Чира" опустила глаза на носки своих туфель. "Хэнк" приобнял её сзади за плечи - такой знакомый Чаку жест - и тоже молчал.
- Я хочу выпить. Виски. Джек. Скотч. Любую хрень, - прошептал Чак, и через секунду почувствовал прикосновение к пальцам чего-то холодного.
Это был Нэд. Он протягивал ему стакан, в котором приятно покачивалась янтарная жидкость.
3
- Пусть даже на секунду - слышишь - только на секунду предположить, что они не погибли! - осипшим голосом говорил Чак, - и что у обоих - амнезия. Но ведь они совершенно не изменились, Нэд! Совершенно.
- Я же говорю: этот дух, как-там-мать-его, воскресил их.
- Не мели чушь!
Чак в который раз за сегодня сорвался на крик. В мыслях творилось непонятно что. Но он скорее был готов поверить в массовое отравление галлюциногенами, чем в то, о чём твердил Нэд. Поэтому, нагородив какой-то ерунды "сестре" и "зятю", он потащил Нэда буквально за шкирку на место "воскрешения".
- Ты хоть не ляпнул, что ты - их сын?
- Как я им скажу? Оба ещё не очухались от первого шока. Ты б видел, какая у неё была истерика, когда она поняла, что я не вру, и они реально в Санта-Барбаре.
- К чёрту всё! Это место?
- Да, - голос Нэда стал непривычно взрослым и серьёзным, - спускайся. Не бойся.
- Я не боюсь, - буркнул Чак. Однако по ступенькам ступал осторожно, на всякий случай оглядываясь по сторонам.
В бункере было сыро. Вентиляция работала исправно, однако снега, похоже, действительно выпало много. С освещением тоже была проблема: свет периодически мерцал, то затухая до полумрака, то ослепляя до рези в глазах.
- Как вы вообще отыскали это место? - поинтересовался Чак.
- Это Дав. Он где угодно найдёт подобную дыру.
По всему коридору были видны отпечатки туфель и кроссовок. Чак присел на корточки и внимательно осмотрел следы.
- Довольно странная грязь, не находишь?
- Не знаю, - пожал плечами Нэд, - грязь как грязь.
- А то, что вокруг почти нет пыли - ни на стенах, ни на ступеньках, тебя не смущает?
Нэд непонимающе захлопал ресницами. Чак выругался про себя и встал. Что-то было не так с этим бункером. Он вроде считался заброшенным. Но заброшенным он не выглядел. А эта грязь...
Чак прошёлся по помещению, забрался на злополучный "алтарь" и потрогал его пальцами.
- Мягкий, как мыло. Или воск, - прошептал он себе под нос.
Его внимание привлекла стена, противоположная входу. Чак спрыгнул с алтаря и подбежал ближе. Нэд заинтересованно пошёл следом.
Стена представляла собой огромную не то карту, не то схему двух американских континентов, испещрённую непонятными линиями. Рисунок был довольно чёткий, однако Чак затруднялся понять его логику.
Линии соединяли разные города - от гигантских мегаполисов типа Чикаго, до полузабытых перевалочных городишек Миддлтаун и Кайспери-тек, а то и вовсе проходили по горам и оканчивались где-то посреди прерий.
Чак ткнул пальцем в точку, обозначенную как Санта-Барбара, и внимательно проследовал по линии через все штаты, минуя Канаду и захватывая Айс-Грейди. Небольшой заштатный городок на склоне горы на Аляске, в котором вырос Чак. В котором погибли Чира и Хэнк.
- Чертовщина какая-то, - пробормотал Чак и тряхнул головой.
- Есть какие-нибудь мысли? - спросил Нэд.
- Ничего не понимаю, - Чак вымучил на лице кривую ухмылку, как вдруг глаза его блеснули, - но вот кое-что мне уже ясно.
Он наклонился и собрал пальцами горсть пыли. Затем подбросил в воздух. Мелкие частицы медленно осели на пол, мерцая и переливаясь в свете лампы.
- Да это же! - Нэд в изумлении схватился за волосы, - это...
- Магнитный порох, - хмыкнул Чак, - пожалуй, стоит навестить твоих друзей? Кто мог затеять весь этот фарс?
Нэд на секунду задумался. Между бровями пролегла упрямая складка.
- Дав точно не мог. Он фанатик. Верит во всё это. С другой стороны, Доминик на что-то намекала. На какой-то сюрприз.
- Доминик - твоя девушка?
- Ну да.
- Хорошие у неё "сюрпризы".
- Думаю, она не знала, - покраснев, начал оправдываться Нэд. Хотя в глубине души горячей волной нахлынула обида.
- А мы её об этом спросим, - пообещал Чак и пошёл к выходу. Нэд уныло побрёл следом.
4
Они нашли Доминик дома. Девушка встретила их довольно радушно и даже пыталась улыбаться. Однако распухший нос, красные глаза и виноватый взгляд говорили о многом.
Давить на Доминик не пришлось. Она была настолько подавлена происшедшим, что отвечала на вопросы, не пытаясь юлить.
- Прости меня, Нэд, это была действительно дурацкая шутка.
Нэд тяжело дышал, то краснея, то бледнея. Чак смотрел на эту картину с иронией. Он с горечью думал о том, что кое-какие уроки он мог бы дать племяннику. Жаль, что не подумал об этом до, а не после. Разбитые сердца тяжелее лечить в юности.
- Кто в этом участвовал? - перебил он мемуарные излияния Доминик.
- Макс, Хайн, Лари и я. Мы хотели сыграть шутку. Всего лишь шутку. Над Давом, не над тобой, Нэд. Я не подумала, что тебе может быть больно. Твой папа так давно умер...
- Эта шутка дурного вкуса, мисс. Мы могли бы подать в суд за нанесение психологической травмы.
Доминик уставилась на Чака с широко распахнутыми глазами. Теперь она была по-настоящему напугана. Конечно, подумал Чак, он - не сопливый мальчишка, влюблённый в стройную попку и зачатки грудей, обрамлённые пышными волосами. Он не испытывал жалости. Однако Нэд...
- А кому пришла в голову идея нанять актёров? - хмуро спросил племянник. Чак мысленно пожал ему руку.
Доминик внезапно выпрямилась, словно струна.
- Это не мы. Клянусь. Мы просто охренели, когда эти двое свалились с потолка.
- Ой, не врите, мисс.
- Я не вру, - тихо, но твёрдо сказала Доминик. Губы её дрожали, однако в глазах светилась решимость. - Это не мы. Это вообще... мистика какая-то.
Чак внимательно посмотрел на лицо девушки. Было стойкое ощущение, что она говорит правду. И это ощущение ему не нравилось. Потому что иных версий, кроме этой, не было.
Между тем Нэд подошёл к девушке и положил ладони ей на плечи. Он был выше на целых полторы головы. Доминик выглядела пигалицей.
- Но почему, Домми? Как ты вообще могла решиться? Так поступить со мной?
В глазах девушки промелькнуло виноватое выражение. Однако, как подозревал Чак, ЭТА вина не имела ничего общего с той, о которой шла речь. Как-нибудь потом он поговорит с Нэдом о том, что так иногда бывает - девушки изменяют, уходят к лучшим друзьям, однако долго тянут, чтобы сказать об этом. Или предпочитают сидеть на двух стульях...
- Стало быть, у нас только один подозреваемый? - спросил Чак, когда они ушли от Доминик.