В апреле зима неожиданно вернулась. Снег раскинулся по огородам шкурой гигантского далматинца, соседи вытащили с антресолей и из шкафов спрятанные пуховики и свитера.
Снег перемежался с дождем, грязные ручейки обтекали наледи, построенные северным ветром за ночь. Настроение было аховое. Раздражала каждая мелочь.
Сергей Денисыч подошел к окну, потянул носом сырой воздух. Поднял руки, хрустнул позвонками. Увидел себя в прозрачном отражении: сухой, седой, совершенно старик.
На подоконнике в двухлитровой банке под островком зеленоватой плесени плавал одинокий огурец. Лучи утреннего солнца проходили сквозь рассол, отбрасывая на пол желтый отсвет, напоминавший сгусток таинственной энергии из старых фантастических фильмов. Сергей Денисыч зачем-то потрогал блик ногой.
Серый день.
Подобно звонко голосящему птичьему клину, пронзающему мглистое небо, полусонное сознание прорезала мысль о скором возвращении Леночки. И верно, ведь сегодня приезжает.
Немного приободрился.
Жена на двадцать лет моложе. Как только до сих пор не бросила старика? Веселая, жизнерадостная, пахнущая всегда каким-то новым парфюмом. Ворвется в унылые будни, растормошит, закружит, заставит почувствовать нужным. Сварит фирменные щи с рассолом, а Сергей Денисыч будет нарезать помидоры в салат, украдкой любуясь Леночкиными бедрами. До чего славная.
После вкусной еды позовет ласково: "Иди сюда. Ну чего ты опять такой? Иди ко мне". И все будет хорошо.
Потом и зима кончится, желтая мать-и-мачеха потянется к солнцу, займется весенний хоровод дел. Собрать листву, обрезать ветки, вскопать, посадить, удобрить, полить. Сергею Денисычу хотелось почувствовать приятную ломоту в спине, войти на веранду, намахавшись до устали лопатой, схватить кувшин и прямо из горлышка пить холодный деревенский квас "с гнидками".
Без Леночки все не то и не так. Первый год на пенсии словно исключил Сергея Денисыча из числа живых. У знакомых другие заботы, не спешат делиться ими при встрече, разговор все чаще сводится к общим темам. "Почем вишня?" Или хуже того. Хлопают по плечу и заводят раздражающее: "Ну, ничего, ничего, вижу, ты бодряком, бодрячком - держишься". Какое "держишься"? Ему что, девяносто?
Контакты терялись, связи рвались. В конце концов, Сергей Денисыч переехал в деревню. И хоть терпеть не мог оставаться один, предпочел невидимости добровольную ссылку.
"Лучше, пусть кругом ни души, чем когда толпа, а все равно будто никого", - объяснял он Леночке. Жена осталась жить в городе, аккуратно приезжая на выходные. Леночка любила работу, баловала печеньем молоденьких девчонок из бухгалтерии, опекала совсем юную секретаршу директора. Сергей Денисыч понимал. Своих детей бог не дал. Пусть хоть так. На селе все равно работы нет.
Маршрутка пришла строго по расписанию. Леночка не приехала. Сергей Денисыч забеспокоился. В голову лезли тревожные мысли. А когда увидел спешащего к дому участкового, сердце екнуло и оборвалось.
Позвонил знакомый гаишник, рассказывал участковый. По дороге с автовокзала Леночка попала в аварию. Мужайся, Сергей Денисыч. Участковый зачитал по эсэмэске. Такси, ВАЗ двадцать один ноль девять, влетело в КАМАЗ, от полученных травм водитель и два пассажира скончались на месте. Вот так.
Сухие строчки полицейской сводки в минуту перевернули жизнь.
За сорок дней дом пришел в запустение. Делать не хотелось ничего. Сад постепенно зарастал, а Сергей Денисыч все сидел и сидел на крыльце, глядя на пролетающих вдали птиц. Казалось, зима в сердце поселилась навечно.
В один июньский день, ближе к середине месяца, на пороге дома появилась маленькая собачка с большим рыжим пятном во всю спину. Дворняжка вела себя спокойно, сидела в сторонке, миролюбиво поглядывая на хозяина. Сергей Денисыч не прогонял, но и приваживать не спешил. Потом свойственная натуре жалостливость взяла верх. Достал из кладовки алюминиевую миску, накрошил хлеба, вылил остатки супа из рыбных консервов, добавил колбасные очистки и зимовавший в морозильнике крошечный кусочек сала.
Дворняжка без колебаний приняла угощение. Острые уши потешно подрагивали, когда она уплетала еду. С того дня Сергей Денисыч и Ириска (так он прозвал собачку) подружились.
Иногда она часами сидела у крыльца, ни разу не попытавшись забежать в дом. Бывало, пропадала где-то на весь день, но всегда возвращалась к ночи. Через месяц Сергей Денисыч соорудил Ириске конуру из трех фанерок и старой скамейки. Внутрь постелил драповое пальто двадцатилетней давности, неизвестно как сохранившееся на чердаке. Перед конурой поставил две миски - для еды и воды. Чувство одиночества понемногу притуплялось.
- Ошейник я тебе предлагать не стану, - разговаривал Сергей Денисыч с Ириской. - Ты собака свободная. Захочешь уйти, слова не скажу. Захочешь щенков тут завести, всегда пожалуйста. Все необходимое у меня имеется, так что можем всю пенсию на корм спустить. Думаю, мы с тобой друг друга хорошо понимаем.
Ириска внимательно смотрела на Сергея Денисыча, положив мордочку на лапы, и, кажется, не понимала ни слова. Она всегда оставалась сдержанной, охотно принимала любую еду, часто спала в конуре, но своим хозяином Сергея Денисыча, по всей видимости, не признавала. Ириска не бегала за ним, виляя хвостиком, как это делают домашние псы, не выпрашивала ласку, ни разу даже не попыталась лизнуть в лицо. Сергею Денисычу это нравилось. Претил дух рабства, без труда читавшийся почти в каждом представителе собачьей породы. Ириска оставалась независимой.
Сергей Денисыч несколько раз видел, как Ириска бегает с другими собаками, но ожидаемого приплода так и не случалось. Он даже начал беспокоиться о здоровье Ириски, но потом решил: как будет, так и будет.
Причина ирискиного бесплодия неожиданно прояснилась в сентябре, теплой ночью в разгар бабьего лета.
Сергею Денисычу не спалось. Долго ворочался на влажной от пота подушке, потом поднялся, прошлепал к холодильнику, собираясь разогреть молока. Тут внимание привлек странный голубоватый свет за окном.
"Мальчишки балуются", - проворчал мысленно Сергей Денисыч. Прикрыл дверцу холодильника и тихонечко подкрался к занавеске. Отдернул тюль, собираясь напугать проказников, но вместо того замер, потрясенный открывшимся зрелищем.
Ириска сидела рядом с конурой, широко распахнув пасть. Из пасти исходил мощный голубой луч, устремленный куда-то в небо. Тело собаки издавало негромкий вибрирующий звук, а глаза источали такое же сияние, только гораздо менее сильное.
Сергей Денисыч потер глаза. Ничего не изменилось.
Страха не ощутил, вообще не почувствовал ничего необычного. Все было так, словно так и должно быть. Будто за окном не собака превратилась в необъяснимый ультрафиолетовый прожектор, а унылая соседка в платке плелась куда-то с ведром.
Постояв еще немного, Сергей Денисыч развернулся и пошел спать. Ноги замерзли, а вмешиваться в сеанс связи с инопланетянами - или что это там было? - не хотел.
Наутро Сергей Денисыч наполнил миску тушенкой и внимательно наблюдал, как Ириска с аппетитом поедает лакомство. С виду в дворняжке все осталось по-прежнему.
- Ты это, ты скажи, - попросил Сергей Денисыч, пытаясь заглянуть собачке в глаза. - Если есть чего сказать, ты скажи. Я пойму. Я тебя не выдам. Ты это, если что, не бойся. Я на твоей стороне.
Ириска молчала. Она тщательно вылизала миску, полакала воды и довольная разлеглась у входа в конуру.
Сергей Денисыч наблюдал. Ириска доверчиво покосилась на него карим глазом, чуть слышно вздохнула и положила голову поверх лап, собираясь поспать.
"Энергию копит, - решил Сергей Денисыч. - Ночью опять сеанс будет. Как же я раньше-то не замечал? Да и как тут заметить? Я ж ложусь, считай, во сколько? Я в девятом часу уже ложусь, ну. А сеанс у ней во сколько? Когда я проснулся-то? В три что ли? Или в два. Ну вот".
- Не боись, я тебя ученым не сдам, - прошептал Сергей Денисыч спящей Ириске. - Связывайся со своими на здоровье. Я мешать не стану. Посмотрю еще пару раз, вот чисто из любопытства, а потом и смотреть перестану.
Обещать проще, чем сделать. В течение двух недель каждую ночь в половине третьего Сергей Денисыч подкрадывался к занавеске и наблюдал за голубым сиянием, исходящим из собачьей пасти. В пасмурную погоду луч упирался в тучи, в безоблачные ночи - устремлялся далеко ввысь. Сергею Денисычу казалось, луч пронзает мглу космоса до самых дальних звезд. "Как еще в НАСА не заметили? - думал он. - А наши тоже хороши. Не мычат, не телятся, а у них тут прямо под носом такое вот".
Режим сна сбился совершенно. Спал Сергей Денисыч теперь с четырех пятнадцати утра до полудня. В четыре прокрадывался на крыльцо на цыпочках, будто собака не могла обнаружить его по запаху, чтобы оставить Ириске завтрак.
"Вот она и не щенится, что не собака вовсе, - размышлял Сергей Денисыч. - Но мне-то это все равно. Собака ты или нет. Главное, что друг. У иных там бегает всякая сволочь подхалимская, о сапоги трется, а у меня друг настоящий, из иных миров. Да, у нее своя цель, но мне-то что? Если б хотела нас уничтожить, давно бы уничтожила".
Сергей Денисыч сходил в сельскую библиотеку, изрядно напугав старушку-библиотекаря. Последний посетитель у той был в мае, когда местные детишки искали результаты прошлогоднего ЕГЭ. Собственно, библиотеку и не закрывали только из-за старушки, которая приходилась дальней родственницей главе поселковой администрации. Ходили слухи, что старушка расписывается за одну сумму, а на руки получает другую. Но до этого Сергею Денисычу никакого дела не было. Он искал книги по уфологии.
- Ты б в интернете лучше поискал, - старушка водрузила перед Сергеем Денисычем изрядную стопку обтерханных журналов и замусоленных книг.
- На прогресс денег нет, бабка, - отмахнулся Сергей Денисыч. Выбрал из стопки то, что на его взгляд не казалось совсем уж откровенным бредом, и потащил домой.
Ириска спокойно встретила у крыльца.
- Вот, - Сергей Денисыч указал подбородком на библиотечные сокровища в руках, - про тебя почитать решил. Раз уж ты молчишь, может, умные люди чего подскажут?
Но ни в книгах, ни в журналах не нашлось ни слова о собаках, испускающих из пасти в небо голубые лучи. Зато Сергей Денисыч много узнал про сигарообразные объекты и похищения пришельцами коров в США. А еще выписал на бумажку телефон российского общества уфологов.
Долго сомневался звонить или нет. Потом решил, что за спрос не бьют, и набрал номер. Трубку сняла молоденькая девушка, внимательно выслушала и попросила ответить на несколько вопросов. Сергей Денисыч догадался, что вопросы нужны, чтобы понять, вменяемый ли человек набрал номер или шизо в стадии осеннего обострения? Потому терпеливо ответил на все. Девушка записала адрес и телефон, пообещала передать информацию "куратору по области". И просила ничего самостоятельно не предпринимать.
Сергей Денисыч и не собирался ничего делать. Он сидел на крыльце, любуясь осенью, которая в этом году выдалась особо богатой на золото.
"Куратор по области" связался с Сергеем Денисычем неожиданно быстро, не прошло и двух дней. Представился Игорем Леонидовичем. Уточнил, сможет ли Сергей Денисыч принять его ночью, чтобы иметь возможность самолично убедиться в наблюдаемом явлении и зафиксировать на камеру. Сергей Денисыч ответил, что никаких проблем нет, разве что угостить визитера ему особенно нечем, так как живет он на пенсию, стало быть, не шикует. "Куратор по области", видимо, шутя, пообещал прихватить "уфологический сухой паек".
Игорь Леонидович оказался невысоким толстячком с редкими светло-русыми волосами. Он действительно привез полбатона "Докторской", белый хлеб, пачку майонеза "Слободской" и безымянную заварку в многократно свернутом альбомном листе. Сергей Денисыч наварил картошки, надергал с огорода лука и петрушки. Поужинали, обсуждая политику и рост цен, почти не касаясь причины приезда уфолога. После заката принялись ждать. Сергей Денисыч подремывал, прислонившись к стене, Игорь Леонидович терпеливо сидел у занавески с маленькой видеокамерой в руке.
Пробило два ночи, три, четыре. Ириска мирно спала в конуре.
Наутро Игорь Леонидович с плохо скрываемым разочарованием прощался с Сергеем Денисычем. "Да, что ж, всякое бывает, может, в другой раз".
Недоеденную колбасу уфолог увез с собой.
Сергей Денисыч почувствовал себя виноватым. Подошел к Ириске, присел на корточки.
- Ты уж это, извини, что я так, - попросил он прощения. - Ну, приехал, подумаешь? Ничего же не произошло страшного, - Сергей Денисыч чуть ухмыльнулся. - Только я, наверное, как жулик выглядел. Или сумасшедший.
Ночью Сергей Денисыч занял привычный пост у окна, но сеанса связи не произошло.
Голубого луча не случилось и на другую ночь, и на третью.
Сергей Денисыч заволновался.
- Ты послушай, я ж извинился, - с тревогой в голосе говорил он Ириске. - Я понимаю, влез в твое пространство. Приволок чудика этого с колбасой. Я обещаю, ты поверь уж, больше не буду так. Давай, пусть все станет, как и было, а?
Ириска не реагировала. Сергей Денисыч не на шутку испугался.
- Да ты поверь мне, - умолял он собаку. - Не скажу никому, все. Ты только снова начни, а? А то, как же? Твои-то, поди, сигнала ждут? Волнуются, ну. А его нет и нет.
Карий собачий глаз смотрел спокойно и безучастно.
- Ирисочка, родимая, не бойся, он не вернется, - убеждал Сергей Денисыч. - Я никого сюда не пущу больше. Я тебе клянусь. Ты только выходи опять на связь, а то у меня душа не на месте. Смотрю и думаю, взял и испортил все своим любопытством, дурак старый.
В конце концов, Сергей Денисыч расплакался, опустился перед дворняжкой на колени и жалобно прошептал:
- Милая, Ирисочка, засияй снова, я тебя очень прошу.
Ириска повернула к нему не по-собачьи умную морду и внезапно, впервые за все время их знакомства, доверительно ткнулась холодным носом в стариковскую ладонь.
Той же ночью ровно в половине третьего она села напротив конуры, раскрыла пасть, и голубой луч пронзил ночное небо.
Сергей Денисыч со счастливым выражением на лице, не скрываясь, наблюдал из окна. Он ощущал полное согласие со всем миром - умиротворение такой невероятной неохватности, что не сумел бы передать словами. И чувствовал - в жизнь вернулась гармония.