1

Карпенко И.К.

Причуды владыки Ардара.

I

Владыка Ардар, повелитель многочисленного народа сакасенов, считался могущественным и богатым правителем. Его уважали соседи, опасались недруги, с ним считались даже вожди таких могущественных народов, как массагеты и тохары, чьи многочисленные стада паслись к северу от многоводной и великой реки Яксарт.

Ардар, полновластный владыка среди своих подданных, был доволен жизнью и собой. И чего не быть довольным: богатство есть; уважение есть; власть есть. Дом полон дорогой утвари; в гареме красивейшие женщины; сыновья - наследники рода - многочисленны. Чего еще желать повелителю скотоводов. Здоровье у владыки - любой позавидует. Видный собой, широкоплечий, с сильными руками, способными сжать в лепешку золотой кубок, грозный воин, чье имя гремит в степи. Победитель многих врагов. Великолепный наездник. Любимец женщин. Э, да что говорить - куда ни кинь - все прекрасно!

А потому Ардар, развалившись на резном троне, покрытом золотыми пластинами, с серебряным ритоном в руке, который время от времени наполнял пьянящим напитком слуга, стоящий за спиной, с усмешкой смотрел на пирующих вождей племен, тысяцких войска, старейшин родов и знатных семей. Пируют. Пируют его ближайшие сподвижники и опора трона. Прославленные воины, мудрые старики, сыновья, братья, шурья, иные родичи.

Владыка жестом подозвал, стоящего неподалеку, начальника телохранителей, знаменитого воина Комала, и обратил его внимание на Худату, первенца и будущего наследника трона. Худата, тонкокостный, смазливый юноша, чье девятнадцатилетие недавно минуло, явно перебрал опьяняющего, и теперь его то и дело тянуло упасть лицом в миску с мясом, что стояла как раз напротив него. И если ему это не удавалось, то только благодаря Бузгару, старейшины рода Волка, что удерживал воспитанника от позорящего мужчину поступка.

Комал был немногословен, но деятелен. Двое рослых воинов из охраны владыки подступили к Худате, подхватили под руки и вынесли из шатра.

Ардар кивнул Комалу в знак благодарности и перевел взгляд на своего второго сына, семнадцатилетнего Иргара, который выделялся среди пирующих грустным выражением лица.

Владыка знал причину этой грусти. Скука. Иргар не любил пиров, не пил опьяняющих напитков и страшно скучал на подобных сборищах. То ли дело военные игрища, в которых можно и себя показать и других посмотреть, или поле боя, где в жестокой сече сходились два войска. Там Иргар был в своей стихии. И не удивительно. Наследственность сказывалась. Иргар был сыном воинственного Ардара и легендарной Зенайи, женщины - воительницы, павшей в бою много лет назад. Прекрасная Зенайа (мать Иргара была не только храбрым воином, но и всеми признанной красавицей) так яростно, с таким бесстрашием сражалась в битве у Трех скал, что не только остановила со своим отрядом таких же воительниц натиск отборной гвардии владыки тохар, но и обратила в бегство самого владыку - прославленного Абадаха, тем самым, решив судьбу битвы и войны в пользу сакасенов. Ей не повезло тогда. Шальная стрела сразила Зенайю в самом конце битвы, когда воины Ардара уже торжествовали победу. Иргар с младенчества слышал рассказы о подвигах отца и матери, и стремился ни в чем не уступать старшим.

Ардар решил отвлечь сына от грустных мыслей, развеять его скуку.

- Иргар, сын мой, - обратился он к юноше.

- Да, отец.

- Я слышал, ты присмотрел себе девушку в жены. Привез бы невесту, представил нам.

- Вы дозволяете отец? - враз оживился юноша.

- Не только дозволяю, но прошу: представь нам ту, кто войдет в нашу семью. А еще лучше, если ты пригласишь к нам на праздник Нового года весь ее род. Может, наши юноши присмотрят еще кого из девушек, а их юноши присмотрят себе наших девушек.

- Спасибо, отец. Завтра же выезжаю.

- С нетерпением буду ждать твоего возвращения сынок. Тахмтан, сын мой, по-моему, тебе хватит. Комал, пусть воины проводят Тахмтана к себе.

Ардар вновь перевел взгляд на своего второго сына и усмехнулся. Иргар сиял. Его меланхолию и грусть, как рукой сняло.

Ардар улыбнулся и повернулся к Фарсаку, его другу детства из простонародья, назначенному владыкой на высокую должность управителя хозяйством повелителя сакасенов. Фарсак был умен, коварен, и не страдал сентиментальностью, если приходилось выполнять весьма щекотливые поручения повелителя.

Фарсака не было среди пирующих. Его появление в шатре владыки говорило о том, что произошло нечто важное.

- Чего тебе, Фарсак?

- Господин. Привезли дочь пастуха Сардака.

- Где она?

- Я поместил ее, пока, в шатре, что у пастбищ.

- Кто с ней?

- Как обычно. Лила и Гурек.

- Сильно брыкалась?

- Не то слово. Пришлось связать.

- А что отец?

- Дали с десяток коней - он и счастлив.

- Хорошо. Пусть ждут. Я скоро буду. Абда, брат мой, ты чего такой грустный? Смотрю, тебе даже чара не в радость. Поругался с супругой?

- Нет, с супругой все в порядке. Я поругался с мамой.

- Рисковый, ты, однако, парень. Ссориться с главой Совета старейшин, мудрейшей Калавати...

- Тебе смешно, старший брат, а мне совсем не до смеха.

- Зайди завтра ко мне, после пира. Я помирю тебя с матерью.

- Спасибо, старший брат, - вождь Абда, самый младший из братьев Ардара (ему едва минуло тридцать) с благодарностью посмотрел на владыку.

- Арташир, брат мой.

- Я весь во внимании, повелитель.

- Выручи. Мне надо уйти к девушке. Займи гостей на это время.

- Не сомневайся, старший брат! - второй по старшинству брат Ардара поклонился владыке.

Владыка еще раз обвел насмешливым взглядом пирующих и провозгласил тост за успех всех начинаний. Присутствующие на миг отвлеклись от своих разговоров, послушали своего повелителя, дружно выпили и вернулись к своим беседам. Все были так увлечены своими проблемами, что не заметили, как Ардар покинул зал через задние двери. Один Арташир, на которого возложили обязанности быть главой пира, проводил взглядом владыку и посмотрел на племянника.

Иргар жестом показал, что хочет уйти.

Дядя жестом ответил, что не возражает.

И второй сын владыки, стараясь не привлекать к своей персоне излишнего внимания, тихо смылся с коллективной попойки вождей и старейшин.

Когда Ардар подъехал к шатру, указанному Фарсаком, дорогу ему преградили двое воинов Комала, но, признав повелителя, тут же расступились.

Владыка зацепил поводья за коновязь, что стояла рядом, и решительно вошел в шатер.

В шатре были трое. Служанка Лила, сильная сорокалетняя женщина со шрамом через все лицо: в детстве ей перепало плетью от пьяной подруги. Шрам изуродовал девушку и оставил ее без мужа и семьи. Кому нужна изуродованная жена, когда кругом столько хорошеньких. Такое отношение юношей и мужчин так озлобило Лилу, что она возненавидела всех красивых женщин и девушек и делала им подлости при первой же возможности. Эту особенность Лилы подметил тогда еще юный наследник трона Ардар и взял ее к себе в услужение. Лиле понравилось служить Ардару и их, за столько лет, связывало уже не одно совместное преступление.

Вторым был Гурек. Сильный тридцатишестилетний мужчина. Изгнанный за проступок из племени, когда ему исполнилось всего тринадцать, Гурек, по неопытности, забрел в глубь пустыни и, наверняка бы, погиб там, если б не Ардар. Владыка возвращался с охоты на джейранов, когда наткнулся на погибающего мальчишку. Гурека подобрали и выходили. С тех пор он стал цепным псом Ардара и ради своего повелителя был готов разорвать любого.

Третьей была невысокая, хрупкая девушка, красивая и нежная, как полевой цветок. Она забилась в угол кровати, что стояла посреди шатра, и с ужасом смотрела на Лилу и Гурека. Когда Ардар вошел в шатер, испуганные и большие, как у лани, светло-карие глаза девушки переместились на владыку. Узнав в вошедшем в шатер повелителя сакасенов, девушка ловко спрыгнула с кровати и обняла ноги опешившего от подобного владыки.

- Господин, спаси, - обнимала она колени Ардара и снизу вверх жалобно смотрела на мужчину.

- Успокойся, дитя. Тебя никто не собирается здесь бить или убивать. Портить подобную красоту - это зло. Выйдете! - велел слугам владыка.

Лила и Гурек послушно покинули шатер.

Владыка поднял с пола дрожащую девушку.

- Успокойся, красавица. Тебе нечего бояться.

- Нечего бояться? Приехали неизвестные всадники. Схватили меня. Связали и привезли меня на потеху какому-то господину. И мне нечего бояться!?

- Тебя привезли не на потеху, моя девочка. Тебе оказана великая честь. Ты станешь возлюбленной самого владыки, то есть меня. - Ардар ласково погладил девушку по щеке.

А красавица вдруг расплакалась и бросилась на колени.

- Пощади меня, повелитель. Пощади. Я люблю Кесата, а он так любит меня. Мы собирались пожениться. Кесат покончит с собой, если узнает, что меня увезли.

- Чего!? - Ардара передернуло. - Вместо того чтобы отправиться на твои поиски, он покончит с собой!? Кто он, этот твой Кесат?

- Он ремесленник. Горшечник.

- Он сакасен?

- Да.

- Он воин?

- Нет. Он горшечник.

- Я спрашиваю, он умеет воевать?

- Нет, мой господин. Он никогда не держал в руках меча или лука.

- И много там таких, как твой Кесат?

- О, нет. Кесат только один.

Ардар поморщился.

- Ты не поняла меня. Я спрашиваю, много ли там мужчин, которые никогда не держали в руках ни меча, ни лука?

- Много.

- Они, что, рабы?

- Нет, мой господин. Они все свободные сакасены.

- Почему же они тогда ничего не умеют?

- Они умеют. Они лепят такую красивую посуду. Хорезмийские купцы увозят ее на юг караванами.

- Ах, вот оно что, - догадался владыка. - Им некогда учиться. Они все время работают. Кое-кто предпочел золото мечу. Где проживает твой Кесат?

- В Хускае, мой господин.

- Гурек!

- Господин? - в шатер вбежал телохранитель.

- Комал далеко?

- У шатра, господин.

- Пусть зайдет!.. Встань с колен и посиди на кровати!

- Вы пощадите меня?

- Сядь на кровать и не мешай! - Ардар произнес это таким властным тоном, что девушка не решилась перечить.

А в шатер вошел глава телохранителей.

- Комал, пошли людей в Хускаю. Пусть проверят, много ли в Хускае мужчин, не владеющих оружием. Если много - пусть повесят вождя племени и всех старейшин на подпорках их шатров.

- Слушаюсь, мой господин! - Комал поклонился и вышел.

Ардар все никак не мог успокоиться. Он метался по шатру.

- Жадные скоты! Я им покажу хорезмийские караваны. Комал!

- Я здесь, мой господин! - начальник телохранителей вновь вошел в шатер.

- Пусть твои люди найдут в Хускае гончара Кесата и передадут ему следующее. Пока он не научится владеть мечом и луком, как настоящий сакасен, не видать ему... Как твое имя, девочка?

- Кханда! - пролепетала потрясенная красавица.

- Не видать ему Кханды, дочери Сардака, как своих ушей. Пусть скажут еще. Жду Кесата через год в своей ставке. Приедет показывать мне лично, как он владеет оружием. Докажет, что он уже воин - получит Кханду в жены, не докажет: прикажу гнать плетью через всю степь, а Кханду выдам за настоящего сакасена. Не хватало еще плодить не способных постоять за себя хлюпиков! Ступай, Комал! Можешь не беспокоиться, девочка. В ближайший год ты Кесата не увидишь и он тебя тоже.

- Господин!? - Кханда смотрела на владыку ошеломленным взглядом.

- У такой красивой девочки, как ты, дети должны быть настоящими сакасенами: сильными и храбрыми воинами, способными с оружием в руках защитить свою семью и свою Родину. Если же они, к тому же, будут искусными ремесленниками, то честь им и хвала за это! Усвоила?

- Да, господин, - прошептала девушка.

- А теперь раздевайся. Пока твой Кесат будет изучать военное дело, я научу тебя искусству, которое должна знать каждая жена, если не хочет, чтобы ее муж бегал от нее по чужим женам и девкам.

- Да, господин. - Кханда принялась развязывать свой поясок дрожащими пальцами...

Полтора часа спустя Ардар вышел из шатра. Нашел Комала.

- Я беру Кханду в число своих официальных наложниц. Представишь Кханду госпоже Винате и выделишь ей отдельный шатер и двух рабынь.

- А что Кесат?

- Если он докажет, что он может не только лепить горшки, но еще и мужчина, я выдам Кханду за него с большим приданным, и поставлю его правителем всех ремесленников Хускаи.

- Вы, как всегда мудры, господин!

- Комал, оставь лесть лизоблюдам. Что б я больше не слышал от тебя подобного. Что на пиру?

- Идет!

- Иргар там?

- Нет.

- Сбежал сразу же, как только я вышел?

- Да.

- Я так и думал. Чем он занят сейчас?

- Поехал на охоту с Говиндой, сыном вождя Арианта и Азом, сыном вождя Васумати.

- Ловкач. Идем, вернемся к пирующим.

- Послать за Иргаром?

- Зачем? Пусть развлекается, если охота ему нравиться больше, чем общение с отцом...

- Сын мой! - величественная женщина, одетая в черные и серые одежды вдовы, скорбящей по своему мужу, но из очень дорогих материй, строго посмотрела на владыку Ардара. Высокая, все еще стройная и красивая, несмотря на свои шестьдесят три года, мудрейшая (таков был ее титул, как главы Совета старейшин народа сакасенов) Калавати держалась с таким достоинством и величием, что ее сын, могущественный владыка сакасенов до сих пор частенько терялся в присутствии матери, особенно, когда они оставались вдвоем. Царственные движения матери, гордая посадка головы, надменное выражение лица, повелительность ее строгого взгляда сразу же напоминали Ардару времена его отца грозного владыки Артасара, перед очами которого бесстрашный в бою Ардар всегда испытывал безотчетный страх.

- Мне сообщили, ты обзавелся новой наложницей. Но, сын мой, когда же ты, наконец, поймешь, что ты владыка великого государства? Как-никак тебе уже сорок пять.

- Я не понимаю тебя, мама.

- Поразительно! Не понимать, в чем состоит честь и достоинство семьи владыки! Сделать официальной наложницей дочь простого пастуха! Не дочь вождя или старейшины, что укрепило бы твой трон, а дочь пастуха! Да только, если ты обратишь на нее свой взор, - для нее это уже великая честь! А если ты переспишь с ней, то она должна молиться на тебя до конца своей жизни! Знаешь сколько вождей и старейшин разгневаны на тебя, что ты предпочел эту пастушку их дочерям?

- Мама, Кханда очень мне помогла.

- Чем же? Раздвинула ноги шире, чем могут другие? Или у нее есть еще что-то такое между ног, чего нет у других? - с презрением спросила Калавати.

- Кханда открыла мне глаза на неполадки в государстве!

- Назвала имена заговорщиков?

- Хуже. Указала местность, где сакасенов перестали обучать военному делу. Где оружие поменяли на горшки с золотом.

- Ты имеешь в виду Хускаю, Капаиту и Хушку? Это я распорядилась, чтобы тамошних мастеров не отвлекали от дела. Их мастерство выше всяких похвал и мы получаем за их изделия много золота.

- Золота? - владыка пришел в ярость. - А если армия массагетов или шаха Кавада завтра подойдет к Хускае? Тамошние жители чем будут отбиваться: горшками? Или может, вместо стрел будут метать золотые слитки?

- Сын мой, ты неразумен. Если армия Кавада или воины Кадфиза подойдут к Хускае, они не станут убивать их жителей, а заберут их с собой. Ни один здравомыслящий правитель не станет губить столь искусных умельцев.

- И при этом изнасилуют их всех жен и дочерей, перебьют стариков и младенцев. Мать, ты хоть сама понимаешь, что говоришь? Короче, мать, я распорядился казнить всех старейшин Хускаи. Сейчас же распоряжусь, чтобы казнили старейшин Капаити и Хушки. Я им покажу хорезмийское золото!

- Сын мой, вы немедленно отмените свое неразумное повеление. Я требую от вас не как мать, а как глава Совета старейшин страны!

- Извини, мать, но дела войны не в вашем ведении. Я верховный военный вождь страны и все способные носить оружие мужчины подчиняются только мне!

- Сын мой, ты отменишь свое повеление.

- Скажи, мать. Мой отец владыка Артасар допустил бы, чтобы кто-то из его подданных не умел владеть мечом или стрелять из лука?

- Никогда! - гордо ответила Калавати, свято чтившая память и дела покойного мужа.

- Тогда почему ты требуешь этого от меня? - ехидно спросил Ардар.

- Делай, как знаешь, сын. Я не буду вмешиваться в дела войны.

- Спасибо, мама. Скажи, что у тебя там вышло с Абдой? Он вчера на пиру сидел сам не свой.

Калавати улыбнулась.

- Ничего серьезного. Я уже простила его. Но ты ему об этом, пока, не говори. Пусть глубже почувствует свою вину. Я сама объявлю ему о своем прощении.

- И все-таки?

- Встретил на узкой дороге повозку старейшей Нахад. И вместо того, чтобы освободить путь, велел своим воинам столкнуть повозку старейшей на обочину, и сам проехал первым.

- Ничего себе пустяк! - возмутился Ардар. - Как раз с подобных пустяков и начинается развал государства. Ты сама смотри, мама, прощать его или нет, но от меня он за этот случай получит по полной.

Калавати с любовью смотрела на сына.

- Как ты мне напоминаешь в такие минуты отца, - вдруг сказала мудрейшая. - Он также как и ты, всегда нервничал и гневался из-за пустяков, а в делах серьезных сохранял ясный ум и спокойствие.

- Еще, мама. Мой сын Иргар присмотрел себе девушку. Я разрешил ему съездить за ней и ее родными, и представить их нашей семье.

- Я с удовольствием посмотрю на невесту моего внука.

- Каково твое мнение об Иргаре?

- Достойный юноша. Он все больше напоминает мне свою мать Зенайю. То же бесстрашие, та же гордость. Та же принципиальность. Я вижу, Ардар, тебя грызут сомнения. Отбрось их. Верь моей интуиции. Иргар достойный сын. Ты это хотел услышать?

- Спасибо, мама...

II

Заканчивались последние дни уходящей зимы. В этот год она была теплой и малоснежной, и знающие старики обещали засуху в южных районах степи. Однако, это было делом будущего, а, пока, все готовились к встрече весны - к новогоднему празднику и сопутствующим ему весенним праздникам цветов.

Тысячи и тысячи людей со всей страны сакасенов в эти дни подтягивались к Касу - главной ставке владыки Ардара. Одни - это были вожди и старейшины, приглашенные владыкой на праздник - ехали со своими семьями, с охраной; иногда брали с собой избранных юношей и девушек племени, чтобы те могли присмотреть себе суженных среди других племен. Другие - лучшие наездницы и воительницы страны - спешили, чтобы принять участие в многочисленных состязаниях, которые устраивались в главной ставке в праздничные дни. Для этого же прибывали безусые юноши, впервые вышедшие в свет, и бывалые воины, известные победители многих игрищ. Вели злых верблюдов-самцов, сильных баранов, везли воинственных петухов, чьи бойцовские качества позволяли выставлять этих животных на поединки друг с другом. Гнали десятки тысяч голов скота - надо было кормить всех тех, кто прибывал к владыке.

Шли и ехали люди со всей страны, те, кто хотел подать жалобу владыке на своих вождей и старейшин, добиться справедливости, а то и просто рассчитывал на мудрое решение верховного правителя в их запутанном вопросе. Все знали. Согласно обычаю, владыка будет сам лично принимать всех и выслушивать их проблемы в первый день весны. Самый последний бедняк, самый пропащий неудачник мог рассчитывать, что в этот день владыка лично примет его и удостоит беседы с глазу на глаз.

Везли повозки груженые мукой, сушеными фруктами и ягодами: виноградом, вишнями, абрикосами, сливами, дынями, персиками. Везли сушенную, вяленую и даже живую (в огромных бадьях) рыбу; туши убитых зверей и птиц.

Жрецы и их помощники еще раз тщательно проверяли животных, которых они должны были принести в жертву богам в праздничные дни. Быки, кони, верблюды, бараны - животные были самцами, самок в эти дни боги не принимали. Только тех, кто являлся производителем, и являлся залогом многочисленного и здорового потомства.

В домах вязали веники, чтобы убрать всю грязь и встретить новый год в чистоте. Лепили тесто для выпечки лепешек в виде загонов скота или изображений животных: быков, коров, коней, верблюдов, баранов, овец, коз, свиней, и так далее - тех, на чей приплод особенно рассчитывали хозяева в новом году. Выпечки полагалось приносить на алтарь предков и в храмы богов, есть самим и раздавать друзьям, соседям и просто детям.

Заранее просматривали опорные столбы и места на них, на которые женщины - хозяйки должны были нанести мукой рисунки животных и защитные знаки, чтобы новый год был удачным и полным изобилия.

В один из таких дней, когда в хозяйственную предпраздничную суматоху втянули самого владыку, в роскошном переносном дворце Ардара появился его второй сын Иргар.

В прихожей он столкнулся со старшей женой владыки тридцатипятилетней красавицей Винатой, матерью Худаты и Асу, двух из многочисленных братьев Иргара.

- Госпожа! - юноша вежливо поклонился.

Вината, что после гибели соперницы (она завидовала бесстрашию и воинскому умению Зенайи), относилась к Иргару, как к родному, ласково тронула юношу за плечо.

- Привез?

- Да, госпожа. Сакине и ее родные остановились за кочевьем, недалеко от храма Всех Богов.

- Сообщи отцу. Он в оружейной. - Вината хихикнула. - Разбирает с Худатой и Тахмтаном какие-то старые завалы.

Еще на подходе Иргар услышал грозные перекаты голоса владыки.

- А эту ржавую рухлядь кто впер в мой личный сундук? Худата, твоя работа?

- Что ты, отец, это не я! - старший сын перепугался не на шутку.

Иргар вошел в комнату, увидел в руках у отца ржавый меч, вспомнил и рассмеялся.

- Отец, это шутки Асу и Артасуры. Они хотели посмеяться.

- Ну, я этим пострелятам! - при упоминании шаловливых младших сыновей, гнев владыки, как рукой сняло.

- Что, сынок, как съездил? - Ардар с любопытством посмотрел на второго сына.

- Удачно, отец. Сакине, ее отец вождь Рустам и их родичи уже тут. Они остановились в своих шатрах недалеко от храма Всех Богов. Когда велишь представить их тебе?

- Давай-ка следовать обычаям страны, сын мой, - владыка потер шею и пояснил. - Продуло где-то. Мышцу тянет. Вождя Рустама я жду сегодня на ужин. Будет небольшое число гостей. В основном все свои. Там и познакомимся. Как-никак он станет членом нашей семьи. Прочие его родственники старшего возраста войдут в число приглашенных на пиры и празднования; молодежь отправим к молодежи; детвору - к детворе. Ты же представишь свою невесту мне, всей нашей семье и всем гостям, как положено, на второй день Нового года, во время большого пира. Устраивает?

- Да, отец.

- Ступай, порадуй Сакине, ее отца и их родных. И обязательно загляни к бабушке. Она хотела с тобой поговорить.

- Загляну, отец.

Иргар поспешил покинуть комнату, а Ардар обернулся к двум другим сыновьям. Взгляд его упал на выщербленный бронзовый боевой топор, который с растерянным видом держал Тахмтан.

- А это что за древность у тебя в руках?..

- Доченька, - говорил Сакине ее отец Рустам, вождь рода Тура племени арахотов, - я много жду от твоей встречи с повелителем. Сомнений нет, ты войдешь в семью владыки. Повелитель неоднократно давал мне это понять за дни нашего знакомства. Вопрос только в одном, кем ты войдешь в семью владыки Ардара.

- Я не понимаю тебя, папа! - удивленно посмотрела на отца дочь.

- Доченька, эти дни я внимательно наблюдал за нашим повелителем и его старшим сыном. Владыка Ардар красивый, представительный мужчина в расцвете сил. Худата, его старший сын, также очень хорош собой. И хотя у хана есть четыре жены - красавицы, с тобой им не тягаться, а Худата, тот и вовсе еще не женат.

- Отец, о чем ты? - испуганно пролепетала Сакине.

- О твоем будущем, моя девочка. О твоем будущем. Иргар хороший парень, но он всего лишь второй сын и никогда ему не быть владыкой. А стать женой владыки. Такое счастье выпадает девушкам одной на сотни тысяч. Вот я и надеюсь. Завтра, когда тебя представят, может, сам владыка обратит на тебя внимание, или его старший сын Худата. Такую красавицу, как ты, трудно не заметить.

- Но, отец, Иргар любит меня. И мне он тоже очень нравится.

- Не дури. Запомни мои слова. Слова твоего отца. Если Худата или сам владыка обратят на тебя внимание, не вздумай упираться. К тому же, доченька, что здесь такого, что ты переспишь с владыкой. Для любой девушки нашей страны это большая честь. Зато, после этого ты всегда сможешь прибегнуть к его защите и покровительству, если у тебя вдруг пойдут нелады с мужем. Поверь, это очень удобно, иметь такого покровителя. Так что, смотри, если владыка или его старший сын, будущий владыка, возжелают тебя - не вздумай им отказать! А если ослушаешься меня - я тебе более не отец! Я публично отрекусь от тебя, и пусть с тобой поступают по закону, как с нарушительницей отцовской воли. И последнее. Я категорически запрещаю тебе говорить хоть слово об этом разговоре Иргару.

Пир был в самом разгаре. Огромный шатер владыки Ардара едва вместил всех приглашенных. Половину столов занимали пирующие мужчины, половину - женщины.

Владыка Ардар сидел в окружении братьев, сыновей, ближайших сподвижников. Среди прочих его гостей сидел и вождь Рустам, отец прекрасной Сакине. Все уже изрядно выпили и перекусили. Несмотря на это, в зале стояла необычная для подобного застолья тишина.

На стуле, что был поставлен посреди зала, сидел с большим струнным инструментом в руках певец по прозвищу Рави, что значило Солнце, и пел песнь, сложенную некогда про владыку Артасара, отца Ардара.

- ...Имел Артасар сердце льва,

Кабана упорство, медведя ярость!

И был он зорче белохвостого орла,

Имел точность сокола, тигра храбрость...

- Господин! - главный распорядитель пира склонился над ухом владыки.

- Конечно, зови!

- ...Словно лиса он применял уловки...

Ардар жестом остановил певца.

- Достойные! - внимание присутствующих переместилось к владыке. - Сейчас мой сын Иргар представит нам свою невесту Сакине, дочь присутствующего здесь вождя Рустама, а после мы дослушаем песню о подвигах моего отца.

Гости зашумели, зашевелились, и все, как один, повернули головы к входу в зал, в котором появились двое. Высокий, стройный, красивый юноша, одетый в богатый костюм скотовода с золотым диском на груди, вел за руку девушку в цветастом платье до колен и синих шароварах из тончайшей шерсти. Ее тонкий стан перетягивал пояс из шкурок соболя, а ноги были обуты в красные сапожки, расписанные волнистым черным орнаментом и отороченные лисьим мехом. На высокой груди девушки покоился большой рубин в золотой оправе. Золототканая накидка прикрывала ее плечи. Золотая диадема с рубинами покоилась на черных, как вороново крыло, густых волосах девушки, заплетенных в косу, что спускалась едва ли не до пят. Золотые сережки с рубинами подчеркивали красивые уши дочери вождя Рустама. Но не это восхитило присутствующих, заставило их смолкнуть, а необычная красота девушки. Смуглая, с чудной атласной кожей, румянцем на всю щеку, глубоким взглядом живых темных глаз, которые оттеняли длинные ресницы, она была чудо, как хороша. Ее алые губки были слегка приоткрыты, показывая кончики великолепных зубов. Узкая, красивая рука, за которую ее держал Иргар, слегка дрожала.

- Гм! - гмыкнул Ардар и, не отрывая от пары своего взгляда, негромко бросил брату Арташиру, что сидел рядом с владыкой. - У Иргара отменный вкус. Я и не знал, что у меня в государстве есть подобные. И как только Иргар ее разыскал?

Худата облизал пересохшие губы и с отчаянием посмотрел на мать. Но той было не до сына. Старшая жена Ардара, вся подобралась, и насторожено изучала Сакине.

Тахмтан от зависти закусил кулак.

А пара остановилась напротив стола владыки.

- Господин, - обратился Иргар к отцу, - разреши мне представить тебе и всем присутствующим мою невесту Сакине, дочь вождя Рустама.

Несколько секунд Ардар смотрел на девушку, потом внезапно встал, обошел стол и подошел к удивленному сыну и его смутившейся невесте.

- Сакине! - владыка забрал руку девушки у сына. - Ты так прекрасна, что я предлагаю тебе выйти за меня замуж!

Зала ахнула. Вината в негодовании встала. Мудрейшая Калавати неодобрительно качнула головой, но вмешиваться не стала.

- Скажи, ты согласна быть моей женой?

Сакине робко взглянула на отца. Тот ответил ей грозным взглядом. Девушка перевела глаза на владыку и еле слышно выдохнула:

- Согласна!

Иргар резко развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Его никто не задерживал. Многие хихикали, провожая его взглядом. Худата злорадно улыбался.

Ардар провел Сакине к своему столу.

Арташир тут же пересел на другое место. Владыка посадил девушку слева от себя и громко объявил.

- Завтра моя свадьба! Приглашаю вас всех быть на ней моими гостями!

- Да здравствует владыка!

- Да здравствует владыка Ардар и его супруга Сакине!

- Живите счастливо!

- Сыновей вам и побольше! - понеслось со всех сторон.

Пять человек, между тем, покинули пир. Увахштра, прославленный воин и старый друг Ардара, вышел по своим делам. Вината и три другие жены владыки ушли с пира, возмущенные поступком мужа.

Ардар, который не сводил глаз с прелестного личика Сакине, восхищаясь ее красотой, этого даже не заметил.

Пир продолжался.

Иргар выбежал из шатра. На миг остановился. Потом пошел. Куда? Он и сам не знал. Он шел, не разбирая дороги. Слезы застилали ему глаза.

Кругом веселились. Пели. Танцевали. Дарили друг другу подарки. Угощали соседей. Сражались крашеными яйцами и смотрели петушиные, перепелиные и бараньи бои. Девочки качались на качелях. Мальчики боролись под одобрительные возгласы стариков, которые с чашами, полными опьяняющего, подбадривали подростков и совсем юных, едва научившихся ходить, но уже схватившихся между собой, чтобы показать всем и особенно отцу и деду какие они сильные. Молодежь постарше играла в более раскованные и рискованные игры с поцелуями, с объятиями, с договорами: никто не хотел спать эту праздничную ночь в одиночестве. Старшие старательно делали вид, что не замечают этих нарушений приличий. В праздник Нового года и его ночи разрешалось все. Однако Иргару не было до всего этого дела. Он не замечал ничего. Он шел, куда ноги несут, лишь бы подальше от отца и Сакине. Подальше от тех, кто его так обидел. При виде его странной походки, веселящиеся сакасены удивленно смотрели на сына владыки, и торопливо уступали дорогу, а потом, с недоумением, провожали взглядом.

Сколько он так бродил, где побывал, Иргар потом так никогда и не вспомнил. Он пришел в себя, лишь уткнувшись в коновязь и услышав звонкое ржание своего любимого Каурого.

- Уеду! - решил сын владыки. - Подальше уеду!

Юноша подошел к коновязи и начал отвязывать поводья. Не успел он развязать узлы, как почувствовал на своем плече тяжелую руку.

Иргар обернулся. Рядом с ним стоял вождь Увахштра, прославленный воин, один из ближайших сподвижников отца.

- За что? Почему отец поступил так со мной? - вырвалось горестное у юноши.

- Сакине очень красива, а ты знаешь, как падок твой отец на красавиц. К тому же, у владыки бывают причуды. Боюсь, что это одна из его причуд и на этом она не закончится. Я вижу, ты собрался уехать. Только, Иргар, ты далеко не уедешь. Тебя догонят и вернут. А дальше может быть продолжение причуд. И мне очень не хочется, чтобы именно тебя затронули эти продолжения. С тебя хватит Сакине. А потому послушай доброго совета. Езжай в священную рощу к жрецам и проведи с ними весь праздник и свадьбу. Пока они не закончатся, не возвращайся. Из священной рощи сам владыка не сможет тебя вызвать. И не отчаивайся. Помни: достойный прославится, даже если все вихри объединились против него!

Иргар ничего не ответил, вскочил на коня и был таков.

Увахштра проводил юношу взглядом и, покачивая головой, вернулся в шатер владыки, где со своими гостями и невестой вовсю веселился владыка Ардар.

Утро следующего дня ушло на свадебный обряд, а когда день повернул на вторую половину, молодожены и многочисленные гости, потеплее одевшись, верхом на лошадях отправились в степь, где намеревались состязаться лучшие наездницы государства.

Сотни всадниц на скакунах, один великолепнее другого, съезжались со всех концов страны, чтобы блеснуть своим умением в сложных условиях зимне-весеннего периода. Это были не традиционные летние скачки, где гони, что есть духу и не оглядывайся. Здесь приходилось учитывать все: погоду, ветер, состояние почвы, наличие или отсутствие снега, лужицы, затянутые льдом или не имеющие такого и многое другое. Здесь на первое место выходили не столько качество лошади, сколько умение наездницы. Несмотря на сложности этих скачек и их опасность (всадницы нередко гибли под копытами коней соседей, когда их лошади неожиданно падали, поскользнувшись на не замеченной или не засохшей грязно-талой яме) - желающих принять в них участие было достаточно. Одних привлекал дух азарта, вторые надеялись понравиться юношам из воинов или окружения владыки, третьи рассчитывали попасть в отряд конных лучниц, который охранял мудрейшую Калавати во время ее поездок по стране и куда отбирали самых лучших, четвертые - получить награду от владыки (Ардар часто отмечал призами понравившихся ему девушек, даже, если те не занимали первое место). Были и такие, которых влекло на скачки не желание быть первой ради славы, а желание быть первой ради приза, который получала победительница. Та, кто выигрывала эти скачки, получала право на год иметь возлюбленным любого мужчину, кого возжелает, и никто не смел отказать такой наезднице. Муж не мог возражать, так как в скачках имели право принимать участие только девушки и незамужние женщины в возрасте до тридцати лет.

Когда владыка с юной женой и свитой прибыл, наездницы уже находились на старте, а вдоль трасы собрались толпы зрителей. В меховых шапках и теплых плащах из звериного меха всадницы представляли собой захватывающее зрелище. Большинство имели плащи, сшитые из заячьих, лисьих и волчьих шкур. Часть была одета в медвежьи, куньи и рысьи шкуры. А две-три наездницы были обладательницами дорогих и редких в степи плащей из соболиных шкурок. Что уж говорить про шапки: нутряные, бобровые, лисьи, волчьи и других обитателей степи, рек и леса. По ним можно было изучать мир животных, обладателей меха, которые обитали на просторах государства сакасенов.

К Ардару подъехал его конюший Сафана - один из лучших знатоков лошадей и наездников степи.

- Все готово, мой повелитель.

Владыка весело взглянул на Сафану.

- Скажи, ты знаешь, кто наиболее вероятный победитель скачек.

- Знаю, - самодовольно усмехнулся Сафана.

- Хорошенькие?

- Что вы, господин. Все страшненькие. Сочувствую тем парням, которых они выберут.

- Тогда вот что! - владыка подозвал Сафану к себе и прошептал ему на ухо несколько слов.

Конюший весело оскалил зубы.

- Сделаю, господин.

- Езжай и дай команду начинать, пока гости не замерзли.

Сафана чуть поклонился и развернул своего белогривого скакуна, одного из лучших в стране.

Ардар склонился к Сакине.

- Никогда не видела новогодних скачек?

- Не видела, господин.

- Интересное зрелище. Редко обходиться без происшествий, но стоит того, чтобы на него посмотреть.

А всадницы уже выстраивались в ровные линии, занимая места, которые им определил жребий.

Владыка видел, как Сафана подъехал к наездницам. Переговорил с одной девушкой, второй, третьей...

Наконец, хрипло реванул рог и сотни скакунов сорвались с места. Гиканье, свист, крики, хлопанье плетей - каждая подгоняла своего скакуна по-своему, стараясь опередить соперниц.

Гости и зрители из простого народа тоже не сидели в седлах равнодушными. Крики, вопли, свист - каждый подбадривал наездницу либо из своего рода, либо чем-то приглянувшуюся ему: то ли фигуркой девушки, то ли (что бывало чаще) статью скакуна.

Сакине сидела в седле молча, захваченная великолепием невиданного доселе зрелища. Ардар ехидно ухмылялся.

А всадницы уходили все дальше к горизонту, уходили, чтобы обскакать шест и вернуться туда, откуда начинали. Вот они превратились в совсем маленькие точки.

Зрители начали скучать. Заговорили о своем.

Ардар занимал Сакине рассказами об охоте на волков, к чему он был большой охотник.

- Возвращаются! - вдруг всколыхнул всех пятнадцатилетний Тавах, четвертый сын владыки, большой любитель подобных состязаний.

Присутствующие разом повернули головы в сторону наездниц, пытаясь определить, кто впереди.

Маленькие точки быстро превращались в пару: конь-всадница. Уже можно было различить некоторые детали одежды и снаряжения. Вскоре стало ясно, что борьбу за главный приз ведут пять наездниц. Остальные отстали. Но эти. Пригнувшись к шеям скакунов, мчались едва ли не голова к голове. Мчались так, что даже вождь Митрасар, один из лучших наездников страны, и тот восхищенно зацокал.

Ардар откинулся в седле и, обращаясь к вождю Виндашпе, чей конь гарцевал рядом, сказал:

- Всех пятерых награжу. Молодчины. Давно такого не видел.

Наездницы вихрем пронеслись мимо зрителей, направляясь к финишной черте, у которой уже стояли Сафана и его помощники, внимательно отмечая все, чтобы не ошибиться с победительницей.

Еще немного и ... наездница на пятнистом жеребце смешанной породы тохарского скакуна с дикой лошадью степей победно вскинула вверх руки.

Ардар повернулся к своему вестовому.

- Курти, скачи к Сафану. Пусть приведет всех пятерых. Тахмтан, ты привез?

- Да, отец, вот сумка.

- Держись рядом. Будешь подавать предметы, которые я буду называть.

А мимо проносятся одна за другой прочие наездницы. Заляпанные грязью, разгоряченные они старались изо всех сил. Никто не хотел быть на финише последней.

Владыка обратился к управляющему его хозяйством.

- Фарсак, шатры для девушек готовы?

- Да, господин. Им есть где помыться, переодеться. Угощение на столах и пять сотен наших юных воинов для поддержания им компании.

Намеренно громко выделил последние слова Фарсак.

Гости заулыбались. Посыпались соленые и непристойные шутки.

Но вот появился Сафан и пять наездниц. С разгоряченными лицами, не отошедшие от скачек, они, одна за другой, не слезая с лошадей, поклонились владыке и его юной жене. Ардар каждой из них милостиво кивнул в ответ и обратился к Сафану.

- Кто был первой?

- Варданухи, мой повелитель, из рода Оленя племени сагартиев.

Девушка на пятнистом скакуне, худая, тонкая, как палка (худобу не мог скрыть даже ее серый, сшитый из волчьих шкур мехом наверх, плащ). С длинным, вытянутым, неприятным лицом, узким лбом (часть которого прикрывал волчий мех шапки), приветливо улыбнулась владыке, обнажив свои крупные зубы.

- Проси награду, наездница. Заслужила.

- Мой повелитель, - девушка смело посмотрела на Ардара, - я выбираю себе на год воина Хушенга из рода Орла племени пассиенов, а на эту ночь прошу разрешения спать с вашим сыном Иргаром!

Часть гостей ахнула. Худата злорадно засмеялся. Брат владыки Абда возмущенно фыркнул. Арташир и Аршама удивленно переглянулись. У Тахмтана вытянулось лицо. Сакине прикусила нижнюю губу. Увахштра тяжко вздохнул. Фарсак ехидно улыбнулся.

- Разрешаю! - весело ухмыляясь, ответил владыка. - Заслужила!

И обратился к начальнику охраны.

- Где шатается приз победительницы? Велю найти его и доставить в шатер Варданухи!

- Это невозможно, господин, - спокойно ответил Комал. - Ваш сын Иргар еще вчера уехал в священную рощу, где беседует с богами.

- И долго он намерен там беседовать? - помрачнел владыка.

- До конца праздников.

- Мда, Варданухи, не повезло нам. Придется тебе обойтись без Иргара! - выдохнул владыка, обращаясь к победительнице, и протянул руку к сыну Тахмтану. - Золотого коня.

- Вот, отец!

- Держи! - владыка протянул победительнице скачек искусно отлитого из золота скакуна. - Это тебе!

- Благодарю, мой повелитель! - девушка с благодарностью приняла золотую вещь.

- Кто был второй?..

Заканчивался третий день, как отошли в прошлое праздник Нового года и сопутствующие ему праздники встречи весны, когда в комнату, где в одиночестве находился владыка, вошел Иргар.

- Отец, я слышал, вождь Увахштра едет на границу с отрядом.

- Набеседовался с богами в роще?

- Да.

- Помогло?

- Да.

- Увахштра выезжает на рассвете.

- Отец, я поеду с Увахштрой?

- Езжай. У него есть чему поучиться.

- Спасибо, отец.

- До встречи, сын мой.

- До встречи, отец.

Иргар вышел. Ардар проводил его взглядом, покачал головой и крикнул слугу.

- Гурек!

- Слушаюсь, господин?

- Проследи, чтобы Иргар взял все необходимое для войны на границе. А то он сейчас в таком состоянии, что обязательно что-нибудь забудет.

- Прослежу, господин!..

III

- Сакине, - владыка обнял девушку, которая возлежала с ним на ложе, - мне жалко тебя. Я ведь вижу, тебя обижают мои прочие жены. Естественно, они завидуют твоей красоте. Я тут подумал, как защитить тебя от их злобы, и решил. Как ты посмотришь, если я предложу тебе развестись со мной и стать первой, а в будущем, старшей женой моего наследника, моего сына Худаты? Когда ты станешь старшей женой Худаты, ни одна из моих жен слова плохого тебе никогда не скажет. Кто скажите, на милость, себе такой враг, чтобы обижать ту, кто со временем будет главной женой повелителя государства. Худата будущий владыка. В тебя влюблен страстно. Он молит меня, выдать тебя за него. Ради того, чтобы быть твоим мужем, он даже готов закрыть глаза на наши с тобой встречи.

- А...

- Ардар приложил палец к алым губкам Сакине.

- Ни слова про Иргара. Если он любил тебя, то почему за последний год не прислал хотя бы весточку, где он, что он. Ладно, на меня он в обиде, но при чем тут ты? Почему он не боролся за тебя? Почему не спорил, не отстаивал свое право на тебя, как любимую девушку? Уж на что робок мой сын Тахмтан и тот время от времени перечит мне, спорит со мной. С Худатой у нас даже раз дело дошло до драки: так он отстаивал право самому решать свою судьбу. А что Иргар? Повернулся и уехал на границу. Ни тебе прощай, ни мне слова упрека. Скажешь, он ни рыба, ни мясо, или, что он послушный сын, не поверю. Три месяца назад, когда я ездил на границу, Иргар, отстаивая право своих воинов на половину захваченной ими добычи, на меня едва не кинулся с мечом. Если б не вожди и тысяцкие, наша встреча закончилась бы гибелью одного из нас. А о тебе опять ни слова. Как ты считаешь, после этого, он тебя любит или нет? Хочет тебя или нет?

- Вы правы, повелитель, я не нужна Иргару. Я выйду за Худату!

- Красавица ты моя. Очаровательница ты моя! Чаровница ты моя! - Ардар начал покрывать горячими поцелуями лицо и тело Сакине.

IV

Владыка Ардар обвел скептическим взглядом стройную фигуру невысокого чернобрового юноши, которая носила на себе отпечаток хрупкости и нежности только что распустившегося цветка.

- Ты так уверен в своих силах, что приехал на испытания?

- Да, повелитель!

- И ты хочешь уверить меня, что простой горшечник за год стал воином, способным состязаться с моими телохранителями?

- Да, повелитель!

- И ты не боишься плети. Ты же помнишь условие. Не пройдешь испытание, тебя будут гнать плетьми через всю степь.

- Я готов, повелитель.

- Так любишь Кханду?

- Люблю!

- Кханду еще заслужить надо.

- Я готов.

- Что, достойные, посмотрим, чему мог научиться за год мастер по лепке горшков?

- Это интересно.

- Посмотрим.

- Зачем терять время? На что он годен? По нему видно. Хороший воин собьет его с коня первым же ударом!

- Чему за год можно научить того, кто с детства не держал в руках оружие?

- Все равно развлечение!

- Разве, что развлечение! - зашумели вожди, собранные в шатре Ардара на пир.

- Комал, приготовь мишени. Подбери с десяток лучших воинов. Подашь наших коней. Привези Кханду. Поедем развлекаться. Достойные, прошу за мной.

Владыка первым направился к выходу из шатра.

Час спустя владыка и его гости удобно расположились на густой траве невысокого холма, расположенного на краю ровного, как стол, ристалища, где обычно тренировались телохранители Ардара. Рядом с владыкой на красивом шерстяном коврике восседала, наряженная в лучшие одежды и драгоценности, красавица Кханда - приз, за который сражался ее жених Кесат. Девушка с волнением смотрела на любимого, который на отборном скакуне, выданным ему на время испытания из табунов Ардара, с луком в руке стоял в одном ряду с десятком, вооруженных таким же образом, телохранителей владыки.

- Господин! - подъехал к зрителям Комал. - Все готово!

- Начинайте! - махнул рукой Ардар.

Комал отъехал к соревнующимся, и дал команду. Один за другим всадники разгоняли коней и на полном скаку метали стрелы в мишени, расставленные по кругу. Одни мишени представляли собой деревянные щиты на крепких неподвижных столбах, другие - деревянные щиты на гибких, тонких стволах, легко раскачиваемых порывами ветра.

- У вас отличные воины, господин! - вождь Такуспадак угодливо поклонился владыке.

- Комал хороший воспитатель и не держит негодных! - ответил ему вместо Ардара вождь Виндашпа.

- Более двух сотен выстрелов и ни одной стрелы мимо цели, - шептал восхищенный вождь Абарванд своему соседу.

- Что скажешь, Комал? - лениво поинтересовался полулежащий на боку Ардар, обкусывая виноградную кисть, которую держал в правой руке, когда начальник телохранителей подъехал к повелителю.

- Кесат третий в стрельбе, господин. Только одна его стрела не угодила точно в центр мишени.

Кханда радостно пискнула. Ардар добродушно улыбнулся.

- Посмотрим, что он покажет в джигитовке. Распорядись, Комал.

Соревнования по джигитовке, то есть умение ездить на коне, управлять им, соскакивать и вскакивать на ходу в полном боевом вооружении, применять ловкие трюки и уходы, чтобы уйти от вражеского удара или нанести свой, и многое другое, подходили к концу.

- Молодец, Кесат!

- Никогда б не поверил, что за год можно научиться такому!

- Хорош парень!

- Вот тебе и горшечник! - переговаривались восхищенные вожди.

Владыка одобрительно кивал головой на каждый новый трюк Кесата, а глаза Кханды горели гордостью за любимого.

Громкое ржание слева от ристалища привлекло внимание всех.

На краю поля стояла группа всадников, которую возглавлял дородный, крупный мужчина в кожаной, украшенной защитной вышивкой, рубахе, кожаных штанах и кожаных сапогах тонкой работы. На груди его сверкал тяжелый золотой диск - знак вождя. Оскаленная морда леопарда, выгравированная на диске, говорила всем, что вождь является членом семьи владыки государства.

- Вождь Арташир!

- Вождь Аршама!

- Вождь Иргар!

- Вождь Увахштра! - зашептались вокруг владыки.

Ардар слегка приподнялся и махнул всадникам рукой, чтобы подъезжали.

Один за другим, согласно рангу, всадники подъезжали к холму, на котором возлежал владыка, спешивались и преклоняли колено.

- Старший брат!

- Старший брат!

- Отец!

- Господин!

- У нас состязания. Горшечник Кесат сражается за право стать мужем Кханды, - пояснил прибывшим Ардар. - Присоединяйтесь к нам. Развлечемся... Иргар.

- Слушаю, отец.

- Не желаешь принять участие в состязаниях?

- С удовольствием.

- Комал, с джигитовкой все ясно. Переходи к бою на мечах.

Иргар подъехал к юноше.

- Ты Кесат?

- Я.

- Я Иргар, сын владыки. Буду тебе помогать, - вождь развернул скакуна и встал рядом с горшечником.

К противнику Кесата, известному богатырю, повинуясь жесту Комала, пристроился второй воин, рослый детина мощного сложения.

- У горшечника никаких шансов! - разочаровано махнул рукой вождь Виндашпа.

- Кто ж устоит против Пахлавана! - пожал плечами вождь Абарванд.

- Комал поступил нечестно, выставив против юнца такого воина, как Пахлаван! - возмутился вождь Макирту.

Кханда прижала ладони к щекам и умоляюще посмотрела на владыку. Ардар сделал вид, что не заметил взгляда девушки.

- Кесат, - Иргар обратился к юноше, - зайди с левой стороны. С правой он собьет тебя вместе с конем. Уйди от удара и кольни в круп его скакуна. Я знаю этого жеребца. Его кличка Бешеный. Если успеешь кольнут его в круп, он сбросит всадника.

- Спасибо, вождь!

- Съезжайтесь! - крикнул Комал.

Пригнувшись к лукам седел, четверо состязающихся пустили вскачь своих лошадей. Иргар придерживал своего Каурого, чтобы идти вровень с гнедым Кесата. Тренированные кони телохранителей шли голова в голову без каких-либо усилий со стороны своих хозяев.

Расстояние, разделявшее всадников, кони преодолели за какие-то доли минуты.

В самый последний миг перед столкновением, Кесат умело послал гнедого в бок и, неожиданно для Пахлавана, оказался слева от него, со стороны щита. Богатырь и тут извернулся. Его меч несокрушимой молнией описал полукруг. Но... рассек лишь воздух. Кесат ловко нырнул вниз головой под живот своего коня и успел ткнуть кончиком меча Бешеного в круп. Жеребец дико взбрыкнулся и, не ждавший ничего подобного, Пахлаван вылетел из седла и гулко ухнул оземь, к вящему восторгу зрителей.

Иргар же обменялся с противником ударом такой силы, что менее качественный меч телохранителя разлетелся на куски.

- Молодец! - восхищенный Ардар вскочил на ноги. Все торопливо последовали его примеру.

- Комал, Кесата ко мне!

Начальник телохранителей поехал навстречу горшечнику, который разворачивал своего гнедого на конце ристалища.

Кханда от радости зашмурыгала носом.

- Отныне ты один из нас, Кесат! - торжественно объявил владыка подъехавшему юноше, - назначаю тебя правителем Хускаи и вождем тамошних родов. Кханда будет твоей женой. Комал, подготовь все к свадьбе. Я хочу сегодня же вручить руку прекрасной Кханды вождю Кесату. Кто учил тебя этот год, Кесат?

- Старый Чамана. Когда-то он был телохранителем вашего отца, владыки Артасара.

- Я подарю тебе табун боевых коней, Кесат. Назначь Чаману главным военным старейшиной Хускаи и пусть через год ваша конница станет лучшей на юге.

- Исполню, мой повелитель!

- Достойные, приглашаю всех на свадьбу Кесата и Кханды!..

- Иргар. - к сыну владыки, что с улыбкой наблюдал за кортежем из вождей, которые сопровождали к главной стоянке владыку, подъехал вождь Абда, младший брат Ардара. - Ты знаешь, что твой отец развелся с Сакине и выдает ее замуж за твоего брата Худату? Для этого он и вызвал Арташира, Аршаму и тебя с границы.

Иргар побледнел.

- Вижу, не знаешь. Я говорю с тобой по поручению мудрейшей Калавати. Твоя бабушка не хочет, что б ты завтра пролил кровь. Она предлагает тебе немедленно уехать в Харахвати. Если владыка вспомнит о тебе, она скажет, что ты отбыл по ее поручению в храм богини Ардвисуры.

- Спасибо вам, дядя.

- Не благодари. Перед тем, как уезжать, загляни к бабушке. Она сейчас у реки, у алтаря Духа Вод.

- Я понял, дядя. Еще раз спасибо.

Иргар развернул коня и погнал его к реке, туда, где его ждала мудрейшая Калавати.

V

- Иргар, внук мой. Подойди ко мне поближе. Сядь тут. Я так редко тебя стала видеть.

- Тревожно на границе, бабушка. Массагеты и тохары совсем обнаглели.

- Но вы их бьете.

- Пока бьем.

- Не скромничай. Тебе всего двадцать, а о твоих подвигах уже складывают легенды и поют песни. У тебя большое будущее, мальчик. Ты настоящий сын прекрасной Зенайи и достойный внук своего великого деда. Я счастлива, что хоть один из моих внуков достоин славы великого Артасара. Ты не представляешь, как мне обидно, что прочие твои братья не пошли в твоего деда и, даже, в отца. Разве что маленький Артасура, но он еще совсем мальчик. Иргар я горжусь тобой, и уверена, что также гордятся тобой твой дед Артасар, твоя мать Зенайа и прочие твои великие предки, которые взирают на наши дела с далеких небесных степей. Иргар, внук мой, твои братья плохие воины и не герои. Их дети, скорее всего, пойдут в них. Герои редко рождаются в семьях людей, перегруженных ежедневными хозяйственными проблемами, но они, как правило, рождаются в семьях героев. Иргар, отец тяжко тебя обидел, забрав себе Сакине, а потом отдав Худате. Но все в мире, со временем, проходит. Так и твоя обида. Пусть она останется там, за спиной твоей жизни. Не оглядывайся назад, не вспоминай ее, а смотри только вперед и вперед, и счастье найдет тебя. Нашла же тебя воинская слава, а она дама капризная. И при этом ты ее любимец. Так и в прочей жизни: поставь цель и добейся ее. Иргар, я присмотрю тебе девушку в жены?

- Бабушка, я думаю, ни вы, ни я, мы не те люди, которым надо заботиться о пополнении гарема отца. Пусть он решает эту проблему без нашей помощи.

- Ты не веришь отцу? Считаешь, что он опять отберет твою невесту?

- Если даже не отберет. Бабушка, я хочу иметь жену, которая будет только моей женой, а не женой сразу двоих: моей и отца.

- Не понимаю тебя, Иргар.

- Бабушка, дядя Аршама ответит вам на эти вопросы куда лучше. - Иргар поклонился брату своего отца, который только что вошел в шатер матери, и обратился к мудрейшей с просьбой. - Так я пойду?

- Когда вы уезжаете?

- Завтра утром.

- Зайди проститься.

- Обязательно, бабушка.

- Иргар, тебя искал дядя Абда.

- Иду к нему.

- Ты хотела меня видеть, мама?

- Да, сын мой. - Калавати строго посмотрела на своего третьего сына - коренастого мужчину со следами оспы (которой он болел в далеком детстве) на лице. - Расскажи мне, не как своей матери, а как главе Совета старейшин народа сакасенов, что это за сплетни ходят про владыку и жен его сыновей?

- Это не сплетни, мама. Сакине не единственная, кто спит сразу с двумя: своим мужем Худатой и моим братом Ардаром. А если честно, я не знаю ни одной жены его сыновей, у кого б в постели не побывал Ардар. В последнее время он совсем озверел. Такое впечатление, что он поставил своей целью переспать со всеми красивыми девушками и женщинами нашего государства.

- Понятно, почему Иргар не хотел говорить со мной об этом. Он достойный сын.

- Он то достойный сын. Вот только достоин ли отец такого сына.

- Я разберусь с Ардаром сама, Аршама. Скажи, что на границе?

- Плохо. Кадфиз совсем обнаглел. Мы еле успеваем громить его отряды. Да и Варка, то и дело, подкладывает нам гадости.

- Мда, тут не до свадьбы.

- О какой свадьбе ты ведешь речь, мама?

- Я хотела женить Иргара.

- Для чего, мама? Иргар, как воздух, нужен на границе. Он один из немногих наших военачальников, чье имя приводит в трепет массагетских и тохарских разбойников. Ты представляешь, как будет чувствовать себя Иргар на границе, оставив жену здесь, и зная про отца то, что он знает. Да и куда торопиться. Иргару всего двадцать. Еще года два-три можно смело повременить со свадьбой. Оставь идею со свадьбой Иргара. Лучше переговори с Ардаром. Он намерен как-то решать наши проблемы с Варкой и Кадфизом, или ждет, когда те развяжут большую войну?

- Все так плохо?

- Хуже некуда.

- Я соберу завтра Совет старейшин. Мы вызовем на него Ардара и потребуем у него отчет о наших взаимоотношениях с государствами массагетов и тохар.

- За это прими наше большое спасибо от меня и всех наших пограничников. Признаюсь честно - умотались. Так вымотались, что дальше неуда. Не все же такие двужильные, как Иргар и его друг Говинда. Этих мясом не корми - дай воевать и днем и ночью.

- Что думают воины про Иргара?

- Обожают его. Его похвала или порицание действует на них сильнее указов Ардара и любых наград и наказаний. Твой внук, действительно, великий воин. Я сожалею, что мои сыновья на него не похожи...

VI

- Как поступим с захваченным, Иргар? - Говинда, друг и соратник второго сына владыки с юных лет, сын Арианты, вождя племени сакаравли, правой рукой обвел группу верблюдов и ослов, груженных тюками тканей, кувшинчиками с благовониями, табакерками и сундуками с драгоценными камнями, украшениями, а также груды оружия, десятки невольниц и невольников, табуны лошадей.

Вокруг растревоженным ульем гудели воины и младшие командиры: десятские, пятидесятники и сотники. Никогда еще, ни один отряд сакасенов не захватывал столько добычи в одном набеге.

Иргар самодовольно улыбнулся. Голова кружилась от гордости. Взять столько и не потерять ни одного воина. В степи будут слагать легенды об этом походе. Не обманул хорезмиец. Жаль, утонул, когда переходили бурный поток. Останься он в живых, Иргар сдержал бы свое слово: передал бы ему двадцатую долю этих богатств.

Три дня назад на отряд Иргара, что выслеживал вдоль восточных границ разбойничьи шайки массагетов и тохар, которые то и дело забредали на земли сакасенов, неожиданно вышел усталый человек, в сильно потрепанной одежде. Но даже то, что было на нем, говорило о том, что незнакомец не из простых, бедных людей. Одни только его изрядно побитые в горах сапоги стоили целое состояние. Прочие лохмотья были из шерстяной ткани тончайшей выделки.

Измученного странника встретили дружелюбно. Накормили. Переодели в более дешевую, но более добротную одежду. Хорезмиец, пришелец оказался подданным шаха Кавада - владетеля Ховарезма, богатого государства, чьи земли простирались к югу от великой реки Яксарт, рассказал, что он бежал из плена. Двухтысячный отряд массагетов, пользуясь тем, что шах Кавад, занятый войной с владетелем Самарканда, оставил без должной защиты северные территории своего царства, внезапно перешел границы и, предавая все на своем пути мечу и огню, прошелся опустошительным рейдом по трем богатым районам Ховарезма. Среди прочих, кого схватили массагеты, оказался и беглый хорезмиец. Он рассказал, что массагеты, обремененные добычей, идут медленно и уже вступили во владения сакасенов, с целью сократить себе путь в родные степи.

Закон степи гласит: Кто без спроса вступил на твои земли - враг! А потому Иргар, не колебался ни минуты. Собрал свой отряд и двинулся на перехват массагетов. Узнав от разведчиков место расположения врага, Иргар так разместил своих воинов, что у массагетов не осталось на победу ни шанса. Они отдыхали на дне глубокого ущелья, когда их окружили со всех сторон воины Иргара и без особого риска расстреляли подданных владыки Кадфиза, точно беспомощных зайцев. Сверху вниз стрелять легко. Стрелы летят далеко и точно, а вот снизу вверх... Короче через час все было кончено. Последний воин массагет погиб, когда пытался перебраться через завал, устроенный сакасенами Иргара в конце ущелья.

И теперь победители восхищенно взирали на своего командира и захваченное. Иргар еще раз доказал, что не случайно его считают лучшим военачальником владыки Ардара.

- Добычу будем делить так! - громко начал сын владыки, привлекая к себе внимание рядовых и командиров. Воины любили Иргара не только за победы, но и за то, что он всегда большую часть захваченного распределял среди рядовых, а не верхушки. Этим второй сын повелителя государства резко отличался от большинства прочих вождей и тысяцких сакасенов.

- Моему отцу десятую часть! Мне и высшему командному составу...

- Я не согласен! - неожиданно перебил командира сотник Мердад, недавно присоединившийся к отряду сына владыки с сотней воинов. Мердад раньше служил телохранителем владыки, но в итоге оказался на границе.

- Не понял! - честно признался Иргар, с удивлением взирая на сотника.

- Закрой пасть!

- Ты кто такой, чтобы перебивать командующего!

- Не по чину лезешь! - зашумели воины и командиры, возмущенные выходкой пришлого сотника.

Мердад же сунул руку в кожаную сумку, что висела у него на боку, и вытащил из нее свиток, к которому была прикреплена серебряная печать. Сотник высоко, чтобы все видели, поднял свиток и объявил:

- Указ владыки!

У некоторых вытянулись лица. Некоторые были смущены. Некоторые замолчали. Некоторые же стали роптать еще громче.

- А ну тихо! - рявкнул вождь Говинда, правая рука Иргара в отряде, имевший чин тысяцкого.

- Читай указ! - предложил Говинда Мердаду, когда над ущельем установилась относительная тишина.

Мердад с важным видом развернул свиток и громко, с расстановкой, огласил:

- "Сим удостоверяю!

Сотнику Мердаду даруется право отменять любые приказы моего сына Иргара, как в походе, так и после него.

Владыка Ардар, повелитель сакасенов."

Дата и печать владыки. Кто не верит. Может посмотреть.

- Дай сюда! - тысяцкий Даргатава, один из немногих, кто владел грамотой, взял свиток, внимательно его просмотрел, тщательно осмотрел печать и громко изрек. - Все верно!

- Я отменяю ваше решение, вождь Иргар, о выделении нашему повелителю всего десятой доли добычи... - громким голосом начал Мердад с важным видом, но Иргар не слушал его. Он прошел сквозь раздавшихся воинов к своему коню и одним движением оказался в седле.

- Куда вы, вождь Иргар? - обратился к командиру тысяцкий Даргатава.

- В армии может быть только один командир, приказы которого выполняются беспрекословно! - резко, громким голосом, ответил Иргар. - Если есть человек, который вправе отменять мои приказы, значит, меня сняли с командования. Посему мое присутствие здесь излишне. Прощайте!

- Вождь Иргар, остановитесь! - потребовал громким голосом Мердад. - Наш повелитель не давал вам право самовольно покидать армию!

- Что-о!? - лицо Иргара перекосила гримаса. - Ты мне будешь указывать? Для начала покажи мне указ владыки, в котором тебе дается право мне приказывать, а потом будешь лезть со своими указаниями, бездарная вонючка!

Иргар свистнул плетью и поскакал сквозь раздавшиеся ряды ошарашенных воинов к выходу из ущелья.

Пока все смотрели в спину уезжавшего командира, Говинда подошел к тысяцкому Даргатаве и шепнул:

- Не лезь. Я все сделаю сам. Рискну. Я все-таки сын могущественного вождя.

В знак согласия Даргатава кивнул головой.

- Так вот, вернемся к добыче... - начал с важным видом Мердад, когда Иргар скрылся за поворотом.

Но перед сотником выросла фигура надменного Говинды.

- Предъяви мне указ повелителя о назначении тебя командиром нашего отряда! - Говинда протянул руку к растерявшемуся посланцу владыки. - Я жду!

- У меня нет такого, но...

- Тогда предъяви мне указ о том, что ты имеешь право отменять приказы старшего по званию. Ну!.. Указ!?

У меня... у меня его нет! - пролепетал, запинаясь, Мердад. - Но владыка...

- Тогда закрой свою пасть и больше не вякай! Я не вождь Иргар, я вождь Говинда! И если у тебя нет специального указа на меня или мое имя, то слушай мою команду: садись на своего коня и вон из отряда! Как старший по званию отныне я командир данного отряда, а мне не нужны в отряде дураки с полномочиями.

- Но, господин, меня прислал сам владыка!

- Правильно, тебя прислал наш повелитель. Но куда он тебя прислал? В отряд вождя Иргара. Правильно? Правильно! А теперь это отряд вождя Говинды. Так что, твоя миссия закончена, и ты можешь смело ехать домой.

- Но, господин, добыча...

- Я вижу, ты редкий дурак, Мердад. Тебе все надо разжевывать и разъяснять, как ребенку. Ты что, не понимаешь, что в этом отряде тебе осталось жить до первой стычки или первого привала. Ты что, не понимаешь, что эти ребята, - Говинда указал на хмурых и злых воинов, которые с ненавистью смотрели на посланца владыки, - пустят стрелу тебе в спину в первом же бою. А то и вовсе перережут ночью глотку, во время отдыха. Или ты, мне, вождю Говинде, предлагаешь приставлять к тебе охрану на каждую ночь? Езжай, сотник, отсюда и скажи мне спасибо, что я даю тебе возможность благополучно унести ноги и живым вернуться в ставку повелителя.

Мердад, с которого слетела вся его напыщенность, торопливо бросился к своему коню.

- Слышь, сотник, - крикнул один из воинов, - может, наш владыка прислал тебя сюда, к нам, что бы мы тебя грохнули? Может, он, просто, не хотел марать о тебя руки?

Но Мердад не слышал всего этого. Забравшись на коня, он взял с места в карьер и помчался подальше от ставшего опасным места, но в сторону противоположную той, куда уехал Иргар.

- Нара, возьмешь сотню Мердада себе! - распорядился Говинда, обращаясь к пожилому пятидесятнику.

- Слушаюсь, вождь!

- Ребята, не смотрите на меня так! Наш вождь Иргар уже не вернется! Потому не будем ждать и приступим к насущным делам...

- Лихо вы выгнали Мердада! - подошел к Говинде час спустя Даргатава.

- А с шавками только так поступать и надо!..

- Так говоришь, Иргар тут же покинул отряд?

- Да, мой господин! - Мердад, на всякий случай, еще раз поклонился владыке.

- И где он сейчас?

- Не знаю, господин.

- А ты чего не остался в отряде?

- Меня выгнал командир отряда вождь Говинда. Он потребовал от меня указ, что мне можно находиться в отряде, а когда убедился, что у меня такого нет, выгнал. Даже мою долю добычи не отдал, а ведь я тоже участвовал в бою.

- Говинда, Говинда. Вспомнил. Сын вождя Арианта. Лихой парень. Выгнал, так выгнал.

- Что прикажете делать теперь, господин?

- Вернешься в телохранители. За потерянное не переживай. Я возмещу тебе, сторицей, то, чего лишил тебя Говинда.

- Благодарю, господин.

- Отправляйся к Комалу и доложи о своем возвращении в отряд! - владыка жестом выпроводил Мердада из комнаты.

- Скажи, сын мой, - мудрейшая Калавати внимательно посмотрела на Ардара. - Куда пропал мой внук Иргар? Вот уже год, как я его не вижу и о нем не слышу.

- Не знаю, мама. С тех пор, как он бросил свой отряд, его никто не видел.

- А ты пытался его искать?

- Что толку? Степь велика.

- Ох, Ардар. Опять ты мне что-то недоговариваешь. Опять начудил.

- Нет, мама, к пропаже Иргара я отношения не имею. Я всего лишь хотел немного его приструнить с разделом добычи. Слыханное ли дело, чтобы доля рядовых воинов была больше, чем доля владыки и вождей.

- Нелады у тебя, мой сын, с Иргаром, не лады. Сначала ты обидел его, отобрав его невесту. Теперь же перемудрил. Хотя в вопросе о разделе добычи я полностью на твоей стороне. Но с Иргаром все-таки надо было поступить как-то иначе. Не так прямолинейно. Он мальчик гордый и, естественно, обиделся, когда ты снял его с командования.

- Я не снимал его.

- Ардар, хоть мне не говори глупости. Когда простой сотник получает право отменять приказы сына владыки - это как называется?

- Глупость!

- Хорошо, хоть сейчас ты это понял. Ладно, отправь людей. Пусть найдут мальчика и пригласят его ко мне. Я вас помирю.

- Хорошо, мама.

Однако, несмотря на все усилия Комала, которому было велено найти сына владыки, его не нашли. Иргар, как в воду канул.

VII

Легкий порыв ветра пронесся над заводью, слегка зарябил воду, поколебал зеленую траву на холмах, окружавших водное зеркало, прошумел по густым зарослям высокого камыша, который отделял тихую заводь от обширных вод могучей реки, которая плавно несла свои воды в соленое Северное море. Ветер пронесся и угас. Рой мошкары, снесенный к воде, тотчас же поторопился вернуться в спасительные гущи трав и цветов, что пышным многообразием ярких сочных красок от белого до темно-фиолетового покрывали берега речной заводи и склоны близлежащих холмов. Заросли туранга, джиды и тамариска гордо вздымались над травами и цветами, среди которых порхали многочисленные бабочки, гудели шмели, изредка проносились шершни. Сотни ос и пчел, то и дело приземлялись на яркие лепестки, привлеченные тонкими ароматами представителей цветочного царства. Несколько ив, склонившиеся по берегам, едва не купали свои ветви в спокойных водах залива. Чуть выше, отступая от воды, гордо вздымали к солнцу свои ветви стройные каштаны и тополя. Откуда они взялись здесь, среди обширных степей царства сакасенов, ведали разве что боги, дарители жизни.

Пьянящие ароматы, тишина безлюдных мест. И красота. Первозданная красота нетронутой природы. О, нет, мы ошиблись, назвав эти места безлюдными. Легкая лодка, искусно смастеренная из ивового прутняка, коры деревьев и обмазанная асфальтом, скользнула из зарослей камыша в тихие воды залива. В ней двое. Еще крепкий, хотя и много чего повидавший, старик в простой полотняной рубахе и таких же штанах, который умелыми, бесшумными гребками весла направлял лодку, и красивый, рослый парень лет двадцати пяти с копьем в руках. Парень стоял на носу и внимательно всматривался в воду: не появится ли крупная рыба, а может и сам царь тихой заводи - огромный сом, способный одним ударом хвоста переломить пополам утлое суденышко, а горе рыбаков утащить за ногу или руку на речное дно. Но нет, пока тихо.

Ни рыбины, ни сома. Не считать же рыбой всякую мелюзгу, чьи тела в большом количестве серебрятся в спокойных и теплых водах.

В ожидании крупной рыбы, проходит минута, другая... и громкое звонкое ржание разрывает тишь чудного весеннего дня.

Старик и парень разом оборачиваются на звук. На вершину холма, чьи усеянные цветами склоны полого спускаются к водам залива, выезжает всадник на взмыленной лошади. Круги под глазами говорят о безмерной усталости наездника. Выщербленный вверху щит за его спиной, голая правая рука, на которой нет ни одежды, ни доспеха, пустой колчан при отличном луке. Воин сакасен, побывавший в серьезной переделке.

- Уходите! - кричит он рыбакам. - Спасайтесь! Предупредите, кого сможете! Массагеты разбили нашу армию при Оленьей горе и идут сюда! Они уже близко! Уходите!

Воин плеткой машет над крупом коня, и усталое животное пускается аллюром, увозя всадника и себя от заводи.

- Война! - шепчет старик.

- Возвращаемся! - предлагает парень. Его карие глаза сверкают, а в голосе появляются властные нотки.

Старик послушно берется за весло.

Полтора часа спустя из хижины рыбака выходит суровый воин. Его плечи, грудь, живот, спину покрывают доспехи, что блестящей чешуей маленьких пластин защищают тело. На груди к доспехам приварен стальной круг с изображением леопарда. С плеч, едва не до локтя свисают кожаные ленты, густо усеянные маленькими железными пластинами. Кисти рук, до самых локтей, охвачены наручами - длинными железными пластинами, нашитыми на кожаную подкладку. На руках кожаные перчатки, усеянные железными шипами. На наборном, из бронзовых пластин, каждая из которых изображает морду одного из многочисленных обитателей степи, поясе подвешены длинный, тяжелый, обоюдоострый меч, трехгранный кинжал милосердия и мешочек с кремнем, огнивом и трутом. Мягкие штаны из прочной кожи, толстые сапоги, усеянные металлическими бляшками, дополняют костюм воина. На голове его начищенный стальной конический шлем с султаном из перьев орла.

Старик держит под уздцы великолепного вороного, который нетерпеливо бьет ногой и косит глазами: скоро ли явится хозяин, и скоро ли они тронутся. Вороной явно застоялся: он рвется в степь. Он рвется в драку - ведь он не просто конь, а злой, сильный боец, специально обученный для убийств и сражений.

Воин забирает у старика поводья и садится в седло. К седлу приторочен колчан с тридцатью стрелами и большой лук, сделанный из рогов горного козла.

- Спасибо тебе за все, отец! - мягко, вежливо, говорит воин старику. - Собирай вещи, спускайся вниз по реке, собирай рыбаков. Постарайтесь организовать переправу у Камышовых болот. Я буду направлять беженцев туда.

- Непременно, мой господин. Да будут милостивы к тебе боги! - старик низко кланяется.

- Если позволят боги, еще свидимся, отец! - всадник пяткой толкает коня в бок и вороной, почуяв волю, легко и весело выносит воина на холм, откуда далеко обозреваются степные просторы.

Воин, который уже забыл про старика, реку, рыбалку, тихие годы, внимательным взглядом обводит степь. Он не ошибся. Несколько точек среди зелени севера. Они двигаются. Двигаются быстро. Воин ждет, не скрываясь. Ему пока не ясно, чьих всадников он видит: бегущих сакасенов или же вражеский разъезд. А всадники все ближе.

- Наши! - определяет воин по головным уборам отряда. Если вооружение и доспехи сакасенов и массагетов были схожи: луки, мечи, боевые топоры, реже, копья, кожаные или металлические панцири, то головные уборы резко отличались. Высокие войлочные шапки простых воинов и конические шлемы вождей сакасенов никак нельзя было спутать с головными повязками простых воинов и рогатыми шлемами вождей массагетов. Командир же приближающегося отряда имел конический шлем, а его воины войлочные шапки.

Воин направляется наперерез конникам.

Не проходит и полчаса, как воин окружен сакасенами.

- О, мой господин! - внезапно вскрикивает командир отряда и хочет спрыгнуть с коня, чтобы выразить свое почтение. Жест воина останавливает десятского.

- Обстановку! - коротко бросает воин.

- Наши главные силы разбиты при Оленьей горе. Ваш светлейший отец пропал. Никто не знает, жив он или погиб. Вождь Увахштра, который временно возглавил армию, разослал разъезды по всем кочевьям и стоянкам. Всем велено уходить на запад, как можно быстрее. Массагеты наступают широким фронтом. Их около трехсот тысяч.

- Их ведет сам владыка Кадфиз?

- Не только. С ним все его братья и сыновья.

- Интересно! - воин прищурил глаза в раздумье.

- Господин, конница! - внезапно прерывает размышления воина один из всадников отряда.

Воин посмотрел в указанном направлении.

Более двух сотен всадников в беспорядке мчались по степи.

- Наши! - опознал по шлемам, войлочным шапкам и щитам неизвестных воинов десятский.

- Твое имя? - воин в блестящем вооружении смотрит на десятского.

- Тивара.

- Поехали, Тивара, узнаем, куда так торопится этот отряд.

И воин тронул своего вороного.

За ним, повинуясь жесту Тивары, развернулся весь "десяток".

Спустя минуты "десяток" растянулся цепью прямо на пути бегущих. Вряд ли б это помогло, если б не доспехи воина. При виде их понеслись крики среди бегущих.

- Стой!

- Стой!

А командир отряда спрыгнул с коня и опустился на колено.

- Мой господин!

- Встань! Вернись на коня! Представься и доложи обстановку!

- Сотник Уграк. Отряд вождя Тургара. Наша армия разгромлена. Уходим от массагетов. Спешим предупредить наших. В перегоне отсюда два крупных кочевья приозерных племен. Они знают о поражении, но не знают, что массагеты прорвались в долину Мертвого сайгака и могут легко их перехватить. Со мной две сотни с половиной воинов. Вождь Тургар повел воинов к Соленым озерам.

- Причина уважительная. Наших предупредить надо. Показывайте дорогу, сотник.

Кочевья они настигли на марше. Старейшины уже знали об опасном прорыве массагетов и спешили увести своих соплеменников, как можно дальше на юг. Сотни кибиток с женщинами и детьми, груженые повозки, тысячи голов скота длинной лентой тянулись по степи.

Появление отряда во главе с воином в блестящем вооружении вдохнуло надежду в перепуганных людей.

- Иргар!

- Сын владыки!

- Непобедимый Иргар!

- Он вернулся! - неслось среди кочевников. Многие кланялись проезжавшему воину. Некоторые женщины плакали от радости при виде знаменитого воина. Значит, не все еще потеряно, если сам Иргар объявился и собирает воинов.

- Старейшины ко мне!

- Господин! Старейший Спака.

- Господин! Старейший Вариака.

- Без церемоний. Нет времени. Сколько у вас людей.

- Двенадцать тысяч женщин и детей, и полторы тысячи воинов.

- Сотню молодых воинов, повыносливей, передадите в мой отряд. Уграк, раненых, пожилых, измотанных оставишь при кочевьях. Кочевья вести к Камышовым болотам. Там собираются наши рыбаки. Организуете постоянно действующую переправу. Детей и женщин переправите на другой берег. Самим организовать оборону переправы. Массагетам негде там развернуться. А идти в лоб - терять людей. Разошлете гонцов по ближайшим селениям и кочевьям. Пусть идут к переправе. На том берегу организуете лагерь беженцев. Постарайтесь разыскать вождя Тургара. Он с армией в районе соленых озер. Расскажете ему о переправе. Тургар поможет вам.

- Здесь несколько тысяч воинов из разбитой армии.

- Где они?

- У Вороньей тропы, в десяти полетах стрелы отсюда. Наши молодые воины знают дорогу.

- Почему они не присоединились к вам?

- У них нет вождя. А сотники ругаются между собой, кто должен быть старшим.

- Как обычно. Уграк, ты отобрал тех, кто останется.

- Да.

- Старейшины, нам нужен проводник к Вороньей тропе.

- Мой сын Такшака отведет вас, господин, - поклонился старейший Спака. - Он храбр и неутомим, несмотря на свой юный возраст.

Иргар благосклонно посмотрел на безусого юнца в полном боевом вооружении всадника - лучника, чьи глаза горели решимостью и жаждой битвы с врагами, и чье имя означало "Быстрый олень".

- Благополучного вам пути, старейшие.

- Успехов вам и вашим воинам, господин.

- Такшака, веди к стоянке воинов.

- Не верится, что тут кто-то есть! - встревожено говорил сотник Уграк Иргару. - Несколько тысяч воинов не могут сидеть так тихо.

- Смотря, как они напуганы.

Иргар жестом остановил отряд.

- Уграк, ты с воинами останешься здесь, а я посмотрю, что там.

- Может, лучше пошлем на разведку воинов?

- Уграк, моего вороного догнать сложно. А послать людей на усталых конях - это отдать их в руки врага, если за холмами прячется засада. И на будущее. Никогда не оспаривай моих приказов. В бою это может стоить всем жизни.

- Понял, господин. Отряд! Приготовить всем луки!

Иргар улыбнулся: "Молодец сотник. Хороший воин. Опытный", - и послал вперед своего вороного.

Едва перед глазами сына владыки открылась низина, что лежала за холмом, Иргар заулыбался.

Несколько тысяч воинов сакасенов сидели, уложив рядом с собой своих скакунов, в полном молчании, ожидая решения своих командиров. Последние, усевшись в кружок посреди лагеря, ожесточенно ругались между собой, что было видно по энергичным взмахам их рук.

Не таясь, Иргар выехал на вершину холма и поднял вверх, в приветствии, свою руку. Его тут же заметили.

Предупреждающий крик одного из воинов привлек внимание всех к одинокому всаднику в блестящих доспехах, что изваянием застыл на холме.

Воины начали торопливо подниматься. Многие доставали луки и, вдруг, общую суматоху покрыл радостный вопль.

- Ребята, это Иргар, сын владыки Ардара!

- Иргар!

- Да здравствует вождь Иргар! - многотысячный крик радости громом пронесся по окрестностям.

Иргар направил коня вниз. Сотникам, едва те подъехали к нему, велел.

- Выстройте людей. Кто из вас старше всех по возрасту?

- Сотник Гондофарн, господин! - седоусый воин выехал вперед.

- Гондофарн задержитесь. Остальным выполнять приказ.

Сотники тут же развернули коней, а на гребне холма появился отряд Уграка.

- Гондофарн, доложите об отряде.

- Отряд сборный. Здесь те, кто после битвы отходили к Большой реке. Всего пять тысяч триста три воина. Из командиров шесть сотников и три десятских. Прочие полегли в битве.

- Продовольствие? Кони?

- С этим все в порядке. По дороге прихватили табун владыки, который гнали воины из охраны владыки и тридцать повозок с вяленым мясом.

- Уграк, разошли дозоры. Не хватало, чтобы массагеты захватили нас врасплох.

- Слушаюсь.

Полчаса спустя Иргар, в сопровождении сотников, объезжал отряды воинов, разбивая на ходу их на десятки и сотни, и назначая временных десятских и пятидесятников из наиболее опытных воинов.

- Сотников назначим в ходе похода, - пояснил Иргар сопровождающим его командирам.

Когда объезд был завершен, Иргар выехал на площадку в центре построенных тысяч.

- Что, - громко, хорошо поставленным голосом, спросил он воинов, - и дальше будем бегать по степи, как зайцы? Или, может, защитим наши семьи от врага?

Громкий возмущенный ропот воинов показал вождю, что уж бегать они более не собираются.

Иргар поднял руку.

Шум довольно быстро стих.

- А коль бегать не хотите - тогда в поход: остановим наступление массагетов!

Громкий дружный рев.

- Веди нас, вождь! - потряс окрестности.

Иргар с насмешкой посмотрел на встревоженных сотников.

- Господа, я собираюсь не громить массагетов, а сорвать их наступление. Для разгрома массагетов нам не хватит всех воинов нашего народа. Зато сорвать их наступление на наши земли в силах даже этот немногочисленный отряд. Сотник Гондофарн, ты назначаешься тысяцким заозерных воинов. Сотник Ширманак, возглавишь тысячу западных племен. Сотник Арийапайса, возглавишь тысячу южных племен. Сотник Вахшуман, возглавишь тысячу приозерных воинов. Сотник Датана, возглавишь сборную тысячу. Сотник Мастан возглавишь полутысячу Уграка. Сотник Уграк, ты назначаешься пятитысячником и моим заместителем. Уграк, всех десятских своего отряда назначишь сотниками и распределишь по всем отрядам. Десятских в полутысяче Мастана подберешь из своих воинов. Десятского Тивару я назначаю командиром нашей разведывательной сотни. Подберите ему в отряд подходящих воинов. Мастана, задача твоей полутысячи - провиант и дозорное охранение. Наша задача. Выявить, где у массагетов наиболее слабое звено и прорваться к ним в тыл. Кадфиз сделал грубую ошибку. Он забрал с собой в поход почти всех воинов массагетов, оставив внутренние районы своей страны беззащитными. Мы должны использовать его ошибку. Мы пройдем в глубь страны массагетов и начнем громить их кочевья и поселения.

Сотники, бледня, начали переглядываться.

- Я понимаю, это опасно. Мы можем не вернуться из этого похода, когда Кадфиз развернет свои армии против нас, но это единственный способ спасти наш народ и нашу страну от полного уничтожения. Если кто не хочет идти со мной, я не держу. Оставайтесь и сражайтесь на нашей земле.

- Мы все пойдем с тобой, господин! - охрипшим голосом сказал Уграк. - Прости наше волнение. Мы не боимся смерти. Нас поразил не страх, а величие твоего замысла. Вторгнуться в сердце страны врага и жечь его селения и кочевья, в то время как враг наступает и вся твоя страна в огне - это... невероятно и необычно! Это кружит голову и волнует кровь!

- Если все согласны идти на страну массагетов, тогда выступаем...

Пронзительный крик журавля заставил владыку Ардара и стоящего рядом с ним Арташира, родного брата владыки и любимца мудрейшей Калавати, поднять головы.

В голубом бездонном небе, кое-где закрытом небольшими облаками, разыгрывалась драма. Маленький и верткий сокол преследовал журавля. Вот хищник взлетел вверх, превращаясь почти в невидимую точку. А вот он камнем падает вниз. Еще немного. Журавль делает разворот, и сокол проносится мимо. Проноситься, чтобы над самой землей вновь расправить крылья и устремиться вверх. Туда, где летит журавль.

- Вот так и мы, - с горечью сказал владыка Ардар, - как тот журавль, бежим, уворачиваемся, спасаемся. А что в конце? Смертельный наскок Кадфиза? Смотри, сколь зла наша судьба. Еще месяц назад я был повелителем могучей державы. Наша семья считалась первой в степи. Сотни тысяч подданных служили нам. А что сегодня? Разгромленная держава, разбежавшиеся воины. Каких-то жалких пятьсот человек - это все, что осталось от могучих сакасенов.

- Смотри, смотри, брат! - внезапно схватил владыку за рукав его доспеха взволнованный Арташир. Ардар поднял голову и широко раскрыл глаза. Сокол не успел набрать высоту, как на него, неожиданно, напал журавль. Удар. Еще удар длинным клювом. И пораженный хищник мертвым падает на землю, а предполагаемая жертва горделиво продолжает свой путь в глубинах синих просторов.

- Это знамение, брат! Поверь мне! - взволнованый Арташир повернулся лицом к Ардару. - Я чувствую. Это боги шлют нам свой знак. Еще не все потеряно. Мы еще сможет одолеть Кадфиза!

Владыка скептически поджал губы, а со стороны стойбища донесся шум. Раздались панические женские крики. Рев рога начал сзывать воинов.

- Враги! - Ардар указал плетью на темнеющую на горизонте многочисленную конницу.

- Бежим, брат! У нас отменные кони. Нас не догонят!

- Бросить семью: мать, жен, детей, родичей? Никогда! Едем брат. Пришел час последней битвы.

Ардар пустил галопом своего великолепного скакуна, славящегося своей быстротой и выносливостью - помесь боевого коня нисейцев с дикой лошадью.

- Брат! - Арташир догнал владыку. - Не глупи! Если мы спасемся - ты возродишь державу. А что толку пасть в безнадежном бою.

- Беги, Арташир. Если я погибну, ты станешь новым правителем сакасенов. Мне же честь велит пасть в бою.

- Прощай, брат!

- Прощай! - Ардар даже не обернулся в сторону труса. Не проводил его взглядом. Да и каким взглядом мог проводить храбрый воин того, кто, спасая жизнь, бросил мать, своих жен и детей, не говоря уже о прочих родичах, на растерзание врагам. Разве что взглядом презрения.

Ардар преодолел последний пригорок и встал впереди немногочисленной группы воинов, что под руководством братьев владыки выстроилась для последней битвы.

- А где Арташир? - спросил владыку младший из братьев - Абда.

- Сбежал. Уехал собирать разбежавшихся сакасенов, чтобы стать новым владыкой.

- Тьфу! - сплюнул Абда. Аршама же, еще один брат владыки, сказал. - Я всегда знал, что Арташир подленькая шкура. Он еще в детстве отличался. Наподличает и бегом под защиту матери. А та, естественно, за него заступаться. Как же любимчик. Ему надо зваться не "Львом Арты", а "Вонючкой" (Порсы).

- Брат - это не массагеты.

- Вижу.

- Я знаю. Это "независимые": сборище отщепенцев, изгоев и беглых. У них за вождя некий Парсонд.

- Для беглых и отщепенцев они чересчур хорошо держат строй. И вооружены, как на подбор.

- Я слышал у них много беглых кузнецов из Ховарезма. Шах Кавад заставляет своих подданных работать чуть ли не даром. Вот они и бегут в степь.

- Мама, ты что тут делаешь?

- Я жена великого владыки, - гордо ответила Калавати, облаченная в тонкую металлическую кольчугу. В руках она держала небольшой рук. У седла был приторочен колчан, полный стрел. - Я не намерена попадать в рабство к каким-то отщепенцам. Я умру в бою, там же, где мои сыновья и внуки. А где Арташир? Я не вижу Арташира!

- Он сбежал, мама, - ответил Аршама.

- Не верю! Не мог Арташир бежать и бросить нас. Думаю, он поехал искать помощь, чтобы спасти нашу семью от гибели.

Аршама покосился на младшего брата. Тот лишь сдвинул плечами: что, мол, с ней говорить.

- Ардар, почему лучники не стреляют? Чего ты ждешь?

- Мама, руководи в Совете старейшин. А в бою разреши командовать мне! - огрызнулся владыка на вмешательство матери в дела военные.

Противник же делал нечто непонятное. Вместо того чтобы ринуться лавиной в атаку и смять жалкую сотню, что противостояла его тысячам, он вдруг остановился. Разом, повинуясь жесту высокого человека, закованного с ног до головы в доспехи, составленные из железных пластин, и который ехал впереди всех.

Тысячи воинов, имеющие доспехи лучшие, чем телохранители самого Ардара, застыли на невидимой черте, которая отделяла их от зоны, где стрелы становились смертоносными.

И только один из них - их командир и вождь - в гордом одиночестве продолжал свой путь.

В гробовой тишине Ардар, его братья, их сыновья и их воины ждали неизвестного. Они ждали предложения о сдаче, заранее решив, каждый про себя, предпочесть смерть в бою - рабству.

Когда до холма, на котором выстроился отряд владыки, оставалось всего ничего, незнакомец вдруг остановил коня и спрыгнул с него на землю. А дальше... сам владыка и его братья не поверили глазам.

Незнакомец снял шлем, представив взорам семьи и воинов владыки свое красивое лицо, и преклонил колено.

- Великий Ардар, - громким, хорошо поставленным голосом начал он, - я, Парсонд, вождь и глава "независимых" привел своих воинов к тебе в помощь. Прими нас под свою руку.

Ардара, как ветром сдуло с коня. Весь отряд сакасенов поспешил последовать примеру своего владыки.

Ардар же сбежал вниз к Парсонду.

- Встань, друг мой. Немедленно поднимись. Я хочу обнять тебя. Но прежде ответь. Почему ты не пришел ко мне раньше, когда я был могущественным и грозным, а пришел сейчас, когда у меня ничего не осталось, кроме этой жалкой горстки людей?

- Великий Ардар, служить тебе - это честь для любого вождя и воина. Ты славный воин и великий правитель. Но, как у всех великих, у тебя есть один недостаток. В дни величия ты забываешь о маленьких людях и не воспринимаешь их нужд. Разве ты принял бы нас, "независимых" в свою державу в дни величия? Думаю, нет. А если б и принял, то в лучшем случае, смотрел бы с презрением, как на отбросы.

- Спасибо за честный ответ, Парсонд. Я принимаю тебя и твоих воинов к себе на службу. И даю слово. Смерть будет уделом каждого сакасена, пусть даже он будет членом моей семьи, кто оскорбит тебя, твоих воинов, твоих соплеменников, и ваши семьи хоть делом, хоть словом. Таково мое слово - слово повелителя сакасенов.

- Можешь на нас положиться, владыка. Мы готовы умереть, но не предадим тебя. Я, Парсонд, вождь "независимых", даю свое слово и клянусь Великим небом всегда верно служить тебе, владыка Ардар, и твоему государству.

- Спасибо, друг. - Ардар обнял вождя Парсонда, взял под руку и ввел на холм.

- Слушайте все! - громко объявил владыка своим людям. - Я объявляю вождя Парсонда своим личным другом и требую к нему соответствующего отношения!

- Безродный в дру... - начала было надменно мать владыки, но Ардар так взглянул на нее, что высокородная Калавати подавилась на полуслове. Первый раз в жизни она видела у своего старшего сына такой бешеный взгляд. И не разумом, сердцем поняла: еще слово и он убьет ее на месте, не считаясь с последствиями.

А Парсонда уже окружили радостные и возбужденные братья, сыновья, племянники Ардара, вожди и старейшины. Они представлялись, восхищались вооружением вождя "независимых", выучкой его воинов.

Наконец, Ардару это надоело. Он сел на своего коня и отправился в сопровождении сыновей, братьев и Парсонда, делать смотр своим новым воинам.

Парсонд ехал рядом с Ардаром, справа от владыки. Прочие немного позади. Ардар сам распорядился о таком порядке. Таким образом, он оказывал честь своему новому подданному и мог разговаривать с ним без помех.

- Скажи, Парсонд, зачем ты влез в нашу войну с массагетами? Почему ты решил присоединиться к нам, а не к Варке или Кадфизу?

- Нас, "независимых" слишком мало, чтобы чувствовать себя в безопасности рядом с такими могучими державами, как государство тохаров, государство массагетов, государство сакасенов или Ховарезм шаха Кавада. Мы давно искали случай, чтобы встать под твое покровительство, великий Ардар. Среди нас, "независимых", большинство - это беглые из Ховарезма и владений Кадфиза-массагета. Идти к ним - это сдать этих людей на расправу. С тохарами нас разделяет кровь многолетней вражды. Семь лет назад тохары устроили на нас грабительский набег. А в ответ мы разгромили несколько их кочевий и разбили армию племянника владыки Варки. Племянник пал в бою.

- У вас есть беглые сакасены?

- Есть, но...

- Не переживай. Они в безопасности. Сегодня же я объявлю своим специальным указом, что любой беглый сакасен, который сумел достичь земель "независимых", переходит под защиту ваших племен и не подлежит выдаче, какое б преступление он не совершил.

- Благодарю, великий Ардар. Только мы также не всех принимаем. Убийц родителей и детей, насильников, что осмелились глумиться над детьми и женщинами, а потом прибежали к нам, мы убиваем на месте. Трусов и негодяев с повадками шакалов, мы не пускаем в свои земли.

- А если подобные заведутся среди ваших?

- Умрут!

- Похвально! - Ардар с уважением посмотрел на Парсонда. - Я вижу, у "независимых" есть чему поучиться...

Была глубокая ночь. В шатре Ардара шло совещание братьев владыки и вождей "независимых": решали, где и как побольнее укусить владыку Кадфиза, когда в шатер вошел красный от смущения Арташир.

- Брат? - Ардар вопросительно посмотрел на вернувшегося.

- Прости, старший брат. Я встретил отряд наших воинов и вернулся посмотреть: нельзя ли вам чем-нибудь помочь, - смущенно начал лепетать Арташир.

- И сколько воинов ты привел нам в помощь? - спросил владыка, слегка приподнимая свою левую бровь.

- Двадцать семь, старший брат, - еще больше смутился Арташир.

- Большая сила. Пойди, успокой мать - она вся извелась о тебе - и иди отдыхать. Мы тоже будем расходиться. Завтра рано выступать.

- Завтра услышим легенду о героизме Арташира, сложенную нашей матерью, - шепнул на ухо Аршаме Абда.

- Это точно.

VIII

Шел второй месяц, как отряд Иргара бесчинствовал в центральных землях массагетов. Два десятка городов и селений лежали в пепелищах. Три десятка кочевий были превращены в дым. Убиты тысячи взрослых мужчин - подданных Кадфиза.

Тогда, в начале похода, Иргару и его людям удалось незамеченными проскочить в тыл врага между наступающими армиями массагетов. В первую же неделю Иргар прошел стремительным рейдом по тылам наступающих вражеских армий. В ходе этого рейда он отбил десятки тысяч пленных сакасенов, сотни тысяч голов скота, десятки тысяч лошадей из тех, кого массагеты под охраной незначительных конвоев отправляли в свою страну, как добычу. За эту неделю армия Иргара выросла до семнадцати тысяч. Более двенадцати тысяч воинов сакасенов, которых в колодках вели в рабство, были освобождены, вооружены и влились в армию сына владыки. Почти пятьдесят тысяч женщин и детей, отбитые у врага, были отправлены в западные степи, куда не докатилось нашествие массагетов, и где действовали отряды вождей Гаруды, Артамухи и Таты. Туда же отправили отбитый скот.

Владыка Кадфиз - верховный правитель массагетов - первоначально не придал значения успехам отряда Иргара и отмахнулся, когда ему указали, сколько добычи уже потеряли.

- Укусы комара! - с презрением говорил владыка Кадфиз своим братьям, сыновьям, вождям и тысяцким. - Не успели убежать. Случайно оказались в нашем тылу. Пользуются моментом. Ну, отбили они сегодня своих баб и детей. И что? Завтра все одно они будут наши. Только добьем Ардара и его южные армии. Одно крыло нашего войска раздавит этот дерзкий отряд, как муху.

Но после того как Иргар в открытом сражении наголову разгромил тридцатитысячный корпус Вимы, младшего брата владыки Кадфиза, что шел от границ с тохарами в западные степи сакасенов, и сжег три кочевья массагетов, в которых сакасены вырезали всех взрослых мужчин, владыка Кадфиз изменил свое прежнее мнение и выделил для борьбы с Иргаром сорок тысяч воинов во главе со своим сыном Широм, прославленным воином.

Когда же пленные из дозорных Мастана, попавшие в плен к массагетам показали, что Иргар не случайно оказался в тылу у массагетских армий, а преднамеренно прошел туда, желая разгромить центральные районы вражеского государства, владыка Кадфиз встревожился по настоящему, и выделил для борьбы с Иргаром еще сорок тысяч воинов.

Однако, Иргар, умело маневрируя, уходил от преследователей все дальше вглубь страны массагетов и сносил все на своем пути. Во многом быстроте его передвижения способствовало то, что каждый его воин имел по две, а то и три лошади, то, чего не имели корпуса преследователей.

Воины массагеты, шедших за Иргаром отрядов, зверели, натыкаясь на пепелища своих селений и кочевий, трупы соплеменников и толпы, ограбленных и голодных, женщин и детей, а их предводители Шир и Артрамуш горестно вздыхали, представляя, как они будут докладывать своему повелителю о понесенных страной потерях.

Заканчивался сорок второй день похода. Солнце только только зашло за горизонт, но последние его лучи еще окрашивали низко висящие на западе облака в багровый цвет. Воины Иргара располагались на кратковременный отдых, после длинного перехода на северо-восток, что позволил оторваться от армий преследователей на полтора дня пути. Гряда невысоких гор, черневшая на востоке, в половине дневного перехода, не пугала вождя сакасенов. От пленников он не только узнал обо всех проходах в горах, но даже придумал, как, заманив в горы армии преследователей, обойти массагетов. А потому настроение у военачальника было превосходное, и он даже насвистывал веселую песенку, чем несказанно удивил своих усталых, измотанных длинным переходом воинов.

- Господин, - из мрака темноты вынырнули сотник Тивара и трое воинов, - важные вести.

Только теперь среди воинов разведывательной сотни Иргар увидел страшно изможденного, одетого в лохмотья, человека.

- Послушайте его, господин.

- Садись к костру, ешь и говори. - Иргар протянул незнакомцу большой кусок бараньего мяса.

- Благодарю! - оборванец поклонился не без достоинства. Взял мясо, сел у костра, но есть сразу не стал. - Благодарю, я недавно ел. Меня покормили ваши доблестные воины. Я лучше рассажу вам одну историю. Я Мавак, тохар из рода вождей запада. Мой отец Шакти один из ближайших сподвижников владыки Варки - повелителя тохар. Восемь лет назад разразилась война между нашим государством и массагетами. В ходе этой войны шестьдесят тысяч наших воинов вступили на территорию массагетов. Мы шли к горам Восходящего солнца, где по нашим сведениям владыка Кадфиз добывал золото и складировал в тайниках. Нас вел проводник из массагетов, бывший придворный владыки Кадфиза, который обещал показать нам все тайники владыки Кадфиза, если мы отдадим ему двадцатую часть захваченного. На самом же деле нас обманули. Никакого золота владыка Кадфиз в горах не находил. Он разрабатывал в горах рудники с медной рудой, и ему край были нужны рабы для работ. Но мы-то этого не знали. И весьма легкомысленно вошли в горы. В одном из ущелий нас окружили сто тысяч воинов владыки Кадфиза. Нам предложили на выбор: либо умереть, либо сдаться. И мы сдались. Наш вождь, брат нашего повелителя, был уверен, что наш повелитель освободит нас по окончании войны. Но этого не произошло. Массагеты подло обманули всех. Всю нашу армию от высшего командира до последнего солдата отправили на рудники, а для наших родных распустили слух, что мы все полегли в битве в горах, где и захоронены. Поэтому, когда война закончилась, нас не освободили. Вот уже восемь лет почти шестьдесят тысяч наших воинов трудятся на рудниках владыки Кадфиза. Более трех тысяч умерли за это время. Нас неплохо кормят, хотя и держат в цепях. На меня не смотрите. Я две недели, после побега, скрывался в горах и почти ничего не ел.

- Далеко рудники? - глаза Иргара горели восторгом.

- Нет, тут рядом. В Оранжевой долине. Если не знать прохода, ее можно и не найти. Но я вас проведу.

- Мавак, ты ручаешься, что ваши воины будут сражаться, если мы их освободим? Я спрашиваю тебя потому, что у нас на хвосте восьмидесятитысячная вражеская армия.

- Только освободите наших. Мы разорвем массагетов голыми руками.

- Тивара, пятитысячников и тысяцких сюда.

- Слушаюсь.

- Что брат владыки Варки? Он еще жив?

- Да. Его держат в цепях, в подземной шахте.

- Сколько выходов из Оранжевой долины?

- Один. Не беспокойтесь. Среди охраны немного настоящих воинов. Большинство трусливые шакалы, совершившие преступления и сосланные на рудники надсмотрщиками. Если б не наши цепи...

- Мавак, друг мой, ты жив! - воин из отряда Тивары бросился к беглому оборванцу.

- Нотарай!? Что ты делаешь у сакасенов?

- Я был рабом все эти годы. Воины вождя Иргара освободили меня. И я вступил в их ряды. Но ты жив! А нам говорили, что вся ваша армия погибла.

- Она не погибла. Она попала в плен. В ближайшие дни ты увидишь многих из наших знакомых.

- Что ж, Мавак. - вмешался в разговор старых друзей Иргар. - Я рад, что вас опознали. Не придется слать разведчиков и проверять ваши слова.

Светало, когда воины охраны прохода на рудники, лениво позевывая, спустились вниз, к огромным решеткам, выкованным из меди и запиравшим проход.

У решеток стояли несколько массагетских воинов, за которыми тянулись сотни унылых пленников в колодках и потрепанной одежде.

- Открывай, сонные тетери! - весело кричал один из конвоиров стражникам. - Принимай пополнение!

- Откуда? - лениво поинтересовался толстый стражник.

- Сакасены. Наш повелитель уже завоевал большую часть их страны. Пленных столько, что у каждого из нас будет по рабу и бабе.

- А вы, часом, баб не привели? - оживились стражники.

- Нет. Но во второй партии будут обязательно.

- Давай проходи!

- Шевелись, мухи дохлые!

- Пошли!

- Пошли, скоты двуногие!

Защелкали бичи.

- А че, неплохие рабы.

- Не худые. Здоровяки. Усталые, правда, все.

- Здесь отдохнут с киркой и долотом, - лениво перебрасывались фразами стражники, рассматривая, как колона пленных сакасенов втягивается в долину.

- Эх, скорее б баб пригнали, - вздохнул один из стражников и испуганно округлил глаза.

И было отчего. Одетые на шеи пленников деревянные колодки, по краям которых были зажаты руки рабов, начали распадаться прямо на глазах. А из них пленники вынимали короткие мечи, с которыми кидались на стражников.

Прежде, чем последние, обленившиеся за долгие годы несложной службы, смогли что-либо понять, их вырезали без каких-либо потерь для себя.

Боевой клич воинов сакасенов потряс окрестные горы, а через открытые ворота в Оранжевую долину с громкими криками ворвалась конница.

Рабы тохары радостно заревели в ответ и начали метать кирки, молотки, долота, а то и просто куски руды, в охранников и надсмотрщиков. Большинство массагетов погибли в первые же минуты. Немногие сбежали только для того, чтобы вместо тохар их зарезали сакасены. Воины выполняли строжайший приказ Иргара: ни одни массагет не должен уйти живым из Оранжевой долины. Так как обязанности всех были распределены заранее, то работа закипела споро. Пока одни вылавливали и добивали уцелевших охранников, надсмотрщиков, служащих рудников, другие сбивали цепи с тохарских воинов, третьи вооружали и сводили их в отряды. Здесь всем руководили Мавак и Нотарай. Специальная группа воинов, под командованием Тивары, нашла и освободила Прта-таваха, брата повелителя тохар.

Обрадованному свободой вождю тохар Иргар рассказал о предстоящей битве. Как загорелись глаза у Прта-таваха, когда он узнал, что сможет отомстить массагетам за все унижения и долгие годы рабства.

Весь остаток дня и всю ночь отряды тохар размещались в горах длинного восточного прохода, что узкой лентой извивался среди могучих скал, и более короткого и прямого западного. Отряды же сакасенов вернулись из гор на равнину.

Солнце выкатило из-за горизонта, осветив верхушки гор и тысячи людей, которые сворачивали лагерь на глазах у передовых сотен армии вождя Шира.

- Повелитель! - сотник передового отряда остановил коня перед сыном владыки Кадфиза. - Мы настигли сакасенов. Они у восточного прохода.

- Аспака, - Шир повернулся к вестовому, - скачи к Артрамушу и передай мой приказ. Пусть ведет свою армию через западный проход. Он должен выйти на равнины востока раньше сакасенов, а я погоню Иргара восточным проходом.

- Слушаюсь, повелитель! - вестовой развернул коня и ускакал.

- Парнакпарс, Пахлудар, выдвигайтесь со своими отрядами к горам. Гоните сакасенов к восточному проходу. Не дайте уйти им на просторы степей...

- Кажется, они клюнули! - сказал Мавак, который гарцевал на великолепном скакуне, в боевом облачении вождя сакасенов, рядом с Иргаром, наблюдая за передвижениями массагетских отрядов.

- Будем надеяться, что у них хватит ума двинуть армию вождя Артрамуша западным проходом, а не гнаться всем скопом за нами через восточный проход, - поддержал разговор вождь Санобар, один из тех, кто был отбит Иргаром из плена.

Сам же Иргар спокойно смотрел, как его воины втягиваются в восточный проход.

Он знал, что если не случится нечто не предвиденное, то самое позднее, через неделю, владыка Кадфиз свернет наступление на сакасенов и кинется спасать собственную страну, а потом его ждет большая война с тохарами, которая даст сакасенам несколько лет мирной передышки и позволит оправиться от потерь.

У входа в горный проход стоял Уграк с десятком офицеров и наблюдал, чтобы воины сакасены не создавали хаоса и неразберихи, не устраивали свар, не спорили, кому идти первым, а кто подождет, не замедляли передвижения войска в виду неприятеля, когда все решали скорость и слаженность действий. Однако, по большому счету, надобности в присутствии уже десятитысячника не было. Сорок дней непрерывных боев в ходе рейда по вражеским тылам, когда все решали скорость и четкость в выполнении команд, избавили армию от ленивых, неорганизованных, строптивых, склочников, нерадивых, бестолковых и неудачников. Они все погибли или оказались в руках массагетов, которые жестоко возмещали на них все зло за свои неудачи и рейд неуловимого Иргара. Поменялись и многие командиры подразделений. Дни, когда Иргар, не зная людей, назначал десятских, сотников и тысяцких на глазок, миновали. Суровые будни войны наглядно показали, кто есть кто на самом деле, кто способен руководить людьми, а кто попал в командиры по воле случая. Бестолковые погибли, неспособных сместили. Из лучших воинов и освобожденных из плена составили новый командирский корпус, в котором все занимали посты в зависимости от способностей. При назначении на должность не помогали ни родословная, ни связи, ни былые заслуги. В армии Иргара все определялось способностями, и как ты показал себя в ходе рейда. Проявил себя с лучшей стороны - будь командиром, не справился с возложенными обязанностями - вернись в рядовые. Давно уже вернулись в сотники тысяцкие Гондофарн, Вахшуман, Ариапайса. Их тысячи возглавили новые люди. Зато сотник Уграк стал десятитысячником, а сотник Ширманак - пятитысячником. И то, что было просто невозможно в обычной армии сакасенов, чтобы безусый юнец командовал умудренными жизнью мужами - у сакасенов испокон веков юности и задору предпочитали возраст и седины - становилось реальностью в армии сына владыки. Безусый Такшака, сын старейшины Спака, которому едва исполнилось пятнадцать, вел за собой сотню бывалых воинов, и не просто вел, а его сотня считалась одной из лучших в войске. Вот что значили природный талант и правильное воспитание отцом сына.

Именно поэтому ни суматохи, ни шума, ни споров, ни отставших от своей части воинов. Отряд за отрядом входили в проход, согласно, поставленным задачам и объявленному на военном совете порядку.

Далеко в степи всадники Тивары уже завязали перестрелку с передовыми сотнями врага. Они шли в атаку, давали издали залп из своих тугих луков, и тут же уходили к горам на своих быстрых конях. Массагеты дружно отвечали. Но ветер был не в сговоре с ними, и большинство стрел падали, не долетев до сакасенов. Гнаться же за дерзким противником командиры и воины передовых отрядов массагетов не торопились. Еще свежи были в памяти события десятидневной давности, когда во время столкновения армий у кочевья Анаксарета несколько сот нетерпеливых и бездумно храбрых воинов армии Артрамуша сломали строй и ринулись в отчаянную погоню за стрелками Тивары. Им дали догнать, а затем ... расстреляли в упор и порубили в правильном конном строю прежде, чем им на помощь пришли дисциплинированные части армии. У кочевья вождя Анаксарета воины Иргара напомнили воинам владыки Кадфиза опрометчиво забытый последними закон войны. Сломавшие строй - бараны для бойни, не более, перед противником, атакующим правильными боевыми порядками. И сегодня, в этот приятный, теплый рассвет, все попытки Тивары и его быстрых сотен спровоцировать еще несколько десятков неразумных на глупые, самоубийственные поступки, не имели успеха. Массагеты четко держали строй, подтягиваясь всей армией к восточному проходу. И зачем спешить? Враг прижат к горам. Это не степи, где можно спастись лихим маневром. Здесь один путь - в горы, а там... там догоним и воздадим за все: разрушенные селения, сожженные кочевья, убитых соплеменников.

Так рассуждали массагеты и, не торопясь, теснили воинов Тивары к горам Восходящего солнца, в восточном проходе которых уже скрылась большая часть армии Иргара.

- Не очень торопитесь. Наступайте уверенно и не спеша! - рассылал вестовых командирам тысяч вождь Шир. - А своему окружению разъяснял.

- Надо дать время Артрамушу обойти сакасенов по западному проходу, благо эти глупцы выбрали не тот проход.

- А глупцы ли они? - вдруг высказался десятитысячник Скидура, правая рука Шира.

- Они что, знают местные горы? Или пленники из наших рассказали врагу все о горных проходах? - спросил Шир, косясь на десятитысячника скептическим взглядом.

- Твоя правда, повелитель! - согласился Скидура, такой же лихой рубака, как и сын владыки, но посредственный военачальник.

- Повелитель! - перед командующим армией предстал вестовой. - Тысяцкий Амайака докладывает. Сакасены в горном проходе. Они завалили камнями вход и оставили заслон для его защиты.

- Вход взять, не щадя сил! Не дать сакасенам далеко уйти! Передай Амайаке, что я даю ему на штурм четверть стражи, не более!

- Есть! - вестовой развернул коня и погнал к передовой тысяче, чьи лучники уже завязали перестрелку с воинами заслона, которыми руководил сотник Гондофарн.

- Скидура, поезжай к Амайаке и проследи, чтобы он не топтался у завала, и чтобы наши воины не мешали друг другу при входе в проход.

- Слушаюсь, повелитель! - ответил десятитысячник и с десятком вестовых и телохранителей умчался к месту боя.

- Что ж, достойные, будем двигаться вперед! - предложил Шир своей свите и тронул поводья своего великолепного степного красавца.

Верховный правитель народа массагетов, стройный, подтянутый, несмотря на свои шестьдесят лет, мужчина, не торопясь, шел по лагерю своих воинов, куда он только что прибыл из главной ставки. Золоченые доспехи закрывали тело владыки от шеи до пят. На голове позолотой сверкал стальной, рогатый шлем, украшенный павлиньими перьями. На груди выделялась массивная золотая цепь с большим солнечным кругом на золотой пластине, искусно сделанном мастерами массагетов - символ царской власти. Справа и слева от владыки Кадфиза шли его младший сын семнадцатилетний Герай, ближайшие советники и друзья. Два десятка вооруженных до зубов рослых телохранителя замыкали шествие.

Встречные воины, которые суетились подле шатров, при виде своего повелителя спешно уступали дорогу и громко стучали мечами или боевыми топорами о щиты, или низко кланялись, если под рукой у них не оказывалось оружия.

Владыка улыбался в предвкушении предстоящего. Настроение у него было превосходное.

Вчера вечером он получил известие от вождя Артрамуша, что Иргар - эта беспокойная болячка - загнан в горы Восходящего солнца отрядами Шира, сына владыки. Утром ему доложили, что вождь сакасенов Тургар, который доставлял столько хлопот на западном фланге наступления, наконец-то, разбит и едва ушел сам с каким-то десятком всадников.

А спустя еще час младший сын владыки Герай самолично доставил отцу известие, что воины его отряда разгромили кочевья вождя Арвы, одного из последних сподвижников Ардара, и среди прочих захватили девушку редкой красоты. И если Герай не доставил пленницу отцу сразу, то только потому, что хорошо помнил гнев своей матери Фрии на его старшего брата, когда тот привез отцу из похода двух юных наложниц. Не желая повторять ошибку Шира, Герай привез всего лишь известие о пленнице, среди прочих важных сообщений. Если же отец сам вытребует пленницу и уложит в свою постель, то при чем здесь Герай? Кадфиз, который помнил громкий скандал между царственной Фрией и Широм, не обижался на сына за его маленькую хитрость, и слушал его с интересом.

- Мой повелитель, говорят, эта девушка была наложницей самого Ардара. - добавил Герай, после того, как владыка изъявил желание посмотреть на красавицу.

- Тогда это вдвойне интересно, - владыка застегнул золотой фибулой плащ, который ему подал верный и бессменный личный телохранитель повелителя воин Патак. - Ардар славится красотой своего гарема. Все отмечают, что у Ардара отменный вкус и развито чувство прекрасного. Мне не терпится взглянуть на пленницу.

- Твое слово, повелитель, и ее немедленно привезут.

- Зачем же так. Это слишком долго. Лучше я сам отправлюсь в твой лагерь. За одним посмотрим, как у тебя с продовольствием и снаряжением. Сдается мне, сын мой, что ты не все договариваешь, и у тебя не все так благополучно в отряде, как ты докладываешь.

- Это поклеп завистников, мой повелитель, - смутился Герай.

- Ну, ну, сын мой, не вешай носа, - владыка Кадфиз покровительственно похлопал по плечу младшего из своих детей. - Ошибки и упущения бывают у всех. Главное, чтобы они вовремя устранялись.

Это было два часа тому. Сейчас же владыка пешком через весь лагерь шел к шатру сына, в котором поместили ценную невольницу, подальше от похотливых глаз воинов. Зоркий глаз владыки подмечал все. Неровные линии шатров. Мусор подле некоторых из них. Неопрятный вид многих воинов. Грязные пятна на доспехах и оружии.

- Мой сын хороший воин, - думал владыка о Герае, - но ему не хватает твердости настоящего правителя. Ничего, научим. Молодо - зелено. С возрастом пройдет.

Воины личной гвардии Герая, которые охраняли шатер своего командира, звоном оружия приветствовали повелителя всех массагетов. Владыка остановился, залюбовался видом рослых, сильных воинов. Кожаные доспехи подогнаны точно по размеру. Металлические части начищены и сверкают на солнце так, что больно смотреть.

- Кто их командир, Герай? - спросил Кадфиз, любуясь воинами и состоянием их оружия.

- Сотник Вонон, мой повелитель.

- Назначь сотника главным инспектором по отряду, а разгильдяя и неряху Гавишмара разжалуй в десятские и отправь в разведывательный отряд. Он любит грязь - пусть с ней и общается.

- Слушаюсь, мой повелитель.

- Девушка сама в шатре?

- Нет, с ней две наши девушки. Из воительниц тысяцкого Санбара.

Владыка улыбнулся.

- Ох, уж этот Санбар. Не может без девушек в походе.

Кадфиз обернулся к свите.

- Достойные, ждите меня тут. Я войду только с сыном.

И откинув полог из толстой шерсти, владыка вступил в шатер.

Походная кровать сына, несколько кожаных мешков с его личными вещами. Складной столик для еды. Ковер на полу для сохранения тепла. И три девушки, которые поднялись с пола, на котором сидели, при появлении владыки.

Разобранная, ради ясного дня, крыша шатра давала достаточно света, чтобы владыка не напрягал своего зрения. Две миловидные девушки в доспехах, плащах из шкур зверей и при оружии: легкий щит, лук, боевой топор.

- Санбар, Санбар. - владыка улыбнулся. - Любит же он воинственных массагеток. Не только храбрые девушки, но и хорошенькие.

Зато третья. Среднего роста, но как сложена. Тонкие черные брови вразлет на прекрасном лице. Золотые волосы, заплетенные в две косы, что заброшены за спину. Алые губы, вздернутый носик. Опущенные вниз длинные ресницы.

- Хороша! - вырвалось у Кадфиза при виде красавицы. Владыка обратился к сыну. - Ардар истинный ценитель прекрасного. Подойди ко мне, моя прелесть! - обратился владыка Кадфиз к пленнице на языке сакасенов.

Девушка вспыхнула, но послушно подошла к мужчине. Лица ее охранниц сохраняли бесстрастное выражение.

Владыка Кадфиз взял девушку за подбородок и приподнял вверх ее лицо.

- Взгляни на меня, красавица, я хочу посмотреть какого цвета твои глаза.

Девушка подняла ресницы, и владыка утонул в ярко-голубых глазах очаровательницы.

А у входа в шатер, вдруг зазвенело оружие, раздался шум и громкий, срывающийся голос спешащего человека.

- Где повелитель? Мне срочно надо увидеть повелителя! Важное сообщение!

- Что там еще? - владыка Кадфиз недовольно посмотрел на недоумевающего сына. - Выйдем, посмотрим.

Владыка оставил девушку и повернулся к выходу из шатра. Сделал два шага, откинул полог и оказался на улице. Следом за ним вышел Герай.

- Что тут у вас? - владыка сразу же определил возмутителя спокойствия. Коренастый, густо покрытый пылью и грязью воин со знаками десятского. Усталый конь за его спиной.

При появлении Кадфиза, гонец, через расступившуюся свиту, бросился к ногам владыки. Упал на колени и ткнулся лбом в землю.

- Мой повелитель, не вели казнить!

Кругом все замерли.

Владыка Кадфиз и его окружение знали, что так гонцы обращаются к повелителю только в случаях, когда привозят самые дурные вести.

- Что!? - лицо владыки окаменело от охватившего его напряжения. - Встань и говори! И не мямли!

- Твоя надежда, твоя гордость!.. - на миг выпрямившийся вестник вновь ткнулся лбом в землю.

- Который из моих сыновей погиб, говори! - топнул ногой в нетерпении владыка Кадфиз.

- Отважный Шир. С ним погиб вождь Артрамуш и оба их корпуса.

- М-м! - владыка схватился рукой за голову и на миг закрыл глаза, а вокруг заволновались ошеломленные советники и друзья Кадфиза. Но минутная слабость тут же прошла. Сраженный горем отец уступил место повелителю великой державы.

- Встань. Рассказывай четко и ясно, как это произошло!

Десятский повиновался. Он поднялся с пыльной земли, выпрямился и, глядя в подбородок повелителя, не очень громко, но четким и выразительным языком повел рассказ.

- Повелитель Шир и вождь Артрамуш настигли корпус Иргара у гор Восходящего солнца. Наших было восемьдесят тысяч, у Иргара около семнадцати. Никто из наших не сомневался, что сакасены доживают последние часы. Иргар, отступая, нашел проход через горы, длинный и путаный, который местные называют восточным. Повелитель Шир со своим корпусом стал загонять Иргара в этот проход. Корпус вождя Артрамуша он послал в обход, через соседний горный проход, который выводил в ту же долину, что и восточный, но был много короче. Повелитель Шир рассчитывал окружить Иргара либо в восточном проходе, либо в восточных степях. Иргар начал быстро отходить по восточному проходу. Корпус повелителя Шира пошел следом за ним по этому же проходу. Когда почти весь корпус вошел в горное ущелье, через которое идет этот проход, окрестные скалы неожиданно ожили и на нас со всех сторон полетели камни и стрелы. А сакасены Иргара атаковали нас в лоб. В считанные минуты корпус повелителя Шира погиб. Спаслись немногие. Около семисот человек. В основном те, кто шел в хвосте колоны. Одновременно с нами в западном проходе таким же образом был уничтожен корпус Артрамуша. Из его воинов спаслись только двое. Тысяцкий Ганур, единственный, кто остался в живых из высшего командования, собрал уцелевших воинов, и отступает к кочевью Ардуфии, а меня послал с вестью к вам, повелитель.

- Где Иргар взял столько воинов, чтобы уничтожить одновременно оба наши корпуса?

- Он освободил и вооружил тохар, тех, кто работал на медных рудниках Оранжевой долины гор Восходящего солнца.

- О-о! - вырвалось непроизвольное у владыки, а его ближайшие сподвижники разом заволновались.

Кадфиз обратился к своим помощникам.

- Немедленно разворачиваем армии. Кердер, армии левого крыла срочно передвинуть на тохарскую границу. Виварсар, возьмешь армии правого крыла и попробуй перехватить и уничтожить тохар из Оранжевой долины прежде, чем они доберутся до Родины.

Владыка замолчал в глубоком раздумье.

- Что будем делать с Иргаром, мой повелитель? - осторожно прервал затянувшуюся паузу советник Атая.

- Я сам займусь им.

Владыка взглянул на усталого гонца.

- Возвращайся назад и сообщи Гануру мой приказ. Пусть не ввязывается в бои с тохарами и Иргаром. Но пусть постоянно будет рядом с ними. Я хочу знать все. Где, как, что делает сын владыки Ардара. И пусть Ганур ждет меня с армией. Твое имя, вестник несчастий?

- Ортагн, мой повелитель.

- Дайте Ортагну двух свежих лошадей и еды на дорогу...

- Здесь мы расстаемся, - вождь Прта-тавах обратился к вождю Иргару.

- Вы понимаете, что Кадфиз сделает все, чтобы вы не добрались домой?

- Не беспокойтесь. Еще до битвы в горах, сразу же после нашего освобождения, я с помощью Нотарая отправил группу наших воинов, владеющих языком массагетов, знатоков их обычаев, с вестью к брату. Нотарай снарядил их массагетским вооружением и отличными лошадьми. Вчера трое из них вернулись. Мой брат уже собирает армию. На днях он перейдет границы государства Кадфиза с двухсоттысячной конницей. Кадфизу будет не до нас.

- Вождь Прта-тавах, от имени народа сакасенов, благодарю вас. Я, вождь Иргар, в вечном долгу перед вами и вашим братом за помощь в войне с массагетами.

- Это я и мои воины в вечном долгу перед вами, вождь Иргар. Если б не вы, мы так и закончили б свои дни на рудниках Кадфиза.

- Благодарите Мавака. Если б он не принес весть о вас...

- За Мавака не беспокойтесь. Нет большего героя сегодня у народа тохар, чем он. Пятьдесят тысяч воинов ради Мавака перевернут землю, и я среди них. Счастья и успехов в вашем нелегком труде, вождь Иргар.

- И вам, вождь Прта-тавах, благополучно добраться до Родины, вернуться в родные степи.

- Прощайте, вождь Иргар.

- Прощайте, вождь Прта-тавах.

Тонконогий, быстрый, как ветер, красавец, еще недавно возивший на себе Артрамуша, осторожно перебирая ногами, спустил вождя Прта-таваха вниз, туда, где шли отряды его армии.

Иргар недолго оставался в одиночестве. К нему на холм въехал Уграк.

- Господин, мы взяли пленного. Он говорит, что против нас идет сам Кадфиз, а массагеты покинули наши земли. Господин, вы величайший из военачальников.

- Прекрати, Уграк. Оставь славословие женщинам. Лучше взгляни на армию Прта-таваха. Представляешь, что сотворят с землями Кадфиза пятьдесят тысяч молодцов, люто ненавидящие массагетов?

- Да, с тохарами нам повезло. Боги были к нам благосклонны.

- Дело не в везении. Боги всегда на стороне думающих и действующих. Они страшно не любят бездельников, глупцов и паникеров, которые скулят и взывают к небу при первых же трудностях. Ладно, давай думать. Нам предстоит самое трудное. Вернуться живыми на Родину и при этом отбить, как можно больше пленных.

- Отбить пленных? Мой господин, только у Кадфиза более ста тысяч воинов, а есть еще отряды Виварсара, Карена, Такши, Санаваны и десятка других военачальников.

- Им всем скоро будет не до нас.

Иргар проводил взглядом последние ряды армии "Могучего в битве", так на языке тохар звучало имя Прта-таваха, прекрасно вооруженной оружием, собранным с поля боя, где пали корпуса Шира и Артрамуша, горящей жаждой мести и убийств.

- Выступаем к Гнилым болотам. Пойдем вдоль гор Восточного выхода. Пусть массагеты думают, что мы хотим прорваться к отрогам Великих гор. Мы же нырнем в лес, который тянется от гор Восточного выхода до Большой пресной воды. Проследи, чтобы у каждого воина был двухнедельный запас пищи для себя и коней.

- Слушаюсь!..

- Что, Ганур? - владыка Кадфиз встретил своего тысяцкого, одного из немногих уцелевших после бойни в горах Восходящего солнца командиров старшего сына, хмурым взглядом.

- Повелитель! - тысяцкий низко поклонился, не слезая с коня.

- Иргар ушел в леса Большой воды, а армия Прта-таваха продвигается к Быстрой реке. Тохары уже превратили в пепел три наших кочевья. И если Иргар избивает только мужчин, отпуская женщин и детей, то Прта-тавах и его воины истребляют всех поголовно от младенцев до стариков.

Кадфиз пошевелился в седле и устремил в задумчивости взгляд в глубину степи. Его нагрудный диск, символ царской власти, звякнул о металл доспеха.

- Что будем делать, повелитель? - обратился к нему на правах друга советник Кердер.

- Ждать. Видишь точку в степи. Это всадник. Он мчится к нам, сломя голову. Значит, везет какие-то срочные вести. Дождемся его и примем решение.

Сто двадцать тысяч воинов застыли в седлах, ожидая команды своего правителя.

- Повелитель, - всадник со знаками десятского на доспехе, остановил разгоряченного коня на расстоянии руки с мечом от владыки. - Тохары перешли наши границы. Их ведет сам владыка Варка.

- Значит, посланники Прта-таваха добрались до Варки! - сделал вывод Кадфиз. - Сурена!

- Слушаю, мой повелитель?

- Возьми свой корпус и попробуй помешать Иргару жечь наши кочевья. Только не вздумай ввязаться с ним в битву и не попадись в ловушку, как Шир и Артрамуш. Примени против Иргара тактику комариных укусов. Такие как Иргар страшно не любят, когда против них применяют их собственную тактику.

- Исполню, мой повелитель!

- Езжай! А мы, достойные, - владыка обратился к своему окружению, - выступаем на тохар. Вперед!..

IX

Владыка Ардар в волнении прошелся по огромному шатру, разбитому специально для владыки. Три десятка вождей и старейшин, рассевшихся на раскладных стульях, в ожидании смотрели на своего повелителя.

Ардар бросил взгляд на свой пустующий трон, справа от которого сидела его мать, глава Совета старейшин, мудрейшая Калавати, слева старший сын и наследник Худата.

Ардар знал, все ждут его решения, что он ответит на ребром поставленный вопрос: простить разоренным войной племенам подати за этот год или все же попытаться собрать их с сакасенов.

Собирать или не собирать!?

Полог откинулся и в шатер вошел вождь Парсонд.

- Повелитель. К вам посланец владыки Кадфиза.

- Проси, - обрадовался Ардар и быстро направился к трону. Появление посла от врага давало ему время еще раз обдумать вопрос о податях.

Едва Ардар развалился на троне, как в шатер вступил богато разодетый массагет.

- Ого, - подумал Ардар, - плохи ж дела у Кадфиза, коль он прислал ко мне послом своего самого хитроумного друга Кердера.

А знатный массагет низко поклонился Ардару.

- Ну, чего там у тебя? Давай, говори! - несколько развязно предложил владыка Ардар, не меняя своей небрежной позы, в которой он развалился на троне.

- Мой повелитель, великий Кадфиз, предлагает великому Ардару перемирие на пять лет.

Присутствующие разом оживились. Сам Ардар прикрыл глаз, а вторым недоверчиво посмотрел на посланника врагов.

- Великий Кадфиз обязуется вернуть всех пленных, если великий Ардар отзовет своего сына Иргара и его отряды с наших земель.

- Ага, припекло!

- Испугались!

- Молодец Иргар!

- Великий воин! - понеслось приглушенное с мест.

Владыка жестом призвал присутствующих вождей и старейшин к тишине.

- Что еще просил передать великий Кадфиз?

- Он ждет ответа, великий? - Кердер еще раз поклонился.

Ардар покосился на вождей.

- Как, достойные, отзовем Иргара, или пусть еще порезвиться?

- Пусть воюет!

- Так им и надо!

- Это им за наши земли!

- А что скажет мудрейшая Калавати?

- Нам нужен мир! - твердо заявила глава Совета старейшин. - Я не знаю, как вы, мужчины, а наши женщины и дети устали от войны!

Ардар неожиданно весь подобрался и сел, как подобает правителю великого государства.

- Посланник Кердер, - торжественно начал он, - Я владыка Ардар, повелитель народа сакасенов, согласен на перемирие. Всех пленников передадите моему посланцу, моему брату Аршаме, который отправится с тобой. Моего сына Иргара и его отряды я отзову. Я верю, что владыка Кадфиз, повелитель народа массагетов, сдержит свое слово.

Посланник Кердер еще раз поклонился Ардару.

- Вождь Аршама, - владыка Ардар обратился к своему брату, который с поспешностью поднялся со стула, - ты отбываешь в ставку владыки Кадфиза. С собой возьмешь две сотни воинов. Выступаете завтра на рассвете.

- Да, мой господин! - Аршама поклонился владыке.

- Вождь Парсонд, пошли гонцов к моему сыну Иргару с сообщением о перемирии.

- Исполню, повелитель.

- Если посланнику Кердеру больше нечего сказать, я его не задерживаю.

- Благодарю, великий! - Кердер поклонился и с достоинством вышел.

- Почтенные, - владыка встал с трона, - я принял решение. Подати этого года мы собирать не будем. Но обяжем все роды и племена народа сакасенов выделить часть скота и кибитки для тех, кто возвращается из плена.

- А как же мы, вожди и старейшины? - возмущенно спросила мудрейшая Калавати. - С чем мы останемся?

- Ты забыла об Иргаре и его воинах, мать. Если каждый из них отдаст половину того, что они взяли в землях массагетов...

Лицо Калавати озарила алчная улыбка.

X

Звенели бубны, гремели барабаны, выводили мелодии рога. Тысячи людей со всех концов обширной страны сакасенов собрались в ставке владыки Ардара.

Десятки столов стояли прямо под открытым небом. Многие расположились просто на земле с вином и угощением, которое выставил для них владыка. Некоторые уже были пьяны, некоторые только начинали, а некоторые только подъезжали к ставке. Их тут же встречал главный распорядитель пира и его помощники и, в зависимости от ранга и заслуг, размещали среди пирующих. Вождей и их жен вели на главную площадь, где за застланными скатертями столами расположились владыка и старейшины. Дочерей и сыновей брачного возраста отправляли к площади у священного алтаря, где под присмотром старейшей Чепер и старейшего Скунха веселилась знатная молодежь. Воинов направляли к воинам. Слуг - к слугам.

Владыка сакасенов праздновал перемирие с массагетами и возвращение своего сына Иргара из похода.

Иргар, десятитысячник Уграк, пятитысячник Ширманак и трое других вождей и командиров армии Иргара сидели за столом самого владыки, по левую руку от Ардара. Шесть мест оставались свободными по правую руку владыки: ждали вождя Парсонда с его вождями и их семьи. Даже братья владыки сегодня занимали места не рядом с братом, а каждый имел свой стол. С ними вместе сидели знатные вожди и отличившиеся военачальники.

Поздравления. Речи. Здравицы в изобилии сыпались со всех сторон.

Едва успели осушить второй рог, как на площадку перед владыкой выбежал один из юных помощников главного распорядителя.

- Господин, прибыл вождь Парсонд и его люди.

Владыка тут же встал. Все дружно последовали его примеру.

- Оставайтесь на местах! - обратился Ардар к гостям и вышел из-за стола. - Я же сказал, садитесь! - владыка махнул рукой и покинул площадь.

Несколько минут спустя Ардар вернулся. Рядом с ним шли вождь Парсонд, его супруга и их дочь - девочка лет семи. За ними - еще несколько вождей "независимых" с женами.

При виде супруги Парсонда у большинства присутствующих перехватило дыхание: у кого от восхищения, у кого от зависти. Величественная и гордая женщина, она была столь красива, что красивейшие из присутствующих почувствовали себя в соседстве с ней дурнушками. Само совершенство во всем, она казалась небожительницей, спустившейся взглянуть на суетных обитателей Земли.

Десятки, сотни глаз устремились на красавицу. Одни любовались ее грацией и гармонией прекрасных черт, другие удивлялись, что подобное совершенство встречается на земле, и восхищались прекрасным, третьи похотливо раздевали ее, представляя ее в своих объятиях, четвертые горели черной завистью, пятые готовы были испепелить на месте ту, которая приковала к себе взоры их мужей и возлюбленных. Равнодушных не было. Один Иргар, скользнув взглядом по отцу, Парсонду, его семье, с любопытством изучал реакцию на подобных гостей своей бабушки и дядей.

Высокородная Калавати смотрела на красавицу без своего обычного высокомерия, с долей определенного изумления и любопытства. Брат владыки Абда не сводил своего восторженного взора с жены Парсонда. Аршама от восхищения прищелкивал пальцами. У Арташира от вожделения текла слюна из полуоткрытого рта. Вината, старшая жена владыки, вела себя спокойно. Иргар с удивлением отметил, что она восхищается и не ревнует. Это было так на нее не похоже. Только позднее Иргар понял, в чем причина спокойствия этой женщины, когда узнал о клятве отца убить любого, кто посмеет оскорбить вождя Парсонда или членов его семьи, и о том, что вождь Парсонд объявлен другом владыки. Сын знал отца. Несмотря на все свои пороки, владыка Ардар никогда не нарушал своего слова и никогда не посягал на жен и дочерей своих друзей, как бы красивы те не были.

Посреди площади владыка поднял руку. Гул разговоров тут же стих и все пирующие встали.

- Достойные, я хочу вам представить вождей "независимых" и их жен, и, особенно, моего друга Парсонда, его прекрасную супругу Ясмину и их прелестную дочь Зарину. Именно Парсонд и его военачальники спасли меня и государство в дни, когда все, казалось, уже было утрачено, а я и члены моей семьи готовились к смерти. Прекрасная Ясмина, прошу вас с дочерью и прочими женщинами за стол моей старшей жены Винаты.

Последняя тут же вышла из-за стола и церемонно поклонилась каждой из прибывших женщин. Те ответили столь же церемонными поклонами.

Дождавшись, когда женщины рассядутся, Ардар обратился к вождям "независимых".

- Прошу за мой стол, друзья!

- Это слишком большая честь для нас! - попытался возразить Парсонд.

- Нет! Все по заслугам. Сегодня за моим столом только те, кто спас государство. Прошу.

Только после этих слов Парсонд и его люди подошли к предназначенным для них стульям. Прежде, чем посадить их за стол, Ардар представил друг другу Иргара и Парсонда. Военачальники раскланялись.

- Я восхищен вашими действиями, вождь Иргар.

- Я благодарен вам за спасение отца и нашей семьи, вождь Парсонд.

- Все! Хватит церемоний! Гуляем! - распорядился владыка и сел за стол. Его примеру последовали все присутствующие. Слуги тут же подали наполненные рога, ритоны и чаши...

Утром владыка Ардар собрал в своем шатре своих братьев и сыновей. Так как были все свои, чужих ушей не было, не позвали даже женщин, Ардар начал с разноса.

- Аршама, сколько раз тебе говорить. Почувствовал себя плохо - уйди. А ты что вчера отмочил? Нажрался, как последняя скотина и грохнулся под стол. Ты что, не понимаешь, что тем самым ты роняешь в глазах вождей всю нашу семью?

Бледный Аршама, у которого голова с утра и без того жутко болела, лишь горестно вздыхал, ожидая той блаженной минуты, когда он сможет вернуться к себе и поправить здоровье опьяняющими напитками.

- А ты, Худата? Как может мой старший сын, возможный правитель государства, издавать за столом столь непристойные звуки. Если пучит живот - выйди, а не сидишь до последнего, и портишь всем веселье. Или я ошибся с выбором твоего имени и тебя надо было назвать не "Хорошо созданный" (Худата), а "Вонючка" (Порсы)? Имей в виду, в последний раз предупреждаю. Еще раз отмочишь что-то подобное позорное, уедешь в глушь, к дикарям леса и проведешь у них лет пять, пока не поумнеешь и не научишься достойному поведению.

Худата стоял красный, как рак, и даже не пытался оправдываться. Особенно удручало старшего из сыновей Ардара то, что отец был не первый и не последний, кто устроил ему выволочку за безобразное поведение. Он уже выслушал мнение своих жен, а еще предстояло объяснение с бабушкой. Больше всего Худата страшился именно его, так как мудрейшая Калавати была яростной ревнительницей величия и достоинств семьи владыки. А то, что произошло вчера, наверняка, вызвало ее гнев.

- Чему ты улыбаешься, Тахмтан? Ты что, думаешь твое поведение лучше? Ты сколько вчера выпил?

- Прости, отец, мы с Виратой соревновались, кто больше выпьет.

- И кто победил?

- Я!

- Хоть в чем-то первый. Перепить самого Вирату... Тахмтан, ты понимаешь, что ты сын владыки, а не безродный бродяга, который может пить до одурения? Ты что, не знаешь, чем заканчиваются для мужчины постоянные пьянки? Кстати, тебе супруга еще ничего не говорила?

- Говорила, - понуро опустил голову третий сын владыки и машинально тронул рукой ребра с правой стороны.

- А, так она тебя уже и отлупить успела! Молодчина! Одобряю! Обязательно переговорю с Велой, чтобы в следующий раз она отходила тебя, как следует, плетью. А я добавлю. Может, после этого поумнеешь. И последнее, касается всех. - Ардар грозным взглядом обвел присутствующих мужчин. - Я видел, как вы глазели вчера на прекрасную Ясмину. Запомните. Без жалости убью любого из вас, кто протянет к ней свои сальные руки и рассорит меня с Парсондом. Я ясно выразился?

- Да, господин! - дружно ответили все.

- Хорошо, что поняли. Чего тебе, Абда?

- Старший брат, прошу о милости.

- Говори.

- Я хочу посвататься к Зарине, дочери Парсонда и Ясмины.

Ардар добродушно улыбнулся.

- У тебя губа не дура, брат.

- Старший брат, она юная копия Ясмины и когда вырастет...

- Я понял твой замысел, брат. Свататься сейчас я тебе не позволю. Зарина для этого слишком молода. Даже ради тебя я не стану нарушать законов государства. А вот когда девочке исполниться тринадцать, даю слово, я сам выступлю сватом, и буду просить за тебя Парсонда и Ясмину.

- Благодарю, старший брат!

- Та-а-ак! - владыка обвел взглядом братьев и сыновей. - Аршама, Абда, Иргар, ступайте. Вас это не касается. Остальные задержитесь.

Трое названных вышли. Аршама едва ли не бегом: так горело у него все внутри. Абда - счастливый. Иргар - насмешливый.

Уже на улице второй сын владыки похвалил младшего брата владыки.

- Молодец, дядюшка. Ловко ты их всех обставил. Я думал, Тахмтан убьет тебя, когда до него дошло, что ты выпросил у отца.

- Тахмтан слишком соплив, чтобы тягаться со мной, - самодовольно ухмыльнулся Абда. - А ты, разве, не ревнуешь, племянник?

- Я не могу ревновать, дядя. Мне жениться противопоказано.

- Прости, Иргар, я совсем забыл. Но ты не отчаивайся. Думаю, после твоих подвигов против массагетов, Ардар изменит свое отношение к тебе.

- Дядя, ты хороший человек, за что я тебя люблю и уважаю, но моего отца ты знаешь плохо. И давай больше не будем об этом.

- Согласен, не будем...

В шатре Ардар в грозном молчании рассматривал перепуганных Арташира, Худату, Тахмтана и Таваха.

- Вам что, непонятно, что только пока мы едины, как семья, мы правители степи? Если же рассоримся - нам конец. На смену придут иные роды. Хотя бы род того же вождя Абарванда. Вам не хочется принадлежать к моей семье? Не хочется быть моими братьями, моими сыновьями? Так почему же тогда вы были готовы убить вашего брата и вашего дядю Абду только за то, что он попросил руки юной Зарины? Я вас спрашиваю? Вот что, забудьте о Ясмине и Зарине! Выбросите их из головы. Во всей нашей семье только двое достойны этих красавиц. Абда, по мягкости и красоте своего характера, и Иргар, герой, каких мало. Остальным, для начала, надо освободиться от своих пороков и только после этого желать прекрасного. Вы меня поняли? Меня вашего повелителя? Если не до конца, то повторяю: вы все недостойны таких жен, как Ясмина и Зарина. Таково мое мнение. Мнение вашего повелителя и господина. Иргар руки Зарины не просил, значит, она будет женой Абды. О Ясмине и речи быть не может. О моей дружбе с "независимыми" я вам сказал. И упаси вас пытаться разрушить эту дружбу. Убью без пощады! Арташир, Худата, Тахмтан, Тавах, помните, ваша жизнь и ваше высокое положение зависят только от одного - единства нашей семьи. Перессоримся - все погибнем. Будем держаться вместе - будем процветать. Если кто из вас держит зло на члена нашей семьи или чем-то недоволен, лучше честно скажите об этом. Разберем между собой. Найдем приемлемое для всех решение. Но злиться друг на друга, вредить своим - не делайте подобных глупостей.

- Прости, брат! - Арташир вдруг склонился перед владыкой. - Прости! Чтобы не говорила мать, чтобы не думали люди, я знаю, что вел себя недостойно во время первой встречи с Парсондом и о его жене думал нехорошо, и про Абду тоже. Прости, брат.

- Я рад, что ты осознал это, брат. Подойди. Обнимемся. Забудем прошлое.

- Спасибо, брат.

- Отец, прости. - Тавах преклонил перед владыкой колено. - Клянусь. Я никогда не выступлю против дяди Абды, чтобы не происходило. Клянусь. Я всегда и везде буду защищать честь и единство нашей семьи.

- Верю, сынок, верю. Встань и обними меня и дядю Арташира.

- Отец, я делал и делаю много глупостей, но враждовать с членами своей семьи я не хочу и не стану, чтобы не было причиной. Даю тебе в этом слово! - старший сын владыки смело посмотрел в глаза отца.

- Слова мужа, Худата. Я знаю, ты человек слова! Иди, я обниму тебя.

- Худата!

- Дядя Арташир!

- Худата!

- Тавах!

- Что скажешь нам ты, Тахмтан?

- А кто поверит словам пьяницы? Пока я трезвый, я никогда ничего не сделаю во зло семьи, а пьяным... - Тахмтан развел руками.

- Отец я не в силах сам побороть свою склонность к пьянству!

- А хочешь избавиться от этого порока?

- Хочу, отец. Я ведь вижу. Между мной и Велой растет стена. Жена уже не верит мне. Я же люблю ее и наших сыновей.

- Коли так! - владыка посмотрел в глаза сына. - Скажешь Веле, что сегодня же ты отбываешь по моему заданию на хорезмийскую границу. Отсутствовать будешь три месяца. Сам же отправишься в храм Великого Змея, что в Багае. Найдешь там жреца Махарши и будешь неукоснительно выполнять все его наставления. Махарши искусный человек и уже не одного пропойцу вернул семьям свободным от порока.

- Да, отец.

- Я дам тебе пять моих телохранителей. Они позаботятся о тебе в дороге.

- Спасибо, отец.

- А теперь, Тахмтан, обними своих братьев и дядю Арташира, и все ступайте. У меня еще много дел...

XI

C того дня прошло два года.

Десятки штандартов реяли или блистали над Касом. Сотни воинов в блестящих доспехах стройными рядами стояли по краям, устеленной коврами, дороге, которая вела к входу в огромный шатер владыки.

Внутри него, на троне, в своих лучших одеждах, со знаком царственности на груди, восседал сам Ардар. Справа от него, чуть пониже, на троне попроще, сидела, обвешанная драгоценностями мудрейшая Калавати. Слева - наследник трона, старший сын владыки - Худата. В самом углу царского помоста, на отдельном стуле расположилась высокочтимая Вината.

Старейшины, наиболее знатные вожди племен и предводители войск, члены семьи владыки, в лучших нарядах стояли вдоль устланного коврами прохода, ведущего от пологов шатра до трона повелителя сакасенов.

Владыка Ардар торжественно принимал послов владыки дружественных тохар.

Хриплый рев рога возвестил о прибытии послов. На краю площади послов встречали главнокомандующий армий сакасенов, второй сын владыки Иргар, и главный управитель хозяйств владыки старейшина Фарсак. Они жестами гостеприимства встретили гостей, которые сошли со своих лошадей: досточтимого Мавака и двух известных и влиятельных советников владыки тохар - Джамаги и Нотарая.

Глава тохарского посольства Мавак тепло улыбнулся Иргару, но не позволил более никаких нарушений церемониала. Иргар и Фарсак провели гостей по дорожке из ковров в шатер. Десяток рабов, груженных подарками, шли следом за посланцами повелителя тохар.

Остановившись за несколько шагов от Ардара, Мавак, Джамага и Нотарай поклонились. Правитель сакасенов вежливо кивнул в ответ.

- Великий Ардар, я, Мавак, посланник владыки Прта-таваха, повелителя тохар, официально сообщаю повелителю сакасенов о вступлении на трон тохарского государства владыки Прта-таваха. Владыка Варка, да примут боги его в свои чертоги, оставил нас, передав трон младшему брату. Владыка Прта-тавах шлет тебе, великий Ардар и твоим близким и твоему народу пожелание процветания и благополучия, и передает через меня свои подарки.

Мавак сделал жест и с послами отошел чуть в сторону. Рабы начали парами выходить и показывать подарки Прта-таваха владыке Ардару. Последний кивал каждой паре, и подарки тут же переходили из рук рабов тохарского посланника в руки личных слуг Ардара. Шкуры леопардов, искусно выделанные и разукрашенные рисунками шкуры антилоп и оленей, золототканые ткани, драгоценности, оружие, украшения из золота и серебра - неполный перечень переданного посланником.

Когда последний подарок перешел в руки слуг Ардара, Мавак вновь вышел вперед.

- Мой повелитель спрашивает тебя, великий Ардар, желаешь ли ты продлить договор о дружбе и союзе между нашими народами, который тохары и сакасены имели при владыке Варке?

- Желаю! Мы продлим договор о дружбе и союзе! Прошу передать великому Прта-таваху мои поздравления в связи с его восшествием на трон царственности. Мои пожелания благополучия и процветания самому владыке, великому Прта-таваху, его досточтимой супруге, его детям, его родственникам и всему народу тохар. А сейчас, прошу вас, дорогие друзья, воспользоваться нашим гостеприимством, пока мы подготовим ответное посольство и подарки вашему повелителю. Прошу пройти со мной, досточтимые Мавак, Джамага, Нотарай. - Ардар спустился вниз и лично провел посланников Прта-таваха в соседний шатер, где все было готово для пира.

Спустя три часа, после начала пира, когда вся церемонность между хозяевами и гостями слетела, как ненужная шелуха, Ардар спросил.

- А что, вождь Мавак, понравилось владыке Кадфизу воцарение нового повелителя у тохар?

Мавак весело усмехнулся.

- Говорят, владыка Кадфиз скривился, точно его угостили прогорклым молоком.

- Он рассчитывал на кого-то другого?

- Владыка Кадфиз надеялся на воцарение Саудия, среднего сына Варки, но Совет вождей решил иначе.

- Слышишь, Худата. Понял, что бывает с наследниками трона, которые недостаточно достойно себя ведут.

- Да, господин.

- То-то же! Каково отношение великого Прта-таваха к Кадфизу?

Мавак фыркнул от ненависти.

- Наш повелитель никогда не простит этому подлецу восемь лет рудников. Было бы не обидно попасть в плен в бою. И ходить в оковах, пока идет война. Но когда тебя заманили в подлую ловушку с целью сделать вечным рабом!.. Когда, после окончания войны, всем твоим родным врут, что ты погиб, зная, что ты жив - это подло. Такое не прощается.

- Тем лучше для нашего союза. Выпьем, вождь Мавак.

- Выпьем, повелитель!

- Что думают у Кадфиза о нашем союзе?

- Он им хуже ножа в сердце. Связал их по рукам и ногам. Массагеты люто ненавидят моего повелителя и вас, великий Ардар, но воевать не посмеют.

- Это хорошо.

- Но что удивительно. Не в обиду вам будет сказано, великий Ардар, но среди ваших подданных есть человек, имя которого при дворе владыки Кадфиза произносят с уважением и почтением.

- Кто таков?

- Ваш сын Иргар. Кадфиз, говорят, уже простил Иргару смерть своего наследника Шира и называет Иргара лучшим из всех, кого он когда-либо знал.

- Высокая оценка, - согласился Ардар.

- Говорят, Кадфиз заставил своих военачальников изучить все военные приемы Иргара и ставит вашего сына в пример собственным сыновьям.

- Не ожидал от старого подлеца такого, не ожидал. - Ардар закачал головой.

- Великий Ардар у меня к вам просьба частного характера.

- Слушаю вас, досточтимый Мавак.

- Я прошу вашего разрешения посетить вождя Иргара в его доме и передать ему подарки от себя и благодарных тохар. Как-никак ваш сын спас моего повелителя, меня и более пятидесяти тысяч доблестных тохар.

- Мой сын примет вас завтра, в полдень.

- Благодарю вас, великий Ардар.

- А что думает Кадфиз о возможном союзе массагетов и Ховарезма? Не удивляйтесь, досточтимый Мавак, моим вопросам. Я знаю, что вы неплохо осведомлены о массагетском подлеце, чего мы, к большому моему сожалению, не достигли.

- Разговоры о таком союзе идут. Но невыдержанность и жестокость шаха Кавада вызывает у владыки Кадфиза опасения: не принесет ли этот союз массагетам больше вреда, чем пользы.

- Понимаю. Понимаю сомнения Кадфиза...

XII

На следующий день, после отбытия тохарского посольства, владыка призвал к себе своего второго сына.

- Иргар, - Ардар прошелся по шатру в некотором волнении, - нас тут двое. Лишних ушей нет. Давай поговорим откровенно: не как повелитель с подданным, а как отец с сыном.

- Слушаю вас, отец.

- Мне было очень неудобно перед вождем Маваком, когда тохары выяснили, что в твоем доме нет хозяйки.

- А, по-моему, Маваку понравилось. Он даже позавидовал мне, не обремененному заботами о женах и детях.

- Давай обойдемся без глупых шуток. Погорим серьезно. Признаю. Я поступил недостойно, когда забрал себе твою невесту Сакине, а потом женил на ней Худату. Поступок, который не красит меня, ни как отца, ни как правителя. Не прав я был. Не прав. Признаю.

- Что ты хочешь от меня, отец?

- Хочу, что б ты, наконец, женился. И не только я этого хочу. Этого желает твоя бабушка, твои дядья и, как ни странно, твои братья Худата и Тахмтан.

- Худате понадобилась третья жена? - со злой усмешкой спросил Иргар. - Двух ему мало?

- Прекрати немедленно! Я же сказал тебе, что я тогда ошибся. Подумай о моем положении. Скажу больше, но это между нами. Худате не быть владыкой сакасенов. Он не пригоден к обязанностям владыки. Я, надеюсь, ты теперь понимаешь, почему тебе нужна жена.

- Если на то ваша воля.

- Да, такова моя воля. Будь добр, найди себе невесту и представь ее нам.

- Хорошо, отец.

- Месяца на поиски хватит?

- Хватит.

- Тогда передай свои обязанности на этот месяц вождю Тате.

- Передам.

- Через месяц, в день Праздника Трав жду тебя с невестой. Ступай.

Иргар поклонился и молча вышел.

Ардар проводил сына взглядом озабоченного человека.

Передав дела по руководству армией государства вождю Тате, Иргар в тот же день послал слугу на поиски своего старого друга, вождя племени сакаравли, храброго Говинды. Через день Иргару сообщили, что ставка Говинды в одном дне пути от ставки владыки, у Тихого озера. Иргар немедленно выехал к сакаравли.

Говинда и вся его семья были в восторге от приезда Иргара. Все жители кочевья сбежались посмотреть на знаменитого Героя степи, а потом три дня дружно гуляли, чествуя прославленного воина и спасителя Отечества.

И только на четвертый день своего пребывания у Говинды, Иргар, наконец, смог поговорить с другом по вопросу, по которому приехал.

Как в далекой молодости, друзья уехали в степь: поноситься на конях, пострелять сайгаков. Уехали вдвоем, без сопровождения. Здесь и начал Иргар свой разговор с другом.

- Говинда, у меня проблема. Отец настаивает на моей женитьбе. Он настаивает, чтобы не позднее Праздника Трав, я представил ему свою невесту.

- Так это же прекрасно, Иргар. Мы такую девушку тебе подберем, пальчики оближешь. Есть тут у меня одна на примете.

- Говинда, ты меня не понял. Ты явно забыл историю с Сакине.

- Когда это было. Или, ты думаешь, твой отец опять хочет унизить тебя?

- На этот раз хуже. Он хочет сделать меня всеобщим посмешищем.

- Для чего это ему?

- Он не хочет передавать мне трон.

- С Худатой все решено.

- Решено. Отец разочаровался в нем окончательно. Тебе не надо объяснять, что произойдет, если надо мной все будут смеяться. Не будем говорить о троне. Отец здоров, как бык, и проживет еще не один десяток лет. Гораздо хуже, что мне придется оставить армию, и вновь на годы спрятаться в какой-нибудь тихой заводи.

- И владыка не страшится массагетов?

- Союз с тохарами позволяет ему надуваться спесью.

- Если владыка тебя обидит, тохары разорвут наш союз.

- Как раз этого отец, по-моему, не понимает.

- Гм, ситуация опасная. Не как твой друг, а как вождь сакаравли, заявляю тебе: очередная причуда твоего отца может нам всем очень дорого обойтись. Если тохары разорвут с нами союз, то нового нашествия массагетов нам не избежать. Как ты собираешься поступить?

- Хочу проучить отца. Отбить у него охоту к подобным проделкам.

- Чем я могу тебе помочь в этом?

- Ты ведь знаешь всех вождей страны сакасенов и их семьи.

- Да, это так.

- Тогда подскажи, у кого из вождей бедного, захудалого и не очень знатного рода, есть некрасивая дочь на выданье.

- Ты с ума сошел. А если отец, наоборот, прикажет тебе жениться на ней?

- Я учел и этот вариант. Поэтому девушка не должна быть абсолютной уродиной или вызывать отвращение. Она должна быть просто бесцветной, неприметной, вызывать равнодушие у мужчин.

- Понял тебя. Дай подумать... Есть такая. Дочь вождя Саранга из племени сайгаков. Род не просто бедный, он нищий. Во время нашествия массагетов они попали под удар отряда самого Кадфиза. Большинству людей удалось спастись. У сайгаков все, даже женщины и дети, прекрасные наездники, а вот все свое имущество они потеряли. С тех пор бедствуют, едва ли не голодают. У Саранга есть дочь на выданье. Зовут ее Виласини. Девушке шестнадцать лет. Невысокая, ничем не примечательная. Не уродина и не хорошенькая. Такая себе серая мышка. Мимо такой проедешь и не заметишь. Захочешь вспомнить, не вспомнишь.

- Отлично. Как раз то, что надо. Где я могу найти кочевье Саранга?

- В последний раз сайгаков видели у горячих источников Серой горы. Я могу найти их для тебя.

- Не надо. Я сам.

- Я дам тебе сопровождающих.

- Нет. Я не хочу, чтобы отец знал о твоем участии в этом деле. Иногда, он бывает беспощадным. А как он поведет себя, когда увидит, кого я представляю в качестве невесты, предугадать невозможно. Так мой визит к тебе ясен и понятен всем. У человека выдалось несколько свободных дней и он, первым делом, навестил старого друга.

- И когда ты отправишься?

- Через два дня. Все о деле забыли. Кто обещал мне охоту на сайгаков и джейранов?

- Едем!

И, гикнув, Говинда пустил своего коня вскачь. Иргар помчался следом...

Только через неделю поисков Иргару удалось разыскать ставку вождя Саранга. Нищета племени поразила сына владыки. Ни одного шатра, покрытого кожей или шерстяными полотнищами. Только камышовые хижины. Ни баранов, ни овец. Одни лошади и с десяток коз - все богатство людей Саранга.

Первыми появление Иргара заметили мальчишки табунщики. Двое из них подскакали к вождю, чтобы узнать, кого занесло в их глухие края. Выяснив же, что неизвестный воин в блестящих доспехах есть никто иной, как знаменитый Иргар, сын владыки Ардара, мальчишки с воплями радости умчались к стойбищу, чтобы предупредить вождя и соплеменников о появлении необычного гостя.

Иргар, который ехал не торопясь, не преодолел и половины пути, как со стороны ставки Саранга выехали сотни всадников. Кого среди них только не было. Вооруженные воины, безоружные коневоды, женщины всех возрастов и дети. Много детей, начиная от самых маленьких, что ехали, привязанные к телу матери, до подростков обоего пола, которые носились на скакунах без седел и попон.

- Действительно, сайгаки отменные наездники. Если они так же стреляют из луков, как ездят, то их молодежь будет ценным приобретением для нашей армии, - думал Иргар, подъезжая к невысокому, седому мужчине, который, с большим бронзовым диском на груди на котором была выгравирована голова сайгака - знаком вождя племени, ждал гостя на великолепном скакуне гнедой масти.

- Я, вождь Саранг, от имени моего народа прошу Героя степи вождя Иргара посетить наше кочевье и отведать наших скромных угощений.

- Благодарю. С радостью воспользуюсь вашим приглашением, - вежливо поклонился в ответ Иргар.

- Тогда прошу в мой дом.

Сопровождаемый любопытными, Иргар рядом с вождем отправился в ставку Саранга. Краем глаза он высматривал свою будущую невесту. Девушек на конях было много, но кто из них Виласини, Иргар так и не определил.

Только у входа в переносной дом из камыша, подле которого уже накрывались столы для всеобщего праздника, сын владыки узрел ту, ради которой приехал. Виласини оказалась невысокой тихой девушкой без каких-либо запоминающихся черт. Обычное лицо. Русые волосы, брови, ресницы. Неяркие, даже бледные, губы. Спокойные серые глаза. Короче, Говинда был прав. Взгляду мужчины практически не за что было зацепиться. Обычная серая мышь. Одетая, как и все соплеменники в кафтан (поверх рубахи), штаны и невысокие сапоги из грубой кожи, Виласини терялась среди окружающих ее людей.

Чтобы прежде времени не выдавать своих планов, Иргар уделил девушке не больше внимания, чем прочим старейшинам племени и их детям, с которыми его знакомил Саранг.

Пир лишний раз показал нищету племени. Конское мясо, различная зелень, и изделия из конского и козьего молока, начиная от пьянящего напитка и заканчивая сыром. Хлеба было только для вождя, гостя и десятка старейшин. Остальные обходились без него. Полное отсутствие металлической, глиняной и каменной посуды. Деревянные миски и чаши, бурдюки для хранения напитков. Рога для вина и то редкость. Извинения хозяев за скудость угощения Иргар отмел одной фразой.

- Была война!

- Но два года назад.

- Не всем удалось преодолеть ее последствия.

Постелили Иргару в шатре вождя, если можно считать шатром переносной дом, сделанный из камыша и прутьев ивы.

Когда утром Иргар остался наедине с вождем Сарангом, то сказал.

- Мне надо поговорить с вами о деле. Не здесь. Поедем в степь.

Когда кочевье осталось в стороне, и никто уже не мог слышать беседу вождей, Иргар обратился к хозяину.

- Вы знаете, что у моего отца бывают причуды.

- Это известно.

- Некоторые его причуды дорого всем обходятся и могут грозить нашему государству большими бедами. Сейчас настало время подобной причуды. Причуды, которая, если ее не пресечь, разорвет союз с тохарами и приведет к новой войне с массагетами.

- О, только не это.

- Суть причуды в том, что владыка Ардар потребовал от меня, чтобы я к празднику трав представил ему свою невесту.

- Повторение истории с Сакине?

- Да. Но тогда меня просто выставили дураком, теперь же хотят сделать всеобщим посмешищем.

- Чем я могу помочь вам, вождь Иргар?

- Мне нужна бесцветная невеста. Отец ждет красавицу, как в прошлый раз. Я же хочу его проучить.

- Вы хотите представить, как свою невесту мою дочь.

- Да. Обещаю жениться на Виласини, если отец позволит. И богато вознагражу ее и вас, если отец не разрешит наш брак. Скажу честно. В первом случае любви между нами не будет, но свое уважение ей, как своей супруге, я гарантирую. Во втором случае...

- Не объясняйте. Я прекрасно понимаю, что если только Виласини побудет вашей невестой хотя бы один день, женихи слетятся к ней со всей страны. Невеста Героя степи - это невеста Героя степи. Ваш замысел я одобряю. И предлагаю обсудить его с моей дочерью. Она девочка не яркая, но разумная.

- Не возражаю.

- Тогда тут и обсудим.

Вождь Саранг выехал на вершину холма и махнул рукой ближайшему табунщику. Босоногий подросток, одетый лишь в штаны, тут же примчался к вождю.

- Васумани, езжай в кочевье и попроси мою дочь немедленно присоединиться ко мне и нашему гостю.

Мальчонка гикнул, ткнул пятками коня, и только его и видели.

- Скажите, вождь, ваши люди владеют искусством стрельбы из лука?

- За сто шагов попадают в ветку кустарника при сильном ветре. Даже девушки.

- Тогда, мой дорогой Саранг, готовьте сотню лучших в армию. Мы не знаем, где набрать конных лучников, а вы скрываете от нас такое богатство.

Саранг улыбнулся.

- Четыре года назад мы предлагали наши услуги тогдашнему командующему, вождю Макирту, но он отмахнулся.

Иргар фыркнул.

- С таким же успехом вы могли предлагать своих воинов дрессированной обезьяне. Почему вы не попросили у моего отца овец и баранов, коров и телят?

- Мы обращались, но владыка долго и туманно объяснял нам, что времена трудные.

- Я понял. Я передам вам скот из армейских запасов. Много не обещаю, но пару быков, десятка три коров, сотню овец и баранов дам.

- Наш народ будет в вечном долгу перед вами, вождь Иргар.

- Оставим эти слова для отцовских лизоблюдов.

- А вот и моя девочка. Взгляните, как она держится в седле, - в словах Саранга звучала гордость учителя за искусство его ученика.

- Наездница из нее редкая, - согласился Иргар, восхищенный легкостью с которой девушка управляла огромным, полудиким жеребцом хорезмийской породы.

- Вы звали меня, батюшка?

- Звал, доченька. Владыка Ардар требует от вождя Иргара взять себе жену. Вождь приехал к нам просить твоей руки.

Девушка удивленно посмотрела на мужчин и вдруг по ее губам пробежала улыбка, осветив на миг лицо Виласини.

- Владыка ждет очередной красавицы и готовит для вас очередное унижение, вождь Иргар. Вы же решили в отместку отцу привезти некрасивую девушку и посмотреть, что он будет делать. Хороший ход, вождь Иргар.

Сын владыки с изумлением воззрился на Виласини.

- Я же говорил, что моя дочь разумная девушка! - с гордостью сказал вождь Саранг.

- Я согласна вам помочь, вождь Иргар. Но что вы будете делать, если ваш отец потребует, чтобы вы женились на мне?

- Женюсь. И буду уважать и прислушиваться к вашему мнению. Признаюсь, я впервые сталкиваюсь с подобной сообразительностью у представительницы родящих детей. Если же владыка не дозволит брак, вы получите от меня табун в сто коней, золотые украшения и массагетскую повозку, украшенную позолотой и слоновой костью. Это помимо тех подарков, которые я вручу вам в день официального сватовства.

- Как, доченька, рискнем?

- Рискнем, отец! Ты даже не представляешь, как мне не терпится посмотреть на лицо владыки Ардара в момент, когда вождь Иргар представит меня ему, как свою невесту!

Оба мужчины громко и весело расхохотались...

XIII

Наступил день Праздника Трав. Всю ночь детвора и подростки бегали по ставке владыки Ардара с охапками душистых трав и ароматных цветов, заготовленных ими заранее. А когда рассвело, ставку было не узнать. Казалось, она расцвела и зазеленела. Трава и цветы были везде: на крышах домов и кибиток, над входами в шатры, на столбах и шестах, на повозках и коновязи. А храм Всех богов, так тот и вовсе был украшен травами со всех сторон, как снаружи, так и изнутри. Охапки свежих трав и букеты цветов наполняли своими ароматами даже кибитки и шатры самых последних бедняков, что уж говорить о жилищах знати, где едва ли не в каждой комнате стояли вазы с цветами, а к ножкам каждого стола и стула были привязаны зеленые пучки. Даже сбрую коней и ту умудрились озеленить. А некоторые шутники умудрились вплести вьюнки и ползучие травы в гривы своих лошадей.

Зажаренные туши быков и баранов, горы вяленной, жареной и сушеной рыбы, сотни караваев свежеиспеченного хлеба, тысячи кувшинов опьяняющих напитков, десятки столов и стульев для знатных гостей ждали своего часа.

С утра все жители Каса потянулись к храму Всех богов и, хотя внутрь их не пустили, только жрецы и мудрейшая Калавати были допущены в этот день к ритуалам жертвоприношений и кормления богов, но народ собрался, чтобы выразить свое почтение к Великим небожителям, которые, по всем признакам, даровали сакасенам чудное лето, полное изобилия.

Все были наполнены радостью по случаю прекрасного утра, обещавшее великолепный день, и весело, с шутками и приговорами, соответствующими случаю, поздравляли друг друга. Настроение у всех жителей главной ставки и съехавшихся на праздник гостей было приподнятое. Но особенно чудесное настроение было у владыки Ардара. Он даже напевал себе что-то под нос, чего никогда ранее не позволял в присутствии посторонних.

Его поведение было столь необычно, что досточтимая Вината, которая в окружении разряженных младших жен и наложниц владыки, ждала момента, когда можно будет выйти к народу, осмелилась обратиться к Ардару с вопросом:

- Мой повелитель чего-то ждет?

- Да, жду! Мой сын Иргар обещал представить мне в день Праздника Трав свою невесту! - весело ответил владыка и покрутился перед личным рабом, чтобы тот взглянул: все ли в порядке в одежде господина. Нет ли где упущений или огрехов.

Вината от неожиданности закусила губу. Две младшие жены, которые в последние недели пользовались особой благосклонностью повелителя, переглянулись с кислым видом. Навраста, дочь вождя - правителя приречных племен, тихо шепнула сестре, такой же жене владыки, как и Навраста:

- Опять испортит всем праздник.

- Ну что, мои красавицы! - Ардар с радостной улыбкой обратился к женщинам своего гарема. - Все готовы? Тогда за мной!

И первый вышел из шатра.

Толпа народа, узрев повелителя и его украшенных цветами и драгоценностями женщин, разразилась приветственными криками.

Владыка Ардар, к свите которого по дороге присоединялись другие вожди и старейшины, не торопясь, прошествовал к храму Всех богов. Он подошел к нему точно в тот момент, когда, закончив положенные ритуалы, вознеся положенные молитвы, из храма вышли верховный жрец Аргаут, мудрейшая Калавати и сопровождающие их лица.

На глазах у всего народа владыка почтительно поклонился матери и подошел, чтобы ее обнять.

- Чего это ты такой веселый? - с подозрением спросила Калавати, обнимая сына.

- Жду, мама, жду. Жду Иргара с невестой! - весело ответил Ардар.

- Что опять? - Калавати поджала губы.

Но владыка не обращая внимания на недовольство матери, уже обратился к Аргауте и его жрецам, которые почтительными поклонами приветствовали повелителя сакасенов.

Ардар с большой благосклонностью приветствовал Аргаута и его людей. Затем обратился с небольшой речью к народу. Поздравил всех сакасенов с праздником и, напевая себе под нос, радостный, прошел к главной площади, на которой в честь праздника и благодаря хорошей погоде прямо под открытым небом были накрыты столы для владыки, вождей, старейшин и членов их семей. Столов было много. Каждый брат, сын и взрослый племянник владыки имел свой персональный стол; свои столы имели верховный жрец Аргаут, мудрейшая Калавати, старейшая Аеша, старейший Скунх и многие другие известные и знатные лица. Женщины, которые имели собственные столы, сидели отдельно от мужчин. Расставлены столы были так, чтобы центр площади оставался свободным, и чтобы все подданные могли лицезреть своего повелителя, а он контролировать их.

На этот раз рядом с владыкой сидели его личные друзья, сотрапезники, советники - те с кем Ардару было приятно общаться. Справа от себя Ардар посадил военачальника Увахштру, слева - беззаветно преданного ему управителя хозяйств повелителя сакасенов Фарсака.

- Начнем, пожалуй, - сказал Ардар Увахштре, когда все, кому было положено быть на площади, расселись и теперь только ждали разрешения повелителя начать пир, и протянул слуге свою чашу: оправленный золотом череп Спаргапайса, вождя племени восточных асиев, злейшего врага Ардара, с которым последний сражался всю свою молодость. - Налей!

Опьяняющий напиток наполнил личную чашу повелителя сакасенов и Ардар высоко поднял ее над головой, чтобы все видели. Это был сигнал к началу пира.

Разом зашумели гости, зашевелились слуги и рабы, обслуживающие пирующих. Вино и опьяняющие напитки полились рекой. От многих столов понеслись хруст костей и чавканье.

- А что, Фарсак, найдем отдаленный шатер для ночки с новой красавицей?

- Только скажите где и когда его разбить, и я распоряжусь.

- Ждешь новую красавицу, господин? - заинтересовался Увахштра, обращая свое, украшенное шрамом лицо, к своему другу и повелителю.

- Да! - владыка весело хмыкнул. - Иргар должен представить нам свою невесту!

Увахштра подавился вином. Фарсак посерел.

Мощный удар кулака повелителя помог Увахштре вдохнуть живительный воздух. Но жестокий кашель еще с минуту - две сотрясал могучее тело военачальника: вино было терпким и со специями.

- Что это ты так неосторожно, мой друг! - укоризненно попенял Ардар Увахштре, когда тот отдышался.

- А ты чего, Фарсак? Тебе плохо?

- Нет, господин, все нормально. Неожиданное легкое головокружение. Уже прошло.

- Испугался Иргара! - понимающе ухмыльнулся Ардар. - Напрасно. Иргар, конечно, выдающийся воин, но в остальном слюнтяй и глупец, ни на что неспособный. Так что не дрожи. Ничего тебе не будет. Отдал безропотно одну девку, отдаст и вторую. Вкус у него отменный. Этого у него не отнять. Каких красоток подбирает. Тут он весь в меня.

Владыка жестом подозвал к себе слугу с кувшином, полным дорогого финикового вина. Взял со стола кубок, оправленный серебром.

- Налей!

- Курти, - владыка протянул полный кубок одному из своих оруженосцев, из тех, кто стоял за его спиной, - отнеси это вино и кубок в дар вождю Гаруде.

- Слушаю и повинуюсь, господин.

- Как никак Гаруда проделал такой путь, что б поспеть к нашему празднику, - пояснил свой поступок друзьям Ардар и вновь протянул чашу из черепа слуге. - Налей!

Темный, опьяняющий напиток полился в чашу.

Владыка взял чашу обеими руками и поднял над головой, давая понять всем, что хочет говорить.

Однако выступать ему не пришлось.

На середину площади выбежал юноша из помощников главного распорядителя праздника трав и громко объявил:

- Вождь Иргар со своей невестой!

На площади быстро установилась тревожная тишина. Мгновенно замолкали даже те, кто за шумом пира не слышал слов глашатая, едва соседи объясняли им, кто прибыл. Сотни взволнованных глаз устремились на владыку. Никто не забыл истории Иргара и Сакине. Многих обуял страх: что будет? Одно дело - обижать малоизвестного юношу, и совсем другое - лучшего военачальника страны, Героя степи, личного друга повелителя тохар.

- Наконец-то! - довольно прогудел Ардар, ставя чашу на стол и разваливаясь на стуле. Лицо его при этом напоминало мордочку кота, ожидающего любимой сметаны.

А у края площади показались два всадника на красиво украшенных конях. Вороного Иргара знала вся страна. Второй - огромный жеребец хорезмийской породы был незнаком. На нем сидела девушка в платье, богато расшитом жемчугом, и шароварах, заправленных в украшенные золотом сапожки. Ее голову покрывала специальная накидка, удерживаемая золотой диадемой с изумрудами. Лицо девушки было скрыто кисеей. На руках неизвестной красовались тяжелые золотые браслеты.

Иргар, разодетый в богатый костюм хорезмийского вельможи, первым спрыгнул с коня и помог спуститься на землю девушке.

- Кто это? - спросил Ардар у вождя Виндашпы, одного из друзей владыки. Виндашпа считался знатоком всех родовитых и влиятельных семей степи.

- Не знаю, государь! - Виндашпа находился в явной растерянности.

- Что скажешь ты, Сафана? - владыка обратился к своему конюшему, известному знатоку лошадей.

- Первый раз вижу этого коня, господин, - ответил тот. - Но конь отменный.

- Любит мой сын сюрпризы, - довольно ухмыльнулся владыка и потянулся в предвкушении предстоящих наслаждений.

Пара же, не торопясь, с сознание собственной значимости, с достоинством высокопоставленных, шла по направлению стола владыки. Иргар вел невесту за руку.

Тишина была такая, что слышались песни пичужек, разливавшиеся над крышей храма, ржание и всхрапывания лошадей, находящихся за шатрами у коновязей, отдаленный лай собак.

- С прибытием, сын мой! - весело прогудел владыка Ардар, когда Иргар и Виласини остановились в десяти шагах от стола владыки.

- Отец, разреши представить тебе и всем присутствующим мою невесту Виласини, дочь вождя Саранга из племени сайгаков! - громко объявил Иргар.

Вождь Раханг, сосед Саранга по кочевьям, издал рыкающий звук и, зажав рот, уткнулся лицом в стол, к большому недоумению соседей и сотрапезников.

Владыка милостиво кивнул сыну и с милостивой улыбкой, полной скрытого сладострастия и желания, обратился к девушке. Последняя грациозным движением руки сняла кисею со своего лица и улыбнулась владыке. А потом повернула голову направо и налево, давая возможность всем присутствующим лицезреть ее лицо.

В изумлении приподняла вверх брови мудрейшая Калавати.

Округлились глаза у старейшей Чепер.

Старейшая Аеша зло улыбнулась.

У брата владыки Арташира отвисла челюсть.

Аршама удивленно и громко хмыкнул.

Абда прыснул в кулак.

У сына владыки Тахмтана от обиды вытянулось лицо.

Сын владыки Худата злорадно ухмылялся.

Сын владыки Тавах ошеломленно уставился на Виласини.

Старшая жена владыки Вината с восхищением посмотрела на Иргара.

Жена Ардара Навраста тихо шепнула сестре:

- Как жаль, что Иргар не наш муж! Какой мужчина!

Жена Худаты Сакине горестно вздохнула.

Жена Тахмтана Вела с негодованием смотрела на мужа.

Увахштра вновь раскашлялся, но некому было теперь стукнуть его в грудь или по спине кулаком.

Фарсак с испугом покосился на Ардара.

Многие вожди и старейшины прятали усмешки и старались случайно не встретиться взглядом с глазами своего повелителя.

С минуту лицо владыки выражало такую смертельную обиду на всех, что Виласини с большим трудом не расхохоталась. Но обиду вытеснила ярость. Гнев и ярость могущественного правителя, над которым вдруг кто-то посмел насмехаться.

- Что это за шутки, Иргар? - взревел голосом раненого тигра Ардар.

- Это не шутки, отец! - Иргар смело встретил бешеный взгляд отца. - Виласини моя невеста и я хочу на ней жениться.

- Ты что, издеваешься надо мной!? - Ардар отшвырнул стул, на котором сидел и встал в свой полный рост, взъерошенный и грозный, точно петух при виде конкурента в своем курятнике.

- Отец, я выбрал Виласини. Она мне нравится. Я прошу разрешения жениться на Виласини.

- Не бывать этому! Где ты ее откопал такую! Ты что, забыл обычай!? Только красавица может быть членом семьи владыки! А эта!..

- А если Виласини мне нравится, что тогда!? Может для меня она есть первая красавица!

- Что!? Дерзить отцу! Иди за мной!

Не помня себя от злости, кипя от гнева, Ардар бесцеремонно отталкивал с дороги хоть слуг, хоть старейшин, хоть вождей, случайно оказавшихся на его пути. Иргар еле поспевал за ним следом.

Едва владыка и его сын скрылись с глаз, площадь оживилась и возбужденно загудела.

К Виласини, которая в одиночестве осталась стоять посреди площади, подошла Вината, старшая жена Ардара, и взяла ее за руку.

- Иди за мной, девушка.

- Садись! - Вината усадила Виласини за свой стол, который все мгновенно освободили. Старшая жена владыки и невеста его второго сына остались вдвоем.

- Скажи милая, - обратилась Вината к Виласини, - сколько добра тебе пообещал Иргар за этот розыгрыш?

- Нисколько, - девушка смеющимися глазами посмотрела на вторую женщину в государстве. - Я согласилась стать невестой Иргара ради удовольствия лицезреть лицо его отца в момент, когда я сняла покрывало со своего лица.

Вината так громко расхохоталась, что привлекла к себе внимание едва ли не всех присутствующих.

А подле нее склонилась доверенная служанка мудрейшей Калавати.

- Госпожа, моя госпожа хочет поговорить с госпожой Виласини.

- Иди за ней, Виласини, и помни: ты будешь говорить с главой Совета старейшин, матерью нашего повелителя.

Дочь Саранга вежливо поклонилась старшей жене владыки и пошла следом за служанкой. Вината же, весело усмехаясь, показала рукой, что все, кто сидел с ней за столом, могут вернуться на свои места.

- Скажи, девочка, - строгим голосом спросила мудрейшая Калавати дочь вождя Саранга, когда Виласини примостилась на стуле рядом с матерью Ардара, - ты всерьез рассчитывала стать женой моего внука?

- Я не верила в это с самого начала, но решила пойти навстречу желаниям Иргара ради безопасности нашего государства.

- Поясни.

- Если бы я отказала Иргару, он бы либо остался без невесты и никого не привез бы в Кас, либо привез бы девушку, которую бы постигла судьба Сакине. А это бы окончательно рассорило отца и сына. В результате Иргар ушел бы в изгнание. Прта-тавах, повелитель тохар, разорвал бы союз с владыкой Ардаром за обиды его сына, и началось бы новое нашествие массагетов.

- Это Иргар научил тебя так говорить?

- Нет. Зачем здесь чьи-то слова. Тут вся интрига лежит на поверхности и все очевидно. Я ведь все-таки дочь вождя, а не безграмотная дочь простого скотовода.

Калавати с уважением посмотрела на дочь Саранга.

- Теперь я понимаю, почему мой внук остановил на тебе свой выбор. Некрасивая, но умная, как жена, предпочтительнее глупой красавицы. А теперь пройди туда, где ты стояла. Мой сын и Иргар возвращаются.

В своем шатре, из которого, повинуясь жестам Ардара, в испуге выбежали все слуги, владыка повернулся к сыну.

- Как ты посмел сделать из меня посмешище?

- Я не делал из тебя посмешища! Хочешь верь, хочешь не верь, но Виласини действительно достойна стать моей женой.

- Глупости! Твоей женой может быть только красавица хорошего рода! И ты найдешь себе именно такую невесту!

- Я не поставщик твоего гарема, отец! Тем более, я не намерен пополнять девушками гаремы своих братьев!

Произнося эти неосторожные слова, Иргар ждал новой вспышки ярости отца, но действительность оказалось иной. На Ардара словно кто-то вылил ушат не холодной, а ледяной воды. Его гнев неожиданно улетучился. Владыка вдруг стал рассудительным и спокойным. Его голос потерял тона грохочущих перекатов. Только взгляд, немного настороженный, сохранял некоторые остатки былой ярости.

- Вот оно что. Кажется, я тебя понял, сын мой. Раз ты так рассуждаешь, слушай мое последнее слово. Ты не женишься на Виласини, так как такая некрасивая девушка не может быть членом нашей семьи. Ты немедленно отправишься в степь и выберешь себе в невесты красивую девушку хорошего рода.

- Я уже нашел себе невесту - Виласини!

- Тогда останешься совсем без жены! Не хочешь взять в жены красивую девушку, ходи в бобылях!

- Как прикажете, отец.

- Ты сам выбрал! Идем! Возвращаемся к гостям!

Владыка покинул шатер. Иргар шел следом.

Появление владыки положило конец шуму и разговорам, наполнявшим площадь.

Иргар подошел к Виласини.

- Что? - еле слышно спросила она жениха.

- Сейчас узнаем, - так же тихо ответил он.

- Внимание всем! Тишина! Наш повелитель будет говорить! - громко объявил главный распорядитель праздника.

- Я, владыка Ардар, повелитель народа сакасенов, объявляю свое слово! - громким голосом вещал владыка среди воцарившейся на площади тишины. - Я запрещаю моему сыну Иргару жениться на Виласини, дочери вождя Саранга! Так как мой сын Иргар дерзко отказался выбрать себе другую девушку в жены, я запрещаю моему сыну Иргару впредь искать другую невесту. Я запрещаю моему сыну Иргару иметь жену! Такова моя воля! Таково мое слово! Слово владыки Ардара! Я все сказал!

Гробовая тишина упала на площадь. Вината зло смотрела на мужа. Калавати неодобрительно качала своей седой головой. Сакине и многие другие женщины с жалостью смотрели на Иргара. Навраста же довольно громко сказала сестре:

- Я же говорила. Он все-таки испортил всем праздник.

- Чего стоите? Садитесь! - обратился владыка к присутствующим. - Продолжаем наш праздник! А вы чего ждете? - взгляд владыки упал на Иргара и Виласини. - Я все сказал! Вы свободны! Ступайте отсюда!

Иргар взял за руку девушку, ошеломленную неожиданным решением владыки не меньше остальных, и повел ее к лошадям, которых держали под уздцы слуги там же, где они их оставили.

Молодых людей проводили молчаливыми взглядами и вернулись к опьяняющим напиткам и еде. Вот только веселья не было. Всем почему-то расхотелось есть и пить. Один Ардар ел с аппетитом.

Только в степи, когда главная ставка Ардара осталась позади, Виласини рискнула обратиться к Иргару с вопросом.

- И что теперь?

- Все нормально, девочка, не переживай, - спокойно ответил сын владыки. - Поверь, лучше я буду без жены, чем новая война с массагетами, к которой мы совершенно не готовы.

- Но семья, дети.

- А ты веришь, что отец позволит их мне иметь? Ты веришь, что он не прикажет их тайно убить?

- Но почему? За что?

- Сам хотел бы знать...

- Сын мой, - мудрейшая Калавати, оставшись наедине с Ардаром, посмотрела на владыку взглядом матери, что собиралась наказать провинившегося ребенка. - Ты глуп. И в этом твоя беда. Ты не должен был так поступать с Иргаром и Виласини. Прежде, чем выносить свое неумное решение, ты должен был пообщаться с Виласини, узнать, что она за человек. Ты в присутствии всех сделал из Иргара дурака.

- Это он из меня сделал дурака, притащив эту уродину. Думаешь, я не вижу, как все ухмыляются и хихикают за моей спиной, - огрызнулся владыка.

- Ты сам сделал из себя дурака, когда не разрешил Иргару жениться на Виласини. Виласини была бы прекрасной старшей женой Иргара. Я еще не встречала столь здравомыслящей девушки. И объясни, с чего ты взял, что твой сын такой глупец, что привезет в качестве невесты девушку без достоинств? А если бы ты согласился с его выбором? Ты не думал, что Иргар предусмотрел подобный вариант и подобрал девушку, которая вполне устраивала его, как жена?

- Но я уже дал свое слово, и забрать назад его не могу! - разозлился Ардар, сознавая справедливость упреков своей матери.

- К сожалению. Жаль. Виласини была бы достойным украшением нашей семьи, а я бы получила себе достойную помощницу и преемницу моих дел. Она не чета красивым пустышкам из числа прочих женщин и девушек нашей семьи. Жаль. Но сделанного не воротишь. Ты прав в одном. Слово владыки - закон, который не подлежит отмене!..

- Я никогда не думала, что ты такой олух, Ардар, - начала, всегда почтительная с мужем на людях, Вината, когда они остались одни в шатре Винаты. - Не дать Иргару жениться на Виласини.

- Интересно, что б ты запела, если б Виласини была бы красавицей? - едко спросил Ардар. - Удивительное дело. Если женщина некрасива, то все прочие, кто красивее и удачливее, чем она, начинают ее превозносить, если же она красавица - готовы втоптать в грязь, при тех же достоинствах.

- К Виласини это не относится. Даже, если б она была раскрасавица, я б осталась ее союзницей. Не завидую же я Ясмине, жене вождя Парсонда. Дело не во внешности Виласини - дело в ее разуме. Я такой умной девушки еще не встречала.

- Когда ты только успела это узнать?

- Мне хватило тех минут, пока ты ругался с Иргаром в своем шатре. Возьми ты Виласини в нашу семью, она сумела б оказать тебе существенную помощь в укреплении твоей власти. Поверь мне, Виласини не из тех, кем твоя мать Калавати смогла бы помыкать. Она не только бы поставила Калавати на место, но и ограничила б ее власть, как главы Совета старейшин.

- Поздно! Я уже дал слово!

- Вот потому я и называю тебя олухом, что ты разбрасываешься своим словом, не вникнув в суть вопроса!..

- Ну, Иргар и выдал! - хихикал Раст, старший сын брата владыки Абды, в присутствии отца и матери. - Дядя сидит, ждет красавицу, типа Сакине. Уже предвкушает, как он ведет ее в свою опочивальню. А тут на тебе, нечто невзрачное, серое, то ли женщина, то ли бесполое существо.

- Жаль, я не видела выражение лица Ардара в этот момент, - с сожалением проговорила старшая жена Абды. - Думаю, это было весело.

- Еще как весело, мама. Я думал...

- Чему вы смеетесь! - неожиданно взорвался Абда. - Что смешного вы видите в том, что Герой степи, лучший из лучших на поле брани, останется без сыновей, будущей опоры и защиты народа сакасенов! Тут плакать надо, а не смеяться!..

- Еще раз спасибо за все! - Иргар пожал руки вождю Сарангу и его дочери. - И помните, если нужна будет помощь, обращайтесь ко мне в любое время. Помогу, чем смогу. Я, как и наше государство, в долгу перед вами. Еще раз спасибо.

Иргар вскочил на своего вороного.

Махнул рукой Сарангу, улыбнулся Виласини, и повернул в степь.

Саранг и Виласини провожали взглядом одинокого всадника, пока он не скрылся между зелеными холмами, которыми изобиловала степь в районе кочевки племени сайгаков.

- Это не он у нас в долгу, а мы у него, - сказал Саранг, обращаясь к дочери. - Он спас племя сайгаков от нищеты и обеспечил твое замужество. Если раньше достойные женихи объезжали наше кочевье, то теперь начнется. Ты сможешь выбирать, доченька.

- Жаль, что владыка не разрешил Иргару жениться на мне. Я была бы ему хорошей супругой, - вздохнула Виласини.

- Не сомневаюсь, моя умница. - Саранг нежно обнял дочь за плечи.

XIV

- Конница Таты блокирует армию Вазамара в Анийастане. Это даст возможность тебе, Тургар, перейти реку Дар в нижнем течении и развернуть наступление на Урганч с востока. После гибели армии хорезмийцев у Парды, у шаха Кавада не хватит сил отразить одновременное наступление Иргара с севера и Тургара с востока. Потому он запрется со своими войсками в столице и это будет его последней ошибкой. Мы станем под Урганчем, и будем стоять до тех пор, пока у Кавада не закончится еда, или же, пока, жители города не преподнесут нам голову Кавада на блюде. Иргар, завтра, прямо с восходом солнца ты...

Владыка Ардар прервал свою речь и с неудовольствием уставился на ворвавшегося в шатер, в котором шел военный совет, офицера. В нем он признал сотника Асагарту, одного из тех, кого он направил с добычей в Кас, желая отдать захваченное под охрану матери и брата Арташира, ведающего охраной Каса. Кас считался основной ставкой владыки сакасенов.

- Беда, о, великий! - запыленный сотник - явно только с дороги - склонился перед владыкой. - Большая беда!

В шатре мгновенно воцарилась тишина. Ардар крепко сжал губы, а потом процедил:

- Говори!

- Когда весть о гибели вождя Парсонда, которую мы распускали, дошла до семьи нашего повелителя, твой брат, о, великий, вождь Арташир тут же захватил жену и дочь вождя Парсонда. При этом убили всех телохранителей Ясмины.

- Гад! - вырвалось приглушенное у Абды, младшего брата владыки, мечтавшего о дне, когда подрастет дочь Парсонда, прекрасная Зарина, и он сможет посвататься к ней.

Глаза Иргара превратились в две узкие щелки, а мягкий, добрый взгляд сменился взором безжалостного убийцы.

Вожди Тата и Азилис растерянно переглянулись.

Вождь Тургар громко выругался.

Вождь Увахштра сокрушенно качнул головой.

Вождь Варун застыл в оцепенении.

Вождь Аршама в растерянности развел руками.

Губы Ардара превратились в узкую полоску. Так сильно сжал их вождь.

- Когда Ясмину и ее дочь доставили в шатер Арташира, твой брат, о, великий, попытался обесчестить жену Парсонда, и та покончила с собой. Чтобы дочь не пошла следом за матерью, Арташир посадил девочку в клетку и держит ее в ней!

- Как Ясмина и Зарина оказались в Касе? - глухо спросил Ардар.

- Они приехали на праздник Великой матери, на который мудрейшая Калавати собрала жен вождей и старейшин со всей страны.

- Что сделала моя мать, когда узнала о бесчинствах Арташира? - еще более глухим голосом спросил Ардар, глаза которого потемнели от ненависти.

- Ничего. Арташир ее любимец.

Воцарилось молчание. Заложив руки за спину, владыка Ардар несколько раз прошелся по шатру из угла в угол.

- Парсонд знает о случившемся?

- Да, великий. Когда Ясмина покончила с собой, из ставки бежали воспитанник Парсонда Аргот и его друг Сабри. Мальчишки захватили лучших коней и умчались в южную армию. Погоня Арташира их не настигла.

- Думаете, они уже добрались до южной армии? - спросил Тата, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Доехали, - тяжело вздохнул вождь Варун, только утром прибывший из армии Парсонда в ставку владыки для координации действий армий. - Я видел их, когда их вели в шатер Парсонда.

- И что Парсонд?

- Ничего. Он ничем не показал, что у него такое несчастье. Продолжает вести наступление на Согд.

- Брат, надо убить Парсонда! - негромко сказал вождь Аршама, один из младших братьев Ардара. - Он никогда не простит нам своей жены.

- Что!? - Ардар с такой яростью посмотрел на брата, что Аршама содрогнулся и стал бледным, как смерть. - Ты, я вижу, такая же мразь, как мой братец Арташир! Ты предлагаешь убить человека, который спас от смерти всю нашу семью, весь наш род, того, кого я объявил своим другом на все государство! Забыл, как после битвы при Оленьей горе, когда у нас осталось всего пятьсот человек, включая стариков и детей, и когда массагеты буквально наступали нам на пятки, а все бросили нас, разбежавшись по степи, кто нас тогда спас? Парсонд! Он, не будучи сакасеном, привел и отдал под мое руководство двадцать тысяч отборных воинов, воспитанных им из отщепенцев, изгоев и бродяг. Только благодаря Парсонду мы тогда уцелели и возродили государство сакасенов! И в благодарность ты предлагаешь его убить? Кто же ты, после этого, Аршама, и можно ли тебе, вообще, хоть в чем-то верить?

- Но, брат, он не простит нам...

- Не простит, если дядя Арташир выйдет сухим из воды! И правильно сделает, - неожиданно вмешался в разговор старших Иргар. - Отец, если Арташир останется безнаказанным, я сам убью его!

- И настроишь против себя свою бабушку и возглавляемый ею Совет старейшин. Хочешь еще несколько лет скитаться, как это было до войны с массагетами? - перебил племянника вождь Абда.

- Плевать!

Владыка Ардар внимательно посмотрел на сына и... принял решение.

- Аршама, возьмешь пять тысяч воинов моего личного отряда. Отправишься в Кас и возьмешь его охрану на себя. Я отстраняю Арташира от всех его обязанностей до моего возвращения и запрещаю ему покидать Кас. Заберешь у Арташира девочку Парсонда и отдашь ее под опеку моей жены Винаты. Иргар, передашь командование своей армией дяде Абде. Сам же возьмешь отряд "летящих ветром" и отправишься к Парсонду. Отвезешь ему мой приказ. Я останавливаю наступление на Согд. Армии Парсонда развернуться и идти на Кавада с юга. Нам надо, как можно быстрее заканчивать эту войну. Прежде, чем завоевывать соседей, нам надо навести порядок в собственном доме.

- Вождь, - к Парсонду, который верхом на коне, застыл изваянием на вершине, обозревая раскинувшуюся внизу богатую страну Согд, подъехал оруженосец Раст, - прибыл вождь Иргар, сын владыки Ардара, с отрядом "летящих ветром".

- Где он?

- Вместе с прочей армией у перевала.

- Пусть поднимается ко мне. Один.

- Но, вождь, Иргар непревзойденный воин!

Парсонд прищурил глаза.

- Та к чему это?

Раст смутился.

- Вождь, вся армия знает о несчастье с госпожой. Воины на вашей стороне. Только прикажите.

- Массагеты ждут, не дождутся, когда сакасены схватятся между собой, - горько усмехнулся Парсонд.

- Но Иргар сын владыки. Он может убить вас.

Парсонд грустно улыбнулся.

- И ты не понял, зачем Ардар прислал ко мне Иргара. Иргар человек чести. Зови его и не бойся за меня. Самое страшное, что для меня могло произойти, уже произошло. Езжай, Раст.

Оруженосец с тревогой посмотрел на своего военачальника и отправился вниз.

Прошло не меньше часа, прежде чем Иргар взобрался на своем вороном на вершину, с которой обозревал окрестности Парсонд.

- Вождь Иргар приветствует вождя Парсонда.

- Вождь Парсонд приветствует вождя Иргара. Что хочет передать мне владыка Ардар?

- Владыка Ардар велит прекратить наступление на Согд и повернуть армию на Ховарезм. Владыка Ардар считает, что мы должны, как можно быстрее завершить войну с шахом Кавадом, так как у сакасенов не все в порядке дома. Владыка Ардар считает, что прежде, чем воевать соседей, надо навести порядок в собственном доме. Так велел передать владыка Ардар. Вождь Парсонд, я, Иргар, сын благородной Зенайи, даю тебе свое слово, слово воина, что эту мразь Арташира я лично убью, если только отец пощадит его, и не посмотрю, что он любимец бабушки и старейшин!

На глазах Парсонда блеснули слезы, но он смахнул их, и сказал, обращаясь ко второму сыну владыки.

- Взгляни, вся армия ждет, что мы сейчас начнем убивать друг друга.

Иргар развернул вороного, поставив его рядом с конем Парсонда, и посмотрел вниз.

Пятнадцать тысяч воинов южной армии, в полной боевой готовности, задрав головы, смотрели на вершину, на которой встретились вожди Парсонд и Иргар.

- Ничего удивительного, - пожал плечами Иргар. - Они все ждут, что ты поступишь согласно обычаям и убьешь меня, как представителя семьи, член которой нанес тебе несмываемое оскорбление. На это, кстати, рассчитывал мой отец, когда посылал меня сюда. Уверен, что среди "летящих ветром" есть с десяток лучников, которым приказано застрелить вождя Парсонда, независимо от того, поднимет он мятеж, убив сына владыки, то есть меня, или нет.

- Так ты все знаешь? - Парсонд с уважением посмотрел на собеседника.

- Знаю я не все, но отца раскусил давно! - честно признался Иргар. - Если не возражаешь, ты поведешь армию на Ховарезм, а я с "летящими ветром" прогуляюсь по полям Согда. Таким образом, убьем двух сайгаков сразу: выполним приказ владыки и останемся оба живы. Только, не очень торопись. Атакуй по дороге Стану, Зирдакку и другие крепости Ховарезма. К столице Кавада ты должен подойти тогда, когда она падет или же будет заключен мир, не раньше. Это избавит тебя от случайной стрелы. Напрямую же мой отец не посмеет тебя тронуть.

- Спасибо тебе, Иргар. Прости, что я не заступался за тебя, когда отец обижал тебя.

- Этого не надо. Я сам разберусь со своим отцом. Не вмешивайся. Не дай повода себя убить. У нас, сакасенов слишком могущественные враги и слишком мало толковых военачальников, чтобы мы могли растрачивать их жизни на взаимные распри. А за Арташира не переживай. Поверь, этой мрази осталось жить недолго. Возможно, и его сыновьям тоже. Я не верю, что у подонка отца сыновья не подонки. Жизнь говорит, что, как правило, если отец негодяй, то его сыновья такие же, если только их не воспитывали другие люди. Так я забираю "летящих ветром"?

- Забирай! Мы повернем на Стану после твоего ухода.

Уже у подножья перевала в окружении своих воинов, Иргар подозвал преданного ему лично сотника Укара.

- Мы выступаем на Согд. Проследи, чтобы ни один из "летящих ветром" не отстал и не остался среди воинов Парсонда, - и пояснил Укару. - Я не хочу, чтобы Парсонда сразила стрела, и все сакасены тыкали бы в меня пальцем: Иргар убил несчастного Парсонда по просьбе своего дяди Арташира.

- Я понял, вождь! - и без того узкие глаза Укара сузились еще больше.

XV

- Ардар, как получилось, что мы получили известие о смерти Парсонда, в то время как он оставался живым? - спросила престарелая Калавати, мать владыки и глава Совета старейшин, своего сына, едва Ардар, который вернулся из похода на Ховарезм, так и не дождавшись под столицей шаха Кавада Парсонда и его отряды, переступил порог шатра старшей в семье.

- Это была военная хитрость. Таким образом, мы хотели усыпить бдительность Кавада и его союзников, и снять их отряды с горных перевалов, на которые наступала армия Парсонда. Враги знали, что смерть Парсонда остановит наступление наших южных армий, и не стали б держать большие силы на горных перевалах.

- А почему об этом не поставили в известность Арташира, меня и Совет старейшин? - резко спросила Калавати.

- Мама, если о задумке знает больше десятка человек, то тайной она уже не будет.

- В таком случае, ты не имеешь права осуждать своего брата. Арташир давно был влюблен в Ясмину и ждал только часа, когда умрет Парсонд. А когда пришла весть о смерти Парсонда, он поспешил забрать Ясмину и ее девочку к себе, чтобы их не забрали люди Абды или Аршамы. И он поступил правильно. И не его вина, что эта дура не поняла, какую честь ей оказали, взяв в семью владыки, и покончила с собой. И ты не имел права обижать брата. Зачем ты прислал Аршаму и отстранил брата от командования столичным гарнизоном? Ты что не понимал, что обижаешь брата из-за нелепой ошибки и глупости этой дуры Ясмины? Как ты мог в угоду безродному вождю обидеть представителя собственной семьи?

- У этого безродного, как ты выражаешься, вождя есть армия преданных лично ему воинов. Одна из лучших армий государства.

- Пошли против Парсонда Иргара и его воинов. Они разгромят их. Кто лучше Иргара водит войска. Чьи воины лучшие среди сакасенов и окрестных племен? Моего внука!

- То, что ты предлагаешь, было бы возможно, если бы Арташир не посадил девочку Парсонда в клетку. Мой брат, как я понимаю, полный дурак. Он забыл, кто была мать Иргара и как он относится к детям? Когда Иргар узнал о том, что Арташир держит в клетке дочь Парсонда, он выступил в защиту Парсонда.

- Как мой внук, сын высокородной Зенайи, мог выступить против своего высокородного дяди в защиту безродного чужеземца!? Непостижимо! Ты говоришь что-то несуразное, Ардар!

- Я говорю правду! Я пытался стравить Иргара с Парсондом в расчете, что они поссорятся из-за командования южной армией, но что-то там не получилось.

- Что именно не получилось?

- Не знаю. Мои люди не слышали, о чем говорили Иргар и Парсонд между собой.

- Эти олухи не могли подслушать?

- Парсонд и Иргар разговаривали на вершине горы, на глазах у всей армии. Как к ним можно было подобраться незамеченными?

- Ты понимаешь, что Парсонда надо убить?

- И как ты намерена это сделать? На его стороне все: армия, вожди, большинство моих сыновей, мой брат Абда, мои собственные жены, даже простые соплеменники, - все сочувствуют Парсонду. И в этой ситуации ты предлагаешь его убить?

- Но если мы не убьем его, он убьет нас, - пробормотала в задумчивости Калавати.

- Не думаю. Пока в наших руках его дочь, Парсонд не опасен.

- Зачем ты забрал девочку у Арташира?

- Потому что он осмелился нарушить мое повеление - повеление его владыки! Зачем он посадил Зарину в клетку?

- Дочь Парсонда дерзкая, невоспитанная девчонка. Она осмелилась перечить твоему брату. Арташир решил научить ее покорности и послушанию.

- Какое он имел право сажать девочку в клетку? - разозлился Ардар.

- Арташир мужчина - мужчина благородного рода. Член нашей семьи. А мужчина благородного рода может поступать со своими наложницами, как ему заблагорассудиться. Таков обычай!

- Что-о-о! Он сделал девочку своей наложницей!? Глупец! Придурок!

- Ты сам виноват. Не надо было врать о смерти Парсонда. Брат владыки может забрать себе в наложницы любую девушку государства. Для нее это честь! Вспомни, как ты поступаешь сам.

- Но не дочь вождя!

- Парсонд не вождь, а безродный выскочка!

- Прости, мать. Я не хотел тебя оскорблять, но ты сама напросилась. У тебя что, в голове помутилось? Ты что, хочешь объявить в глаза Тургару, Тате, Митрасару, что они не вожди, а безродные выскочки?

- Они и есть безродные выскочки! - упрямо произнесла Калавати.

- За этими безродными выскочками семьдесят тысяч воинов и твой внук Иргар, с его именем, славой и армией в сорок тысяч, лучших, как ты сама признала, воинов. Ты понимаешь, что своей спесью можешь оставить нас без голов?

- Если Иргар держит сторону безродных, ему не место в нашей семье и нашем государстве!

- А с массагетами ты что ли будешь воевать? Известно ли тебе, что массагеты бояться лишь Иргара и только из-за страха перед ним не идут на нас войной?

- Убей Парсонда и верни его дочь Арташиру!

- Я понял, мать. С тобой говорить бесполезно. Из-за своей слепой любви к Арташиру, ты готова принести в жертву Парсонда, Иргара, меня и весь народ сакасенов! Я, владыка Ардар, верховный правитель сакасенов заявляю: дочь Парсонда будет возвращена отцу! Убивать Парсонда я не позволю! Как никак он мой друг и спаситель. А я друзей не убиваю! Свои глупости пусть Арташир сам замаливает перед Парсондом и его сторонниками. Я не позволю ставить благополучие нашего государства и нашей семьи в зависимость от дури похотливой скотины, даже, если эта скотина мой родной брат! Я все сказал!

- А-а-а! И ты, Ардар! Ладно, посмотрим, что скажет Совет старейших. И останешься ли ты после этого владыкой!

- Как же ты поглупела мать с возрастом, если рассчитываешь посадить на мое место Арташира или Аршаму. Что с тобой говорить! - владыка махнул рукой и вышел из шатра главы Совета старейшин, которую аж трясло от злости и ненависти к решениям сына.

XVI

- Когда состоится Совет старейшин, мать? - холодно спросил владыка Ардар роскошно одетую Калавати, что принарядилась в честь праздника, который давали вожди племен сакасенов по случаю победы в войне с Ховарезмом и счастливым возвращением победоносных войск.

- Как только вернется Иргар. Я хочу услышать, что скажет мой внук по делу Парсонда и других безродных выскочек.

- Что, уже приняла решение и не терпится его огласить?

- Мы обменялись мнениями. И хотя это против обычая, сообщать наши решения до официального совета старейшин, я тебе скажу. Если Иргар вступится за Парсонда - он покинет страну. Девчонку Парсонда ты вернешь брату. Парсонд же умрет. Так решили лучшие люди, самые родовитые и богатые из сакасенов.

- Подождем Иргара. Как тебе нравится внучка Шашина. Ты не находишь, что она будет прекрасной женой для Дата...

- Увахштра, друг мой, - владыка взял за локоть одного из храбрейших военачальников сакасенов, соратника владыки на поле брани с юных лет, - моя мать и Совет старейшин намереваются убить Парсонда и изгнать Иргара. Улыбайся, на нас смотрит моя мать.

Увахштра тут же учтиво поклонился главе Совета старейшин и поднял вверх свой рог, тем самым показывая матери владыки, что пьет за ее здоровье.

Калавати приветливо улыбнулась прославленному храбрецу, представителю одного из знатнейших родов страны, и отвернулась к своей соседке - престарелой Чепер, матери вождя Абарванда. Женщины начали беседу между собой. Песни и крики пирующих скрыли их слова от владыки и Увахштры, но они также скрыли от посторонних ушей беседу старых друзей.

- Не кажется ли тебе, Увахштра, что в наше тяжелое время, дела войны и жизни народа сакасенов должны решать не выживающие из ума старухи, а Совет военных вождей и наимудрейших из вождей племен? Совет старейшин может взять на себя общение с богами и вопросы женщин.

- Давно пора! - пробурчал Увахштра.

- Прошу, переговори с кем надо. Я знаю Иргара. Он по-своему горд и не потерпит несправедливых обвинений в свой адрес. Если вожди за него вступятся, старейшинам придется уступить. А если мы, к тому же, отстоим Парсонда, то о главенстве Совета старейшин можно будет забыть.

- Господин, Парсонд это заноза для твоей семьи. Парсонда удовлетворит только голова Арташира. Но Арташир твой брат.

- Совет старейшин хочет посадить на мое место Арташира.

- Хо!

- Тебе не надо объяснять, что будет с нашим народом, если такой болван станет владыкой.

- Не сомневайся, господин, я переговорю с вождями. Думаю, тысяч двадцать наших воинов по соседству не помешают. Твоей матери и старейшинам объясним, что мы не знаем, как поведут себя воины Парсонда, вернувшись из похода, а потому войско собрано для противодействия их возможным глупостям.

- Отличная идея. Как быстро ты можешь собрать воинов? За три дня успеешь?

- Успею, но к чему такая спешка?

- Парсонд и Иргар уже в Заранде.

- Я понял. Сейчас же начинаю работать...

- Мама, я прошу тебя собрать Совет старейшин на первый день стрижки овец.

- К чему такая спешка, великий? - вмешалась слегка опьяненная Чепер.

- Я получил известие. Иргар и Парсонд с южной армией в трех днях пути от нас.

- О-о!

- А-а!

- И, мама, я верю Иргару и Парсонду, но их воины. Пятнадцать тысяч человек, настроения которых мы не знаем. Не удивляйся, но я попросил Увахштру и Спалахора привести к Касу двадцать тысяч воинов из заречных племен сакасенов. Пусть они побудут рядом, пока не закончится Совет старейшин.

- Похвальное решение, великий, - оживилась Чепер и обратилась к Калавати. - Мудрейшая, ваше мнение?

- Мой сын бывает мудр, когда захочет. Парсонд проблема не из легких. Я одобряю твои действия, Ардар, а вас, старейшая прошу. Поговорите со своим сыном. Я думаю, Абарванд и его воины не будут лишними в день Совета.

- Обязательно, мудрейшая.

- Спасибо за поддержку, мама.

- Иди, сынок, иди! И отвлекись от дел. Как никак сегодня праздник, а нам не так уж много осталось, чтобы не повеселиться.

- Прости, мама, простите, уважаемая Чепер, что потревожил вас в часы веселья. Больше этого не повториться! - владыка Ардар откланялся и отошел от двух престарелых подруг...

- Увахштра, Абарванд и его дружки не с нами. Они должны привести своих воинов в поддержку Совета старейшин и его решений.

- Ха! Зато с нами сыновья Абарванда. Они просто молятся на Иргара, после того, как он вырвал их из окружения в битве у Черных скал. Дженг, младший брат Абарванда, тоже с нами. А ты знаешь, за кем пойдут воины приозерных сакасенов, если им предложить выбирать между Абарвандом, Чепер и Дженгом.

- Поговори с Дженгом. Как быть с сыновьями Абарванда решать Дженгу...

XVII

Утро первого дня стрижки овец оказалось на редкость теплым, а небо столь чистым и безоблачным, что по общему согласию, Совет старейшин, с приглашением владыки, его семьи, военных и иных вождей племен, было решено проводить на свежем воздухе.

Рабы быстро расчистили площадку перед главным храмом народа сакасенов и заставили ее удобными складными и плетенными стульями. Для старейших и наиболее уважаемых членов Совета эти стулья накрыли волчьими и лисьими шкурами. Стулья жен владыки и его матери накрыли медвежьими шкурами. Трон самого владыки - шкурами барса и леопарда.

Когда место для проведения Совета было готово, всех членов Совета старейшин и приглашенных вождей провели в храм Всех богов - покровителей сакасенов.

Здесь высшие лица государства присутствовали при жертвоприношении и гадании.

Верховный жрец Аргаут, окруженный группой пророков, помазанников, младших жрецов и, даже, шаманов, представлявшие различные роды и племена народа сакасенов, принес в жертву богам барана и петуха, а по их печени объявил: "Боги благосклонны к своим детям! Знамения показывают процветание нашего народа, благодаря мудрым решениям наших старейшин и вождей!"

Потом присутствовали при ритуале "кормления богов" и ждали, пока в священном огне не превратятся в дым жертвы, состоящие из возлияний, хлебных изделий, кусков баранины и овечьей шерсти - жертвоприношения первого дня стрижки овец.

Из храма старейшины и вожди прошли в место проведения Совета, где и расселись, согласно своим рангам и заслугам.

Не успела почтенная Калавати, облаченная ради важного мероприятия в одежды из дорогих, тонких тканей из шерсти и льна, произнести слова, которыми обычно открывался Совет, как на площадку вбежал пропыленный воин и склонился перед Ардаром.

- Господин, армия вождей Иргара и Парсонда переходит Овечью реку.

Владыка встал.

- Вождь Увахштра, пройди к воинам и пошли гонцов к вождю Иргару и вождю Парсонду с моим повелением. Южной армии разбить лагерь на Овечьей реке. Вождю Иргару, вождю Парсонду и высшим командирам армии прибыть на Совет старейшин!

- Исполню, господин! - Увахштра поклонился и направился к коновязи, у которой теснились кони вождей.

- Вождь Абарванд, прошу тебя, пройди к своим воинам! - обратилась Калавати к вождю приозерных сакасенов: коренастому, седобородому мужчине, имевшему густые черные брови и длинный нос.

- Слушаюсь, мудрейшая! - поклонился вождь Абарванд главе Совета.

- Я с тобой, брат! - подле Абарванда появился вождь Дженг, коренастый и сильный мужчина средних лет, известный храбростью и лихостью в набегах.

- Идем! - согласно кивнул Абарванд, и оба брата направились к коновязи следом за Увахштрой.

- Благородные и достойнейшие, вы знаете, какая неприятность произошла с семьей Парсонда по ошибке нашего владыки Ардара, - начала свою короткую речь Калавати. - Рассказывать о ней не надо. Я хотела обсудить на Совете старейшин этот случай, но раз Парсонд здесь, дождемся его и обсудим при нем. Есть возражения? Тогда предлагаю подождать Парсонда.

Глава Совета старейшин села на место, а присутствующие начали обмениваться мнениями между собой.

- Обратил внимание, мудрейшая Калавати не назвала Парсонда вождем! - шептал Ракох, вождь горных сакасенов своему соседу вождю Ваванширу из восточных районов государства.

- Значит, участь его решена и Парсонда убьют, - сделал вывод Ваваншир. - Оно и понятно. Не может семья владыки сидеть и ждать мести со стороны обиженного мужа.

- Интересно, кто заберет себе прелестную дочь Парсонда?

- Думаю, сам владыка. Он любит красивых и молоденьких. Не даром же девочка сидит рядом с его женами...

- Ты понял, брат, - обращался Абда к Аршаме. - Наша мать хочет сделать крайним в истории с семьей Парсонда Ардара.

- А ты что, хотел, чтобы она позволила тронуть своего любимчика Арташира?

- Как мне это уже все надоело! - вздохнул Абда.

- Думаешь, мне нравится этот гнус. Никак не пойму, что такого в нем нашла наша мать, что так рьяно его защищает...

- Что-то будет, - шептал вождь Артава вождю Артамухе, своему соседу по кочевьям далекого запада. - Мудрейшая и владыка собрали отряды своих сторонников, якобы для отпора возможному мятежу Парсонда. Но мы то с вами не дети, понимаем, что, если б войска собирались для отпора Парсонду, они стояли б одним лагерем и имели б одного командира.

- Лишь бы не устроили резни между собой...

- Господин! - на площадь вбежал еще один воин из отряда охраны подходов к главной ставке. - Твой племянник Вахаука и Тархун, сын вождя Тургара, объединились с отрядами армии вождя Иргара и привели сорок тысяч воинов на Овечью реку.

- Что-о! - владыка Ардар резким движением поднялся с трона. - Брат Абда, вождь Тургар, как вы поясните действия своих сыновей?

- Я отвечу, старший брат! - Абда поднялся со стула. - Это я попросил Вахауку и сына моего друга Тургара собрать воинов Иргара и привести их к Касу. Не знаю, старший брат, известны ли тебе планы нашей матери, или нет, но я от имени племен южных долин заявляю. Мы не позволим вновь изгнать Иргара из страны, как это уже имело место. Иргар лучший военачальник среди нас и мы не позволим в преддверии новой большой войны с массагетами изгнать его! Прости, старший брат, что не предупредил тебя о своих действиях.

- Это правда, мудрейшая, что Совет старейшин намерен изгнать Иргара? - громко спросил владыка Калавати, а среди военных вождей и части вождей племен раздался ропот возмущения.

- Нас не так поняли, сын мой. Мы хотели обсудить в Совете поведение Иргара. Он последнее время не оказывает должного почтения к старшим, но об изгнании речь не шла.

- Будем надеяться! - холодно сказал владыка и обратился к Абде. - Спасибо, брат, что ты вступился за моего сына. Только прошу, в будущем, ставь меня в известность обо всем, что касается Иргара. Все-таки он мой родной сын.

- Извини, старший брат! Обещаю, впредь вопросы об Иргаре обсуждать с тобой.

Владыка сел и разрешил жестом сесть брату.

- С Иргаром они нас перехитрили, - прошептала Калавати Чепер.

- Думаешь, твои сыновья разыграли перед всеми представление?

- Конечно. Откуда еще, как не от Ардара, мог узнать Абда о моих нападках на Иргара...

- Кажется, обойдется без бойни, - прошептал вождь Тата вождю Хараку, показывая движением головы на группу всадников, которые спешивались у коновязи...

- Они приехали без воинов, - шептал старейшина Куджул старейшине из женщин Раушанак.

- Кто?

- Парсонд и Иргар. Вон, они идут от коновязи.

- Слава богам. Значит, все будет так, как задумала мудрейшая Калавати.

Мертвая тишина воцарилась среди членов Совета, когда Парсонд и Иргар, оставив своих офицеров за строем воинов охраны, вступили на площадь, на которой заседал Совет народа сакасенов.

Они шли рядом. Оба рослые, красивые, гордые воины. Они были разные по цвету глаз, волос, строению тела, и в то же время, похожи друг на друга. Бесстрашие во взоре, суровость на лицах, достоинство в движениях.

Многие из присутствующих с невольным уважением смотрели на лучших военачальников народа сакасенов. Многие смотрели со страхом. Несколько человек с плохо скрываемой ненавистью.

При полном молчании присутствующих, Парсонд и Иргар прошли в центр площади, на которой заседал Совет, и тут, с громким криком

- Папа! - дочь Парсонда, красивая девочка двенадцати лет, сорвалась со своего места, подле старшей жены владыки, и, презрев все обычаи и традиции, побежала к отцу.

- Остановите ее! - вскричала возмущенная Калавати, призывая жестом воинов личной охраны перехватить девочку.

Два воина выбежали из-за спины главы Совета старейшин, но дорогу им заступил Иргар, заслоняя собой, опустившегося на колено, Парсонда и девочку, которая с плачем обняла отца за шею.

- Назад! - громко скомандовал Иргар воинам своей бабушки и положил руку на рукоять своего меча. Воины остановились и растеряно стали оглядываться на повелительницу. Возмущенная Калавати, грозно сдвинув брови, вперила свой властный взор во внука. И случилось неожиданное. Впервые, со дня восшествия Калавати на трон супругой Артасара, ее подданный не опустил перед ней глаз. Иргар встретил взгляд разгневанной бабушки и не отвел глаз, как она ожидала. Поединок двух взглядов продолжался недолго, ибо то, что Иргар услышал за своей спиной, заставило его обернуться.

- Папа, папочка. Мама умерла. Они мучили меня. Они били меня, - со слезами на глазах жаловалась девочка. - Они...

Девочка что-то зашептала отцу на ухо. Лицо Парсонда окаменело. Две слезинки скатились из глаз мужчины. Он обнял дочь, прижал к себе, поцеловал в лоб.

- Девонька моя. Прости меня. Прости. Доченька моя, никто никогда больше не сможет тебя обидеть. Прости, что я не уберег тебя и маму.

Парсонд положил руку на сердце дочери. Поймал момент и сильно ударил.

- Папа... - успела прошептать удивленная дочь и... умерла.

По щекам Парсонда текли слезы. Он поднял взор, поймал вопросительный взгляд Иргара и опустил веки, как знак утвердительного ответа.

Лицо второго сына владыки исказила гримаса дикой ярости. Он резко обернулся и стал искать взглядом своего дядю Арташира.

- Он убил дочь! - вдруг вскричал вождь Тата.

- Что-о!? - многие из вождей повскакивали со своих мест. У ряда из них в руках засверкали клинки.

Младший брат владыки Абда оцепенел от неожиданности.

Вината и многие из женщин старейшин схватились за сердце. Лицо Калавати от ужаса стало белее снега.

- Прости, господин! - обращаясь к ошеломленному Ардару, громко сказал Парсонд, поднимаясь на ноги и удерживая на руках тело дочери. - Но в твоем государстве лучше не иметь жен и дочерей. Извини, я пойду, похороню дочь.

И, развернувшись спиной к потрясенному владыке, Парсонд направился к выходу.

- Не отпускайте его!

- Смерть ему!

- Смерть убийце дочери! - понеслось со всех сторон.

- Я убью его! - брат владыки Аршама с мечом в руке ринулся к Парсонду.

Но и на его дороге оказался Иргар.

- Стойте! - громовым голосом вскричал второй сын владыки. - По законам нашего народа вождь имеет право убить дочь, если ее обесчестил мужчина!

- Что!? - Аршама остановился, точно налетел на преграду.

- Что-о-о!? - шум возмущения начал стремительно стихать.

- Мерзавец! - громко взревел, выхватывая свой меч, Абда. - Ты знал, что я буду брать ее в жены, и обесчестил! Умри, подлец!

Абда рванулся к брату Арташиру. Снес по дороге два стула и мощным ударом разрубил тело перепуганного брата от плеча до бедра.

- А-а-а! - дико взвыла Калавати и упала в припадке на землю.

Владыка Ардар вскочил на ноги. Жест телохранителям Калавати.

- Уберите мать!

Сам же подскочил к брату, от которого в испуге разбегались окружающие, так как, казалось, Абда потерял разум. Махал мечом направо и налево, и налитыми кровью глазами искал: кого б еще зарубить.

Ардар не даром считался великим воином. Присутствующие вновь убедились в его мастерстве. Владыка выхватил свой меч и первым же ударом обезоружил брата, чтобы тут же сжать его в железных объятиях.

- Брат, успокойся! Брат, приди в себя!

- У-у-у! А-а-a! Гад! Подонок! - выл Абда.

- Брат! Брат! - Аршама обнял младшего брата.

- Уведи его! - попросил Ардар Аршаму.

- Комал, возьми воинов, и вынесите тело Арташира! - владыка брал бразды правления в свои руки.

Иргар довел Парсонда, который прижимал к себе мертвую дочь, до офицеров южной армии, которые с жалостью и сочувствием смотрели на своего командира. Охрана Совета старейшин не рискнула остановить вождя, который взбаламутил всех, но кого сопровождал лучший полководец государства.

- Не надо! Не идите со мной! - вдруг обратился Парсонд к своим офицерам. - Я хочу сам, один, похоронить свою дочь.

Иргар кивком головы подтвердил просьбу вождя. Парсонд же обратился к воинам охраны Совета старейшин.

- Кто знает, где похоронена моя жена?

- Я знаю! - выступил вперед один из воинов.

- Проведи вождя туда и сделай все, что он скажет! - распорядился Иргар.

Сын Ардара положил руку на плечо Парсонда и пожал его.

- Не надо! - попросил вождь Иргара. - Я сам! Я все хочу сделать сам.

И пошел следом за воином, который уверенно повел Парсонда к могиле его жены Ясмины.

- Проследите издали, чтобы все было в порядке, - попросил Иргар офицеров южной армии, а сам направился к месту Совета.

Здесь уже царили тишина и порядок.

Тело Арташира вынесли. Кровь замыли. Калавати, которая билась в припадке, унесли. С ней ушли ее лучшие подруги Чепер и Нязик. Отсутствовали также братья владыки Аршама и Абда. Аршама увел Абду в свой шатер и теперь успокаивал его опьяняющими напитками.

- Доруководились! - Ардар грозным взглядом обводил старейшин, которые чувствовали себя под серыми глазами владыки не очень уютно. - Все игрались в мудрейших и домудрились. Чего тебе, Иргар?

- Отец, я требую немедленно принять следующий закон. Никто не смеет притеснять или оскорблять жен и дочерей воинов, находящихся в походе, а также воинов, погибших в бою. Виновным - смерть, независимо от должности, семейного родства и родословной. Закон касается всех, в том числе и членов семьи владыки.

- Я за! - поднялся вождь Тата.

- Я за! - рядом с ним встал вождь Тургар.

- Я за! - один за другим присоединились к ним военные вожди.

А воины охраны вдруг дружно застучали боевыми топорами о свои щиты.

Ардар посмотрел на воинов, на военных вождей и обратился к старейшинам.

- Я слушаю, кто не согласен с предложением моего сына?

Полная тишина в ответ. Многие стыдливо опускали глаза. Но возражать боялись. Смерть Арташира, посмевшего тронуть семью военного вождя, жестокий поступок Парсонда, который предпочел убить дочь, чем оставить ее жить в позоре, и которому теперь нечего было терять в жизни, ужаснули присутствующих и показали всем, что ждет тех, кто не согласиться с предложением лучшего военачальника сакасенов. И как возражать, если рядом почти сто тысяч воинов, которые разметут на части любого, кто осмелится выступить против закона, защищающего их семьи, честь и достоинство их ближних.

- Я вижу все за! И все-таки поименно! Старейший Скунх. Ты?

- Я за!

- Старейшая Нахад. Ты?

- Я за!..

... - Вождь Такуспадак. Ты?

- Я за!

- Я, владыка Ардар, повелитель народа сакасенов объявляю. Тот, кто посмеет притеснять или оскорблять жен и дочерей воинов, находящихся в походе, а также воинов, погибших в бою, подлежит смерти. Закон касается всех, в том числе и членов семьи владыки. Смерть будет тому, кто осмелится нарушить закон или попытается его оспорить. Я сказал свое слово! Членам Совета старейшин и вождям донести закон до всех жителей страны сакасенов! Иргар, ты доволен?

- Да.

- Тогда сядь на свое место и позволь мне дальше вести Совет.

Второй сын молча поклонился отцу и сел на свободный стул, рядом с братьями.

Рядом с владыкой появился один из воинов, из тех, кто уводил с Совета Калавати.

Ардар подозвал воина, внимательно выслушал тихие слова подчиненного и обратился к присутствующим.

- Старейшие и вожди, моя мать, мудрейшая Калавати тяжко больна. Отныне я, владыка Ардар, как старейший после моей матери из членов правящей семьи, буду вести заседания Совета старейшин. Старейшая Аеша, что ты можешь сказать нам о вожде Парсонде?

Поднялась высокая, сухощавая старуха со злым лицом. Многие годы она была правой рукой Калавати в делах народа сакасенов.

- Вождь Парсонд подлежит смерти. Он не имел права убивать свою дочь на глазах Совета. Своими преступными действиями вождь Парсонд взбаламутил Совет, нарушил спокойствие, а, в результате, больна наша мудрейшая и погиб ее любимый сын. Я требую убить Парсонда.

- Старейший Скунх. Ты?

- Смерть Парсонду!

- Старейшая Нахад. Ты?

- Смерть Парсонду!

- Старейший Заван. Ты?

- Разве можно винить в происшедшем мужа, у которого погубили любимую жену, у которого обесчестили единственную дочь? Парсонд невиновен!

- Старейшая Раушанак. Ты?

- Смерть Парсонду!..

- И как нам быть? Как узнать, чего желает владыка? - шепотом спросил вождь Ракох вождя Ваваншира.

- Уверен. Владыка желает смерти Парсонда. Для этого и устроил поименное голосование. Хочет увидеть недоброжелателей своей семьи среди присутствующих. Ход мудрый, - ответил вождь Ваваншир.

- Вождь Артава. Ты?

- Парсонд не виновен!

- Вождь Артамуха. Ты?

- Парсонд не виновен!

- Вождь Гаруда. Ты?

- Парсонд не виновен!..

- Вождь Ракох. Ты?

- Смерть Парсонду!

- Вождь Ваваншир. Ты?

- Смерть Парсонду!..

- Вождь Тургар. Ты?

- Парсонд не виновен!

- Вождь Тата. Ты?

- Парсонд не виновен!

- Мой сын Худата. Ты?

- Смерть Парсонду!

- Мой сын Иргар. Ты?

- И вы называете себя мудрейшими? - второй сын владыки с презрением посмотрел на членов Совета. - Вы приговариваете к смерти человека, прославленного военачальника, героя битв, спасителя семьи владыки и государства сакасенов только потому, что боитесь мести мужа, семью которого подло погубили! Вы хотите убить из страха того, кого обожают наши воины. А вы не подумали, что убийство Парсонда вызовет мятеж значительной части наших войск и раскол народа сакасенов на две враждующие части, что в условиях угрозы со стороны массагетов недопустимо. Если вы не подумали об этом, то какие же вы тогда мудрейшие, а если подумали и все же идете на раскол народа, на гражданскую войну в государстве, то тогда вы... не хочу произносить слово. Владыка, мое мнение и, поверь, мнение большинства воинов нашего народа: Парсонд пострадал так, как никому не желаю. И второе, после того, что произошло с Парсондом и дядей Абдой, Совет старейшин не вправе более заниматься делами народа сакасенов. Пусть беседуют с богами и готовятся к встрече с ними. Дела же народа сакасенов должны вести владыка и Совет вождей! И последнее. Если Совет здесь присутствующих приговорит Парсонда к смерти, я выступлю со своими воинами в защиту Парсонда! Я все сказал!

- Вождь Иргар, мои воины поддержат тебя! - встал со стула вождь Тургар.

- Моя армия не отдаст Парсонда на смерть! - поднялся вождь Тата.

- Мои воины защитят Парсонда! - объявил вождь Арастия.

- Все! Все! Успокойтесь! - владыка Ардар поднял руку.

Когда же шум стих, владыка сказал:

- Я, владыка Ардар, повелитель народа сакасенов, считаю вождя Парсонда жертвой подлости моего брата Арташира. Если б Арташир был жив, я бы потребовал его смерти за злодеяние. Я также считаю, что мой сын Иргар прав в отношении Совета старейшин. К сожалению, Совет старейшин народа сакасенов превратился в сборище старых интриганов, сеющих раздоры среди людей народа сакасенов и это тогда, когда единство нам необходимо, как воздух. Мое решение таково. Отныне Совет старейшин не занимается более делами народа сакасенов. Его удел - общение с богами и помощь нашим священнослужителям в проведении божественных ритуалов и организации священных праздников. Отныне все дела жизни народа сакасенов решаются только Советом вождей. Я обращаюсь к вождям. Вожди племен и родов, кто не согласен с моим решением, прошу встать!

Ни один вождь не шелохнулся. Даже вождь племени пассиан, который панически боялся своей матери, старейшей Фаранак, и тот остался сидеть, уткнувшись взором в землю, чтобы не встречаться глазами с яростным взглядом разъяренной матери.

- Решение принято! - владыка Ардар повернулся к членам совета старейшин. - Прошу Совет старейшин покинуть собрание. Совет вождей будет обсуждать вопросы войны и мира. Старейший Скунх, мне попросить воинов помочь вам уйти?

- Боги накажут вас за это! - взвизгнула старейшая Нахад. - вы преступили обычаи народа и заветы предков!

- Нет, это вы преступили заветы предков! - не выдержал вождь Тургар. - Когда допустили произвол в отношении семьи вождя Парсонда!

- Мы хранители заветов... - начала старейшая Аеша.

- Вождь Тургар, не спорь с ними. Это бесполезно! - владыка Ардар жестом предложил военачальнику сесть обратно на стул. - Воины проводите старейшую Нахад и старейшую Аешу.

- Вы не имеете права! - взвизгнула Нахад, отбиваясь от двух дюжих воинов, что подступили к ней с двух сторон.

- Идем, Нахад, - предложила старейшая Аеша обозленной старейшей. - Не спорь с ними. Мы обратимся к народу сакасенов. Пусть он выберет новых вождей, взамен отступников.

Взрыв оскорбительного хохота вождей был ответом наивной.

Владыка Ардар дождался, пока площадь очистят от представителей органа управления, лишившегося власти, и обратился к присутствующим.

- Я призываю вас к единству, вожди. Помните, если мы перессоримся, Совет старейшин вернет свою власть над народом сакасенов и тогда наша участь будет незавидной. Ты что-то хочешь сказать, вождь Тата?

- Господин, мы понимаем справедливость твоих слов, но что нам делать с твоим братом Абдой? Если мы оставим его безнаказанным, то дадим могучее оружие против нас в руки мудрейшей Калавати.

- Тут ты прав, Тата.

- Но мы не можем казнить нашего дядю! - поднялся со стула Асу, пятый сын владыки.

- Не можем, - быстро согласился Ардар, смекнув, что, позволив вождям расправиться с его родным братом, он ослабит свою собственную власть. Если вожди своим общим решением от имени народа смогут казнить брата владыки, то, что им помешает, впоследствии, проделать то же самое с владыкой?

- А мальчик умен! - Ардар с одобрением посмотрел на Асу и перевел взгляд на второго сына.

- Ты что-то хочешь сказать, Иргар?

- Да! - прославленный воин встал. - Вожди народа сакасенов, пусть каждый из вас поставит себя на место моего дяди Абды. Представьте на миг, что с вами поступили так же, как с моим дядей. Как бы каждый из вас поступил на его месте? И только после этого, не раньше, определяйте степень вины дяди Абды!

- Гм! - вожди начали перешептываться. У многих помрачнели лица. Наконец, поднялся вождь Гаруда, самый старый из присутствующих.

- Повелитель, твой второй сын не только великий воитель, он еще и мудр, точно ему уже сто лет, никак не меньше. Я скажу. В другое время я бы оправдал твоего брата Абду. Он поступил достойно мужчины. Но сегодня, когда мы начали опасную борьбу с Советом старейшин, возглавляемым смертельно обиженной Калавати, мудрейшей не только по званию, но и на деле, вождь Абда должен быть наказан. Как? Давайте думать вместе.

- Верно!

- Вождь Гаруда правильно говорит!

- Мудрейшая Калавати никому не простит смерть любимого сына!

- Вождь Абда поступил достойно, но прощать его нельзя!

- Наказать вождя Абду! - зашумели вожди.

Владыка Ардар поднял над головой руку, призывая присутствующих к тишине.

- Вожди народа сакасенов, я владыка Ардар, повелитель народа сакасенов, объявляю свою волю. За убийство без суда, в порыве гнева, своего родного брата, вождь Абда изгоняется из Каса на три года. Эти три года он проведет на наших западных границах, командующим приграничных войск. На эти три года он лишается права участвовать в Совете вождей, посещать главную ставку, видеть свою семью, участвовать в праздниках народа сакасенов. Кто из присутствующих не согласен с таким моим решением, пусть встанет и скажет: почему он не согласен и что предлагает. Я все сказал!

На короткий миг на площади воцарилась тишина. Вожди переглядывались, но никто не выступил против. Наконец, вновь поднялся вождь Гаруда.

- Повелитель, твое решение разумно. Мы, вожди племен и родов поддерживаем его.

- Да будет так!

- Поддерживаем!

- Да свершится воля владыки! - понеслось со всех сторон.

Владыка вновь поднял руку.

- Достойные, судьба моего брата Абды определена. Судьба вождя Парсонда определена. Судьба Совета старейшин определена. Теперь мы можем обсудить то, ради чего собрались сегодня. Как будем делить военную добычу...

Час спустя, вырвав в жарком споре, двадцатую часть захваченного в пользу вдов и детей павших воинов, Иргар покинул Совет вождей и отправился на поиски Парсонда. Иргар знал, что половина оставшегося, по обычаю, отойдет воинам, а как поделят между собой вожди прочее, его не интересовало. А потому он, с согласия отца, покинул Совет, на котором разгоралась жаркая схватка за долю в добыче.

Офицеры южной армии, которых он встретил на окраине Каса, подсказали Иргару, в каком направлении искать вождя Парсонда. Туда и отправился Иргар на своем вороном.

При виде небольшой груды камней на зеленом холме, под которыми покоилось тело прекрасной Ясмины, Парсонд попросил воина, который показывал ему место захоронения супруги, удалиться.

Воткнув в землю лопату, переданную ему одним из офицеров южной армии, воин ушел. Парсонд, который не выпускал из рук тела дочери, долго смотрел ему вслед, и только убедившись, что он остался один, осторожно опустил тело девочки на землю. Встал над ним на колени и горько разрыдался.

- Доченька моя... девочка моя... - повторял вождь сквозь слезы, то и дело, склоняясь и целуя убитую. Сколько прошло времени в подобном излиянии горя, Парсонд не знал. Плакал он долго, но всему есть конец. Рыдания постепенно стихли. Плечи не сотрясались. Слезы просохли на ветру. Парсонд склонился над могилой жены.

- Ясмина, любовь моя. Прости! Прости, что не уберег тебя и нашу Зарину от мерзавца. Прости, что своей глупостью забрал ваши жизни... Ясмина, любовь моя... Прости! Прости, что не моя рука сразила негодяя. Прости, что я не кладу его голову к вашим ногам... Ясмина, любовь моя. Прости, если сможешь, и прими нашу девочку в свои объятия. Прости, что я убил нашу девочку. Я не хотел, чтобы она страдала от хихиканья за спиной, тыканья в нее пальцем и насмешек сверстниц и сверстников. Смерть лучше жизни опозоренным. Прости, что не уберег. Прости, но я не смог бы видеть, как она мучается. А так она уже в безопасности. И ни один подлец не посмеет сказать о ней плохо и сделать ей больно... Любовь моя, Ясмина, я не знаю, где я паду. Не знаю, когда и где я вновь смогу встретиться с тобой. Но прими к себе нашу любовь, нашу Зарину. Пусть дочь всегда будет рядом с тобой, там, в далеких степях, также как она была всегда с тобой в этом мире... Ясмина, прости меня, если сможешь... Ясмина, если встретишь там, где ты сейчас, нашего мальчика, возьми его к себе. Будь с ним. Защити от всего плохого... Ясмина, прости!

Парсонд тяжко вздохнул. Поднялся с колен. Подошел к лопате. Взял ее. Повернулся и вновь застыл неподвижный. Только взгляд его был устремлен на прекрасное лицо мертвой дочери, чьи волосы шевелил степной ветер.

- Доченька моя! - беззвучно прошептали бескровные от волнения губы вождя, и Парсонд сделал несколько шагов к вершине холма, где рядом с могилой жены начал рыть новую могилу - для дочери.

Земля была мягкой. Копалось легко. Работа спорилась. Но вдруг лопата звякнула о камень. Парсонд наклонился, вытащил его, отбросил в сторону. Взгляд его упал на лицо дочери, освещенное заходящим солнцем, и силы оставили вождя. Он выбрался из не докопанной могилы, рухнул подле дочери на колени, схватился руками за голову и застыл. Он не слышал и не видел, как подъехал Иргар. Как сын владыки соскочил с коня, подошел к нему. И только, когда на плечо Парсонда легла рука, вождь вздрогнул и обратил свой взор на приехавшего.

- Это для Зарины, - сказал Иргар и положил подле девочки золотые браслеты, золотое ожерелье и диадему, украшенную драгоценными камнями. А рядом поставил мешочек с зерном, миску с ложкой, и кувшин, наполненный любимым Зариной молочным напитком.

- Укрась, дочь! - предложил Иргар тихим голосом и отошел. Взял лопату. Спрыгнул в яму и стал углублять могилу.

Горестно кивая головой, Парсонд одел на руки, шею и голову дочери принесенные драгоценности. Одел и вновь застыл в скорбном молчании. Сколько он так горевал бы, неизвестно, если б вновь на плечо вождя не легла рука Иргара.

- Давай положим девочку. Пусть она покинет этот мир при свете солнца.

Парсонд вздрогнул. Посмотрел на запад и взял дочь на руки. На дне могилы он увидел ложе из дорогих тканей юга. Мягкая подушка, набитая лебяжьим пухом в головах. В ногах мешок с зерном, миска с ложкой, наполненная вареным мясом, каравай хлеба, кувшин с молочным напитком и несколько пирожков с медом на подносе. В дни своего перехода в далекие степи, до встречи с матерью, Зарине голодать не придется.

Парсонд осторожно уложил дочь. Накрыл ее большим куском золототканой ткани. Последний раз посмотрел в лицо дочери, последний раз поцеловал ее в лоб, закрыл тканью лицо девочки и выбрался из могилы. Он стоял и смотрел, как земля покрывала тело той, кого он любил больше жизни, той, кого так обидели перед смертью. Стоял неподвижно, словно неживой.

Насыпав над телом девочки холм, Иргар подошел к своему коню, снял с него два тяжелых мешка и выложил из них камни на могилу Зарины. Выложил так, чтобы камни на могиле матери и камни на могиле дочери составили одно целое. Закончив с могилами, сын владыки встал рядом с вождем, и несколько минут простоял неподвижно, отдавая последнюю дань уважения умершим. Бесшумно стоял. Бесшумно удалился, оставив Парсонда скорбеть в одиночестве.

Вернувшись к Овечьей реке, где расположилась лагерем южная армия, Иргар нашел тысяцкого Аминаку, преданного Парсонду человека.

- Аминака, возьми две сотни воинов. Езжай и незаметно окружи холм близ ручья ежей. На холме похоронены жена и дочь вождя Парсонда. Парсонд будет с ними всю ночь. Охраняйте его. Ни один подонок не должен мешать ему. И помни, с этого момента безопасность вождя на твоей совести. Моя бабушка никогда не простит Парсонду смерть своего любимца Арташира.

- Спасибо, вождь! - Аминака поклонился, приложив руку к сердцу, и пошел отбирать надежных воинов.

Час спустя, в лучах почти скрывшегося за горизонтом солнца, кольцо суровых воинов сомкнулось вокруг холма, на котором сидел Парсонд. Воины готовились охранять покой и безопасность любимого предводителя столько времени, сколько надо.

XVIII

Прошла неделя, как похоронили Арташира, а вожди разъехались по своим городкам и кочевьям. В роскошном шатре мудрейшей Калавати собрались ее ближайшие сподвижники. Это была их первая встреча после памятного собрания, на котором был убит брат владыки Арташир, а Совет старейшин лишили полномочий.

- Что скажете старейшие? - Калавати, постаревшая после смерти любимого сына еще лет на десять, обвела суровым взглядом присутствующих.

- Если мудрейшая почтит нас своим доверием, мы исполним все, что она возжелает, - дипломатично ответил верховный жрец Аргаут. Старейшие Чепер, Нязик и Нахад закивали головами в знак согласия. Старейшие Скунх и вождь Абарванд склонили головы, показывая, что они согласны с мнением верховного жреца. Старейшая Аеша злобно усмехнулась. Но исходящая от нее злоба не пугала присутствующих. Они знали, злость властолюбивой Аеши направлена на вождей племен и сторонников владыки Ардара.

- Мы должны вернуть старые порядки, - начала Калавати. - По заветам предков главой народа сакасенов является Совет старейшин, никак не владыка, не вожди. Нам нужен новый владыка. Я говорила со своим сыном Аршамой. Он согласен стать владыкой и вернуть Совету старейшин прежнее значение. Из вождей нам опасны безродные выскочки, пренебрегающие традициями нашего народа - Тургар, Тата, Митрасар, а также ближайшие сподвижники Ардара - Увахштра, Виндашпа и Фарсак. Очень опасны Парсонд и мой внук Иргар. Это, пожалуй, все, кто нам мешает. Прочие не так наглы, не так бесцеремонны к заветам предков.

- А ваш сын Абда? - осторожно спросила старейшая Чепер.

Лицо Калавати дернулось, как бывало с ней последние дни, когда при ней упоминали ее младшего сына.

- Он уже далеко и нам помешать не сможет. А когда Аршама станет владыкой, Абда взойдет на костер, зажженный в честь благородного Арташира.

- А что владыка Ардар?

- Он умрет. Его убьют люди уважаемого Аргауты в день Праздника Дождя. В этот же день умрут Увахштра, Виндашпа, Фарсак, Тургар, Тата, Митрасар. В их убийстве мы обвиним Иргара и Парсонда. Это даст нам возможность двинуть на них армию, которую поведут Абарванд и его брат Дженг.

- А нельзя ли заманить на праздник Парсонда и Иргара? - спросила старейшая Нязик.

- Мы думали об этом. Нам тоже не хочется воевать с таким военачальником, как Иргар, но мы не видим такой возможности. Мой внук ненавидит праздники, а Парсонд не приедет, сами понимаете, почему.

Солнце сместилось к западу, когда, наконец, владыка и его гости, сменив мокрые одежды, пострадавшие в часы ритуала и всеобщего обливания водой, на сухие, уселись за пиршественные столы. На этот раз порядок размещения гостей за столами был традиционный, не нарушался, в порядке исключения, решением владыки или Совета вождей. А потому владыка Ардар сидел за одним столом с братом Аршамой и сыновьями. За соседним столом сидели прочие мужчины семьи владыки: взрослые племянники Ардара.

Женщины семьи владыки имели свои столы. За отдельным столом сидела мудрейшая Калавати и ее окружение.

Свои столы имели вожди племен и военные вожди, которые приехали на праздник или находились в главной ставке по делам.

Пир начался с того, что Ардар протянул свою знаменитую чашу из черепа Спаргапайса слуге, который стоял рядом со столом с кувшином в руке.

- Кан, налей!

Слуга наполнил чашу.

Аршама подставил свою чашу из бронзы, украшенной серебром, сделанную в виде головы быка, под кувшин другого слуги. Однако, прежде чем тот наклонил кувшин, вмешался Ардар.

- Не лей! Брат, - владыка обратился к бледнеющему Аршаме, - сегодня праздник, нас из братьев осталось тут двое, и я хочу, чтобы мы пили вино из одного кувшина. Кан, налей моему брату из своего кувшина.

Ардар взял в руки свою полную чашу и обратился к бледному, как полотно, Аршаме.

- Что же ты не берешь свою чашу, брат. Бери, я хочу, чтобы ты выпил вместе со мной. Бери, бери, не робей.

Трясущимися руками Аршама взял свою чашу и поднял на брата глаза, полные ужаса.

Ардар ухмыльнулся, отхлебнул из своей чаши и сказал Аршаме.

- Пей, не бойся. Кувшин с ядом Аргауты вылили. Кан наливает нам нормальное вино.

Аршама едва не грохнулся в обморок от страха, но вино выпил, хотя зубы его при этом выбивали дробь о края чаши.

Ардар поднял вверх свою чашу, давая знать всем присутствующим, что он начал пир и всем прочим пора также приступать к веселью.

- Ладно. - Ардар допил вино, крякнул и поставил чашу на стол. - Нашей матери простительно. Она хоть и обучалась владеть оружием в детстве, на войне никогда не была, а потому мало что понимает в военном деле. Но ты то не мать. Ты должен был понимать, что Иргар разгромит Абарванда и его армии. Ты то должен понимать, что если бы вы объявили Иргара вне закона, на его сторону перешли б воины всех погубленных вами вождей и "независимые" Парсонда, а это более половины войск нашего государства. А чтобы вы все делали, когда к Иргару на помощь пришли б пятьдесят тысяч тохар, те, кого он вытащил с рудников Кадфиза? Иргар с вас бы сделал крошиво. Или ты надеялся, что после своей победы Иргар оставил бы в живых тебя и твоих сыновей? Если так, то ты тогда большой болван, Аршама. Хотя, что о тебе говорить. Была б у тебя голова, ты бы заметил, что на празднике не присутствуют Тургар, Тата, Митрасар, Увахштра, то есть те, кого вы собирались убить. Для тебя сообщу, что они отбыли к своим армиям. Если со мной все-таки что-нибудь плохое произойдет, они объединят армии, провозгласят владыкой Абду и двинутся на вас походом мести. На чьей стороне в этой войне окажутся Иргар, Парсонд и союзные нам тохары, я думаю, тебе, Аршама, объяснять не надо. Умный заговорщик, заметив, что нет четырех вождей из шести, которых планировали убить, сразу б сообразил, что надо делать ноги, и сбежал бы, к массагетам ли, в Ховарезм ли, не знаю куда, но сбежал бы. Ты же, как последний дурак, остался и теперь смотришь на меня перепуганными глазами и гляди, то и дело, обделаешься. Скажи спасибо своей жене, Аршама, что она воспитала таких сыновей. Ради своих племянников я оставлю тебе жизнь, но ты уйдешь в изгнание.

- Спа-а-а-а-си-бо, брат.

- Иди, попрощайся со своими - они собрались в твоем шатре - и езжай. Люди Комала проводят тебя.

- Спа-а-а-а-си-бо, брат.

- Ступай! Ступай!

- Зачем ты оставил его в живых, отец? - недовольно спросил Асу, пятый сын владыки, когда Аршама, в сопровождении рослых телохранителей Ардара, покинул пир.

- Тебе мало крови, которую пролил твой дядя Абда? - холодным тоном спросил сына владыка. - Я до сих пор не знаю, что мне делать с сыновьями Арташира. Посмотри, какими волками они смотрят на сыновей Абды. А ведь сыновья Абды их братья и все мы одна семья, один род. Убей я сейчас Аршаму, и мне пришлось бы убить или изгнать всех его сыновей, иначе я не смог бы спать спокойно. Но этим я бы наказал не дурака Аршаму, а его ни в чем не повинных жен. А так женщины мне благодарны и, поверь, твои двоюродные братья тоже. Они, ведь, не дураки, понимают, что я пощадил их и не наказал за глупости их отца и бабушки.

- А что с остальными заговорщиками? Неужели ты их тоже простишь, отец? - спросил Худата, старший сын владыки.

- Аргаут умрет. Абарванда на посту вождя сменит его брат Дженг. Что же касается остальных... Глупо проливать кровь тех, кто и так одной ногой в могиле. Старейшего Скунха заберет к себе его сын. Старейшую Нязик - ее дочери. Старейшую Нахад - ее младший брат. Старейшую Аешу - жрецы храма Великого Змея, что в Багае. У них есть для нее дело - руководить жрицами храма. Махарши умный человек - у него не забалуешь. Старейшая Чепер останется при вашей бабушке. Мудрейшая Калавати покинет Кас и поселиться в Шитиварии со своими любимыми внучками Авой и Боран. Между собой этим старейшинам уже не встретиться. Так зачем же их убивать и настраивать против себя их роды?

- Мудро, отец, - с уважением сказал Асу, а Тавах спросил.

- Отец, если не секрет, откуда ты узнал, что тебя хотят отравить?

- Плохой был бы я правитель, если б не знал, что делается в моей стране, не говоря уж о главной ставке. Так что, сынки, гуляем? Или и дальше будем судачить о делах?

- Гуляем, отец! - сказал Асу.

- Кан, наливай всем!..

XIX

- Господин, сыновья Арташира что-то затевают, - верный Комал преданно смотрел на Ардара. - Они послали одного гонца к владыке Кадфизу, другого - к мудрейшей Калавати.

- Присмотри за ними, а когда вернется гонец от Кадфиза, задержишь их и приведешь ко мне...

- Что, парни, спокойная жизнь не по нраву? Хочется крови? - Ардар холодным, пронизывающим взором властителя обвел хмурые лица своих пятерых племянников, сыновей своего брата Арташира. - А если кровь будет не чужая, а ваша? Об этом вы не думали? А? А надо было подумать! О чем вы просили Кадфиза? Пулад, отвечай быстро!

- Это не мы. Это бабушка. Она просила, чтобы мы вызвали дядю Аршаму. Он сейчас гостит у владыки Кадфиза.

- И вы?

- Послали гонца.

- Что ответил Кадфиз?

- Он отказал бабушке. Написал, что пока Иргар главнокомандующий сакасенов, он ввязываться в интриги в нашем государстве не будет, и дядю Аршаму не отпустит.

- Хоть один умный во всей вашей грязной компании нашелся.

- Вы сообщили об этом бабушке?

- Нет, но...

- Сообщите. Короче, парни. Послушайте меня. Я прощу вас в этот раз, но с условием. Вы помиритесь с парнями Абды. Они не при чем, что Абда убил вашего отца. Ваш отец сам виноват в своей смерти. Скажи, Пулад, тебе бы понравилось, если б ты, к примеру, собрался жениться на внучке вождя Увахштры, а твой брат Кидара, зная об этом, изнасиловал девушку? Именно так поступил ваш отец Арташир с вашим дядей Абдой. И не вините дядю Абду, что у него помутилось в голове, и он убил вашего отца. В тот момент Абда действовал под влиянием чувств, а не разума.

- Да мы понимаем, - пробормотал Пулад. - Но бабушка говорит о традициях народа...

- Поймите вы, мы все одна семья - семья владыки. Начнем враждовать - погибнем все. Помиритесь с парнями Абды. Что же касается вашего дяди Абды, поверьте, он так наказан, как вам и не снилось. Вы ведь не знаете, что женитьба на Зарине было самым большим желанием его жизни. Он так мечтал об этом. И эту мечту столь грубо и подло растоптали. Я говорю вам не как правитель, а как ваш родной дядя. Вы хорошие мальчики, из вас выйдут достойные вожди и старейшины. Только не берите пример со своего отца, чтобы там вам не нашептывала ваша бабушка. Ваш отец был трус и подлец, каких мало. Не будь он моим братом, я б не пустил его на порог моей ставки. Вы ведь не знаете, что он бросил всех вас на растерзание в долине джейранов, когда увидел неизвестную конницу. Вас, родных сыновей!

- Но бабушка говорила, что он отправился за помощью нам.

- Бабушка вам соврала. У нее есть привычка. Скрывать от сыновей плохие качества их отцов. Вспомните, она хоть раз позволила высказываться при ней о старших? Нет. И про старших плохое она при вас никогда не говорила. Ведь так? На самом деле в долине джейранов ваш отец трусливо бежал, а вернулся лишь тогда, когда все благополучно завершилось. Ну, а если кто из ваших сверстников попрекнет вас, что вы, мол, не отомстили за своего отца, то такого, я прошу, я повелеваю, хватайте и доставляйте ко мне. А я разберусь, с какой целью он это делал. Что же касается бабушки, то раз мудрейшая Калавати никак не может успокоиться, вы отправитесь на год в армию вашего брата Иргара. Там из вас сделают отменных воинов. А бабушка за этот год, я думаю, одумается, успокоится и перестанет мутить воду.

- Нам ничего не будет в лагере Иргара? Ведь там часто бывают люди вождя Парсонда, - робко спросил Кидара.

- Не беспокойтесь. Иргар не тот вождь, что б его воинов, а тем более братьев, кто-то обидел в его армии...

- Вождь Иргар приветствует вождя Парсонда.

- Я слышал, твой отец никак не успокоится. Опять развел вокруг тебя интриги.

- Да, это так. Прислал ко мне сыновей Арташира на выучку. Рассчитывает, что это рассорит меня с тобой, или же бабушка сумеет подстрекнуть внуков убить меня.

- За меня можешь не беспокоиться. Я не собираюсь мстить мальчикам за мерзавца отца. Вот если б на месте сыновей Арташира оказался б его отец, тогда другое дело. За подобного сына отца надо убивать на месте. Как намерен защищаться от интриг Калавати?

- Никак. Уграк уже предупредил парней Арташира, что их разорвут на части сами воины, без моего ведома, если обнаружиться, что они прибыли в армию со злым умыслом...

XX

Прошло три года. Многое изменилось за эти годы в государстве сакасенов.

Умерла престарелая Калавати. Она так и не оправилась после смерти Арташира. Владыка Ардар торжественно, с большим размахом, похоронил мать, ослабил бдительность и поплатился.

Где-то год спустя, после смерти мудрейшей Калавати, из храма Великого Змея, что в Багае, к Празднику Красного цветка специально для правителя прислали небольшой кувшин редкого вина, сделанного по особому рецепту из сорока горных трав. Владыка Ардар, который в эти дни, вспоминая юность, особо близко сошелся со своей старшей женой, распил это вино вместе с Винатой. Вината умерла под утро, владыку удалось спасти. Его крепкий организм и энергичные усилия травников перебороли яд.

Тайное расследование, проведенное Сомой, сыном Комала, который сменил на посту начальника телохранителей владыки отца, показало, что вино отравила старейшая Аеша, которая так и не простила Ардару крушение своих честолюбивых замыслов: возглавить со временем Совет старейшин и стать повелительницей государства. Аешу тихо удавили, но Ардар начал с тех пор сдавать.

Сгоряча, пользуясь всеобщим замешательством и возмущением, владыка хотел объявить виновником случившегося с ним и Винатой своего сына Иргара, но, изменившаяся внешнеполитическая обстановка, заставила его отказаться от своего замысла. Умер владыка Кадфиз, повелитель массагетов. Новый владыка и повелитель массагетов Абдасар, сын Кадфиза, начал бряцать оружием и угрожать войной своим соседям. В подобной ситуации обвинить в попытке своего отравления главнокомандующего и лучшего полководца государства было равносильно самоубийству. Потому для народа все списали на происки вождя Абарванда, тем более, что старейшая Чепер умерла, а сам вождь Абарванд со своей семьей исчез где-то в степи.

Месяц спустя, пришло известие о смерти Аршамы, брата Ардара. Аршама умер в изгнании, при дворе Абдасара, не перенеся разлуки с Родиной. Правда, ходили слухи, что его отравили люди владыки тохар Прта-таваха, который ввязался в большую войну на востоке, и не хотел нового нашествия массагетов на государство сакасенов. А такое нашествие было возможным. Абдасар всерьез рассматривал вопрос о нападении на сакасенов. Он намеревался использовать для этого Аршаму, которого готовился объявить новым владыкой своих соседей. А так как недовольных Ардаром хватало, то подобный политический ход мог принести удачу и на деле расколоть сакасенов на части. Тогда б вся тяжесть большой войны легла б на тохар, которые, как союзники, были обязаны помогать в войне Ардару. Война с массагетами Прта-таваху была не нужна, а людей, служащих тохарам, при дворе Абдасара хватало.

Известие о смерти Аршамы мало тронуло Ардара. Его в те дни одолевали другие заботы. Длительная болезнь Ардара, как результат отравления ядом Аеши, расколола дружную до этого семью владыки на группы, люто ненавидящих друг друга, людей. Вернувшись к делам правления, владыка был шокирован докладом Увахштры, Фарсака и Виндашпы - лиц, правящих государством в дни болезни владыки.

Едва распространилось известие о смерти Винаты и тяжелой болезни самого Ардара, как в главную ставку владыки начали съезжаться (без какого-либо приглашения) вожди племен и старейшины. Некоторые из них начали встречаться с любимцем Ардара, его восьмым сыном Датой, и приветствовать его, как своего будущего владыку. И не удивительно. Ардар сам способствовал подобному отношению, допуская Дата в былые времена к управлению государством, представляя его иностранным посланникам. Дат, естественно, начал раздуваться от гордости, командовать слугами и воинами владыки, покрикивать на братьев и женщин семьи владыки. Такое поведение Дата возмутило шестого сына Ардара Артасуру и первенца Ардара Худату. Братья объединились против Даты. Их поддерживали старики, те, кто еще помнил великого владыку Артасара, и склоняли своих детей и внуков на сторону Артасуры, который все более походил на своего великого деда. Не остались в стороне и прочие сыновья. Тахмтан заявил о своих претензиях на трон, раз Худата отказался быть владыкой. К нему примкнул Тавах и сыновья Аршамы. Асу, пятый сын владыки, договорился с Пракешем, главой жрецов и шаманов государства. В результате этого договора, по подсказке сверху, служители культов начали распускать слухи, что богам угоден Асу, более чем его братья, и что только его правление принесет всем изобилие. Понятно, что в зависимости от симпатий разделилась женская часть семьи. Причем, если враждующие сыновья вели себя осторожно, стараясь не доводить дело до открытых столкновений, то среди женщин уже были драки с криками, визгами, порванными одеждами, вырванными клоками волос.

- Чью сторону заняли сыновья Абды?

- Ничью. Послали гонца к отцу и ждут его указаний.

- На чьей стороне сыновья Арташира?

- Выжидают. Их мечтают перетянуть на свою сторону лидеры всех враждующих группировок, но Пулад и его братья наотрез отказались принять чью-либо сторону, пока живы вы, повелитель.

- Рад за них. Значит урок, который я в свое время им преподал, пошел впрок. Что делал Иргар?

- Прислал своим братьям послание. Предупредил, что если они только при жизни его отца, то есть при вашей господин, посмеют устроить резню в ставке или прольют кровь, он, как главнокомандующий всех вооруженных сил и ответственный за безопасность и мир в стране, явится с армией и снесет головы всем, не разбираясь, кто прав, кто виноват.

- Хо! - удивленно выдохнул Ардар.

- Мы считаем, что именно послание Иргара охладило самых горячих, и заставило их воздержаться от кровавых разборок.

- Кто с кем из женщин дрался?

- Об этом вам подробно расскажет Сом. Он знает. Мы не вникали.

- Пригласите ко мне Сома.

- Но, господин, мы же не поговорили о массагетах.

- Массагеты подождут. Главное - мир в семье владыки. Будет мир в семье владыки - будет единство в стране. Будет единство в стране, никто не осмелится на нас напасть. Зовите Сома. О массагетах поговорим завтра.

Три часа проговорил в тот день Ардар с начальником своих телохранителей, а наутро собрал всех своих сыновей, племянников, их матерей, их жен в своем шатре.

- Ну-с, - усевшись на трон, владыка грозным взглядом обвел собранных, которые испуганно опускали глаза, втягивали голову в плечи, бледнели, а то и начинали дрожать, - что вы мне теперь скажете? Худата, ты старший, с тебя и начнем.

- Отец! - старший сын встал с не свойственной ему решительностью. Его темные глаза сверкали от сдерживаемого негодования. - Кто такой Дат, что при твоей жизни, начинает вести себя, как владыка и повелитель государства? И кто такая Аша, что прилюдно смеет оскорблять Сакине и называть ее "подстилкой Ардара"?

- Даже так! - владыка грозно взглянул на свою молоденькую невестку, внучку вождя Шашина, старшую жену его сына Дата. От этого взгляда Аша едва не упала в обморок. Женщина смертельно побледнела и низко-низко опустила голову.

- У тебя все, сын мой? - зловещим голосом спросил своего первенца Ардар.

- Да, отец, у меня все! - смело ответил Худата и сел на свой стул.

- Тебе слово, Тахмтан.

- Скажи, отец, ты разве умер? Или, может, объявил Дата своим преемником? Или ты, может, объявил своим преемником Артасуру? Тогда почему они оба обнаглели до такой степени, что едва не устроили резню в ставке. Тебе известно, что они вооружили даже своих рабов и намеревались устроить всеобщую резню? Скажи, что нам с Тавахом, оставалось в этой ситуации делать? Только вооружаться и оберегать свои семьи от двух псов, сорвавшихся с цепи! Я закончил, отец.

- Тавах, тебе слово.

- Я скажу то же, что и Тахмтан, отец! Дата и Артасура вели себя так, будто они уже вправе решать жить нам или умереть. Спасибо брату Иргару. Не вмешайся он, пролилась бы кровь семьи. А вспомни, о чем ты сам всегда говорил. Семья священна. Она должна быть единой! Я все сказал!

- Тебе слово, хитромудрый Асу.

- Прости, отец. А что мне оставалось делать. Надо же было как-то удержать от кровопролития своих братцев. Я и переговорил с мудрым Пракешем. Мы умышленно распустили слух о моей богоизбранности, чтобы братья поняли, что смерть одного из них ничего не решает.

- И ты не боялся, что тебя убьют в свалке?

- Нет, отец. У меня есть свои люди в их окружении, и я знал каждый их шаг. Как только б они решили выступить, я тут же отвез бы семью в священную рощу, а сам бы скрылся.

- И куда б ты бежал, сын мой?

- К брату Иргару или вождю Парсонду. Это не те люди, с кем можно шутить или ссориться.

- А ты и в самом деле самый умный из присутствующих, - похвалил отец сына. - Садись. Артасура, тебе слово.

Широкоплечий, мощного сложения, воинственный Артасура встал в свой немалый рост. Бесстрашно посмотрел на владыку.

- Ответь, отец. Ты уполномочивал этого недоумка, - кивок головы Артасуры в сторону младшего брата, - править государством в дни твоей болезни? Насколько я знаю, правителями государства были назначены вожди Увахштра, Фарсак и Виндашпа! Тогда какого, эта козявка (владыка сделал жест возмущенному Дату сесть обратно на стул и молчать) начала всем распоряжаться. Кто он такой, чтобы оскорблять меня, доблестного воина и вождя? Пусть, для начала, убьет хотя бы одного врага на поле боя, а потом я подумаю, прислушиваться к нему или нет! И кто он такой, чтобы при жизни нашего повелителя вести себя так, точно наш повелитель уже умер!? Я закончил!

- Ответь, только честно. Ты признал бы Дату владыкой, если б я умер в эти дни?

- Ни за что! Он для этого слишком соплив и слишком мало сделал, что б его уважать!

- Только ли из-за этого или есть другая причина?

- Для меня пример для подражания мой великий дед Артасар, отец. А дед считал, что только доблестный воин может быть нашим владыкой. Дат же, как воин, никто! А я чту заветы деда, отец. И хоть ты меня не любишь, я уважаю тебя и чту, как повелителя, так как ты доблестный воин. А этот... - Артасура пренебрежительно махнул рукой в сторону Дата.

- Спасибо за честный ответ. Садись.

Владыка посмотрел на своего седьмого сына, Кртияру, тихого, нерешительного человека, которого никто не принимал в расчет. Его даже не пытались привлечь на свою сторону, с презрением отметая, как ни на что негодного слабака. Да и что можно ждать от человека, который целыми днями занят только тем, что изучает травы и их свойства? Но владыка знал, что его сын Иргар с большим уважением относится к брату и очень ценит его за знание природы и умение лечить самые тяжелые ранения. Поймав взгляд отца, молодой человек начал было подниматься, но жест владыки усадил его на место.

- Дат, тебе слово! - Ардар тяжелым взглядом уперся в любимца.

Дат, высокий, стройный, очень похожий на Ардара, с длинными распущенными волосами до плеч, резко встал и возмущенно начал.

- Отец, я только хотел помочь Фарсаку, а эти, - Дат махнул в сторону братьев, - как с цепи сорвались. Я знал, что они мне завидуют, но никогда не думал, что они меня так ненавидят!

- Кому завидовать?.. - начал было Артасура, но грозный взгляд Ардара заставил его замолчать.

- Особенно озверел Артасура. Налетел на меня. Едва не избил. Спасибо, воины Сома вступились, и Увахштра вмешался. А Артасура прилюдно поносил меня, грозился, кричал: "Ты что думаешь, если ты любимчик отца, так на тебя управы не найдем? Найдем!" Что мне после этого оставалось делать, как не вооружить своих людей. Спасибо Иргару. Если б не он, Артасура устроил бы кровавую потасовку.

- Это ложь, отец! - вскочил со своего стула Артасура. - Он первый намеревался напасть!

- Сядь и помолчи! - жест владыки усадил шестого сына на место. - Продолжай, Дат.

- У меня и в мыслях не было провозглашать себя владыкой при твоей жизни. Ты же знаешь, как я тебя люблю. А Тахмтан пусть не врет. Я точно знаю, что он и Тавах договаривались с вождями приозерных племен провозгласить владыкой Тахмтана, если ты, вдруг, умрешь. Больше того, они и начали стягивать к Касу своих воинов, чтобы силой взять власть, в случае твоей смерти. Тебе не надо объяснять, что ждало бы меня, мою семью и прочих братьев, если б их замысел удался. А Худата пусть на меня не обижается. Разве я виноват, что моя Аша подралась с его женами. Это женские дела. Лезть в них недостойно мужчины. Что же касается Артасуры, скажу. Махать мечом много ума не надо. У нас это может делать каждый пацан, вышедший из младенческого возраста и почти все девчонки. А вот мудро разбирать конфликты сторон, умело править подданными, тут нужна голова, то есть то, чего у Артасуры точно нет.

- Хватит! - рявкнул Ардар и встал, грозный и надменный. - Мне надоело слушать, как дружно вы тут мне врете. Один Худата сказал правду, почему он влез в ваши распри. Все остальные врали. Вы что же, мои дорогие сыновья, считаете меня глупцом? Вы что же, думаете, что я собрал вас, не зная всей правды о том, что творилось в дни моей болезни? Я всю жизнь боролся за единство нашей семьи. Даже брата Аршаму пощадил, чтобы не разрушать семейного единства, хотя по всем обычаям и законам ему полагалась смерть за содеянное. А что сотворили вы, дорогие сыновья? Я всего лишь заболел, еще не умер, а вы уже перегрызлись хуже цепных псов. Мирить я вас не буду! Сами ищите взаимопонимание между собой. Я вам лишь напомню. Если семья владыки распадется, если она не будет иметь единства, власть у нее отберут другие роды. Что вас всех ждет в этом случае, вы знаете. Быстрая смерть будет для вас и ваших жен и детей даром богов. Я сделаю все, что смогу, что б вас в дальнейшем не раздирали сомнения. Я назначу своего преемника и, возможно, даже объявлю его своим соправителем. А остальное вам решать самим. Сами определяйте, как сохранить между собой дружбу или, хотя бы, не враждебные отношения. За прошедшее никого наказывать не стану. А что б вам лучше думалось, каждый из вас получит от меня конкретное задание, о выполнении которого доложит мне лично. Ступайте и думайте, как наладить между собой отношения. Остаться велю только двоим: Артасуре и Дату.

Когда все вышли, владыка обратился к оставшимся сыновьям, которые демонстративно обменивались неприязненными взглядами.

- Смотрю я на вас, дети мои, и удивляюсь, как вы не поняли, что вы две половинки одного целого. Один прекрасный воин, будущий великий военачальник и Герой степи. Другой - мудрый, уравновешенный улаживатель конфликтов, способный с честью разрешить самую запутанную ситуацию. И вместо того, чтобы найти общий язык и объединиться, вы затеяли свару. Поверьте мне. Против вашего союза никто не устоит. По одиночке же вас раздавят. Ответь Артасура, кого из твоих братьев ты опасаешься более всех. Только честно. Кого ты считаешь самым опасным?

- Тахмтана!

- А ты, Дат, кого больше всех опасаешься, если не считать Артасуры?

- Иргара, отец.

- Иргар не в счет. Иргар не ваша проблема.

- Тогда Тахмтана.

- Вот, вот, то о чем я и думал. Вы оба боитесь не того, кого нужно. Кто такой Тахмтан? Смелый воин, неплохой правитель рода. Рода - не более. Уже с племенем он не справится - запутается в мелких интригах и разборках. Да, он способен объединить вокруг себя вождей, способен повести за собой людей, но только на короткое время. Месяц - два и весь его союз рассыплется, а все вожди от него разбегутся. С таким, как Тахмтан, лучше всего бороться ожиданием. Не ввязываться с ним в борьбу, а ждать, пока у него все рассыплется само собой.

- Ты считаешь, отец, Худата опаснее Тахмтана? - осмелился перебить отца Дат.

- Нет. Самый опасный ваш брат Асу. Это такая лисица, такая змея. Он не только хитер и коварен. Он умен. Очень умен. Знает, как использовать людские слабости, за какие ниточки потянуть, чтобы привлечь на свою сторону человека, разбирается на кого стоит опираться, а на кого нет, кто может предать, а кто не предаст никогда.

- Так почему же ты тогда не оставишь трон ему, отец? - спросил Артасура.

- Потому что мне жаль вас и ваших детей. Вы все-таки моя кровь. Первое, что сделает Асу, став владыкой, велит убить вас и перебить ваши семьи до последнего младенца. Коварные люди при власти больше всего опасаются своих братьев и племянников и стараются их уничтожить.

- Тогда разреши мне убить его сейчас, отец! - разгорячился Артасура.

- Не надо, сынок. Асу не надо убивать. Его надо использовать. Он хитер, коварен, но против союза мудрости и силы ему не устоять. В умелых руках Асу принесет государству много пользы. Когда он убедится, что владыкой ему не быть, он станет хорошим помощником в делах. Он не настолько честолюбив, чтобы пытаться свергнуть законного правителя. В мутной воде он, разумеется, рыбу половит. Кто из сыновей владыки не мечтает быть владыкой. Но как только Асу увидит, что трон ему не достанется, он тут же забудет про свои притязания и станет верным помощником в делах. Я уже говорил вам, что Асу очень умен и хорошо понимает, что стоит делать, а чего нельзя делать. Именно поэтому я предлагаю вам помириться, Пока вы вместе, Асу вам не опасен. По одиночке он вас переиграет.

- Прости, брат, - Артасура протянул руку Дате, - и забудь все плохое.

- Прости меня, брат. - Дат пожал руку Артасуры. - И забудь все плохое.

- Я рад, что вы меня поняли. Будьте вместе, дети мои, и вас никто не одолеет. Дат, задержись, я хочу поговорить с тобой о поведении Аши. Артасура, ты можешь идти.

Когда владыка и его восьмой сын остались вдвоем, Ардар хмуро посмотрел на любимца.

- Дат, ты хочешь стать владыкой?

- Да, отец.

- Тогда зачем ты разрушаешь свое будущее? Зачем ты сцепился с Артасурой и Худатой, вместо того, чтобы привлечь их на свою сторону? Ты что не видишь, что ни один из них не хочет быть владыкой? Они не честолюбивы. Один простой рубака с гонором, второй домосед и семьянин. Так зачем же ты задеваешь гонор одного и любимую жену другого? Дат, я люблю тебя больше всех своих сыновей и прошу: не лезь в дела, в которых ничего не смыслишь. Надеюсь, Артасура поверил в твое доброе к нему отношение. Постарайся укрепить его в этой мысли. Сам ничего более не предпринимай. Жди. Я должен подготовить вождей, чтобы они именно тебя хотели видеть владыкой. И запомни. Тебе опасен лишь Асу, но я его выведу из игры.

- А как же Иргар?

- Иргар тебе не опасен. Для Иргара на первом месте государственные интересы, что он, кстати, всем вам и показал во время последних событий. Только вы не поняли. Когда я провозглашу тебя своим соправителем, Иргар принесет тебе клятву верности, и будет служить столь же верно, как и мне. Учти это и не вздумай говорить кому-либо плохо об Иргаре. Он горд. Если ты его оскорбишь или обидишь, он уйдет от тебя. А впрочем, Иргар не твоя проблема.

- Как мне помириться с Худатой, отец?

- Нет ничего проще. Достаточно помирить Сакине и Ашу. А что б твоя Аша больше не умничала, пусть ждет меня сегодня в своей постели. Я приду к ней ночевать. За одним объясню, как должна вести себя жена будущего владыки.

- Хорошо, отец...

XXI

- Иргар, сын мой, - владыка Ардар безуспешно пытался определить по непроницаемому лицу сына, что тот думает, - царь Шишпир просит нас о содействии и союзе. Все бы ничего. Согд государство богатое и с юга будет угрожать враждебному нам Ховарезму. Но в последние месяцы его беспокоят своими набегами тохары, наши союзники. Я боюсь, что если мы заключим союз с Согдом, то испортим отношения с тохарами. А это в условиях угрозы со стороны Абдасара нежелательно. И Согду отказывать невыгодно. Дружба с Согдом откроет нам дорогу к государствам Индии. Ситуация, откровенно говоря, запутанная. Поэтому я решил отправить тебя, как самого мудрого из моих сыновей, послом в Самарканд к Шишпиру. На месте разберешься в тамошних делах и примешь на месте решение: заключать союз с Согдом или нет.

- Я слышал, отец, тохары намерены направить в Согд свое посольство с требованием дани?

- Будет неплохо, если в Самарканде ты встретишься с послом тохар и на месте порешаешь с ним все спорные вопросы.

- Понял...

На подъезде к высокому каменному дворцу царя Шишпира, Иргар со своим отрядом столкнулся с тохарами, чье посольство как раз покидало царский дворец. Иргар узнал главу тохар.

- Мавак!

- Иргар!

- Рад тебя видеть, Мавак!

- Я тебя тоже, Иргар. Не думал тебя тут встретить. Знал, что владыка Ардар отправляет послов для заключения союза с Шишпиром, но видеть тебя главой посольства не ожидал.

- Отец, как всегда, чудит. Он хочет, чтобы я заключил союз с Согдом и с вами не поссорился.

- И как ты это мыслишь, Иргар?

- Мавак, друг мой, разреши я сначала посмотрю на Шишпира, а потом мы совместно найдем решение, поверь мне.

- Хорошо, Иргар. С нетерпением буду ждать тебя.

Мавак махнул рукой, и тохары проследовали мимо посольства сакасенов и сопровождающих их лиц. Иргар, пропустив посольство союзников, дал знак своим людям въезжать во дворец.

Повелитель Согда, царь Шишпир, чья черная борода была густо усеяна прядями седых волос, принял Иргара со всем радушием правителя, который попал в тяжелое положение, и который только в госте видит спасителя от всех проблем.

Вручив подарки владыки и отведав царского угощения, Иргар по просьбе Шишпира оставил своих людей пировать с людьми царя, сам же прошел с царем во внутренние покои дворца. А так как язык согдийцев очень напоминал язык сакасенов, Шишпир и Иргар понимали друг друга без переводчика.

- Друг мой, - говорил Шишпир, показывая гостю рукой, что им надо пройти в правые двери, на которых были изображены растения, - я хочу вам кое-кого показать, чтобы рассказать одну историю, которая, несомненно, вас заинтересует. Прошу вас в эти двери.

- Где мы? - спросил Иргар, с удивлением рассматривая, окруженную со всех сторон высокими стенами дворца площадку, заполненную цветущими растениями, большинство из которых были незнакомы послу сакасенов. Некоторые цветы, кустарники и деревья он знал. Чудные розы, красные маки и тюльпаны, нежные лилии, жасмин, сирень... Опьяняющие запахи цветочного мира. Множество бабочек. Аккуратные, выложенные узорчатыми плитками дорожки. Изящные беседки, чьи контуры проглядывались сквозь листву растений.

- Это сад моих дочерей. Его создала когда-то моя супруга, мои девочки любят здесь гулять, - пояснил царь и начал кого-то высматривать. Заметил яркое платье, мелькнувшее среди зарослей, и предложил гостю пройти в ту сторону.

- Девочки! - громко позвал Шишпир. - У нас гость!

Из-за резной беседки, украшенной изображениями слонов и верблюдов, вышли две красавицы в нарядах из тончайшего шелка, и Иргар остановился, как вкопанный.

- Не может быть! - проговорил он и потряс головой, чтобы прогнать наваждение. Но наваждение не исчезло. Оно приближалось, с любопытством разглядывая незнакомца.

- Ясмина! Зарина! Неужто небо вернуло вас на землю? - громко воскликнул потрясенный Иргар.

- О нет, вождь. Это не Ясмина и не Зарина. Это моя дочь Рани, младшая сестра Ясмины, и моя внучка Судаба, дочь Рани. Девочки, познакомьтесь с вождем Иргаром.

- Рани! - женщина вежливо поклонилась и принялась с любопытством рассматривать сына владыки Ардара.

- Меня зовут Судаба! - громко объявила девочка, которой по виду едва минуло двенадцать лет. - А вы вождь Иргар, Герой степи, непобедимый военачальник, за которого я выйду замуж, как только умрет ваш отец, и вы станете владыкой сакасенов. Вы мне нравитесь, вождь Иргар. Вы очень красивый мужчина!

- Что ты говоришь! - возмутилась Рани, обращаясь к дочери.

Иргар же улыбнулся и осторожно пожал нежную руку девочки.

- Ты тоже мне нравишься, дитя.

- Познакомились, девочки? Теперь ступайте. Мне надо поговорить с нашим гостем! - распорядился Шишпир.

Рани и Судаба тут же удалились. Правда Судаба оглянулась, чтобы еще раз взглянуть на гостя, за что тут же получила выговор от матери.

- Дети! - извиняющимся голосом произнес Шишпир, показывая жестом гостю, что им надо пройти в беседку.

В беседке оказался столик из мрамора, накрытый для беседы. Золотой кувшин, полный искристого вина, золотые чаши, горы отборных фруктов на золотых, серебряных и мраморных подносах.

- Прошу, - царь предложил Иргару сесть напротив него. - Наш разговор не для лишних ушей, так что обойдемся без слуг и рабов.

Шишпир взял кувшин, украшенный изображениями бегущих оленей, и разлил вино. Заинтригованный Иргар, лишь кивнул головой в знак благодарности, и взял в руки свою чашу.

- История, о которой я хочу рассказать, началась двадцать лет назад, - царь уселся напротив гостя и слегка пригубил чашу. Иргар повторил действия Шишпира, приготовившись внимательно слушать. - Я был счастлив в семейной жизни. Моя жена Маданасена была родом из Индии. Мы поженились по любви и всю жизнь счастливо прожили в согласии и взаимопонимании. У нас родились две дочери красавицы. И хотя Ясмина была на два года старше, девочки были так похожи, что многие принимали их за близнецов. Мы долго жили, не зная семейных проблем. Когда Ясмине исполнилось шестнадцать лет, а Рани - четырнадцать, в отряде воинов, который охранял наш дом, появился юноша. Он был выходцем из рода потомственных кшатриев, славившихся своим благородством и верностью долгу. Отец юноши пал в бою, и мы, из уважения к памяти павшего, взяли на его место сына. Звали его Парсонд. И хотя мальчику едва исполнилось восемнадцать, он был умелый и доблестный воин. А красив был. Все девушки Самарканда мечтали о нем. Не стали исключением и обе мои дочери. Все бы ничего. Может, все и обошлось бы стороной - мечтаешь об одних, замуж выходишь за других, имеешь возлюбленными третьих - если бы к нам во дворец не попал леопард. Как он проник, как пробрался в сад, где обычно гуляли мои дочери, по сей день загадка. Можете представить себе состояние девочек, когда на тропинку, по которой они обычно ходили, выпрыгнул голодный хищник. Этот день, наверняка, стал бы самым черным днем моей жизни, если б рядом не оказался Парсонд. Он услышал крик и бросился на помощь. При нем был всего лишь кинжал, но Парсонд закрыл собой моих дочерей. Он убил леопарда, но и сам сильно пострадал при этом. В благодарность мы взяли его во дворец. Сама царица следила за его лечением. Вот тогда то и свершилось то, о чем мы, с Маданасеной, не подумали. Наши девочки по-настоящему влюбились в Парсонда. Я не знаю, как, когда, где, но Ясмина стала его возлюбленной. Они тайно встречались в домике на окраине Самарканда, который снимал Парсонд. Вы знаете наши обычаи. У нас не принято чересчур строго опекать дочерей. Считается, что они сами в состоянии решить, что им нужно, а что нет, и если Небо решило, то так тому и быть. А тут, еще, произошло несчастье. Умерла моя Маданасена. Я похоронил жену и с горя ушел в поход на Моури. Почти год мы осаждали Марг, но так и не взяли его. И весь этот год я не удосужился заглянуть домой, поинтересоваться, чем заняты мои дочери. Я смалодушничал и не хотел видеть мест, где прошло столько счастливых часов с моей супругой. Когда же, в конце концов, война закончилась, и я вернулся домой, на меня посыпались такие новости, что я впервые в жизни, рассвирепел. Я узнал, что за время моего отсутствия, Ясмина родила от Парсонда сына, которого отдала на воспитание старой няне, давно не жившей во дворце. Я велел схватить Парсонда и его сына и убить обоих, а Ясмину заточить в подземелье. Рани, которая видела и слышала мою ярость, опередила всех. Она успела предупредить сестру и защитить мальчика. Когда мои воины нашли дом престарелой няни Ясмины, там уже была Рани, которая прижимала к себе младенца и клялась, что скорее умрет сама, чем позволит убить мальчика. Воины, не зная, что делать, вызвали меня. Когда я прибыл в дом старушки и увидел этого младенца, сердце мое оттаяло, и я отменил свой жестокий приказ. Младенца и его няню я забрал во дворец, но Парсонда и Ясмину найти уже не удалось. Они скрылись. Только много лет спустя, когда заезжие купцы рассказали мне историю смерти вашего дяди Арташира, я узнал о судьбе своей старшей дочери и что Парсонд является вождем "независимых". Достижения Парсонда меня не удивили. Он всегда был способным юношей. Тогда же я хотел, было, послать к Парсонду людей с сообщением, что я давно простил его и Ясмину, но мне сказали, что он в большом горе, и я не осмелился. А ведь Рани, моя девочка, его ждет до сих пор. Любит и ждет. Она была замужем за одним владетельным князем, родила от него Судабу, и вернулась ко мне после смерти мужа, в надежде, что рано или поздно, Парсонд приедет взглянуть на сына. И тогда... Тогда она уже не отпустит его самого. Сын Парсонда, мы дали ему имя Сиявспарш, прекрасный юноша, весь в отца. По законам нашего государства, он, как сын моей старшей дочери, является моим наследником и взойдет на трон Согда после моей смерти. Сиявспарш знает, что его отец жив, что он вождь в стране сакасенов, и надеется, что рано или поздно отец навестит его. Я хотел просить вас, вождь Иргар, расскажите о том, что я вам поведал Парсонду. Передайте ему, что его тут ждут, любят и очень хотят увидеть. Пусть приедет к нам в гости хотя бы на месяц.

- Даю слово. Я передам вашу просьбу вождю Парсонду.

- Теперь несколько слов о вас, вождь Иргар. Вы уж простите старика, что он так свободно говорит с вами о делах вашей семьи. Я знаю, что ваш отец владыка Ардар, по неизвестной всем причине, не хочет, чтобы вы имели жену и детей. Набеги тохар заставили меня всерьез интересоваться делами народов севера, и я узнал, что ваш отец не совсем здоров. Попытка его отравить не удалась, но показала, что его сыновья схватятся за власть, как только он умрет. Сам факт, что они перегрызлись во время его болезни, говорит, что никто из них не верит в долгую жизнь владыки Ардара. А раз владыка скоро умрет, вы освободитесь от его запрета. Я не знаю, станете вы владыкой сакасенов или нет. Для моего государства это не столь важно. Для Согда важно, чтобы вы женились на моей внучке. И тогда я буду спокоен. Два таких могущественных вождя, как вы и Парсонд, обеспечат моей стране мир на севере, а если у меня еще будет союз с сакасенами и мир с тохарами, то мне тогда не страшен ни один из соседей. Я знаю о ваших отношениях с тохарами и уверен, что владыка Прта-тавах не позволит своим воинам грабить земли страны, правитель которой в родстве с вами.

- Что вы можете предложить тохарам сегодня, чтобы я мог переговорить с вождем Маваком и снять вопрос о вашей дани тохарам?

- Я могу открыть горные проходы для ваших и тохарских отрядов для набегов на Индию.

- Государь, я не буду обсуждать вопрос о моей свадьбе, пока жив мой отец, в остальном же мы договорились...

- Мавак, ты вправе решать сам, или должен согласовывать вопросы договора с Согдом с твоим повелителем? - спрашивал Иргар главу тохарского посольства, в шатре которого оба посланника удобно расположились с чашами в руках.

- В принципе могу не согласовывать.

- Что ты хочешь за отказ от набегов на Согд и отказ от ежегодной дани Согда?

- Интересный вопрос. Дай подумать... Хм... Шишпир, что, имеет возможность возместить нам потерю добычи с его земель каким-то иным способом?

- Имеет. Шишпир готов открыть горные проходы для набегов наших отрядов на государства Индии.

- Если так!.. - Мавак развел руками. - Не только оставим Согд в покое, но еще и будем отдавать часть захваченного в Самарканд.

- И подпишешь с Согдом договор о военном союзе?

- Подпишу. Кстати, ты подписал?

- Если подпишешь ты, подпишу и я. Или ты думал, я нарушу наши союзнические обязательства по отношению к вам?

- Спасибо, Иргар. Откровенно говоря, мы были уверены, что твой отец, что б подставить тебя, наплюет на все свои обязательства перед нами.

- Меня не так легко подставить.

- Утешь Шишпира. Скажи ему, что мы готовы заключить с ним договор о дружбе и союзе. Пусть назначает день подписания. Есть еще дела или всё?

- Всё! Всё! - смеясь, ответил Иргар.

- Тогда поговорим о лошадях. Ты был на местном конном рынке?

- Еще нет. Есть что-то интересное?

- Есть, и еще какое интересное...

XXII

Буквально у входа в шатер отца Иргар спрыгнул на землю, передав поводья своего коня своему телохранителю.

- Чем занят владыка? - спросил Иргар у офицера со знаком сотника на груди, который стоял у входа в шатер.

- Принимает вождей и старейшин, господин.

- Понятно.

Иргар откинул полог, вошел в шатер и замер от неожиданности.

Человек, сидевший на троне, ничем не напоминал владыку Ардара и в то же время это был владыка Ардар. Вместо крепкого, полного сил здоровяка, каким оставлял отца Иргар, уезжая в Согд, на троне сидел сгорбленный, седой старик с потухшим взглядом.

- Отец, что с тобой? - вырвалось у Иргара.

Взгляды вождей, старейшин, сыновей и племянников владыки, которые до этого внимательно слушали вождя Виндашпу, разом переместились к входу, у которого застыл пораженный Иргар. Гул изумления, причину которого Иргар узнал позднее, прокатился по их рядам.

- Потом, Иргар, - устало отмахнулся владыка. - Подойди.

Иргар повиновался.

- Как поездка? - громко спросил Ардар и на миг перед сыном предстал прежний взгляд отца: живой и заинтересованный.

- Мы подписали с царем Шишпиром договор о дружбе и военном союзе. Как ты хотел, отец.

- А что тохары?

- Они тоже подписали с царем Шишпиром договор о дружбе и военном союзе.

- И сколько Шишпиру этот договор стоит в год?

- Нисколько, отец. Мы договорились. Царь Шишпир открывает горные проходы в Индию для наших и тохарских отрядов, а мы за это отдаем ему десятую часть добычи и обязуемся защищать Согд от нашествий с юга.

Среди вождей прокатилась волна оживления и радости. Многие с восхищением смотрели на Иргара.

- Благодарю, сын мой. Ты, как всегда мудр, и отлично справился с заданием. Иди, отдыхай, а мы тут еще немного посовещаемся.

Иргар поклонился и вышел, чтобы тут же пройти в шатер Комала, бывшего начальника охраны хана.

Старик не удивился Иргару. Ткнул пальцем на коврик напротив себя, а сам остался сидеть, скрестив ноги. Единственно, что сделал хозяин шатра для гостя - это налил в чистую чашу напиток из кувшина, из которого пил сам.

- Почтенный Комал, что случилось с отцом? Когда я уезжал, он выглядел лет на пятьдесят, сейчас же ему за семьдесят.

- Его подкосила весть о смерти твоего дяди Абды. Владыка всегда любил своего младшего брата больше всех, и когда пришла весть, что вождь Абда пал в бою с савроматами, повелитель сдал. Сдал так, что мы поразились. В считанные недели он постарел лет на двадцать.

- Жаль дядю, - опечалился Иргар. - Хороший был человек. Почтенный Комал, а вы мне все про отца договариваете?

- Злые языки шепчут. Обращаю внимание, точной информации нет. Шепчут очень тихо и только среди своих, самых доверенных, что смерть вождя Абды тут ни при чем, что подсуетился кто-то из сыновей владыки, метящих на отцовский престол. Или кто-то из числа их сторонников, из тех, кто надеется управлять пустоголовой куклой на троне.

Глаза Иргара потемнели.

- Почтенный Комал. Я был бы вам очень признателен, если б вы хотя бы намекнули мне имена тех, кто посмел поднять руку на моего отца.

- Кто мог осмелиться поднять руку на нашего повелителя, сказать не могу, а вот кто метит на трон владыки - это я, пожалуй, знаю.

Ваш брат Тахмтан. Примитивный и неумный молодой человек. Из его сторонников опасен лишь вождь Такуспадак. Льстец и подлец, каких мало. Остальные так, пустое место.

Ваш брат Дат. Хотя это не его работа. Для Дата выгодно, что б владыка пожил бы еще лет десять. За это время Дат успел бы обзавестись связями среди наиболее могущественных вождей, и его претензии на трон получили б поддержку не только у владыки.

Ваш брат Асу. Коварный лис. Умный и опасный змей. Его поддерживает верховный жрец Пракеш и вся его братия. Эти ребята могли подсуетиться. Они спят и видят, как бы иметь на троне своего владыку. Только одно не понимают. Асу им не по зубам. Если Асу взойдет на трон, он их всех в бараний рог скрутит, а кто недовольно только пискнет - удавит.

Ваш брат Тавах. Да, да, вечно второй Тавах. Тавах, который всегда выглядывает из-за спины Тахмтана, а на деле, в нужный момент выскочит, и ради трона сметет всех, в том числе и любимого Тахмтана.

Вождь Фарсак. Ах, как он мечтает возвести на трон Худату или Артасуру и править через них государством. Одна беда - Худата упирается руками и ногами, отбиваясь от трона, а Артасура не так пустоголов, как всем кажется. Артасуре трон не нужен - он молится на вас, вождь Иргар, и мечтает о дне, когда вы взойдете на трон после Ардара. Но если Артасуру какой глупец силой заставит взять трон и титул владыки, то я этим умникам не завидую. Вместо пустоголового рубаки они получат на троне нового владыку Артасара, умного, решительного, властного, когда надо, безжалостного.

Вождь, вы не поверите, Тата. Безродный, поднявшийся до высших постов в государстве, он воспарил и размечтался. Человек разумный, он понимает, что он не может сам занять трон, а потому мечтает посадить на трон куклу, женить эту куклу на своей дочери и от имени этой куклы править государством. На роль этой куклы он наметил вашего брата Хушенга. Одно неудобство, что делать с десятью старшими сыновьями владыки Ардара. Не удивлюсь, если сейчас, когда владыка в таком состоянии, прокатится волна несчастных случаев среди мужчин вашего семейства.

Есть еще вождь Рустам, отец Сакине, супруги Худаты. Он очень обижен на зятя, что тот не станет владыкой, и ведет тайные переговоры с вождями приречных и заозерных племен, предлагая явочным порядком посадить на трон владыки Худату и вынудить его быть главой государства.

Это основные стороны в схватке за место вашего отца, вождь Иргар. Зачем я это все вам рассказываю. Я знаю, у вас нелады с отцом, но вы единственный из сыновей, кто ему верен, а я всегда любил и люблю Ардара, несмотря на все его причуды. Пока вы живы, вождь Иргар, будет жив и ваш отец. Практически все, рвущиеся к трону, знают, что вы главное препятствие на их пути. Пока вы живы, у них нет возможности силой взять трон. Они все знают, что за вами лучшие части армии, могущественные вожди Парсонд, Тургар, Митрасар, Говинда, Аз, сыновья Арташира и Абды, вожди запада и севера, и тохарские союзники. На вашей стороне любовь простого народа. Если вы захотите, вы без труда раздавите их объединенные силы, не то, что каждого по одиночке. Почему подсыпали яд вашему отцу. Прошел ложный слух, что вас убили в Самарканде. Все тут же зашевелились. А теперь перепуганы. Вы явились. Вы живы. А нет ничего страшнее перепуганного подлеца и труса. Он со страха такого может натворить. Мой вам совет. Ничего не ешьте и не пейте здесь. Если будете пить, то только воду из реки, которую наберете сами, есть только мясо животного, которого вы сами убили, освежевали, приготовили. Когда вы будете уезжать, лучше, чтобы никто не видел, когда вы это сделали и куда уехали. Я знаю, вы человек храбрый и любите ездить в одиночку, но и вы ничего не сделаете против отряда в двести - триста воинов. Я знаю, за вас потом отомстят, только эти подлецы и трусы этого не понимают. Они, как взбесившаяся лошадь, закусили удила и мчатся, не разбирая дороги.

- Благодарю, почтенный Комал. Где я могу увидеть вождя Увахштру?

- Мой младший сын Кача проводит вас к нему...

- Плохо, Иргар. Все плохо. Не знаю, сколько еще осталось твоему отцу, но с его смертью могут наступить плохие времена. Владыка Ардар был с причудами, нахал и наглец еще тот, но и правитель что надо. Всех держал в железном кулаке. А что теперь? Что ждет нас, если ты погибнешь? Боятся ведь только тебя одного. Шутка ли, главнокомандующий сакасенов, любимец воинов, за которым стоит вся мощь тохар. Ты даже не представляешь, что тут началось, когда прошел слух, что ты убит в Самарканде. - Увахштра прервался и удрученно покачал головой. - Владыка напился, с горя ли, с радости ли, сказать не могу. Дат с друзьями устроил танцы. Тахмтан ходил, раздуваясь от гордости сознания собственного величия. Асу затаился. Тавах и Хушенг делали вид, что расстроены. По-моему, из всех твоих братьев, только Артасура, Кртияра и Худата искренне горевали о тебе. А как они начали вести себя с отцом. Врали, лебезили, нашептывали друг на друга гадости, тьфу... Противно пересказывать. Вот что, парень, лучше тебе из этого гадющника уезжать, и чем скорее, тем лучше. Сегодня переночуешь у меня, а завтра я сумею убедить владыку отправить тебя подальше. А что б остальным не лезли в голову всякие глупые мысли, я дам тебе в сопровождение пять сотен своих воинов.

- Спасибо, наставник...

- Виндашпа, друг, скажи, что мне делать с моим сыном Иргаром? - пьяный Ардар, едва не плакал от обиды, изливая свои тайные мысли одному из немногих живых друзей детства, с кем вдвоем пил в своей комнате. - Я послал его в Согд с неразрешимой проблемой: заключить союз с врагами тохар и при этом не поссориться с тохарами. Я даже подгадал момент, когда в Самарканд выехал посол тохарского владыки, в расчете, что они передерутся в присутствии царя Шишпира. Я был уверен, что Иргар провалит поручение и опозорится перед вождями и народом. И что в итоге? Он все уладил, и с каким блеском уладил. О набегах на Индию мы даже мечтать не могли, а он договорился. Виндашпа, ну почему мне так не везет с Иргаром? Скажи, что мне с ним делать?

- Оставить в покое. Неужели ты не понял, друг мой, что твоему сыну покровительствуют сами боги. А с богами не воюют. Бесполезно...

- Господин, - Увахштра подошел к владыке, чье опухшее после всенощной пьянки лицо болезненно кривилось от всех громких звуков, - ты намерен задержать Иргара при себе или отправишь его к себе?

- Пусть едет к себе, чем быстрее, тем лучше. Я не хочу, чтобы он мог видеться и вести переговоры с вождями и старейшинами, которые бывают у меня.

- Сегодня же отправлю его домой.

- Еще, друг мой, - владыка вновь болезненно сморщился от приступа острой боли, что пронзила его голову. - Дай Иргару в сопровождение отряд побольше. Не хватало, что б его убили по дороге. Знаешь, друг, я только теперь понял, каких гадов пригрел на своей груди, и понял, что я жив, пока жив мой сын Иргар. Так что, прошу тебя, пусть мой сын доедет к себе живым и здоровым.

- Слушаюсь, мой повелитель!..

XXIII

- Вождь Иргар приветствует вождя Парсонда!

- Вождь Парсонд приветствует вождя Иргара. Проходи в мой шатер. Выпьем. Отдохнешь.

- Не стоит. Проедемся лучше к тому бугорку.

- Поехали.

Два вождя, покачиваясь в седлах, направили своих великолепных коней легкой рысью к выбранному месту. "Независимые" и воины сопровождения Иргара остались на месте.

- Что в главной ставке? - спросил Парсонд, когда вожди достигли намеченного пункта, где их никто не мог подслушать.

- Отец плох. Смерть дяди Абды подкосила его. Братья смотрят друг на друга волками, хотя до открытых схваток дело не доходит.

- Скажи, Иргар, тебе не надоело все это?

- Надоело. Но Ардар мой отец. Я клялся ему в верности.

- Я тоже, - вздохнул Парсонд. - Что ж, будем ждать.

- Я привез тебе вести из Согда.

Парсонд побледнел и вдруг сказал жалобным голосом.

- Не надо, Иргар, а.

- Надо, - жестко отрезал Иргар. - Твой сын жив. И не просто жив - он официальный наследник трона. Ты ведь не знал, что Шишпир давным-давно простил тебя и Ясмину, а внука едва не боготворит. Твоего сына зовут Сиявспарш. Я видел его. Он достойный юноша. Из него выйдет хороший правитель. Парсонд, Сиявспарш знает о тебе и хочет увидеть отца. Он также, как и Шишпир надеется, что ты посетишь Самарканд и хотя бы месяц погостишь у них. И еще, Парсонд. Прекрасная Рани по-прежнему любит тебя. Она овдовела и теперь свободна. Поверь мне, Парсонд, Ясмина простит тебя ради счастья своей сестры.

По щекам Парсонда потекли слезы, но вождь быстро взял себя в руки.

- Спасибо, Иргар. - Парсонд положил свою руку на руку сына владыки. - Я обязательно съезжу в Самарканд.

XXIV

- Знаешь, мой друг, по-моему я свое отжил. - Ардар невесело улыбнулся.

- Ты что, Ардар! - Увахштра в порыве чувств назвал владыку так, как звал только в детстве. - Ты же крепкий мужчина. Тебе всего шестьдесят с небольшим.

- Нет, мой друг, нет. Отжил я, похоже, свое. Отгулял. Отчудил. Смерть Винаты и Абды убили во мне желание жить. Не могу. Не хочу. Надо уходить к отцу и братьям в небесные степи. Вот только кому трон оставить, какому из сыновей?

- Это решить можешь только ты! - Увахштра покачал седеющей головой. - Только владыка может выбрать себе преемника. Вожди могут соглашаться или не соглашаться, но выбирает владыка.

- Как думаешь, вожди согласятся на Тахмтана или Асу?

- Понятия не имею. Как я могу интересоваться подобным при живом владыке, которому еще жить и жить. За кого ты меня принимаешь? Не интересовался и интересоваться не буду!

- Прости, не обижайся, - владыка положил руку на плечо друга. - Собери на день Праздника Огня Совет вождей и старейшин. Я назову на нем своего преемника.

- Что владыка? - спросил Виндашпа у Увахштры, прибыв по вызову последнего в шатер друга.

- Опять чудит. Решил выяснить у меня, кого из его сыновей хотят видеть вожди новым владыкой. Со своей подозрительностью совсем одурел, Кто ж ему скажет правду, если все знают, что он хочет посадить на свое место Дата. Велел созвать на день Праздника Огня Совет вождей и старейшин государства. Хочет назначить своего преемника и заставить всех принести ему клятву верности.

- Вот оно что! - вырвалось у Виндашпы. - Вот, что он задумал. Начальник его охраны Сом получил задание Ардара отослать из отрядов телохранителей всех семейных, а на их место набрать головорезов без семьи, без рода и племени. Сом ходил к отцу советоваться, что ему делать. Комал же рассказал это мне и просил повлиять на Ардара. Просить владыку не делать глупости, меняя надежных телохранителей на потенциальных предателей. Но главное не в этом. Сом должен представить владыке новый отряд как раз ко дню Праздника Огня.

- Решил перебить всех, кто будет неугоден Дату! Вот это учудил, так учудил. - Увахштра даже за голову взялся руками.

- Ты понимаешь, что будет с государством, если Ардар и Дат перебьют членов своей семьи?

- Большая часть приграничных племен сразу же уйдет к массагетам, тохарам или савроматам. "Независимые" Парсонда поднимут мятеж. К ним присоединяться все роды и племена, чьи родичи пострадают на Совете. Это будет конец. Конец нашего государства. Массагеты и тохары сотрут нас с земли.

- Едем к Иргару. Он единственный из сыновей Ардара, кто способен остановить отца.

- Нет. К Иргару поедешь ты, приглашать на совет. Я же переговорю с Комалом и Сомой. Есть у меня группа надежных ребят, которых мы представим Ардару, как новых телохранителей.

- Договорились. Я выезжаю немедленно. Собираю вождей на Совет, а ты действуешь тут.

XXV

- Хороши парни! - Ардар, прихрамывая (в последнее время все чаще начала отказывать левая нога) обошел строй, одетых в металлические доспехи, новых телохранителей. Больше всего владыке понравилось, что большинство из них имели совершенно пустые или безжалостные глаза, а лица многих были такие, что встреть такого в степи - содрогнешься от ужаса, и будешь благодарить богов, если благополучно унесешь ноги. - Хороши! Мне нравятся! Надежные ребята?

- За вас, повелитель, пойдут в огонь и в воду! - почтительно доложил начальник охраны Сом, сын Комала. - Любой приказ выполнят, не задумываясь.

- Это хорошо. Завтра, когда соберется Совет вождей и старейшин государства, удвой караулы, выставь двойную цепь воинов, а оставшиеся пусть будут под рукой и в полном вооружении.

- Ожидаете неприятности, моей повелитель?

- Назначаем нового владыку. Сам понимаешь, кое-кому может не понравиться новый владыка. Придется успокаивать.

- Сделаем, повелитель.

- Вот и ладненько. Молодец, Сом, постарался. Хороши парни, не то, что прежние тюфяки...

- Я собрал вас, достойные, чтобы объявить, кого я вижу своим преемником, наследником и продолжателем моих славных дел, - владыка обвел цепким взглядом своих усталых от переживаний и сомнений глаз присутствующих вождей, тысяцких и старейшин. - Я не молод и устал от жизни, я не знаю, когда боги призовут меня к себе, но, думаю, скоро. Нас окружают сильные враги. Если мы допустим распри и ссоры между собой, нас разгромят и уничтожат. Только в единстве наша сила. У меня много сыновей. Каждый из них желает стать владыкой, сесть на мой трон, после моего восхождения на небо. У каждого моего сына есть друзья и сторонники, которые начнут отстаивать права своего ставленника на трон Величия. Начнутся склоки, ссоры, интриги, распри, прольется кровь. Этим воспользуются враги и нам нанесут поражение. Я не желаю этого моему народу. Сегодня я назову имя нового владыки, а присутствующие поклянутся перед богами ему в верности. Ты что-то хочешь возразить, вождь Абария?

- О нет, великий. Я согласен с твоим мудрым решением.

- То-то же! - владыка повернул голову налево, где сидели в ряд все его одиннадцать сыновей.

- Когда-то я думал оставить трон Худате, моему первенцу, но он не оправдал моих надежд. Он слишком слаб, чтобы возглавить и повести за собой наш народ. Потому я решил: Худате не быть владыкой. Пусть остается вождем рода под началом своего брата. Иргар, мой второй сын. Смелый воин и великий полководец. Прекрасный организатор, достойный трона. Я б передал трон ему, как наилучшему из моих сыновей, если бы у него были жена и наследники, а так...

- Хватит паясничать и врать, отец! - резкий голос второго сына прервал ошеломленного владыку. - Надоело слушать твое вранье. Нравится тебе или нет, но сейчас ты выслушаешь все, что я тебе сейчас скажу. Ты никогда и ни при каких обстоятельствах не оставил бы мне трон. Ты с детства меня ненавидел. За что, не знаю. И делал все, чтобы меня уничтожить. Для этого ты отнял у меня невесту. Не для себя ты ее отнял, как посчитали все. Нет, ты отнял ее, чтобы передать Худате и поссорить меня с ним. Тогда ты еще хотел оставить трон Худате и умышленно ссорил нас, чтобы Худата уничтожил меня, как только б взошел на трон. Потом ты опозорил меня перед воинами. Ты знал, что я не потерплю унижения и оставлю войско. Ты добивался именно этого, намереваясь судить и казнить меня за дезертирство. Но тебе тогда не удалось найти меня, а потом военная ситуация не позволила тебе это сделать. Поражение у Оленьей горы и прорыв массагетов в сердце нашего государства, перечеркнули все твои замыслы. Скрепя сердцем ты поставил меня после войны главнокомандующим. Потом тебе пришла идея повторить трюк с невестой и поссорить меня теперь с моим братом Тахмтаном, на которого у тебя тогда были виды. Но когда я привез некрасивую девушку, и твой замысел отдать ее Тахмтану рухнул, ты запретил мне вообще жениться. Потом ты настроил против меня моего брата Таваха, в расчете, что тот вызовет меня на поединок и убьет. Но Тавах оказался мудрее, и твои надежды не сбылись. А сколько раз ты пытался ссорить меня с Парсондом? А моя поездка в Самарканд и твоя радость, когда до вас дошел ложный слух, что меня убили в Согде? Если б не могущество массагетов, которые камнем висели и висят на твоей шее, ты давно б избавился от меня. Только боязнь потерять союз с тохарами, который единственное, что не позволяет массагетам начать новое нашествие на нашу страну, заставляла тебя изыскивать хитрые планы, чтобы уничтожить меня, оставаясь при этом чистеньким, и удерживала тебя от откровенного убийства. А потому не ври. Скажи честно: я ненавижу своего сына Иргара и не хочу передавать ему трон. Ты хороший правитель, отец. Правитель, способный объединить роды и племена под одним знаменем. Поэтому я терпел твои выходки и делал вид, что ничего не понимаю. Но сегодня, когда ты решил отойти от дел, я заявляю: хватит! Ты не навяжешь нам на шею своего любимца Дата. Ситуация слишком грозная, чтобы провозгласить владыкой подобное ничтожество!

Ардар подал пальцами жест, понятный только ему и Сому, и грозно нахмурил свои брови. Сом вышел.

- Ты осмеливаешься нарушить волю владыки? Мою волю! Ты смеешь перечить мне, повелителю народа сакасенов? - Ардар метнул на сына грозный взгляд. Но гроза не разразилась. Неожиданно поднялся вождь Увахштра, заслуженный воин, герой многих битв, соратник владыки в битвах и его друг детства.

- Господин, - обратился Увахштра к Ардару. - Ты был хорошим правителем. Достойным владыкой. Хорошим другом. Именно поэтому мы, вожди, закрывали глаза на твои пьяные оргии, насилия над дочерьми свободных скотоводов, оскорбления и унижения, которым ты подвергал своих сыновей Иргара и Артасуру. Мы благодарны тебе за умелое правление, за сохранение нашего народа в столь сложной и опасной ситуации. Но сегодня мы, военные вожди и вожди племен говорим: Нет! Не бывать Дату нашим владыкой. В окружении массагетов, савроматов, тохар наш народ может спасти только владыка воин - владыка Иргар! И ему быть твоим преемником на троне! Так постановил Совет военных вождей нашего народа. И не оглядывайся, не ищи Сома и его воинов. Сом не придет. Воины Сомы - это мои люди и люди Виндашпы, и без нашего приказа они шага не сделают. Так что резни сегодня не будет. И как ты мог, как мог замыслить подобное: убить своих сыновей в угоду своему любимцу Дате? Ты ведь знал, что это приведет к расколу среди сакасенов и гибели нашего государства! Решай, либо ты объявляешь народу о том, что выбрал своим соправителем Иргара и еще сегодня возложишь венец царствования на его чело, либо владыка Иргар станет править единолично, а ты отправишься на встречу с предками!

Ардар хмуро посмотрел на Увахштру. Затем нашел взглядом своего любимца, своего восьмого сына.

- Прости, Дат, что я нарушил данное тебе обещание и не провозглашаю тебя владыкой. Я не хочу, чтобы тебя убили.

- Отец! - Дат вскочил на ноги и тряхнул густой гривой своих длинных волос. - Мои воины уже окружили твой шатер. Не мешай, и все несогласные с твоей волей тут же умрут!

- Дат, брат назвал тебя ничтожеством по праву. Ты на самом деле ничтожество, ни на что не способное, - подал свой голос с места, с которого ему было лень подниматься Артасура, шестой сын Ардара. - Ты думаешь, я поверил тебе, когда ты клялся мне в дружбе. Нет. Я следил за каждым твоим шагом и вовремя узнал, что ты задумал устроить на Совете вождей. Твои воины все схвачены, а вокруг шатра стоят воины вождей Увахштры, Виндашпы и мои. И только от тебя, Дат, твоего поведения зависит: жить твоим людям или умереть! Не веришь, могу попросить, чтобы сюда принесли головы твоих офицеров.

- Не надо, сын мой, - вмешался владыка, обращаясь к Артасуре. - Не убивай людей Дата. Они еще пригодятся народу сакасенов. Я недооценивал тебя, сын мой. Я считал тебя пустоголовым рубакой. Сейчас же вижу, как я ошибался. Ты Артасура достоин стать владыкой нашего народа. Ты доблестный воин. Ты копия своего знаменитого деда Артасара и не только внешностью и голосом, но и повадками и характером. Из тебя выйдет великий продолжатель дел и заветов великого Артасара!

- Отец, не валяй дурака. Иргар великий воин и хороший человек. Он будет великим правителем нашего народа. Я, Артасура, клянусь ему в своей верности и отдаю свой меч и мечи своих воинов владыке Иргару!

- Владыка Иргар! - Увахштра склонил свою седеющую голову в сторону второго сына Ардара. - Клянусь тебе в верности! Прими мой меч и мечи моих воинов к себе на службу!

- Владыка Иргар! Клянусь тебе в верности...

Один за другим военные и иные вожди, тысяцкие, старейшины подходили ко второму сыну Ардара и приносили клятву верности.

- Что будем делать с тобой, Дат? - обратился к озлобленному брату владыка Иргар, когда все присутствующие, кроме старого владыки и Дата, принесли ему Клятву верности.

Восьмой сын Ардара оглянулся на отца, что устало поник головой, и склонил голову.

- Владыка Иргар! Я, Дат, клянусь тебе в верности! Прими мой меч и мечи моих воинов к себе на службу!

- Твоих воинов освободят, Дат. Отправишься с ними на север. Если отличишься в борьбе с парнами, получишь под свое начало войска северных рубежей.

Лицо Дата осветила надежда. Войска северных рубежей насчитывали едва ли не четверть воинов государства. Их командующий мог рассчитывать стать новым владыкой, в случае смерти старого.

- Благодарю, старший брат!

- Увахштра! - вдруг громко сказал владыка Ардар. - Ты был прав. Мне пора на встречу с предками. Я обращаюсь к тебе, как к старому соратнику по войне и другу детства. Помоги мне покинуть этот мир. Мне в нем делать больше нечего.

- Отец, ты не можешь уйти к предкам, не открыв мне тайну своей ненависти ко мне. - Иргар внимательно посмотрел на Ардара.

Старый владыка поднял свой усталый взор на сына.

- Хорошо, я расскажу. Но пусть все выйдут.

- Оставьте нас! - негромко распорядился Иргар.

- Господин... - предостерегающе начал Увахштра, показывая глазами на меч Ардара.

Иргар качнул головой и Увахштра покинул шатер вместе со всеми.

- Я слушаю тебя, отец.

- Твоя мать, прекрасная Зенайя, геройски погибла в бою, когда тебе исполнилось всего полгода, и наши сказители сложили цикл легенд о ней. В эти легенды верят сегодня все наши люди, кроме троих: меня, старой Лилы и полуслепого Гурека, моего верного оруженосца многие годы. Согласно легендам Зенайя была не только храброй воительницей, но и любимой женой владыки. Женой, которая обожала своего супруга. Так вот - это неправда. Зенайя никогда не любила меня. Более того, она люто ненавидела меня и дважды пыталась убить. Если б не Гурек, я б не сидел сейчас в этом шатре. Гурек спас меня от смерти оба раза. Твоя мать, Иргар, была очень красивой и храброй девушкой. Когда я впервые увидел ее, то воспылал к ней дивной страстью. Я не мог есть, пить, спать, чтобы она не стояла перед моими глазами. Взять ее наложницей, как любую девушку нашего народа, я не мог. Зенайя происходила из столь прославленного рода, что можно было лишиться трона, посягнув на ее честь. А потому я решил жениться. Когда мои сваты прибыли к ее отцу, она сказала твердое нет. Но ты же знаешь традиции нашего народа. Воля отца священна и дочь не может ее не выполнить. А отцу Зенайи, твоему деду, очень льстило, что его дочь станет женой владыки, пусть второй, но женой. Он вынудил Зенайю выйти за меня. Но в первую же брачную ночь Зенайя отвергла меня. Я был очень силен в молодости, но драться с твоей матерью не рискнул. Она была настоящим воином, отменно обученной убийцей, а потому, рискни я применить силу, поединок мог бы закончиться моей смертью. Поэтому я пошел на подлость. Служанка Лила, по моему приказу, поднесла твоей матери питье, парализующее на время мышцы рук и ног. И когда Зенайя оказалась беспомощной, я вошел и овладел ею. Я до сих пор помню, как она на меня тогда смотрела. Если б глаза могли метать огонь, я бы превратился в пепел. Но не в этом дело. Это была наша первая и последняя совместная ночь. После того, как я овладел Зенайей, у меня пропал к ней интерес и я больше не всходил на ее ложе. Правда, не думаю, что она позволила б мне это сделать еще раз. Но той ночи оказалось достаточно, чтобы родился ты. После гибели Зенайи я не обращал на тебя особого внимания, пока ты не вырос. Когда же тебе исполнилось семнадцать, я, однажды, обратил внимание, каким гордым и бесстрашным воином ты стал. Воином, который буквально молился на свою мать-легенду. И я испугался. Испугался, что рано или поздно всплывет правда, правда, как я поступил с твоей матерью, и ты убьешь меня. Ты или твои дети. Нет, сын мой, ты был не прав, когда обвинил меня, что я тебя ненавидел. Я никогда не испытывал к тебе ненависти. Я боялся тебя. Боялся тебя больше, чем своего отца владыку Артасара в минуты его гнева. Ты даже не представляешь, что это такое, как это тяжело: всю жизнь кого-то бояться. Остальное ты знаешь.

- Я не буду предавать сказанное тобой огласке. Я не намерен позорить тебя больше, чем ты уже себя опозорил насилиями над беззащитными девушками. Тебя, в основном, ненавидят. Если же всплывет правда о моей матери, тебя все станут презирать. А это урон титулу и престижу владыки. А чтобы правда случайно не всплыла, Лила и Гурек будут сопровождать тебя по дороге к предкам.

- Да, сын мой. Теперь я верю: ты будешь великим правителем! А теперь, если не возражаешь, пригласи Увахштру.

Иргар холодно посмотрел на отца и направился к выходу из шатра.

Уже на улице, новый владыка обратился к прославленному вождю.

- Вождь Увахштра, он ждет тебя! И не тяни, пожалуйста!