Рейсовый Икарус остановился в небольшом городке. Впрочем, то, что предстало нашему взгляду, по московским меркам городком назвать было нельзя. Куда ни посмотри - равнина, ограниченная горами на горизонте и засаженная маленькими кучками одноэтажных строений, среди которых - два этажа общежития из белого кирпича казались сталинскими монстрами.
Вечерело. Далекие горы резко обозначили вершины в лучах заходящего солнца. Водная гладь водохранилища блестела и переливалась мелкими чешуйками ряби.
Свободных комнат не было. Комендант общежития - нелюбезная дама в застиранном халате - проводила нас в помещение, где стояли две, застеленные по-солдатски, кровати, да одинокий рассохшийся стул. Оконный проем без стекла был завешен детским байковым одеялом непонятного цвета.
Впрочем, такие мелочи нас особо не беспокоили, гораздо больше нас беспокоил голод.
Поэтому мы двинулись на поиски чего-нибудь съестного.
- Девочки! - сказала дама-комендант. - У нас только два места, где можно купить поесть: магазин на центральной улице и базар. Сходите в магазин, базар - только по воскресеньям.
То, что местные жители называли магазином, представляло собой что-то вроде сельпо за сто первым километром.... Фанерные стеллажи были уставлены трехлитровыми банками с маринованными зелеными помидорами, и ... ассортимент на этом заканчивался.
В шкафчике на кухне общежития обнаружились две полусъеденные мышами сушки, которые мы размочили в кипятке и слопали.
Проснулась я от непонятного беспокойства.
В оконном проеме с отсутствующим байковым одеялом, на фоне огромной и яркой луны, четко прорисовывался силуэт всадника на лошади. Мужик обладал большими прямыми плечами и высокой папахой. Лошадь перебирала копытами и пофыркивала, кося блестящим глазом. Всадник Апокалипсиса всматривался в темноту комнаты.
Меня обуял ужас. Вжавшись в тонкий матрац и не дыша, я крепко закрыла глаза, предпочитая не видеть ни мужика, ни его лошади.
Время остановилось.
По тихому фырканью я определяла присутствие тандема, и все сильней и сильней вжималась в матрац. Казалось, что я вижу его внутренним зрением, потому что силуэт всадника стал прошиваться яркими вспышками и... исчез.
Полумертвая от страха, я выпала из кровати и ползком добралась до Милки. Она спала, как сурок в период спячки. С трудом растолкав подругу, я описала ей в красках весь ужас произошедшего. Милка побелела.
Остаток ночи мы провели под кроватью, тесно прижавшись друг к другу.
А с рассветом, помчавшись к коменданту с рассказом о ночном визите, мы услышали:
- А что Вы ждали, девочки из Москвы? Здесь живут адыги - всадники в бурках с газырями. Между прочим, вас легко могли увезти в горный аул.
Следующей ночи мы ждать не стали. Шатаясь от голода и впечатлений, мы покидали пожитки в машину.
Зеленый раздолбанный УАЗик, выбрасывая мелкие камешки из-под колес, увозил нас в город с названием Майкоп.