Kaya and Tsunami : другие произведения.

Бритва Оккама

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик на X Japan. Мы не смотрели в замочную скважину. Мы не прятались под столом у Йошики. Мы не читали личные дневники Тоши. Мы не гадали на кофейной гуще, и картах. Но нам кажется, что все могло быть именно так. Для нас - все написанное имело место быть. И было. Это - наше видение распада легендарной группы. И если наша точка зрения не совместима с Вашей, не тратьте время, и просто закройте вкладку. Забудьте. С уважением...

   Toshi...
   "... лучше бы ты ушел от него! Он же просто использует тебя. Неужели ты не пони..." - она сказала это в пылу ссоры, но, увидев, как он окаменел, запнулась, закрыла лицо руками, и выбежала из комнаты. Хлоп! Дверь поставила точку в диалоге, и ему вдруг стало все равно. Одинаково без-раз-лич-но. Даже чуть-чуть жаль. Себя, ее, бессмысленно пролетевших лет...Шаги Каори протянулись по дому пунктиром, и смолкли на втором этаже. Она всегда запиралась у себя, и плакала. Он не сделал попытки удержать ее, лишь машинально потянувшаяся ей в след рука, опустилась безжизненной плетью. Он стоял посреди гостиной, и смотрел, как мартовское солнце скользит по светлым стенам, и теряется в ворсе ковра. Иллюзия счастливой, наполненной радостью, жизни. Их дом. То, чем он гордился. То, чем он дорожил. То, что он сделал сам. Он не думал, потому что любая мысль напоминала вспышки на солнце: слепящие и беспощадные, выжигающие "а что, если...", разрывающие в клочья доводы и привычки. Он не хотел думать. Вместо этого он чуть покачнулся, и опустился на диван - не глядя, зная, что он на месте, незыблем, кажется, они купили его на первую годовщину? Просто не думать... Вытянулся, запрокинув голову, и стал тихонько напевать себе под нос: "Офелия, о моя прекрасная Офелия"...
   ... тонкая девочка с большими глазами - где ты, сказочная принцесса, от взгляда на которую, замирало сердце? В прошлом. Он знал, что она осталась там, с ворохом неисполненных желаний, с людьми без лиц и имен, с потеками жуткого мэйк-апа... Она выглядывала из-за кулис, и иногда снилась ему. И она была права. За годы, что они провели вместе, она успела изучить его слабые точки, и теперь легким нажатием - о, ками-сама, знал бы я это, стал бы я... - родила в его душе лавину сомнений. Он думал об этом. Он просыпался с этой мыслью, брился под ее жужжание, накалывал ее на вилку, выдыхал в морозный воздух, растворял в чашке кофе, и она же сворачивалась у него в изголовье, когда он ложился спать. Она покачивалась в его бокале мартини, и подмигивала отражением богатых витрин. Она оставалась клочками записок в карманах осенней одежды, и перекочевывала из года в год памятными сувенирами когда-то друзей. Она настолько плотно сплелась с его я, что, поворачивая голову, он видел свою тень, и тень этого разъедающего душу, сомнения. Всегда вместе. Он, Каори и его страх.
   Когда впервые у него мелькнула эта мысль?
   "Может, мне лучше уйти?" Он хотел и боялся. Кружил на месте, и не мог решиться. "... что будет, если я уйду?" Этот вопрос перерос из минутного колебания в твердую уверенность, но словно ненормальный, он продолжал избегать зеркал, прячась в репетициях - выступлениях - звукозаписывающих студиях, наивно полагая: вот сейчас, сейчас он сможет перехитрить самого себя, запутает след, вдохнет полной грудью, и почувствует себя счастливым...
   Трель сотового телефона наполнила гостиную звуками любимой песни, и ему пришлось приподняться, чтобы дотянуться до своего высокотехничного ошейника. Словно маленький злой человечек, гневно подпрыгивающий на месте, телефон тихонько ползал по столику, готовый вцепиться в того, кто возьмет его на руки. Он знал, кто звонит, и на какой-то момент заколебался. Но - вы всегда должны быть на связи, понятно, Тоши? - пальцы уже нажали "прием".
   - Алло...
   - Тоши, ты не забыл о съемках? - По ту сторону микрофона раздавались какие-то шумы, и звуки проснувшегося города. Пата. Старый добрый Пата. Достаточно близкий, чтобы разделить триумф удачного выступления, сомнения многочасовых репетиций, очередной день рождения и умеренно далекий для того, чтобы привыкнуть к тому, что есть кто-то, кому не все равно...
   "Черт", - мысленно выругался он, бросив взгляд на настенные часы. Да, через час он должен быть в офисе. Зажав телефон плечом, Тоши стал застегивать рубашку, но на третьей пуговице вдруг остановился.
   - Пата...
   - Да?
   - А если я...- он начал говорить, и не смог продолжить. Какой-то трусливый комок забился в его горло, и впервые вокалист почувствовал, что не может вымолвить ни слова.
   - Алло? Что? Я не слышу. - Встревоженный голос Паты вернул его в реальность. Тоши дернулся, закашлялся, и чуть не выронил телефон.
   - Ничего. Я скоро буду. - Отбой.
   "Трус", - прошептал он своему отражению. Оно ничего не ответило, лишь спрятало глаза за толщей стекла, и круто отвернулось.
   Тоши вышел из гостиной, схватил ключи, и распахнул входную дверь. Солнце облепило тело, и он против воли улыбнулся. Начинался новый день.
   "Пусть он будет удачным..."
  
   Yoshiki
   Редко, крайне редко бывали такие дни, когда у Йошики ничего не получалось и день не задавался с самого утра. Из рук валились бумаги, падали ручки, ломались карандаши, когда он что-то хотел отметить на полях. Тогда настроение у него становилось поистине зверским и совершенно отвратительным. В такие моменты стафф предпочитал не попадаться ему на пути.
   Сегодня был именно такой день.
   Настроение было ужасным, да еще новенькая секретарша принесла чай, вместо его обычного утреннего крепкого кофе.
   Несла, пошатываясь на высоченных каблука, с глупой улыбкой.
   И кто только персонал такой подбирает.
   "Я По Утрам Пью Кофе!" - отчеканил Йошики.
   Девушка замерла.
   "А это чай!" - от голоса Хаяши все кабинете должно было покрыться инеем.
   На симпатичном личике девушки промелькнула паника.
   "Я..я прошу прощения, я принесу кофе" - дрожащим голосом сказала она, склонившись в неловком поклоне.
   "Не надо, иди. И пусть меня никто не беспокоит!"
   Девушка исчезла.
   Йошики мельком взглянул на поднос. Горячий чай и трогательная горка печенья.
   В конце концов, она хотела как лучше...
   Посидев еще минут пять над бумагами и, поняв, что он читает одну и ту же строчку уже раз в сотый, Хаяши с раздражением откинул документы в сторону и устало потер глаза.
   Дела в группе начали налаживаться, пообжился и вроде как подружился со всеми Хис, до этого жавшийся по углам и боявшийся вылезти на свет.
   Его напрягал только Тоши. С вокалистом явно что-то происходило...
   Он стал куда более замкнутым, поникшим и хмурым...
   Впрочем, Йошики не стремился первым пойти на контакт и узнать, что же происходит с другом детства.
   "В конце концов, мы давно не дети, а я ему не нянька, чтобы следить за его душевным состоянием" - подумал Йошики и взял с подноса одно печенье.
  
   Печенье было свежее и буквально рассыпалось в руках, а Йошики и сам не заметил, как уничтожил всю горку.
   Взяв изящную чашечку с уже подстывшим чаем, он развернулся в своем кресле к окну. День только начинался, яркий, по-весеннему свежий. В воздухе пахло морем и зацветающей вишней. В этом году она будет цвести рано - очень тепло.
   На какой-то момент Йошики зажмурился. Этот день был, какой-то странный, будто бы из прошлого. Из какого-то момента его прошлого, когда все только начиналось, когда он сам был... мягче? Или нет... не подобрать слов. А солнечный зайчик скользнул по его лицу и замер на кончике носа.
   Когда-то. Давно... они вместе ловили солнечных зайчиков...
  
   В залитом сочным мартовским солнцем школьном коридоре было пустынно. Шли занятия. В середине коридора на подоконнике примостился юноша в белом костюме. Откинув голову к стене, он постукивал кончиками пальцев по подоконнику и не сразу услышал шаги приближающегося к нему человека.
   "Меня выгнали!" - раздался над ухом молодого человека немного обиженный голос.
   "Подумаешь, меня тоже!" - заметил молодой человек, нехотя открывая глаза. Рядом с ним, прислонившись к стене, стоял темноволосый парень, смотревший на него немного осуждающе.
   "Что!"
   "Йошики, у меня экзамены в университет, мне надо сдать биологию, а из-за тебя меня вышвыривают из класса. Мама будет недовольна!"
   "Твоя мама всегда недовольна и даже если ты получишь Нобелевскую премию - она все равно будет недовольна. К тому же как ни старайся, но гордость вашей семьи - это твой брат! Не об этом ли уважаемая госпожа Деяма твердит моей маме при каждой встрече!" - усмехнулся Йошики, слезая с подоконника.
   Тоши заметно сник.
   "Брось, твой брат страшный зануда, а у тебя иная дорога!" - хлопнул по плечу друга Хаяши.
   "Знать бы какая!" - Тоши вздохнул и повернулся к окну, зажмурившись на секунду от яркого света.
   Йошики счастливо рассмеялся.
   "У нас она одна на двоих, Тоши... наша дорога, которая, поверь, будет усыпана цветами. И поклонницы будут стоять у тебя под окнами!"
   Тоши недоверчиво покосился на счастливого Йошики.
   "А мне одна девочка сказала, что я - урод, что у меня некрасивое лицо!" - внезапно пожаловался он.
   "Ну и черт с ней!" - сплюнул Йошики. "Она дура, дальше носа не видит. Тоши, у нас будет все, и мы будем играть ту музыку, какую хотим, мы будем собирать залы и играть для императора...
   Йошики кружился по коридору. Внезапно он остановился и подошел к другу, схватив его за плечи.
   "Ты же со мной, Тошимицу?" - спросил он, смотря в темные печальные глаза.
   Тоши колебался.
   "ТЫ со мной?" - повторил Хаяши.
   "Да, Йо, я с тобой... навсегда!"
  
   Навсегда...
   Отзвук сказанной когда-то давно фразы звенел в голове Йошики, когда он открыл глаза. Казалось, на какие-то 10 минут он отключился. Солнечный зайчик, вспугнутый движением руки, слетел на жалюзи.
   Йошики взглянул на часы. Пора было спускаться на интервью. Все должны быть уже на первом этаже.
  
   Toshi
   "... я не знаю, что со мной происходит. Словно бы я много лет провел в каком-то анабиозе, очнулся, и не могу сориентироваться, кто я, где я и главное, зачем? Запутался. Устал. Стал так вспыльчив, что даже Йо меня избегает. Ками-сама, когда мы с ним в последний раз говорили по душам? Чтобы не было рядом кого-то из его свиты, чтобы он не доставал органайзер с выкладками предстоящих концертов, чтобы мы вышли из проклятого склепа-офиса, и прошлись по улице? Чтобы как раньше, пили дешевое пиво и кричали огромному городу: "На колени!". Не помню... Ненавижу тебя. Ненавижу эту мечту, отнявшую у нас нас самих. Ненавижу себя, и каждое утро молюсь, чтобы сегодня случилось землетрясение, которое поглотило бы меня. Я мучаюсь и мучаю родных. Наверное, Каори права, и у меня сейчас кризис, ломка, но, черт возьми, я устал... Мне хочется все сломать, мне хочется разодрать горло и вырвать из него голос, растоптать все созданное тобой... почему так?
   ... почему, чем старше мы становимся, тем сложнее нам говорить то, что мы думаем? Мы прячемся за бессмысленные отговорки и делаем вид, что все ок. Улыбаемся против воли, и всегда киваем головой. В детстве мы так легко верили, что стоит захотеть, и все получится, а сейчас мы сдаемся еще, не начав сражение. Я сдался. Я больше не могу..." - Тоши смотрел в окно, и сменяющиеся четкие линии автострады делили и его мысли на ровные полосы: эта стальная полоса - юность, эта, чуть припеченная солнцем и закованная в асфальт - детство, эта... машина неслась вперед, и улицы за стеклом сплетались в причудливые мозаики. Так же пестро перед его внутренним взором проносились годы. Тоши запустил руки в волосы, и взлохматил шевелюру. Неровная стрижка ценой в сотни баксов от какого-то именитого стилиста - Йо требовал превосходства во всем, но сейчас Тоши был готов затормозить у первой попавшейся парикмахерской, и сбрить под чистую этот тщательно созданный образ. Отказаться. Отречься. От себя - такого, каким он был нужен Йо. От этого дорогого костюма, найденного Йо. От всего, что хоть как-то связывало его с тем пареньком, который грезил музыкой и славой.
   "Галатея бунтует. У Галатеи ПМС", - вспомнились ему вдруг слова Тайджи, и Тоши сильнее вжался в сиденье. Его била дрожь.
   Водитель бесстрастно вел автомобиль вперед, огибая пробки, ища самое короткое расстояние от точки Т до точки Й., и вскоре затормозил у знакомого многоэтажного здания. Выкидыш из стекла и хрома, гордость и слабость Йо.
   - Дэяма-сан, мы приехали...
   Тоши вышел из машины, поправил очки, и, махнув рукой охраннику, сделал несколько шагов в крутящиеся двери.
  
   Yoshiki
   Йошики нарезал круги по шикарному ковру, поглядывая на висевшие на стене часы. Утопая в мягких креслах, сидели Пата и Хис, тихонько переговариваясь.
   "Где он!" - как можно более спокойно спросил Йошики, оборачиваясь к невозмутимому Пате.
   "Ты кого имеешь в виду?" - спросил Ишизука.
   "Где Хидэ?"
   "Я думаю, он скоро будет!"
   "Я не понимаю. Как можно опаздывать постоянно? Ладно, Тоши, это - первое опоздание за долгое время и к тому же он меня предупредил!" - Йошики смолчал, что позвонил не сам Тоши, а его менеджер: "...но Хидэ... он как будто специально доводит меня. У нас интервью и съемка - неужели нельзя поставить будильник на 20 минут раньше и выехать вовремя?!" - Йошики начинал злиться. Он остановился в центре холла и сделал глубокий вдох. Его дико бесило пофигистское отношение Хидэ к интервью и съемкам. И ведь появится с милой улыбкой, скажет, чтобы он, Йошики успокоился.
   Еще один взгляд на часы.
   "Убъю!" - сквозь плотно сжатые губы.
   Еще один круг по холлу и взгляд на часы. Хидэ появился буквально через пять минут после того, как Йошики выдумал для него весьма изощренный способ убийства.
   С улыбкой Мона Лизы и благоухая своими Poison, шурша дикими шмотками он вошел в холл, смотря на злющего Йошики ласковыми глазами.
   "А вот и я!" - сообщил он, усаживаясь в кресло и кивая Хису и Пате.
   "Да неужели... мы счастливы!" - буркнул Хаяши, стараясь не сорваться.
   "Правда? Тогда где объятья, счастливые улыбки и поцелуи?" - съехидничал Мацумото.
   "Тебе мало того, что ты еще жив?" - в ответ съехидничал Хаяши.
   "Фу, ну и воспитание у тебя, лидер сан. Вон Тоши тоже опаздывает, ты же на него не вызвериваешься!" - деланно обиделся Хидэ.
   "Хидэ, хватит ерничать!" - одернул Лид гитариста Пата, видя, что Йошики сейчас перестанет себя контролировать.
   "Умолкаю, подчиняясь грубой силе!" - вздохнул Хидэ и поудобнее устроился в кресле, наблюдая за Хаяши
   "Между прочим, Тоши никогда не опаздывает!" - заявил лидер. "А вот ты, это делаешь постоянно!" - Йошики ткнул пальцем в сторону Хидэ.
   "А ты еще записывай, лидер сан, глядишь, еще грешки мне какие напомнишь!" - спокойно ответил Мацумото, накручивая на палец прядку ярко розовых волос.
   "Тебя что-то не устраивает?" - Йошики подошел к креслу, в котором с удобствами расположился Лид гитарист.
   "Я, кажется, не давал тебе повода так со мной разговаривать!" - нахмурился Хидэ.
   "Так, давайте сядем. На нас уже косятся!" - одернул обоих Пата.
   Йошики оглянулся. На них с видимым интересом смотрели интервьюер, фотограф и стафф студии.
   Хаяши прикрыл глаза и снова сделал глубокий вдох. Он и сам понимал, что сорвался не по делу, ну опоздал Хидэ. Ну и что, все равно никто бы не начал пока всех участников группы нет. Может он устал? Может надо немного отпустить поводок? Вон Хис сидит. Замученный, с синяками под глазами, которые не может скрыть даже слой косметики. Обиженный Хидэ - тоже уставший, Пата, да и сам он не в своей тарелке. Про вокалиста и сказать нечего - как подменили друга. Исчезает куда-то постоянно, молчит. Раньше часто звонил, что-то рассказывал, а теперь - нет. Может, стоит отправить его к психотерапевту?
   Йошики не успел мысленно поставить галочку около этой удачной мысли, как в холл вошел Тоши...
  
   Toshi
   ... живя бок о бок с Йо, работая с ним, и наблюдая за поведением в "естественных условиях", Тоши уже давно выработал свою систему понимания лидера, 99% точность толкования любого мало-мальски заметного проявления человечности. Если он плакал, то чаще всего от непонятного теперь для вокалиста апогея: вот она, боль, она смешалась с искусством, она выше него, она сочится из каждой клеточки тела, она заставляет его снова и снова карабкаться на вершины, где только он и ветер... Если Йошики молчал, долго, значимо и чуть барабаня пальцами по подлокотнику, крышке стола, пианино, нервам, то можно было смело подумывать о ближайшем бомбоубежище, смене места жительства, изменении пола и такой малоболезненной процедуре, как харакири. Реакции наоборот - это перестало ставить Тоши в тупик, он просто воспринимал друга таким, каков тот был. "Ко всему привыкаешь", - усмехнулся про себя вокалист. Йошики Хаяши. Тот самый Йошики Хаяши. Человек-легенда. А каково жить рядом с легендой? Даже если он улыбается, то это еще ничего не значит. Растягивая лицевые мускулы в улыбке, Йошики мог уволить провинившегося звукорежиссера, или разбить о стену, подвернувшуюся под руку чашку с кофе. Улыбка Моны Лизы, если бы она была чуточку безумной. Мона, которой позволено все, что не запрещено. Тоши одернул себя. "Он же твой друг". - "Правда?" - "А что он знает обо мне?".
   ... а если он стоит напротив Хидэ с таким отстраненным, еле удерживаемым на лице, спокойствием, быть буре. Япония - островное государство, и омываемая океаном, она породила особый вид менталитета, и сейчас Тоши отчетливо ощущал, как по просторному помещению холла идут подземные толчки, и мечутся волны, излучаемые всего-навсего одним человеком, пока еще контролирующим себя.
   - Доброе утро, - Тоши сделал еще несколько шагов, снял солнцезащитные очки, и положил их в карман пиджака. Он кивнул Пате, переглянулся с Хисом, салютнул Хидэ, слегка рассеянно отправил полу-поклон собравшимся ассистентам, и оказался лицом к лицу с Йо. - Я вижу, все уже здесь.
  
   Yoshiki
   От спокойного тона и немного рассеянного взгляда Тоши немного стало спокойнее. А в следующую секунду появилась небольшая злоба. Какого черта? Почему он так спокоен? Вот у человека в жизни все хорошо - ничего не волнует.
   "Да, Тоши, все здесь. Привет!" - буркнул Хаяши усаживаясь в кресло и всем своим видом демонстрируя что ничего не произошло.
   Хидэ скорчил рожу. Хис улыбнулся уголками губ, а Пата незаметно погрозил Пауку пальцем. И только Тоши как-то грустно посмотрел на Йошики, и, вздохнув, сел в кресло рядом с Хидэ.
   Хидэ улыбнулся ему и подмигнул. На нем ссора с Йошики не отразилась никак.
   "Может, мы уже начнем?" - В голосе Хаяши сквозили капризные нотки. Операторы и интервьер кинулись к ним со всех ног.
   Контролировать себя становится все сложнее. Улыбки, вежливые ответы на совершенно тупые вопросы.
   "Какие девушки Вам нравятся?" - удивительный по своей тупости вопрос. А отвечать придется...лихорадочно выдумывая эту самую девушку. Не говорить же на всю страну, что от капризов, писков и закидонов этих самых девушек у него болит голова и очередную подругу он с легкостью отправляет в отставку стоит только ей начать ему надоедать.
   А вообще ужасное интервью - только Хидэ работает, а остальные сидят как на каторге. Хоть бы улыбнулись, а то замерли как восковые фигуры. Тоши так вообще сам в себя опять ушел.
   Положенные полтора часа на прессу, наконец, истекли и все облегченно вздохнули, раскланиваясь с журналистами и фотографами.
   "Тоши, можно с тобой поговорить?" - Йошики встал с кресла и отправился к лифту, даже не удосуживаясь посмотреть, идет ли за ним вокалист.
  
   Toshi
   Тоши не знал, любит ли он все эти бесконечные фотосеты и интервью, но в одном он был уверен: люди, которые покупают их диски, приходят на концерты и пишут письма, эти люди заслуживают благодарности, а потому он никогда не упускал случая сделать им приятное. Лишняя сотня автографов, попытка хоть как-то контактировать - в противовес эпатажу Хидэ - с прессой, дружелюбное отношение к поклонникам - Тоши благодарил, пусть и на свой лад, так, как умел, этих простых служащих, школьников и домохозяек. Людей разных возрастов, положений и национальностей. Обеспеченных, потерявшихся в русле жизни, искренне любящих то, что они делали, и так же истово ненавидящих их.
   За то, что они не позволили "Х" остаться малоразрядной клубной группкой.
   За то, что они заставляли их желать большего, пересекать океан, становиться лучше.
   За то, что они каждую неделю присылали огромные мешки писем, и открыток.
   За то, что они со слезами на глазах выкрикивали "We are X!", и сметали в мгновение ока все сувениры, на раскрутку которых была направлена часть делового гения Йо.
   ... за то, что они любят тебя, да, Тоши? За то, что хоть кто-то готов слушать тебя...
   Потому он был честен - настолько, насколько мог позволить. Он не начинал первым, но не увиливал от вопросов. Он рассказывал о своем детстве, о своих родителях, и юношеских мечтах. Он не скрывал свои слабости, и не создавал вокруг себя флер таинственности, и очень скоро напор СМИ превратился в еле различимое журчание. "Простоватый". Тоши это устраивало. Он продолжал петь в группе, и строил свою жизнь. Он выбирался с женой на прогулки, и пытался, как мог, быть счастливым. Ему были не чужды приступы депрессии, и сезонная апатия. Он так же мог пропустить чуть больше спиртного, чем требовалось - один, или в компании. Иногда его тянуло в драку, и только холодный голос Йо остужал его пыл... Тоши балансировал между своей простодушной обыкновенностью, и скрытностью убежденного интроверта, но знал ли об этом кто-то, кроме самых близких? О долгих ночных сидениях в холле, о болезненной неуверенности в себе, и о фатальной привязанности к...
   Порой ушлые репортеры ставили его в тупик своими вопросами, и тогда он беспомощно оборачивался на Йо - о лидера все вопросы разбивались как волны о мол. Уж в этом на него можно было положиться...
   Порой они изматывали, оставляли ощущение маслянистых глаз, подсматривающих в замочную скважину, ищущих дешевый скандал или грязное белье. И снова ему на помощь приходил Йо. Он ставил все по своим местам: есть Он, а есть пресса.
   "А если ты уйдешь..."
   Тоши вздрогнул, и снова вернулся страх.
   ... словно бы вдобавок к его утренним сомнениям, это интервью оказалось чертовски долгим. Тоши украдкой бросал взгляд на часы, и как всегда, не привлекал внимания. Слушал тараторящие вопросы, слушал спокойные или чудатковатые - все зависело от того, кто брал слово - ответы, и время от времени поправлял прядь волос. Привычка, оставшаяся со времен их ранних концертов. О, с тех у него целый букет "привычек"!
   ... по усилившемуся шуму, Тоши понял, что интервью окончилось. Выдрессированный Йо стафф, и фотографы как-то слишком внезапно исчезли, оставив группу в блаженной тишине. Хидэ потягивался, Хис вскочил с кресла, продолжая очевидно, какой-то диалог с Патой. И только Йо был недоволен. Хмурый, как туча. Вокалист едва заметно пожал плечами, и приготовился позорно ретироваться, как лидер сорвался с места, и бросил просьбу-приказ:
   - Тоши, можно с тобой поговорить?
   И не дожидаясь ответа, устремился вперед.
   Хидэ сочувственно похлопал вокалиста по плечу.
   - Иди, а то мамочка будет ругаться.
  
   Yoshiki
   Йошики зашел в лифт первым, нетерпеливо поджидая еле перебирающего ногами вокалиста.
   "Тоши, ты тащишься, как черепаха!" - Хаяши постучал пальцами по стенке лифта и бросил недовольный взгляд на Тоши. За спиной Тоши Хидэ нагло показал язык Йошики.
   "Ками, какой же он наглый, а!" - Йошики картинно закатил глаза и еле удержался от порыва показать язык в ответ, но вовремя сдержался. Кругом люди - и завтра они все растрезвонят об этом маленьком проступке Хаяши.
   Тоши зашел в лифт, и Йошики нажал кнопку последнего этажа.
   Лифт с легким гулом поехал вверх.
   Йошики посмотрел на Тоши, который по своему обыкновению опустил голову и смотрел в пол, сопя как щенок. Почему-то эта манера стала раздражать Хаяши в последнее время. Такое ощущение, что он ребенка чем-то обидел.
   Лифт плавно остановился и выпустил своих пассажиров.
   "Не беспокоить" - кинул Йошики секретарше, входя в кабинет.
   "Закрой дверь" - сказал он Деяме.
   Тоши послушно закрыл за собой дверь.
   Лидер подошел к окну.
   "Что с тобой происходит?" - спросил он, не поворачиваясь к другу.
  
   Toshi
   ... ладонь вокалиста легла на прохладный хром ручки, и дверь закрылась, отсекая роскошную приемную, и любопытно склонившуюся над бумагами, секретаршу.
   - Что с тобой происходит? - вопрос застиг Тоши врасплох, человек, задавший его, застиг Тоши врасплох, вся нереальность ситуации застигла Тоши врасплох. Таяли вековые ледники, киты благодарили китобоев, благоухали сады Атлантиды, два друга мирно беседовали прекрасным мартовским утром - никакого несоответствия, не правда ли? Минуту назад он покорно шел за лидером в кабину лифта, готовый к короткой деловой беседе, быть может, чуть-чуть удивленный тем, что гений выбрал в собеседники его. Сейчас - они стоят в кабинете, и солнечные пылинки невесомо кружат в идеально очищенном воздухе. Воздухе, из которого пропал весь кислород.
   - Ты... ты о чем? - Выдавил из себя Тоши, приваливаясь спиной к спасительной двери.
  
   Yoshiki
   Йошики отвернулся от созерцания вида за окном и взглянул на друга.
   Тоши привалился к двери, нервно теребя ручку двери.
   "Я ясно выразился, Тоши. С тобой что-то происходит в последнее время. Ты не работаешь нормально, постоянно допускаешь ошибки, погружен сам в себя. Сегодня даже двух слов не сказал журналистам! Я устал отвечать за тебя на вопросы" - Йошики прошел к столу и вытащил из пачки длинную тонкую сигарету.
   Щелчок зажигалки. Йошики затянулся и присел на краешек своего стола.
   "Я жду, Тоши... объяснений".
   Наверно последняя фраза прозвучала слишком холодно и отстраненно, но, в конце концов, Деяма его сам довел.
  
   Toshi
   "... объяснений".
   Еще до того, как Йошики закончил фразу, Тоши понял, что ему в сущности, все равно, и ответить он может все что угодно, сославшись на сигналы из космоса, озоновые дыры или проблемы с Каори. Ему просто нужна галочка: "Поговорил. Проблема устранена". Глаза смотрели как-то сквозь, и в них был лишь профессионализм и некоторая досада на то, что что-то вышло из-под контроля, так не вовремя, и что за блажь? "Я был для тебя игрушкой, да?"
   А тон... он был слишком хорошо знаком всем, кто имел счастье - уж счастье ли? - поработать с требовательным продюсером, и словно бы говорил сам за себя: "Ничего личного - это просто работа". Невольно Тоши усмехнулся: вот так все вышло. Все вдруг стало нестерпимо ярким, и боковым зрением, где-то у стены замаячила тень. Оно вернулось.
   "Эх, Йошики, неужели ты не видишь, что твориться вокруг? Неужели ты не осознаешь, что творишь сам?" - мысли вокалиста путались, он пытался сформулировать свой ответ. Что же с ним на самом деле? Наконец, молчание стало невыносимым.
   - Я чертовски устал, Йо...
  
   Yoshiki
   - Я чертовски устал, Йо...
   Лидер ожидал чего угодно. Жалоб Тоши на жизнь, на то, что его новоиспеченная женушка проедает ему плешь, читая душеспасительные сказки на ночь, на то, что в Африке умирают от голода, что льды Гренландии таят, а лемуры на Мадагаскаре подвергаются гонениям со стороны черт знает кого.
   Но в этой простой фразе вокалиста не было жалобы, не было нытья или нотки капризности. Просто сухое оповещение.
   Йошики ожидал, что Тоши вдруг скажет еще что-то, но вокалист молчал, он все так же стоял около двери, не делая попыток приблизится.
   Повисла гнетущая тишина.
   "Если ты устал, то можешь взять небольшой отпуск! Я могу дать тебе 3 дня, я думаю, мы сможем обойтись без тебя на телешоу" - Йошики, потушил сигарету и скрестил руки на груди.
  
   Toshi
   Это было более, чем великодушно, и оба понимали это. Это было больше, чем мог себе позволить Йо. И это было меньше, неоспоримо меньше, чем хотел бы Тоши...Болеутоляющее вместо полноценного лекарства. Если бы он забыл все те годы, что они провели бок о бок на сцене, в утлых гримерках и бесконечных разъездах, это стало бы белым флагом, предложением, от которого сложно отказаться. Ведь нет ничего зазорного в том, чтобы взять тайм-аут. Остановиться, оглядеться, в очередной раз покопаться в себе, переключиться в конце концов на то, что не дает нормально спать... но это была лишь отсрочка. Не решение проблемы, а легкомысленное балансирование: "Ах, я подумаю об этом завтра". Сейчас, три дня спустя, месяцем позже - чувство невыносимой усталости вернется, усиленное долгими весенними сумерками, приправленное очередным витком грандиозных проектов лейбла. Оно будет грызть изнутри, и подтачивать неуверенностью. В себе, в том, что он делает, в окружающей бессмысленности. Оно сольется с его страхом, наполнится им, и кто знает, на что тогда будет способен обычный мужчина за 30 в идеально отглаженной рубашке?
   Тоши смотрел на замолчавшего Йошики, на его продуманно небрежную позу: светлые волосы, совсем не детские глаза и едва видимые морщинки на лбу - в нем не осталось ничего от школьника, который поймал судьбу, который заразил его и заставил всю страну поверить - они талантливы. И спустя годы какой-то мстительный божок потребовал расплаты. Нет, нельзя съесть персик, не наткнувшись на косточку...
   И сейчас этой косточкой был сам Тоши
   - Нет, Йо, спасибо, но это ничего не изменит... - слова давались с трудом. Хотелось спрятаться, увернуться, отмолчаться, но не было сил уклоняться. - Я чувствую, что уже на пределе. Я скоро сломаюсь, Понимаешь?
  
   Yoshiki
   Вокалист странно на него смотрел, как будто колебался и прикидывал, как лучше ответить. В черных глазах плескалась решительность камикадзе, твердость, какой не было доселе. Решительность человека решившего сделать что-то, что хотелось сделать давно.
   Нет, Йо, спасибо, но это ничего не изменит...
   Чуть срывающийся голос
   - Я чувствую, что уже на пределе. Я скоро сломаюсь, Понимаешь?
   Понимаешь - это последнее слово было произнесено с какой-то странной и потаенной надеждой. На что?
   Йошики изогнул бровь и усмехнулся.
   "Мы все работаем на износ, Тоши. И все знаем ради чего. Все на пределе, у всех не выдерживают нервы!"
   Опять этот излишне официозный тон, холодный, без тени улыбки и понимания. Но Тоши говорил какими-то загадками, недоговаривал и чего-то ждал...
  
   Toshi
   Вот и поговорили...
   Он так и не смог донести до Йо все, что хотел сказать. Так долго он представлял себе этот момент, что реальность обескуражила, стянула молчанием губы, а мысли расплескались по лакированной поверхности деревянного стола, смешались с бумагами, спрятались в сиянии Parker'а. Тоши знал, что сейчас сморозит какую-нибудь глупость, смягчая послевкусие нелепого диалога, давая Йо лживую иллюзию прежнего Дэямы; попрощается, чувствую на спине изучающий взгляд; выйдет из офиса - старательно прямо, так как он всегда ходит, кивнет секретарше, отсчитает про себя шаги до лифта, спустится вниз, 40 минут по акведуку, откроет входную дверь, закроет ее преувеличенно аккуратно, и окажется в своем маленьком аду. Завалится в гостиной на диване, достанет из бара наугад бутылку, и сотни раз будет поднимать тосты за человеческую глупость, за свою нерешительность и fuck'ен мир во всем мире. И будет ночь, которую он проведет среди призраков прошлого - о, а они повадились приходить к нему в гости! И будет бессонница, шепот Каори и его бессмысленная улыбка. "Почему я так и не смог сказать это тебе?"
   - Да, ты прав, и как я мог об этом забыть? - Тоши подался вперед, и улыбнулся. Сам себе. Достал очки, и запустил пятерню в волосы. - Заболтался я с тобой, пора бы уже и честь знать.
  
   Yoshiki
   Какая-то наигранная веселость, какая-то фальшивость скользнула по лицу Тоши на мгновение. Хотя вполне возможно, ему это просто показалось.
   - Да, ты прав, и как я мог об этом забыть?
   Робкая улыбка, от которой млели фанатки. Йошики слез со стола, и обогнув его, сел в кресло.
   "У тебя три дня отпуска - наслаждайся. Через три дня в..." - Йошики перелистнул странички органайзер... "15.30 в четверг я жду тебя в студии и надеюсь, ты придешь в норму".
   Глупый разговор, так ничего и не выяснили. Устал - кто тут не устал... кому тут хорошо и комфортно. Лезть на вершину мира - вообще штука сложная.
   Хаяши раскрыл документы.
   "До встречи, Тоши, отдохни. И привет жене"
   Он ждал, когда Тоши уйдет, чтобы закурить еще одну сигарету, чтобы понервничать всласть. Из короткого разговора не было вынесено ровным счетом ничего, но какой-то липкий страх поселился внутри Йошики.
   Или не страх, сомнения в незыблемости всего того, что есть.
  
   Toshi
   "...и привет жене".
   Лидер демонстративно уткнулся в бумаги, и его светлая голова поставила точку в этом нелепом случае, случае, упущенном и испорченном еще много лет назад. Тоши надел очки, пряча глаза за темными стеклами, и включил рациональную составляющую себя: он подумает обо всем вечером, он еще не раз будет прокручивать в голове слова Йо, ища в них подтексты и отчаянно надеясь найти что-то между строк, что угодно - злость, обеспокоенность, недоумение - лишь бы не было этого пугающего безразличия. И отстраненности. Йошики вопросительно вскинул бровь, и вокалист понял, что вот уже какое-то время продолжает стоять около двери, не делая попыток выйти. Пробормотав что-то, и кинув традиционные слова прощания, Тоши вышел - почти вылетел - из офиса, надеясь пройти незамеченным, не встретясь ни с кем из группы. Он мечтал поскорее скинуть пиджак, и ослабить узел галстука. Он был чертовски недоволен собой, и понимал, что иное развитие сценария было изначально невозможно: он сам отсек все варианты, присягнув - но кто мог предположить в далекие 70-е? - на верность Йо. Поверил в его мечту и попал в кабалу. Поддался искушающему энтузиазму, и теперь спустя много лет... жалеет? Нет, он не может жалеть, ведь все было, как в сказке! Он не должен жалеть... Он... Наверное, все же жалеет...
   У Тоши вырвался тяжелый вздох.
   "Нет ничего мучительней и бесполезней преданности: ты отдаешь себя кому-то без расписок и процентов, и становишься беззащитен - хоть режь, хоть вешай, ты даже не станешь сопротивляться. Связан по рукам и ногам самим собой, своим глупым словом. Ты предан, а значит - не предашь. Твоя преданность не обязывает отвечать тем же, и мучительно больно осознавать, не имея возможности вмешаться, что тебя потихоньку меняют, ломают и гнут, в благом порыве достичь совершенства. Но для кого все это? Кому нужно это искусственное совершенство?", - думал вокалист, нетерпеливо постукивая пальцами по панели управления лифтом. Загорались и мягко гасли кнопки, отсчитывающие этажи. Минус один, еще ниже. Он опускался вниз, и с ним в глубину устремлялись мысли. Тоши копался в себе, пытаясь найти ту точку, от которой история его жизни пошла вкось. - "Я не знаю, жалею ли я о чем-то, мне просто не хватает ощущения жизни. Мне уже не 20, а я ощущаю себя беспомощным, и боюсь. Я боюсь жить сам, и уже привык к тому, что вся моя жизнь расписана Йо. Мне так проще, привычней... Он решает, что я люблю и как я должен петь. Он выбирает мне имидж, и планирует, когда и что я скажу. Да, я понимаю, что без него врядли смог бы зайти так далеко, но... нужно ли мне было вообще лезть на вершину? Сейчас мне уже хочется, чтобы не выдержала страховка, и я сорвался вниз. Ками-сама, я просто запутался..."
   В фойе никого не было. Тоши быстро пересек его, кивая редким служащим, и, миновав стеклянные двери, оказался на улице. Здесь царила жизнь.
   Завидя босса, из машины выскочил шофер - прекрасно вышколенный, найденный Йо, но Тоши на какой-то миг забыл о реальности, и просто застыл посреди тротуара, запрокинув голову наверх. Он впервые почувствовал, как пахнет март...
   ... март 1970, март 1975, март 1979, март 1980, март 1981, март 1984...
   Сколько же было в его жизни такого шального, опьяняющего марта? Наливай с верхом, пей до дна, смейся и звони в колокольчики. Март идет! Сколько песен он спел, сидя на подоконнике, для себя, для родителей, для незнакомых людей, которые сошлись с ним таким же мартом? Сошлись, да развеялись апрелем, расплавились маем, и утекли июнем. Сколько сумасбродств и бесшабашностей остались в каком-то слишком жарком марте? Детский март, вальяжно школьный, дворовый, март, такой разный, но ЖИВОЙ. Если сходить с ума, то в марте; если начинать жизнь сначала, то только в эти 31 упоительных дня. Март... март... март...
   Симфония запахов ворвалась в его легкие, и наполнила их без остатка. Тоши глубоко дышал, так, словно пробежал стометровку, и с каждым вдохом в нем просыпалось что-то новое, жадное, и искреннее. Он заново открывал для себя суету токийских улиц, с любопытством провожал глазами людей - серо-белых офисных служащих, ярких девушек, и почтенных дам, и радость жизни поднималась изнутри мощным цунами. И эта волна была единственным, что не сумел уловить и перекрыть плотиной серьезности, Йо. То, что осталось от неуверенного мальчишки, сторонившегося сверстников, и серьезно мечтающего о поступлении в медицинский университет.
   Синеву неба расчерчивали размытые прямые самолетов - кто-то улетал из страны, а кто-то возвращался часы, месяцы, годы спустя, пряча лихорадочную неуверенность - о, скоро мы встретимся! - за возбужденным разглядыванием перистых облаков. О чем мечталось тем, кто пролетал над городом? Каким виделся им мир? Громады зданий обращались в ничто, и на высоте авторитет терялся: простой клерк, разбитной шоу-мен, инфантильная девушка - они все превращались в мельчайшие точки, вкрапленные в асфальтовые джунгли. Тоши хотелось смеяться от возникшего чувства облегчения. В нем снова и снова что-то переворачивалось, что-то прорывалось наружу... "Как же прекрасна жизнь!".
   Нетерпеливо переминался с ноги на ногу водитель, с профессиональной цепкостью провожая взглядом проносившиеся мимо, авто - то ли нянька, то ли телохранитель. О чем думал этот невысокий человек в униформе? Он день за днем возил Тоши, и никогда не перекидывался с ним больше, чем 2-3 фразами, уточняющими маршрут и поясняющими долготу поездки. О чем он думал, ловя мир в зеркала заднего вида? О чем он мог рассказать тому, кто захотел бы его выслушать? Тонкая линия губ, вечно серьезное лицо - какой ты вне работы, человек? "Я ведь ничего о нем не знаю..."
   Тоши опустил голову, и почувствовал, как щекочет в носу.
   Что ж, проблема осталась. Она по-прежнему висит дамокловым мечом, отравляя его покой и сон, но сейчас, в этом безудержном марте, она отодвинулась на второй план...
   Он решит ее. Шаг за шагом, ошибаясь и угадывая, он выберется из лабиринта, но стоит ли сейчас грустить о потерянном, когда у тебя на плечах такое ласковое солнце?
   "Я хочу в парк. Сесть на газон, и просто ничего не делать, ни о чем не думать. Слушать ветер. У меня есть 3 дня. Три дня, чтобы почувствовать себя живым".
   Тоши снял очки, и откинулся на кожаное сиденье. Написал Каори, и отключил телефон. Улыбнулся, и представил, как побудет самим собой. Водитель вопросительно посмотрел на него.
   - В парк, пожалуйста... вы не откажетесь выпить со мной чего-нибудь прохладного?
  
   Yoshiki
   Вокалист замер у двери и Йошики вопросительно приподнял бровь, как бы спрашивая - "Что-то еще?". Деяма вскинулся, что-то пробормотал себе под нос, и покинул его офис, тихо закрыв за собой дверь.
   С минуту Хаяши сидел, склонившись над бумагами, цифры, буквы, снова цифры. Йошики раздраженно оттолкнул в сторону тяжелую папку и откинулся в кресле, закрыв лицо руками.
   Слишком много цифр, слишком много дел, он перестал быть просто музыкантом, постепенно превращаясь в бизнесмена. Грустно, но если хочешь что бы все было идеально, стоит доверять только самому себе. И делать все самому.
   На него работает много людей, знающие свое дело, обладающие незаурядным умом и Хаяши это великолепно понимал, но... но все-таки он предпочитал всегда сам просматривать документы, вникая в суть.
   Он стал юристом, экономистом, специалистом по аренде помещений, имиджмейкером, специалистом по персоналу. Он стал всем. Тотальный контроль всего вокруг.
   Но почему тогда такое чувство, что где-то он упустил что-то, что-то важное.
   Прокручивая в голове разговор с вокалистом, Йошики искал тот момент, в который он почувствовал этот липкий страх.
   Хаяши открыл глаза и помассировал виски. Тоши верен, иногда даже слишком. Если ему сказать, что надо прыгнуть с крыши, то Тоши прыгнет. Он уверен, что Йошики знает, что говорит. Странно, но сам Хаяши отдавая бесчисленные приказы, не всегда был уверен, что делает все правильно, балансируя, где-то на грани.
   В отношениях с людьми вообще никогда нельзя делать строгий расчет. Но Тоши...
   Если бы с такими разговорами к нему пристал Хидэ, то Йошики провел бы долгую и нудную беседу. Хаяши помнил тот момент, когда ушел Тайджи, а Хидэ впал в некое подобие депрессии, заморочившись своим глючным фильмом, работу над которым он заканчивал тяжело.
   Но это Хидэ. Йошики порой было тяжело разобраться в Розовом, в его голове всегда творилось бог весть что.
   Но Тоши...
   Тоши - это привычка. Всегда рядом, не обсуждает, а делает. Его мысли легко угадать.
   Иногда Йошики доставляло удовольствие то, что Деяма был рядом. Хидэ шутил, что это у Тоши такая влюбленность.
   Влюбленность - странное слово само по себе. Любовь и влюбленность начисто лишены всякого смысла.
   "А что, если ему все надоело?" - прошептал внутренний голос Хаяши.
   А ведь и, правда...был разговор... в темной маленькой комнатке Тоши. Йошики помнил.
  
   На столе горела лампа, наполняя комнатку мягким светом. Влезший в окно Хаяши хмыкнул, оглядывая полную разруху в комнате друга. Учебники, сваленные грудой на столе, заваленная тетрадками кровать и сам хозяин комнаты, стоявший у стены и в задумчивости грызущий ноготь.
   "Если мама услышит - она меня убьет" - заявил Деяма, не отлипая от стены.
   "Ну да. Я уже услышал по телефону, что ты учишь историю!" - Йошики смахнул с кровати несколько тетрадок и сел на освободившееся место.
   " У меня плохие оценки".
   "У меня тоже не очень"
   "Тебя мама не грозит запереть в твоей комнате с учебниками до сорока лет"
   "Потому что моя мама знает, что мне эта история мне не нужна. Не нуди, Тоши, от тебя голова болеть начинает. Ты лучше запиши себе на лбу, что завтра в три часа будет репетиция"
   Тоши захлопал глазами.
   "Не грызи ты ногти и прекрати хлопать глазами!"
   "Я не могу", - тихо сказал Тоши, послушно прекращая грызть ноготь.
   "Ну, хорошо, давай в четыре"
   "Ну, Йо, у меня же дополнительные занятия"
   "Прогуляй"
   "Йо. Я не могу, моя мама..."
   "Да да да, твоя мама тебя запрет в этой комнате до сорока лет с учебниками. Черт, Тоши, думай уже своей головой и прекрати слушаться мамочку. Мы же хотим создать группу...ты забыл?" - вкрадчиво поинтересовался Йошики.
   Тоши заметно нервничал и еще сильнее вжался в стену.
   "Йошики, ну ведь можно играть после работы, для себя!" - пробормотал он.
   "Что прости? Я не расслышал!" - Хаяши опасно сузил глаза.
   "Ну не всем же быть звездами, Йо. Мы можем просто играть". - Тоши стал теребить пуговицу на своей рубашке, стараясь не смотреть на друга.
   "Так. Прекрасно. Значит, мы бунтуем. Значит, нам не жаль моих усилий, нам неинтересно, сколько нервов я вложил в то, что есть сейчас, мы предпочитаем сидеть в своей комнатке, слушать маму и учить историю - лишь бы существовать в своем коконе!" - Йошики говорил медленно с расстановкой пристально смотря на уже белеющего на глазах Тоши.
   "Но у нас же ничего нет. Пара гитар, старая установка!" - Тоши закрыл глаза, ожидая взрыва Хаяши.
   Взрыва не последовало. Когда через несколько секунд Тоши открыл глаза перед ним, практически нос к носу, стоял Йошики.
   "Пара гитар, старая установка - ты себя слышишь? Ты считаешь этого мало? А никто не говорил, что будет легко. Я тебе это не обещал. Я не обещал устилать твой путь лепестками роз, по которым ты бежал бы легко прямо в рай. Это мечта, Тоши. Она не подается на тарелочке в виде персика. До нее надо идти. Но достижение мечты того стоит. Хотя бы попробовать...хотя бы попытаться. Ты же обещал. Я же рассчитываю на тебя!" - мягко говорил Йошики, слегка улыбаясь.
   "Йошики, я, правда, не знаю. Я не мечтаю об этом. Это что-то недостижимое. Залы, фанаты - я даже представить это боюсь. Это твоя мечта и я..."
   "И ты играешь в ней не последнюю роль. Ну же, Тоши. Я тебе обещаю, что если ничего не получится - я отпущу свою мечту. Отпущу и тебя!"
   Тоши поднял глаза на Йошики.
   "Обещаешь?"
   "Обещаю"
  
   Обещания давать легко. Впервые в жизни Йошики подумал, что может он неосознанно заковал Тоши в это обещание.
   Не его мечта...
   Тоши просто следовал за ним. Шел след в след, отставая на пару шагов. Йошики исполнил свою мечту, ныне доводя ее до совершенства. А если задуматься, так ли надо было все Тоши?
   Исполнилась ли мечта Тоши?
   Нехорошие мысли, пугающие, но внезапно, будто самые правильные, трезвые, здравые.
   Йошики потряс головой.
   Это не его мысли...он не сомневается...сейчас...
  
   Toshi
   - Йошики тогда буквально уговорил меня, - Тоши улыбнулся воспоминаниям, и сделал еще один глоток пива. Ветер трепал юную листву, и бросал светотень на лица двух сидящих в саду, мужчин. Они были в парке, в разных секторах, в темных очках, но каждый раз находился кто-то, кто узнавал, подходил, просил автограф, и снежным комом вокруг них появлялись люди, галдящие, улыбающиеся, не оставляющие в покое. Спустя 3 парка Тоши сдался.
   Вдалеке шумел город, но улица, на которой стоял дом Тоши, тонула в неторопливой размеренности, свойственной богатым районам, в которых блюли чистоту, тишину и нравственность. Вокалист уже скинул где-то пиджак, развязал галстук и закатал рукава рубашки. Шофер ограничился тем, что снял и положил рядом с собой фуражку. Он продолжал оставаться предельно вежливым, на "вы", как-то неловко держал в руках бутылку, соглашался с каждым сказанным словом, но Тоши был рад и такому: его пугала мысль остаться одному... - Я боялся разочаровать маму, но он был слишком убедителен. "Мы добьемся, мы воплотим нашу мечту, мы сможем"...Он оказался прав: мы достигли вершины, только сейчас я понимаю, что у меня страх высоты...
   Вокалист зажмурился, и когда открыл глаза, его собеседника уже не было. Полупустая бутылка пива деликатно застыла на траве, и даже она выражала почтение человека нанятого к человеку нанявшему. Но между ними всегда несколько сантиметров, метров или кварталов - не подходи слишком близко. "Совсем, как я". - Подумал Тоши, и перевел взгляд на наручные часы. Уже около 4... Как быстро пролетает время. Казалось, все еще длиться утро с его нелепыми гримасами, слова Йошики, а вот уже почти вечер. Скоро в доме поднимется суета, будет готов ужин, и голос Каори пронесется ласточкой по комнатам, разыскивая его. Она всегда его ищет, словами, взглядом, нетерпеливыми движениями тонких пальцев, словно боится, что стоит ей отвернуться, и он исчезнет, уйдет или растает. Смешная, милая жена... идеальная, когда не пытается заменить ему Йо...
   Тоши перекатился на спину, и, заложив руки за голову, стал рассматривать небо.
   "Вот чего тебе не хватает, человек? У тебя же есть все, и тебе можно позавидовать. Ты ведь и сам себе порой завидуешь, верно? Красивая жена, обеспеченная жизнь, устоявшийся быт, дом - мечтал ли ты о таком, сравнивая себя со школьными кумирами, которым улыбалась Фортуна? Где же сейчас все те, кто прочил вам провал? Поступили в университеты, худо-бедно отучились, и тянут корпоративный хомут, менеджеры, клерки, управленцы. А по вечерам, таким, как этот, они сидят в привокзальных кафе, и пьют. Зеленый чай, сакэ, что-то покрепче, хлестче, циничней. Они стараются забыть о несбывшихся мечтах, о золотых горах, превратившихся в прах...и призраки несовершенного вздыхают сквозняками, оседают пылью на туфлях, и каждый новый день - как предыдущий, следующий, прошедший... и лишь со школьных альбомов им улыбаются вихрастые пацаны, и томные подружки льнут к плечам. Эй, детка, мы завоюем мир. Счастливы ли они сейчас? Счастлив ли ты сейчас? Тогда в тебя никто не верил, ты был "один из"... и только для Йошики ты стал единственным. Он вдохнул в тебя жизнь..."
   На этом месте Тоши едва заметно нахмурился, и словно знак, какая-то мелкая пичужка взлетела с куста можжевельника. Она мгновенно набрала высоту, и спустя несколько секунд скрылась в небе, спрятавшись за его слепящей синевой. Сквозь ткань рубашки потянуло сыростью - земля, очарованная мартом, жадно тянулась к теплу, но продолжала хранить в себе холод долгой зимы. Человек, околдованный мечтой, все равно остается стоять ногами на земле. Мысли Тоши циркулировали змеем, поглощающем самое себя, и в сотый раз, думая об одном, вокалист понимал, что не может разорвать замкнутый круг. Он не предаст Йо, скорее уж он предаст себя. Если он предаст себя, он предаст того мальчишку, который кусал губы, прежде чем сказать: "Я с тобой навсегда". Да и чего стоит жизнь, основанная лишь на остром страхе не разочаровать?
   - Ах, черт, - Тоши порывисто поднялся, и задел бутылку. Остатки пива вытекли на лужайку, и вокалисту вдруг представилось, как следующей весной на этом месте пробьются сквозь мерзлоту цветы - не похожие на своих собратьев, яркие, пьяные цветы...
   А у него есть еще два с половиной дня, чтобы... принять решение.
  
   Yoshiki
   Закат - это всегда одна маленькая смерть. Смерть одного дня, какой бы он ни был. Хороший или плохой - наполненный воспоминаниями, ссорами и примирениями, полный дел, забот.
   Когда солнце устает и садится за горизонт, окрашивая все вокруг в яркие цвета, мир вдруг кажется сказочным, нереальным. Серые стены офисных зданий становятся оранжевыми, красными, розовыми, меняются лица людей. Усталые клерки выходят из своих офисов, жмурятся и жадно вдыхают воздух, спешат домой или в ближайший бар, стараясь урвать хотя бы оставшиеся короткие часы отдыха, чтобы создать иллюзию жизни, а потом они падают в свои постели, чтобы утром снова бежать по своим делам. И так - каждый день.
   У Йошики часто возникала мысль, не происходит ли с ним тоже самое. Изо дня в день в принципе одно и то же. Разница между ним и клерками, конечно, есть...
   Последний час он простоял около окна, смотря, как меняется цвет неба, как люди уходят с работы, предвкушая хороший вечер.
   Йошики его не предвкушал. Он знал, что досидит до ночи, проверяя бумаги, счета, приедет домой и бесцельно побродит по пустому и холодному дому, может немного поиграет на рояле... вряд ли это можно назвать хорошим вечером.
   Его секретарша ушла полчаса назад и Йошики точно знал, что в офисе почти никого не осталось. Почти полное чувство одиночество в гулкой тишине коридоров, лестниц и рекреаций. Почти полное чувство того, как сквозь пальцы утекает время.
   Прислонившись к стеклу лбом, он кончиком аккуратно подпиленного ногтя рисовал тонкие линии, на запотевшем от его дыхания, кусочке стекла.
   Там далеко за морем - целый мир, там далеко за морем - люди, которые ловят каждое его слово и следят за движением его рук.
   Где-то рядом бродит человек, который называется его другом. Наверно усаживается ужинать, обсуждая с женой прошедший день. Почти счастье, так Тоши?
  
   "Тебя замучила меланхолия, Йо чан?" - за его спиной раздался тихий голос Хидэ.
   Йошики вздрогнул от неожиданности и отпрянул от окна.
   "Тебе говорили, что неприлично входить без стука в чужие кабинеты?" - спросил он, медленно поворачиваясь.
   Хидэ сидел на краешке его стола и улыбался уголками рта. Последние отблески угасающего дня упали на него, играя с оттенками его розовой шевелюры.
   "Ну, какой ты мне чужой, свой - родной. А потом, я стучал - ты просто не слышал" - ответил Хидэ.
   "Кыш с моего стола!" - Йошики нагнулся собрать бумажки, которые смахнул Матсумото.
   "А не расскажешь ли, почему сегодня днем Тоши просто таки выбежал из твоего кабинета?" - проигнорировал Хаяши Хидэ.
   "Я спросил, что с ним происходит, он ответил что устал, я дал ему три дня выходных. Собственно и все, а почему он бежал - я тебе сказать не могу" - ответил лидер. - "И да, что ты делал столько времени?"
   "Это так благородно, Йо, дать три дня выходных... ты не заболел?" - Хидэ картинно закатил глаза, проигнорировав вопрос Йошики.
   "Оставь, все устали, Тоши банально эгоистничает!"
   "А может, ты просто не все видишь?"
   "Так просвети меня на эту тему"
   "С Тоши и правда что-то происходит - это заметили все. Ты бы поговорил с ним!"
   " Что я собственно и сделал!" - буркнул Йошики, вертя в руках карандаш.
   "А то я не знаю, как ты разговариваешь. Встать, сидеть, лежать - вот и весь твой разговор!"
   "Когда это я давал команду "лежать"!"
   "А тебе бы хотелось?" - тут же среагировал Хидэ.
   "Да ну тебя. Одни пошлости на уме!"
   "И все-таки, Йо, просто поговорить - вы же старые друзья, а понимания между вами - ноль"
   "Я не могу говорить, когда человек сам этого не хочет. Если бы он захотел излить душу - он бы это сделал. У него была попытка!"
   "Ты себя-то слышишь? Была попытка. Это звучит, как попытка сдать экзамен, попытка научится готовить, но я не думаю, что это слово надо употреблять, когда говоришь о старом друге!" - Хидэ укоризненно покачал головой.
   "А что ты от меня хочешь? Чтобы я станцевал вокруг него? Умолял сказать мне, что с ним? Хидэ, мы давно не школьники, а взрослые люди и..."
   Йошики недоговорил. Он поднял глаза на Лид гитариста. Тот все сидел на краешке стола, сложив руки на груди, и смотрел осуждающе.
   "Что?"
   "Не будь идиотом, Йо. Чтобы излить тебе душу, что-то рассказать, нужно записаться к твоей секретарше. А она посмотрит в расписании, когда у тебя будет полторы минуты, чтобы выслушать, принять к сведению и вынести резюме, как с этим всем бороться. Ты всерьез считаешь, что именно это Тоши и нужно?" - спросил он.
   "Я не собираюсь подтирать ему сопли" - взвился Йошики.
   "А тебя никто и не просит. Йошики, он и, правда, устал, исполняя твою мечту. Хотя бы в благодарность - спроси у него, чего хочет он сам. Хоть раз".
   "Я могу ошибаться, но не является ли все, что мы имеем - общей мечтой? Я не тащу никого на поводке за собой!"
   "Потому что в случае со мной или Патой - это было бы проблематично. Тоши - совсем другое дело. Ты отлично и без меня знаешь, что он пойдет за тобой, будет заглядывать тебе в рот. Ты банально к этому привык. Только не думай, что у твоей "тени" нет своих желаний и мыслей. Йо-чан, тебя что, мало было Савады?" - последние слова Хидэ сказал, склонив голову вбок, и внимательно смотря в глаза Хаяши.
   Йошики поморщился.
   "Причем тут Савада?"
   "Ну да, в твоем понимании совсем ни при чем. Я просто хочу напомнить тебе, что именно из-за банального непонимания и взаимных неуступок мы имеем, что имеем. Ты же не хочешь повторения?"
   "Умоляю. Ты сравниваешь Тоши и Саваду? Это же два совершенно разных человека"
   "Только у них одна общая проблема! Ты - Йо".
   Йошики в непонимании уставился на Хидэ.
   Солнце село, и кабинет погрузился в полумрак. Но даже в неярком свете, Йошики мог увидеть, что лицо у Хидэ было предельно серьезное.
   "Сумей выслушать, Йо, пока не случилось то, что может больно ударит по тебе". - Тихо сказал Хидэ.
  
   Toshi
   В целом, Тоши был благодарен Йошики за несколько дней абсолютного ничегонеделания. Он подолгу валялся в кровати, в обед судорожно подрывался, спеша по инерции куда-то, и только на пороге понимал, что у него отпуск. Тоши прислушивался к этому слову, и лавине образов, что он рождал: отпуск - пальмы, море, никаких проблем и никакого выбора. А время поджимало. Он должен был решить. И он думал. Взвешивал все за и против, доходил до отчаяния и впадал в преувеличенную веселость; искал знаки, почти что гадал на кофейной гуще, но в последнюю секунду смазывал рукой рисунок, и шептал себе: "Я должен сам, я сам"...
   Тоши не знал, почему его чувства, раньше - на пределе, честные и нехитрые, как сезонные миграции птиц, раздвоились развилкой: налево пойдешь - счастье найдешь, направо пойдешь - друга потеряешь, никуда не пойдешь - ничего не найдешь. И Тоши застывал перед выбор, парализованный им, нуждающийся лишь самом крохотном толчке извне...
   ... утром Тоши проснулся в каком-то необычайном оживлении, потянулся, и, проигнорировав удивленный, заспанный взгляд Каори, чмокнул ее в макушку, и встал с кровати. Напевая себе что-то под нос, он совершил привычный ритуал, и вот уже минут 40 спустя он стоит в гостиной, и придирчиво рассматривает себя в зеркале. На часах переваливается за 9 утра, до встречи с Йошики - целая вечность. Состроив отражению рожицу, вокалист набрал знакомый номер, и вышел из дома.
   "Morituri te salutant..."
  
   Yoshiki
   Сумбурные три дня - длинный и изматывающий марафон. Короткими перебежками из одной телестудии в другую, с одного радиоэфира на другой. И везде одно и то же. Ослепительные улыбки, визжащие фанаты, ответы на бесконечные вопросы, Хидэ как всегда слегка заигрывал с публикой, немного отстраненный и всегда молчаливый Пата, Хис с немного виноватой полуулыбкой. Не было Тоши, без него было не то чтобы пустынно, но вдруг стало не хватать. Объявляя по утрам, кто куда едет, и что делает или куда едут они все вместе - Хидэ неизменно закатывал глаза и говорил, что Йошики хочет вогнать его в могилу.
   Тяжело, очень тяжело, но до вершины еще немного, чтобы совсем, чтобы увидеть весь мир, чтобы весь мир увидел тебя. Это небольшая жертва - усталость. Отдых будет, но позже... а сейчас - еще пара шагов...
   Небольшой утренний дождь "умыл" улицу, в воздухе пахло морем и свежестью, а в кармане ветровки завибрировал мобильник.
   Легко хлопнув дверью машины, Хаяши не глядя на номер, ответил на звонок.
   "Да Тоши, конечно, я тебя жду. Надеюсь, ты отдохнул!" - Йошики улыбнулся уголками губ.
   Начинался новый день и что - то подсказывало, что он будет долгим...
  
   Toshi
   Он и раньше бывал в гостях у Йошики, они все, так или иначе, пересекались в этом огромном доме, скорее напоминающем студию, чем жилье обычного человека. Впрочем, хозяина этого великолепия врядли можно было бы назвать "обычным". И то, что он ходил на двух ногах, и имел обманчиво-холеный вид, еще ни о чем не говорило.
   Тоши усмехнулся, и нажал на звонок. Динь - дон. Торжественные звуки поплыли по дому, и впечатлительному вокалисту показалось, что с этим звуком стены слегка дрогнули, словно делая выдох. Эхо еще секунду бродило по коридорам, и все стихло...
   "... я должен чувствовать холод в желудке, боль и страх. Сегодня я потеряю друга, да, он не захочет меня знать, если я скажу ему о своем уходе, но...может быть, я ошибаюсь. Может быть, он сейчас откроет дверь, и я проснусь. И не будут произнесены эти разрушительные слова, и я снова окажусь мальчишкой с карандашом в зубах, у которого все впереди и который никогда не станет вокалистом. Это ведь может случиться?" - Тоши стоял на пороге, и чуть растерянно смотрел, как в глубине дома загорается свет. Кто-то двигался ему навстречу. Кто-то, кто всегда шел только вперед, не оглядываясь, и не прощая...
   Странно, но дневная прогулка дала ему неожиданное чувство уверенности, словно он вытащил в храме одно-единственное предсказание: "Делай, что должно и будь, что будет". И сейчас ему предстояло сделать самый важный шаг в своей жизни, и Тоши понимал - в этот раз он не может уйти, не сказав.
  
   Yoshiki
   Где-то в глубине души Йошики чувствовал, что вдруг, что-то изменилось. Вокалист с робкой полуулыбкой и немного виноватым видом был весь день загадочен и немноголосвен, хотя на интервью заливался соловьем...
   А вот ему, Йошики, даже пары слов не сказал
   У Хаяши не было времени подумать про это, потому что немного раздраженный Хидэ начал пытать его своей соло партией на будущем концерте.
   В конце сумбурного и немного нервного дня Йошики чувствовал себя, как выжатый лимон, и, придя домой, он свалился на диван. Гулкая тишина пустого дома действовала успокаивающе почти всегда...но не сегодня.
   Неспокойно...
   Как будто что-то должно произойти...
   Как будто будет что-то...
   Размышления прервал звонок в дверь...
   "Кто приперся" - подумал он, нехотя слезая с дивана.
   Йошики явно не ожидал увидеть на пороге его...
   "Тоши?" - удивленно спросил Хаяши, раскрыв дверь
  
   Toshi
   - Можно? - Тоши чуть нервно улыбнулся, заметив секундное недоумение в глазах лидера, и когда тот посторонился, пропуская его, когда Тоши сделал несколько шагов вглубь роскошного холла, Рубикон был пройден. Это как застыть на мгновение у края трамплина, и сделав выдох, ринуться вниз, лишь надеясь, что под тобой - вода. Дверь закрылась у него за спиной, и Тоши остался один на один с человеком, которого слепо боготворил много долгих-долгих лет. От того рвущиеся наружу слова казались горше, и сомнения... они снова завертелись на кончике языка, перемежаясь с вежливыми, ничего не значащими словами. - Извини, что я приехал раньше, - начал было вокалист, но взмах руки Йошики оставил фразу недосказанной. О, он умел дирижировать чужими словами и нажимать нужные клавиши других судеб, великий и несравненный. "Только я ведь никогда не сравнивал тебя ни с кем - слепо шел, повиновался, я просто не умел, и не умею иначе..."
   ... пару минут спустя, Тоши сидел на диване с напитком в руках, и старательно делился своими впечатлениями от интервью, высказывал свои опасения по поводу грядущих концертов, и только костяшки пальцев, сжимающих стакан, выдавали его волнение.
   - Ладно, хватит ходить вокруг да около. - Йошики поставил свой стакан на стол, и внимательно посмотрел на Тоши. - Ты ведь не за этим пришел. Что случилось?
   "Вот и земля..."
   - Знаешь, я... я много думал эти дни... - слова вдруг приобрели вкус и колкость льда. Тоши занервничал, и как-то просительно-извиняюще, словно оправдывая себя, чертову погоду и половину творящихся войн, произнес. - Я решил уйти.
  
   Yoshiki
   Йошики ждал его прихода. Не так скоро, но ждал. Боялся. Инстинктивно он старался побольнее ударить, когда понимал что тому, что он делает, грозит какая-то опасность.
   Внутри давно и прочно засело не только чувство тревоги, но и предчувствие опасности. Открыв дверь, Хаяши увидел замершего на пороге вокалиста. Первые секунды он оцепенел, но вспомнив правила гостеперимства, пригласил Тоши внутрь дома.
   - Извини, что я приехал раньше, - начал было бубнить Тоши, но Йошики пресек это моментально. Еще не хватало оправданий... никому не нужных. Пустые слова, пустые извинения, прелюдия к чему-то, что Хаяши явно не понравится.
   Тоши осекся и виновато улыбнувшись, стал нести какую-то чушь. Про интервью, рассказывал, что его волнуют предстоящие концерты.
   Йошики и слушал и не слушал.
   Он внимательно следил за другом. Тоши, державший в руках бокал, сжал его так, что казалось, еще секунда, и бокал лопнет. Он отводил глаза от лица Йошики, и старался не встречаться с ним глазами. Йошики напрягся еще больше.
   - Ладно, хватит ходить вокруг да около. Ты ведь не за этим пришел. Что случилось?-
   Да, именно так и никак по-другому. Категорично, резко, иначе Тоши будет еще долго жевать сопли, и морочить ему голову.
   - Знаешь, я... я много думал эти дни...- Я решил уйти.
   "Куда?" - Йошики сморгнул.
  
   Toshi
   Интонация, с которой Йошики задал свой вопрос, напомнила Тоши американские мультики, в которых, перемежаемые скачущими кадрами погони, как из рога изобилия сыпались на несчастного кота Тома тумаки, ловушки и окрики, а он все продолжал, как заведенный носиться за ненужным ему уже грызуном, и каждый раз, когда дочка Тоши смотрела этот бред, он невольно задавался вопросом, что заставляет кота делать это? Не проще ли переключиться на птичек? Не разумнее ли просто отказаться? Сегодня он получил ответ. "Иногда ты просто не можешь поступить иначе... ты продолжаешь лезть на рожон, и в который раз заставляешь вертеться Землю. И если в Австралии все с ног на голову, то у тебя - о, ты уверен в этом на все 100% - все только так, как должно быть, и оплеухи - это всего лишь часть имиджа."
   Йошики ждал ответ, и вокалист заставил себя поднять глаза.
   - Я хочу уйти из группы, я больше не хочу быть твоим голосом...
   "Я сказал это. Я действительно сказал это".
  
   Yoshiki
   Странно, но в тот момент Йошики ничего не почувствовал. Может, велика была его уверенность, что Тоши всегда будет рядом, может, просто подумал, что это просто какая-то тупая шутка вокалиста.
   Взглянув в глаза Деямы, Йошики передернуло. Говорить не хотелось. В глазах лучшего друга была безмерная боль и...облегчение?
   В голове Хаяши вдруг сложилось все вместе.
   Voila, господин Хаяши, уважаемый продюсер и любимчик Японии.
   Получите кинжал в спину.
   Вы ожидали?
   Не отпирайтесь - не ожидали, не верили.
   В кусочках, когда-то целой, мозаики были бессонные ночи Тоши, опасения Йошики, недоверчивые взгляды Хидэ, мудрое молчание Паты и недопонимание Хиса.
   В кусочках мелькали буквы, и если их сложить вместе, то получалось: "Я с тобой навсегда".
   Что было когда-то целым, вдруг, разбилось.
   "Не знаю, кто тебя надоумил, но не кажется ли тебе, что ты заигрался? И это - совсем несмешная шутка, Тоши?" - Йошики встал с кресла и стал расхаживать взад и вперед перед вокалистом, все еще сжимавшим бокал.
   Не дождавшись ответа, Хаяши схватил со столика пачку сигарет и нервным жестом вытащил одну.
   "Ты считаешь, что то, чем мы занимаемся, недостойно тебя? Как ты говорил?" - Йошики щелкнул пальцами - "Зарабатывание денег"? Да? Достижение недостижимого? Если ты не хотел быть рядом со мной, изволь ответит, зачем ты пошел за мной? Или теперь я недостаточно хорош для твоего нынешнего круга друзей, а, Деяма? Все мы теперь для тебя нехороши?"
   Йошики смял в руках сигарету, и пепел посыпался на дорогой бежевый ковер.
   Вперив взгляд в Тоши, Йошики скрестил руки на груди.
   "Ответь мне уже, наконец"
  
   Toshi
   Все начиналось сначала, все шло по накатанной колее, как бывало сотни раз: он оправдывался - он сомневался - а что, черт возьми, я делаю, но Тоши не мог обвинить Йошики в том, что тот, как умел, пытался отречься от услышанного, вывернуть, исказить и бросить ему это в лицо - "недостаточно хорош". Да в этом ли дело?! "Я! Я, был ли Я - нелепый, преданный, наивный - был ли Я для тебя достаточно хорошим?". Эта фраза резанула по нервам, и если бы они действительно были струнами, то бессильно оборвались бы, поддавшись силе и напору этого человека, и Тоши, словно песок, податливо принял бы форму своего прежнего Я - он улыбнулся бы, сделав вид, что все происходящее - шутка, он схватился бы за возможность вернуть все "как было", и возможно, кому-то стало от этого хорошо... кому-то, кто сейчас смотрел на него незнакомыми суровыми глазами. Человек, сделавший себя. Человек, сделавший Тоши тем, кем он был сейчас. Человек, который доверил ему самое ценное - свою мечту, но который сейчас не желал - просто НЕ МОГ - его понять.
   ... это был долгий разговор, хотя время текло по привычным законам, никуда не торопясь, никого не обгоняя. Тоши пил, не чувствуя вкус спиртного, срывался на крик, Йошики нервно курил, барабанил по столу пальцами, они меряли шагами гостиную, замолкали, снова и снова сталкивались аргументы, убеждения, просьбы, и от давления темнело за окнами, зажигался свет, слуги привидениями мелькали по дому, боясь показаться на глаза хозяину, и в воздухе клокотало, рвалось в клочья, откатывало и яростно ревело. Память. Доверие. Боль. Обида. Все выплескивалось из прорванной плотины многолетнего молчания, все обретало форму, произносилось вслух, швырялось о стены, и падало на пол... Наконец, Йошики замолчал, и отвернулся. В его позе мелькнула усталость. Он захлопнулся, как шкатулка, и Тоши понял, что в этой битве нет выигравших и проигравших. Он терял прошлое, секунда за секундой - друга, и возможно - безбедную старость, суету закулисья и бесконечные потоки людского обожания, но каждое мгновение, пусть и болезненное, пусть и шокированное происходящим, неверящее ему... оно дарило новую жизнь. Возможность попробовать, наконец, побыть самим собой... И впервые за все эти годы Тоши понял, что боль может быть освобождением...
   - ... прости, - скорее прошептал, чем произнес бывший вокалист, и, ссутулившись, сделал несколько шагов к двери. Его никто не окликнул. Украдкой, он обернулся. Словно библейская жена, превратившаяся в соляной столп, Йошики застыл у окна, и это была точка. Точка, которая превращалась в многоточие, стоило накрениться привычному миру - как ящерица, отбрасывает свой хвост, сохраняя целостность, так и Йошики был готов потерять все, оставив себе лишь Мечту ...
   "... ты не сможешь остановиться, ты все равно будешь идти вперед и карабкаться на вершины. Прости, что я больше не смогу быть твоей страховкой".
   Он стал прежним. Минутная растерянность вновь обрела чеканные черты, выпрямилась спина, стал жестче профиль. Лава застыла, и мир снова обрел гениального продюсера, талантливого исполнителя, человека, чья мечта обернулась кошмаром...
   Он стал прежним. И именно потому Тоши заставил себя не оборачиваться все бесконечные 20 шагов до входной двери...
  
   Yoshiki.
   Вопросы, ответы, взгляды, просьбы, оправдания, попытки сгладить ситуацию - Йошики с каждой минутой все больше и больше понимал, что он упирается в стену. Что все его просьбы и даже угрозы - уже ничего не значат. Напротив него стоял совершенно другой Тоши, чужой. В нем чувствовалась холодная решимость. Решимость закрыть эту дверь. В какой-то момент Хаяши впал в некое подобие истерики, старательно находя еще зацепки, чтобы остановить его. В голове все никак не могло уложиться то, что сейчас говорил Тоши. Голос Йошики звенел как натянутая струна, он мял в пальцах сигареты.
   А Тоши стоял на своем.
   Все. Конец.
   Своими руками они убили свое детище. И это произошло не сейчас, а давно. От осознания этого факта, в голове прояснилось. Сердце болезненно сжалось. Взглянув на Тоши, Йошики повернулся к нему спиной, давая понять, что разговор окончен. Он вперил взгляд в темноту за окном и закусил до боли губу.
   Если Тоши думает, что он сейчас сорвется, то жестоко ошибается. Пусть идет, куда хочет.
   "...прости". - прошелестел за его спиной виноватый голос...друга?
   Йошики слышал его тихие шаги за своей спиной.
   Хотелось обернуться, окликнуть, попробовать еще раз уговорить Тоши внять его словам, но рассудок говорил, что все - ничего изменить уже нельзя. Входная дверь хлопнула. Йошики вздрогнул от этого звука, и устало потер глаза. Твердый человек, гениальный музыкант хотел разреветься как девчонка. Йошики вытащил мобильник и потыкал в кнопки.
   "Он ушел". - Просто сказал Хаяши, когда в трубке раздался голос Мацумото.
   "Ушел" - эхом отозвался Хидэ, его голос сорвался и Йошики ясно увидел лицо Паука, разом скинувшего маску.
   "Я... не знаю, что мне делать" - Йошики закрыл глаза, сдерживая слезы.
   "Ты уже все сделал. Прости, Йо, я не хочу сейчас об этом говорить. Пока". - Хидэ отключился, а Йошики так и продолжал стоять около окна, держа телефон, цепляясь за него, как за спасательный круг.
   Ты уже все сделал
   Резкие слова Хидэ резанули даже больше, чем слова Тоши.
   Вселенная жила своей жизнью, и ей было все равно, что одна из песчинок переживала свой апокалипсис. Судьба, раздававшая ему свои подарки, внезапно поставила ему шах и затянула узел на его горле.
   Нажав еще на одну кнопку быстрого набора, Йошики вложил в свой голос всю оставшуюся уверенность.
   "Господин Танака, я хочу, чтобы Вы сейчас же подготовили сообщение для прессы". - Йошики мысленно похвалил себя за спокойный тон и уверенный голос.
   На том конце провода готовы были сделать все что угодно для своего капризного работодателя, и осведомились, на какую тему будет пресс релиз.
   "Я хочу, чтобы к утру было готово сообщение о... прекращении деятельности X Japan. Спасибо!" - Йошики отключился. Вся уверенность, что он с таким трудом наскреб - исчезла. Лимит был исчерпан.
   Он опустился в мягкое кресло.
   За окном сухо полыхнуло, и в следующую секунду полил дождь.
   Йошики слушал, как капли барабанят по стеклу, и отстукивал какой-то мотив на подлокотнике кресла.
   Из его глаз катились слезы...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"