Зинаида сидела за столом прямо, как спица, ибо когда-то маман многократно выговаривала ей за сутулую осанку: "Мусчины прэнэбрегают горбатых девиц". Зинаида томилась ожиданием, и, почти не мигая, смотрела на часы, висевшие на стене.
В семь часов пятнадцать минут двадцать секунд в дверь позвонили. Зинаида контрольно очертила очами круг по прибранной комнате, и, прижав длинные длани к бьющемуся сердцу, поплыла, зашуршала подолом из тафты по направлению к прихожей. Длинное боа из белых перьев соскользнуло с ее покрытого мурашками волнения обнаженного плеча, и хвостом поволочилось по паркету.
Накануне этого званого вечера, чихая и отплевываясь от взлетающего пуха, Зинаида нанизала цепью перья из распотрошенной подушки, подобно тому, как рыбаки мастерят куканы для мелкой рыбешки. Работа была нудной и кропотливой, зато в результате из зеркала на Зинаиду глянула дива времен декаданс, нервически кутающая шею в облако легких перышек. Тонкая незажженная пахитоска в мундштуке как нельзя удачно дополняла образ.
Зинаида щелкнула английским замком, приглашающим плавным жестом распахнула дверь перед гостем, и замерла в замешательстве. На пороге стоял сам Макс ТыQueen, но из-за его спины выглядывали еще трое неизвестных. Умильно щурился на Зинаиду какой-то толстяк с детской радостной улыбкой, бритоголовая девица, что-то непрерывно пережевывая, двигая накрашенным темным ртом, критически разглядывала Зинаидино боа, длинноволосый бледный юноша прожигал взглядом кольца на сложенных у декольте руках растерявшейся хозяйки.
После тихой паузы писатель ТыQueen прочистил горло - гмм... гмм... - и сказал - Здрасьте, Зина! Я вот тут шел..., то есть почти ехал к ва.. - к тебе! И на автобусной остановке встретил ребят... Они ко мне припер..., то есть в гости приехали. Сюрприз хотели сделать, этакая карамболь! У меня дома - шаром покати! Да и с... тобой! уже договорились встретиться, вот я и подумал...
Зинаида очнулась, изобразила приветливую улыбку - Прошу! - и попятилась вглубь прихожей с риском наступить на свой оперенный хвост.
Гости ринулись в дом.
Пришедшие, по всей видимости, были из разряда тех людей, которые не ждут, когда им скажут: "чувствуйте себя, как дома". Они мгновенно освоились в новой обстановке, и каждый занялся своим делом.
Макс ТыQueen начал было по очереди представлять Зинаиде своих друзей.
- Саша - отрекомендовал он толстяка - офисный планктон, и наш постоянный спонсор!
Услышав, что поминают его персону, Саша с готовностью отозвался довольным похохатыванием, демонстрируя хозяйке свою абсолютную лояльность и полное миро-жизнелюбие. Без церемоний он откинул край жестко накрахмаленной скатерти, и с ловкостью уличного мага выгружал на стол из несвежей спортивной сумки, как из вывернутого брюха Троянского коня, армию темных стеклянных бутылок.
Зинаида с печалью понаблюдала, как тает строгий порядок романтической сервировки на двоих. Тоненько звякнув, повалился набок хрупкий фужер. В кучу сгрудились, точно отступающие войска, тарелки и столовые приборы. Одинокий холмик льняной салфетки держался последней цитаделью, но так недолго! Споро закончив десантирование стеклянных "солдат" в железных касках крышечек, Саша без раздумий подцепил двумя перстами виртуозно сложенную салфетку и кощунственно отер ею потное чело.
- Инферна! - склонил тем временем голову ТыQueen в сторону лысого черепа девицы, стоящей к ним спиной. Малолетнее "Исчадие ада" загипнотизировано рассматривало Зинаидины рукодельные работы, украшавшие жилище. Объектом пристального внимания в тот момент была композиция "Грот".
Автор скромно полагала, что это лучшее ее произведение, оттого и выделила любимому детищу центральное место в декоре стены. Картина, выполненная в сложной, смешанной технике, представляла собой ближний вид входа в таинственную, природой образованную дыру. Стриженные зеленые и темно-коричневые нити пушистого мохера на переднем плане изображали густые заросли вкруг малопосещаемого места. Нити свешивались над вырисованными масляными красками камнями, как бы уходящими в глубину полотна. Искрящийся блеск для век, оставшийся от новогоднего праздника, Зинаида употребила для придания мерцающей сочности влажному дну пещеры.
- Нравится? - волнуясь, и от волнения сматывая оказавшееся ненужным боа в плотный клубок, спросила Зинаида готичную барышню.
- Ниче так... - отозвалась Инферна, не оборачивая головы - Миленько!.. Натуралистично... - поскребла ногтем краску на картине
и почему-то понюхала палец.
- На днях я закончу свою новую работу - панно с цветами!
При этих словах Инферна удивленно покосилась на хозяйку, и невнятно, но даже несколько уважительно, пробормотала - Понос цветами?!.. Ниче се!.. Жесть!
Зинаида, покраснев, отошла от гостьи.
Тем временем бледный, непредставленный юноша терзал расстроенное пианино "Лунной сонатой" великого немецкого композитора Бетховена. Дребезжащие аккорды жиденько подпрыгивали плохо дрессированными собачками под неуверенными пальцами музыканта.
Вежливо послушав музыку, Зинаида поискала глазами исчезнувшего из комнаты ТыQueen`a, героя ее девичьих грез. Нашла она его на кухне. Макс стоял в красивой позе, точно Онегин с рисунка-иллюстрации из-под пера великого русского поэта Пушкина, только опирался он не на парапет, а на подоконник, уставленный коллекцией кактусов. Увидев Зинаиду, Макс обворожительно улыбнулся, и развел руки в стороны - Пойди ко мне, прелестница! Дай покрепче обнять тебя! Позволь моим устам лобзать твои!
Зинаида, не колеблясь, дала. Позволила. Мокрые уста писателя слегка отдавали алкогольным душком.
Но этот факт не имел никакого значения для счастья девушки!
... Когда разрумянившаяся Зинаида с ТыQueen`ым вернулись в комнату, веселье там шло полным паровозным ходом, вовсю набирая обороты. Гремела музыка из динамиков. Слаженное песнопение грегорианского мужского хора перекрывали барабаны и низкий рык солирующего дьявола. Девочка Инферна с ногами забралась на диван, курила пахитоску через мундштук и сбрасывала пепел в фужер.
Офисный планктон Саша брелоком для ключей откупоривал бутылки. Безымянный юноша со взором горящим, стараясь перекричать музыку, декламировал Саше стихи неизвестного автора. Впрочем, возможно, собственного сочинения:
.....................
Не вынесла душа поэта,
Такого черного ответа -
Помчалась в мир чудес и грёз.
Где белоствольный хор берёз,
Где танец маленьких стрекоз,
Где море ярко-красных роз,
Всё в мире том для вас случится -
Лишь стоит вовремя ложиться!
Последнюю строку юноша произнес с особенно торжественным нажимом, со значением, убежденно.
- Браво! - зааплодировал Саша, не выпуская бутылку из рук.
- Браво! - засмеялся радостный ТыQueen, и ущипнул сзади Зинаиду.
А Зинаида не могла аплодировать, в руках у нее было блюдо с ангелом под соусом бешамель.
