Утро принесло Татьяне трезвость и мрачные раздумья. Вдруг с ужасающей отчётливостью ей представилось: ведь они последние два живых человека на всей Земле! Нигде никого! Стоит пустым Нью-Йорк, застыли в неподвижности знаменитые лондонские омнибусы, одиноко возвышается над молчаливым Парижем Эйфелева башня, пуст Ватикан, безлюдны испанские пляжи. Нет никого, машина цивилизации остановилась, оставив огромные накопленные материальные богатства, итог многовекового развития.
Целая планета сокровищ, более никому не нужных - всё это будет бессмысленно ветшать и пропадать. Два последних человека, застрявших в большом городе, не смогут никуда выбраться, потому что только Николай кое-как умеет управляться с машиной. А что они будут делать, когда кончится бензин? И Татьяна, зажмурившись, представила, как они вдвоём на тележках из гипермаркета, обливаясь потом, тащат в этот дом консервы, потому что всё прочее очень быстро испортится - не будет более никаких колбас, не будет масла, сгниют фрукты, заплесневеет хлеб, мука.
Они срочно бросятся запасаться продуктами с большим сроком хранения, чтобы как можно дольше не испытывать нужды в еде. Подумать только, такая прорва съестного, и всё просто бездарно пропадёт!
Татьяна подумала о пирожных, о чудесных, вкусных коричневых картошках, о безе с кремом, об эклерах, о трубочках с джемом, корзиночках. Ей представились великолепные праздничные торты с птичьим молоком, пышным белковым кремом, обольстительные парфэ. А ещё она видела фильм про кондитерские Нью-Йорка - куда нашим до того! И всё это бездарно сейчас пропадает где-то за океаном!
Господи, сколько раз она мечтала хоть куда-то съездить, побывать за границей, повидать мир. И всё ей не хватало денег. И даже не в деньгах дело: одеться не во что! Всё, что у неё есть, такое жалкое, убогое, невзрачное! Да и что можно надеть на эту грузную фигуру?! Господи, а теперь она может надеть на себя всё, что захочет - все магазины к её услугам! Да ехать-то куда?!! Перед кем хвалиться? Куда ходить? Не перед этим же мужичком ей выряжаться - ещё подумает...
Она поднялась с роскошной постели, на которой впору валяться бегемотам, не то что ей. Наверно, какой-нибудь итальянский эксклюзив. Великолепное атласное постельное белье знойного апельсинового цвета, пышное лёгкое одеяло, роскошные подушки. В спальне царил изумительный тонкий аромат, утренний свет пробивался сквозь полупрозрачный занавес, затканный изящными цветами.
В комнате было довольно прохладно - не то, что вечером, и Татьяна поёжилась в шёлковом халате персикового цвета. Она поспешила в ванную, чтобы ещё раз искупаться в кремовой джакузи.
- Ну вот, - огорчённо проговорила она, обнаружив, что воду отключили. Надо же, у богатых те же бытовые проблемы, что у простых людей. Уже приятнее. Подумать только, вот выходит утром богатая хозяйка особняка, какая-нибудь жена олигарха, в ванную, чтобы, как европейская женщина, заняться приятным приготовлением к наступающему дню. У неё с утра намечено в программе поехать к парикмахерше, сделать новые ногти, потом на массаж, потом к косметологу, потом поедет в Мегу, чтобы выбрать себе особо отпадный эксклюзив, потом поедет стричь собачку. Хотя нет, собачку поедет стричь прислуга, а мадам сядет в Роллс-ройс позади шофёра, наденет шикарные затемнённые очки и погрузится в просмотр гламурного журнала. Так вот, придёт она в свою джакузи, а там нет воды! Элементарно, нет воды! Как в облупленной ванне у какой-нибудь Мариванны! Вот это здорово будет! При этих мыслях на душе Татьяны полегчало: как-никак, богатые тоже плачут. Факт!
Ну, раз джакузи откладывается, можно пока пойти и поставить чайник. Интересно, какие тут у них чайники?
Чайник был, как и всё тут, очень стильным - сразу видно, вещь не работает на износ и не захватана множеством нетерпеливых рук, как у Кошкиной на работе. Вещь была шикарная, чистенькая и абсолютно пустая. Татьяна принялась осваивать чужое жилье и начала искать воду. К досаде её, хозяева, которые до неё владели этим особняком, далеко не во всём были предусмотрительны: большие двадцатилитровые бутыли для воды стояли в соседнем с кухней помещением, все абсолютно пустые. Наверно, не успели обменять.
Татьяна заглянула в холодильник и с облегчением обнаружила в нём несколько бутылок питьевой воды без газа. Здоровье берегут. Не пьют газировку! Но это было даже лучше.
Среди множества припасов в шикарных кухонных шкафах имелось немало банок с кофе, причём, этикетки были Татьяне совершенно не знакомы - тут пили нечто особенное! Конечно, не станут же они пить дешёвую подделку, яркими банками с которой были уставлены полки магазинов - сто наименований, и все контрафакт! Вот теперь она попробует, что пьют эти олигархи!
К огорчению Кошкиной идея провалилась в самом корне - включенный чайник воду не грел.
- Да что у них тут ничего не работает! - со злостью проговорила Татьяна, напрасно щёлкая включателем - всё безрезультатно. Тогда внимание её привлекла шикарная микроволновка, сияющая никелированными деталями. Вот где можно воду вскипятить.
Очки с одним стёклышком не позволяли быстро разобраться в надписях, но Татьяна всё же сумела найти нужную кнопочку. Она поставила красивую стеклянную кружку с водой в микроволновку и включила ее. Ничего не произошло - свет внутри не зажёгся, печка не загудела.
- Ещё и света нет!
И тут страшная догадка пронзила её мысли. Это неспроста! Нет воды, нет света!
К ужасу её и газа тоже не было. Что ж это такое?
- Ничего удивительного, - мрачно сказал Николай, придя на вопли Кошкиной. После вчерашних усердных возлияний мужик выглядел помятым и угрюмым. Он повертел ручки газовой плиты, подёргал рукоятки кухонных кранов с водой, проверил холодильник. Только ущербные очки помешали Татьяне обнаружить, что холодильник с самого начала не работал.
- Всё отключилось, - констатировал он, сразу схватив ситуацию своим трезвым мужским умом. - Никого же нет. Ни на водоканале, ни на электростанции, ни в Горгазе. Некому работать - всё и встало.
- Как же быть? - беспомощно спросила Татьяна, глядя на него сквозь свои побитые очки, к себе она прижимала банку кофе.
- Отопление тоже не работает, - заметил он, трогая батареи. - А зима на носу.
- Камин будем топить! - мужественно ответила она.
- Чем? - спросил Николай. - Тут наверняка должна быть доставка топлива, а теперь кому доставлять. Какие в городе дрова? Хотя, если... Топор нужен, вот что.
- Зачем?
- Деревья будем рубить и делать дрова!
Это уже был сугубо практический подход, и деловитый Николай отправился в поход за топором. Надо как-то обживаться в этой непростой жизни. Наверно, ещё много будет всяких неожиданных открытий относительно нового облика жизни для двоих людей, оставшихся на осиротевшей планете.
- Коль, а как машину будем заправлять, ведь на заправках ничего не работает без электричества? - робко спросила Татьяна.
- Да я и с электричеством не разберусь в этом, - хмуро буркнул Коля, заливая похмельную жажду из удачно найденной бутылки с водой, - кругом полно бензина - качай из бензобаков. Я когда пацаном был, воровал бензин из машин на стоянке у дома. Поначалу сдуру всё подряд скачивал да смешивал - в свой мотоцикл заливал. Потом стал соображать, на марку машины смотрел уже.
Татьяна не решилась высказать ему осуждение, потому что сообразила: без Коли ей капец. Сумела бы она для обогрева дома срубить дерево топором?
- Нафига держать в доме камин, если дров не напасено?! - рассуждал Николай, надевая куртку.
- Подожди, я тоже! - вскрикнула Татьяна, сообразив, что он сейчас уйдёт да и, пожалуй, может не вернуться!
- Ну давай, - добродушно ответил мужик.
Кошкина поспешно бросилась в гардеробную хозяйки, наскоро выхватывая и надевая первые попавшиеся веши. Шуба из норки могла вполне подойти под погодку, а вот сапоги на шпильках не то, чтобы не годились, а просто на ноги не влезли. И вообще, эта олигархическая львица слишком была увлечена авангардными вещами. Так что Татьяна впопыхах надела на ноги домашние шлёпанцы из натурального меха и побежала во двор, где уже урчал мотор Хёндея.
Во дворе были лужи, и шёл мелкий моросящий дождь, который, наверно, не кончался со вчерашнего вечера.
- Воды надо нам набрать, - деловито поделился соображениями Коля. - Лекарства всякие нужны, потому как врачей тут нету. Ты понимаешь чего в лекарствах?
Он, кажется, легко вписался в новый мировой порядок и собирался прожить дарованные им неведомой судьбой годы как можно комфортнее. Да, если действительно разумно подойти к проблеме, то можно вполне недурно прожить немало лет. Известие о том, как просто добывать бензин, Татьяне очень понравилось, ведь машины кругом - иди и бери! Но что они будут делать, если вдруг случится, скажем, аппендицит? Она даже зажмурилась от страха, когда представила себе себя, когда у неё вдруг заболит живот, а она даже не будет знать аппендицит это или нет.
"Конечно, от такой пищи, которая останется в магазинах не то что аппендицит, а вообще непроходимость кишечника можно получить".
- Я думаю, может, поехать к югу? - рассуждал Николай, выруливая за ворота - благо, они остались открытыми, а то пришлось бы помучиться, открывая их. - На юге тепло, там море, фрукты зреют.
А что? Неплохая мысль.
- Заедем в книжный магазин на Покровке, отыщем карты, - тут же подхватила Татьяна идею.
Ей уже представилось, как живёт она в том самом дворце в Сочи, который строила да не достроила София Ротару. Теперь у особняка хозяев нет, всё их с Николаем. Главное, до Сочи добраться.
Они выехали на шоссе и теперь катили к городу. Николай, кажется, неплохо освоил вождение, благо, что на дороге не было никого. Вот он и ехал по середине дороги, прямо по разделительной полосе.
- Смотри, ГИБДД, - показал он в сторону.
Действительно, на краю дороги стояла машина с красно-синими мигалками на крыше. Она была пуста, стражи дороги отсутствовали и некому было задержать Николая за вождение в нетрезвом виде, поскольку от вчерашнего пиршества от него так и пёрло перегаром.
- Коль, а они вчера тут стояли, когда мы проезжали? - тревожно спросила Кошкина.
Тот подумал и неуверенно сказал:
- Чо-то не помню.
- А вдруг там тоже кто-то остался?
- Да? - задумался он.
А вдруг действительно, гибэдедешники тоже остались? Вдруг машина вовсе не пустая, а просто водитель отошёл куда-то? Мысль о том, что им придётся с кем-то делить оставшийся от людей мир, Татьяне что-то не понравилась. Она уже начала чувствовать себя наследницей погибшей цивилизации. А вдруг её спросят: по какому праву она присвоила себе чужие вещи? Почему влезли в чужое жилище?
- Да не! Они тут вчера стояли, - уверенно заговорил Николай. - Я ещё вчера подумал: чего они тут стоят?
- Точно? - спросила Татьяна.
- Да точно. Я ещё так подумал, что все машины, которые остались, они все стоят у бордюра по всей дороге, да ещё те, которые у домов. Значит, они так и стояли, когда все исчезли. Значит, те, которые стояли, те остались, а которые ехали куда-то, те исчезли.
Такое соображение заставило Татьяну призадуматься. Действительно, логика в этом была. И ей тут же представилось, как в какой-то момент времени спокойное, равномерное течение времени прервалось, и мир разделился на две ветви, в одной из которых осталась вся жизнь, а вторая сохранила лишь то, что пребывает в состоянии статичности. Живые организмы - люди, птицы, животные - это динамичные структуры, а неживые, пребывающие в состоянии покоя - статичные. Тогда как понять, что они с Николаем перенеслись в неживой мир?
Она не успела поделиться со своим невольным спутником этими соображениями, как мужчина остановил машину возле небольшого придорожного магазинчика. Там явно продавались какие-то инструменты. Оставив её сидеть в машине, Николай вошёл внутрь и вскоре вышел с довольным видом, неся с собой новенький топор.
- Ну что? Чего далеко ходить? Тут же и приступим, - с энтузиазмом объявил он и направился к росшему у дороги кривому деревцу. Однако через полчаса, весь взмыленный от усилий и мокрый от дождя, он отказался от своего плана - рубить дерево топором это было Коле не под силу.
- К тому же мокрое дерево гореть не будет, - мрачно буркнул он, садясь в машину и закидывая топор назад.
У следующего магазина они были осмотрительнее. Зашли вместе и стали прикидывать, что взять с собой на обратном пути. Нашлось много предметов, которые им оказались важны. Во-первых, тут лежали стопкой плотные пакеты с древесным углём для розжига мангала. Это была удача - зачем им теперь дрова рубить?!
- Так, ставь вниз упаковки с водой, - распоряжался Коля, вытаскивая из-за прилавка и ставя наверх пластиковые полуторалитровые бутыли. Он выставил на прилавок все консервы, упаковки с макаронами, ящики с печеньем. Татьяна, пыхтя, трудолюбиво всё это спускала на пол.
- Коль, а зачем нам так много всего? - спросила она. - Ведь надо будет, мы просто поедем и наберём. Никто ведь не отнимет. Магазинов-то полно.
- Так-то оно так, - почесал в затылке Николай. - Да только чего-то боязно.
Кошкина поежилась, несмотря на то, что в тёплой шубе да еще после такой работы она вся взмокла. Да, действительно, какое-то недоброе ощущение ворочалось в душе. Как будто она всё время чувствовала чей-то внимательный взгляд на себе. Именно поэтому, взявшись за дело с таким энтузиазмом, они бросили его на полпути. Действительно, никуда всё это от них не убежит. Да и что делать целый день в доме, в котором нет ни электричества, ни газа, ни воды, ни тепла. Может, действительно пуститься в путь к морю? Скоро ведь зима, пойди, протопи такой домину!
Одинокая машина неторопливо катила по проспекту Гагарина, а двое людей, сидящие в ней, обсуждали перспективы.
- Коль, давай заглянем в магазин, - предложила Татьяна при виде супермаркета "Магнит".
- Проголодалась?
- Не то, чтобы очень. Просто подумала: пара дней, и все пирожные испортятся. А новых больше не будет.
Николай мгновение подумал и свернул на стоянку.
- Иди, ешь пирожные, - сказал он. - А я пока бензина накачаю.
Мысль про пирожные пришла ей в голову случайно. Просто вспомнились вчерашние мысли. Пришёл на ум торт. Торты Кошкина обожала, оттого и была такой объемной. И вот теперь она входит прозрачными дверями в этот гигантский магазин, полный съестного, и отчего-то грустно ей. Раздвижные двери не работали, и Татьяна воспользовалась обыкновенными, с двумя створками.
Торговый зал был погружён в полутьму, в нём царила непривычная тишина, как будто рабочий день ещё не начался. Но где-то слышался звук капающей воды. Это таяли морозильники с рыбой и прочими замороженными продуктами.
Татьяна с печалью посмотрела на крупные куски сёмги и форели, блестящие размороженным блеском. Она прошла мимо стоек из нержавейки, на которых лежали подносы с цыплятами под майонезом, с фаршированной рыбой, свиными эскалопами, отбивными, горкой творожников и множеством салатов в лотках. Как хотела бы она попробовать от каждого куска, но следовало поберечь себя для тортов. Как было жаль ей, что её желудок не безразмерный.
У полок с конфетами она не выдержала и зарыдала. Потом вернулась к кассам и достала проволочную корзину. Нет, конфеты это свыше её сил - не взять их преступление! Нагрузив корзинку самыми дорогими коробками, она с сожалением покинула этот рай.
Колбасная витрина не смогла остановить её - Татьяна шла к тортам и пирожным. Она мужественно миновала россыпь мелких лакомств: тахинной халвы, которую обожала, изюм в шоколаде, морские камушки, ирис школьный в плитках, рахат-лукум, мармелад, фундук в глазури, гору шоколада, вафли всех видов и сортов, кукурузные палочки. И вот она приблизилась к витрине с тортами. Тут действовать надо разумно, торопиться нельзя, ведь она не сможет съесть всё, что тут припасено.
Сначала Татьяна стала открывать прозрачные коробочки с эклерами, где их лежало по четыре штуки. Съев три эклера, она сообразила, что так быстро переполнится едой. Но эклеры были такие сочные, такие нежные - витрина более не охлаждалась, и продукция на ней отяжелела. Тогда она оставила эклеры и предусмотрительно взялась за корзиночки с таким дивным воздушным кремом. Мужественно оторвавшись от корзиночек, она съела три картошки, решив, что всего будет пробовать по три, но не сумела - слишком много всего было. Были чудные медовые пирожные, похожие на маленькие тортики в коробочке. Были нарезанные порциями наполеоны, и были большие наполеоны в высоких пластиковых упаковках. Продукцию "Аркиса" она не пробовала, потому что там слишком сладко, а вот торты от "Тортиллы" были её любимыми. Впрочем, аркисовские наполеоны лучше всех, у них самая лучшая слойка. А вот белковый крем лучше у "Тортиллы". Так что своё пиршество она начала с "Венского вальса" - пирожные были лишь разминкой перед боем. Умяв примерно четверть торта, она одумалась. Потом огляделась и решила действовать иначе.
Татьяна обошла всю стойку и раскрыла все коробки с тортами. Крышки она пошвыряла через прилавок с выпечкой - как бы месть за то, что она не сможет сегодня съесть всё множество ватрушек, пирогов: маленьких продолговатых и круглых из песочного теста, а также мерзкие маленькие пиццы чёрт знает с чем, которые, тем не менее, были изумительно вкусны. Да, сегодня у Татьяны вполне отчётливый план: сегодня она ест торты! И точка!
Она стала обходить вокруг овального четырёхэтажного стояка, уставленного умирающими тортами. Все они издавали страстный аромат, все умоляли о последней милости, чтобы их молодая жизнь не была напрасной, они желали подарить ей всю свою любовь, всю кремовую нежность, они изнывали, соблазняли, увлекали. Подумать только, во всем городе сейчас погибают тысячи и тысячи тортов, и никто не будет свидетелем их одиноких слёз! Через день-другой они начнут скисать, проседать, растекаться! Они до последнего мгновения будут надеяться, что вот-вот зажжётся в залах свет, придут люди и съедят их! Но всё напрасно! Всё напрасно! Они обречены!
С глухим рыданием Татьяна шла в обход стойки и пальцами срывала с тортов розы, сгребала орехи и цукаты, сковыривала облитые желе фрукты, вырывала куски слоёной плоти, ломала с хрустом безе, надкусывала шоколадные фигурки, рисовала пальцем звёзды и кресты, ладонями запихивала в рот парфе.
- Господи, да что с тобой такое?! - оторопело пролепетал Николай, увидев Кошкину, измазанную кремом с ног до головы.
- Мне плохо... - простонала Татьяна, валясь на переднее сидение. Некоторое время она мучительно икала, но как только Николай тронул машину с места, вдруг заорала:
- Останови! Мне надо выйти!
Проблевавшись, она немного пришла в себя.
- Таньк, ты обожралась! - расхохотался мужик.
- Тебе легко смеяться, - утирая слёзы, проговорила она. - А я видела такой кошмар.
- Тараканы поползли? - с интересом спросил он.
- Дурак! - не выдержала Кошкина. - Торты умирали!
***
Шубу пришлось выкинуть, потому что это просто невозможно: весь мех был в креме, и Татьяна поняла, что ею на минуту овладело настоящее безумие. В машине, впрочем, было тепло, так что спустя некоторое время Кошкиной стало легче.
Так получилось, что ничего особенного они с собой не набрали в магазинах, и вообще непонятно, зачем заперлись в город. Но ведь делать-то всё равно что-то надо. Не сидеть же в холодном доме целый день. В принципе, проблему тепла они решили - надо было только побольше натаскать в дом пакетов с углём. Но как-то оба вдруг заговорили о том, что дом им опротивел. Вот надо же, такая мечтовая хата, в какой Татьяна ещё вчера посчитала бы за счастье жить, теперь им обоим оказалась неприятной.
- А что нам туда возвращаться? - рассуждал Николай, медленно катя по проспекту, чтобы можно было всё рассмотреть. - Найдём другой дом.
- А может, покатим на юг?
- Чего бы нет? Только надо подыскать подходящую тачку. Видела в кино такие штуки: размером с вагон, а внутри как дом. Там всё будет: и холодильник, и тепло, потому что они обогреваются от аккумулятора. А аккумуляторов вокруг полно.
- Трейлер это называется.
- Во-во, трейлер!
Да, это было бы комфортное путешествие, так-то Татьяне хотелось бы. Он будет вести машину, а она будет сидеть в трейлере и смотреть видики. Наверняка, можно найти дивидюшник и подключить его к источнику питания. Или лучше такую машину, какую она видела в одном фильме - там жилой салон и передние места, как в автобусе, не разделяются. Только найдётся ли во всем городе хоть одна такая машина!
У салона сотовых телефонов Николай не выдержал и вошёл внутрь.
- Блин! - в досаде выразился он, ходя перед застеклёнными стеллажами. - Всего полно, а брать незачем!
Но всё-таки жадность своё взяла: Николай разбил стекло и достал с полки особо приглянувшийся ему сотовый. Татьяна равнодушно смотрела на это. Ей хватило своего сумасшествия, поэтому, когда мужик сорвался и начал собирать в суму телефоны, она сказала:
- Симки прихвати.
- А? - оглянулся Коля.
- Я говорю, симки поищи.
- Зачем?
- А зачем тебе телефоны без симок?
Они покинули салон связи, оставив на полу груду осколков от витрины и кучу бесполезных сотовых.
Николай проголодался и зашёл в магазин за едой. Вернувшись, он уселся на своём сидении и принялся чавкать хлебом, сыром и копчёной колбасой, запивая всё это кока-колой. Татьяна была вынуждена открыть окно и высунуть нос наружу, до того её раздражал запах пищи.
- Сегодня должна получка быть, - прошамкал полным ртом Николай.
Да, точно! Сегодня на заводе должны давать получку!
Они посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались. Надо же - получка! За двухнедельный труд! Честно заработанные маны! Сегодня вечером Татьяна должна бы покинуть завод в приподнятом настроении, потому что её бы грели деньги в кошельке. Она не заходя домой тут же отправилась бы в магазин рядом и купила бы себе какие-нибудь лакомства, с которыми блаженствовала целый вечер. Она бы смаковала не парочку пирожных и пакетик леденцов, как делала в обычные дни, а купила бы целый торт и съела бы его одна.
- Мы бы сегодня с мужиками в общаге вечером гудели, - мечтательно говорил Коля.
Он вздохнул и засунул остатки пищи в пакет.
- А теперь и выпить не с кем, - грустно заключил он.
- Знаешь, Коль, а мы бы ведь могли спокойно пройти в банк и взять сколько угодно денег, - очарованным голосом произнесла Татьяна.
- А, может, в самом деле, пойти и взять? - оживился тот. - Кто знает, может, завтра мы проснёмся, а вокруг всё, как и раньше?! Вот будем дураками, если не возьмём!
- Не то, это конец, - устало ответила Татьяна. - Я всё думаю, почему мы? Почему исчезли все, кроме нас? Что общего между нами? Ты видел, как они исчезли?
- Нет, не видел, - признался Коля, - я вообще был пьяный и заснул на остановке.
- А я не спала. Я только сидела, задумавшись. У меня очки сломались. И я плохо видела вокруг.
- Надо бы в аптеку заглянуть да очки нормальные подобрать тебе, - сказал он.
- Нет. Не получится. Мне очки так просто не подобрать, у меня на каждый глаз отдельно диоптрии подбирались.
- Неудивительно, что тебе чёрт знает что померещилось в магазине. Надо же, торты умирали!
- Нет. Это просто отчаяние. Понимаешь, Коля, через пару дней торты действительно все погибнут. Может быть, сегодня последний раз я так от души наелась.
- Мне проще, - просто ответил Коля. - Выпивка не портится. Так, где же ты окошко потеряла.
- На работе. Мы там с одной дурой поцапались. Она стерва порядочная, всё время про меня гадости говорила.
- И выбила тебе стекло?
- Нет, - неохотно призналась Кошкина. - Стекло просто выпало, когда я в столе рылась. Оно и сейчас там должно лежать.
- Так чего думать? - спросил Коля. - Давай поедем и отыщем. Нам какая разница, куда ехать?
Это было верно. К тому же, при воспоминании о родном отделе у Кошкиной впервые за все десять лет работы в заводском КБ возникло острое ностальгическое чувство. Никак не верилось ей, что в заводе тоже все пропали. Может, как только они войдут на территорию, так сразу всё вернётся на свои места? Может, её встретит Руслан Модестович и начнёт выговаривать своим скрипучим голосом за опоздание? А вдруг она точно опоздала?!
По приближении к заводу, стало совершенно ясно, что надежды были напрасны - здесь всё было, как вчера, то есть удручающе пусто. Темно в застеклённой проходной, но двери не заперты. Пуста будка, где круглосуточно сидят вахтёры. Турникет, понятно, заблокирован, так что Татьяне пришлось с большим трудом перелезать через верх. Автоматика не работала и сигнализация тоже.
Внутри территории всё было тихо и безлюдно, как будто в праздники. Там они с Николаем разделились - он пошёл в свой цех, а Татьяна к себе.
С затаенной надеждой она открыла двери своего КБ и увидела пустой коридор, даже пригревшаяся в отделе кошка Маруська не вышла. Войдя в своё рабочее помещение, Татьяна замерла. Как будто не вчера всё это было, как будто прошёл месяц или больше. Как ей хотелось бы услышать человеческие голоса, как хотелось закрыть глаза, а потом открыть и увидеть, что все сидят на своих местах и заняты своим обычным делом, то есть болтают по сотовым, сплетничают, вяжут, пьют чаи. Но всё было пусто, тихо и печально.
Татьяна подошла к своему месту, и горестное чувство вновь ожгло её: как никогда ей хотелось заниматься работой. Но она превозмогла себя и полезла под стол - искать пропавшее стекло. Жирный ком мгновенно подступил к горлу, и её едва не вытошнило. Кошкина недобрым словом помянула свое недавнее обжорство, потом встала на четвереньки и стала шарить под столом. Стёклышко она нашла довольно скоро и теперь могла, наконец-то, нормально видеть. Больше ей делать тут было нечего, и она поспешила на выход, где её встретил Николай.
Кажется, его тоже прошибло, потому что он отворачивался, пряча повлажневшие глаза. Молча они направились на выход, и Татьяна подумала, не попросить ли Николая довезти её до дома. Что ни говори, а дома лучше. Не хочет она больше никаких этих шикарных особняков.
Уже у самых дверей, ведущих в проходную, Николай вдруг остановился и стал прислушиваться.
- Ты слышишь? - спросил он Татьяну.
Она навострила слух и в самом деле уловила какой-то неясный шум, который местами прерывался металлическим грохотом.
- Это снаружи, - проронила Татьяна, сообразив, что шум доносится через стену, окружающую завод.
- Может, возвращается?! - обрадовался Николай, а ей вдруг представилось, как их ловят, как преступников за все те дела, что они успели натворить за прошедшие сутки.
Заводская территория по-прежнему оставалась безлюдной. И в проходной никто не вернулся, и два человека уже подошли к наружным дверям, собираясь выйти и посмотреть, что там шумит.
- Смотри-ка... - изумлённо выдохнул Николай, показывая в стекло пальцем.
На дороге явно шло какое-то движение. Сначала Татьяна не поняла, что это такое. Ей показалось, что она видит военные транспортёры или даже танки. И испуганно сказала:
- Коля, это же война!
- Ты не видишь, какие они? - прошептал он, большими глазами глядя на дорогу, по которой широким потоком с лязгом катила техника.
Машины были незнакомые и какие-то непонятные. У них не было ни колёс, ни гусениц, а были только мощные поршневые ноги, которыми машины переступали очень легко и даже изящно. Длинные корпуса броневиков были высоко вознесены над дорогой, а сверху имелись непонятные башни. Машины двигались стройными рядами. Крайние задевали припаркованные у бордюра машины и поддевали их плоскими подошвами ног, а затем легко закидывали на тротуар - всё это, не прекращая своего размеренного хода. Именно шум падения машин и слышали Николай с Татьяной. Потому что тяжёлая бронетехника издавала лишь приглушённый частый топот, как будто целый полк двигал по дороге в башмаках на толстой мягкой подошве.
Прямо из проходной была хорошо видна остановка, на которой оба вчера безуспешно дожидались прибытия автобуса. Теперь же эта остановка являла собой совершенно невероятное зрелище, какому трудно было найти приемлемое объяснение в пределах человеческого рассудка.
Колонны бронетанков двигались не откуда-то со стороны, а прямо с остановки, словно зарождались под её крышей. Вся неведомая техника выходила прямо из павильона. Транспортёры выбирались из-под крыши, как большие жуки, строились в ряды по шесть и двигались в сторону центра. Сквозь стеклянную заднюю стенку было видно всё, что творилось внутри остановки. Металлические чудовища выходили из невидимой плоскости, появлялись из ниоткуда. Лавочка, на которой вчера сидела Кошкина, была сломана и раздавлена, остатки её крошились под ногами машин. Нечто чужое и враждебное входило в опустевший мир, который ещё вчера был полон жизни.